Союз России и Белоруссии. Военно-политическое значение, перспективы развития

Введение.

            В мае 1997 г. состоялось подписание договора об объединении Белоруссии и России. Из этого договора следует, что при сохранении суверенитета партнеров создается наднациональный орган с широкими полномочиями, и новому союзу придается характер субъекта международного права.

            Что же представляет собой с военно­-политической точки зрения объединение двух государств — России и Белоруссии?

            Если отбросить политическую подоплеку договора, можно констатировать следующие факты: после отмежевания Белоруссии от России в Белоруссии осталась часть российских вооружений, в том числе уникальная система противоракетной обороны (в бывшем СССР она прикрывала все северо-западное направление, в т.ч. и Москву), РЛС и база связи с российскими подводными лодками; объединение России с Белоруссией представляет собой и объединение (или сотрудничество) вооруженных сил, что весьма актуально в настоящий период, когда НАТО активно расширяется на восток и вплотную приближается к российским границам; Беларусь представляет собой удобный канал в Европу для железных дорог, нефтегазового комплекса и т.д.; после распада СССР в Белоруссии осталась значительная часть российских производственных мощностей.

            Учитывая вышеперечисленные факты, можно с уверенностью говорить о том, что какое-то сотрудничество России с Белоруссией просто необходимо. Другой вопрос, каким образом это сотрудничество будет определено. Договор, подписанный в мае, имеет большое количество неразрешенных вопросов относительно нового образования. Данный реферат представляет собой компиляцию материалов, посвященных договору об объединении России и Белоруссии, собственных размышлений автора и ставит своей целью рассмотреть положительные и отрицательные стороны объединения двух государств.

Экономическое состояние Белоруссии и России на период заключения договора.

            Разрушение белорусской экономики, начавшееся в 1992 г. еще при правительстве Кебича, при Лукашенко продолжилось и приняло драматические формы. Сам президент в июле 1996 г. говорил, что экономика находится в «свободном падении».

Глубокая экономическая депрессия, отбросившая страну на 116 место по уровню платежеспособности — дальше Казахстана, Украины и Узбекистана, — имеет  объективные и субъективные причины. Объективные заключаются прежде всего в полной зависимости от иностранных (т.е. российских) поставок энергии, цены на которые Москва (с некоторыми послаблениями для Минска) подняла до мирового уровня, и которые Белоруссия не в состоянии оплачивать (см. схему 1).

Схема 1. Расходы на энергоносители в Белоруссии (% от ВНП).

            Кроме того, Белоруссия имела специализацию «советского сборочного цеха» и в высшей степени была включена в систему разделения труда между республиками СССР. Как следствие, после установления таможенных границ между странами СНГ белорусский экспорт в Россию резко сократился с более чем 80% в 1991 г. до 53% в 1996 г., и заключенный позднее таможенный союз с Россией вскоре способствовал экспорту из России в Белоруссию, чем наоборот. Таким образом, Белоруссия до конца 1996 г. имела дефицит внешнеторгового баланса в $1.4 млрд., из них только в торговле с Россией — $624 млн. В то же время из-за низкой конкурентоспособности белорусской продукции возможна лишь ограниченная переориентировка на западные рынки.

            В результате этих, а также иных неблагоприятных факторов можно проследить на непрерывном ухудшении экономических показателей[1] (см. схему 2).

            Еще один впечатляющий пример распада экономики — взаимные задолженности предприятий, которые к концу 1995 г. достигли 57% ВНП. Причина этого не в последнюю очередь заключается в том, что предприятия значительную часть своей продукции производят «в отвал», поскольку она не находит сбыта ни в России, ни за рубежом.

Схема 2. Основные экономические показатели Беларуси (в % от 1990 г.)

Поскольку дотации промышленности и сельскому хозяйству так сильно обременяли бюджет, что он превысил установленный международными финансовыми организациями верхний предел, МВФ весной 1996 г. сторнировал второй транш своей программы помощи Белоруссии на более чем $200 млн. В свою очередь, и Всемирный банк, и Европейский банк реконструкции и развития дали понять: о новых переговорах относительно новых кредитов и проектов речь может идти только тогда, когда исполнительная власть в Минске в определенный срок  перейдет к внушающей доверие политики реформ. Но именно этого и не приходится ожидать, поскольку президент в силу своих идеологических убеждений делает все, чтобы не допустить накопления критической массы частной экономической деятельности.

Вместо этого Лукашенко все ставит на карту «реинтеграции с Россией» в надежде, что Москва предоставит Белоруссии льготные тарифы на энергию и по мере постепенного перехода к конфедерации и затем к федерации вернет Белоруссии то привилегированное положение, которое она имела в системе советского разделения труда.

            Исходя из этих данных, можно говорить о том, что объединение двух государств в одно федеральное государство в настоящее время невозможно, ибо неизбежно Россия должна будет производить крупные «вливания» в белорусскую экономику для уравновешивания уровня жизни и экономического развития в обеих государствах, чего и добивается Лукашенко. Однако, если в Белоруссии будет проводиться политика реформ, приватизация (более 80% собственности государства не приватизировано), поддержка малого бизнеса, открытая демократическая политика, в скором времени Белоруссия может выйти на один уровень с Россией, что автоматически подготавливает Белоруссию к интеграции.

Военно-политические аспекты объединения.

            С точки зрения определенных военно-политических кругов в российском руководстве объединение России с Белоруссией представляет собой адекватный ответ на запланированное расширение НАТО на восток и предоставляет в распоряжение России военно-стратегическое предполье на западе. Правда, это осложняет формирование особых отношений между Россией и НАТО: при выдвижении российских войск, возможно, с ядерными компонентами, к белорусско-польской границе под вопросом окажутся обязательства НАТО не размещать на территории стран–кандидатов на вступление ядерное оружие и иностранные войска, т.е. протест России против продвижения военной инфраструктуры НАТО на восток стал бы менее убедителен, если бы Москва продвинула свою военную инфраструктуру на запад.

            Для Белоруссии объединение с Россией в военно-политическом плане означает следующее: Россия берет на себя обслуживание и уничтожение оружия, находящегося на территории Беларуси; обеспечивает демонтаж и вывод российского ядерного оружия и стратегических ракетных вооружений с территории Белоруссии; Россия становится мощной силовой поддержкой в случае конфликтных ситуаций и др.

            У стран–непосредственных соседей Белоруссии на двустороннем уровне растет недоверие к новому объединению. Симптоматичен в этом смысле необычный шаг президентов Польши, Литвы и Украины — заявление от 20 ноября 1996 г., в котором они выразили глубокую озабоченность происходящем в Белоруссии и призвали уважать права и гражданские свободы. Стратегическое сближение России и Белоруссии в сочетании с установлением авторитарного режима три соседние страны воспринимают как источник повышенного риска для собственной безопасности и стабильности.

Перспективы развития договора об объединении.

            Российские политики с оптимизмом смотрят на будущее расширение союза двух государств. Однако, по мнению большинства российских политиков, это будет возможно лишь после введения общей денежной единицы, эмитентом которой должна стать Россия, т.к. валюта России более стабильна и выше уровень жизни. В будущем предполагается объединение двух государств в единое федеративное государство. Важными факторами образования единого федеративного государства являются единая валюта, единая банковская система и единство в бюджетной и налоговой политике. Но из-за амбиций Лукашенко создание единого федеративного государства в настоящее время невозможно. Власти Белоруссии всячески препятствуют расширению договора, и этот договор становится несколько похожим на договор образования СНГ, действие которого мы сейчас наблюдаем.

            Сейчас прошло уже 8 месяцев после заключения договора об объединении. После образования этого союза на обыденном уровне мало что изменилось. Белорусские товары по прежнему продаются на рынках и вокзалах, а не в магазинах и оптовых складах. Транзит спирта и автомобилей через границу Белоруссии и России приносит доход только челнокам и правительству Белоруссии, которое облагает огромными налогами всякий экспорт в Россию. Россия, в свою очередь, увеличивает цены на энергоносители, вследствие чего белорусская экономика медленно, но верно движется к полному краху.

            Полное объединение — прежде всего вопрос стратегической политики наших государств. Россия четко высказывает свою позицию в отношении объединения бывших республик СССР, и сейчас многое зависит от того, готова ли Белоруссия реально объединиться или идея объединения будет и впредь оставаться лишь средством политической игры.

Заключение.

            В начале апреля 1997 года Лукашенко едва не удалось осуществить переворот: лишь перед самой ратификацией был изменен текст договора между Россией и Белоруссией, по которому белорусский президент мог бы с помощью геополитически-великодержавно ориентированных сил в российском руководстве и вне его приобрести заметное влияние на политику Москвы. В соответствии с первоначальной версией договора при сохранении суверенитета партнеров предусматривалось создание на паритетной основе наднационального органа с широкими полномочиями, и новому союзу должен был быть придан характер субъекта международного права. Помимо этого, договор налагал бы на Россию обязательства (по крайней мере — моральные) путем предоставления материальных льгот спасти Белоруссию от надвигающейся экономической катастрофы и взять ее на содержание.

            После серии напряженных переговоров либерально–демократическим силам в органах исполнительной власти, Государственной Думе и СМИ удалось буквально в последнюю минуту убедить Ельцина отказаться от полномасштабного варианта договора и взамен подписать краткий, по которому не создается наднационального органа и на Россию не взваливается дополнительное финансовое бремя. Из Устава вычеркнуты особенно те пассажи, которые придавали новому образованию наднациональный характер. Такой обратный ход был, без сомнения, облегчен тем, что содержание договора однозначно противоречило ельцинскому пониманию интеграции, в соответствии с которым задача России — интегрировать вокруг себя страны «ближнего зарубежья», а не отказываться самой от части своего суверенитета. Подписанный в мае договор также оказался далеко не столь радикальным, как предполагалось ранее.

            Представители либерально–демократического течения в политической элите России, как и большинство антилукашенковской оппозиции в Минске, ни в коей мере не являются противниками объединения двух славянских государств (в чем их часто обвиняют «национал–патриоты». Напротив, они выступают за углубленную интеграцию, о чем свидетельствует, например, подготовленный «Яблоком» альтернативный проект постепенного развития экономического сообщества. Правда, здесь речь идет об интеграции, которую определяет не национал–патриотическая склонность к эффектным акциям, а стремление партнеров обеспечить симметричное развитие демократии, норм правового государства и такой структуры, которая отдает преимущество социальному рыночному хозяйству и частной собственности перед государственным интервенционизмом. Политические репрессии в отношении демократической оппозиции, правовой произвол и возвращение к государственной экономике свидетельствуют, однако, что Белоруссия движется в противоположном направлении.

            Успех либерально–демократических сил в российской исполнительной власти представляет собой лишь промежуточный результат. Российскому руководству еще долго придется преодолевать последствия того, что в ноябре 1996 г. оно однозначно приняло сторону Лукашенко в его борьбе со сторонниками демократического конституционного порядка. Белорусский президент был бы заинтересован в таком варианте союза, который в перспективе предоставлял бы ему шанс вмешиваться в российскую политику и создал предпосылки для слияния в конечном счете обоих государств, что сделало бы для него возможным стать президентом в «общем доме братских народов». Лукашенко, несомненно, и в отношениях с Россией будет демонстрировать те качества, которые неожиданно для политического истеблишмента в Минске и Москве, обеспечили ему в июле 1994 г. пост президента, в ноябре 1996 г. — единоличную власть. Это упорство и последовательность в достижении, казалось бы, безнадежной цели в сочетании с безграничной жаждой власти, демагогией и немалой долей того, что называют «крестьянской хитростью». Так что надежды Лукашенко на ведущую роль в едином российско-белорусском государстве не совершенно абсурдны, поскольку он находит широкую поддержку среди российских национал–патриотов правых и левых оттенков вплоть до правящей элиты, а как харизматический популист младшего поколения воплощает именно тот тип, которого до сих пор не могла выдвинуть из своих рядов антиельцинская оппозиция.

            С точки зрения Запада политика долгосрочного объединения России и Белоруссии — дело свободного выбора обоих государств, постольку, поскольку оно соответствует принятым в ОБСЕ стандартам «свободного и честного» волеизъявления. В идеальном случае такая политика привела бы к положительным результатам, если бы влияние России на внутреннюю политику Белоруссии способствовало возвращению к демократии, плюрализму, свободе прессы и привело к оживлению структурной реформы и приватизации, к повышению компетентности.

Литература.

1. Тиммерманн Х. На пути к авторитаризму? Мировая экономика и международные отношения. 1997 г., №7. с. 82–94.

2. Морозов П. Политические грабли. Аргументы и факты, 41 (866), 1997 г., с. 10.

3. Виркунен В. Чем «грозит» союз? Аргументы и факты, 22 (867), 1997 г., с. 5.

4.  Угланов А. Союз умер, да здравствует Союз! Аргументы и факты, 22 (867), 1997 г., с. 4.