Сибирь в первой половине 19 века

Сибирь в первой половине 19 века

ВВЕДЕНИЕ.

Социальная жизнь в Сибири в XVIII—первой поло­вине XIX в. определялась упрочением феодальных по­рядков в форме государственного феодализма. Сталки­ваясь с труднейшими задачами организации управления на бескрайних просторах и сопротивлением стихийно возникших норм вольной общинной жизни населения, феодальная система вынуждена была ограничивать пределы эксплуатации. Этот исторический компромисс определил своеобразие сибирского варианта русского феодализма.

Социальная структура феодального общества в про­цессе его эволюции непрерывно унифицировалась. Раз­личные сословные группы эксплуатируемого и господст­вующего классов в конечном счете образовали единые классы-сословия. В России в XVIII в. началось форми­рование нескольких податных сословий крестьянского и городского населения. Этот процесс распространился и на Сибирь. После первой ревизии податного населения (1719 г.) указом 1724 г. все крестьяне, не принадлежав­шие светским и духовным феодалам, были отнесены к новому сословию государственных крестьян. В Сибири . пашенные и оброчные крестьяне составили костяк новой социальной группы.

На протяжении XVIII в. численность государствен­ных крестьян непрерывно возрастала. Это происходило не только за счет естественного прироста, не только за счет притока вольных и невольных переселенцев из ев­ропейской части страны, но и за счет включения в сос­тав нового сословия всех групп земледельцев Сибири (потомков служилых людей, беломестных казаков и • т. д.).

1. РАЗВИТИЕ ОБЩЕСТВЕННОЙ МЫСЛИ НА РУБЕЖЕ XVIII—XIX вв.

Еще в середине XVIII столетия в Сибири своей интеллигенции, кроме заезжей, было очень мало. К концу века в Тобольске, Иркутске и других городах появилась необходимая для ее формирования социальная среда. Кроме того, велика была роль лучших представителей приезжего чиновного люда, а также многих ссыльных, причем не только политических.

В царствование Павла I четко прослеживается тенденция к централи­зации власти и усилению роли бюрократии в России. Самовластье при­бывшего в это время в Иркутск военного губернатора Б. Б. Леццано взвало отпор со стороны иркутского населения, преимущественно буржуазии. Общественное мнение возбуждали ходившие по рукам памфлеты. В Петербург потекли жалобы на злоупотребления, произвол и казнокрадство сибирских чиновников. Эти выступления являлись частными проявлениями намечавшегося общего недовольства правлением Павла I. рассказы об убийстве Павла I и о реформаторских прожектах молодого царя Александра I возбуждали в Сибири надежды. И действительно, в сложившихся условиях поток сибирских жалоб возымел действие. Для доследования злоупотреблений местных властей царь послал в Сибирь Селифонтова. Леццано попал под следствие. В 1803 г. генерал-губернатором всей Сибири стал Селифонтов. Он приехал с широкими полномочиями. Возникали разговоры о готовящемся реформировании управления Сибири, особенно после выделения в 1804 г. новой губернии — Томской.

          Либеральные веяния начала Александровского царствования принес с собой не только смену Леццано и Селифонтова, но и проекты преобразований.

В 1801 г. в связи с намечавшимся выделением Якутской области чиновники И. Эверс и С. Гарновский обратились в правительство с предложением,  «собрав по несколько, доверенных от главных сословий людей», возложить на них разработку реформы местного самоуправления

Столпом феодально-охранительных позиций в Сибири в начале XIХ в. стал иркутский губернатор Н. И. Трескин. Он был неукоснительным поборником бюрократической регламентации всей экономической жизни Сибири: мелочного наблюдения за трудом и бытом податного населения, решительного ограничения свободы торговли, укрепления и монополий. Эти тенденции в противовес прогрессивным преобразования нашли яркое проявление в «Положении», разработанным Трескиным, в подтверждение и восстановление действия закона, правил по предметам иноверческого и сельского управлений. К его позиции близок Бартошевич, Березовский городничий, автор другого проекта организации быта ясачного населения. Оба они объясняли нищету масс развитием свободной торговли, тем, что купцы и промышленники  скупают у крестьян хлеб, а у ясачных—пушнину и рыбу, снабжая же людей необходимыми товарами, купцы кабалят народ долговыми обязательствами. Исходя из сказанного, авторы феодально-охранитель­ных проектов требовали правительственной регламентации торговли, вплоть до постановки казачьих пикетов на путях в ясачные стойбища, чтобы ни в какое время купцы и торгаши не въезжали в улусы и юрты». Таким образом, они, преследуя интересы фиска, готовы были изо­лировать ясачное население от русских, обрекая его тем самым на застой а социально-экономическом и культурном развитии.

Попытки воспрепятствовать вторжению капиталистического уклада в жизнь как русского, так и нерусского населения являлись объективно реакционными, так как сводились к консервации старого. В среде же самих сибирских народов реакционные правители искали опору в укрепле­нии наследственной власти национальной феодально-родовой знати.

Два направления в развитии общественной мысли Сибири: прогрессивно – либеральное, с одной стороны, и феодально-охранительное; другой, были антиподами. В их столкновении развивалась обществен­ная мысль Сибири на рубеже двух столетий.

2. УПРАВЛЕНИЕ И ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ СИБИРИ В ПЕРИОД ВОЙН 1804 - 1815 гг.

«Свободолюбие» Александра I, вступившего на престол после убийства, было призрачно и длилось недолго. Силы реакции то и дело проявляли себя.

В период либеральных колебаний правительства Александра I победа в борьбе между сибирской буржуазией и местной администрацией, казалось, склонялась на сторону первой; с наступлением реакции восторжествовало полицейско-бюрократическое направление.

С начала войны с буржуазной Францией, в 1806 г., генерал-губернатором Сибири был назначен И. Б. Пестель. Сам он жил почти все время в Петербурге, передоверив управление Сибирью ее гражданским губернаторам. Проводником крепостнической политики в Восточной Сибири стал иркутский губернатор Н.И.Трескин. Буржуазная оппозиция была ре­шительно сломлена. Рассказов о деспотической власти Трескина множество и едва вероятных, но верных. Жалобы не доходили до Питера, а если редкая и прорывалась, то для того, чтобы не повторяться».

Толчком к новому подъему общественной жизни Сибири явилась Оте­чественная война 1812 г. Вторжение полчищ Наполеона, занятие им Москвы, угроза самой независимости России пробудили в народе чувства патриотизма, готовность к самоотверженной борьбе за родину. Из Сибири были выведены семь регулярных полков и две артиллерийские роты. Из них пять полков стяжали неувядаемую славу в Бородинском сражении.

Война обостряла внутренние противоречия в стране. Экономика России в эти годы пошатнулась. Не прошла бес­следно война и для Сибири. Подневольным переселенцам на обзаведение хозяйством по закону полагалась ссуда, но добрая половина переселен­ных ее не получила. В Забайкалье, находившемся в еще более тяжелом положении, в том же 1806 г. вспыхнули массовые волнения. На их по­давление были брошены вооруженные силы. По дорогам ставились много­численные пикеты из бурят и тунгусов. Беглых и подозрительных людей хватали, заковывали в кандалы, направляли на каторжные работы, пре­давали суду.

Во время вторжения наполеоновских полчищ в Россию и в последую­щие годы массы людей бежали из центральных губерний в Сибирь. С 1811 по 1815 г. население Сибири возросло почти на 30%. Соответ­ственно увеличивалась потребность в продовольствии. В особо катастро­фическом положении оказались северные районы, зависевшие от доставки хлеба из степной полосы Сибири.

Положение в Сибири обострялось проводившимися один за другим рекрутскими наборами. Они тяжелым бременем ложились на старожиль­ческое население, которое главным образом и обеспечивало народ и казну хлебом. В этих условиях вспыхнули новые волнения: в 1812 г.—в Ишимском округе, в 1813 г.—на Колыванских казенных заводах.

Чтобы укрепить свое финансовое положение на далекой окраине, пра­вительство создало специальный комитет по сибирским делам. Осо­бенно остро встал вопрос о положении в Восточной Сибири: в 1813 г. там пришлось отменить набор рекрутов и принять ряд других мер, на­правленных к налаживанию хозяйства.

3. ОРГАНИЗАЦИЯ УПРАВЛЕНИЯ В 20—50-х ГОДАХ И МЕСТНОЕ ОБЩЕСТВО

Война кончилась. Совершив патриотический подвиг в борьбе за оте­чество, народ ждал освобождения, но царизм обманул его ожидания. В стране росло недовольство. В передовых кругах общества пробуждались свободолюбие и даже ре­волюционные мысли. Начали складываться первые тайные общества дво­рян-революционеров. Союз Благоденствия, возникший в 1818 г., широко развернул свою деятельность. В 1818 г. в Томске создалась масонская ложа «Восточного Светила на востоке», в Иркутске в 1819 г. развернулась работа «Вольного об­щества учреждений училищ взаимного обучения».

Страх перед революционным движением толкал Александра I к аракчеевщине, но тот же страх вызывал у царя реформаторские потуги. В мае 1819 г. началась большая ревизия. Одна за другой раскрыва­лись страшные картины злоупотреблений и произвола чиновников. Ревизия могла только вскрыть пороки, но не устранить их.

В этих условиях Сперанский приступил к подготовке реформы управления Сибирью. Она была призвана послужить одной из много­численных подпорок самодержавию. Сибирская реформа, как и все реформы в ту пору, готовилась в стро­жайшей тайне. Авторы реформы хотели осуществить наиболее рациональное районирование огромного края, с тем чтобы в каждой основной административной области — губернии — существовала своя земледельческая база, гармонически соче­тающаяся с неземледельческими районами, и были созданы благоприят­ные условия для развития местной внутрисибирской торговли. Разделение Сибири на Западную и Восточную, с выделением Енисейской губернии, почти полностью совпадавшей по территории с современным Краснояр­ским краем, говорит о жизненности проводившегося районирования.

Развитие общественного разделения труда требовало свободы тор­говли. Для облегчения частной предпринимательской деятельности Спе­ранский как генерал-губернатор издал в 1819 г. «Предварительные пра­вила о свободе внутренней торговли» для всех слоев сибирского населе­ния. Казенная торговля допускалась лишь в исключительных случаях и регулировалась особым «Положением о хлебных магазинах». Развитию товарного хозяйства содействовало также стремление к за­мене натуральных податей и повинностей денежными.

Реформой 1822 г. генерал-губернаторская власть сохранялась, а Сибирь была разделена на два генерал-губернаторства: Западносибирское и Вос­точносибирское с административными центрами в Тобольске (с 1839 г. Омск) и Иркутске. Генерал-губернаторы по-прежнему обладали обшир­нейшими правами и полномочиями во всех областях жизнедеятельности управляемого края — экономической, административной, судебной.

В состав Западносибирского генерал-губернаторства вошли Тоболь­ская, Томская губернии и Омская область; в Восточной Сибири были Иркутская и вновь образованная Енисейская губернии, а также Якутская область и три особых управления: Охотское, Камчатско-Приморское и Троицко-Савское (пограничное).

При гражданских губернаторах, возглавивших местную администрацию, действовали совещательные советы, состоявшие из чиновников, подчинен­ных начальнику губернии.

Существенную часть Сибирской реформы 1822 г. составили уставы: о ссылке и этапах. Ими делались попытки облегчить налаживание трудовой и хозяйственной деятельности ссыльно­поселенцев.

4. ДЕКАБРИСТЫ НА КАТОРГЕ И ПОСЕЛЕНИИ

История Сибири первой половины XIX в. тесно связана с историей декабризма. Декабристы явились зачинателями открытой революционной борьбы против феодально-крепостнического строя.

В октябре 1826 г. декабристов привезли на Благодатский рудник Нерчинских заводов и заключили в тюрьму.

На каторге в Благодатском руднике декабристы пробыли до 13 сентября 1827 г. Тюремщики отличались грубостью и жестокостью. В начале заключения был установлен строгий тюремно-каторжный режим. Все были закованы в кандалы, которые расковывали только в церкви. Так как в окрестностях Читы не было рудников, декабристов, использовали главным образом на земля­ных работах.

Острог объединил декабристов. Для поселения декабристов был намечен Петровский железоделательный завод. Пока на Петровском заводе шло строительство специального здания каторжной тюрьмы, декабристы до 1830 г. оставались в Читинском остроге. 23 сентября декабристы вступили в Петровский завод.

В Читинском, а затем Петровском заводах был сосредоточен цвет ссыльной русской интеллигенции эпохи.

В условиях ссылки декабристы не надеялись подготовить новое рево­люционное выступление. Они считали, что эта задача будет под силу лишь новому поколению борцов против самодержавия. Вместе с тем свою куль­турно-просветительную деятельность в Сибири они рассматривали как продолжение прежней борьбы с феодально-абсолютистским строем.

Оказавшись в ка­торжных казематах, декабристы наметили следующие программные требо­вания в борьбе за подъем культуры и просвещения Сибири: 1) создание широкой сети начальных школ за счет добровольных пожертвований местного населения, 2) официальное предоставление ссыльным права на чтение, 3) увеличение числа средних учебных заведений, 4) предоставление казенного содержания в высших учебных заведениях для выпускников сибирских гимназий, 5) создание при Иркутской гимназии специального класса по подготовке людей для службы в Сибири 6) открытие сибирского университета.

Содействуя подъему культурного уровня народных масс, декабрист надеялись воспитать новое поколение русской молодежи, способной в в будущем развернуть активную борьбу с самодержавно-крепостническим строем.

5. СИБИРЬ В ГОДЫ НИКОЛАЕВСКОЙ РЕАКЦИИ. ПОЛЬСКИЕ ПОВСТАНЦЫ В СИБИРИ

В Сибирь потекли новые потоки ссыльных — участников народных движений, в том числе польские повстанцы. Среди них многие солдаты и раз жалованные офицеры направлялись для службы в сибирские военные команды.

Трудно сказать, была ли установлена какая-нибудь связь между ом­скими заговорщиками и польскими ссыльными в других областях, но вол­нения среди польских ссыльных в ряде мест Сибири в 1833—1836 гг. были.

Наиболее прочные связи польских повстанцев с русскими ссыльными возникали в тяжелых условиях подневольного заводского труда.

Разговоры о подготовке восстания поляками волновали трудовой люд Сибири. В Томском округе шли слухи между поселенцами, что мятеж нач­нется на золотых приисках. Стремясь привлечь на свою сторону сибирских крестьян и поселенцев, повстанцев использовали шедшие еще с 1825 г. разговоры и кривотолки о цесаревиче Константине. В 1831 г. было сообщено о его смерти, но по­ляки распространили слух в Омске, в казенных поселениях Енисейской губернии и, видимо, в других местах, что цесаревич жив, скрывается в Иркутске под чужим именем и вскоре начнет там с поляками восстание; всех примкнувших к восстанию ожидают «деньги, вольность и свобода».

Стали появляться самозванцы. Уже в l833 г. проезжавшая из Красно­ярска в Иркутск некая Мария Павловна выдавала себя за дочь Павла I и говорила, что цесаревич Константин уже находится тайно в Сибири и будет перемена в правлении. В 1835 г. в Красноярском округе объявился «цесаревич». Самозваный Константин вскоре был арестован, но в пути освобожден приставленными в конвой крестья­нами. Власти его разыскали и схватили вновь уже в Енисейском округе. Самозванцем оказался Н. Прокопьев — бродяга, в прошлом солдат, бе­жавший из заграничного похода 1814 г.

Положение обострилось летом 1834 г. В Западной Сибири войска были приведены в боевую готовность и сосредоточены в районах Томска и Красноярска. Власти не на шутку встревожились. Допросы и аресты, на­чатые среди населения, не столько парализовали движение, сколько взвол­новали массы, возбуждая в них всевозможные толки и надежды. Опасаясь этого, власти   повели  расправу  без  особой  огласки,  прибегая преимущественно к переводу неблагонадежных на работу и службу в более отдаленные места. Вместе с тем сибирским генерал-губернаторам дава­лось право «за возмущение и бунт селением или артелью не менее 10 че­ловек ссыльнокаторжных предавать суду по полевому уголовному по­ложению, а ссыльных поселенцев — военному суду, по общим уголовным законам».

Волнения и заговоры сосланных в Сибирь польских повстанцев падали на благодатную почву, они находили сочувствие и поддержку сибиряков, особенно поселенцев и каторжан. Однако разрозненные, не имевшие ра­дикальной программы борьбы заговоры не могли иметь успеха.

После разгрома декабристов и подавления общественных движений на­чала 30-х годов в стране установилась неприкрытая реакция. Всемерно укреплялся бюрократический аппарат управления, на руководящие посты выдвигались наиболее консервативно настроенные чиновники.

Сибирский комитет был расформирован (1838 г.), но впоследствии восстановлен (1852 г.). Жандармы рыскали по Сибири, им всюду мерещилась крамола.

Между тем в Сибирь ежегодно поступали тысячи новых ссыльных. Среди них, кроме так называемых «политических преступников», было немало разного рода бунтарей. Царизм умел расправляться со своими врагами.

Между тем жизнь не стояла. В стране все заметнее назревал кризис феодально-крепостнической системы. Исподволь, незаметно, год от года поднимался уровень общественных интересов сибирской интеллигенции. Ее общественная жизнь протекала, конечно, не в шумных раутах, которые устраивали у себя Руперт или Горчаков, а струилась вдали от них тон­кими, подчас готовыми пересохнуть струйками, в неофициальных кружках, преимущественно литературного направления, причем' не только в губерн­ских центрах, но теперь и на периферии, вне поля зрения начальственного глаза. В Иркутске Н. И. Виноградский издавал рукописную газету «До­машний собеседник», будучи в ней и редактором, и переписчиком.

Группа местной интеллигенции, объединенная преимущественно крае­ведческими интересами, сложилась в Нерчинске. некоторые из них поддерживали связи с декабристами.

Вообще нельзя переоценить ту исключительную роль, которую играли декабристы в развитии общественной и культурной жизни Сибири. В лю­бом месте, где бы они ни были, рождались ростки новой мысли. Общественные интересы передовой сибирской интеллигенции поднимались на новую высоту.

В 1849—1850 гг. на каторгу были направлены наиболее активные уча­стники социалистического кружка М. В. Петрашевского. В 1849 г. петрашевцы не представляли для царизма такой опасности, как декабристы в 1825 г. Поэтому их сочли возможным не помещать в отдельную тюрьму, а рассеять поодиночке, разбросав среди уголовных ссыльных. Правительство, не желая, чтобы петрашевцы пользовались теми же льготами в Сибири, как декабристы, специально дало указание, чтобы их считали каторжниками «в полном смысле слова». Находясь в Сибири, петрашевцы вели активную общественно-полити­ческую деятельность.

В противодействии произволу, которое для Петрашевского было лишь частью борьбы за социализм, ему удалось достичь некоторых успехов. Возглавив в 1859 г. массовое движение в Иркутске против местной адми­нистрации, Петрашевский и Львов объединили широкие кругли населения и фактически парализовали на некоторое время чиновничий аппарат го­рода.

Важной заслугой петрашевцев следует признать также организацию и руководство печатью Восточной Сибири, носившей демократический характер. Спешнев был первым редактором «Иркутских губернских ве­домостей», а Петрашевский и Львов играли виднейшую роль в редакции газеты «Амур». Для Сибири журналистская деятельность петрашев­цев имела огромное значение, способствуя росту прогрессивных и отчасти даже революционных настроений.

Многие петрашевцы занимались и педагогической деятельностью. В Александровском заводе они открыли школу, сразу же завоевавшую авторитет жителей. Львов первым в Сибири прочел курс публичных лек­ций (в .Иркутске в 1859 г.). Он также успешно занимался здесь химией, был одним из пионеров бальнеологии в Сибири. Совместно с доктором Вейрихом Львов исследовал минеральные источники Забайкалья, дал хи­мический анализ минеральных вод. Он обследовал Усольский солеварен­ный завод, Алиберовские графитные прииски, изучал месторождения ка­менного угля на Аргуни.

Петрашевцы глубоко интересовались Сибирью, ее проблемами и ну­ждами. Коренное улучшение жизни угнетенных классов они связывали с большими политическими переменами в центре страны. Петрашевский еще в 1841 г. мечтал о «правлении республиканском» в Сибири, а в годы ссылки предсказывал, что Сибирь может стать проводником социалисти­ческих идей для народов Азии.

Широкая общественная деятельность петрашевцев в Сибири позволила им, с одной стороны, повести за собой демократические слои сибирского населения на решительную борьбу с институтами и традициями крепостничества, а с другой — вызвала ненависть к ним реакционной части сибиряков, прежде всего крупного чиновничества.

Пребывание петрашевцев в Сибири закончилась история политической ссылки в крае в период с начала XVIII в. до 1861 г. Началась эта история с появления в Сибири участников дворцовых переворотов, а завершилось том, что политическая ссылка приобрели револю­ционный характер.