Проанализировать женскую эмансипацию в Греции.
1.Положение гречанки в семье и обществе
1.1Социальный статус
Уже сами древние авторы отмечали большие различия в положении женщин в разных полисах. Эти различия сказывались даже на внешнем облике женщин. Считалось, об этом писал псевдо - Дикеарх во II-I вв. до н.э., что фиванские женщины выделяются среди других гречанок высоким ростом и особенно привлекательной походкой и манерой держаться. Женщины Беотии, как и жительницы островов Эгейского моря, славились своей утонченностью, образованностью, склонностью к поэзии. В Спарте заботились, прежде всего, о здоровье и физической закалке девушек и молодых женщин, дабы их дети были здоровые, сильные, крепкие; в Спарте этому уделяли гораздо больше внимания, чем в Афинах. Афинская демократия - это общество мужское, строго и ревниво охраняемое. Как в отношении рабов, так и в отношении женщин, эта демократия страдала болезнью «дискриминации», оказывающей пагубное влияние на устои общества. Суть афинской демократии состояла в том, что каждый гражданин имел право участвовать в деятельности публичных учреждений. По закону Перикла 451 - 450 гг. до н.э. гражданином признавался лишь тот, чьи и отец, и мать - полноправные граждане. Следовательно, всё же принадлежность к полноправным лицам определялась и у женщин. Борьба за ограничение круга лиц, имевших право считаться гражданами - это характерное явление в истории греческой демократии. В Афинах женщина практически не участвовала в общественной жизни. В греческих полисах женщины никогда не имели гражданских прав, подобных тем, которыми обладали мужчины. Они не обладали властью распоряжаться имуществом, (исключение составляла Спарта), целиком находясь под опекой мужчин. В классической Греции свобода женщин, особенно афинских, подвергалась существенным ограничениям. То, что даже свободнорожденная женщина не имела гражданских прав, было в древнем обществе повсеместным явлением. Однако в частной жизни женщина зависела от мужчины. Она должна была во всем повиноваться воле своего родителя, а в случае его смерти - воле брата или опекуна, назначенного ей по завещанию отца или по решению должностных лиц государства. Родители сами искали жениха для своей дочери, лучшими претендентами считались молодые люди, уже знакомые отцу невесты. Отец обладал полной властью над судьбой своей дочери, тем более что роль женщины в семье, ее свобода были существенно ограничены. В девочках, женщинах, хоть они не имели полновесных гражданских прав, воспитывалось чувство патриотизма, гордости за собственный полис. В некоторых из них, как, например, в Эфесе, женщины участвовали в общественной жизни полиса. Они обладали финансовой самостоятельностью, жертвовали собственные деньги на обустройство различных зданий. Г.М. Роджерс в статье «Строительная деятельность женщин в Эфесе», представил женщин, участвовавших в переустройстве города. Автор анализирует строительные надписи, в которых полис чествует женщин, принявших участие в строительстве монументальных сооружений. Жрицы, в частности, жертвовали и собственные деньги на обустройство различных зданий. Полисные же традиции регламентировали права женщин на образование. Зачастую обучаемые своими мужьями, братьями или отцами, некоторые гречанки становились знаменитыми, благодаря своему высокому уровню образования. Но это явление не было очень распространенным. Женщины в Древней Греции были нужны в основном для того, чтобы заботиться о благополучии семей, и им не позволялось тратить слишком много времени на образование. Основной идеей было то, что женщинам не было нужно формальное образование, потому что они не соревновались с мужчинами. Ошибочность этой идеи заключалась в том, что женщинам необходимо было поддерживать труд мужчин, а без образования они не были в состоянии оказывать достаточную поддержку и воспитывать своих детей. Круг этих прав весьма ограничен. В Афинах девочка знакомилась с домоводством, с женскими ремеслами: прядением, ткачеством. Не пренебрегали там и элементарным образованием, а именно, учили девочек читать и писать, в этом смысле ценен совет Платона: «Услышанные от матерей «первые мифы» должны быть направлены к добродетели. В Афинах школ для девочек не было, но, скажем, на острове Теос засвидетельствовано существование школ, которые посещали дети обоего пола. Программа обучения девочек включала в себя также пение и танцы, поскольку умение петь и танцевать было необходимо в религиозных торжествах. Но Платон утверждает, даже требует, чтобы в доме афинского гражданина был учитель танцев - особый для девочек и для мальчиков. Кто хотел усовершенствоваться в танцах, тот обращался к учителям-специалистам. На вазах V-IV вв. до н.э. нередко встречаются изображения уроков танца. Девочек обучают учительницы. Педагогам обыкновенно придается строгий вид, в руках их постоянным атрибутом является трость, символ воздействия на учащегося. О том, что в классическую эпоху женщины устремились к наукам и что появились уже смелые «эмансипатки», стремившиеся получать доступ к занятиям, «закрепленным» за мужчинами, может свидетельствовать такой факт: у знаменитого врача Герофила, жившего в Александрии во времена первых Птолемеев, училась девушка из Афин, некая Агноида. Именно благодаря Агноиде, если верить римскому автору Гигину, женщинам было разрешено изучать медицину. От женщины из зажиточных кругов населения требовались простейшие познания в терапии и уходе за больными, в сельской местности акушерки-лекари, обладавшие значительным опытом, могли оказывать помощь при простейших заболеваниях.
1.2Женщины в семейно-брачных отношениях
Девушек в Афинах выдавали замуж рано. В пятнадцать или даже двенадцать лет. Заключению брака предшествовало формальное обручение. Обещание жениху давала не сама девушка. А ее отец от ее имени; если она сирота, то от имени выступал ее брат или другой близкий родственник; если же таковых не имелось, то все ее дела вел назначенный по закону опекун. Кровное родство не являлось препятствием для супружества. Браки заключались иногда даже между детьми одного отца. Закон запрещал вступать в брак только тем, у кого была общая мать. Позднее, когда браки были запрещены даже между двоюродными сестрами и братьями, появляются другие проблемы социального характера: негативное отношение женщины к браку. Уже неоднократно отмечалось, что античное общество представляло собой «культуру стыда»; боязнь потерять лицо являлась важнейшей силой, заставлявшей индивида поступать определенным образом или, напротив, избегать бесславного поведения. Ключ к решению этой проблемы дает один из поэтов «Палатинской антологии». Он рассказывает грустную историю о невесте, растерзанной сторожевыми псами, когда она бежала из дома в брачную ночь, «убоявшись первого любовного соития». Вероятно, переход к супружеской жизни пугал многих девушек. В весьма юном возрасте девушка внезапно сталкивалась с раскрывающимися тайнами сексуальной жизни. В то же время «избежать судьбы» замужества означало сделать нежизненный выбор: только как замужняя женщина (gyne) девушка могла выполнить свое предназначение в жизни. И если из-за малого приданого или из-за дурной славы ее родичей девушка не находила мужа, ее ожидало печальное будущее. Все обстоятельства такого рода должны были порождать много кризисов в жизни молодых девушек. Античная медицина показывает определенное понимание того, что юные девицы составляли некую группу риска. В любопытном сочинении «О девственницах», дошедшем до нас среди трудов школы Гиппократа, некий врач отмечает как факт, что женщины чувствительней мужчин переносят разочарования и потому чаще вешаются. Особую склонность использовать веревочную петлю или бросаться с высоты проявляют девственницы. В отличие от нынешних врачей античный врач-практик не искал объяснений в социальном устройстве, которое оказывало столь мощное давление на рассудок девиц. Для него все это - чистая физиология. Так как они девственницы, менструальная кровь не находит свободного выхода; она скапливается около сердца и у диафрагмы и заставляет девушек предаваться мрачным мыслям. Сам диагноз подсказывает терапевтический совет: «Всякий раз, когда девушки занемогут от этих причин, я рекомендую (keleuo) им как можно скорее начать жить с мужчинами». И тогда она испрашивает разрешения не выходить замуж. Великий трагик Эсхил в сохранившейся пьесе «Просительницы» («Молящие»), в основе которой лежит миф о 50 дочерях Даная («Данаидах»), обращается к традиционным для своего времени трагическим мотивировкам - к так называемой «туранской» системе родства, запрещавшей браки между двоюродными братьями и сестрами, а также отвращению девственниц к браку вообще. Главную роль в пьесе играет хор Данаид, Эсхил описывает женский страх, мольбы, отчаяние, угрозы, какие-то надежды на изменение своей судьбы. Долгое время знакомства молодых людей до брака было необязательным, и он заключался по воле родителей. Взгляд древних греков на брак был лишен всякого романтизма. Прежде всего, учитывалось равенство общественного и имущественного положения жениха и невесты. В Аттике, например, считался законным только брак между гражданином и гражданкой. Брак иностранца или иностранки с аттической гражданкой или гражданином не одобрялся законом, а дети от такого брака считались незаконнорожденными. Формальный акт заключения брака имел первоначально частный характер семейного торжества и лишь со временем превратился в акт религиозный и публично-правовой. Правители должны устанавливать и возраст, при достижении которого возможны брачные отношения. Аристотель в «Политике» одобряет вступление брак в «цветущем возрасте», т.е. до 50 лет, так как «потомство незрелых родителей», так же как и потомство слишком молодых и в физическом, и в интеллектуальном отношении, - несовершенно. Но, если мужчина и женщина вступят в брак без разрешения правителя, а, стало быть, это пройдет незамеченным для государства, «…ребенок будет зачат не под знаком жертвоприношений и молитв, когда молятся жрецы и жрицы, а также все государство, чтобы потомство было лучше и полезнее, - такой ребенок считается незаконным». Незаконным признается и ребенок, рожденный от родителей, которые вышли из указанного возраста, хотя мужчина и женщина могут соединяться в любом возрасте, но с условием, чтобы у них не было детей. Таким образом, жизнь афинских граждан (даже интимная) подлежала полисной регламентации. Интересный пример приводит Плутарх в «Сравнительных жизнеописаниях»: «Когда старая мать Дионисия просила Солона выдать ее замуж за одного молодого гражданина, он ответил, что законы государства он ниспровергнул как тиран, но законы природы насиловать не может, устанавливая браки, не соответствующие возрасту. А в свободных государствах такое безобразие нетерпимо: нельзя допускать союзов запоздалых, безрадостных, не выполняющих дела и не достигающих цели брака. Старику, который женится на молодой, разумный правитель сказал бы: «Как раз время тебе жениться, несчастный!» Точно также, найдя юношу в спальне богатой старухи, который от любовных отношений с нею жиреет, как куропатка, он заставит его перейти к девушке, нуждающейся в муже».
Уже древние обычаи предусматривали свадебное пиршество в доме отца невесты и ее торжественные проводы из родительского дома в дом ее мужа. В день свадьбы дом невесты убирали цветами. Рано утром она совершала торжественное омовение. После купания невесту одевали и украшали, и в свадебном уборе она ждала начала празднества. Собирались приглашенные, приносили жертвы богам покровителям семьи и брака: Зевсу, Гере, Гестии, Артемиде и Мойрам, причем сама новобрачная приносила им в жертву свои детские игрушки и прядь волос. После религиозных обрядов отец вручал свою дочь прибывшему зятю, произнося ритуальную формулу, подтверждающую, что с этой минуты девушка свободна от обязанности приносить жертвы своим предкам, а будет теперь участвовать в жертвоприношениях предкам ее мужа. Это был важнейший религиозно-правовой акт: отец освобождал дочь от своей власти и передавал ее под опеку мужа, в семью которого она переходила. Становясь замужней, женщина и вовсе теряла всякую самостоятельность. «В однообразие жизни афинянки»: подчеркивает Н.А. Кривошта, только жертвоприношения да иные религиозные обряды вносили содержание и перемену. Ее единственная забота - рожать детей своему мужу и воспитывать своих сыновей до семилетнего возраста, когда их от нее отнимают. Дочерей она оставляла при себе, приучая их к унылой жизни в гинекее в роли хозяйки и производительницы. Жена афинского гражданина всего лишь «ойкурема», «предмет» (по-гречески это слово среднего рода), созданный для «домашнего хозяйства». Для афинянина его жена лишь первая среди его служанок». Почти все дни афинянки проводили на женской половине дома, гинекее, занимаясь домашним хозяйством, ткачеством и шитьем, а также воспитанием детей. На улицу афинская женщина выходила всегда в сопровождении рабыни, причем она должна была прикрывать лицо от взоров встречных мужчин. Афиняне были убеждены, что женщина должна поступать и вести себя так, чтобы о ней нельзя было сказать ни хорошего, ни дурного. Она просто вообще не должна была привлекать к себе чье-либо внимание. Выходить на улицу без сопровождения ей разрешалось по достижении только такого возраста, когда о ней можно было скорее спросить: чья это мать, нежели: чья это жена. По мнению Г. Гусейнова, сама семья ценностью у греков не считалась, было принято прохладное отношение к семейным узам; детей с определенного возраста воспитывали в общественных учреждениях, любовь мужчинам дарили гетеры и куртизанки после обильных пиршеств. В греческой античности на продажную любовь смотрели без предрассудков. Дело не только в том, что женщины, которых можно было нанять за деньги, звались гетерами, что можно было бы перевести как «подательницы радости» или «подруги»; дело еще и в том, что об этих жрицах Венеры говорили и писали совершенное открыто и без тени смущения, а весомейшая роль, которую они играли в частной жизни, нашла свое отражение также и в греческой литературе. Если мы затронули тему куртизанок и гетер, то стоит упомянуть о такой знаменитой женщины, как Аспазия - величайшая гетера Афин.
По утрам ее лицо выглядело странно, напоминая старую потрескавшуюся театральную маску, ведь знаменитая гетера перед сном накладывала на лицо специальную маску, приготовленную по собственному рецепту красоты. Аспазия в совершенстве владела не только риторикой и философией, но и искусством красоты. Ее «Трактат о сохранении красоты» раскрывает богатый опыт женщины, знающей все о том, что полезно для омолаживания.
Аспазия спала допоздна. А затем рабыни вели ее к огромному сосуду в форме чаши. Они мыли гетеру, тщательно вытирали и губкой наносили на кожу благовонные масла. Аспазия, сидя на мраморном стуле, внимательно рассматривала свое отражение в зеркале. На нее смотрела 40-летняя женщина, все еще красивая, несмотря на двойной подбородок и слегка выступающие жилы на шее. Бурная жизнь и ночные бдения не могли не оставить следов на лице. Затем специально обученная рабыня накручивала еще влажные волосы, придавая им форму локонов с помощью золотых игл. Косметичка тончайшей иголкой наносила на морщины рыбий клейстер, покрывала лицо слоем свинцовых белил, а на щеки накладывала румяна. Губы и грудь раскрашивались кармином…
Куртизанки обязаны были красить волосы в желтый цвет. Но Аспазия не любила использовать сок шафрана. Она предпочитала носить парик. Рабыни внимательно закрепляли на ее голове парик соломенного цвета. Аспазия величественно поднималась со стула и облачалась в тунику, украшенную по азиатской моде. Не забывала она и о свежих цветах. В такой момент она была женщиной без возраста или, точнее, в возрасте любви.
Но запомнилась она не только как красивая и умная куртизанка, сумевшая завоевать сердца и ума многих мужчин, а своей связью с Перклом - афинским политическим деятелем, вождем демократической партии, знаменитым оратором и полководцем. Связь Перикла с Аспазией была предметом насмешек и оскорблений со стороны его политических врагов. В частности, они утверждали, что дом Перикла превратился в дом терпимости, наполненный куртизанками и даже замужними афинянками, которые своим развратом помогали мужьям в их политической карьере. Аспазию считали «злым гением Перикла», вдохновительницей его неосторожной политики и самовластных поступков.
Но если даже Аспазия была только любовницей Олимпийца, большинство афинян уважало ее, как жену своего покровителя, обладавшую вместе со свободой гетеры положением законной супруги. Для Сократа, Фидия и Анаксагора она была преданной, умной подругой, для Перикла - любовницей и женой, радостью его жизни, очарованием его домашнего очага и поверенной в его делах. Она знала тайну речей, разглаживающих морщины, любви, утешающей всякое горе, и ласки, опьяняющей ум.
Тем не менее, не стоит полагать, что афинская женщина была бессловесным, забитым существом. В зависимости от характера и воспитания, жена могла стать достойной спутницей жизни, матерью, либо же домашним тираном, воплощающим в себе самые нелицеприятные черты. Папирусные документы эпохи эллинизма дают немало примеров семейных конфликтов, приводивших к разрыву супружеских отношений. В Афинах измена жены рассматривалась как вполне достаточный повод для расторжения брака. Впрочем, Платон осуждал неверность любого из супругов: «…гражданам нашим не подобает быть хуже птиц и многих других животных, рожденных в больших стадах, которые вплоть до поры деторождения ведут безбрачную, целомудренную и чистую жизнь. Когда же они достигают должного возраста, самцы и самки по склонности соединяются между собой попарно и все остальное время ведут благочестивую и справедливую жизнь, оставаясь верными своему первоначальному выбору. Наши граждане должны быть лучше животных». Интересный случай приведен Г.В. Блаватской: «Муж убил соблазнителя своей жены, ссылаясь на закон, дозволяющий убить такого соблазнителя. По-видимому, этот закон, хотя и не был отменен, но не применялся: обыкновенно соблазнитель жены отделывался или деньгами, или позором, но неопасным для жизни наказанием со стороны оскорбленного мужа. Жену должно было постичь тяжелое наказание: она подлежала изгнанию из дома мужа и подвергалась разным унижениям». По законам Солона, женщине, которую застигли с любовником, запрещали украшаться и входить в общественные храмы, «чтобы не соблазнять непорочных и матрон своим обществом». Если такая женщина украсит себя и войдет в храм, то первый встречный по закону мог разорвать на ней платье, снять украшения и бить, но «не до смерти, не до увечья». Однако, несмотря на строгость закона, нарушение супружеской верности было обыденным явлением. В трагедии «Медея» Еврипида мы находим пример мести женщины, вызванной изменой мужа. Еврипид делает женщину носительницей нового отношения к браку. Это трагедия страстно любившей, но обманутой и преданной мужем женщины.
Медея изображена как женщина, желающая иного отношения к браку, чем это принято было в греческом обществе. Еврипиду было важно изобразить душевную драму оскорбленной женщины, и своей цели он, несомненно, достиг. Материнская любовь, звучащая в каждом слове Медеи в ее центральной сцене, показывает, что в глазах Еврипида она не была одержимой жаждой крови фурией. Медея - страдающая женщина, более способная на крайнее проявления мести, чем рядовая афинянка.
Иногда супруги расставались мирно, по взаимному согласию. Если инициатива развода принадлежала мужу, события развивались быстрее и проще. Муж отсылал свою жену вместе с приданым к ее отцу или опекуну, не приводя даже никаких мотивов. Этот акт расторжения брака так и назывался: «отсылание». Афинский закон о прелюбодеянии гласил следующее: «Если мужчина заставал жену свою прелюбодействующей, то он не мог дольше жить с ней под страхом бесчестия. Женщина, застигнутая на месте преступления, лишалась права входа в храм; если же она входила, то к ней можно было безнаказанно применять дурное всяческое обращение, кроме смерти». Законы в отношении женщин в настоящий момент кажутся чрезвычайно нелепыми. Тому, кто застанет любовника своей жены на месте преступления, Солон дал право его убить; а тот, кто похитит свободную женщину и изнасилует ее, карается штрафом в сто драхм. Наказание за сводничество - штраф в двадцать драхм; исключение он сделал только для женщин, которые «ходят открыто», - Солон подразумевает гетер, - потому что они ходят к тем, кто платит деньги. Далее он запрещает продавать и дочерей, и сестер, если только девушку не уличат в преступной связи с мужчиной. Афинское право осуждало сожительство. Заключение законного брака считалось обязательным. А вот сожительство с наложницей признавалось афинскими законами и не преследовалось. Это является очередной иллюстрацией того, как непоследовательны законы Древней Греции по отношению к женщине в семье.
2.Женская эмансипация в Греции
В целом, положение женщин в Древней Греции тесно связано с различными этапами греческой истории. Греческую историю можно сравнить с пятиактной драмой. Первый акт - эгейская культура, которая охватывает III-II тысячелетия до н.э. Второй акт знаменуется общим подъемом греческих городов-государств Афин и Спарты и длился по 480 г. до н.э. Третий акт - золотой (Периклов) век. Четвертый характеризуется утратой свободы и началом упадка (399 - 322 гг. до н.э.). Последний, пятый акт - период эллинизма после смерти Александра Великого. Это - эпоха величайшего «внешнего» расцвета, влияние которой распространилось по всему миру. Истинным результатом победоносных походов Александра Великого и начавшейся с них «эллинистической весны» была всемирно-историческая буря, которая смела все старое и отжившее и связала культуры и народы, живущие на разных континентах. Благодаря ей во всех областях мысли и в религии проложили себе дорогу новые взгляды; это сказалось и на общественном положении женщины.
Значительная ассимиляция народов сопровождалась множеством смешанных браков. Это хорошо показал Ульрих Вилькен в своей «Хрестоматии папирологии». Один из изученных им папирусов повествует о македонянине Махатасе и его жене Азии; они жили около 250 г. до н.э. в Фаюме, к югу от современного Каира. В то время как муж оставался верен греческим богам, своей жене он позволил и дальше поклоняться сирийской богине Кибеле. Дети их оказались склонны к компромиссу: они молились как Зевсу, так и Кибеле. Из другого папируса выясняется, что македоняне не только разрешали своим негреческим женам молиться негреческим богам, но порой и сами молились вместе с ними.
Эллинизм расширил географические горизонты, одновременно шире стала и человеческая мысль.
Возникло новое гуманистическое представление о жизни. Греческий драматург Менандр (ок. 342 - около 291 гг. до н.э.), современник Александра Македонского, сформулировал принцип эллинистического гуманизма в духе этического монотеизма: «Бог один для всех - и для свободного, и для раба». И в другом месте: «Ни один человек мне не чужд, ибо от природы все люди равны». Менандру принадлежит и другая знаменитая фраза: «Что за славное существо человек, когда он человек». Человеческая природа, цивилизованная сущность человека лежит в основе идеала «homo humanus» (в переводе с лат. «человечный человек»). Менандр на равных правах включает в это понятие и женщин, и рабов. Будучи острым наблюдателем человеческого поведения, страстей и бедствий, драматург снисходительно критикует людские слабости, проявляет глубокое понимание в отношении женщин.
Современником Менандра был Зенон из Китиона (ок. 336 - 264 гг. до н.э.), основатель философской школы стоиков, которому драматург был обязан многими своими идеями. Согласно просвещенным взглядам стоиков, этическая жизнь человека подчинена общим для всех законам природы и разума; это позволяет говорить о моральном равенстве всех людей, будь то мужчина или женщина, свободный или раб, грек или варвар. Истина, утверждали стоики, есть свойство суждения, она означает соответствие человеческого знания действительности. Эта действительность подтверждает равноценность всех людей.
Изменившееся положение женщины повлекло за собой новое отношение к браку. Аристотель (384 - 322 гг. до н.э.), воспитатель Александра Македонского, формулируя нормы этики, призывал пересмотреть взгляды на женщину и на брак. Брак должен служить не просто получению потомства, а быть сообществом двух людей, объединившихся ради выполнения общих задач. Задачи эти разделены, работа у каждого разная; оба «помогают друг другу, при этом каждый вносит свой вклад в целое, находя в таком содружестве пользу и удовольствие». Брак имеет нравственную основу. Если нравственны оба супруга; как ни различны их сущности, у каждого свое достоинство. Аристотель считал, что для нравственной чистоты человеку необходимо почитать богов, уважать родителей, хранить верность в дружбе и браке.
Плутарх, философ и писатель более позднего времени (46 - 120 гг. н.э.), осуждает мужчин, которые, женившись, отказываются от брака ради увлечений на стороне или, даже сохранив брак, «не заботятся всерьез о том, чтобы любить и быть любимыми». В брачной связи существенную роль играет взаимная склонность. Плутарх приходит к выводу: «Любить в браке - большее благо, чем быть любимым».
Софист Пикострат так охарактеризовал новое представление о браке: ни с кем не говорит мужчина о своих тайнах, «кроме своей жены, и говорит с ней, как с самим собой», ибо душа у них едина.
Общее духовное обновление способствовало постепенному освобождению женщины. В эпоху эллинизма, то есть за 300 лет до начала нашей эры, эмансипация женщины достигла уровня, какого не знала древность и какого долго еще не могло достичь общество христианской эпохи. Высвободившись из строго отгороженного домашнего мирка, женщина получила возможность приобщиться к открытому для нее теперь образованию. Философией, делом до той поры чисто мужским, стали заниматься и женщины.
Образованные ученицы часто стали открыто появляться теперь рядом со своими учителями как в «университетах», так и во время их выступлений на улицах и рынках.
Древняя Академия связала платоновские идеи с пифагорейскими элементами. Школа пифагорейцев, представлявшая собой довольно замкнутое религиозно-этическое сообщество, отличалась от других академий строгостью нравов и обычаев; она привлекла немало женщин. Пифагореец Финтий учил: «И мужчине, и женщине присущи храбрость, разум и справедливость, только в одних добродетелях больше приходится упражняться мужчине, в других - женщине». Он призывал женщин быть скромными и благоразумными, одеваться просто, без украшений.
Новое, свободное умонастроение выразила пифагорейка Феано. Вслед за Платоном она утверждала единую нравственную меру для обоих полов: ведь, согласно Платону, «у плохого человека нечистая душа, у хорошего - чистая. Ни хорошему человеку, ни богу не пристало брать что-либо у нечистого».
Последней пифагорейкой была Гипатия (370 - 415 гг. н.э.). Она была дочерью математика Феона Александрийского и руководила школой. Она учила математике, философии и писала книги, которые, к сожалению, до нас не дошли. Она была убита христианами-фанатиками, а школа была сожжена.
Благодаря доступу к образованию изменилась самооценка женщин эллинистической эпохи. Они вырастали в новом обществе; иногда они втягивались в политическую борьбу за власть. Однако излишняя поспешность в эмансипации, чрезмерное честолюбие и стремление к успеху открыли путь разрушительным силам. Иные из коронованных женщин той эпохи действовали разумно, в интересах страны, другие, наоборот, жертвовали ее благополучием ради своих страстей.
Из замечательных женщин эллинистической эпохи можно назвать двух наиболее ярких. Среди первых птолемеевских цариц выделяется Арсиноя II (316 - 270 гг. до н.э.). Она в возрасте 38 лет вышла замуж за своего брата Птолемея II, который был младше ее на восемь лет. Именно Арсиноя побудила к браку младшего брата, проявив полное пренебрежение к обязательному в обществе запрету на инцест.
Птолемей II Филадельф был не столько крупным полководцем, сколько государственным деятелем.
Обеспечив экономический подъем своей стране, он привел ее к благосостоянию, какого она прежде не знала; он покровительствовал наукам, искусствам и культуре, превратив свою столицу Александрию в один из важнейших центров античного мира. Арсиноя II фактически правила вместе с ним, взяв на себя значительную часть государственных дел. Благодаря ей или вместе с ней он осуществил замечательные культурные начинания. Так, в Александрии на государственные средства был основан Мусейон - своего рода исследовательский институт, в котором на самом современном для того времени уровне занимались поэзией, философией, астрономией, математикой, ботаникой и зоологией. Именно Арсиноя привлекла в Мусейон лучшие умы своего времени и вела там дискуссии с учеными и поэтами. Для обширной библиотеки были сделаны списки со всех произведений греческой классики и переведены на греческий язык иноязычные книги, в том числе Библия.
Птолемей II пытался также провести религиозные преобразования, создав из элементов западных и восточных верований нечто вроде универсальной религии. После смерти Арсинои он причислил ее к сонму богов. Он назвал ее «Thea Philadelphos», что означает «братолюбивая богиня». Позднее он ввел также понятие «Theoi Adelphoi» (боги - брат и сестра). Таким образом, умершая царица и ее живой брат-супруг соединились в одном культе. Немецкий историк Шубарт заметил по этому поводу: «Как для эллина полис, город-государство связан был с его религиозными представлениями, так теперь для новой государственной формы, царства, потребовалось новое религиозное обоснование; это могло быть лишь представление о божественности царя».
Идея Птолемея II о теократической форме власти сформировалась под влиянием его жены и сестры.
Главное святилище Арсинои располагалось в столице провинции Фаюм, для осушения которой потребовались грандиозные мелиоративные работы. Когда-то болота и тростниковые заросли в этих местах кишели крокодилами, поэтому греки назвали столицу Фаюма Крокодилополисом, городом крокодилов.
Птолемей II превратил его в город-сад и переименовал в Арсиною.
Некоторые историки называют Арсиною «самой выдающейся женщиной эпохи». Другие же изображают ее, особенно в первый период жизни, женщиной, одержимой честолюбием, не чуждавшейся никаких интриг, чтобы удовлетворить свою жажду власти.
Эллинизм как всемирно-историческое явление достиг вершин в области политической, социально - экономической и культурной сферах во времена Арсинои. Затем начался упадок эллинистических государств в результате соперничества между ними и внутреннего разложения; конец эллинизму положили римские завоевания.
женщина гречанка эмансипация освобождение
Заключение
В сравнении с гомеровской эпохой в период развития демократии положение греческой женщины на первых порах ухудшилось. Некоторое влияние мог на это оказать Восток, а главное - просвещение и развитие городской, более широкой политической жизни сначала должно было вырыть пропасть между мужем и женой. Муж проводит время большей частью вне дома, на площади; он занят философскими спорами, государственными и общественными делами; он живет более широкими политическими и умственными интересами. А жена сидит обыкновенно дома, разодетая и нарумяненная или погруженная в хозяйственные заботы. Дом - это ее мир, и добродетельная жена не должна была переступать его границ. «Что умного и славного мы можем совершить, - спрашивает одна из героинь Аристофановой комедии «Лисистрата», - мы, женщины, которые сидим дома, украшенные цветами, в желтошафранной одежде, нарумяненные, в роскошных прозрачных платьях, в модных сандалях»? Сидят они под строгим присмотром, нередко взаперти, охраняемые, если верить тому же Аристофану, молосскими собаками, крепкими замками и запорами, хотя, как говорится в одном из его отрывков, глуп тот муж, который полагается на подобные меры.
В Афинах женщина неправоспособна. Она не могла выступать свидетельницей, не могла сама вести судебные дела и начинать процесс, заключать договор выше известной нормы. Над ней постоянная опека: девушкой, в родительском доме, она находится под опекой отца, в замужестве - под опекой мужа. Замуж вы ходит она молодой, лет пятнадцати, воспитывается под строгим присмотром, по правилу «как можно меньше видеть, слышать и говорить». Обыкновенно она умеет лишь приготовлять платье из шерсти, наблюдать, как делится пряжа между служанками; зато она хорошо обучена кулинарному искусству, «ибо это - важнейшая для нее и для мужа наука».
Говоря вкратце, такова молодая женщина по греческому Домострою. Вообще обычный тогдашний идеал жены - молчаливая, скромная, трудолюбивая, «как пчела». Даже в век Перикла считалось величайшею славою для женщины, когда о ней меньше всего говорилось в среде мужчин как в дурную, так и в хорошую сторону. От жены требовалась верность, но мужу дозволялось все.
Но, то же просвещение, которое на первых порах так разъединяло мужчину и женщину, мало-помалу, разными путями, проникало и в гинекей, на женскую половину. Оно пробуждало в женщине сознание приниженности, недовольство положением, потребность иной жизни, желание выйти из этой замкнутой, узкой сферы. Одна из господствующих черт эпохи «Просвещения» в Греции, наступившей вскоре после Греко-Персидских войн, - стремление к эмансипации, к освобождению от всякого принуждения, в какой бы форме оно ни проявлялось. То была пора развивавшегося индивидуализма. Уже и в рабе начинали видеть человека; уже и за ним готовы были признать человеческие права; со сцены раздавались слова, что раба позорит одно только название, что он нисколько не ниже свободного человека; софисты провозглашали рабство безнравственным учреждением. Естественно, что должен был измениться взгляд и на женщину.
Список литературы
1.Андреев Ю.В. Спартанская гинекократия. // Женщина в античном мире. - М.: Наука, 2005. - с. 44 - 62.
2.Аристотель. Этика. Политика. Риторика. Поэтика. Категории. - М.: Литература, 2008. - 718 с.
.Арский Ф. Перикл. - М.: Молодая гвардия, 2001. - 224 с.
.Блаватская Г.В. Из истории греческой интеллигенции эллинистического времени. - М.: Наука, 2003. - 323 с.
.Боннар А. Греческая цивилизация. - Т. 1. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2004. - 448 с.
.Кривошта Н.А. Демографические и психологические аспекты некоторых женских образов в греческой лирике и драматургии VII-V вв. до. н.э. // Женщины в античном мире. - М.: Наука, 2005. - с. 63 - 74.
.Селиванова Л.Л. Обида - незваная гостья/ Закон и обычай гостеприимства в античном мире. - М., 2009.
.Фестьюжер А.-Ж. Личная религия греков. - СПб., 2000.
.Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. - М., 2008.
Периодические издания:
.Древняя Греция. История, быт, культура. Из книг современных учёных. / Сост. Л.С. Ильинская. - М.: Москов. Лицей, 2000. - 378 с.
12.Еврипид. Медея. // Античная драма. / Сост. С. Апт. - М.: Худ. лит-ра, 2010. - с. 231-287.
.Женские самоубийства в Античном мире: между вымыслом и фантазией «Вестник древней истории», 2001. №2. Стр. 18-43.