буржуазии были выражены в философии Бэкона и Декарта. Период формирования их систем (приблизительно в последние годы XVI и в первой половине XVII в.) является временем постепенной стагнации экономического расцвета итальянских городов, а центр экономического развития постепенно перемещается в Англию, Голландию и частично во Францию.
Во второй половине XV в. державой первостепенного значения становится и Англия. Во время правления Елизаветы I (1558-1603) в Англии заметно развиваются как ремесленное производство (которое в конце столетия интенсивно перерастает в мануфактурное), так и торговля. Экономическая деятельность, интересы реальной практической жизни ведут этот общественный слой (и не только в Англии) к ориентации на действительное познание мира, в частности природы, к ориентации на познание, которое не было бы основано лишь на цитатах из Библии или на высушенном схоластикой Аристотеле, но которое опиралось бы на практический опыт. Рост хозяйственной и промышленной жизни, развитие научного, в частности, естественнонаучного, познания, опирающегося на эмпирию и опыт, представляют социальную и гносеологическую основу, из которой возникла и черпала силы, как конкретная философия Бэкона, так и вообще вся философия Нового времени.
Ориентация на чувственность и практичность познания не является, однако, единственной выразительной чертой формирующейся науки Нового времени, которая повлияла на характер философского мышления того времени. Стремление к систематизации, количественный рост и усиливающаяся дифференциация познания вызывают развитие теоретического мышления, не только ищущего причинно-следственного (связанного с законами) объяснения взаимосвязи между отдельными явлениями и областями явлений, но и стремящегося к созданию целостного образа мира, опирающегося на новую науку и ее данные.
1.Индуктивный метод Ф.Бэкона
Фрэнсис Бэкон (1561-1626) жил и творил в эпоху, которая является периодом не только мощного экономического, но и исключительного культурного подъема и развития Англии (он был современником Шекспира). Происходил из дворянской семьи, которая в английской политической жизни занимала видное место (его отец был лордом-хранителем печати). В молодости Бэкон получил соответствующее его происхождению и сословию образование. Учился он в Кембриджском университете. Процесс обучения, отмеченный схоластическим подходом, сводившимся к чтению и анализу по преимуществу авторитетов прошлого, не удовлетворял Бэкона. Это обучение не давало ничего нового, в частности, в познании природы. Уже в то время он приходит к убеждению, что новые знания о природе необходимо получать, исследуя, прежде всего, ее самое.
Большая часть работ Бэкона была создана в то время, когда он был занят практической политической деятельностью, поэтому ко многим работам, написанным до 1621 г., Бэкон возвращается в последующие годы, дополняет и поправляет их. Одну группу работ Бэкона составляют труды, относящиеся к вопросам формирования науки и научного познания. Это, прежде всего, трактаты, так или иначе касающиеся его проекта «Великого Восстановления Наук» (из-за недостатка времени или по другим причинам этот проект не был закончен). Его проект был создан к 1620 г., однако полной реализации дождалась лишь вторая его часть, посвященная новому индуктивному методу, которая была написана и опубликована под названием «Новый Органон» также в 1620 г.
Философия Бэкона исходит из объективных потребностей общества. Его упор на эмпирические исследования, на познание природы логически вытекает из практики тогдашних прогрессивных общественных классов, в частности, нарождающейся буржуазии. Бэкон отвергает философию как созерцание и представляет ее как науку о реальном мире, основанную на опытном познании. Это подтверждает и название одного из его исследований - «Естественное и экспериментальное описание к основанию философии».
Чувственное познание в узком смысле слова Бэкон включает в общий контекст опыта и эксперимента. Поэтому точнее будет определить философию Бэкона (а не только теорию познания) как эмпирическую. Эмпирия - опыт, опирающийся на эксперимент (а не изолированное чувственное восприятие), - является для него исходным пунктом нового научного метода, который он характеризует как «науку о лучшем и более совершенном употреблении разума при исследовании вещей и об истинных пособиях разума, который их познает для того, чтобы познающий разум возвысился (насколько это позволяют человеку существующие условия и его смертность) и чтобы ему хватило способности преодолеть то, что в природе является тяжелодоступным и темным». Затем он говорит, что это искусство является разновидностью логики.
Саму логику Бэкон понимает как орудие познания - органон. Однако его «логика» представляет собою иной вид логики, резко отличающейся от предшествующей (аристотелевской дедуктивной логики, опирающейся на теорию силлогизма). Именно эту силлогистическую логику он решительно и основательно отвергает из-за ее неспособности помочь в развитии подлинного знания и «открывания» истины: «Если речь идет обо мне, я отвергаю доказательство силлогизмом потому, что оно создает лишь неразбериху, а природа уходит из-под рук. Хотя никто не может сомневаться в том, что два термина, которые совпадают в среднем термине, совпадают также и взаимно (что представляет определенный вид математической достоверности), здесь же есть возможность ошибки, ибо силлогизм состоит из суждений, суждения - из слов, а слова являются лишь знаками понятий».
Уже в его критике силлогистики с современной точки зрения есть ряд интересных моментов (в частности, это касается понимания слов как обозначений и знаков понятий). Целью силлогистики, однако, был способ, согласно которому дедуктивная (силлогистическая) логика использовалась в схоластических спекулятивных дискуссиях.
Против этого Бэкон выставляет новую логику: «Моя логика, однако, существенно отличается от традиционной логики тремя вещами: самой своей целью, способом доказательства и тем, где она начинает свое исследование. Целью моей науки не является изобретение аргументов, но различные искусства; не вещи, что согласны с принципами, но сами принципы; не некоторые правдоподобные отношения и упорядочения, но прямое изображение и описание тел». Как видно, свою логику он подчиняет той же цели, что и философию.
Бэкон, однако, останавливается на данном состоянии разработки и существующем способе использования индуктивного подхода. Он отвергает ту индукцию, которая, как он говорит, осуществляется простым перечислением. Такая индукция «ведет к неопределенному заключению, она подвержена опасностям, которые ей угрожают со стороны противоположных случаев, если она обращает внимание лишь на то, что ей привычно, и не приходит ни к какому выводу». Поэтому он подчеркивает необходимость переработки или, точнее говоря, разработки индуктивного метода: «Наукам нужны, однако, такие формы индукции, которые проведут анализ опыта и отличат друг от друга отдельные элементы и только потом, когда ответственно исключат и отвергнут, придут к убедительному выводу».
Структуру индукции Бэкона можно сжато описать следующим образом. В ее основе лежат такие философские предпосылки: признание материального единства природы, единообразия ее действий и всеобщности причинных связей. Неявно им были введены, кроме того, два предварительных допущения: у каждой наличной «природы» непременно есть вызывающая ее «форма»; у каждой наличной «формы» непременно должна быть и проявиться ее «природа». Бэкон не дает ясного ответа на вопрос, может ли одна и та же природа вызываться двумя различными формами. Но он считает, что одна и та же «форма» вызывает несколько разных (не произвольно разных) «природ», свойственных данной вещи, например, золоту, теплу и т. д.
Индукция Бэкона состоит из трех основных «таблиц представления инстанций (примеров) разуму».
Первая - «Таблица присутствия» (tabula essentiae et praesentiae). В нее собирают случаи, где присутствует данное свойство («природа») А, внутреннюю причину («форму») которого ищут. Чем более будут отличаться друг от друга эти случаи, кроме, разумеется, общего для всех них свойства А, тем яснее будет ответ на вопрос, есть ли все же у всех этих случаев нечто общее по другим свойствам и по каким именно? Этот ответ необходим потому, что, по мысли Бэкона (философски и логически недостаточно корректной и надежной), свойство, постоянно сопутствующее свойству А, и есть его искомая «форма». Кроме того, он делает чрезмерно сильное допущение, что в инстанциях первой таблицы чувственным наблюдением непременно удастся выявить все те существенные свойства, которые сопутствуют иногда или же всегда исследуемой «природе».
Если оказывается, что в инстанциях таблицы I свойству А во всех случаях сопутствует не одно определенное существенное свойство, а несколько (В, С, D...), то в таком случае для получения искомого результата необходимо построить вторую «Таблицу отсутствия» (tabula declinationis sive absentiae in proximo). Заметим, что, строго говоря, таблица I почти всегда оказывается недостаточной, ибо перечень собранных в ней инстанций в подавляющем большинстве исследований не может быть полным.
В таблице II собирают случаи, в которых исследуемая «природа» отсутствует. Полный перечень достигнуть здесь еще более затруднительно, но задача облегчается указанием подбирать такие инстанции, которые по набору своих свойств как можно меньше отличаются от инстанций в таблице I. Это требование помогает увидеть, чем именно еще, кроме отсутствия в них А, отличаются случаи по составу их свойств в таблице II от случаев в таблице I. Для того. чтобы яснее это увидеть, предлагается сравнивать инстанции из I и II таблиц попарно: если, например, наличие в таблице 1 инстанции ABC могло бы склонить к выводу, что «формой» свойства А является существенное свойство C, то наличие соответствующей инстанции PQC в таблице II позволяет элиминировать (исключить) этот вывод как ошибочный, поскольку наличие С не приводит к появлению А.
Таким образом, рассуждение Бэкона движется по схеме альтернативной дизъюнкции, члены которой один за другим, кроме одного, отбрасываются. Бэкон сознавал, что взаимодействия I и II таблиц недостаточно для достоверного решения вопроса, что есть искомая «форма», ибо может быть так, что В всегда сопутствует А только случайно. Поэтому им предлагается третья «Таблица степеней» (tabula graduum sive tabula comparativae), в которой подбирают инстанции по степени интенсивности в них свойства A и наблюдают, в каком соотношении с A изменяется B, предположенное как его «форма». B не может быть «формой» для A тогда, когда из взаимосопоставления инстанций таблицы III оказывается: возрастанию A сопутствует уменьшение B или же B остается неизменным; уменьшению A сопутствует увеличение B или же оно остается неизменным; неизменности A сопутствует изменение B в некотором или же в другом, ему противоположном, направлении. Если будет зафиксирована одна из этих трех ситуаций, следует более тщательно изучить состав свойств инстанций I и II таблиц, а если это не приводит к выявлению новых, ранее не замеченных, существенных свойств, то продолжить подбор инстанций для этих таблиц, расширив число входящих в таблицы случаев, дабы в составе последних были бы все же обнаружены новые свойства (E, F, G), поскольку «форму» теперь придется искать уже среди них. Если же окажется, что B изменяется в том же качественном и количественном направлении, что и A, то мы можем считать, что «первый сбор плодов» (vindemiatio prima) успешно осуществлен: B есть «форма» «природы» A.
Новая логика является для Бэкона средством, не только обеспечивающим истинность познания, но и способствующим собственно построению теоретических основ науки. О значении этой новой логики для науки и научного познания он говорит: «Я пришел к убеждению, что подлинная логика должна проникнуть в отдельные области науки, вооруженные во многом большим авторитетом, чем положено принципам самих этих наук, и что сами эти принципы должны быть принуждены дать отчет в том, в какой мере они являются незаменимыми». Значение, которое Бэкон придает новой логике, обусловлено не только быстрым развитием тогдашних естественнонаучных исследований, но также определенным предвосхищением качественных изменений, которые в развитии науки и философии непосредственно определяют ее последующее развитие.
Бэкон верно понял, что, несмотря на быстрое развитие естественнонаучного знания, научный прогресс не удовлетворяет потребностей практики. Требования, которые развитие производительных сил ставило перед научным познанием, и в частности перед естественными науками, невозможно было удовлетворить лишь количественным ростом знаний. Наука должна овладевать своим предметом новым способом, новым способом его классифицировать, и для этого она нуждается в новом понятийном аппарате, адекватно отражающем реальность. «Никоим образом не может случиться, чтобы общие утверждения, выводимые аргументацией, помогали открытию новых тел, ибо тонкость природы во многом превышает тонкость аргументации. Однако общие утверждения, выведенные с помощью абстракции внимательно и правильно из единичных фактов, во многом указывают и определяют путь ко многим единичным явлениям и ведут, таким образом, к действенной науке». Бэкон не смог реализовать новый подход к научному познанию реальности, но он подготовил для этого, в частности, в «Новом Органоне», почву.
Бэкон приводит три возможных стратегических пути познания: «путь муравья», ему следуют «чистые эмпирики», они сводят познание к собиранию фактов; «путь паука», плетущего из себя паутину - это путь рационалиста, богослова - схоласта, отрывающегося в своем умствовании от вещей. Лучше всех, по Бэкону, третий путь - «путь пчелы», которая извлекает материал из полевых и садовых цветов, но располагает и изменяет его по своему усмотрению. Истинный ученый подобен пчеле: он собирает и перерабатывает нектар фактов в мед науки.
Так в образной форме мыслитель выразил суть своего эмпирического метода, где источником познания выступают наблюдение, опыт, в ходе которых накапливаются знания. Но Бэкона не устраивает простое «собирание фактов» в ходе бессознательного опыта. Он убежден, что органы чувств могут нас обмануть, от них многое может ускользнуть. На наблюдении научного знания не построишь. Поэтому Бэкон вводит в познание эксперимент - правильно организованный и специально приспособленный для того или иного исследования опыт. Только он может исправить ошибки органов чувств и компенсировать их недостатки. Бэкон называет эксперимент «светочем, который надо возжечь и внести в науку».
В ходе экспериментов накапливается материал для анализа объектов, выделения каких-то их свойств и характеристик; ученый делает выводы, подготавливая основу для научных гипотез, аксиом. То есть происходит движение мысли от частного к общему, что называется индукцией. Линия познания выстраивается так: опыт - индуктивный метод - обобщение и выводы (знание), их проверка в эксперименте.
Ф. Бэкон - родоначальник не только опытно-индуктивного метода, но и экспериментальной науки Нового времени, методологии экспериментально-научного исследования.
2. Рационализм Р.Декарта
Если Ф. Бэкон разрабатывал в основном метод эмпирического, опытного исследования природы, то французский математик и философ Ренэ Декарт (1596-1650), напротив, поставил на первое место разум, сведя роль опыта к простой практической проверке данных интеллекта. Он стремился разработать универсальный дедуктивный метод для всех наук, исходя из теории рационализма, предполагавшего наличие в человеческом уме врожденных идей, которые во многом определяют результаты познания. Воззрения Декарта на природу носили в основном механистический характер: Вселенная - это огромный механизм, она изменчива и имеет историю своего развития. Первоначальный импульс к существованию и развитию мира дает Бог, но впоследствии развитие мира определяется самостоятельной творческой силой. Декарт одним из первых разработал (хотя и на механистической основе) идеи эволюции и провел их через все области учения о природе - от образования светил и планет до возникновения растений, животных и человека.
Образование звезд и планетных систем осуществлялось, по Декарту, благодаря вихревому движению материи: мировая материя беспредельна, однородна, не имеет пустот и делима до бесконечности. Здесь Декарт одним из первых вплотную подошел к идее о единстве универсума. Материя находится в непрерывном количественном и качественном движении, определяемом универсальными законами механики. Тем же законам подчиняется и органический мир: животные - это сложные машины. Человек в отличие от животных обладает душой, разумом и речью, что выходит за пределы действия законов механики.
Первую и исходную определенность всякой философии Декарт видит в определенности сознания - мышления. Требование, что должно исходить лишь из мышления как такового, Декарт выражает словами: «De omnibus dubitandum est» (во всем должно сомневаться); это абсолютное начало. Таким образом, первым условием философии он делает само отвержение всех определений.
Декартово сомнение и «отвержение всех определений» исходит, однако, не из предпосылки о принципиальной невозможности существования этих определений. Это не скепсис, с которым мы встречались, например, в античной философии. Принцип Декарта, согласно которому во всем следует сомневаться, выдвигает сомнение не как цель, но лишь как средство. Как пишет Гегель, этот принцип «имеет скорее то значение, что мы должны отречься от всяких предрассудков, то есть от всех предпосылок, которые бывают принимаемы непосредственно как истинные, и должны начать с мышления и лишь отсюда прийти к чему-то достоверному, чтобы обрести подлинное начало».
Скепсис Декарта, таким образом, по своей сути является скепсисом методологическим. Он выступает как скепсис, который рушит всякие (мнимые) достоверности затем, чтобы найти единственную (действительную) первичную достоверность. «Первичная» достоверность может быть краеугольным камнем, положенным в основание всей конструкции нашего познания. К этим выводам Декарт приходит на основе исследований и собственного личного опыта.
Первичную достоверность Бэкон находит в чувственной очевидности, в эмпирическом, смысловом познании. Для Декарта, однако, чувственная очевидность как основа, принцип достоверности познания неприемлема. «Все, что я до сих пор полагал наиболее истинным, я получил либо от чувств, либо при их посредстве. Но чувства я иногда уличал в обмане, и разумно будет не всегда крепко верить тем, кто нас хотя бы раз обманул». Нельзя также основывать достоверность познания на «авторитетах». Моментально возник бы вопрос, откуда берется достоверность этих авторитетов. Декарт ставит вопрос о постижении достоверности самой по себе, достоверности, которая должна быть исходной предпосылкой и поэтому сама не может опираться на другие предпосылки. Такую достоверность он находит в мыслящем Я - в сознании, в его внутренней сознательной очевидности. «Если мы отбросим и провозгласим ложным все, в чем можно каким-либо способом сомневаться, то легко предположить, что нет бога, неба, тела, но нельзя сказать, что не существуем мы, которые таким образом мыслим. Ибо является противоестественным полагать, что то, что мыслит, не существует. А поэтому факт, выраженный словами: «я мыслю, значит, существую» (cogito ergo sum), является наипервейшим из всех и наидостовернейшим из тех, которые перед каждым, кто правильно философствует, предстанут».
Декарт здесь указывает, что достоверность арифметики, геометрии и им подобных наук заключается в том, что по сравнению с другими науками они больше всего зависят от мыслящего Я и менее всего от «внешней реальности». Принятие Декартом мыслящего Я как первичной достоверности, достоверности с наивысшей возможной очевидностью, направлено против схоластического спекулятивного философствования. Как отмечает Гегель, у Декарта «философия лишается религиозных предпосылок, ищет лишь доказательности, а не абсолютного содержания».
С проблематикой познания в философии Декарта тесно связан вопрос о способе конкретного достижения наиболее истинного, т. е. наиболее достоверного, познания. Тем самым мы подходим к одной из важнейших частей философского наследия Декарта - к рассуждениям о методе.
Эта проблематика в трудах Декарта имеет исключительное значение. Уже говорилось, что главным принципом Декарта было «во всем сомневаться», т.е. четко определенный методологический скепсис. Этот принцип, однако, был для него лишь определенной предпосылкой для того, чтобы создать правила, гарантирующие достижение познания с высокой степенью правдоподобности. Поэтому основным видом познания, по Декарту, является рациональное познание, инструментом которого служит разум.
В «Рассуждении о методе» Декарт говорит, что его «умыслом не является учить здесь методу, которому каждый должен следовать, чтобы правильно вести свой разум, но лишь только показать, каким способом я стремился вести свой разум».
Правила, которых он придерживается и которые на основе своего опыта полагает важнейшими, он считает четырьмя правилами истинной дедукции. Декарт формулирует их следующим образом:
не принимать никогда любую вещь за истинную, если ты ее не познал как истинную с очевидностью; избегать всякой поспешности и заинтересованности; не включать в свои суждения ничего, кроме того, что предстало как ясное и видимое перед моим духом, чтобы не было никакой возможности сомневаться в этом;
разделить каждый из вопросов, которые следует изучить, на столько частей, сколько необходимо, чтобы эти вопросы лучше разрешить;
свои идеи располагать в надлежащей последовательности, начиная с предметов наипростейших и наилегче познаваемых, продвигаться медленно, как бы со ступени на ступень, к знанию наиболее сложных, предполагая порядок даже среди тех, которые естественно не следуют друг за другом;
совершать везде такие полные расчеты и такие полные обзоры, чтобы быть уверенным в том, что ты ничего не обошел.
Первое из правил Декарта является концентрированным выражением его методологического скептицизма. Оно имеет ярко выраженный гносеологический характер. Требование: не принимать никогда любую вещь за истинную, если ты ее не познал как истинную с очевидностью, - опирается на условия «достоверности» и «очевидности» познания, о которых уже говорилось выше. Это правило также можно считать главной предпосылкой для использования следующих правил. Если условия первого правила не удовлетворяются, остальные правила не могут гарантировать разуму, что он придет к истинному познанию.
Следующее правило является выражением требования аналитичности. При этом оно, как и остальные два, имеет в меньшей или большей степени методический характер. Третье правило относится к собственно выводам из мыслей. Условия, которые оно содержит, становятся в ходе развития новой философии и науки неотделимой и эффективной составной частью основных методологических принципов.
Заключительное же правило подчеркивает необходимость определенной систематизации как познанного, так и познаваемого.
Правила Декарта, как и все его «Рассуждения о методе», имели исключительное значение для развития философии и науки Нового времени. Условие «очевидности» и «интуитивной ясности» исходных утверждении научной теории является одним из основных характеристик научного познания в нашу эпоху.
В отличие от Ф. Бэкона, который в «Новом Органоне» считал индукцию (в современных терминах можно сказать «эмпирическую индукцию») основным методом получения истинных (и практически полезных) фактов, Декарт таким методом считает рациональную дедукцию. Формулирует он этот метод в прямой противоположности по отношению к созерцательной и спекулятивной средневековой схоластической философии.
Значение Декарта для развития современной науки и философии огромно. Кроме того, что он утвердил «новые принципы философии», он способствовал развитию ряда специальных научных дисциплин, в частности математики. Он является творцом аналитической геометрии. Достойны внимания и его труды, посвященные проблемам физики, в том числе оптики. Его идеи, относящиеся к области естественных наук, серьезнейшим образом повлияли на развитие французского, в частности механистическо-материалистического, философского и естественнонаучного мышления.
Дуализм Декарта сделал возможным двойственное, взаимоисключающее толкование его учения, которое в Западной Европе быстро распространилось и нашло много приверженцев.
Заключение
философия декарт бэкон дуализм
Своим развитием философия Нового времени обязана отчасти углубленному изучению природы, отчасти все более усиливающемуся соединению математики с естествознанием. Благодаря развитию этих наук принципы научного мышления распространились за пределы отдельных отраслей и собственно философии.
Бурно развивается наука, прежде всего, экспериментально-математическое естествознание, основы которого заложил Г. Галилей. Этот период именуют эпохой научной революции. Наука играет все более значительную роль в жизни общества. При этом главенствующее место в науке занимает механика. Именно в механике видели мыслители ключ к тайнам всего мироздания. Применение механистического метода привело к поразительному прогрессу в познании физического мира. Представление о механической обусловленности явлений особенно упрочилось под мощным влиянием открытий Исаака Ньютона, в воззрениях которого механическая причинность получила глубокое математическое обоснование. Вместе с тем, имея в виду мировоззренческий аспект трудов Ньютона, нельзя не отметить, что этот величайший ученый, несомненно, рассматривал свою научную работу в религиозном аспекте. Оба его основных труда - «Математические начала натуральной философии» и «Оптика» - имеют религиозные завершения.
Формирование естествознания в этот период связано с тенденцией познания не единичных, изолированных фактов, но определенных систем, целостностей. Одновременно с этим перед философами и учеными встает вопрос о сущности и характере самого познания, что приводит к повышенной значимости гносеологической ориентации новой философии.
Если ориентация на чувственность и практичность познания проецируется на развитие опирающейся на науку эмпирии, то стремление к выяснению взаимосвязей и взаимодействий закономерно ведет к повышению роли рационального рассмотрения. Поэтому с развитием чувственного, эмпирического познания мира развивается и точное, рациональное, математическое мышление. Как эмпирическое, так и рациональное познание ведут к развитию науки как целого, формируют ее характер и проецируются на складывающиеся основные направления философского мышления Нового времени представленные системами Бэкона и Декарта.
Список использованной литературы
1.Гайденко П. П. История новоевропейской философии в ее связи с наукой. - М., 2000.
2.Голубинцев, В.О. Данцев А.А., Любченко В.С. Философия для технических вузов./ Ростов-на-Дону.: Феникс, 2004.
.История философии в кратком изложении. Пер. с чеш. И. И. Богута. - М.: Мысль, 1995 - 590 с.
.Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в научно-теоретическом мышлении. - М., 1997.
.Ильин В.В. Теория познания. Введение. Общие проблемы. - М., 1994.
.Ильин В.В., Калинкин А.Л. Природа науки. - М., 1985.
.Канке В.А. Основные философские направления и концепции науки: Итоги XX столетия. - М., 2000.
.Капица С.П., Курдюмов С.И., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. - М., 1997.
.Карпов М.М. Основные закономерности развития естествознания. - Ростов н/Д, 1963.
.Кедров Б.М. Проблемы логики и методологии науки. Избранные труды. - М., 1990
.Лешкевич Т.Г. Философия науки: традиции и новации. - М., 2001.
.Микешина Л.А. Философия познания: диалог и синтез подходов // Вопросы философии. 2001. №4
.Рассел Б. История западноевропейской философии. Р/Д, 1998.
.Спиркин А.С. Философия. - М., 2001
.Философия. Учебник / под ред. Кохановского. - Ростов-на-Дону. 1991.