Образ няни в лирике Ходасевича и Пушкина

Министерство образования и науки Российской Федерации

ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ (ТГУ)

Филологический факультет

Кафедра истории русской литературы XX века

ДОКЛАД

ОБРАЗ НЯНИ В ЛИРИКЕ ПУШКИНА И ХОДАСЕВИЧА

Руководитель

канд. фил. наук, доцент

А.С. Сваровская

Автор работы

А.В. Петрова

Томск 2010

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение

1 Общее понятие про образ няни

2 В каких стихотворениях Пушкина и Ходасевича присутствует образ няни

3 Какую роль няня сыграла в жизни Владислава Ходасевича

4 Анализ стихотворения «Не матерью, но тульскою крестьянкой»

5 Какое влияние оказала на Пушкина его няня

6 Анализ стихотворения «Няне»

7 Анализ стихотворения «Наперсница волшебной старины»

8 Анализ стихотворения «Наша ветхая лачужка»

9 Анализ стихотворения «Вновь я посетил»

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Владислав Фелицианович Ходасевич был литературоведом, критиком, мемуаристом, переводчиком, поэтом. Его отец был поляком, мать - из еврейской семьи. Неизвестно, насколько хорош был их русский и насколько верно они выговаривали слова, но, по словам Черниховского[1], сам Ходасевич рассказывал: «Бабушка изъяснялась по-русски примерно так: "Закрывай фэнстер"». «Судьбой уготовано ему было напряжённое самоопределение в культуре: родившись в польско-еврейской католической семье, он был вскормлен русской православной крестьянкой – физически – и русской классической литературой – духовно. Обширная география невынужденных и вынужденных скитаний (Италия до революции, Германия, Чехия, Франция – в период эмиграции) учила его носить свою Родину в себе». [2]

[3]Начал печататься в 1905 году (одновременно стихи и критика), очень скоро завоевал известность в литературных кругах Москвы именно как критик. Первые стихотворные сборники - “Молодость” — 1908 г., “Счастливый домик” — 1914 г. Третья книга Ходасевича «Путем зерна», собранная в 1918 году, а изданная в 1920-м. Позднее, в 1927 году, Ходасевич кардинально переработал «Путем зерна», исключив несколько стихотворений, отредактировав другие и добавив третьи, некоторые из которых написаны уже в середине двадцатых годов, в эмиграции. Сборник «Тяжелая лира», вышедший в 1922 году и подведший черту под пребыванием Ходасевича в России, начинается как продолжение «Путем зерна». Сам Ходасевич рекомендовал ее как книгу, подводящую итог его "взрослой" поэтической работе.

В 1927 году Ходасевич выпускает «Собрание стихотворений» — переработанные «Путем зерна» и «Тяжелая лира», а также написанные в эмиграции стихи, объединенные под общим названием «Европейская ночь». Словно по инерции, Ходасевич написал после выхода «Собрания стихотворений» еще несколько десятков замечательных строк, и — замолчал.

Владислав Ходасевич остро ощущал, что его стихи больше принадлежат будущему, чем времени, в котором они рождались, поэтому он старался не обращать внимания на оценки современников, надеялся на справедливый суд потомков.

О Ходасевиче писали многие критики, в своем докладе я расскажу о нескольких наиболее известных, таких, как Бочаров, Богомолов, Толмачев, Вейдле.

В предисловии к собранию сочинений Бочаров напоминает нам, что Ходасевич был выкормлен тульской крестьянкой Еленой Кузиной. «В стихотворении он возвел этот кровно-культурный конфликт куда глубже к истокам своего существования. <…> С молоком тульской крестьянки он именно высосал мучительную связь с Россией и самое свое бытие в русском языке и русской поэзии. Не только физическое, но и культурное свое бытие. Высосал, а не получил в прирожденное наследство, какое получают “c молоком матери”»[4] По словам Бочарова, в этом и есть корень Ходасевича: в его мучительных поисках способов приобщения к русской культуре.

В.В.Вейдле в своей статье «Поэзия Ходасевича»[5] пытается понять, в чем опора, национальный смысл Ходасевича, с какой реалией русской литературы мы не должны забывать его родства? Автор статьи считает, что язык Ходасевича не связан с его кормилицей, о которой говорится в «Тяжелой лире», Вейдле считает, что он выходит именно из пушкинского языка. «Он [Ходасевич] берет Пушкина всего, целиком, таким, каким он сложился к середине тридцатых годов, и <…> переучивается всему: взвешивать мысли, сочетать слова, слагать стихи».

Своеобразный синтез этих двух, можно сказать, противоположных точек зрения представляет собой статья Толмачева[6], который в очередной раз подчеркивает, что Россия не была родственно близка Ходасевичу, но он воссоздал её в своем языке, «впитанном с молоком “тульской крестьянки”, сконцентрированном в шепоте “святых губ” Пушкина».

Богомолов же, в своем предисловии к сборнику стихотворений Ходасевича[7], не сомневается в том, что своей привязанностью к русской культуре поэт обязан именно своей кормилице, так как именно ей он посвятил самое проникновенное стихотворение. Тут же проводится аналогия с няней Пушкина: «Для Пушкина муза и няня являются двумя ликами одного и того же существа. Для Ходасевича же сюда добавляется и ещё один лик – родины, России».

Единственная русская монография о Ходасевиче И. Сурат «Пушкинист Ходасевич» рассматривает Пушкина в качестве основного мировоззренческого ориентира Ходасевича, в ней освещается не столько поэтика его произведений, сколько этапы творческого пути В. Ходасевича в тесной соотнесенности с его биографией[8].

В творчестве названных выше поэтов просматривается много общего. Языком своего творчества каждый из них обязан няне. Ходасевич первым высказал мысль, что няня Пушкина была одним из образов его музы — и когда Пушкин пишет о музе, он имеет в виду и свою старенькую няню.

В своем докладе я попытаюсь проследить продолжение пушкинской традиции образа няни в стихотворении Ходасевича «Не матерью, но тульскою крестьянкой».

Также объектом нашего исследования является и лирика Пушкина, в которой присутствует образ Арины Родионовны: «Няне», «Наперсница волшебной старины», «Наша ветхая лачужка».

Целью моего доклада является выявление путем сопоставления сходства и различия образа няни в стихотворениях Ходасевича и Пушкина.

Задачи:

1. Что обозначает образ няни в литературе вообще, как часто используется этот образ у русских поэтов, кто чаще всего пользуется им.

2. Выяснить, в каких стихотворениях у Ходасевича и Пушкина присутствует интересующий нас образ.

3. Выяснить, какую роль сыграла няня в жизни Ходасевича.

4. Выяснить, что значила для Пушкина его няня и как она повлияла на его творчество.

5. Определить, как воплотился образ няни в творчестве Пушкина и Ходасевича, в чем сходство и в чем различие двух образов.

6. Сделать вывод из полученной информации.

1 ОБЩЕЕ ПОНЯТИЕ ОБРАЗА НЯНИ

Художественный образ[9] – одна из основных категорий эстетики. Образом называется любое явление, творчески воссозданное автором в художественном произведении. Это сложный феномен, который включает в себя индивидуальное и общее, характерное и типичное.

В русской культуре, начиная с XVIII века, женские образы становятся символами времени: образы императриц в мемуарах XVIII века; знаменитые портреты воспитанниц Смольного института, в которых женщина предстает как объект восхищения художника и существо, наделенное душой и темпераментом, литературные женские образы XIX века, главные характеристики которых – умение чувствовать, любить и страдать; женщины, символизирующие путь в революцию. Прекрасные женские образы, созданные поэтами и писателями, до сих пор волнуют сердца читателей. Это и божественная красавица А.С.Пушкина, и обаятельные образы Л.Н.Толстого, и героини И.С.Тургенева. Поэты и писатели XX века, следуя традициям своих предшественников, тоже создают удивительные женские образы, достойные преклонения.

2 В КАКИХ СТИХОТВОРЕНИЯХ ПУШКИНА И ХОДАСЕВИЧА ПРИСУТСТВУЕТ ОБРАЗ НЯНИ

Няня – излюбленный литературный образ Пушкина. Какое бы произведение солнца русской поэзии мы не вспомнили, там все равно можно было бы найти упоминание о няне: «Евгений Онегин», «Капитанская дочка», «Барышня-крестьянка», и это далеко не все произведения. Если говорить о лирике, то тут тоже можно найти огромное количество примеров: «Няне», «Наперсница волшебной старины», «Наша ветхая лачужка», «Вновь я посетил». У Ходасевича же наряду с образом кормилицы возникает образ беременной женщины. Для него это не только символ живой и естественной связи с корнями, но и символический образ эпохи, вынашивающей будущее.

3 КАКУЮ РОЛЬ СЫГРАЛА НЯНЯ В ЖИЗНИ ВЛАДИСЛАВА ХОДАСЕВИЧА

В автобиографическом очерке «Младенчество»[10] Ходасевич говорит о том, что он «опоздал родиться»: в 1886 году его родители были уже не молоды, ближайшая по рождению сестра была на одиннадцать лет старше него. И эту опоздалость поэт ощущает даже в своем творчестве: «Родись я на десять лет раньше, был бы я сверстником декадентов и символистов <…> Я же явился в поэзии как раз тогда, когда самое значительное из мне современных течений уже начинало себя исчерпывать, но еще не настало время явиться новому».

С самого детства Ходасевич был слаб здоровьем: почти сразу после рождения у него на языке начала расти опухоль, из-за которой он не мог есть. Кормилицы бросали его одна за другой со словами: «Он все равно не жилец». В конце концов, крестьянка Елена Кузина согласилась его выходить, но ради этого ей пришлось отдать в воспитательный дом своего собственного ребенка, и там он вскоре умер. Это беспокоило Ходасевича, поэтому в стихотворении, посвященном кормилице поэта, об этом упоминается так же, как и в очерке: «Моя жизнь стоила жизни другому существу».

Из этого же очерка мы понимаем и значение кормилицы для Ходасевича, ведь именно с ней связаны первые детские воспоминания поэта: «Няня держит меня на руках. Мы с ней стоим в Петровском-Разумовском на плотине, у входа в парк. За спиной у нас пруд, а перед нами — просторное болото. Влево, к фабрике Иокиша, уходит Михалковское шоссе. На шоссе стоит городовой. Он подходит к няне, говорит с ней, потом протягивает мне палец, я за этот палец хватаюсь, и городовой целует мне руку. Мне очень совестно и даже боязно; перед моими левыми друзьями, но с этой сцены начинается моя жизнь, ибо с нее начинается мое сознание». Показательным моментом является и другое воспоминание Ходасевича: «В один прекрасный день мне таки объявили, что вечером меня повезут в театр. Я заорал благим матом и орал так до самого вечера. Наконец мне сказали, что едем мы не в театр, а к няне в деревню. На это я согласился — не без опаски. Потом было что-то еще, какая-то смесь огней, людей, лошадей, потом мы очутились дома, и я должен был признаться, что нянина деревня мне очень понравилась и что я хочу сейчас же ехать туда опять».

Спустя несколько строк, мы вновь видим упоминание о кормилице, когда Ходасевич сообщает нам, что рос он, окруженный женщинами.

Особо дорого для Ходасевича и воспоминание о том, как он однажды выпал из окна, оно так же отражено в стихотворении про кормилицу.

4 АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ «НЕ МАТЕРЬЮ, НО ТУЛЬСКОЮ КРЕСТЬЯНКОЙ»

Нельзя не согласиться с мыслью Богомолова о том, что самое проникновенное стихотворение Владислав Ходасевич посвящает не своей трепетно любимой матери, « а тульской крестьянке Елене Кузиной, с молоком которой впитал мучительную любовь к той стране, где он вырос».

В самом начале стихотворения Ходасевич говорит, что был воспитан Еленой Кузиной, которая все время была рядом с ним, «крестила на ночь от дурного сна». Это немаловажный факт, так как в очерке «Молодость», о которой говорилось ранее, поэт говорит о том, что рос очень мнительным человеком, он боялся темноты, пауков, ада и очень рано узнал о смерти.

Далее поэт говорит о том, что няня всегда хранила сладости для своего воспитанника. И в этой же строфе мы видим, как Ходасевич сравнивает себя с Пушкиным: «Она не знала сказок и не пела». Имеется в виду известный факт, что сюжетами для своих знаменитых сказок Пушкин обязан именно своей няне. «В Михайловском Пушкин обратился к фольклорным материалам, и неисчерпаемым источником народного вдохновения стала для него няня Арина Родионовна. Известно, что с её слов Пушкин записал несколько сказочных сюжетов. Первым в его тетради был текст, положенный в основу «Сказки о царе Салтане», которая и открывала цикл пушкинских сказок».[11]

В следующей строфе Ходасевич пишет о том, что кормилица отдала ему все, что имела:

И материнство горькое свое,

И просто все, что дорого ей было.

Говоря о ее самопожертвовании, поэт подразумевает отказ от собственного ребенка Елены Кузиной, которого она отдала в воспитательный дом.

Следующее четверостишие – упоминание о том случае, когда маленький Ходасевич выпал из окна, но, зацепившись за желоб, остался жив. То, что кормилица поставила свечку за его «чудесное спасение», ещё раз доказывает нам ее привязанность к своему воспитаннику, как он дорог ей.

Далее идут строчки, в которых как раз и происходит то возведение кровно-культурного конфликта, о котором говорит Бочаров в своем предисловии. Ходасевич говорит о том, что он «высосал» право любить Россию. Понимание этого дикого слова приходит, если еще раз взглянуть на родословную поэта: мать – еврейка, а отец – поляк. Но, не смотря на нерусское происхождение, Ходасевич душой и сердцем врос в русскую культуру. В России он видел свое начал,о и жизнь свою не мог отделить от нее:

Учитель мой — твой чудотворный гений,

И поприще — волшебный твой язык.

Действительно, Ходасевич прочно привязался к русской культуре и настолько овладел языком, что в своем стихотворении мы видим гордость за то, что относится к русскому слову намного трепетнее, чем поэты, которым язык достался по наследству.

Финал стихотворения – надежда на то, что даже после смерти любовь Елены Кузиной не угасла. «Елена Кузина, его кормилица, даже сквозь вечный сон продолжает любить того младенца, которого когда-то спасла от смерти. И так же неминуемо он пронесет сквозь смерть любовь к Елене Кузиной, а следовательно – и к России, а следовательно – и к русскому языку, русской поэзии».[12]

5 КАКОЕ ВЛИЯНИЕ НА ПУШКИНА ОКАЗАЛА ЕГО НЯНЯ

При жизни ее звали Арина. Под старость некоторые именовали ее Родионовна, как делается иногда в деревнях. Сам Пушкин ни единого раза не назвал ее по имени, а в письмах писал "няня" (один раз даже с заглавной буквы).

Когда Пушкин родился, Арине был 41 год, через два года она овдовела. Она вынянчила Александра и Льва, но кормилицей была только для Ольги.

Но, не смотря на то, что у поэта была и другая няня, которая кормила его грудью, огромную любовь солнце русской поэзии питал только к своей незабвенной Арине Родионовне. Ей он посвящал стихи, ее образ прослеживается через все творчество поэта. Согласно "Указателю поэзии Пушкина" Томаса Шоу слово "няня" в разных падежах поэт употребил в стихах 23 раза, из них в "Онегине" 17 раз, остается 6. В "Словаре языка Пушкина", включающем письма и черновики, слово "няня" отмечено 36 раз; из них в "Онегине" 19 и еще 17 слов за всю жизнь поэта.

Первое лето в своей жизни Пушкин провел в Михайловском, куда его привезли вскоре после рождения; лишь осенью родители уехали в Петербург. Когда она начала его нянчить, неясно, но «на седьмом году няню и бабушку сменили гувернеры и учители». Его любовь к няне и роль ее в его жизни относятся к михайловской ссылке, которая продолжается два года, няня - его помощница в практических делах, в быту. Ее доброта и забота о нем и приезжающих делают ее незаменимой. Арина Родионовна старалась всячески скрасить одиночество поэта.

Анненков[13] пишет: «Александр Сергеевич отзывался о няне, как о последнем своем наставнике, и говорил, что этому учителю он обязан исправлением недостатков своего первоначального французского воспитания. <…> Арина Родионовна была посредницей в его сношениях с русским сказочным миром, руководительницей его в узнании поверий, обычаев и самых приемов народа...».

Няня стала литературной моделью и обретает вторую жизнь в произведениях Пушкина. В биографиях Пушкина няня затмевает собой еще одного слугу, преданного Пушкину не менее няни - Никита Козлов, верный и преданный "дядька", который выручал Пушкина в весьма серьезных ситуациях, на руках принес раненого поэта в дом, вместе с Александром Тургеневым опустил гроб с телом Пушкина в могилу. Пушкин создал романтический, поэтический миф, замысел поэта продолжили его друзья. Вслед за ними возвеличивать няню стали первые пушкинисты.

6 АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ «НЯНЕ»

С первых строчек понятно, как поэт относится к своей няне – между ними нет классовых преград, он обращается к ней как к равной по статусу. Сразу же после обращения идет повтор «давно, давно», который звучит как сожаление о долгом молчании, ведь этим он причинил боль и страдания близкому человеку.

После этого перед нами предстает картина ожидания: главная героиня не находит себе места, она все время ждет, и это ожидание сопровождается тревогой, тоской, предчувствиями. Образ «черного отдаленного пути» тоже имеет свое значение: это не только осенняя дорога, размытая дождями, это еще и образ сложной судьбы поэта, мысли о которой не покидают старую няню, поэтому грусть и тоска стесняют ее грудь, не давая покоя ни на минуту.

Данное стихотворение так и осталось незаконченным. В черновике поэта оно стояло без названия, заглавие "Няне", поставленное при первой публикации Анненковым в 1855 году, указывалось сначала в скобках, а затем скобки стали отбрасываться, как, в конечном итоге, и перестали подписывать оборванную на середине строчку «То чудится тебе…». И в это же время художественный образ няни был впервые отождествлен с Ариной Родионовной.

7 АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ «НАПЕРСНИЦА ВОЛШЕБНОЙ СТАРИНЫ»

Первые строки – обращение, причем автор использует не просто имя или прозвище. «Наперсница волшебной старины» - та, к кому обращается поэт, уже не молода, «друг вымыслов» - сразу становится понятно, что речь идет о няне Пушкина, которая рассказывала ему свои сказки, а поэт сделал их основой своих произведений. «Тебя я знал во дни моей весны» - она была рядом с ним в самые счастливые моменты его жизни, когда душа его расцветала.

«Я ждал тебя» - поэт знал, что няня всегда придет к нему, поэтому он не просто надеялся, что она придет, а именно ждал.

Далее идет описание ситуации, когда няня сидит над колыбелью и поет для малыша. «Мой юный слух напевами пленила» - Пушкин снова говорит о том, что своей культурной привязанностью поэт обязан Арине Родионовне.

«Меж пелен оставила свирель, которую сама заворожила» - Владислав Ходасевич считал, что в этих двух строчках Пушкин мифологизировал свою няню, придал ей свойства музы.

«Постоянно черпая материал из ранних произведений для более поздних, уже в 1821 году Пушкин внезапно придал изображению старой няни условные атрибуты античной Музы, которую с чужих слов воспевал в Лицее. Стихотворение „Наперсница волшебной старины“ совершенно исключительно тем, что в нем старушка-няня и прелестная дева-Муза являются как два воплощения одного и того же лица»[14].

8 АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ «НАША ВЕТХАЯ ЛАЧУЖКА»

Первое четверостишие – очередное ласковое обращение к няне, поэт называет ее «своей старушкой» и говорит о том, что их лачужка «и печальна, и темна» - у них есть свой собственный мир, который в данный момент чем-то опечален. Далее идет рассуждение о том, что могло вызвать это томленье.

Следующая строфа – призыв, поэт предлагает няне вместе выпить – это в очередной раз показывает, что между Пушкиным и Ариной Родионовной не было классовых преград.

Далее идут просьбы:

Спой мне песню, как синица

Тихо за морем жила;

Спой мне песню, как девица

За водой поутру шла.

Сразу становится понятно, что стихотворение в целом – воспоминание о том времени, когда поэт находился в ссылке в Михайловском, где единственным развлечением для него служили сказки, которые рассказывала Арина Родионовна. Тогда же он напишет брату Льву о своём времяпрепровождении (начало ноября 1824 г.): «… Вечером слушаю сказки – и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!»[15]

Описание погоды за окном – еще один акцент на том, что поэт и няня находятся в своем собственном мире и все, что вокруг, для них не важно.

Далее снова идет просьба выпить вместе с поэтом, но обращение уже другое: теперь няня названа «подружкой». Поэт говорит о том, что после этого ей должно стать веселей. «Выпьем с горя» - у них одна общая проблема, это ещё раз доказывает их близость.

9 АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ «ВНОВЬ Я ПОСЕТИЛ»

«Вновь я посетил» - стихотворение о том, как поэт вновь вернулся в Михайловское, где он прожил в ссылке два года. Так же он говорит о том, что с тех пор прошло десять лет, и многое переменилось в его жизни.

Далее он указывает нам на домик, где он «жил с бедной нянею». Няня упоминается не случайно, так как она единственная была рядом с поэтом во время ссылки в Михайловское. Она всячески оберегала своего воспитанника, старалась скрасить его одиночество. Это время очень сблизило Пушкина с Ариной Родионовной, поэтому далее в стихотворении не без горечи от утраты автор сообщает нам, что «старушки уж нет».

В пушкинском сознании няня после смерти живет как ностальгический, невероятно притягательный образ.

Из книги Юрия Дружникова мы узнаем, что у стихотворения было продолжение:

Не буду вечером под шумом бури

Внимать ее рассказам, затверженным

Сыздетства мной - но все приятным сердцу,

Как песни давние или страницы

Любимой старой книги, в коих знаем,

Какое слово где стоит. Бывало,

Ее простые речи и советы,

И полные любови укоризны

Усталое мне сердце ободряли

Отрадой тихой...

«Мы узнаем что-то новое об Арине Родионовне, узнаем о ее “укоризнах”»[16].

Пушкин говорит нам, что все ее рассказы, советы и укоры оживляли сердце Пушкина, который очень скучал в изоляции.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Бочаров С.Г. «Памятник» Ходасевича // Ходасевич В.Ф. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Стихотворения. Литературная критика1906-1922. – М.: Согласие, 1996.

2. Левин Ю.И. О поэзии Вл. Ходасевича // Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. М., 1998.

3. Ходасевич В.Ф. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Стихотворения. Литературная критика 1906-1922. – М.: Согласие, 1996.

4. Юрий Дружников «Няня в венчике из роз» Дуэль с пушкинистами. Хронограф. М., 2001

5. Пушкин А.С. Полное собрание сочинений в 10-ти томах. Т. X. – М.-Л., 1949.

6. Анненков П.В. Материалы для биографии Пушкина // Соч. Пушкина. Т. I. – СПб., 1855.