Обращения В.Г.Короленко и А.П.Чехова в Императорскую Академию Наук
Обращения
В. Г.
Короленко и А.П. Чехова в Императорскую Академию Наук
В апреле 1899 года В.Г. Короленко и А.П. Чехов вместе Л.Н.
Толстым и А.М. Жемчужниковым были избраны почетными членами Российской Академии
Наук по Разряду изящной словесности (Отделению русского языка и словесности). А
в феврале 1902 года в почетные академики были выбраны А.М. Горький и А.В.
Сухово-Кобылин. На сообщении о выборах Горького Николай II начертал: "Более
чем оригинально!" Вскоре Великий князь Константин от лица Академии
признал выборы Горького недействительными, поскольку тот находился под
следствием по политическому обвинению.
А.Н. Веселовский (1838-1906) - председатель Разряда изящной
словесности Академии Наук.
А.Н. ВЕСЕЛОВСКОМУ
Глубокоуважаемый Александр Николаевич!
В конце прошлого года я получил приглашение участвовать в
выборах по Отделению русского языка и словесности, и, следуя этому приглашению,
подал свой голос, между другими, и за А.М. Пешкова (Горького), который был
избран и, как мне известно, получил обычное в таких случаях извещение о выборе.
Затем в "Правительственном вестнике" и всех
русских газетах напечатано объявление "от Академии наук", в котором
сообщалось, что "выбирая А.М. Пешкова-Горького, мы не знали о факте его
привлечения к дознанию по 1035 статье и, узнав об этом, как бы признаем (сами)
выборы недействительными.
Мне кажется, что, участвуя в выборах, я имел право быть
приглашенным также к обсуждению вопроса об их отмене, если эта отмена должна быть
произведена от имени Академии. Тогда я имел бы возможность осуществить свое
неотъемлемое право на заявление особого по этому предмету мнения, так как,
подавая голос свой, знал о привлечении А.М. Пешкова к дознанию по политическому
делу (это известно очень хорошо) и не считал это препятствием для его выбора.
Мое мнение может быть ошибочно, но и до сих пор оно состоит в том, что Академия
должна сообразовываться лишь с литературной деятельностью избираемого, не
справляясь с негласным производством другого ведомства. Иначе самый характер
академических выборов существенно искажается и теряет всякое значение.
Выборы почетных академиков по существу своему представляют
гласное выражение мнения Академии о выдающихся явлениях родной литературы.
Всякое мнение по своей природе имеет цену лишь тогда, когда оно независимо и
свободно. Отмене или ограничению могут подлежать лишь формы его обнаружения и
его последствия, но не самое мнение, которое по природе своей чуждо всякому
внешнему воздействию. Только я сам могу правильно изложить мотивы моего мнения
и изменить его, а тем более объявить об этом изменении. Всякая человеческая
власть кончается у порога человеческой совести и личного убеждения. Даже
существующие у нас законы о печати признают это непререкаемое начало. Цензуре
предоставлено право остановить оглашение того или другого взгляда, но закон
воспрещает цензору всякие посторонние вставки и заявления от имени автора. Мие
горько думать, что о6ъявлению, сделанному от имени Академии, суждено, впервые
кажется, ввести прецедент другого рода, перед сущностью которого совершенно
бледнеет самый вопрос о присутствии того или иного лица в составе почетных
академиков. Если бы этот обычай установился, то мы рискуем, что нам могут быть
диктуемы те или другие обязательные взгляды и что о перемене наших взглядов на
те или другие вопросы (жизни и литературы) может быть объявляемо от нашего
имени совершенно независимо от наших действительных убеждений. А это --
величайшая опасность в глазах всякого, кто дорожит независимостью (и значит}
искренностью и достоинством своего убеждения. Смею думать, что это --
величайшая опасность также для русской науки, литературы и искусства.
Ввиду изложенных, по моему мнению в высшей степени важных,
принципиальных соображений, я считал необходимым обратиться к Вам с просьбой
известить меня о времени заседания Отдела и Разряда по этому поводу. К
сожалению, моя просьба запоздала, и уже тогда, к крайнему моему прискорбию, я
предвидел, что мне останется только сложить с себя звание почетного академика, так
как по совести я не могу разделить ответственности за содержание сделанного от
имени Академии объявления. Но я считаю своей нравственной обязанностыо перед
уважаемым учреждением прежде изложить свои соображения в собрании Отдела и
Разряда, которое, быть может, указало бы мне другой выход, согласный с моей
совестью и достойный высшего в нашем отечестве научного учреждения. Оставаясь
при этом мнении, я прошу Вас, глубокоуважаемый Александр Николаевич, сообщить
мне, находите ли Вы возможным созвать в ближайшем времени собрание Отдела
русского языка и Разряда изящной словесности для выслушания моего заявления,
которое я в таком случае буду иметь честь представить.
Примите и пр.
Вл. Короленко.
6 апреля 1902 г.
Петербург
Впервые
опубликовано в газете "Искра" 1 июня 1902 года.
Воспроизведено по Собранию сочинений В.Г. Короленко (том 10, стр. 337)
А.Н. ВЕСЕЛОВСКОМУ
Милостивый государь Александр Николаевич!
В декабре прошлого года я получил извещение об избрании А.
М. Пешкова в почетные академики. А. М. Пешков тогда находился в Крыму, я не
замедлил повидаться с ним, первый принес ему известие об избрании и первый
поздравил его, затем, немного погодя, в газетах было напечатано, что ввиду
привлечения Пешкова к дознанию по 1035 ст. выборы признаются недействительными.
При этом было точно указано, что извещение исходит от Академии наук, а так как
я состою почетным академиком, то это извещение исходило и от меня.
Я поздравлял сердечно, и я же признал выборы
недействительными - такое противоречие не укладывается в моем сознании,
примирить с ним свою совесть я не мог. Знакомство же с 1035 ст. ничего не
объяснило мне. И после долгого размышления я мог прийти только к одному
решению, крайне для меня тяжелому и прискорбному, а именно, почтительнейше
просить Вас ходатайствовать о сложении с меня звания почетного академика.
Антон Чехов.
25 апреля 1902 г.
Ялта.
Воспроизведено
по собранию сочинений А.П. Чехова (М., ГИХЛ, 1957, том 12, стр. 498)