в самом известном публицистическом произведении «Несвоевременные мысли» отсутствует логическая связь между действительностью и произведением, между началом и концом произведения.
Глава I. Основная проблематика публицистики М. Горького
1.1 Анализ судьбы народа в публицистике М. Горького
Начало публицистической деятельности М. Горького относится к 1890-м годам, когда, работая в 1895-1896 гг. в провинциальных газетах Поволжья и Юга России - «Самарской газете», «Нижегородском листке» и «Одесских новостях», - он неизменно защищал интересы народа. В то время его мировоззрение окончательно ещё не сложилось; не принимая помещичье-буржуазный строй, Горький не видел реальных путей его замены.
Уже в раннем творчестве Горького крайний антропоцентризм сочетается с активным неприятием духовных качеств большинства современных людей. Это противоречие обусловило желание молодого писателя противопоставить несовершенной личности реального современного человека яркую индивидуальность, что и сблизило в 1890-х годы ХIХ века его гуманистическую концепцию с идеями Ф. Ницше. Под воздействием ницшеанства в творчестве Горького утверждается идеальный образ Человека-титана, который наделен сходными с ницшеанским сверхчеловеком чертами: прометеизмом, активизмом и духовной силой.
Для Горького с самого начала важна целенаправленность силы положительного героя, который уже в раннем творчестве задуман как спаситель людей от их же слабости, ничтожности и сонного прозябания. Противопоставление мещанского и героического типов индивидуализма, выраженное в программной публицистической статье «Заметки о мещанстве» (1905), стало важным мировоззренческим итогом, указав на движение горьковской мысли к философии коллективизма и обозначив два основных варианта последующего горьковского творчества, противопоставленные друг другу: индивидуалист - индивидуальность.
Обоснование идей, к которым он был близок, писатель нашел в работах «ницшеанских марксистов» - богостроителей - А. А. Богданова и А. В. Луначарского. Начиная с богостроительского периода, антропоцентризм Горького попадает в полную и безоговорочную зависимость от логики «творческой, то есть социально-связующей людей» идеи. Во второй половине 1900х годов Горький называет ее «великая монистическая идея социализма», а в 1930-е это - большевизм, коммунизм.
Под влиянием «руководящей» идеи ницшеанские черты горьковского Человека трансформируются, и со второй половины 1900х годов это уже не Озорник, не абстрактный «Человек, с большой буквы», а пролетарский революционер, и даже не просто революционер - а «революционер в духе». В 1917 - 1918 годы у писателя появляется образ «вечного революционера», который «хотел бы оживить, одухотворить весь мозг мира, сколько его имеется в черепах людей», и которого Горький противопоставляет «революционеру на время», преследующему в ходе радикальной социально-политической ломки свои эгоистические классовые интересы. С этого момента в творчестве Горького фактически исчезает чистый ницшеанский тип как герой, несущий позитивное начало. Почему? Ответ на этот вопрос можно найти уже в «Несвоевременных мыслях», где писатель вступает в спор с вождями, проводящими сверхчеловеческий эксперимент над Россией, свидетельствует о реальных, крайне жестоких проявлениях этого эксперимента.
Большевистских лидеров Горький обвиняет в индивидуализме и вождизме: «… уже отравились гнилым ядом власти». «Вообразив себя Наполеонами от социализма, ленинцы рвут и мечут, довершая разрушение России - русский народ заплатит за это озерами крови», они «хладнокровно бесчестят революцию, бесчестят рабочий класс, заставляя его устраивать кровавые бойни, понукая к погромам, к арестам ни в чем не повинных людей...». Но идеи, настаивает писатель, не побеждают «приемами физического насилия». Подлинно героическая индивидуальность - «вечный революционер», - постоянно напоминает Горький в «Несвоевременных мыслях», «не способен прибегать к тем или иным приемам насилия над человеком иначе, как в случаях неустранимой необходимости и с чувством органического отвращения ко всякому акту насилия».
Изменив впоследствии отношение к личности В. И. Ленина, Горький не отказался от своего принципиально отрицательного отношения к жестокости сверхчеловеков революции. «Вождизм» - это болезнь; развиваясь из атрофии эмоции коллективизма, она выражается в гипертрофии «индивидуального начала», - пишет Горький. В 1930 году, руководя работой по изданию книги «История гражданской войны», Горький пишет в письме М. Н. Покровскому о необходимости «особенно внимательного изучения партизанщины, перехваленной, - как и Вы согласитесь - беллетристами и поэтами» По мнению Горького, «героизация вождей партизан - дело политически не безвредное, и в наших обстоятельствах не следовало бы так романтически густо подчеркивать «роль личности» в партизанском движении». О каких обстоятельствах идет речь? Преобладающее большинство читателей - крестьянство, героизация вождей может уводить захваченное частнособственническими эмоциями сознание крестьянской массы от коллективизма к индивидуализму сильной личности, оторвавшейся от народа или ставящей себя выше коллектива.
Горький уверен, что личность, охваченная мещанским «зоологическим индивидуализмом» собственника, вне зависимости от того, кто это: капиталистический мелкий или крупный хищник, представитель «бывших людей» (эмигрантов), «механических граждан» Советского Союза (обывателей), «социально-нездоровой силы» (крестьянства) или «многоглаголивой» интеллигенции - неизбежно будет двигаться только в одном направлении: индивидуализм - вождизм - фашизм. «Волчья психика крупного мещанства, лисья - мелкого создает лгунов, лицемеров, предателей, убийц из-за угла». В публицистике советских лет Горький завершает цепочку «мещанин» - «циник» - «хулиган», обозначенную в его творчестве 1900х годов. Он пишет: «от хулиганства до фашизма расстояние «короче воробьиного носа».
Приравняв вождизм и мещанский индивидуализм к фашизму, Горький в то же время продолжает отстаивать индивидуализм героический, он убежден, что индивидуальное «я» может и должно слиться с коллективным «мы» без какого-либо ущерба для себя: «Я хотел - и хочу - видеть всех людей героями труда и творчества, строителями новых свободных форм жизни. Мы должны жить так, чтобы каждый из нас, несмотря на различие индивидуальностей, чувствовал себя человеком, равноценным всем другим и всякому другому».
1.2 Представление о роли пролетариата в революции и культуре
Тема «социалистической стройки», взятая Горьким как тема созидания нового мира, новой культуры, нового человечества, получила в выступлениях писателя настолько широкое значение, что исследователи называют его публицистику последних лет книгой о Новей России. Здесь дифирамб соседствует с памфлетом, вслед за коротеньким ответом, открытым письмом конкретному корреспонденту следует обобщенная развернутая характеристика жизни всей страны, всего мира, сменяющаяся серией публицистических этюдов и эскизов, посвященных отдельным событиям, так или иначе связанным со строительством социализма. Разумеется, каждая статья, взятая в отдельности, - совершенно законченное, вполне самостоятельное произведение. Многие из них показывают в миниатюре пути строительства Новой России, образ народа, строящего социализм.
В советское время на смену ницшеанскому типу у Горького приходит «маленький, но великий человек», «строитель современной жизни». Правда новых людей - это «руководящая», «организующая» идея, поэтому самой существенной их чертой является, по мысли писателя, коллективизм, они неразрывно связаны с массой: «Героем наших дней является человек из «массы» - пишет Горький. При этом новый человек - отнюдь не всякий представитель большинства, это именно авангард (часто безымянный) народной массы. Это «новая и действительно плодотворная «соль земли», которая «быстро растет и кристаллизуется, выделяясь из рабоче-крестьянской массы».
Вот типичная для горьковской публицистики «обобщенная характеристика»: «... По всему пространству Союза Советов, от берегов Ледовитого океана до Арарата, от Балтийского моря до Охотского и до Тихого океана, от границ Монголии до Латвии, - на всех точках этого огромного пространства неустанно идет работа оплодотворения земли энергией рабочих и крестьян, работа обогащения нашей страны новыми фабриками, заводами, силовыми станциями, открытием новых и все более обильных месторождений металла, удобрительных туков, развитием новейших сельскохозяйственных культур, бурным ростом рабочего изобретательства, ростом жилищного и культурного строительства».
Картина Новой России воспроизводится Горьким динамически, в широкой исторической и революционной перспективе.
Сопоставлениям советской действительности с прошлым Горький придавал первостепенное значение. В одном из писем А. В. Косареву он особо подчеркивал свою «уверенность в необходимости для нас проводить - всюду, где это возможно - резкую грань между прошлым и настоящим». По мысли писателя, это диктуется задачей более глубокого отражения действительности и имеет огромное педагогическое значение.
Сравнение с прошлым - одно из проявлений принципа историзма в горьковской публицистике, одна сторона его. Другой стороной является соотнесенность всего показываемого с будущим, что придает многим конкретным горьковским описаниям значение реалистических символов.
При создании собирательного образа трудящегося-созидателя Горький-публицист ограничивается фиксацией наиболее характерных социально-психологических черт, не индивидуализируя, однако, их. Тем не менее этот образ обладает всей силой эмоционального воздействия на читателя, поскольку при его создании писатель широко пользуется средствами романтической поэтики (подчеркнутое выделение важнейших черт характера, приподнятый, патетический тон авторской речи и т. п.). Из основных качеств Горький особенно выделяет коллективизм и безграничный рост интеллектуального и волевого начал.
Выдающейся особенностью горьковской публицистики последних лет является то, что, создавая синтетический образ Новой России, писатель предоставляет возможность ей самой полным голосом рассказывать о себе устами своих строителей. Делается это посредством смелого использования (цитирования, пересказа) в статьях всего ценного из писем советских людей, в изобилии стекавшихся к Горькому со всех концов страны.
Все произведения Горького, связанные с письмами трудящихся, можно условно разделить на несколько групп. Первую из них составляют статьи, в которых выдержки из ряда писем трудящихся отобраны и поданы так, что в совокупности получается цельная и вполне конкретная картина социального преобразования страны («Письмо селькорам», «О действительности»).
Вторую группу произведений Горького, связанных с письмами трудящихся, составляют статьи, в которых писатель полностью приводит одно письмо корреспондента и прилагает к нему свой ответ. Поступает он так в случаях, когда мысли, чувства, настроения, отражающиеся в полученном письме, считает особенно характерными для миллионов советских людей. Для него это - сама «большая жизнь» в ее естественной красоте. Ответы же писателя носят характер конкретизирующих пояснений, дополнений и выводов. Таковы «Письмо в редакцию» (1928), «Переписка с читателем», «Письмо золоторазведчиков». Каждая из этих статей распадается на две взаимосвязанные части, написанные разными, но одинаково мыслящими авторами (первая - корреспондентами, вторая - Горьким). Народ и писатель совместно обобщают созданные народным трудом факты.
Третью группу произведений Горького, связанных с письмами трудящихся, составляют статьи, в которых он популяризует отдельные мысли своих корреспондентов. Та или иная плодотворная мысль, как эстафета, передается народом писателю, а от него - обогащенная - вновь возвращается к народу. На этом принципе построены ответы Горького просвещенцам из Орехово-Зуева, «школе взрослых в Смоленске».
Четвертую группу произведений Горького, связанных с письмами трудящихся, составляют ответы корреспондентам, которых он считает искренне преданными делу социализма, но с мнениями которых по отдельным вопросам он не согласен. В споре с ними писатель не только «выставляет все контра, какие только могут существовать», но и заботливо выделяет в их письмах все верное, ценное, побуждая корреспондентов исходить из этих крупинок истины в дальнейших поисках правильного ответа на волнующие их вопросы. Примером могут служить многие ответы писателя рабселькорам.
Советской действительности в публицистике Горького постоянно противопоставляется не только прошлое, но и то, что характеризует жизнь капиталистических стран. Горьковские статьи последних лет можно в этом плане назвать подробной «историей болезни» капитализма. Сотни записей фиксируют самые различные проявления болезни и подводят читателей к заключению о ее неизлечимости. Заключение тем убедительнее, что рассказывает о болезни сам больной, Горький же только вписывает его рассказы в «историю болезни» и на их основе «ставит диагноз».
В результате подобных противопоставлений до самого корня обнажаются бессмысленность и бесчеловечность «старого мира». П. Вайян- Кутюрье свидетельствовал, что у зарубежного читателя сопоставление двух миров вызывало огромную жажду перемен. Оно являлось также безотказно действующим оружием борьбы против иллюзий и фетишей, мешавших зарубежной интеллигенции найти правильный выход из тупика, в который завел человечество капитализм.
Во всех выступлениях Горького против «старого мира» доминирует чувство революционной ненависти к капитализму, к его защитникам и лакеям. Поэтому - в большинстве - они представляют собой либо памфлеты, либо резкие полемические статьи.
Любимым полемическим приемом Горького является также установление «первоисточника» мыслей и утверждений противника. Писатель умеет показать, что защитники «старого мира» духовно обанкротились и живут старыми, «заемными» идеями.
Иногда построения противников опрокидываются с помощью так называемого «приема ложной капитуляции»: «В каждом городе тысяч 50, 100, а то и больше безработных,- конечно, это ужасно, и особенно ужасно для тех городов, в которых все население исчисляется в 100, в 50 тыс. А каково живется городам, население коих 30, 40 тысяч. Это уже невозможно представить».
С неменьшим успехом Горький пользуется приемом приведения мысли противника к абсурду. Особенно удачно делает он это в памфлете «Механическим гражданам СССР» и в статье «С кем вы, мастера культуры?», когда «дописывает» цитаты из произведений своих противников или доводит их утверждения до логического конца.
Из средств эмоционального воздействия на противника Горький-полемист чаще всего пользуется различными формами иронии. Иногда иронией насыщаются уже заголовки статей («Механическим гражданам СССР», «О старичках», «С кем вы, «мастера культуры»?»). Горький- большой мастер развернутых пародийных сравнений и уподоблений; он очень любит прибегать к сатирическим восхвалениям, ироническим преувеличениям и преуменьшениям с целью дискредитации противника («Гуманистам», «О старичках», «О «зрителе»«), любит высмеивать те или иные утверждения оппонентов посредством иронических вопросов и восклицаний: ««Бывшие поклонники из Нижнего и Сормова» пишут мне, что мною «владеют большевики, люди с темным прошлым, с тюрьмою назади», пишут и - прощаются: «Прощай, наш Горький!» Ведь вот как опоздали проститься! Давно бы пора, граждане! Кстати: вашим я никогда не был».
И поистине смертельно разящим оружием в руках Горького являются иронический эпитет (нередко противостоящий тому, что он определяет) и меткое ироническое прозвище: «визитер», «соглядатай», «механический гражданин». О таких эпитетах и прозвищах можно сказать, что они стоят целой характеристики.
Нередко применяются в рассматриваемых произведениях иронические живые сценки, диалоги, анекдоты, призванные обнажить абсурдность мысли противника или разоблачить самого носителя этой мысли. В приветствии «Заре Востока» межеумочная позиция так называемого «третьего бойца» разоблачается с помощью иронического диалога.
Использует Горький в полемике с противниками художественные образы и крылатые выражения, принадлежащие классикам русской литературы. В борьбе против «старого мира» ему верно служат созданные Щедриным и ставшие нарицательными образы Разуваева и Колупаева, обобщающая формула «власть земли» Г. Успенского. В статье «Ураган, старый мир разрушающий» Аристид Бриан метко сравнивается с чеховским чиновником Червяковым. В статьях «Клевета и лицемерие», «Террор капиталистов против негритянских рабочих в Америке», «О «солдатских идеях», «Поколение героев» для характеристики слуг современного капитализма использованы в специфически щедринском смысле выражения: «мошенники пера и разбойники печати» и «применительно к подлости».
Подобно тому, как это было в горьковских статьях 1905-1907 гг., в публицистике последнего периода наблюдается совершенно своеобразное соединение иронии с патетикой.
У Горького нет выступлений «безличных», почти все статьи, обращенные к определенной аудитории, написаны от первого лица, активно заявляющего о своем существовании. Поэтому они изобилуют прямыми обращениями к аудитории (даже статья «О том, как я учился писать» начинается с обращения: «Товарищи!»), императивными предложениями в форме второго лица множественного числа («Послушайте...», «Вы подумайте...», «Обратите внимание...») и т. д. Горький любит вопросно-ответное построение речи -то, что Н. Г. Чернышевский называл диалогом в монологе. Статьи его насыщены самыми разнообразными вопросительными и восклицательными предложениями, заключающими в себе утверждение или отрицание, радость или гнев, пафос или иронию.
В статьях, направленных против «старого мира», Горький часто прибегает к цепи вопросов-отрицаний, объединенных общностью интонации и следующих друг за другом, как последовательные удары молота: «Сообразите: несколько десятков тысяч хищников и авантюристов желают вечно и спокойно жить за счет силы миллиарда трудящихся. Это - нормально? Это - было, это - есть, но хватит ли у вас храбрости утверждать, что это и должно быть так, как оно есть?»
Столь же часты в горьковской публицистике вопросы-выделения и вопросы-обобщения, вносящие смысловую ясность в речь автора и побуждающие читателя сосредоточить внимание на том, что писатель считает самым главным. С вопроса начинаются статьи «О новом и старом», «О займе индустриализации», «Пионерам», «Об умниках», «Ярославцам», «Третьему краевому съезду Советов» и другие. Постановкой «наивных вопросов» перед зарубежной буржуазной интеллигенцией заканчиваются статьи «Гуманистам», «Ответ интеллигенту», «С кем вы, «мастера культуры» ?». В статье «Об анекдотах и - еще кое о чем» с помощью серии иронических вопросов разоблачается «профессиональный примиритель» классовых противоречий.
Очень часто, с большим мастерством Горький прибегает к «приему предусмотренного ответа» и почти недосягаем в искусстве заострения конца фразы, придания ему огромной интонационной силы (см. статьи «Десять лет», «Логика истории» и др.).
Из ораторских фигур в публицистике Горького постоянно используется анафора, эпифора, градация, повторение. Ораторская градация особенно любима писателем: «Советская власть развила работу, успешность которой очевидна, неоспорима, изумительна». Неоднократно встречается в статьях и так называемое «эмоциональное восхождение». «Я вижу..., как хорошо, творчески вливается в жизнь новая энергия - энергия рабочего класса, и я верую в его победу.
Правда, в отличие от горьковских статей дореволюционного периода, эти черты его публицистики последнего периода не бросаются сразу в глаза. В ней сравнительно мало места занимают зарисовки с натуры, редко- встречаются широко развернутые метафоры, которые поражали бы своей необычностью. Стиль ее - строже, чем стиль ранних статей. Он не столь буйно красочен. В самом деле, в статьях последнего периода Горький прибегает к пословицам, поговоркам, «крылатым выражениям» не реже, а чаще, чем в публицистике самарского периода, но читатель этого не замечает потому, что- воспринимает их как органическую часть горьковского стиля. Писатель включает их в такой контекст, что они не только звучат в полном согласии с главной мыслью произведения, но и помогают заострить, сделать предельно ясной, доходчивой, легко запоминающейся именно эту мысль. Так что, когда, скажем, в памфлете «Об умниках» автор дает сатирическую характеристику русской либеральной интеллигенции, не каждый сразу догадывается, что эта характеристика основывается на развертывании в целую картину известного выражения: «Сидеть на разных стульях». С таким же блеском развернута в статье «С кем вы, «мастера культуры»?» поговорка «делить шкуру неубитого медведя».
Горьковская публицистика последнего периода изобилует сравнениями, метафорами, но так как они никогда не служат для «украшения», а всегда органически входят в развитие авторской мысли, позволяя выражать ее с максимальным лаконизмом и придавая ей выразительность и эмоциональность, то и воспринимаются как нечто вполне естественное и необходимое. Особо следует указать на образы, развернутые сравнения, метафоры, реалистические символы, проходящие через всю горьковскую публицистику и составляющие в ней своего рода лейтмотивы (мещанин, «механический гражданин», «молодой человек XIX века»-с одной стороны, «маленький великий человек», «поколение героев», «Человек с большой буквы»-с другой; «старый мир» - «новый мир»; «Желтый Дьявол», «Барыш», «железная клетка государства», «пропитанное кровью старое здание», «душное болото современности»- в приложении к эксплуататорскому обществу; «новые формы жизни», «государство равных», «новая история»- в приложении к социализму). По мере развития действительности сущность этих образов меняется. Например, патетический образ Человека с большой буквы превращается в образ-тип нового, советского человека.
Все эти и многие другие образы, развернутые метафоры, устойчивые обороты и обобщающие формулы приходят в публицистике Горького в определенное взаимодействие и часто посредством их раскрываются главные конфликты эпохи. Революционная борьба пролетариата за собственное раскрепощение и освобождение всего человечества из пут капитала предстает перед читателем в форме борьбы рабочего, «маленького человека» против мещанина, в форме настойчивых попыток трудящихся вырваться «из душного болота современности», а их победа - как торжество «свободы, красоты и справедливости», как процесс превращения «маленького человека» в Человека с большой буквы.
Новый человек, «работник своего государства», «единица» свободного коллектива рассеян по всей стране и «скромно делает как будто незначительное, но имеющее огромное историческое значение дело». Его основное дело - переделка несовершенной личности реального человека, изменение «психологического типа людей посредством активизации их воли и разума». Новый социалистический человек-коллективист зачастую одинок, как ранний романтический герой с «солнцем в крови». Он работает «среди людей, часто не понимающих его». Власть, осуществляемая новыми людьми, должна «практически преодолеть воспитанный веками пагубный инстинкт собственности» не в сотнях тысяч, а «в десятках миллионов людей», «поставить на ноги эту массу неграмотных и полуграмотных, зараженных анархическим недоверием ко всякой власти и в тоже время издавна привыкших, чтобы вопросы жизни ее решала власть».
Глава II. Противоречия публицистики М. Горького
2.1 Проблема взаимосвязи революции и культуры
В наибольшей степени выражением неоднозначности взглядов М. Горького на революцию выступает серия статей «Несвоевременные мысли» (ноябрь 1917 - первая половина 1918 гг.). Горький если и поддерживает большевиков, всё же подвергает всё более резкой критике их диктаторские и насильственные методы.
По форме «Несовременные мысли» - дневник революции, идет передача ежедневных впечатлений от времени 1917-18 гг., были напечатаны в эти же годы. Повествование ведется от первого лица - лица писателя, вид - датированные записи. Расположение статей и хронологическая последовательность их публикаций в газете не совпадают. Также видна связь каждой статьи с фактом из жизни тех лет. Событиям личной жизни автор отвел небольшое место. Сам Горький предназначал свои заметки для публикаций в газете, адресуя их для широкого читателя. Его статьи заключали в себе критические размышления о революции, культуре, русском народе. Там нет «нейтральных» материалов, пейзажей воспоминаний. В заголовке дневника ярко выражена многозначность, которая наблюдается в каждой статье и в совокупности их. Автор будто признает несвоевременность своих мыслей, однако продолжает их излагать, поэтому он оказывается в границах исторически конкретного времени, одновременно разрушая эти границы. Заметки критиковали за то, чем революция была сильно омрачена - это непоследовательность, плохая организованность, анархичность. Горький считает своевременным вмешательство в процесс рождения революционной России, который протекал тяжело. Он обращает свой взор в сторону русского человека у власти, обвиняя правительство народных комиссаров неудовлетворительном знании русской психологии. Горький не разделяет позицию революционных вождей, которые считали, что можно убить миллион человек ради мнимого благополучия. Главная цель революции, по мнению автора произведения, нравственная - вчерашний угнетённый должен стать личностью.
Признаки публицистической статьи здесь:
. острая полемичность,
.актуальность - автор пишет о культуре во время революции,
.свой взгляд выражает за счет пафоса, эмоциональности,
.национальное отношение.
Горький готов ради прекрасных результатов революции пережить жестокие дни 1917 года: «Мы, русские, народ еще не работавший свободно, не успевший развить все свои силы, все способности, и когда я думаю, что революция нам даст возможность свободной работы, всестороннего творчества, - моё сердце наполняется великой надеждой и радостью даже в эти проклятые дни, залитые кровью и вином».
Он приветствует революцию потому, что «лучше сгореть в огне революции, чем медленно гнить на помойке монархии». В эти дни, по убеждению Горького, рождается новый Человек, который наконец сбросит с себя, веками накопленную грязь нашего быта, убьет нашу славянскую лень, войдет в общечеловеческую работу устроения планеты нашей смелым, талантливым Работником. Публицист призывает каждого внести в революцию «все лучшее, что есть в наших сердцах», или хотя бы убавить жестокость и злобу, опьяняющие и порочащие рабочего - революционера.
Эти романтические мотивы перебиваются в цикле хлесткими правдивыми фрагментами: «Наша революция дала полный простор всем дурным и зверским инстинктам ..., … честные, умеющие работать, чтоб не умереть с голода, торгуют на улицах газетами».
Горький указывает на вредность людей, берущих от революционных идей только внешний вид, а не дух и силу. Революционер «на время» - это холодный и расчетливый эгоист, он опошляет великие идеи, глубоко равнодушен к человеческому горю, не ценит труд: «Это фанатик, аскет, он оскопляет творческую силу революционных идей, и, конечно, он не может быть назван творцом новой истории, не он будет ее идеальным героем».
Приведенная цитата помогает понять, как Горький разоблачал индивидуализм под самыми разными обличьями, показывал пустую душу мешанина... Такой тип «не ощущая своей органической связи с прошлым мира... считает себя совершенно освобожденным, но внутренне скован тяжелым консерватизмом инстинктов, опутан густой сетью мелких обидных впечатлений, подняться над которыми у него нет сил. Навыки его мысли понуждают его искать в жизни и в человеке прежде всего явления и черты отрицательные; в глубине души он исполнен презрения к человеку...».
Так в заключительной части «Несвоевременных мыслей» появляется обогнавший время трактат о людях, занимающихся «революционной практикой», но по-настоящему не верящих в идею революции. Публицист убежден, что революционное дело требует не исполнителей, а творческих, душевно богатых людей, требует культуры чувств.
Социалистический лидер мыслится как часть трудовой массы и одновременно как идущий впереди ее духовный наставник, который решает сверхчеловеческую, по Горькому грандиозную, задачу - «воспитать массу трудящихся «по образу и подобию своему».
Для Горького существует единственная сила, способная преодолеть не только внутреннее разделение человека, но и разъединение людей и их вражду − это сила искусства. Поэтому в творчестве уравниваются все враждующие стороны: «... посылая на убой свои таланты, страна истощает сердце свое, народ отрывает от плоти своей лучшие куски. И − для чего? Быть может, только для того, чтобы русский талантливый человек убил талантливого художника-немца»<#"justify">2.2 Поиск компромисса в возможности культурного развития России
Для всех статей Горького, опубликованных в газете, контекстом являются другие материалы газетного номера, и в меньшей степени статьи одного цикла, опубликованные в других номерах. Таким образом, газетный номер ориентирует читателя прежде всего на действительность. Эта связь газеты и времени расширяет границы газетного номера и делает текущий момент культурным контекстом газеты. И когда Горький пишет о «подвиге труда», он противопоставляет его «подвигу» войны. Для Горького важным является соответствие действия текущему моменту («на книжном рынке слишком мало изданий, требуемых моментом»). Но если в газетном варианте это свидетельствует о связи с исторической реальностью, то в книге понятие о моменте трансформируется в символ: момент как единица времени растягивается на неопределенное время и вообще само понятие длительности времени исчезает. «Несвоевременные мысли» были не только откликом на социальные перемены в обществе, но и своеобразной трибуной для полемики с другими печатными изданиями. В «Несвоевременных мыслях» четко прослеживается определенная структура статей, в основе которой, на первый взгляд, лежит диалог, происходящий вне газетного пространства, и реплики которого как бы прорываются в текст (обычно в начале статьи), обладая кажущейся самостоятельностью. А одна из статей, начинающаяся цитатой из заявления моряков, далее выстраивается Горьким как обращение («Я обращаюсь непосредственно к морякам, авторам зловещего объявления»). Но все эти письма и уличные эпизоды прошли некую сортировку в авторском сознании и появились в «Несвоевременных мыслях» благодаря авторской воле, и служат либо подтверждением мысли, либо опровержением к последующему тексту. В то же время в газетных публикациях в силу специфического бытования газеты вообще присутствует некая непредсказуемость. Горький вопреки очевидным фактам, пытается сохранить свой «идеализм» и «идейный максимализм», который, по его мнению, полезен для русской души. Идею Горький делает тем основанием, на котором зиждется его вера в революцию. «Революция − судорога, за которою должно следовать медленное и планомерное движение к цели, поставленной актом революции» <#"justify">Заключение
Обобщим основные итоги исследования. При анализе проблемно-тематического своеобразия публицистики М. Горького, в первую очередь обращает на себя внимание разница во взглядах на прошлое, настоящее и будущее России, на видение своей роли в историческом процессе. Данный вопрос достаточно освещен в научной литературе.
В течение девятнадцатого и двадцатого столетий о мировоззрении писателя судили по содержанию его текстов: сознание российской интеллигенции в этот период было преимущественно литературоцентричным. Критики и писатели часто прибегали к примерам из художественных произведений, чтобы объяснить характер явлений действительности. Многие обстоятельства литературной жизни прошлого рубежа веков свидетельствуют о том, что реальное положение дел мало кого интересовало, большинство существовало в придуманной, своего рода виртуальной действительности.
Важнейшей частью творческого наследия писателя являются письма. Общепризнанно, что М. Горький обладал феноменальной коммуникативностью. Основной сюжет горьковских писем - собственное действие и побуждение к действию. Особое значение имеют письма, адресованные начинающим писателям, в которых разбирались рукописи. Живое творческое участие в различных общественных проектах и судьбах обычных людей свидетельствует не только об удивительной работоспособности, масштабе личности, но и об искренней устремленности в будущее, которое оказалось несостоявшимся. После 1917 года писателя тема революции интересует всё меньше. На политику он смотрел как на средство достижения целей. Они четко обозначены в «Несвоевременных мыслях» (1918). Жанр передовой статьи (строго говоря, в данном случае мы имеем дело с корреспонденциями), предполагает эмоциональность и декларативность. История показала, что подобный подход к делу культурного строительства, тем более, когда речь идет о духовном перерождении народа, не приносит ожидаемых результатов. Та легкость, с которой М. Горький употреблял производные от слова «дух», более всего свидетельствует о противоречивости его внутренней жизни и даже о наивной беспомощности в деле преобразования человеческой личности.
В 1930-е годы основные положения горьковского антропоцентрического гуманизма, истоки которых находятся в раннем творчестве писателя, сохраняются и углубляются. Горький убежден, что гиперболизация собственного «я» - мещанский индивидуализм - приводит личность к вождизму и фашизму, то есть делает ее врагом «руководящей» идеи, единственной, открывающей путь к будущему лучшему миру и лучшему человеку. Личности индивидуалиста писатель противопоставляет новую социалистическую индивидуальность, человека-коллективиста. Однако, отстаивая идею вождя, творимого массой и являющегося ее неотъемлемой частью, Горький все же не преодолевает противоречия между сильной и яркой личностью и окружающими её обывателями У нового героя, так же, как и у капиталиста-»хищника», нет ни жалости, ни сострадания к реальному («маленькому») человеку, чей внутренний мир с такой художественной силой раскрыли литераторы XIX века.
Список литературы
1.Горький М. Две пятилетки. Собр. соч. в 30ти тт. - Т. 27. - М 1953. - С. 425 - 432.
.Горький М. Десять лет. Собр. соч. в 30ти тт. - М. 1953. - С. 285 293.
.Горький М. Заключительная речь на Первом всесоюзном съезде советских писателей 1 сентября 1934 года. Собр. соч. в 30ти тт. - Т. 27. - М. 1953. - С. 337 - 354.
.Горький М. Несвоевременные мысли: Заметки о революции и культуре. - М.: Советский писатель, 1990. - 400 с.
.Горький М. О «маленьких» людях и о великой их работе. Собр. соч. в 30ти тт. Т. 25. - М. 1953. - С.8 - 17.
.Горький М. Письмо курским красноармейцам. Собр. соч. в 30ти тт. - Т. 24. - М. 1953. - С. 357 - 358.
.Горький М. По Союзу Советов. Собр. соч. в 18ти тт. - Т. 11. - М. 1963. - С. 220 - 316.
.Горький М. Пять лет. Собр. соч. в 30ти тт. Т. 27. - М. 1953. - С. 142 - 146.
.Горький М. Разрушение личности. Собр. соч. в 30ти тт. - Т. 24. - М. 1953. - С. 26 79.
.Горький М. Речь на торжественном заседании пленума Тбилисского совета. Собр. соч. в 30ти тт. - Т. 24. - М. 1953. - С. 395 - 399.
.Максим Горький. В.И. Ленин Молодой коммунист. 1990. № 1. С. 7280.
.Переписка М. Горького в 2х томах. - Т. 2. М.: Художественная литература, 1986. - 447 с.
.Агурский М. Великий еретик (Горький как религиозный мыслитель) //Вопросы литературы. - 1991. - № 8. - С. 54 - 74
.Вайнберг И. Во имя революции и культуры: Публицистика М. Горького 1917 - 1918 гг. // Литературное обозрение. - 1988. - № 9. - С. 99 - 112, № 10. - С. 99 - 110.
.Колобаева Л. Горький и Ницше // Вопросы литературы. - 1990. - № 10. - С. 162 - 173
.Муратова К. Д. М. Горький: Семинарий. - М.: Просвещение, 1989. - 208 с.
.Певцова Р. Т. Максим Горький и Фридрих Ницше. М.: Альфа, 2002. - 64 с.
.Резников Л. О книге М. Горького «Несвоевременные мысли» // Нева. - 1988. - № 1. - С. 148 - 171
.Семёнова С. Г. Мыслительные диапазоны М. Горького // Человек. - М., 1999. - Вып. 5. - С. 113 - 124; Вып. 6 - С. 115 - 131.