Освещение январских событий 1991 года в Риге в советских и российских СМИ

Освещение январских событий 1991 года в Риге в советских и российских СМИ

Оглавление

рижский массовый информация баррикада

Введение

. Пресса начала 90-х: идеологические и юридические аспекты

.1 Перестройка и гласность в прессе

.2 Закон о печати от 12 июня 1990 года

.3 Настроения в СМИ накануне 1991-го

. Освещение рижских баррикад в СМИ

.1 Движение за независимость и прибалтийский кризис

.2 Рижские баррикады в «независимых» изданиях

.3 Рижские баррикады в правительственных СМИ

Заключение

Список использованных источников и литературы

Введение

Январь 1991 года выдался непростым. «Первые признаки опасности, угрожавшей Союзу, я почувствовал именно тогда. Правда, всего лишь как симптом, как один из вариантов развития событий, который мы в состоянии исключить» - писал о январских событиях М.С. Горбачев в своих мемуарах. Его советник и близкий товарищ А.С. Черняев в конце месяца сделал не менее пессимистичную запись: «2 февраля исполнилось пять лет, как я у Горбачева. Всего пять лет! А сколько наворочено, весь мир вверх дном». Оба политика находились под гнетущим впечатлением от событий в Прибалтике, поставившими под угрозу все демократические начинания Горбачева и показавшими, что Советский Союз уже не сохранить. Одним из эпизодов прибалтийского кризиса стали Рижские баррикады, события которых нашли отражение в многочисленных материалах. К таким материалам относятся и средства массовой информации, представленные на тот момент «классической» новостной прессой просоветского толка и новыми изданиями, которые благодаря проводимой политике гласности становились основой для развития либеральной журналистики. В данной работе планируется рассмотреть то, как представлялись рижские события в советской и, уже можно сказать, российской прессе.

Актуальность исследования может быть обусловлена злободневностью, своевременностью, важностью исследования на данный момент. При этом не стоит забывать и об исследовательской актуальности, выраженной через заполнение «лакун» в имеющейся историографии (т.н. «позитивистская» актуальность) или попытку анализа источников с неклассической точки зрения. Позитивистская актуальность исследования очевидна: в научный оборот вводятся СМИ 90-х для изучения январских событий в Риге (прибалтийскому кризису посвящено много работ, но именно его представление в советских СМИ в историографии отсутствует). Что касается своевременности работы, то здесь стоит отметить растущую популярность исследований так называемой «постправды» (политической культуры, дискурс которой строится на аппелировании к желаемому образу реальности вместо обращения к объективным фактам), и данное исследование можно смело вписать в этот тренд. Значение СМИ сложно недооценить, особенно в современном мире. Происходящие события уже не могут существовать без упоминания в информационном «облаке». Поток информации не только способствует представлению о том, каков мир сейчас, но и оценивает и констатирует происходящее, создает или игнорирует факты. Иными словами - конструирует реальность. Немаловажное значение играет и общественное мнение, которое формируется СМИ. В процессе рассмотрения событий прошлого, в свое время представленных в прессе, историку особенно важно помнить о тонкостях, которые скрываются за созданием новостной ленты, и не путаться в том, какую именно «реальность» он изучает. Таким образом, актуальность исследования обусловлена современной необходимостью разбора методов конструирования реальности, которые возможно будет проследить на примере освещения рижских событий. Также в наши дни повторяется ситуация с наличием «полярных» СМИ: т.н. «пророссийских» (государственных или лояльных государству) и «либеральных» или «оппозиционных» изданий. Стоит ли говорить, что представление одних и тех же событий ими происходит совершенно по-разному, и в этом контексте особенно интересно проследить новостную историю интерпретаций полярных СМИ практически в ее зачатке.

Историография исследования представлена двумя видами работ: историческими и методологическими. Исследовательских работ, посвященных конкретно «Времени баррикад» в Риге в представлении советских / российских не существует, хотя общий ход событий 1991 года и роль СМИ в этот период описаны достаточно подробно. По этой причине гораздо большее внимание уделялось анализу источников, а библиография вышла небольшой. Проблематика исследования связана с редкой, практически междисциплинарной темой, и решение заняться ею не в последнюю очередь было обусловлено отсутствием каких-либо научных работ по ней. Что касается смежных исследований, то в них прибалтийские события и история СМИ 90-х рассматривались по отдельности.

Общая исследовательская литература по истории ранних 90-х в данной работе в основном представлена аналитическими работами по истории СМИ, а также работой литовского журналиста и историка А. Ливена «The Baltic revolution: Estonia, Latvia, Lithuania, and the path to independence», в которой рассматривается движение прибалтийских республик к независимости от древних времен до современности. Что касается работ по истории СМИ, то бо́льшая часть из них была взята из двухтомника «1990: опыт изучения недавней истории: Сборник статей и материалов», в котором собраны аналитические статьи, хронологическое описание 1990 года, мнения участников событий ранних 1990-х, социологические и политологические работы и т.д. Двухтомник по 1990 году был взят неслучайно: в 1990 Литва объявляет о своем суверенитете, выходит закон о печати, многие СМИ регистрируются как самостоятельные издания. В этом году начались некоторые процессы, развитие которых повлияло на существование Советского Союза в целом и на ситуацию с Прибалтикой в частности. Из конкретных работ данного сборника можно выделить статьи М.В. Загидуллиной и И.М. Каспэ, посвященные анализу настроений в прессе начала 90-х и общему «настрою» СМИ и журналистов в тот период, а также описание ситуации в Прибалтике с комментариями историка В.В. Дамье. Также по истории СМИ была использована небольшая работа А.В. Блюма про закат Главлита в период гласности и работа И.П. Лысаковой «Пресса перестройки». «Пресса перестройки» - учебное пособие для изучающих русский как иностранный, однако в нем приведена детальная характеристика ситуации с прессой и некоторых СМИ.

«Методологическая» литература представлена работами по проблематике конструирования реальности в СМИ и способам анализа новостной информации. Сюда можно отнести книгу П. Бурдье «О телевидении и журналистике», работы В.З. Демьянкова «Семиотика событийности в СМИ» и «Интерпретация политического дискурса в СМИ», статью Л.Н. Федотовой «Социологический аспект изучения языка СМИ». Подробный разбор данных работ и их значения для исследования будет проведен в разделе с особенностями исследовательской методики.

Также имеется справочная литература, представленная одним небольшим сборником, но он имеет непосредственное отношение к истории СМИ на 1991 год. Речь идет справочнике «99 газет» Г. Белонучкина, изданном к сентябрю 1991 года. В нем описываются все ежедневные и еженедельные (как правительственные, так и не правительственные) газеты с указанием тиража, главного редактора и кратким описанием политической направленности.

Проблема исследования состоит в следующем: как в русскоязычной прессе представлялись рижские события? Конечная новость создавалась в несколько этапов: после «происшествия» происходил сбор информации о нем, с помощью которой журналисты составляли картину события. В данной работе акцент будет сделан именно на том, каким образом подается конечное «происшествие» (на каких фактах/персонах делается акцент, какая информация замалчивается, как событие оценивается и т.д.). Объектом данной работы является советская и российская новостная пресса, а предметом - освещение январских событий 1991 года в Риге в советских и российских СМИ. Хронологические рамки исследования охватывают январь 1991 года (освещение прибалтийских событий в прессе за этот период).

Методологическая основа исследования базируется на теории конструирования реальности через массмедиа, отсюда возникает специфика исследования, которая заключается в необходимости анализировать различные виды источников и исследовательской литературы на стыке исторического и социологического подходов. Учитывая такую специфику, важно не забывать про многие аспекты: историю развития СМИ в 1990-е, отражение перестроечной политики в работе СМИ, влияние гласности; способы освещения январских событий в Риге, акценты журналистов и политиков, различия между представлением баррикад в «российской» и «советской», «консервативной» и «либеральной» прессе; отношение к происходящему политических деятелей и то, как их отношение было передано средствами массовой информации; клише и умалчивания в СМИ и т.д.

Новизна исследования состоит в соотнесении проблематики конструирования реальности с историческим исследованием, заключающемся в анализе событий в прессе ранних 1990-х. Такой подход представляет интерес с точки зрения как современных социологических, так и исторических исследований, являясь по своей сути междисциплинарным. При этом, если посмотреть на данную работу с точки зрения классической парадигмы исторического знания, то в научный оборот вводятся СМИ 90-х и воспоминания различных деятелей как источник для изучения медийной реальности поздней советской истории.

Цель работы: выяснить, как было представлено "Время баррикад" в русскоязычных СМИ.

Задачи исследования:

проанализировать центральную русскоязычную прессу начала 1990-х с точки зрения политической ориентации изданий

дать краткую характеристику движению за независимость в Прибалтике

реконструировать процесс формирования представлений о рижских событиях 1991 г. в советских/российских СМИ

Описание состояния прессы в ранние 1990-е необходимо для представления об общем контексте происходящего: освещение событий в Прибалтике тесно связано с теми процессами, которые происходили со СМИ. В период перестройки пресса приобретает больший вес, журналисты начинают осознавать себя (и осознаваться) как отдельная группа, отвечающая за общественное мнение (примеры формирования такого самосознания будут приведены непосредственно при анализе прессы). Также необходимо понимать общий контекст происходящего и место рижских баррикад в нем: для этого предполагается наличие отдельной части работы, посвященной краткой истории движения прибалтийских республик к независимости. Представление же рижских событий в печатных изданиях является основной задачей данного исследования.

Основа источниковой базы исследования представлена русскоязычной прессой (центральными изданиями социально-политической направленности) за январь 1991 года, мемуарами Горбачева, а также материалами, связанными с законом о печати 12 июня 1990 года. Тема исследования - «Время баррикад» в Риге в представлении советских / российских СМИ - звучит, разумеется, гораздо шире. Средства массовой информации включают в себя радио- и телевещание, а советские СМИ - это не только центральные московские издания. Поэтому стоит сразу оговориться, что ввиду широты темы и невозможности осветить все возможные источники в рамках данного исследования было решено остановиться на русскоязычной центральной печати. Не в последнюю очередь причиной такого выбора стала полная доступность материалов (в отличие от радио- или теле-архивов). Но и здесь было решено сузить источниковую базу до центральных русскоязычных газет, отбросив журналы. Таким образом, окончательный список состоит из девяти изданий: «Комсомольская правда», «Известия», «Московские новости», «Аргументы и факты», «Независимая газета», «Российская газета», «Куранты», «Правда», «Советская Россия». Данные газеты представляют взгляд на происходящее «из Москвы», чем было обусловлено привлечение некоторых записей из мемуаров и сочинений Горбачева: они дополняют картину происходящего, не являясь основным источником. Однако в самих газетах имеется анализ той информации, которая была представлена на телевидении или радио, поэтому собирательный термин «СМИ» вполне применим в названии данного исследования.

Специфика работы с таким источником, как периодическая печать, будет приведена далее в разделе «Особенности исследовательской методики». Стоит отметить, что в подробной характеристике каждой газеты будут указываться не только ее идеологическая принадлежность и юридическое положение, но и выходные данные, которые помогают получить представление о степени влиятельности издания (тираж/подписка), периодичности выхода номеров; где-то большую роль играет главный редактор издания, о чем также будет сказано.

Все газеты можно поделить на две группы, причем за основу деления может быть принята как идеологическая позиция (демократическая направленность, реакционный характер, «традиционное» советское повествование и т.д), так и юридическое положение издания. В данном исследовании было решено воспользоваться вторым способом: так газеты делятся на две группы. «Независимые» издания, которые принадлежали группе самостоятельных учредителей (зачастую ими становились редакционные коллективы уже существующего издания), в исследовании представлены «Аргументами и фактами», «Московскими новостями», «Независимой газетой» и «Курантами»; правительственные издания - «Комсомольской правдой», «Известиями», «Правдой», «Советской Россией» и «Российской газетой».

Что касается мемуаров Горбачева, то они представлены лишь фрагментарно в качестве дополнения к материалу из прессы. Интересно будет сравнить представляемую прессой реакцию политического лидера СССР с его реальной (или желаемой) реакцией. В работе с источниками личного происхождения важно учитывать много факторов, но для данного исследования особенно подчеркнуть такую особенность: в своих мемуарах Горбачев говорит о попытках как можно точнее передать свою деятельность в ранние 90-е, и иногда даже ссылается на опубликованные в прессе свои же официальные заявления, что создает некий замкнутый круг и ощущение двойного конструирования реальности.

Прочие источники представлены работами «Гласность: мнения, поиски, политика» Ю.М. Батурина, «Закон СССР о печати как юридическое чудо» М.А. Федотова и, собственно, самим «Законом о печати и других средствах массовой информации». Более подробно о принятии важнейшего для прессы 90-х закона и его сути будет сказано в первой главе данной работы - впрочем, как и о вышеперечисленных работах. В них авторы пишут об истории прессы с научной точки зрения, при этом добавляют много личной информации, описывают свои и чужие впечатления того времени, роль их знакомых в происходящем. Поэтому к этим работам надо относиться с осторожностью, а имеющаяся в них информация может служить не столько для восстановления исторического контекста, сколько для понимания общего настроения того времени относительно политики гласности и роли прессы в ее продвижении. Сюда же относится сборник «История русских медиа 1989-2011. Версия Афиши» (а конкретно - статья из него про основание «Независимой газеты»).

Особенности исследовательской методики данной работы обусловлены проблемой конструирования реальности через массмедиа. Освещение «времени баррикад», как и прочие новостные события в прессе, не является описанием реальности и точной передачей фактов. Конечная новость - это совокупность имеющихся у журналиста данных, его собственная интерпретация, аппеляция к мнению читателя, ссылка на другие события и так далее. Таким образом, анализ СМИ в «чистом» виде предполагает учет всех этапов конструирования той реальности, которая дойдет до зрителя, слушателя или читателя в виде окончательной новости. Для данного исследования гораздо важнее оценить последний этап. Но здесь есть некоторые особенности. Конечная новость не только должна была предстать перед читателем в виде законченного повествования по какому-либо вопросу, но и вписаться в существующий социально-политический контекст, который зачастую обусловлен идеологической направленностью издания, в свою очередь ориентирующегося на существующую политическую повестку. Такая сложная взаимосвязь действий агентов конструирования реальности (в нашем случае это СМИ) и той средой, которую они не только транслируют, но и отчасти сами создают, описана в книге социолога Пьера Бурдье «О телевидении и журналистике». Для него большое значение имеет понятие «поля». Полем П. Бурдье называет «относительно замкнутые сферы практики: экономику, культуру, политику, религию». Отдельно автор выделяет и поле журналистики. Его важность объясняется тем, что «в последние годы поле журналистики, именно как поле, оказывает все больше давление на другие поля». Под влиянием журналистики оказываются даже ученые, поскольку свое признание они приобретают через конкуренцию с другими учеными, а возможность этой конкуренции предоставляют СМИ. Причина такого сильного влияния заключается в полярности изданий (это мы еще неоднократно увидим на примере исследуемой прессы): существование журналистов возможно или при полной поддержке со стороны власти, или как автономное существование, которое дается гораздо сложнее и для которого изданию приходится быть более «агрессивным». Таким образом, оба «полюса» проявляют крайнюю активность элементарно для своего выживания, что выражается в их навязывании своих требований остальным полям, особенно тем, которые связаны с культурой. И здесь круг замыкается, поскольку культурные поля начинают влиять на политику.

Отдельного внимания в разборе журналистских материалов заслуживает анализ событийности. В.З Демьянков в работе «Семиотика событийности в СМИ» пишет: событийность - это «то, как создаются и организуются сообщения. (…) Чем выше доля событийности у сообщения, тем эффективнее текст в целом и тем лучше этот текст выполняет свою роль в нашей жизни - роль информатора, а не поучателя». При этом создатель новостей выбирает события, которые пользуются спросом в данный момент, и старается посмотреть на новость глазами читателя. Таким образом, события могут быть, наряду с предметами, «модными»: осведомленность следящего за трендами читателя сравнима со стремлением модно одеваться. Журналист при таком раскладе условно становится «дизайнером», если подает востребованные новости как можно более полно. Но он может и комментировать новость с моральной точки зрения. При взятии на себя такого «посредничества», по мнению В.З Демьянкова, журналист становится политиком.

Что касается методов работы с источниками, то кроме «классических» внешнего и внутреннего анализа текстов и сравнительной интерпретации в работе используется контент-анализ. Контент-анализ в социологии - это методика, позволяющая выявить частотность интересующих характеристик в тексте, которая позволит определить его основной посыл. Контент-анализ для данного исследования просто необходим, поскольку представление событий в СМИ напрямую зависит от тех акцентов, которые делает журналист. В рамках данной работы особенное внимание будет уделяться персоналиям и событиям, которые находили отражение в новости, а также частично будет проведен языковой контент-анализ в отношении наиболее популярных характеристик, которые давались журналистами событиям, людям, и даже собственному изданию. В.З. Демьянковым выделяется еще один важный подход при изучении СМИ: интерпретационный подход. Интерпретацию политического дискурса В.З. Демьянков называет «триединством»: она является одновременно процессом, результатом и установкой. «Триединство» интерпретации принадлежит как журналисту, который по имеющимся материалам выстраивает текст новости, так и читателю, который выносит основные моменты для себя из текста. При этом процесс интерпретации направлен на получение значения, и появиться оно может только в итоге успешной интерпретации - это может пригодиться при анализе информативности новостных сообщений и того, как интерпретация событий журналистом была направлена на придание значения материалу.

Структура работы определяется ее задачами. В первой главе описывается ситуация с прессой начала 90-х годов. В ней содержатся три параграфа: о роли перестройки и гласности в жизни прессы, о законе о печати, принятом в 1990-том году и кардинально поменявшем жизнь советских СМИ, и параграф о настроениях в прессе накануне 1991 года. Вторая глава гораздо больше по объему и содержит в себе информацию, соотносящуюся с решением двух задач. В первом параграфе дана краткая характеристика движения за независимость в Прибалтике по материалам книги А. Ливена. Второй и третий параграфы посвящены анализу представления рижских событий в «независимых» и правительственных СМИ соответственно.

1. Пресса начала 90-х: идеологические, юридические и иные аспекты

Происходящие в период гласности изменения в прессе отразились на освещении событий в Прибалтике. Перестроечные издания приобретают все большее значение, больший вес, журналисты перестают быть просто работниками СМИ: они начинают осознавать себя как ответственную за общественное мнение группу, о чем сами неоднократно пишут в своих изданиях. Несомненным является и факт «раскрепощенности» - фактическая отмена цензуры позволила свободно писать о многих ранее запретных для Союза темах. Знал ли Горбачев, что политика гласности обернется реальной свободой слова, которая обнажит многие недочеты и откровенные провалы Союзного руководства? Один из разработчиков закона о печати М.А. Федотов считал, что нет. Однако Горбачев отдавал себе отчет в том, к каким результатам приведет эта политика. В своих мемуарах он с сочувствием писал о том недовольстве, которое испытали прибалты, узнав всю правду о массовых репрессиях и процессе присоединения Прибалтики. Сокрытие этой правды было невозможно, как и дальнейшее спокойствие балтийских народов: после того, как советская политика относительно Прибалтики в 40-е годы стала известна, «появились и требования восстановить положение, существовавшее до 1939 года». Для исследуемого периода важно то, что не только население Прибалтики, но и россияне смогли ознакомиться с преступлениями советского режима. Январские события в прибалтийском регионе неизбежно рождали в сознании людей параллели, озвучивание которых было неприятно центральной власти. Но об этом позднее.

1.1 Перестройка и гласность в прессе

«Перестройка сознания миллионов советских людей - один из самых ярких феноменов 1986-1991 годов, и этот процесс сформировала пресса». Данное утверждение, принадлежащее И.П. Лысаковой, логично и правдиво: для Советского Союза пресса всегда значила очень много - хотя бы потому, что печатные издания долгое время оставались единственным информационным материалом, и та информация, которая в них содержалась, предназначалась для очень широкого круга читателей. Советский человек, открывая газету, должен был правильно понимать, что происходит в стране, кто виноват в проблемах и чей заслугой являются успехи. Политизация общества характерна для советского периода, а для нее нужна идеологическая защита, которую предоставляла пресса. Что касается языка этой «защиты», то для советской прессы был характерным канцелярский, бюрократический язык, из-за чего тексты превращались в «вязь бессмысленных слов». Здесь с автором, с одной стороны, можно поспорить: вязь бессмысленных слов являлась таковой не из-за языка, а из-за самой подачи материала. Если говорить о бессмысленности, то здесь скорее логично рассматривать ту пользу, которую приносил прочитанный материал (по крайней мере, читателю, а не государству), и да, зачастую он был бесполезен. Отчеты об урожайности колхозов, фотографии достижений агропромышленности, объявления о присуждении наград - все это было «вязью бессмысленных слов» просто потому, что не имело практической ценности для читателя (в этом смысле современная пресса не сильно отличается от своей советской предшественницы). Что же касается информационного материала (т.н. «новостной ленты») и эмоционального посыла, то их значение нельзя недооценивать. Перестройка прессы, как считает И.П. Лысакова, начиналась с июня 1985 года, когда Горбачев встречался с журналистами и рассказывал про то, как он видит политику гласности, но по факту началась после 27 Съезда КПСС в феврале 1986. «Внешние» изменения проявились в растущей популярности такого жанра, как письма читателей в газету, язык становится не таким официальным. «Неофициальным лидером гласности» с конца 1986-го становится журнал «Огонек». С 1987 года начинает увеличиваться количество периодических изданий и подписка на них (на тот же «Огонек» всего за два года (с 1987 по 1989) подписка увеличилась в пять с половиной раз) - такой выросший интерес к прессе автор объясняет тем, что «людям открывался новый мир». Сами издания разделились на две группы: просоветские и независимые, и разделение это было радикальным - вплоть до того, что представители прессы начинали обвинять друг друга на страницах своих изданий во лжи, измене и прочих пороках.

Более подробно об этом пишет И.М. Каспэ (правда, на примере литературной публицистики): «на 1990 год приходится активное самоопределение периодических изданий, проблематизация ими собственного статуса», особенно это становится видно в отношении к читателям (появлении тематических рубрик, раздела «вопрос-ответ» и т.д.). С самоопределением приходит и выявление «других», представители прессы начинают обвинять друг друга в «либеральном терроре» или «фашизме», образуя в критике две полярных стороны. Данная тенденция проявилась, разумеется, не только в литературной журналистике - это мы еще рассмотрим на примере социально-политических изданий. Интересно, что понятие «независимости» для СМИ начала 90-х тесно связано с их принадлежностью определенным ведомствам: вневедомственные издания автоматически становились «независимыми». В мире литературной прессы такими стали «Октябрь», «Знамя», «Иностранная литература», «Дружба народов», «Юность», «Новый мир», «Литературная газета», «Огонек», а гласность напрямую была связана с публикацией произведений Солженицына. Независимо от направленности СМИ, общим для всех было влияние цензуры. Публикация произведений Солженицына (и не только его, разумеется) стала возможна благодаря проводимой политике гласности, о чем уже было сказано ранее. Но законодательно отсутствие цензуры и возможность свободной печати гарантированы не были. И здесь огромную роль в жизни СМИ сыграл Закон о печати от 12 июня 1990 года, принятие которого стоит рассмотреть подробнее.

1.2 Закон о печати от 12 июня 1990 года

В сборнике «Гласность: мнения, поиски, политика» 1989 года Ю.М. Батурин совместно с коллективом авторов составляет сборник, где представлена некая «сборная солянка» из мнений творческих людей, писателей, юристов, журналистов и политиков относительно гласности и того, в каком виде она должна существовать. И здесь интересно взглянуть на описание заседания круглого стола, собранного журналистами «Московских новостей», которое дано под заголовком «Какой закон о печати нам нужен». Последнее упоминание необходимости создания закона для печати было упомянуто в ленинском Декрете о печати, но закон так и не появился. Журналисты и юристы собираются вместе, чтобы обсудить концепцию нового закона, и большей частью требования направлены в сторону защиты самих журналистов. Больше ничего конкретного не уточняется: очевидно, что присутствовавшие юристы рассматривали вопрос со своей профессиональной точки зрения и не могли понять, с чего к этому закону подступиться - одно дело, когда закон надо исправить, и совсем другое, когда его нужно создавать с нуля… Журналисты же, по сути, ничего и не могли предложить для формулировки закона - разве что выразить общие чаяния. Интересно, что закон о печати выделяется в отдельную правовую норму. Общие положения о свободе слова слишком широки, чтобы при возникновении спорных ситуаций быть в состоянии защитить журналиста, но если еще недавно это никого не смущало, то в эпоху перестройки отношения СМИ и государства выходят на новый уровень.

Наиболее подробно о принятии закона о печати, который во многом определил дальнейшую судьбу советских СМИ, написал М.А. Федотов в работе «Закон СССР о печати как юридическое чудо» (на 2011 год автор являлся секретарем союза журналистов России, заведующим кафедрой ЮНЕСКО по интеллектуальной собственности и бывшим Министром печати и информации РФ). Работу М.А. Федотова вернее рассматривать как источник, поскольку большей частью она состоит из воспоминаний автора о его собственном участии в разработке закона. 12 июня 1990 года Верховным Советом СССР был принят закон «О печати и других средствах массовой информации», и М.А. Федотов называет этот закон «судьбоносным событием», отмечая его значимость наравне с принятым в этот же день законом о суверенитете РСФСР. Появление такого документа раньше не было возможным по той причине, что закон о печати подразумевал прописание прав и свобод, но о каких правах и свободах могла идти речь в Советском Союзе? Поэтому логичнее было издавать закон не о печати, а о пропаганде. Проекты закона существовали и раньше, но, видимо, из-за выше описанной логики ни один из них не был реализован. 28 августа 1986 года Президиумом Верховного Совета СССР и Советом Министров СССР был принят план по изменению законодательства в срок с 1986 по 1990, и вопрос закона о печати и информации решили рассмотреть в последней четверти 1986-го (М.А. Федотов отмечает, что такое раннее рассмотрение именно этого закона значит, что он был очень нужен). Таким образом, перестройка была начата с гласности, а для нее важнейшую роль играла свобода печати. Правда, о полной свободе говорить было рано - возможность «высказаться» давалась адресно: «что позволялось, например, «Московским новостям», было абсолютно запрещено, скажем, для «Московской правды», а в 1991 была названа неприемлемой деятельность «Голоса Америки», «Би-би-си» и «Свободы». Автор считает, что, объявляя гласность, Горбачев не отдавал себе отчета в том, какое значение она будет иметь - гласность должна была стать политикой, а стала... реальной гласностью! Что касается проекта 1988 года, одобренного в 1989-м, он так и не был опубликован. В нем все пункты повторяли прошлые проекты - получалось, что свободу настолько прописали, что все в итоге жестко контролируется, и от проекта отказались.

Долгие обсуждения проектов закона ни к чему не приводили, а тем временем процессы в медиа шли своим чередом. М.А. Федотов выделяет здесь восемь пунктов: возможность для высказывания различных мнений, дифференциация политики СМИ, изменение количества подписки на разную печать (прокоммунистические теряли в популярности или не менялись, другие росли), рост количества СМИ; происходили политизация научной периодики и идеологический отрыв центральной прессы от местной. Появление новых негосударственных СМИ и организаций не контролировалось законодательством о печати и возникало благодаря «местным» инициативам. Первыми негосударственными информагентствами стали «Интерфакс» и «Постфактум» (в анализируемой прессе важно учитывать, на какое агентство опирается та или иная газета). Интересно, что с появлением новых СМИ и массовым распространением незаконных листовок и самиздата о необходимости закона о печати стали говорить не только сторонники создания независимых СМИ, но и противники - очевидно, что была надежда и на ограничительную силу закона тоже.

К 12 июля 1988-го М.А. Федотовым совместно с Ю.М. Батуриным и В.Л. Энтиным был подготовлен новый проект, в котором объяснялась невозможность наличия цензуры, но этот проект тоже проигнорировали: «Складывалась странная ситуация: чтобы напечатать проект закона о печати, провозглашающий свободу прессы, нужно сначала принять закон о печати, освобождающий прессу от цензуры». «Инициативный авторский проект» - так они сами называли свои наработки, поскольку какого-либо официального статуса они не имели. Обсуждения проектов шли, какие-то пункты меняли, какие-то оставляли. Например, опять пошли на попятную, когда комиссии показалось, что в проекте закона слишком много говорится о гражданине и слишком мало о государстве. Но в итоге 12 июня 1990 года закон СССР «О печати и других средствах массовой информации» был принят, а 1 августа 1990-го вступил в силу, и многие журналы поспешили отделиться от «учредителя» и стать самостоятельными. Тогда же намечается противостояние союзных и российских властей, которое тоже находит отражение в прессе.

В законе о печати первой статьей общих положений закреплялись отмена цензуры и юридическое положение редакции СМИ: отныне редакция является юридическим лицом, которое действует в рамках собственного устава. Но если на цензуру еще как-то можно было повлиять (и о неоднократных попытках это сделать писали многие газеты), то седьмая статья закона имела гораздо большее значение. Пожалуй, стоит ее привести целиком:

Право на учреждение средства массовой информации принадлежит Советам народных депутатов и другим государственным органам, политическим партиям, общественным организациям, массовым движениям, творческим союзам, кооперативным, религиозным, иным объединениям граждан, созданным в соответствии с законом, трудовым коллективам, а также гражданам СССР, достигшим восемнадцатилетнего возраста. Не допускается монополизация какого-либо вида средств массовой информации (печати, радио, телевидения и других).

Таким образом, закон о печати открывал большие возможности как для уже сформировавшихся коллективов, так и для любого, кто хотел бы открыть собственное СМИ.

.3 Настроения в СМИ накануне 1991-го

В работе М.В. Загидуллиной «Мониторинг повседневности: советские газеты от января к декабрю 1990 года» дается характеристика настроениям в прессе перед 1991 годом. На 1990 год пришлось падение уровня жизни, что вызвало появление сентиментального настроения по отношению к советскому прошлому - когда-то был «правильный» Советский Союз:

Газетный 1990 год с этой точки зрения позволяет нам проследить общее движение страны от надежд и активных действий к депрессии и апатии. Уходящая эпоха выступает по отношению к 1990 году в качестве «золотого века», который только что подвергался отчаянной критике, - и вдруг советская жизнь показалась раем.

Правда, это выражение автора двойственно - с одной стороны, журналисты могли реально ностальгировать по былым временам, но также могли и назло перестроечной политике писать такие «коммунистические» сантименты. Популярными становятся сюжеты, освещающие советский быт, письма с выражением недовольства все чаще публикуются в газетах. В марте 1990 года Горбачев стал президентом СССР, что, по мнению М.В. Загидуллиной, сделало его более уязвимым для критики: он стал «тормозом перестройки». Публикации в журналах и газетах, особенно местных, становятся более резкими - в развернувшемся кризисе рабочие, крестьяне и прочие люди винят руководство, и если раньше оно было более абстрактным, то теперь руководство воплощено в одном Горбачеве, Горбачев как «образ общего врага». В 1990 году «именно осенью меняется статус многих газет: они проходят перерегистрацию, коллективы редакций становятся учредителями своих изданий, они становятся более определенными и политически, и идеологически, и творчески». Про самоопределение периодических изданий пишет и И.М. Каспэ, работа которой была приведена ранее. Что касается критики Горбачева, то можно привести отрывок из статьи «Независимой газеты» Ю. Буртина, который отлично иллюстрирует тезис М.В. Загидуллиной. Под заголовком «Политический портрет. Горбачев» он пишет следующее:

…Горбачев представляется на первый взгляд весьма сложной исторической фигурой. Инициатор реформ и явная помеха в их осуществлении; провозвестник гласности, не раз гневно стучащий кулаком на тех, кто посмел ею воспользоваться; автор лозунга демократизации и новоявленный диктатор (…); государственный деятель, с чьим именем одинаково справедливо связывают уменьшение напряженности в мире и столь же резкое усиление ее в собственной стране (…).

С ноября 1990-го начинается продовольственный кризис, и, казалось бы, сейчас в газетах начнется! Но нет - пресса или оставляет все без комментариев, или приводит небольшие констатации ситуации. Причина, по мнению автора, заключается в неверии журналистов - зачем о чем-то писать или говорить, если надежд и веры в правдивость правительства уже нет? К концу года уходят и нападки на Горбачева - становится очевидным, что не он главный в происходящем, процессы все более зависят от других людей. Здесь, наверное, можно заметить противоречие - если Горбачева воспринимают как отдельную личность в правительстве и рассуждают о том, винить его или кого-то другого, то это означает невозможность наличия «образа общего врага», о котором шла речь раньше.. Или же этот «враг» и есть «абстракция», и тогда неверно предположение о том, что уязвимость Горбачева связана с его персонализацией в сознании людей. Впрочем, это сложный вопрос, который требует отдельного рассмотрения вне данной работы.

М.В. Загидуллина также описывает некие «тактики выживания», характерные для СМИ в ранние 1990-е. Эти тактики представляют собой, по сути, методы конструирования реальности, с помощью которых можно было представить избранную информацию без вреда для издания. Всего автор выделяет четыре таких тактик:

) Продолжать жить по советскому образцу (в случае с публикациями 1990-х - по лекалу брежневского периода): ничего не происходит - птички поют, солнце светит, ягодки зреют, колхоз собрал столько-то тонн картошки, давайте радоваться вместе! Правда, автор отмечает только позитивные проявления такой тактики, но можно добавить сюда еще и канцелярский язык, «вязь бессмысленных слов» и разоблачения с нападками на «врагов народа».

) Идеологически сопротивляться переменам: конечно, знаем, что все меняется, но гордимся советским прошлым! Такая тактика не предполагает восторженного настроения по любому поводу, но издание будет твердо стоять на непоколебимости советских идеалов.

) «Полное отречение от прежних идеалов, честное признание ошибки, покаяние» - здесь понятно. Однако с М.В. Загидуллиной можно не согласиться насчет этого пункта: советские ошибки признавали и просоветские издания, просто сама перестройка для них и так означала отречение, покаяние и т.д., и поддержка политики Горбачева, например, не противоречила такой тактике.

) Игнорировать политику. Политики просто нет, есть рецепты пирога с яблоком, полезные советы по обустройству дачи и так далее.

Интересно будет посмотреть на эти модели поведения при анализе СМИ 1991 года: политическая направленность выбранных для исследования изданий автоматически нивелирует значение четвертой тактики, но первые три в них возможно будет рассмотреть (хотя и с некоторыми натяжками по причине нечеткого разделения сути тактик).

Делая вывод по первой главе, можно отметить следующее: пресса начала девяностых обладала многими специфическими чертами, которые касались как юридического положения, так и политической позиции. Политика гласности вкупе с законом о печати от 12 июня 1990 года повлияла на подачу новостей, новостной язык, активность журналистов. При этом отмечается повышенное противостояние просоветских и демократических изданий, особенно в отношении фигуры Горбачева, который перестал быть «неприкосновенной» персоной; все чаще звучит критика в сторону советского лидера. Также бо́льшая независимость прессы по сравнению с телевидением или радио позволила журналистам создавать образ собственного издания, который поддерживался не только фактической подачей новостей, но и личным отношением журналистов к происходящему, выраженном в этой подаче.

2. Освещение рижских баррикад в СМИ

.1 Движение за независимость и прибалтийский кризис

«Дорогие товарищи, дорогие соотечественники! Стрелки часов приближаются к отметке, отделяющей не только один день от другого, но и старый год от нового. В эти минуты мы перебираем в памяти события уходящего года, с надеждой думаем о том, что ждет нас и наших близких, нашу великую страну в наступающем 1991 году» - этими словами начиналось новогоднее обращение М.С. Горбачева 31 декабря 1990 года. Выступление президента СССР было достаточно оптимистичным: он признавал, что уходящий год выдался тяжелым из-за экономической ситуации в стране, но важнее то, что все справились с трудностями и можно идти дальше. Для кого-то эти слова были моральной поддержкой, кто-то негодовал, слушая очередной хвалебный гимн советским труженикам, но вряд ли кто-то обратил особенное внимание на следующую фразу: «Будущий год особый. На него падает решение вопроса о судьбе нашего многонационального государства». Эти слова стали пророческими.

Распад Советского Союза многими оценивается как самое масштабное событие XX века после двух мировых войн. Об оценке его с точки зрения политической, исторической или даже эмоциональной не стоит и говорить: наверное, обсуждения и споры не будут утихать еще очень долгое время, а для современной России развал СССР по-прежнему видится причиной многих насущных проблем. Предпосылок для «гибели империи» было предостаточно: на конец 1990 года социально-экономическое положение в стране оценивалось крайне негативно, и здесь можно привести только небольшой перечень проблем, с которыми тогда пришлось столкнуться: рост денежных доходов превышает производственные способности, инфляция, «развал потребительского рынка»; по сравнению с 1989 годом снижение ВНП на 2 %, производственного национального дохода на 4%, производительности общественного труда на 3%. Внешнеторговый оборот сократился на 6.6%, государственный долг увеличился более чем на 150 млрд. рублей и превысил 550 млрд. рублей. Очевидно, что ситуация в 1990 г. ухудшилась, кризис усиливается, при этом справочник Госкомстата уже соответствует идеалам гласности и честно приводит средние показатели по сравнению с другими странами несоветского блока. Разница очевидна: прокоммунистические государства явно уступают капиталистам. Не последнюю роль (вернее даже сказать, ведущую роль) в распаде СССР сыграл национальный вопрос. В нашем случае стоит отдельно рассмотреть ситуацию с Прибалтийскими республиками, в которых первые зачатки «новых» антисоветских национальных движений (если не учитывать антисоветские восстания 40-х годов) появились еще в 1987 году.

Анатоль Ливен, литовский историк и журналист, описывает ситуацию с движением за независимость в Прибалтике, отмечая особенности каждой республики. Первые независимые политические движения образовались в виде экологического протеста. Эстонские диссиденты выступали против добычи фосфатов, причем причин было несколько: во-первых, помимо фосфатов могли начать разрабатывать и другие опасные месторождения, а во-вторых, любые новые разработки способствовали притоку русских работников. В этот же период недовольство в Литве было вызвано тем, что на устранение последствий катастрофы в Чернобыле было послано множество литовских рабочих. Еще одной силой сопротивления было Общество Национального Наследия, которое, казалось бы, было далеко от политики, но проводимые им реставрации проходили под девизом сохранения национальной идентичности, даже если она проявлялась в архитектуре. Как отмечает А. Ливен, бывшие Прибалтийские республики до сих пор спорят, кто был первым в борьбе за независимость. Эстония изначально была активнее, но Латвия вдруг вышла вперед в 1987-1988 гг., когда была основана группа «Хельсинки-86». 14 июня 1987 года они устроили демонстрацию в годовщину сталинских депортаций 1941-го. За ними следил КГБ, но это дало обратный эффект - вместо того, чтобы испугаться, латвийцы стали более уверенными в себе. Тем более что демонстрации 1987 года не носили антисоветский характер - они были исключительно против сталинских преступлений, и для Москвы возмущение было бы странным: сами буквально недавно осуждали сталинский террор. Относительно безобидное начало и лояльная реакция властей укрепили прибалтов в мысли о возможности более смелых требований, и последовали новые демонстрации.

В 1988 году от Народного Фронта Эстонии впервые прозвучало требование об отделении, которое, по мнению А. Ливена, не «выстрелило». А самой «мощной» стала акция «Балтийский путь» 23 августа 1989 года (день 50-летия подписания пакта Молотова-Риббентропа), когда 2 млн. человек (2/5 населения Прибалтики) встали в живую цепь длинной 370 миль от Вильнюса через Ригу к Таллинну с требованием независимости для прибалтийских республик (сейчас на главной площади Вильнюса можно увидеть памятный камень, от которого начиналась эта цепь). Возможно, что начало акции в Вильнюсе стало случайностью, но в дальнейшем именно противостояние Москва-Вильнюс будет самым ожесточенным. 11 марта 1990 провозглашает свою независимость Литва. За день до этого состоялась сессия Верховного Совета Литвы, председателем которого стал Витаутас Ландсбергис. Горбачев принял произошедшие изменения отрицательно и выразил свое мнение на третьем Съезде народных депутатов, на котором (по понятным причинам) не присутствовал представитель новоявленной независимой республики: «Восстановлена буржуазная конституция 1938 года. Я думаю, что это все неправомерные и неправомочные решения». По сути, больше ему сказать было нечего: аппелирование к советской конституции (и особое внимание к случаям ее нарушения) типичны для выступлений Горбачева на протяжении всего его правления, как мы это еще увидим позже. Историк В.В. Дамье, описывая личные впечатления и общую ситуацию, видит причину напряженности в наличии двух «блоков»: представители одного блока являлись сторонниками сохранения СССР в любой форме, другой блок составляли «приверженцы национального самоопределения», и их требования зачастую были весьма радикальными. Было очевидно, что такое полярное разделение «не доведет до добра».

В сентябре 1990-го несколько военных баз было атаковано в Латвии - А. Ливен уверен, что это была советская провокация для того, чтобы ввести войска. Несмотря на то, что западные СМИ освещали события в Прибалтике, и одни за другими публиковали обращения к Советскому руководству, балты данной поддержки не заметили: по их мнению, Запад игнорировал происходящее в Прибалтике, воспринимая все как внутренний конфликт СССР, а действия западных политиков не влияли на экономическую политику Советского Союза и вывод войск с прибалтийских территорий. В происходящей конфронтации Москвы и Прибалтики ведущую роль, конечно, занимала Литва - провозгласив свою независимость весной 1990-го, страна оказалась под наиболее пристальным вниманием и сильным прессингом со стороны Москвы. Пути назад уже не было, все принимаемые меры были рассчитаны на отделение от Союза, а проводимая политика откровенно противоречила московским чаяниям и «старой» коммунистической идеологии. Однако, по мнению А. Ливена, целью Советского правительства в первую очередь была Латвия. Данную точку зрения автор аргументирует тем, что наибольший процент русского населения проживал именно там, и как следствие могла быть гарантирована лояльность московской политике. По этой же причине Латвия медленнее всего двигалась к независимости. Уже позже, когда дошло до создания новой конституции, в Верховном совете по-прежнему находилось большое количество русских, и ее принятие было осложнено вопросом о «гражданах» и «негражданах» (сложная ситуация, которая до сих пор активно обсуждается в Латвии - однако, ее рассмотрение не входит в данную работу). Также по причине национального состава стран движение за независимость изначально не было перенято в Эстонии и Латвии на «литовский» манер - например, в ходе проводимых в данных республиках выборах русское население, увидев реакцию Москвы на события в Литве, могло бы отказать в поддержке, и тогда представителям антисоветской политики не удалось бы набрать 2/3 голосов. Данные условия нужно учитывать при анализе различных материалов, особенно мемуаров М.С. Горбачева и других политиков: вполне возможно, что повышенное внимание к Литве (а не Латвии) было обусловлено не столько именно ее политической активностью, сколько уверенностью авторов в том, что Латвия является «промосковской», и оттуда угрозы ждать не стоит. Аппеляция к российскому населению в Литве, впрочем, тоже присутствует - правда, в довольно неграмотном виде. Например, «засилье русского населения», на которое жаловались и в Литве тоже, Горбачев отрицает: «Это было явное преувеличение - русские в Литве составляли пятую часть населения». Во-первых, пятая часть - это уже очень много, и в таком случае преувеличения не было. Во-вторых, русские в Литве (по справке от «Аргументов и фактов») составляли 8,9%, что, однако, тоже немало.

Демонстрации за независимость А. Ливен, как непосредственный их участник, описывает очень эмоционально. Это и неудивительно - одно только посещение Музея Баррикад 1991 года в Риге производит огромное впечатление и заставляет задуматься. Скорее всего, для молодежи сейчас музей остается всего лишь музеем: интерактивные доски, «прямая» трансляция с места событий, быт советских квартир и противопоставленные им реалии США, которые можно наблюдать через замочные скважины в стене - все это очень интересно и необычно (как отметила моя младшая сестра, «даже не верится, что это было так недавно»). Но интереснее наблюдать реакцию старшего поколения, особенно из России или даже из бывших стран Советского Союза (и хоть вопрос исторической памяти лишь отчасти затрагивается в данной работе, один момент стоит подчеркнуть) - многие русскоязычные посетители в онлайн комментариях и книге отзывов музея отмечали, что было интересно узнать о событиях, которые так мало освещались (или почти не освещались) в советских СМИ. Из самих же свидетелей никто не забудет демонстрации за независимость 1988-1991 годов - «песни, слезы, чувство облегчения, возможность говорить на публике то, о чем раньше боялись даже шептать». Советский Союз, по мнению А. Ливена, оказался слабым потому, что был основан на лжи, а не на легитимации, как Российская империя. Когда стали известны репрессии 40-х годов и содержание пакта Молотова-Риббентропа, уже ничто не могло удержать прибалтов в согласии с советской властью. Правда, несогласие в конечной его форме, вылившееся в демонстрации 1991 года, возникло не сразу; существовала некая эволюция протеста. Это видно, если сравнивать взгляд на независимость 1991 и 1988 годов. Например, А. Ливен приводит характерный для 1988-го диалог:

Вы хотите независимости?

Да, конечно, каждая страна должна быть независима!

Значит, хотите покинуть Советский Союз?

Нет, я за независимость в составе СССР!

На 1991 год схожие заявления характерны для М.С. Горбачева, обещавшего прибалтийским республикам всевозможные свободы при условии их невыхода из Союза. Однако для самих прибалтов такой расклад был уже неприемлем. Отношение к позиции Горбачева и реакции на нее интересно проследить в прессе, где «независимость» Прибалтики признается и либеральными, и просоветскими изданиями, но понимается по-разному. Если приведенный выше диалог можно условно назвать анекдотом, то для просоветской прессы характерно было именно такое, «анекдотическое» отображение реальности. Любое упоминание преференций для Прибалтики при условии невыхода из СССР воспринималось как определенное благо. Либеральные же издания воспринимали независимость как полное отделение в экономическом, территориальном и прочих смыслах, а высказывания политиков и граждан оценивались с позиции относительно именно такого понимания независимости.

Таким образом, к началу 1991 года в Прибалтике складывалась крайне напряженная ситуация: помимо вопроса о независимости оставалось неочевидным положение советских военных, не были решены экономические вопросы, все чаще звучат слова о «конце перестройки». В «верхах» существовали свои противоречия: как в Москве, так и в прибалтийских республиках правительства, по сути, состояли из различных «блоков». Они были представлены либерально направленными политиками, коммунистами «старого» и «перестроечного» образца. У каждого блока была поддержка, причем как со стороны граждан, так и со стороны СМИ. Не стоит забывать и о ситуации в России: с провозглашения суверенитета 12 июня 1990 года многое изменилось, отношения с другими республиками начинают рассматривать двояко: как внутренние отношения СССР и как взаимодействие самостоятельных стран на мировой арене. Проблемы накапливались и выливались в громкие заявления политиков, марши и митинги, провокации и столкновения на улицах. В январе произошли печально известные вильнюсские события, за ними последовали рижские баррикады. Все эти происшествия нашли отражение в СМИ, где помимо перечисления событийного ряда присутствуют оценки современников (политиков, свидетелей, участников, читателей, политологов, интеллигенции, членов редакции и т.д.), политический и социальный анализ происходящего, возможные прогнозы, оценка действий властей и многое другое. Что-то замалчивалось, что-то по-своему интерпретировалось в зависимости от политической направленности издания, что-то носило более детальный характер. Не стоит забывать и об особенности журналисткой работы и желании привлечь внимание читателей расследованиями, подробными репортажами и прочими рубриками.

2.2 Рижские баррикады в «независимых» изданиях

Сложившаяся ситуация в Прибалтийском регионе и последовавшие за ней события не могли остаться незамеченными в СМИ. Каждое уважающее себя издание старалось как можно полнее все осветить и дать оценку происходящему. Как уже было упомянуто во введении и первой главе, пресса начала 90-х делилась на «независимую» и правительственную. Интересно, что в начале 90-х действовал такой принцип: «независимая» - значит, либеральная. Но обратной связи не было, поскольку некоторые правительственные ежедневники и еженедельники (например, «Комсомольская правда»), несмотря на ведомственную принадлежность, придерживались демократических взглядов.

Анализ «независимой» прессы стоит начать с «Аргументов и фактов» - газеты с самым большим в мире тиражом и самой, как мне кажется, последовательной структурой изложения информации. Но прежде, чем перейти к ее разбору, стоит подчеркнуть, что в «Аргументах и фактах» (дальше - «АиФ»), как и в других газетах обеих политических направленностей, информация о прибалтийских событиях (и Рижских в частности) неизбежно сопровождается близкими по тематике сообщениями. Их стоит разобрать отдельно.

Итак, с рижскими событиями, кроме их непосредственного освещения, будут связаны такие разделы:

официальные обращения, заявления, мнения и интервью политиков как с советской / российской, так и с балтийской стороны

реакция читателей, интеллигенции, заявления трудовых коллективов и т.д., в которых выражено мнение относительно происходящего в Прибалтике

статьи и репортажи, посвященные проблемам гласности и перестройки, нападкам на свободу слова, анализу происходящего в СМИ

Также стоит обратить внимание на то, что рижские события, по сравнению с вильнюсскими, освещены в основном неполно, однако описание происходящего в Латвии и возможных путей развития событий в ней начинается с вильнюсских происшествий и идет параллельно с ними. По этой причине представление ситуации в Литве будет описано достаточно подробно. Такое описание важно еще для того, чтобы проанализировать рижские события в общем контексте передачи информации о Прибалтике - в каких-то СМИ рижские баррикады представляются логичным исходом после событий в Вильнюсе, где-то они анализируются как независимое событие и так далее.

«Аргументы и факты»

«Аргументы и факты» - неправительственный еженедельник, выходивший по пятницам. Главный редактор - В.А. Старков, тираж к концу 1991 года составлял 24 160 000 экземпляров (из которых подписки - 23 480 000 экз., а тираж январских выпусков немного меньше - 23 840 700 экз.). В уже упомянутом справочнике Г. Белонучкина «АиФ» описывается так:

С 1988 год занимает первое место в мире по размерам тиража и числу подписчиков. При этом газете не свойственна скандальность и другие признаки массовой «бульварной» прессы. Придерживается демократического направления. Выходит с 1980 года. До августа 1990 - издание Всесоюзного общества «Знание», затем - независимая газета, основной жанр - краткие информационные статьи на актуальные темы, значительная часть из них - прямые ответы на вопросы читателей. Пятеро ведущих журналистов газеты в 1990 году избраны народными депутатами РСФСР.

Популярность издания можно объяснить многими факторами. Но для данного исследования наиболее важным является один - разнообразие представленных мнений: на страницы приглашаются авторы разных политических взглядов, они буквально говорят на соседних «площадках», и читатель может сравнить разные точки зрения. При этом явно прослеживается позиция редакции, которая (к чести издательства) не препятствует высказыванию откровенно противоположных мнений. Также можно добавить, что еженедельная публикация выпусков «АиФ» вносит свою лепту: события освещаются более полно, а в случае наличия ключевой информации на нее отводится дополнительное место. По этой же причине рубрики «АиФ» хорошо структурированы.

Январские события в Прибалтике были освещены в четырех выпусках «АиФ» - три январских номера (№ 3, 4, 5), подписанных к печати 17-го, 24-го и 31-го января соответственно, и второй февральский номер (№ 7) от 14-го числа.

Полоса первого январского номера начинается заголовком «Кризис в Прибалтике. Информация к размышлению». Далее следуют подзаголовки «Литва: как это было», «Минута молчания» и «Латвия: между двух фронтов». События в Вильнюсе описаны с 7-го января, когда в Литву ввели десантные подразделения, дальше кратко описан ход событий в ночь с 12 на 13 января. Поименный список погибших сопровождается таким комментарием: «В Вильнюсе попытались «укрепить» Союз при помощи танков». Ими были раздавлены 14 человек, другие умерли от огнестрельных ранений, тяжело ранен 31 человек, 65 пропали без вести (по данным министерства здравоохранения Литвы на 17 января 1991 года). Информация сопровождается фотографией с танком, рядом с которым лежат двое убитых. Статья «Латвия: между двух фронтов» спецкора в Риге В. Савичева начинается на первой полосе небольшой справкой, где указано, что 50% населения страны является русскоязычным. При этом фракция большинства в Верховном Совете представлена Народным фронтом Латвии. Ситуация в Риге тревожная: днем и ночью в городе много людей, грузовые машины стоят на подходе к центру, чтобы не прошла военная техника. Причину таких приготовлений сами рижане объяснили «АиФ» неопределенностью: неясно, как будет действовать Прибалтийский военный округ (ПрибВО). Также становятся жестче требования оппозиции об отставке правительства - смена тона после Вильнюсских событий звучит особенно явно. 14 января состоялась встреча руководства республики с представителями различных партий и организаций Латвии, на которой два выступления «до предела накалили и без того тревожную обстановку в республике» - командующего ПрибВО генерала-полковника Кузьмина и секретаря ЦК Компартии Латвии О. Потреки. Оба готовили о необходимости роспуска Верховного Совета республики, соблюдения Конституции СССР, причем требования Кузьмина были более радикальные: в его планы входила отмена всех указов и законов, относящихся к регулированию службы русскоязычных военнослужащих, назначение независимой комиссии по СМИ, обязательный призыв в армию и возвращение дезертиров, взятие под контроль всего находящегося у населения оружия, роспуск военных (латвийских) формирований. При этом МВД республики было названо «дестабилизирующей силой», конфронтирующей с советской армией. Основным мотивом генерал-полковника было то, что права всех военных в республике нарушаются, при этом они «готовы идти на диалог» и «за то, чтобы мирно жить» в СССР. Насчет выступления О. Потреки спецкор замечает, что «коммунисты Латвии также выразили свою готовность к диалогу».

Вообще «диалог» стал своеобразной мантрой для всего периода прибалтийского конфликта. К диалогу призывают Горбачев и Ельцин, о необходимости диалога говорят как заядлые коммунисты, так и Ландсбергис, соглашаясь на диалог с «убийцей» (легко догадаться, кого он так обозвал). Диалог, однако, не всегда означает реальный разговор двух сторон. «Диалог» для более уязвимой стороны (в нашем случае это демократически настроенные политики в России и национальные лидеры прибалтийских республик) представляется способом сообщить о том, что даже в случае политических обострений всегда можно вернуться к разговору, если ситуация особенно накалится. Диалог = отказ от точки невозврата, возможность уладить остаточные противоречия (что, разумеется, не подозревает подчинения противоположной точке зрения). «Диалог» же для ведущей силы (коммунистов и военнослужащих) является «последним предупреждением». Мы, конечно, готовы к диалогу, но если его не будет, то… Разговоры о диалоге подразумевают скорее ультиматум: «коммунисты выразили свою готовность к диалогу» = коммунисты дают знать, что результатом этого диалога может быть только соглашение с ними, в противном случае сами виноваты (этот мотив наиболее явно прослеживается в выступлении Кузьмина, где рядом с «диалогом» речь идет о том, что коммунистов «много, и с этим надо смириться», «военные - не люди второго сорта и сумеют постоять за свои права» и т.д.). В обращениях Горбачева «диалог» звучит немного иначе: кажется, что диалог должен состояться между двумя противоборствующими сторонами (в его прямом смысле), а президент будет выступать в виде арбитра. Вполне возможно, что частотность аппеляции к диалогу обусловлена именно «модой», которую на это слово ввел Горбачев. Несостоявшиеся диалоги так же имели место быть, и их стоит рассматривать с уже разобранной точки зрения. Такое подробное отступление кажется необходимым, поскольку оно позволит понимать значение «диалога» и призывов к нему в дальнейшем.

Сообщение о Народном фронте в той же статье «Латвия: между двух фронтов» начинается с ироничного замечания: «Диалога, однако, не получилось». Заявление Кузьмина было принято Президиумом Верховного Совета во главе с А. Горбуновым как ультиматум, наличие которого заставило принять меры для улаживания ситуации между РСФСР и прибалтийскими республиками - было подписано четырехстороннее соглашение, а также двустороннее между Россией и Латвией, в котором гарантировались равные права и свободы всем национальностям республики. Народный фронт продолжил «с удвоенной энергией» застраивать Ригу баррикадами, раздавали противогазы и организовывали пункты обогрева и медицинской помощи. «Работали с тревогой, но без особой паники не только латыши, но и представители так называемого русскоязычного населения». «Так называемого» здесь использовано не случайно: «русскоязычное население» стало главным «адресатом» коммунистов, в представлении которых оно притеснялось латвийским правительством, и таким образом однозначно не могло поддерживать политику Верховного Совета Латвии. Здесь же подчеркивается неоднозначность такого разделения. Одновременно с Народным фронтом активировался Интерфронт во главе с коммунистической партией Латвии (КПЛ), и 15 января состоялся их митинг (при этом коммунисты в «АиФ» представлены как «оппозиция»), на котором выступали первый секретарь ЦК КПЛ А. Рубикс, народный депутат В. Алкснис и другие. Выступления на митинге были по характеру больше близки оценке Горбачева, чем радикальным требованиям Кузьмина, но так же прозвучала аппеляция к Конституции и возможность ее защиты с помощью советской армии. Напряженность между военными и Латвийским правительством ВС Латвии снял, приостановив постановление о запрете деятельности вооруженных сил СССР и ОМОНа на территории республики, в ответ на что командующий ПрибВО обещал не вводить десант в Ригу. Спецкор оценивает действия правительства Латвии как очень разумные, даже «высказывались острожные предположения о том, что кризис, похоже, миновал».

В этом же выпуске под заголовком «Позиция Президента» приведены слова Горбачева с выступления в Верховном Совете 15 января: «Знаете, события в Литве развернулись с такой остротой, стремительностью, вышли в такую острую фазу, что для меня это просто неожиданно». О неожиданности и своей личной непричастности президент выскажется еще неоднократно. После оценки событий в Литве он перешел к телеграммам с протестом из Латвии. Горбачев резко уходит от темы и говорит, что Латвийское Правительство успело перессориться с рабочими и крестьянами - мол, как вы этого добились? А я скажу, как! Были предприняты противоправные акты: например акт о гражданстве, из-за которого появились люди второго сорта, или отношение к военным… Укоры в том, что Президент СССР бросил латвийцев и русскоязычное население, Горбачев называет несправедливыми.

Также 15 января состоялся по телефону разговор Председателя Верховного Совета Литовской Республики В. Ландсбергиса с Горбачевым, и под заголовком «Мы за диалог» был описан ход переговоров. Как раз здесь Ландсбергис заявляет о готовности пойти на диалог с «убийцей» еще раз, а пока разговор был о возможной встрече двух лидеров и том, чтобы пустить врачей в телебашню, которую окружили военные. Буквально на соседней полосе под заголовком «В комитет - не вхожу» дается интервью со вторым секретарем ЦК КПЛ Владиславом Шведом, который по-своему интерпретирует события у Вильнюсской телебашни в ночь с 12 на 13 января. По его мнению, заявления Ландсбергиса, которые транслировались литовскими СМИ, были призывом к вооруженному восстанию и началу войны с СССР. «Когда же рабочие отряды отправились к телецентру, чтобы пытаться вступить в переговоры, то были избиты литовцами из сил самообороны, а один из военнослужащих, прикрывавший их, был застрелен. Пришлось им обратиться за помощью к армии, которая вынуждена была захватить телецентр, чтобы пресечь мутный поток дезинформации, который лился оттуда». Сложно избежать моральной оценки данного высказывания, особенно после того, как из списка погибших, опубликованного на первой полосе, становится ясно, что ни одного военного погибшим не числилось, а здравый смысл подсказывает, что «обращение к армии» не является таким уж простым действием (так же как и захват телебашни, который сложно отнести к «вынужденному»). В здании телецентра, по мнению секретаря, «засели до 1,5 тыс. вооруженных боевиков», и хотя действия армии оправданы, гибель людей недопустима, а потому необходимо введение президентского правления, с помощью которого будет улажен конфликт. На вопрос о том, кто командует действиями армии и кто входит в так называемый Комитет национального спасения Литвы («народный» аналог Интерфронта), Швед ответил, что сам в комитет не входит и на данные вопросы ответить не может.

Помимо мнений политиков и интервью с официальными лицами, в «АиФ» представлены и обращения представителей интеллигенции. Так 16 января 1991 г. на собрании деятелей культуры и науки, которое состоялось в Союзе кинематографистов СССР, был принят текст обращения к согражданам. Под обращением, где говорится о предательстве Президентом идей демократии, подписались самые знаменитые деятели культуры. По соседству опубликованы обращения жителей Вильнюса с просьбой помочь, а происходящее в Литве они называют «фашизмом». И тут же приведено обращение работников завода и гражданского комитета п/о «Вильма» с выражением неодобрения Литовской политике - «вручаем свою судьбу Комитету национального спасения Литвы и полностью поддерживаем его», «Комитет национального спасения может спасти народ Литвы от начинающейся катастрофы»; а союз кинематографистов под заголовком «Не верьте!» утверждает, что репортаж журналиста А. Невзорова из Вильнюса - фальшивка, настраивающая людей против литовцев. Расположенные рядом такие разные сообщения позволяют читателю, как и в случае с официальными заявлениями, сделать свой выбор в пользу одной из позиций или в процессе сравнения утвердиться в собственной. Такие сообщения в «АиФ» расположены небольшими колонками сбоку, и внизу обычно имеется приписка о том, как были выбраны обращения (например, в случае с большим количеством писем схожего содержания редакция так и пишет - не были опубликованы такие-то письма по причине их фальсифицированности).

Также опубликована телеграмма 15 января 1991-го министру культуры СССР Н. Губенко от министра культуры Латвийской Республики Раймондса Паулса с обращением, основной посыл которого связан с молчанием в тот момент, когда истребляют балтийские народы: «Неужели культура, представляемая министром, считает себя служанкой тоталитарной диктатуры?». Этот текст Паулс сам передал «АиФ» по телефону, а потом ответил на вопросы корреспондента. По словам министра, до 16 января в Риге было спокойно - тем более что глава МВД Пуго обещал вывести ОМОН из Риги. Но обещание выполнено не было, и первой жертвой стал водитель министра транспорта Латвии. По мнению Паулса, убийство было совершено омоновцем. На вопрос о том, были ли вооружены представители Народного фронта Латвии, дежурившие на улицах, Паулс отвечает отрицательно: «Это очередная дезинформация в потоке той, что идет с телеэкрана и со страниц некоторых органов печати». На обращение Р. Паулса Н. Губенко составил собственное обращение (ответ вышел в следующем номере от 24.01.91), которое было опубликовано в рубрике «Обратная связь». На поставленный вопрос (как несложно догадаться) Губенко не отвечает. После выражения сочувствия министр плавно переходит к поиску виноватых (впрочем, Паулс «первый начал», составляя свое обращение явно не с целью узнать правдивый ответ на то, почему минкульт СССР молчит). В достаточно длинном письме особенно выделяется этот отрывок:

Кто виноват? Почему беда случилась в Вильнюсе и Риге, а не в городе Н? Кто спровоцировал насилие? Неужели опыт Сумганта, Баку, Оша, Тбилиси ничему нас не научил? (…) Почему парламент Литвы принял те, а не иные решения в отношении русскоязычного населения? Почему он вовремя не принял предложения Президента СССР и Съезда народных депутатов СССР о неправомерности отдельных законодательных актов, нарушающих права человека? (…) Какова роль средств массовой информации и что ими сделано для сохранения спокойствия?

В заключение Губенко говорит о том, что интеллигенция должна способствовать сохранению мира. Однако предыдущий параграф его сообщения, называющий события в Вильнюсе и Риге «уроком», как-то жутковато отсылает к обратному: в лице Губенко интеллигенция делает предупреждение - примерно так же, как Кузьмин призывал к «диалогу».

Значение СМИ в приведенных выше новостях упоминается неоднократно: их ругают за необъективность, им приписывают необходимое поведение, на них ссылаются. Но кроме представляющих два полюса «просоветских» и «антисоветских» СМИ имелись и сторонние наблюдатели. Под заголовком «Литва: в зеркале зарубежной печати» даны мнения и реакции представителей других стран, а в качестве вступления - замечательный параграф, суть которого сводится к тому, что все мы не объективны, и они (зарубежные наблюдатели) тем более, «однако в сегодняшнем мире нельзя, как мы думали раньше, жить, не считаясь с мнением соседей», ведь без этих самых соседей страна не справится. Относительно «родных» СМИ «АиФ» высказываются более критично. Так в статье «В Литве - танки, на экранах - танцы» говорится следующее: «В ходе событий в Прибалтике остро встал вопрос о средствах массовой информации, и в первую очередь о радио и телевидении». Влияние газет зависит от количества подписчиков («АиФ» здесь, разумеется, лидер), а «система Гостелерадио сохранит структуру ведомства-монополиста». Т. Миткова, ведущая ТСН, отказалась читать текст о Комитете национального спасения, который ей передал лично П. Решетов (заместитель председателя Гостелерадио). Каналу ТСН пригрозили закрытием, и текст пришлось пустить голосом диктора. Не очень-то похоже на гласность… Тогда «АиФ» пришли к Л. Кравченко, председателю Гостелерадио СССР, с вопросом о том, почему первая программа ЦТ транслирует (и на Литву тоже) развлекательные шоу? На что тот ответил: «Я вынужден вам с горечью сказать, что убийства каждый день происходят в Карабахе, там-сям. И что делать? Телевидение превратить в симфонический оркестр?». Пожалуй, позицию Кравченко можно оставить без комментария... Еще один пример вопиющего вмешательства в работу СМИ: 13 января 1991 года программа «Время» сообщила о решении Гостелерадио закрыть «Интерфакс». Официальные обвинения состояли в том, что сотрудники «Интерфакса» работали одновременно на несколько СМИ, и причина закрытия именно в этих нарушениях. Однако генеральный директор «Интерфакса» М. Комиссаров в интервью АиФ высказал другу точку зрения: дело в том, что небольшой, но активный Интерфакс начал вытеснять ТАСС, директором которого до недавнего времени был Кравченко. При этом Комиссаров опровергает предположение корреспондента о том, что Кравченко выражал мнение Президента: по его мнению, Кравченко как раз занимается дискредитацией Горбачева.

«Вишенкой на торте» репортажей про СМИ стала заметка «Назад, к цензуре?». 16-го января (в последний день работы четвертой сессии Верховного Совета) Горбачев высказал мнение о приостановке закона о печати ради «сохранения объективности», а не выражения «позиции политических групп, тем более узких групп». Обстановка, таким образом, накаляется: призывы президента к введению цензуры, вмешательство в ход телепередач и попытки закрытия целого информагентства вызывают негодование представителей демократической прессы и их читателей, а правительство в связи с усиливающимся кризисом в Прибалтике все больше теряет доверие. И вот на 20-е января Демократической Россией и Межрегиональной депутатской группой назначен митинг-протест «по поводу событий в Прибалтике и наступления реакции в стране».

Второй январский выпуск «Аргументов и фактов» был подписан к печати 24.01.91 уже после событий в Риге. События в Прибалтике пропадают с первой полосы, а освещение рижских происшествий начинается с относительно нейтрального заголовка «Такие разные... Генералы и полковники». Становится ясно, что речь пойдет о наболевшей теме взаимоотношений советской армии в Прибалтике, прибалтийских правительств и союзного центра. Центральное место занимает сенсационное интервью с уже известным нам по прошлому выпуску народным депутатом СССР, полковником В. Алкснисом. «Перед нами - интервью, которое мы посчитали для себя не в праве не опубликовать». Редакция надеется на то, что Алкснис полностью отвечает за свои слова, а в случае наличия опровержения обещает опубликовать и его. Но если в словах полковника «есть хоть толика правды, пусть это послужит предостережением тем, кто думает, будто все, что произошло в Прибалтике, случайность». Редакция «АиФ» явно придерживается противоположной точки зрения, и интервью Алксниса только подкрепило их позицию. «Москва нас бросила» - так называется, по сути, сообщение о том, что Комитет национального спасения (о котором речь шла в предыдущем выпуске, и который был представлен как некое народное движение против Литовской власти) был создан по инициативе Горбачева. На вопрос «Так ли это?» Алкснис ответил следующее:

Да, это соответствует действительности. Я на днях разговаривал с товарищами из Комитета национального спасения Литвы. Она сказали так: все, о чем нас просила Москва, мы сделали. Москва обещала, что вторую половину пути - введение прямого президентского правления - она пройдет сама. Однако Москва бросила нас. Нас предал Президент, нас предали Верховные Советы СССР и РСФСР, правительство СССР, нас предал Б. Ельцин.

Приписывание президенту создания Комитета национального спасения - серьезное обвинение: учитывая то, что природа Комитета была неясна, наводка на вмешательство Москвы проясняла многие моменты. Вернее, могла прояснить. На логичный вопрос корреспондента о том, как возможно реальное влияние Комитета на ситуацию в регионе без поддержки большинства (ведь его действия рассчитаны в основном на поддержку со стороны русскоязычного населения, которое в Литве составляет 8,9%), Алкснис ответил, что «армия перейдет на автономный режим работы». Таким образом, полковнику не кажется зазорным военное вмешательство для введения президентского правления в республике. Однако оптимизм иссякает: президент, хотя и намеревался его ввести (это решение, по словам Алксниса, было принято, но не афишировалось), на данный момент уже не управляет настроениями в армии. А. Рубикс перестает рассчитывать на поддержку Горбачева, и создавшуюся ситуацию Алкснис сравнивает с незаконченной операцией, когда после сделанного надреза на теле больного хирург вдруг уходит…

Редакция заранее обезопасила себя, пообещав опубликовать опровержение в случае его наличия. С одной стороны, это кажется излишней предосторожностью, ведь коммунисты и так не особо пользовались доверием. С другой стороны, ремарка «интервью, которое мы посчитали для себя не в праве не опубликовать» немного смущает - значит ли это, что публикация была запрещена? Или это такой журналистский ход для привлечения внимания? Публикация сомнительного (хотя и очень выгодного идеологически редакции) интервью привлекает к себе явно больше внимания, чем дальнейшее освещение рижских событий - это, кстати, в очередной раз доказывает, что рижские баррикады остались «в тени» по сравнению с тем, что происходило в Вильнюсе. Это же касается и попыток разобраться в природе различных «народных» объединений: Комитету национального спасения Литвы посвящено гораздо больше статей, чем аналогичному Вселатвийскому комитету народного спасения.

В ночь с 19 на 20 января подразделение ОМОН атаковало здание МВД Латвии. Описание происходившего под заголовком (который, как мне кажется, не очень соотносится с трагическими событиями в Риге) «ОМОН наводит шмон» начинается с небольшой справки: раньше ОМОН принадлежал МВД Латвии и отвечал за расследование преступлений, потом перешел в подчинение МВД СССР и стал заниматься охраной ЦК КПЛ, а командование отряда особого назначения близко по позициям к Вселатвийскому комитету народного спасения (наличие справок, кстати говоря, является отличительной чертой публикаций «АиФ»). После атаки латвийского МВД в Ригу приехали работники Прокуратуры и МВД СССР, чтобы разобраться, кто нарушает обстановку. В ходе операции погибло четыре и ранено десять человек, среди них - защитники здания МВД и журналисты. Среди омоновцев нет жертв из-за их «профессионального мастерства» (жутковатая формулировка…). Перед атакой МВД подразделение ОМОН было замечено у здания ЦК Компартии Латвии, и вряд ли это было случайностью. Руководитель делегации народных депутатов Ленсовета (приехавших в Ригу) А.Сунгуров в интервью «АиФ» выставляет омоновцев мучениками: «Это парни, которые, похоже, сегодня не верят никому ни во что, кроме того, что они находятся на последнем рубеже защиты социализма перед лицом национал-фашизма, которым охвачена Латвия». Кстати, упоминание фашизма неоднократно «проскакивает» у коммунистов в качестве обвинения в сторону прибалтов, но ни разу - как напоминание о том, что общая советская армия боролась с этим самым фашизмом. Такое «заигрывание» с терминами конструирует враждебный и противоположно чуждый образ жителей Прибалтики - впрочем, не в 90-е это придумали, и, к сожалению, используют до сих пор… «Мне жаль этих парней, они уже длительный период находятся в состоянии психологической загнанности: им угрожают, их обстреливают». Но тут Сунгуров делает неожиданный вывод: «В настоящее время совершенно очевидно, что ОМОН вышел из-под какого-либо контроля. Проведенную акцию по захвату МВД иначе, как бандитскую, квалифицировать не могу, даже с учетом того, что это была реакция на какое-то действие в отношении их родственников». Такая оценка наводит на мысль, что от ОМОНА решили отказаться - «я - не я» и дальше по знакомой схеме: их жаль, они против фашизма (что хорошо), но они действуют незаконно (а это плохо), и условный центр здесь не при чем - видимо, слова Горбачева про невозможность крови противоречили такому исходу, и нужно было как-то внести ясность в то, какую роль играла в случившемся Москва. В лице Сунгурова она представлена сочувствующим наблюдателем, требующим соблюдения закона - впрочем, собственная позиция Горбачева по многим вопросам не сильно отличалась.

Из восьми страниц выпуска «АиФ» примерно две посвящены публикации писем в редакцию с ответом на них или письмам на конкретную тему. В четвертом номере на одной полосе с ответом Губенко Паулсу в «Строках из писем» опубликованы пять обращений. И. Федоров, называющий себя «воином РККА» сетует на то, что «в Прибалтике возродился фашизм, его поддерживают и наши московские фашисты в правительстве РСФСР и Моссовете»; З. Елистратова призывает русских перестать нагнетать обстановку в прибалтийских республиках, признать ошибки коммунистов и право Прибалтики на суверенитет; Каучикас критикует центр за то, что тот ссылается на письма, «поддерживающие комитет национального спасения», но игнорирует письма с требованием вывести войска из Литвы. Дальше идут два письма, начинающихся фразами «Возмущен «голосом интеллигенции»» и «Поддерживаю «Голос интеллигенции» (речь идет о коллективном письме из третьего выпуска «АиФ»). Завершаются обращения параграфом «От редакции», где сказано о многочисленных письмах в адрес ЦК КПЛ с просьбой ввести президентское правление в республиках. Поскольку телеграммы «отражали мнение одной стороны - противников официального руководства республики», АиФ отобрали всего два письма «для публикации в общей палитре мнений».

Самым странным в четвертом выпуске является отсутствие информации о митинге, призыв к участию в котором был опубликован в предыдущем номере. Ни одного слова! Возможно, это как-то обусловлено тем, что в состав его организаторов входили народные депутаты, которые одновременно были журналистами «АиФ». Последняя же страница номера, как обычно, посвящена ответу на вопросы читателей. Н. Лотков из Новосибирска поинтересовался - правда ли, что показ прогноза погоды после программы «Время» 16-го января приостановили из-за забастовки Гидрометцентра? Ответили представители Гидрометцентра, подтвердившие данную информацию - решением 80 против 20 голосов работа Гидрометцентра на 16 января прекращается из-за осуждения применения военной силы в Литве. На момент выхода этого номера рассматривается вопрос о санкциях в отношении бастовавших (в том числе и судебных).

Пятый номер «АиФ», подписанный к печати 31.01.91, в меньшей степени освещает прибалтийские события. В нем представлены впечатления корреспондента В. Савичева «Латвия: что за событиями», которые являются подведением итогов январских событий. Председатель Верховного Совета Латвии, делая отчет о встрече с Горбачевым, заметил, что президент говорил о доминировании радикальных сил: например, Вселатвийском комитете общественного спасения (прокоммунистической оппозиции, которая выступает за роспуск парламента, отставку правительства и нахождение Латвии в составе СССР). Очевидно, что имущество компартии в Латвии сейчас удерживается «черными беретами», и упустить власть было бы очень невыгодно. Еще одна «дестабилизирующая сила» никак не проявляет себя, кроме как периодическими обстрелами ОМОНа, публикацией врагов народа (в виде списков коммунистов) и организацией взрывов. Пока никого не нашли, а «руководство республики и общественность готовятся к проведению вселатвийского референдума, результаты которого определят будущее Латвии». Еще одним итогом прибалтийских событий стали введенные зарубежными правительствами санкции, перечисленные в небольшой статье «Цена насилия», которые выражались в приостановлении или отмене экономической, гуманитарной и технологической помощи СССР. Читатели, знающие о тяжести экономической ситуации, в которой оказалась страна в начале 90-х, сами могли сделать выводы о том, чего стоили происшествия в Прибалтике СССР и России в частности…

Февральские выпуски уже не были посвящены балтийскому региону, и журналисты вернулись к наиболее насущной для себя теме - проблеме свободы слова. В седьмом выпуске от 14.02.91 опубликовано интервью с Кравченко, которого назначили председателем Гостелерадио, преобразованного указом президента СССР во Всесоюзную государственную телерадиовещательную компанию. «ТВ: Что изменит смена вывески?» - так озаглавлено данное интервью. «Сейчас много говорят о том, что на всесоюзном радио и телевидении идет откат гласности, особенно в связи с освещением событий в прибалтийских республиках» - начинает журналист и приводит в пример не вышедшие в программе «Время» сюжеты из Вильнюса и передачу Невзорова, которую пустили вместо них. Кравченко не комментирует «невзоровский сюжет», а сообщение о том, что по ЦТ чего-то не показывают, его «обижает»: «Ни я, не вы не сидим с утра до вечера у телевизора, не смотрим все от начала до конца и начинаем верить тому, что пишут в газетах. А вот как пишут, как мы понимаем закон о гласности - вопрос сложный…». Впрочем, свое отношение к гласности Кравченко выражает в следующем комментарии: «Теперь о программе «Время». Одно я должен подтвердить, что сделаю все, что в моих силах, для того чтобы не помогать некоторым СМИ усиливать политическое противостояние в обществе, освобождать по возможности эфир от любого экстремизма - левого, правого, какого угодно». «Некоторые СМИ», обвинения в «экстремизме» - схожее мы можем наблюдать до сих пор… впрочем, сейчас не об этом.

«Аргументы и факты», освещая прибалтийские события, ничего не пишут о реакции соседней Эстонии. Особое внимание уделяют хронологии вильнюсских и рижских событий, реакции представителей правительств, проблеме свободы слова и публикации читательских писем. Как уже было сказано ранее, особенностью издания является представления полярных мнений, что позволяет не только ознакомиться с существующими позициями, но и выбрать более близкую для понимания происходящего.

«Московские новости»

«Московские новости» так же, как и «АиФ», являются неправительственным еженедельником, выходившим по средам. Главный редактор - Е. Яковлев (с августа 1991 его заменяет Л. Карпинский), тираж к концу 1991 года - 1 740 000 экземпляров (1 300 000 подписки). Г. Белонучкин «МН» описывает следующим образом:

Еженедельная либеральная газета. Выходит с 1930 года. До 1990 года - газета Агентства печати «Новости» и союза советских обществ дружбы. После назначения главным редактором «МН» Егора Яковлева (1986 г.) неоднократно первой открывала ранее запрещенные темы. С 1990 года учредитель газеты - общественный совет, состоящий из известнейших деятелей демократического движения, ныне возглавляющих движение «Демократическая Россия» и Движение демократических реформ. Газета выходит на нескольких мировых языках и является наиболее мощным рупором демократического лагеря.

«Московские Новости», в отличие от «АиФ», не ставят себе целью осветить происходящие события со всех точек зрения - такой вывод можно сделать, исходя из анализа их материала: обзор происшествий более глубокий, более критичный, при этом противоположные мнения приводятся в качестве «антипода» основной новости.

Второй выпуск от 13 января не включает в себя описания Вильнюсских событий - он был подписан в печать 8 января. Зато две заметки посвящены ситуации в Риге. На первой полосе под заголовком «Защитник» находится фотография симпатичного молодого человека, он улыбается, на заднем фоне стена увешена плакатами с голыми девушками, газетными вырезками и фотографиями с какими-то устройствами, под потолком висит плотная сеть, от которой вниз свисают «висельные» петли, а также флаг с «веселым Роджером» и военная одежда над кроватью. Этот кадр был сделан фотокорреспондентом «Независимой балтийской газеты», а под ним с заголовком «Герой нашего времени в черном берете» описывается захват Дома печати в Риге, который произошел 2 января. Что касается фото, то сложно не заметить его постановочность: для полной картины на нем не хватает только списка убитых врагов или советского герба на всю стену. Однако это не означает, что реальное «логово» ОМОНа, в котором была сделана фотография, действительно не может так выглядеть: просто (скорее всего) был выбран самый характерный кадр.

Что касается сопроводительного текста, то начинается он так: «Героев открывают газеты. Этот герой закрыл сразу же несколько газет в течение одного дня». С. Киселев, корреспондент в Риге и автор этой заметки, описывает омоновцев как «отчаянных парней, привыкших спать в обнимку с автоматом. Их называют в Латвии «черные береты»», а касательно фотографии замечает: «Таков защитник партийной собственности». Дальше корреспондент приводит слова Александра Кузьмина, старшего лейтенанта ОМОНа, которые тот сказал автору фото:

Чтобы навести порядок и установить советскую власть в Риге, достаточно нашего отряда. Мы готовы выполнить любой приказ Президента. Надеемся, что он будет скоро. (…) Разгоним существующую власть, возьмем под охрану стратегические объекты и устроим суд над националистами.

Вряд ли один человек подписывался на два социально-политических издания, чтобы контролировать происходящее в стране. Но если предположить, что кто-то одновременно подписался на «АиФ» и «МН», можно представить, какая путаница возникала в голове. Во-первых, описанный в первом январском выпуске «АиФ» Кузьмин - это не тот Кузьмин, которому принадлежат слова о готовности «выполнить любой приказ Президента» (первый - Федор, второй - Александр), но это еще не все. Образ форменных отморозков, который представлен в «МН», явно не соотносится с образом из «АиФ», где приведена характеристика Сунгурова про несчастных и замученных омоновцев. Таким образом, хотя читатели обеих газет узнавали о причастности рижского ОМОНа к январским происшествиям, роль ОМОНа и его активность однозначно значительнее в представлении «МН». Так же стоит отметить, что захват рижского Дома печати 2 января вообще остался незамеченным многими СМИ. Правда, «МН» дали лишь отрывочное описание событий: утром ОМОН занял дом печати, не вступая в переговоры с А. Вазнисом, И. Бишерсом или Д. Ивансом (а были ли предложены переговоры?), и таким образом они «направили на членов правительства стволы своих автоматов». После чего «береты» отняли съемочную технику у журналистов, протаранили машину МВД и начали стрелять (погибших, к счастью, не было). 3-его января А. Вазнис обещал освободить Дом печати «от вооруженных бандитов».

Захвату Дома печати предшествовали взрывы в Латвии, подробнее о которых С. Киселев пишет в статье «Шаги командора». 5 декабря 1990-го (практически за месяц до захвата Дома печати) были взорваны памятники латышским легионерам, которые воевали на стороне Гитлера. За этим с 12 по 24 декабря последовали еще 8 взрывов, но цели уже были другие: памятник Ленину и прочие «коммунистические» цели, причем повреждения были минимальными. Смысл провокаций был очевиден - разозлить людей и подтолкнуть к противоправным действиям, чтобы советской власти был смысл «вмешаться». Киселев видит связь между требованиями установить президентскую власть в республике и этими событиями, а сценарист, скорее всего, один. Вмешательство в дела Латвии (и Прибалтики в целом) выгодно правительству СССР и военно-промышленному комплексу. Но при первой крови Горбачев потеряет свои привилегии, и ему станет невыгодно происходящее, из чего автор делает вывод, что президента что-то (или кто-то) подталкивает на такие меры. В ночь с 26 на 27 декабря еще 4 больных взрыва: детский сад, больница, офицерское общежитие и школа. Жертв, как и раньше, нет, цель - испуг. Происходящее Киселев называет «азербайджанским следом»: там тоже были взрывы, после которых заговорили о необходимости президентского правления. Еще одно основание для подозрений в намеренности действий - безразличие Латвийского КГБ к происходящему. К тому же накануне нового года Альфред Рубикс «тонко намекнул», что кому-то на Новый год придется туго. И 2 января ОМОН взял рижский Дом печати. Рижане ответили забастовкой печатников, чем частично подсобили провокаторам: «Осталось немного, чтобы пропитанная парами злобы и подозрительности общественная атмосфера взорвалась кровопролитием. Армию к этому готовили психологически. Народ - политически. Дело за искрой. (…) Диктатор всегда приходит в образе спасителя».

Третий выпуск «МН» 20 января, подписанный в печать 15-го, начинается с фото танка и человека с Литовским флагом под заголовком «Кровавое воскресенье». Заявление учредительного совета «МН» начинается словами о том, что этот номер газеты выходит в траурной рамке (по краю всех страниц, где говорится о Вильнюсе, идет широкая черная полоса), но это скорбь не только по погибшим - стреляли и в демократию тоже. «Близок последний час режима», но он не сдается, и это выражается в давлении на СМИ, блокировке экономических реформ и наступлении на суверенитет республик, однако «для сохранения Союза совсем необязательно превращать его в «братское кладбище»». Отчасти в вильнюсских событиях виновато и правительство Литвы - отстранившись от участия в Верховном Совете СССР, оно не смогло контролировать происходящие изменения. Президент предал идеи «нового мышления», но люди должны о них помнить и не забывать о необходимости взаимодействия. «Особенно хотим обратиться к журналистам. Если нет сил и возможности сказать правду, то хотя бы не участвуйте во лжи!» Сами вильнюсские события в «МН» описываются очень подробно, буквально по часам представлено все, что происходило с ночи 13 января по день 15-го в Вильнюсе, Таллинне, Риге и Москве. Описываются события у самой телебашни, лживые новости КПСС, «Каунасское радио выходит в эфир с обращением к гражданам Советского союза: «Наша свобода - это ваша свобода!»», ссылка на «Рейтер» - скорее всего, армия могла действовать сама, потому что накануне в субботу Горбачев заявил о том, что силу применять не будут. Приведено и мнение Бориса Ельцина под заголовком «Все это слишком серьезно». Также описан «бунт» Татьяны Митковой (речь о котором шла и в «АиФ»), непрерывное освещение в течение 13 часов «Эхом Москвы» событий в Вильнюсе; приведено мнение иностранной прессы и политиков - Джоржа Буша, Джеймса Бейкера (госсекретаря США), Вацлава Гавела и других, совместное заявление Франции и Германии.

Помимо репортажей с места событий и реакции мирового сообщества на них в «МН» имеются и авторские рубрики (чего, кстати, не было в «АиФ»). «Страница трех авторов» - мини-рубрика «МН», в которой на актуальную на данный момент тему могут высказаться политические деятели и активисты. Здесь Юрий Бандура (корреспондент «МН» в Нью-Йорке), Лев Карпинский (на тот момент политический обозреватель «МН») и Дмитрий Волконогов (народный депутат РСФСР) выступают против агрессии в Прибалтике. Бандура отмечает, что если Вильнюсские события окажутся не расследованными, это будет означать одно - президенту это было выгодно. Под танками гибнут не только люди, но и вера в то, что с Союзом можно договариваться (схожая мысль звучала на первой полосе). Карпинский пишет, что действия Москвы дискредитируют Россию, и каждый патриот России должен высказаться в поддержку Литовского народа. Волконогов тоже пишет о демократической России и о том, что с ее рождением не могут быть связаны кровавые конфликты.

Четвертый номер, вышедший 27 января (подписан в печать 22.01.91), начинается закономерным заголовком «Ночь Вильнюса опустилась на Ригу», под ним - фото митинга в Москве 20 января с подписью «Народ протестует. Власть молчит. Каратели стреляют». Еще ниже заголовок «Позиция России», где говорится о выступлении Председателя Верховного Совета РСФСР Бориса Ельцина на открытии 3-ей сессии российского парламента. Большинство депутатов поддерживают его идею о защите российского суверенитета и создании, по сути, второго Союза, форма которого еще не продумана. Предлагается «союз четырех» (России, Украины, Белоруссии и Казахстана). Интересно, что все беды Прибалтики в основном представлены через проблемы России и ее стремление к суверенитету, рассуждения о том, что из Горбачева диктатора не получится, но в таком хаосе может возникнуть третья власть и т.д..

На второй странице про Ригу ничего нет (что еще раз доказывает представление о рижских событиях как о чем-то второстепенном по сравнению с происшествием в Вильнюсе). Зато в рубрике «трех авторов» политолог Андрей Грачев пишет о том, что «Вильнюсская катастрофа продолжается. Она превратилась в рижскую. Следовательно, речь идет не о единичной трагедии, и, если власть не объяснится перед обществом и не восстановит с ним контакт, перед нами реально встает перспектива крушения политики, курса, надежды». Довольно частый мотив об общих проблемах системы и ухудшении ситуации, а не прибалтийском кризисе в частности - пожалуй, в этом состоит еще одно отличие «МН» от «АиФ»: попытка рассмотреть происходящее в совокупности всех существующих проблем. «Звонит колокол» Елены Боннэр (в этой же рубрике) - очень личный очерк, сочинение, выражение боли. Боннэр лично знала погибшего в Риге оператора из группы Подниекса, и в заключение она с горечью замечает - хорошо, что Андрей (Сахаров) умер - он всего этого не увидит и никуда не понесется....

Четвертая страница выпуска с заголовком «Баррикады не просят огня» и подзаголовком «Рига сегодня напоминает прифронтовой город, многие жители которого готовы умереть за свою независимость» полностью посвящена накаленной ситуации в Латвийской столице, но не самим событиям: текст был составлен раньше и передан из Риги в редакцию утром 20 января. В нем корреспондент приводит собственное видение того, как и что происходило в Латвийской столице, начиная с 1 января - дня, когда латвийским правительством было принято непопулярное решение о поднятии цен и с которого якобы и начались протесты граждан. Но на самом деле рост цен пришелся на руку коммунистам и прочим представителям оппозиции, которые стали во всем обвинять латвийскую власть. «Вдохновленные литовским сценарием, они, объединившись в латвийский комитет общественного спасения, объявили через газету ЦК КПЛ «Советская Латвия» о роспуске Верховного Совета республики и правительства». Компартия, по мнению премьер-министра Иварса Годманиса, хочет вернуть власть силой - только это объясняет использование военной силы, в противном случае обошлись бы без нее. Не случайным является и то, что в Риге расположен штаб ПрибВО, а в Латвии находятся советские войска. После Вильнюса 13 января в городе начали возводить баррикады (действия в этот период правительственных и оппозиционных сил не приводятся в «МН», но были подробно описаны в первом январском выпуске «АиФ»), а на 15 января будто бы «в пику» этим действиям был назначен марш оппозиции. Федор Кузьмин (уже знакомый нам по репортажу «АиФ») пообещал Горбунову не допустить вмешательства своих людей в происходящее, отпустив такую ремарку: «За своих людей я отвечаю, но только за своих», после чего корреспондент задается логичным вопросом: «Есть другие?» Глава «черных беретов» Чеслав Млынник запретил омоновцам давать интервью, объяснив это «приказом». Опасность ОМОНа была очевидна, ее специально обсуждали на пресс-конференции 18 января, когда полковник Алкснис вдруг заметил, что в случае нападения на ОМОН за него вступится армия. 14 января ОМОН напал на отделение милиции и школу милиции, целью был захват оружия; 16 числа им были обстреляны пять машин, микроавтобус «Латвия» и «скорая помощь», в которой находились люди. В результате обстрела от выстрела в голову погиб один человек. На этом ОМОН не остановился, устроив еще несколько налетов. Корреспондент замечает, что подчинение ОМОНа МВД СССР перекладывает ответственность за случившееся на Пуго, но после ночных событий 20 января, когда было ранено 9 (или 10) человек и убито четверо, министр МВД СССР заявил, что ничего не знает о происходящем.

Как и в прошлом выпуске, под репортажем из Риги находится очередное «фактурное» фото бойца рижского ОМОНА Александра Кузьмина (здесь он представлен как «один из бойцов рижского ОМОНа во время отдыха», а фото предоставлено все той же «Независимой балтийской газетой»). Видимо, это тот самый старший лейтенант Кузьмин из прошлого выпуска «МН». Он сидит в тельняшке, на стене висит то ли оружие, то ли какие-то ремни для его ношения (неразборчиво) и плакат, где по-русски написано «Арнольд Шварценеггер», а сам Шварц представлен в четырех позах «качка». Образ омоновца для читателя должен быть очевиден - расслабленные вооруженные громилы, которые «отдыхают» на базе с оружием и своеобразными украшениями в виде плакатов, но в любой момент могут «сорваться» и выехать на улицы города. А это страшно.

Опубликованное в нескольких газетах обращение Б. Ельцина к солдатам и офицерам не осталось незамеченным «МН». Свой призыв под названием «Не стреляй!» опубликовал и корреспондент «МН», писатель Дмитрий Радышевский. Это очень эмоциональное обращение, в котором автор призывает всех к нормальному поведению и пишет о том, что ждет взявших в руки оружие против мирных граждан.

Проблема свободы слова, которая неразрывно связана с возможностью освещать происходящее в Прибалтике, поднимается и в «МН». В газете представлена стенограмма с обсуждения на четвертой сессии Верховного Совета СССР, когда шла речь о приостановке действия закона о печати. «Президент предлагает и отказывается» - такой заголовок выбран не случайно: Горбачев, объявивший о необходимости приостановить закон для того, чтобы выработать объективность у прессы, был практически зашикан и отказался от своей идеи, однако приказав рассмотреть подробнее возможные меры изменения ситуации в СМИ. В очерке «Перечитывая стенограмму» под заголовком «Снова загнать джинна в бутылку? К дебатам о свободе печати» Ю. Карякин пишет, что хотя президент и отказался от своей идеи приостановить закон (было принято решение заняться «объективным освещением событий»), это все равно пугает - пугает та легкость, с которой разбрасываются таким колоссальным законом. Демократия становится все дальше, но ведь очевидно, что «слишком много правды вырвалось в свет», а гласность - это ««элементарное», первоначальное условие нормальной жизни». «МН» также писали о монополии Гостелерадио - в первом выпуске есть небольшая заметка под заголовком «За оптимизмом - к «Рабыне Изауре» (отсылка к трансляции популярного сериала): «Читателям проще: не нравится «Правда» - покупай «Коммерсант». По телевизору мы смотрим то, что отбирает руководство Гостелерадио, у которого монопольное право владения эфиром».

Освещение событий в Прибалтике «Московскими новостями» не только присутствует как таковое, но и анализируется с точки зрения их «существования» в других СМИ. На вопрос «Бедные, бедные танки, или почему не стыдно лгать?» редакция дает такой ответ: потому, что людям, которые выполняют приказ, не стыдно. А вранье в других СМИ просто откровенное: например, людей под танки в Вильнюсе толкали рядом стоящие люди, а огнестрельные ранения делались уже умершим своей смертью людям, чтобы все представить как атаку армии. Интересно, что сотрудники СМИ избегают ссылок на конкретные издания, давая общие характеристики - «коммунистические издания», «якобы демократические СМИ» и т.д. Такой же уход от точных ссылок наблюдается и в выступлении политиков - вспомнить только интервью с Кравченко из «АиФ», который обещал не допустить деятельности «дестабилизирующих обстановку» СМИ.

«Аргументы и факты», приглашающие к участию в митинге 20 января, о самом митинге не написали не слова. Зато в «МН» имеется информация о том, что в Москве прошел полумиллионный митинг за отставку Крючкова, Язова, Пуго и прочих, но он был, в первую очередь, траурным - в память о жертвах в Вильнюсе. Для сравнения приведен репортаж с митинга коммунистов у Парка Горького, который состоялся 19 января. На нем несколько человек с плакатами (разумеется, их было больше, но редакция выбрала фото с небольшой группой людей) ругали Ельцина, защищали Невзорова («Невзоров, мы с тобой, только позови!») и Саддама Хусейна. Вряд ли посылом редакции было то, что «хороший» митинг прошел в центре Москвы и был многочисленным, а «плохой» состоялся в парке у нескольких коммунистов. Фотография и надписи на плакатах скорее показывают полную неуместность самого существования таких взглядов сейчас, когда в стране идут демократические процессы (не стоит забывать об основном посыле «МН»), и потому к ним даже нет подписей - кадры с многотысячной толпой и небольшой группой говорят сами за себя.

В следующем выпуске от 3 февраля (подписан в печать 29.01.91) представлен последний разворот, посвященный событиям в Прибалтике - правда, если в «АиФ» была подведена некая черта и надежда на улаживание конфликта, в «МН» представлен «открытый конец»: «Прибалтика: тревога остается». В статье «Особое назначение» описывается жизнь рижского ОМОНа, интервью с уже известным нам Кузьминым и мнение бывшего министра МВД Вадима Бакатина под заголовком «Рижский ОМОН - это и моя ошибка». Бакатин ратовал за роспуск вооруженного объединения: русскоязычный отряд, в котором представлено не больше 20 человек других национальностей, вынужден оставаться на военной базе в чужой стране, питаться казенной пищей и выполнять приказы, суть которых больше сводится к устрашению и разрушению, чем к чему-то путному. Очевидно, что для сдерживания людей в таком состоянии необходима последовательная «помывка мозгов». «Сто двадцать крепких мужиков с комплексом супермена Рэмбо, с мышцами Шварценеггера и полной кашей в голове» - так одновременно сочувственно и немного с издевкой описывает их корреспондент «МН».

Таким образом, освещение прибалтийских событий в «Московских новостях» происходит через призму проблем становления демократии в России и суверенных республиках, а главным «врагом» представляются коммунисты. Действия Ельцина газетой оцениваются однозначно положительно, о Горбачеве говорится очень мало, гораздо подробнее можно узнать о коммунистах. Вполне возможно, что этим же обусловлено такое внимание рижскому ОМОНу - группа вооруженных людей, которые практически никем не контролируются, но периодически находят для себя занятия (при этом сами являющиеся несчастными людьми не при делах) как аллюзия коммунистической власти, с которой каждый нормальный человек должен бороться.

«Куранты»

«Куранты» - газета, выходившая пять раз в неделю (Вт - Сб). Главный редактор - А. Панков, тираж к концу 1991 года - 300 000 экземпляров (около 225 000 подписки). Прочие сведения:

Учредитель газеты - Моссовет. Основана 20 сентября 1990. Публикует решения московских властей, анонсы мероприятий и массу текущей информации о деятельности группировок демократического направления, анонсы их мероприятий. Политическая линия газеты - радикальный антикоммунизм с популистским уклоном. В конфликте мэрии с Моссоветом в основном активно поддерживает мэрию.

Издание «Куранты» - совсем молодая на январь 1991-го газета, начавшая свое существование еженедельным выпуском: «Позади - пятнадцать еженедельных выпусков газеты «Куранты». Впереди... Не будем загадывать, сколько - ежедневных». В отличие от «АиФ» и «МН», где на рассмотрение произошедших событий и верстку у издателей была неделя, у ежедневных газет такого времени нет. Этим обусловлена специфика материала: сообщения более короткие и более «резкие». Таким образом, «Куранты» не могли себе позволить детальное описание параллельных с вильнюсскими событий, в том числе и тех, что происходили с телевидением и прессой. Проблема свободы слова в издании напрямую связана с нападками на демократию, о которых в «Курантах» говорится гораздо больше, чем в «Московских новостях». А популизм газеты, отмеченный Г. Белонучкиным, выражается в большом количестве пространных фраз.

Первая новость о Прибалтике появилась в третьем номере от 5 января сообщением о захвате дома печати в Риге. «Печать в СССР свободна, а в Риге - бездомна» - таким не самым оригинальным заголовком начинается статья о действиях ОМОНа. В отличие от «МН» и «АиФ», «Куранты» делают упор на экономический фактор произошедшего: «речь здесь идет и об огромных прибылях, которых лишалась КПЛ, потеряв Дом печати: издательское дело - один из самых рентабельных бизнесов», поэтому партии было необходимо вернуть себе собственность. Учитывая то, что рижский ОМОН занимался охраной партийного имущества в Латвии, все сходится. Но общую ситуацию журналист «Курантов» оценивает шире: «Очевидно, можно не сомневаться теперь: наступление правых сил, которое до сих пор пока только ожидалось, подразумевалось - началось. И похоже, что Президент, являющийся еще и генеральным секретарем ЦК КПСС, на этот раз не намерен отступать». Интересно, что Горбачев упоминается в этой заметке один-единственный раз и именно в таком ключе, хотя действия ОМОНа автор связывает только с КПЛ.

января выходит четвертый выпуск «Курантов», в котором речь идет о вводе десантников в Латвию. Цель - принудительная мобилизация в армию (предположительно, такая поспешность связана с Персидским кризисом), причем 10-тысячный контингент с 7 по 13 января дает время «дезертирам» добровольно вернуться в армию и дослужить в ПрибВО. Данный ввод войск осуществлен по приказу министра обороны Язова. Однако приказ из центра не учитывает латвийской специфики - например, непонятно, что делать с молодыми людьми, которые по латвийскому законодательству ушли в альтернативную службу. ВС Латвии в ответ на введение десантников начал обсуждение проекта обращения к мировым парламентам в связи с использованием войск без ведома выборных органов. Одновременно с рижскими событиями ухудшается ситуация в Вильнюсе, которая вот-вот перерастет в трагедию 13 января. Но пока все под контролем, 10 января Горбачев адресует сообщение Верховному Совету Литовской ССР, в котором он винит литовское правительство в отступлении от конституции СССР и возвращении к буржуазным порядкам, из-за чего происходит резкое обострение ситуации в республике. «Люди требуют восстановления конституционного порядка», «разуверившись в политике, проводимой нынешним руководством, они требуют введения президентского правления». Также Горбачев предлагает вернуть силу советской конституции и предупреждает литовцев об ответственности перед своим народом за отказ от его «предложения». Иначе как угрозу данное обращение воспринять сложно, и журналисты не преминули обвинить президента в ультимативности. Комментарием к обращению президента идет заметка «От плюрализма к «ультиматизму»», автор которой считает «тупик», о котором говорит президент, следствием политики центра. Горбачев пытается быть нужным и хочет стать «твердой рукой», но после 1985-го республики стали другими, и вернуть все назад не получится. Хотя «небольшая война ему бы сегодня не помешала» - по мнению журналиста, она позволит сплотить общество и направить все ресурсы снова в централизованное экономическое русло.

«Тбилиси - апрель 1989, Баку - январь 1990, Вильнюс - январь 1991... Трагический ряд городов и дат не оборвется, если и на этот раз не будут названы те, кто послал десантников в суверенное государство для поддержания анонимного Комитета национального спасения. Тот народ, от имени которого его собственных сыновей посылают убивать, должен сегодня знать, по чьей вине в Вильнюсе пролилась кровь». Так начинается первая полоса выпуска от 15-го января. Дальше идет описание того, как штурмом брали здание радио и телевидения, телебашню. По просьбе т.н. Комитета национального спасения введен комендантский час с 6.00 13 января, что по сути означает введение военного положения. В статье «Министры утверждают: приказа из центра не было» речь идет о реакции Пуго и Язова на конфликт в Литве. Оба уверяют, что это не их рук дело, они ничего не знают. Однако на вопрос о Комитете, который был сформирован в срочном порядке 11 января (этой информации не было больше ни в одной из используемых для данной работы газет), Пуго ответил, что «назвать фамилии он не может в целях их безопасности».

После происшествия в Прибалтике Горбачев начал заседание сессии ВС с обсуждения кабинета министров (в шутливом тоне), который необходим президенту, а не с выражения сочувствия литовцам или комментария по поводу Прибалтики. Корреспондент заканчивает статью такими словами: «Простите нас, друзья из Литвы. Сегодня мы не воспринимаем шуток Президента. Мы разделяем вашу боль». Поведение президента не одобряли и представители интеллигенции: Елена Боннэр отправила Нобелевскому комитету с просьбой «вычеркнуть имя Андрея Сахарова из числа лауреатов Нобелевской премии», потому что в этом же списке есть Горбачев.

Несмотря на то, что на период публикации девятого номера уже было известно о происшествиях в Риге, которые подробно были описаны в «МН» (обстрел школы милиции, нескольких машин и захват оружия омоновцами), в «Курантах» про рижские события ни слова - как и про то, что с 13 января в городе начали возводить баррикады. Первые страницы всех выпусков по-прежнему занимают сообщения из Вильнюса. Кстати говоря, страницы, на которых располагается новость, являются показателем, если их расположение не зависит от наличия фиксированных рубрик (такими, например, являлись «Страница трех авторов» в «МН» на третьей странице или письма в редакцию «АиФ» на восьмой). Почти все новости про Прибалтику в период январских волнений находятся на первых страницах газеты, а с потерей актуальности «сползают» к концу.

Примером «первополосной» заметки и одновременно описанного Г. Белонучкиным фирменного популизма «Курантов» является, например, эта заметка в десятом выпуске от 17 января:

«Граждане, Отчество в опасности! Наши танки - на чужой земле». Эти слова, написанные в 1968 году, оставят след в истории еще одного поколения советских людей. Но останется в истории и политическая забастовка, начатая вчера в поддержку суверенной Литвы. Верхи еще пытаются жить по-старому за отлакированным фасадом империи, но народ хочет жить по-новому. Свободно. И слова о его интересах не заглушают грохот танков на улицах Вильнюса. И сейчас, защищая Литву, мы защищаем Россию.

В 12-том выпуске от 19 января на первой полосе с лозунгом «Сегодня - Литва, завтра - Россия!» находится описание манифестации, которая должна пройти на следующий день в центре Москвы. Для сравнения: у «МН» есть описание митинга постфактум, у «АиФ» - скромный призыв к манифестации и ничего про то, как он прошел.

Удивительно содержание выпуска от 23-го января: на первой полосе приведена резолюция митинга 20-го января, на этой же странице имеется упоминание митинга 19-го числа, в котором участвовало не больше трехсот коммунистов. Указывается, что на этот «митинг» сгоняли пенсионеров. И больше ни слова о Прибалтике во всем номере. Как мы уже знаем по репортажам «АиФ» и «МН», рижский ОМОН в ночь с 19 на 20 января захватил здание МВД Латвии, в результате чего погибло 4 человека, но в «Курантах» ни о рижских баррикадах, ни о данном происшествии не говорится. В четырнадцатом выпуске от 24-го января Прибалтика окончательно уходит с первой полосы, ее заменяют проблемы союзной экономики. Однако полностью освещение рижских событий не заканчивается. В представительстве Латвийской республики в Москве А. Горбунов устроил пресс-конференцию, на которой рассказал журналистам о своей встрече с Горбачевым (о самой встрече в «Курантах» сказано не было). Основные тезисы Горбунова состояли в том, что введение президентского правления в Латвии возможно только в случае крупных провокаций, а требование соблюдать советскую конституцию не является правомерным, поскольку законы латвийской республики стоят выше нее. Продолжая тему взаимоотношений с центром, Горбунов призвал Москву к диалогу и отметил, что с Горбачевым было найдено соглашение касательно законов о правах человека - здесь президент готов признать преимущество латвийского законодательства в вопросе предоставления прав людям различных национальностей, проживающих на территории Латвии. В заметке про Горбунова внизу также есть небольшая приписка о том, что в этот день (25 января) состоятся похороны погибших при захвате здания МВД.

Помимо отчасти удачного диалога Горбачева и Горбунова (хотя «Куранты» упорно подчеркивают роль именно Горбунова в проведенных переговорах) состоялось и первое назначение латвийского посла в России: 25 января им стал Янис Ловникс. А министр иностранных дел России А. Козырев заметил, что данное назначение вносит положительный вклад в отношения суверенных республик, добавив, что в ближайшее время в Риге будет открыто российское представительство. Хотелось бы сказать, что на данной позитивной ноте заканчивается освещение январских прибалтийских событий в «Курантах», но сразу под новостью о назначении посла идет сообщение о том, что 23 января от огнестрельного ранения в голову погиб боец ОМОН. По официальной версии причиной гибели стала ошибка: случайно выстрелило оружие. Но также рассматриваются убийство и самоубийство. Данная печальная «нота» напоминает о том, что вопрос с рижским ОМОНом еще не решен, но это уже другая история.

Таким образом, можно заметить, что «Куранты» схожим с «Московскими новостями» образом освещают прибалтийские события через вопрос демократии как в самой России, так и в других республиках. Возможно, именно по этому рижские события остаются «в тени» - передать суть прибалтийской проблемы можно и не вдаваясь в подробности; с этой же точки зрения заявления Горбунова после захвата МВД для газеты представляют бо́льший интерес, чем освещение самого захвата.

«Независимая газета»

«Независимая газета» - «тяжелая артиллерия» гласности 90-х. В «Истории русских медиа», составленной «Афишей», газета описывается как одно из самых авторитетных издательств страны. «НГ» открыл ушедший из «Московских новостей» Виталий Третьяков, и хотя по словам Татьяны Малкиной (корреспондента отдела политики с 1991 по 1993-й) команда была «зеленая», потому что редакцию Третьяков набрал с нуля, он не прогадал. «До газеты пользовались партийно-бюрократическим канцеляритом. А мы, вооружившись до зубов стайлбуками Financial Times и Reuters, пытались привнести западные критерии качества на отечественную почву. И, в общем-то, преуспели - хотя создали нечто свое». Также «НГ» от других газет отличает наличие девиза - вместо привычного «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» на обложке находится фраза на латыни «Sine ira et studio» («Без гнева и пристрастия»), которая явно отражает намерение редакции объективно освещать события.

«НГ» выходила три раза в неделю, тираж к концу 1991 года составлял 270 000 экземпляров. В справочнике Г. Белонучкина описывается как «Ведущая ежедневная политическая газета»:

Учреждена Моссоветом. Коллектив редакций сформирован из журналистов популярных газет либерального направления (Московские новости, Коммерсантъ, Собеседник). Выходит с декабря 1990 г. трижды в неделю (в 1992 - 5 раз). С первых же месяцев существования - самая раскупаемая газета в Москве. Наиболее полно освещает политическую жизнь страны, придерживаясь либеральных позиций. Среди постоянных авторов - эссеисты и литературные критики русской иммиграции. Тиражи газеты ежедневно печатаются в ряде городов России, а также в Тбилиси. Дайджесты публикаций «НГ» выходят на русском и английском языках в США. События за рубежом освещает эпизодически.

Сообщения о Прибалтике начинаются с новости о захвате Дома печати ОМОНом. ОМОН действовал «под эгидой правоохранительного кооператива «Викинг»» по указанию ЦК КП Латвии, чтобы Дом печати не перешел в собственность его коллектива. В следующем номере от 10 января первый заместитель Председателя Совета Министров Латвийской Республики Илмар Бишер в интервью говорит о вводе десантников на территорию республики, называя это «демонстративным шагом». Было получено подтверждение того, что вопрос с дезертирами будет решен без советских войск, а латвийское законодательство относительно альтернативной службы и дезертиров предлагает свои меры. На вопрос корреспондента В. Дашевского о том, чем можно объяснить повышенный интерес центральных СМИ к Латвии, Бишер отвечает так: «Известно, что у нас очень энергичный первый секретарь компартии, которого никак не удовлетворяет роль лидера оппозиции в парламенте». А. Рубикс неспроста такой уверенный - его инициативы (в том числе создание комитета национального спасения) поддерживаются ЦК КПСС, а «ЦТ и «Правда» активно используются для нагнетания обстановки». В этом же выпуске опубликован депутатский запрос к Б.К. Пуго с требованием вернуть в казармы отряд ОМОН и дать немедленный ответ Верховному Совету Латвии на следующие вопросы: кто ответственен за нападение на Дом печати, почему отмена 6 статьи конституции СССР неведома ЦК КПЛ, как будет проведено расследование и наказание виновных и какие гарантии может дать МВД СССР того, что подобное больше не повторится. Перед этим приводится справка о случившемся, где к уже известным нам фактам из рассмотренных ранее газет добавляется подробное описание того, как Дом печати было решено сделать акционерным обществом. ЦК КПЛ не устроила их доля в 23 % (51% принадлежал коллективам типографии и редакции, 26% о - Латвийской Республике), и они решили захватить имущество силой. Результатом стало принятое коллективом 4 января решение покинуть Дом печати и прекратить выпуск центральных и республиканских периодических изданий.

В шестом номере от 12 января опубликовано уже знакомое нам обращение Горбачева от 10 числа, а под заголовком «Танки на улицах Вильнюса» описываются события, которые предшествовали беспорядкам в Вильнюсе. Десятого же числа «десантниками был захвачен Департамент охраны края и республиканский Дом печати». Радио республики в тот же день начало призывы к населению «с просьбой собираться у зданий парламента, Дома печати и телецентра для осуществления акции гражданского неповиновения». Министерство обороны СССР отказалось комментировать ситуацию, предложив обратиться в пресс-службу президента. В этом же выпуске корреспондент «Советской молодежи» А. Сорокин специально для «НГ» рассказывает подробности того, что происходит в Риге в статье «В тени Рижского Дома печати». Из нового - комментарий Рубикса, который заявил, что приказ охранять Дом печати был отдан для соблюдения Указа президента об охране собственности КПСС.

Описание захвата рижского Дома печати нигде подробно не описывалось, но «НГ» поставили себе целью осветить данное событие как можно полнее - на это указывает неоднократный возврат к теме. В отличие от других изданий, который выстраивали январские события по логической цепочке «Вильнюс - Рига - Таллин?», «НГ» начинают «отсчет» январского кризиса именно со 2 января: «Итак, Рига… Вильнюс… Далее - везде?..» Также в «НГ» поражает проработка материала: несмотря на то, что газета издавалась три раза в неделю, полнота информации в ней не уступает еженедельникам «АиФ» и «МН». Под «полнотой» я подразумеваю не столько освещение всех возможных точек зрения («конек» «АиФ»), сколько палитру возможных способов освещения одного события и подачу информации в нем. Если разбирать это на случае Дома печати, то здесь есть все: причина, повод, точки зрения на произошедшее, реакция / ее отсутствие, результат и знакомое «мы следим за развитием событий», при этом имеется и аналитический авторский материал (наподобие рубрик в «МН»). Например, Виталий Портников в статье «Крах по сценарию» задается вопросом о возможности введения президентского правления в одной республике, сравнивает ситуацию в Литве и Латвии, отмечая, что в Латвии обстановка спокойнее из-за их более «миролюбивого» правительства, а Ландсбергису стоило бы быть поспокойнее и т.д.

В седьмом номере «НГ» от 15 января первая страница, как и у большинства газет этого периода, посвящена Литве, а сами происшествия названы «Попыткой военного переворота». В Латвии уже ожидают повторения «литовского сценария» - на 15 января назначен митинг оппозиции, официальная причина которого - повышение цен в республике, а парламент республики находится в опасной близости от места его проведения. Но как показал опыт Вильнюса, ничем хорошим вмешательство Москвы в дела Прибалтики закончиться не может, поэтому все может и обойтись. Янис Петерс, постоянный представитель Латвии в Москве, назвал, однако, захват Дома печати в Риге «репетицией» - многочисленные договоры с советским правительством рождали излишний оптимизм, который рухнул после ночи 13-го. Правда, представитель не теряет надежды на подписание договора Латвии и России, который может способствовать стабилизации обстановки. Выше приведено заявление Ельцина с осуждением действий советской армии (и самой возможности ее действий на территории суверенного государства).

В следующем выпуске «НГ» много говорится о проблеме свободы слова в связи с событиями в Прибалтике. В заметке «Конец эры гласности?» описывается предложение президента приостановить действие закона о печати, которое вызвало негодование многих изданий (интересно, что о приостановке данного закона в правительственных СМИ ни сказано ни слова). В итоге было поручено «разработать конкретные меры по обеспечению объективного освещения событий в стране», и «за» проголосовало 275 человек. «Это - возвращение политической цензуры», подытоживает издание. В этом же выпуске опубликовано обращение Андрея Караулова (члена редколлегии «НГ») Александру Невзорову, которое мне хотелось бы здесь привести:

Через полчаса мы закрываем номер, у меня нет, Александр, времени (да и желания) разбирать и цитировать ваш вчерашний репортаж из Литвы, - но то, что вы сделали, это мерзость. (…) Свою популярность вы бросили на поддержку тех, кто стрелял и убивал. Вы подлец, Александр, и я очень сожалею, что у меня и моих коллег сейчас нет возможности сказать вас это лично, глядя в глаза.

Замечательное по своей эмоциональности обращение! Претензии к Невзорову за его откровенно лживые репортажи высказывало и объединение кинематографистов в «АиФ», но личной претензии не было - в чем-то прикрыться коллективным письмом легче, при этом читателю будет представлено общее мнение. Здесь же главный посыл не в том, что репортаж ложный и передачи Невзорова «неправильные»: сам Невзоров выступает как предатель журналисткой профессии, как предатель политики гласности (хотя стоит отметить, что свои программы Невзоров делал, пользуясь теми же преференциями свободы слова). Журналист ответственен за то, что подумают о новости читатели - эта ответственность родилась не в перестройку, но выражение в прессе получила именно тогда. То же самое касается и других СМИ: «Эхо Москвы» не переставая транслировало происходящее в Литве, в то время как ТАСС что-то «жевал» на остальных программах.

Сообщения об убийстве 16 января омоновцами в Риге шофера и обстреле нескольких машин отличаются от репортажа в «Московских новостях» - в частности, «скорая помощь» с людьми внутри заменилась микроавтобусом с тремя пассажирами. Но общий посыл такой же: действия направлены на дестабилизацию ситуации в Латвии. Также союз журналистов осудил репортажи Невзорова, а Юрис Подниекс назвал его работу следованием завету Геббельса: «Лгать нужно так много, чтобы люди подумали: столько лгать ведь невозможно».

Данный номер вышел 19 января - за день до трагических событий в Риге. Очевидно, что Вильнюс «успокаивается», и теперь внимание «НГ» снова приковано к Риге, оттуда все и начиналось. Под крупным заголовком «Латвия» приведены «Постановление ЦК компартии Латвии (КПСС)» о роспуске Латвийского правительства и отмене выпущенных им постановлений, «Обращение парламента Латвии» к гражданам России с благодарностью за поддержку, а также сообщение латвийского радио о том, что десантная дивизия из Витебска отказалась от передислокации в Ригу. В «Телеграмме в кремль» повторяются предыдущие требования о выводе ОМОНа с территории республики или его роспуске во избежание новых происшествий, одновременно с этим опубликована статья о «Законе о гражданстве», в которой описываются возможные его проекты . Так называемый «нулевой» закон (когда на гражданство претендует любой житель Латвии) критикуется радикальными националистами, противоположная крайность - представление «кровного» гражданства - также не находит широкой поддержки, из чего корреспондент делает вывод, что неправильно принятый закон способен ухудшить ситуацию в республике (хотя, казалось бы, куда уж больше).

Ситуация в Латвии накалилась до предела. Остальные газеты не публиковали обращения латвийского правительства к Москве, из-за чего могло создаться ощущение, что ОМОН возник ниоткуда и исчез в никуда практически незамеченным как самостоятельная сила. Однако публикация нескольких обращений меняет ракурс восприятия: центр не отреагировал на просьбу разобраться с ОМОНом, и если в случае с использованием сил ПрибВО Кузьмин еще мог дать гарантии того, что войска введены не будут, то ОМОН оказался теми самыми «другими силами», о которых тот же Кузьмин говорил в своих обещаниях Литовскому и Латвийскому правительствам. Создавшаяся ситуация, контроля над которой не было как со стороны центра, так и со стороны латвийского правительства, вылилась в события, к которым с 13 января готовились строители баррикад.

«Рига - штурм МВД» - такой заголовок появился на первой полосе десятого выпуска от 22 января. Пять человек погибло и десять было ранено в результате нападения рижского ОМОНа на здание МВД Латвийской республики. Поводом к нападению якобы стал обстрел омоновцев из здания министерства, но эти данные не подтверждаются. На помощь пришла латвийская милиция, и ей удалось очистить здание от ОМОНа. Что касается десантных войск советской армии, то за помощью к ним обращался и ОМОН, и МВД, но просьбы ни одной из сторон (возможно, к счастью) услышаны не были. МО СССР Язов сказал, что в данном происшествии войска не при чем (что было отчасти правдой), а Пуго после прямого звонка ему «предпринял действия, после которых стрельба была прекращена». При этом всем продолжалось заседание латвийского парламента.

Редактор «НГ» Виталий Третьяков в связи с заявлением Горбачева насчет приостановления действия закона о печати призывает всех журналистов 29 января выпустить свои газеты с пустой первой полосой или опубликовать текст закона о печати (этот призыв, как и сообщения из Риги, находится на первой полосе):

«НГ» обращается ко всем добросовестным и приверженным идеалам свободы печати и политической ответственности прессы журналистам с призывом провести совместную акцию в защиту гласности. В первую очередь мы обращаемся персонально к главным редакторам авторитетных внутри страны и за рубежом «традиционных» изданий («Известия», «КП», «Литературная газета», «МН», «Огонек», «АиФ»). Да, ваши издания, безусловно, не будут закрыты после возрождения политической цензуры, как это произойдет с новыми демократическими изданиями, включая «Независимую газету». Но вас заставят вновь не только не писать то, что вы думаете, но и печатать то, что вы не думаете.

На этой же полосе находится фотография с демонстрации 20 января в Москве с подписью:

Коллеги из ТАСС, назвавшие демонстрацию по горячим литовским следам в прошлое воскресенье «крикливой, но малочисленной», теперь, очевидно, удовлетворены: 20 января на улицы вышло около полумиллиона москвичей. (…) Демократы сами удивляются успеху.

Но «коллеги из ТАСС» не только преуменьшили количество участников на демонстрации, но и преувеличили масштаб забастовки латвийских рабочих: по данному латвийского телевидения, бастовало всего несколько заводов, и то на некоторых работа была физически невозможна из-за действий Интерфронта. Тем временем был подписан четырехсторонний договор между странами Балтии и Россией, из-за которого, как заметил депутат ВС Латвийской Республики Андрей Пантелеев, отношение к Ельцину в Латвии улучшилось.

Следующий выпуск от 24 января начинается с «Основных положений заявления Президента СССР» (заголовок над которыми гласит, что «Президент СССР наконец-то определил свою позицию по прибалтийскому кризису»). Первое, на что обратил внимание Горбачев в своем заявлении: «События, которые произошли в Вильнюсе и Риге, ни в коем случае не являются выражением линии президентской власти, ради которой она была создана». Затем идут еще одиннадцать пунктов, в которых говорится об отмене антиконституционных законов Верховных Советов республик (порядком надоевшая формулировка), о незаконности действия комитетов национального спасения и равнозначных им организаций (пожалуй, этого пункта от президента ждали больше), о невозможности использования военной силы в решении конфликтов и т.д. Но Горбачев понимает, что события в Прибалтике нанесли сильный урон авторитету советской власти, над которым он долго работал, и потому отдельным пунктом отмечает, что было бы очень прискорбно, если эти события будут «неправильно интерпретированы» и разрушат достигнутое. В соседней колонке опубликовано официальное заявление Анатолия Горбунова, который говорит, что в последнее время слишком часто стали говорить о введении президентского правительства в республике. Так вот: это ложные и вредные утверждения. Как и «Куранты», «НГ» передает содержание пресс-конференции Горбунова, которая прошла после его встречи с Горбачевым, Пуго, Ельциным и прочими политическими деятелями, и здесь стоит выделить заголовок - «Программа Ельцина предпочтительнее для Балтии».

Этот заголовок читатель, разумеется, замечает раньше, чем то, о чем эта статья, и сразу видит основную (по мнению редакторов «НГ») мысль из этой конференции. Что касается заголовков, то здесь можно проводить отдельное исследование: популистские и чуть ли не научные, простые (произошло то-то) и сложные («За оптимизмом - к рабыне Изауре»), утверждающие что-то или неоднозначные и т.д. Особенность расположения именно газетных статей состоит в том, что очень много материала нужно уместить на 8-12 страницах, и значимость какой-либо новости можно подчеркнуть двумя способами: вынести ее на первую полосу или обозначить громким заголовком. По причине нехватки места (и времени на верстку) может оказаться и так, что важная новость (как например публикация в «НГ» проекта приостановления закона о печати) окажется буквально впихнута в нижний правый угол, и заметить ее можно только по жирному заголовку. Для краткого освещения важных новостей или чужих мнений в «Курантах» и «НГ», например, выделена отдельная узкая полоса сбоку: в «НГ» на первой полосе (оттуда мы впервые узнаем о захвате Дома печати) и в «Курантах» на второй и третьей страницах, где в колонке дается мнение иностранных СМИ или представителей других стран. Такое отступление было бы полезнее давать для последующего анализа расположения новостей в газете и того, как была расположена прибалтийская тема. Рижские баррикады так же представляют интерес: в большинстве изданий Рига «спрятана» внизу / сбоку, в то время как Вильнюс всегда в центре страницы. Но сюда бы пришлось добавить и данные о том, как проводилась верстка и каким образом отбирался конечный материал, что не является целью данного исследования (хотя, конечно, это безумно интересно).

Но вернемся к рижским событиям. Министр внутренних дел Латвии Алоиз Вазнис дал интервью корреспонденту «НГ» Виталию Портникову: «Мы контролируем ситуацию в Латвии, не считая действия ОМОНа». Такое печальное заглавие лучше всего описывает ситуацию на 24 января: после переговоров Горбунова с Горбачевым и Пуго и выяснения отношений с ПрибВО, казалось бы, все утихло. Особенно успокоило заявление Горбачева о ситуации в Прибалтике и слова Горбунова о том, что с Москвой еще можно договориться. Но ОМОН из Риги никуда не ушел, «черные береты» все еще в городе и не хотят уходить. Из МВД на вопросы Вазниса приходят неясные отписки: якобы во всех случаях на ОМОН кто-то не так посмотрел / напал / кто-то стрелял и им оставалось только защищаться. Создалось впечатление, что Пуго не врет и действительно не контролирует ситуацию, а приказы идет от Рубикса и Потреки, которые оплачивают действия ОМОНа. На вопрос корреспондента о том, почему внутренние войска не могут противостоять «черным беретам», Вазнис отвечает так: если МВД Латвии даст отпор войскам МВД СССР (а именно к ним относится рижский ОМОН), то это будет воспринято как провокация и повод ввести пресловутое президентское правление. Но многого удалось добиться и без прямых столкновений: Пуго гарантировал возврат захваченного ОМОНом оружия и вывод отрядов со всех захваченных позиций. Все это время Дом печати контролировался ОМОНом (написав о захвате один раз, пресса больше не освещала его судьбу), и только 22 января «черные береты» покинули здание.

Из уже достаточно многих рассмотренных статей и репортажей можно понять, кем являются (или представляются в либеральной прессе) министр обороны СССР Язов и министр внутренних дел Пуго. Достаточно агрессивные и хамоватые в манере своего поведения, оба министра откровенно игнорировали все происходящее в Прибалтике. Вернее будет сказать, что все было под контролем, но любые происшествия оказывались для них «неожиданностью». Скорее всего, Пуго не врал Вазнису, когда говорил о том, что не влияет на ОМОН. Но тут же заверяет, что оружие будет возвращено. Значит ли это, что у министра есть связи с теми, кто реально контролирует войска МВД СССР в Латвии? Скорее всего, да, но сейчас не об этом. Если ОМОН действительно контролировался Рубиксом (по крайней мере, такое представление складывается у читателя «НГ»), то это означало, что Рубикс, Пуго и Язов за одно. Все трое не видят ничего зазорного в использовании вооруженных сил для решения своих проблем, которые они представляют «общесоюзными» и объясняют стремление их решить приверженностью советской конституции. На это представление вполне логично ложится новость от 29 января о совместном приказе Язова и Пуго организовать вооруженное патрулирование улиц «работниками милиции и военнослужащих с использованием БТР и стрелкового оружия». Как отмечает редакция «НГ», последствия этого указа, который сначала даже приняли за подделку, непредсказуемы: «Вряд ли кто-нибудь, имея перед глазами Тбилиси, Баку, Вильнюс и Ригу, заблуждается насчет того, что произойдет там, где приказ будет выполнен».

Точка в освещении рижских событий была поставлена в рубрике «Коротко» под заголовком «Разобраны баррикады в Риге» в последнем январском выпуске от 31 января. Прибывший в Ригу председатель Совета Национальностей ВС СССР Рафик Нишанов собрал в зале ВС Латвии Яниса Диневича (председатель народного фронта), Сергея Диманиса (лидер «Равноправия»), Федора Кузьмина (с ним мы уже знакомы) и Альфреда Рубикса (в представлении также не нуждается). До этой встречи Горбачевым, Горбуновым и Рубиксом было принято решение о создании парламентской согласительной комиссии. На этой встрече ставился вопрос о том, в какой форме должны проходить дальнейшие обсуждения: итоги референдума о независимости Латвии, который скоро должен состояться, по мнению Рубикса будут незаконными, потому что Латвия является советской. С ним согласен Диманис, но в другом ключе: после недавних событий люди будут голосовать на эмоциях, лучше подождать с проведением референдума. Однако собравшиеся пришли к тому же итогу, что и недавний совет у Горбачева: создать внутрипарламентскую согласительную комиссию и признать невозможность решения проблем силовыми методами.

Что касается дальнейших разбирательств с рижским ОМОНом, то это стало головной болью Латвии на долгое время, но расследование именно январских событий осложнялось наличием в республике, по сути, двух прокуратур: прокуратуры Латвийской СССР (подчиняется генпрокурору СССР и не признает несоюзных законов) и прокуратуры Латвийской Республики. Дружинники, которые были захвачены ОМОНом накануне 20 января, были признаны пострадавшими одной стороной латвийского правосудия и виновными - другой (они обвинялись в краже оружия, признание в которой они под пытками на камеру дали ОМОНу, а потом его Рубикс показывал иностранным журналистам). Не случайно заголовок статьи звучит как «Фемида в «черном берете»».

Пожалуй, «Независимая газета» является самым подробным из всех демократических изданий. Особенно ее отличает внимание именно к рижским событиям - «Время баррикад» в Риге не является следствием Вильнюсских событий, они как раз предшествуют им. При этом редакция не делает существенного различия между причиной Литовских и Латвийских событий.

Очевидно, что «независимые» издания придерживаются демократических взглядов, считая, что прибалтийские республики имеют право на суверенитет. «Время баррикад» рассматривается ими как драматический эпизод (причем если, например, «АиФ» считает баррикады в Риге следствием вильнюсских событий, то «НГ» видит «рижское» начало январского кризиса). Особенный акцент большинством изданий делается на противозаконных действиях ОМОНа, который слушал указания ЦК Компартии Латвии. Сами баррикады представлены фрагментарно: имеются упоминания о том, что их начали возводить 13 января и что по всему городу идут добровольные дежурства. Однако самих рижан за баррикадами не видно: нет интервью с участниками, нет примерного описания социального состава защитников. Рижане в газетном портрете представлены абстрактной массой латвийцев, которая выступает против введения коммунистических порядков и за суверенитет. Гораздо бо́льший акцент газеты делают на официальных заявлениях латвийских лидеров противоборствующих политических сторон. Читателям в России было важно знать о применении военной силы в суверенных республиках, одной из которых с 12 июня 1990 года является и Россия, знать о противоборствующих сторонах - либерального правительства и коммунистического агрессивного меньшинства, которое проявляет активность несмотря на ход перестройки по всему Союзу. При этом обязательно было представить параллельную борьбу за свободу слова, которая велась журналистами.

2.4 Рижские баррикады в правительственных СМИ

Если за «независимую» прессу можно считать все издания, которые после выхода закона о печати перешли к учредителям и стали «независимыми» как в юридическом, так и в идеологическом плане, то советская пресса включала в себя подчиненные различным ведомствам издания, которые почти во всех случаях идеологически оставались верны партии и ее политике. Помимо прочего, у «независимых» и «зависимых» изданий различались источники информации: основным источником для советской прессы был государственный «ТАСС», для «независимой» - «Интерфакс» и «Постфактум».

«Правда»

Начать анализ освещения прибалтийских событий в советской прессе стоит с «Правды» - главного коммунистического издания. На 1991 год «Правда» является органом ЦК КПСС, а на первой полосе гордый профиль вождя революции сопровождается подписью «Газета основана 5 мая 1912 года В.И. Лениным».

«Гроза над Литвой» - так озаглавлен репортаж о событиях в Вильнюсе в 12 номере от 14 января. «Не знали, с чего начать этот репортаж. В последние дни события в Литве принимали все более тревожный характер. Жизнь сама подсказала начало…». Выражения сочувствия родственникам и близким погибших нет, а заголовок «гроза» как будто намекает на то, что может произойти еще что-то (правда, в следующем номере «Правды» статья «Печаль, тревога и надежда» начинается с объявления о трауре в Литве). Выбор именно такого заглавия становится ясен из содержания репортажа. Спецкор «Правды» в Вильнюсе оценивает происходящее как конфликт мирного Комитета национального спасения и вооруженных националистов. Причиной недовольства стали распространяемые литовским правительством антисоветские новости на радио и в прессе. Тогда представители комитета прибыли в парламент «вручить свой протест», но были избиты «боевиками». Они обратились за помощью к дружинникам, которых «боевики» тоже избили, и ничего не оставалось, как обраться к армии. В итоге здание телевидения и радиовещания вместе с телебашней были «взяты под охрану» дружинниками и представителями комитета (с целью пресечь потоки лживой информации). «Произошли острые стычки с применением оружия». Как и из-за чего они произошли, издание не уточняет - впрочем, как и количество погибших и раненых, которые еще предстоит выяснить.

Под крупным заголовком «Слова и дела латвийского парламента» «Правда» со ссылкой на ТАСС приводит заявление Горбунова с осуждением военных действий в Литве. Фигура Горбунова (возможно, за счет его более спокойной позиции по всем вопросам и готовности идти на диалог) не является откровенно положительной или отрицательной в представлении СМИ обоих политических направлений. Тем не менее, газета не преминула заметить, что в итоге обсуждения Верховного Совета Латвии документ фракции «Равноправие», где предлагалось отменить повышение цен и «отменить законы и постановления, нарушающие права человека», принят не был. В следующем выпуске от 15 января приводится обсуждение на сессии ВС СССР 14 января, где Язов и Пуго отвечали на вопросы про Литву. На вопрос о том, имело ли право военное командование вмешиваться, Язов ответил, что, во-первых, военные не при чем, а во-вторых, их вмешательство в итоге оказалось необходимо:

…есть две категории граждан. Одни - те, кто шел за Ландсбергисом, вышли к зданию Верховного Совета, имея оружие. Другие - те, кто выступил против правительства, без оружия. И вот эти люди, которые выступили без оружия против правительства, естественно, нуждались в защите.

Такой противоречивый ответ представляет военных как нейтральную сторону, которая в итоге вступилась за безоружных граждан. Но на этой же странице приведен такой отрывок:

На чьей же совести эта кровь? На солдатах? Нет! Они выполняли приказ. И, кстати говоря, первым погиб как раз офицер - от выстрела в спину. Стрельба боевиков из здания телевидения и радиовещания вызвала ответный удар.

Буквально в прошлом номере не было ни слова о стрельбе из здания телебашни: речь шла лишь о «боевиках», которые избили дружинников и представителей комитета (что вполне могло быть правдой). О «приказе» тоже речи не было - военным «пришлось вступиться». Также непонятно, кто же в итоге вышел к зданию Верховного Совета первыми - представители комитета, которые хотели предъявить протест, или все-таки «те, кто шел за Ландсбергисом». Такая подача информации вызывает желание сделать скоропостижный вывод, что разбирать «Правду» дальше нет смысла: хотя бы из-за того, что освещения событий как такового нет. Но здесь все немного сложнее. Если подача новостей в тех же «Курантах», «АиФ» или «НГ» строится на данных нескольких информагентств, репортажах специальных корреспондентов и зарубежных СМИ и дополняются аналитическими материалами, то представление новостей в Правде построено по-другому. Все новости должны соответствовать «линии партии». Таким образом, любой текст в первую очередь носит пропагандистский характер (нельзя отрицать его наличие и в либеральных изданиях). Но в таком случае любая новость автоматически превращается и в аналитический отчет тоже! Это заметно хотя бы потому, что в «Правде» нет кратких рубрик: все новости даются сразу развернуто и с оценкой. Эта новость-оценка, в свою очередь, состоит из ссылки на ТАСС или корреспондента, при этом на первом месте стоит «моральная» сторона событий. Таким образом, противоречия возникают даже не столько из-за того, что кто-то намеренно искажает информацию, сколько из-за того, что такое искажение является прямым следствием заранее заданной линии новости. По этой же причине зачастую в новостях нарушена причинно-следственная связь. Все в той же «Печали, тревоге и надежде» корреспондент винит литовцев в нарушении советской конституции и том, что поступают угрозы коммунистам. Все это вылилось в трагические столкновения 13 января, которые можно было бы предотвратить:

Они (дестабилизирующие силы Литвы) отказались признать даже Обращение Президента СССР М.С. Горбачева к Верховному Совету республики и восстановить на ее территории действие Конституции СССР и Конституции Литовской ССР. А ведь оно открывало нормальный цивилизованный путь к урегулированию ситуации в Литве.

Логично предположить, что если признание обращения президента могло предотвратить инцидент с захватом телебашни, то сам факт захвата говорит о том, что литовцы были «наказаны» за отказ. Но тогда снова встает вопрос о том, кто же виноват, кто не послушал президента? Наличие третьей стороны частично освещают другие СМИ (высказывая предположение, что ни Горбачев не хотел такого развития событий, ни, разумеется, литовское правительство, и такая ситуация сложилась из-за личных амбиций местных коммунистов и подвластных им вооруженных сил), но не «Правда».

Что касается рижских событий 20-го января… то их попросту нет (как и многих других ранее - ОМОНа для «Правды» не существует). Первую полосу номера от 21 января занимает день памяти В.И. Ленина с громким заголовком «Простите нас, Владимир Ильич!», это же место в следующем выпуске - посещение Президентом Мавзолея. Зато на третьей странице есть популярное в январский период обращение к читателям (представленное письмом парткома завода). «Чего ждем от «Правды»» - так озаглавлено письмо, в котором читатель выражает свою надежду на возвращение «Правды» к истокам и освещение положения рабочих в стране:

Надо сделать все, чтобы влияние газеты росло, круг ее читателей ширился, чтобы партийное слово «Правды» было необходимо людям. К примеру, не могу не задуматься над тем, почему у нас на заводе число подписчиков на газету сократилось в четыре раза. Удорожание газеты тут вряд ли сказалось: завод был единственным коллективом в районе, где всем (…) была предложена дотация в половину стоимости подписки на «Правду».

Причину сокращения подписки партком видит в «бесчестных атаках на «Правду»» в других изданиях. Но и сама редакция виновата перед читателями: газета неполно освещает некоторые события: «Они интуитивно чувствуют, что другие газеты подсовывают недобросовестное, предвзятое изложение фактов, а в «Правде» их толкования не находят». «Толкование» здесь - отличное слово. Именно толкование, а не передача, освещение, описание или анализ - как раз то, о чем уже упоминалось выше. Отличной иллюстрацией данной претензии является как раз отсутствие новостей из Риги: видимо, если «толкование» составить представляется невозможным, то и новость делать необязательно.

Впрочем, полностью проигнорировать рижские события газета не смогла (не зря же в Риге работает отдельный корреспондент). В номере от 25 января объявлено о трауре:

В этот день жители Латвии провожали в последний путь жертв трагедии, произошедшей поздним вечером 20 января. В тот день погибли четыре человека - два сотрудника милиции, кинооператор, учащийся средней школы. (…) В рижском кинотеатре «Спартак» в этот день без перерыва демонстрировались документальные фильмы погибшего в день трагедии кинооператора А. Слапиньша.

Какая трагедия произошла, как там оказалась милиция и оператор, из-за кого погибли люди - все это остается неизвестным читателю «Правды». В дальнейших выпусках ситуация в Прибалтике за январь больше не освещается.

Делая заключение по «Правде», сложно добавить что-то к тому, что уже было сказано. Поэтому, пожалуй, стоит перейти к следующему изданию.

«Известия»

«Известия» - правительственная газета, выходившая шесть раз в неделю (Пн - Сб). Главный редактор - И. Голембиовский, тираж к концу 1991 года - 4 700 000 экземпляров (3 875 000 подписки). Прочие сведения:

Выходит с марта 1917 года. До августа 1991 года - официоз Верховного Совета СССР, ныне (на конец 1991) - независимое издание. С 1989 года стоит на позициях либеральной части окружения Горбачева, ныне составившей руководство Движения демократических реформ. Продолжает публиковать официальные акты органов государственной власти СССР. В основном выступает в поддержку политиков демократического спектра, критикуя антикоммунистические (в России) и националистические (в других республиках) перегибы в их деятельности. Имеет всесоюзную и международную корреспондентскую сеть.

«Известия» можно назвать прокоммунистическими «Аргументами и фактами»: газета ссылается на большое количество информационных источников (их список для каждого номера приведен на первой полосе), во многих вопросах представлены различные точки зрения, из-за чего издание склоняется к объективистской позиции. Освещение балтийского кризиса издание начинает со статьи о захвате Дома печати, правда с опозданием - в выпуске от 9 января. Дело о дележе Дома печати в суде не рассматривалось - объявив его акционерным обществом и поделив доли, учредители поставили перед фактом ЦК КПСС, которому Дом полностью принадлежал ранее. Обращение к войскам МВД (ОМОНу) было названо законным со ссылкой на Указ Президента от 12 октября 1990 года (по которому правоохранительные органы обязаны защищать собственников).

Что касается общего отношения издания к прибалтийскому кризису, то можно выделить следующие моменты: поддерживая Горбачева и критикуя республиканские власти за нежелание слушаться президента, «Известия» не перегибают палку - Ландсбергис, как считает вильнюсский корреспондент, действует слишком резко и с оглядкой на запад, игнорируя проблемы в своей стране. Но его не называют «фашистом», «националистом» и прочими словами - речь идет именно о критике проводимой политики:

Разногласия по политическому вопросу. Непродуманность отдельных экономических реформ, ряд законов, направленный в основном на укрепление государственных структур, а не на права и свободы человека и высвобождение его экономической инициативы. Словом, целый комплекс причин и следствий привели к нынешнему кризису исполнительной власти. А главное, полная неопределенности политика в отношениях с Советским Союзом.

События в Вильнюсе газета начинает освещать в выпуске от 12 января, по очереди представляя информацию с места событий по словам собственного корреспондента и ТАСС. На тот момент в город были введены десантные части и взят Дома печати, началась стрельба. Одновременно с литовскими событиями информагентство в Москве, помогающее их освещать, столкнулось с проблемами. 11 января Гостелерадио во главе с Л. Кравченко прекратило деятельность «Интерфакса» в помещениях здания Гостелерадио, которые агентству пришлось временно занять из-за ремонта в постоянном месте работы. Кроме того, имущество «Интерфакса» было арестовано, но в 1990 году «ИФ» был официально зарегистрирован как независимое предприятие, и поэтому Гостелерадио не имеет права распоряжаться их собственностью:

«Интерфакс» рассматривает эту акцию нового руководства Гостелерадио СССР как логическое развитие взятого Леонидом Кравченко курса на ликвидацию независимых информационный структур. Недавнее запрещение популярнейшей советской телепрограммы «Взгляд», исчезновение с экранов передач «Авторского телевидения» - звенья той же цепи. Руководство Гостелерадио СССР и не скрывает, что информация «Интерфакса» не отвечает его политической концепции.

Кравченко является «антигероем» либерально направленной прессы, хотя и не влияет на нее напрямую. Однако противостояние телевидения и печати, особенно в критические моменты, усугублялось, и его действия воспринимались особенно остро. Случай же с «Интерфаксом» можно рассматривать как вопиющий: информагентство, с которым сотрудничают почти все СМИ, притесняется даже не Главлитом, а Гостелерадио. Что касается Главлита, то здесь может возникнуть логичный вопрос - как он реагировал на происходящее в прессе и старался ли как-то контролировать информационный поток? А.В. Блюм в работе «Закат Главлита. Как разрушалась система советской цензуры: документальная хроника 1985-1991 гг.» отвечает на последний вопрос отрицательно: «Главлитовские инстанции в это время стремились лишь к самосохранению, не помышляя уже о политико-идеологическом вмешательстве». Роль в сохранении тайн и цензуры оставалась, но небольшая: в характеристике 1991 года автор указывает, что активное давление на СМИ шло в основном со стороны Верховного Совета СССР. Интересно, что «Известия», являясь официозом ВС, сохраняют объективность и не склоняются в популистскую риторику - в отличие, например, от «Правды».

На следующий день после Вильнюса А. Горбунов выступил на заседании ВС Латвии с речью о том, что население республики раскололось. Это выражается во многих аспектах: вопросы поддержки латвийского правительства или коммунистов, принятия гражданства и другие проблемы не дают прийти к согласию. К этому прибавились повышение цен (в четыре раза) и дезинформация в СМИ (которой начали грешить издания всех политических направленностей). Также имеются разногласия по поводу политики российского руководства. Народный фронт поддерживает действия Ельцина и выражает надежду на его поддержку в установлении суверенитета республики. Русскоязычное население Латвии считает, что Ельцин не замечает антидемократического настроя латвийского правительства (особенно болезненно воспринимаются обсуждения проектов закона о гражданстве).

С небольшим опозданием «Известия» пишут о баррикадах в Риге в 14-том номере за 16-е число. Беспокойство в городе издание объясняет не только возможностью повторения вильнюсских событий. 15 января состоялся митинг Вселатвийского народного собрания (аналог литовского Комитета), в требования которого входил роспуск действующего правительства Латвии. Возвращаясь с митинга, собрание оказалось заблокировано в тупике из баррикад у здания Совета Министров. К счастью, обошлось без стычек. Такие явные протесты со стороны оппозиции и политические заявления, которые многими воспринимаются всерьез, создают угрозу двоевластия в республике. Но «то, что комитет признают далеко не все жители Латвии, очевидно». Сообщается и о нападении на школу милиции, где ОМОНом было захвачено оружие.

Напряжение ситуации в Риге «Известиям» очевидно - так же, как и «НГ», они внимательно следят за развитием событий в Латвии. По заголовкам статей, посвященных Риге, можно проследить степень обеспокоенности происходящим. «Рига: искать пути к согласию» (14.01.91), «Рига: противостояние продолжается» (16.01.91), «Рига: напряженность сохраняется» (17.01.91). Но уладить ситуацию в городе не удалось, и под заголовком «Теперь - трагедия в Риге» выходит репортаж 21 января. Репортаж «Известий» от уже известных нам новостей из других газет отличается упрощенной подачей материала: жену одного из омоновцев якобы изнасиловал представитель народного фронта, и ОМОН, уже давно получающий угрозы в свою сторону и сторону своих семей, решил подъехать к зданию МВД и обратиться с просьбой рассмотреть данную проблему. Вот что рассказал «Известиям» представитель ОМОНа:

Мы не успели подъехать к зданию МВД, как по нам открыли огонь - пулеметными очередями с крыши и автоматными - из окон. Мы вступи в бой. Но так как нас в наряде было всего двенадцать человек, мы срочно вызвали с базы подкрепление. Иначе нас просто уничтожили бы.

Почему «черные береты» решили поехать к зданию МВД ночью, из здания начали стрелять, а у отряда сначала хватило средств «дать бой», а потом еще и вызвать подкрепление - «Известия», как и их респондент, не уточняют, ссылаясь на две совместно существующие прокуратуры и то, что в дальнейшем расследование сможет что-то прояснить. Описывая происшествие, газета упоминает о гибели пятерых человек (пятый скончался от ран в больнице), в том числе и оператора Андриса Слапиньша, убитого выстрелом в голову. Описывается и задержание микроавтобуса «Латвия» с пятью пассажирами, большим количеством оружия, списками стратегических объектов города и лиц, подлежащих контролю. Машина была задержана по подозрению в ночном нападении на Дом печати (в котором, как мы помним по сообщению «НГ», ОМОН находился до 22 января). Молодые люди представились «членами особого добровольного отряда по охране общественного порядка», целью которого является слежка за ОМОНом и армейскими частями.

А. Денисов, председатель Комиссии по вопросам депутатской этики и глава делегации союзного парламента, в интервью корреспонденту «Известий» рассказал о главной причине конфликта в Риге - «противостоянии законов». Под данным определением Денисов имеет в виду «противостояние сил защиты закона»: милиции, которая находится в подчинении МВД республики, и ОМОНа в подчинении МВД СССР. С ним отчасти согласен генеральный прокурор СССР Н. Трубин - наличие фактически двух милиций и двух прокуратур ни к чему хорошему в республике не приведет. Также корреспондентам «Известий» удалось получить комментарии относительно произошедшего у Д. Язова, его заместителя Варенникова и председателя КГБ В. Крючкова. Все трое отрицали причастность своих ведомств к произошедшему, заверяя, что выход из кризиса не может производиться силовым путем. Без комментариев ситуацию оставили только руководители МВД СССР, объяснив это отсутствием достоверной информации.

Скорее всего, они предприняли штурм в состоянии глубокого эмоционального потрясения, вызванного страшным сообщением (об изнасиловании). Иначе чем объяснить всю бессмысленность захвата здания республиканского МВД, который никак не сказался бы на функционировании этого ведомства?

В таком случае, версия Пуго выглядит примерно так: разоренный ОМОН приехал к зданию МВД, не понимая, что творит, и начал штурм практически в состоянии аффекта. Но эта версия противоречит интервью с омоновцем, которые говорил о намеренном приезде к зданию с целью «вручить протест», а потом еще и вызове подкрепления.

Рижские события не остались незамеченными зарубежными правительствами, и последовавшая реакция была представлена под заголовком «Мир о событиях в Латвии». Заявления Джорджа Буша, МИДа ФРГ, Вацлава Гавела и других политиков сводилось к требованию решать возникающие конфликты мирным путем, а претензии высказывались советскому правительству в лице Горбачева. Наверное, это имел в виду А. Ливен, когда писал об обиде Прибалтики на запад: мировое сообщество все еще не видело разницы между Советским Союзом и суверенными республиками в его составе, виня во всем Горбачева и призывая к мирному решению союзных проблем. На этом упоминания январских событий в Латвии заканчиваются.

Таким образом, освещение рижских событий в «Известиях» оказывается достаточно фрагментарным: переданы основные факты, версии, мнения политиков, но создается впечатление, что газета боится раскрывать какие-то темы: например, освещение роли ОМОНа происходит отдельно от его возможной связи с коммунистами. Рубикс появляется только в одном интервью, Горбачев в «Известиях» «молчит», Пуго очень сдержанно высказывается о происходящем. А предшествующие захвату МВД происшествия, связанные с ОМОНом, описываются постфактум.

«Советская Россия»

Если «Независимую газету» можно назвать тяжелой артиллерией гласности, то «Советскую Россию» - главным вестником коммунистов (о чем, впрочем, говорится и на первой полосе - «Газета коммунистов Российской Федерации» и «Учреждена ЦК КПСС»). От «Правды» «СР» отличает не столько манера подачи материала (по способу изложения материала газеты схожи - все те же новости-оценки), сколько охват событий: если в «Правде» рижские события просто не были освещены, то в «СР» им посвящено несколько репортажей.

Захват Дома печати в Риге представлен как законный возврат принадлежащей ЦК КПСС собственности. Репортаж «Позиция коммунистов Латвии» не содержит описания событий 2 января: о действиях ОМОНа и том, что вообще произошло в Риге в этот день, не сказано ничего. Основной посыл репортажа заключается в том, что на чужую собственность претендует Латвийское правительство, а латвийские СМИ занимаются дезинформацией. Но ЦК КПСС этого терпеть не будет, и обращается ко всем, кто заинтересован в услугах их издательской деятельности:

Бюро ЦК Компартии выражает также уверенность, что позиция по отстаиванию законных интересов и прав коммунистов, решимость защищать интересы всех трудящихся найдут понимание и поддержку у всех честных людей.

Аппеляция к доброте, правдивости и прочим добродетелям характерна не только для «СР» - многие газеты пишут о благородстве и честности (или обвиняют в их отсутствии другие СМИ). Но ведомственные газеты отличает именно прямое обращение к читателю: если вы это читаете и согласны, то вы правы. «Поддержка у всех честных людей» - это такое заигрывание, перетягивание на свою сторону. Некий научный работник Г. Набатов обращается к читателям газеты с такими словами:

Так сложилось, что «Советская Россия» - один из очень немногих уцелевших островков добра и правды, совести. Во многих публикациях «Советской России» дается честный, правильный анализ происходящего; к этому поиску истины и хочется присоединиться.

Первая ассоциация с советской прессой возникает именно в таких терминах: что-то очень правдивое и честное, к чему присоединяются все хорошие люди в светлой одежде и пухлыми пупсами на руках на фоне голубого неба и радуются жизни вместе с изданием, а на его страницах улыбаются счастливые колхозники с не менее счастливыми коровами… ну и так далее. Наличие такой прессы, впрочем, было неудивительно для ранних годов советской власти, для сталинского периода. Но представить, что приведенный отрывок из «СР» был написан в 1991 году, очень сложно. Отчасти такой стилистике способствовала политика Горбачева: свои начинания он проводил под девизом возврата к истинному ленинскому коммунизму, с которым (возможно) и ассоциировалась такая манера подачи информации.

Если вернуться к прибалтийской проблеме, то ее причину «СР» видит не в политическом кризисе (как «Известия», например), а в личной наглости прибалтийских лидеров:

Образное мышление председателя литовского парламента Витаутаса Ландсбергиса уходит корнями в самую седую старину. Впрочем, для сегодняшних политиков республики это норма: они скрупулезно собирают обиды и претензии «к русским оккупантам», начиная с XIV-XV веков, когда Великов Литовское княжество простиралось «от моря и до моря.

Таким образом, претензии руководства балтийских республик исходят из их желания владеть как можно большим количеством земель и ресурсов, но они забывают, что часть земель им дала Россия, причем в свое время освободив их от немецкой оккупации.

Десятый выпуск от 15 января - первый выпуск после событий в Вильнюсе - начинается с заголовка «В Верховном Совете СССР. Тяжелый понедельник парламента», после которого читатель узнает, что тяжелым понедельник выдался именно из-за того, что запланированные обсуждения были отложены из-за происшествия в Литве. Здесь же приведены слова Язова о том, что «есть две категории граждан. Одни - те, кто шел за Ландсбергисом, вышли к зданию Верховного Совета, имея оружие. Другие…» - с этим отрывком мы уже знакомы. Он был в «Правде». Впрочем, ничего удивительного - и «Правда», и «СР» ссылаются на ТАСС. Например, текст, данный в «Правде» под заголовком «Гроза над Литвой», в «Советской России» просто переименовали - он называется «В защиту конституции». Что касается рижских событий, то они описаны под заголовком «Противостояние». В статье сказано о том, что город весь в баррикадах, и обстановка начала накаляться в воскресенье 13 января. Реакция на вильнюсские события и опасение схожего сценария были представлены «СР» как результат экстренного заседания ВС Латвии, на котором говорили о надвигающейся диктатуре:

Сегодня открыто звучат призывы не только к гражданскому неповиновению, но и сопротивлению - браться за оружие. Анафеме предаются коммунисты и «черные полковники», солдат и офицеров Прибалтийского военного округа призывают не выполнять приказы «командиров-убийц». Все это еще больше разжигает страсти, возбуждает эмоции, делает обстановку еще напряженнее.

Развитие событий представлено через несколько выпусков под заголовком «Кто возводит баррикады?» в номере от 22 января. Ответа на данный вопрос не дается, зато имеется приблизительное описание ситуации. Репортаж начинается с «похвалы» латвийским коллегам: как только в городе началась перестрелка, все каналы общесоюзного телевидения были отключены, а на едином канале были показаны только кадры «Взгляда» и зарубежных СМИ. В кадрах звучат выстрелы, комментаторы во всем винят ОМОН: «дескать, от этого страшного ОМОНа ничего другого ждать и нельзя было». И ничего непонятно. Но «СР» ставит себе целью выяснить, «что же произошло вечером с 20 на 21 января и о чем умалчивают «свободные» средства массовой информации Латвии». В «Известиях» говорилось о том, что после обстрела неизвестными Дома печати был задержан микроавтобус «Латвия», в котором находилось пять человек с оружием. В «СР» вместо микроавтобуса появляется белая «Волга», а из расспросов задержанных становится ясно, что их целью была не слежка за армией и ОМОНом, а уничтожение их военной техники. Интересно, что и корреспондент «Известий», и «Советской России» говорят о том, что смогли ознакомиться с аудиозаписями показаний задержанный, но информацию из них они представляют совершенно по-разному.

Если учесть, что журналист «Известий» ознакомился с записями на базе ОМОНа - там, куда были доставлены задержанные, а автор «СР» о том, как произошло знакомство с записями, не упоминает, создается впечатление, что «Советская Россия» (номер которой с освещением рижских событий вышел на день позже, чем номер «Известий») просто скопировала готовый репортаж и поместила его у себя, сильно сгустив краски. Еще одно доказательство того, что публикация была украдена, состоит в следующем: события происходили с 20 на 21 января (об этом пишут все издания, в том числе и «СР»), а одним из «катализаторов» нападения на здание МВД стало похищение жены омоновца и якобы ее изнасилование. Это произошло 20 января (по некоторым данным, хотя и не подтвержденным ни одним изданием, изнасилование было совершено одним из членов национальной латвийской организации), после чего разгневанный отряд ОМОН поехал к зданию МВД. То, как ОМОН узнал о происшедшем, подается по-разному - в версии «СР» жена сама позвонила на базу и под давлением заявила о том, что так же будет со всеми женщинами в семьях омоновцев. Но здесь важнее другое: в выпуске от 22 января про событие 20 числа написано «вчера» - очевидно, что это или опечатка, или копия с текста, в котором «вчера» смотрелось бы логично - а именно в репортаже «Известий» от 21 января. Стоит повториться, что это не точно, но вполне возможно.

На этой публикации освещение рижских событий в «СР» заканчивается.

«Комсомольская правда»

«Комсомольская правда» - ежедневная газета, выходила пять раз в неделю (Вт - Сб). Главный редактор - В. Фронин, тираж к концу 1991 года - 18 200 000 экз. (17 250 000 подписки). Из справочника Г. Белонучкина:

Вторая по величине тиража и количеству подписчиков ежедневная газета СССР. Основана в мае 1925 года как орган Центрального комитета ВЛКСМ. После роспуска ВЛКСМ в 1991 году - независимое издание. В 1988-1990 прошла определенную эволюцию и ныне является крупнейшей ежедневной либерально-демократической газетой несколько более радикальных взглядов, чем «Известия». Подробно освещает политические события в стране и мире, придерживаясь объективистских позиций.

Под «более радикальными взглядами» можно понимать подачу материала: если в «Известиях» почти нет оценки происходящего, в «КП» ее предостаточно. При этом издание является уникальным среди ведомственных: несмотря на фактическую принадлежность ВЛКСМ, содержание газеты не только никак не связано с этой организацией, но и придерживается демократических взглядов, при этом не поддерживая инициативы коммунистических правительств республик в их стремлении сохранить влияние КПСС «за все хорошее против всего плохого». Были сомнения относительно того, в какую группу поместить «КП» - советскую или российскую, но решено сохранить разделение по принципу принадлежности к «независимым» или правительственным изданиям.

В рамках передачи информации о январском кризисе в Прибалтике сообщение о Риге впервые появляется в номере за 9-е число (захват Дома печати ОМОНом в газете освещен не был). Речь идет о том, что скоро на территорию республики будут введены десантные войска для обеспечения призыва в армию СССР. При этом восьмого января ВС Латвии назвал акцию МО СССР «актом грубого попрания государственной независимости республики, актом прямой агрессии». Народный депутат СССР полковник В. Алкснис вообще считает, что выводом из кризиса является введение чрезвычайного положения в Латвийской республике: «Но не для того, чтобы расправиться с инакомыслием, подавить демократию, а для того, чтобы спасти экономику. Решение - элементарно». Как замечает корреспондент «КП», такое заявление может оказаться интересным не только для финского радио, которому Алкснис давал интервью …

Следующий прибалтийский репортаж уже посвящен танкам в Вильнюсе. Беспорядки в городе начались12 января, когда полковник ВДВ начал стрелять по Дому печати в ответ на то, что его оттуда облили водой. К дому печати со всего Вильнюса подтянулись тысячи людей, от них отгородились танками и вооруженными десантниками. В результате 12 числа погибло 7 человек («КП» подчеркивает, что одним из погибших был японский журналист). В это же время по приказу МВД Латвии под усиленную охрану берутся все важные объекты в Риге. Оригинальное сравнение со сложившейся ситуацией газета приводит в следующем выпуске от 15 января под заголовком «Из досье «КП»»:

г. В соответствии с планом военного командования продолжается продвижение советских войск в Литве. Население всюду горячо приветствует части Красной Армии. Крестьяне, встречая советских бойцов, собираются тысячными толпами, горячо приветствуя армию Советского Союза - великого друга литовского народа… (…) Литовцы с уважением говорят, обсуждая события прошедших дней: «Вот страна, смотрите! Какая техника, какой прекрасный народ!».

И тут же внизу приводятся действия «техники» и «прекрасного народа» в ночь с 12 на 13 января 1991 года. Это очень сильный ход: газета показывает не изменение реакции литовцев (понятно, что и в 1940 году восторг насчет введения советских войск был не очевиден), а собственную эволюцию. Когда-то писали и должны были думать так, но все изменилось, а в том, что происходит, частично виноваты и советские СМИ.

В этом же выпуске политический обозреватель И. Сичка в аналитической статье «По курсу - правый поворот?» подводит итоги не только по событиям в Вильнюсе, но по всей Прибалтике за прошедшие выходные. На эту статью стоит обратить особое внимание: автор последовательно объясняет, как, что и почему происходит в Прибалтике и чем это может закончиться. По мнению Сички, все происходящее имеет «внутреннюю логику и взаимосвязь» и напоминает Чехословакию 1968. Сначала нагнетаются страсти вокруг русскоязычного населения, потом в нескольких местах звучат провокационные взрывы, в связи с которыми активизируются близкие к партии организации и сама партия и начинают говорить о введении президентского правления как способе уладить ситуацию. Когда им отказывает законно выбранное правительство, появляется комитет национального спасения, который от лица всего народа обращается за помощью к советской армии. В это же время внимание всего мира отвлечено на ситуацию в Персидском заливе, и проблемы Прибалтики выглядят как внутренние конфликты СССР. Ко всему прочему, в результате забастовок прокоммунистических рабочих и атак на печатные издательства прекращается публикация республиканкой прессы, встают транспортные пути сообщения. «Практически мы имеем дело с попыткой вооруженного вторжения, лишь слегка закамуфлированного под «просьбы трудящихся»» - подытоживает автор.

Увенчайся военный переворот успехом, это будет означать конец перестройки, если понимать под этим термином процесс демократизации. После чего нам обеспечен международный бойкот и изоляция. Наивно было бы предполагать, что события в Вильнюсе являются плодом случайного стечения обстоятельств либо «самодеятельностью» местного военного руководства. Слишком тщательная подготовка предшествовала этой акции. По большому счету она провалилась. (…) Но очаг напряженности разрастается. В воскресенье на пленуме ЦК Компартии Латвии (на платформе КПСС) тоже создан комитет общественного спасения. Войска ждут следующего обращения за помощью?

Что касается трансляции Вильнюсских событий, то ее «КП» критикует под заголовком «Хорошо молчим?»: «В Литве лилась кровь, нам показывали мультфильмы Уолта Диснея… Нам это напомнило старые времена: под развеселые песни «кубанских казаков» людей сажали в «воронки». И нам стало страшно. Страшно за вашу и нашу свободу…». В связи с событиями в Литве дан подробный хронологический отчет, где показано, с чего все начиналось. В этом ряду дат есть и латвийские события, что еще раз указывает на взаимосвязь всех происшествий в Прибалтике.

января прошел многотысячный митинг, организованный ЦК Компартии Латвии, его участники требовали отмены повышения цен, смещения ВС Латвии и организации вселатвийской стачки. На 16 января Рига уже застроена баррикадами, тысячи людей молятся и поют на улицах, жгут костры; по радио звучат призывы к женщинам и детям вернуться домой. В следующем номере спецкор «КП» в Риге К. Маркарян продолжает освещение событий: командующий ПрибВО заверил Горбунова, что использование вооруженных сил в городе исключено. Горбунов передал это по радио, напряжение спало. Однако в ночь на 15 января ОМОН напал на школу милиции и похитил имеющееся оружие, поэтому горожане не расслабляются, опасаясь нападения «черных беретов». Под ироничным заголовком «Угроза сильнее исполнения?» Маркарян комментирует решение Латвийского республиканского стачечного комитета, который призвал все заводы республики к забастовке во имя сохранения СССР: «Я обзвонил более десятка самых крупных предприятий латвийской столицы. На всех шла работа…».

В этом же выпуске опубликованы результаты опроса, проведенного ВЦИОМ в России среди городского населения. По его результатам 55% осуждают применение силы в Прибалтике (29% одобряют, 16% затрудняются ответить), 92% поддержали бы отказ от силового решения конфликта (3% не поддержали, 5% затрудняются ответить), 58% отрицательно относятся к взятию под контроль ситуации в России советской армией (25% положительно, 14% нейтрально). Этот опрос, хотя и с не небольшой для всероссийского масштаба выборкой (962 человека), показывает в целом отрицательное отношение к действиям советской армии.

Буквально на один выпуск наступило «затишье», но номер за 22 января начинается огромным заголовком «На Балтике штормит» и заголовком поменьше «Рига: пятеро погибших». События с 20 на 21 число освещал уже знакомый нам спецкор Маркарян, который после новости о первых выстрелах поехал в центр города. Здание МВД уже занято ОМОНом, среди «черных билетов» корреспондент замечает А. Кузьмина. На тот момент было известно о трех погибших, среди них - оператор А. Слапиньш, ранен оператор программы «Взгляд» В. Брежнев. На утро стало известно о пятерых погибших. О том, что произошло, Маркарян узнал у Кузьмина. По словам командира, Дом печати, где находился ОМОН, обстреляли ночью 20 января. По подозрению в данном действии омоновцами был задержан микроавтобус «Латвия» с вооруженными членами Движения за национальную независимость Латвии. Автобус было решено перегнать на базу ОМОНа, почти у самой базы его обстреляли неизвестные. А вечером 20 января происходит известная нам по другим СМИ история с женой омоновца. Тогда «омоновцы ринулись в МВД выяснять отношения с руководством», и по ним открыли огонь. «В итоге опять возбуждены очередные уголовные дела. Одно - против ОМОНа, другое - в поддержку. Во всяком случае - история странная».

«Баррикады пока остаются» - так начинается последнее сообщение о рижских событиях в январе 1991 года. В нем говорится, что призывы коммунистов к забастовкам ничего не дали: вся инфраструктура города продолжает функционировать. Еще один призыв ЦК КПЛ и ВКОС (Вселатвийского комитета общественного спасения) также вряд ли будет услышан рижанами. А. Рубикс (первое и последнее упоминание первого секретаря ЦК Компартии Латвии в связи с январскими происшествиями в этой газете) призывает ввести президентское правление в республике, а ВКОС говорит о передаче всей государственной власти ему до установления порядка. Маркарян не без удивления приводит высказывание Рубикса относительно объективности СМИ (пунктуация спецкора сохранена):

…нельзя, чтобы радио и телевидение находилось в одних руках. Поэтому надо подумать и ввести нечто вроде президентского правления на средства массовой информации, чтобы не было засилья (!?) одного мнения.

После такой оригинальной цитаты Маркарян замечает, что в Кремле состоялась беседа Горбачева, Горбунова и Рубикса, в результате которой было принято решение принять меры к стабилизации обстановки.

Таким образом, рижские события в «Комсомольской правде» представлены в рамках общего прибалтийского кризиса (с хронологической справкой, аналогичной справке «Московских новостей»), но не очень подробно: захват дома МВД представлен только с рассказа А. Кузьмина и той информации, которую корреспонденту лично удалось выяснить на следующий день. Что касается оценки событий, то как и литовские они попадают под определение попытки военного переворота со стороны коммунистов.

«Российская газета»

«Российская газета» выходила пять раз в неделю (Вт - Сб). Главный редактор - В. Логунов, тираж к концу 1991 года - 600 000 экземпляров.

«Российская газета» - официоз Верховного Совета РСФСР, выходит с ноября 1990. Основная направленность комментариев - идеологические обоснования политики администрации Б.Н. Ельцина. Главный редактор В. Логунов в 1989 году был уволен из газеты «Московская правда», где занимал должность главного редактора, за опубликование материала в поддержку предвыборной кампании Б. Ельцина в народные депутаты СССР. Публикует официальные акты органов власти РСФСР.

Для «РГ» особенно важно показать значение действий Ельцина для сложившейся ситуации. По этой причине в ней приведены полные тексты всех актов, которые принимались на протяжении январского кризиса. В номере от 15 января опубликовано «Заявление о действиях руководства Советского Союза в отношении балтийских государств». В нем Эстония, Латвия, Литва и Россия признают суверенитет друг друга, осуждают применение военной силы в республиках, призывают все государства мира осудить действия, «несущие угрозу демократии и стабильности в СССР, а также в международном сообществе». Рядом приведено обращение Ельцина к солдатам, сержантам и офицерам, на текст которого ссылались другие СМИ. В нем Ельцин обращает внимание военнослужащих на реакцию, которая наступила в стране, и призывает не способствовать ее продвижению. И тут же комментарий Горбачева к событиям в Литве: «Это - разнузданная реакция на обращение Президента». Комментарию предшествовало объяснение причин случившегося 13 января в Литве (Горбачев не рассматривает ситуацию с начала ввода десантных войск в Литву 7 января): обострение произошло из-за того, что на обращение президента от 10 января к руководству республики с призывом прекратить антиконституционные действия Верховный Совет Литвы буквально высмеял президента.

На утреннем заседании четвертой сессии Верховного Совета многие парламентарии ждали объяснений от Горбачева по поводу произошедшего в Литве. Но «миссия по «выпусканию пара» из парламентариев, потребовавших объяснений бойни в Вильнюсе, была возложена на тандем Пуго - Язов». Пуго изложил официальную версию про «антисоветскую клевету», напряженность, наличие «деструктивных сил» в республике и так далее. Язов же умудрился «отличиться», явно оскорбив своим ответом редакцию газеты. На вопрос о том, знает ли министр о законе РСФСР, запрещающем использование российских призывников для решения межнациональных конфликтов, тот «гордо изрек: «Я на российском Съезде не присутствовал, законов РСФСР не читал, законам РСФСР не починяюсь»». Язова и Пуго журналист «РГ» называет «командно-бюрократической мафией верхнего эшелона» - пожалуй, очень точное определение…

Про вечернее заседание в «РГ» не сказано, зато очень интересный момент выясняется при ознакомлении с сочинениями Горбачева, куда вошла в том числе и его речь относительно событий в Прибалтике. На вечернем заседании 15 января 1991 года выступил председатель рыболовецкого Латвийского колхоза А.К. Дандзберг, который сказал следующее: в Литве в борьбе за свою свободу погибли люди, и сейчас стоит вопрос - кто следующий? Следующие - Латвия и Эстония. «В конце прошлого года мы все изо дня в день убеждались, как некоторые центральные средства массовой информации подготавливали народы СССР к этим событиям... Время для подготовки событий в Прибалтике тоже выбрано не случайно - ведь в это время народы мира заняты проблемой Персидского залива» и идет расчет на то, что события в Прибалтике никто не заметит как внутренние дела союза. Про события в ночь с 12 на 13 января якобы не знают ни Пуго, ни Язов, не сам Президент. Но уже погибли люди, многие ранены. Прибалтам остается надеяться только на мировые демократические силы. Выступление Дандзберга Горбачев прокомментировал так: «Мне совершенно непонятен замысел выступившего только что представителя Латвии». И заявил, что буквально недавно говорил с Председателем Верховного Совета А.В. Горбуновым и председателем правительства И.Т. Годманисом, а узнав сложившуюся в республике ситуацию, очень удивился.

«Российская газета», описывающая утреннее заседание, вышла вечером того же дня, и редакция еще не могла знать того, что вопрос Прибалтики все-таки был поднят самим президентом. Однако вряд ли бы такой ответ удовлетворил бы ее. В противовес сессиям ВС СССР, где Горбачев уклонялся от прямых ответов, на следующей странице дается развернутый репортаж с пресс-конференции председателя ВС РСФСР. Ельцин отвечает на вопросы многочисленных изданий, большинство которых волнует происходящее в Прибалтике. Повторяя свои слова о необходимости прекратить вооруженные конфликты на национальной почве и своей готовности помогать русскоязычному населению, он опровергает обвинения многих СМИ в «предательстве» по отношению к русским и явно зарабатывает очки как адекватный и взвешенный политик, готовый отстаивать свои требования в рамках закона.

Прибалтика «всегда была зачинателем перемен в стране», а «Латвия, Эстония и Литва стали своего рода полигоном, где проверялось качество перестройки, истинность намерений ее лидеров». Но президент понял, что стремление к независимости завело слишком далеко, и прибегнул к «последнему аргументу» - введению войск в Литву с целью «свергнуть законную власть и посадить марионеточное правительство». Смысл аналитической статьи за 16 января ясен, и здесь «РГ» сходится во мнении с остальными демократическими изданиями. Но можно выделить присущие именно этой газете приемы подачи информации. Во-первых, прибалтийские страны называются в основном «Латвией», «Эстонией» и «Литвой» без приписки «республика», что отчасти указывает на антисоветский дискурс. Также примечательна аппеляция к «законной власти». Если для других изданий «законная власть» в республиках воспринимается как результат демократических выборов в контексте общей демократизации страны, то «РГ» проводит аналогию между властью балтийских стран и властью Ельцина. Не случайно так часто приводится популярный для митинга 20 января лозунг «Сегодня - Прибалтика, завтра - Россия?».

Про захват Дома печати в «РГ» сообщения не было, но сам факт захвата упоминается в заметке «Латвия. Опасность трагедии сохраняется». Без перерыва работает парламент республики, старая Рига блокирована техникой и даже танковыми ежами, ОМОН все еще в здании Дома печати. Главная угроза исходит от неподконтрольных латвийскому правительству военных баз, к тому же в Риге располагается главный штаб ПрибВО. В выпуске от 18 января описывается знакомый нам из «НГ» и «МН» беспредел рижского ОМОНа с поджогом машин и стрельбой, в результате которой погиб водитель замминистра путей сообщения Латвии. Парламент, Совет Министров, телерадиоцентр и международный телефонный узел круглосуточно охраняются гражданами, большинство из которых, как отмечает «РГ», школьники и студенты.

Происшествия в Риге с 20 на 21 января были отражены в выпуске за 22 число. Их публикация появилась на второй странице «РГ» - первую полосу занял митинг 20 января, в проведении которого большую роль сыграли народные депутаты. Как предполагает издание, этот митинг «правоверные» СМИ назовут антикоммунистическим (закрыв глаза на то, что на площадь вышли и коммунисты), преуменьшив количество участников, поставив «демократию в кавычки, а всех собравшихся на Манежной площади назвав «так называемыми»». Очень верное замечание - правда, не очень ясно, к кому обращенное. Читатель «РГ», скорее всего, не возьмет в руки «правоверной» газеты, а предупреждать таким образом о возможных конфликтах с соседями и родственниками (заранее вооружая его знаниями о том, как им будут представлены события), издание вряд ли будет. Скорее всего, строки про «правоверные» газеты, причем не только у «РГ», рассчитаны на редакции этих самых газет. Таким образом, еще больше подчеркивается существующая полярность мнений: для издания важно показать свою силу и моральное влияние, принизив конкурента. Об этом и писал П. Бурдье - «живучесть» издания напрямую зависит от того, насколько активно оно себя будет противопоставлять другим изданиям.

Сообщение о рижском происшествии в «РГ» начинается с эмоционального параграфа:

Не прошло и 600 секунд, как кандидаты на памятник в бронзе появились в Латвии. К смерти их, правда, никто не приговаривал, но в воскресенье в 21.05 ангелы перестройки в привычных черного цвета беретах подъехали к зданию МВД республики и, как повелось, затеяли стрельбу. Первой рижской жертвой стал человек в гражданской одежде, бежавший к зданию МВД с поднятыми руками. Не тут-то было - в упор его! «Национальные герои» оставили на улицах Риги пять трупов.

Общественный комитет спасения накануне объявил о том, что берет республиканскую власть в свои руки, и здесь логичным кажется захват здания МВД, последующий через такое непродолжительное количество времени. Однако комитет, похоже, и сам не знает, что делать дальше. Один из поводов нападение на МВД - изнасилование жены «черного берета» - «РГ» называет надуманным и не стоящим серьезного рассмотрения. После произошедшего вселатвийский комитет вдруг затих, но корреспондент замечает, что расслабляться рано: именно безымянность данной организации представляет сейчас главную опасность - непонятно, откуда ждать следующей беды. А тем временем в Ригу направляется съемочная группа Невзорова, которого «РГ» иронично пародировала в предыдущей новости, и это вызывает недовольство всех порядочных журналистов.

На этом освещения рижских событий за январь заканчивается - дальше есть еще несколько репортажей относительно общей ситуации в Прибалтике и роли Ельцина в решении конфликтов, а также призыв газеты к россиянам подписываться на издание для получения объективной информации. «РГ» особенно внимательно освещает не только действия Ельцина, но и Горбачева, подчеркивая существующий конфликт советской и российской власти. В названии данного исследования не случайно приведены советские и российские СМИ, поскольку к российским можно отнести и более широкий спектр изданий, включающих в себя независимую прессу. Но «Российская газета» является «российской» в самом прямом смысле этого значения.

Вывод по освещению рижских событий в правительственных газетах не будет таким однозначным, как в случае с неправительственными СМИ. Если неправительственные издания в свое время осознанно вышли из-под «власти» ведомств или были основаны с нуля ради самостоятельной передачи новостей, то правительственные по-прежнему зависели от своих государственных учредителей. Одни из них («Правда», «Советская Россия») сохранили бодрую риторику брежневского периода, и вкупе с поддержкой коммунистических правительств в прибалтийских республиках старались представить национальные правительства как однозначное зло. При этом доля событийности у новостных сообщений (если брать определение В.З Демьянкова) очень мала, и газеты в итоге выполняют роль поучателя, а не информатора. «Комсомольская правда» и «Известия», наоборот, берут на себя роль информаторов, как и «Российская газета». Что касается представления «Времени баррикад», здесь можно выделить три условных варианта их освещения. «СР» и «Правда» отрицают трагичность происходящего, основной посыл можно свести к «сами виноваты». В «Правде» о захвате здания МВД всего один маленький абзац. «Советская Россия» «отличилась» тем, что начала обвинять в происходящем руководство Латвийской республики, а первый инцидент с ОМОНом - захват Дома печати - и вообще был представлен как законные действия по возврату собственности ЦК КПСС. Недовольный таким раскладом ВС Латвии начал нагнетать обстановку и оскорблять военных, из-за чего и произошел захват МВД. Сохранение советской власти в республиках и роспуск Верховных Советов видится «СР» и «Правде» единственным способом сохранить порядок. Позиция «Российской газеты» аналогична позициям «независимых» изданий, с той только разницей, что особый акцент делается не на ход рижских событий, а на роль правительства в его решении - как центрального, так и республиканских. Схожей позиции придерживаются и «Известия» с «Комсомольской правдой».

Заключение

«В государстве, которое заявило, что хочет быть и становиться правовым, невозможно заменять политические и юридические оценки рассказом, как общественная организация, возмущенная радиопередачами, позвала на помощь войска и они вместе пошли на штурм телебашни». Однако именно так представляли происходящее прокоммунистические средства массовой информации, а в противовес им выступали либеральные издания. В данной работе была предпринята попытка выяснить, как «Время баррикад» в Риге было представлено в центральной русскоязычной прессе. Прибалтийский кризис в общем и рижские происшетсвия в частности рассматривались изданиями гораздо в более широком контексте: помимо непосредственного освещения событий анализировалась общая ситуация в государстве, развитие перестройки (или то, почему она заканчивается), роль коммунистов и либеральных политиков в создавшемся конфликте. Параллельно шло описание ситуации со СМИ в стране, причем если в коммунистических изданиях о ней ничего не было сказано, то демократические газеты проблемы цензуры и свободы слова затрагивали напрямую. Пресса начала 90-х делилась на два «лагеря», принадлежность к которым определялась ее политической направленностью. Одновременно с этим печатные издания в данный период характеризует их бо́льшая независимость по сравнению с телевидением или радио. Что касается характеристики движения за независимость в Прибалтике, то основные моменты заключались в следующем: к январю 1991 года в прибалтийских республиках назрело много проблем, основными из которых в представлении СМИ становились две - вопрос суверенитета и выхода из Союза и положение советских военных на территории республик. Ситуация осложнялась наличием двух оппозиционных блоков в прибалтийском правительстве, каждому из которых в той или иной мере импонировала пресса определенной политической направленности.

Что касается освещения рижских баррикад, то тут было выделено несколько основных моментов. «Время баррикад» в Риге представлено фрагментарно как в демократических, так и в коммунистических изданиях. Рига осталась в стороне на фоне Вильнюса, являясь в представлении большинства СМИ закономерным следствием общей ситуации в Прибалтике. Вильнюс же оказался более масштабным событием в прессе еще и из-за того, что противостояние центральной власти с Литвой было сильнее, чем с Латвией. Также возможной причиной является различный характер происшествий: в Вильнюсе виновником событий стала советская армия, поддержавшая комитет национального спасения, а в Риге - рижский ОМОН. Из-за этого чисто «визуально» вильнюсские события приобретали больший политический масштаб. В представлении рижских происшествий либеральными изданиями акцент делался на противозаконных действиях «черных беретов» и официальных заявлениях латвийских лидеров: это вписывалось в общий контекст рассуждений и аналитических материалов о проблеме суверенитета прибалтийских республик, влияния местных партийных организаций и общесоюзной свободы слова. Издания недемократической направленности или игнорировали Ригу совсем (как это видно на примере «Правды»), или старались оправдать происходящее, как это делала «Советская Россия».

Полученные в результате исследования данные могут быть использованы в дальнейшем для изучения истории восприятия прибалтийского конфликта в СМИ. В более широком контексте работа может быть использована для иллюстрирования политического контекста ранних 90-х, роли СМИ в этот период, изучения противостояния республиканских и центральных властей. Также возможно развивать тему исследования в рамках проблематики распада Советского Союза и роли Прибалтийских республик в нем (сюда же можно отнести и роль СМИ в формировании антисоветских настроений 90-х годов).

«Время баррикад» в освещении российских / советских СМИ - очень широкая тема, предполагающая дальнейшее проведение исследования как «вширь», так и «вглубь». В данной работе были рассмотрены центральные русскоязычные СМИ, однако список источников можно расширить и включить анализ русскоязычных республиканских СМИ, прочей союзной прессы, зарубежных изданий. Также можно разобрать представление рижских баррикад на радио или телевидении. Что касается проработки темы «вглубь», то представляется логичным рассмотреть сам процесс конструирования новостей, дать характеристику процессу создания новости сначала корреспондентами на месте, а затем в редакции издания, описать языковые аспекты подачи происшествия, учитывая теории анализа политического дискурса и построения событийности и так далее.

Список использованных источников и литературы

I. Источники

Пресса

1.Аргументы и факты. М.: Московская правда, 1991. № 3-5, 7.

2.Известия. М.: Известия, 1991. № 8, 10-12, 14, 18, 19.

.Комсомольская правда. М.: Комсомольская правда, 1991. № 6, 7, 9-13, 15, 16.

.Куранты. М.: Куранты, 1991. № 1, 3, 4, 7-10, 12-16.

.Московские новости. М.: Изд-во Агентства печати «Новости», 1991. № 2-5.

.Независимая газета. М.: Независимая газета, 1991. № 3, 5, 6, 7-11, 13-15.

.Правда. М.: Газета «Правда», 1991. № 12, 13, 18, 19, 23.

.Российская газета. М.: Российская газета, 1991. № 8-11, 13, 14.

.Советская Россия. М.: Б.и., 1991. № 4, 6, 9, 10, 15.

Мемуары, дневники

11.Горбачев М.С. Размышления о прошлом и будущем. М.: ТЕРРА, 1998. 301 с.

.Горбачев М.С. Собрание сочинений: в 25 т. Т.24: (январь-март 1991). М.: Весь мир, 2014. 573 с.

.Черняев А.С. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972-1991 годы / А. Черняев. М.: РОССПЭН, 2008. 1047 с.

Прочее

14.Гласность: мнения, поиски, политика / сост. и отв. ред. Ю.М. Батурин. М.: Юридическая литература, 1989. 366 с.

.История русских медиа, 1989-2011: Версия «Афиши» / сост. Е. Ванина. М.: Афиша, 2011. 303 с.

.Федотов М.А. Закон СССР о печати как юридическое чудо // 1990: опыт изучения недавней истории: сборник статей и материалов Т.1. / под ред. А. Дмитриева и др. М., 2011. С. 463-502.

17.Закон о печати и других средствах массовой информации // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских Социалистических Республик [Электронный ресурс]. Режим доступа: <http://www.libussr.ru/doc_ussr/usr_16715.htm>, свободный (дата обращения 13.05.17).

18.СССР в цифрах в 1990 году: краткий статистический сборник / Центр. стат. упр. при Совете Министров СССР. М.: Финансы и статистика, 1991. 320 с.

II. Литература

19.1990: опыт изучения недавней истории: сборник статей и материалов Т.1. / под ред. А. Дмитриева и др. М.: Новое литературное обозрение, 2011. 816 с.

20.1990: опыт изучения недавней истории: сборник статей и материалов. Т.2. / под ред. А. Дмитриева и др. М.: Новое литературное обозрение, 2011. 808 с.

21.Lieven A. The Baltic revolution: Estonia, Latvia, Lithuania, and the path to independence / Anatol Lieven. New Haven, London: Yale University Press, 1993. 454 p.

22.Блюм А.В. Закат Главлита. Как разрушалась система советской цензуры: документальная хроника 1985-1991 гг. // Книга: исследования и материалы: сб. 71 / сост. канд. филол. наук А.П. Толстяков. М.: ТЕРРА, 1995. С. 168-187.

.Загидуллина М. В. Мониторинг повседневности: советские газеты от января к декабрю 1990 года // 1990: опыт изучения недавней истории: сборник статей и материалов Т.1. / под ред. А. Дмитриева и др. М.: Новое литературное обозрение, 2011. С. 503-537.

.Каспэ И.М. Апокалипсис-1990: «Настоящее», «прошлое», «будущее» в литературной публицистике // 1990: опыт изучения недавней истории: сборник статей и материалов Т.1. / под ред. А. Дмитриева и др. М.: Новое литературное обозрение, 2011. С. 538-555.

.Лысакова И.П. Пресса перестройки: учебное пособие для изучающих русский язык. СПб.: Астра-люкс, 1993. 148 с.

.Бурдье П. О телевидении и журналистике / пер. с фр. Т.В. Анисимовой и Ю.В. Марковой; отв. ред. и предисл. Н.А. Шматко. М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры», Институт экспериментальной социологии, 2002. 160 с.

.Демьянков В.З. Семиотика событийности в СМИ // Язык средств массовой информации: учебное пособие для вузов / Под ред. М.Н. Володиной. М: Академический проект; Альма Матер, 2008. С. 71-85.

.Демьянков В.З. Интерпретация политического дискурса в СМИ // Язык средств массовой информации: учебное пособие для вузов / Под ред. М.Н. Володиной. М: Академический проект; Альма Матер, 2008. С. 374-393.

.Федотова Л.Н. Социологический аспект изучения языка СМИ // Язык средств массовой информации: учебное пособие для вузов / Под ред. М.Н. Володиной. М: Академический проект; Альма Матер, 2008. С. 237-247.

III. Справочные и информационные издания

30.Белонучкин Г. 99 газет. Справочник. М.: Б.и., 1991. 143 с.