Открытый финал в поэме А. Блока "Двенадцать"
Открытый финал
использовался художниками разных эпох. В ХХ веке он так же используется целым
рядом художников. Рассматривая его функцию в «Сожженном романе» хотелось бы
сначала обратиться к поэме Блока «Двенадцать». Помимо того, что у обоих текстов
мы находим открытый финал, создаётся отчётливое ощущение, что тексты связаны
между собой, и именно финал является местом, где связь проявляется самым
отчётливым образом.
Интерпретация поэмы А.А.
Блока «Двенадцать», особенно ее финала, — один из самых интересных и загадочных
вопросов в творчестве поэта. Вышедшая вскоре после статьи «Интеллигенция и
революция», написанная словно на одном дыхании в течение января 1918 года,
поэма вызвала двойственное к себе отношение. По воспоминаниям В. Маяковского,
поэмой зачитывались и белые, и красные. Но, как тогда же отмечала критика,
появление Христа в финальной главе поэмы озадачило всех: для белых это было
богохульством, для красных — досадным религиозным мистицизмом. Отсюда разные
точки зрения — Христос ли с двенадцатью апостолами идет по заснеженным улицам?
Или это Антихрист? Что несет его образ людям? Что принесла им революция?
В мировоззрении Блока
немалое место занимает идея революции как возмездие за грехи отцов. Поэтому
неизбежны и «гримасы революции» — случайные жертвы, разгул насилия, стихия
террора. Такой случайной жертвой в поэме является Катька, погибшая нечаянно, в
суматохе преследования «буржуя» Ваньки. Но так ли случайна ее гибель? Революция
разрушает традиционные устои, прежние нравственные ценности, христианскую
мораль:
Свобода, свобода,
Эх, эх, без креста!
Рассмотрим финал поэмы
Блока. О явлении Христа перед бредущим сквозь вьюгу отрядом красногвардейцев —
писали за минувшие восемь десятилетий множество крупнейших поэтов и прозаиков,
философов и литературоведов. Литература о поэме огромна, но на каждом витке
отечественной истории споры возобновляются с новой силой. Как известно, сам
Блок писал, что ему пришлось закончить поэму так, как он ее закончил, что он
«нехотя, скрепя сердце — должен был поставить Христа».
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью
надвьюжной,
Снежной россыпью
жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди — Исус Христос”?
Поэма «Двенадцать» долгое
время воспринималась как «революционная», что до известной степени справедливо;
но именно этот общественный резонанс приглушил для многих современников Блока,
вовлеченных в водоворот роковых событий, ее более глубокое, подлинное и
трагедийное звучание. Фигура Христа в финале поэмы, ведущего под «кровавым
флагом» двенадцать красных апостолов и тем самым освящающего террор и убийство,
казалась немыслимым кощунством. Конечно, так и есть, если взглянуть на
«Двенадцать» в исторической перспективе. Однако «Двенадцать» —
произведение историческое лишь на поверхности. Ибо история растворена здесь в
мифе. «Двенадцать» — блоковский, и не только блоковский, романтический миф о
неотвратимой гибели «гуманистической» культуры и личности перед натиском массы.
Красногвардейцев ведет
ненависть, а не любовь к людям. Они не приобрели еще себе нового Бога, а веру в
старого уже потеряли. Однако, до самого конца, «двенадцать» идут «без имени
святого», а значит, не понимая и не принимая окончательно идеалов новой жизни.
И тогда Блок выводит в финальной главе образ Христа, который возглавляет с
красным флагом в руках победный марш красногвардейцев. Необычно появление
такого образа в поэме, где звучит тема революции, где совершается убийство
женщины, но, в то же время, нельзя отрицать логичности и органичности его
возникновения. открытый финал поэма блок двенадцать
Фигуру Христа трактовали
как символ революционера, символ будущего, языческого Христа, старообрядческого
«сжигающего» (имя «Исус», а не «Иисус» было именно у раскольников), как
сверхчеловека, как воплощение Вечной Женственности, как Христоса-художника… И
до сих пор, как и в начале века, одни желают видеть во главе не Христа, а
Ленина, а чувства верующих оскорбляет явление Христа «под кровавым флагом»
впереди всех тех, кто олицетворяет безбожную революцию. Поэт и сам точно не
может объяснить роль Исуса: «Что Христос идет перед ними – несомненно… страшно
то, что опять Он с ними… а надо Другого…». Возникает ощущение, что Блок
действительно вслушивался в «музыку революции», пытаясь в этом гуле услышать
откровение, записать голос, а осознание смысла услышанного должно было прийти
позже. В его дневниках нет записей, предваряющих создание поэмы, а есть только
сделанные уже после ее написания попытки осмыслить, объяснить возникновение
образа Христа.
На лицо связь финала
поэмы Блока и романа Голосовкера. У Голосовкера мы так же находим в финале Иисуса.
Литература
1. Климова Н.М. «Между Кудеяром и
Власом (к вопросу о финале поэмы А.А. Блока «Двенадцать»)»// «Сибирский
филологический журнал» 2007, №2
2. «Финал «Двенадцати» - взгляд из
2000 года»// «Знамя» 2000, №11