О возникновении новгородского посадничества
О возникновении новгородского посадничества
Александр Журавель
К
сожалению для историков, представления средневековых людей о важном существенно
отличались от современных. Поэтому летописцы исправно заносили в свои труды
сведения о постройке церквей, о стихийных бедствиях и небесных знамениях, но
умалчивали о вещах, на наш нынешний взгляд, куда более серьезных. В итоге о
многих поворотных моментах в истории нам практически ничего не известно, и
потому приходится реконструировать их на основании косвенных данных, очень
приблизительно и очень общо.
Одним
из таких сюжетов является история возникновения посадничества в Новгороде. В
письменных источниках о появлении его прямых сведений нет, однако на основании
данных сфрагистики, как это показал В.Л. Янин, можно говорить о возникновении
этого социального института в конце XI в.: именно к этому времени относится
самая ранняя посадничья печать, принадлежащая Евстафию-Завиду. В.Л. Янин
предложил такое объяснение: в связи с тем, что в 1088 г. в Новгороде на
княжение сел 12-летний Мстислав, внук киевского князя Всеволода Ярославича, в
помощь этому юному князю и был поставлен посадник из числа новгородцев, который
сохранил свои полномочия и в период, когда Мстислав повзрослел [27, 54-62].
Никакой
альтернативы такой трактовке предложено не было, хотя с точки зрения формальной
позиция В.Л. Янина кажется уязвимой: какие причины могли вызвать появление
посадника из числа новгородцев, если сам присланный из Киева князь Мстислав,
как и все его князья-предшественники, был именно посадником, о чем
свидетельствуют многие источники и на что обращает внимание сам В.Л. Янин[1]?
Разве может малолетство князя считаться достаточным основанием для появления,
так сказать, со-посадника, если Мстислава наверняка сопровождали опытные бояре,
посланные его отцом, Владимиром Мономахом, как раз с целью управлять в первое
время Новгородской землей и обучать этому юного князя? Такое основание может
появиться только в том мало вероятном случае, когда одновременно и сам князь, и
сопровождающие его бояре окажутся в силу каких-то обстоятельств не
дееспособными, но при этом не отстраненными от власти в результате переворота.
Вообразить такую чрезвычайную ситуацию очень трудно.
Тем
не менее введенный недавно в научный оборот источник описывает именно такую
ситуацию и подтверждает в главных чертах правоту В.Л. Янина. Речь идет об
опубликованной А.В. Назаренко проповеди, написанной в 20-е гг. XII в. по заказу
кельнского монастыря св. Пантелеймона, которая гласит:
"Арольд,
король народа Руси, который жив и сейчас..., подвергся нападению медведя,
распоровшего ему чрево так, что внутренности вывалились на землю, и он лежал
почти бездыханным, и не было надежды, что он выживет. Находясь в болотистом
лесу..., он подвергся... нападению медведя и был изувечен свирепым зверем, так
как у него не оказалось под рукой оружия и рядом не было никого, кто мог бы
прийти к нему на помощь. Прибежавший на его крик, хотя и убил зверя, но помочь
королю не смог, ибо было уже слишком поздно. С рыданиями на руках донесли его
до ложа, и все ждали, что он испустит дух. Удалив всех, чтобы дать ему покой,
одна мать осталась сидеть у постели, помутившись разумом, потому что, понятно,
не могла сохранить трезвость мысли при виде таких ран своего сына".
Через
несколько дней королю является образ святого Пантелеймона, который обещает ему
исцеление и приводит его в чувство. "Обрадованная мать дает обет совершить
паломничество в Иерусалим, и в тот же день пришел некий юноша, совершенно
схожий с тем, которого король увидел в своем видении, и предложил лечение:
применив его, он вернул мертвому, вернее, безнадежно больному - жизнь, а мать с
радостью исполнила обет благочестивого паломничества" [8, 65-66].
Как
совершенно справедливо заключил А.В. Назаренко, речь идет здесь о Мстиславе
Владимировиче и его матери Гиде Харальдовне, причем события эти происходят в
Новгороде [8, 66-67]. Княжил же Мстислав там очень долго - с примерно 1088 г.
до марта 1117 г., с двухлетним перерывом, который исследователями датируется
либо 1093-1095 [6, 66-67], либо 1094-1096 гг. [27, 50-51].
По
мнению А.В. Назаренко, данное происшествие случилось между весной 1097 и 1099
гг. Основания этому следующие. Мстислав, женившийся в 1095 г. на шведке
Христине, второго своего сына Изяслава крестил под именем
"Пантелеймон", что является недвусмысленным указанием на то, что
чудесное исцеление князя к тому времени уже произошло. Поскольку старший сын
Всеволод получил крестильное имя "Гавриил", А.В. Назаренко полагает,
что происшествие случилось в промежуток между рождениями Всеволода и Изяслава.
При
этом А.В. Назаренко сомневается в достоверности всех татищевских датировок
(женитьбы в 1095 г., рождения Изяслава "ок. 1096"), а заодно
отвергает и факт рождения Юрия Долгорукого в 1090 г.: поскольку Юрий родился от
второго брака Владимира Мономаха, то и исцеление Мстислава, и смерть его матери
Гиды должны были произойти еще раньше. Однако иметь сыновей и назвать одного из
них Пантелеймоном Мстислав никак не мог раньше 1091/1092 гг., поскольку сам
родился в 1076 г. В силу того, что "между 1091/1092 г... и появлением на
свет Юрия должны были произойти следующие события: несчастный случай с
Мстиславом, его выздоровление, паломничество Гиды в Иерусалим, ее смерть, новая
женитьба Мономаха", его рождение не могло произойти ранее 1095 г. Здесь
А.В. Назаренко ссылается на В.А. Кучкина, уже сделавшего аналогичный вывод на
основании следующего свидетельства: в 1151 г. старик Вячеслав Владимирович,
тоже сын Гиды, говорит претендующему на Киев Юрию: "се язъ тебе старhи
есмь не маломъ, но многомъ: азъ оуже бородатъ, а ты ся еси родилъ".
Учитывая, что в 1090 г. даже старший из Мономашичей был в отнюдь не
"бородатом" возрасте (14 лет!), такой довод кажется неопровержимым. "Далее,
зная дату рождения одного из сыновей Мономаха от второго брака - Андрея (1102
г.), и принимая в расчет, что и Юрий, и, видимо, Роман были старшими братьями
Андрея от той же матери, получаем дату женитьбы Мономаха на "Гюргевой
матери" - не ранее 1099/1100 г. Следовательно, Гида умерла никак не
позднее 1099 г." Поскольку в промежуток 1092-1094 гг. (время до ухода
Мстислава из Новгорода) вышеназванные события не укладываются, то их, по А.В.
Назаренко, следует отнести к 1097-1099 гг., после возвращения Мстислава в Новгород
и победы его над Олегом Святославичем [8, 68-70; 6, 68-69; 12, 430].
К
сожалению, столь тщательное обоснование нельзя признать убедительным. Ложной
является сама предпосылка А.В. Назаренко: из того, что первого своего сына
Мстислав окрестил Гавриилом, а не Пантелеймоном, вовсе не следует, что
"чудо св. Пантелеймона" не могло произойти до рождения Всеволода,
т.е. еще в 1088-1094 гг., поскольку наречение и крещение младенцев по
христианским обычаям должно происходить через 7 и 40 дней после рождения, а имя
должно даваться не произвольно, а в соответствии с тем, что имеется в святцах
[3, 365]. Летописные же свидетельства того времени (см. таблицу 1) позволяют
заключить, что князья крестили своих детей именами тех святых, которые в
святцах иногда предшествуют, но обычно следуют за днем рождения на сравнительно
небольшое число дней.
Единственным
исключением является крестильное имя Ростислава (Михаила) Рюриковича,
родившегося на рассвете, в пятницу вербной недели 6681 г. [12, 567]: в
марте-апреле, на которые всегда приходится вербная неделя, нет дней,
посвященных Михаилу. Однако "неправильное поведение" Рюрика
Ростиславича станет вполне понятным, если принять во внимание, что пятница
вербной недели в 1174 г. приходится на 15 марта, а 14 марта 1167 г. умер его
отец и дед новорожденного Ростислав (Михаил) Мстиславич [1, 178]! То есть
именно столь редкое совпадение стало причиной того, что ребенка окрестили
вопреки церковным правилам.
Поэтому
крестильные имена Всеволода и Изяслава Мстиславичей свидетельствуют лишь о том,
что первый родился в марте (около 26 числа), а второй - в середине июля (день
Пантелеймона - 27 июля) или в тот же день, когда Мстислав пришел в сознание
после ранения.
Не
доказательными при ближайшем рассмотрении оказываются и попытки перенести
рождение Юрия Долгорукого на самый конец XI в. 1) Ничем иным, как полемическим
преувеличением, следует считать слова примерно 70-летнего Вячеслава
Владимировича о своей "бородатости" в момент рождения Юрия: обиженный
своим младшим братом Вячеслав этим хотел лишь напомнить Юрию о
неосновательности его претензий на киевский стол. Видеть в этом прямое
опровержение датировки В.Н. Татищева опрометчиво.
Таблица
1
|
Имя князя
Похожие работы на - О возникновении новгородского посадничества
|