Мифопоэтика романа Урсулы Ле Гуин 'Левая рука тьмы'
Введение
Проблема переосмысления идейного наполнения фантастических романов стала наиболее актуальной в середине ХХ века. Фантастическая литература довоенного периода была в основном представлена мужчинами- писателями, и лишь после второй Мировой войны, когда произошли серьезные социальные изменения и возникли различные революционно настроенные движения (в том числе и феминизм), появились первые попытки создания фантастических произведений с женским лицом. На первый план в них вышли общесоциальные проблемы, эмоциональная наполненность выражения которых была значительно выше, чем в произведениях мужчин-фантастов. Просматривалась тенденция к увеличению выразительности стиля произведений, более тщательной разработке характеров героев и окружающего их художественного пространства.
В 1969 г. в свет вышел роман американской писательницы Урсулы Кребер Ле Гуин «Левая рука тьмы», вскоре завоевавший две наиболее престижные награды англоязычного мира фантастов - «Небьюла» и «Хьюго». Одним из способов социокультурного взаимодействия посланника Дженли Аи с обитателями планеты Гетен, или Зима, является мифология.
Данное исследование является попыткой разобраться в таком сложном и неоднозначном феномене, как мифологическая основа андрогинной культуры Гетена. Актуальность темы заключается в том, что данное исследование является одной из первых попыток рассмотрения произведений Урсулы Ле Гуин сквозь призму мифопоэтического материала. Целью исследования является анализ мифопоэтической модели мира планеты Гетен и ее реализацию в различных взаимозависимых семиотических воплощениях. Объектом исследования являются наиболее репрезентативные аспекты мифов, представленных автором.
Цель конкретизируется следующими задачами:
. Изучение специфики мифопоэтической концепции художественного времени и пространства;
.Исследование атрибуции мифологических героев, выявление функциональных особенностей каждого атрибута;
. Описание ритуальных форм в романе «Левая рука тьмы» и формирование конфигурации локальных культур;
. Определение ценностной ориентации гетенианцев на основе архаических мифов и сказаний;
. Ситуативная интерпретация мифов и методология мифореставрации в романе.
Теоретическую основу исследования составляют труды К.Г. Юнга, М. Элиаде, Е.М. Мелетинского, В.Н. Топорова, В.В. Иванова, А.Ф. Косарева, Э.Ф. Шафранской, Ю.М. Лотмана, Г. Слокховера. Исследование художественной оппозиции феминность - маскулинность потребовало обращения к источникам, в которых рассматриваются гендерные отношения в современном обществе.
Методологической базой исследования является историко-генетический метод в сочетании с мифопоэтическим, структурно-семиотическим и интертекстуальным методом изучения произведения.
Глава 1. Мифопоэтика как часть общей поэтики художественного произведения
.1 Определение мифопоэтики
Мифопоэтика изучает способы художественного освоения и трансформации мифа, мифологических образов и мотивов, рассматривает различные принципы введения архаико-мифологических элементов в текст, их функционирование в творчестве деятелей литературы различных эпох. Однако важно разделять понятия «собственно мифа» и «литературного мифа». Следующее определение показалось мне наиболее уместным в контексте моего исследования: «Литературный миф как традиция - это запас устойчивых форм, актуальных и обеспечивающих единство культурного пространства» [Осипова 2000: 178] Способность литературных мотивов не только создавать универсальные образы, но и их возможность повторяться и варьироваться в новом контексте с сохранением семантического ядра позволяет структурировать «литературный миф». Предметом изучения литературоведения и обсуждения с точки зрения мифопоэтического аспекта является именно литературный миф, художественность которого сознательна и внедренность в структуру литературного произведения не может подвергаться сомнению.
Сам термин «мифопоэзия» был введен англо-американской школой мифологической критики и понимался как «обозначение всех жанров художественного творчества, тематически или структурно связанных с тем или другим древним мифом» [Слокховер, 1970: 76] Мифопоэтика неразрывно связана с жизнетворческой системой писателя, его личностной мотивировкой к созданию «неомифологических» текстов и интерпретации мифологических характеров. Мифологические образы и ситуации могут присутствовать в произведении как явно, так и «между строк», что требует особого внимания к изучению скрытых мифопоэтических смыслов. Замена в ходе эволюции одних мотивов другими при известной стойкости структуры приводит к тому, что заменяющие мотивы часто сохраняют функцию заменяемых.
Мифокритика исходит из того, что в литературных произведениях происходит постоянная отсылка к мифопоэтическим началам, сохраняются бытийные и космологические начала. Поскольку в коллективном бессознательном, по определению К. Юнга, постоянно находится некий набор вечных образов и сюжетов - архетипов, - то их наличие в подтексте художественного произведения может не осознаваться самим автором, но любой специалист может очистить исходную структуру от внешних напластований и представить как мифологему. При этом сохранение процесса мифотворчества на протяжении всей истории литературы свидетельствует о том, что миф - это надтекстовый феномен, эксплицитно или имплицитно обнаруживаемый в отдельно взятом произведении.
1.2 Понятие мифологизма, мифореставрации и мифотворчества
Рассматривая такой феномен, как «растворение литературы в мифе» [Лотман, Минц, Мелетинский, 1997: 65], отечественные литературоведы сочли подход англоязычной школы мифокритики допустимым, но недостаточно обстоятельным. Ю. Лотман и Б. Успенский, размышляя о различных формах внедрения мифа в литературный текст, отдают предпочтение термину «мифологизм»: «…мифологизм в той или иной степени может наблюдаться в самых разнообразных культурах и в общем обнаруживать значительную устойчивость в истории культуры. Соответствующие формы могут представлять собой реликтовое явление или результат регенерации; они могут быть бессознательными или осознанными» [Лотман, Успенский, 2000: 536-537].
В литературе XX века мифологизм получил свое развитие не только и не столько как художественный прием, но и как отражение социального мироощущения. До этого роман никогда не становился полем мифологизирования, и под влиянием изменения художественного пространственно- временного континуума появился новый жанр -неомифологический роман. При этом, как отмечает Мелетинский, неомифологизм был теснейшим образом связан с неопсихологизмом, т. е. универсальной психологией подсознания, используемой в романах ХХ века с целью подчеркнуть их социальную направленность. Неопсихологизм, на мой взгляд, является важной чертой авторского стиля Урсулы Ле Гуин, разрабатывающей в романе «Левая рука тьмы» монологическую форму повествования, особую ритмику («тезис-антитезис-синтез») и совершающей своеобразную переработку образа посланника- индивида через изображение дорефлективной психологии архаического общества, проявляемой в форме легенд, мифов и сказаний.
Реконструкция мифомышления есть сознательное обращение к коллективному бессознательному, при этом человек усилием воли лишь подсознательно вызывает «смыслообразы», что делает бессознательное образотворчество эстетической задачей. Этот факт приводит к эвгемерическому, а затем к аллегорическому толкованию мифа, впоследствии - к желанию человека восстановить усвоенный на коллективном этапе порядок мира. Однако восстанавливается не только основной закон мышления символами, но и специфический миропорядок, нераздельность субъекта и объекта и отношения времени и пространства. Однако то, что мы определили как мышление «смыслообразами», остается феноменом непреходящим, что и позволяет Е. Мелетинскому трактовать мифологизм литературы ХХ века одновременно «как прием» и «как стоящее за этим приемом мироощущение» [Мелетинский, 1995, 235].
На данном этапе важно определить, почему пробуждается интерес к вечным образам мифа. Любой миф - это общезначимое знание, своеобразный источник опыта человечества. Обращение к нему означает попытку упорядочить действительность, привести ее к некоторому общему знаменателю, отраженному в мифах. Один из самых показательных этапов в этом отношении - эпоха романтизма, продемонстрировавшая непосредственный интерес и к фольклору как медиатору между мифом и литературой и к самой мифологии, которая трактовалась романтиками как извечная и неизбывная сущность человеческой культуры.
Касаемо фантастического романа «Левая рука тьмы» следует отметить, что автору удалось создать собственную мифологию и космогонию, что является самой выраженной формой мифологизации. В фантастической литературе нередко ставятся эксперименты, целью которых является создание нового мира или обоснование уже существующего, логическое объяснение идей государственного, экономического, социального и любого иного устройства. Мифомышление сохраняет древнейшие формы восприятия мира в их синкретизме, отождествляет микро- и макрокосм, несет в себе идею циклического возрождения. Мифологемы в системе мифопоэтики выполняют функцию знаков-заместителей целостных ситуаций и сюжетов, и уже по нескольким из них возможно реконструировать поэтический космос автора, поскольку они органически взаимосвязаны и взаимодополняемы.
Понятия «мифореставрация», «мифологизм» и «мифопоэтика» неотделимы от такой сферы изучения мифологических систем, как сам процесс мифотворчества, как на коллективном этапе, так и на индивидуальном, в процессе реализации общественных мотивов прошлого и настоящего в художественном мире произведения. Понятие мифотворчества - одно из самых неоднозначных в современном литературоведении. Некоторые исследователи воспринимают его либо как сознательный, либо как бессознательный акт, некоторые разграничивают литературное мифотворчество и мифоподобные явления, возникающие в коллективном сознании социума. Очевидно, что истинный процесс мифотворчества - коллективный, и расширение значений осуществляется за счет факторов социально-исторического плана и одновременно за счет субъективизма авторской их рецепции, т.е. мифологизируются не только отдельные личности, события, фетишизируются бытовые явления, но происходит и возведение в мифологический статус литературных героев. В этом случае создание мифа по меньшей мере провоцируется художественной индивидуальностью. Некоторые исследователи полагают, что только процесс «продуцирования новых мифов» может быть назван мифотворчеством и определяют его как «характерное явление европейской литературы нового времени». При этом отмечается десакрализация мифа, когда мирские, светские мотивы становятся весьма активными. Наблюдения над различными этапами взаимодействия литературы и мифа показали, что этиология обозначенных процессов может быть исследована только комплексом современных гуманитарных наук, ибо взаимодействие давно перестало быть «чистым», происходит мифологизация самих художественных текстов, которые выступают по отношению к исходной мифологии уже как «вторая реальность», предельно опосредуется характер взаимодействия мифа и литературы. Мифопоэтические аспекты романа Урсулы Ле Гуин, основные методы авторского мифотворчества и степень слияния мифологического и литературного содержания станут объектом нашего исследования в следующей главе.
Глава 2. Мифопоэтическая модель мира в произведении «Левая рука тьмы»
Изучение мифопоэтики произведения Урсулы Ле Гуин невозможно без конкретного обращения к тексту. Исследователями было отмечено, что весь роман построен на противопоставлении света и тьмы, хаоса и упорядоченности, жизни и смерти и т.д. Также прослеживается взаимозависимость формы и содержания, что подтверждает вступление, которое органично вводит читателя в повествование: «Мой отчет будет носить повествовательный характер, в форме легенды, ибо еще в детстве, на родной планете, я постиг, что суть всякого воображения - правда. Любой, самый достоверный факт может быть воспринят как с восторгом, так и с недоверием - в зависимости от того, как его преподнести <…> Я не единственный участник этой истории и не единственный ее автор. Честно говоря, я вообще не знаю, кто тут главный герой, а кто рассказчик. Судите сами».(4) Следовательно, мифологическая система в романе представляет собой продукт коллективного сознания всех жителей Кархайда и Оргорейна, основным способом осмысления мира и разрешения социальных противоречий. Авторское начало в мифах стирается, и они становятся своеобразным отражением поиска гетенианцами идеального устройства общества, мифы получают охранительную и нормативную функцию. Через связь поколений реализуются два аспекта мифа - синхронический (связь мифа с настоящим, использование его для объяснения действительности) и диахронический (историческое повествование).
«Основным способом описания семантики мифопоэтической модели мира служит система мифологем и бинарных оппозиций… охватывающая структуру пространства (земля-небо, верх-низ и т. д.), времени (день-ночь), оппозиции социального и культурного ряда (жизнь-смерть, свой-чужой). В искусстве мифомышление сказывается, прежде всего, наличием природных знаков и стихий (огонь, вода, воздух…), в виде образов рождения и смерти, которые у художников с ярким мифопоэтическим началом вырастают до уровня мифологем». [Мелетинский, 1995, 240] Кроме того, внутренняя структура мифов - опять же построенная на основе бинарных оппозиций, становится своеобразным ритуалом, ориентированным на единое и целостное, оставаясь частью «исторического» пласта сюжета произведения.
Установить, когда на Гетене сформировалась относительно единая и стабильная мифопоэтическая модель мира, достаточно сложно. Мифологической основой, вероятно, послужили космогонические мифы, мифологические схемы, описывающие систему родства и брачных отношений и схемы мифо-исторической традиции: предания и сказки.
2.1 Архаические мифы планеты Гетен
Особое место среди других форм поэтического мировоззрения занимают космогонические мифы и космологические представления, служащие ответом на вопрос: «Что первично? Из чего все возникло?» Операционная связь синхронического и диахронического аспектов космологических мифов прослеживается в цепи порождения объектов и их взаимосвязи с действительностью.
Семнадцатая глава представляет собой архаичный миф творения. Как и во многих космогонических мифах, отправной точкой служит небытие, уподобленное хаосу: « В самом начале не было ничего, кроме льда и солнца. За много-много лет солнце, растопив льды, выжгло в них глубокую трещину. По краям этой бездонной пропасти лежали большие ледяные глыбы самой различной формы. Ледяные глыбы таяли, и капли талой воды все падали и падали вниз, в пропасть. Одна из глыб сказала: «У меня кровь идет». Вторая сказала: «Я плачу». А третья сказала: «Я потею».(166)
Акцент ставится не столько на эпоху до творения, столько на такой элементарный космогонический акт, как взаимодействие стихий. Элементы (огонь, земля, воздух, вода) образуют первичный материал для построения космоса. Происхождение космоса и его частей предстает как работа трех демиургов - ледяных глыб. Их фразы распределяют между ними роли в процессе творения: «И тогда эти ледяные глыбы отодвинулись подальше от края пропасти и встали посреди ледяной равнины. Та, что сказала, что у нее идет кровь, дотянулась до солнца, вытащила пригоршню экскрементов из его живота и сотворила из них земляные холмы и поля. Та, что сказала, что плачет, дохнула на лед и, растопив его, создала моря и реки. Та, что сказала, что потеет, смешала землю и воду морскую и сотворила деревья, травы, полезные злаки, зверей и людей».
Порождение всего сущего происходит необычным способом: путем «изрыгания», и работы с материальным составом творимых объектов - теми же базовыми элементами, из которых состоял хаос. Экскременты служат обозначением узлового момента космогенеза - земли, природы-матери, питающей первоосновы. Живот также символизирует начало жизни, утробу, из которой рождается земля, и одновременно является частью всемирного организма, местом, куда поступает питание и жизненно необходимые вещества, которое через некоторое время превращается в экскременты, тем самым создавая цикл рождение-жизнь-смерть.
Порядок сотворения мира строится по следующей схеме: хаос-земля-вода-растения, животные, человек. Флора, фауна и человек появляются в одно время, т.е. градуальные мотивы развития упрощены. Между построенными космическими зонами происходит посредничество, человек является порождением земли и воды, двух бинарных оппозиций. Рассмотрим дальнейший порядок космогенеза: «<…> люди никак не просыпались. И было их всего тридцать девять. Они спали на льду и не шевелились. Тогда все три глыбы льда быстро согнулись и сели, задрав вверх колени, а потом позволили солнцу растопить их до конца. Они таяли, превращаясь в молоко, которое потекло прямо во рты спящих, и спящие проснулись». (166)
Число 39 имеет несколько толкований, но, на мой взгляд, наиболее удачной в контексте исследования является следующая интерпретация: это число не имеет, ни позитивного, ни негативного характера, но настолько мощное, что не подчиняется воле и желаниям человека. Помимо этого, разрабатывается мотив принесения демиурга в жертву, самоубийство с целью создания нового или сохранения уже существующего, причем ледяные глыбы превращаются лишь в одно вещество - питающий эликсир жизни - молоко, символ возрождения и бессмертия, характерный для общеевропейской мифологической традиции. Символы молока и воды (которой обернулись демиурги), рассматриваемые вместе, олицетворяют, соответственно, дух и материю.
Несомненно, помимо самого процесса разделения хаоса на космологические единицы, важно отметить специфику антропогонических мифов на примере представленной главы. Первым из тридцати девяти людей проснулся Эдондурат, и был он настолько высок, что задел головой небо, и пошел снег. Некоторая богоподобность Эдондурата дает основания для предположения, что 39 человек- это первое поколение людей. Однако Эдондурат убивает всех своих братьев, кроме одного, что делает его первопредком всех народов, населяющих Гетен. Первопредок строит дом из замерзших тел своих братьев и ожидает последнего выжившего. Погибшие вопрошают: «Он жжется?» Кеммер, в который вступает Эдондурат, отождествляется с огнем, «медиатором», одним из членов бинарных оппозиций огонь-вода и высекание-трение. [Леви-Стросс, 1983, 133] С общеисторической точки зрения, огонь - это форма опосредствования человеческих отношений, их взаимотяготения и взаимоотталкивания. Как родовые и семейные группы ограничивали себя строгими правилами несмешивания огня, так и внутрисемейные любовные отношения запрещены на Гетене. Нарушается два табу: на убийство кровных родственников и на инцест, и все последовавшие поколения людей, «плоть от плоти» Эдондурата, носили с собой частичку Тьмы. «Эдондурат сказал: «Почему это моих сыновей повсюду преследует тьма?» А его кеммеринг ответил: «Потому что они родились в доме, построенном из мертвой человеческой плоти, вот смерть и преследует их по пятам. Они все - как бы посреди времен. В начале были только солнце и лед и не было никакой тени. В конце, когда мы исчезнем, солнце поглотит самого себя и тень поглотит свет, и тогда не останется ничего, только Лед и Тьма».(166) В Энциклопедии символов В.М. Рошаля следующим образом трактуется символическое значение оппозиции света и тьмы: «Свет - первое творение. Свет связан с началом и концом, он существовал в Золотом Веке, а после грехопадения его сменила тьма. Свет и тьма являются двумя аспектами Великой Матери: жизнью и любовью, смертью и погребением, творением и разрушением. Большинство философских учений считают свет и тьму составляющими единство противоположностей, проявлением добра и зла. Свет - синоним добра и Бога» [Рошаль, 1992, 371] Символика льда определяется его значением как символа связи живого и неживого, а также олицетворения материальности и гераклитовской «смерти духа». Помимо оппозиции жизни и смерти присутствует противопоставление индивидуальной и социальной сущности человека. Эдондурат убивает своих братьев, тем самым избегая столкновения с ними как с самостоятельными личностями, не воспринимает их как живых существ, что и позволяет ему построить дом из их трупов. Возвращается последний выживший, и биологическая потребность Эдондурата удовлетворяется, происходит и физическое, и социальное взаимодействие. Последнее служит ключом к существованию человека, общение и взаимозависимость человека и общества - главное условие существования всех разумных существ, без них социум останавливается в развитии, замораживается и погружается во тьму
Оппозиция света и тьмы - лейтмотив произведения Урсулы Ле Гуин, в двенадцатой главе автор снова обращается к устройству мира и вводит такое понятие, как «Центр Всех Времен». Олицетворением этой мифологической категории является всевидящий Меше. «Века, прошедшие до мгновения Ясного Видения, столь же долги, как и те, что придут им на смену, ибо Ясновидение Меше было Центром Всех Времен, где нет ни прошлого, ни будущего. Но есть и прошлое и будущее одновременно. Прошлого не было, и будущее не наступит. Есть Центр Всех Времен. И все - в нем»(113). Оргорейнский бог Меше - идеальный высший разум, который, тем не менее, зависим от общества, и общество зависимо от него. «Жизнь каждого человека - в Центре Времен; все жизни были ясно увидены Меше и запечатлелись в его Глазу. Мы, люди, стали зеницами очей его. А деяния наши - его Ясновидением. Бытие наше дало ему Знание».(114) Некоторыми исследователи были высказаны предположения, что миф о Меше - это попытка создать вторую вселенную над социумом, но, как мы видим, Меше не существует вне общества, а общество не существует без некой управляющей силы. Субординация между ними ярко выражена: человек самим фактом своего существования дает знания Меше, но на этом и ограничивается его роль в существовании божества. Человек не способен понять устройство мира, он видит лишь Тьму; за эту попытку попасть в сферу божественного знания Меше наказывает человека: «Тьма есть лишь в глазу смертного, считающего, что он видит все, однако не видит ничего. Во взгляде Меше тьмы не существует. А потому те, кто взывает ко Тьме, обезумели и были исторгнуты со слюной изо рта Меше, ибо они дают имена тому, чего не существует, называя это несуществующее Истоком и Концом». (115) На мой взгляд, идея всемирного единства, основополагающий, непреложный закон бытия сформулирован в следующем: « Нет ни истока, ни конца, и все существует лишь в Центре Времен. <…> Не существует ни тьмы, ни смерти, ибо все сущее - лишь в великом Миге Ясновидения, и концы и начала едины». Формируется идеальная замкнутая модель мира, существующая сама в себе и для самой себя, любые расхождения с образцом воспринимаются социумом как проявление девиантного поведения. Возможно ли следование непреложным правилам, установленным в архаичных мифах, в условиях, наиболее приближенных к реальному функционированию общества? Этот вопрос будет рассмотрен в следующем разделе..II. Социальный аспект мифологической системы планеты Гетен
«Понятие «социальный миф» по своему применению варьируется - от использования в качестве синонима мифологемы до соотнесения с развитыми системами мировоззрения, задействующими целиком отдельные области менталитета, совокупности культурных феноменов и большие группы явлений материального мира» [Рязанова, 2010, 78]. Отправной точкой для исследования этого феномена служат работы Ж.Сореля, Ф.Ницше и Г. Лебона, которые воспринимают социальный миф как способ организации социума и неотъемлемую часть современности. Миф в разрезе его отношений с социальной действительностью следует рассматривать с двух сторон: политическое мифотворчество и собственно социальное мифотворчество. При анализе текста романа было отмечено, что идея создания идеального общества (социальное мифотворчество) с идеальным правителем (политическое мифотворчество) незримо присутствует во всех главах романа, однако она не выходит за пределы мифологической системы, общество Гетена представляет реальную, «живую» систему социального взаимодействия между индивидами, не вписанную в систему юридических актов и государственного регулирования.
Доказательством этого тезиса могут служить вторая, четвертая и девятая главы романа, где высвобождается «эмоциональная и мобилизационная мощь» мифа. Некоторые исследователи признают наличие в социальном пространстве значительных мифологических пластов, при этом соотнося их с определенной сферой деятельности и выделяя наиболее значимые черты. Стоит отметить, что нижеследующие мифы связаны как с системой социальной иерархии, так и системой ценностей и нравственных установок.
Вторая глава представляет собой северокархайдскую сказку из коллекции аудиозаписей «Сказки у камина» неизвестного автора. Мы наблюдаем, как мифологическая традиция и основные понятия мифомышления усваиваются через сказку о двух братьях - Гетерене и Хоуде, поклявшихся друг другу в вечной любви. Леви - Стросс отмечает, что система родственных и брачных уз не определяется государством, наоборот, государство - это система кровного родства и приобретенных родственных связей, находящаяся на качественно более высоком уровне, чем биологически обоснованные отношения между индивидами [Levi-Strauss, 1969, 481]. Эти непреложные правила выполняют регулятивную функцию, определяя механизм наследования, совместного проживания индивидов, табу на инцест и близкородственные связи и т.д.
Тема социального взаимодействия расширяется в девятой главе и переходит на качественно новый уровень - рассматриваются отношения как внутри социума, так и между двумя враждующими княжествами - Сток и Керм, где три поколения не прекращались грабежи, насилие и борьба за землю. Серьезные социальные проблемы переплетаются с историей запретной любви сыновей лордов двух княжеств. Сын и наследник лорда Эстре, Арек, бежал на лыжах по Ледяному озеру, провалился в трещину и едва выбрался. Он едва смог дойти до ближайшей деревни Эбос, где незнакомец впустил его в дом и обогрел его теплом своего тела. Благодетелем оказался Терем, сын и наследник лорда Стока. Заклятые враги становятся кеммерингами и клянутся в вечной верности, после чего Арека убивают люди из отряда лорда Стока. Как мы видим, вместо того, чтобы уничтожить пути взаимодействия между враждующими народами, Арек и Терем становятся единым целым, тем самым «сглаживая» конфликт. Однако лорды двух княжеств не могут видеть «сглаженности» и поступают в интересах государства, отрицая возможность изменения ситуации. Смерть Арека окончательно разделяет наследников, отторгает «чужого», вмешавшегося в дела Эстре.
К концу месяца Трен незнакомец передал лорду Эстре сына его сына, Терема. Поступок Терема - старшего, отдавшего сына на воспитание в княжество Эстре - это еще одна попытка объединения враждующих народов. Терем становится наследником Эстре, и начинается междоусобный конфликт между ним и его сводными братьями, которых молодой человек убивает в схватке на Ледяном озере.
Юноша оказывается в той же хижине, что и его отец, и Терем - старший врачует его раны, узнает в нем сына Арека и предлагает заключить мир между двумя княжествами. Через много лет Терем из Эстре (чье имя является своеобразным медиатором двух княжеств) становится правителем и передает половину оспариваемых земель княжеству Сток. Его титул - Эстравен- Предатель является символом жертвы, которую надо принести каждому, кто хочет изменить общество к лучшему и восстановить баланс Света и Тьмы.
Ради примирения сторон Эстравен пожертвовал своим именем и социальным статусом, что было несравнимо меньше количества пролитой в бессмысленной распре крови. Мифические и остросоциальные мотивы переплетены в этой главе, что позволяет нам отметить частичное слияние материала легенд и сказок и основного сюжета романа.
Этот прием служит созданию единой мифопоэтической картины мира планеты Гетен, где бинарные оппозиции олицетворяют как мировой баланс, так и пороки и добродетели человека, где андрогинная культура приближает социум к идеальной моногамной модели и где воздействие неписаных законов настолько сильно, что снижает необходимость создания юридических актов.
Заключение
«Левая рука Тьмы» - роман Хайнского цикла, основной темой которого является взаимодействие и взаимопроникновение отличных друг от друга культур. Одним из наиболее эффективных способов внедрения в новую социальную группу является попытка проникнуть в коллективное сознание изучаемого народа и понять основные механизмы функционирования общества. Этой цели служит поэтика мифа, которая была проанализирована в данном исследовании в контексте андрогинной культуры планеты Гетен. На основе проведенной работы сделаны следующие выводы:
Бинарные оппозиции Света и Тьмы и идея всемирного баланса служат фундаментом как для пространственно - временного континуума, так и для социального устройства мира в повествовательной и мифологической линии сюжета.
Особенностью мифологической системы Гетена является моногамная природа мифологических героев, главенство исторически установленных неписаных законов над государственными, юридически зафиксированными законами и взаимозависимость человека и общества.
Общество гетенианцев не является отражением некоего идеала, оно использует мифологию как статичную модель, в которую вдыхает жизнь государство и социум.
Мифология является средством взаимодействия человека с историей, миф - источник знаний.
В ходе исследования акцент был смещен на социальную мифологию Гетена, которая послужила основой для определения ценностной ориентации жителей планеты и атрибуции мифологических героев. На основе представленного в работе анализа мифологического материала были выявлены особо значимые символы и образы, осуществляющие созидательную или разрушающую функцию, была предложена ситуативная интерпретация некоторых мифологических ситуаций как с точки зрения гетенианского общества, так и с точки зрения современного человека.
Анализ символов в мифах Гетена и их интерпретация может послужить почвой для дальнейшего исследования.
В целом, мифопоэтическая система романа Урсулы Ле Гуин «Левая рука Тьмы» служит раскрытию смысла произведения и в некоторой степени расшифровывает идею автора: стоит задуматься о своем мировоззрении, пересмотреть идеалы и преобразовать мир внутри себя. Если человек изменит себя, по закону баланса изменится и само общество.
Список литературы
гетен планета миф тьма
1.Ле Гуин У. Левая рука тьмы/ пер. с англ. И.П. Тогоева. М.: Эксмо. 2009. 384 с.
2.Юнг К.Г. Душа и миф: шесть архетипов// К.Г. Юнг/пер. с англ. А.А. Юдина. М., 1997. С. 164-165.
.Илиаде М. Аспекты мифа. М.: Академический проспект, 2000 г. 506 c.
.Осипова Н.О. Мифопоэтика как сфера поэтики и метод исследования// Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 7. Литературоведение: РЖ. - 2000. № 3. С. 1-10.
.Лотман Ю., Минц З., Мелетинский Е. Литература и миф// Мифы народов мира. Энциклопедия в 2 т. М.: Российская энциклопедия, Олимп,1997.- Т2. С. 65.
.Лотман Ю., Успенский Б. Миф - имя - культура// Лотман Ю. Семиосфера. - СПб.: Искусство-СПб, 2000. С.536-537.
.Телегин С.М. Философия мифа. Введение в метод мифореставрации. М., 1994. С.94, с. 115, с. 128.
.Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М.: Восточная литература РАН, 1995. С.235, с. 240- 245.
.Топоров В.Н. Модель мира (мифопоэтическая) // Мифы народов мира: Энциклопедия. М., 1980. Т. 2. С.161-166.
.Рошаль В.М. Энциклопедия символов. М.: Российская энциклопедия, Олимп, 1992. с. 371.
.Рязанова С.В.Социальный миф в пространстве гуманитарного знания: научный потенциал понятия// Религиоведение. 2010. №1. С. 78-89.
.Леви-Стросс К. Структурная антропология. М, 1983. С. 133.
.Гуревич П.С. Социальная мифология. М.: Мысль. 1983. С. 101-102.
15.Lévi-Strauss, The Elementary Structures of Kinship/ revised and trans. by James Harle Bell and John Richard Sturmer, ed. by Rodney Needham. US 1969. Р. 490, р. 480-483.