Представительство в судах общей юрисдикции

Представительство в судах общей юрисдикции

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ЭКОНОМИКИ, СТАТИСТИКИ И ИНФОРМАТИКИ (МЭСИ)

ИНСТИТУТ ПРАВА И ГУМАНИТАРНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Специальность __________                                

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

На тему Представительство в судах общей юрисдикции и арбитражных судах

                 Студент           Агиткина Наталья Анатольевна             _________

                 Руководитель  Коргутлова  Татьяна  Алексеевна          _________                                          

                 Рецензент        Пронько Наталья Николаевна                 _________

       Заведующий кафедрой________________________                __________

Москва 2006

Содержание

Введение……………………..………………………………………….………….…..….3  

Глава 1 Понятие, природа и  сущность представительства…..……………..…………9

1.1 Исследование сущности процессуального представительства……………….…...9

1.2 Природа процессуального представительства: понятийный и сущностный

аспекты …...…………..…………..……...........................................................................11

1.3 Определение понятия представительства …………………………..……………..14

Глава 2 Процессуальное положение представителя…………….…………..…...........21

2.1 Правовой статус представителя как субъекта гражданского и арбитражного

процессуального права……………………………..………………………………...….21

2.2 Субъекты и виды  представительства ……………….……………….…………….26

2.3 Полномочия представителя и порядок их оформления……………...….………...34

Глава 3 Перспективы развития и значение  института процессуального

представительства ……………..…………...…………………………….………..……47

3.1 Предпосылки развития института представительства в современных

условиях……………….…………………..………………………………...……………47

3.2 Социальное, политическое и правовое значение института процессуального

представительства………….….……………………………….………………………..59

Заключение………………………………………………...…………….……………….62

Список использованных источников……………………………….………………….68

Введение

Конституция Российской Федерации (далее – Конституция РФ), гарантируя государственную защиту прав и свобод человека и гражданина (статьи 2, 45 Конституции РФ), предоставляет каждому право на получе­ние квалифицированной юридической помощи (статья 48 Конституции РФ), на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом (статья 45 Конституции РФ), на судебную защиту (статья 46 Конституции РФ), на разбирательство дел судом на основе состязательности и равноправия сторон (статья 123 Конституции РФ).

Основные права и свободы человека и гражданина, к каковым по сво­ему существу относится право пользоваться помощью адвоката (представи­теля, защитника), признаются и гарантируются в Российской Федерации согласно общепризнан­ным принципам и нормам международного права и в соответствии с Кон­ституцией РФ являются непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти и обеспечиваются правосудием (статьи 1, 2, 17, 18 Кон­ституции РФ), а их признание, соблюдение и защита, в силу предписаний Конституции РФ и корреспондирующих им общепризнанных принципов и норм международного права, - обязанность государства и одно из необходи­мых условий справедливого правосудия.

Темой исследования не случайно выбран правовой институт процес­суального представительства, ибо именно он является одним из способов обеспечения конституционных гарантий доступа к правосудию и защиты прав и законных интересов.

Правовая теория и практика, как и иные общественные явления, не­прерывно изменяются под влиянием социально-экономических факторов общественного развития.

Существовавшая до недавнего времени система гражданского и ар­битражного процессуального права достойно исполняла отведенную ей за­конодателем роль. Между тем, динамично обновляющаяся система матери­ального права вызывала необходимость внесения изменений в уже сущест­вующие процессуальные законы или принятия новых.

Данная необходимость вызвана тем, что многие вопросы применения норм процессуального права регулировались зачастую уже не самим зако­ном, а результатами правоприменительной практики. Именно эта ситуация привела к пониманию необходимости пересмотра некоторых положений процессуального законодательства, не способных отвечать современному уровню общественных отношений.

Институт процессуального представительства не мог не претерпеть   определенных изменений, вызванных введением в действие новых законов, таких как Федерального закона Российской Федерации от 31.05.2002 N 63-ФЗ «Об адвокатской дея­тельности и адвокатуре в Российской Федерации», Федерального закона Российской Федерации от 24.07.2002 N 96-ФЗ «О введении в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации», а также Федерального закона Российской Федерации от 14.11.2002 N 137-ФЗ «О введении в действие Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации», Федерального закона Российской Федерации от 30.12.2001 N 196-ФЗ «О введении в действие Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях».

На первый взгляд законодателем при формулировании норм законов, призванных регулировать отношения процессуального представительства, учтен весь накопленный опыт, как теорией права, так и практикой право­применения.

Так ли это на самом деле? Для ответа на этот вопрос попытаемся проанализировать как сами правовые нормы, так и непосредственный опыт осуществления функций представителей в процессе судопроизводства.

Исследование проблем  процессуального представительства  не  яв­ляется новой темой в науке гражданского процессуального права. Ей были  посвящены многие  работы выдающихся  ученых – процессуалистов. Основ­ные  положения этих разработок с успехом применяются и в теории арбит­ражного процессуального права, и практике арбитражного процесса. Не­смотря на это, гражданское и арбитражное процессуальное  представитель­ство с точки зрения его основополагающих понятий, места и  роли в граж­данском и арбитражном процессе, соотношения с иными правовыми явле­ниями,  присущими  правовой  науке,  остается  в значительной степени «terra incognita» процессуального права. Кажущаяся очевидность ответов на многие вопросы судебного представительства   нередко  может сыграть и исследователем злую шутку, толкая его  на путь наименьшего сопротивле­ния, заключающегося либо  в легковесном комментировании  главы V Граж­данского  процессуального  кодекса Российской Федерации (далее – ГПК РФ) и главы VI Арбитражного процессуального  кодекса Российской Федерации (далее – АПК РФ),  либо  в  механическом описании  тех действий,  которые  следовало   бы  совершать  представителю  для  защиты   представляемого   в   суде. Ни   в  том,  ни   в  другом случае исследователь не в состоянии понять действи­тельный смысл  существования   процессуального   представительства.

Исследование  проблем процессуального представительства выходит за рамки гражданского процессуального  права,  поскольку  институт  пред­ставительства известен не только гражданскому процессу, а обладает значи­тельным  количеством  сходных  черт  вне  зависимости  от отраслевой   принадлежности  отдельных   норм. По  этой  причине  предлагается   исхо­дить   из  понимания  процессуального представительства как сложного яв­ления, являющегося   комплексным  правовым  институтом,  соединяющим  в  себе   публично – правовые   и  частно-правовые   начала   гражданского   и   арбитражного процесса.

Кроме  того, поскольку процессуальный представитель является   од­новременно  субъектом   множества   правоотношений,  регулируемых  раз­личными  отраслями  права (как процессуального, так  и  материального) и  связанных с осуществлением им представительских функций, то проблемы процессуального  представительства не могут корениться исключительно в процессуальных отраслях права. Поэтому и решение проблем процессуаль­ного представительства следует искать на стыке различных отраслей права, уделяя  особое внимание соотношению процессуальных и непроцессуальных  норм,  регулирующих  деятельность  представителя.

Актуальность темы настоящей дипломной работы  обусловлена  тем, что  гарантированные  статьей 48 Конституции РФ права каждого на судеб­ную защиту и на получение квалифицированной  юридической помощи на­ходят свое отражение   в  гражданском  и   арбитражном   процессе,  в  том числе  в виде возможности действовать в суде через представителя. Переход  гражданского   процесса  к состязательной модели судопроизводства, фор­мирование арбитражного   процесса,   увеличение  количества   и   усложне­ние дел  в  судах   России,  резкое  сокращение  активности  суда  при  соби­рании   доказательств на фоне правовой   безграмотности   большинства    лиц,  обращающихся  за  судебной  защитой,  влекут за  собой   необходи­мость  расширения   возможностей   для   всех лиц,  быть  представленными в суде   надлежащим   образом.

Особое значение  тема   приобретает   в   связи  с недавним обновле­нием гражданского процессуального и арбитражного  процессуального  за­конодательства  и принятием Федерального Закона «Об  адвокатской  деятельности и адвока­туре  в  Российской Федерации»,  практика   применения которых   должна действенно  и эффективно   решать  проблему  представления лиц  и органи­заций,  обращающихся  за  судебной   защитой   прав, свобод   и   законных   интересов.

Основной целью настоящей работы является комплексное исследо­вание представительства в судах общей юрисдикции и арбитражных судах, раскрытие и детальная теоретическая проработка основных проблемных во­просов, связанных с его существованием и функционированием, с тем, чтобы  результаты работы могли быть использованы для уяснения сущности представительства как правового явления, его дальнейшего теоретического и законодательного совершенствования  и   оптимально эффективного право­применения.

В соответствии с целью были поставлены и решены следующие за­дачи:

1) изучено действующее законодательство Российской Федерации, регламентирующее институт представительства и проведены аналогии с соответствующими по­ложениями зарубежного  и дореволюционного российского законодатель­ства;

2) раскрыты понятие, сущность и природа процессуального предста­вительства на основе анализа различных подходов ученых-правоведов к данным вопросам и позиции законодателя;

3) проведен сравнительный анализ альтернативных подходов к клю­чевым понятиям рассматриваемой темы и сформулировано аргументирован­ное предложение об устранении их терминологических разночтений;

4) рассмотрен и уточнен правовой статус представителя и его эле­менты, объем и характер полномочий, порядок их оформления, основания вступления в процесс, определено его процессуальное положение;

5) проведено разграничение процессуального представительства со смежным институтом в материальном праве, одновременно с разграниче­нием отмечена интеграция смежных институтов представительства в единый комплексный институт, обоснован его межотраслевой характер;

6) выделены предпосылки развития института представительства и его значение в системе российского права и законодательства;

7) выявлены и проанализированы проблемные вопросы исследуемой темы, разработаны и предложены пути их возможного разрешения.

Таким образом, предметом исследования  является институт пред­ставительства в судах общей юрисдикции в рамках гражданского судопро­изводства и арбитражных судах и правовой статус  процессуального пред­ставителя.

При написании данной дипломной работы были использованы мно­гочисленные теоретические, нормативные правовые и справочно-информаци­онные источники и практические материалы. Среди них: труды отечествен­ных и зарубежных ученых-правоведов по данной теме, в том числе монографии и публикации в периодической печати; международные документы и мате­риалы; нормативные правовые акты Российской Федерации различной юридической силы, в том числе Конституция, федеральные законы; руководящие разъяснения и Постанов­ления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации (далее – ВС РФ) и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации (далее – ВАС РФ), акты Конституционного Суда; мате­риалы судебной практики; справочно-информационные и энциклопедиче­ские материалы; ресурсы сети Интернет и справочно-правовых систем Га­рант и Консультант Плюс.

Научная новизна работы выражена в аналитическом подходе  к раз­личным точкам зрения на представительство и выработке его единого опре­деления через раскрытие понятийного и сущностного аспектов. 

Методическая новизна заключается в предлагаемом комплексном регулировании отношений представительства в гражданском и арбитражном судопроизводстве. Такой подход позволяет синхронизировать часто меняю­щееся материальное и процессуальное законодательство. Кроме того, в ра­боте предлагается дополнении действующих АПК РФ и ГПК РФ нормами, воспол­няющими пробел в регламентации правового статуса и полномочий пред­ставителя и устраняющими применение норм по аналогии по данным вопро­сам.

Принципы и подходы, изложенные в работе, призваны способство­вать дальнейшим научным изысканиям в данной сфере в целях совершенст­вования института представительства, и могут быть использованы законода­телем при внесении изменений и дополнений в соответствующие норма­тивные правовые акты.

Глава 1 Понятие, природа и сущность представительства

1.1 Исследование сущности  процессуального представительства

Исследование  понятия, природы, сущности  гражданско-процес­су­ального представительства  всегда привлекало внимание ученых – юристов России. Эта тема всегда была предметом яркой полемики. Так, одни признавали судебное представительство самостоятельным правовым институтом (например, Е.В. Васьковский, И.Е. Энгельман), а дру­гие включали представительство в институт доверенности (например, Д.И. Мейер).

Судебная реформа 1864 года и принятые в ходе ее нормативные правовые акты стимулировали научные изыскания проблем  представительства в рос­сийской цивилистике.

Статья 249 Устава гражданского судопроизводства от 20 ноября 1864 года гласила: «Поверенный представляет лицо, тяжущееся в суде» [47, Т1, с. 189]. Эта формулировка весьма лаконична и не дает ответа на вопрос о том, что же есть судебное представительство как институт современного права. Россий­ские ученые – юристы использовали такую возможность для исследования представительства в гражданском судопроизводстве как нового для россий­ской юридической науки правового института.

Так, М.В. Гордон указывал, что существо представительства состоит в том, что одно лицо отправляет юридическую деятельность вместо другого [32, с. 13]. Здесь четко прослеживаются такие характерные слагаемые процессуального представительства, как: замещение представителем другого  лица; осущест­вление представительства является юридической деятельностью; последняя  осуществляется в рамках гражданского судопроизводства  и по установлен­ной законом процедуре.

Эти же вопросы полно и комплексно исследовал А.М. Пальховский, который охарактеризовал субъектов представительства в дореформенной и пореформенный периоды, раскрыл роль адвокатуры в гражданском про­цессе, показал различие между частным и присяжными поверенными, рас­смотрел социально-правовую проблему о праве женщин быть частными по­веренными и таким путем осуществлять представительство в суде [44, с. 119].

Особого внимания заслуживает фундаментальный труд Н.И. Казанцева, посвященный учению о представительстве в гражданском праве [36, с. 13]. В нем представительство определено как такое юридическое поня­тие, где  одно лицо, имея другого, заключает юридическую сделку и произ­водит  юридические действия на имя этого другого лица [36, с. 13].

Приведенное понятие выделяет такие элементы представительства, как: представительство – юридическая сделка; эта сделка дает право произ­водить юридические действия от имени другого лица; представительство есть понятие юридическое.

Вместе с тем следует отметить, что, несмотря на различные в полноте формулировок понятия представительства В.М. Гордона и Н.И. Казанцева, их объединяет одно важное обстоятельство: они рассматривали представи­тельство как институт гражданского права. Такой подход к трактовке дан­ного института в российской дореволюционной цивилистике сохранялся и в последующий период, хотя сам институт получил совершенно иное видение.

В частности, понятие и сущность представительства в гражданском праве отдельные цивилисты рассматривали через призму договора доверен­ности в гражданском праве. Например, Д.И. Мейер писал: «Договор дове­ренности, называемый также поручением, препоручением, представляет со­бой юридическое отношение, в котором одно лицо обязывает быть предста­вителем другого по какому – либо гражданскому действию» [39, с. 333]. Существо же договора доверенности автор видел в том, что «он исключительно направля­ется к установлению представительства». В связи с этими положениями воз­никает ряд вопросов: есть ли что – либо общее между договором доверенно­сти и представительства; как они соотносятся; не является ли договор дове­ренности составной частью представительства, формой его юридического выражения?

Прежде всего, следует сказать, что в гражданском праве доверен­ность на осуществление представительства (гражданского действия) дейст­вительно связана со многими сделками: купли-продажи, дарения, займа и т.д., т.е. с гражданскими правоотношениями, регулируемыми материальным правом.

В системе же такого рода договоров доверенность поручительства и представительства занимает особое место ввиду того, что она относится не только  к материальному, но и процессуальному праву. Более того, изна­чально представительство появилось как институт судопроизводства, про­цесса. В связи  с этим предметом представительства всегда была деятель­ность поверенного в суде при разрешении тяжбы.

Все это позволяет проследить различие и единство между доверенно­стью на представительство в гражданском праве и представительством в гражданском и арбитражном судопроизводстве. В первом случае доверен­ность дает право поверенному совершать гражданские действия, состав­ляющие содержание представительства. А доверенность   выступает только как форма, в которую облекаются полномочия поверенного. Во втором до­веренность уполномочивает представителя на совершение процессуальных действий в суде от имени и вместо стороны, опираясь при этом и на граж­данско – правовые нормы и правоотношения. Следовательно, представи­тельство в гражданском праве и представительство в гражданском (арбит­ражном) процессе связывает единый критерий, выражающийся в соверше­нии юридически значимых действий.

Более того, в институте представительства в гражданском процессе диалектически сочетаются как материально – правовые, так и процессуально - правовые начала. Благодаря этому институт представительства является межотраслевым, опираясь на нормы двух тесно взаимосвязанных отраслей законодательства и права: гражданского и гражданско – процессуального.

1.2 Природа процессуального представительства: понятийный и сущностный аспекты

При рассмотрении представительства в гражданском (и арбитраж­ном) процессе теоретики и практики не рассматривают природы названного института права, хотя это важно как с научной, так и с практической точек зрения. В связи с этим становится необходимым рассмотреть два аспекта природы представительства: понятийный и сущностный.

Первый аспект природы представительства может быть раскрыт че­рез его предназначение как институт права. В данном отношении многие правоведы, не употребляя термина «природа представительства», тем не ме­нее, касаются ее. Так, польский исследователь С. Янчевский утверждает, что с  древнейших времен представительство есть не что иное, как посредниче­ство [16, с.412].  По видимому, наличие посредничества в процессуальном представи­тельстве отрицать нельзя, поскольку представитель одновременно является выразителем и защитником интересов доверителя по отношению к другой стороне судопроизводства, участвующим в нем третьим  лицом и суду как органу правосудия.

Однако стройность рассматриваемой концепции природы процессу­ального представительства нарушается тем, что представитель в граждан­ском процессе может полностью заменить доверителя, отстаивая его част­ные интересы. И тогда возникает вопрос: между кем и кем выступает по­средником представитель, полностью замещающий доверителя? Ответ оче­виден: посредником между собой и другими субъектами гражданского про­цесса, в том числе и судом, нельзя быть.

Более того, сам термин «посредничество» предстает не как правовой, а скорее как общий, собирательный, имеющий отношение ко многим видам деятельности: банковской, хозяйственно-экономической, дипломатической и т.п. Тем не менее, такая деятельность может осуществляться и представите­лями, но она не вносит процессуально-правового характера, не урегулиро­вана,  процессуальными процедурами, в силу чего ее природа иная, чем у представительства в гражданском процессе, в том числе в судебных инстан­циях.

Наряду со взглядом на природу представительства как на посредни­чество существуют и иные подходы к этому вопросу. Они, в частности, за­тронуты в трудах советских и российских цивилистов. Так, М.А. Викут, го­воря о представительстве, ведет речь лишь о процессуальном праве лиц, участвующих в деле.  Данная трактовка природы представительства в граж­данском процессе имеет под собой правовую основу, закрепленную в виде гражданской процессуальной  дееспособности осуществлять свои права в суде и поручать ведение дела представителю (статья 37 ГПК РФ) и субъективно - процессуального права граждан вести свои дела в суде лично или через представителей (статья 48 ГПК РФ). Такой подход к трактовке природы пред­ставительства в гражданском процессе представляется не совсем приемле­мым, т.к. ведет к отождествлению субъективного права с институтом пред­ставительства в гражданском процессуальном праве. В структуре последнего субъективное  право  иметь представителя  в гражданском процессе – это всего лишь один из многих его элементов.

В связи  с этим наиболее полной и последовательной следует при­знать трактовку природы представительства в гражданском процессе как со­действия защите прав и охраняемых законом интересов, осуществлению субъективных прав, получению квалифицированной юридической помощи. В таком контексте гражданско-процессуальное представительство по своей природе выступает как институт правоохраны, призванный служить защите жизненных ценностей и благ человека и гражданина. Благодаря этому при­рода процессуального представительства в современном российском граж­данском судопроизводстве неразрывно связана с приоритетами судебной защиты, каковыми являются права, свободы, законные интересы сторон и других участвующих в деле лиц.  

Вот таким образом нам видятся существенные аспекты природы про­цессуального  представительства, которое по своей сути является правовым институтом, изначально проявившимся как инструмент охраны и защиты, реализации и восстановления прав тяжущихся сторон.

Арбитражное процессуальное право, как молодая отрасль, не имеет столь развитой теории. Однако арбитражный процесс не настолько отлича­ется от гражданского, чтобы это создавало препятствия для применения вы­водов  науки гражданского процессуального права для категорий арбитраж­ного процессуального права. На основании изложенного в дальнейшем бу­дем применять выводы науки гражданского процесса к отдельным правовым явлениям арбитражного процесса.

1.3 Определение понятия представительства

Представительство, будучи плодом развитых юриди­ческих отноше­ний, «указанием на высшую степень аб­стракции права, являясь понятием искусственным» [41, с. 78], образованием, появлению которого мы обязаны отно­си­тельно недавнему времени, требует четкого и кор­ректного определения. Между тем, в современной про­цессуальной науке редкий институт имеет та­кую мно­гообразную, а зачастую и путаную терминологию, как институт представительства. Представительство опреде­ляют и как процессуальные действия, и как процессу­альное отношение, и как институт процессуального права. При этом авторы разных определений горячо спо­рят друг с другом, указывая на некорректность опреде­лений оппонентов в той или иной части.

Однако без четкого понятийного аппарата ни инсти­тут процессуаль­ного представительства, ни процессуаль­ная наука вообще не могут разви­ваться. Все дискуссии рискуют быть сведенными в итоге к спору о понятиях как базовых категориях, на которых строится любая нау­ка. В правовой же науке терминологическая точность осо­бенно важна, поскольку выработан­ные теоретические понятия в дальнейшем используются в законодательной практике и приобретают всеобщее значение.

Справедливости ради следует отметить, что по­добное состояние по­нятийного аппарата представи­тельства присуще не только науке граждан­ского про­цесса. Аналогичное положение наблюдается и в науке граждан­ского права, в которой берут начала основные понятия представительства. Профессор В.А. Рясенцев писал: «Едва ли есть еще институт гражданского пра­ва, который породил бы такую путаную терминоло­гию, как институт представительства. Одни и те же термины имеют различное значение, при­чем, поня­тия, которым они соответствуют, в науке еще точно не установ­лены» [46, с. 8].

Самым распространенным определением процессу­ального предста­вительства является определение его как системы процессуальных действий или как деятель­ность.

Так, И.М. Ильинская и Л.Ф. Лесницкая  понятие представительства в гражданском процессе раскрывали через субъективный и  деятельностный факторы,  как совершение от имени и в интересах представляемого (сто­роны, третьего лица) ряда процессуальных действий, направленных на убе­ждение суда в правильности заявленного требования или возражения против него, на доказывание обоснованности позиции представляемого им лица [34, с. 6].

По мнению А.Ф. Козлова, судебное представительство в граждан­ском процессе — это процессуальная деятель­ность право-дееспособных субъектов от имени и в за­щиту прав и охраняемых законом интересов сто­рон, третьих лиц, заявителей и иных заинтересованных по делу лиц [16, с. 96].

Из дореволюционных процессуалистов следует от­метить К.И. Ма­лышева, который указывал, что пред­ставительством является замена одного лица другим, когда представитель действует в процессе вместо пред­став­ляемого, так что последствия его деятельности от­ражаются на этом пред­ставляемом лице [37, с. 207-208].

Сведение представительства исключительно к процес­суальной дея­тельности неизбежно влечет за собой во­прос о месте процессуальных дейст­вий и процессуаль­ной деятельности в гражданском процессе.

Процессуальные действия играют двоякую роль. Во-первых, они яв­ляются процессуальными юридически­ми фактами, с которыми гражданское процессуальное право связывает возможность возникновения, измене­ния и прекращения гражданских процессуальных прав и обязанностей. Во-вторых, процессуальные действия явля­ются формой реализации всеми субъектами граждан­ских процессуальных правоотношений, предоставлен­ных им прав и обязанностей [32, с. 5-6].

С этой точки зрения определение судебного предста­вительства как процессуальной деятельности, системы процессуальных действий, ведения дела отражает дина­мику процесса и имеет большое значение для практи­че­ской деятельности представителя, позволяет сосре­доточиться на конкретной работе по реализации его полномочий в суде. Такое определение акценти­рует вни­мание исследователя на том, что процессуальный пред­ставитель яв­ляется активным участником процесса, дея­тельность которого направлена на получение известного правового результата для представляемого, а бли­жайшим следствием деятельности представителя является возник­новение, изменение и прекращение процессуальных прав и обязанностей представ­ляемого и их реализация.

Вместе с тем, названное определение имеет и ряд недостатков. Во-первых, оно лишь описывает внешние явления, происходящие в рамках представительства, не показывая сущность представи­тельства, его место в системе права. Во-вторых, оно оставляет без внимания наличие и содержа­ние право­отношений, складывающихся между представителем и представ­ляемым, представителем и судом. В-третьих, такое понятие не охватывает общественных отношений, не составляющих собственно деятельность, но урегули­рованных нормами института судебного представитель­ства, напри­мер, отношений, связанных с основаниями (уполномочие, доверенность) и субъектами представи­тельства (лица, имеющие право быть представите­лями), имущественными отношениями по возмещению расхо­дов на предста­вителя.

Определение процессуального представительства как процессуального правоотношения берет свое начало в предложенной в XIX в. О. Бюлловым концепции права как системы правоотношений. Эта концепция в корот­кий срок завоевала множество сторонников, в числе которых были известные русские цивилисты и процес­суалисты, такие как А. X. Гольмстен, Е. В. Васьковский, Г. Ф. Шершеневич [31, с. 4].

М.С. Шакарян охарактеризовала судебное предста­вительство как правоотношение, в силу которого одно лицо (судебный представитель) со­вершает процессуаль­ные действия в пределах данных ему полномочий от имени и в интересах представляемого (стороны или третьего лица), вследст­вие чего непосредственно у по­следнего возникают права и обязанности [18, с. 85].

Определение представительства как правового отно­шения позволяет сосредоточить внимание на правах и обязанностях, возникающих в рамках процессуальных отношений. Традиционно считается, что в этих рамках воз­никают два вида отношений: между представителем и представляемым и между ними и судом. В первом случае представитель наделяется процессу­альными пол­номочиями, во втором происходит допуск его судом к участию в процессе. По этой причине нельзя утвер­ждать, что в рамках процессуаль­ного представительства имеют место только процессуальные отношения, обя­зательным субъектом которых является суд.

По мнению многих авторов, логичнее было бы разделить возникаю­щие правоот­ношения на три вида: отношения между представителем и пред­ставляемым, в силу реализации которого предста­витель наделяется полно­мочием; правоотношение между представителем и судом в процессе совер­шения им про­цессуальных действий; правоотношение между представ­ляе­мым и судом, являющееся результатом реализации внутреннего и внешнего правоотношения [21, с. 212].

Следует заметить, что и этими тремя видами отно­шений не исчерпы­вается содержание процессуального представительства. Представитель как лицо, осуществ­ляющее публично-правовые функции по оказанию пра­вовой помощи налагает на себя соответствующие обя­занности. Государство должно получить право устанав­ливать определенные требования к процес­суальному представителю и его отношениям с представляемым. Примени­тельно к договорному представительству эти отношения не могут и не должны строиться только на основании договора между представителем и представ­ляемым. Государство не может оставаться безучастным к тому, кто и насколько качественно оказывает юриди­ческую помощь при представи­тельстве в судах.

Таким образом, рассмотрение процессуального пред­ставительства как правоотношения позволяет глубже изу­чить отдельные стороны судеб­ного представительства, исследовать права и обязанности сторон этого пра­воот­ношения, помогает установить действительное положе­ние представи­теля в процессе как субъекта одновремен­но публично-правовых и частно-правовых отношений.

Из множества имеющихся в науке гражданского процессуального права дефиниций судебного представительства понятие его с институтом права увязывают только немногие ученые-юристы, например А.А. Мельников [22, с. 24].

Так, определение им представительства характерно тем, что предста­вительство трактуется как институт гражданского процессуального права, а также нетрадиционным подходом к включению в него соответствующих слагаемых: прав сторон поручать ведение дела; частичное или полное осу­ществление представителем – дееспособным лицом прав и обязанностей. Отсюда следует, что по объему реализуемых субъективных прав и обязанно­стей представительство может быть частичным или полным.

Современная теория права определяет правовой ин­ститут как обо­собленную группу юридических норм, ре­гулирующих общественные отно­шения конкретного ви­да [23, с. 316] или как законодательно обособленный комплекс юридических норм, обеспечивающий цельное регулиро­вание данной разно­видности отношений или ее сторо­ны [28, с. 139]. При этом институтами гражданского процессуального права являются обособленные группы норм, регу­лирую­щие процессуальные отношения отдельных стадий гражданского процесса (специальные институты), либо некоторые общие стороны, присущие сис­теме процес­суальных отношений как целому по каждому подведом­ствен­ному суду гражданскому делу (общие институты) [60, с. 54-60]. Этому определению отве­чает и группа правовых норм, регулирующих процессуальное предста­вительство. Таким образом, нормы о гражданском и арбитражном процес­суальном представительстве относятся к общим инсти­тутам гражданского и арбитражного процессуального права.

Отнесение этих норм к такой структурной общности права, как ин­ститут, является общепризнанным. Нор­мы о гражданском процессуальном представительстве и арбитражном процессуальном представительстве пред­ставляют собой не простые совокупности, а неразрыв­ную общность, право­вую целостность, а потому могут проявлять свои регулятивные свойства в полной мере лишь в единстве [50, с. 63]. В. М. Шерстюк верно отметил, что нормы о судебном представительстве сконцентрирова­ны в ГПК РФ в одной главе и не случайно в по­следующих главах и разделах почти не встречаются пра­вовые нормы о судебном представительстве [50, с. 62]. Это по­зволяет утверждать, что гл. V ГПК РФ и гл. VI АПК РФ достаточно полно регулируют все основные во­про­сы, относящиеся к деятельности представителя в граж­данском и арбит­ражном процессе. Нормы о представительстве образуют такую общность, которая обеспечивает практически полное регулирование этого элемента процесса. Очевидно, что  нор­мы о гражданском процессуальном представи­тельстве образуют институт гражданского процессуального пра­ва. Анало­гичная правовая ситуация складывается и в арбитражном процессе.

 С точки зрения юридической техники выделение норм о граждан­ском процессуальном представительстве и об арбитражном представитель­стве в отдельные главы, рас­положенные в Общей части ГПК РФ и в Общей части АПК РФ, представляется довольно удачным. Все нормы о предста­витель­стве, имеющие общий характер, «выносятся за скобки» и распространяются на все стадии процесса и виды судопроизводства. С этой точки зрения раз­деление гл. IV ГПК РФ «Лица, участвующие в деле» и гл. V ГПК РФ «Предста­вительство в суде» есть не разделение лиц, участвующих в деле, и представителей, а прием юридической техни­ки, основанный на системе гражданского процес­суаль­ного права. Такой прием не подтверждает вывода о том, что предста­витель не является лицом, участвующим в де­ле, а лишь подчеркивает его особый статус как части системы публично-правовой защиты прав, а также то, что действие норм о представительстве распространяет­ся на всех лиц, участвующих в деле.

Нельзя не признать, что опыт Устава гражданского судопроизводства 1864 г. в этой части может быть весьма поучителен. Так, нормы о поверен­ных содержались в Общих положениях Устава, распространявших свое дей­ствие на все стадии и виды производства в судах.

Таким образом, определение процессуального пред­ставительства че­рез институт позволяет не только оп­ределить место процессуального пред­ставителя в граж­данском и арбитражном процессе, но и место норм о про­цессуальном представителе в системе права, а так­же более эффективно со­вершенствовать этот институт. Следовательно, понятие процессуального представи­тельства должно быть определено как единство трех его составляющих: действий, правоот­ношений и норм, объединенных в институт.

Гражданское (арбитражное) процессуальное пред­ставительство явля­ется формой оказания правовой по­мощи одного лица (представителя) дру­гому лицу (пред­ставляемому) в форме совершения процессуальных дейст­вий представителем от имени и в интересах пред­ставляемого в рамках полу­ченных полномочий в связи с рассмотрением и разрешением судом граж­данского дела, урегулированных совокупностью норм, состав­ляющих ин­ститут.

Связь между юридическими категориями процессу­альных действий и правоотношений института процес­суального права применительно к граж­данскому пред­ставительству можно выразить следующим образом: процес­суальные действия, совершаемые представите­лем, являются юридическими фактами, которые вле­кут возникновение, изменение или прекращение про­цессуальных правоотношений, в том числе и правоот­ношений между пред­ставителем и представляемым, которые, в свою очередь, являются объектом регули­рования норм, составляющих институт гражданского процессуаль­ного представительства. Аналогичный вывод можно сделать и в отношении арбитражного представительства. 

Глава 2 Процессуальное положение представителя

2.1 Правовой статус представителя как субъекта гражданского и арбитражного процессуального права

Одной из основных задач настоящей работы является определение места представителя в гражданском и арбитражном процессе.

Анализируя структуру АПК РФ и ГПК РФ, следует отметить схо­жесть приемов построения норм права по главам. Так, глава V ГПК РФ («Представительство в суде») и глава VI АПК РФ («Представительство в ар­битражном процессе») посвящены лицам, участвующим в деле.

Определяя состав лиц, участвующих в деле, ГПК РФ (статья 34) признает таковыми стороны, третьих лиц, прокурора, лиц, обращающихся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других лиц или вступающих в процесс в целях дачи заключения по основаниям, предусмотренным статьями 4, 46 и 47 названного Кодекса, заявителей и других заинтересованных лиц по де­лам особого производства и по делам, возникающим из публичных правоот­ношений.

Аналогичным образом определяются лица, участвующие в деле, и в АПК РФ (статья 40).

В то же время обращает на себя внимание и то обстоятельство, что АПК РФ непосредственно нормой права придает представителям лиц, уча­ствующих в деле, статус участников арбитражного процесса, относя их к ка­тегории «иных участников арбитражного процесса» (статья 54 АПК РФ).

Подобных положений ГПК РФ не содержит, хотя статус представи­теля как участника гражданского процесса явствует из анализа статьи 54 ГПК РФ, в соответствии с которой представитель вправе совершать от имени представляемого все процессуальные действия, тем самым своими дейст­виями в рамках конкретного судебного дела осуществляя, изменяя и пре­кращая процессуальные права своего доверителя.

Суммируя сказанное, можно прийти к выводу, что представитель в арбитражном и гражданском процессе выступает в роли «процессуального» истца, ответчика или третьего лица, который защищает права и законные интересы, не являясь при этом непосредственным носителем спорного мате­риального права, а также субъектом спорного правоотношения.

Следует согласиться с мнением С.А. Халатова, что прекращению дискуссий относительно статуса представителя и возможности совершения им действий, связанной в Особенных частях ГПК РФ и АПК РФ с наделени­ем ста­тусом лица, участвующего в деле, может по­служить дополнение действую­щих ГПК РФ и АПК РФ нор­мой, аналог которой имелся в Уставе гражданского су­допроизводства: «Все процессуальные действия, ко­торые могут быть совер­шены лицами, участвующими в деле, могут совершаться также и их пред­ставителя­ми, за исключением случаев, когда закон запрещает представителю совершение каких-либо процессуальных действий. Запрет представителю совершать какие-либо процессуальные действия может быть установлен и представляемым» [46, с. 32-33].

Однако действующие ГПК РФ и АПК РФ не содержат определения процессуального представительства. Более того, из со­держания главы V ГПК РФ и главы VI АПК РФ совершенно не ясно, что же имеет в виду законодатель, когда говорит о пред­ставителях, не определено ни его место в процессе, ни отно­шения с представляемым и судом, ни значение его действий для представ­ляемого и суда. Единственной нормой, косвенным образом указывающей на правовое значение действий представителя, является норма статьи 54 ГПК РФ, которая указывает, что «полномочие на ведение дела в суде дает представи­телю право на совер­шение от имени представляемого всех процессуальных действий...» и аналогичная ей по содержанию норма статьи 62 АПК РФ.

 Устав гражданского судопроизводства содержал нор­му, аналог кото­рой в современных ГПК РФ и АПК РФ позво­лил бы избежать необходимости при­менения норм гра­жданского права для уяснения содержания процессу­аль­ного представительства. Статья 249 Устава гласила, что поверенный пред­ставляет лицо тяжущегося на су­де, и все действия его, совершенные в пре­делах дан­ной ему доверенности, почитаются обязательными для довери­теля [47, с. 79]. В связи с указанным статью 54 ГПК РФ следовало бы дополнить предложе­нием следующего содержания: «Процессуальные действия пред­ставителя, совершенные в пределах его полномочий, являются обязатель­ными для представляемого». Аналогичную нор­му необходимо включить и в АПК РФ.

Однако  стоит иметь в виду, что многолетняя дискуссия о месте пред­ставителя в гра­жданском процессе выявила две противоположных по­зиции, которые можно отнести и к его положению в арбитражном процессе. В со­ответствии с одной из них представитель является лицом, участвующим в деле (И.М. Ильинская, Л.Ф. Десницкая, А.А. Мельников, Я.А. Розенберг, Н.А. Чечина, В.Н. Щеглов, В.М. Шерстюк и др.). Ученые, придерживаю­щиеся другой кон­цепции, утверждают, что представитель не является ли­цом, участвующим в деле (М.С. Шакарян, М.А. Викут, Т. Д. Пескова и др.). По этому вопросу имеется довольно обширный массив научной литературы.

Еще в 1878 г. классик отечественной цивилистики профессор Н.О. Нерсесов указал на отличия посланни­ка (нунция) от представителя. Послан­ник не имеет соб­ственной воли и выражает лишь волю посылающего (прин­ципала), тогда как представитель всегда выражает собственную волю. Пред­ставитель в отношениях с треть­ими лицами выступает в качестве самостоя­тельного ли­ца. Нунций не изъявляет собственную волю, а лишь передает проявление воли принципала, а потому, в ча­стности, не может быть признан лицом, вступающим в правовые отношения [41, с. 79]. Поскольку представитель выра­жает в процессе собственную волю, преследуя опреде­ленный правовой результат, то он должен быть при­знан лицом, участвующим в деле.

Сторонники противоположной точки зрения утвер­ждают, что пред­ставитель не имеет в процессе ни соб­ственных прав, ни собственной воли, ни собственно­го интереса, необходимые для признания лица, участ­вующим в деле.  В связи с этим целесообразно детально рассмотреть вопрос о заин­тересованности представителя в процессе.

Юридический интерес, служащий основанием для участия в деле, по критерию связи с предметом судеб­ной защиты подразделяется на матери­ально-правовой, наличие которого может отразиться на правах и обя­занно­стях носителя интереса в данном процессе или в будущем, и на служебный или общественный интерес, влияние которого на решение не отражается на правах и обязанностях носителя интереса, а служит удовлетво­рению слу­жебного или общественного интереса. Пред­ставитель в процессе может иметь материально-право­вой опосредованный интерес к результатам про­цессу­альной деятельности, поскольку от вынесенного решения зависят от­ношения между представителем и представляемым. При обосновании нали­чия обществен­ного интереса в процессе следует исходить из того, что обще­ству присущи коллективные ценности, посягатель­ство на которые недопус­тимо с социальной точки зрения. По этой причине общество создает инсти­туты, стоящие на страже его интересов. Одним из общест­венных институ­тов, имеющих целью обеспечение за­щиты прав путем оказания юридической помощи, и является институт представительства в суде. Именно поэтому каждый представитель имеет общественный интерес в процессе. Поскольку законодатель признал наличие общественного интереса в процессе у лиц, обращающихся в суд в защиту прав, свобод и законных интересов других лиц, постольку он должен в законодательном порядке признать наличие та­кого ин­тереса у процессуального представителя.

Интерес же законного представителя, участвующего в процессе, за­частую совершенно невозможно отделить от интереса его представляемого. Более того, интерес представляемого как осознанное стремление может и вообще не проявляться. С точки зрения стороннего наблюдателя именно за­конный представитель, а не представляемый является активным участником процесса.

Самостоятельность правового статуса представителя особенно за­метна в случае участия в качестве такового адвоката.

Особое место  как представитель в гражданском судопроизводстве адвокат занимает в силу ряда объективных и субъективных факторов: про­фессионализма и компетентности; организационно-правового и процессу­ального статусов; выполняемых ролевых функций и их публично-правового характера; широты и полноты представленных полномочий; нравственной и  психологической подготовленности к выполнению своих обязанностей; от­ветственности за качество, своевременность и полноту выполнения профес­сионального долга.

Перечисленные особенности проявляются в том, что адвокат-пред­ставитель осуществляет свою деятельность на профессиональной основе, обладает для этого достаточными знаниями и опытом, позволяющими ему квалифицированно решать возложенные на него задачи; отчетливо пред­ставляет свои роль и место в защите прав, свобод и законных интересов до­верителя по конкретному гражданскому делу; обладает широким арсеналом процессуальных и непроцессуальных средств, способов и мер выполнения профессиональных обязанностей [24, с. 308-309].

Для уяснения положения представителя в процессе показательна сле­дующая аналогия.

Прокурор, в соответствии с главой IV ГПК РФ явля­ется лицом, участ­вующим в деле. Сходство института представительства и участия прокурора в гражданском процессе можно проследить на примере развития со­времен­ного украинского законодательства. Конституция Украины в пункте 2 статьи 121 предусмотрела такую функцию прокуратуры как представительство интере­сов гражданина или госу­дарства в суде в случаях, определенных в законе. В юридической литера­туре большее распространение получила точка зрения, согласно которой представительство прокурором инте­ресов гражданина и государства в суде, закрепленное в пункте 2 статьи 121 Конституции Украины, — особый вид пред­ставительства [65, с. 143]. Весьма интересным представляется сле­дую­щий факт: значительное сходство процессуального законодательства Украины и России, имеющие корни в советской эпохе, в том числе и инсти­тутов предста­вительства и участия прокурора в процессе, дает право утвер­ждать, что законодательные решения вызваны одинаковыми исходными предпосылками. Следователь­но, участие прокурора в гражданском и арбит­ражном процессе, известное российскому праву, и прокурор­ское представи­тельство, присущее праву украинскому, являются институтами, однород­ными по своей сущно­сти, совпадающими по ряду своих существенных при­знаков. Генетическая связь институтов представительства и участия проку­рора в российском гражданском и арбитражном процессе несомненна.

При­знание прокурора лицом, участвующим в деле, и противоположная позиция законодателя относительно представителя противоречила бы принципам граждан­ского права, роли судебного представительства в сис­теме защиты прав граждан, наряду с судом, проку­ратурой, организациями, защищаю­щими права других лиц. Отсюда вывод: представитель должен быть признан лицом, участвующим в деле.

Между тем, отдавая должное роли споров среди ученых о статусе представителя в арбитражном и гражданском судопроизводстве для разви­тия юридической науки, а также высказыванию ряда авторов о необходимо­сти нормативного закрепления статуса представителя непосредственно в за­коне, как  представляется, на практике данный вопрос не вызывает ка­ких-либо сомнений ни у сторон судебного спора, ни у самого суда.

2.2 Субъекты и виды представительства

Участниками как арбитражного, так и гражданского процесса, имеющими при этом материальную заинтересованность в исходе дела, рас­сматриваемого судом, признаются граждане и организации.

Среди прочих процессуальных прав, предоставляемых Законом вы­шеуказанным участникам судопроизводства, за ними закреплено право иметь пред­ставителя, что прямо следует из содержания статьи 48 ГПК РФ и статьи 59 АПК РФ.

Проанализируем субъектный состав представительства физических лиц. Согласно статьи 48 ГПК РФ, граждане вправе вести свои дела в суде лично или через представителей, причем, личное участие гражданина в деле не лишает его права иметь представителя по этому делу. ГПК РФ не конкрети­зирует, кто может выступать в качестве их представителей в суде общей юрисдикции, предъявляя лишь общие требования, а именно наличие дееспо­собности лица, выступающего в роли представителя, и надлежащим образом оформленные полномочия. Таким образом, представителем гражданина в гражданском процессе может выступать любое без ограничений лицо, отве­чающее указанным в статье 49 ГПК РФ требованиям. Исключение, согласно статьи 51 ГПК РФ, составляют судьи, следователи, прокуроры, кроме случаев уча­стия их в процессе в качестве законных представителей. Полномочия закон­ных представителей и  их право на представительство прямо вытекают из федеральных законов.

Здесь же следует упомянуть о новелле в современном ГПК РФ. Речь идет об обязанности суда назначать адвоката в качестве представителя в случае отсутствия представителя у ответчика, место жительства которого неиз­вестно и в других, предусмотренных федеральным законом случаях. Это так называемое официальное представительство.

По общему правилу, возможность участия лица, обращающегося в суд за защитой своих прав и законных интересов, в арбитражном и граждан­ском процессе неразрывно связана с наличием у такого лица «процессуаль­ной» дееспособности, т.е. способности в силу психического, умственного развития и состояния здоровья самостоятельно своими действиями осущест­влять принадлежащие ему процессуальные права и исполнять обязанности.

В то же время отсутствие у лица дееспособности не лишает его права на судебную защиту, для чего в АПК РФ и ГПК РФ предусматривается, что права и законные интересы недееспособных граждан защищают в суде их законные представители - родители, усыновители, опекуны или попечители.

Таким образом, на лицо возлагается представительство в силу закона. Его отли­чительной особенностью является то, что для участия в деле в качестве представителя недееспособного гражданина указанные выше лица должны лишь подтвердить свой статус, не оформляя свои полномочия отдельными документами - доверенностями и т.д., как этого требует закон от иных пред­ставителей.

При этом законные представители могут представлять интересы не­дееспособного лица как лично, так и поручить ведение дела в суде другому избранному ими представителю.

Исследуя вопрос о поручении ведения дела другому представителю, хотелось бы изначально определить объем полномочий самих законных представителей, которые могут быть переданы другому лицу.

При этом следует исходить из того, что недееспособный гражданин в то же время не лишен правоспособности, т.е. способности быть субъектом как материального, так и процессуального права.

Осуществление своих прав и исполнение обязанностей недееспособ­ными лицами в данном случае возможно благодаря институту законного представительства.

Закон единообразно подходит к определению роли законных пред­ставителей недееспособных. Гражданское и семейное законодательство главной целью института законного представительства видит в защите за­конных прав и интересов недееспособных в отношениях с любыми субъек­тами правоотношений, в том числе и в суде.

Исходя из этого объем полномочий законного представителя для осуществления своих функций должен быть равен объему прав лица, кото­рое лишено возможности самостоятельно их осуществлять.

Однако в некоторых случаях объем полномочий законного предста­вителя прямо ограничивается законом.

Например, если в решении вопро­сов признания иска либо заключения мирового соглашения по судебным де­лам с «участием» недееспособных, по которым предметом спора является имущество недееспособного лица, обязательно принимал бы участие орган опеки и попечительства, давая свое разрешение на совершение подобных процессуальных действий, сутью которых является уменьшение имущества недееспособного.

Кроме того, статья 37 Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) прямо предусматривает, что опекун не вправе без предварительного разрешения органа опеки и попечительства со­вершать, а попечитель - давать согласие на совершение сделок по отчужде­нию, в том числе обмену или дарению имущества подопечного, сдаче его внаем (в аренду), в безвозмездное пользование или в залог, сделок, влеку­щих отказ от принадлежащих подопечному прав, раздел его имущества или выдел из него долей, а также любых других сделок, влекущих уменьшение имущества подопечного.

Учитывая вышесказанное, обладая в силу Закона и своего статуса объемом полномочий, необходимым для защиты интересов недееспособного лица, законный представитель вправе передать все или часть таких полно­мочий иному лицу, которое будет вправе совместно с законным представи­телем либо самостоятельно представлять интересы недееспособного в суде.

По иному обстоят дела с представителями граждан в арбитражном процессе.

Учитывая сложность отдельных категорий дел, рассматриваемых ар­битражными судами, а также объем законодательной базы, регулирующей спорные правоотношения, следует признать, что граждане как участники ар­битражного процесса не всегда обладают достаточными познаниями в пра­воприменительной области и квалификацией, необходимыми для защиты своих прав и законных интересов.

Между тем, весь груз процессуальных прав и обязанностей по защите своих законных прав и интересов возлагается на стороны арбитражного спора. Их действия направлены на представление суду своей правовой пози­ции, а также доказательственной базы, подтверждающей заявленные ими требования и возражения, в то время как суд только руководит этим процес­сом, оказывая помощь его участникам в решении отдельных процессуаль­ных вопросов.

В соответствии с пунктом 1 статьи 59 АПК РФ граждане вправе вести свои дела в арбитражном суде лично или через представителей. В первую очередь, учитывая направленность арбитражного процесса, следует отметить, что в данном случае под гражданами (физическими лицами) понимаются не только индивидуальные предприниматели, но также иные граждане, по­скольку АПК РФ к компетенции арбитражных судов отнесены дела по эко­номическим спорам с участием граждан, не имеющих статуса индивидуаль­ного предпринимателя. Вместе с тем, подобно порядку в гражданском судо­производстве, существуют случаи обязательного представительства граждан в арбитражном процессе, о чем свидетельствует часть 2 статьи 59 АПК РФ, преду­сматривающая законное представительство.  

В этой связи законодатель установил, что представителями граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, могут выступать в арбит­ражном суде адвокаты и иные оказывающие юридическую помощь лица (часть 3 статьи 59 АПК РФ).

В данном случае важно заметить, что хотя в АПК РФ и нет прямого запрета представлять интересы граждан любым лицам, имеющим надле­жаще оформленные полномочия, в то же время было бы уместно признать, что оказывать подобные услуги может лицо независимо от того, осуществ­ляет ли оно такую деятельность на профессиональной основе или нет, обла­дающее для этого необходимыми и достаточными знаниями, навыками, а также опытом для оказания квалифицированной юридической помощи.

Именно эта посылка приводит к выводу, что, скорее всего для реали­зации конституционных прав граждан, закрепленных в статье 48 Конституции РФ, под «иными оказывающими юридическую помощь лицами» законода­тель подразумевал юристов и организации, осуществляющие подобную дея­тельность, как правило, на профессиональной основе [63, с. 42].

Конечно, право гражданина - участника арбитражного процесса при­влекать для представления своих интересов в арбитражном суде лиц, не имеющих специальных познаний в области права, не может быть ограни­чено судом.

Однако участие таких представителей не способствует повышению эффективности и оперативности в деле защиты прав и законных интересов участников арбитражного процесса.

Помимо граждан, участниками гражданского и арбитражного про­цесса являются юридические лица, отличающиеся особенностями своего правового статуса.

 Гражданским кодексом Российской Федерации закреплены положения, в соответствии с которыми юридические лица приобретают гражданские права и принимают гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами.

Указанное положение гражданского права также успешно использу­ется законодателем для регулирования вопросов участия в судопроизводстве юридических лиц. Гражданское и арбитражное процессуальное законода­тельство практически дублирует нормы статьи 53 ГК РФ, указывая, что дела ор­ганизаций ведут в суде их органы, действующие в пределах полномочий, предоставленных им федеральным законом, иными правовыми актами или учредительными документами.

Однако для целей института судебного представительства данным нормам гражданского закона придается процессуальная окраска. Так, в ча­стности, процессуальный закон четко регламентирует то, как юридическое лицо осуществляет принадлежащие ему процессуальные права и исполняет процессуальные обязанности, не оставляя в стороне и вопросы определения объема полномочий, необходимых для совершения процессуальных дейст­вий.

Как и граждане, юридические лица вправе осуществлять принадле­жащие им права как лично, так и через представителя. Данное положение в равной мере относится и к процессуальным правам юридического лица.

Между тем в отличие от гражданского законодательства процессу­альный закон имеет свои особенности ограничения при определении круга лиц, которые вправе представлять права юридического лица в суде.

По сравнению с АПК РФ 1995 г. новый Арбитражный процессуаль­ный кодекс  Российской Федерации ограничил круг представителей юридических лиц в арбитраж­ном процессе. Такое ограничение вызвано принятием Федерального Закона Российской Федерации «Об адвокат­ской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации», положения кото­рого устанавливают, что представителями организаций, органов государст­венной власти, органов местного самоуправления в гражданском и админи­стративном судопроизводстве, судопроизводстве по делам об администра­тивных правонарушениях могут выступать только адвокаты, за исключе­нием случаев, когда эти функции выполняют работники, состоящие в штате указанных организаций, органов государственной власти и органов местного самоуправления, если иное не установлено федеральным законом (пункт 5 статьи 2 Закона).

Согласно статье 59 АПК РФ представителями организаций могут высту­пать в арбитражном суде по должности руководители организаций, дейст­вующие в пределах полномочий, предусмотренных федеральным законом, иным нормативным правовым актом, учредительными документами, или лица, состоящие в штате указанных организаций, либо адвокаты.

Таким образом, статья 59 АПК РФ содержит исчерпывающий перечень лиц, которые могут выступать в арбитражном суде в качестве представите­лей организаций. Иные лица не могут выступать в арбитражном процессе в качестве представителей организаций. Такая позиция подтверждена Поста­новлением Пленума ВАС РФ N 11 от 09.12.2002 (п.11) [76].

Налицо безосновательное ограничение прав лиц как представляемых, в плане свободы выбора представителя своих прав и инте­ресов, так и лиц, могущих выступать в качестве таковых, но не являющихся адвокатами.

Необходимо исправить сложившуюся ситуацию и устранить категоричность в выборе представителей организаций в арбитражном судопроизводстве путем внесения изменений в соответствующие нормы Федерального Закона Российской Федерации «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (пункт 5 статья 2) и статьи 59 АПК РФ, дополнив перечень указанных лиц «иными лицами, оказывающими юридическую помощь» аналогично ситуации с представителями граждан.

В то же время не следует понимать указанное положение таким обра­зом, что участвовать в деле в качестве представителя организации может только одно из перечисленных выше лиц.

Действующее арбитражное процессуальное законодательство не ог­раничивает возможность представлять интересы организации руководите­лем, работником организации и адвокатом совместно. В свою очередь гражданский процессуальный закон не настолько четко регламентирует вопросы определения круга лиц, имеющих право представлять интересы юридического лица в гражданском процессе.

В данном случае законодатель ограничился лишь указанием на то, что дела организаций ведут в суде их органы, действующие в пределах пол­номочий, предоставленных им федеральным законом, иными правовыми ак­тами или учредительными документами, либо представители.

Отсутствие прямого указания в законе на адвоката как представителя юридического лица не является препятствием для участия адвоката в граж­данском процессе, собственно как и руководителя организации, штатного сотрудника и т. д.

По всей видимости, в содержание понятия «представители» законо­датель включает любых лиц, отвечающих установленным законом требова­ниям, предъявляемым к представителям.

В отношении ликвидируемых организаций  возникает законное пред­ставительство. Новый АПК РФ  ввел  специальную норму, посвященную данному случаю, указав, что от  их имени в суде выступает уполномоченный представитель ликвидационной комиссии. Аналогичное правило содержится в ГПК РФ.

Здесь же следует сказать о новой форме представительства, возник­шей в силу Федерального Закона Российской Федерации «Об акционерных обществах». Акционер или акционеры, владеющие в совокупности не менее чем 1% размещенных  обыкновенных акций общества, вправе обратиться в суд с иском к члену  Совета директо­ров (Наблюдательного Совета) общества, единоличному исполнительному органу общества (директору, генеральному директору), члену  коллегиаль­ного исполнительного органа общества (правления, дирекции), а равно к управляющей организации или управляющему о возмещении убытков, при­чиненных обществу (пункт 5 статьи 71 ФЗ РФ «Об акционерных обществах»). В дан­ном случае акционер (акционеры) выступают представителями интересов общества [11, с. 213-214].

Субъект процессуального права не может проявить себя в нем иначе как носитель определенных процессу­альных прав и обязанностей. Способ­ность субъекта быть носителем гражданских (арбитражных) процессу­альных прав и обязанностей традиционно называется в гражданском (арбитражном) процессуальном праве гра­жданской (арбитражной) процессуальной право­способностью. Обладание гражданской (арбитражной) процес­суальной пра­воспособностью является основанием уча­стия конкретного субъекта в граж­данском (арбитраж­ном) процессе.

Следует поддержать точку зрения, согласно которой процессуальная правоспособность является общим ус­ловием участия в гражданском и ар­битражном процес­се, но с различным содержанием для сторон, третьих лиц, заявляющих самостоятельные требования, третьих лиц, не заявляющих са­мостоятельных требований, про­куроров, органов государственного управле­ния и т.д. [52, с. 127] Процессуальная правоспособность яв­ляется также условием участия в процессе представи­теля. Однако процессуальной право­способностью пред­ставителей сторон, третьих лиц или государственных ор­ганов, участвующих в процессе, наделяются лишь при условии, что процес­суальной правоспособностью наделены соответствующие сторо­ны, третьи лица и государственные органы.

2.3 Полномочия представителя и порядок их оформления

Для уяснения действительного соотношения прав и обязанностей представителей необходимо придерживаться следующей ис­ходной посылки: представитель является одновременно субъектом множе­ства социальных отношений, только часть из которых урегулирована нор­мами права, и, соответственно, еще меньшая их часть регулируется нормами гражданского процессуального и арбитражного процессуального права. Представитель, как субъект конкретного процессуального правоотношения, наделяется процессуальными правами и обязанностями, связывающими его с судом как органом, осуществляющим правосудие. Являясь одновременно и субъектом материально-правовых отношений, в рамках которых он наделя­ется полномочиями, представитель наделяется материально-правовыми пра­вами и обязанностями, связывающими его с представляемым. Отношения между представителем и представляемым могут регулироваться различными отраслями материального права – гражданским, трудовым, семейным. Так, обладая процессуальным правом подать исковое заявление от имени своего ребенка, законный представитель обязан это сделать, поскольку семейным законодательством на него возложена обязанность защищать права и инте­ресы ребенка [5]. Осуществление процессуального права представлять доказа­тельства является обязанностью работника в случае представления им инте­ресов работодателя в суде, поскольку, таким образом, он исполняет обязан­ность, возложенную на него тру­довым договором. Обжалование неправо­судного решения суда  при рассмотрении его с позиции гражданско-право­вого договора между доверителем и поверенным яв­ляется обязанностью по­следнего.

Очевидно, что обязанность представителя осуществить своими кон­кретными действиями предоставленное ему процессуальное право лежит за пределами гражданских процессуальных отношений. Он обязан совершить не любое из возможных действий, а лишь то, которое наилучшим образом приведет к защите прав и охраняемых законом интересов доверителя. Несо­мненно, что выбор такого действия возлагается на самого представителя, но от этого оно не становится менее определенным.

Однако представитель исполняет и публично-правовую обязанность по защите прав и законных интересов граждан и организаций. Эта обязан­ность вытекает из статьи 48 Конституции Российской Федерации, гарантирующей каждому квали­фицированную юридическую помощь. Государство, гарантируя эту помощь своим гражданам (в конечном счете, ведь именно они являются потребите­лями юри­дических услуг), основной труд по ее оказанию возложило на не­государственные структуры — коллегии адвокатов [30, с. 62]. По логике вещей, госу­дарство имеет право требовать от адвокатов исполнения возложенных на них обязанностей. В настоящее время само государство таким правом не об­ладает, оно передано саморегулируемым добровольным объединениям адво­катов – коллегиям. Действия коллегий по обеспечению оказания квалифи­цированной юридической помощи адвокатами должны признаваться пуб­лично-правовыми действиями лица, уполномоченного государством. В связи с этим уместно провести аналогию с нотариусами и их объединениями – нотариальными палатами, которые были признаны Конституционным Су­дом Российской Федерации элементом публично-правовой охраны прав граждан [73, с. 2491].

На наш взгляд, в значительной мере искусственное разделение лиц юридической профессии на адвокатов и юристов, организующих свою дея­тельность вне рамок адвокатуры, не мешает отнести последних также к ли­цам, исполняющим конституционную обязанность по оказанию квалифици­рованной юридической помощи. Однако в настоящее время у государства не существует законодательной возможности потребовать от них исполнять указанную обязанность.

Полномочие процессуального представителя следует рассматривать как субъективное право представителя на совершение от имени и в интере­сах представляемого процессуальных действий, направленных на возникно­вение в связи с гражданским и арбитражным процессом определенных пра­вовых последствий для представ­ляемого, и одновременно как обязанность совершить указанные действия.

С точки зрения происхождения и сущности про­цессуального пред­ставительства полномочия предста­вителя при договорном представитель­стве могут быть разделены на производные и непроизводные. Непро­извод­ными полномочиями, составляющими публично-правовую сторону деятель­ности процессуального пред­ставителя, являются такие, которыми он наделя­ется как часть системы по защите прав граждан. Они даны представителю законом, но их возникновение связано с волеизъявлением представляемого, которое может включать: заявление отводов, участие в исследовании дока­зательств, представление своих доводов и соображений, по всем возникаю­щим в ходе судебного разби­рательства вопросам, возражение ходатайствам, дово­дам и соображениям других лиц, участие в судебных прениях и т.д. Производными полномочиями следует считать такие, которыми представи­тель наделяется представляемым. Они являются отражением частно-право­вой стороны процессуального представительства.

Полномочия процессуального представителя опре­деляются чрезвы­чайно широко, что создает основу для его участия в процессе с большим объемом процессу­альных прав. При всем позитивном отношении к суще­ст­вующему положению вещей следует отметить, что должны быть некоторые ограничения процессуального законодательства. Такие ограничения могут касаться как субъектного состава представительства, т.е. лиц, наде­ляемых полномочиями, а также объема полномочий, данных представителю.

Известным ограничением полномочий представителя является тради­ционное деление его пол­номочий на общие и специальные. Под общими пол­номочиями понимаются такие действия, реализацию которых представи­тель вправе совершить без специ­ального указания в доверенности. К ним, в частности, относятся подача искового заявления, ознакомление с материа­лами дела, представление доказательств, участие в исследовании доказа­тельств и многие другие. Под специальными – такие, которые требуют осо­бого указания в доверенности. Эти полномочия перечислены в статье 54 ГПК РФ и статье 62 АПК РФ. Общие полномочия предоставляют право представи­телю совершать от имени доверителя весь комплекс процессуальных дейст­вий и осуществлять процессуальные права, принадлежащие самому довери­телю. При этом перечисления всего комплекса общих полномочий в дове­ренности не требуется, поскольку представитель обладает ими в силу своего статуса.

Существо же специальных полномочий заключается в том, что они должны быть прямо предоставлены доверителем путем указания на них в доверенности. Это связано с тем, что совершение некоторых процессуаль­ных действий направлено на возникновение, изменение и прекращение про­цессуальных прав и обязанностей. К числу таких специальных полномочий ГПК РФ  относит право на подписание искового заявления, предъявление его в суд, передачу спора на рассмотрение третейского суда, предъявление встречного иска, полный или частичный отказ от исковых требований, уменьшение их размера, признание иска, изменение предмета  или основа­ния иска, заключение мирового соглашения, передоверие, обжалование су­дебного постановления, предъявление исполнительного документа к взы­сканию и получение присужденного имущества или денег (статья 54 ГПК РФ).

Аналогичные, но с учетом специфики арбитражного судопроизвод­ства, специальные полномочия  у представителя в арбитражном процессе (статья 62 АПК РФ). Среди них: право на подписание искового заявления и от­зыва на исковое заявление, заявления об обеспечении иска, передачу дела в третейский суд, полный или частичный отказ от исковых требований и признание иска, изменение основания или предмета иска, заключение мирового соглашения и со­глашения по фактическим обстоятельствам, передача своих полномочий представителя другому лицу (передоверие), а также право на подписание за­явления о пересмотре судебных актов по вновь открывшимся обстоятельст­вам, обжалование судебного акта арбитражного суда, получение присужденных денежных средств или иного имущества.

В процессуаль­ной науке высказывалась точка зрения, согласно ко­то­рой при личном участии в деле представляемого со­вместно с представите­лем отпадает необходимость не только выдавать доверенность, но и утрачи­вает смысл разграничение полномочий на общие и специальные. Устного заявления лица о наделении полномочиями представителя вполне доста­точно для признания конкретного лица представителем. До того момента, пока представляемый не выражает несогласия с действия­ми представителя, следует считать, что представитель действует в рамках полученных полно­мочий, даже ес­ли его действия направлены на реализацию специаль­ных полномочий. С таким предположением следует со­гласиться, но только с тем условием, что суд перед принятием действий представителя, право соверше­ния которых составляет специальное полномочие, добросо­вестно разъяснял представляемому все последствия принятия этого действия.

Важность правильного наделения полномочиями подтверждает и процессуальная теория, и судебная практика. Общепризнанной точкой зре­ния является то, что суд не принимает действий представителя, не ого­ворен­ных доверителем, а решение, основанное на них, подлежит отмене [51, с. 94]. Верхов­ный Суд Российской Федерации по ряду дел указывал, что совершение судебным пред­ставите­лем действий, входящих в круг специальных полномо­чий, без над­лежащего оформления этих полномочий, и вынесение решения (определе­ния) на основании принятия судом этих действий является основанием для отмены решения вышестоящей инстанцией. Ана­логичной позиции придер­живается и Высший Арбит­ражный Суд Российской Федерации.

Наделение представителя специальными полномо­чиями должно про­исходить в «экстраординарном» по­рядке путем специального указания в до­веренности всех тех полномочий, на которые имеет право уполно­моченное лицо. Ю.А. Куричев, ссылаясь на историче­ский опыт Польши, считает наи­более верным подход, в соответствии с которым представитель совершает без особого указания в доверенности любые, связанные с делом процессу­альные действия в любой стадии процесса [58, с. 71]. По мнению Куричева, «если пред­ставитель не доверяет адвокату совершение какого-либо действия, то он вправе указать об этом в доверенности» [58, с. 71-72]. Однако реализация такого положе­ния ограждает защиту пред­ставляемого от недобросовестного пред­ставителя. Тем более если представляемый процессуально неграмотен и просто не осведомлен о возможности ограничить права представителя.

Вместе с тем, следует согласиться с предложением С.А. Халатова внести следующие из­менения в список специальных полномочий:

а) Перевести из специальных в общие следующие полномочия пред­ставителя в гражданском процессе:

1) обжалование судебного решения. Включение за­конодателем в спи­сок специальных полномочий обжа­лования судебного решения выглядит со­вершенно не­логично, учитывая, что представитель вправе подавать иск в «обычном» порядке. Срок, установленный для об­жалования судебного ре­шения, может быть пропущен, например, только из-за того, что представи­тель не бу­дет наделен полномочием на обжалование, а получе­ние этого пол­номочия затруднено из-за удаленности места нахождения доверителя;

2) предъявление исполнительного листа к взыска­нию, поскольку в ряде случаев может возникнуть угро­за пропуска срока предъявления.

б) Включить в специальные полномочия:

1) отказ от взыскания и отложение взыскания. В этом случае законо­датель тоже поступил не совсем логично, включив в специальные полномочия полный или частичный от­каз от исковых требований, заключение мирового согла­шения, т.е. полномочия, связанные с судьбой иска и наиболее важные для представляемого, и не указав здесь же отложение и отказ от взыскания, которые являются для представляемого - взыскателя не менее важными и являющими собой продолжение при исполнении реше­ния полномочий по распоряжению судьбой иска;

2) просьбу о возвращении исполнительного доку­мента взыскателю, чтобы избежать просрочки после­дующего предъявления документа к испол­нению, по­тому что с возвращением исполнительного документа срок давно­сти продолжается [47, с. 108-109].

Существуют также полномочия, которые не могут быть реализованы представителем ни в каком случае, вследствие вынесения определения су­дом либо в силу указания закона. Одной из особенностей рассмотрения ар­битражным судом дел о признании факта несостоятельности (банкротства) является то, что заявление от имени должника о признании его банкротом может быть подписано только руководителем должника или его заместите­лем. В этом случае полномочие процессуального представителя ог­раничено законом в связи с особой важностью для долж­ника совершения такого шага – подачи заявления о признании его несостоятельным (банкротом). Полно­мо­чием на подписание заявления о признании банкротом должника предста­витель не может быть наделен даже пу­тем специального указания на него в доверенности.

Так, объяснения представителя по су­ществу дела не будут иметь пра­вового значения в том случае, когда суд признает обязательным участие сто­рон в судебном заседании, если это необходимо по обстоятельствам дела.

В свете затронутой темы следует особое внимание уделить порядку оформления и подтверждения полномочий представителей, участвующих в деле.

 В соответствии с положениями статьи 53 ГПК РФ и статьи 61 АПК РФ пол­номочия законных представителей подтверждаются предъявлением ими до­кумента, удостоверяющего их статус и полномочия.

 Родители представляют документы, подтверждающие родственные отношения с ребенком, и документы, удостоверяющие их личность. Опекуны и попечители подтверждают наличие своих полномочий предъявлением соответственно опекунского или попечительского удостове­рения. Усыновитель подтверждает свои полномочия или свидетельством о государственной регистрации акта усыновления (статья 125 СК РФ), или свиде­тельством о рождении ребенка в случае вынесения судебного решения о за­писи усыновителей в качестве родителей ребенка в книге записей актов гра­жданского состояния (статья 136 СК РФ).

При представлении интересов юридического лица его руководителем оформления полномочий путем составления доверенности не требуется.

Специфика представительства организаций в суде заключается в том, что органы юридического лица, через которые юридическое лицо приобре­тает гражданские права и принимает гражданские обязанности, сами по себе не являются самостоятельными субъектами права, в связи с чем неразрывно связаны с самим юридическим лицом. Таким образом, их полномочия осно­ваны на учредительных документах самого юридического лица.

Представляя в суде интересы организации, лицо, являющееся орга­ном юридического лица, чьи полномочия основаны на учредительных доку­ментах организации, помимо самих учредительных документов, должны представлять приказ о назначении на должность (если это единоличный ор­ган), протокол общего собрания об избрании на должность либо решение участников организации.

Кроме того, во избежание негативных процессуальных последствий при рассмотрении судом конкретных споров сторонам необходимо обращать внимание на правильность оформления и действительность документов, подтверждающих полномочия органа юридического лица.

Наглядным примером может служить дело, рассмотренное арбитраж­ным судом, решение которого было отменено апелляционной инстанцией с указанием на то, что истец не представил документы, подтверждающие право президента фирмы подписывать исковое заявление, срок полномочий президента фирмы истек, а избрание его президентом на новый срок не под­тверждено документально.

В то же время представление в суде интересов организации ее штат­ными сотрудниками предполагает наличие у них полномочий, оформленных в виде доверенности. Такая доверенность выдается за подписью руководи­теля соответствующей организации, уполномоченного на это учредитель­ными документами, а также с приложением печати этой организации. Од­нако учредительными документами юридического лица может быть уста­новлен круг лиц, помимо руководителя организации, имеющих право выда­вать доверенность для представления интересов организации в суде.

При решении вопроса о допуске к участию в деле представителя юридического лица суд вправе потребовать от него представления учреди­тельных документов юридического лица, на основании которых суд уста­навливает, имеет ли лицо, выдавшее доверенность, право на ее подписание.

Учитывая, что правила представительства существенно изменены Федеральным законом «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Рос­сийской Федерации», суд, проверяя полномочия представителя, вправе по­требовать представить выписку из штатного расписания организации для подтверждения, что лицо, представляющее организацию в суде, действи­тельно является штатным сотрудником.

В соответствии с разъяснениями, данными в постановлении Пленума ВАС РФ № 11 от 09.12.2002 «О некоторых вопросах, связанных с введением в действие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации», при применении положения пункта 5 статьи 59 АПК РФ следует также иметь в виду, что к лицам, состоящим в штате организации, относятся лица, заключившие с этой организацией трудовой договор [76]. Поэтому в доверенности или в ином документе должна быть указана занимаемая представителем долж­ность в организации, выдавшей доверенность.

Примером несоблюдения сторонами арбитражного процесса требова­ний к оформлению полномочий представителей может служить следующая ситуация:

Суд апелляционной инстанции на основании пункта 4 статьи 63 АПК РФ обос­нованно не допустил к участию в деле представителя ответчика, поскольку полномочия представителя не были подтверждены в установленном законом порядке. При этом суд сослался на требование пункта 5 статьи 59 АПК РФ, согласно которому представителями организаций могут выступать в арбитражном суде руководители организаций, а также лица, состоящие в штате организа­ции, либо адвокаты.

В доверенности № 40 от 22.07.2002, представленной суду апелляци­онной инстанции, подлинник которой был также представлен суду кассаци­онной инстанции, не указано, что К. занимает какую-либо должность в орга­низации ответчика, других доказательств суду также не было представлено. Поэтому невозможность участия представителя ответчика в судебном раз­бирательстве в апелляционной инстанции обусловлена не нарушениями норм процессуального права со стороны суда, а тем, что сам ответчик не принял мер к надлежащему подтверждению полномочий своего представи­теля, что является обстоятельством, зависящим только от самого ответ­чика [79].

Применительно к представительствам и филиалам юридического лица полномочия их руководителей удостоверяются доверенностью и не мо­гут основываться лишь на указаниях, содержащихся в учредительных доку­ментах юридического лица, Положении о филиале (представительстве) либо явствовать из обстановки, в которой действует руководитель филиала (пред­ставительства). Данное разъяснение содержится в пункте 20 постановления Пле­нумов ВС РФ и ВАС РФ № 6/8 от 01.07.1996 г. [77].

Кроме вышесказанного, доверенность, выдаваемая представителю юридического лица, должна содержать не только указание на право пред­ставлять интересы юридического лица, но и четко отражать объем предос­тавленных полномочий.

Что касается вопросов оформления и подтверждения полномочий ад­воката, то

на основании п. 1 ст. 1 Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» от 31 мая 2002 г. № 63-ФЗ (в ред. от 28 октября 2003 г.) адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном Федеральным законом «Об адвокатской деятельности», физическим и юридическим лицам (доверители) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию. Адвокатская деятельность осуществляется на профессиональной основе, которая включает в себя несколько составляющих: наличие специального образования, должный уровень квалификации, повседневную трудовую занятость определенным видом деятельности, возмездность занятости как основного источника дохода.

Полномочия адвоката удостоверяются в соответствии с Законом об адвокатуре, согласно ст. 25 которого адвокатская деятельность осуществляется на основании соглашения между адвокатом и доверителем. Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу. Адвокат выступает в качестве представителя доверителя в конституционном, гражданском, административном судопроизводстве, в качестве представителя или защитника доверителя в уголовном судопроизводстве и судопроизводстве по делам об административных правонарушениях, а также представляет интересы доверителя в органах государственной власти, органах местного самоуправления, в отношениях с физическими лицами - только на основании договора поручения. В большинстве случаев адвокат не просто советует доверителю поступать тем либо иным образом, но и по доверенности самостоятельно, вместо доверителя, участвует в процессе по рассмотрению гражданского дела в арбитражном суде.

Согласно п. 2 ст. 6 Закона об адвокатуре в случаях, предусмотренных федеральным законом, адвокат должен иметь ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием. Форма ордера утверждается федеральным органом юстиции. В иных случаях адвокат представляет доверителя на основании доверенности. Таким образом, из содержания п. 2 ст. 6 Закона об адвокатуре следует, что адвокат осуществляет представительство на основании ордера лишь в случаях, которые прямо определены в действующем законодательстве.

Например, в гражданском судопроизводстве право адвоката на выступление в суде в качестве представителя удостоверяется ордером, выданным соответствующим адвокатским образованием (ч. 5 ст. 53 ГПК РФ). При участии в производстве по делу об административном правонарушении в качестве защитника или представителя потерпевшего полномочия адвоката удостоверяются ордером, выданным соответствующим адвокатским образованием (ч. 3 ст. 25.5 КоАП РФ). В уголовном деле адвокат допускается к участию в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера (ч. 4 ст. 49 УПК РФ).

Арбитражный процессуальный кодекс не содержит норм, регулирующих данные отношения. Нормы пункта 3 статьи 61 АПК РФ носят от­сылочный характер, указывая, что полномочия адвоката на ведение дела в арбитражном суде удостоверяются в соответствии с федеральным законом.

Таким законом является Федеральный закон «Об адвокатской дея­тельности и адвокатуре в Российской Федерации». Между тем, нормы статьи 6 данного Закона устанавливают, что полномочия адвоката, участвующего в качестве представителя доверителя в Конституционном суде, гражданском и административном судопроизводстве, регламентируются соответствующим процессуальным законодательством РФ [66, с. 13-14].

В соответствии с положениями статьи 6 (пункт 2) Федерального Закона Российской Федерации «Об адвокатской дея­тельности и адвокатуре в Российской Федерации» в случаях, предусмотрен­ных федеральным законом, адвокат представляет доверителя на основании доверенности, а в случаях, предусмотренных федеральным законом, - на ос­новании ордера, выдаваемого соответствующим адвокатским образованием. В АПК РФ и ГПК РФ не предусмотрена обязанность адвоката удостоверять свое право на участие в судебном заседании в качестве представителя орде­ром. Таким образом, в арбитражном и гражданском процессе наличие или отсутствие ордера у адвоката не имеет правового зна­чения, поскольку ордер относится к внутренним документам соответствую­щего адвокатского образования. Единственным документом, подтверждаю­щим статус адвоката, является удостоверение, выданное территориальным органом Министерства юстиции Российской Федерации (статья 15 ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»). Для наглядности  можно привести следующий пример из судебной практики.

В судебном заседании представитель АООТ «ТД» обратился к суду с ходатайством проверить полномочия представителя фирмы «СК КОМ» в со­ответствии со статьей 59 АПК РФ и не допускать его для участия в процессе. В соответствии с пунктом 5 статьи 59 АПК РФ представителями организаций могут вы­ступать в арбитражном суде руководители организаций или лица, состоящие в штате указанных организаций, либо адвокаты. N представил удостовере­ние, в соответствии с которым он является адвокатом N-ой областной кол­леги адвокатов. Представленная им доверенность от имени «СК КОМ» вы­дана, в том числе и на N. Согласно пункту 2 статьи 20 Федерального Закона Российской Федерации «Об адвокатской деятельно­сти и адвокатуре в Российской Федерации» адвокат вправе в соответствии с Законом об адвокатуре самостоятельно избирать форму адвокатского обра­зования и место осуществления адвокатской деятельности. Адвокат вправе оказывать юридическую помощь, указанную в пункте 2 статьи 2 Закона об адвокатуре, и иную юридическую помощь, не запрещенную федеральным законом. В связи с изложенным суд пришел к выводу, что ходатайство представителя АООТ «ТД» удовлетворению не подлежит, и по результатам его рассмотре­ния вынес определение об отказе в его удовлетворении [81, с. 44].

Таким образом, с учетом указаний законодателя о регламентировании полномочий адвоката соответствующим процессуальным законодательством и отсутствием в АПК РФ и ГПК РФ случаев, в которых предусматривается обязательное наличие у адвоката, участвующего в гражданском судопроиз­водстве, ордера, адвокат представляет доверителя на основании доверенно­сти, которая подлежит оформлению по общим правилам, установленным ГК РФ.

Таким образом, нами рассмотрены основные аспекты вопроса, ка­сающегося правового статуса представителя.

Глава 3 Перспективы развития и значение института процессу­ального представительства

3.1 Предпосылки развития института представительства в со­временных условиях

Выделяются четыре группы факторов межотраслевого ин­ститута процессуального представи­тельства в современ­ном российском праве.

Международно-правовые предпосылки. Международное право рас­сматривает процессуаль­ное представительство в качестве института, при­зван­ного обеспечивать права и свободы человека, принцип равенства всех перед законом.

Так, в соответствии со статьей 8 Всеобщей декларации прав и свобод че­ловека, пунктом 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и полити­ческих правах, пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав чело­века и основных свобод су­дебная защита понимается как эффективное восстановление в правах неза­висимым судом на основе справедливого судебного разбиратель­ства, что предполагает обеспечение состязательности и равноправия сторон, в том числе предоставление им достаточных процессуальных правомочий для за­щиты своих интересов при осуществлении всех процессуаль­ных действий, результат которых имеет существенное значение для определения прав и обязанностей [72, с. 602].

Всеобщая декларация прав и свобод человека ука­зывает на равенство всех перед законом [55, с. 413-419]. Равенство пе­ред законом предполагает и равную воз­можность защи­ты нарушенных прав, и равную возможность на пред­стави­тельство в этих отношениях, и гарантируется государством, как субъектом международного права. Так, Устав ООН подтверждает право людей всего мира на создание условий, при которых законность будет со­блюдаться, Ме­ждународный пакт об экономических, социальных и культурных правах воз­лагает на государ­ства обязанность в соответствии с Уставом ООН содей­ст­вовать всеобщему уважению и соблюдению прав че­ловека. Содействие ува­жению и соблюдению прав че­ловека производится государством, в том числе и путем обеспечения возможности обратиться за содействием к про­цессуальному представителю. Основные положения о роли адвокатов, при­нятые на VIII Конгрессе ООН по предупреждению преступлений, состо­яв­шемся в августе 1990 г. в Нью-Йорке, провозгласили, что обеспечение прин­ципа доступа к адвокатам и юри­дической помощи является обязанностью государства [42, с. 4-5].  Европейский Суд по правам человека в своей прак­тике исхо­дит из такого понимания права на суд, при котором в качестве составного элемента выступает возможность иметь доступ к суду, в том числе и при помо­щи консультаций с адвокатами.

Особо большое значение придается международным правом вопро­сам оказания бесплатной правовой помо­щи. В частности, статья 20 Конвенции по вопросам граж­данского процесса, подписанной в Гааге 1 марта 1954г. (вступила в силу для СССР и России 26 июля 1967 г.) гласит, что по торго­вым и гражданским делам гражда­не каждого из договаривающихся госу­дарств будут пользоваться во всех других договаривающихся государ­ствах бесплатной правовой помощью, как собственные граждане этих последних государств в соответствии с законодательством государства, где требуется бесплатная правовая помощь.

Гарантией надлежащего оказания квалифицирован­ной юридической помощи международное сообщество считает наличие независимой юриди­ческой профес­сии, понимаемой как существование необходимого ко­личе­ства лиц, обладающих знаниями в области права и призванных оказывать юридическую помощь без вме­шательства со стороны государства. В соот­ветствии с Основными положениями о роли адвокатов их деятель­ность должна гарантироваться государством, в частно­сти невозможен отказ в при­знании права адвоката, имеющего доступ в практике, представлять интересы своего клиента, если этот адвокат не был дисквалифи­цирован в соответствии с национальным правом и практикой его применения и Положениями [42, с. 11-12]. Но в Рос­сии еще нет необходимого количества лиц, обладаю­щих надлежащей квалификацией и оказывающих юри­дическую помощь без вмешательства государства. Осо­бенно печально положение вдали от крупных городов, где найти квалифицированного юриста является большой  проблемой.

Российская Федерация как член Совета Европы призвана соблюдать Европейскую конвенцию о защи­те прав человека и основных свобод и Про­токолы к ней, поскольку государства, вступая в Совет Европы, прежде всего, предполагают присоединение к механизму защиты прав и основных свобод человека. Это тем более важно, поскольку Россия присоединилась к Прото­колу № 11 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, преду­сматривающему юрисдикцию нового Европейского Суда по правам чело­века [69, с. 63].

В соответствии с Конвенцией о правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, заклю­ченной странами – членами СНГ, ра­тифицированной Федеральным Собранием Российской Федерации 1 августа 1994 г. и вступив­шей в силу для России с декабря 1994 г., граж­дане каждой из стран СНГ пользуются во всех странах СНГ равной правовой защитой имущественных и лич­ных прав наряду с собственными гражданами. Исходя из этого общего принципа, граждане любой из стран СНГ в любой стране – члене СНГ имеют право сво­бодно и беспрепятственно обращаться в суды, к ком­петен­ции которых относятся гражданские дела, иметь представителей, подавать ходатайства, осуществлять иные процессуальные действия на тех же усло­виях, что и граждане данной страны [62, с. 45-46].

Российские нормы, обеспечивающие доступ к правосудию и регули­рующие вопросы процессуального представительства в целом соответст­вуют междуна­родно-правовым стандартам. В ряде случаев россий­ское про­цессуальное законодательство предоставляет гражданам больше возможно­стей для защиты своих прав в судах. Однако практика применения законода­тельства показывает, что доступ к суду затруднен в результате достаточно длительных сроков, в течение которых обратившиеся за судебной защитой ожидают вынесения решения; нехваткой лиц, представляющих независимую юридическую процессию; отсутствием финансирования государством ока­зания помощи не­имущим.

Конституционно-правовые предпосылки.  Статья 46 Конституции Российской Федерации гласит: «Каждому гарантируется су­дебная защита его прав и свобод». Право на судебную защиту не может быть каким-либо образом ограниче­но, о чем свидетельствует толкование и практика при­менения статьи 46 Конституции Российской Федерации Конституционным Су­дом Российской Федерации [71, с. 1764].

К тому же, Конституция Российской Федерации, развивая принцип приоритетно­сти су­дебной защиты прав, указывает в статье 48: «Каждо­му гарантируется право на получение квалифицирован­ной юридической помощи». Действительно, воз­ложе­ние исключительно на суд задачи осуществления правосудия и прида­ние судебной форме защиты прав свойств базового способа защиты само по себе является достаточно тяжкой ношей. Тем более в настоящее время, когда авторитет судебной власти только форми­руется, а традиция решать кон­фликты внеправовыми средствами сочетается с обвальным увеличением ко­ли­чества дел в судах. В такой ситуации, без оказания ква­лифицированной юридической помощи ни о какой эф­фективности судебной защиты прав го­ворить не прихо­дится. Юридическая помощь может оказываться различ­ными способами, в том числе и путем судебного представительства. Таким образом, судебное представи­тельство, являясь институтом процессуальных отраслей права, через связь с судом как органом, осуществляю­щим правосу­дие, получает толчок к дальнейшему раз­витию посредством закрепления по­ложения суда в Кон­ституции России.

Право на судебную защиту и на получение квалифицированной юри­дической помощи, в том числе и в форме процессуального представитель­ства, относится к правам, которые в соответствии со статьей 2 Конституции Российской Федерации являются высшей ценностью. Признание, соблюде­ние и защита прав и сво­бод человека и гражданина – обязанность государства. Указанные положения являют­ся воспроизведением в национальном законодательстве принципов международного права, цитированных вы­ше.

Кроме того, часть 3 статьи 123 Конституции Российской Федерации указывает, что судопроиз­водство осуществляется на основе состя­зательности и равноправия сторон.

В целом, следует заметить, что состязатель­ность и равноправие сто­рон рассматриваются Консти­туцией Российской Федерации в качестве общих принципов судо­производ­ства вне зависимости от его вида. По этой причине то влияние, ко­торое оказывают эти принципы на развитие гражданского процессуального представительства, распространяется и на иные виды судопроизводства, то есть арбитражное, конституционное, административное, уголовное.  Безус­ловно, при оценке данных факторов необходимо учитывать существенные особен­ности, которыми обладают отрасли права, регулирую­щие указанные виды судопроизводства.

Конституция Российской Федерации распространяет действия принци­пов состязательно­сти и равноправия лишь на судопро­изводство. Отношения же представи­тельства с властны­ми органами возникают не только при осуществлении правосудия. Поэтому состязательность и равноправие, как принципы судо­производства, оказывают влияние преимущественно на судебное представи­тельство. Оста­ется актуальным вопрос о взаимосвязи судебного пред­стави­тельства и представительства перед иными власт­ными органами и о концеп­ции единого процессуально­го представительства.

Материально-правовые предпосылки развития про­цессуального пред­ставительства внутренне неоднород­ны. Выделим некоторые из них.

Развитие новых отраслей права. Обновление в со­временной России ряда отраслей права оказывает су­щественное влияние на осуществление правосудия. Формирование в современных условиях налогового пра­ва и на­логовых правоотношений породило споры с уча­стием налогоплательщиков. Муниципальное право и развитие федерализма в России вызвало разногла­сия между органами местного самоуправления, субъектами федерации и центром. Постепенное включение земли в гражданский оборот и формиро­вание современного зе­мельного права поставили перед судами задачу рас­смот­рения земельных споров. Развитие экологии как науки и становление экологического права привнесли в пра­вовые процессы элементы, связанные с экологически­ми правонарушениями. Приватизация вызвала имуществен­ные споры, становление новой банковской систе­мы – споры с участием банков.

Эти процессы не только вынуждают суды рассмат­ривать дела, при­меняя принятые нормы права. Новые правовые отношения требуют учиты­вать их специфику и в чисто процессуальных вопросах. Показательным примером могут служить иски в защиту неопределен­ного круга лиц (груп­повые иски) по делам об эколо­гических правонарушениях. Затруднитель­ность или невозможность определить на момент подачи искового заявления состав лиц, которым экологическим право­нарушением причинен вред (за­частую это тысячи граждан), привело законодателя к конструкции груп­по­вого иска. Специфика налоговых правоотношений предопределила преиму­щественное использование в процессе письменных доказательств. При раз­решении споров в сфере бюджетного права основными вопроса­ми являются не вопросы факта, а вопросы права.

Развитие новых отраслей права требует от судей зна­ния и умения применять нормы, аналогичных которым ранее не было. Нет практики раз­решения споров, свя­занных с развивающимися отраслями права, на первом этапе их развития. Поэтому судьям необходимо не про­сто слепо применять нормы права, но и исходить при его применении из отраслевых и общепра­вовых прин­ципов, применять правовые аналогии.

Аналогичные знания и умения требуются и иным участникам про­цесса, например, сторонам, третьим лицам, которые, вместе с тем, не только не могут, но и не обязаны их получать. В таких условиях они настоя­тельно нуждаются в помощи квалифицированных юри­стов в процессе. Ведь никак иначе нельзя определить деятельность представителей, кроме как помощь суду и иным субъектам, при обстоятельной юридической квалификации возникших отношений, быстром и грамот­ном представлении доказательств, правильном исполь­зовании таких чисто процессуальных средств, как обес­печение иска. Однако эта деятельность в рамках новых отраслей права зна­чительно отличается от традицион­ной. Представитель по таким делам может выступать как своеобразный специалист, обладающий более глубоки­ми по­знаниями в какой-то определенной отрасли права.

Включение в сферу действия права новых субъектов. Расширение сферы действия права вообще проявляется и в том, что все большее число субъектов участвует в правоотношениях. Однако даже на первый взгляд за­метна тенденция предоставления прав субъектам, обращение которых в суд либо невозможно, либо затруднено, что может быть обусловлено:

а) демографическими причинами (несовершенно­летние – в отноше­нии гражданских прав, дети – се­мейных прав, престарелые – семейных, пенсионных прав, права на медицинскую помощь);

б) особенностями правового положения (лица, от­бывающие некото­рые виды уголовных наказаний, ли­ца, находящиеся под опекой и попечи­тельством, юри­дические лица, трудовые коллективы, Российская Фе­дерация, субъекты Российской Федерации, муниципальные образования);

в) удаленностью места жительства или места нахо­ждения (предста­вители малочисленных народов, про­живающих в отдаленных регионах, за­частую на огром­ном расстоянии от суда, иностранные граждане и гра­ждане России, проживающие за границей, в том числе в странах СНГ и Балтии, иностранные юридические лица).

 Едва ли не единственной возможностью обратиться в суд для ука­занных лиц остается подача требования через представителя или при по­мощи органов прокура­туры или органов и лиц, которые в силу статей 45, 46, 47 ГПК РФ могут обратиться в суд за защитой чужих инте­ресов. Вместе с тем, подача иска или заявления проку­рорами или органами и лицами в по­рядке указанных статей во многом зависит от их же воли, а подача иска или заявления через представителя может зависеть исключительно от усмотре­ния лица, права которого на­рушены.

Уменьшение вмешательства государства в частнопра­вовые отно­шения. Частноправовые отношения в настоя­щее время стали если не исклю­чительно, то в значи­тельной мере «разгосударствленными». Административ­ное регулирование уступает место иным способам воздействия на обязанных субъектов. В связи с этим осо­бое значение приобретает суд, как орган упра­вомоченный от имени государства применять меры принужде­ния. Такие традиционные для советского государства способы восстановления нару­шенных нрав как обраще­ние к Советам народных депутатов, в различные адми­нистративные органы, партийные организации, проф­союзы, прокура­туру утратили свое значение. Вместе с тем, потребность в защите нарушен­ных прав не стала меньше. Более того, с увеличением гражданского оборота, вовлечением в него все новых субъектов такая потребность стала неизме­римо больше. Место большинства государственных органов должен занять и реально занял суд, как орган правосудия. Однако суд не может и не должен брать на себя обязанности по консультированию, предварительной подго­товке мате­риалов, помощи в процессе, не предписанной процес­суальным за­коном. Эти обязанности, как нам представляется, должны быть воз­ложены на представителей.

Процессуально-правовые предпосылки. Уменьшение активности суда и принцип состязательности. С 1996 г. роль суда в гражданском процессе коренным образом изме­нилась. С одной стороны, обязанность суда по уста­новле­нию объективной истины, с учетом которой на суд воз­лагались обя­занности по установлению соответствия принятого решения фактическим обстоятельствам де­ла, сменилась полным отрицанием принципа объектив­ной истины в том виде, в котором он понимался до 1996 г. Более того, в на­стоящее время Гражданский про­цессуальный кодекс вообще не использует слово «ис­тина» [67, с. 18].

По нашему мнению, обязанность по установлению истины в граж­данском процессе лежит не только на суде, но и на сторонах, третьих лицах и их представите­лях. Установление истины возможно только при пра­виль­ном определении предмета доказывания и пред­ставления всех доказа­тельств, подтверждающих или оп­ровергающих основания требований и воз­ражений. Эти условия должен обеспечить суд, а обязанность по пред­остав­лению доказательств лежит на сторонах.

Важной частью та­кой конструкции является возможность для сторон и третьих лиц правильно определить предмет доказыва­ния (основания тре­бований и возражений) и предста­вить доказательства. Такая возможность во многих слу­чаях обеспечивается участием в процессе квалифици­рованного представителя.

Предписывая выносить решение на основании пред­ставленных сто­ронами и третьими лицами доказа­тельств, либо истребованных по их просьбе, законода­тель сводит активность суда к процессуальному руково­дству процессом. Однако процесс не может оставать­ся без активного субъ­екта, представляющего доказа­тельства –  своеобразного «двигателя про­цесса», како­вым в современных условиях правовой неграмотности населе­ния может и должен стать представитель. Именно на его плечи ложится по­мощь сторонам и третьим ли­цам в осуществлении основной обязанности процес­са — представлении доказательств [53, с. 15-17].

Изложенное органически связано с принципом рав­ноправия при осу­ществлении правосудия. В гражданском и арбитражном процессе принцип равноправия нахо­дит свое отражение в формировании перечня прав, ко­то­рыми наделены стороны и третьи лица.

В определенных случаях невозможность или затруд­нительность для сторон и третьих лиц совершить про­цессуальное действие для реализации своих прав или исполнения обязанностей компенсируется помощью су­да. Так, в соответствии с частью 1 статьи 57 ГПК РФ и частью 4 статьи 66 АПК РФ, если сторона или другое лицо, участ­вующее в деле, затрудняется представить необходи­мое доказательство, то суд по их ходатайству оказывает им содействие в со­бирании и истребовании доказательств. Таким обра­зом, частично компенси­руется физическая невозмож­ность представления доказательств. Однако ос­новная обязанность по представлению доказательств лежит все же на лицах, участвующих в деле. Именно они обязаны предпринимать все действия, не­обходимые для собира­ния и представления доказательств. Зачастую такая обя­занность является тяжким грузом для лиц, участвующих в деле, не осве­домленных в вопросах права либо не имеющих возможности потратить зна­чительное вре­мя и приложить усилия для собирания доказательств. В этом случае такая обязанность может и должна быть возложена на представителя, имеющего необходимый объем юридических знаний и специализирующе­гося на оказании подобного рода услуг.

Увеличение сферы действия принципа диспозитивности. Правило, сформулированное еще римским правом и гласящее, что никто не может быть принужден к ис­ку, нашло свое отражение в российском гражданском и арбитражном процессе, как часть принципа диспозитивности. Среди процес­суалистов идет давний спор о роли, целесообразности применения этого принципа, да и о самом праве на существование этого принципа в граж­дан­ском процессе (дискуссия была развернута еще до формирования арбитраж­ного процессуального права) [70, с. 79].

Следует также отметить, что признаком диспозитивности должны обладать лишь субъективные права, от­носящиеся к сфере действия частного права. Публич­ные же субъективные права, которые выделялись еще дорево­люционными процессуалистами, таким призна­ком обладать не должны [45, с. 26]. Го­сударство, наделяя субъек­тов публичными правами, вправе рассчитывать, что эти права будут использованы субъектами именно таким образом, как это желательно государству и установлено законом. Следова­тельно, распоряжение этими правами в процессе также не должно полно­стью зависеть от во­ли субъекта. Законодатель придерживается такого же мнения, указав, например, что мировое соглашение должно соответствовать закону. Стороны не могут за­ключить мировое соглашение, если оно хотя бы в ка­кой-либо части ограничивает публичные права субъек­тов, поскольку мировое соглашение представляет со­бой особую сделку, при заключении которой стороны идут на уступки, ограничивая себя в использовании собст­венных прав. Правомерен вывод, что в случае спо­ра относительно субъек­тивных публичных прав заклю­чение мирового соглашения между сторонами совер­шенно исключается.

Аналогичная ситуация возникает и при признании иска. К отказу от иска, на наш взгляд, применительно к спорам относительно субъективных публичных прав должны применять точно такие же нормы.

Несмотря на необходимость сужения действия прин­ципа диспози­тивности при защите публичных прав, в настоящее время он действует в гражданском процессе практически безраздельно. В соответствии с частью 1 статьи 39 ГПК РФ истец вправе изменить основание или предмет иска, увеличить или уменьшить размер иско­вых требований или отказаться от иска; ответчик впра­ве признать иск; стороны могут окончить дело миро­вым соглашением. При этом на суд возлагается лишь обязанность проверить признание иска и заключенное мировое соглашение лишь на предмет соответствия их закону и отсутствия нарушения прав и охраняемых за­коном интересов других лиц.

Таким образом, истец, заблуждаясь относительно предоставленных ему прав и последствий их использо­вания, может отказаться от иска, что на­всегда лишит его возможности защитить нарушенное право в суде. Разъяс­нение судом последствий отказа от иска пред­ставляется в ряде случаев не­достаточным для действи­тельного понимания истцом принимаемого им ре­ше­ния, учитывая многообразие возникающих при рас­смотрении дел ситуа­ций, а также индивидуальные особенности участников процесса. К тому же, судьи за­частую формально относятся к своим обязанностям по разъяснению прав лиц, участвующих в деле.

Восполнение указанных пробелов должно быть воз­ложено на пред­ставителя, учитывая принцип «разде­ления обязанностей» в процессе, а также уникальное положение профессионального представителя, соче­таю­щего юридическую осведомленность и заинтересован­ность в вынесении ре­шения в пользу «своей» стороны.

Наличие специфических процессуальных институтов. Если о своих правах, зафиксированных в нормах мате­риального права «рядовые потреби­тели права» имеют хотя бы общее представление, то о специфических про­цессуальных правах, обеспечивающих эффективность судебной защиты прав, многие даже не догадываются.

К процессуальным институтам, обеспечивающим эффективность су­дебной защиты прав, в частности, следует отнести обеспечение иска, кото­рое является действенным средством увеличения вероятности испол­нения решения [11, с. 212]. Требование об обеспечении иска должно заявлять­ся одновре­менно решительно, быстро (поскольку про­медление может сделать невоз­можным исполнение судебного решения) и обдуманно (так как может по­влечь за собой значительные убытки как для стороны, требующей обеспече­ния, так и для противоположной стороны). Принять такое решение квалифи­цированно может только специалист в области права, имеющий опыт в су­дебных делах, т.е. профессиональный пред­ставитель.

При помощи норм, регулирующих обеспечение и истребование дока­зательств, сторона, испытывающая затруднения в представлении доказа­тельств или пола­гающая, что доказательства могут стать недоступными в будущем, имеет возможность избежать неблагоприят­ных для себя последст­вий, которые неизбежно повле­чет недоказанность юридически значимых об­стоятельств. Предвидение возможности начала процесса, необходимости до­казательств, кото­рые могут потребоваться при рассмотрении дела и зна­ние способов их обеспечения является одним из при­знаков профессионального представителя.

Соблюдение процессуальных сроков является одной из обязанностей лиц, участвующих в деле. Неисполне­ние этой обязанности в ряде случаев может повлечь за собой вынесения решения, неблагоприятного для про­сро­чившей стороны (например, в результате непред­ставления доказательства в указанный судом срок), не­возможности кассационного обжалования судеб­ного ре­шения (в случае пропуска срока на кассационное обжалование) или принудительного исполнения судеб­ного решения (при пропуске срока для предъявления исполнительного документа ко взысканию) и иные не­благо­приятные последствия [12, с. 223]. Именно в обязанности представителя должно вхо­дить обращение внимания стороны на необходимость соблюдения процессу­альных сроков, указание на последствия несоблюдения этих сроков, а также совершение в срок тех процессуальных действий, которые он полномочен совершить без уча­стия представляемого.

Установленная законодательством система процес­суальных штрафов как любая система взысканий долж­на предусматривать возможность квали­фицированной защиты, которую в процессе может и должен оказы­вать представитель.

Знание и использование таких процессуальных ин­ститутов как су­дебный приказ и заочное решение по­зволяет сторонам в ряде случаев защи­тить свои права более оперативно. Вместе с тем, следует указать, что и су­дебный приказ, и заочное решение имеют свои не­гативные стороны для доб­росовестной стороны. На­пример, подача заявления о выдаче судебного при­каза может не столько ускорить реальную защиту прав, сколько увеличить период между нарушением права и его восстановлением. Заочное решение также имеет отрицательное свойство больших возмож­ностей для его обжа­лования и отмены. Таким образом, в некоторых случаях, зная практику ис­пользования этих форм судебной защиты, а также местные особен­ности (за­груженность судей, отношение ответчиков (должников) к возможности вы­несения судебного приказа или заочного решения), профессиональный пред­ставитель может и должен высказать свое отноше­ние к вынесению заочного решения или подаче заяв­ления о выдаче судебного приказа.

Таким образом, учитывая все вышесказанное, можно сделать одно­значный вывод относительно судьбы института процессуального представи­тельства. В настоящее время имеется достаточно предпосылок для дальней­шего развития рассматриваемого института в сторону расширения сферы его применения  и увеличения его значимости в системе современного отечест­венного законодательства.

3.2 Социальное, политическое и правовое значение института процессуального представительства

В завершение следует отметить значение института представитель­ства. Как правило, значение представительства в гражданском  и арбитраж­ном процессе раскрывают через категорию ценностей, которые можно реа­лизовать и защищать, используя институт представительства. Так, А.Ф. Клейнман, связывая представительство в суде с принципом судебного демо­кратизма, одновременно подчеркивал, что представительство способствует осуществлению права на защиту, т.е. права сторон и третьих лиц защищать в суде права и законные интересы. И.М. Ильинская, Л.Ф.Лесницкая акценти­руют внимание на том, что представительство содействует оказанию по­мощи гражданам и юридическим лицам, способствует осуществлению пра­восудия по гражданским делам [34, с. 67]. А.А. Мельников видит значение представи­тельства  в следующем: защите прав и законных интересов, осу­ществлении субъективных прав, получении квалифицированной юридиче­ской помощи, содействии суду в установлении истины по делу [47, с. 117-118].

Учитывая новые исторические реалии, связанные с переменами в со­циальном, политическом и экономическом строе современного Российского государства, можно выделить социальное, политическое и правовое значе­ние представительства в гражданском процессе.

Социальное значение представительства заключается в том, что оно выступает как фактор реального влияния формируемого гражданского об­щества на защиту благ и ценностей членов  социума в случаях возникнове­ния конфликтов и деликтов, подлежащих рассмотрению и разрешению су­дами.

Гражданское общество и его институты осуществляют социальный контроль за тем, насколько оптимально законодательство регулирует воз­можность для личности эффективно осуществлять субъективные права в гражданском судопроизводстве, выполняют ли суды в полном   объеме свои задачи по защите прав, свобод, законных интересов человека при осуществ­лении правосудия по гражданским делам, насколько реальна возможность пользоваться  квалифицированной юридической помощью адвоката-пред­ставителя, являющегося субъектом одного из институтов гражданского об­щества – адвокатуры.

Политическое значение представительства связано с такими характе­ристиками гражданского процесса, как его приоритеты, статус сторон, их равноправие, состязательность и диспозитивность судопроизводства, сво­бода доступа к судебной защите прав, интересов, имущества физических и юридических лиц и т.д. Более того, Конституция Российской Федерации за­крепляет равноправие граждан перед законом и судом, неприкосновенность частной жизни, право частной собственности, государственную защиту прав и свобод, право на получение квалифицированной юридической помощи (статьи 19,23,35,45,46,48 Конституции РФ).

Юридическое значение представительства заключается и выражается в возможностях использования правового потенциала представительства  в целях реализации субъективных процессуальных прав, защиты и охраны ин­тересов, имущества, иных ценностей и благ в гражданском судопроизвод­стве. Здесь имеется в виду значение представительства как комплексной га­рантии прав сторон, третьих лиц в гражданском процессе. Это качество представительства охватывает различные элементы, а потому имеет особое юридическое значение. И, прежде всего, в тех случаях, когда представитель­ство осуществляет специалист, профессионал, например адвокат [38, с. 72].

Именно адвокат имеет реальную возможность разъяснить гражда­нину его право обратиться в суд за защитой интересов, имущества, возме­щением причиненного вреда и т.д. Затем он может составить исковое заяв­ление, собрать и представить в суд необходимые доказательства, успешно действовать в интересах доверителя на стадии подготовки дела к судебному разбирательству и в ходе рассмотрения и разрешения дела  по существу в суде первой инстанции. Профессионализм адвоката – представителя может сыграть важную роль в заключении мирового соглашения сторон.

Таким образом, цивилистический институт представительства – это реальная и важная процессуальная гарантия личности в гражданском  и ар­битражном судопроизводстве, позволяющая участникам процесса, с одной стороны, поручать представительство лицу, избранному ими, а с другой – требовать от представителя совершения всех предусмотренных законом мер и использования указанных в нем средств в целях защиты интересов довери­теля. Именно профессиональный, компетентный представитель является тем субъектом судопроизводства, который в состоянии осуществить конститу­ционные права личности на судебную защиту и квалифицированную юри­дическую помощь. А это существенно и важно как для человека и гражда­нина, так и для общества и государства.

Заключение

Завершая исследование, следует подвести итог проделанной работе и кратко остановится на основных выводах, которые были сделаны примени­тельно к проблемам представительства в гражданском и арбитражном про­цессе.

Основная часть работы состоит из трех глав.

Первая глава  носит научно-теоретический характер, поскольку в ней раскрывается степень научной разработанности проблемы представитель­ства как института гражданского процессуального права; выявляются его сходства и различия с представительством в гражданском праве; отмечается особенность арбитражного представительства как института относительно молодой отрасли права.

Были изучены многочисленные подходы к трактовке представитель­ства современных, дореволюционных российских и зарубежных ученых-правоведов, специалистов в области гражданского права и процесса.

В результате  выделено три основных под­хода к определению понятия и сущности процессуального представитель­ства. Представительство определяют и как процессуальные действия, и как процессуальные отношения, и как институт процессуального права.

Путем анализа преимуществ и недостатков каждого из них в от­дельности предлагается трактовка представительства как единства трех его составляющих – действий, правоотношений и норм, объединенных в инсти­тут. Подобным образом раскрываются понятийный и сущностный аспекты природы представительства, которое, по своей сути, является правовым ин­ститутом, изначально появившимся как инструмент охраны и защиты, реа­лизации и восстановления прав тяжущихся сторон.

Таким образом, процессуальное представительство является  способом оказания правовой помощи одного лица (представителя) другому лицу (представляемому) в форме совершения процессуальных действий предста­вителя от имени и в интересах представляемого в рамках полученных пол­номочий в связи с рассмотрением и разрешением судом гражданского дела, урегулированных совокупностью норм, составляющих институт.

Определение процессуального представительства через институт позволяет не только определить место представителя в гражданском и ар­битражном процессе,  но и место норм о процессуальном представительстве в системе права, а также более эффективно совершенствовать этот институт.

Вторая глава посвящена исследованию правового статуса представителя и места, отводимого ему в процессе современным российским  законодательством.

Раскрывается один из основных проблемных вопросов исследуемой темы – отсутствие четкой законодательной регламентации статуса процессуального представителя.

При разработке правового статуса процессуального представителя, конечно, нельзя слепо копировать соответствующие положения зарубежного или дореволюционного российского законодательства, поскольку эти поло­жения не будут действовать в современном российском праве так, как они действовали или действуют в предназначенной для них среде. Однако изу­чать, разумно и осторожно заимствовать их, безусловно, необходимо.

Так, в работе были сопоставлены действующие нормы, касающиеся статуса и полномочий представителя, и нормы Устава гражданского судо­производства 1864 г., а также проведены аналогии с законодательством неко­торых зарубежных стран (Польши и Украины), относящихся вместе с Рос­сией к одному типу процесса – состязательному, а значит, имеющими осно­вания для подобных аналогий.

Между тем, многолетняя дискуссия о месте представителя в гражданском про­цессе выявила две противоположные позиции, которые можно отнести и к его положению в арбитражном процессе.

В соответствии с одной из них представитель является лицом, участ­вующим в деле. Ученые, придерживающиеся другой концепции, утвер­ждают, что представитель не относится к таковым субъектам процесса.

Сопоставления аргументов представителей данных подходов позво­ляет согласиться с мнением тех, которые причисляют представителя к ли­цам, участвующим в деле, поскольку он наделен собственными процессу­альными правами, имеет юридический интерес в процессе и выражает соб­ственную волю.

Прекращению дискуссий относительно статуса представителя и воз­можности совершения им действий, связанной с наделенным статусом лица, участвующего в деле, может послужить дополнение действующих АПК РФ и ГПК РФ следующей нормой: «Все процессуальные действия, которые могут быть совершены лицами, участвующими в деле, могут совершаться также и их представителями, за исключением случаев, когда закон запрещает пред­ставителю совершение каких-либо процессуальных действий. Запрет пред­ставителю совершать определенные процессуальные действия может быть установлен  и самим представляемым».

Рассматриваются субъектный состав лиц, которые могут осуществ­лять представительские функции, и основания вступления их в процесс.

Поднимается вопрос о довольно существенном, на наш взгляд, ограничении круга лиц, имеющих право представлять  юридическое лицо в арбитражном процессе,  его штатными работниками и адвокатами. Подобное ограничение вызвано недавним принятием Федерального Закона Российской Федерации «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» и уже нашло подтверждение в постановлении высшей судебной инстанции.

Однако все это не лишает права предположить, что подобное ограничение существенно ущемляет конституционное право  на  получение квалифицированной юридической  помощи и свободу в выборе  законных средств защиты с одной стороны (стороны представляемых), и право заниматься любой, не запрещенной законом, деятельностью лицами, оказывающими платные юридические услуги, и иными лицами, не являющимися адвокатами, с другой.

Отсюда предложение законодателю исправить сложившуюся ситуацию и устранить категоричность в выборе представителей организаций в арбитражном судопроизводстве путем внесения изменений в соответствующие нормы Федерального Закона Российской Федерации «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» (пункт 5 статьи 2) и статьи 59 АПК РФ, дополнив перечень указанных лиц «иными лицами, оказывающими юридическую помощь» аналогично ситуации с представителями граждан.

Изучаются и анализируются объем полномочий, предоставленных представителю законодателем, и реальный объем прав и обязанностей, не­обходимый данным лицам для максимально эффективного осуществления ими своих функций и достижения целей их участия в процессе в частности, и назначения института представительства в целом.

Процессуальное законодательство, при отсутствии детального ре­гулирования, предоставляет представителям довольно большой объем прав. Тем не менее, для максимально эффективного исполнения им своих функ­ций предлагается дополнить перечень его полномочий и внести некоторые изменения в список специальных полномочий в соответствующих статьях АПК РФ и ГПК РФ.

Перевести из специальных в общие следующие полномочия пред­ставителя в гражданском процессе:

а) обжалование судебного решения;

б) предъявление исполнительного листа к взыска­нию.

Включить в специальные полномочия:

а) отказ от взыскания и отложение взыскания;

б) просьбу о возвращении исполнительного доку­мента взыскателю.

Кроме того, касаемо полномочий, для уяснения правового значения действий представителя для представляемого и суда статью 54 ГПК РФ следовало бы дополнить предложением следующего содержания: «Процессуальные действия представителя, совершенные в пределах его полномочий, являются обязательными для представляемого». Аналогичную норму следует включить и в АПК РФ.

 Выясняется порядок оформления полномочий представителя, всту­пающего в процесс в договорном либо обязательном порядке, и основные коллизионные моменты, связанные с этим вопросом.

В силу формальных требований АПК РФ и ГПК РФ договор между представляемым и представителем не имеет значения документа, удостове­ряющего полномочия представителя. Какой бы договор не связывал представителя и представляемого, первый, чтобы быть допущенным в процесс, суду обязан представить граж­данско-правовую доверенность.

Таким образом, вопрос определения правового статуса представителя не является сугубо процессуальной проблемой как проблемой взаимоотношений пред­ставителя и представляемого.

Процессуальный представитель своей деятельностью осуществляет конституционную гарантию доступности квалифицированной юридической помощи. Государство и общество сами по себе не могут обеспечить гражда­нину квалифицированную юридическую помощь, поэтому они передают эту обязанность иным образованиям (например, коллегиям адвокатов как про­фессиональных представителей). Однако обязанностью государства как субъекта права остается обеспечение деятельности этих образований, не только в организационном или материальном плане, но и, в первую очередь, в плане определения их положения в системе.

 В третьей главе проводится обоснование межотраслевого характера института процессуального представительства в современном российском праве. Выделяются предпосылки его дальнейшего развития и перспективы преобразования в комплексный правовой институт, сочетающий в себе ча­стно-правовые и публично-правовые элементы.

Кроме того, о комплексном характере процессуального представи­тельства свидетельствует также его единство в процессуальных отраслях права.

Развитие рассматриваемого института обусловлено международно-правовыми, конституционными, материально-правовыми и процессуально-правовыми предпосылками, к числу которых, в частности, относятся: рас­смотрение международным правом представительства как явления, обеспе­чивающего равенство всех перед законом, право на доступ к суду, особое внимание международно-правовых актов вопросам оказания бесплатной правовой помощи; права на судебную защиту и на получение квалифициро­ванной юридической помощи, которые гарантируются статьями 46 и 48 Конститу­ции РФ и не подлежат ограничению; формирование новых и развитие тра­диционных отраслей права, требующих специализации и глубоких правовых знаний; уменьшение активности суда и развитие принципа состязательно­сти; увеличение сферы действия принципа диспозитивности, расширение использования внесудебных средств и способов разрешения правовых кон­фликтов, предполагающее оказание квалифицированной правовой помощи.

Учитывая новые исторические реалии, связанные с переменами в социальном, политическом и экономическом строе современного Россий­ского государства, выделяется социальное, политическое и правовое значе­ние рассматриваемого института.

Цели судебного представительства определяются необходимостью обеспечить наиболее полную защиту интересов граждан и организаций. В современных условиях значение судебного представительства все более возрастает.

Таким образом, проведенный анализ показывает сложность и много­аспектность проблем правового регулирования и юридической деятельности представителей в судебном процессе. Поэтому данная тема нуждается в дальнейшем исследовании новыми поколениями ученых.

Все вышесказанное еще раз подчеркивает актуальность рассматри­ваемой темы. Данная работа нисколько не умаляет вклада множества уче­ных-специалистов в развитие темы представительства. Напротив, она при­звана обратить внимание на поставленные проблемные вопросы и способст­вовать активизации научных исследований и законодательной модернизации столь важного в современных условиях правового института как гаранта ре­альной защищенности прав личности.

Конечно, некоторые вопросы не получили достаточного освещения в данной работе, поскольку была предпринята попытка анализа судебного представительства как самостоятельного вида представительства, имеющего свои особенности, но в то же время неразрывно связанного с институтом представительства в гражданском праве. Тем не менее, фор­мируемое новым процессуальным законодательством правовое поле создало дополнительные предпосылки развития института представительства  и по­вышения его роли в деле защиты прав и законных интересов участников гражданских правоотношений.

Список использованных источников

1. Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голо­совании 12 декабря 1993 г.) // Российская газета.-  1993. - 25 декабря.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации (части первая, вторая) (с изм. и доп. от 20 февраля, 12 августа 1996 г., 24 октября 1997 г., 8 июля, 17 декабря 1999 г., 16 апреля, 15 мая, 26 ноября 2001 г., 21 марта, 14, 26 ноября 2002 г., 10 января, 26 марта, 11 ноября, 23 декабря 2003 г ) // Российская га­зета. – 1994. – 8  декабря.

3. Арбитражный процессуальный кодекс РФ от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ// Российская газета. – 2002. – 27 июля.

4. Гражданский процессуальный кодекс РФ от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ (ГПК РФ) (с изм. и доп. от 30 июня 2003 г.) // Российская газета. – 2002. - 20 ноября.

5. Семейный кодекс РФ от 29 декабря 1995 г. N 223-ФЗ (с изм. и доп. от 15 ноября 1997 г., №17.

6. Федеральный закон от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3 «Об адвокатской дея­тельности и адвокатуре в Российской Федерации» (с изм. и доп. от 28 ок­тября 2003 г.) // Российская газета. – 2002. – 5 июня.

7. Федеральный закон от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ «О несостоятель­ности (банкротстве)» // Парламентская газета. – 2002. – 2 ноября.

8. Федеральный закон от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ «Об акционерных обществах» (с изм. и доп. от 13 июня 1996 г., 24 мая 1999 г., 7 августа 2001 г., 21 марта, 31 октября 2002 г., 27 февраля 2003 г.) // Российская газета. – 1995. – 29 декабря.

9. Комментарий к Федеральному закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»  (постатейный) / Под ред. А.В.Гриненко. - М.: ООО "ТК Велби", 2003. - 250 с.

10. Комментарий к Федеральному закону «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» / Под ред. В.А. Вайпан, В.И. Сер­геев.- М.: Издательский Дом  «Ютсицинформ», 2003. – 325 с.

11. Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Россий­ской Федерации (постатейный) / Под ред. проф. В.В. Яркова. - М.: Издатель­ство БЕК, 2003. – 252 с.

12. Постатейный комментарий к Арбитражному процессуальном ко­дексу Российской Федерации / Под ред. Гуева А.Н. –М.: Издательский Дом "Инфра-М", 2003. - 327 с.

13. Комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу Российской Федерации (Отв. ред. Г.П. Ивлиев). – М.: Юрайт-Издат, 2002.- 410 с.

14. Гражданский процесс / Под ред. М.Г.Авдюкова. – М.:Просвещение, 1970.- 220 с.

16. Гражданский процесс: Учебник для вузов / Отв. ред. Ю.К.Осипов. - М.: Юрид. лит., 1995.-540 с.

17. Советский гражданский процесс / Под  ред. К.И. Комиссарова, В.М. Семенова.- М.: Просвещение, 1978.-  315 с.

18. Учебник гражданского процесса / Под ред. М.К. Треушникова. - М.: Манускрипт, 1996. -  590 с.

19. Гражданский процесс: Учебник / Отв. ред. проф В.В. Ярков.- М.: «Экзамен», 2000. – 624 с.

20. Гражданское процессуальное право России. - М.: Приор, 1996. – 212 с.

21. Советское гражданское право. - М.: Просвещение, 1982. – 300 с.

22. Курс советского гражданского процессуального права. - М.: Просвещение, 1981. - 249 с.

23. Теория государства и права. – Екатеринбург: «Фолио», 1996.- 416 с.

24. Адвокатура в России: Учебник / Под ред. Л.А. Демидовой, В.И. Сергеева – М.: ЗАО Юстицинформ, 2004.-  576 с.

25. Адвокатская деятельность: Учебно-практическое пособие / Под ред. В.Н.    Буробина. – М.: Юстина,  2002. – 490 с.

26. Арбитражный процесс: Учебное пособие / Под ред. Р.Е. Гукасян, В.Ф. Та­раненко   – М.: Юрид. лит., 1996. – 370 с.

27. Адвокат в уголовном процессе. – М.: Новый Юрист, 1997. – 224 с.

28. Алексеев С.С. Проблемы теории права. – Свердловск: Мысль, 1992. - 235 с.

29. Васьковский Е.В. Курс гражданского процесса. – М.: Юстина,1999. – 372 с.

30. Ватман Д.П. Адвокатская этика (нравственные основы судебного представительства по гражданским делам). - М.: Просвещение, 1977. -300 с.

31. Гольмстен А.Х. Учебник русского гражданского процесса. - СПб.: Питер, 1993. 221 с.

32. Гордон М.В. Представительство в гражданском праве. – СПб.:Питер,1999.- 317 с.

33. Ивакин В.Н. Представительство в советском гражданском процессе. Вопросы теории  и практики. - М.: Наука, 1981.- 111 с.

34. Ильинская И.М.; Лесницкая Л.Ф. Судебное представительство в  процессе. – М.: Юрид. лит., 1966.-172 с.

35. Ильинская И.М., Лесницкая Л.Ф. Судебное представительство в гра­жданском процессе. - М.: Просвещение, 1964.-298 с.

36. Казанцев Н.И. Учение о представительстве в гражданском праве. - СПб.: Юридическая литература, 1979. - 449 с.

37. Малышев К.И. Курс гражданского судопроизводства. - СПб.: Юридическая литература, 1974. -311 с.

38. Марсов А.И. Правило адвокатской профессии. - М.: Статут, 2003.-256 с.

39. Мейер Д.И. Русское гражданское право. - М.: Статут, 1997.-432 с.

40. Невзгодина Л.В. Представительство по советскому гражданскому праву. – Томск: Юрист, 1980.- 169 с.

41. Нерсесов Н.О. Избранные труды по представительству и ценным бу­магам о гражданском праве. - М.: Норма, 1998. - 512 с.

42. Об адвокатуре. Международные положения. -  М.: Статут,1997.- 178 с.

43. Осипов Ю.К. Подведомственность юридических дел. – Свердловск: Учебная литература, 1973. –240с.

44. Пальховский А.М. О праве  представительства на суде. – М.: Типо­графия Ф.Иогансов, 1876. –325 с.

45. Рязановский В.А. Единство процесса. - М.: Новый Юрист, 1996. - 204 с.

46. Рясенцев В.А. Понятие и юридическая природа полномочия предста­вителя в гражданском праве: Методические материалы ВЮЗИ. Вып.2. - М.: Просвещение, 1948.-165 с.

 47. Тюртюмов И.М. Устав гражданского судопроизводства с законодательными мотивами, разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских  юристов, извлечениями из научных и практических трудов по гражданскому праву и  судопроизводству.– М.: НОРМА, 2002.-  569 с.

48. Халатов С.А. Представительство в гражданском  и арбитражном про­цессе. – М.: НОРМА, 2002.-  206 с.

 49. Чечина Н.А. Гражданские процессуальные отношения. – Ленинград: Изд-во Ленинградского ун-та, 1962. – 85 с.

 50. Шерстюк В.М. Система советского гражданского процессуального права (вопросы теории). - М.: НОРМА, 1989. - 311 с.

 51. Щеглов В.Н. Субъекты судебного гражданского процесса. – М.: Правоведение, 1999. -  316 с.

 52. Ярков В.В. Юридические факты в механизме реализации норм граж­данского процессуального права. – Екатеринбург.: «Фолио», 1992. – 227 с.

53. Бойков О.Н. Арбитражный процессуальный кодекс 2002 года: повы­шение эффективности судебной защиты // Российская юстиция.- 2002.- № 10. – С. 43-47.

54. Виговский Е.В. Доверенность в хозяйственном обороте // Бухгалтер­ский учет. – 2000. - №9. – С. 12-19.

55. Всеобщая декларация прав и свобод человека (Резолюция 217А (lll) Генеральной Ассамблеи ООН от 10 декабря 1948г.) // Россия и международ­ное сотрудничество в области прав человека. Документы и материалы. - М., 2002.- № 3. - С.413-419.

56. Ковалевская Д.Е. Представительство в арбитражном суде // Налого­вый вестник. – 2001. - №11.- С.21-33.

57. Комаров А.Н.  Проблемы применения нового АПК РФ // Эж-ЮРИСТ.- 2003. -  № 15. – С. 24-29.

58. Куричев Ю.А. Доступность юридической помощи – общий принцип правосудия   // Правоведение. - 1990.- №5. - С.71-80.

59. Курочкин А.С. Законное и уполномоченное представительство // Бух­галтерский учет. – 2000. -  № 15. – С. 23-30.

60. Осипов Ю.К. Понятие институтов гражданского процессуального права //  Правоведение. – 1973. -  №1. - С.54-60.

61. Осокина Г.М. Понятие, виды и основания законного представитель­ства. //Российская юстиция. -  1999. - № 1. – С.11-18.

62. Петренко Л.Ю. Правовые отношения в странах СНГ // Вестник РАН. - 1997.- №12.- С. 45-51.

63. Пиксин Н.Н. Правовой институт судебного представительства // ЭЖ-Юрист.- 2003.-  №38.- С.42- 54.

64. Поленина С.В. Комплексные правовые институты и становление но­вых отраслей права // Правоведение. – 1975.- №3.- С.74-91.

65. Сапунков В.И. Проблемы представительства прокурором интересов гражданина или  государства в суде // Теоретические и прикладные про­блемы реформы гражданской юрисдикции. - 1998. - № 10. - С.59-67.

66. Сергеев В.И. Проблемы правоприменения Федерального закона «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» // Адво­катская практика.- 2002.- №5.- С.13-14.

67. Серков  П.Н, Имеет ли суд право на право? // Российская юстиция.- 2002.-  № 2. – С. 10-17.

68. Титова Г.С. Расходы на представительство интересов в суде // Финан­совая газета. Региональный выпуск. – 2002. -  № 37. – С. 27-35.

69. Шестаков Л.Н. Россия – член Совета Европы: некоторые правовые вопросы // Вестник МГУ. Сер.11. Право. - 1997. - №4.- С.63 -70.

70. Яблочков Т.М. К учению об основных принципах гражданского про­цесса // Сборник статей  по гражданскому и торговому праву «Памяти про­фессора Г.Ф Шершеневича». - 1915. - № 3 - С. 101- 132.

71. Постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995г.  №4-П // Собрание Законодательства РФ. - 1995.- №19. - С.1764.

72. Постановление Конституционного Суда РФ от 15 января 1999г. №1-П «По делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 295 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина М.А. Клюева» // Собрание Законодательства  РФ.-   1999.  - №4. – С. 602.

73. Постановление Конституционного Суда РФ от 19 мая 1998г.№15-П //  Собрание Законодательства РФ. 1998. -  №22 .- С. 2491.

74. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 де­кабря 2002 г. № 11 «О некоторых вопросах, связанных с введением в дейст­вие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ.-2003.- №2. – С. 245.

75. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 6 но­ября 2001 г. № 7730/00 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. – 2002. -  № 2. – С. 16.

76. Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 9 де­кабря 2002 г. № 11 «О некоторых вопросах, связанных с введением в дейст­вие Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ.-2003.- №2. – С. 24.

77. Постановление Пленума Верховного Суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 1 июля 1996 г. № 6/8 «О некоторых вопросах, свя­занных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Фе­дерации» // Российская газета. – 1996. – 10 августа.

78. Определение ВК Верховного Суда РФ от 17 сентября 2002 г. № 6н-441/01 // СПС Гарант.

79. Постановление ФАС Московского округа от 03.12.2002 № КГ-А40/7843-02 (извлечение).- С. 24.

80. Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 27 ап­реля 2002 г. № 12350/01 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. – 2002.-  № 9. 

81. Определение арбитражного суда Ульяновской области от 29.10.2002 № А12-7529/00 (извлечение). – С. 44.

82. Интернет-конференция Председателя Высшего Арбитражного Суда    Российской Федерации В.Ф. Яковлева «Новые задачи арбитражной системы России».

83. Интернет-конференция Председателя Верховного Суда Российской Федерации Лебедева Вячеслава Михайловича «Реформирование процессуального законодательства в Российской Федерации».

Дипломная работа выполнена  мной совершенно самостоятельно. Все использованные в работе материалы и концепции из опубликованной  науч­ной литературы и других источников имеют ссылки на них.

«___»____________ г.