дипломатическое убежище международное право
Один из исследовательских методов, который активно использовался во 2 главе, - это метод параллели. Когда была попытка в развитии института убежища увидеть общие черты развития всей системы международного права.
Новизна работы заключается в раскрытии достаточно узкой и малопроработанной теме по отдельной форме права убежища, отдельному виду политического убежища, в то время как большая часть ученических работ по теме убежища ведется в плоскости территориальной формы или приведении обширной практики предоставления Political Asylum, без акцента на сущностные признаки дипломатического убежища.
Работа имеет традиционную структуру и включает в себя введение, основную часть, состоящую из 4 глав, заключение, список используемой литературы и приложения.
Глава 1. Базовые правовые категории
В статье «Как за каменной стеной» приводится один исторический факт. Журналист А. Соломин описывает случай 1959 г., когда панамский дипломат Роберт Эмилио Ариас был вынужден 2 месяца скрываться в посольстве Бразилии. Против него выдвигали, по официальной формулировке, политически мотивированные обвинения - в контрабанде оружия и попытке свержения государственной власти. При этом со стороны Правительства Панамы Бразильское дипломатическое представительство осталось нетронуто. И это один из случаев международной практики, когда «сработал» институт «дипломатического убежища».
Но как составляющая системы международного права, оно не действует обособленно от других международно-правовых категорий. Поэтому в первой главе важно дать определения более универсальным международно-правовым понятиям, правовой «надстройке» : убежищу (asylum), родовому понятию «права убежища» («The right to asylum»), формам права убежища.
§ 1. Asylum. The right to asylum
Отправной точкой будет понятие «убежища» (asylum). - Как некого ядра практики, которое сложилось сразу в две международно-правовые оболочки.
В резолюции Института международного права (1950 г.) оно определяется следующим образом: «Убежище означает покровительство, которое государство предоставляет на своей территории или в каком-либо другом месте, находящемся под контролем его определенных органов, лицу, которое ищет его». Также убежище определяют как защиту, которое государство предоставляет иностранному гражданину против его государства. Автор этой трактовки, Л. Шустер, раскрывает определение «убежища» через этимологию. Это Слово происходит от Греческого asylos , что значит священное место или храм. Нарушив табу, окружающее это магическое место, человек переходил из области мирского в область Богов, которой единственно беглецы могли доверить самих себя и где не действовала больше юрисдикция светской власти. Так называемое temple asylum играло роль защиты прав человека до тех пор, пока государство само не установило более прочную протекцию.
Институт убежища как система формальных правил поведения, обеспечивающих государственное покровительство иностранному лицу, юридически берет начало с «права убежища» (The right to asylum). Согласно Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), «каждый человек имеет право искать убежища от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем».
Л. Оппенгейм определяет право убежища как компетенцию каждого государства, вытекающую из его территориального верховенства, разрешать подвергающемуся преследованию физическому лицу въезд и пребывание на своей территории. В этом определении признак «права убежища» - суверенитет, благодаря которому государство дает правовую возможность для безопасного пребывания лица. В отношении дипломатического убежища его роль выполняет иммунитет и неприкосновенность представительства, поскольку защита осуществляется не на территории самого государства.
По Н. А. Ушакову, это «предоставление политическому эмигранту права безопасного проживания при гарантии ему демократических прав человека и основных свобод со стороны государства-убежища». Это определение ценно тем, что в содержании института убежища выделен не только факт нахождения лица на определенной территории, свободной от власти его государства. Но и то, что предоставление убежища - это гарантии по осуществлению правовой защиты данного лица.
Таким образом, на основе базовой нормы международного права и доктринальной трактовки можно выделить основные черты права убежища (The right to asylum):
. У каждого человека есть право искать убежища от преследования у других странах и пользоваться убежищем.
. Право предоставления убежища на своей территории существует на основе государственного суверенитета. На чужой территории - благодаря иммунитету и неприкосновенности представительств.
. Государство, предоставившее убежище, становится для преследуемого лица гарантом его демократических прав и свобод.
Если выделить какие-то особые подходы к определению «права убежища», то это работа Л. Шустер, «The use and abuse of political asylum in Britain and Germany». Автор формулирует условия, которые необходимо соблюсти для дачи убежища (conditions that are necessary for the granting of asylum): отдельная юрисдикция (separate jurisdiction) и преимущества для преследуемого лица по сравнению с прежним режимом власти (an advantage to the asylum-granting body) - демократические, экономические или политические, в зависимости от характера обстоятельств, которые необходимо изменить.
Автор задается вопросом: какие базовые и вспомогательные функции может выполнить реализация права убежища? К - личной безопасности лица, - защите от преследования, добавлены возможность приобретения навыков и занятости, увеличение численности населения и для принимающего государства - легитимация его режима.
Основанием для предоставления убежища, следуя п.2 статьи 14 Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), является преследование, основанное на совершении политического преступления.
Однако, как устанавливают в совокупности различные источники «права убежища», из основания предоставления убежища выпадают не просто неполитические, а конкретные виды преступлений. Это:
международные преступники;
уголовные преступники, выдача которых предусмотрена многосторонними международно-правовыми документами;
лица, совершившие деяния, противоречащие целям и принципам ООН.
Тогда, при неправомерном предоставлении убежища, государство гражданства будет вправе требовать выдачи лица, получившего его, а государство убежища обязано его выдать.
Но юридическое оформление оснований для предоставления убежища - это пример того, что, несмотря на высшую юридическую силу, даже нормы международных договоров не гарантируют свое исполнение.
Приведем пример. А. Х. Закаев был генералом самопровозглашённой Чеченской республики Ичкерия <#"justify">Глава 2. Дипломатическое убежище - от Г. Гроция к договорам XX века
Теперь, в соответствии с целью работы, перейдем к характеристике института дипломатического убежища как части международного права. Задача данной главы - это описание развития института дипломатического убежища от его появления до начала современного периода международного права. Три главные позиции для характеристики института: 1. Его источники; 2. Характер преследования; 3. Место дипломатического убежища.
Первый вопрос - в рамках какой периодизации международного права удобнее рассмотреть развитие института убежища. Проследив временные рамки изменений в правовой модели дипломатического убежища, четкой связи с установлением Вестфальской, Венской систем международного права не увидено… а позиции, например, Европейских государств относительно предоставления данной формы убежища скорее созвучны, нежели разнятся в зависимости от расстановки политических сил. Поэтому историческая характеристика института была помещена в рамки периодизации международного права профессора И. И. Лукашука.
Предпосылки. Базой для появления в практике государств дипломатического убежища мог стать только институт постоянных дипломатических учреждений и наличие у них иммунитета или привилегий. Действительно, первые исторические факты «сокрытий» иностранцев датируется XV и XVI веками, когда временные посольства Европы активно преобразуются в постоянные и растет число привилегий для почетных послов. Например, появление правового принципа неприкосновенности жилья посла. Власти государства более не могли войти в его дом, потому там стали оставаться и прятаться беглецы . Дипломатические резиденции были наделены иммунитетом: местные власти не имели права вступать в здания дипломатических представительств и осуществлять там свои функции. Потому любое лицо, находящееся в здании миссии или жилище посла, оказывалось недосягаемым для местных властей, не могло быть оттуда изъято.
Доктрина выделила и иные предпосылки. - Продолжая традицию исследования раннего института убежища, Л. Шустер считает, что дипломатическое убежище обязано своим появлением не неприкосновенным жилищам послов, а гибели других, более традиционных и архаичных правовых форм убежища. Таких, как «города убежища», «священные», или «церковные» убежища, которые теряли авторитет вместе с падением влияния сакральности церкви. Развитие дипломатического убежища как международной нормы поддерживала и доктрина. Г. Гроций, в своем труде «О праве войны и мира» сформировал концепцию экстерриториальности власти государства, то есть о полноценном осуществлении суверенитета вне государственных границ. И предоставление дипломатического убежища - было проявлением такого полновластия. Необходимость превращения практики дипломатических убежищ в отдельный институт признавалась такими правоведами, как Алберико Гентили и Франциско Суарез.
После изучения международной практики государств 16-20 вв., комментариев юристов 19 века, отечественных ученых сделан вывод: правовое развитие дипломатического убежища можно условно разделить на 2 направления - Латинская Америка и Европейские державы.
§ 1. «Европейский» международный обычай
Начало Европейского развития института дипломатического убежища можно датировать периодом классического этапа международного права, 16 веком. Международное право для Великих Европейских Держав стало необходимым регулятором значительного объема международных отношений. Тогда наметились сдвиги и в национальном праве, которое закрепило привилегии иностранных дипломатов, установило правовой режим иностранцев.
В конце средних веков посольства, работающие на постоянной основе на территории Итальянских республик - появляются и в новых государствах Англии, Франции и Испании.XVII
В 1540 году, в Венеции секретарь Совета десяти и члены Совета передали сведения, составлявшие государственную тайну, послу Франции, Гильому Пелисье. Когда данные лица попытались воспользоваться правом дипломатического убежища в доме посла, Совет десяти объявил, что права убежища для .изменников не существует. В 1609 году на это случай ссылалось Правительство Англии, требуя у Венеции выдать лицо, обвиняемое в оскорблении королевы Елизаветы и получившего убежище в здании венецианского посольства. Когда герцог, бывший посол Нидерландов, поступил на службу к Королю Филиппу V , то впоследствии он был обвинен в злоупотреблении служебным положением и хищении крупной суммы денег. Герцог искал убежища в Британском посольстве в Мадриде, но Филипп V, видя в его преступление оскорбление власти, велел послать для его ареста в посольство 60 солдат. Это примеры evidence of a general practice accepted as law.
Кроме этого, в Венеции, например, в 1554 году был издан статут, регламентировавший предоставление права убежища. Согласно данному статуту, политические преступники из дипломатического убежища также исключались.
Таким образом, в XVI- XVII постепенно появляется обычай предоставления дипломатического убежища. Причем только уголовным преступникам, но не политическим. Порядок дипломатического убежища, сформированный в обычае - закреплялся в национальном праве, в форме статутов.
В ряде европейских городов, включая Мадрид, Венеция, Рим, Франкфурт-на-Майне - практиковалось создание franchise du quarti - целых районов, обладающих посольским иммунитетом. Порядок предоставления дипломатического убежища был таков, что над дверями жилищ помещался герб иностранной державы, и выдавались юридические акты - lettres de familiarite, дававшие статус неприкосновенности как приближенному к послу. Такой статус убежищ-районов именовался «свободой дипломатического квартала». Значит, Право убежища в рассматриваемый период осуществлялось не только в зданиях дипломатических миссий и жилищах послов, но и в целых дипломатических кварталах.
Но доступность и распространенность процедуры дипломатического убежища способствовали злоупотреблению иммунитетом консульских и дипломатических представительств, злоупотреблению привилегиями укрывающегося лица. М. Г. Шаргородский, изучая право убежища в рамках международного уголовного права, приводит пример Рима, где «под прикрытием такой защиты совершались любые преступления, и целые кварталы, временами достигавшие почти трети города, были изъяты из юрисдикции полиции».
Г. Гроций в De jure belli ac pacis libri tres дипломатический обычай этого времени относил к проявлению естественного стихийного права. Также «последний из великих схоластов», С. Франсиско, обычай предоставления дипломатического убежища в случае лишь уголовных преступлений, не политических измен, - относил к международно-правовому источнику «ius gentium».
Важная веха - это вторая половина18 века, когда в международном праве появляется принцип невыдачи политических эмигрантов. За этим последовало, что и убежищем в дипломатических миссиях стали пользоваться только политические беглецы.. Vattel, швейцарский юрист, посол Саксонии в Швейцарии, категорически не соглашался с тем, что дипломатические привилегии использовались для предоставления убежища уголовных преступников. «Государи, - писал он в «Le droit des gens», - не должны сдерживаться в восстановлении власти над уголовными преступниками, чье наказание имело бы большее значение для государства. И было бы лучше воздержаться от подобного вторжения в отношении лиц, обвиняемых в преступлении меньшей силы, так как они часто оказываются более несчастными, нежели виновными!»
Интересная деталь - к началу 19 в. доктрина не признавалась источником международного права. На передовые позиции выходит форма международного договора. Не имели силы «Ни заявления, ни мнения даже коронных юристов, приглашенных для консультации правительства, потому что ученые - правоведы не суть органов государства». Однако, как отмечал Ривье, за доктриной признавали ее вспомогательную силу в выявлении «европейского государственного внешнего права».
В XIX в. - первой половине XX в.
Институт дипломатического убежища в целом трактуется Европейской наукой как злоупотребления дипломатическими привилегиями, цементирующее идеи исключительного территориального суверенитета. Большинство стран, разделяя господствующую в доктрине позицию о противоправности дипломатического убежища, через 1. Систему национального права (внутренние юридические акты) либо 2.двухсторонние международные договоры - вытесняют данный институт из международного правового поля.
Например, п. «с» ст. 2 договора о дружбе между Афганистаном и Великобританией 1926 г. в отношении «Консульств и миссий» предоставление убежищ запрещает. В Польско-Бельгийской конвенции от 12 июня 1928 г. сказано, что «иммунитет здания консульства не может быть понят как указание на право убежища», а в п. 3 ст. 3 еще более делается акцент: «Понятно, что здание консульское не может ни в каком случае служить местом убежища». Эти страны отказались от права дипломатического убежища как на своей территории, так и в представительствах своей страны.
Но иное правовое действие - это юридические акты, подобные принятому во Франции Уголовному Кодексу. Согласно ст. 98, «приказ об аресте, явке в суд, взятии под стражу и пр. должны выполняться на всей территории республики без всяких ограничений». Государство не признало возможность предоставления убежища лишь на своей территории, но не в своих представительствах.
Так же часто, как раньше, применялся, пожалуй, только международный обычай предоставления дипломатического убежища на территории военных кораблей. Так, США предоставляли дипломатическое убежище на корабле в Эквадоре в 1883 году, 1891 г. - Чили, в ,Гондурасе, Парагвае - в 1893, 1866 году, в Гватемале и Мексике - 1895 и 1917 гг.
Итог - к формированию современной модели международного права большая часть Европейских стран через специальные оговорки в международных консульских и дипломатических конвенциях - отрицает правомерность института дипломатического убежища. Точнее - не признают юридическую силу такого убежища на своей территории.
Диссонанс с обычаем, «затухающим» Европейским направлением дипломатического убежища составляет правовая динамика института в Латинской Америке.
Предпосылки. Возникновение дипломатического убежища в международной практике стран Латинской Америки, затем и достаточно стремительное развитие его как регионального права непременно связывают с нестабильными политическими режимами государств, постоянной сменой - нагнетания духа военных переворотов их непосредственным воплощением.
В монографии «Diplomatic Asylum. Legal Norms and Political Reality in Latin American Relation» точно резюмируется значимость этого правового института для всего континента. - Юридическая формализация дипломатического убежища названа сложной технической задачей для международного права, однако жизненно необходимой в режиме политической нестабильности… Частые политические потрясения и гражданские воины в этой части мира приводили к состоянию дел, когда «сегодня ты можешь быть чиновником, а завтра - беженцем. И vice versa» . С этим сложно не согласиться. Вспомнить, например, вынужденный побег в посольства Мексики, Панамы и Венесуэлы сотен сторонников Сальвадора Альенде после переворота Пиночета.
Начать следует с ситуации Конзеко, которая «дала толчок» к договорному оформлению процедур дипломатического убежища. В данном прецедентном деле было задействовано сразу несколько субъектов международного права (Правительство Перу, дипломатический корпус Лимы, французское посольство). В 1865 г. в Лиме генералу Конзеко и четырем министрам свергнутого правительства Перу было предоставлено убежище на территории Американского посольства. В связи с этим во французском посольстве также возникает вопрос - правомерны ли действия представительства США, возможно ли в будущем будет осуществлять подобную практику покровительства? Правительство Перу потребовало выдачи беглецов, не признавая данного права, а весь дипломатический корпус Лимы поддержал действия Американского посольства.
Тогда не только на уровне государства Перу, но и всех стран Латинской Америки был поднят вопрос о необходимости правового урегулирования условий и порядка предоставления дипломатического убежища. Потому, когда возникла возможность серьезных международных переговоров, ряд стран Латинской Америки твердо поддержали идею, отметив, что в условиях постоянной угрозы политической нестабильности подобные гуманитарные устремления должны быть преобразованы в Международный правовой порядок.
Можно сказать, что самые значимые источники дипломатического убежища Латинской Америки - «обязаны» своей ратификацией правовой традиции межамериканских конгрессов и конференций. Негативная сторона лишь одна - что международная законодательная инициатива американских государств возникала не на мирных основаниях - а в ходе войны за независимость, за объединение в единую конфедерацию с целью взаимной поддержки против иностранной агрессии.
Таким образом, на I южноамериканском конгрессе по международному частному праву, 20 января 1889 г., четыре латиноамериканских государства- Аргентина, Перу, Боливия и Уругвай -подписали конвенцию по международному уголовному праву. Статья 17 этой конвенции гласит, что право убежища в миссиях для лиц, преследуемых по политическим мотивам, должно быть уважаемо, но обязанность главы миссии - сообщать Правительству о каждом случае предоставления убежища. За последним остается право потребовать, чтобы укрывшийся в кратчайший срок покинул территорию государства. Те же условия установлены в отношении беглецов, нашедших убежище на борте военного корабля в территориальных водах.
То есть, В 1889 г. появилась первая договорная норма, предусматривающая предоставление дипломатического убежища, обусловленная лишь обязательством миссий уведомлять местные власти о факте предоставления убежища. Также, как и в Европе, к концу 19 века в международном праве Латинской Америки действует лишь предоставление убежища политическим преступникам. А по территории - также широко применяется убежище на военных суднах.
Как пример действия норм дипломатического убежища в данном регионе можно привести случай Бальмацеда. Во время революции в Чили 1891 г.свергнутый президент Бальмацеда просил убежище в аргентинском посольстве, а его семья и ряд чиновников - в американском. Несмотря на протесты Чилийского Правительства, Американское посольство от своего покровительств не отказалось. век.
В Латинской Америке развитие института в договорной форме продолжается и в XX веке. Решение об отмене действия на территории страны убежища принималось лишь органами единичных стран. И связано это было не с негативным отношением государства к институту как таковому, а его большому влиянию на политику в периоды переворотов. Например, против убежища выступило Правительство Гаити в 1908 г. Причиной наложения запрета на убежище в консульских представительствах и дипломатических миссиях стало массовое обращение за убежищем бывших руководящих работников Правительства, после поражения в революции.
В основной же массе, Страны Латинской Америки, наоборот, включали новые нормы об убежище в двусторонние консульские конвенции. Например, консульская конвенция, заключенная в 1928 году между Мексикой и Сальвадором, разрешила предоставление убежища в помещениях консульств, но лишь «в случае беспорядков». Такое уточнение было необходимо для наложения на право убежища статуса исключительных норм.
Но основные региональные международно-правовые нормы дипломатического убежища были установлены - в Гаванской конвенции об убежище от 20 февраля 1928 г., конвенциях, заключенных в 1933 и 1939 годах в Монтевидео, и Конвенции о дипломатическом убежище, заключенной в Каракасе 28 марта 1954 г.2, которая подтвердила положения Конвенции 1928г. Каждая Конвенция является действующей по настоящее время. Они установили временный характер убежища, единственно признанное политическое основание для его предоставления, территорию дипломатических и консульских представительств, военных кораблей, баз и самолетов как возможные места убежища и иные особенности.
Подводя итог исторического обзора, можно резюмировать:
такой источник дипломатического убежища, как международный договор - получил развитие в странах Латинской Америки. Однако нормы права дипломатического убежища в Латинской Америке неустойчивы и во многом их правовой статус, применение определяется соображениями целесообразности, устойчивостью политического режима, добрососедством и пр.
Институт дипломатического убежища Европейского направления периода XVI - XX вв. ученые характеризуют как обычно-правовой. Подходя к границе переходного и современного периодов системы Международного права, Европейские государства постепенно шли по пути юридического отказа от признания дипломатического убежища.
Глава 3. Два подхода к современному международно-правовому статусу дипломатического убежища
Само собой разумеется, что внешние знаки (герб и флаг) никогда не должны считаться дающими право убежища.
Из текстов Консульских конвенций России, XX в.
«Наши … правительства через представителей, собравшихся в городе Сан-Франциско, … согласились принять настоящий Устав Организации Объединенных Наций и настоящим учреждают международную организацию под названием «Объединенные Нации» - эти слова знаменуют собой начало отчета нового периода международного права, иной системы. Из совокупности правовых предписаний - международное право превратилось в строгую систему норм на базе единых целей и принципов. Если их назвать аксиомами, то любые международно-правовые институты должны отныне соответствовать этим принципам и быть с ними единообразны…
Ряд базовых норм - принципов международного права, дипломатического и консульского права поставили под сомнение существование института дипломатического убежища как международно-правового (в большей своей части) и, что оказалось еще важнее, его легитимность.
Можно с уверенностью сказать, что и после принятия Устава ООН этот институт не исчез из международной практики. Есть не один современный пример предоставления дипломатического убежища, причем как на территории Европейской страны, так и в Латиноамериканском регионе. Более того, ни у Гаванской конвенции, ни у иных региональных международных конвенций XX века нет юридического статуса утративших силу.
Возникает вопрос: как весь тот пласт норм, регламентирующий процедуры по предоставлению дипломатического убежища, которые еще к концу переходного периода признавались международно-правовыми, теперь соотносится с современной системой международного права? Каков статус современного дипломатического убежища с позиции международного права?
Образно говоря, уникальность доктринальных правовых позиций по этому вопросу сравнима с уникальностью отпечатков пальцев человека. Настолько разнятся комментарии ученых относительно как законности института в целом , так и состава его источников…
Мною условно выделено 2 подхода к позиции современного института дипломатического убежища в международном праве.
§ 1. Запретить, нельзя применять
Его можно обозначить так: любая система правил поведения, связанная с предоставлением дипломатического убежища, не имеет юридической силы; а сама международная практика убежища - будет является правонарушением и злоупотреблением дипломатическим иммунитетом со стороны государства.
Аргументация «противников» дипломатического убежища строится на следующем:
. Из базовой концепции суверенного равенства был выведен международный принцип невмешательства во внутренние дела государств. Он установлен в п. 7 ст. 2 Устава ООН, разъяснен в таких универсальных международных актах, как Декларация о принципах международного права 1970 г., Заключительный акт СБСЕ, Декларация о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств от 9 декабря 1981 года и др.
Из разъяснения Декларации 1970 г. это значит, что «Ни одно государство или группа государств не имеет права вмешиваться прямо или косвенно по какой бы то ни было причине во внутренние … дела другого государства». Ко внутренним делам отнесена правосубъектность государства, его политические, экономические и культурные основы. По логике п. 7 ст. 2 Устава ООН, внутренними признаются дела, по существу входящие во внутреннюю исключительную компетенцию государства. И, получается, что при реализации права дипломатического убежища - не так важен фактор территории. Важен факт прекращения действия юрисдикции страны-пребывания в отношении лица… А юрисдикция как раз включена в правосубъектность государства и подпадает под его внутреннюю компетенцию. Значит, институт дипломатического убежища будет считаться прямым нарушением принципа невмешательства во внутренние дела государства-пребывания и прямым нарушением Устава ООН.
Однако, как отмечает H. Батжес, решая вопрос о составе внутренней компетенции государств, важно осознавать, что развитие международного сотрудничества увеличило число вопросов, перешедших к международному регулированию. «Помочь в определении статуса компетенции могут международные обязательства государств, в том числе по Уставу ООН. Но не думаю, что вопрос о политическом преследовании подпадает под них». Блищенко также приводит рассуждение, что смена политических позиций и статусов, что часто оценивается как разумное основание для убежища, - это внутренние процессы государства. Потому решать эти вопросы может только само государство, распространяя свою власть на всю территорию и всех граждан.
. Также, основываясь на императивности международного принципа невмешательства, в «выведении» преследуемого лица из юрисдикции государства доктрина видит грубое нарушение суверенитета страны-пребывания. По замечанию Л. Шустер, многие государства не принимают институт дипломатического убежища , или делают это только в очень ограниченных случаях, поскольку это есть «прямой вызов суверенитету государства пребывания».
. Декларацией о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств, п. 2.i, установлена обязанность государств воздерживаться от оказания давления и создания атмосферы недоверия и беспорядка в пределах государств. И такие авторы, как Лукашук, Блищенко, Л. Шустер, приводят примеры, когда покровительство дипломатических представительств стало довольно убедительным «свидетельством нанесения ущерба отношениям между государствами».
Из классических случаев приводится, скажем, дело кардинала Миндсенти. Из более современных подтверждений - можно привести прецедентное дело Дж. Ассанжа. Без оценки правомерности действий государства Эквадор по предоставлению убежища в посольстве, можно сказать: изначальная правовой позиция Великобритании об отсутствии у Эквадора права предоставления дипломатического убежища, попытка государства снять экстерриториальный статус и неприкосновенность посольства - вызвали осуждение и протест со стороны государств УНАСУР.
. Также высказывается мнение, что универсальными международными договорами, такими как Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 года, Венская конвенция о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г., дипломатическое убежище прямо запрещено. В п.3. ст.41 первого акта сказано вполне определенно: «Помещения представительства не должны использоваться в целях, несовместимых с функциями представительства, предусмотренными настоящей конвенцией или другими нормами общего международного права, или же какими-либо специальными соглашениями, действующими между аккредитующим государством и государством пребывания». Предоставление дипломатического убежища не входит в состав функций дипломатического представительства, перечисленных в п. 1 ст. 3. «Что следует из этого положения? Значит, его предоставлять нельзя», - такое мнение высказывает Ш. Содиков в своей статье «Современные проблемы дипломатического убежища». По аналогии с со ст. 3 Конвенции 1961 г., ст. 5 Венской конвенции 1963 г., «Консульские функции», также не предусматривает убежища в консульских учреждениях.
Это созвучно позиции известно теоретика, Л.Н. Галенской. Однако она применяет менее категоричную формулировку: не «запрещают», а «создают препятствия для осуществления дипломатического убежища». Для всех сторонников данной позиции, например, Зливко А. П., нарушение запрета на осуществление иных, чем законодательно установленные, функций - влечет злоупотребление дипломатическим иммунитетом, то есть является правонарушением.
. Если оценивать институт дипломатического убежища как нарушение Устава ООН, Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 года и других универсальных международных договоров, то дипломатическое убежище еще и противоречит принципу pacta sunt servanda , как это представлено, например, у Лукашука. Значение этого принципа постоянно подчеркивается на международном уровне. "Нарушение международных обязательств подрывает доверие во взаимоотношениях между государствами", - говорится в Декларации европейских стран по вопросу о мире и безопасности в Европе. В подтверждение приведу также высказывание Р.А. Каламкаряна, который считает, что «в условиях построения миропорядка на основе господства права принцип добросовестного выполнения международных обязательств имеет несомненное приоритетное значение».
§ 2. Запретить нельзя, применять
Есть и иной подход, иная оценка статуса современного дипломатического убежища - как действующего правового института. Его сторонники считают, что в том или ином объеме, но дипломатическое убежище урегулировано международно-правовыми нормами. Просто на сегодняшний момент они носят характер региональных норм (таких, как установлены в группе Латиноамериканских Конвенций). А само дипломатическое убежище - это не базовый международно-правовой институт, регулирующий одну из основных форм межгосударственных отношений, а скорее чрезвычайный. Если идти по пути признания законности дипломатического убежища, будут приведены следующие контраргументы:
. Соглашаясь с наличием в процедурах дипломатического убежища ограничения суверенитета государства пребывания, Р. Варк, автор монографии «Diplomatic asylum: Theory, Practice and the Case of Julian Assange», характеризует это как «узаконенное ограничение суверенитета государства - пребывания». Если имела место совместная законодательная инициатива не одного, не двух государств, а почти всего Региона (имея в виду право дипломатического убежища Латинской Америки), то юридическая сила и существование такого института закладывались его жизненной необходимостью для регулирования международных отношений между этими странами. Потому, по мнению Р. Варк, при всей значимости государственного суверенитета, такое вторжение в независимость приемлемо, но только если оно имеет общепризнанную необходимость и прочную основу в международном праве.
. Многие теоретики аргументируют правомерность института, давая более широкое толкование статьям Венских конвенций 1961 г. и 1963 г. Например, вот как строится рассуждение. Венская конвенция не исключает дипломатическое убежище строго по двум причинам. - Во-первых, в соответствии с преамбулой, «нормы международного обычного права будут продолжать регулировать вопросы, прямо не предусмотренные положениями настоящей Конвенции ». И это создает почву для обычно-правовых норм дипломатического убежища, которые, по мнению многих правоведов, составляют значительно большую часть, в сравнении с положениями, скажем, Гаванской конвенции. Во-вторых, при формулировке правила о том, что помещения дипломатических и консульских представительств не должны использоваться в целях, не совместимых с перечисленными функциями, Венская конвенция указывает, что эти функции определены не только в ее тексте, но и в других нормах общего международного права или каких-либо специальных соглашениях между сторонами. Что дает возможность для расширительного толкования ст. 41.
. Такой аргумент против законности дипломатического убежища как злоупотребление дипломатическим иммунитетом подходит более для критики института, каким он существовал в классический период международного права. Так как что следует понимать под злоупотреблением в случае предоставления убежища? Например, несоблюдение основания для предоставления убежища, пособничество правонарушениям укрывшегося лица, как это показано у профессора Шаргородского в описании franchise du quarti . - Тогда лояльность государств при предоставлении убежища (lettres de familiarite), свобода передвижения по стране пребывания давали большую свободу прав. При условии уголовного характера преступления преследуемого это давало благотворную почву для новых правонарушений. Сейчас же такой аргумент менее убедителен.
. Близкий ему, но скорее неправовой аргумент приводится Х. Батжесом, автором авторитетного современного пособия «European Asylum Law And International Law». Можно, конечно, утверждать, что, предоставляя убежище, и, следовательно, отграничивая отдельных лиц от юрисдикции государства пребывания, дипломатическое представительство вмешивается во внутренние дела этого государства. Но что если вспомнить о территориальной форме убежища, общепризнанном, законном институте, занимающем твердую легитимную позицию в системе норм международного права? Решение принимающим государством вопроса «экстрадиции - политического убежища» имеет прямое отношение к действию юрисдикции государства преследуемого лица, его внутренней культурной, социальной политике. Автору видится, что предоставление любой формы убежища так или иначе вызывет столкновение между государствами, между их мнениями и пониманиями характера преступления преследуемого, его статуса, и приводит к некоторой степени вмешательства во внутренние дела.
. Несмотря на доводы теоретиков в пользу упразднения процедур дипломатического убежища, нельзя не принимать во внимание международную практику, которая прежде самого международного права служит отражением интересов стран и мирового сообщества. Она такова, что часто аккредитующее государство принимает на свою территорию преследуемого, несмотря на протесты и непризнание права дипломатического убежища со стороны государства пребывания. Так было в случае предоставления убежища Эквадорским посольством Дж. Ассанджу, в деле кардинала Йоз. Миндсенти. Правовая неурегулированность, неясность правового статуса дипломатического убежища поставили под угрозу неприкосновенность посольства, вызвали споры между УНАСУР и Европейскими странами в вопросе допустимости снятия статуса неприкосновенности представительства в «режиме» дипломатического убежища. Потому, возможно, главным доводом в пользу правомерности и ,скорее, дальнейшего развития института дипломатического убежища будет лежать в плоскости практики.
Сегодня в вопросе определения правового статуса института дипломатического убежища не только теоретики, но и страны выстроились по разные стороны баррикад. Со стороны «против» незыблемо держится флаг из норм-принципов международного права, универсальных международных договоров; со стороны «за» - скорее, тонкости толкования этих договоров и требования международной практики.
Теперь, попробуем рассмотреть институт дипломатического убежища с позиции его законности, и дать характеристику его международно-правовым источникам.
Глава 4. Концепция дипломатического убежища как части современного международного права
В случае с дипломатическими убежищами дипломатические привилегии служат сокрытию преступников. Это настолько нелепо, что едва требует серьезного обсуждения.Ван Bynkershoek
Противоречивые оценки доктрины в отношении дипломатического убежища дают понять, насколько спорно его существование как института. За весь период с XVI в. до настоящего дня накопилась обширная практика его применения, однако ни точный правовой статус, ни перечень его источников не определен. Его можно даже образно назвать полумифическим институтом, по сравнению с территориальным убежищем (territorial asylum), стоящем на прочном фундаменте из международных деклараций и свай из национального права…
Задача данной главы - систематизировать нормы по дипломатическому убежищу, так или иначе относимые наукой к международно-правовым, и дать характеристику этим «спорным» институтам.
§ 1. Характеристика «спорных» источников
Право убежища (Asylum law) является как бы родовым понятием для права дипломатического убежища. Потому самым базовым источником справедливо назвать Всеобщую Декларацию прав человека, от 10 декабря 1948 года.
Статья 14 установила, что каждый человек имеет право искать убежище от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем. В рекомендательном характере, но юридически закреплена сама возможность применения убежища.
Далее все источники условно разделены на уровни: Базовый и региональный.
Базовый уровень.
Это источники, установившие основу для предоставления дипломатического убежища - неприкосновенность, иммунитет специальных зданий. К ним относятся:
Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г.
Ст. 22. п. 1 установила, что помещения представительства неприкосновенны. Потому власти государства пребывания не могут вступать в эти помещения иначе, как с согласия главы представительства.
Все имущество и средства передвижения представительства пользуются иммунитетом. По п. 3 ст. 22, Он распространяется на такие действия, как реквизиция, обыск, исполнительные действия и арест.
- Венская конвенция о консульских сношениях 1963 г.
В разделе 1, посвященном преимуществам, привилегиям и иммунитетам консульских учреждений, в ст. 31, п. 1 говорится о неприкосновенности части консульских учреждений, использующихся только для работы консульств. Имущество и средства передвижения наделены иммунитетом от реквизиций для общественных нужд или государственной обороны.
Неприкосновенность и дипломатических, и консульских представительств обеспечена еще и обязанностью государства-пребывания по защите помещений <#"justify">Заключение
Институт дипломатического убежища имеет особый международно-правовой статус, поскольку им урегулирована очень специфичная группа отношений по поводу предоставления физическому лицу возможности укрыться от преследований по политическим мотивам в помещении иностранного дипломатического, консульского представительства, а также на иностранном военном корабле …
С самого своего возникновения институт получил два правовых вектора развития - Европейское и Латиноамериканское, поэтому нормы имеют ярко выраженный региональный характер. Среди Европейских держав расцвет обычая предоставления убежищ в зданиях миссий в XVI-XVII вв. был обусловлен развитием института постоянных дипломатических и консульских представительств. Уголовные преступники находили защиту от юрисдикции в жилищах послов, посольствах и целых дипломатических кварталах. К XVIII веку дипломатическое покровительство в отношении уголовных преступников полностью заменено на защиту лишь политических. А стремление государственной власти к централизации, сохранению незыблемости суверенитета привело к постепенному отказу Европейских государств от права дипломатического убежища на своих территориях. Из постоянной практики к XX в. обычай предоставления убежища стал скорее исключительной, неправовой мерой при особой угрозе безопасности граждан или исходя из государственных интересов и политической необходимости.
В странах же Латинской Америки конца XIX в. - XX в. договорное оформление процедур дипломатического убежища имело иные предпосылки. Постоянные пронунсиаменто создавало угрозу для личной безопасности сотен простых граждан и свергнутых политических руководителей. А дипломатическое убежище послужило гуманитарным правовым механизмом против посягательств на их жизнь и здоровье.
С приходом современной системы международного права, провозглашением ею принципа невмешательства во внутренние дела государств, универсальными Венскими конвенциями с ограничением функций дипломатических и консульских представительств - стало сомнительным правовое сосуществование общего международного права и «регионального» дипломатического убежища.
Потому часть мирового сообщества и научной доктрины не признает законность действий по предоставлению дипломатического убежища и правомерность соответствующего института.
Если все же исходить из соответствия института дипломатического убежища - современному международному праву, то можно сказать: в настоящее время дипломатическое убежище превратилось в прочный правовой институт Латинской и Центральной Америки. Его источники - это Гаванские конвенции 1928 г., Конвенция Монтевидео 1933 г., Конвенция об убежище 1939 г., Каракасская конвенция о дипломатическом убежище 1954 г., прецедентное судебное решение по Asylum case, а также двусторонние Консульские конвенции разных стран Латинской Америки. В этих источниках установлено, что дипломатическое убежище действует краткосрочно, только при политических преследованиях, при экстренной угрозе безопасности. Местом убежища могут быть дипломатические и консульские представительства, военные корабли, базы и самолеты. В совокупности источники предусмотрели «позицию суверенитета» для применения норм о дипломатическом убежище. Это значит, что предоставление покровительства государства преследуемому лицу в своих представительствах возможно только при признании права дипломатического убежища государством пребывания.
В других странах право дипломатического убежища скорее не признается - оно реализуется только в экстренных случаях, исходя из гуманитарной практики или политических интересов. Современное подтверждение - это Дело Ассанжа и вынужденное признание Великобританией Эквадорского Посольского покровительства в отношении данного гражданина. Даже тогда государства, ранее не признававшие права дипломатического убежища, заинтересованы в переговорах без отсечения возможности применения такового.
Список использованной литературы
Нормативно-правовая база
Всеобщая Декларация прав человека от 10 декабря 1948 г.
Конвенция о статусе беженцев от 28 июля 1951 г.
Декларация о территориальном убежище от 14 декабря 1967 г.
Конвенция о специальных миссиях от 8 декабря 1969 г.
Приказ ФМС России № 451 от 05 декабря 2007 года «Об утверждении Административного регламента Федеральной миграционной службы по исполнению государственной функции по исполнению законодательства Российской Федерации по предоставлению политического убежища иностранным гражданам и лицам без гражданства» зарегистрированный в Минюсте РФ 28 февраля 2008 г. № 11245.
Польско-Бельгийская конвенция от 12 июня 1928 г.
Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций От 24 октября 1970 г.
Декларация о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств от 9 декабря 1981 г.
Конвенция по международному уголовному праву от 20 января 1889 г.
Венская конвенция о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г.
Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г.
Конвенция о праве политического убежища от 28 октября 1933 г.
Южноамериканская конвенция об убежище от 4 августа 1933 г.
Каракасская конвенция о дипломатическом убежище от 28 марта 1954 г.
Statute of the International Court of Justice 1945.Convention on Asylum 1928.Peruvian Asylum Case (Colombia v. Peru), Judgment of 20 November 1950, [1950] ICJ.
Ривье А. Учебник международного права. М.: 2001.
А.П. Зливко. Конституционно-правовое регулирование предоставления убежища в странах Западной Европы :Сравнительно-правовой анализ.
Блищенко И.П. Дипломатическое право. М.: 2001.
Сало Э. Международные соглашения стран Латинской Америки. М., 1994.
Галенская Л.Н. Право убежища. Международно-правовые вопросы. М.: 1968.
Колосова Ю. М., Кривчикова Э. С.Международное право М.: 2007.
Содиков Ш. Современные проблемы дипломатического убежища // Портал МГИМО. 2001.
Козочкин И.Д. Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. М., 2001.
Schuster L. The Use and Abuse of Political Asylum in Britain and Germany. P.: 2003.Н. European Asylum Law And International Law. P.: 2006.. de Vattel, Le droit des gens (1758/1867), Book IV, Ch. IV,Mora M.R. International Law and Asylum as a Human Right. Washington, 1956., P.Hyndman J.Three Heresies in the Application of the Refugee Convention. // International Journal of Refugee Law, vol. 1, N 2, 1989.N. Diplomatic Asylum. Legal Norms and Political Reality in Latin American Relations. The Hague, 1965. Martinus Nijhoff. Appendices. Bibliography. Index. Pp. 242. Paper.R. Diplomatic Asylum and the Assange Case // Leiden Journal of International Law / Volume 26 / Issue 02 / June 2013B. Political Asylum in International Law. // Revue hellenique de droit international, 1985-1986.Asylum. Legal Norms and Political Reality in Latin American Relations. By C. NEALE RONNING. The Hague, 1965. Martinus Nijhoff. Appendices. Bibliography. Index. Pp. 242. Paper.
Värk R. Diplomatic asylum: Theory, Practice and the Case of Julian Assange. P.: 2013.
М. Д. Шаргородский, Выдача преступников и право убежища в международном уголовном праве, «Вестник Ленинградского университета», 1947 г., № 8
Freedman J. Gendering the International Asylum and Refugee Debate. P.: 2008.Asylum // The American journal of international Law. - 1951. - Vol. 45. - №2.
Материал РИА «Новости»
Сборник международных правовых документов, регулирующих вопросы миграции. М., МОМ, 1994.General Assembly, Question of Diplomatic Asylumof the Secretary-General, UN Doc. A/10139 (Part II) (1975)of the Secretary-General, Pt II, supra note 5
Дипломатический словарь. - М.: Государственное издательство политической литературы. А. Я. Вышинский, С. А. Лозовский. 1948.Secretary Statement of the Government of the Republic of Ecuador on the Asylum Request of Julian , Ecuadorian Ministry of Foreign Affairs, Trade and Integration, 16.8.2012, <www.mmrree.gob.ec/eng/2012/com042.asp> (29.9.2012).
Приложение 1
Периодизация по И. И. Лукашуку
. Классическое международное право. В Средние века возникает наука международного права. Ее основоположником принято считать Гуго Гроция. В 1625 г. он издал труд «О праве войны и мира», охвативший все основные вопросы международного права. Большой шаг вперед в развитии международного права был сделан Великой французской революцией. Основами внешней политики Франции были провозглашены «всеобщий мир и принципы справедливости», отказ от всякой войны с целью завоевания. Международное право стало необходимым регулятором значительного объема международных отношений. Наметились сдвиги и в национальном праве, которое, например, закрепило привилегии иностранных дипломатов, установило правовой режим иностранцев.
. Переход от классического к современному международному праву (1919-1946 гг.). В 1919 г. державы-победительницы решили создать Лигу Наций и приняли ее уставный документ - Статут. Была учреждена первая всеобщая политическая организация, "призванная обеспечить мир и сотрудничество между государствами.
. На англо-советско-американской конференции 1943 г. в Москве было принято решение о необходимости учреждения всеобщей международной организации, основанной на принципе суверенного равенства. В июне 1945 г. Конференция Организации Объединенных Наций (ООН) в Сан-Франциско приняла Устав ООН, который положил начало современному международному праву.
Приложение 2
<#"justify">COUNTRYSIGNATURERATIFICATION/ACCESSIONDEPOSITINFORMATION*Antigua & Barbuda----Argentina03/28/5402/15/9303/29/93 RA-Bahamas----Barbados----Belize----Bolivia03/28/54---Brazil03/28/5406/25/5709/17/57 RA-Canada----Chile03/28/54---Colombia03/28/54---Costa Rica06/16/5401/13/5502/24/55 RA-Cuba03/28/54---Dominica----Dominican Republic03/28/5411/17/6112/14/61 RAYes <#"justify">Ecuador03/28/5403/20/5508/11/55 RA-El Salvador03/28/5409/06/5409/28/54 RA-Grenada----Guatemala03/28/5403/05/8305/13/83 RAYes <#"justify">Guyana----Haiti03/28/5401/18/5502/18/55 RAYes <#"justify">Honduras03/28/54--Yes <#"justify">Jamaica----Mexico03/28/5401/25/5702/06/57 RA-Nicaragua03/28/54---Panama03/28/5401/16/5803/19/58 RA-Paraguay03/28/5410/04/5601/25/57 RA-Peru01/22/6005/21/6207/02/62 RA-St. Kitts & Nevis----St. Lucia----St. Vincent & Grenadines----Suriname----Trinidad & Tobago----United States----Uruguay03/28/5406/06/6708/09/67 RAYes <#"justify">Venezuela03/28/5412/15/5412/29/54 RA- *DECLARATIONS/RESERVATIONS/DENUNCIATIONS/WITHDRAWLS: CONVENTION ON DIPLOMATIC ASYLUM
Guatemala:
(Reservations made at the time of signature) We make an express reservation to Article II wherein it declares that the States are not obligated to grant asylum; because we uphold a broad, firm concept of the right to asylum., we make an express reservation to the final paragraph of Article XX (twenty), because we maintain that any person, without any discrimination whatsoever, has the right to the protection of asylum.:
(Reservations made at the time of signature) Delegation of Honduras subscribes to the Convention on Diplomatic Asylum with reservations with respect to those articles that are in violation of the Constitution and laws in force in the Republic of Honduras.Republic:
(Reservations made at the time of signature) : The Dominican Republic does not agree to the provisions contained in Article VII and those following with respect to the unilateral determination of the urgency by the State granting asylum; and: The provisions of this Convention shall not be applicable, consequently, insofar as the Dominican Republic is concerned, to any controversies that may arise between the territorial State and the State granting asylum, that refer specifically to the absence of a serious situation or the non-existence of a true act of persecution against the asylee by the local authorities.:
(Reservations made at the time of signature) Government of Uruguay makes a reservation to Article II, in the part that stipulates that the authority granting asylum, is, in no case, obligated to grant asylum nor to state its reasons for refusing it. It likewise makes a reservation to that part of Article XV that stipulates: "the only requisite being the presentation, through diplomatic channels, of a safe-conduct, duly countersigned and bearing a notation of his status as asylee by the diplomatic mission that granted asylum. En route, the asylee shall be considered under the protection of the State granting asylum." Finally, it makes a reservation to the second paragraph of Article XX, since the Government of Uruguay understands that all persons have the right to asylum, whatever their sex, nationality, belief, or religion.
(Reservations made at the time of ratification) the reservations made at the time of signature.:: 08/01/67of Denunciation: 12/01/74