Обрядовые причитания Сокольского района и их применение на уроках фольклора

Обрядовые причитания Сокольского района и их применение на уроках фольклора

Введение

Народно-песенные традиции Вологодской области относятся к глубинным пластам русской культуры и по праву принадлежат к золотому фонду национальной культуры. Настоящая работа освещает одну из сторон ритуальной жизни русского народа - похоронно-поминальные обряды и причитания и предлагает разработку данной темы для включения ее в программу уроков фольклора в музыкальной школе.

Объектом данного исследования являются народные музыкальные традиции Вологодской области.

Предметом изучения выбраны похоронные и поминальные причитания Сокольского района Вологодской области и их изучение в детских музыкальных школах.

Цель данного исследования заключается в выявлении диалектно-стилевых особенностей похоронно-поминальных причитаний Сокольского района Вологодской области и разработка методических рекомендаций по включению данного жанра в образовательный процесс фольклорно-этнографических отделений детских музыкальных школ.

Для достижения намеченной цели предлагается решить следующие задачи:

1.Изучение опубликованных материалов и исследований по похоронно-поминальным обрядам и причитаниям Вологодской области;

2.Систематизация материалы по похоронно-поминальным традициям Сокольского района Вологодской области из фондов Центра традиционной народной культуры Вологодского государственного университета и других научных учреждений, расшифровать поэтические тексты и напевы причитаний.

3.Выявление диалектно-стилевых особенностей образно-поэтического и музыкального строя причитаний;

4.Разработка методических рекомендаций по включению обрядовых причитаний в учебно-образовательную практику фольклорно-этнографических отделений музыкальных школ.

Фактологическую базу настоящей работы составляют материалы фольклорных в экспедиции Вологодского государственного университета, состоявшихся в 1984 - 2004 гг. (научный руководитель - Г. П. Парадовская) и содержащиеся в архиве Центра традиционной народной культуры, а также записи совместной экспедиции Областного научно-методического центра культуры (г. Вологда) и Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова в 2007 г. (руководитель - А. В. Кулёв).

Методологическая основа исследования.

В данном исследовании использованы ведущие в этномузыкологии принципы и методы изучения народной музыкальной культуры. Исходя из синкретичной природы фольклора как целостного соединения разных языковых средств в фольклорно-этнографическом тексте (А. М. Мехнецов) [33, С. 178], был использован метод комплексного исследования.

При анализе интонационно-ладовых, метроритмических и композиционных закономерностей причетных напевов использован структурно-типологический метод (А. В. Руднева, Б. Б. Ефименкова, Е. В. Гиппиус, А. М. Мехнецов, Н. Н. Гилярова).

В данном исследовании использован также метод слогоритмического анализа народных песен (В. М. Щуров, А. В. Руднева, А. А. Банин). Как отмечает В. М. Щуров, ритм в напевах обладает исключительной устойчивостью и отражает основные стилевые закономерности русских народных песен. Совокупность разнообразных вариантов одной песни позволяет моделировать формулы слогоритмического инварианта, являющимся важнейшим народно-песенным феноменом.

Для анализа обрядовых причитаний изучаемой локальной традиции необходимо определить понятийную базу изучаемого жанра.

Большая советская энциклопедия определяет термин «причитание» следующим образом: «Причитания, плач, вопль, жанр народно-поэтического творчества. Причитания известны у многих народов мира. Были широко распространены в фольклоре дореволюционной России. Исполнялись преимущественно женщинами - профессиональными вопленицами и рядовыми плакальщицами. Известны похоронные, свадебные, рекрутские и бытовые причитания» [30, с. 498].

В этом определении раскрывается классификация причётов - похоронные, свадебные, рекрутские, бытовые. Также отмечены уровни владения жанром - профессиональные вопленицы и рядовые плакальщицы.

Как пишет Е. Э. Линёва в статье «О музыкальном строении народной песни на основании новгородских песенных образцов» [19, с. 263-274], при составлении причёта «мысль и чувство, эти два элемента сознания действуют вместе: «Обдумала всё, да и сказала; отвела душу». Причёт, как и песня, «есть излияние души в поэтически-музыкальной форме» [19, с. 264].

В. П. Аникин и Ю. Г. Круглов в пособии для студентов «Русское народное поэтическое творчество» указывают, что формой композиции причитаний является монологическая форма, которая отражает их драматическую сущность. Второй формой композиции поэтического текста причитаний является диалог: исполнитель обращался с вопросами к другим участникам обряда, к умершему и получал или не получал ответ [4, с. 95].

«Объектом причитания» исследователи В. П. Аникин и Ю. Г. Круглов в пособии для студентов «Русское народное поэтическое творчество» называют «трагическое в жизни, а трагическое <...> побуждает к выражению личных ощущений и размышлений по поводу изображаемых явлений», что является по их мнению причиной для импровизации [4, с. 97].

Выражение состояния в виде художественной формы говорит о значимости для исполнителей этого момента, о его особом обрядовом статусе. Плач, по мнению исследователя плача, как феномена русской культуры И. В. Коныревой, «является мировоззренческой формой», которая реализуется в рамках определённой художественной музыкально-поэтической формы [15, с. 5].

«Поскольку плач можно рассматривать как выражение ценностей, обычаев и норм, отражающих коллективную ментальность исторических эпох, то его изучение позволяет выявить определенные тенденции и закономерности в формировании жизненных установок и поведенческих моделей человека и социума» - пишет в своей диссертации «Плач как феномен русской культуры» Конырева Ирина Вадимовна [22 с. 7]. Действительно, в поэтических текстах причитаний отражены представления о душе, загробной жизни, способах коммуникации живых и умерших. Также в сравнении с текстами разных времён записи можно присоединить развитие, изменение или разрушение этих представлений.

В учебном пособии «Русский фольклор» Т. В. Зуева и В. П. Кирдан определяют жанр следующим образом: «Причитание - это импровизация с использованием устойчивых традиционных форм и под влиянием однородного по идее содержания, когда-то отлившегося в эти формы» [21, с. 106.]. В процессе исполнения каждая плачея по-новому воспроизводит текст плача. Это зависит от условий исполнения, адресата и отношения исполнительницы к умершему. На основе словесных формул, в каждый раз новых условиях она окончательно формирует текст причитания. По форме, причитания являются диалогом или монологом.

«Похоронные, и поминальные причитания являются способом коммуникации с миром мертвых», как пишет М. Д. Алексеевский в своей диссертации «Застолье в обрядах и обрядовом фольклоре Русского Севера ХIХ - XX вв.» [2, с. 5]. Благодаря таким особым формам коммуникации, живые могут входить в контакт с миром неживых, приглашать, встречать, общаться и провожать души умерших в особые поминальные дни без вреда для себя.

Ю. И. Марченко в статье «Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги» [29, с. 45] указывает, что причеть - это художественная система, связанная с обрядами отчуждения. В каждом тексте похоронного или поминального причитания постоянно подчёркивается мотив расставания и прощания с умершим. Этим утверждается новый статус умершего, как выключенного из социума живых, и принадлежность к другому, иному миру мёртвых.

Как отмечает в статье «Похоронно-поминальные причитания в народной традиции среднего и нижнего течения реки Сухоны» С. В. Балуевская, по представлениям исполнителей, причитание в среднесухонской традиции является признаком правильного проведённого обряда. Исполнители сами отделяют причёт от «рёва» - когда просто громко плачут. «А это што, вот как поморшатце, поревут? Это не рёв, это надэ с причётом.» (Нюксенский р-н, Бобровский с/с, д. Бобровское, 1839-05) [6, с. 119].

Хотя, сами исполнители указывают, что причитают именно для того, чтобы все присутствующие прослезились и заплакали. Как отмечает Б. Б. Ефименкова в монографии «Севернорусская причеть», термин причёта тесно связан с термином плач, она прямо называет причитания плачами. Также автор приравнивает по смыслу к этим терминам «голошение» [15, с. 3].

Анализируя музыкальные особенности напевов причитаний, А. М. Мехнецов выделяет «две основные музыкально-поэтическиеформы произнесения причетных текстов: декламационно-напевную (сказительскую) и песенную» [33, с. 89].

Как отмечает Б. Б. Ефименкова в монографии «Ритмика русских традиционных песен», «композиционная единица с непостоянной группировкой ритмических периодов (стихов) называется тирадой» [16, с. 6]. В стихе причитаний количество слогов может колебаться, музыкальная ритмическая организация также может не иметь жёстко закреплённой формы. Это так называемые стихи-временники [16, с. 12].

Актуальность исследования

Наше исследование позволяет провести дальнейшую работу по комплексному описанию и картографированию явлений народной традиционной музыкальной культуры в их локальной специфике.

Также разработанная форма введения причитаний в учебную практику позволит вернуть изучаемые фольклорные тексты в современную социо-культурную среду.

Научная новизна

Данная работа является исследованием, в котором впервые рассмотрены особенности музыкальной стилистики и поэтической организации похоронно-поминальных причитаний ранее не изученных в этом регионе.

Материалы дипломной работы вводят в научное обращение новые музыкально-этнографические материалы, позволяющие составить представления о культуре похоронного причитания в ранее неисследованной традиции.

Практическая ценность исследования

Материал может быть использован при более широком изучении традиции данной местности, включён в общую научную систему изучения похоронно-поминальных причитаний, при работе в фольклорном ансамбле, организации концертной деятельности. Программа может быть использована при подготовке лекционных курсов по русскому музыкальному фольклору для учащихся музыкальных и общеобразовательных школ.

Во введении определяется проблематика исследования, цели и задачи, понятийный аппарат, актуальность курсовой работы, дается краткое описание ее структуры и содержания.

В первой главе рассматриваются вопросы истории и методологии собирания и изучения материалов по похоронно-поминальной обрядности, дается обзор основных публикаций по теме.

Вторая глава посвящена анализу поэтической составляющей и представлена характеристика особенностей музыкального языка причитаний Сокольского района Вологодской области.

Третья глава посвящена определению места похоронно-поминальных причитаний в образовательном процессе и приводится программа включения похоронно-поминальных причитаний в педагогическую практику.

В заключении подводятся итоги изучения причитаний данной местности, определяются перспективы дальнейшей работы по включению изученного материала в учебно-образовательный процесс.

Приложение содержит: опись коллекции материалов по причети Сокольского района Вологодской области, систематизацию похоронно-поминальных причитаний по архиву ЦТНК ВГПУ, поэтические расшифровки, нотации, подборка частушек, последовательность похоронно-поминального обряда Сокольского района, карты-схемы территорий, рабочий учебный план муниципального образовательного учреждения дополнительного образования детей «Детская музыкальная школа № 4» г. Вологды.

1. История собирания и изучения похоронно-поминальных причитаний вологодской области

Похоронно-поминальные обряды занимают значительное место в традиционной народной культуре русского этноса. Они связаны с древнейшими представлениями и верованиями русского крестьянина и опираются на культ предков и божественных стихий Природы.

Комплекс похоронно-поминальных обрядов довольно рано попал во внимание этнографов и фольклористов. В нашей работе мы рассматриваем наиболее представительные публикации по данной теме и систематизируем имеющиеся у нас материалы.

.1 История собирания похоронно-поминальных причитаний Вологодской области

Одним из первых сборников, составленных на основе экспедиционных материалов, собранных на территории Русского севера и включивших похоронно-поминальные причитания является сборник «Причитания Северного края», собранные Е. В. Барсовым и изданном в 1872 году.

В 1997 г. в Санкт-Петербурге вышло последнее издание в двух томах, под редакцией известного ученого К. В. Чистова и включает его большую статью со следующим названием «Причитания Северного края, собранные Е.В. Барсовым» в истории русской культуры». Как пишет Е. В. Барсов, данный сборник появился благодаря Обществу Любителей Российской Словесности [40, с. 4].

Сборник содержит не только тексты причитаний, но и исследовательские статьи составителя, такие как, «Погребальные обычаи на Севере России» и «Сведения о вопленицах, от которых записаны причитания». В конце сборника приводится глава о похоронных обычаях, представлены сведения об исполнителях («вопленицах»), от которых записаны причитания, «северно-русский словарь», а также - «общие замечания о языке причитаний» и глава «Дополнения и погрешности».

Необходимо отметить своеобразную систематизацию текстов причитаний. Они расположены по степени родства вопленицы к покойнику: а именно: вначале дается «плач вдовы по муже», затем - «плач дочери по отце», «плач дочери по матери», «плач по жене», «по сыне», «по дочери», «по крестнице», «плач по родном брате» и т.д. Затем тексты расположены по виду кончины умершего, например: вначале - плач «по убитом громом-молвией», плач «о потопших», «о упьянсливой головушке». Отдельно выделены плачи об уважаемых людях с определённым статусом. Например, плач «о старосте», «о писаре», «о попе отце духовном».

Похоронная обрядность северно-русских традиций представлена в известном сборнике, собранном П. В. Шейном в 1898 г. «Великорус в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах» вып. 2 [10, с. 777-795].

В сборнике описывается похоронно-поминальный обряд Олонецкой губ., Вытегорского у. и Новгородской губ., Белозерского у., которые позже стали частью Вологодской области. Опубликованы тексты причитаний в разделе «Обряды похоронные и погребальные». Опубликованы причитания д. Яковлевская, Сретенской вол, Вологодского у., Вологодской губ.; Чуженьский приход Кириллoвского уезда, Новгородской губ; д. Гряшкино, с. Замошье Антушевской вол., Белозерского уезда. Также есть краткие описания той местности, в которой были сделаны записи причитаний и обряда. Ежезерский у., Вытегорского у., Коштугской вол., быв. Олонецкой губ., и д. Гряшкино, с. Замошье, близ Повозера, Антушевскoй вол., Белозерского уезда [10, с. 777].

В сборнике тексты причитаний распределены в последовательности, зависящей от того, кто по кому причитает - «по муже»; «плач дочери по матери»; «причитания жены или родственницы». Также в названии раздела обозначен жанр образцов - плач, причитания, обозначен контекст исполнения - после обмывки и обряда, когда покойник в гробу, когда покойник ночует ночь в церкви. К некоторым текстам даны подробные описания фрагментов обряда, где эти тексты исполнялись.

Очень важным для данной публикации и является приведение составителем звания и служебного положения авторов записи. Например: «Все три записи учителя народного училища Ф. Иванова» и т.д.

В сборнике П. В. Шейна также присутствует примечания и дополнения, где указываются номера и места записи текстов сборника, приводятся сведения о составлении этого сборника, дополнительные материалы к тем, что напечатаны выше.

В послесловии издания даётся объяснение к причинам размещения текстов разных собирателей и разных местностей.

Также можем отметить сборник Истомин Ф.М., Ляпунов С.М. «Песни русского народа, собраны в губерниях Вологодской, Вятской и Костромской в 1893 году» [38, с. 55].

Сборник Истомина - Ляпунова (издан в 1893 г.) состоит из вступления, в котором авторы пишут о начале своей экспедиционной деятельности по Вологодской, Костромской и Вятской губерниям. Ими было собрано 278 песен и записано 265 напевов, из которых опубликовано всего 163 напева, 165 текстов песен. В разделе «Причёты» на страницах 55-83 приводятся тексты свадебных, рекрутских и похоронных причитаний. Два рекрутских причёта, записанного от крестьянки Елизаветы Лаверовны Кичигиной 32 г. в д. Башевская (Салтыковская), Спасской вол., Тoтемского у., Вологодской губ., и от Александры Курильиной Кузьминой, 44 г., д. Игумново, Шевденицкой вол. и один похоронный от этой же исполнительницы. В конце сборника приложен указатель местностей с данными об исполнителях, алфавитный указатель песен по названию и карта пути следования.

Этнографические материалы по похоронной причети также публиковались в журнале «Живая старина» - ежеквартальном научном издании Отделения этнографии Русского географического общества, Санкт-Петербург, 1890-1916. Основатель и редактор его В.И. Ламанский. Содержал статьи и материалы по этнографии и фольклору народов России и славянских стран, материалы и отчёты этнографических экспедиций.

В номере третьем данного издания за 1893 год Александр Мельницкий опубликован статью «Говор жителей северо-восточной части Вытегорского уезда Олонецкой губернии: (Волости - Ухотская, Тихнаньская и Шильдская)» [32, с. 388], в которой привёл один текст похоронного причитания племянницы по дяде, с просьбой передать поклон умершему отцу из Ухотской вол. К сожалению, автор не сопроводил опубликованный текст соответствующими комментариями о времени исполнения в обряде.

Похоронные и поминальные причитания с контекстом их исполнения были опубликованы в сборнике «Русские крестьяне. Жизнь. Быт. Нравы: материалы "Этнографического бюро" князя В.Н. Тенишева» [45, с. 281].

В издании отражены фольклорно-этнографические материалы по Вологодской губернии, записанные в Тотемском, Устьсысoльском, Устюгском, Яренском, Грязовецком, Кадниковском, Никольском и Сольвычегодском уездах. В третьей части данного тома по Никольскому и Сольвычегодскому уездам представлено одиннадцать похоронных и поминальных причитаний. Необходимо отметить, что опубликованные фольклорные тексты записаны достаточно в полном виде с подробным описанием происходящего.

В пятом томе сборника материалов, собранных в Тотемском уезде. корреспонденты Братья Василий Иванович и Михаил Иванович Пшеницины в 1898-1899 гг. описывали условия исполнения причитаний, их составление исполнителями во время исполнения: «Название «причитаний, причётов». - «Причитают о старом и пожилом или о молодых людях <...>; детей провожают без причитаний» [45, с. 281].

В статье братьев Пшеницыных данного сборника последование текстов дано по ходу обрядовых действий - оплакивание матери, текст на принесение нового гроба, на вынос гроба в церковь для отпевания, при опускании гроба в могилу; и на происходящие события по ходу похорон - описывала, например, приход «духовной матушки» - вдовы священника.

Братья Пшеницины пишут, что причёты Ляменгского прихода, Подболотного общества отличны от Юзских отличаются особой образностью и приводят тексты причитаний для сравнения традиций.

Похоронные причитания встречаются в сборнике Малевинского Ф. Е. «Народные песни Тотемского уезда Вологодской губернии», выпущенного в Вологде в 1912 г. [30, с. 31-34].

В труде Феодосия Евгеньевича на стр. 31-34 сборника опубликовано 2 образца похоронных и 1 поминального причитаний. Они помещены автором под рубрикой «Похоронные причитания» и озаглавлены следующим образом: «Дочь причитает по своем умершем отце» - 2 текста, «Жена причитает по своем муже». Также опубликовано одно рекрутское причитание под рубрикой «Причитание во время набора».

Продолжая нашу тему нельзя не упомянуть издание народных песен Б. М. Соколова и Ю. М. Соколова «Сказки и песни Белозерского края» [47, с. 35]. В данном издании на стр. 395-400 приводятся тексты похоронных причётов. Данные материалы получены в результате экспедиционных поездок собирателей в 1908-1909 г. по Кириллoвскому и Белозерскому уездам Новгородской губернии по заданию московской этнографической комиссии. В книге второй в разделе «Песни обрядовые» размещены 16 текстов похоронных причитаний. Заголовки причитаний отражают статус исполнителе по отношению к умершему: «По отце», «По матери», «По мужу», «По сыне», «Сестра по брате». К размещённым причётам есть комментарии о контексте исполнения, сведения о месте записи и исполнителях.

Следующее издание, в котором опубликованы интересующие нас тексты, это сборник Ф. Н. Лаговского «Народные песни Костромской, Вологодской, Новгородской, Нижегородской и Ярославской губ.» [25, с. 25]. В сборнике представлены три текста поминальных причитаний - образец № 193 а (причёт на могиле отца) и №193 б (причёт на могиле матери), записанный от девицы Александры Соколовой из с. Драгуна Череповецкого уезда и один образец от Александры Корашевой из д. Шубацкое Череповецкого уезда, Новгородской губ., № 192 (причёт на могиле отца). К приведённым образцам представлены нотные расшифровки напевов.

К сожалению, автор не достаточно полно сопроводил тексты контекстом исполнения, время исполнения обозначено недостаточно, также не указаны время и место записи текстов.

В советское время работа над записью материалов и их публикацией продолжалась. К изучению похоронно-поминального обряда и собственно причитаний исследователи обратились довольно поздно, только после того как была накоплена достаточная фактологическая база.

В указанный период впервые похоронное причитание было опубликовано в 1955 г. в издании «Сказки и песни Вологодской области» 48], которое вобрало в себя экспедиционные материалы Московского государственного университета, Государственного литературного музея, отдельные записи собраний Вологодского краеведческого музея, Вологодского областного архива, Института литературы Академии наук СССР. В сборнике на стр. 156, под № 125а представлен один текст похоронного причитания, записанный от П. П. Сычёва в Кадуйском районе Вологодской области. К тексту представлены комментарии о контексте бытования. Указания кем и когда произведена запись, место хранения записи отсутствуют.

В 1965 году в свет выходит сборник «Сказки, песни, частушки Вологодского края» под ред. В. В. Гуры [49, с. 332]. В издании представлены 16 образцов причети, собранных из уже опубликованных источников, таких как сборник О. Х. Агреневой-Славянской (2 образца), сборник П. В. Шейна (3 образца), сборник Истомина - Ляпунова (1 образец), сборник Ф. Е. Маленского (2 образца), сборник Е. В. Барсова (1 образец), сборник Ф. Н. Лаговского (2 образца), сборник братьев Ю. и Б. Соколовых (4 образца). Эти тексты причитание взяты автором из предыдущих изданий до революционного периода. Один текст опубликован впервые из Архива Государственного литературного музея (Москва), инв. № Г, (9)3, причитания похоронные, б/д, до 1917 г., зап. от Афанасии Николаевны Денисовой, д. Сырощапово, В.-Устюгского у.

В данном издании представлены только поэтические тексты и приведены данные по исполнителям. В сборнике представлены исключительно поэтические тексты, данные о контексте, месте и времени исполнения отсутствуют.

В 1975 г. вышел сборник М. Л. Мазо «Никольские песни, записанные в Никольском районе Вологодской области» по итогам экспедиций Санкт-Петербургской государственной консерватории им. Н. А. Римского-Корсакова. В публикации представлено 6 текстов похоронно-поминальных причитаний, записанных в деревнях Скоморошье, Аргуново, Дунилово, Турино, Вороново. В сборнике приводятся нотные расшифровки 5 причитаний, тексты распределены по адресатам исполнения, и даны два «внеобрядовых причёта» - «причитание на отъезд фольклорной группы и «причитание по солдатам, ушедшим на Великую Отечественную войну». Все тексты снабжены паспортными данными [36].

Фольклорные материалы Сокольского района Вологодской области впервые представлены в сборнике И. В. Ефремова «Вологодский фольклор» [12], выпущенный на новой волне интереса к народной культуре в 1975 г. В публикации представлены причитания невесты-сироты (2 образца) и поминальное причитание по мужу - с. 189-190. В сборнике приведены тексты без нотных расшифровок, паспортные данные указаны, сведения о исполнителях и контексте исполнения фрагментарны.

Краевед и педагог Н. Л. Шашуков опубликовал одно похоронное причитание по дочери в учебном пособии «Словесный фольклор Русского Севера в школьном изучении (1-11 классы)» [53] на с. 81-82. К опубликованному тексту прилагаются паспортные данные, отсутствуют контекст исполнения и ноты. Также в пособии представлен текст причитания по мужу, взятый из сборника И. В. Ефремова «Вологодский фольклор» с указанием источника.

Вологодский областной детско-юношеский центр «Школа традиционной народной культуры» выпускал материалы фольклорно-этнографические экспедиций по похоронно-поминальной проблематике: серия «Древо жизни» (вып. 1-13) [46].

Можно отметить такого автора как И. И. Розова, которая описывает похоронный обряд Белозерского района в статье "похоронный обряд Белозерского района Вологодской области" в сборнике "Белозерье" [43, с. 168-189], посвящённом истории и культуре Белозерского края. В статье приводится описание похоронного и поминального обряда и 21 полных текста причитаний.

Похоронно-поминальные обряды и причитания нашли своё отражение в сборнике областного научно-методического центра «Праздники и обряды Череповецкого района в записях 1999 года: Календарные праздники и обряды. Похоронно-поминальные обряды» [39, с. 111]. Составителями которого являются А. В. Кулев и С. Р. Балакшина. Раздел по похоронно-поминальной обрядности содержит этнографический перечень, последовательность обрядовых действий и нотные расшифровки Божественных стихов, исполняемых во время похорон.

С 1981 г. велась экспедиционная и исследовательская работа коллектива фольклористов-музыковедов ЛОЛГК (СПБГК) под руководством А. М. Мехнецова.

С 1981 по нынешнее время активную собирательскую и исследовательскую деятельность по теме «похоронные и поминальные обряды и причитания» осуществляет Центр традиционной народной культуры Вологодского государственного университета. Собраны тысячи записей фольклорных текстов, репортажей, получены уникальные видеокадры, свидетельствующие об уникальности и архаичности обрядовой системы Вологодчины. Материалы фольклорных экспедиций публикуются в различных изданиях, издаются результаты исследовательского характера.

1.2 Обзор исследований по изучению похоронно-поминальным причитаниям Вологодской области

К изучению похоронно-поминального обряда и собственно причети исследователи обратились довольно поздно, только после того как была накоплена достаточная фактологическая база.

Фундаментальный труд представлен Ефименковой Б.Б. «Севернорусская причеть: Междуречье Сухоны и Юга и верховья Кокшеньги» [15]. Эта монография раскрывает особенности причитаний локальной традиции и их структурно-типологическое описание. Особо автор указывает исполнительские особенности реализации причетных напевов. Вторая часть издания содержит фольклорно-этнографические описания обрядовых комплексов (похоронно-поминального, рекрутского, свадебного). Значимость исследования определяется наличием схем мелодических контуров причетных напевов, карт распространения ритмических и мелодических причетных типов, таблиц вариантов напевов единого структурно-ритмического типа причитаний.

В статьях в сборнике научных трудов: «Музыкальная культура Русского Севера в научном наследии Б. Б. Ефименковой: К 80-летию со дня рождения учёного» [18] исследователь разбирает проблемы причитаний - ритмическую организацию, местные особенности, место причётов в обрядах.

Б. Б. Ефименкова продолжает работу над исследованием ритмической структуры причитаний в монографии «Ритмика русских традиционных песен» [16].

Другой крупный исследователь - Марченко Ю. И., научный сотрудник Пушкинского дома, отразил особенности напевов причитаний в статье «Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги», опубликованной в сборнике научных статей «Русская народная песня. Стиль, жанр, традиция» [29, с. 45]. В статье он систематизирует причитания по трём уровням: функциональному, сюжетному и музыкальному и разбирает напевы причитаний определённой местности.

Современные исследования по похоронно-поминальной причети и обряду продолжает московский учёный Алексеевский М. Д. Учёный защитил диссертацию «Застолье в обрядах и обрядовом фольклоре Русского Севера XIX-XX вв.: на материале похоронно-поминальных обрядов и причитаний» [2, с. 6]. Диссертация была написана на материалах в том числе и из Вологодской губернии и области.

По материалам экспедиций Вологодского государственного университета и Санкт-Петербургской консерватории им. Н. А. Римского-Коррсакова существуют публикации и исследовательские работы сотрудника преподавателя университета С. В. Балуевской, которая систематизирует материал по различным причетным традициям, исследует закономерности интонационного языка, рассматривает проблемы классификации жанра [6, с. 94]. Опубликованы статьи в различных изданиях, готовится также к публикации большая статья «Похоронно-поминальные причитания в среднесухонской традиции для сборника «Народная традиционная культура Вологодской области», ч. 3, в которой рассматриваются бытование, исполнение и стиховое сложение причитаний локальной традиции.

Из последних исследовательских работ можно упомянуть диссертацию Югай Е. Ф. "ключевые образы плача (на материале похоронных и поминальных причитаний вологодской области)" [55] в 2009 г., Отдельные разделы которой опубликованы в статье «Вологодские причитания" в журнале «Русская речь» №3, 2011 г. [56, с. 110-113]. Е. Ф. Югай ведёт исследования в области мифологического аспекта образов причитаний.

Изучение похоронной и поминальной обрядности осуществляется на различных уровнях в центрах народной культуры, детских студиях.

В заключении необходимо отметить, что интерес к данной теме чрезвычайно высок в современной фольклористике. Изучение причетной традиции Сокольского района Вологодской области состоялось при нашем непосредственном участии в курсовых и дипломном проектах.

2. Диалектно-стилевые особенности похоронно-поминальных причитаний

Тексты причётов ярко выявляют поэтический дар народа, богатство его духовного мира. Специфика жанра такова, что требует выразить широкий спектр человеческих эмоций.

В текстах исследуемой территории можно увидеть традиционную для сольных причитаний композицию и поэтические обороты, которые можно обнаружить в других традициях на территории России. При этом сольная форма предполагает свободную импровизацию.

В первом разделе мы рассматриваем образную и мотивную сферы причитаний, которая нашла отражение в исследуемых причётных текстах. во втором разделе представлен музыкальный анализ изучаемого явления.

Материалы, которыми мы располагаем, были зафиксированы не в полном виде, тексты были записаны не до конца в силу технических ограничений исследователей, контексты бытования некоторых причётов также конкретно не определены.

.1 Поэтические образы и мотивы причётных текстов

Художественный образ, как говорит Большой толковый словарь русского языка, это художественное изображение явлений или предметов окружающего мира через другое, более конкретное явление путём их сравнения, уподобления [8, с. 682].

Для более полного понимания заложенной в образе идеи необходим анализ художественного текста. Образы связаны как с реальностью, так и с системой представлений народа. В причитаниях в меньшей степени использовали образную систему, но более глубоко разрабатывали поэтические сравнения.

Задачей этого раздела является сравнение образного ряда текстов причитаний из пограничных районов и определить общность или различие образной базы.

Проанализировав доступные тексты причитаний исследуемой территории, мы выделили образ души умершего, к которой обращались как к живому - «родимой матушки» - матери, «родимова батюшки» - отца, «младо милоё» - мужа, «голубушки-сестрицы» - сестры «чужих людей». В свадебных причётах фигурирует образ «милых подружек», к которым обращается невеста.

Архаичной чертой является система метафорических замен. Из страха перед умершим существовал запрет произносить вслух имя человека, вследствие этого появлялись его обозначения через иносказание [14, С. 81]. Метафорические замены являются устойчивым поэтическим приемом. Они присутствуют во всех изучаемых нами похоронных и свадебных причитаниях, можно сделать вывод, что это общерусская черта для этого жанра.

В похоронных причитаниях появляются образы дома - «светлая сви́тлица», «куть за зана́весою»; «су́тки, под иконами»:

«Ой, что уж лежи́...(и)т да моя ма́...[тушка]

Ой, она в куте́, да за зана́ве...[сою]»

«Ой, уж что лёжи́...(и)т да моя ма́...[тушка]

Ой, уж она в су́точкях, ой

Ой, да под ико́...[нами], ой»

(д. Высокая. Архив ЦТНК ЭАФ 030-51.)

Место «куть за зана́весою» - место для живого человека, и исполнительница не находить свою мать, а находит её в «сутках», под иконами, куда обычно кладут тело умершего. В этом причитании отражается локативная сторона похоронного обряда.

Образ «светлой сви́тлицы» встретился в двух текста- из д. Масли́ха, Тотемского р-на, Погореловского с/с:

«Ой ух уезжает мой-от ба́...[тюшка]

Ой, уж он из све́тл'ыё сви́...[тлицы]»

(д. Масли́ха. Архив ЦТНК ЭАФ 022-09.)

и д. Высокая, Чучковского с/с Сокольского р-на:

«Ой, да погляди́…(и)-ко, моя ма́…[тушка]

Ой, ты, всё на све́… све́тл'ую-то сви́…[тлицу]».

(д. Высокая. Архив ЦТНК ЭАФ 030-51)

В похоронных причётах и причитаниях невесты сироты также встретились образы другого пространственного определения, противоположного дому, откуда происходит умерший - образ «моги́лки красови́той», «приметного местечка», «могилки горбатой», «кладбища»:

«Ой, это приме́тное ме́...[стечко]

Ой, эту пл'ошша́дку красови́тую

Ой, эту моги́л'ку горба́...[тую]»

(д. Андреевское. Архив ЦТНК ЭАФ 030-68)

Эти образы указывают место, где пребывают покойники и где живые могут с ними встретиться.

Также, в похоронном причитании сестре Туровецкого с/с д. Ува́ровица, исполнительница использует образ того света, как места постоянного пребывания умершей сестры:

«Ой, уж в да́льную пу́ть-доро́...[женьку]

Ой, уж в да́льную невозвра́...[тную]

Ой, уж на тот свет, да на (в)у́...[лицю]

Ой, уж на житьё́ векови́ш...[ноё]»

(д. Ува́ровица. Архив ЦТНК ЭАФ 030-79)

В этом поэтическом тексте впервые встречается образ дальней путь-дороженьки. В похоронных причитаниях, записанных в Сокольском и Тотемском районах, текст по содержанию выражает обращение к лежащему покойнику или в доме, или в могиле, только в тексте из д. Масли́ха есть некоторое указание на отъезд умершего отца:

«Ой ух уезжает мой-от ба́...[тюшка]

Ой, уж он из све́тл'ыё сви́...[тлицы]»

(д. Масли́ха. Архив ЦТНК ЭАФ 022-09)

В одном образце похоронного причитания встретились образы «птичек - пташечек» и «буйных веров», которые должны были «налететь» и «распорха́ть» могилку:

«Ой, ой, дак уж налити́те, пти́чки-пта́...[шечки]

Ой, ой роспорха́йте, пти́чки-пта́...[шечки]

Ой, эту моги́л'ку горба́...[тую]

Ой, налетите ве́тры бу́...[йные]

Ой, на все чаты́ри-ти сто́...[роны]»

(д. Андреевское. Архив ЦТНК ЭАФ 030-68)

В свадебных причитаниях образный ряд отличается от похоронно-поминальных текстов присутствием других образов, которые не встречаются системе похоронно-поминального обряда. Но образный и мотивный набор похоронно-поминальных причитаний сходен с причётами невесты-сироты, так как объект коммуникации в данном случае представитель «того мира» - умершие родители (мать или отец, или оба сразу). Например, в причитании невесты-сироты из д. Васильевская:

«Ой, бол'ше нет и не уви́…[дити]

Ой, мне ка ма́тушку роди́мую

Ой, да нет и негде нет

Ой, нет роди́мова ба́тюшки

Дак я пришла́ да россказа́ть, го́рё го́рькоё

Дак я схожу на кл'а́дбище, го́рь…[кая]

Ой, не найду ли я и ли

Ой, да не скажут ле мне, не помогут ли мне

Чтобы избавить меня от го́ря - кру́чины»

(д. Васильевская. Архив ЦНТК ЭАФ 025-51)

В этом и других причитаниях выступает образ «горя-горького», как эпитет невесты или исполнительницы похоронного причитания.

Например, звучит в причитании, зафиксированном в д. Васильевская. В Данном тексте невеста-сирота как один из поэтических образов получает дополнительную характеристику - «го́ре горькое»:

«Дак я пришл'а́,

Ой, да го́ре го́рькое»

(д. Васильевская. Архив ЦТНК ЭАФ 025-51)

В данном тексте используется формульный эпитет - тавтология для усиления впечатления от нового статуса невесты. В значении этого эпитета её роль, как участницы ритуала усилена. Она получает двойной статус - невесты и сироты

Образы родных характеризуются ласкательно-уменьшительными эпитетами, что является дополнительным привлечение внимания к нему, как особой значимости этого образа, выражением любви - родимая матушка, родимой батюшка, голубушка-сестрица

В причитании невесты-сироты появляется образ-персонификация слёз, к которым исполнительница обращается с просьбой не катиться и дать наглядеться на батюшку. Во всех этих поэтических текстах используется олицетворение стихий (ветры), эмоций (слёзы, горе-кручина).

В свадебных причитаниях и причитании невесты-сироты, записанных в д. Высокая, д. Слободищево и д. Чучково, фигурирует обращение к подружкам и умершей матери «господа́рёва жо, вы». Мы предполагаем, что это такая уважительная форма обращения, которую можно соотнести с бытовавшей формой в определённый исторический период - господин или господа.

«Ой, да господа́... (а)рёва жо вы,

Ой, мои мил'ы́... (ы)и-ти подру́...[женьки]»

(д. Чучково. Архив ЦНТК ЭАФ 029-52)

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ЭАФ 028-79)

«Ой, уж, господа́…(а)рёва жо, ты

Ой, ты, моя роди́…(и)мая-то ма́…[тушка]»

(д. Высокая. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 030-51)

В свадебный причитаниях появляются образы «лихо́во замужества», которое сравнивается с го́рей-кру́чиной, к замужеству применяется эпитет «цё́ртово», «лихо́ва горя», «го́ря-кру́чины», «прокля́того»:

«Ой, уж отдаё́… (о)т-то меня ма́…[тушка]

Ой, уж во лихо́.. (о)ё-то заму́...[жьицё]

Ой во лихоё́ (о)-то да во го́…[рькоё]

[Ой уж во прокля́… (а)тоё заму́…[жьицё]]»

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 028-79)

Они же представлены в причётах невесты-сироты:

«Ой, да не скажут ле мне, не помогут ли мне

Чтобы избавить меня от го́ря - кру́чины

Ой, не ходить ли мне в цё́ртово заму́жье»

(д. Васильевское. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 025-51)

В изучаемых поэтических текстах свадебных причитаний встречается совершенно новый образ красоты, которую невеста берёт в руки и сажает её на окошко:

«Ой, дак уж возьму́...(о)зьму тебя, кра́...[сота]

Ой, дак уж во сво́... ой, и во бел'ы...[руки]

Ой, дак уж поса́... (а)жу тебя, кра́...[сота]

Ой, дак уж на опе́...»

(д. Масли́ха. Архив ЦТНК ЭАФ 022-03)

«Ди́вья кра́сота» - символическое воплощение девичества, образа жизни девушки, ее чести, непорочности, как один из важнейших атрибутов свадьбы, она находит отражение в причитаниях.

Как отмечает вологодский краевед М. Б. Едемский - «Вещий сон невесты - загадка-символ, общее место свадебных обрядов. Сон, как правило, состоит из двух частей, в первой - загадка, во второй - толкование, разгадка. Сон в контексте обряда выполняет несколько функций: он предсказывает будущую судьбу невесты, косвенно характеризует «чужое» пространство, «прерывает» профанное (бытовое) пространство, создает атмосферу игры. Символика снов сохраняет архаические представления, в то же время она «прозрачна», дает возможность прямого ее истолкования» [12, С. 196].

В причитании из д. Чучково, «сон невесты», представление о замужестве отражено в образах тёмного леса, пути - не дороги, разваленной башни без тесового крыльца и «кося́щатых» рам:

«Ой, я сего́дни сон... (о)н-от да нехоро́...[ший]

Ой, кабы и шл'а́... (а)-та да подру́...[женьки]

Ой, я шла не путё́... (ё)м да не доро́...[женькой]

Ой, я и по тё́... (ё)ному-ту ле́...[сику]

Ой дак и до шл'а́... (а), мои подру́...[женьки]

Ой дошла до ба́... (а)шни-то розва́...[лены]

Ой, как нету ба́... (а)шни-то розва́...[лены]

Ой, уж не крыле́... (е)чкя-то тесо́...[вова]

Ой, и не мосто́... (о)в-то не кали́...[новых]

Ой, всё розвали́... (и)л'асё да ба́...[шенка]

Ой, нету и ра́... (а)м-то да кося́...[щатых]

Ой, дак я пошл'а́...(а), моя подру́...[женьки]

Ой, пошл'а́ обра́... (а)тно в ле́сы тё́...[мные]»

(д. Чучково. Архив ЦНТК ЭАФ 029-52)

Старый мир невесты рушиться, но и дальнейший путь - предстоящее замужество, кажется ей тёмным лесом. Образ замужества во всех свадебных и поминальных причётах представлен как полный угрозы и горя.

В причитании д. Слободищево, невеста говорит подругам, что матушка отдаёт её в лихое, горькое, проклятое замужество:

«Ой, уж отдаё́…(о)т-то меня ма́…[тушка]

Ой, уж во лихо́...(о)ё-то заму́...[жьицё]

Ой во лихоё́...(о)-то да во го́…[рькоё]

[Ой уж во прокля́…(а)тоё заму́…[жьицё]»

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ЭАФ 028-79)

В причитании на «скру́ту» невеста приглашает подруг на «пир-братчину», «весёлую свадебку», для девушек и гостей это соответствует действительности, но сама для себя невеста говорит, что она горе-горькое, и этот праздник для неё - «горе-кручина»:

«Ой ко нам на пи́…пир-от да на бра́…[чину]

Ой, к нам на весё́… (о)л'ую-ту сва́…[дебку]

Ой, а уж ко мне, ой уж го́ря-го́…[коёй]

Ой, уж на горё́…(о)т-то да на кру́…[чину]»

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 028-79)

Также и в поминальном причитании невесты по умершей матери д. Васильевская невеста также называет замужество «го́рем-кру́чиной», чёртовым:

«Ой, да не скажут ле мне, не помогут ли мне

Чтобы избавить меня от го́ря - кру́чины

Ой, не ходить ли мне в цё́ртово заму́жье.»

(д. Васильевская. Архив ЦНТК ВГПУ ЭАФ 025-51)

Образы разрушения старого мира прослеживаются и в свадебных причитаниях и в похоронных. В обоих случаях происходит противопоставление того света и этого. «Светлой сви́тлицы», «белого света», обжитого места - кути, где нет уже в живых родного человека, с другим местом, где теперь пребывает покойник - в сутках под иконами, на кладбище, в могилке горбатой. И невеста противопоставляет пир-свадебка для девушек и для неё горе-кручина, во сне - уходит из дома по лесу и приходит к разрушенной башне.

Проанализировав образный ряд похоронно-поминальных и свадебных причитаний на материале соседних районов, мы можем проследить ряд образов, свойственных для всей традиции русского севера. Также выделяются образы специфичные только для свадебных текстов и только для похоронно-поминальных текстов. Мы можем предположить общие истоки образной системы причитаний на исследуемой территории.

Из сугубо региональных характеристик можно выделить зачины Чучковского с/с Сокольского р-на - «господа́рёва жо, вы». В соседних традициях такой зачин не встречается.

Поэтические мотивы причитаний

Одним из устойчивых элементов поэтического текста причитаний являются мотивы, которые составляют его основную часть. Как указывает энциклопедия «Литература и язык», мотив - это повторяющийся компонент фольклорного или литературного произведения, обладающий повышенной значимостью [27, с. 922]. В причитаниях на уровне мотивов также отражается традиционные представления об отношениях двух миров, о способах коммуникации между ними. В поэтических текстах появляются пространственные мотивы, которые отражают состояние, в котором пребывает умерший и его живые родственники, также мотивы горя, тоски по умершему, обращение, просьба к умершему, жалобы, сиротства.

Одним из ярких мотивов можем определить мотив поиска умершего, которого никак не могут найти в мире живых. Причетный текст из д. Слободищево построен таких на апотропеических мотивах - причитальница не может найти умершего в мире живых, но, вместо этого, находит место где он есть:

«Ой, только узре́л'а, усмо́...[трил'а]

Ой, это примте́ное ме́...[стечко]

Ой, эту пл'ошша́дку красови́тую»

(д. Слободищево. Архив ЦТНК ЭАФ 028-27)

В текста по описываются поиски умершего в этом мире, но, раз его нет в этом мире, то его и не найти. По мнению А. В. Кулёва, данные слова говорят о том, что умерший находится так далеко от живых, что найти его не представляется возможным. Он ушёл в пространство, которое не доступно для живых [24, С. 205].

Это утверждает и текст похоронного причитания по сестре д. Ува́ровица Междуреченского р-на:

«Ой, уж собралась, моя се́...[стриця]

Ой, уж в да́льную путь-доро́...[женьку]

Ой, уж в да́льную невозвра́...[тную]

Ой, уж на тот свет, да на (в) у́...[лицю]

Ой, уж на житьё́ векови́ш...[ное].»

(д. Ува́ровица. Архив ЦНТК ЭАФ 030-79)

В причитании по мужу д. Андреевское, исполнительница также не видит умершего мужа «не к какой-то я стороне», но находит место, где он есть:

«Ой, только узре́л'а, усмо́...[трил'а]

Ой, это приме́тное ме́...[стечко]

Ой, эту пл'ошша́дку красови́тую»

(д. Слободищево. Архив ЦТНК ЭАФ 028-27)

Она находит могилу, которую называет прекрасным, заметным местом - «приметное ме...[стечко]», «плошша́дку красови́тую».

Как определяет исследователь А. В. Кулёв, эти слова произносятся для того, чтобы не навлечь на себя и на родственников гибель и неприятности со стороны мёртвых предков [24, С. 205].

Также мотив сиротства звучит в причитании, зафиксированном в д. Высокая:

«Ой, дак оставля́… (а)ешь, моя ма́…[тушка]

Ой, ты, и мол'оды́… (ы)м-то мол'одё́…[шеньки]

Ой, ты, зелены́… (ы)м-то зеленё́…[шеньки]»

(д. Высокая. Архив ЦНТК ЭАФ 030-51)

Мотив выражен не только жалобой на одиночество, но и усилен образами зелёной, незрелой молодости детей, у которых умерла мать, осознания сиротской доли. Невеста-сирота жалуется на трудности жизни:

«Ой, дак мы дожи… вё́м да, моя ма́…[тушка]

Ой, да мы и до ли́… (и)тика-то тё́...[пл'ова]

Ой, дак и пойдё́… (о)м жо, моя ма́…[тушка]

Ой, дак без тебя, ой, ты, да моя ма́…[тушка]»

(д. Высокая. Архив ЦНТК ЭАФ 030-51)

Данный поэтический мотив выражает озабоченность невесты-сироты, сетующей о том, как она будет жить без родной матери до «ли́тика тё́пл'oва» (общеизвестно, что свадьбы обычно играли после святок в «мясоед» перед до Великим постом).

Мотивы одиночества ярко выписаны в похоронных причитаниях:

«Ой ух уезжает мой-от ба́...[тюшка]

Ой, уж он из све́тл'ыё сви́...[тлицы]

Ой, ой, дак уж оставле́ет меня, ба́...[тюшка]

Ой, дак он одну-ту одинё́...[шеньку]

Ой, дак уж тут-то некому за мной уха́...[живать].»

(д. Масли́ха. Архив ЦТНК ЭАФ 022-03)

Он повторяется и в текстах д. Ува́ровица и других причитаний:

«Ой, уж ты роди́мая се́..[стриця]

Ой, дак не вида́ть, го́ре-го́рь...[кая]

Ой, уж мне тебя жо, роззл'осча́...[стную]

Ой, уж не пожмёшь боле се́...[стриця]

Ой, уж мою правую ру́...[ченьку]

Ой, уж и не мо́л'вишь ты, се́...[стриця]

Ой, уж со мной, го́ре-го́рь...[кое]

Ой, уж ты слове́чка рети́...[вова]

Ой, уж моя гол'у́бушка си́...[зая]»

(д. Ува́ровица. Архив ЦНТК ЭАФ 030-79)

Исполнительница очень трогательно рассказывает о своих чувствах, описывая встречу, которая больше никогда не наступит. Вся последовательность событий встречи описана подробно - собственно встреча, пожатие руки, разговор. Это подробное описание бытовой ситуации жизни близких людей. То есть, причитание отражает реалии жизни крестьян.

Также обычай просить заступления и помощи у умерших предков отражён в поэтическом тексте д. Васильевская. Невеста идёт на кладбище к умершим родителям рассказать о своей жизни и просить помощи в разрешении трудной жизненной ситуации:

«Дак я пришл'а́ да россказа́ть, го́рё го́рькоё

Дак я схожу на кл'а́дбище, го́рь…[кая]

Ой, не найду ли я и ли,

Ой, да не скажут ле мне, не помогут ли мне,

Чтобы избавить меня от го́ря - кру́чины.»

(д. Васильевская. Архив ЦНТК ЭАФ 025-51)

Об этом говорит также М. Алексеевский в своей статье «Мотив оживления покойника в северно-русских поминальных причитаниях: текст и обрядовый контекст» говорит, что в Карелии и Заонежье существовал обычай ходить на кладбище и просить помощи у предков [3, с. 235].

Мотив раскрытия могилы реализуется в причитании д. Андреевское, где исполнительница просит силы природы - «пти́чек-пта́шечек распорха́ть» могилку и «ветры буйные» налететь с четырёх сторон:

«Ой, ой, дак уж налити́те, пти́чки-пта́...[шечки]

Ой, ой роспорха́йте, пти́чки-пта́...[шечки]

Ой, эту моги́л'ку горба́...[тую]

Ой, налети́те ве́тры бу́...[йные]

Ой, на все чаты́ри-ти сто́...[роны]»

(д. Андреевское. Архив ЦНТК ЭАФ 030-68)

Этот текст подтверждают примеры, приведённые М. Д. Алексеевским в выше названой статье, и этот мотив назван им характерным для северно-русской традиции [3, с.255-256]:

«Уж не поднимутся ли ветры буйные,

Не разнесут ли с гор желты пески

До самой матушки гробовы доски.

Уж раскройся-ка гробов доска,

Распахнись-ка бел тонкий саван,

Уж восстань -ка ты, роделник-батюшка»

(Тверская губерния, Калязинский уезд, 1921 г.) [51 с. 121-122].

В свадебных причитаниях изучаемой территории также присутствуют мотивы расставания и тоски, но они не выражены так явно, как в похоронных и поминальных текстах. В причитании д. Слободищево невесты «на скру́ту» скрытый мотив одиночества выражен путём противопоставления девушкам - пир-свадьба, а одной невесте - горе-кручина:

«Ой, дак вы иди́…(и)кё тё да жа́…[л'ости]

Ой ко нам на пи́…пир-от да на бра́…[тчину]

Ой, к нам на весё́…(о)л'ую-ту сва́…[дебку]

Ой, а уж ко мне, ой уж го́ря-го́….[рькоей]

Ой, уж на горё́…(о)т-то да на кру́…[чину]»

(д. Слободищево. Архив ЦНТК ЭАФ 028-79)

Проанализировав ряд мотивов, мы можем сделать некоторые выводы. В причитаниях как жаре можно выделить некоторые мотивы, которые присущи этому жанру, являются яркими его характеристиками - это мотивы тоски, расставания, жалобы, сиротства, апотропеические мотивы Они есть в похоронно-поминальных и свадебных причитаниях. Также эти мотивы исследователи относят к категории общерусских и северно-русских.

Мотивы же раскрытия могилы и оживления покойника, невозвратной дороги являются принадлежностью только похоронных и поминальных текстов. Причитания исследуемого нами региона по этой характеристике также относятся к традиции северорусского региона.

.2 Музыкально-стилевые особенности напевов причитаний

Как указывает Ю. И. Марченко в статье Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги [29, с. 46], в напевах причитаний "находит воплощение местная музыкальная художественная система, которая обеспечивает высокую степень интонационного родства напевов и единство принципов варьирования". Анализ напевов причитаний исследуемой территории позволит определить зону распространения того и ли иного типа напевов причётных форм.

Особенности композиционного строения

Общий принцип всех изученных причитаний - тонический восьми-девятисложный стих. Сопоставляя различные варианты воспроизведения стиховых строк, можно проследить, что величина строк может меняться за счёт увеличения слогов в анакрузе и срединной зоне стиха. В анакрузе увеличение количества слогов происходит за счёт увеличения количества слогов возгласной зоны (д. Масли́ха).

Количество слогов меняется в межакцентной зоне после первого акцента следом за безударным слогом.

Этот принцип соблюдается во всех причитаниях. В свадебном тексте красоте д. Масли́ха, Тотемского района композиционная структура стиха стабильна, но причитание представлено в трёх строках, поэтому стабильность структуры всего текста может быть оспорена.

В напевах похоронных причитаний д. Андреевское и д. Слободищево Сокольского района и похоронном причитании д. Ува́ровица Междуреченского района обнаруживается характерная особенность - начальный возглас, который связан с ритмической долготой на уровне текста междометия "Ой". Это протянутый тон, после него обязательно присутствие цезуры. С точки зрения композиции, он также приковывает наше внимание, так как отделён цезурой.

В то же время этот начальный возглас - не постоянная величина, он может быть вариативным и может сворачиваться до уровня слога. Например, в причитании из д. Слободищево он может опускаться в некоторых строках. Или в тексте д. Ува́ровица он становится ритмически равен слогу и не отделяется цезурой.

В свадебных причитаниях возгласная зона ритмически не выделена, также и в похоронном причитании д. Масли́ха.

Метро-ритмическое строение напевов

Характеризуя метрoритмические особенности причитаний, мы наблюдаем два, отличающихся друг от друга способа, организации ритмики.

Первый представлен на материале д. Андреевское и д. Васильевское. Для него характерно выделение ритмической долготой второго стихового акцента. Первый акцент не выделен долготой. Два последних безударных слога интонируются приблизительно.

Для второго способа ритмической организации из деревень Высокая и Слободищево характерен иной ритмический рисунок, при котором первый стиховой акцент сопровождается ритмической долготой, после которого следует цезура. Оба стиховых акцента обозначены ритмической долготой и следующей за ними цезурой.

Первый стиховой акцент, в отличии от первого напева отсутствует. Здесь наличествует ритмическая долгота и цезура, вместе с тем в конечной зоне отсутствуют последние два слога, которые не проговариваются, а только подразумеваются.

Таким образом, складывается такой ритмический рисунок, в котором причётный стих складывается из двух пятисложных сегментов.

В качестве наблюдения можно обозначить, что во всех деревнях, образцы из которых мы анализируем один способ ритмической организации причитаний.

Сравнивая с ближайшей к этой зоне Тотемской традицией, так как Сокольский район граничит с Тотемским и традиция этой территории более полно изучена, можем отметить, что для похоронных и свадебных причитаний характерен другой ритмический рисунок. Образец приведён из монографии Б. Б. Ефименковой «Севернорусская причеть: Междуречье Сухоны и Юга и верховья Кокшеньги» [15, с. 37.].

Предакцентная зона сопровождается словообрывом и цезурой. В отличие от рассматриваемых нами второго способа ритмической организации причитаний, где цезура и словообрыв присутствуют после акцента. К такому типу организации ритмической структуры относятся и причитания, записаный в д. Масли́ха Погореловского с/с.

Внутри ритмического построения некоторых образцов причитаний встречается синкопированный ритмический рисунок. Внутритактовая междолевая синкопа образуется в том случае, если начинающийся на слабой доле звук продолжительнее, чем на предыдущей сильной, либо когда звук слабого времени любой метрической доли сохраняется на сильном времени следующей метрической доли.

Таковы примеры д. Андреевская, Васильевское Сокольского района и д. Ува́ровица Междуреченского района.

Проанализировав ритмическую организацию похоронных и свадебных причитаний, мы выделили три ритмических типа построения причётов.

Для первого характерно выделение ритмической долготой второго стихового акцента. Первый акцент не выделен долготой.

Для второго первый стиховой акцент сопровождается ритмической долготой, после которого следует цезура. Оба стиховых акцента обозначены ритмической долготой и следующей за ними цезурой.

Третий тип характерен для Тотемских причитаний, в нём предакцентная зона сопровождается словообрывом и цезурой.

На примере этих образцов мы выделили характерные для причётной формы особенности и в композиции, и в метро-ритмике и в интонационном складе напева такие как:

стиховая композиция

выделение долготой стиховых акцентов

наличие начального возгласа с цезурой

возможно наличие срединной цезуры и словообрывов.

Интонационно-ладовая характеристика причитаний

По определению Ю. И. Марченко с статье "Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги", декламационным формам причётов соответствуют следующие признаки: узкообьёмный амбитус, простые ладовые системы, связанные с речевой интонацией, один опорный тон, слог равен ноте, стиховая композиция, цезурированная музыкальная форма, одноголосный склад фактуры, словообрывы и слогоразрывы [29, с. 45].

Напевы анализируемых причитаний складываются из двух сходных мелодических ячеек (тип мелодической композиции а). Первая мелодическая ячейка на третьем слоге основного стиха, в этом месте возникает словообрыв.

Э. Е. Алексеев в монографии «Раннефольклорное интонирование» обозначает этот тип мелодики как первичное глиссандирование и называет его одним из наиболее простых и естественных способов исходной вокализации. Эта мелодическая модель - варьированная нисходящая линия со сбросом голоса в конце строки - является самой распространенной в причитаниях [1, с. 51].

Со стороны интонационно-ладовых характеристик начальный возглас выражен повышением интонации.

Начальный возглас присутствует и в ранних лирических песнях, и в частушках. Интонацинно он связан с одним из высоких тонов ладовой ячейки, далее связан с ниспадающей интонацией, что ещё более подчёркивает плачевую природу.

Он присутствует в двух напевах, которые в свою очередь по ритмическим особенностям отличаются друг от друга. Это д. Андреевское и д. Слободищево. В текстах Тотемского района вообще не встретился долгий возгласный тон. Для сравнения приведём пример из монографии Б. Б. Ефименковой "Свернорусская причеть" на с. 37 [14, с. 37].

Возглас, как долгая величина в напеве не выражен, практически во всех напевах он всегда на верхнем тоне звукоряда напева, за исключением похоронного причитания из д. Андреевская, где интонационно высота возгласа меняется от основного тона до секундового, субсекундового или терцового.

В мелодическом построении напевов можно проследить терцовую ячейку интонирования. Построение напева в рамках терцовой ячейки характерно для Сухонской традиции.

На примере этого и других причитаний звуковысотная вариативность секундовых и субсекундовых тонов в рамках полутона характерна для жанра сольных причитаний. Похоронные причитания были связаны с сильным эмоциональным напряжением и поэтому для них характерна интонационная нестабильность. Присутствует опевание основного тона.

В интонационном рисунке напева причитания из д. Васильевское можно пронаблюдать ниспадение мелодического движения с верхней зоны ладовой ячейки через субсекундовый тон к основному тону. Также в напеве присутствует квартовое ниспадение напева, что также может быть выражением плача.

Возглас начинается с терцового тона ладовой ячейки, также прослеживаются ниспадающие интонации.

Один из анализируемых напевов из д. Высокая отличается интонационной подвижностью, в течении которого исполнительница постоянно повышает уровень интонации. При постоянно меняющейся высоте напева, для него характерно секундовое сопряжение тонов.

Два образца напевов похоронных причитаний д. Маслиха Тотемского района и д. Уваровица Междуреченского района построены на квартовой основе лада. Но, в Тотемском причитании нижний звук напева - опевающая основную ступень звук, а Междуреченском - нижний звук - основная опора лада.

Обобщая все наблюдения, мы видим во всех приведённых образцах плачевую природу, которая выражена в ниспадении интонационного потока, которое может начинаться и с терцового тона через субсекунду.

На примере этих образцов мы выделили характерные для причётной формы особенности в интонационном складе напева такие как: мерцающие секундовые ниспадающие интонации, опевание основного тона.

Ладовая структура причитаний колеблется от малой терции, уменьшённой кварты до чистой квинты, что соответствует плaчевым интонациям.

В исполнительском плане характерной чертой похоронно-поминальных причитаний является постепенное повышение интонации в связи с нарастанием эмоционального напряжения исполнительницы.

На перспективу ставится задача увеличить количества анализируемого материала и посмотреть, насколько эти особенности характерны для этой локальной традиции. Дополнительные материалы позволят делать выводы о типологии напевов.

3. Включение причитаний в образовательную практику детской музыкальной школы

.1 Похоронно-поминальные причитания северно-русских традиций и их место в образовательном процессе

Важнейшее место в народной музыкальной культуре Русского Севера занимают причетные традиции. Причитание, как художественная форма выражения горя, пронизывает похоронный и поминальные обряды, традиционную свадьбу. Плачевые мотивы мы находим в жанрах традиционного календаря, а также - в лирических песнях, протяжных частушках и, даже - в отдельных формах детского фольклора.

В народной традиционной культуре с момента своего рождения ребёнок приобщался к опыту, выработанному народом, осваивал накопленные поколениями представления о мире. М. В. Осорина отмечает, что «построение картины мира ребенка начиналось уже в младенчестве через обращенный к нему материнский фольклор - колыбельные песни, пестушки, потешки и т. п.» [37, с. 15].

Тема печали, горя и даже смерти не была запретной для детей. Общеизвестны мотивы пожелания символической смерти в колыбельных песнях. Необходимо отметить, что сон и смерть в народном сознании имели общую природу [20, с. 12]. В текстах колыбельных часто встречаются следующие строки:

«На погосте звонят,

Нашу детку хоронят,

На погосте отзвонили,

В сыру землю схоронили.

Призасыпали песком -

Пошли завыли голоском» [20, с. 12].

Колыбельная песня, в подобном случае, выполняет главную функцию: сопровождает ритуал перехода от жизни-бодрствования к сну-смерти. При этом, описывая ситуацию жизненного перехода, закладывает младенцу в подсознание программу хода похоронного ритуала.

В старшем возрасте ребёнка знакомили с представлениями о смерти, рассказывая сказки. Самой популярным сказочным текстом для малышей, в котором первым осознанным для ребёнка упоминанием о смерти является сказка «Колобок», в конце которой главный герой погибает. Таких сюжетов в традиционной культуре довольно много.

В фольклорных экспедициях (Шекснинский район Вологодской области) записаны фольклорные тексты с упоминанием смерти, выполняющие функцию потешки. Приведем в качестве примера фрагмент текста «Потоцькя моховая»:

«Дядю Романа убили,

Под кустицькём схоронили,

Кто жо по нём поплачет,

Да кто о нём потужит?

Куроцька с ципляткам,

Коровушка с теляткам…» [50, с. 46].

В данном тексте упоминается плач по умершему, что подготавливает детское сознание к восприятию плачевой культуры и вводит её в картину мира детей. Напев приведенного образца построен на интонациях плача. По определению Ф. А. Рубцова, плачевая интонация характеризуется краткостью попевок и опеванием основных тонов [44, с. 55].

Мотивы символических похорон фигурируют и в других жанрах фольклора - загадках и поговорках.

«Зарыли Данилку

В сырую могилку.

Он полежал, полежал

Да на солнышко побежал.

Стоит красуется,

На него люди любуются.»

«Чудак покойник:

Умер во вторник,

В среду хоронить,

А он вскочил,

Да и ну плясать» [52, с. 190].

Отгадкой в приведенных загадках является «брошенное в землю и взошедшее зерно», где «зерно» представлено в образе покойника, которое в последствие как бы ожило и стало урожаем. В конце каждой загадки за мотивом вставания из земли следуют мотивы радости («стоит, красуется, на него люди любуются»; «а он вскочил, да и ну плясать»).

Как мы видим, в данных текстах прослеживается аналогия с представлениями о том, что «урожай - это ценность, которая поступает в мир людей из мира мёртвых», «дар предков» [5, с.119] из земли, в которую они уходят, по мнению А. К. Байбурина. Эти загадки служат прекрасным материалом для изучения похоронно-поминальной обрядности в качестве подготовки детского сознания к восприятию темы смерти и культа предков.

В качестве еще одного примера, подтверждающего включенность подрастающего поколения в систему жизни взрослых, может быть распространенный в Вологодской области обряд «Похороны мух», в котором принимали участие маленькие дети. Приведем информацию, опубликованную Д. К. Зелениным: «Разрезают пополам репу и вырезают или выскабливают в одной её половине углубление, в которое кладут несколько живых мух. Закрывают другой половиной и зарывают где-нибудь вблизи дома; когда эта репа с мухами выносится из избы, то в отворенную дверь гонят «рукотёрниками» (полотенцами) мух» [19, с. 261].

С темой смерти и последующего возрождения согласуются обряды святочных ряжений, например - ряжение в «покойника» и связи с этим представлений о плодородии. Стоит вспомнить, что В. Я. Пропп относил святочные обряды к обрядам заупокойного культа, имеющие своей целью воздействие на урожай [41, с. 28]. Общеизвестна детская игра «Умер покойник», зафиксированная в Каргопольском районе Архангельской области. Составитель сборника «Золотая веточка» Е. И. Мельник считает, что «игра в «покойника» перешла к детям из святочного репертуара ряженых, где и закрепилась» [31, с. 80]. Дети всегда с интересом наблюдают жизнь взрослых и подражают им. Приобщаясь к культуре взрослых, детское сознание принимает факт смерти и учится относится к нему также, как к другим фактам человеческой жизни.

Общеизвестна традиция в Святки рядиться «покойником». Парня, наряженного таким образом, приносили в дом, где и проводили шуточный обряд отпевания с исполнением «причитаний» [34, с. 564]. Это действо имело распространение на всей территории Вологодской области. То есть это - следующий уровень постижения обрядов, связанных со смертью-плодородием для детей подросткового возраста.

Символическая смерть является непременным завершение праздника масленицы, в конце которого следует сжигание соломенного чучела, на костёр которого дети собирали дрова [39, с. 29 ].

В центральной России распространены обряды «похороны кукушки», «похороны стрелы», в которых участвуют только взрослое население и молодёжь. Дети являются только сторонними наблюдателями этих ритуалов.

Известны полевые голошения в Псковской области, исполняемые детьми [42]. Данный материал опубликован Е. С. Редьковой в учебно-методическом пособии «Гойки-погойки» и был успешно опробован на занятиях с детьми младшего школьного возраста.

Постепенно, погружаясь в систему обрядов жизненного и обрядово-праздничного циклов, дети постигали мировоззренческую систему традиционной культуры народа.

Таким образом, будучи одним из древнейших элементов традиционной культуры, художественный плач оказался незаслуженно забыт современной цивилизацией, что часто приводит к однобокости мышления человека настоящего времени, неполноты осознания им окружающего мира. Для восстановления целостной картины жизни и всей системы представлений об окружающем пространстве, необходимо включить как элемент культуры плачевый элемент в систему образования и воспитания.

.2 Включение причитаний в образовательную практику фольклорно-этнографического отделения детской музыкальной школы

Важнейшим направлением начального профессионального образования является включение в программы детской музыкальной школы фольклорного наследия. Изучение традиционных песен, наигрышей, жанров народной хореографии, знакомство с обрядово-праздничной стороной культуры, позволит сформировать целостный облик будущего музыканта.

В современной художественной практике изучение обрядовых причитаний в музыкальной школе встречает психологическое сопротивление педагогов и, конечно, родителей. Это связано с тем, что массовая культура имеет кардинально противоположную структуру ценностей общества. Ритуальное оплакивание умерших и понятие о смерти становится неодобряемыми явлениями в нашей жизни. Как отмечают современные исследователи (приведем цитату из работы Татьяны Васильевны Аваряскиной), - «утрата института оплакивания покойных разрушило ритуально-символическое пространство коллективного переживания горя, приводящего к катáрсису. <…> Ритуальное оплакивание как факт самоиндетификации личности утрачивает свою культурообразующую составляющую.

Исследователи, культурологического и философского аспектов плача (обратимся к работам Сергея Борисовича Борисова) считают, что плач является коллективной формой преодоления страха перед непознаным, «выводящая человека за рамки индивидуального страдания». Плач обладает функцией социализации и способствует преодолению страха перед смертью.

Особое место в системе дисциплин специального цикла фольклорно-этнографических отделений должно занять изучение жанров обрядового фольклора, в том числе, причитаний похоронного и поминального цикла.

Необходимо отметить, что в современной педагогической практике, распространенной в фольклорных отделениях музыкальных школ городов Вологды, Череповца и ряда районов Вологодской области, преподаватели народной музыкальной культуры смело включают в программы обучения учащихся старших классов обрядовый фольклор, в том числе, свадебные причитания (реже - рекрутские). Но, как подсказывают наши наблюдения, в программах данных учреждений совершенно отсутствуют похоронные и поминальные причитания, соответственно не даются сведения и об обрядовых действиях.

Обратимся к анализу образовательной программы и опыта преподавания, практикуемые в фольклорно-этнографическом отделении Детской музыкальной школы № 4 г. Вологды.

Фольклорно-этнографическое отделение Детской музыкальной школы №4 г. Вологды было открыто в 2000 г. (зав. отделением О. А. Федотовская).

Учащиеся данного учреждения дополнительного образования изучают и осваивают календарный, семейный фольклор и связанные с ним обряды и праздники. Но, как это видно из проанализированной нами тематической программы, в школе не знакомят детей с обрядами и причитаниями похоронно-поминального циклов.

Чтобы восполнить недостающую тему в программе фольклорно-этнографического отделения ДМШ, мы предложили в данной работе интерактивный курс лекций-бесед по знакомству с плачевой стороной народной культуры

Данный интерактивный курс мы предлагаем включить в предмет «Народный театр», который осваивается учащимися фольклорно-этнографического отделения в 6 классе.

Предлагаемый нами лекторский курс направлен:

·на знакомство с жанрами фольклора, в основе которых лежит тема плача, смерти и возрождения;

·на обучение навыкам восприятия фольклорного материала

·на освоение жанров традиционной народной культуры;

·на знакомство с традиционной системой представлений о неразрывной связи прошлого, настоящего и будущего, о значимости и вечности человеческой души, с верованиями о загробной жизни;

·на приобщение детей к совместным формам деятельности;

·на раскрытие для ребёнка ещё одной стороны народной культуры и культуры в целом;

·на воспитание в ребёнке бережного отношения к культурному наследию своего народа и других народов на примере традиции своей области.

Методы обучения:

Для достижения цели и реализации задач используются следующие методы обучения:

· словесный (объяснение, разбор музыкального материала)

· наглядный (показ, демонстрация музыкального материала)

· практический (игры, творческие и воспроизводящие упражнения)

· беседа

· рассказ

Каждая лекция беседа рассчитана на один академический час. Всего курс состоит из семи интерактивных лекций-бесед.

Для изучения такого специфического материала, как похоронно-поминальные причитания необходимо провести предварительную подготовку учащихся к восприятию этого жанра. Подобную работу с детьми успешно проводила Е. С. Редькова при изучении пастушеских покликаний, полевых голошений и причитаний Псковской области, результаты и методические рекомендации которой были опубликованы в авторском учебно-методическом пособии «Гойки-погойки, погоним домойки...» [42]. В качестве основы освоения материала автор использовал тему семейного уклада и жизненного цикла семьи и человека, в структуру которого органично вписались плачевые формы обрядового фольклора.

В нашей разработке мы активно использовали опыт преподавания Евгении Сергеевны, и также - предлагаем идею успешного освоения причетных форм на основе включения их в ролевые игры с куклами, то есть освоение свадебных, похоронных и поминальных причитаний в процессе игры в кукольную семью, которая проживает свою кукольную жизнь, также как и настоящая живая семья. В игровой форме детям проще воспринять сложный материал, что обусловлено психическими особенностями возраста 9-10 лет. Даже для детей подросткового возраста игра, как уже знакомый опыт помогает легче войти в предложенную ситуацию.

Согласно концепции детской игры Д. Б. Эльконина, ролевая игра является выражением возрастающей связи ребёнка с обществом - особой связи, характерной для детского возраста [54, с. 187]. Ее возникновение связано не с действием каких-то внутренних, врожденных, инстинктивных сил, а с вполне определенными условиями жизни ребенка в обществе.

Игра - это особая форма освоения действительности путем ее воспроизведения, моделирования. Роль есть тот образ, который ребенок принимает на себя добровольно, по жребию или по воле случая. Она становится для ребёнка его новой позицией в жизни.

Перейдя к проблеме практического решения поставленных задач, нам надо определить, в каком возрасте необходимо переходить к изучению похоронной и поминальной обрядности, в каком виде и характере подавать данный материал.

Опираясь на образовательную программу фольклорно-этнографического отделения детской музыкальной школы № 4 г. Вологды его можно включить в рабочий учебный план профориентационного курса 6 класса в составе предмета по выбору «Народный театр».

Таблица 3.1 - Тематический план интрерактивного курса лекций-бесед

№ п/пНаименование темыКоличество часов1 четверть, 3 ч1.«Народный календарь», «Семёнов день»12.«Народный календарь», «Святки»13.«Семья», «Колыбельные», «Потешки»12 четверть, 3 ч4.«Уклад семьи», «Свадьба»15.«Рекрутский обряд», знакомство с причитаниями16.«Похоронный обряд», знакомство с причитаниями1

Первое занятие лекторского цикла необходимо начать с знакомства с календарными обрядами Вологодской области, конкретно с обрядом Семенова дня, распространенного на Вологодчине где, как известно, дети, отмечая этот день, хоронили мух.

Для знакомства с темой прощания, расставания педагог рассказывает об одном из примечательных календарных обрядов - «похороны мух», описанный выше (см. раздел 3.1). Далее предлагается послушать музыкальные образцы шуточных причитаний по мухам в современных записях.

Далее каждому ребёнку предлагается поиграть в похороны мух. Педагог раздаёт детям огурцы и предлагает ложкой сделать «гроб» для мух и комаров и сложить туда насекомых. «Гроб» закрывают и, далее все придумывают, как они будут плакать по мухам, каждый пытается придумать по несколько строчек, и попробовать причитать по мухам в полный голос.

В конце занятия педагог проводит беседу о теме похорон.

Второе занятие связывается педагогом со временем Святок, где тема смерти и плача представлена в гротескном виде. В начале урока педагог загадывает детям загадки о зерне, описанные выше (см. раздел 3.1).

Педагог объясняет народные представления о том, что урожай - это благо, которое даруют людям их предки, пребывающие в том мире - мире мёртвых.

Педагог рассказывает о теме смерти и последующего возрождения, как согласуются с ней обряды святочных ряжений, например - ряжение в «покойника» и связи с этим представлений о плодородии, связях с заупокойным культом. Педагог предлагает детям играть в игру святочного периода «Умер покойник» [20, с. 80].

В конце урока педагог проводит беседу о том, что как зерно закапывают в землю и оно оживает в новом качестве. Так и умерший человек, по представлениям наших предков, оживает после смерти в новом качестве - душа его остаётся жить и может приходить к живым, принося благословение от бабушек и дедушек на новый урожай.

Третье занятие предполагает знакомство с жанрами детского фольклора, которые известны детям, при этом педагог раскрывает другую сторону хорошо известных образцов музыкального фольклора.

Педагог спрашивает, знают ли дети колыбельные песни. Детям предлагается послушать колыбельную песню с необычным текстом, описанным выше, в записи или в исполнении педагога (см. раздел 3.1) [20, с. 18].

Здесь педагог объясняет, что тексты предназначены для защиты ребёнка от вмешательства недобрых сил, также в этих текстах уже ребёнку в самом раннем возрасте преподают программу действий на все случаи жизни.

Педагог знакомит учащихся с потешками, которые были у детей самые любимые - педагог ставит аудиозапись потешки из Шекснинского района. Пестушки с упоминанием смерти, которые, по данным исследователей, очень нравились детям. Например, текст из сборника «Спой, баба, сказочку...» «Дядю Романа убили» [50, с. 46].

Далее подрастающим детям рассказывали много сказок, одной из первых общеизвестных сказок о смерти, педагог спрашивает детей, какую сказку они могут назвать. Дети отвечают - «колобок». Есть ещё сказки о смерти для самых меленьких - «рукавичка» или «теремок», «лиса и заяц» (о лубяной избушке), «Морозко», «крошечка-хаврошечка», «волк и семеро козлят», «медведь-липовая нога» и многие другие [9, 36, 37, 38, 47].

Педагог рассказывает сказку любую, на выбор, или ставит аудиозапись сказки. Далее предлагает детям самим взять куколку и рассказать ей сказку, одну из предложенных сюжетов или спеть потешку.

В конце урока педагог задаёт вопросы, а изученную тему, а дети отвечают.

Четвёртый урок знакомит детей с укладом семьи, рассказ о традиционном семейном укладе, смене поколений и сравнение с современностью. Рассказ происходит на фоне игры с куклами - мамы, папы, бабушки, дедушки, дяди, тёти, и нескольких кукол-детей.

Далее педагог рассказывает о том, что одна из кукол-дочек выходит замуж, поэтому сейчас куклы будут играть свадьбу. Следует рассказ о свадьбе, невесте, её прощании с домом и семьёй. Детям дают прослушать аудиозапись или видеозапись причитания невесты.

Раздают девочкам слова причитания, и каждая пробует причитать по несколько строчек.

В конце урока педагог спрашивает у детей, зачем нужны причитания невесте. Дети и педагог беседуют на тему изученного материала.

Пятый урок продолжает тему прошлого, переходя на проводы в армию сына главы семьи. Педагог рассказывает о рекрутском обряде и показывает видеофрагмент этнографической записи или концертного исполнения рекрутского обряда. Также на этом уроке затрагивается тема Великой отечественной войны, героизму её воинов и жизни оставшихся в тылу женщин.

Педагог рассказывает о начале войны, прощании - вспоминает прошлое занятие - проводы в армию. Далее смотрим кадры военных лет, прощание.

Педагог рассказывает о женщинах, оставшихся в тылу, о том, как всё отправляли на фронт - еду, одежду, разные вещи. Как женщины не унывали, собирались вместе на «посиденки», работали и пели военные частушки. Далее рассказ педагога о том, как не только частушки пели, но и причитали по ушедшим на фронт мужчинам. Детям предлагается прослушать причитаний по умершим и частушек на военную тему.

Далее пробуем с детьми исполнить частушки военных лет. Педагог раздаёт тексты. Дети пробуют петь частушки под пляску.

В конце занятия общая пляска с частушками.

Шестым занятием предполагается изучение похоронно-поминального обряда Сокольского района Вологодской области. В процессе рассказа педагог ставит аудиозаписи причитаний.

После прослушивания рассказа и музыкального материала педагог обсуждает с детьми содержание причитаний, что дети поняли, что не поняли в тексте причитаний, в каком месте в обряде есть причитания, в каком нет.

Детям предлагается в конце, по рассказу учителя собрать последовательность обряда из вырезанных карточек и сравнить с оригиналом.

Педагог спрашивает детей, что они узнали о плачевой культуре за время изучения всего цикла интерактивных лекций-бесед, что им запомнилось, и что они будут использовать в своей жизни.

Предполагаемый результат курса лекций-бесед предполагает усвоение детьми ранее не изучаемой стороны традиционной культуры, знакомство с некоторыми обрядами, связанными со смертью и расставанием, подготовка ко всем сторонам взрослой жизни, появление осознанного отношения к собственной жизни и, возможно, переоценка жизненных установок и ориентиров.

Заключение

Мы рассмотрели причитания Сокольского района Вологодской области в историческом срезе, проанализировали доступные нам образцы причети этой территории в поэтическом и музыкальном аспекте и можем сделать некоторые выводы о данной причётной традиции.

Плач выражает ментальность, поведенческие модели человека. Плач наполняет семейно-бытовые обряды: свадьбу, рекрутчину, похороны и поминки. Его присутствие необходимо не только как проявление эмоционального состояния человека, но и как носителя общечеловеческих ценностей, связанных с пониманием духовного очищения и возрождения [22, с. 3]. Современные психологи утверждают, что возрождение плачевой составляющей культуры необходимо для духовно-нравственного очищения общества.

Поэтические мотивы плача, причетные интонации являются основными не только в причетных формах, но и обнаруживаются в лирических, хороводных песнях, жанрах материнского фольклора - колыбельных, потешках и других.

В образовательной практике сегодняшнего дня понятие плача и смерти незаслуженно предано забвению. Современная цивилизация пытается игнорировать эти стороны человеческого бытия, что приводит к однобокости картины мира. Для восстановления равновесия мировосприятия необходимо обратить внимание на эту часть человеческой жизни.

В нашей работе мы рассматриваем причитания Сокольского района Вологодской области как наименее изученные в данном регионе.

Количество фактического материала, доступного для изучения, определено тринадцатью причётными текстами, собранными в экспедициях ЦНТК разных лет.

Проанализировав поэтический строй образцов свадебных и похоронных причитаний, мы обнаружили общую для русского народа семантическую основу. Это общие для Русского Севера образы и мотивы, характерные для свадебных и похоронно-поминальных причитаний - мотивы тоски, расставания, жалобы, сиротства, апотропеические мотивы. Они есть в похоронно-поминальных и свадебных причитаниях.

Мотивы же раскрытия могилы и оживления покойника, невозвратной дороги являются принадлежностью только похоронных и поминальных текстов. Причитания исследуемого нами региона по этой характеристике также относятся к традиции северо-русского региона.

Из сугубо региональных характеристик можно выделить зачины Чучковского с/с Сокольского р-на - «господа́рёва жо, вы». В соседних традициях такой зачин не встречается.

Рассмотрев музыкально-ритмические характеристики, мы выделили рад особенностей, характерных для причётов из разных деревень.

На примере этих образцов мы выделили характерные для причётной формы особенности в композиции, метро-ритмике и в интонационном складе напева такие как:

стиховая композиция

выделение долготой стиховых акцентов

наличие начального возгласа с цезурой

возможно наличие срединной цезуры и словообрывов

мерцающие секундовые ниспадающие интонации

Ритмическая организация причитаний Сокольского районов несколько отличается по структуре. Мы выделили три ритмических типа построения причётов.

Для первого характерно выделение ритмической долготой второго стихового акцента. Первый акцент не выделен долготой.

Для второго первый стиховой акцент сопровождается ритмической долготой, после которого следует цезура. Оба стиховых акцента обозначены ритмической долготой и следующей за ними цезурой.

Третий тип характерен для Тотемских причитаний, в нём предакцентная зона сопровождается словообрывом и цезурой.

В сфере ладово-интонационных характеристик мы можем выделить узкообьёмность ладовых структур причитаний, которая колеблется от малой терции, уменьшённой кварты до чистой квинты, ниспадающей линии интонационного потока, которое может начинаться и с терцового тона через субсекунду. песенный похоронный поминальный причитание

Причитания Сокольского района Вологодской области включены в цикл лекций-бесед по знакомству с плачевой стороной традиционной народной культуры. Нами предложен цикл лекций-бесед для фольклорно-этнографического отделения детской музыкальной школы, которые познакомят учащихся с причитаниями похоронно-поминального цикла, лягут в основу представлений о разных сторонах жизни.

Курс рассчитан на шесть занятий, в которые включены беседы с детьми; рассказ педагога о праздниках и обрядах, тесно связанных с темой плача; прослушивание этнографических музыкальных материалов; игры с куклами «в жизнь» традиционной семьи с её укладом и мировоззрением; исполнение жанров фольклора, в которых проявлены плачевые стороны.

Предполагаемым результатом знакомства детей с обрядовой стороной и жанрами похоронно-поминального цикла станет формирование у детей интереса к рассматриваемой теме, и на его основе - изменение мировоззрения учащегося в сторону гуманного и более внимательного отношения к другим людям, своей семье, Природе; понимание ценности и радости жизни, неизбежности смерти и осознанное отношение к ней.

Список использованных источников

1.Алексеев, Э. Е. Раннефольклорное интонирование. Звуковысотный аспект // Э. Е. Алексеев. - Москва, 1986. - с. 51

2.Алексеевский, М. Д. Застолье в обрядах и обрядовом фольклоре Русского Севера ХIХ - XX вв.: автореф. дис. канд. филог. наук: 10.01.09 / М.Д. Алексеевский. - Москва, 2005. - 28 с.

3.Алексеевский, М. Д. Мотив оживления покойника в северно-русских поминальных причитаниях: текст и обрядовый контекст / М.Д. Алексеевский // Антропологический форум. - 2012. - № 6. - с. 227-262.

4.Аникин, В. П. Русское народное поэтическое творчество: пособие для студентов нац. отд-ний пед. ин-тов по спец. № 2101 "Рус. яз. и лит. в нац. школе" и "Рус. яз. и лит. в доп. спец. "Педагогика" // В.П. Аникин, Ю.Г. Круглов - Ленинград: Просвещение, 1983. - 416 с.

5.Байбурин, А. К. Ритуал в традиционной культуре. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов / А.К. Байбурин. - Санкт-Петербург: Наука, 1993. - 242с.

6.Балуевская, С. В. Похоронно-поминальные причитания в народной традиции среднего и нижнего течения реки Сухоны / С.В. Балуевская // Музыкальная культура Вологодского края: исследования и материалы / сост., науч. ред. М. Г. Долгушина, Г. П. Парадовская. - Вологда: Древности Севера, 2013. - 192 с. - С. 117-127.

7.Большая советская энциклопедия: в 51 т. Т. 34. / гл. ред. Б. А. Введенский. - Москва: ГНИ Большая советская энциклопедия, 1949-58. -- 656 стр., илл.; 48 л. илл. и карт.

8.Большой толковый словарь русского языка / гл. ред. канд. фил. н. С. А. Кузнецов. - Санкт-Петербург: Норинт, 1998 (2000). - 1535 с.

9.Борисов, С. Б. Человек. Текст. Культура. Социогуманитарные исследования. Издание второе, дополненное // С. Б. Борисов. - Шадринск, 2007. - 556 с.

10.Великорусс въ своихъ песняхъ, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах и т. п. Материалы собранные и приведенные въ порядок П. В. Шейном: в 2 т. Т. 2 / сост. П.В. Шейн. - Санкт-Петербург: Типография Императорской Академии Наук, 1898 - 1900. -

11.Вологодские сказки конца XX - начала XXI века / Сост. Т. А. Кузьмина. - Воскресенское, 2008. - 306 с.

12.Вологодский фольклор. Народное творчество Сокольского района / Сост., вст. статья И.В. Ефремов. - Вологда, Северо-Западное книжное издательство, 1974. - 263 с.: илл.

13.Едемский, М. Б. Свадьба в Кокшеньге Тотемского уезда / М.Б. Едемский. - Вологда: Легия, 2002. - 225 с.

14.Еремина, В. И. Историко-этнографические истоки «общих мест» похоронных причитаний / В. И. Ерёмина // Русский фольклор: Поэтика русского фольклора. - Т. 21. - Ленинград, 1981. - С.81.

15.Ефименкова, Б. Б. Севернорусская причеть: Междуречье Сухоны и Юга и верховья Кокшеньги / Б.Б. Ефименкова. - Москва: Советский композитор, 1980. - 392 с.: нот.

16.Ефименкова, Б. Б. Ритмика русских традиционных песен. Учебное пособие по курсу "Народное музыкальное творчество" / Б.Б. Ефименкова. - Москва: МГИК, 1993. - 154 с.

17.Ефименкова, Б. Б. Ритм в произведениях русского вокального фольклора / Б.Б. Ефименкова - Москва: Композитор, 2001. - 256 с.: нот.

18.Ефименкова, Б. Б. К типологии свадебных ритуалов восточных славян / Музыкальная культура Русского севера в научном наследии Б. Б. Ефименковой: К 80-летию со дня рождения учёного / отв. ред. И. А. Никитина. - Москва: Музыка, 2012. - 544 с., нот., илл., с приложением диска. - С. 65.

19.Зеленин Д. К. Описание рукописей учётного архива Императорского русского географического общества // [Электронный ресурс]. Вып. 1. - Петроград, 1914 (2014). - X, 483 с. - С.261

20.Золотая веточка: детский фольклор Архангельской области: книга для родителей и воспитателей / сост. Елена Якубовская. - Москва: Родникъ, 1997. - Выпуск 1. - 124 с. - (Русская традиционная культура; 197). - С. 12

21.Зуева, Т. В. Русский фольклор. Учебник для высших учебных заведений // Т.В. Зуева, Б.П. Кирдан. - 2-е изд. - Москва: Флинта: Наука, 2000. - 400 с.: илл.

22.Конырева, И. В. Плач как феномен русской культуры: автореф. дис. канд. культурологии / И.В. Конырева. - Комсомольск-на-Амуре, 2003. - 24 с.

23.Королькова, И. В. Лирические песни в традиционной культуре Северо-запада России / И.В. Королькова - Москва: Государственный республиканский центр русского фольклора, 2010. - 360 с.

24.Кулёв, А. В. Народные представления о посмертном переходе на тот свет (по материалам экспедиций в западный регион Вологодской области) / А.В. Кулёв // По следам Е.Э. Линевой: Сб. науч. ст. - Вологда: ОНМЦУ и ПК, 2002. - 310 с. - с. 197-218.

25.Лаговский, Ф. Н. Народные песни Костромской, Вологодской, Новгородской, Нижегородской и Ярославской губ. Вып. II // Третий этнографический сборник / Труды Костромского научного сообщества по изучению местного края. - Вып. 29. - Кострома, 1923. - 78 с.: нот.

26.Линёва, Е. Э. О музыкальном строении народной песни на основании новгородских песенных образцов / Е.Э. Линёва // Русская мысль о музыкальном фольклоре: Материалы и документы / вст. ст., сост., комм. П.А. Вульфиуса. - Москва: Музыка, 1979. - 367 с. - С. 264-274

27.Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия / гл. ред. А. П. Горкина. - Москва: Росмэн, 2006. - 984 с.

28.Малиновский, А. Похоронные причеты в Перской волости Устюженского уезда Новгородской губернии / А. Малиновский // Живая старина. - 1909. - Вып. 1. - С. 70-79.

29.Марченко, Ю. И. Напевы групповых причитаний в междуречье Северной Двины и Ваги / Ю. И. Марченко // Русская народная песня: Стиль, жанр, традиция: Сб. науч. ст. / ред.-сост. А.М. Мехнецов. - Ленинград: ЛГК, 1985. - 136 с.: нот. - С. 45

30.Малевинский, Ф. Е. Народные песни Тотемского уезда Вологодской губернии / Ф.Е. Малевинский. - Вологда: Типография В. Цветова, 1912. - 76с.

31.Мельник, Е. И. Детский фольклор Каргопольского обозерья / Е.И. Мельник. - Москва, 1991. - 104 с.

32.Мельницкий, А. Говор жителей северо-восточной части Вытегорского уезда Олонецкой губернии: (Волости - Ухотская, Тихнаньская и Шильдская) / А. Мельницкий // Живая старина. - 1893. - Вып. 3. - С. 388-392.

33.Мехнецов, А. М. Народно-песенная культура русского старожильческого населения Западной Сибири / А.М. Мехнецов. - Санкт-Петербург: Дмитрий Буланин, 2012. - 208 с.

34.Морозов, И. А. Круг игры. Праздник и игра в жизни севернорусского крестьянина (XIX - XX вв.) / И.А. Морозов, И.С. Слепцова. - Москва: Индрик, 2004. - 920 с.: илл.

35.Музыкальная культура Русского Севера в научном наследии Б. Б. Ефименковой: К 80-летию со дня рождения учёного / отв. ред. И. А. Никитина. - Москва: Музыка, 2012. - 544 с.: нот., ил., с приложением диска.

36.Никольские песни, записанные в Никольском районе Вологодской области / сост. М.Л. Мазо. - Ленинград-Москва, 1975. - 63 с.: нот.