История религиозного сектантства в России
Введение
Секты - это отдельное, обладающее присущими только ему особенностями, явление российской истории, «ее культурная изнанка и религиозное подполье». Этим термином (от латинского secta - учение, направление, школа) принято обозначать «религиозную группу, общину, отколовшуюся от господствующей церкви». То есть, сектантство возникает как оппозиция официальной религии, а чаще всего, и государству, ее поддерживающему.
Чтобы проследить политику светской и духовной властей в отношении отступников, необходимо обратиться к периоду российской истории, когда религиозное инакомыслие было явлением массовым и, соответственно, вызывало максимальное противодействие.
Таким образом, работа охватывает период весь период 19 века, когда в России создавались секты. 19 век- это время активного распространения и развития сектантства.
Теоретико-методологической базой курсовой работы стали методы объективности, системности, историзма. Они включили в себя анализ политики государства и церкви в отношении сектантов как системы, обладающей определенной внутренней структурой и характеризующейся взаимосвязью и взаимодействием всех ее элементов. Позиции авторов сходны и позволяют получить представление об ситуации в обществе в 19 веке. Приводя ценный источниковедческий материал, они вскрывают противоречия между различными слоями общества по отношению к сектам.
В XIX веке выходит также значительное количество работ, касающихся миссионерской деятельности православной церкви по возвращению в нее отступников. Во второй половине XIX века открывается множество миссионерских изданий, в которых постоянно отслеживалась работа миссионеров, обсуждались насущные проблемы.
Авторы, действующие миссионеры, описывают свою работу в конкретных епархиях, рассказывают о «подводных камнях» своей деятельности, высказывают мнения о причинах малой эффективности миссионерской деятельности. Кроме того, отдельными книгами выходят наставления миссионерам, как следует проповедовать сектантам, а так же отчеты о миссионерской деятельности на местах.
Начиная с середины XIX века, важную роль в процессе изучения явления сектантства играют периодические издания. Журналы консервативного и официально-церковного направления («Русский вестник», «Христианское чтение», «Православное обозрение», «Миссионерское обозрение», «Русский инок», «Церковный вестник») были полны обличительных статей о сектах. Много материалов выходило на страницах литературных и этнографических журналов (например, Этнографическое обозрение), традиционно доминировавших в русской периодике. В особенности богаты такими статьями популярные исторические издания того времени: «Русский архив», «Исторический вестник», «Русская старина», «Чтения в Императорском обществе истории и древностей Российских» и журналы народнического и либерального плана («Отечественные записки», «Дело», «Русское богатство», «Вестник Европы», «Современный мир», «Русская мысль», «Ежемесячный журнал».
Актуальность проблемы исследования обусловлена тем, что в современной России за последние 20-25 лет появилось множество псевдо религиозных направлений и течений, которые, наравне с официальными религиями, получают всё больше и больше сторонников и последователей. Это пугающая тенденция, поскольку в современном мире всё больше преступлений, в том числе, и уголовных, совершается членами именно таких сект и организаций.
Наиболее точно отражает положение дел в ряде опасных для общества религиозных объединений термин "деструктивная религиозная организация", имеющий своими аналогами два других - "деструктивный культ" и "тоталитарная секта". К сожалению, два последних термина вызывали неоднократные неодобрения, протесты и критические замечания со стороны различных общественных деятелей и организаций нашей страны, хотя понятия "культ", "секта" не несут какой-то оскорбительной смысловой нагрузки.
Предметом исследования является история появления сект в Росси в 19 веке.
Объектом являются секты и ереси19 века, их история, отношение общества к сектам.
Целью данной курсовой работы является - рассмотреть основные причины появления сект в Росси в 19 веке.
В соответствии с целями, можно выделить следующие задачи;
. рассмотреть основные происхождение ересей и сект в России, в 19 веке;
. сравнить отношения церкви к сектантству ;
. выявить различие и сходство между сектами и революции;
. проанализировать развитие сект в современной России.
1. История религиозного сектанства в России в XIX веке
.1 Ереси и Секты в России. Их происхождение в XIX веке
Не могла изолировать себя от еретических течений, проникающих с Востока и Запада, и Православная Россия. "С XI столетия живет в русском новокрещенном народе еретическое предание", - говорит проф. А. Карташев, а под 1004 и 1123 годом Никоновская Летопись сообщает о заточении инока Адриана и злого еретика Дмитра... Это были проникшие в Россию из Византии и из балканских славянских стран и соблюдшие свое тайное учение вплоть до XVII-XVIII веков давнишние еретики-богомилы, когда они почти открыто превратились в секты хлыстов и скопцов. Об Адриане прямо сообщается, что он был скопец.
Это характерно для строгих и последовательных богомилов, секты еврейского происхождения, отрицавшей церковную Иерархию и притаившейся под покровом монастырей. Прикрываясь ревностью легального иноческого благочестия, они проповедовали свою дуалистическую доктрину и аскетическую мораль: "От сотворения мира действуют и борются два бога - светлый и темный. Сатанаил вмешался в сотворение человека, и лишь в душе человека осталась светлая точка от Бога. Задача аскезы победить все остальное в мире и в плоти, чтобы спасти светлые точки в Божьем творении".
Под 1375 годом отмечена в Летописи казнь, путем потопления в реке Волхове, "развратников христианской веры", названных "стригольниками", расстриги дьякона Никиты и Карпа-цирюльника (парикмахера). Эта секта, питавшаяся внешними недостатками церковной жизни, отрицала реальность священнодействий иерархии, проповедовала спасение вне Церкви и священства. Ведет ли эта секта свое начало от богомильского предания, или отразились в ней внешние еретические влияния - проникавшая в Россию пропаганда с Запада? На этот вопрос нет точного ответа, но некоторые исследователи сектантства в России отмечают еврейское происхождение Карпа-цирюльника. Обращение архиепископа Новгородского Алексия к патриарху Вселенскому Нилу и получение от последнего двух увещательных грамот против еретиков-сектантов, и составление Пермским святителем Стефаном по просьбе того же архиепископа Алексия "Мерила Праведного" говорит о том, что эта секта была довольно популярна и заразительна.
Вторым после богомилов тайным обществом в России, уже не восточного, а западного происхождения, была ересь жидовствующих. В 1470 году прибыли в Новгород в свите князя Александра Михайловича Олельковича его лейб-медик еврей Схария и среди чиновников евреи Моисей Хануш и Иосиф Шмойло Скарабей. Это была группа модернистов, представителей свободомыслящей идеологии мирового еврейства. Через них проникли на Русь "болотные огни гуманистического вольномыслия" под еврейским соусом. Ввиду традиционной склонности русского человека к библейским темам и преклонению перед всем иноземным, особенно с Запада идущим, они легко нашли общий язык как в русской книжной среде, так и с представителями русского духовенства. Первенцами еврейской миссии явились протопопы Денис и Алексий, а затем и протопоп Софийского Собора Гавриил. Образовался тайный союз жидовствующих, возглавленный дьяком Посольского Приказа Федором Курицыным. За год следы еврейской пропаганды глубоко вонзились в души членов этого кружка. "Протопопы Денис и Алексий обратили в новую веру своих жен и детей" и сами хотели принять обрезание, "но ересеучители удержали их от этого, чтобы для сыска государственного не было осязательных доказательств".
Этот тайный союз носил характер секретного заговора и "сохранил свой конспиративный быт целых десять лет". Секретный конспиративный характер нового еретического сообщества был отличительной чертой союза жидовствующих. Перекочевав из Новгорода в Москву, он втайне просуществовал еще семь лет, значительно умножив свои ряды. Следуя за дьяком Посольского Приказа (министром иностранных дел) Ф. Курицыным, в его ряды вошли высшие чиновники, дьяки великого Князя, купцы и многие книжные люди. Сам Курицын, "человек широкого европейского горизонта", владевший немецким, венгерским, польским и греческим языками, был "мозгом еретичества". Схария, пропаганда которого возымела на русской почве столь неожиданный успех, вынужден был покинуть пределы России, но Курицын выступает перед великим князем Иоанном III с ходатайством о возвращении Схарии в Россию. Великий Князь разрешил "еврею Захарии-Схарии поселиться в Москве", но Схария не нашел нужным воспользоваться добрым жестом Великого Князя и ограничился встречами с московскими послами к Крымскому хану.
Проповедь Схарии при деятельной поддержке Ф. Курицына, бывшего если не учеником, то коллегой и собратом Схарии по принадлежности к еврейскому вольнодумству, начались в России с разговоров о конфликте между Новым и Ветхим Заветом. Затем занялись псевдонаучной ревизией всего старого, астрологией и магией. В высшие круги общества были брошены "бродильные идеи", началось не только отрицание Церкви, но и полное отступничество от Христианства, с чисто внешним, бытовым, притворным сохранением верности Ему. "Евреев никогда не привлекало полное обращение изгоев в иудаизм, - пишет проф. А. Карташев, - Иудейство закрепилось на первобытном, этнически замкнутом, кровном национализме. Еще из эпохи новозаветной нам известна иудейская практика задерживания прозелитов на предварительной ступени "пришельцев врат", верующих третьего разряда, а не "пришельцев правды", удостоенных обрезания.
В данном случае пропаганда иудеев, принадлежащих к своему свободомыслящему меньшинству, была главным образом заинтересована в отрицательном результате, в расшатывании русской православной стойкости во имя какого угодно вольномыслия. Это и психологически было более верно рассчитано. Резкая замена Христианства только иудейством была бы для русских людей того времени наиболее загадочной и необъяснимой. Теперь же, на фоне европейского перехода от средневекового к новому мировоззрению, широкое свободомыслие наиболее отвечало запросам момента".
Как общество тайное, движение жидовствующих не было массовым; ко второй половине XVI столетия оно вымерло, и Стоглавый Собор уже не удостоил даже упоминанием бывшей ереси жидовствующих. Но "бродильные идеи" не вымерли, получив пищу в прокатившейся по Европе волне реформационного движения. Новым выразителем европейского вольномыслия явился ересиарх Феодосий Косой, русский протестант, "взращенный на почве скрыто жидовствующего вольномыслия, оживленного заносным протестантизмом". В это время протестантизм шумно процветал в Литве, захватывая и русских. А шведы в годы тяжких испытаний смутного времени, захватив часть русских владений, с фанатизмом насаждали там лютеранство, помышляя обратить в протестантизм всех русских, оказавшихся под шведской короной. С этой целью была основана в Стокгольме славянская типография, в которой на славянском языке был напечатан катехизис Лютера.
Привлеченный к суду и осужденный, Феодосий Косой бежал в Литву, там вдохнул в себя дыхание крайних протестантских веяний, главным образом социниан, и развил свое учение, которое сводится к следующим положениям: "Бог в строгом смысле един. Пятикнижие Моисея - это "Столповые книги". Иисус Христос - не Бог. Церковь - это только сообщество верующих. Все внешнее в ней есть человеческое предание и измышление, подлежащее отвержению. Храм - это кумирница, иконы - идолы, иерархия - лжеучители, идольские жрецы. Со всем этим нужно разорвать. Никаких таинств. Причащение - это простые хлеб и вино. Покаяние - самообман. Надо сокрушить, как идолов, не только иконы, но и кресты. Святым и мощам - не поклоняться. Святых Отцов - не чтить. Посты и монашество - отбросить. Все это - человеческое предание. Никого на земле отцами не титуловать, как и запрещено в Евангелии. Все эти предания - человеческие измышления. Все люди, со всеми их разными верами и языками - одинаковые дети у Бога". Эта идея религиозного равенства перед Богом соскальзывает у Косого в социальный радикализм. Без всякого развития и углубления бросает он революционные лозунги: не надо ни властей, ни войн" (Карташев).
Во всех этих волнениях и спорах, задевших небольшое передовое меньшинство, народ не участвовал, и единство Церкви не страдало. Духовному монолиту русского народа и единству Церкви наносится удар жестокой церковной междоусобицей - русским расколом, - разбившимся на многие толки и подорвавшим внутреннюю силу народа, духовный авторитет иерархии и влияние Церкви на народ. В это время иноземное влияние попадает на благоприятную почву, а позднейшее, также извне в Россию пришедшее, насаждение сектантства духовно раздробило православный монолит русского народа.
Картина духовной жизни русского народа начинает заметно меняться с наплывом в Россию с XVI по XVIII столетия, на службу и для торговли, иноверных пришельцев, приток коих особенно усилился после издания Петром Великим в 1702 году манифеста, призывающего иностранцев на службу в Россию с обещанием им хороших условий и полной свободы совести. Возникают в России так называемая Немецкая Слобода и целые поселки немецких колонистов, привлекающие своим религиозным вольнодумством и особым, по западному образцу, бытом внимание легко поддающихся иностранной новинке русаков, многие из которых сами стали иностранцами по духу в собственной православной стране. Начался, с одной стороны, отрыв от народа ведущего класса страны, с другой - духовное дробление народа: на недавно духовно едином организме русских вырастают, как злокачественные наросты, извне привитые секты протестантского, иудейского и языческого характера, такие как штундо-баптизм, методизм или пашковщина, "Десное братство" или "Сионская весть", т.е. иеговистов, "Духовные христиане", молокане и субботники, адвентисты, "Истинные христиане", духоборы, хлысты и скопцы.
Еще писатель наш В.А. Жуковский подметил, что секты, подобно одной цепи, связаны между собой, а посему, логично развиваясь, органически порождают одна другую. Это вполне справедливо обосновано в отношении сект, возникших на Западе из протестантства. Органической болезнью протестантизма, отравленного крайним индивидуализмом, т.е. отсебятиной, и рационализмом, т.е. необузданной свободой в толковании Священного Писания, является не останавливающееся разделение, ибо в нем "сколько голов - столько и умов, сколько умов - столько и озарений". Возникшие на почве протестантизма, основные принципы которого являются теоретическим обоснование и оправданием их возникновения, секты на Западе были туземного происхождения, и их основателями были обычно жители той же страны. Эти секты не только не отличались резко от протестантского исповедания, из которого они вышли, но и в какой-то степени были ему родственны. Этим объясняется отсутствие борьбы между ними. А если и возникала борьба, иногда даже острая, между новой сектой и господствующим протестантским исповеданием, эта борьба всегда была кратковременной и обычно заканчивалась мирным сосуществованием секты с господствующим исповеданием.
Совершенно иную картину мы наблюдаем в России, исключая лишь старообрядческий раскол и из него вышедшие разветвления. В России секты были насаждены извне. Это не органические образования, - Православие не давало основания для возникновения этих сект, - это чуждые Православию - искусственно русскому организму привитые бациллы. Иностранное происхождение в России протестантских и иудейских сект явственно и наукой доказано. С Запада в Россию заносимые секты, не имея никаких точек соприкосновения с Православием, были проникнуты крайней степенью враждебности и ненависти к Православию, к Православной Церкви и ее духовенству. И основные принципы протестантских учений сектанты в России формулировали в гораздо более резкой и враждебной Православию форме, чем на своей родине, на Западе, а так как Православие и русская государственность были между собой тесно связаны, сектанты свою ненависть к Православию переносили и на государство, не скрывая своей к нему враждебности, что выражалось как в обычных сектантских формах (отказ от присяги, от военной службы и прочее), так и в переходе в иудейство (субботники, киевские адвентисты); называли "Россию тюрьмой, а себя - узниками в этой тюрьме". "Иегова разделит сию страну Израильскую на 12 частей полосами, начиная от Средиземного моря до реки Иордана и Мертвого моря. И возобладает их Иерусалимская республика всеми царствами и народами на земле... От Сиона даже до китайского города Кантона будет железная дорога с роскошными станциями и прекраснейшими садами.. Нет там варварских наук, школ рекрутских, буйства, штук... Нет полиций, ни судей, всюду святость у людей" - "чины и красные штаны - то дурь и прелесть сатаны" - так звучала в России социально-политическая "проповедь" секты "Десного братства", т.е. иеговистов (Н. Ивановский).
Появление в России каждой новой секты и их деятельность, руководимая из-за границы, представляли собой тяжелое заболевание, подрывавшее основы не только религиозно-церковной и государственной, но и общественной, экономической и культурной жизни русского народа. Это понимал, среди других русских Государей, и первый царь России - Иоанн IV. Он хорошо был знаком с сущностью реформации. "Вы хвалитесь, - говорил царь Иоанн пастору богемских братьев, - вашей евангелической верой... приписываете оправдание одной вере, но Господь будет судить по делам каждого. Если одна вера доставляет спасение, для чего же суд? Для чего в Новом Завете так часто одобряется важность добрых дел?" В беседе с другим пастором о Лютере сказал Иоанн IV: "Можно было бы терпеть учение Лютера, если бы он, с неуместным жаром нападая на папу, не нарушил древнего церковного порядка и своего знания Священного Писания не очернил низким отступничеством, свержением монашеской одежды и женитьбой на беглой монашенке", а когда лифляндский пастор сравнил Лютера с Апостолом Павлом, царь Иоанн ударил его хлыстом по голове и сказал: "Ступай к черту со своим Лютером".
Несмотря на понимание вреда, который причиняют внедряющиеся в народный организм западное вольнодумство и сектантство, российское правительство проявляло непростительное благодушие и терпимость в отношении рассадников этого яда. Нередко проявлялись и непоследовательность в мероприятиях против насаждения в России сектантства. Так, когда в конце XIX века прибыл в Россию для насаждения адвентизма вице-президент этой секты в Европе Конради в сопровождении господина Перка, они были арестованы за "распространение ереси иудействующих", а затем по ходатайству американского посла они не только были освобождены, им была предоставлена полная свобода, и Перк при содействии немцев и евреев разъезжал по России с пропагандой учения адвентистов. В 1901 году в России было уже 1288 членов этой секты с 13-ю проповедниками, а в 1911 году адвентисты седьмого дня насчитывали в России уже 58 проповедников, из коих русских было 13, нерусских по национальности, но российских подданных - 37 и иностранных подданных - 8 проповедников. С 1905 года на их собраниях оглашалась молитва "о просвещении русского народа светом адвентизма".
Наряду с насаждением вольнодумства и из него вытекающих нигилизма, атеизма и революционного духа, насаждение сектантства было удобным и сильным средством для ослабления духовного и государственного организма России, и внутренние и внешние враги Христианства, Православия и России, пользуясь благодушием правительства и наивной доверчивостью народа, широко это средство использовали в своем походе против России Православной.
1.2 Церковь и сектантство в России в первой четверти XIX века
В истории так называемого старого русского сектантства наиболее малоисследованный и загадочный феномен представляет движение иудействующих. Оно зародилось, по всей видимости, в XVIII столетии, и первичный этап его развития (до XIX века) практически не изучен. Правительство и Церковь обратили пристальное внимание на приверженцев «ветхозаветной веры» в первой четверти XIX века, когда глухое и смутное религиозное брожение стало "кристаллизоваться" в многочисленные общины субботников, возникавших в различных губерниях Российской империи - Воронежской, Тамбовской, Саратовской, Тульской, Орловской и других. Крестьянство было главным носителем "Моисеева учения", хотя встречались среди иудействующих и городские жители (купцы, мещане). Естественно, что светские власти и Церковь, озабоченные стремительным развитием нового течения, приступили к разработке антисектантской политики, включавшей как меры убеждения, так и репрессии. Субботниками «занимались» различные министерства, Синод, епархиальные архиереи на местах. Таким образом, в российских архивах отложилось множество источников, содержащих обширный материал о "жидовствующих".
Один из таких документов был недавно обнаружен в фондах РГИА. Это следствие, производившееся в министерстве духовных дел и народного просвещения по делу о связи жителя города Пинска еврея Лейбы Клодни с крестьянином-субботником из Воронежской губернии Ефимом Лукьянченковым [1]
Задержанные в 1822 году петербургской полицией, они подозревались в том, что один из них (Клодня) передавал, а другой (Лукьянченков) принимал "иудейское учение о вере". Допросы арестованных и анализ вещественных улик (приложенных к делу) - многочисленных рукописей, содержащих в основном переводы еврейских молитв, а также сведения об иудейских праздниках- полностью подтвердили подозрения.
Дело закончилось тем, что Клодня как главный виновник был приговорен к ссылке в Сибирь «под неослабный полицейский надзор». Что же касается Лукьянченкова, то «утверждение» его в православии было поручено настоятелю Казанского собора Санкт- Петербурга.
Еще в ходе следствия воронежский крестьянин изъявил, по- видимому, искреннюю готовность обратиться к церковной вере, если его заблуждения будут убедительно опровергнуты. С этой задачей блестяще справился бывший тогда настоятелем Казанского собора протоиерей Г.П. Павский. Трудно было бы, наверное, отыскать человека, который сделал бы это более компетентно, чем о. Герасим - крупнейший ученый - библеист, богослов, филолог, педагог, великолепный знаток еврейского языка и Ветхого Завета.
В архивном документе присутствует обстоятельное донесение священника своему непосредственному «начальству»- Петербургскому митрополиту Серафиму (Глаголевскому) об исполнении возложенного на него поручения. Этот публикуемый ныне текст по-своему уникален. Подобно тому, как многостраничное дело Министерства духовных дел и народного просвещения впервые среди других известных источников в деталях раскрывает механизм передачи иудейской религиозной традиции русскому субботнику 1 четверти ХIХ века, так содержащейся в нем рапорт Павского довольно подробно рассказывает о возвращении сектанта в Церковь. Аналогичные материалы, как правило, лишь констатируют факт «обращения» заблудшего или его «упорства», «закоснелости» в «ереси» после бесплодных увещеваний. Замечателен документ и тем, что в качестве «увещевателя», борца с религиозным инакомыслием здесь выступает весьма заметная историческая личность - крупнейший петербургский ученый ХIХ столетия.
Письмо Павского представляет нам любопытный религиозно-психологический портрет крестьянина- субботника эпохи Александра I. Вырисовывается натура искренняя, открытая, любознательная, пребывающая в состоянии напряженного религиозного поиска. Отметим, что Лукьянченкову -59 лет, и в столь почтенном возрасте он специально отправляется в столицу из далекой российской глубинки, чтобы основательно познакомиться с «учением иудейским». Предприятие нелегкое и рискованное! Оно потребовало от воронежского однодворца и значительных материальных затрат: хотя единомышленники сектанта и выделили ему деньги на поездку в Петербург, но большую часть он заплатил сам за перевод еврейских молитв и другие услуги своего учителя- иудея. Он не только тщательно копирует рукописи (коих в деле изрядное число), но и интересуется многим другим: еврейской азбукой, сочинением Лейбы Неваховича, книгами Маймонида. Это фигура типичная для народного сектантства, которому было свойственно «неподдельно живое, искреннее, переходящее в страстность чувство, сопровождающееся нередко волею, готовую на самые страшные жертвы» [2].
Примечательны религиозные взгляды «богослова» из крестьянской среды: с одной стороны, Лукьянченков - действительно «иудействующий» с характерным для этой ветви сектантства сомнением в божественности Христа, почитанием субботы, отрицанием икон и соблюдением некоторых пищевых запретов Моисеева закона. Источник констатирует несомненное влияние представителей иудаизма на формирование мировоззрения крестьянина из села Верхний Мамон. Но с другой стороны, мы видим человека, не до конца оторвавшегося от христианской почвы: «… он от существенных догматов Христианской Церкви … не отступал». У него отсутствует полное и безоговорочное неприятие Христа, свойственное иудейской вере, а также, если не всем, то слишком многим иудействующим. Судя по письму о. Герасима Павского, вопрос о личности Христа особенно волновал Лукьянченкова. Чудесное рождение Иисуса от Девы, Его воскресение, совершенные Им чудеса- все эти постулаты христианской веры были предметом мучительных сомнений, но отнюдь не свидетельствовали о равнодушии к образу Спасителя или же отрицании Его. Считая заповедь о субботе «вечной», как все представители «Моисеевой секты», Ефим Лукьянченков при этом не отвергал и почитания воскресного дня: он «думал, нельзя ли и того и другого соединить вместе».
Любопытны и обращения субботника к текстам Нового Завета для обоснования своих воззрений. Поразительно, что Лукьянченков, размышляя над излюбленным для всякого «ветхозаветника» вопросом о поклонении иконам, ссылается на 9 главу Апокалипсиса, а в личности Христа сомневается с позиции Евангельского текста: а вдруг Христос уступил дьяволу, искушавшему его в пустыне? Думается, что эти факты фиксируют то состояние религиозных исканий, которое переживало течение иудействующих в первой четверти XIX века. Позже движение приобретет более строгие, отчетливые контуры. Последует разделение на «геров»- наиболее близких к нормативному иудаизму и собственно субботников. Последние отрицали божественную природу Христа, но их отношение к Основателю христианства не было однозначным: одни называли Христа обманщиком[3], другие - «простым человеком, но мудрым»[4], третьи почитали Его пророком, святым [5], четвертые уверяли, что Он лишь «моложе Отца» [6]. Известно, что последователи «еврейского закона» ориентировались исключительно на ветхозаветные тексты, не признавая Новый Завет, но при случае могли сослаться и на священные христианские книги (Евангелие, Апокалипсис) [7] .
Таким образом, в движении «жидовствующих», как показывает и мировоззрение нашего героя, и последующая история «русских евреев», присутствовала некая христианская струя, отразившая религиозные метания, мучительную устремленность к истине богоискателей из народа.
Обращение Лукьянченкова, кажется, не было притворным. Искренность и открытость крестьянина отмечал министр духовных дел и народного просвещения Голицын, под чьим контролем велось следствие. Эти же качества воронежского субботника подчеркнул и автор публикуемого письма. Вряд ли человек, сам отличавшийся прямотой, которого никак нельзя было упрекнуть в «конъюнктурности» (об этом свидетельствует хотя бы его поведение во время небезызвестного конфликта с митрополитом Филаретом (Дроздовым) и в так называемом «деле Павского» 1841 г.), [8] не уловил бы фальшь в раскаянии Лукьянченкова и, тем более, стал бы ее поощрять. В архивном деле присутствует письменное обязательство воронежского однодворца (текст его тоже публикуется) в том, что он будет придерживаться православной веры и заботиться об обращении прежних своих единомышленников. Понятно, что именно о. Герасим Павский сыграл главную роль в преображении бывшего сектанта. Для нас этот факт - дополнительный штрих к портрету ученого, чья научная деятельность исследована достаточно глубоко, а вот сведения о нем как о духовном лице не столь многочисленны.
Прежде всего, письмо обнаруживает добросовестное (ежедневные беседы с крестьянином в течение двух недель) и сердечное участие о. Павского в деле Лукьянченкова. Рапорт настоятеля Казанского собора далек от того, чтобы быть скупым и формальным отчетом о проделанной работе перед вышестоящим начальством. Это лишний раз подтверждает слова, сказанные человеком, лично знавшим петербургского пастыря: «И никогда и нигде он не был ни механическим исполнителем своих обязанностей, ни сухим излагателем затверженных формул». [9] Хорошо известно о незаурядном педагогическом таланте ученого, преподававшего в Духовной академии, Санкт- Петербургском университете, лицее, бывшего законоучителем наследника престола. Много сказано о любви к нему студентов, которые толпами приходили на его лекции по предмету не самому увлекательному (еврейскому языку), об умении его заставить светских слушателей всерьез заняться богословием[10]. По- видимому, свои недюжинные педагогические способности Павский проявил и в случае с крестьянином, отношение к которому у столичного профессора было сочувственным и лишенным всякого снобизма. Не случайно об этом представителе сословной элиты говорили, что он был «одинаково внимателен и к самому простому человеку, как к государственному сановнику» [11]. Не стоит, впрочем, забывать о том, что о. Герасим имел достаточно скромное происхождение. Сын бедного сельского священника, он был знаком с крестьянской жизнью не понаслышке и с детства принимал участие в тяжелых полевых работах, которыми не гнушался и став студентом семинарии [12]. Может быть, этот факт также способствовал взаимопониманию «увещевателя» и «заблудшего»?
Таким образом, воронежский иудействующий в лице петербургского священника получил то, чего был лишен в прежней своей жизни - замечательного наставника-христианина. В отсутствии последнего Павский видел одну из главных предпосылок заблуждений Лукьянченкова: «…имея в себе любознательный ум, но не имея хорошего наставника, который бы удовлетворил его любопытству…он колебался в вере в Иисуса Христа». Обстоятельство, на которое обратил внимание о. Герасим, не было исключительным, присущим только данному случаю. Малоуспешность государственных и церковных мер борьбы с сектантством в России синодального периода объяснялась во многом дефицитом образованных, ревностных проповедников, небезразличных к судьбе своей паствы, готовых и способных ответить на вызов религиозного диссидентства [13]. Неслучайно, Синод, расследуя историю возникновения и стремительного распространения «еврейской секты» в Воронежской губернии в 1-ой четверти XIX в., столкнулся с недостойным поведением многих священников в тех сёлах, где была открыта секта [14]. Между прочим, всё это происходило в родных местах нашего крестьянина и фамилия Лукьянченковых фигурирует в этом деле [15]. Синод отреагировал на обнаруженную им печальную картину требованием направить в селения, зараженные «жидовством» «духовных особ, опытных и искусных в приведении ожесточенных сердец к раскаянию, ученых, в благоразумии, кротости, смирении и добронравии испытанных» [16].
Безусловно, настоятель Казанского собора, с которым посчастливилось встретиться последователю «Моисеевой секты», обладал всеми этими качествами.
Борьба Церкви и правительства с движением иудействующих оказалась особенно затруднительной и малоэффективной. Об этом свидетельствуют архивные документы, об этом впоследствии будут писать миссионеры.
Часто попытки разубедить субботников, предпринимаемые духовенством, оказывались безрезультатными или же заканчивались формальным присоединением сектантов к Церкви и последующим отпадением в «ересь». На этом фоне обращение крестьянина Ефима Лукьянченкова в православие представляет собой неординарный случай и по причине действительного успеха «увещевания» и по незаурядности обоих лиц, причастных к делу- с одной стороны представителя Церкви, а с другой - религиозного инакомыслия, которым суждено было войти в тесное общение друг с другом зимой 1822 г.
церковь общество секта мистический
2. «Мистическое» Сектантство в Российской провинции в 19-20 веке
.1 Сектантство и революция в XIX веке
Сектантство и революция... Казалось бы, что может быть общего между этими двумя столь разными явлениями? Ведь сектантство, при всех оговорках, ассоциируется в восприятии людей с чем-то "религиозным", а революция - явление явно Богоборческое, очевидно несовместимое с религией.
Тем не менее, между этими двумя явлениями на русской почве существовала связь, которая весьма отчетливо осознавалась, особенно в последней трети XIX века.
Сектантство возникает на территории России давно, уже в конце XIV века. Но относительно заметным явлением русской жизни оно становится в конце XVII - начале XVIII века, когда из среды раскольников выделились две секты, отличающиеся ярко выраженным асоциальным и изуверским характером - хлысты и скопцы. Затем стали появляться и другие секты...
Длительное время правительство делало все возможное, чтобы в максимальной степени "локализовать" и изолировать это болезненное явление народной жизни, прибегая к арестам, ссылкам сектантов и т. п. Отметим, справедливости ради, что при всем при том Российская империя являлась одним из самых терпимых в те времена в вероисповедальном отношении государств. К примеру, немецкие колонии на юге России (откуда во второй половине XIX века начали расползаться по стране некоторые секты иностранного происхождения) создавались по преимуществу из сектантов, вынужденных из-за религиозных преследований покидать Германию.
Тем, кому это покажется парадоксальным, напомним, что Россия не знала в своей истории внутри религиозных войн, инквизиций, охот за ведьмами, характерных для католическо-протестантской Западной Европы.
Логика действий правительства в отношении сект диктовалась преимущественно прагматическими соображениями. Элита могла одновременно исповедовать самые "наиновейшие" идеологии, идущие с Запада (вольтерьянство, идеи "энциклопедистов", масонство и пр.) и жестко поддерживать максимальную вероисповедную однородность на подчиненных ей территориях, населенных православными.
Начиная с XIX века позиция правительства в отношении сект становится дифференцированной, определяясь степенью лояльности последних по отношению к государству. Дело в том, что для некоторых сект был характерен религиозный нигилизм, то есть религиозное отвержение государства, общества, всех светских законов и даже религиозных заповедей, как утративших силу для тех, кто имеет "личное озарение". Подобные тенденции жестко пресекались. Но в случае, если секты (по преимуществу возникшие в результате западных влияний) не нарушали государственных законов, ограничения их деятельности становились минимальными. Например, по закону от 3 мая 1883 года всем лояльным сектам предоставлялись определенные права.
Поэтому нет оснований изображать сектантов исключительно в качестве невинных жертв "кровавого самодержавия" и "черносотенной православной церкви", как это до сих пор делают ультра-либералы разных оттенков. Еще в 1881 году обер-прокурор Св. Синода К. П. Победоносцев представил Александру III материалы, в которых раскрывались связи сектантов с социалистами, незадолго до того осуществившими злодейское убийство Александра II. Для правительства не было секретом, что ряд сектантов, "отвергая все церковные обряды и таинства, не только не признают никаких властей и восстают против присяги и военной службы, уподобляя верных защитников Престола и Отечества разбойникам, но и проповедуют социалистические принципы, как, например, общее равенство, раздел имущества.
Сотрудничество сектантов и революционеров даже нашло отражение в подпольной художественной литературе. Так, в 1894 году в Англии был издан роман видного революционера-террориста Степняка-Кравчинского "Штундист Павел Руденко". В упомянутом романе Степняк-Кравчинский намеревался показать, как сектанты поддаются пропаганде революционеров и становятся их верными союзниками. Сюжет романа отнюдь не был надуманным. Известно, что наибольшее влияние пропаганда народников оказала на так называемых "новоштундистов", по преимуществу находившихся в Херсонской и Малороссийской губерниях. Революционная пропаганда "легла неизгладимым следом на политическое сознание масс крестьянского населения и сильно отразилась на развитии коммунистических учений в новейших сектах," - утверждал в самом начале XX века хорошо осведомленный социал-демократический источник.
Сотрудничество сектантов с революционным лагерем подтверждается множеством свидетельств. Разумеется, речь идет лишь о части сектантов, что надо особо оговаривать.
Уже петрашевцы и Герцен всерьез ставили вопрос о подобном сотрудничестве. Сказывалось сущностное, антитрадиционалистское родство между двумя антиправославными и антигосударственными силами. Революционерам было ясно, что "сектантская мысль залетала в поля коммунизма и утопического социализма, требуя полного уничтожения частной собственности, современной формы семьи и государства". Что это за "поля коммунизма", может стать ясным из высказываний сектантов-духоборов, в которых рельефно отразилась нигилистическая и асоциальная суть сектантских верований:
"Никакой земной власти не признаем... Начальство и разбой все одинаковое "рукомесло"...
Никакой "корпорации" государственной не признаем, она для нас бесполезна..
Всякую организацию, установленную насилием, почитаем незаконною; такова власть земная и человеческие установления, законы; повиноваться им не желаем, они учат людей убийству..
У христиан все должно быть общее, ни у кого своего ничего нет.
Отечества на земле не знаем... стремимся к отечеству небесному, а земным не дорожим и охранять его не хотим.
Воинскую повинность решительно отрицаем... по заповеди "не убий"...
Суд признаем только господень: человеческого суда не признаем и сами судьями быть не можем, по заповеди: "не судите, да не судимы будете" ...Тюрьмы не должны быть".
Подобные установки делали сектантов естественными союзниками всех врагов русской государственности и Церкви.
Ленин в своей известной книге "Чго делать?" (первом произведении вполне зрелого ленинизма) обращал внимание на то, что сектантами необходимо будег воспользоваться, как их настроениями, так и фактами их преследования со стороны властей.
Расчеты большевистского лидера вполне оправдались. Один из его ближайших соратников В. Бонч-Бруевич утверждал "Сектанты охотно читали и брали революционно-социалистическую литературу (ленинскую "Искру" , к примеру - М. А.) и распространяли ее", причем "отзывы о литературе бы ли в общем весьма благоприятны, литература не только нравилась, но, как писали сектанты, "открывала глаза на все сущее". На II съезде РСДРП, положившем начало большевизму, была даже принята специальная резолюция, написанная Ульяновым-Лениным о необходимости социал-демократической работы среди "вольнолюбивого" сектантства, а вскоре даже стал издаваться особый социал-демократический листок для сектантов" - "Рассвет".
Массовое сектантское движение сыграло выдающуюся роль в революции 1917 года, как в Феврале, так и в Окгябре. Израильский советолог М. Агурский утверждал по этому поводу следующее "Религиозный нигилизм и большевизм быстро обнаружили общность интересов (это произошло еще до 1917 года - М. А.), несмотря на кажущуюся противоположность". Эта общность, по словам историка, проявлялась в стремлении к "полному разрушению старого мира", причем "нельзя обойти молчанием и их (большевиков) поддержку... баптистами, евангелистами, адвентистами седьмого дня". Последние, к примеру, даже утверждали, что на Ленине почиет благодать Божия".
Агурский улверждает: "вряд ли большевики смогли бы прийти и удержаться у власти, если бы среди прочих сил, которые их поддерживали в первый период, не оказались многочисленные массы сектантов-нигилистов, принявших участие в процессе разрушения, носившем для них мистический характер". Точное число сектантов до революции установить трудно. Согласно данным переписи 1897 г, общее число раскольников и сектантов составило 2137738 человек. Радикалы же насчитали в России не менее 6 миллионов только одних сектантов.
И - последняя цитата Агурского, над которой не грех бы было серьезно задуматься нынешним "либерал-большевикам", вновь, как в XIX начале XX века начинающим муссировать тему о преследованиях и ограничениях сектантов в России: "Гонения на церковь, начавшиеся после Октября, нельзя списывать на одних лишь большевиков, которые были их инициаторами. В них, - подчеркивал исследователь, - проявлялась долго сдерживаемая ненависть сектантской России к православию". Напомним, что в ходе революции и гражданской воины и ленинско-сталинских репрессий были физически уничтожены миллионы активных мирян, священников, монахов и иерархов Православной Церкви. К началу воины на свободе оставалось лишь нссколько сот священников и семь епископов Русской Православной Церкви.
В 1919 г., когда красная республика оказалась в "огненном кольце фронтов", Ульянов-Ленин находит время и возможность издать особый декрет об освобождении ряда сектантов от военной службы, который вторично был подтвержден в 1920 г. Эта мера привела к росту численности "идейно близких" сектантов.
Значительное число сектантов провозгласило себя коммунистами, и в этом не было никакого приспособленчества или социальной мимикрии. Подобное явление было особо характерно для тех сект, которые видели свою миссию в построении "царства божьего на земле" (идея, ничего общего с христианством не имеющая!): духоборов, молокан, новоизраильтян, малеванцев, толстовцев. Впрочем, и "западнические" секты (евангелисты, баптисты, адвентисты) зачастую не отставали в своем революционном рвении от доморощенных "братьев".
По окончании гражданской войны сектанты становятся естественными союзниками режима и в "деле социалистического строительства". Так, в циркуляре Наркомзема и Наркомюста от 15 авгус га 1921 г. отмечалось, что "коммунистические образования (то есгь секты - М. А. ), создавшиеся и гонимые при царизме за то, что практически уничтожили в своей хозяйственной жизни частную собственносгь, имели общественный труд и распределение как духоборы, молокане, Новый Израиль и др, совершенно безболезненно усваивают общегражданские советские законы и уставы, органически вливаясь как сельскохозяйственные, промышленные ячейки в советское сгроительство, несмотря на то, что их коммунистические стремления облеклись в силу исторических условий в религиозную форму".
К 1924 году коммунисгы даже стали поговаривагь о возможности "блока партии с религиозными течениями". Выступая на XIII съезде РКП(б) один из видных большевистских вождей, Рыков, заявил: "те сектантские течения, которые под религиозным соусом проводят революционные задачи и которые иногда близки к отрицанию частной собственности, нужно использовать всячески и целиком". На этом же съезде была принята резолюция, в которой говорилось о необходимости "направить в русло советской работы имеющиеся среди сектантов значииельные хозяйственно-культурные элеметы".
В 1925 году в газете "Безбожник" (!) было опубликовано открытое письмо под названием "Социально-революционная роль сектантства". Под ним стояли подписи руководителей крупнейших сектантских общин России. Этот документ был адресован ВЦИК на предмет получения от большевистской власти всяких льгот для сектантов. В нем они перечисляли свои заслуги перед большивистским режимом. Так, подробно повествовалось о том, как сектанты вели во время первой мировой войны антивоенную пропаганду, призывали к "братанию" с немцами, рассылали "целыми мешками" воззвания о "прекращении войны" в действующую армию, печатали в своих типографиях большевистские издания и т. д. Если верить этому документу, Семеновский полк в Петрограде (сыгравший важнейшую роль в подавлении революции 1905 - 1917 гг.) в феврале 1917 года отказался выполнять приказы офицеров, так как в "казармах сидели сектанты за отказ от военной службы", которые и "распропагандировали весь полк".
В советский же период одной из главных заслуг сектантов было, как писалось в письме, строительство "образцовых колхозов", задолго до сталинско-яковлевской коллективизации 20-30 годов.
Показательно, что в тексте этого докуменга вмесго ссылок на Священное писание имелись цитаты из "классиков марксизма-ленинизма": "Энгельс называет древних христиан-сектантов "партией переворота", то есть революционной партией" и т. п.
Особое внимание привлекают следующие строки этого по-своему уникального документа: "самое враждебное отношение к коммунизму замечается среди церковников, особенно среди тихоновцев, приверженцев патриаршества, этого своего рода царизма (имеются в виду православные верующие, признающие главой русской Православной Церкви патриарха Тихона - М. А.), а посему "замечаемое и в последнее время усиленное развитие сектантства за счет всякого рода церковников заслуживает со стороны советской власти если не поощрения, то, по крайней мере, воздержания от всякого рода стеснений". Заметим, что эти строки были написаны в 1923 году. А незадолго перед этим арестован Патриарх Тихон, с марта по декабрь 1922 года по приговорам судов было расстреляно около 6 тысяч священников, монахов, монахинь и послушниц.
Секгантская "декларация" заканчивалась на мажорной нотe, в духе большевистских документов: "Будем же и мы, подобно Ленину.. стремиться к одной общей цели - коммунизму, - так как велят совесть и разум каждого, и тогда социальная революция пойдет быстрее, несмотря на козни ее врагов".
Письмо в газету "Безбожник" было составлено видным толстовцем Трегубовым в 1923 году. Оно было послано во ВЦИК и в Сельскосоюз на предмет получения всякого рода льгот для сектантов, причем Трегубов имел полномочия от различных сект, которые использовали его как ходатая перед органами большевистской власти по всем вопросам их хозяйства, культа и быта. Письмо это было подписано людьми, имевшими большой вес и влияние в своих сектах.
В 1924-1925 гг. декларации о лояльности и сотрудничестве с большевиками были сделаны баптистами, евангелистами и адвентистами на съездах своих сект. Прочие секты сделали это еще раньше. Вот в каких выражениях была составлена декларация о лояльности адвентистов 7-го дня: "С момента возникновения советской власти на территории бывшей России адвентисты седьмого дня, живущие в СССР, ни на минуту не сомневались, что лозунги, провозглашаемые советской властью, как-то: "Переход от капитализма к социализму", "Заменить монархию республикой", "Вся власть трудящимся, Советам", "Земля - трудящимся, крестьянам", "Равноправие видов", "Кто не работает, тот не ест", "Свобода совести, религиозной и антирелигиозной пропаганды", "Советская республика - для всех религиозно-преследуемых", "Отделение церкви от государства и школы от церкви" и "Введение нового стиля и нового правописания", - являются магнитом, объединяющим всех здравомыслящих людей и народы в один крепкий Союз ССР". В декларации адвентисты писали: "Мы убедились в том, что Бог в своем провидении расположил сердце и дал мудрость нашему незабываемом В. И. Ленину и его ближайшим сотрудникам в деле мудрой организации единственного в мире прогрессивного и своевременного аппарата"
Несмотря на идейную близость, большевики недолго использовали "всячески и целиком" своих временных союзников. С конца 20-х гг. режим, сокрушивший историческую Россию и упрочивший к тому времени свое положение, начал очищать свои ряды от "левацких" элементов, различных "уклонистов". Не могли быть забыты и сектанты. Именно тогда Агитпроп начинает создавать миф о сектантах как скопище "буржуазных", "антисоветских", "антисоциалистических" элементов.
Открытые массовые репрессии против сектантов начались в эпоху коллективизации, когда уничтожалась одна сектантская коммуна за другой.
Жестокая расправа Сталина с сектантами привела к значительному сокращению их рядов и поставила их в разряд "врагов народа". Любопытно, что в годы Отечественной войны Гитлер вынашивал планы использования сектантов для окончательного расчленения и дезинтеграции России. "В любом случае следует избегать единых церквей на более или менее обширных русских землях. В наших же интересах, чтобы в каждой деревне была своя собственная секта со своими представлениями о боге. Даже если таким образом жители отдельных деревень станут, подобно неграм или индейцам, приверженцами магических культур, мы это можем только приветствовать, поскольку тем самым разрушающие тенденции в русском пространстве еще более усилятся".
С тех пор прошло много десятилетий. Утекло немало воды и крови. За эти годы произошло примирение Православной Церкви со старообрядцами и сложились терпимые и корректные отношения с теми сектами, которые раньше были абсолютно непримиримыми врагами Церкви.
Но это, очевидно, не устраивает те политические силы, которые немало поработали над развалом "империи зла". Ныне мы являемся свидетелями настойчивых попыток сломать межконфессиональный баланс, окончательно вытеснить традиционные для России религии на задворки общественной жизни. При этом сектантство открыто рассматривается в качестве инструмента в борьбе против возрождения исторической России определенными политическими силами.
Необходимо отметить, что в большинстве западноевропейских государств деятельность сект жестко регламентирована и зачастую существенно ограничивается законодательством.
Все эти явления в очередной раз заставляют русское общество определиться в своем отношении к сектантству. Наш небольшой исторический экскурс - посильный вклад в это необходимое дело.
.2 Сектантство в современной России
Сектантство в России существовало всегда (говоря о России, мы будем иметь в виду и Украину, если речь будет идти об общих тенденциях развития сектантства; в тех же случаях, когда возникнет необходимость упомянуть конкретно об украинской специфике, мы будем это делать). В современной России бурная деятельность сект началась в конце 1980-х - начале 1990-х гг. Распад СССР, перемена в образе жизни бывшего советского человека, начавшаяся переоценка прошлого страны и, как следствие, разрушение ценностных установок общества - все это способствовало формированию в обществе чувства растерянности и неуверенности в завтрашнем дне. Отсутствие психологической стабильности, полная религиозная безграмотность населения создали питательную среду для сектантства.
Все вышеназванные факторы не могли не сыграть свою роковую роль в том, что первоначально деятельность сект не встречала никакого отпора.
Многие из сектантских лидеров встречались с высшим руководством страны, что также способствовало усилению их активности в России. Но постепенно накапливавшийся опыт практического знакомства с деятельностью сект положил начало формированию ответной негативной реакции со стороны общества («По плодам их узнаете их» (Мф.7:16)).
Первыми на проблему откликнулись родители, чьи дети попали в секты. Стали появляться родительские комитеты. Созданные на общественных началах, они объединили родителей и близких родственников пострадавших.
К сожалению, как в период своего зарождения, так и сейчас родительские комитеты не представляют собой серьёзной силы. Судя по всему, войдя в стадию своего становления, они из неё так и не вышли. Данные организации разъединены. В основном, не имеют никакого финансирования. Люди, состоящие в этих организациях, не получают за свою деятельность никакого материального вознаграждения. Они очень немногочисленны, в их рядах отсутствует единая выработанная позиция по вопросу решения проблемы сект. Чаще всего данные организации занимаются сбором и распространением информации о деятельности сект, работают с СМИ, пытаются настоять на решении о судебном запрете деятельности сект в нашей стране, поддерживают, большей частью психологически, тех, кто так или иначе пострадал от деятельности сект. Эффективность их работы невысока. Отношение к Православной Церкви в целом доброжелательное, хотя данные сообщества по своей сути являются светскими организациями. Идейное обоснование своей деятельности они черпают из западных психолого-социологических источников.Христианская апологетика, в том числе и православная, в нашей стране развита всё еще очень слабо. Практическое использование дореволюционного опыта в решении этого вопроса сегодня не является эффективным. Такая богословская дисциплина, как сектоведение, практически ещё не развита.
Единая политика, проводимая Православной Церковью по отношению к сектам, отсутствует. Есть твёрдо занятая позиция, основанная на неприятии сектантства и его чуждости традиционному христианству, но, к сожалению, механизмы работы с проблемой не выработаны. Серьёзная апологетическая деятельность не проводится. Существуют лишь отдельные специалисты, которые занимаются изучением данной проблемы и формируют вокруг себя небольшие группы единомышленников, создавая на этой базе различные центры по противодействию сектам. Основная задача таких сообществ лежит в области богословско-полемических исследований. Впрочем, рост внимания к данной проблематике со стороны высшей православной иерархии и мирян вселяет оптимизм и позволяет надеяться на то, что Православная Церковь выработает механизмы решения проблемы сектантства.
Секты распространяют ряд мифов об антисектантских организациях. Прежде всего, является мифом утверждение о существовании некоего заговора против сект. Как заявляют представители сектантского мира, существует некое общемировое движение, которое делает всё возможное, чтобы уничтожить новые религиозные объединения. В действительности не только не существует никакого общемирового антисектантского движения, но отсутствует даже единое мнение по отношению к проблеме сектантства среди специалистов в данной области. Культивируя данный миф, секты стремятся создать себе в СМИ образ гонимых борцов за «свободу совести», чтобы тем самым воспрепятствовать любой критике в адрес своей деятельности.
Второй миф - это миф о существовании неких насильников-депрограмматоров, которых нанимают за большие деньги родственники сектантов, чтобы вызволить своих близких из сект. Эти «злобные люди» похищают адептов, мучают и заставляют их отрекаться от своей веры. В реальности в России и на Украине (в отличие от европейских стран) нет и никогда не было так называемых «профессиональных» депрограмматоров. Никто в России не выкрадывает сектантов, никто, кроме самих сект, не занимается «промыванием мозгов» их адептам. Никто из общепризнанных активистов, представителей антисектантских организаций, не применяет к последователям сектантских движений насилия и не призывает к нему. Работа большинства организаций, занимающихся проблемой сектантства, состоит, в основном, в сборе, подготовке к печати, тиражировании и распространении достоверной информации о деятельности сект.
Третий миф: люди, работающие в данных организациях, делают на этом деньги. Подобное утверждение безосновательно, так как антисектантская деятельность не является коммерческой и может существовать, базируясь либо на спонсорской поддержке, либо на личной филантропии апологета. На практике спонсорская поддержка или мизерна, или полностью отсутствует. Достаточно хотя бы поверхностного знакомства с практической деятельностью антисектантских обществ, чтобы понять, что они бедны. Мы видим немало красочных журналов, распространяемых миллионными тиражами, например, Свидетелями Иеговы. Но вручал ли Вам когда-нибудь прохожий на улице хотя бы скромно оформленную брошюру, содержащую разоблачающую информацию о сектах?
Четвёртый миф: все те, кто противодействует сектам, плохо образованы. Сразу возникает вопрос: что позволяет сектантам сделать заявления подобного рода? Среди специалистов, изучающих сектантство, есть представители различных профессий: психологи, врачи, теологи, философы, религиоведы, многие из них имеют ученые степени. Поэтому обвинение этих людей в незнании предмета, с которым они имеют дело, также безосновательно. Более того, уровень образования членов антисектантских организаций зачастую превышает уровень образования как руководства сект, так и их рядовых последователей.
Каково отношение к сектам в антисектантских обществах? Сотрудники данных обществ не испытывают, в большинстве случаев, ненависти к рядовым членам сект и не желают им зла, напротив, их отношение к сектантам можно охарактеризовать, скорее, как сочувствующее. Доминирует желание помочь разобраться людям в той лжи, которой они опутаны.
Большинство антисектантских обществ ставит перед собою цель добиться реализации следующих задач:
обеспечения гражданам РФ и Украины свободного доступа к информации о деятельности и религиозной практике сектантских организаций;
соблюдения сектантскими организациями, осуществляющими свою деятельность на территории России и Украины, законодательств этих государств, особенно в сферах здравоохранения и образования;
- запрета деятельности тех сектантских объединений, которые в своей практике совершают деяния, предусмотренные Гражданским и Уголовным Кодексами РФ и Украины;
отмены повторной юридической регистрации религиозных организаций, запрещенных органами юстиции РФ и Украины, но изменивших своё официальное название.
Также антисектантские общества считают недопустимой ситуацию «конфессиональной анонимности» и активного использования сектантскими движениями так называемых «фронтовых организаций», то есть организаций, создаваемых сектами с целью сокрытия своей деятельности и её дальнейшего осуществления под другими названиями.
Заключение
Историческое развитие сектантства в России имеет особенности, отличающие его от форм «политического протеста под религиозной оболочкой», как они складывались в XIV-XVII вв. в странах Западной Европы. Общественно-экономическая отсталость явилась причиной того, что в России сектантство развилось значительно позднее, чем, например, в Германии и Англии, и не сыграло той роли «революционной оппозиции феодализму» (Энгельс), как в этих странах.
Правда, и в России XIV-XVI вв. развивались антифеодальные ереси, и среди них ересь Феодосия Косого с полным правом может быть названа формой революционной оппозиции феодализму. Однако русские ереси XIV-XVI вв. не вылились в массовое движение, носили преимущественно городской характер и были подавлены соединенными усилиями светских и духовных феодалов. Это объясняется прежде всего тем, что, в отличие от Англии и Германии, в России конца XV-XVI вв. зарождались лишь предпосылки буржуазных связей. Широкое распространение сектантские движения в России получили, как было показано, начиная со второй половины XIX в., по мере того как шел процесс разложения феодально-крепостнической системы. Русское сектантство, развившееся в условиях феодально-абсолютистской монархии, нашло широкий отклик в крестьянской среде, но оно уже не могло стать и не стало всеобщей формой крестьянского движения. Вместе с тем религиозное сектантство в России в его исходных формах (христововерие, духоборчество, молоканство) и их дериватах оказалось значительно долговечнее ранних форм религиозного сектантства в западноевропейских странах. Мы сопоставляем такие течения сектантства в России, Германии, Нидерландах, Англии, которые можно квалифицировать в качестве «выступления политического протеста под религиозной оболочкой».
Список использованной литературы
1. Мартинович В.А. Введение в понятийный аппарат сектоведения. -Минск.: БГУ, 2008. -С.11-24.
. Общественные науки и современность. №3, 2009. Журнал./ под руководством Президиума РАН/ Под главной ред. В.В. Согрина. - М.: Наука, 2009. - 176с.
. Винокуров В.В., Забияко А.П., З.Г.Лапина. История религии./ Учебник. Под общей ред. И.Н.Яблокова. - М.:Высш. шк., 2002. - 639 с.
. Итоговая декларация конференции «Тоталитарные секты и демократическое государство». Новосибирск, 9-11 ноября 2004 г.
. Православный миссионер. № 10 (68), октябрь, 2010/ Издание Новосибирской епархии РПЦ.
. Исцеление от «рая»: реабилитация и самопомощь при социальной зависимости/ Под науч. ред. Волкова Е.Н. - СПб.: Речь, 2008. - 392 с.
. Ромм М.В. Адаптация личности в социуме. - Новосибирск: Наука, 2002.
. Дворкин А.Л. Сектоведение. Тоталитарные секты. Опыт систематического исследования. / Издательство братства во имя св. князя Александра Невского. - Нижний Новгород: 2002.
. Баёв П.А. Церковь и служитель культа в медийном дискурсе отечественного социума. - СОЦИС. - 2011. - № 2.
. Курачев Д.Г. Самосознание молодых приверженцев культа кришнаитов. - СОЦИС. - 2010. - № 9.
. Андреева Л.А., Андреева Л.К. Религиозность студенческой молодежи. Опыт сопоставления с религиозностью россиян. - СОЦИС. - 2010. - №9.
. Баркер А. Новые религиозные движения. - Издательство Русского Христианского гуманитарного института. - С.- Петербург, 1997.
. Современные секты в России. - Вестник Всецерковного Православного Молодёжного Движения. Специальный выпуск. - М.- С.-Петербург, 1995.