-ой Пунической войне, что вполне возможно предпринять попытку сравнить тяжело Ливия.
В собственном изложении Полибий приводит настоящие договоры: уговор Рима с Карфагеном, официальные надписи: ассортимент войск Ганнибала, послания и т.д. Помимо прочего употребляет и сведенья иных историков, к примеру карфагенских: Силен, Сосил, Филин; но при всем этом подвергает их кропотливому анализу.
«История» Тита Ливия (59 г. до.н.э. - 17 г. н.э.) считается более ценным источником по наибольшему периоду римской политические деятели. Создатель этого труда был гражданином Патавии, мегаполиса размещенного на севере Италии, но немалую часть жизни провел в Риме, где был недалёк ко двору правителя Августа. По собственным политическим воззрениям Ливий был республиканцем, впрочем конкретного участия в политической работы он не брал на себя. Главный его труд - это очень большое произведение, которое традиционно именуют «История от основания Рима» (сам историк именовал его «Анналы»). К раскаянию, из 142 книжек до нас всецело дошли только 35 книжек. Величайший энтузиазм для нас предполагают XXI - XXX кн., в каких поочередно и достаточно досконально описываются действия 2 Пунической войны.
Судя по всему, исторический труд Ливия заполучил немалую известность еще в Старинном Риме и принес популярность творцу еще при жизни. В частности, про это может свидетельствовать прецедент составления короткого содержания книжки. Так или же иначе, но современные научные работники сходятся в воззрении о том, что труд Ливия стал каноническим еще в эпоху империи и отразил те представления на ситуацию родного городка, что обещал знать каждый интеллигентный римлянин. Ливий очень досконально осматривает политическую ситуацию Рима в течении III - II веков. При существе собственной работы создатель обращался к произведениям собственных предшественников. Какие-либо исследователи считают, что позиция Ливия была сформирована под воздействием конкретно данных историков. Помимо того невозможно забывать о том, что Ливий жил в эпоху расцвета Империи, а значит имел возможность писать в угоду старому сообществу, которое хотело созидать свое прошедшее славным и большим. В следствии этого нужно будет с особенной предосторожностью обращаться к его источникам.
Документами и архивными данными он, судя по всему, использовал очень слишком мало, хотя возможность более отчетливо обследовать тот либо другой момент у него несомненно присутствовала. Как считал историк С.Л.Утченко: «Решающее значение для него имеет нравственный аспект, а, значит, возможность развернуть ораторский и художественный талант». И на самом деле труд Ливия насыщен различными описаниями, данными. Хотя почти все исследователи и считают, что на первом намерении у него присутствует художественность изображения, но, тем не меньше, это ни какое количество не приуменьшает его важность.
Историография. Верное толкование продуманности поступков той либо другой участницы пунических войн - это вопрос. И, к счастью, у него есть возможность быть без ошибок истолкован благодаря письменным запискам и очеркам соучастников или же просто очевидцев тех времён. В прозе по-гречески про этих войнах писал сицилийский грек Филина из Акраганта, сражавшийся на стороне карфагенян в I Пуническую войну. Собственные прокарфагенские симпатии он сохранил и на страничках собственной ситуации. Кроме того Кампанец Гней Ненний предназначил данной войне первую эпическую поэму на латинском языке. Но, о противостоянии Рима и Карфагена с начала II в. писали и 1-ые римские историки. Между них надлежит упомянуть Фабия Пиктора (ок.260/254-190), который был младшим современником инцидента. Его произведение различалось искренно проримским духом.
Кроме того надлежит выделить и более поздних творцов, работавших над исследованием этой темы. Это Полибий, греческий историк середины II века. Обзор I Пунической войны находится в 1 из нескольких его книжек "Всеобщей истории". По его личным словам, он употреблял работы Фабия Пиктора и Филина. Сообща с тем, Полибий кроме того писал, что больше принял на вооружение Фабия, из работ которого ликвидировал крайности римского патриотизма, но от случая к случаю черпал информацию и из Филина. Современные исследователи сходятся в думы о том, что Полибий в собственной работе старается не повествовать о событии и вовсе не обрисовывать его, а подвергать анализу причинную цепь событий. Применение такового подхода дает возможность осматривать этого историка как адепта так именуемой "прагматической истории". Полибий сам так описывал собственные задачи: "задача историка состоит не в том, чтоб повествовать о дивных предметах, наводить кошмар на читателя. Не в том, чтоб изображать честные повествования … так поступали писатели трагедий, но в том, чтоб точно сказать тогда, что в было изготовлено или же сказано в реальности, вроде бы оно не было". В собственном изложении Полибий приводит настоящие договоры: уговор Рима с Карфагеном, официальные надписи: ассортимент войск Ганнибала, послания и т.д. Помимо прочего употребляет и сведенья иных историков, к примеру карфагенских: Силен, Сосил, Филин; но при всем при этом он не брал их на веру, а подвергал критике. Данные основы и установки роднят его как изыскателя с греческим историком Фукидидом (460 - 395 гг.Д.Н. Э.), которого вполне возможно считать одним из основателей критики источников и мастером политического анализа. Как и Фукидид, Полибий - не дизайнер, не знаток слова, а трезвый, справедливый изыскатель, стремящийся постоянно к светлому, конкретному и обоснованному изложению материала. Высоко ценил его талант и Ливий, который отмечал: "Полибий - писатель достойный наибольшего доверия". Так что вполне возможно заявить, что он считается одним из основателей научного направления в античной историографии.
Грек Диодор Сицилийский (I в.) описывал I Пуническую войну в 23-24 книжках собственной "Истории". Они остались исключительно в пересказах и выдержках позднеантичних и, особо, византийских творцов. Диодор опирался как правило на Филина, хотя знал и др информаторы. Действия описываются в прокарфагенском стиле, где упоминаются какие-либо успехи карфагенян, опущенные проримскими историками.
Очень небезынтересно излагаются действия войн в "Стратегемах" Фронтина (кон. I в. н.э.), что обрисовывают ряд армейских ухищрений, использованных в войнах. Фронтин применял Ливия и прочие информаторы. Флор, проживавший при императоре Адриане, в "Двух книжках римских войн" оставил чрезвычайно краткий обзор войны, восхваляющий заслуги римского пистолета. Евтропий (2-я пол. IV в. н.э.) в "Бревиарии от основания города" оставил но в тоже время информативное описание I Пунической войны. Он опирался на различного семейства пересказы более ранешних произведений. Аврелий Виктор (2-я пол. IV в. н.э.) кратко обрисовал работа каких-либо римских военачальников. Орозий, христианский священник V в. н.э., в "Истории против язычников" в описании римских событий III-II вв. опирался на Ливия, Евтропия, Флора. Составные части, недостающие у Евтропия и Флора, были почерпнуты им именно из утраченных к истинному времени книжек Ливия.
В исторической науке Пунические войны постоянно присутствовали по центру внимания множества изыскателей. Но их интересовали как правило вопросцы армейского искусства, роль полководцев и, в частности, Ганнибала, прославившегося в процессе II Пунической войны. В оценке каких-либо буржуазных учёных он предстаёт как "самый Великий полководец", "великая личность", "гений".
Неслучайно, что приступая к описанию событий прославленный римский историк Тит Ливий говорил: "Я буду писать о войне самой достопамятной из всех, что когда - или проводились, войне, которую карфагеняне водили против римского народа. Так как ни разу еще больше сильные страны и народы не поднимали орудие друг против друга, и сами они ни разу еще не достигали такой силы и могущества". Тогда есть исключительность этого эпизода для ситуации римского народа была налицо еще древним изыскателям. В следствии этого не странно, что данная эра давно завлекала определенный энтузиазм у множества историков, поскольку островок спокойствия меж 2 длинными бурями - 200 - летней войне меж патрициями и плебеями (V - IV вв. до н.э.) и 100 - летним упадком Республики (II - I вв. до н.э.) - катаклизмами развития и разложения полисной формы римского страны. Так как на самом деле, в данный период Рим еще не вступил во время долгих соц потрясений и главная угроза для его существования (в отличие от более поздних периодов) исходила снаружи. Тогда уже же молоденькая республика начла собственный быстрый путь к крупному господству и стала влиятельным игроком в мировой политике.
Классики марксизма-ленинизма не опровергали роль персоны в ситуации, но каждый день отрицали антинаучные доводы о том, что все и всякие переводы в сообществе происходят благодаря феноменальным персонам, полководцам. Так, Ф. Энгельс, говоря о роли полководцев, предписывал, что вся их работа ориентируется не столько проявлением их воли, какое количество материальным созданием, всецело зависящим от этнических масс. Потому как, как фиксировал Энгельс, "вооружение, состав, организация, стратегия и стратегия находятся в зависимости, до этого всего, от достигнутой в этот момент ступеньки производства и от средств сообщения".
В отечественной историографии нет Специализированных монографических изысканий, обобщающих ситуацию всех Пунических войн с их перерывами, кроме книжки И.Ш. Кораблёва "Ганнибал" (М., 1976), в какой ситуации настолько долгой 1 войны Рима с Карфагеном изложена конспективно. Маленькие работы совместного нрава, творцами которых выступают предпочтительно армейские эксперты, не восполняют данный пробел.
Работы М.И. Ростовцева "Рождение Римской империи" и Р.Ю. Виппера "Очерки по ситуации Римской империи" ознаменовали абсолютно свежий шаг в развитии исследования трудности римского империализма, на самом деле дела в данных работах историки направь от досконального описания, выдвинув на передний проект тест результатов событий. Последующий шаг в развитии связан с трудами русских историков Н.А. Машкина и С.И. Ковалева. В их работах кроме того приведены и охарактеризованы главные этапы борьбы Рима за крупное владычество. К.А. Ревяко в работе "Войны Рима с Карфагеном" смог достаточно обширно охватить почти все вопросцы, связанные с развитием римско-карфагенских взаимоотношений, а Е.А. Разин в "Истории армейского искусства" проследил их армейское становление. Нужно в отдельности отметить работу И.Ш. Кораблева "Ганнибал", в какой историк достаточно досконально продемонстрировал Вторую Пуническую войну, кроме того сделал это со стороны карфагенян. Коснулись этой трудности в собственных работах С.Л. Утченко и Н.Н. Трухина. Работ приуроченных к лично римскому империализму присутствует не так немало, потому в некоторой степени данный пробел приходиться восполнять трудами по иным вопросцам, примыкающим к изучаемой задаче. Это, к примеру, работа А.П. Беликова "Рим и эллинизм". И хотя она и приурочена к несколько более позднему периоду римской ситуации, но несмотря на все вышесказанное дает возможность достаточно много проследить результаты Пунических войн и тогда значение, которое они оказали на последующее становление Рима.
Практическая значимость моей работы заключается в том, что ее можно использовать в школьном курсе «Истории».
Структура работы: работа состоит из введения, 4 глав, заключения и списка используемых источников и литературы.
пуническая война рим карфаген
Глава 1. Сравнение Рима и Карфагена исследование их политических и военных проблем перед началом пунических войн
До того как стать претендентом на мировое господство, Карфаген (что означает по-финикийски «Новый город») был заложен в 814 г. До н.э. переселенцами из финикийского города Тир. Римляне дали ему название Картаго, греки же назвали его - Кархедон. После падения финикийской власти в западном Средиземноморье Карфаген переподчиняет себе тогдашние финикийские колонии. К III веку до н.э. Карфаген становиться самым большим государством на западе Средиземного моря, подчинив своей власти Южную Испанию, Северную Африку, Сицилию, Сардинию и Корсику. В IV веке до н.э. город Карфаген сильно разросся и стал активно заселяться торговцами, ремесленниками и землевладельцами. Возле Бирсы появился обширный жилой район Мегары, застроенный многоэтажными домами. Карфаген представлял собой крупное рабовладельческое государство, владевшее обширным количеством колоний. Беспощадное угнетение порабощенных народов и продажа рабов принесло огромное поступление богатств. Армия создавалась из наемников иностранцев, в которой каждая народность формировала свой особый род войск. Например из ливийцев формировалась пехота, из нумидийцев - конница. Жители Балеарских островов поплняли карфагенскую армию отрядами пращников - метателей камней. Разноплеменная, разноязычная амия Карфагена управлялась местными вождями, а ими в свою очередь командовали карфагенские военачальники и офицеры. В карфагенском войске были постоянные отряды, на вооружении которых были камнеметательные и таранные машины для взятия крепостей. Выделенные части армии имели в своем составе боевых слонов, которые использовались для разрыва боевых порядков противника и уничтожения живой силы противника во время сражения. Так же большое значение имел военно-морской флот. В мореплавание карфагеняне использовали вековой опыт финикийцев. Они самыми первыми начали создавать больший пятипалубные корабли - пантеры, без особых сложностей обгонявшие и уничтожавший в морских сражениях римские и греческие триремы и галеры. Флагманские корабли карфагенян были семипалубными и назывались гептерами.
Карфаген был обширной страной. В Африке ее самый восточный город находился на расстояние более чем 300 км. к востоку от Эи (совр. Триполи). Между ним и Атлантическим океаном были найдены руины ряда финикийских и карфагенских городов. В состав государства водили Мальта и два соседних с ней острова. Так же стоит упомянуть что под властью Карфагена находился Лилибей на Сицилии, и еще в различные периоды времени и другие области на теретории острова (бывало так, что Карфаген контролировал всю Сицилию кроме Сиракуз). Последовательно Карфаген получил контроль и над плодородными районами Сардинии, но при этом жители горных районов острова остались непокоренными.
Иноземным торговцам проход на остров был воспрещен. В начале 5 века до н.э. карфагеняне начали осваивать Корсику.
Карфагенские колонии и торговые поселения находились и на южном побережье Испании, но при этом на восточном берегу находились греки. По существу Карфаген при возведении своей расположенной по разным территориям державы не ставил никаких других целей, кроме как для установления над ними контроля, чтобы получить максимально возможный доход. На территории же нынешней Италии в начале I века до н.э. проживали различные племена: италики, лигурийцы, иллирийцы, этруски, латины, сабины, сабеллы и др. Жили эти племена в больших селах, которые были окружены земляными валами, промышляя земледелием и скотоводством. Главным поселением латинов был Рим на реке Тибр (основам примерно в 754/753 году до н.э.) Рим находился недалеко от места впадения реки в море, что позволяла добираться до города морским судам. С течением времени город стал господствовать над другими поселениями и превратился в столицу огромной империи, которая получила название Рим. О царском времени правления в Древнем Риме известно не так уж и много. В эти века имел место упадок родового строя. Родовая община с ее коллективной собственностью на землю уступала место сельской общине. Индивидуальная роль в этом принадлежала шестому древнеримскому царю Сервию Туллию. В соответствии с античным преданием он провел в середине VI века обширные реформы в сфере земельной собственности, а также заложил основы государственной налоговой системы, которые на этой основе позволили создать армию страны. Так же появились дорогие, но при этом нужные полезные сооружения, замечательные дороги в разные концы Италии, в том числе знаменитая Аппиева дорога; превосходный водопровод в Риме; осушены большое количество участков, создавшие новые места для заселения и т.д.
Со временем, Рим начал поглядывать на юг через Мессинский пролив - на Сицилию. Римская экспансия на юг непременно должна была привести к столкновению интересов с крупнейшей морской державой той эпохи -Карфагеном. Он не только контролировал побережье Африки вплоть до Гибралтарского пролива, юго-восточную Испанию и Сардинию (там находились пять колоний Карфагена) но и владел западной Сицилией. Восточную часть Сиракуз контролировали сиракузкие тираны, а также группы бывших наемников, известных как мамертинцы, которые за четверть века до этого захватили город Мессана (современная Мессина).
Сиракузцы воевали против мамертинцев и уже были готовы осадить Мессану, когда в войну вступили карфагеняне. Они не хотели что бы пролив попал под контроль Сиракуз, и поэтому пришли на выручку Мессане, поставив там свой гарнизон. Однако, в 264 г. до н.э., мамертинцы подчинились римлянам: они не хотели чтобы город попал в подчинение ни Сиракузам ни карфагенянам и в то же время оценили степень свободы, которую имел город Регий расположенный на другом берегу пролива, союзник Рима.
Глава 2. Пуническая война: Рим, Карфаген
Рим понимал, что если он примет это предложение то это автоматически приведет к войне и с Сиракузами и с Карфагеном, однако все же решился на этот шаг. Для того чтобы расположить в Мессане свой гарнизон, на юг был отправлен морем небольшой отряд во главе с военным трибуном. Карфагеняне, чей флот патрулировал в то время пролив, не хотели вступать в войну, а потом предприняли лишь слабую попутку помешать римлянам войти в город. Как только последние попали на место, мамертинцы вышвырнули карфагенян из Мессаны. Карфаген отреагировал на это действие отправкой на остров армии, которая прошла вдоль южного побережья, и после объединения со своим уже бывшим противником - Сиракузами - выступила к Мессане. В то же время римская армия под командованием консула прибыла в Регий и переправилась через пролив. Так были начаты самые долгие и самые тяжелые войны в истории Рима - Пунические войны.
Ни Сиракузы, ни Карфаген не ощущали за собой возможности изменить сложившуюся ситуацию, из-за чего после небольшого количества незначительных стычек с римлянами, отошли от Мессаны.
На момент наступления следующего 263г. Рим отправил на остров обоих Консулов, после чего пролив перешла уже вторая армия. Консулы после обсуждения сначала решили победить Сиракузы, и только после их разгрома столкнуться с более сильными и подготовленными карфагенянами. Но после подхода римлян к греческому порту, сиракузцы, поняв что сложившиеся ситуация не на их стороне решили сдаться. На протяжение всего следующего года римляне занимали территорию по всему южному побережью вплотную подступив к Аригенте, где располагались основные силы карфагенян, после чего осадили город. Карфаген потерял город, так как произошла неудачная попытка снятия осады в которой карфагеняне столкнулись с серьезным отпором римлян.
Агригент (совр. Агридженто) - был не карфагенским а греческим городом, однако не смотря на это он был разграблен римлянами, а его население было продано в рабство. Такое отношение было нормой для военного времени того периода, но это принесло малоэффективный результат в данном случае, так как это привело к открытой враждебности всех остальных городов. Из за этого римлянам приходилось сражаться за каждый метр там, где в ином случае они могли бы пройти совсем без сражений.
В тоже самое время вдоль береговой линии Италии и Сицилии достаточно свободно себя чувствовал флот пунийцев, этот флот даже смог заново переподчинить себе некрупные прибрежные города. Римляне достаточно четко понимали, что для противостояния с Карфагеном на равных условиях, им нужно выйти в море. В одном из незначительных столкновений у римлян получилось захватить вытащенное на берег пунейское судно, которое в последствии послужило им прототипом для создания своих кораблей. В последующие два месяца римляне смогли изготовить и спустить на воду 120 кораблей. Прекрасно понимая что у них нет корабельных команд для противостояния с опытными карфагенскими моряками римлянами был изобретен абордажный мостик с крюком на конце, которому солдаты дали прозвище «ворон» (corvus). Римляне с его помощью хотели прикрепляться к короблю противника для того что бы в бой могли вступить считавшиеся непобедимыми легионеры.
Захотев реализовать этот план римляне начали поход на юг со своими новыми кораблями из сырого дерева и с плохо знающими это новое для них дело людьми. Первые 17 кораблей, на одном из которых находился один из консулов, были моментально потомлены карфагенянами. Остальная часть флота вступила в бой с пунийцами в заливе Милацоо и оправдав свои ожидания нанесли сокрушительное поражение флоту Карфагена, в результате чего получили контроль над морем. Как и предполагалось основной причиной такой сокрушительной победы стали «вороны» к котором пунийцы просто не были подготовлены.
2.1 Африканский театр военных действий первой пунической войны
Наконец римляне решили перенести войну в Африку - консулы Марк Атилий Регул и Луций Манлий Вольсон с флотом в 330 боевых кораблей, 4 легионами сухопутных сил и вспомогательными италийскими контингентами у мыса Экном вступили в бой с карфагенским флотом, который насчитывал 350 судов. Римский флот был разделен на 4 эскадры по числу легионов. Двигался он тремя линиями. Впереди шли первый и второй флоты, возглавляемые двумя консульскими гексерами, во второй линии находился третий флот, буксировавший парусные грузовые суда. Четвертый флот образовывал третью линию. Перед сражением 1-я, 2-я и 3-я эскадры развернулись в одну линию, а 4-я стала у берега, прикрывая грузовые корабли. Гамилькар с кораблями центра первоначально отступил, увлекая за собой два консульских флота, затем развернулся и вступил в битву. Левый фланг карфагенян сковал силы 3-й римской эскадры, а правый фланг, возглавляемый Ганноном, обошел консульские корабли и атаковал 4-ю эскадру. Карфагеняне прижали половину военного флота и грузовые корабли к берегу, но упорное сопротивление римлян продолжалось. Консулы победили противостоящие им силы и один за другим поспешили назад. Им удалось окружить часть карфагенской эскадры у берега и захватить много кораблей. Остальные бежали. Римляне захватили 64 и потопили больше 30 карфагенских судов, а сами потеряли 24. В 256 году до н.э. римские легионеры, в размере примерно 140 000, высадились в Африке у мыса Бон. Им противостояло ограниченное количество войск карфагенян, которые сильно уступали им по численности.
Однако вскоре после высадки Сенат отозвал большую часть войск из Африки, оставив Регулу лишь 15 тысяч пехотинцев и 500 всадников. Карфаген также отозвал часть своей армии с Сицилии, пользуясь передышкой. В результате армии встретились у городка Адис - при этом карфагеняне не спешили атаковать римлян и построили лагерь на холме близ города. Впрочем, позиция эта оказалась неудачной, так как слишком крутые склоны мешали использовать кавалерию и слонов. Римляне, будучи уверенными в победе, напали на лагерь армии Карфагена и разбили ее, после чего заняли город Тунет, находившийся уже в нескольких километрах от городских стен пунической столицы. Карфаген сразу же наполнили беженцы, упоминается также о том, что после занятия Регулом Тунета в городе начался голод. При начале переговоров римский консул выдвинул невыполнимые требования - передача Сицилии и Сардинии, освобождение пленных, выкуп карфагенских пленных, возмещение военных расходов и выплата ежегодной дани. В Карфагене к такому еще не были готовы, и потому переговоры провалились. Заодно стало ясно, что пора браться за голову и что-то делать со своей армией, которая постоянно проигрывает бои римской, и полководцами, которые проявили больше глупости, чем тактических дарований.
В результате среди наемников удалось «раздобыть» спартанца Ксантиппа, который не стеснялся критиковать карфагенскую армию. Вопреки всем опасениям, Ашарат решил поставить его во главе армии. Подготовка воинов была кардинально изменена, пересмотрели и тактику использования слонов - наконец- то карфагенянам объяснили, что ставить слонов позади своей пехоты можно только в том случае, если их не будут использовать в бою. Как результат - битва при Тунете закончилась полным разгромом армии Регула, 500 человек во главе с самим консулом попали в плен, уцелели лишь гарнизоны захваченных ранее городов, оказавшиеся в незавидном положении. Ксантипп после победы поспешил покинуть Карфаген - вероятно, опасаясь реакции Ашарата, который опасался слишком популярных и успешных полководцев. Римляне были вынуждены отправить армию и флот для эвакуации выживших - но эвакуация в результате вылилась в гибель большинства кораблей и большого количества человек, примерно 70 000. После того, как пунийцы избавились от римлян на своей территории, их войска были отправлены на подавление восстаний нумидийцев и ливийцев, начавшихся после высадки Регула.
Африканская кампания в чем-то напоминает игру в поддавки с самого своего начала - отозвав большую часть армии обратно, Сенат поставил Регула в фактически безвыходное положение: ему оставалось атаковать в надежде, что карфагеняне не найдут толкового командующего. Сам Регул поставил себя в еще более невыгодное положение, не доверяя ливийцам и нумидийцам, из-за чего их войска не были включены в состав римской армии. Карфаген действительно оказался в затруднительном положении, однако сделал мудрую ставку на командира наемников, что позволило избавить город от опасности. Впрочем, Ксантипп покинул пунийцев, а с собственными полководцами у них все было очень плохо. Это была главная проблема Карфагена на протяжении всей его истории - у него были храбрые и умелые воины, возможность обеспечивать огромные армии и привлекать большое число наемников, однако все это ничего не значило без толковых командиров, а подавляющее большинство полководцев карфагенян были не то что средними - а просто ужасными военачальниками. Впрочем, надежды на победу все же были, и их связывали с новым командующим на Сицилии....
И Рим и Карфаген были сильно истощены войной, и на протяжении 248 года довольствовались тем, что сохраняли свои позиции. Но уже в следующим году карфагенянами была проявлена инициатива в данной ситуации, и главнокомандующим всех островных сил был назначен молодой и талантливый полководец - Гамилькар Барка. Он понимал что снять осаду с двух западных портов напрямую практически нереально, Гамилькар надеялся что организация набегов на побережье Италии заставить Рим отвести войска от Дрепаны и Лилибея, но этот план у Гамилькара не вышел. Им была захвачена гора на северном побережье, которая располагалась между Панормом и Дрепаной. С этой позиции он мог продолжать морскую войну и угрожать римским путям снабжения. Практически три года Гамилькар Барка проводил оттуда свои рейды.
В 244 году он провел дерзкое нападание на римские позиции на г. Эрике. Для контроля движения в Дрепану и из нее римлянами было построено два форта - один на вершине горы и один у ее подножия с юго-заподной стороны. Гамилькар благодаря своему маневру закрепился как раз между ними, что позволило ему отрезать пути доставки припасов верхнему форту. В течении двух лет он удерживал эту опасную позицию, покуда действия со стороны правительства Карфагена не привели к завершению войны.
2.2 Окончание первой пунической войны
Недостаточно успешный ход войны оказал пагубное влияние на Карфаген, а упадок духа сказался и на эффективности работы всей интендантской службы. Из за этого осажденный гарнизон начал испытывать недостаток продовольствия, доставка которого задержалась. Сами римляне же, наоборот, смогли сделать последние усилие и начали строить новый флот. Летом 242 года ими было отправлено на юг 200 кораблей. Не догадываясь об этом, карфагенская эскадра отправилась в Карфаген для сопровождения кораблей с припасами. В результате этого действия римлянам удалось захватить гавань Дрепаны. Когда флот пунийцев подошел к западной части острова, римский флот перехватил и разгромил его в сражении при Эгатских островах (241г. до н.э.) Это событие стало переломным в ходе войны. Обоим горнизонам без припасов пришлось сдаться на милость победителей. Гамилькор старался выторговать как можно больше, однако согласно условиям мирного договора между Римом и Карфагеном последнему пришлось полностью оставить Сицилии и выплатить значительную контрибуцию. Обе стороны в этой войне понесли серьезные потери. Полибий посчитал, что римляне потеряли в этом конфликте около 700 кораблей, а карфагеняне примерно 500. После того как был подписан мирный договор Гамилькар Барка, будучи недовольным политикой собственного правительства, которое предало армию на Сицилии, предложил свои услуги для повторного завоевания Испании. В 237г. он навсегда покинул Карфаген, увозя с собой своего сына, молодого Ганнибала. В 229 году он погиб в бою, но на тот момент он вновь смог захватить юго-восточную часть Иберийского полуострова.
Глава 3. Вторая пуническая война
В 221г. до н.э. в возрасте примерно 26 лет Ганнибала избрали командиром карфагенской армии в Испании. Его отец до последнего мечтал продолжить войну с Римом. Должно быть, он ночи напролет просиживал у лагерного костра со своими сыновьями - Ганнибалом, Гасдрубалом и Магоном - обсуждая тактику, которая могла бы сломить могучие легионы римлян и постепенно она начала проявляться, но окончательно приводиться в жизнь она начала только после смерти самого Гамилькара.
Новая война с Римом началась после того как Ганнибал организовал нападение на Сагунт. Без всяких сомнений Ганнибал рассчитывал именно на это и действовал в рамках заранее разработанной общей стратегии. Точно так же был заранее разработан и его поход в Италию. Первым шагом к осуществлению разработанного Ганнибалом плана стало взятие Сагунта. Весной в 219г. до н.э. он организовал мощную атаку на город и после 8 месячной осады взял его.
Римлянами был отправлен ультиматум в Карфаген, но он был отклонен и весной 218 года до н.э. было объявлено начало II Пунической войны. Осенью 219г. Ганнибал устроился на зимние квартиры в Новом Карфагене. Он распустил войска на зиму по домам и приготовился поручить управление страной своему младшему брату - Гасдрубалу.
В самом начале Ганнибал озаботился обеспечением защиты Карфагена, для этого он послал в Африку 13 850 человек испанских пехотинцев, 1200 конных воинов и 870 пращников с Балеарских островов. Для обороны Испании определили 12 150 пехотинцев, 500 балеарских пращников и 2550 конных воинов, так же он оставил брату 21 слона. Верность данных чисел указывает Полибий, который обнаружил их на бронзовой табличке, которая была оставлена Ганнибалом в Лацинском мысе в Южной Италии.
С помощью кельтов долины По, Ганнибал смог собрать огромнейшее войско состоящее из 90 000 пехотинцев, 12 000 конных воинов и приблизительно 40 слонов, собравшийся с помощью силы построить себе путь через северную Испанию. Более подробного отображения его армии историки не приводят, но по факту она должна была состоять из того ядра, с помощью которого Ганнибал собирался ворваться в Италию, и так называемого «расходного материала». Есть возможность с очень большой точностью вычислить, что войско Ганнибала состояло примерно из 20 000 человек африканской пехоты 70 000 испанской пехоты, 6 000 нумидийских всадников а так же 6 000 человек испанской конницы, при всем при этом именно испанские части были так называемым «расходным материалом».
Римляне в свою очередь тоже собирались проводить войну за морем на два фронта, и оба выбранных на 218 г. консула разыгрывали жребий о том, кому из них какая провинция достанется. Тиберий Семпроний Лонг вытащил Африку, а Публий Корнелий Сципион - Испанию.
Практически в это же самое время четырехдневный переход войск Карфагена вывел их к месту слияния двух рек, Роны и Изера, приблизительно в 130 км. от места где в нее впадал Дюранс. Земельный участок в виде треугольника, который располагался между Изером и Роной, именовали островом. С двух сторон этот участок заключали в узкие рамки Рона и ее могучий приток - Изер, которые с уверенностью отделяли его от юга, запада и севера; с востока же этот участок перегораживал практически непроходимый горный массив и гора Мон-дю-Ша.
После этого пролегал достаточно опасный путь через ущелья, перевалы и горы, а в особенности мощным испытанием для войска карфагенского главнокомандующего был переход через Альпы.
3.1 Переход через Альпы
Было много исследований о том, каким путем Ганнибал совершил свой знаменитый переход через Альпы. Известия Полибия и Ливия об этом не согласны между собою; потому решение вопроса было у разных ученых не одинаково. Вероятнее всего, что Ганнибал пошел из «острова» аллоброгов через Малый Сен-Бернарский проход, по которому издавна ходили в область реки По кельты и сведения о котором, без сомнения, были доставлены Ганнибалу заранее его галльскими лазутчиками. Подымаясь на горы, он должен был пробиваться через отряды горцев аллоброгского племени, занявших проход через первую, очень крутую цепь Альп. Это было трудно. Изобретательный ум Ганнибала устранил препятствие. Галлы уходили ночевать в свои селения; воспользовавшись этим, он занял высоты над проходом; отряд, овладевший ими, прогнал галлов и очистил путь войску. Галлы, зная местность, напали на войско сзади, когда оно стало спускаться с горы; на узких тропинках по краям пропастей началась беспорядочная схватка, в которой карфагеняне потерпели много вреда. Лошади всадников и вьючный скот, пугаемые раздающимся по Альпам боевым криком галлов, ранимые их стрелами, дротиками, бесились, опрокидывали людей целыми массами в пропасти, падали сами. Но Ганнибал с легкою пехотою взошел на крутизны, напал с них на врагов; галлы бежали, и войско спокойно спустилось в долину. Ганнибал отдал воинам на разграбление соседний город противившихся его походу горцев. Войско отдохнуло в прекрасной долине Шамбери, пополнило убыль в обозе захваченными у горцев лошадьми и другим скотом, потом три дня шло вверх по Изере, не встречая сопротивления. На четвертый день оно пришло в землю центронов (в нынешней Тарантезе, Tarantaise). Жители встретили карфагенян с венками и ветвями, обещали дать им съестные припасы и проводников, дали заложников в обеспечение своей дружбы. Но это был обман: они только хотели, чтоб Ганнибал не принимал мер предосторожности; они задумали неожиданно напасть на обоз и разграбить его. Когда через два дня войско Ганнибала, следуя за данными ему проводниками, вошло в альпийскую теснину, оно увидело вооруженных людей на высотах по обе стороны пути; варвары стали скатывать со скалы огромные камни на карфагенян, нападали на них с высот; войско терпело большой урон. Но Ганнибал не был обманут коварною дружескою встречею; он шел осторожно; конница, слоны, обоз у него были посланы вперед, а сам он с пехотою шел сзади. Заняв Белую гору, - меловую скалу, подымавшуюся отдельным утесом над тесниною, - он держался на широкой верхней террасе, отражал врагов, прикрывал путь остального войска. Благодаря его осторожности, войско спаслось от погибели, но все-таки потеряло много людей и часть обоза. Урон был бы еще больше, если бы не было при войске Ганнибала при переходе через Альпы слонов: вид этих животных ужасал галлов, так что они не смели приближаться к ним. На девятый день войско дошло до самого верха прохода. Тут оно остановилось на два дня, отдыхая от тяжелого подъема, поджидая отсталых и заблудившихся, собирая разбежавшийся вьючный скот. Воины упали духом, раздумывая о трудностях и опасностях, которые ожидают их впереди; даже ливийскими ветеранами овладело уныние среди покрытых снегом альпийских гор. Заметив это, Ганнибал собрал воинов, показал на расстилавшиеся внизу перед ними прекрасные поля, стал говорить им о богатстве страны, в которую идут они, о том, что её жители будут их союзниками; пламенная речь его воодушевила их мужеством. Оно было нужно им: спускаться с Альп было так же трудно, как подыматься на них. От нападений альпийских горцев войско Ганнибала теперь мало терпело; но спуск был опасен и сам по себе, а наступившие осенние непогоды увеличивали затруднительность его. Глубокие массы снега покрывали тропинки; каждый шаг был тяжел и неверен, а, поскользнувшись, человек падал в пропасть, потому что не было ни камня, ни куста, чтоб схватиться и удержаться. Совершенное отчаяние овладело утомленными воинами Ганнибала, когда они на второй день пришли к альпийской теснине между отдельными утесами, заваленной снегом, от прежних лет покрывшимся гладкою ледяною корою, по которой лег рыхлый новый снег. Спуск по этой скользкой коре был крут; ни вьючный скот, ни слоны не могли пройти тут; Ганнибал хотел обойти теснину по горам; но они тоже были завалены таким глубоким снегом, что пройти по ним оказалось невозможно. Ганнибал велел войску расположиться станом перед входом в теснину; воины принялись поочередно прочищать дорогу по снегу и скалам; работа была громадная, изнурительная. На третий день провели через теснину вьючный скот, лошадей, ослабевших от голода слонов и пустили их пастись на лугу долины, в которую спускалась теснина. После того войско Ганнибала без затруднений прошло по расширяющейся долине реки Доры Бальтеи на равнину, кельтское население которой радостно встретило карфагенян, как друзей и освободителей; они отдохнули в богатых селениях, изобильных всяческим продовольствием. Римских войск по соседству не было, и карфагеняне отдыхали четырнадцать дней, не тревожимые никем.
Так завершился переход Ганнибала через Альпы. Ганнибал достиг цели своего смелого похода. Битвы, переправы через реки, ужасные трудности похода через Альпы отняли у него много воинов, говорит Полибий; много их, еще больше коней и вьючного скота упало в альпийские пропасти. Но с непоколебимой смелостью Ганнибал, через пять месяцев по выступлении из Нового Карфагена, после пятнадцатидневного похода по горам, вступил в землю инсубров. По свидетельству надписи, сделанной им на колонне в Лацинии, после перехода через Альпы у Ганнибала оставалось тогда только 20.000 человек пехоты и 6.000 конницы. Итак, его войско уменьшилось более, чем наполовину. В каком бедственном состоянии находилось оно, мы тоже знаем от Полибия: «Оно было совершенно изнурено трудным переходом через дикие Альпы, холодом, лишением всяких удобств, - говорит он. - Многие даже потеряли рассудок от страданий и истощения сил: в альпийских горах было невозможно доставать пищу для такого множества людей, а большая часть запасов, которые везли они с собою, погибла вместе с вьючным скотом».
3.2 Столкновение и победа над Сципионом
От Роны он выдвинулся в составе 38 000 пеших и 8 000 конных воинов. На колонне, которая установлена в Лацинии, находившийся на другом конце Италийского полуострова, Ганнибал оставил надпись, в которой говорится о том, какое количество людей смогли дойти с ним до Италии. Их количество составило 12 000 африканских пехотинцев, 8000 испанских пехотинцев, а так же не более 6 000 конных воинов. Так же можно понять что в число попали не только погибшие, можно предположить что достаточно много людей просто дезертировало. Армия Ганнибала была достаточно вымотана как физически так и морально. Людям так же как и животным было нужно поправиться, а так же была необходима передышка. Тем временем местное племя тавринов, наблюдая плохое состояние и не слишком большее по размеру войско Ганнибала, абсолютно не прибывало в уверенности, что он-то и есть тот самый освободитель, который сможет повести их к победе над Римом. В первую очередь Ганнибал попытался договориться с ними, но после того как все доводы не принесли никакого действия, он осуществил атаку на их столицу, в процессе ее захвата были перебиты все жители города. Этот довод оказался более убедительным чем предыдущие, и оставшиеся племена местных очень быстро присоединились к армии Ганнибал встав под его знамена. Карфагенский командующий знал, что достаточно быстрая победа над римскими частями, которые были расположены в этом регионе, произведет лучшее впечатление для мобилизации оставшихся людей. Именно с этими мыслями Ганнибал продолжил движение дальше, вдоль северного берега реки По.
Одновременно с этим, Сципион вернулся назад в Пизу, преодолел Апеннины и возглавил руководство над двумя легионами которые располагались в долине реки По (первым и вторым). Целью который хотел добиться Сципион было сдерживание Ганнибала до прибытия второго Консула, который уже был отозван с Сицилии. Сципион воздвиг из лодок мост через реку По и по нему переправил свои войска на северный берег Тичино. Римское расположение казалось более чем надежной, учитывая 6 000 колонистов, которые закрепились на южным берегу реки и основную армию, располагавшейся на северном. Если бы Ганнибал смог бы организованно перейти на правый берег реки, то Сципион бы смог тут же отправиться за ним по пятам. Учитывая то что Сципион знал, что карфагенское войско передвигалось по дороге вдоль северного берега. Тем не менее его уверенность в себе была несколько подорвана эпизодом на Роне, где Ганнибал смог перехитрить его с местом перехода своей армии через реку, чего он, должно быть, боялся, что Ганнибал сумеет как-нибудь обойти его, и преодолеть Апеннины после чего ворваться в Этрурию. По этой причине, вместо того, чтобы оставить свое расположение на очень устойчивой позиции на Тичино, Сципион переправил войско через реку и направился выше по течению По. На следующий день римляне смогли узнать от своих разведчиков что карфагенское войско находиться достаточно близко и развернули лагерь в 20-30 км к западу от реки - скорей всего, к востоку от Ломелло. После развертывания лагеря, на утро следующего дня, Сципион взяв всю конницу и велитов, начал осторожное продвижение вперед.
Теперь площадка действий была целиком готова для самой классической засады, после чего войска которые были подготовлены заранее быстро атакавали Римлян. В этой битве Сципион получил ранение, а его конница была полностью разбита. Римлянам пришлось бежать в сторону Тичино, где они перешли реку по мосту и начали в спешке его ликвидировать. Ганнибал со своей армией продолжал преследование римлян до самого берега, но после этого отошел, рассмотрев, что армия противника разрушила мост. После этой победы к Ганнибалы пришли все оставшиеся местные племена. По прошествии двух дней Ганнибал предстал перед Плаценцией и выстроил свое войско в боевом порядке. После того как Сципион решил не вступать в бой, карфагеняне обустроили свой лагерь приблизительно в десяти километрах к западу от колонии. В долине реки По состоялось тяжелое столкновение Ганнибала и Сципиона, которое завершилось победой Ганнибала. Потери Ганнибала были не особо большими, не считая того что были потеряны все боевые слоны (остался в живых лишь один слон), в то же время римляне понесли потери в количестве 20.000 человек.
И снова Ганнибал смог одержать победу не с помощью численности армии, а с помощью своего тактического гения.
Карфагенское войско, наступая всё дальше в Италию, достаточно быстро и легко смогла перейти Апеннины, примерно, чтобы преодолеть путь через болота, армии потребовалось три дня и три ночи.
Очень большое количество вьючных животных было потерянно, и ночью солдатам приходилось взбираться на лежащие в грязи трупы с поклажей, чтобы им не пришлось ночевать прямо в болоте посреди жидкой грязи.
У Ганнибала произошел опасный случай глазной болезни, но расположиться на территории болот для лечения он не мог - войску было необходимо как можно быстрее выйти с этой нездоровой территории. В результате такой спешки и невозможности своевременного лечения Ганнибал потерял один глаз.
Преодолев путь через болота, войско на пару дней сделало остановку, во время которой разведчики начали более основательно изучать окружавшую их территорию, а Ганнибал смог использовать эту остановку для того, чтобы навести справки о характере консула Фламиния.
Питер Коннолли говорит, что Ганнибал посчитал его демагогом - чересчур самонадеянным оратором, который мог красиво говорить перед народом, но умений которые были нужны для ведения военных действий не имел. После этого Ганнибал попытался присоединить к своему войску местные племена этрусков. Но племенам этрусков не очень хотелось присоединяться и воевать под знаменами Ганнибала, как он рассчитывал, - времена их войн давно прошли и их боевой дух давно потух. И карфагенянину пришлось уповать и возлагать немаленькие надежды на южную Италию, предполагая, что тамошние племена смогут оказать ему помощь из-за большой ненависти к Риму вследствие завоевательных войн Пирра.
3.3 Противостояние Ганнибала с римскими военачальниками
В Риме, Квинт Фабий Максим Кунктатор получил назначение диктатора сроком на полгода, а вторым в вертикали власти после Фабия (начальником конницы) стал Марк Минуций Руф, который был консулом в 221 г. Фабий сразу после назначения начал собирать четыре новых легиона - 14-й, 15-й, 16-й и 17-й. После того как карфагенское войско покинуло расположение в центральной Италии, Фабий отдал приказ Гемину выдвигаться на юг для соединения с его армией у Нарнии, что на Фламиниевой дороге. У выше названного в подчинении были 12-й и 13-й легионы а так же остатки 1-го и 2-го легионов Сципиона (примерно 30 000 человек); конницы практически не осталось - всадники практически все полегли в битве при Тразименском озере.
Фабий направил свое войско к Тиволи и Палестрине для того, чтобы попасть на Латинскую дорогу к югу от Рима. По какой-то неизвестной причине он решил пройти в стороне от города - может быть это решение было принято из-за того что Фабий решил последовать закону, согласно которому римский военачальник не имел права вступать в Рим во главе своих войск. Диктатор вел движение по Латинской дороге, после по Аппиановой, смог пройти через Апеннины у Беневента и расположил свой лагерь у подножия холмов вблизи Эк, приблизительно в девяти километрах от места, где находился Ганнибал. Карфагенянин сразу же вывел свое войско, рассчитывая на сражение, но диктатор не стал вступать в сражение. Фабий намеренно отказывался от крупных сражений, вместо этого он преследовал шаг в шаг армию пунийцев, уничтожая урожай и громил высланные за провизией отряды и все отставшие части. Фабий рассчитывал измотать карфагенян и перорально с этим хотел увеличить свою армию а так же повысить боевой дух солдат, большинство из которых совсем недавно были наняты в армии. Было бы ошибочно говорить, что практически все они были зеленными новобранцами, поскольку значительная часть солдат, должны были, участвовать в кельтских войнах. Но даже в этом случае им требовалось улучшить воинскую подготовку, и привить дисциплину.
Надеясь провести открытое сражение с римлянами, Ганнибал разграбил местность вокруг лагеря Фабия, а когда стало понятно, что диктатор выходить не собирается, карфагенянин решил применить против него ту же тактику которая помогла ему по отношению к Фламинию. Ганнибал не таясь провел свое войско прямо перед носом у Фабия, после чего опять перешёл Апеннины и направился к римской колонии Беневент. После этого пуниец прошел по северному берегу р. Калоре до города Телезия (Телезе), который по ходу движения захватил и разграбил, а дальше спустился на Фалернские поля к северу от реки Вольтурно (др. Вультурн). Фабий преследовал его на расстоянии двух дневных переходов.
Так и не сумев заставить Фабия покинуть лагерь для открытого боя, Ганнибал переправился через Апеннины, пройдя мимо горы Либурнон. Гора с таким названием неизвестна, однако есть определенное допущение, что это следует читать как "Тибурнон" (латинское название - Тиферн). Гора Тиферн (современное название Монтанья-дель-Матезе) располагается над Алифе. Она является самой высокой в этой части Апеннин, и ее местонахождение и размеры позволяют допустить, что это и есть та самая гора Либурнон Полибия.
Разведчики донесли Ганнибалу, что в большом количестве зерно можно найти в окрестностях Луцерии (совр. Лучера) и Геруния и что последний лучше чем остальные провинции подходит для сбора припасов. Он располагался приблизительно в 35 км. от Луцерии. Полибий рассказывает, что когда Минуций услыхал, что Ганнибал остановился у Геруния и начал собирать припасы в его окрестностях, "он повернул и спустился с холмов по склону, что ведет к городу. Подойдя к возвышенности на земле Ларина (совр. Ларино), именуемой Калена, он устроил там лагерь…»
Маневры последовавшие после этих действий можно охарактеризовать тематическим уроком тактики, наглядным материалом из учебника того, как нужно поступать что бы увести неприятеля с неприступной позиции - вначале через реку, а потом напрямую в засаду: оставив примерно треть армии заниматься пополнением продовольствия, Ганнибал отошел на 3 км от Геруния и расположился на холме, "откуда виден был противник и можно было охранять фуражиров". Это новое расположение большей части армии, находившиеся в четырех с половиной километрах от римских укреплений, достаточно сильно мешала римлянам спускаться в долину Форторе для нападения на сборщиков припасов. Посередине между двумя этими лагерями располагался холм, завладев которым Ганнибал смог бы надежно перекрыть войскам Рима проход на равнину. Поэтому, ближе к ночи, под покровом темноты Ганнибал выделил отряд в 2 000 копейщиков, для его захвата. На следующий день Минуций отправил легких пехотинцев для того что бы они выбили пунийцев с холма. У римлян получилось с ходу захватить высоту. Поскольку с холма можно было контролировать проход на равнину, Минуций сделал достаточно разумное и вполне очевидное действие, он перенес туда лагерь. Последующий ход оставался за Ганнибалом. Полибий рассказывает о происходящих дальше событиях с точки зрения римлян, а потому он не отобразил стратегию карфагенского военачальника. Последующие несколько дней, рассказывает историк, Ганнибал держал все свою армию в лагере, опасаясь находящегося недалеко противника, однако впоследствии он был вынужден отослать часть животных на пастбища и отправить некоторое количество людей за припасами, так как был уверен, что у его армии и у животных должно быть много еды на зиму.
Ганнибал который остался в лагере с достаточно небольшой частью армии мог только отбивать атаки римских легионеров, не позволяя им захватить лагерь. Только после возращения Гасдрубала, который привел 6 000 утомленных фуражиров, Ганнибал почитал свои силы достаточными, для организации вылазки, целью которой являлось попытка отогнать противника от лагеря. Римлянам удалось уничтожить множество вражеских солдат как у самого лагеря так и на полях. Римлянам удалось совершить то, что ими и задумывалась, и после вернуться в свой лагерь. В ту же ночь Ганнибал отошел на основные позиции у Геруния. А уже на следующий день римляне увидели опустевший лагерь, после этого они переправились через реку и заняли его. Второй раунд разрешился в пользу Ганнибала - ведь после тих действий противник оказался на его стороне реки. По совершенно понятным причинам римляне радовались своим победам - действительно, в ходе этих побед Ганнибалу стало очень сложно собирать продовольствие. Отчет о победе который отправил Минуций в Рим был встречен в городе с большим ликованием. Так как народ Рима был недоволен неуверенными действиями Фабия, сенатом было принято совершенно беспрецедентное решение - Минуцию предоставили точно такие же права, которыми, обладал и диктатор. Скорей всего, воля народа имела мощную поддержку в сенате, иначе никто бы не пошел на такой шаг. Фабий, которому дали прозвище Кунктатор ("Медлитель" - прозвище было дано за то что Фабий постоянно медлил в борьбе с Ганнибалом), - поспешил возвратиться в армию. После возвращения он сделал предложение Минуцию о том что бы командовать по очереди (это была обычная римская практика при соединении двух консульских армий) либо же разделить армию. Нам рассказывают, что Минуций настоял на разделе. Но скорее всего это не так. Более вероятнее, что на разделе армии настаивал Фабий, которому было необходимо безраздельное подчинение армии для того, чтобы по-прежнему придерживаться своей стратегии. Минуций же вполне мог бы командовать и через день. Два полководца разделили войско после чего расположились двумя лагерями на расстоянии чуть более 2 км друг от друга. Минуций остался на захваченных позициях, Фабий же смог занять позиции которые оставил первый военачальник, после переправы через реку.
Практически посередине между лагерем Ганнибала возле Герунии и лагерем Минуция располагался небольшой холм. Карфагенянин понимал, что, если он попытается занять его, Минуций снова сделает попытку выгнать его с позиции. Поэтому он организовал римлянину засаду. Местность вокруг холма была безлесная, но изрытая канавами и ямами. Ночью Ганнибал отправил 5 000 человек смешанной пехоты и 500 всадников занять эти канавы и ямы отрядами по 200-300 человек. Для того чтобы римские сборщики припасов, отправлявшиеся рано утром за провизией, не смогли обнаружить засады, Ганнибал на рассвете, отправил часть легковооруженных пехотинцев захватить пресловутый холм и таким образом отвлечь внимание от затаившихся воинов.
Муниций с удовольствием проглотил наживку и выслал велитов вышибить карфагенян с возвышенности. Но конкретно в этот раз Ганнибал совсем не намеревался уступать. Нужно выделить, то что Ганнибал после захвата первого холма, все таки хотел предпринять маневр отступления. По этой причине пуниец выслал в то время собственных копейщиков в сражение крепким защитным порядком. В данный же момент у Ганнибала существовали другие задачи и цели. Атакую холм велитам не как не удавалась его захватить, из за чего Минуцию пришлось отправить им в помощь конницу, а далее ему непосредственно самому пришлось вступить в сражение, возглавив командование над легионами, которые шли сплоченным строем. Все взгляды были устремлены к ведущемуся на холме сражению, а потому засаду никто не заметил. Ганнибал все продолжал и продолжал посылать в бой новые войска, что бы не позволить сражению закончиться. И вот пришел момент когда пуниеец отправил туда всю остальную пехоту и конницу. Карфагенские всадники смели не только римскую конницу, но и велитов. Велитам пришлось начать беспорядочное отступление к тяжелой пехоте, которая уже перекрыла все промежутки между манипулами, - в результате этих действий все войско оказалась в полном беспорядке. После этих действий прозвучал сигнал, услышав который в бой вторглись засадные отделения: возникшие, как будто из-под самой земли, эти соединения атаковали римлян с тыла и флангов. Более меньшая часть римской армии оказалась под угрозой полного уничтожения. Кунктатор, как всегда осторожный, наблюдал за всем из своего лагеря. Он заранее подготовился и поднял по тревоге свои легионы и теперь вывел их в поле. Можно даже предположить, что почувствовал Муниций, когда услышал, как трубы подают сигнал к выступлению.
Тем временем кончились шесть месяцев диктаторства Фабия и власть возобновил была возвращена консулам. На место погибшего Фламиния заступил Марк Атилий Регул, отпрыск того Регула, которого карфагеняне разбили в I Пунической войне, - наизловещий выбор. На роковой 216 г. до н.э. было избрано 2 консула - Луций Эмилий Павл и Гай Теренций Варрон. Павл был дедом Сципиона Эмилиана. За грядущие действия битвы при каннах, фамилия Варрона так длительное время поливали тиною, что нельзя с расстояния в столько веков взять в толк, каковой же был данный человек на самом деле. Единственное, что мы в состоянии сделать, - это указать на немаловажные дефекты в рассказах древних.
Наконец, был отозван консул предшествующего года, Гней Сервилий Гемин, которого тиран выслал командовать флотом в Лилибее на Сицилии. Его и Регула назначили проконсулами и поставили во главе находившихся у Геруния армий. Для того чтоб довести до полного состава количество бойцов в уже имевшихся легионах и набрать еще 4 новых, провели рекрутский набор. По всей видимости, в Геруний выслали 16-й и 17-й легионы, набранные после Тразименского озера и прошедшие подготовку в Риме. Сейчас их общее число там составляло 8 - по 4 на каждого консула. 2 новых легиона (18-й и 19-й) выслали в равнину реки По под командованием претора Луция Постума Альбина, а 20-й и 21-й легионы сохранились в Риме, прикрывая город.
Заключение в поле настолько Великого числа войска (в 16 легионах было в пределах 150 000 человек) значит, что римляне намеревались дать Ганнибалу великое сражение при первом же подобающем случае. В этом случае классическому повествованию о инциденте Павла и Варрона (первый держался стратегии Фабия, а Варрон пытался драться) верить не нужно.
.4 Битва при Каннах
Лето было уже в разгаре, когда Ганнибал оставил лагерь и отошел от Геруния. Он продвинулся на юго-восток приблизительно на 100 км и дошел до р. Ауфид (Офанто). Там его армия завладела крепостью Канны, которую римляне приняли на вооружение в роли продуктового склада. Провиант из нее перевозили в карфагенский лагерь по мере надобности. Проконсулы узнали о данном, когда присутствовали на дистанции полуторадневного перехода от позиций Ганнибала (т.е. ок. 40-50 км), и запросили руководств у сената. Последний уже принял решение, что большое битва нужно, посему отдал приказ проконсулам не перемещаться с места и выслал на соединение с ними 2 консулов. Полибий заявляет нам, что ни разу до этого римляне не выводили в поле 8 легионов. Он имеет в виду, что тогда уже в впервые 2 консульские армии по 4 легиона любая были объединены в 1. По информации греческого историка, в эпоху кельтского проникновения в 225 г. до н.э. существовали консульские армии мощью в 4 легиона каждая.
Выучив окрестности, римляне приняли решение подвинуть лагерь ближе к реке, для того чтоб остановить работа карфагенских фуражиров. Ганнибал дал ответ тем, что выслал легковооруженных боец и конницу тревожить переправлявшихся на северный берег римлян. Варрон, который командовал в данный день, кинул вперед подразделение тяжеленной пехоты, а позднее и велитов с конницей для того, чтоб отогнать карфагенян. Обязано быть, это были простые римские силы прикрытия для лагеря, который требовалось разбивать в виду противника. Легионы дошли до речки, переправились через нее под службой охраны авангарда и встали у брода.
Явно, весь маневр был ориентирован на тогда, чтоб "наводнить" собственными войсками окрестности лагеря Ганнибала и помешать ему собирать провиант на северном берегу речки. На последующее утро командование принял Павел. Нам заявляют, что он был против предпринятого Варроном пришествия, полагая его чрезмерно опасным. Впрочем и уже он перевел 1 треть собственных войск через речку, и они встали к востоку от брода приблизительно в 3 км. от основного лагеря и несколько далее - от лагеря Ганнибала. В случае если карфагенянин размещался к югу от речки, воздействия Павла еще отчаянней, чем у Варрона, впрочем ни у кого не упоминается, что Ганнибал хотел помешать тому сделать 2-ой лагерь. Учитывая это, и еще расстояние меж лагерями, вполне возможно представить, что армия пунов находилась к северу от речки. Ганнибал оказался отрезанным от равнины по обеим граням речки, и истощение его запасов провианта стало только делом времени. Он собрал армию, для того чтоб произнести перед бойцами классическую ободряющую речь, а потом двинул вперед передовые части прикрытия, для того чтоб обеспечить не опасный доступ на равнину. Весь последующий день пунийцы полировали доспехи и готовились к битве. Наутро Ганнибал вывел собственные войска и предложил римлянам схватка на северном берегу речки. Это значило бы дать его коннице непомерное превосходство, и римляне мудро отказались.
На последующее утро (все древние историки признают, что командовал в тот день Варрон) Павл вывел римлян из лагеря на северном берегу речки и перешел через брод. На южном берегу они соединились с легионами Варрона и остальной армией и выстроились в боевом порядке на неширокой полоске земли меж речкой и буграми. Их правый фланг упирался в речку, а левый - в бугры, что мешало карфагенской коннице возможности их обойти. Распределение командования значительно проясняет картину: в римской армии деньков республики было 2 знатных поста - 1-ый во главе конницы жителей и в центре, а 2-ой - во главе грядущих легионов. Потому что считается, что главнокомандующим в тот день был Варрон, бы было логичным увидеть его на одном из данных мест. На деле же центром командовали Регул и Гемин, правым флангом - Павл, а Варрон - левым. Единственное решение, какое вполне возможно из этого сделать, будет состоять в том, что командовал в тот день Павл. В тех случаях, обязано быть, непосредственно Варрон ушел от схватки на левом берегу речки за день до этого.
Как традиционно, схватка стартовало со стычек легковооруженных воинов. В самом начале Павл был нелегко ранен камнем, пущенным балеарским пращником. В скором времени в поединок у речки вступили испанские и кельтские всадники. Римская конница боролась смело, но они не имели возможности конкурировать с кельтами и испанцами, посему их начали понемногу оттеснять вдоль речки. Римляне стаскивали собственных соперников с лошадок и продолжали битва на земле, но ничто не имело возможности прикрыть брешь. На ином фланге нумидийцы тщетно пробовали двинуть с места конницу сторонников, чтоб вынудить их отступить от легионов. Римляне приняли решение начать пришествие, пока же обстановка на правом крыле еще не вышла из-под контроля. Трубы обеспечили сигнал, и велиты начали отходить. Ждя приказа к наступлению, легионеры начали стучать пилумами о щиты. Ганнибал кроме того отдал приказ отступить собственным легковооруженным пехотинцам, а кельты и испанцы приготовились к грядущему натиску. Велиты миновали промежутки в строе, прозвучал сигнал к наступлению, и задние центурии гастатов продвинулись вперед, чтоб перекрыть строй. Раздался свежий сигнал трубы, две стороны подняли клич, и вот между оглушающих звуков горнов, труб и карниксов две пехоты устремились навстречу друг другу. Кельты и испанцы, стиснув зубы, приготовились встретить 1-ый ураган пилумов, за которым не замедлил последовать еще 1. Потрясая щитами в надежде высвободить их от застрявших метательных копий, кельты и испанцы кинулись на легионеров; воздух гудел от ударов щитов о щиты. Некое время они удерживали строй, но далее, задавленные весом легионов, начали отступать.
На римскую конницу на берегу речки постоянно давили, покуда не оторвали ее от легионов. В открывшийся прорыв рванулась стоявшая сзади карфагенская конница во главе с Гасдрубалом. Оставив переднюю линию довершать разгром римлян, всадники проскакали в тылу легионов и набросились позади на конницу сторонников. Италийские всадники не вынесли удара, сломали строй и рассыпались.
Легионы все поглубже вгрызались в карфагенский центр. Изогнутый строй скрылся, и сейчас вся линия подалась назад. Центр сначала выпрямился, а потом, по мере того, как в полукруг начали набиваться легионеры, стал прогибаться вовнутрь. Павл заметил неисправимое состояние дел на собственном правом крыле и взял в толк, что сейчас вся надежда на легионы. Он проехал сзади строя и, спешившись, кинулся в гущу схватки. Ганнибал, который знал, что для него это целиком зависит от того, способна ли центр продержаться еще несколько, вступил в поединок, ободряя собственных людей. Шаг за шагом кельты и испанцы отступали. Карфагенский полководец совершил собственный крупнейший проект - легионеры оттеснили его центр так далеко, что прошли мимо африканских копейщиков, помещенных на обоих флангах. Оставалось лишь нанести решительный удар. Копейщики обратились вовнутрь, развернулись из колонны в фалангу и двинулись на фланги римлян.
Римская конница на обоих флангах бежала. Оставив нумидийцев разбираться с отступающими, что они постоянно великолепно воплощали в жизнь, Гасдрубал отозвал кельтов и испанцев и набросился на легионы позади. Манипулы заставлены были развернуться, для того чтоб встретить атаку с всевозможных направлений. Давление по центру ослабело, и кельты с испанцами возымели возможность контратаковать. Это был самый кровавый день в римской ситуации. Павл был убит, сражаясь в возвожу. Были убиты проконсулы Гемин и Регул, прежний начальник конницы Минуций Руф, у которого был, по всей видимости, ранг трибуна. На поле сохранились квесторы обоих консулов и 80 сенаторов.
Непомерные издержки, что составили, по различным этим, от 45.000 до 70.000 человек, позволяют представить, что легионы утеряли строй и бежали. Может показаться на первый взгляд невозможным, чтоб они стояли до самого конца, как подразумевал Полибий. Разночтения же в цифрах отображают разночтения в числе участвовавших в сражении человек. Варрон обесчестил себя собственным бегством и тем, что его работа сделала гигантский вред государству. Фамилия Варрона так и вовсе не было очищено. Но, прибыв в Рим, сенат вышел встречать Варрона и поблагодарил его за тогда, что тот не кинул правительство. После чего он не уходил на службе на протяжении всей войны, хотя и на вторых ролях.
В сложившихся жизненных обстоятельствах для Рима, требовался человек, талантливый воодушевить войска, и участь его дала. В Остии присутствовал знаменитый Марк Клавдий Марцелл, претор, прежним на тот момент командующим флотом. Ему поручили тех, кто сохранился в живых среди легионов, сражавшихся при Каннах. Марцелл немедленно выслал 1 500 боец из абордажной команды в мегаполис для организации защиты и отправил легион боец абордажной команды в Теан Сидицин (совр. Теано, мегаполис в северной Кампании). Этим образом, обеспечив защиту Латинской дороги в случае, ежели Ганнибал двинется к Риму. Одержав победу, Ганнибал, придерживаясь собственной стратегии, безотлагательно освободил всех пленённых в плен сторонников, а за римлян провозгласил выкуп. Далее он направил в Рим адептов среди пленников, и еще собственного посла с предложением их выкупа и условиями мира. Навстречу карфагенскому послу - так, чтоб перехватить его до заезда в Рим, - теран выслал ликтора. Письмо, обращенное к послу, слово в слово воспроизводило тогда, что было оглашено Пирру шестьюдесятью годами ранее: "Рим не будет оговаривать условия мира с иноземным недругом на италийской земле". Но, вроде бы ни был горд Рим, результаты битвы при Каннах оказались еще больше трагическими, чем поражение само по себе. Фактически вся южная область Апеннин переметнулась к сопернику. Вся Лукания и Бруттий (Калабрия) перешли на сторону Карфагена. Великая часть Самния последовала их примеру, а ключевые мегаполиса Апулии - Арпы, Эки, Салапия и Гердония - вышли из союза.
3.5 Окончание второй Пунической войны и ее итоги
С приближением осени Ганнибал покинул Кампанию, перевалил через Апеннины и занял Арпы (город в Апулии). Гракх с 2 легионами рабов- добровольцев двинулся отпечатком и разместился на зимние жилплощади в римской колонии Луцерия (совр. Лучера). Обитатели Капуи были встревожены ведущимися в Риме приготовлениями и вовсе не сомневались, что конкретно они будут 1 жертвой очень быстро набиравшей Силу римской армейской машины. Они отправили гонцов к Ганнибалу, умоляя о поддержки. В ответ Ганнибал опять перешёл Апеннины и разбил лагерь около горки Тифата. И де Санктис, и Кромайер помещают данный лагерь на буграх немного восточнее самой Тифаты, что видится разумным: следовательно Ганнибал не исключительно получал доступ на равнину, ведь и контролировал тыловой путь, по коему Марцелл добрался до Кастра Клавдиана. В минувшем году Ганнибал, заняв эти же самые позиции, ощутимо перекрыл римские пути подвоза; в следствии этого осенью, когда Ганнибал отступил в Апулию, Фабий позаботился о том, чтоб запасти в Кастра Клавдиана как вполне возможно больше продовольствия.
На последующий год центр армейских операций в Италии сместился на юго- восток: Ганнибал решал все новейшие поползновения овладеть Таранто. Римляне поставили в городке впечатляющий гарнизон и были убеждены, что смогут оградить порт от посягательств карфагенян.
На Сицилии же обстановка для Рима видно усугубилась. На трон взошел Гиероним, пятнадцатилетний внук Гиерона. При поддержки тонкой дипломатии Ганнибал смог уверить впечатлительного юношу порвать альянс с Римом и открыть новейший фронт в Сицилии. Полководец убеждал, что всем нужным воюющую сторону обеспечит Африка, а он, Ганнибал, на свободе разберется с проблемами в Италии. Впрочем не успела война начаться, как Гиероним умер от руки безызвестного убийцы. Риму представился шанс круто поменять обстановку и сенат выслал на полуостров Марцелла во главе 22-го и 23-го легионов. Но они опоздали: жильцы Сиракуз (охваченные ненавистью к римлянам) назначили полководцами 2 приверженцев Ганнибала, Гиппократа и Эпикида. А далее отправили четырёхтысячную армию под командованием Гиппократа на защиту Леонтин (совр. Лентини), сиракузского мегаполиса у границ римской провинции, приблизительно в 30 км. к северо-западу от Сиракуз.
В зимний период либо почти в конце зимы последующего года (213-212 гг. до н.э.) Ганнибал наконец-то получил доступ в Таранто. В Риме находились заложники из нескольких мегаполисов южной Греции. Когда заложники из Таранто и Туриев попробовали совершить побег, их поймали, высекли плетьми, а далее скинули с Тарпейской горы на Капитолии. И опять бесчеловечность римлян привела к обратным результатам: и Таранто, и Турий были переданы в руки карфагенян. Консулами на 212-й год стали Флакк (ровесник Фабия Максима, который избирался на данную должность уже дважды) и Пульхр (Марцелл загодя освободил его от повинностей в Сицилии, чтоб тот имел возможность выставить собственную кандидатуру на должность основного магистрата). Были сформированы 2 новых городских легиона (34-й и 35-й); таковым образом, общее количество их в действующей армии достигло 25, что значило четверть миллиона человек.
Главный целью в 211 г. до н.э. становится Капуя: около городка сосредоточилось шесть легионов. Ганнибал попытался снять осаду, перевалил через Апеннины и возобновил занял бывшие позиции за горкой Тифата. Ему получилось перевезти в осажденный мегаполис известие о том, на какое время назначена его атака, чтоб обитатели Капуи имели возможность нанести удар в одно и тоже время с ним, ведь и римляне не дали возможность поймать себя врасплох. Они разделили пехоту на 2 части: половина войска, под командованием проконсула Пульхра, обороняла внутренние закрепления, в тогда время как консул Центумал оберегал наружные поддержания против Ганнибала. В сражении приняла участие и конница: союзническая - на севере, под командованием Нерона; римская - на юге, под командованием Флакка. Ганнибал вывел армию в равнину и устремился на наружный вал, а жильцы Капуи в одно и тоже время рухнули на внутренние стенки. Две атаки были отбиты. Осознав, что возможность упущена, Ганнибал отвел войска назад под прикрытием конницы - в противном случае отступающую армию на равнине нападали бы римские всадники. Ганнибал перемещался неторопливо, по пути разоряя окрестности, чтоб досадить союзникам. В ответ, римские колонисты истребляли мосты, еще более замедляя продвижение противника, в тогда время как Флакк и его армия очень быстро приближались вдоль моря. Подойдя к Риму, карфагенянин опустошил всю округу, сжигая, грабя и убивая - словом, делая все, что в его силах, чтобы вынудить римлян встать на защиту городка. Тем временем Флакк добрался до Рима и разбил лагерь меж Эсквилинскими и Квиринальскими воротами в восточной части городка. Ганнибал, оценив обстановку, подошёл к реке Аниен и встал лагерем приблизительно в 4,5 километра к востоку от города.
В скором времени Капуя сдалась римлянам и остальные кампанские города- дезертиры - Калатия и Ателла, также сдались. Семнадцать их сенаторов были казнены, а ключевую массу населения Кампании или согнали с насиженных мест, или сбыли в рабство. Повальное ликование в Риме насчет возвращения Кампании омрачили вести из Испании: двое братьев Сципионов были убиты, а их армии вполне истребили.
Сейчас центр армейских деяний сместился в Апулйю, отошедшая Марцеллу в роли провинции. Левину (второму консулу) поручили исключать последние очаги сопротивления в Сицилии и к концу лета он закончил собственную цель, захватив Агригент и вынудив прочую часть Сицилии к капитуляции.
Осенью 211 г. до н.э. Нерон прибыл в испанский мегаполис Тарракон (совр. Таррагона). Он принял командование над остатками римских войск и на протяжении всего дальнейшего года оставался только лишь в защите, не делая поползновение перейти в пришествие. Сенат постановил направить в Испанию для ведения войны предводителя, наделенного возможностями проконсула, выразив опасения, что Гасдрубал (который к тому эпизоду вёл боевые воздействия против римлян в Испании) может использовать в Италию очередную армию, в тогда время как римляне только что начали одерживать верх. Этим полководцем облюбовали Публия Корнелия Сципиона. Сципион прибыл в Испанию осенью 210 г. до н.э. и предназначил зиму обучению войск и укреплению их боевого духа. Получив сообщение о том, что 3 карфагенские армии присутствуют на зимних квартирах, далеко отстоящих друг от друга, кроме того все они пребывают более чем в 10 днях пути от города Москвы Свежий Карфаген (совр. Картахена), Сципион осмелился на авантюру, приличную самого Ганнибала. В начале весны 209 г. до н.э., покинув лагерь и никому не сказав, куда направляется, он осуществил быстрый марш- бросок на юг и подошел к стенкам Новенького Карфагена до этого, чем карфагеняне осознали, что наблюдается. За 1 день он завладел мегаполис и коренным образом изменил ход войны в Испании в пользу римлян: на испанцев маневр Сципиона произвел эмоция не наименьшее, чем на карфагенян. Данный сверкающий ход поднял боевой дух легионов до недоступных высот: сейчас бойцы отправь бы за собственным полководцем куда угодно.
Для грядущей новой армейской кампании Рима в действующую армию были призваны 23 легиона. Каждый из консулов располагал 2. 4 пребывали в Испании подкомандованиемСципиона;2каннскихлегионадосихпоротбывали гиперссылку на Сицилии; а 9-й и 24-й присутствовали на Сардинии еще с 215 г. до н.э. (строго говоря, 9-й легион оказался там в 217 г.). Конкретно в Италии пребывало 15 легионов: 27-й и 28-й - в Бруттии под командованием Флакка, 36-й и 37-й - под Таранто, а 29-й - в Капуе. Консулу Нерону светило отвести в Луканию 2 легиона: 31-й и 32-й. Для защиты Рима сформировали 2 новых легиона, 42-й и 43-й. Добравшись до равнины По из Испании, Гасдрубал осадил Плаценцию, вполне возможно, рассчитывая вдохновить районных кельтов, но завладеть колонию так и вовсе не сумел. 2 армии (Ганнибал и Нерон) встретились у Грумента (совр. Грументо) в равнине речки Агри. Нерон переместил собственный лагерь на дистанцию 1.500 безвозвратно мот месторасположения войск Ганнибала, контролируя дорогу на север и препятствуя передвижению враждебных фуражиров. Но предводителю карфагенян получилось ускользнуть от Нерона, обратившись к ночному переходу, и он добрался до Венузии ранее собственного противника. Оттуда карфагенянин двинулся на северо-восток к Капозе, мегаполису недалеко от Канн, и там сохранился ждать известий от брата.
С первым лучом солнца римляне устремились вслед Гасдрубалу. Нерон во главе конницы спешил вперед и, обязано быть, настиг карфагенян еще днем. Чуток позднее подоспели легковооруженные войска под началом претора Лицина. Зная, что невыполнимо перемещаться вперед, непрестанно подвергая себя нападениям шеститысячной конницы и тринадцатитысячного легковооруженного войска, Гасдрубал хотел встать лагерем на холме над речкой. Когда же - вполне возможно, в пределах пополудни - подошел Салинатор во главе тяжелых пехотинцев и двинулся в пришествие, построив войско в боевой порядок, Гасдрубал осознал, что схватки ему не допустить. Армии сошлись на южном берегу речки около Монтемаджоре: Гасдрубал выстроил собственных кельтов и испанцев чрезвычайно нешироким фронтом, поставив спереди 10 слонов. В этом боевом порядке он нападал левый фланг римлян, вознамерившись выиграть либо скончаться. Правый фланг римлян, учитывая пересеченный нрав территории, не имел возможности вступить в соприкосновение с левым флангом карфагенян, но обошел Гасдрубала сзади и нападал его с тыла. Слоны вышли из подчинения и сеяли беспорядок в собственных же рядах, и погонщики, Нарочно для данной цели вооруженные долотом и древесным молоточком, заставлены были уничтожить животных (долото вбивалось в причина черепа). В гуще битвы пал Гасдрубал, а совместно с ним была убита заключительная надежда победить войну.
Одержав победу, римляне штурмом брали карфагенский лагерь: в битве погибло в пределах 10.000 карфагенян и 2.000 римлян.
Последующей же в ночь Нерон выступил в Апулию. Он возвратился в лагерь на 6-ой день: обратный путь лежал по прямой. Ганнибал в том числе и не успел осознать, что враг укрылся. Ликование Рима не понимало границ. Данной победы ожидали одиннадцать лет. Сначала в мегаполис дошли лишь слухи, потом - сведения более конкретные. Когда же в конце концов поступили известия о том, что легаты победоносной армии идут по стопам по Фламиниевой дороге, все общественность городка хлынуло им навстречу. Люди выстроились вдоль дороги практически на 5 км, до самого Милвианского моста, и массой окружили входящих в мегаполис легатов.
В Апулии Нерон запятнал себя деянием исключительной безжалостности. Он привез с собою отрубленную голову Гасдрубала и швырнул ее к аванпостам лагеря Ганнибала. Павший духом Ганнибал отступил в Бруттий, где и оставался до конца войны.
Но война ещё не была окончена и громаднейшая пуническая армия была собрана в Испании и ну почти в конце зимы 206 года до н.э. главнокомандующие Гасдрубал - отпрыск Гискона, Магон и Масинисса начали нашествие на римские форты и лагеря а так же на армию Сципиона. Впрочем в сражении при Бекуле - Илипе все 3 армии были разбиты и наголову разбитая пуническая армия пресекла своё существование. Отвоевав всю Испанию, Римляне скоро заняли последнее владение карфагенян на земли Испании - Гадес. Так после 13 - летней борьбы Испания прекратила быть карфагенской провинцией и подчинилась Риму. Сципион сумел в том числе и отправиться в Ливию на переговоры с нумидийским царём Сифаксом. С Масиниссимой он вёл переговоры в самой Испании. Встречи с обоими нумидийскими повелителями были успешны: римляне заручились их поддержкой в случае посадки и перенесения войны в Африку.
Возвратившись в Рим, Сципион длительное время обсуждал с Сенатом решение о перенесении армейских деяний на местность Африки. Все переговоры и доводы окончились тем, что Сципиону запретили набирать армию в Италии, не оказали ему и валютной поддержки из Государственной казны. Он обещал ограничиться добровольцами и финансировал экспедицию из собственных средств и за счёт займов у частных лиц. Затраты были во множестве покрыты благодаря этрускам и умбро-сабельским племенам, чувствовавшим собственную вину за поддержка карфагенянам. Поддержали Сципиона и жильцы сицилийских городов.
В 204 году до н.э. Сципион высадился в Африке с 30-тысячной армией. Против него выступили союзные Карфагену нумидийцы. Сципион удачно разбил нумидийцев, свергнул с престола их короля Сифакса и передал трон его отпрыску Масиниссе, ставшему к тому времени уже римским союзником. В 203 году сенат Карфагена, следя за передвижениями римского предводителя, отозвал Ганнибала из Италии. Осознавая наклонность собственного войска, карфагенский полководец вступил в переговоры с Сципионом, но тот требовал от пунийцев уверенностью капитуляции. 19 октября 202 года до н.э. при мегаполисе Заме в 5 переходах от Карфагена вышло последнее схватка II Пунической войны. Ганнибал имел 35 тыс. пехоты, до 3 тыс. конницы и 80 боевых слонов, которых, но, не успели еще толком выучить. В карфагенской армии на данный раз преобладали новобранцы, ну а в римской - бывалые ветераны. Чтоб пропустить слонов, Сципион оставил солидные интервалы меж манипулами и расставил манипулы в затылок, но не в шахматном порядке. В начале поединка римские всадники и их нумидийские сторонники рассеяли немногочисленную карфагенскую конницу. Ганнибал нападал римлян по центру слонами и нетяжелой пехотой. Впрочем римские метальщики дротиков собственным пистолетом, и еще мощным шумом труб и рожков напугали слонов, и другие повернули назад, топча собственную же пехоту. Отведя легковооруженных воинов и слонов в тыл, Ганнибал кинул в поединок томную пехоту. 1-ые ряды ливийцев были потеснены римскими легионерами, но после этого в дело вступили более искусные македоняне и ополчение карфагенских уроженцев, что затормозили натиск врага. Далее Ганнибал двинул в обход флангов римлян третью линию, состоящую из ветеранов II Пунической войны, против которой Сципион выставил линию ветеранов-триариев. Упорный поединок длился несколько часов, покуда вернувшаяся на поле схватки римская конница не стукнула в тыл карфагенянам. Войско Ганнибала обратилось в бегство.
По утверждению Полибия, пунийская армия в битве при Заме утратила 20 тысяч убитыми и 10 тыс. пленными, а римляне - 2 тыс. убитыми. Победителям досталось 133 знамени и 11 слонов. Цифры карфагенских издержек кажутся неоднократно преувеличенными, но благосклонный для римлян финал схватки, само собой, не вызывает сомнений.
Единственным планом Карфагена после битвы было во что бы тогда ни стало и на всех условиях подписать договор мира.
Это была тяжелая проблема. Те группировки карфагенского сообщества, что всегда шли за Ганнибалом, за Баркидами, что поддерживали политическому деятелю армейских авантюр, нацеленную на ниспровержение Рима, - данные группировки не считали в том числе и уже войну проигранной и настоятельно просили, невзирая ни на что, продолжать борьбу до победы. С другой стороны, в римском лагере чрезвычайно пытались (и одно время это стремление делил и сам Сципион) завершить войну осадой и устранением Карфагена. Деяния Сципиона, казалось, отвечали конкретно данной цели: разграбив безотлагательно после победы лагерь противника, он выслал Лэлия в Рим доложить о блестящем успехе и, вначале сосредоточив собственные легионы около Утики, послал их оттуда под командованием Гая Октавия прямым методом к Карфагену; сам Сципион повел собственный флот, усиленный новенькими подкреплениями, к карфагенской гавани. Сципион принял, таковым образом, меры, чтоб перекрыть Карфаген с моря и с суши. Впрочем в период купания ему повстречался корабль с карфагенскими послами - первыми личиками в государстве. Во главе посольства стояли главы антибаркидской "партии" Ганнон и Гасдрубал Гэд. Ганнибал же достигнул того, что совет принял решение всерьез умолять мира у победоносного неприятеля.
Сципион предложил последующие условия мира: карфагеняне останутся вольными и будут жить, воспользовавшись личными законами. Они сохранят под собственной властью городка и земли в тех пределах, что существовали до войны (очевидно, была в виду лишь земля Африки до Финикийского Рва), и римляне прекратят данные области опустошать. Всех перебежчиков, беглых рабов и военнопленных пунийцы выдадут римским властям. Все боевые корабли, помимо 10 триер, они передадут римлянам. Им же передадут они и всех прирученных слонов, и вовсе не будут приручать новых. Ни в Африке, ни за ее пределами карфагеняне не будут воевать без согласия римского народа. Они возвратят Массанассе его имущество и владения в тех пределах, что тот им покажет, и заключат с ним альянс. До возвращения послов из Рима, т.е. до конечного урегулирования, Карфаген будет содержать римские войска в Африке, на протяжении 50 лет он выплатит контрибуцию в объеме 10 000 талантов. Помимо того, Карфаген был должен отдать Сципиону по его выбору заложников - 100 человек не юней четырнадцати и вовсе не старше тридцати лет. В конце концов, Сципион настоятельно попросил, чтоб карфагеняне возвращали автотранспортные суда, вероломно пленённые ими в период предшествующего перемирия. Мир, продиктованный Сципионом, был необыкновенно тяжким, впрочем Ганнибал не видел иного выхода. Ему было светло, что продолжать войну в этот момент Карфаген не может, что, сохранив свое существование, он сможет возобновить силы, а в тех случаях станет возможно предпринять попытку выиграть войну и достигнуть реванша. Потому все имеющееся действие он употребил на тогда, чтоб уверить граждан принять римские условия. При данном он парадоксальнейшим образом выступал против тех, на кого пристрастился опираться. Купцы и ремесленники, выражая сомнения утратить все, что они имели, настоятельно просили продолжать войну, грозили грабить магистратов, отдающих римлянам хлеб, взамен того чтоб поделить его меж горожанами. Они не хотели слушать в том числе и Ганнибала, и полководец, не привыкший к возражениям, на какое то время утратил выдержку. Дело дошло до того, что когда некоторый Гисгон при стечении гигантской массы взялся рассуждать о неприемлемости мира, Ганнибал с солдатской бесцеремонностью стащил его с трибуны. Он здесь же очнулся и длительное время извинялся перед собравшимися, объясняя собственный поступок армейскими привычками и незнакомством с норовами и обычаями городской жизни, а после этого внушал этой же аудитории, отчего уговор, до такой степени безвыгодный Карфагену, следует все-таки принять.
Глава 4. Третья Пуническая война, уничтожение Карфагена
Римская республика во II в. до н.э. преследовала задача падения и, ежели вполне возможно, устранения Карфагенского страны. Римляне ни разу не имели возможности пренебрегать проникновения армии Ганнибала в Италию. К середине II в. до н.э. Карфаген оправился от проигрыша и опять стал людным роскошным мегаполисом. Его торговля, морская и сухопутная, процветала, сельское хозяйство пребывало на росте, казна была полна. Римский сенат внимательно смотрел за положением в Карфагене, туда часто отправлялись Специализированные комиссии сената. Римляне отдавали себе доклад в том, что роскошный Карфаген может чрезвычайно резко собрать великую наемную армию и возобновил оказаться строгим соперником. Логично, что римлян тревожило процветание Карфагена. Сообразно мирному уговору 201 г. до н.э., Карфаген не имел возможности без согласия римлян вести некоторые войны. Данным многократно воспользовались соседи Карфагена, например король располагающегося рядом Нумидийского королевства Масинисса, старый сторонник Рима. Делая упор на неразговорчивую и гласную поддержку римлян, Масинисса отнимал у карфагенян 1 регион за иным. Когда же Карфаген обратился с претензией в римский сенат, тогда Особая сенатская комиссия не исключительно согласовала данный захват, но в том числе и присудила карфагенян к штрафу за неправомерное потребление данной землей в прежнее время. Осмелевший Масинисса присоединил еще 2 иных плодородных региона. Данный захват римская комиссия не осмелилась утвердить. Но римляне не востребовали от Масиниссы очистки занятых земель, по существу санкционировав и данную промоакцию Масиниссы. Упорство карфагенян было исчерпано. Для отблеска нападений Масиниссы была сформирована армия, во главе управления были поставлены адепты воинственной партии, из Карфагена были изгнаны союзники проримской группировки и Масиниссы.
Данные армейские изготовления не сохранились незамеченными в Риме. И в римском сенате стартовало дискуссия вопроса: как поступить с Карфагеном? Инцидент карфагенян с Масиниссой творил благосклонную возможность для экзекуции с неприятным мегаполисом. Потому в сенате выиграла позиция тех, кто стоял за абсолютное устранение Карфагена. Под поводом, что карфагеняне не соблюли уговор 201 г. до н.э., римский сенат объявил несчастливому мегаполису войну, которая возымела название III Пунической войны (149-146 гг. до н.э.).
4.1 Осада Карфагена
Карфаген был крепким «орешком» по собственному географическому положению и благодаря искусству собственных жителей; последним не раз приходилось рассчитывать на прочность собственных городских стен. В широком Тунисском заливе, ограниченном с запада мысом Фарина, с востока - мысом Бон, выступает с запада на восток неширокая полоса земли, омываемая с 3-х сторон морем и только с западной стороны примыкающая к материку. Данная полоса в самой тесной собственной части еле достигает половины немецкой мили, как говориться она являет из себя ровненькую поверхность; в направлении к заливу она расширяется и завершается тут 2 возвышенностями - Джебель-Хави и Сиди- бу-Саид, меж которыми лежит равнина Эль-Мерса. В южной ее части, заканчивающейся возвышенностью Сиди-бу-Саид, и находится мегаполис Карфаген. Очень крутые склоны данной возвышенности, также большое количество скал и отмелей работали природным укреплением городка со стороны залива. Тут для защиты его достаточно было незатейливый стенки. С западной же стороны, т. е. со стороны материка, где условия территории не оберегали городка, для поддержания его было применено вес, что было ведомо старому фортификационному искусству. Данные закрепления, как говорят не так давно открытые остатки их, совпадающие с описанием Полибия, состояли из внешней стенки шириной в 6,5 футов и гигантских казематов позади стенки, возможно, на всем се протяжении. Казематы отделялись от внешней стенки скрытым проходом шириной в 6 футов и имели в глубину 14 футов, не полагая 2 стен, передней и задней, шириной любая минимум 3 футов. Данный огромный вал, сложенный полностью из очень больших глыб, возвышался 2 ярусами до 45 футов, не полагая зубцов и сильных четырехъярусных башен. В нижнем ярусе казематов присутствовали стойла для 300 слонов и запасы корма для них, ну а в верхнем - конюшни, склады и казармы.
Бугор, на котором стояла крепость, величался Бирса (на сирийском языке birtha значит крепость). Это очень великая гора высотой в 188 футов; она имела у собственной подошвы 1 000 двойных шагов в окружности и примыкала к южной оконечности городской стенки, аналогично тому как в Риме Капитолийская гора примыкала к городской стене. На верхней площадке пребывал широкий храм бога- целителя; к нему вели 60 ступеней. Южная сторона городка омывалась в юго- западном направлении мелководным рукавом Тунисского залива. Рукав практически вполне отделялся от залива неширокой и низменной косой, выдававшейся от карфагенского полуострова к югу. В юго-восточном направлении южная сторона мегаполиса омывалась водами самого залива. Тут присутствовала двойная искусственного происхождения гавань мегаполиса. Внешняя, либо торгашеская, гавань имела форму продолговатого четырехугольника, обращенного неширокой стороной к морю; от входа в нее, шириной всего в 70 футов, тянулись по обеим граням широкие набережные. Внутренняя, либо армейская, гавань круглой формы называлась Кофон. Среди нее располагался полуостров, на котором помещалось адмиралтейство; вход в данную гавань вел из внешней гавани. Меж обеими гаванями тянулась городская стенка. От Бирсы она делала поворот на восток. Коса, выдававшаяся в залив, и торгашеская гавань оставались вне ее, а армейская гавань оказывалась внутри нее; в следствии этого нужно размышлять, что вход в данную гавань имел возможность запираться, как ворота. Около армейской гавани присутствовала рыночная площадь. 3 тесные улицы объединяли ее с прочностью, открытой со стороны городка. К северу от мегаполиса, вне его, пребывала теперешняя Эль-Мерса, называвшаяся тогда уже Магалией,- достаточно обширное предместье, уже в тех случаях изобиловавшее дачами и как следует орошаемыми садами; оно было обнесено особенным взлом, примыкавшим к основной городской стене. На другой оконечности полуострова, Джебель-Хави, у теперешнего селения Камарт, пребывало кладбище. Данные 3 детали городка - старый мегаполис, предместье и кладбище - занимали всю ширину полуострова на стороне, обращенной к заливу. Доступ к ним был возможен только по 2 немалым дорогам, ведшим в Утику и Тунис по неширокой косе; заключительная не была загорожена стеной, но давала лучшие районные условия для армии, группирующейся под обороной мегаполиса либо выходящей на его защиту. Тяжелая проблема овладеть настолько превосходно укрепленным мегаполисом осложнялась еще тем, что сам мегаполис и его владения, до сих пор насчитывавшие 800 поселений и находившиеся большей долею во власти партии эмигрантов, располагали солидными ресурсами; к данному присоединялись враждовавшие с Массиниссой независимые и полусвободные ливийские племена. Этим образом карфагеняне могли не ограничиваться защитой городка, а выставить в поле множественную армию. Ввиду последнего ожесточения, царившего в армии карфагенских эмигрантов, и больших достоинств нетяжелой нумидийской конницы с данной армией невозможно было не считаться.
Наконец, перед консулам предстала не самая легкая цель, когда им понадобилось начать по всем правилам осаду. Марк Манилий, командовавший сухопутными войсками, стал лагерем против стен прочности, а Луций Цензорин подошел со собственным флотом со стороны залива и приступил к армейским поступкам на земельный косе. Карфагенская армия под начальством Гасдрубала разместилась на ином берегу залива, у крепости Неферис. Отсюда она затрудняла работу римских воинов, посланных рубить лес для сооружения осадных орудий. Немало людей перебил у римлян качественный начальник карфагенской конницы Гимилькон Фамея. Тем временем Цензорин возвел на земельный косе 2 великих тарана. С их поддержкою римляне проломали тут брешь в самом слабеньком месте городской стенки, но приступ понадобилось отложить, потому что уже настал вечер. Ночкой осажденным получилось заделать великую часть бреши и при вылазке так расстроить римские машины, что на другой день они уже не работали. Римляне все таки решились пойти на приступ: но брешь, и еще примыкавшие к ней отрезки стенки и находящиеся недалеко здания оказались в значительной степени защищенными - тут было немало воинов. Римляне продвигались очень беспечно и были отражены с немаленькими для них утратами. Они потерпели бы еще больше нелегких поражение, если б не предусмотрительность армейского трибуна Сципиона Эмилиана. Предвидя финал легкомысленно отважной компании, последний удержал собственных воинов под стенками городка и при помощи них прикрыл отступление римлян.
Попытка Манилия взять неприступные стенки прочности завершилась еще наименьшим фурором.
Таковым образом, осада затянулась. Заболевания, распространившиеся в лагере римлян в следствии летнего зноя, отъезд Цензорина, самого способного из римских военачальников, возмущение и бездействие Массиниссы (он, естественно, не имел возможности довольствоваться тепм, что римляне собирались завладеть добычу, на которую он лично рассчитывал), в конце концов, погибель этого девяностолетнего короля, произошедшая далее в конце 149 г.,- это все принудило римлян абсолютно остановить наступательные операции.
Им стоило достаточно труда и морок оберегать флот от карфагенских брандеров, охранять лагерь от ночных нападений и доставлять продовольствие и фураж. Для данной заключительной цели они возвели в гавани форт и решали экспедиции в окрестности. Два похода против армии Гасдрубала не увенчались успехом; 1-ый поход чуть не закончился полным разгромом вследствие скверного управления и негативных критерий местности.
4.2 Победы Сципиона
Данная война проходила без славы для полководцев и всей римской армии в целом, но несмотря на все вышесказанное блестящи были награды армейского трибуна Сципиона Эмилиана. Во время ночного нападения противников на римский лагерь Сципион с несколькими эскадронами конницы осуществил атаку на врага с тыла и заставил его перейти к отступлению. Во время первого похода на Неферис, когда римское войско переправилось напротив его советам через речку и подвергалась угрозе полного устранения. Сципион отважно нападал на противника с фланга и, таковым образом, создал римлянам возможность отступить; его мужество и героическое самопожертвование выручили римский подразделение, который уже считали погибшим. Многие другие римские военачальники, и особо сам консул, отпугивали собственным вероломством те городки и тех местных вождей, что готовы были идти на соглашение с Римом; но Сципиону получилось переманить на сторону римлян кого-то из самых даровитых в данной местности вождей, Гимилькона Фамею, с 2 200 всадниками. Сципион сделал завещание Массиниссы о разделе его королевства меж тремя его сыновыми - Миципсой, Гулуссой и Мастанабалом. После этого Сципион завербовал в ряды римлян Гулуссу, опытного вождя конницы, добродетельного продолжателя собственного основателя в данном деле. Таковым образом был восполнен в значительной степени ощущавшийся в римском войске недочет кавалерии. Тонкое и в это же время несложное обхождение Сципиона напоминало предположительно его родного основателя, чем того, чье фамилия он носил, и побеждало в том числе и завистников; фамилия Сципиона было у всех на устах в лагере и в городу Москве. В том числе и Катон, вовсе не великодушный на похвалы, за несколько месяцев смертельное (он скончался в конце 149 г., не дожив до выполнения собственного свещенного стремления - разрушения Карфагена) применил к молодому бойцу и его бездарным соратникам гомеровский стих: «Он 1 - человек, другие - блуждающие тени».
Меж тем настал конец года и совместно с ним смена основного командования. Консул Луций Пизон, явившийся в армию с немалым опозданием (148 г. до н.э.), принял начальство над сухопутной армией, а Луций Манцин стал во главе флота. Но в случае если их предшественники достигли немногого, тогда при новых военачальниках дело абсолютно не перемещалось вперед. Взамен того, чтоб осаждать Карфаген или же выступить против армии Гасдрубала, Пизон создавал нападения на небольшие приморские финикийские городки - большей долею также тщетно. Так, к примеру, мегаполис Клупея отразил его нападение; осада Гиппона Диаррита продолжалась все лето; осажденные дважды сжигали осадные машины римлян, и последние в конце концов позорно отступили. Мегаполис Неаполь, правда, был взят, но разграбление его в несоблюдение этого слова не имело возможности помогать последующим успехам римского оружия. Карфагеняне воспрянули духом. Нумидийский шейх Вифий с 800 всадников перешел на их сторону. Послы карфагенян пробовали завязать сношения помимо прочего с королями Нумидии и Мавретании причем даже с македонским лже- Филиппом. Наверное, не столько армейские воздействия римлян, какое количество внутренние ссоры посреди самих карфагенян не дали тому, чтоб их дела обрели еще больше подходящий оборот. Так, эмигрант Гасдрубал возбудил недоверие к иному Гасдрубалу, былому военачальником в городе; предлогом для подозрений послужило родство заключительного с Массиниссой, и он погиб в здании городского совета.
Чтоб сделать перелом в тревожном положении дел в Африке, Рим принял решение обратится к чрезвычайной мере - назначить главнокомандующим единственного человека, стяжавшего популярность на поле схваток в Ливии и носившего фамилия, которое вроде бы предопределяло его для данной войны. Принято решение было взамен должности эдила, которой Сципион достигал в это время, дать ему консулат до установленного срока, устранив законы, запрещавшие это, и совместно с тем специальным распоряжением поручить ему ведение войны в Африке, Сципион прибыл в Утику (147 г. до н.э.) в чрезвычайно весомый момент. Римский адмирал Манцин, на которого Пизон возложил номинальное продолжение осады, занял крутую гору, отдаленную от городка и практически не защищаемую; она присутствовала на малодоступной стороне предместья Магалии. Тут Манцин сосредоточил практически весь имеющийся немногочисленный отрад, надеясь, что ему удастся внедриться отсюда в предместье. Вправду, нападающие уже внедрились было в ворота, и весь лагерный сброд массами устремился в Магалию в надежде на добычу. Но карфагеняне оттеснили противника к горе, где римляне очутились в последней угрозы, т.к. не имели продовольствия и были практически абсолютно отрезаны. Это положение поймал Сципион. Он безотлагательно посадил на корабли прибывшие с ним войска и ополчение городка Утики и выслал их к угрожаемому пт. Им получилось выручить находившийся там подразделение и удержать за собой гору. Устранив, таковым образом, обозримую опасность, новейший главнокомандующий отправился в лагерь Пизона, чтоб принять начальство над войском и повести его обратно к Карфагену. Но Гасдрубал и Вифий, воспользовавшись его отсутствием, передвинули собственный лагерь к лично мегаполису и восстановили нападение на римский подразделение, стоявший на горе у Магалии. Но и на данный раз Сципион своевременно прибыл на поддержка с авангардом собственных основных сил. После этого римляне восстановили осаду и укажи ее упорнее старого. Сципион для начала очистил лагерь от Грандиозного обоза и от маркитантов и опять использовал взыскательную дисциплину. Скоро оживились и армейские воздействия. Римляне в ночь отправь приступом на предместье. Придвинув к стене осадную башню одной и той же вышины с зубцами стенки, они перебрались на стену и отворили не очень большую калитку, через которую устремилось все римское войско. Карфагеняне сдали предместье и лагерь у городских ворот и поручили Гасдрубалу главное начальство над городским гарнизоном, состоявшим из 30 000 человек. Новейший комендант показал спою энергию сначала в том, что отдал приказ вывести на стенки всех взятых в плен римских боец, подвергнуть их суровым истязаниям и после этого скинуть вниз на очах у осаждающей армии. Когда данный поступок вызвал порицания, введен был террор и против карфагенских граждан.
Сципион, заперев осажденных внутри мегаполиса, старался абсолютно отрезать его от известия с наружным миром. Собственную основную жилплощадь он расположил на перешейке, соединяющем карфагенский полуостров с материком. Тут, невзирая на неоднократные пробы карфагенян помешать его предприятию, он выстроил Немаленький укрепленный лагерь во всю ширину перешейка, абсолютно отрезавший мегаполис со стороны материка. Но в гавань до сих пор приходили суда с продовольствием: ладьи смелых торговцев устремлялись сюда в погоне за прибылью, корабли Вифия воспользовались любым попутным ветром, чтоб доставлять в Карфаген продовольствие из городка Нефериса, находившегося на берегу Тунисского залива. В следствии этого хотя городское общественность уже вытерпело дело, гарнизон получал еше достаточное снабжение. В тех случаях Сципион принял решение сконструировать меж земельный косой и берегом залива каменную плотину шириной в 96 футов и, таковым образом, запереть вход в гавань. Это событие вначале вызвало шутки карфагенян, считавших его невозможным. Но когда постройка плотины подошла к концу, для городка, казалось, не было больше спасения. Но 1 неожиданность уравновесила иную. Покуда римские рабочие возводили плотину, в карфагенской гавани на протяжении 2 месяцев днем и ночкой проводились некие работы, при этом в такой тайне, что в том числе и перебежчики не имели возможности заявить, что замышляют осажденные. Когда римляне окончили плотину, запиравшую вход в гавань, непредвиденно из этой же гавани вышли в залив 50 карфагенских трехпалубных кораблей и небольшие суда и лодки. Оказывается, что покуда римляне загораживали старый вход в гавань с южной стороны, карфагеняне прорыли канал в восточном направлении и следовательно сделали себе новейший выход; его нельзя было запереть, ибо в данном месте море чрезмерно глубоко. Ежели бы карфагеняне взамен вывода собственного флота для парада безотлагательно и со всей энергией совершили нападение на римские корабли, абсолютно неподготовленные - с кораблей частично были сняты снасти,- римский флот бы был всецело истреблен. Но они совершили нападение на римлян только через 3 дня, когда противник встретил их в уверенностью боевой готовности. Схватка закончилось вничью; но на обратном пути карфагенские корабли сгрудились в нешироком проходе у входа, в связи с чем флоту были причинены повреждения, равносильные поражению. Тогда уже Сципион повел пришествие на наружную набережную; она пребывала вне городских стен и была слабо защищена исключительно земельным валом, возведенным не так давно. Поставив осадные машины на земельный косе, римляне без усилий пробили в валу брешь. Но карфагеняне, перейдя вброд мелководный рукав залива, с бесподобным мужеством совершили нападение на осадные орудия и прогнали обслуживавших их боец. Римляне отступали в такой суете, что Сципиону понадобилось двинуть против бежавших собственную конницу. Осадные орудия римлян были разрушены, карфагеняне выиграли, этим образом, время и успели заделать брешь. Но Сципион реконструировал свои автомобили и снарядами поджег древесные башни противника. В эффекте римляне овладели набережной, а сообща с нею и внешней гаванью. Тут они соорудили вал, одинаковый по высоте городской стене. Этим образом, мегаполис оказался, в конце концов, абсолютно запертым как со стороны, суши, так и со стороны моря, поскольку во внутреннюю гавань вполне возможно было просочиться исключительно через внешнюю. Чтоб вполне обеспечить блокаду, Сципион отдал приказ Гаю Лелию осуществить нападение на лагерь под Неферисом, находившийся сейчас под командой Диогена. С поддержкой удачной армейской ухищрения лагерь был взят и большое количество людей, находившихся в нем, было уничтожено, а меньшая часть захвачен в плен. Меж тем настала зима, и Сципион пресек армейские воздействия, предоставив голоду и хворям довершить начатое им.
4.3 Взятие и уничтожение Карфагена
Роковые итоги разрушительной работы бичей господних отразились почти в конце зимы 146 г., когда римская армия предприняла решительный штурм городка. Пока же шла зима, Гасдрубал как и прежде только хвастал и пировал. Сейчас он отдал приказ поджечь внешнюю гавань и приготовился отразить ожидаемое нападение на Кофон. Но Лелию получилось несколько выше перебраться через стену, практически не защищаемую ослабевшим от голода гарнизоном, и, таковым образом, просочиться во внутреннюю гавань. Мегаполис был взят, но борьба далеко еще не окончилась. Римляне овладели базаром, примыкавшим к небольшой гавани, и стали медлительно продвигаться по трем нешироким улицам, соединявшим рыночную площадь с прочностью. Им приходилось штурмом брать 1 за иным непомерные здания, достигавшие вышины 6 этажей. По крышам либо по колодам, перекинутым через улицы, бойцы переходили из 1-го здания-крепости в другое, соседнее, или же стоявшее на другой стороне улицы и убивали всех, кто попадался им под руку. Так прошло шесть дней. Это были страшные дни для обитателей городка, но и римлянам понадобилось разрешить много трудностей и угроз. В конце концов, римляне добрались до лихой горы прочности, в какой скрылся Гасдрубал с остатками собственной армии. Чтоб расширить подступы к прочности, Сципион отдал приказ поджечь взятые с поединка улицы и здания и очистить улицы от мусора. При данном погибло большое количество небоеспособного населения, укрывшегося в жилищах. Тогда уже, в конце концов, последние карфагеняне, скучившиеся в прочности, стали умолять о пощаде. Им было обещано только сберечь жизнь; перед победителем предстали 30 000 парней и 25 000 представительниц слабого пола, это не составляло и 10 части старого населения мегаполиса. Лишь 900 римских перебежчиков и Гасдрубал с супругой и 2 ребятами скрылись в храме бога-целителя: для дезертиров и для палача римских пленных не имело возможности быть пощады. Но когда самые решительные из них, изнемогал от голода, подожгли храм, у Гасдрубала не хватило мужества посмотреть погибели в лицо; он 1 выскочил из храма и на коленях молил фаворита пощадить его жизнь. Ему была дарована данная милость. Благоверная Гасдрубала стояла со собственными детками между иных на крыше храма; когда она заметила Гасдрубала у ног Сципиона, ее гордое сердечко возмутилось при форме унижения погибающей родины; язвительно посоветовав мужу оберегать собственную жизнь, она столкнула в пламя собственных отпрыской, а далее сама кинулась в пламя.
Борьба была кончена. В лагере и в Риме правило безбрежное ликование; только благороднейшие из римлян втихомолку стыдились этого новенького большого подвига. Пленники большей долею были реализованы в рабство, какие- либо были убиты в тюрьме. Самые знатные - Вифий в Гасдрубал - были в роли муниципальных пленников интернированы в Италии, где обрашение с ними было сносное. Все движимое имущество, кроме золота, серебра и даров, пожертвованных в храмы, было отдано на разграбление бойцам. Из сокровищ храма сицилийским городкам была возвращена добыча, вывезенная в Карфаген в период его могущества. К примеру, обитатели Акраганта возымели обратно медного быка тирана Фаларида. Остальное досталось римскому государству.
Впрочем, великая часть города была еще цела. По-видимому, Сципион пытался сберечь ее; по последней мере он выслал сенату по данному поводу специальный запрос. Сципион Назика опять хотел защитить требования ума и чести. Но все было излишне. Сенат отдал приказ главнокомандующему сравнять с территорией мегаполис Карфаген, предместье Магалию и все мегаполиса, до заключительной минуты стоявшие на стороне Карфагена; чтоб положить конец в том числе и юридическому существованию города, сенат распорядился пройти плугом по всей занимаемой им земли и предать это место постоянному проклятью, чтобы на нем ни разу не обнаруживались ни здания, ни пашни. Указ был сделан. Семнадцать дней пылали развалины. Не так давно открытые остатки карфагенской стенки оказались заваленными слоем пепла шириной в 4-5 футов; в данном слое были найдены обуглившиеся кусочки дерева, обломки железа и метательные ядра. На месте, где на протяжении полутысячелетия действовали и осуществляли торговлю работящие финикияне, римские рабы стали сейчас пасти стада собственных дальних граждан. Таланты Сципиона влекли его к более добропорядочному призванию, но не к роли палача; он с содроганием наблюдал на дело собственных рук. Взамен победного ликования в душе фаворита подрастало предчувствие, что за таковым преступлением неминуемо обязано последовать возмездие.
.4 Итоги третьей пунической войны
Римлянам оставалось сейчас организовать управление государством. Бывший обычай - передавать завоеванные заокеанские державы во владение союзникам - больше не был в ходу. Миципса и его братья сохранили как правило собственные бывшие владения с добавлением территорий по Баграду и в Эмпории, отобранных ими у Карфагена. Давно лелеянная ими мечта сделать Карфаген собственной городом Москвой рушилась и уже навеки. Но несмотря на все вышесказанное сенат презентовал им карфагенские библиотеки. Карфагенская земля, принадлежавшая городку в момент его падения, т. е. тесная полоса земли на африканском берегу против Сицилии от речки Туски (Вади-Сайне наоборот острова Галиты) до Тен (напротив острова Керкены), стала римской провинцией.
Далее в глубь материка Массинисса многократно захватывал части карфагенской земли, и его наследникам уже принадлежали Булла, Зама и Вакка; за нумидийцами осталось тогда, чем они уже обладали. Но тщательное установление границы меж римской провинцией и окружавшим ее с 3-х сторон Нумидийским королевством свидетельствовало о том, что римляне ни в коем случае не потерпят в собственных владениях того, что они допускали по отношению к Карфагену. Название новой провинции - Африка,- по-видимому, показывало на тогда, что римляне вовсе не считают только вот установленные границы конечными. Управление новой провинцией было передано римскому наместнику с резиденцией в Утике. В многократной охране границ новой провинции не было необходимости, ибо союзное Нумидийское королевство повсюду отделяло ее от племен пустыни. В отношении налогообложения Рим как говориться поступил милостиво. Те общины, что с начала войны стояли на стороне римлян,- это были исключительно приморские города: Утика, Гадрумет, Небольшой Лептис, Тапс, Ахулла, Узалис, а внутри державы мегаполис Тевдалис,- сохранили собственные земли и возымели права независимых мегаполисов. Те же права возымела и возобновил базирующаяся городская община, составленная из перебежчиков. Земли мегаполиса Карфагена, кроме участка, подаренного Утике, точно также как земли других разрушенных мегаполисов, перешли в собственность римского страны и отныне сдавались в аренду. Другие городка также лишились юридически собственной земляной принадлежности и собственных городских свобод. Впрочем на время, начиная с этой секунды до последующего постановления, римское правительство оставило им их пашни и их бывшие учреждения. За использование территорией, ставшей отныне собственностью Рима, они обязались каждый год уплачивать Риму раз навеки установленную подать (stipendium), В собственную очередь они взимали ее с отдельных налогоплательщиков в форме налога на имущество. От разрушения самого солидного торгового мегаполиса на всем Западе больше всех выиграли римские торговцы. Как лишь Карфаген был обращен в пепел, они массами устремились в Утику и стали оттуда эксплуатировать не исключительно римскую провинцию, но и неприступные для них до тех пор области нумидийцев и гетулов.
4.5 Пунические войны как первопричина выхода в свет диктатуры в Риме
Само древнеримское понятие "диктатура" - это экстраординарная, т.е. чрезвычайная, должность в Старом Риме, которая вводилась в опасные для страны факторы - в период войн или же гражданских смут. Это слово состоялось от латинского глагола dictare (повторять, предписывать). Сначало терана именовали "предводителем народа". На первых порах его избирали из патрициев, но в 356 г. до н.э. тераном первый раз стал плебей.
В руках терана присутствовала нелимитированная судебная, законодательная и исполнительная власть. Во время выполнения собственной должности он не был подотчётен никому. На срок до 6 месяцев теран получал полный государств -высочайшие возможности в государстве. Его судебные приговоры считались конечными и вовсе не подлежали обжалованию, а изданные им законы сразу вводились в действие без обыкновенного в этих случаях утверждения на этническом собрании. Терану подчинялись все магистраты, кроме этнических трибунов, но в том числе и они не имели возможности пользоваться правом "вето" против поступков терана. Да и каждый уроженец не имел возможности приступать к этническому собранию с протестом, в случае если считал, что воздействия терана считаются произволом. Теран был главнокомандующим римского войска и имел право назначить себе ассистента - босса кавалерии, чьи возможности были ниже (в 217 г. до н.э. две данные должности уравняли в правах). Теран назначал ауспиции - гадания по поведению священных птиц о грядущих событиях, итогам которых придавалось государственное значение.
Особо нередко тераны назначались в IV в. до н.э., когда римлянам приходилось отображать нашествия галлов, и еще воевать с соседними италийскими племенами. Со времени II Пунической войны и практически до I в. до н.э. должность терана оставалась незамещённой. Римляне в эпоху наибольшей угрозы практически постоянно ворачивались к ветхому обычаю передачи всей полноты власти в руки 1-го человека. На тот раз сей тягостный пост занял Квинт Фабий Максим, оговоренный тераном на срок в шесть месяцев. Он участвовал в 1 войне с Карфагеном, два раза побывал консулом с тех пор и получил триумф за победу над лигурийцами. Ко времени принятия поста терана, ему было в пределах 60 лет. Фабий Максим был человеком осмотрительным, что много содействовало его назначению. Боевой дух армии вследствие удачного нападения Ганнибала свалился ниже некуда, и сенат, без сомнения, умолял отбывавшего в нее терана не решать решительных поступков, покуда бойцы не оправятся от понесенного проигрыша. С начала гражданских войн, до основания потрясших Римскую державу, нрав диктатуры круто поменялся. Данная должность и уже только прикрывала собственный произвол политических фаворитов, стремившихся к ней исключительно из-за того, чтоб придать законный нрав своей единоличной власти. Поменялось и отношение римлян к данной должности: отныне образ Большого Рима вызывал у них чувство безнадёжной тоски по хорошим временам.
В итоге растянувшихся на практически 150 лет (с 275 по 132 гг. до н.э.) войн, кампаний и битв за пределами Италии аристократическая верхушка Рима привела республику к владычеству над всем Средиземноморьем. Тем самым знать достигла несметных богатств как для себя, так и для Рима, который превратился в сверхдержаву. Но, как заявил бы консервативный наблюдающий тех деньков, за это римляне заплатили утратой основ справедливости, честности и верности слову, которыми они доказывали собственные покорения и что так посодействовали им сначала, когда республика исключительно обретала свое могущество.
После разрушения Карфагена рвение знати к армейскому преимуществу, богатствам и власти лишь усилило соревнование за казенные посты, кипевшее меж аристократическими семьями. Как последствие, они замкнулись на себе и, влекомые только лишь алчностью и своекорыстием, прекратили реагировать на подрастающие общественные и финансовые трудности, порожденные творением империи. В результате они отодвинули от себя почти все слои сообщества, и данные слои в 130-х гг. до н.э. обеспечили поддержку Тиберию и его соратникам, стремившимся к преобразованиям. Хотя Тиберий сделал спорный политический выбор, решив защищать интересы народа в противостоянии со собственной личной средой, знатной верхушкой, задача его в сущности была консервативной: выручить республику, облегчив жизнь нуждающихся. С юридической позиции Тиберий как трибун имел абсолютное право и предложить земляной законопроект без согласия Сената, и инициировать отставку Октавия. Но, настолько открыто поведя люд против Сената, Тиберий рушил обыкновенную атмосферу почтения, которой верхушка склонна была отводить место фундамента в отношениях меж Сенатом и народом Рима. В очах знати это поведение было в высочайшей степени оскорбительным. Начиная с изгнания королей единодушие и сотрудничество различных слоев римского сообщества считалось краеугольным камнем республики, оригинальным источником силы, силе и энергии. Вот отчего недругам Тиберия, этим как Насйка, ничего не стоило предположить его бунтарем: намекнув, что Тиберий применяет люд в собственных своих целях, они попали в болевую точку старинного испуга римлян перед самовластием.
При упадке республиканской организации начал формироваться в I в. до н.э. ВУЗ военно-политической диктатуры 1-го лица, который стал в Риме практически многократным институтом. Диктаторство, появившееся ещё в процессе Пунических войн, отдало начало новой власти диктатуры Суллы (82 - 79 гг. до н.э.), заметного военачальника и фаворита оптиматов. Для выхода из упадка Сенат дал Сулле исключительные возможности "для написания законов и установления республики" в форме диктаторской власти. Но это уже не была бывшая диктатура: Сулла получал диктаторство на всю жизнь, а помимо того, специальным законом (проведенным интеррексом) получил полную власть в отношении римских горожан. При Сулле были сокращены возможности этнических трибунов, изменены сферы работы каких-либо магистратов. Аграрный закон, и еще отпуск на волю 10 тыс. рабов репрессированных жителей с дарованием им прав римского гражданства, сделали новейшую общественную базу для диктатуры. Зашли в практику экзекуции над жителями и конфискации их имущества без судов, по перечням, составленным тераном (т. н. проскрипции) Они вывешивались на форуме. Хотя политически работа Суллы была подчинена идее аристократического консерватизма, реально конкретно она сформировала свежую власть. Сулла скончался, но был сотворен прецедент.
Помимо прочего надлежит упомянуть армейскую диктатуру Юлия Цезаря (45- 44 гг. до н.э.), как новейший виток системы диктаторства. После развязанной им гражданской войны, в какой Цезарь, делая упор на правильное ему войско, одержал победу, провозглашенный царем, Цезарь сосредоточил в неких руках более солидные магистратуры: бессрочное диктаторство, пожизненную власть трибуна, цензорские возможности, сохранив к тому же права знаменитого жреца-понтифика. В одно и тоже время реально сократились возможности Сената, работа этнических собраний. Проделанная Цезарем аграрная реформа, сообразно которой социальный фонд был почти что переведен на положение личной принадлежности, сформировала великое количество приверженцев новой власти. После убийства Цезаря, санкционированного ярыми республиканцами, старый порядок бесповоротно расшатался. Потребность быстрейшего выхода из внутренних смут стимулировала передачу всей вероятной власти 1 из духовных наследников Цезаря Октавиану Августу. Правление Октавиана Августа (30 г. до н.э. - 14 г. н.э.) стало заканчивающим рубежом развития новенького строя. Де-юре все учреждения и магистраты ветхой республики остались, но их возможности изменялись, а главное - главнейшие сосредоточились в неких руках. Сам Август методично закрепил, за собой звания правителя (29 г.), первого сенатора - принцепса (28 г.), трибунскую власть (23 г.), должность консула (19 г.), проконсула провинций (23 г.), цензора (12 г. до н.э.), верховного понтифика (13 г. до н.э.).
4.6 Результаты пунических войн для любой из сторон и их актуальность в современном армейском искусстве
Борьба была кончена с тускнеющими углями того, что оставалось от Карфагена. В лагере и в Риме правило безбрежное ликование; только благороднейшие из римлян втихомолку стыдились этого новенького большого подвига. Пленники большей долею были реализованы в рабство, какие-либо были убиты в тюрьме. Самые знатные - Вифий в Гасдрубал - были в роли муниципальных пленников интернированы в Италии, где обращение с ними было сносное. Все движимое имущество, кроме золота, серебра и даров, пожертвованных в храмы, было отдано на разграбление бойцам. Из сокровищ храма сицилийским мегаполисам была возвращена добыча, вывезенная в Карфаген в период его могущества. К примеру, обитатели Акраганта возымели обратно медного быка тирана Фаларида. Остальное досталось римскому государству. Таланты Сципиона влекли его к более добропорядочному призванию, но не к роли палача; он с содроганием наблюдал на дело собственных рук. Взамен победного ликования в душе фаворита подрастало предчувствие, что за таковым преступлением непременно обязано последовать неотвратимое наказание. Впрочем этого не произошло.
Земля Карфагена была оглашена римской провинцией Африкой. Великая часть ее территорий стала Казенной собственностью Рима, на общественность был наложен налог. Правда, некие городка - Утика, Гадрумет и иные, былые надежными союзниками Рима, сохранили самоуправление и возымели свободу от налогов.
Победа над Ганнибалом обеспечила Риму господство в западном Средиземноморье, в следствии этого период меж 201 и 146 гг. до н.э. были замечены чрезвычайным подъемом его внешнеполитических амбиций. Почти что данный период и стал ясным образчиком претворения в жизнь политические деятели захвата, когда фактически все близкие державы были подчинены римскому государству. Отныне Рим стал играть решающую роль в мировой политическом деятеле, при всем этом он употреблял всевозможные способы, так как основным было добиться задача. Неслучайно говоря о результатах 2-ой Пунической войны Полибий справедливо отмечал: "… победив Карфаген римляне считали, что ими совершено особо стоит обратить внимание на то и главное для покорения целого мира, и потому в первый раз приняли решение пережить руку к остальным территориям, переправив собственные войска в Элладу и в азиатские страны". С греческим историком тяжело не дать согласие. Но всё - таки неувязка генезиса римского могущества потребует несколько более пристального внимания. Да, вправду 200 год до н.э. стал во многом пограничной эрой для Рима. Конкретно с этого времени он видится нам абсолютно иным государством. Это касается всего: как внешней, так и внутренней политические деятели. Со 2 века до н.э. внутри римского страны наступает жестокая соц. борьба, неоспоримо сплетенная с все усиливающимся классовым расслоением. Наружная же политического деятеля купила имперский нрав, она закончила казаться справедливой, т.к. с этого времени стартовало систематическое расширение римских границ, в процессе которого Рим прекратил считаться с интересами иных государств. В собственную очередь, это привело к тому, что ветхая римская система оказалась неспособной организовать управление на таковых великих землях, в следствии этого через незначительный промежуток времени римское страна оказывается в кризисном положении, единственным выходом из которого стало существо новой системы управления. Потому с этого времени Рим перешел к более безупречному шагу становления, получившему в научном мире название римский империализм.
На протяжении тыщи лет существовало римское страна. Из них в пределах 700 лет выпало на государство. Да непосредственно так, так как во многом Рим ей стал сходу после победы в Пунических войнах. Хотя в тех случаях у него еще не было настолько широких земель, как во 2 - 3 веке Н.Э. и этого точного аппарата управления как при царях, но тем не ниже было тогда, что определило его последующее развитие: в годы Республики Рим смог сделать систему упорядоченных интернациональных взаимоотношений, которая могла помочь ему быть владельцем положения в хоть какой ситуации. Непосредственно благодаря данному, римское страна могло почти что из всякого положения извлекать для себя выгоды. А это послужило закладом его длинного существования.
Как мы видим в последующем развитии мира, идеи армейского опыта двух сторон, развязавших Пунические войны, были "взяты на вооружение" почти всеми полководцами и более поздних эпох. Так, к примеру, битву при Каннах германские армейские теоретики XX века шаблонизировали, полагая прием стратегии Ганнибала в данном поединке передовым методом заслуги победы.
В августе 216 года до н.э. на Апулийской равнине в Италии, около города Канны, карфагенские войска, во главе с Ганнибалом, стояли перед римской армией, которой командовал консул Теренций Варрон. Силы римлян превосходили силы карфагенян практически в два раза, но превосходная кавалерия Ганнибала более чем уравновешивала данный численный перевес.
Сражение стартовала. Армии двинулись навстречу друг другу. Ганнибал использовал собственным основным козырем: томная африканская кавалерия под предводительством Газдрубала нападала хилую кавалерию противника на правом фланге армии Варрона и разбила ее. Римские всадники были рассеяны и сброшены в речку Аурид. Пройдя в тылу вражеских боевых порядков, Газдрубал устремился на левый фланг, где трехтысячный подразделение римских всадников боролся с нетяжелой конницей карфагенян. Напав на данный подразделение сзаду, Газдрубал разбил и его. Кавалерия римлян была разгромлена и изгнана с поля поединка. Далее кавалеристы Газдрубала стукнули в тыл римской пехоте.
Преимущества легионов Теренция Варрона над легковооруженной пехотой карфагенян утратило свое значение. Когда конница Газдрубала оказалась в тылу римлян, а ливийская пехота охватила фланги, участь римской армии была предрешена. 1-ое в ситуации схватка на устранение, связанное с окружением основных сил противника маневренными долями и охватом обоих его флангов пехотой, шло к собственному логическому концу.
Прусский генерал-фельдмаршал фон Шлиффен оставил доскональное изыскание поединка под Каннами. Римляне, пояснял он, оказались сбитыми в кучу, потеряли маневренность, их численное преимущество свелось следовательно на нет. Они решали последние безрассудные усилия. Ганнибал разъезжал по кровавому полю битвы, подбадривая отважных и подталкивая ленивых. Утомившись от бойни, карфагеняне брали выживших римлян в плен. Маленькое поле было усеяно грудами мертвых тел. Римляне утратили убитыми в пределах 48 тыс. человек. Были убиты консул Эмилий Павел и проконсул Сервилий. Варрону с долею пехотинцев и всадников получилось спастись бегством. Еще несколько тыс. римлян попали в руки фаворитов в городе Канны и в 2 римских лагерях.
В 1909 году Шлиффен писал: "Это было битва на устранение, доведенное до совершенства. За 2 тыщи лет орудие и методы ведения поединка всецело поменялись. Бойцы более не бьются на кратких клинках, а стреляют друг в друга с расстояния в несколько тыщ метров. Место лука заняло орудие, а место пращи - пулемет. Взамен избиения - плен. Но в единых чертах боевые условия сохранились без перемены. Поединок на ликвидирование быть может дан и нынче по намерению, произведенному Ганнибалом немало веков тому назад".
Альфред фон Шлиффен, разрабатывавший проект ведения 1 мировой войны 1914-1918 годов, на базе выводов изыскателей Клаузевица и Мольтке пришел к решению, что рецептом победы считаются "Канны". Германская армейская идеология не вынесла тестирований в процессе 1 мировой войны и потерпела поражение. Не взирая на настолько убедительный хороший урок ситуации, немецко-фашистские армейские идеологи во время развязывания 2 мировой войны вновь оперировали теоретическими установками Клаузевица и Шлиффена и вновь потерпели крах.
Шлиффен канонизировал поединок при Каннах, став на позицию отрицания становления армейского искусства и приняв реакционную, ветхую метафизическую концепцию постоянных и постоянных основ армейского искусства. Он писал: "За 2000 лет орудие и методы ведения поединка абсолютно поменялись. Но в единых чертах боевые условия сохранились без перемены. Поединок на ликвидирование быть может дан и нынче по проекту Ганнибала, составленному в незапамятные времена" (Шлиффен, "Канны", 1938, стр.14.). Шлиффен брал у Ганнибала не исключительно идею Канн, но и форму возведения боевого около. Он писал: "Было дано схватка на ликвидирование, и, - что дивно, - назло всем доктринам победа была одержана наименьшими силами".
"Концентрические деяния против врага не годятся для слабейшего", - заявлял Клаузевиц. "Слабейший не обязан осуществлять в одно и тоже время обход обоих флангов", - учил Наполеон. Но обладавший наименьшей количеством Ганнибал работал в некой степени концентрически и вовсе не лишь обходил два фланга, но в одно и тоже время заходил и с тыла". Данная победа слабенького над крепким, учитывая мнение Шлиффена, была одержана потому, что у карфагенской армии враждебный фронт не был объектом основной атаки. Её основные силы и резервы не были сосредоточены против фронта противника, а совершали нажим на фланги. Атака на флангах - вот, по Шлиффену, рецепт победы и в прогрессивных войнах. Непосредственно так он шаблонизировал данный боевой опыт.
Труд доктора ситуации ВУЗа вооруженных сил Вирджинии, полковника Р.М. Шелдона "Действия разведки в Старинном Риме: доверяй богам, но проверяй" стал известен широкому кругу читателей в 2005 г. В базе данной работы положены лекции курса "Шпионаж в старом мире", читавшиеся творцом на протяжении 15 лет в ряде высочайших учебных заведений Соеденных Штатов и опубликованные в нескольких специализированных журнальчиках (International Journal of Intelligence and Counterintelligence, Intelligence Quarterly, American Intelligence Journal, Journal of Military History). Основные эпизоды ситуации римской разведки Шелдон увязывает с проникновением Ганнибала, проигрышем Красса при Каррах, экспедицией Цезаря в Британию и битвой в Тевтобургском лесу. Помимо прочего надлежит упомянуть, что Сталинградскую битву 1942 - 1943 гг. именуют Каннами ХХ века. Это сопоставление уместно из-за с тем, что в Сталинградской битве недруг кроме того был разбит в окружении. Немецко-фашистские войска утратили в битве более 300.000 боец. Этого разгрома ситуация ещё не знала.
Заключение
По завершению Пунических войн Рим вышел победителем, а Карфаген был предан пламени. В главном речь пойдёт о II Пунической войне как переломном эпизоде - стартовал постепенный кризис Карфагена и настолько же постепенное возвышение Рима. После чтения и исследования всего материала и при знакомстве с тактическими деяниями Ганнибала создаётся конкретное эмоция, что конкретно он обязался быть победителем в проделанных войнах. И вправду, Ганнибал ни разу бы не начал войны, нежели бы он не был вполне решителен в поддержке племен кельтов, испанцев и поместных племен Италии. Главный целью Ганнибала было устранение Рима, хотя для самого Рима это время было далеко от совершенного, но в последствии стало главным в его следующем развитии. Наконец, хоть Ганнибал считался умнейшим стратегом и тактиком, всё же он предугадал во множестве собственном не все нюансы собственного проникновения в Италию и вовсе не имел возможность представить, что издержки, понесённые римлянами, посодействуют конкретно его проигрышу. Для начала о кельтах: эти племена были чрезвычайно воинственными и оказали вескую поддержка во II Пунической войне пунийцам, но лишь потому что карфагенская армия со временем удалялась от их территорий Ганнибал лишался кого-то из источников пополнения армии и возможности её кормления. Испанские же племена были завоёваны ещё до начала похода Ганнибала на Италию в целом, и на Рим в частности. Впрочем ему предоставлялась возможность рассчитывать на поддержка испанских наёмников только в условиях непременной дела в данных подразделениях, но тем не наименее, когда карфагенский военачальник увяз на местности Италии, тогда пополнить собственные армейские резервы за их счёт римский сенат помешал бы при помощи армейской силы. Некое число племён Италии, всё же, пришли на поддержка Ганнибалу, но и их на длительное время не хватило. Дело в том, что с постепенным угасанием боевой силе пунийцев на Аппенинском полуострове, племена, помогавшие Ганнибалу, были жестоко преследованы Римом, а неспособность карфагенян посодействовать им в защите заявило само за себя - Рим жестоко подавил очаги оппозиции в Италии и таковым образом, обрезал пути снабжения карфагенянам.
Исходя из этой работы мы видим, что все 3 пунические войны Карфагеном были проиграны. И 1-ая, и 2-ая, и третья война принесла победу римлянам благодаря их умению воспользоваться собственными сильными боевыми единицами - легионами, фактически во всех условиях. В том числе и ежели припомнить Первую Пуническую войну - победа в морских схватках пришла к Риму только после изобретения ним метода применения переброса через абордажные мостики на палубы противника собственных легионеров. Это, по сущности, открытие сухопутного приема схватки на море. И делая упор на этот вид войск Рим не просчитался, по последней мере благодаря легионам, римский сенат (а в последствии и единовластные диктаторы) держали в подчинении настолько необъятные провинции в течении нескольких столетий.
Наёмники, как вид главных войск, не оправдали собственных ожиданий, что ложили на них карфагеняне. И правда, катализатором наёмной армии было и останется валютное вознаграждение и чем больше оно было, тогда тем больше они слушались сторону их нанявшую. А постепенное угасание финансовой силы африканского страны не привело к их восстанию и покиданию армии только в следствии мощного нрава Ганнибала. Как было замечено древними историками, полководец имел достаточно крепкое и мощное действие на всех собственных подчинённых. Но, в последствии, оно посодействовало ему только отсрочить снижение Карфагена, ибо после Пунической войны он лично сумел вынудить авторитетные круги мегаполиса принять мирный уговор с Римом.
Впрочем, возвращаясь к первопричинам возвышения Рима, надлежит провести анализ всех пунических войн. Наконец, 1-ая пуническая война принесла всё же победу Риму, но это случилось стоимостью великих издержек соединений флота.
-ая Пуническая война ослабила Рим только на первых порах: поход Ганнибала занял достаточно великое время в пределах 17 лет (с 218 года до 202 года до н.э.). За всё это время отличные победы Ганнибала, скажем сражение при Каннах либо захват почти всех населенных пунктов Аппенинского полуострова, помешали ему того стратегического плюсы, в каком он чрезвычайно в значительной степени нуждался. И, по сущности, данным превосходством решили воспользоваться сенаторы и консулы Рима, хотя сделать благосклонную землю для захвата всей карфагенской державы.
В пору Третьей Пунической войны карфагеняне со различными усилиями сделали новейший флот и орудие и приняли решение защищаться до заключительной крайности. Мужчины и барышни днем и в ночь трудились в мастерских, изготовляя день за днем по 300 клинков, 100-140 щитов, 500 копий и дротиков и до тыс. стрел для баллист. Канаты для катапульт плели из дамских волос. Для возведения кораблей переплавляли медные скульптуры и брали древесные балки из публичных и частных домов. Главное начальство над Карфагеном принял Гасдрубал Беотарх.
Вначале римляне потерпели неудачи в поползновениях взять мегаполис штурмом и должны были начать верную осаду.149 и 148 гг. до н.э. прошли для римлян неудачно. В 147 г. до н.э. в Утике высадился консул Публий Корнелий Сципион Эмилиан, отпрыск Эмилия Павла, усыновлённый фамилией Корнелиев Сципионов.
Ну почти в конце зимы 146 года до н. э, после долгой осады, римляне просочились в город североафриканской страны, заняли торговую площадь и двинулись к Бирсе. Карфагеняне оберегали стену за стеной, улицу за улицей, дом за жилищем, комнату за комнатой. На 7 день сдались и карфагеняне, запершиеся в Бирсе. Небольшой подразделение заперся в храме Эшмуна, сообща с Гасдрубалом. Сам Гасдрубал сдался, но супруга его, ребята и все другие предпочли погибнуть в пламени. Римляне разграбили мегаполис, потом они сожгли неприятный им мегаполис, и прошли плугом по тому месту, где он стоял. Под ужасом проклятия воспрещено было восстановление мегаполиса на данном месте. Немалая часть пленных была реализована в рабство; карфагенская область стала римской провинцией, городом Москвой которой была Утика. По каким-либо этим, руины Карфагена горели 17 дней. Завершение Третьей Пунической войны надо окончить каким-либо, вполне возможно несколько мифологическим, эпитетом:
"Эмилиан длительное время наблюдал на горящий мегаполис. Непредвиденно он начал читать вслух стихи из "Илиады" Гомера: "Будет некогда день, и погибнет священная Троя, С нею погибнет Приам и люд копьеносца Приама". "Что ты желаешь данным сказать?" - задал вопрос стоявший рядом Полибий. - "Я боюсь, - дал ответ Эмилиан, - что когда-нибудь настолько же известие принесут и о Риме".
На нынешний день степень изученности Пунических войн очень высока, чем мы вполне возможно обязаны быть должны германским армейским теоретикам. Впрочем изученность ими данных войн была только со стороны армейского энтузиазма. Несомненно, армейский гений карфагенских полководцев (и, конечно, Ганнибала) не обязан остаться незамеченным, впрочем это только указывает, что перенеся опыт Пунических войн на прогрессивный театр боевых деяний без покорения тактических выгод, неважно какая держава, пускай в том числе и с сильнейшей армией в мире, ни разу не может одержать полную победу. И Ганнибал доказал это собственными ошибками.
Список используемых источников и литературы
Источники.
1)ЛивийТит.Историяотоснованиягорода:в3т.Т.2./подред.Е.С. Голубцевой. М. Наука. 1994
2)Ливий Тит. "Война с Ганнибалом" // М., Б. С.Г. - Пресс, 408 стр.; 1968 г.;
3)2) Полибий. Всеобщая история: в 2т./под ред. А.Я. Тыжева СПб:. Наука. 1994.
4)Аппиан Александрийский. "Римская история"-Пер.сгреч.С.П. Кондратьев - Кн. 6 Иберийско - римские войны ( "Иберика" ), // ВДИ 1939,№2.
Литература.
1)М.И.Ростовцев "Рождение Римской империи"//М.,КНИЖНАЯ НАХОДКА, 160 стр.; 2003;
)К.А. Ревяко "Войны Рима с Карфагеном" // Минск, Университетское, 274 стр.; 1988;
)И.Ш. Кораблев "Ганнибал" // М., "Наука", 1976; 400 стр. // 2-е изд.М., Наука. 1981.
)А.П. Беликов "Рим и эллинизм" // Ставрополь, 2003 г., 243 стр.
)Т.А. Бобровникова "Сципион Африканский" // Воронеж, Мир, 240 стр.; 1996;
)Коннолли П. "Греция и Рим. Энциклопедия военной истории" // М., Эксмо- Пресс, 2000 г.; Перевод: С. Лопухова, А. Хромова.
)Н.А.Машкин "История древнего Рима"//М.Гос.Издательство политической литературы. 612 стр. , 1956г.
)Б.В. Соколов "100 Великих войн" // Вече 432, 2013г.