Московский Реут: трагические страницы истории древнейшего благовестника Московского Кремля
Московский Реут: трагические страницы истории древнейшего благовестника Московского Кремля
московский реут колокол кремль
А. Е. Виденеева
Некоторые российские колокола наделены поистине удивительной судьбой. Большие по весу, красивые по звучанию, совершенные по форме и изысканные по убранству, они составляют золотой фонд памятников отечественного колокололитейного искусства. В этом блестящем ряду особое место по праву принадлежит Реуту - знаменитому колоколу Московского Кремля весом около полутора тысяч пудов, отлитому в 1622 г. прославленным русским литейщиком Андреем Чохо- вым. В настоящее время - это древнейший большой благовестник самой знаменитой звонницы нашей страны. Помимо всех вышеназванных качеств, в полной мере свойственных этому колоколу, его отличают долгая жизнь и потрясающая жизнеспособность. Реут, которому уже недолго осталось ждать своего четырехсотлетия, пережил два падения со звонницы, уцелел в советское время и поныне продолжает звучать.
Сегодня нам бы хотелось подробнее остановиться, пожалуй, на самом драматичном повороте его судьбы - втором падении и последующем подъеме, случившемся в середине ХІХ в. Это незаурядное событие, разумеется, не осталось незамеченным исследователями [1]. Однако в литературе, как правило, излагается лишь суть происшедшего, в частности сообщается, что Реут, утративший половину ушей при взрыве Успенской звонницы в 1812 г., был благополучно восстановлен и поднят на новую звонницу, а в 1855 г., во время торжественного звона, крепления колокола не выдержали и он упал, пробив три каменных свода и убив несколько человек; спустя некоторое время звонницу починили и Реут, снабженный новыми креплениями, занял свое прежнее место.
Между тем до сих пор не предпринималось попыток подробнее рассмотреть эту удивительную историю падения большого старинного колокола, при котором звонница была разрушена, а колокол остался цел. Именно это мы и попытались сделать, опираясь на документальные материалы, хранящиеся в архивных фондах Синода (РГИА) и Московской синодальной конторы (РГАДА). Удалось выявить достаточно обширный комплекс источников, основная часть которых впервые вводится в научный оборот [2].
Поскольку причиной падения Реута явилось разрушение крепления, посредством которого он подвешивался к балке, прежде всего следует разобраться, что же оно собой представляло. Как известно, при взрыве колокольни в 1812 г. колокол потерял ровно половину ушей, четыре из восьми, причем так, что с одной стороны уцелели уши, расположенные друг за другом, а с другой стороны всех четырех проушных петель не было. Отсутствие ушей компенсировал особый массивный стержень, или, как его называли, «шкворень», который проходил сквозь отверстие, просверленное в маточнике, и закреплялся в нем. Этот стержень, служивший своеобразным рычагом, располагался параллельно сковороде и на него надевались особым образом сконструированные хомуты. Таким образом, опорой для подвески Реута служили четыре уха с одного края и закрепленный в маточнике стержень, поддерживающий колокол с противоположной стороны. Восстановлением и подъемом Реута в первой четверти ХІХ в. занимался содержатель московского колокольного завода Михаил Гаврилович Богданов. 6 августа 1817 г., на Преображение, колокол был поднят на восстановленную звонницу [3].
В начале 1850-х гг. на Успенской звоннице производилось усовершенствование системы подвески больших колоколов [4] - укрепление балок и хомутов, с заменой обветшавших на новые. Согласно условиям договора требовалось «деревянные потолки с подшивками устроить над колоколами, а также скаты и отливы, укрепить брусья колоколов и самые хомуты, некоторыя сделать вновь, брусья покрыть железом с краскою». Эти работы выполнял московский купец Афанасий Демин, а наблюдение за ними осуществлял архитектор Московской Дворцовой конторы Чичагов. Приглашенный для освидетельствования результатов ремонта архитектор Козловский дал официальное заключение, что «все работы произведены с надлежащею прочностию и с употреблением материалов довольного качества» [5]. Тогда, в 1852 г., наряду с другими колоколами, хомуты Реута были дополнительно укреплены, однако, несмотря на это, спустя три года колокол упал.
Случилось это 20 февраля 1855 г., в начале четвертого часа пополудни, во время большого звона при служении торжественного молебна в честь восшествия на престол императора Александра ІІ, в момент последнего удара в колокол. Молебен сопровождал приведение подданных к присяге на верность новому государю [6]. Как выяснилось впоследствии, разрушилось крепление колокола, разработанное и изготовленное М. Г. Богдановым - обломился рычаг, продетый в маточник: «...падение последовало от того, что лопнул внутри коренного средняго стержня или шипа (маточника. - А. В.). проходивший сквозь него. шкворень или рычаг, сделанный из железа свойства крупной стали, от чего колокол, потерявши равновесие, не мог держаться на хомутах и болтах, которые проходили со стороны ушей, и которые при падении колокола переломились» [7]. Действительно, потеряв опору с одной стороны, колокол накренился. Хомуты, поддерживавшие его за уши, не выдержали огромной тяжести и лопнули. Реут сорвался вниз, сокрушая все на своем пути - три каменных свода, деревянные полы и перекрытия, напоследок расколов чугунную лестницу, ведущую на второй этаж, но сам остался цел.
Причин тому, что при падении колокол уцелел, на наш взгляд, несколько.
Во-первых, огромный вес колокола. В литературе утвердилось мнение, что Реут весит 2000 пудов, но, скорее всего, это является преувеличением. Известные исследователи кремлевских колоколов В. В. Кавельмахер и И. Д. Костина отмечали, что в документах XVH и ХУІІІ вв. вес этого колокола обозначен в 1200 пудов [8]. Даже если вес Реута, который до сих пор точно не определен, находится в указанных пределах, он все равно составляет весьма представительную массу.
Во-вторых, Реут имеет необычайно толстые стенки, что значительно повышает его прочность.
Третье обстоятельство, которое кажется нам решающим: колокол падал не плашмя, а накренившись. После того как лопнул стержень, Реут наклонился, и, сорвавшись с хомутов, сохранил этот изначальный наклон, он падал, острым и твердым краем, как тараном, круша каменные своды.
В-четвертых, на пути падения колокола оказались именно своды, а не стены. Реут разрушал лишь горизонтальные перекрытия, причем в верхней, наименее толстой и прочной части сводов, и на пути своего движения не задел ни одной вертикальной стены. Как зафиксировано в актах осмотра разрушенной звонницы, «оный колокол падением своим пробил деревянную платформу, два каменных парусных свода, деревянный пол в Гастунском соборе и нижний парусный же свод и раздробил чугунную входную в первый этаж лестницу; пяты же с парусами у сих сводов, равно арки и каменныя стены остались невредимы» [9].
В целом же именно сочетание названных обстоятельств, по всей видимости, и сохранило колоколу жизнь.
Между тем помимо разрушения звонницы падение Реута повлекло за собой человеческие жертвы. Правда, на сей счет в источниках имеются существенные разночтения. В донесении соборного сакеллария Алексея Русинова в синодальную контору, отправленном 20 февраля, в тот же день, когда упал колокол, указано, что три человека погибли, а семеро были покалечены. Там же, к слову, отмечалось, что звонарь
Михаил Никольский, звонивший в Реут, остался жив, поскольку, только что завершив звон, буквально за несколько секунд до падения колокола, отошел от него [10]. Несколько позже, на требование синодальной конторы о жертвах, вызванных падением колокола, настоятель Успенского собора протопресвитер Димитрий Новский заявил, что «убита до смерти жена соборного сторожа Анна Кудрявцева, да двое из звонарей получили ушиб» [11]. Примечательно, что обе цифры фигурировали в официальных бумагах, направленных в Синод.
Отрапортовав о несчастном происшествии в высшие инстанции, московские духовные власти поспешили законсервировать звонницу: выходы в разрушенные помещения забили досками и опечатали, а около колокола выставили военный караул [12].
По требованию синодальной конторы по свежим следам было произведено дознание среди кремлевских звонарей с целью выяснения обстоятельств и причин падения колокола. Звонарский староста Павел Сергеевич Зарин, который во время того злополучного звона находился около Чудова монастыря для «махания» - отмашкой подачи знака звонарям к началу и окончанию благовеста и звона, заявил, что «по окончании последняго звона, когда дал сигнал, чтобы прекратить звон, то увидел, что народ смотрит на клокольницу; услышал разговор, что упал колокол и побежал было смотреть, но как полиция, бывшая тут, не пускала, то сам ничего не видел» [13]. Подобным образом были допрошены все звонари. Разумеется, главным свидетелем при этом разбирательстве явился звонарь Михаил Иванович Никольский, который рассказал следующее: «Звон в тот колокол Реут производил я, Никольский, и кончивши первой звон, я из-под оного отошел, и лишь только успел подойти к самой лестнице и хотел сойти или пригласить другога, как вдруг тот колокол упал, не знаю от чего; но во время моего звона в оный треску я не слыхал, и никакого повреждения ни в тот раз, ни прежде сего не заметил, и о причине его падения не известен» [14].
февраля 1855 г. на заседании Московской синодальной конторы рассматривались три вопроса, имеющие отношение к судьбе Реута: 1) было решено начать следствие с целью выяснения причин, вызвавших падение колокола; 2)признано необходимым пригласить опытного колокольного мастера для освидетельствования Реута, чтобы тот, «осмотрев колокол, удостоверился, не произошло ли в оном от падения трещины»; 3) после чего следовало заказать архитекторам составить смету работ для восстановления колокола и исправления повреждений, причиненных звоннице [15].
марта 1855 г. обстоятельства дела о падении кремлевского колокола были представлены императору Александру ІІ. Государь соизволил повелеть повесить Реут на прежнее место и привести все в надлежащий порядок, предусмотрительно добавив, что следовало бы «и остальные колокола внимательно осмотреть, дабы на будущее время не случилось подобных несчастий» [17]. На следующий день императорское решение было сообщено духовным властям - официальные письма были направлены в Синод и московскому митрополиту Филарету.
июня 1855 г. по инициативе синодальной конторы была создана особая комиссия из специалистов для осмотра колокола и звонницы. В ее состав были приглашены четыре архитектора: Тюрин, Чичагов, Никитин и Шустов - и два колокольных заводчика - Самгин и Богданов. Они дали следующие рекомендации. Устройство новой системы крепления для Реута следовало произвести по принципу Карнаухого колокола Трои- це-Сергиевой лавры - просверлить в сковороде отверстия, пропустить в них болты и прикрепить их к хомутам. Кроме того, для этого колокола следовало установить новую балку и изготовить новые хомуты. Для остальных колоколов, в первую очередь Большого Успенского, рекомендовалось укрепить существующие балки и добавить дополнительные хомуты. Звонницу же необходимо было привести в прежний вид, устранив последствия падения колокола [18].
Разработка всей технической документации была поручена архитектору Чичагову, который готовил чертежи, производил расчеты и составлял смету расходов [19]. К концу лета 1855 г. он представил итоги своей работы в синодальную контору, но прошло почти полгода, прежде чем данный проект был реализован.
Деньги, необходимые для осуществления ремонтно-восстановительных работ на кремлевской звоннице, были выделены Синодом лишь в январе следующего 1856 г. В течение февраля искали подрядчика, готового принять на себя их выполнение. Им стал петербургский купец 1-й гильдии Николай Степанович Тарасов, с которым 19 марта был заключен официальный контракт [20]. Как заявлял впоследствии Н. С. Тарасов, «желающих на производство сих работ по незначительности ассигнованной по смете суммы не было, и если на себя я принял подряд этот, сопряженный с неизбежными убытками, то единственно имея в виду пользу Церкви Божией» [21].
Стоимость работ по смете составляла без малого девять тысяч рублей, но Николай Тарасов, сделав значительную уступку, согласился выполнить их за 7500 руб. [22]
По договору ему предстояло следующее:
Изготовить для Реута новую систему подвески и поднять его на звонницу [23].
Укрепить прочие колокола, уделив особое внимание наиболее тяжелым.
Восстановить звонницу: возобновить своды, устроить полы и потолки, отлить и установить новую чугунную лестницу и произвести общий косметический ремонт поврежденных помещений [24].
Особо в контракте оговаривалось высокое качество материалов - железа, кирпича и дерева, а также неослабный контроль подрядчика за рабочими и мастеровыми.
Сроки выполнения работ были довольно жесткими - колокол предстояло восстановить к 1 июня 1856 г., а звонницу отремонтировать - к 1 сентября. В указанные сроки подрядчик не уложился, что, впрочем, не было поставлено ему в вину, поскольку причину задержки признали уважительной. Дело в том, что для некоторых материалов, закупленных для дела, в особенности для железа, были устроены дополнительные испытания на прочность и качество. Восстановленный Реут был поднят наверх 24 июня 1856 г., а ремонт здания завершен в октябре [25].
Новая система подвески Реута давала колоколу шесть опорных точек. Прежде всего были задействованы два крепких уха, к которым подводились традиционные хомуты. Для того чтобы уравновесить колокол, с противоположной стороны в сковороде просверливались два отверстия, в них вставлялись железные стержни, которые изнутри крепились гайками и заклепывались, а вверху прикреплялись к хомутам. Отверстие в маточнике было рассверлено, в него вставлялась железная ось, которая также посредством особых хомутов подвешивалась к балке. Новая балка для Реута состояла из шести брусьев с прокладками, перехваченных в шести местах металлическими связями. Существенной переделке подвергся и язык колокола, у которого после падения отломилась петля. Петлю приварили к языку, а сам язык на моржовых ремнях подвесили к колоколу [26].
Итак, через год и четыре месяца после своего сокрушительного падения, Реут был возвращен на прежнее место в Успенской звоннице. Он продолжал звучать более тридцати лет, до тех пор, пока в конце 1880-х гг. вновь не возникли сомнения в прочности его креплений [27].
Такова в основных чертах история второго падения и подъема кремлевского Реута, но это далеко не все, что можно рассказать об этом необычайном происшествии. За рамками данной работы осталось немало любопытных и примечательных подробностей: обстоятельства переписки Московской синодальной конторы с различными ведомствами и лицами, пристрастные допросы звонарей по делу о расследовании обстоятельств падения колокола, длительные переговоры подрядчика Тарасова с духовными властями по поводу денежных расчетов, детальный разбор произведенных им ремонтно-восстановительных работ и другие увлекательные сюжеты этой удивительной истории.
Примечания
Пыляев М. И. Исторические колокола // Старое житье. СПб., 1897. С. 307; Оловянишников Н. И. История колоколов и колокололитейное искусство. М., 1912. С. 210-213; Захаров Н. Н. Кремлевские колокола. М., 1980. С. 23; Костина И. Д. Орнаментация русских колоколов в XIX - начале XX в. из коллекции Государственных Музеев Московского Кремля // Колокола: история и современность. М., 1985.
С.91-92; Костина И. Д. Кремлевские звоны // Наука и жизнь. 1993. № 12. С. 137; Костина И. Д. Колокола Ивана Великого // Наука в России. 1994. № 1.
С.75.
Виденеева А. Е., Коновалов И. В. Колокол «Реут» Московского Кремля: к истории падения и подъема в середине XIX века // К 500-летию Архангельского собора и колокольни Ивана Великого Московского Кремля: тез. докл. юбилейной науч. конф. М., 2008. С. 66-67.
Виденеева А. Е., Коновалов И. В. Колокола Московского Кремля в свете событий 1812 г. // X научные чтения памяти И. П. Болотцевой. Ярославль, 2006. С. 172-184.
С.331.)
РГИА. Ф. 797. Оп. 25. Отд. II. Ст. II. Д. 115. Л. 16-16об.
РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1855. Д. 76. Л. 58; РГИА. Ф. 797. Оп. 25. Отд. II. Ст. II. Д. 115. Л. 1.
РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1883. Д. 40. Л. 105.
Кавелъмахер В. В. Большие благовестники Москвы XVI - первой половины XVII в. // Колокола: История и современность. М., 1993. С. 104-105; Костина И. Д. Колокола Ивана Великого. С. 75; Костина И. Д. Кремлевские звоны. С. 137.
РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1883. Д. 40. Л. 104об.- 105.
РГИА. Ф. 797. Оп. 25. Отд. II. Ст. II. Д. 115. Л. 1-1об.; РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1883. Д. 40. Л. 104- 104об.
РГИА. Ф. 797. Оп. 25. Отд. II. Ст. II. Д. 115. Л. 17; РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1855. Д. 76. Л. 57.
РГИА. Ф. 797. Оп. 25. Отд. II. Ст. II. Д. 115. Л. 17.
РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1855. Д. 76. Л. 52.
Там же. Л. 58.
РГИА. Ф. 797. Оп. 25. Отд. II. Ст. II. Д. 115.
Л. 6-6об.
Там же. Л. 18-18об.
Там же. Л. 8; РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1855. Д. 76. Л. 20.
РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Д. 24535. Л. 33-33 об.
Там же. Л. 34-35об.; Ф. 1183. Оп. 1/1855. Д. 76. Л. 96.
РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1855. Д. 76. Л. 149.
Там же. Д. 76-а. Л. 317, 319.
Там же. Л. 319.
е.Сделать новыя брусья для повешения колокола с укреплением железными хомутами и валами.
е.Устроить брусчатые помосты, как для поднятия с повешением на место колокола, так и внизу, для работ по оному, с связкой оных железными укреплениями.
е.В верхней части колокола, где нет ушей, просверлить сквозныя дыры и поставить в оны вместо ушей медныя петли с таковыми же подушками и железными укреплениями, с спайкою петель оловом. Сделать новый язык и баланс.
е.Поднятие колокола произвести воротами на толстых канатах с употреблением блоков» (РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1855. Д. 76. Л. 115).
РГАДА. Ф. 1183. Оп. 1/1855. Д. 76. Л. 151- 152об.
Там же. Л. 171; Оп. 1/1857. Д. 76-а. Л. 304.
Там же. Д. 76-а. Л. 299об.
Виденеева А. Е., Коновалов И. В. Колокол Реут Московского Кремля в последней четверти XIX в. // VII научные чтения памяти И. П. Болотцевой. Ярославль, 2003. С. 102-117.