Искусство Центральной Америки на примере цивилизации империи Майя
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ПОЛИТЕХНИЧЕСКИЙ
УНИВЕРСИТЕТ
ФАКУЛЬТЕТ ПЕРЕПОДГОТОВКИ СПЕЦИАЛИСТОВ
СПЕЦИАЛЬНОСТЬ:
ДИЗАЙН (СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ ГРАФИЧЕСКИЙ ДИЗАЙН)
ПРЕДМЕТ: ИСТОРИЯ КУЛЬТУРЫ И ИСКУССТВА
РЕФЕРАТ
Искусство
Центральной Америки
на примере
цивилизации
империи Майя
Студентка: Егорова Милана
Группа: Диз. 3.6.
Преподаватель:
Мавиди Илья Владимирович
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
2007 г.
СОДЕРЖАНИЕ:
|
Стр.
|
Введение
|
3
|
I. Краткая
характеристика цивилизации империи майя
|
4
|
II.
Искусство империи майя
|
6
|
|
2.1.
Архитектура
|
6
|
|
Вашактун
|
7
|
|
Тикаль
|
8
|
|
Копан
|
9
|
|
Паленке
|
10
|
|
Чичен-Ица
|
11
|
|
Митла
|
12
|
|
2.2. Ваяние
|
16
|
|
2.3. Живопись
|
19
|
III. Заключение
|
21
|
IV. Список
используемой литературы
|
22
|
V. Приложение: иллюстрации
|
23
|
ВВЕДЕНИЕ
Помимо широко известных всему миру
достижений искусства народов (цивилизаций, культур) Старого Света, существовали
цивилизации доколумбовой Америки, мало изученные до настоящего времени, характеризующиеся
не менее значительными, а, возможно, и более выдающимися достижениями в
различных сферах деятельности человека. Цивилизация империи майя занимала одно из
наиболее ведущих мест в культурной сфере цивилизаций Центральной Америки.
Именно майя – народу, который занимал
территорию между перешейком Теуантепек и Никарагуа, – больше всего обязана
цивилизация Центральной Америки. Их искусства и ремесла были их собственным
изобретением и несли на себе печать очень древнего происхождения. На самом деле
они были самым интеллектуально развитым народом Америки.
Майя с полуострова Юкатан можно
рассматривать как самый высокоразвитый народ, населявший американский континент
до прибытия европейцев. Самое надежное доказательство чисто местного происхождения
американской цивилизации лежит в уникальной природе американского искусства,
которое явилось несомненным плодом многих и многих веков изоляции. Язык жителей
Америки, система счета и отсчета времени не несут никакого сходства с другими
системами, европейскими или азиатскими.
Майя охарактеризованы в качестве
«интеллектуалов Нового Света» по причине своих в совершенстве разработанных
календарей, иероглифического письма и орнаментальной усложненности архитектуры.
Долгое время они признавались высшей американской культурой.
Наши знания о древнем периоде истории
народа майя почти полностью зависят от преданий и остатков архитектуры. Более
поздняя часть истории цивилизации майя описана в трудах испанских священников,
насчитывающих незначительное количество.
Цель настоящего
реферата – дать краткую характеристику искусства народов Центральной Америки на
примере цивилизации империи майя. Для достижения поставленной цели производился
обзор литературных источников.
I. КРАТКАЯ
ХАРАКТЕРИСТИКА ЦИВИЛИЗАЦИИ ИМПЕРИИ МАЙЯ
Выдаваясь в северном направлении в
Мексиканский залив подобно гигантскому большому пальцу, между Северной и Южной
Америками лежит полуостров Юкатан – на нем и располагалась значительнейшая
часть земель майя.
Вершины вулканического происхождения
вытянулись вдоль тихоокеанского побережья, и климат здесь разнообразный. Земля
обрабатывается с уровня моря до высот в 10 000 футов[1].
Вся область отличается глубокими долинами и горами в сосновом убранстве; здесь
избыточная засушливость западных и избыточная увлажненность восточных склонов. В
низменных областях, где расположены великие культовые центры (Тикаль, Вашактун,
Калакмуль), дождевые леса перемежаются с сезонными болотами и кустарниками, переходящими
в саванны высоких трав. Неизменные джунгли расположились на известняковых плато
и чрезвычайно обильны деревьями и растениями, птицами и зверями. Охота,
рыболовство были распространенными и важными местными занятиями. Очень значимой
было также добывание соли (в прибрежных лагунах). В глубинных районах
культивировали выращивание маиса. В дуплах деревьев разводили пчел. Было много
хлопка. На севере Юкатана земля была разбита на плантации под какао.
Единственным элементом, которым
юкатанские майя не управляли, была вода. Хотя вода была повсюду, часто не
находилось ни капли, годной для питья. Выпадали огромные количества влаги,
однако не было способа ее сохранить. На Юкатанском полуострове не было рек. Вода
или ее отсутствие были проклятием майяского рая; засухи и их разрушительные
последствия составляли важную тему в местной литературе.
Исключая периодические бедствия с
засухой, майя жили на земле, «текущей молоком и медом». Ни один народ в Америке
не имел такого сбалансированного обилия природных ресурсов. Климат и почва давали
майя маис в таких чрезмерных количествах, что оставалось время на досуг. Богатая
и разнообразная флора и фауна производили все, в чем нуждались они в питании, а
также для лечения и для своих одеяний. Известняковый камень для храмов и жилищ
добывался легко даже без металлических инструментов. Тот же камень легко обжигался
и превращался в известь. Материал для прочной кладки был повсюду. Некогда, около
2000 г. до Р.Х., однажды появившись, майя удерживались здесь 3700 лет.
Хронологический интервал общества майя
составляет с 987 г. н.э. по 1527 г. н.э. Империя характеризовалась строгой
социальной структурой с крестьянами-воинами в основании, с четко выраженными правящим
классом и классом жрецов, которая, тем не менее, не являлась замкнутой (в
отличие от таковой в странах Старого Света). В империи майя существовало две
столицы – политическая (и военная) Чичен-Ица и научно-религиозная, культурная –
Майяпан. Были средние и мелкие города, сельские поселения. Помимо всего прочего,
важной достопримечательностью майя являлась уникальная и неповторимая Митла – великий
город мертвых, важный священный город, обслуживаемый жрецами из трех могучих пирамид-храмов.
Зарождению искусства в империи майя
способствовало существование последовательной цепи факторов: хороший климат;
неприхотливые культуры, не требующие особого ухода и заботы (маис); появление
излишков аграрного производства – отсюда возникают свободные от аграрного труда
ремесленники, служители культа, правители – у них появляется время для «чистого
искусства», зарождаются архитектурные проекты и решения, фрески, керамика, ткачество,
литература.
II. ИСКУССТВО
ИМПЕРИИ МАЙЯ
2.1.
АРХИТЕКТУРА
Майя оставили после себя массу сооружений,
которые навсегда пребудут памятником их мускульной энергии и эстетическому
чувству. Города и культовые центры обнаруживаются по всему Майядому и в любом мыслимом
месте — на берегу моря, на плоских засушливых землях глубинки, по берегам рек,
подле озёр и в джунглях. Города разнятся размерами и предназначением. Имелись
такие, как Тулум и Майяпан, где всё казалось городом в миниатюре. Были иные,
вроде Тикаля, где пирамиды уносились ввысь на 229 футов и подавляли джунгли. Другие вытягивались вдоль потоков. Большинство сооружений сложены
камнем, поскольку известняк был обычно доступен. Но когда его не оказывалось,
употребляли обожжённый кирпич для украшения.
Эта архитектура отличалась от других в
цивилизациях «Солнечных Королевств» по причине использования майя известкового
раствора. Их здания, по сути, монолиты из булыжника и извести под внешней
облицовкой нарезанного камня.
Так же, как арка и превосходный, почти
не подверженный разрушению известковый раствор являлись выдающимися чертами
римской архитектуры, так майя и выделили их: ступенчатая арка и тот же известковый
раствор. Превращенный в порошок известняк образует цемент, который так крепко связывает
уложенный камень, что строение представляется монолитным. Когда цемент
затвердевал, здание полировали и глазуровали. С дерева коком снималась кора и
настаивалась в водяных ёмкостях. Образовавшийся состав прилагался к стенам, которые,
обсохнув, приобретали глянец, устойчивый к дождям и со временем делавшийся
ярко-красным. Камень добывался, нарезался и шёл на скульптурные работы;
металлы, такие как золото и мягкая медь, стали известны майя поздно. Каменные
молотки и зубила имелись и у мaйяских строителей.
Планы майяских построек набрасывались на
бумаге либо на дереве — всё недолговечное. Должна была быть и единица
измерения, хотя никто ещё не пытался установить её. И у них несомненно были,
как у инков, профессиональные строители либо зодчие, то есть неподатные специалисты.
Но ни одного имени архитектора до нас не дошло.
Простой дом, обложенный деревом и покрытый
пальмовыми листьями, был скромным источником майяской архитектуры. Майя
признали это на фасаде одного замечательнейшего здания, четырёхугольника в
Ушмале в местности Пуук, где скульптор изобразил ряд таких домов в качестве
декоративного мотива.
Из этого обиталища «вечного
крестьянина» майя вывели самый знаковый элемент своего зодчества — ступенчатый
свод. В нём камни размещены так, что каждый выдаётся над нижним; в конце концов
стены сходятся и образуется арка. Чтобы поддерживать её, требуется весовая
масса. Так образовался гребень крыши, выступ, действующий, как пресс, этой
дуге, превратившийся для майяской скульптуры в объект обильных замысловатых,
обвивающих его украшательств. Известно, что майя взгромоздили массивную
пирамиду, насчитывавшую 250 000 кубических футов заполнителя только затем, чтоб
поместить на её вершину строение площадью менее 150 квадратных футов.
Осознающие ограниченные возможности ступенчатого свода, позднее майя стали
использовать также тяжёлые деревянные балки и деревянные перемычки; они изготовлялись
из саподильи, дерева металлической прочности, и выдерживали всё, кроме
термитов.
Помимо городов и
метрополисов, в майяском архитектурном словаре имеется множество других специальных
конструкций — площадки для игры в мяч, ворота, паровые бани, арочные мосты и
платформы, на которых устраивались представления. Многое из подобного застали в
первоначальном его виде испанцы. Когда Грихальва плыл вдоль побережья, он видел
«три города, отстоящие друг от друга на мили две... там было много каменных
домов, очень высокие башни... и затем центр или город столь большой, что и Севилью,
вероятно, нельзя сравнивать». Ушмаль наблюдал и представил будто сошедший с
«полотен Фландрии» Антонио де Суидад Реал, священник гибкого интеллекта,
который составил опус «О самых примечательных сооружениях Ушмаля». Он описал
фасады, «покрытые резьбой великолепной изысканности», и подметил иероглифы,
заметные на торцах зданий, «вырезанные с таким великим умением, что постоянно
вызывают восхищение». Диего де Ланда говорил, что «на Юкатане много прекрасных
строений, которые составляют самую замечательную вещь, виденную в Индиях...» В
Изамале, например, было «здание таких размеров и красоты, что удивит каждого...
И Чичен-Ица, очень красивое место, где много восхитительных зданий... и вокруг
священного сената можно найти... здания страны почти подобные римскому Пантеону».
Так много было этих каменных
городов, что Ланда сказал: «вся земля представляется одним городом». В данном
реферате мы рассмотрим некоторые наиболее примечательные в плане архитектуры
города.
Вашактун
Вашактун (328 год) расположен там, где невозможно поверить, чтобы люди,
имеющие выбор, основали город: в низменных влажных джунглях Эль Петена. Он в
настоящий момент времени известен как старейший из майяских центров. Там
обнаружены, кроме всего прочего, великолепные образцы полихромной керамики; и
пока не был найден Бонампак, считалось, что там лучшие из дошедших до нас
фресок, весьма живые, раскрашенные красным, оранжевым, жёлтым, серым и чёрным
по выбеленному основанию.
Там восемь отдельных
архитектурных групп. Невысокие холмы искусно выровнены по вершинам и обращены в
серию маленьких и больших площадей. Они лежат близко одна к другой и соединены
широкими дорогами-дамбами. Главная храмовая пирамида, хотя всего 27 футов высоты, любопытна, поскольку демонстрирует эволюцию пирамидальных форм, которые в Тикале
возносятся вверх уже на 200 футов. Широкая лестница украшена гротескными
масками высотой в 8 футов. Храмовый комплекс позволяет сделать интересное заключение
о своей эволюции из аборигенной хижины, крытой пальмовыми листьями. Из серии
изометрических набросков видно, что начальным строением была платформа из камня
и глины, на которой помещён деревянный дом (ямы под столбы обнаружены). На
следующей стадии выстроены три идентичных храма с похожими лестницами и
декорированными гребнями крыш. Верховный жрец захоронен на площади; основание
её приподняли, чтобы вместить усыпальницу, и возвели над ней сходный храм.
Постепенно, с приращением лет и технологических навыков, храм составил комплекс
зданий.
Тикаль
Тикаль (416 год) был
наибольшим из майяских метрополисов. Хотя расположен он в тридцати пяти милях
от Вашактуна (они соединены дорогой на насыпи), его формат совершенно иной.
Тикаль покоится на гигантском известковом обнажении. Окружающие леса густотой
не уступают амазонским. Преобладают кедры, красное дерево, пальмы и фикусы. По
низу обитают ягуары, тапиры и змеи, тогда как обезьяны и популяции птиц правят
вершинами. Именно здесь не имеющие машин люди выстроили огромный город.
На выровненном языке
известковых скал, меж двух низин, выстроено ядро Тикаля, административное и
ритуальное. Из-за недостатка воды, даже с высоким вероятием выпадения дождей,
две низины превращены в резервуары и соединены дорогой, выполнявшей также функцию
дамбы. Наличествуют пять отдельных групп зданий, связанных широкими насыпными
дорогами, покрывающими почти квадратную милю. Вовне этих пределов Тикаль
простирается по всем направлениям на несколько миль.
Площадь столь значительна,
что никто не попытался до сих пор предпринять по ней расчёты. С 1956 года
давняя мечта археологов находится в процессе реализации: Пенсильванский
университет описывает раскопки и реставрирует развалины.
Тикаль прославлен обилием
памятников; найдены восемьдесят три стелы и пятьдесят четыре алтаря. В городе
найдены также фрагменты лучшей у майя резьбы по дереву, коей покрыты двенадцать
дверных косяков и перемычек из саподильи; эффектнейшие из них вывезены в
Швейцарский музей.
Пирамиды Тикаля, возносящие
свои покрытые зарослями вершины над джунглями, были, как можно догадаться, его
гордостью. Экстерьер их посвящен великолепию. На огромном дворе в центре Тикаля
два из этих массивных пирамидальных храмов лицезреют один другой. На площади
400 на 250 футов находится сооружение, неотличимое от месопотамского зиккурата;
высота его 229 футов. Каменная лестница следует на его верх. Там, с украшенным
гребнем крыши, храм — три тускло освещенных помещения размером по крайней мере
в 150 квадратных футов. Именно здесь майяские грузчики работали долгие годы,
чтобы натаскать на своих спинах достаточное количество известняка для
заполнения объёма в 250 000 кубических футов. Подсчитано, что только для
заполнения сердцевины одной из этих пирамид требуется 25 000 человеко-часов. А
труд, необходимый, чтобы нарезать, установить и обработать камень поверхности и
других частей храма с его вычурно украшенным гребнем крыши, вообще нелегко
рассчитать.
Потом, нужен был известковый
раствор. Установлено, что одна шестнадцатая майяских построек использовали его.
И, чтобы превратить известняк в цемент, который требует обжига, необходим
учетверённый объём дров против объёма известняка.
На каждые шестнадцать
кубических метров цемента уходило около 36 м3 дров. Можно представить колоссальный труд по валке леса каменными топорами и по доставке древесины к
обжиговым печам.
В Тикале восемь таких
громадных храмовых пирамид. Меньших строений — дворцов и жилищ — в десять раз
больше. Для облицовки требовались акры штука, к тому же изрезанного потом
иероглифами. Поражает мысль об уровне организации, которая должна была
обеспечить рабочей силой возведение такого города.
Согласно собственным записям
Тикаль существовал с 416 по 869 год. О нём внешний мир узнал в 1696 году, когда
францисканский монах Антонио де Авенданьо, следуя «обращать» ожидавших его
подле озера Петен майя, натолкнулся на «несколько древних зданий, на которые я
взобрался, хотя они были очень высоки, а у меня мало сил...»
Копан
Копан (460 год), самый южный из майяских метрополисов, лежит на высоте 2000 футов над уровнем моря там, что сейчас Гондурас. С другими упомянутыми городами он связывался
наземными и морскими маршрутами. Копан выстроен подле реки Копан, которая
впадает в реку Мотагуа, что, в свою очередь, изливается в Гондурасский залив
подле Омоа — в древности важного торгового пункта юкатанских майя. Область
прославлена какао и обсидианом, мраморными вазами из Улуа. Это единственный
известный, по крайней мере, в литературе, майяский город вне собственно
Юкатана. Диего Гарсиа де Паласио, судью аудиенсии Реаль де Гватемала, проводили
в Копан в 1576 году. Он писал в созерцательной манере Филиппу II: «...Они говорят, что в
прежние времена великий владыка провинции Юкатан пришёл сюда, возвёл эти здания...
возвратился домой и оставил их пустовать... Согласно этой книге, которая в моём
распоряжении... представляется, что в древности люди Юкатана захватили эти провинции».
Это тот самый Копан, который приобрёл за пятьдесят долларов Джон Ллойд Стефенс
спустя два с половиной столетия.
Копан занимает площадь в
семьдесят пять акров; за его пределами тоже жили. Это второй по величине из
майяских городов, состоящий из пяти больших площадей (дворов) и шестнадцати
меньших групп построек. Громадная главная площадь, обставленная ярусами
каменных сидений, напоминает римский circus maximus. Компактный акрополь, доминирующий
над рекой Копан, представляет собой любопытный храмовый комплекс. На Восточном
дворе видны ряды ступенчатых трибун и Лестница ягуара, окаймлённая каменными изваяниями,
которые и дали ей название. Животные стоят на задних лапах, одна передняя вытянута,
другая — упёрта в бок. Их шкуры как бы пятнисты от округлых кусочков инкрустированного
обсидиана. Архитекторы храма, доминирующего над площадью, остроумно использовали
скульптуру сидящего на корточках майя для поддержки панели, очевидно аллегоричной;
дизайн подвижный, как бы стремящийся в пространство, бесформенный от обилия
форм.
На Западном дворе Место
обозрения, над которым возвышается божество, обвитое змеями в манере Лаокоона.
Здесь же прославленная Иероглифическая лестница, тридцать футов в ширину и
шестьдесят три ступени в высоту. Каждая ступень украшена обильным комментарием
из иероглифов. Даты, единственные дешифрованные, указывают на освящение от 756
года. Подсчитано, что всего должно быть 2500 иероглифов.
Позади большая площадь, в
одном конце которой маленький храм. Резные и датируемые стелы разбросаны
повсюду.
Паленке
Паленке на испанском означает «частокол». Паленке уникален тем, что здесь
началась современная история майя. Город едва заметен в море джунглей.
Поставленный на высоте 1000 футов над уровнем моря в лесах Чиапаса около
маленькой речки (Отолум, приток Усумасинты), Паленке водным путём менее чем в
восьмидесяти милях от Шикаланго, большого торгового центра, с которым у него
были крепкие торговые связи. Город известен с 1773 года, когда индейцы обратили
на него внимание священника, который, удивлённый всем, что увидел, составил
рапорт. Позже его посетил испанский капитан с инженерами, нанесшими страшный
ущерб своей таранной техникой. Их сопровождал итальянский зодчий на испанской
службе Антонио Бернакони. Ознакомившись с их отчётами, Карлос III испанский, правитель
Просвещения, повелел, дабы все древности Паленке были сохранены для иллюстрации
Historia antigua de America.
Стефенс прибыл в Паленке
весной 1840 года со своим испытанным компаньоном Фредериком Казервудом. Их
публикации поставили историю города на прочную археологическую основу.
К настоящему моменту то, что
открыто, состоит из двух групп восьми сооружений, разделённых небольшим оврагом
с ручьём, что был заключён в канализационную трубу под ступенчатым сводом
(необычная черта майяской инженерии). На западном берегу расположен Дворец,
неправильное четырёхугольное строение 340 на 240 футов и высотой в 60 футов. Это толстостенный и многокомнатный комплекс с внутренним двориком,
на котором подымается — уникальная в майяской архитектуре — башня в четыре
этажа с внутренней лестницей. У входа во Дворец каменные фигуры в архаической
резьбе, а стены здания украшены низкорельефными фигурами из штука, считающимися
лучшими из подобных. Внутри каменные резные панели с замечательными сериями хорошо
сохранившихся майяских текстов. Четыре других сооружения: Храм Креста, Храм
Солнца, Храм Надписей, Храм Лиственного Креста — на вид схожи, будучи искусно
возведёнными пирамидами с единственным строением на вершине, увенчанным
громадным, декорированным гребнем. Инженерное назначение последнего служит
перемычкой ступенчатому своду под ним. Все они покрыты фигурами и орнаментами
из штука, некогда ярко раскрашенными. В каждой из больших комнат алтарь и
резная стенная панель. В одном храме, Лиственного Креста, две фигуры в натуральный
(майяских пропорций) размер, держащие чучело, при ближайшем рассмотрении
птичье, которое, несмотря на стилизацию, тот же священный кецаль. На
специальных таблицах много надписей. На алтаре другого храма — Солнца — две
фигуры стоят на поверженных телах. В центре символ солнца, похожий на голову
Горгоны. И опять чучела, с почтением удерживаемые. Храм Надписей, расположенный
подле Дворца, лишён своего кровельного гребня. Но сохранил свои украшения.
Расшифрованная дата указывает на 692 год.
В 1951 году мексиканскому
археологу Алберто Рус Луилье поручили восстановить некоторые сооружения
Паленке. Когда исследования привели его к Храму Надписей, во внутренней комнате
он заметил большую плиту, аккуратно вмонтированную в пол, с дырами в ней в
палец для подъёма. Он её поднял и, следуя под узким ступенчатым сводом сперва в
одном направлении, после — в ином, достиг другой большой плиты, установленной
горизонтально, в шестидесяти футах под земной поверхностью. Перед дверью были
скелеты шестерых майя, которых «выбрали» в стражники. За каменной дверью,
несколькими ступенями вниз, была усыпальница. Открытая, она представляла собой
истинный волшебный Дворец. Столетиями капающая вода, насыщенная известняком,
образовала множество сталактитов.
Над гробницей помещалась
прекрасно изрезанная рельефом плита. Будучи портретом с эпиграфикой, она весила
пять тонн. Внутри был скелет «настоящего человека»[2], украшенного огромными жадеитовыми ушными
вставками, жадеитовым браслетом и грушевидной барочной жемчужиной. Долго
считалось, что майяские пирамиды строились единственно для поддержки храмов и
не содержали гробниц важных персон, как пирамиды в иных землях. Открытия в
Паленке пролили новый свет.
Чичен-Ица
Чичен-Ица, закладываемая
трижды (432, 964 и 1185 годы), была самым значительным из прибрежных городов
майя. Столь плоской равниной, что за мили видны её большие пирамиды, Чичен-Ица
соединялась с Изамалем, а оттуда дорогой — с Поле на берегу моря, на прямой
линии с островом Косумель. Важными для истории города были его два огромных
естественных колодца, один из которых использовался для жертвоприношений, а
другой — как источник воды.
Основателями стали (432 год)
иммигранты «Старой Империи» в период «Малого Упадка»[3]. Они устроили город подле
целительного колодца Штолок, где проложили две каменные лестницы, круто спускающиеся
на шестьдесят футов к кромке воды. Архитектура старой Чичен напоминает стиль
Пуук. У многих зданий почти идентичные мотивы, маски, колоннады, лепнина,
особенно у постройки, названной Абаб дзиб. Подтверждение тому даты и традиции.
Круглая «астрономическая башня», определённо одно из самых интересных строений в
районе, датируется 900 годом.
«Новая» Чичен основана на
северных окраинах после священного сенота. Этот колодец 190 футов в диаметре и сейчас содержит 36 футов влаги, зелёной от водорослей, и 40 футов обломков. Уровень вод в 65 футах от земной поверхности. Эта «новая» часть Чичен-Ицы была под
властью ицев между 987 и 1185 годами.
Известны два нашествия
мексиканских тольтеков в Чичен. Первое совершили майя-говорящие уроженцы
мексиканских нагорий. Они проживали в течение нескольких поколений подле
Табаско, близ Шикаланго. Перед 900 годом случились массовые передвижения
племён; Теотиауакан в Мексике, столица тольтеков, пришёл в расстройство; некоторые
утверждают, он был атакован и сожжён и жители его покинули. Как раз в это время
майяские внутренние города — Тикаль, Паленке, Пьедрас Неграс и сотни других —
перестали воздвигать временные маркеры, и, представляется, наступила эпоха
рассеяния «Великого Упадка». Что и отмечено в традициях майя.
Чичен-Ица опустела. Ицы,
захватив её, смешались с юкатекскими майя. Некоторое время спустя после 900
года они выстроили первую пирамиду «новой» Чичен. Её обнаружили в 1937 году
археологи Института Карнеги, когда, реставрируя Пирамиду Храма Кукулькана,
обнаружили под ней меньшую, что служила сердцевиной внешней. Стиль её был
май-яский, но с тольтекскими мотивами, вроде марширующих ягуаров, таких, как
найдены в Туле. Секретная лестница вела в тронную комнату Красного Ягуара, к
изображению в натуральную величину раскрашенного в мандариновый красный ягуара
с открытой пастью, стоящего на страже. Пятна на нём — это семьдесят три круга
полированного жадеита.
Митла
Одно
из значительнейших творений рук цивилизованного человека в Центральной Америке.
В период конкисты этот город занимал большую площадь, но в настоящее время
сохранились только шесть дворцов и три разрушенные пирамиды. Большой дворец представляет
собой обширное здание в форме буквы Т, самая длинная сторона которой составляет
40 м, и там расположено помещение такого же размера. Шесть гигантских
монолитных колонн, поддерживавших крышу, до сих пор стоят по отдельности, а
крыша уже давно обвалилась. Темный проход ведет во внутренний двор, стены
которого покрыты секционной мозаикой, которая чем-то напоминает узор, известный
как «греческий орнамент». Дверные перекрытия сделаны из огромных каменных
блоков длиной почти восемнадцать футов. Об этом здании Виолет-ле-Дюк пишет:
«Только памятники периода расцвета Греции и Рима могут сравниться с
великолепием этого огромного здания».
Место
погребения
Развалины Митлы ни в чем не схожи с
развалинами Мексики или Юкатана: ни в архитектуре, ни в украшении. Если в
постройках Юкатана имеются перекрывающиеся стены, то во дворцах Митлы перпендикулярно
расположенные стены предназначены поддерживать плоские крыши. Из этих построек
только второй и четвертый дворцы сохранились настолько, что позволяют
произвести общее описание. Своей скульптурной дверной перемычкой и двумя
внутренними колоннами второй дворец показывает, что при его строительстве соблюдался
тот же план, что и в большом дворце, который был только что описан. На южном фасаде
четвертого дворца имеются овальные панели и интересные кариатиды, или колонны в
форме человеческих фигур. Эти дворцы состояли из четырех верхних покоев с
прекрасными скульптурными украшениями, и такое же количество помещений
находилось на нижнем этаже, который занимал верховный жрец и куда приходил
царь, чтобы погоревать о кончине какого-нибудь родственника. Здесь также
погребали жрецов, а в прилегающей комнате хранились изображения богов. Тела
выдающихся воинов и жертв богам бросали в огромную подземную камеру. Делались
попытки отождествить Митлу с Миктланом, царством теней у мексиканцев, и есть
причины предполагать, что такое отождествление будет правильным. Следует
помнить о том, что Миктлан был в такой же мере царством мертвых, в какой и местом
отбывания наказания, каким был Гадес у греков, и поэтому он по праву может
означать место погребения, каким и была,
без
сомнения, Митла. Отрывки из написанного старыми историографами Митлы Торквемадой
и Бургоа проливают много света на эту сторону жизни города.
Старинное
описание Митлы
Отец Торквемада пишет о Митле так:
«Когда несколько монахов-францисканцев из моего ордена шли, проповедуя и
отпуская грехи, по провинции сапотеков, столицей которой является город
Теуантепек, они пришли к деревне, которая называлась Миктлан, то есть
Преисподняя [Ад]. Помимо упоминания о большом количестве людей в этой деревне
они рассказали о зданиях, которые имели вид более величественный и
внушительный, чем те, которые они до той поры видели в Новой Испании. Среди них
был храм злого духа и жилые покои для его дьявольских прислужников, а среди
других диковинок там был зал с узорными панелями, построенный из камня,
украшенного разнообразными причудливыми орнаментами и другими замечательными
рисунками. В нем были дверные проемы, каждый из которых был построен из трех
каменных глыб: двух вертикальных по бокам и одной поперечной — таким образом,
что, хотя эти дверные проемы были очень высокими и широкими, этих каменных глыб
хватало для всей этой конструкции. Они были такими толстыми и широкими, что нас
уверили, что подобных им мало найдется. В этих зданиях или прямоугольных храмах
был еще один зал, который целиком был построен на круглых каменных колоннах,
очень высоких и очень толстых. Таких толстых, что двое взрослых людей едва могли
обхватить их руками, причем они не могли дотянуться друг до друга кончиками
пальцев. Эти колонны были сделаны из одного куска камня, и говорят, весь ствол
колонны от верхушки до основания равнялся пяти элам. Они были очень похожи на колонны
в церкви Санта-Мария-Маджоре в Риме, очень искусно сделаны и отшлифованы».
Человеческие
жертвоприношения в Митле
«Я
тщательно обследовал эти памятники около тридцати лет назад в части надземных
помещений. Было четыре помещения над землей и четыре под нею. Подземные помещения
располагались в зависимости от их предназначения таким образом, что одна
передняя комната служила часовней и святилищем для идолов, которые стояли на
огромном камне, служившем алтарем. А для наиболее важных праздников, которые
они отмечали жертвоприношениями, или во время похорон царя или большого
вельможи верховный жрец приказывал жрецам более низкого ранга или храмовым
служащим приготовить часовню и его облачения, и они курили фимиам в больших
количествах.
Вторая (подземная) комната была местом
захоронения этих верховных жрецов. Третья — местом захоронения царей
Теоцапотлана, которых они привозили сюда богато одетыми в их лучшие одежды,
перья, ювелирные украшения, золотые ожерелья и драгоценные камни».
Живые
жертвы
«Последнее (подземное) помещение имело
вторую дверь, которая находилась позади и вела в темную и ужасную комнату. Она
была заперта каменной плитой, занимавшей весь проход. Через эту дверь они бросали
тела жертв и великих властителей и вождей, павших в сражениях. Их привозили из
тех мест, где они были убиты, даже если это было очень далеко, к этому месту
захоронения. И так велика была варварская одержимость этих индейцев, что, веря
в счастливую жизнь, которая их ожидала, многие из тех, на кого навалились
болезни или трудности, просили этого мерзкого жреца принять их в качестве живых
жертв и позволить им войти в эту дверь и бродить в темных недрах горы в поисках
тех мест, где пировали их предки. А когда кто-нибудь получал такую милость,
слуги верховного жреца вели его туда со специальными церемониями. После того
как он входил в небольшую дверь, они снова заваливали вход камнем и оставляли
его, а несчастный человек, скитаясь в этой темной бездне, умирал от голода и
жажды, испытывая еще при жизни боль адовых мук».
Дворец
верховного жреца
«Одно из надземных помещений было
дворцом верховного жреца, где он восседал и спал, так как в этих покоях было
место для всего. Второе помещение наземной части дворца предназначалось для
жрецов и помощников верховного жреца. Третье предназначалось царю, когда он
приходил сюда, а четвертое — вождям и военачальникам. В этом дворце больше не
было никакого органа правосудия, за исключением верховного жреца, перед безграничной
властью которого все склонялись».
Обстановка
храмов
«Все помещения были чистыми и устланными
циновками. У них не было привычки спать на кроватях, каким бы
высокопоставленным ни был человек. Они использовали очень искусно сплетенные
циновки, которые расстилались на полу, а также мягкие шкуры животных и тонкие
ткани в качестве покрывал».
2.2.
ВАЯНИЕ
Функция ваяния двойственна.
Первая — архитектурная. В большинстве майяских сооружений скульптура —
неотъемлемая часть. Во-вторых, она значима сама по себе как форма искусства; у
ваяния разные средства выражения и материалы — камень, штук, дерево и глина.
Самые броские, из-за
массивности и внушительности, — это резные каменные монолиты, названные стелы;
большие столпообразные обелиски разбросаны по майяским городам, которые
существовали с 328 по 889 годы. Они представляют портреты жрецов и правителей в
рельефе либо в круглой скульптуре, с рядами иероглифов, отмечающих даты. Служащие
иерархическим задачам, фигуры официальны, строги и гнетущи. Только оборотные
стороны несколько раскрепощённее, и некоторые интенсивно оживлены, если ваятелю
в рамках культового формата позволялось изображать животных, птиц и людей. Одна
такая стела тридцати пяти футов высотой и весит пятьдесят тонн.
Майяская скульптура
представлена богами в различных видах, дверными проёмами, бюстами, масками,
табличками и панелями. Материала к изучению немерено. В эволюции майяского
ваяния можно выделить шесть значительных фаз.
Инструментом было каменное
зубило, базальтовое либо диоритовое. Основной материал — известняк, у которого
зачастую текстура мрамора. Неистощимым терпением ваятель преодолевал
ограничения, накладываемые неолитической техникой. Невзирая на то, что мы можем
считать как неадекватные инструменты, он оказался в состоянии отобразить в
камне тончайшие блистающие переливы оперения кецаля и тканей, искусные ожерелья
из бусин и даже татуировку, так чётко вырезанные, что скульптура обеспечивает
нас важными фактами обычаев древних майя. Иероглифическая резьба такой
тщательности, что пережила страшные века тропических разрушений и до сих пор
читабельна. Так совершенна власть ваятеля над материалом, что кажется: он
обращается со скальными массами столь же ловко, сколь китайские мастера со слонового
костью.
Стилистические изменения
майяской скульптуры делают возможным проследить сдвиг от статики к динамике, от
простого к сложному. Возобладание украшательств, барочные черты появляются, по
всему, когда майяское общество усложняется. Наблюдается смещение от культовой
тематики к светской, от общих племенных эмоций к индивидуальным, что совпадает,
как теперь выясняется, с падением древних городов и заменой чистой теократии
абсолютизмом.
Некоторые «эстеты» полагают
майяскую скульптуру «неизмеримо чуждой». Майя, подобно другим народам Америк,
развивали идеал красоты вне затронутости его историческими влияниями того
качества, что характеризуют развитие европейского искусства. Этот идеал ярок и
строг и вне всяких сомнений в ряду с лучшими образцами мирового искусства. По
крайней мере Роджер Фрай в этом убеждён: «В лучших работах майяской культуры...
мы обнаруживаем... пластическую тонкость редчайшего свойства. Я не знаю,
найдётся ли в величайшей европейской скульптуре нечто, что можно равнозначно
сравнивать с этим равновесием между вкусом и системой, с этой мощью внушения
всей сложности натуры».
Штук предоставлял майяскому
художнику большую свободу, чем камень, и каждый чувствует это в бурлесках
образов на штуке. Он находится повсеместно от Тулума на побережье до недавно
открытого Цибиль-чальтуна и вплоть до Паленке во влажных лесах. Штук — продукт
смоделированной глины. Как и скульптура, он связан с зодчеством, поскольку
обычно появляется на фасадах зданий. В Паленке, однако, «штук достиг высшей
экспрессии... экономный или абстрактный, он говорит на одном наречии... он
выразителен и технически исключителен». В Паленке мы видим целые галереи фигур
на штуке, почти восточных по ощущению. Штук как плоть искусства очень стар.
Огромные восьмифутовые маски, что украшают храм в Вашактуне, старейший у майя,
— на штуке, как и огромная голова, найденная в Изамале, которую французский
исследователь зарисовал в конце девятнадцатого столетия. Где проходили майя,
там оказывался штук.
Глиняная скульптура
предшествовала каменной и лепке по штуку. Маленькие глиняные головы, сделанные,
чтобы умилостивить богов, были среди первых обнаруженных артефактов. Хотя в
майяском ваянии нет мощи ацтекского, но у него иные великие достоинства.
Погребальные Урны, виденные Диего де Ланда и выкапываемые фрагментами,
показывают, со сколь значительными глиняными массами оперировали майяские
художники, покрывая их орнаментом.
Глиняные фигуры встречаются
по всему региону, но лучшие найдены на кладбище на острове Хайна, напротив
берега Кампече; это сокровище Майяской коллекции. Фигуры с Хайна — портретные
статуэтки. Хотя и маленькие, от шести до двенадцати дюймов в высоту, они
грандиозны по замыслу. Немного во всём майяском искусстве выделано с такой восприимчивостью.
По поводу хайнской керамики Мигель Коваррубиас, один из плодовитых художников,
произведший оценку её с художественной точки зрения, сказал: «Она демонстрирует
чрезвычайное мастерство, реалистическое знание формы и движения». Статуэтки отражают
идеалы майя: фигуры воинов и актёров с руками, простёртыми в драматическом
жесте, вожди, сидящие, скрестив ноги в красивых головных уборах; и, в русле
темы «Сусанна и старцы», старик, ласкающий молодую женщину. Это тот сорт
подробностей, которые и разыскивают историки, пытаясь реконструировать, чем
были майя за роскошным фасадом декора. Лица вылеплены с таким совершенством,
что замечаются нюансы выражений. Спокойствие, пренебрежение, похоть — всё
различается. Более половины хайнских статуэток — женщины. Это по поводу
недовольств Хаксли («самое заметное в майяской скульптуре — отсутствие женских
форм»), ибо здесь к женщине как к предмету изображения отношение
заинтересованное и чувствительное. Значительное число деревянных поделок
найдено на Юкатане, но лучшие — в Тикале.
Перед тем как майя стали
вырезать свои календари на камне, они отображали их на деревянных стелах. Когда
они использовали деревянные балки для перекрытий вместо ступенчатой арки —
резьбой покрывались балки. В Тикале несколько храмовых пирамид спустя тысячу
лет предоставили к обозрению резные панели из дерева саподилья. Одна, с
кецалем, распростёршим крылья и с фантастическим божеством, размером семь на
семь футов; метод радиоуглеродного анализа соглашается с датировкой, указанной
на панели: 741 год. И таких плит в Тикале несколько; все они сейчас в
европейских музеях. Резьба по дереву практиковалась широко. Майя изготовляли
идолов, шлемы, ритуальные маски с перьями, маски для актёров, пышно украшенные
жезлы власти и вырезали доски, служившие переплётами их «складных книг». Ланда
признаёт, что даже в его время майя зарабатывали «очень много, делая идолов и
резьбой... по дереву».
На Юкатане не было ни меди,
ни золота. Отсутствие чего и отложило конкисту испанцев, увлечённых сокровищами
ацтеков. Металлургия развивалась в Южной Америке — у всех тамошних древних
культур, и здесь первенствует Колумбия. На этот счёт нет иных мнений. Работам
по золоту в Панаме и в Коста-Рике насчитывались столетия, когда в 1502 году Колумб
основал в Верагуа колонию и обнаружил аборигенов обвешанными золотом. Он назвал
место «Золотой Замок», а король Испании даровал ему герцогство Верагуа. И сегодня
его потомки носят этот титул. Верагуа (точное местоположение не установлено) являлся
центром отливки золотых украшений; торговлей многие из них попадали к майя.
В начале восьмого века
золото стало просачиваться в Майядом. После 900 года, когда майя сосредоточились
на полуострове Юкатан и торговля активизировалась, золота и меди прибыло. Ицы
содействовал процессу. Медь из Оахаки, продававшаяся в Шикаланго, шла на
изготовление колокольчиков; золотые пластины и листы из Панамы оформлялись в
узорчатые диски и в короны. Всё, что известно о майяском золоте, имеет
отношение к предметам, поднятым Эдвардом Томпсоном из сенота Чичен-Ицы и
покоящимся уже много лет в Музее Пибоди в Гарварде. Многие из этих предметов
выполнены в стиле Верагуа, с предположением, что они и отлиты там же. Золотые
диски диаметром со ступню необычны в истории майя, ибо, несмотря на майяские
иероглифы по ободу, они демонстрируют тольтекские сюжеты — ритуал выдирания
сердца, сцены сражения на воде майя с ицами — свидетельство того, сколь поздно
начали майя работать с золотом.Испанцам редко попадалось у майя много золота в
одном месте. В Потончоне в 1524 году Кортес обнаружил различные золотые
поделки: короны, головные повязки, ожерелья, ушные вставки, маленькие литые
фигурки, ящерицы и утки. Формы показывают, что всё было панамского производства.
Единственный золотой запас, утоливший аппетиты, был захвачен в начале конкисты
в провинции Четумаль — центре изготовления долблёных каноэ, а также в большом
торговом центре. Вес добычи в слитках и в предметах равнялся 2000 песо.
У майя не оставалось времени
развить свой металлургический комплекс.
2.3. ЖИВОПИСЬ
Майяская живопись, как она
проявилась во фресках, обнаруживает реализм восприятия и более развитый
реалистический стиль, чем у любой другой цивилизации в Америках. Искусство не
предназначалось массам. Искусство не предполагалось образовательным и едва ли
было призвано отмечать исторические события. Искусство было культовым, символическим.
И оно никогда полностью не утрачивало символику, чтобы стать чисто
декоративным. Как все символические искусства, оно было антиобщественно.
Краски, монтаж, знаки, символы ничего не значили зрителю, если он не был посвященным.
Поскольку искусство было
культовым, к светскому оно имело малое отношение. И всё же майяские художники
писали реальных людей в естественных положениях. Наличествуют акцент на
движении и попытки передать перспективу. Персонажи различаются головными
уборами, нарядами, действиями. Самые ранние из известных фресок — найденные в
руинах Вашактуна — изображают, что легко счесть беседой меж знатными майя
(точное содержание их беседы над иероглифами, ясно, не передано). Жестикуляция,
динамика, цвет — всё есть. Стенные росписи Чак-мультуна в области Пуук на
Юкатане, отодвинутые расстоянием в 210 миль и периодом в 600 лет от вашактунских, обнаруживают преемственность духа.
Фрески находят по всему
Майядому, к несчастью, фрагментами. Сюжетно-тематический план живописи
Чичен-Ицы, созданной в тольтекский период, почти целиком светский. Фрески Храма
Воинов, покрывающие стенное пространство в 9 футов высотой на 12½ футов по ширине, опровергают Храмовое название, так как демонстрируют
сцены повседневной жизни в Прибрежном юкатанском селении, — тип живописи,
редкий у майя. Здесь реалистичные и живые картины долблёных каноэ, деревьев,
домов и даже высоких шестов с перьями, с которых подавали морским судам
сигналы. Художник не изображает храмы и жрецов, но, вроде этакого майяского
Питера Брейгеля, обходится простым жилищем, женщинами за работой и отдыхом и
мужчинами, несущими товары на рынок. На стенах других строений Чичен-Ицы —
стадиона, Храма Ягуаров — живописные сцены битв, знакомящие с майяским
вооружением и военной техникой, они также — настоящий парад одеяний и поз.
Бонампак рассматривался как
место и как архитектура. Его фрески, открытые в 1946-ом, так революционизировали
прежние концепции о майяском обществе, что литература до сих пор занята
уточнением терминов.
Техника применялась
классическая для фресковой живописи. На стены накладывалось покрытие, и пока
оно было влажным, художник набрасывал этюды для росписи. Затем помощники — их
должно было быть много — накладывали цвета. Как определил мексиканский мастер
по фрескам Виллагра, который поставил себе целью скопировать росписи Бонампака,
все три помещения должны были расписать за сорок восемь часов. Штукатур и художник
работали вместе, писание фресок должно было быть бесперебойным. Палитра бонампакских
художников чрезвычайно богата. Преобладает прославленный майяский голубой, но
есть и жёлтые, и коричневые цвета, и глянцевый чёрный. Краски в основном минеральные.
Красные и жёлтые из оксидов; майяский голубой из хромосодержащей глины; чёрный
из угля. Один знаток убеждён, что к минеральным составам добавлялся сок дерева пом,
из которого сейчас производятся лаки. Фрески Бонампака демонстрируют владение
линией и цветом, одухотворённое движение фигур, безграничную свободу жеста,
каких не существовало до того в американском искусстве.
Хотя бонампакские фрески
пострадали от времени, их тщательно скопировали, и маленький храм со стенными
росписями повторён в Археологическом музее Мехико.
Роспись керамики тоже может
считаться живописью, и насчитывается множество великолепных образцов её. Сама
майяская «книга» являлась только продолжением фрески. И, в свою очередь,
фрески, особенно найденные в руинах Тулума и Санта Риты (в британском Гондурасе),
представляются копиями картин из «книг».
III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Прогресс в цивилизации, достигнутый
народами Америки, следует считать самым поразительным явлением в истории
человечества, особенно если его рассматривать как пример того, чего могут
достичь изолированные от остального мира народы в своеобразной окружающей среде.
Нельзя не подчеркнуть, что культуры и мифологии Древней Мексики и Перу развились
без посторонней помощи или вмешательства; фактически они были плодом исключительно
и единственно творческой мысли местного населения Америки, развившимся на
американской почве. Увлекательную главу в истории развития человечества
написали эти народы, чьи архитектура, живопись и скульптура, законы и религия
доказали, что они стоят наравне с большинством древних народов Азии и выше
древних народов Европы, которые унаследовали цивилизацию благодаря Востоку.
Аборигены древней Америки создали для себя систему письма, приближавшуюся на момент
открытия их миру к алфавитному, уникальную математическую систему и
архитектурное мастерство, которое в некоторых отношениях стоит выше любого
другого из тех, чем мог бы похвастаться Старый Свет. Их своды законов были разумны
и основывались на справедливости. А если их религии и были окрашены
жестокостью, то эту жестокость они считали судьбой, посланной им кровожадными и
ненасытными богами, а не какой-то силой, исходящей от людей.
Сравнивая мифы народов Америки с
бессмертными легендами о богах Олимпа или едва ли менее классическими легендами
Индии, нельзя не заметить часто встречающихся аналогий и сходств, которые
представляют большую ценность, так как иллюстрируют то обстоятельство, что во
всех уголках земного шара человеческий разум сформировал для себя веру,
основанную на схожих принципах. Но при внимательном прочтении мифов и поверий
Мексики и Перу нас также поражает необычность как их содержания, так и типа
мышления, которое они представляют. Результат вековой изоляции очевиден в
глубоком контрасте «атмосферы». Кажется, что мы в течение какого-то времени
стоим на смутно очерченных берегах другой планеты, мы зрители деяний народа, о
чьем образе мыслей и чувств совершенно ничего не знали. На протяжении жизни
многих поколений эти мифы вместе с памятью о богах и людях, о которых они рассказывают,
скрывались под толстым слоем пыли запустения, сметаемой временами только
благодаря усилиям ученых-исследователей, работающих в одиночку безо всякой
помощи. В настоящее время много хорошо оснащенных ученых прилагают усилия к
тому, чтобы расширить знания о цивилизациях Мексики и Перу. К мифам этих
народов — увы! — мы добавить ничего не можем. Большая их часть погибла в
пламени испанских аутодафе. Но и за те, что сохранились, мы должны быть
благодарны, так как они раскрывают перед нами окно, через которое мы можем
увидеть великолепие и блеск цивилизаций, более отдаленных и необычных, чем
цивилизации Востока. Их образы нечетки, но величественны, они туманны, но
многоцветны, и тени этих народов и верований столь же священны, как и всех
других ушедших в небытие народов и исчезнувших вероисповеданий.
IV. СПИСОК
ИСПОЛЬЗУЕМОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
1.
Спенс
Льюис. Мифы инков и майя. Пер. с англ. Л.А. Карповой. – М.: ЗАО Центрполиграф,
2005. – 333 с.
2.
Таубе
Карл. Мифы ацтеков и майя. – пер. с англ. К. Ткаченко. – М.: ФАИР-ПРЕСС, 2005.
– 112 с.: ил.
3.
Хаген
Виктор В. фон. Ацтеки, майя, инки. Пер. с англ. Николенко И.А. – М., Вече,
2004. – 464 с. (Тайны древних цивилизаций).
V. ПРИЛОЖЕНИЕ:
ИЛЛЮСТРАЦИИ
|
|
|
Рис. 2b. Подъём не
отделанной стелы на подготовленный
фундамент. Заметны выступы,
нарочно оставляемые для облегчения операций подъёма и транспортировки (Хаген В., 2004 г.)
|
|
Рис. 2a. Скальный блок
перемещается
на крепких деревянных катках
и подтягивается канатами (Хаген В., 2004 г.)
|
Рис.
2c. Резные
работы на стеле Е в Киригуа, подле Копана. Замысловатый узор и сложные
календарные вычисления сначала воспроизводились на бумаге и досках.
Основным материалом являлся красный песчаник, инструментом было базальтовое
долото (Хаген В., 2004 г.)
|
|
|
|
|
Рис.
3. Архитектурные формы и
структура Храма. V в Тикале. К югу от этого храма огромная площадь, к югу
от которой водный резервуар. А — Вертикальная проекция, показывающая
заполнитель. В — Профиль, демонстрирующий способ увенчания усечённой
пирамиды. С — Структура; обнаруживается узость помещения, вызванная ступенчатой
аркой (Хаген В., 2004 г.)
|
|
Рис. 4. План акрополя
Копана, Гондурас: 1 — главная площадь; наибольшая длина превышает 800 футов. По площади разбросаны датируемые стелы, прославившие Копан. 2 — стадион для ритуальной
игры в мяч. 3 — храм, венчающий Иероглифическую лестницу, законченную в 756
году. 4 — Восточный двор с кошачьими головами, изо ртов которых струятся змеи.
5 — пирамида с прилегающими структурами. 6 — западный двор с Лестницей ягуаров (Хаген В., 2004 г.)
Рис. 5. Рельефные фигуры
на штуке с фасада Дома D в Паленке. Искусство ваяния по
штуку достигло в Паленке девятого столетия высшего развития (Хаген В., 2004 г.)
Рис. 6. План
Чичен-Ицы: 1 — Священный сенот. 2 — Дорога сакбе. 3 — Храм Венеры. 4 — Пирамида
Кукулькана. 5 — Платформа Орлов. 6 — Цомпантли, Место Черепов. 7 — Двор для
игры в мяч. 8 — Храм Воинов. 9 — Дворы для игры в мяч. 10 — Паровые бани. 11 —
Рынок. 12 — Сенот с питьевой водой. 13 — Могила великого жреца. 14 — Дом Оленя.
15 — Караколь, обсерватория. 16 — Паровые бани (Хаген
В., 2004 г.)
Рис. 7. Храм
Кукулькана,Чичен-Ица. Когда город был занят вновь, этот храм был воздвигнут над
старым, тулатольтекского стиля. Новый храм отличается употреблением деревянных балок,
позволяющих увеличивать объём помещений. Фигура Пернатого Змея — прямое
архитектурное заимствование с толътекского храма в Туле. Храм также служил
крепостью в период краткой оккупации испанцами под командой Франсиско де
Монтехо (Хаген В., 2004 г.)
|
Рис. 8. Окружённая
стеной Майяпан, столица Юкатана (987—1441). Стена длиной в пять с половиной
миль. Заключала в себе более 3500 зданий. Из данных топографической съёмки
Морриса Джонса (Хаген В., 2004 г.)
|
|
|
|
|
Рис. 9. Художники за росписью стен в Бонампаке (Хаген В., 2004 г.)
|
|
|
Рис. 10. Бог
кукурузы майя, Юм-Кааш. Каменная статуя (Музей человечества, Лондон) из
храма 22, Копан, Гондурас, поздний классический период (Таубе К., 2005 г.)
|
|
|
Рис. 11. Чак,
ловящий рыбу сетью (Чак – Божество Воды у народа майя). Фрагмент стелы 1 из
Исапы. Доклассический период культуры майя (Таубе К., 2005 г.)
|
|
|
|
|
Рис. 12.
Рисунок на вазе позднего классического периода. Хун-Ахпу сбивает
Вукуб-Какиш с фруктового дерева (по мотивам эпоса «Пополь Вух» - народного
творения майя) (Таубе К., 2005г.)
|
|
[1] 1 фут ≈ 32 см
[2] «Настоящий Человек» - так
назывался Император Майя
[3] Согласно легенде, сам Лунный Бог
– Ицамна повелел основать людям город во славу своего имени.