Сочинение по Пушкину: Чувства добрые я лирой пробуждал
Сочинение по литературе
Ученика 10 ”А” класса
Лебедянской общеобразовательной
школы №1
Шарыкина Антона
1.11.98г.
ЧУВСТВА ДОБРЫЕ Я ЛИРОЙ ПРОБУЖДАЛ
Милосердие
состоит не столько в вещественной помощи, сколько в
духовной поддержке ближнего. Духовная же поддержка прежде
всего в неосуждении ближнего и уважении к его человеческому
достоинству.
Л.Н.Толстой
Милосердие...
Если спросить кого-нибудь, что это такое ? - в большинстве случаев получишь
такой ответ: это великодушие, доброта к людям, готовность простить или хотя бы
понять человека, даже если он совершил что-то очень плохое. Термин “милосердие”
несколько устаревший, непопулярный сегодня. Нечто свойственное лишь прежним
временам. “Сестра милосердия”, “Брат милосердия” - даже словарь дает их как
“устар.”.
Но изъять
милосердие - значит лишить человека одного из важнейших проявлений
нравственности: милости к поверженным и пострадавшим. Вспомним русских
писателей-гуманистов: Тургенева, Толстого, Достоевского, Короленко и других.
Какое созвездие имен! Каждый сказал о милосердии свое и по-своему. Милость к
униженным , оскорбленным, становится для русской литературы нравственным
требованием, одной из высших обязанностей писателя. Живое чувство сострадания,
вины, покаяния в творчестве писателей России росло и ширилось благодаря
пушкинскому завету милости к падшим.
И
долго буду тем любезен я народу,
Что
чувства добрые я лирой пробуждал.
Что
в мой жестокий век восславил я Свободу
И
милость к падшим призывал.
Как бы ни
трактовать последнюю строку стихотворения А.Пушкина “Памятник”, в любом случае
она есть прямой призыв к милосердию. Можно проследить, как в поэзии и прозе
своей Пушкин настойчиво проводит эту тему.
Все творчество
Пушкина - высшее выражение ценностей общечеловеческих: любви, дружбы, чести,
совести, справедливости, человеческого достоинства, милосердия.
Особенно
проникнута духом милосердия повесть Пушкина “Капитанская дочка”. Ее можно
назвать повестью о милосердии. Центральная сюжетная линия повести - история
взаимоотношений Гринева и Пугачева - есть прежде всего история милосердия. С
милосердия начинается эта история, им и кончается. Вспомним первую встречу
Гринева с Пугачевым, когда Гринев приказывает отдать Пугачеву свой заячий
тулуп. Савельич изумлен. И дело не только в том, что тулуп дорог. Подарок
бессмыслен. “Зачем ему твой заячий тулуп ? Он его пропьет, собака, в первом
кабаке”. Да не полезет этот юношеский тулуп на пугачевские “окаянные плечища!”
И Савельич прав: тулуп трещит по швам, когда Пугачев надевает его... Однако
пишет Пушкин:”Бродяга был чрезвычайно доволен моим подарком”. Тут не в тулупе
дело... Тут впервые промелькнуло между офицером Гриневым и беглым казаком
Пугачевым нечто иное... В благодарности Гринева не просто благодарность. Тут
жалость, милосердие и... уважение. Уважение к человеку и его достоинству. И
человеку холодно. А человеку не должно быть холодно. Потому что он образ Божий.
И мы не должны безразлично проходить мимо человека, которому холодно, потому
что это кощунство. Все это почувствовал Пугачев. Потому и такое теплое
напутствие Гриневу: “Спасибо ваше благородие! Награди вас Господь за вашу
добродетель. Век не забуду ваших милостей!” И завязались между героями
отношения, где высший и низший едины , где нет ни господина, ни раба, где враги
- братья. Чем можно ответить на милость, на милосердие ? Чем его измерить ? -
Только милосердием же.
Пугачев должен
был помиловать Гринева, потому что однажды Гринев разглядел человека в
Пугачеве, и не может уже забыть этого Пугачев. Все в повести полно милосердием.
Сама любовь Петра Андреевича Гринева и Марьи Ивановны Мироновой - не любовь -
страсть, не любовь - восхищение, а христианская любовь, жаления. Любит и слезно
жалеет Марью Ивановну, сироту, у которой не осталось никого близкого во всем
мире, Гринев. Любит и спасает своего рыцаря от ужасной участи бесчестия Марья
Ивановна.
Милосерден
Гринев и к своему врагу (к Швабрину). Когда Гринев вырывает с помощью Пугачева
Марью Ивановну из рук Швабрина, Гринев имеет достаточно оснований, чтобы
ненавидеть изменника и насильника. Однако вот как кончается глава “Сирота”. Напутствуемые
доброй попадьей Гринев со своей любимой отбывают из крепости. “Мы поехали. У
окошка комендантского дома я увидел стоящего Швабрина. Лицо его изображало
мрачную злобу. Я не хотел торжествовать над униженным врагом и обратил глаза в
другую сторону”. Торжествовать над уничтоженным врагом согласно христианской морали,
которой руководствуется Гринев, стыдно. Так как, пока жив человек, Бог надеется
на него, на его исправление. Следует тем более надеяться и человеку. А
устраивать “пир победителей” над поверженным противником - хамство. Потому и
отворачивается Гринев. И в этом опять милосердие целомудренной души.
Наконец на суде
Швабрин оказывается главным - и, собственно, единственным - обвинителем
Гринева. Швабрин возводит на Гринева сознательную и чудовищную клевету,
грозящую последнему самым худшим. Интересна реакция Гринева. “ Генерал велел
нас вывести. Мы вышли вместе. Я спокойно взглянул на Швабрина, но не сказал ему
ни слова. Он усмехнулся злобной усмешкою и, приподняв свои цепи, опередил меня
и ускорил свои шаги”. Где-то слова уже бессильны... И не только слова, но и
любые жесты, грозящие ли, осуждающие ли. Так глубоко может отравить зло
человеческую душу... И так важно здесь противопоставить болезни зла спокойный,
трезвый взгляд. И может быть,- Бог знает! - этот спокойный человеческий взгляд
сможет послужить опорой мятущейся, одержимой, потерявшей себя преступной душе,
поможет остановиться и не упасть в последнюю геенскую бездну отчаяния...
Конец повести
счастливый, но не слащавая подачка читателю “романтической повести”, а
логическое следствие целостной мировоззренческой позиции автора, утверждающий,
что мир, “лежащий во зле”, стоит на добре.
Господствующим
принципом отношений Пушкин считал гуманность. Гармония между человеком и
природой, внутри общества, в самом человеке покоится на его добрых чувствах, на
способности к сердечности и милосердию.
Искомую им
гармонию, благородную простоту, нравственный артистизм имеет сама его личность,
запечатленная в лирических стихотворениях, в прозе. В “заветной лире”, по слову
самого поэта, отлилась его “душа”. В ней, как сказал Гоголь, чувствуется
прообраз прекрасного человека, который явится на Руси, может быть через двести
лет.