Копии решения, положения, список арбитров направлены в государственный суд, осуществляющий судебную власть на территории, где расположен третейский суд.
Порядок создания третейского суда, установленный Федеральным законом «О третейских судах в Российской Федерации», можно охарактеризовать как уведомительный. Процедура создания является достаточно прозрачной, простой, не установлено требований к организационно-правовой форме организации-учредителя третейского суда.
Федеральный закон «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» (вступающий в силу с 1 сентября 2016 года) устанавливает новый порядок создания третейских судов, который должен, по мнению разработчиков, повысить авторитет и привлекательность третейского разбирательства.
В соответствии с новыми правилами постоянно действующие арбитражные учреждения создаются при некоммерческих организациях. Для начала осуществления деятельности необходим следующий юридический состав:
. Совет по совершенствованию третейского разбирательства (далее - Совет), созданный при уполномоченном федеральном органе исполнительной власти (Минюст), рекомендовал предоставить организации, запрашивающей разрешение на учреждение третейского суда, право осуществлять функции постоянно действующего арбитражного учреждения;
. Правительство Российской Федерации приняло соответствующий акт;
. Постоянно действующее арбитражное учреждение разместило депонированные правила арбитража на странице в сети Интернет;
. Уполномоченный орган (Минюст) получил уведомление.
Совет принимает решение на основании следующих требований:
. Соответствие правил арбитража закону;
. Наличие списка арбитров;
. Достоверность информации об организации-учредителе третейского суда и ее учредителях (участниках);
. Репутация некоммерческой организации-учредителя, масштаб и характер ее деятельности позволят обеспечить высокий уровень организации деятельности постоянно действующего арбитражного учреждения.
При анализе нового порядка создания третейских судов следует обратить внимание на критерий репутации, возможности обеспечить высокий уровень организации третейского суда. Многие отмечают, что данный критерий является необъективным, может повлечь создание коррупционных барьеров. Более того, сложно говорить о репутации вновь создаваемого третейского суда.
Рассматривая во взаимосвязи критерий репутации и пункт 11 статьи 44 Федерального закона от 29 декабря 2015 года № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» можно предположить, что критерий репутации применим только к третейским судам, действующим до обращения в компетентный орган для получения разрешения. При этом возможна оценка репутации учреждения-правопредшественника: можно учесть количество рассмотренных дел и количество отмененных решений, решений по которым было отказано в выдаче исполнительного листа.
В целом, мнения юристов относительно нового порядка создания третейских судов разделились. Условно можно выделить 3 позиции. Одни указывают на недостатки реформы и минусы введения разрешительного порядка создания третейских судов. Вторые поддерживают нововведения, указывают, что новый порядок решит проблему «карманных» третейских судов. Третьи указывают на то, что только практика применения закона покажет, смогут ли нововведения поднять авторитет арбитража и способствовать развитию третейских судов.
Автор разделяет позицию, согласно которой именно практика применения закона покажет, как нововведения отразятся на развитии института третейского разбирательства в России.
Необходимо отметить, что участники гражданского оборота должны сами определять, каким третейским судам они доверяют рассмотрение споров, а каким - нет. При этом отбор третейских судов должен происходить не отдельными чиновниками и представителями, а непосредственными участниками гражданского оборота - сторонами спорных гражданско-правовых правоотношений. Если они, действуя добровольно, реализуют право на свободу договора, осознанно подчиняют рассмотрение их споров тому или иному третейскому суду, то ни административный орган, ни государственный суд не вправе вмешиваться в гражданско-правовые отношения сторон. Разрешительная процедура создания третейских судов представляется излишней и не обеспечивает соблюдение принципа беспристрастности третейского суда.
Автор разделяет точку зрения И.С. Зыкина: следует подумать о том, что представляет собой «совершенствование регулирования», идет ли «юридизация арбитража» ему во благо, не потеряет ли третейское разбирательство споров свою привлекательность для участников гражданского оборота, если процедура создания и деятельности третейского суда будет поставлена в жесткие рамки? Споры передаются на рассмотрение третейского суда по согласию сторон, арбитры определяются сторонами, третейское разбирательство осуществляется на началах диспозитивности. Ужесточение процедуры и её излишняя юридизация противоречит сущности третейского разбирательства. Идея того, что государство не должно вмешиваться в частноправовые отношения, находит отражение в работах представителей австрийской школы и других исследователей.
Проанализируем, как порядок создания третейского суда влияет на беспристрастность судьи. Является ли беспристрастным третейский суд, созданный при стороне спора? На практике суды столкнулись с вопросами, связанными с созданием третейского суда и обеспечением его беспристрастности. Подход к установлению нарушения принципа беспристрастности третейского суда с 2010 года по 2015 год претерпел кардинальные изменения.
Этим вопросам было посвящено Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 24 мая 2011 года № 17020/10 по делу № А55-11220/2010. Спор возник между Акционерным коммерческим Сберегательным банком Российской Федерации в лице Автозаводского отделения № 8213 и обществом с ограниченной ответственностью «Бизнес-Лада». Спор из кредитного договора рассматривался в третейском суде при ЗАО «Инвестиционно-строительная компания «Сбербанкинвестстрой». Банку (в лице Поволжского отделения) принадлежало 100 процентов голосующих акций организации-учредителя третейского суда, банк участвовал в утверждении Положения и Регламента третейского суда, в утверждении списка арбитров, в назначении председателя арбитражного учреждения.
Таким образом, банк, являясь стороной в спорном материальном правоотношении, рассматриваемом в третейском суде, одновременно фактически выступал учредителем третейского суда, разрешающего спор. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации отказал в удовлетворении требований банка, аргументируя позицию тем, что в основе третейского разбирательства лежат принципы соблюдения автономии воли сторон и гарантий независимости и беспристрастности. Третейские суды должны обеспечивать, а государственные суды - проверять соблюдение этих принципов. В рассматриваемом случае банк одновременно являлся учредителем третейского суда и стороной рассмотренного в этом суде спора, что привело к нарушению принципов равноправия и автономии воли сторон.
Таким образом, учреждение третейского суда одной из сторон спора приводит к нарушению принципов равноправия сторон, беспристрастности третейского суда и справедливости вынесенного решения.
Далее следует проанализировать Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 мая 2012 года № 16541/11. В деле между обществом с ограниченной ответственностью «Лукойл-Энергосети» и обществом с ограниченной ответственностью «МК». ООО «Лукойл-Энергосети» являлось дочерней компанией корпорации «Лукойл», спор разрешался третейским судом «Лукойла», следовательно, «Лукойл» являлся не только юридическим лицом, создавшим третейский суд, но и лицом, аффилированным со стороной спора. Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации пришел к выводу, что при данных обстоятельствах нарушаются гарантии беспристрастности третейского суда и указал, что организационная связь лица, учредившего третейский суд, со стороной спора приводит к нарушению принципа беспристрастности третейского суда. Гарантия беспристрастного разрешения спора является одним из основополагающих принципов российского права. При нарушении основополагающих принципов российского права государственный суд должен отменить решение арбитража по собственной инициативе.
Следует обратить внимание на следующее: при разрешении данного дела Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал на то, что принцип беспристрастности является одним из основополагающих принципов российского права. Следовательно, если арбитражный суд устанавливает, что процедура создания третейского суда приводит к нарушению принципа беспристрастности, то государственный суд может по своей инициативе (без соответствующего заявления (ходатайства)) стороны отказать в выдаче исполнительного листа.
В последнем деле спор рассматривался в третейском суде при автономной некоммерческой организации, одним из соучредителей которой была сторона спора (открытое акционерное общество «Сбербанк России»). Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации указал, что открытое акционерное общество «Сбербанк России» в данных обстоятельствах имело собственный материально-правовой интерес, что свидетельствует о нарушении гарантии объективной беспристрастности.
Также Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации подтвердил, что заявление стороной соответствующих доводов не является необходимым условием для возможной констатации арбитражным судом нарушения гарантии беспристрастного разрешения спора.
Таким образом, согласно позиции Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации организационная связь стороны спора с третейским судом, разрешающим спор, приводит к нарушению принципа беспристрастности третейского суда. Принцип беспристрастности является одним из основополагающих принципов российского права, следовательно, суды при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа вправе по собственной инициативе (без соответствующего возражения стороны спора) отказать в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения арбитража.
При рассмотрении проблемы соблюдения принципа беспристрастности в случае, когда сторона спора одновременно является учредителем некоммерческой организации, при которой создано постоянно действующее арбитражное учреждение, Конституционный Суд Российской Федерации пришел к выводу, что гражданско-правовой спор может быть рассмотрен третейским судом, созданным при некоммерческой организации, учредителем которой является одна из сторон спора.
Аргументы Конституционного Суда Российской Федерации сводятся к следующему:
1.Право на передачу спора в третейский суд расширяет права участников гражданского оборота;
.Право на судебную защиту обеспечивается возможностью обращения в государственный суд с заявлением об отмене решения арбитража, заявлением о выдаче исполнительного листа.
.Стороны, заключая третейское соглашение, реализуют право на свободу договора и соглашаются подчиниться правилам конкретного третейского суда добровольно;
.Независимость и беспристрастность третейского суда обеспечивается независимостью и беспристрастностью состава арбитража, независимость и беспристрастность должна устанавливаться в каждом конкретном случае.
.Наличие организационных связей между стороной спора и организацией, учредившей третейский суд, само по себе не приводит к нарушению принципа беспристрастности третейского суда и не является безусловным основанием для отмены решения арбитража или отказа в выдаче исполнительного листа.
Понятия «независимость» и «беспристрастность» тесно взаимосвязаны, однако не тождественны. Независимость третейского судьи предполагает независимость от организации-учредителя третейского суда и от сторон спора. Беспристрастность предполагает отсутствие предубежденности и заинтересованности в исходе дела.
Независимость от организации, учредившей третейский суд, обеспечивается тем, что учредитель вправе лишь утвердить регламент арбитража и список арбитров. Бремя выплаты гонораров и компенсации расходов арбитров возложено на стороны спора. Организация-учредитель аккумулирует соответствующие денежные средства и осуществляет их выплату арбитрам. Размер выплаты определяется заранее и не зависит от вынесенного решения. Органы и должностные лица организации-учредителя не вправе вмешиваться в деятельность по рассмотрению спора и принятию решения третейского суда.
Независимость арбитра от сторон спора предполагает отсутствие трудовых, гражданско-правовых, административных, финансовых, семейных и других отношений со стороной разрешаемого спора. Так арбитр признается связанным со стороной спора, когда он является соучредителем юридического лица, которое, в свою очередь, является единственным учредителем организации-истца.
Беспристрастность предполагает, что арбитр не должен быть заинтересован в исходе дела (прямо или косвенно), у него не должно быть предубеждения относительно обстоятельств, имеющих значение для разрешения дела. Соблюдение принципа беспристрастности обеспечивается правилами формирования состава третейского суда и возможностью отвода арбитров при наличии каких-либо сомнений в их беспристрастности.
Прямая или косвенная заинтересованность в исходе дела, предубежденность судьи может быть обусловлена факторами, связанными с субъективными категориями (мировоззрение, моральные принципы, ситуативное отношение к одной из сторон спора) и объективными (организационная зависимость от одной из сторон).
Сторонам спора должно быть известно об обстоятельствах, которые могут повлиять на беспристрастность судьи: например, у арбитра имеется сложившаяся позиция по дискуссионному правовому вопросу и он неоднократно высказывал её в статьях, монографиях. Кроме того, на арбитра возложена обязанность: сообщить о наличии оснований для его отвода. При заключении третейского соглашения сторонам должно быть известно о наличии правовой связи организации, учредившей третейский суд, и стороны спора. Сторона спора, связанная с организацией, учредившей третейский суд, бесспорно, осведомлена о наличии такой правой связи. Она не может оспаривать решение суда или возражать против его принудительного исполнения исключительно по этому основанию.
Верховный Суд Российской Федерации поддерживает позицию Конституционного Суда Российской Федерации. В частности, в Определении Верховного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2015 года по делу № 304-ЭС14-495, А67-1587/2014. В рассмотренном деле одна из сторон спора (общество «Газпром инвест Восток») была организационно связана с лицом, учредившим третейский суд (Открытое акционерное общество «Газпром»), другая сторона (Общество «Геотрест») являлась сторонним по отношению к учредителю третейского суда лицом. Аргументы Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации сводятся к следующему:
.Беспристрастность третейского суда обеспечивается через беспристрастность конкретного состава арбитров. Исторически третейские суды создавались при объединениях предпринимателей (гильдиях, палатах, ассоциациях), это предполагает, что организация, учреждающая третейский суд, всегда будет аффилирована со сторонами спора. Не исключается возможность обращения в третейский суд, созданный объединением предпринимателей, лица, не являющегося членом такого объединения.
.Стороны, заключая третейское соглашение, по собственной воле, свободно и сознательно выбирают конкретный третейский суд.
.Государственный суд должен проконтролировать, во-первых, насколько свободным был выбор сторонами арбитража, связанного с одной или обеими сторонами спора, во-вторых, не привела ли организационная связь сторон спора и организации-учредителя третейского суда к небеспристрастности конкретных арбитров.
Согласимся с позицией высших судебных органов: наличие организационной связи арбитражного учреждения и стороны спора может не повлечь нарушение принципа беспристрастности.
Далее, важно ответить на следующий вопрос. Может ли государственный суд при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа по собственной инициативе (без соответствующего заявления проигравшей стороны спора) отказать в выдаче исполнительного листа, если установит, что лицо, учредившее третейский суд организационно связано со стороной спора и такая организационная связь могла привести к нарушению принципа беспристрастности?
Позиция арбитражных судов до 2014 года сводилась к тому, что обеспечение беспристрастности является одним из основополагающих принципов российского права, следовательно, государственный суд вправе без соответствующего заявления стороны отказать в выдаче исполнительного листа.
Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 18 ноября 2014 года № 30-П прямо не отвечает на этот вопрос, однако указывает, что выявление государственным судом обстоятельств для отвода арбитра на стадии рассмотрения вопроса о выдаче исполнительного листа либо при оспаривании решения арбитража является безусловным основанием для отказа в выдаче исполнительного листа.
Верховный Суд Российской Федерации в Определении от 24 февраля 2015 года по делу № 304-ЭС14-495, А67-1587/2014 указывает, что при отказе в выдаче исполнительного листа государственный суд должен установить, каким образом конкретным составом арбитров был нарушен принцип беспристрастности, привело ли это к нарушению баланса прав участников спорных отношений. Верховный Суд Российской Федерации, рассматривая спор между обществом «Газпром инвест Восток» и обществом «Геотрест» указал, что ответчик не подтвердил, а суды не установили, каким образом арбитры нарушили принцип беспристрастности. Таким образом, Верховный Суд Российской Федерации прямо не отвечает на вопрос, может ли государственный суд по своей инициативе отказать в выдаче исполнительного листа.
Представляется, что государственный суд не может отказать в выдаче исполнительного листа без соответствующего заявления стороны. Аргументация может быть построена следующим образом:
1.Основания для отказа в выдаче исполнительного листа делятся на относительные и абсолютные. Относительными являются основания, в силу которых исполнительный лист не может быть выдан, только если заинтересованная сторона указывает на них и представляет необходимые доказательства. К относительным основаниям, в частности, относится нарушение порядка формирования третейского суда. К абсолютным основаниям относятся неарбитрабильность спора и нарушение основополагающих принципов российского права. Компетентный государственный суд применяет основания объективной недействительности независимо от заявления сторон спора.
.Соблюдение принципа беспристрастности обеспечивается беспристрастностью конкретных арбитров, наличие организационных связей между стороной спора и организацией-учредителем третейского суда должно учитываться при установлении беспристрастности арбитров, но не свидетельствует о безусловном нарушении принципа беспристрастности.
.В силу принципов диспозитивности и состязательности стороны самостоятельно распоряжаются объектом материального правоотношения и обязаны доказать обстоятельства, на которые они ссылаются. Поскольку аффилированность не приводит к автоматическому нарушению принципа беспристрастности, сторона спора, против которой вынесено решение третейского суда, должна доказать нарушение принципа беспристрастности. Такая позиция поддерживается в доктрине и практике применительно к рассмотрению гражданско-правовых споров международным коммерческим арбитражем: компетентный государственный суд не может по своей инициативе применить основания, на которые должна ссылаться сторона, против которой вынесено решение.
.Статья 46 Федерального закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» (вступает в силу с 1 сентября 2016 года) устанавливает, что наличие связи учредителя третейского суда и стороны спора не влечет отказ в выдаче исполнительного листа или отмену решения арбитража только на основании существования конфликта интересов.
Таким образом, наличие организационной связи между организацией-учредителем третейского суда и стороной спора не влечет безусловного нарушения принципа беспристрастности, следовательно, в данном случае не могут применяться абсолютные основания для отмены решения и государственный суд не вправе отказать в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения арбитража без соответствующего заявления стороны.
Кроме того, в практическом аспекте важно установить, вправе ли сторона ссылаться на аффилированность организации-учредителя третейского суда и стороны спора при рассмотрении заявления о выдаче исполнительного листа, если во время третейского разбирательства стороне было известно о наличии такой связи, но она не заявляла соответствующих возражений? Думается, что сторона не вправе обосновывать возражения исключительно наличием организационной связи, если она не заявляла таких возражений на стадии разбирательства в третейском суде.
В соответствии с нормами, вступающими в силу с 1 сентября 2016 года, если сторона знает, что какое-либо диспозитивное правило, установленное законом, или какое-либо требование арбитражного соглашения не соблюдено, но продолжает участвовать в арбитраже, не заявляя возражений без неоправданной задержки, то она считается отказавшейся от своего права на возражение. Судебное вмешательство не должно иметь места, кроме случаев, прямо предусмотренных законом.
Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, необходимо обеспечить единообразие в понимании и толковании правовой нормы всеми правоприменителями. Сторона спора, которой на этапе заключения третейского соглашения известно об аффилированности организации-учредителя третейского суда, не вправе ссылаться на такую организационную связь для оспаривания правомочности третейского суда.
Поскольку правовая норма должна отвечать требованию определенности, ясности и недвусмысленности» следует прямо закрепить данные положения в Федеральном законе от 29 декабря 2015 года № 382-ФЗ «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации».
Итак, процедура создания третейского суда, установленная в настоящее время, может быть охарактеризована как уведомительная, процедура, действующая с 1 сентября 2016 года - как разрешительная. Установление разрешительной процедуры является излишним, так как именно участники гражданского оборота должны определять, кому они доверяют рассмотрение споров. Учреждение третейского суда организацией, связанной со стороной спора, не влечет автоматического нарушения принципа беспристрастности. Государственный суд при установлении организационной связи между стороной спора и третейским судом не вправе отменить решение арбитража по собственной инициативе (без заявления стороны спора). Сторона спора, которой известно об аффилированности третейского суда, не вправе при оспаривании решения арбитража обосновывать свои возражения, ссылаясь исключительно на наличие правовой связи.
2. Некоторые проблемы арбитрабельности споров
Легального определения понятия «арбитрабельность» не закреплено. В доктрине «арбитрабельность» может пониматься как пределы компетенции третейских судов по рассмотрению споров, как юридическое свойство предмета спора, определяющее возможность его разрешения в арбитраже. В настоящем исследовании понятие «арбитрабельность» будет использоваться для обозначения свойства спора, позволяющего разрешать его в третейском суде.
Согласно пункту 2 статьи 1 Федерального закона «О третейских судах» по соглашению сторон в арбитраж может передаваться любой спор, возникающий из гражданских правоотношений, если иное не установлено федеральным законом.
В пункте 3 статьи 1 Федерального закона «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» использована следующая формулировка: в арбитраж (третейское разбирательство) по соглашению сторон могут передаваться споры между сторонами гражданско-правовых отношений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Формулировки в действующей и новой редакции не имеют значительных отличий.
Федеральный закон «О третейских судах» и Федеральный закон «Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации» достаточно широко формулируют компетенцию третейского суда: третейские суды вправе рассматривать любые гражданско-правовые споры, если та или иная категория прямо не исключена из компетенции третейского суда.
Действующим законодательством предусмотрены споры, которые не могут рассматриваться в третейских судах. Например, неарбитрабельность споров о банкротстве установлена пунктом 3 статьи 33 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».
Довольно часто возникают случаи, когда невозможно четко определить арбитрабельность того или иного спора, так как отношения осложнены публичными интересами, необходимостью государственной регистрации права.
К примеру, долгое время в науке и практике дискуссионным являлся вопрос об арбитрабельности споров с недвижимостью. Согласно пункту 27 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22 декабря 2005 года № 96 в случаях, когда решение арбитража обязывает орган, уполномоченный осуществлять государственную регистрацию права, зарегистрировать право собственности на недвижимое имущество, государственные суды должны отказывать в удовлетворении заявления о выдаче исполнительного листа. Это обуславливается тем, что вопросы публично-правового характера (регистрация недвижимости) не могут быть предметом третейского разбирательства.
Такая позиция Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации была воспринята в доктрине как устанавливающая неарбитрабельность споров по недвижимому имуществу. Аргументы в поддержку неарбитрабельности споров могут быть сведены к следующему. Согласно пункту 1 статьи 38 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации иски о правах на недвижимое имущество предъявляются в арбитражный суд по месту нахождения этого имущества, следовательно, споры о правах на недвижимость относятся к исключительной подсудности государственных арбитражных судов. Однако существовала и противоположная позиция, согласно которой споры с недвижимостью являются арбитрабельными.
Вопрос об арбитрабельности споров с недвижимостью был решен Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 26 мая 2011 года № 10-П. Конституционный Суд Российской Федерации указал, что необходимость государственной регистрации прав на недвижимое имущество не исключает возможности рассмотрения споров по поводу недвижимости в третейских судах.
Особого внимания заслуживает вопрос об арбитрабельности споров, возникающих из государственных (муниципальных) контрактов. Федеральная Антимонопольная служба Российской Федерации признает споры из государственных контрактов неарбитрабельными. Аргументы сводятся к тому, что законодательством о размещении заказов не предусмотрена возможность передачи споров в третейский суд.
Министерство экономического развития Российской Федерации указывает, что споры из договоров о государственных закупках не относятся к компетенции третейского суда. Минэкономразвития приводит следующие аргументы:
. Третейские суды не относятся к судебной системе России. Обращение в третейский суд является альтернативной формой защиты прав.
Принципы третейского разбирательства не позволяют обеспечить достижение целей регулирования установленных частью 1 статьи 1 Федерального закона от 18 июля 2011 года № 223-ФЗ «О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц».
3. Расширению сферы деятельности третейских судов должна предшествовать работа по усилению регулирования их деятельности.
Арбитражные суды также исходят из того, что споры из договоров о государственных закупках не являются арбитрабельными. В обоснование позиции они указывают:
1. Федеральный закон «О закупках товаров, работ услуг» имеет схожие задачи, принципы и цели с Законом <#"justify">4. Споры из договоров о государственных закупках не могут быть рассмотрены в третейских судах в силу специфики характера этих правоотношений и совокупности требований, предъявляемых к ним законом.
Последний аргумент представляется наиболее убедительным, так как согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации арбитрабельность спора зависит от характера правоотношений и состава лиц, участвующих в споре.
Согласно Определению Верховного Суда Российской Федерации от 3 марта 2015 года по делу № 305-ЭС14-4115, А41-60951/13, споры из государственных (муниципальных) контрактов не могут рассматриваться третейскими судами. Аргументы Верховного Суда Российской Федерации сводятся к следующему:
.Отношения при заключении государственных контрактов специфичны: контракт заключается публичным субъектом для удовлетворения государственных или муниципальных потребностей. Специфика правоотношений не позволяет отнести споры из государственных контрактов к компетенции третейских судов.
.Государственный заказчик и участник размещения заказа не вправе вести переговоры, следовательно, победитель размещения присоединяется к третейской оговорке. Если третейское соглашение заключено до возникновения оснований для предъявления иска и содержится в договоре присоединения, то такое третейское соглашение недействительно.
.Заключение и исполнение государственных контрактов должно осуществляться с соблюдением принципов открытости и прозрачности. Все этапы правоотношений, возникающих при заключении государственного контракта (включая расторжение контракта и применение мер ответственности за ненадлежащее исполнение, неисполнение обязательств), должны быть открыты для проверочных мероприятий. Открытость и прозрачность правоотношений, возникающих из государственных контрактов, должна обеспечиваться вплоть до завершения правоотношений, в том числе посредством разрешения споров в судах судебной системы Российской Федерации.
.Рассмотрение споров в третейском суде увеличивает затраты сторон, что не обеспечивает экономное расходование бюджетных средств.
Вопрос об арбитрабельности споров, вытекающих из договоров о государственных закупках, рассматривался Конституционным Судом Российской Федерации. Конституционный Суд Российской Федерации указал на специфику правоотношений, возникающих при заключении государственных (муниципальных) контрактов, особый статус участников этих правоотношений, однако не высказался по вопросу об арбитрабельности или неарбитрабельности этих споров.
Федеральным законом от 29 декабря 2015 года № 409-ФЗ в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации внесены изменения, согласно которым споры, вытекающие из государственных (муниципальных) контрактов являются неарбитрабельными.
Дискуссионным является вопрос об арбитрабельности споров, возникающих из договоров аренды лесных участков. Согласно Постановлению Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11 февраля 2014 года № 11059/13 по делу № А26-9592/2012 споры, вытекающие из договоров аренды лесных участков, являются неарбитрабельными в силу того, что отношения, возникающие при аренде лесных участков, имеют ряд специфических черт:
. особый субъектный состав - договор заключается государственными органами;
. особый предмет договора - объектом аренды выступает лесной участок, находящийся в государственной или муниципальной собственности;
. Договор аренды лесных участков заключается с целью обеспечения неистощительного, непрерывного, рационального лесопользования с целью удовлетворения потребности общества в лесных ресурсах и лесах;
. Арендная плата поступает в соответствующий бюджет бюджетной системы Российской Федерации;
. Лесной кодекс содержит нормы публичного и частного права.
Следует отметить, что Федеральный закон от 29 декабря 2015 года № 409-ФЗ не содержит положений, определяющих арбитрабельность споров, вытекающих из договоров аренды лесных участков. Следует ли считать такие споры арбитрабельными? Исходя из критериев арбитрабельности, сформулированных в пункте 4 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 26 мая 2011 года № 10-П, публично-правовой характер споров, определяющий их неарбитрабельность, обусловливается спецификой правоотношений, из которых возникает спор, и составом участвующих в споре лиц.
Участниками правоотношений, возникающих из договоров аренды лесных участков, являются органы государственной власти и органы местного самоуправления, правоотношения осложнены публичным элементом, следовательно, споры из договоров аренды лесных участков не могут быть рассмотрены в третейском суде. Представляется, что на практике все-таки могут возникнуть споры относительно арбитрабелиности данной категории дел, поскольку невозможность передачи споров из договоров аренды лесных участков прямо не установлена.
Таким образом, возникновение споров об арбитрабельности отдельных категорий дел свидетельствует о неэффективности действующего нормативного регулирования этого вопроса и об отсутствии единства в доктрине и правоприменительной практике по проблеме арбитрабельности. Для преодоления правовой неопределенности должны быть разработаны способы и критерии определения арбитрабельности споров.
Вопрос об арбитрабельности споров может быть решен, в частности, следующими способами:
. Установление общих критериев арбитрабельности споров без перечисления арбитрабельных, либо неарбитрабельных споров.
. Установление общих критериев арбитрабельности и перечня неарбитрабельных споров.
. Установление общих критериев арбитрабельности и перечней арбитрабельных и неарбитрабельных споров.
Каждый из способов установления арбитрабельности споров имеет преимущества и недостатки.
Установление общих критериев арбитрабельности поддерживается в доктрине. Аргументом в пользу установления критериев арбитрабельности, является то, что общественный прогресс приводит к появлению новых частноправовых отношений, арбитрабельность которых должна быть определена. При наличии перечней арбитрабельных либо неарбитрабельных споров их необходимо будет постоянно корректировать, что непродуктивно.
Следует учитывать, что установление критериев арбитрабельности без какого-либо указания на арбитрабельность либо неарбитрабельность в настоящее время невозможно, поскольку существует категория гражданско-правовых споров, исключенная из компетенции третейских судов. Более того, как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, у законодателя должна быть возможность при необходимости изъять определенную категорию споров из компетенции третейского суда.
Установление общих критериев арбитрабельности и перечня неарбитрабельных споров. Данный способ применяется в соответствии с действующим законодательством. Так, арбитрабельным является любой спор, вытекающий из гражданских правоотношений, если федеральным законом не установлено иное.
В соответствии с Федеральным законом от 29 декабря 2015 года № 409-ФЗ в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации и Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации вносятся изменения, теперь перечень неарбитрабельных споров будет закреплен в процессуальном законодательстве (статья 22.1 Гражданского процессуального кодекса, пункт 2 статьи 33 Арбитражного процессуального кодекса).
Согласно изменениям, вступающим в силу с 1 сентября 2016 года, неарбитрабельными являются, в частности, споры, связанные с государственной регистрацией юридических лиц, подсудные Суду по интеллектуальным правам; споры с участием хозяйственных обществ, имеющих существенное значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства, споры при приватизации имущества. Не являются арбитрабельными споры о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, споры о выселении граждан из жилых помещений.
Существуют споры, арбитрабельность которых однозначно не установлена. К примеру, согласно пункту 6 статьи 27 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации независимо от субъектного состава (юридические лица, индивидуальные предприниматели, граждане) арбитражные суды рассматривают споры о защите деловой репутации в сфере предпринимательской деятельности. Статья 27 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации устанавливает подведомственность споров арбитражному суду, разграничивает споры между арбитражными судами и судами общей юрисдикции. Споры о защите деловой репутации в сфере предпринимательской деятельности прямо не исключены из компетенции третейского суда, как правило, не осложнены публичным элементом, следовательно, должны признаваться арбитрабельными.
Представляется, что для обеспечения правовой определенности было бы правильным, во-первых, установить критерии арбитрабельности споров, во-вторых, в случаях, когда арбитрабельность не является очевидной - прямо предусматривать, что такой спор является арбитрабельным. Арбитрабельность споров может устанавливаться в законах, регулирующих те или иные правоотношения. Так, арбитрабельность земельных споров устанавливается статьей 64 Земельного кодекса Российской Федерации.
Установление перечня арбитрабельных споров, безусловно, имеет недостатки: это влечет казуальность правового регулирования, развитие гражданского оборота неизбежно будет приводить к возникновению новых правоотношений, арбитрабельность которых, вероятно, не будет очевидна. Отсутствие прямого указания на арбитрабельность спора может быть воспринято участниками гражданского оборота и правоприменителями как основание для характеристики спора как неарбитрабельного.
С другой стороны, наличие правовой неопределенности относительно той или иной категории споров, вытекающих из правоотношений, природа которых не может быть определена однозначно, приводит к тому, что решение вопроса об арбитрабельности спора принимается судом, рассматривающим вопрос об оспаривании решения третейского суда или о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения арбитража. Негативными последствиями отсутствия однозначного правового регулирования вопроса арбитрабельности будет, то, что суды, вероятно, будут признавать арбитрабельными либо неарбитрабеньными схожие споры, что не будет способствовать обеспечению правовой определенности.
Таким образом, для обеспечения правовой определенности в случаях, когда арбитрабельность отдельной категории споров не может быть определена однозначно, следует прямо указывать на их арбитрабельность.
Для обеспечения определенности в отношении вопроса об арбитрабельности споров следует установить критерии арбитрабельности. Согласно позиции Конституционного Суда Российской Федерации арбитрабельность спора зависит от характера правоотношений, из которых возникает спор, и состава участвующих в споре лиц. Третейские суды вправе рассматривать споры между участниками гражданско-правовых отношений. Спор не может быть рассмотрен в третейском суде, если стороной спора является орган государственной власти, орган местного самоуправления.
Другие критерии арбитрабельности споров могут быть сформулированы на основе анализа судебной практики. К примеру, таким критерием может быть то, что одна из сторон присоединяется к условиям договора, сформулированным другой стороной, и не может выразить волю на передачу споров в третейский суд. Данный критерий обуславливается тем, что компетенция третейского суда, в отличие от государственного правосудия, основана на автономной (свободной и независимой) воле сторон. Автономия воли сторон является основополагающим принципом третейского разбирательства и компетенции третейского суда.
Критерии арбитрабельности следует учитывать при изъятии определенной категории споров из компетенции третейского суда. Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации, законодатель при установлении арбитрабельности той или иной категории споров должен учитывать:
1. необходимость обеспечения баланса частных и публичных интересов;
. социальную значимость отношений;
. уровень развития социально-экономической системы, уровень правовой культуры. Критерии являются достаточно неоднозначными, рассмотрим каждый из них подробнее.
Необходимость обеспечения баланса частных и публичных интересов. Публичный интерес можно рассматривать как признанный государством и обеспеченный правом интерес социальной общности. Частные интересы отражают потребности отдельной личности или организации.
При этом, как отмечал К. Кавелин, часто из существа дела вытекает, что «публичное и частное так перемешаны и слиты, что разграничить их нельзя». Многие современные правоведы также обращают внимание на то, что деление интересов на частные и публичные носит достаточно условный характер и в целом они не противоречат друг другу.
Частный интерес в рассмотрении гражданского правового спора в третейском суде может быть связан с оперативностью рассмотрения спора, закрытостью третейского разбирательства. Публичный интерес может выражаться в снижении нагрузки на государственные суды.
Социальная значимость отношений. Невозможно однозначно утверждать, что та или иная категория правоотношений является социально значимой или безразличной для общества. Правоведами отмечается, что применение критерия «значимости» является неверным с научной и практической точек зрения. Сложно сказать, что правоотношения, вытекающие из договоров купли-продажи, арбитрабельность которых не подвергается сомнению, не являются социально значимыми. А споры, связанные с банкротством, неарбитрабельность которых прямо установлена - являются. третейский суд право арбитраж
Критерий уровня развития социально-экономической системы, уровня правовой культуры не является объективным. Какой уровень экономического развития должен быть достигнут, чтобы тот или иной спор стал признаваться арбитрабельным? Не установлено однозначных критериев, определяющих уровень экономического развития. Те же вопросы возникают в отношении критерия уровня правовой культуры. Так или иначе, можно предположить, что с развитием экономики страны и правовой культуры общества круг арбитрабельных споров должен расширяться.
Итак, в доктрине и практике возникают противоречия при определении арбитрабельности отдельных категорий споров. Неарбитрабельность споров зачастую связывается с особенностями третейского разбирательства (возможностью передачи споров на разрешение третейского суда только по взаимному согласию сторон, упрощенной процедурой разрешения спора, обязательностью уплаты третейского сбора, наличием требований к характеру спора). Для обеспечения правовой определенности и стабильности правового регулирования следует установить способы определения и критерии арбитрабельности. Критериями, в частности, могут быть субъектный состав участвующих в споре лиц, характер правоотношений, из которых возникает спор, возможность каждой из сторон выразить волю на рассмотрение спора в третейском суде. Законодатель при установлении неарбитрабельности споров вправе, в частности, принимать во внимание необходимость обеспечения баланса частных и публичных интересов, социальную значимость отношений, уровень социально-экономического развития и уровень правовой культуры. Законодатель может изъять определенные категории споров из компетенции третейских судов. В случаях, когда характер правоотношений не позволяет однозначно определить арбитрабельность спора, возможность передачи спора на рассмотрение третейского суда может быть прямо предусмотрена законодателем.
Литература
1.Кузнецов В.Ф., Валимухаматова А.Р., Тенетко А.А. Третейское разбирательство как альтернативный способ разрешения гражданско-правовых споров. Челябинск, 2006.
2.Курбатов А. Я. Теоретические основы сочетания частных и публичных интересов при правовом регулировании предпринимательской деятельности // Черные дыры в российском законодательстве. 2001. № 1. С. 115-120.
3.Курбатов А.Я. Реформа законодательства о третейском разбирательстве: проблемы сохраняются // Закон. 2014. № 10. С. 76 - 85.
4.Курочкин С.А. Международный коммерческий арбитраж и третейское разбирательство: для студентов вузов, обучающихся по программе «Гражд. процесс (судеб. деятельность)» М., 2013.
6.Курочкин С.А. Теоретико-правовые основы третейского разбирательства в Российской Федерации: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004.
7.Курочкин С.А. Третейское разбирательство гражданских дел в Российской Федерации: теория и практика. М., 2007.
.Лебедев М.Ю. Правоотношения в сфере третейского производства // Актуальные проблемы процессуальной цивилистической науки. Саратов, 2003.
.Лебедев С.Н. Международный торговый арбитраж. М., 1965.
.Лунц Л.А., Марышева Н.И. Курс международного частного права. Т. 3. Международный гражданский процесс. М., 1976.
.Маковский А.Л. Заключение Исследовательского центра частного права при Президенте РФ на запрос Высшего Арбитражного Суда РФ в Конституционный Суд РФ // Третейский суд. 2011. № 2. С. 61 - 66.
.Менгер К. Избр. работы. М., 2005.
13.Мизес Л., фон. Человеческая деятельность: Трактат по экономической теории. Челябинск, 2005.
14.Микшис Д.В. Третейский суд как форма защиты частных прав и институт гражданского общества: традиции английской модели // Юрист. 2012. № 10. С. 72-77.
.Минаков А.И. Арбитражное соглашение и практика рассмотрения внешнеэкономических споров. М., 1985.
.Морозов М.Э. Отраслевая природа третейского судопроизводства // Закон. 2008. № 1.
.Морозов М.Э., Шилов М.Г. Правовые основы третейского разбирательства. Новосибирск, 2002.
.Мусаев Н.М. Понятие интереса, его виды и соотношение публичного и частного интереса // Вестник Нижегородского государственного университета. 2000. № 1. С. 137 - 142.
.Мусин В.А. Соглашения о третейском разбирательстве и медиации: сравнительный анализ // Арбитражные споры. 2015. № 3. С.139-144.
.Нешатаева Т.Н. Суд и арбитраж: о границах частного и публичного // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Закон. 2010. № 11. С. 62-81.
.Новиков Е.Ю. К Третейское разбирательство споров, подведомственных судам общей юрисдикции: Проблемы нормативного регулирования // Актуальные проблемы гражданского процесса. Сборник статей. Спб., 2002.
.Петренко О.В. Признание права собственности на недвижимое имущество в третейских судах // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2016. №1. С. 81 - 94.
.Плотникова И. Н. Являются ли решения третейского суда основаниями для государственной регистрации прав? // Государственная регистрация прав на недвижимость: проблемы регистрационного права. 2003. С. 343-345.
.Поганцев И.В. Постатейный научно-практический комментарий к Федеральному закону «О третейских судах в Российской Федерации». Третейский суд. 2003. № 2 (26). С.16 - 25