, охватывающих все уровни жизни духа и материи, но сохраняющих при этом свою вероятностную природу.
Глава 4. Образ волны в творчестве Александра Степановича Грина
Самым ярким примером образа волны в творчестве Александра Грина является роман «Бегущая по волнам», уже в названии предвкушается замысловатый образ, причем его рассматривать можно двояко. Первый - это образ самой Бегущей по волнам, то есть Фрези Грант - героини легенды, а второй - это сопутствие мыслей, волнений, в том числе и на море, объединим все это в одно целое.
Уже на первых страницах романа мы сталкиваемся со своего рода «волной», которая имеет название «Несбывшееся» - это и есть мечта, и это и есть та самая Бегущая по волнам, любимая девушка, героиня легенды и то, чему действительно не суждено сбыться. «Между тем время проходит, и мы плывем мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося, толкуя о делах дня». По легенде Фрези Грант бежит по воде после слов одного из матросов: «Вы так легки, что при желании могли бы пробежать к острову по воде и вернуться обратно, не замочив ног». «Несбывшееся» тоже своего рода остров (мимо высоких, туманных берегов Несбывшегося ), который автор посчитал нужным написать с заглавной буквы, таким образом, показав значимость этого слова и обратив внимание читателей на него.
Скрытая «волна» появляется в строках «отдаваться рассеянному течению мыслей», «протекали беседы», «утолял жажду движения», «рассматривал волнующие слова», «два чемодана плыли».
«Где чувствовался глухой шум Несбывшегося» - остров теперь принимает иной смысл, теперь это море, непреодолимое и необъятное, которое плюс ко всему издает именно глухой шум, что подчеркивает отдаленность того самого Несбывшегося.
При встрече с девушкой, которая заставила помутнеть сознание главного героя, он говорит себе: « Я сумел бы найти общий интерес, естественный повод не упустить ее из поля своего зрения и так или иначе встретить желаемое течение неоткрытой реки». Стоит заметить частицу «бы», которая напоминает нам о Несбывшемся.
«Я проснулся при таком положении восходящего над чертой моря солнца, когда его лучи проходили внутрь комнаты вместе с отражением волн, сыпавшихся на экране задней стены» - подробное описание волн на задней стене символизирует такое же волнение в голове, такой же задней стены, но в теле человека, а точнее в его разуме.
«Вам, знаки и фигуры, вбежавшие с значением неизвестным и все же развеселившие меня серьезным, одиноким весельем - пока вы еще не скрылись, - вверяю я ржавчину своего Несбывшегося. Озарите и сотрите ее». - Теперь Несбывшееся принимает значение чего-то железного, твердого, но подвергшегося, скорее всего, силе и мощи той самой волны, из-за чего и появилась ржавчина.
««…Бегущая по волнам». Это было как звонок ночью. Но более ничего не было слышно, кроме шума в ушах, поднявшегося от резких ударов сердца, да треска карт, по ребру которых провел пальцами доктор Филатр.» - И снова глухой шум, и снова Несбывшееся, мечта. Безусловно, волнение.
Когда герой увидел корабль с дорогим ему названием, то хотелось бы обратить внимание на то, как падает свет на это самое название: «Слово «Бегущая» лежало в тени, «по» было на границе тени и света, и заключительное «волнам» сияло так ярко, что заметны были трещины в позолоте».
«Мое состояние было ни нормально, ни эксцессивно…» - занятно, что «эксцессивно» - прямой синоним слова «волнующий», а именно подобное волнующее состояние вошло в привычку главного героя.
Несмотря на то, что роман написан в прозе, в нем есть и стихи. Один матрос напевает строки:
«Волна бесконечна;
Всю землю обходит она,
Не зная беспечно
Ни неба, ни дна!» - Но ведь и Несбывшееся бесконечно, и мечтать можно постоянно. Иначе говоря, волна недосягаема.
Но в ответ к нашим размышлениям автор добавляет противоречивые рассуждения: «Кто сказал, что «море без берегов - скучное, однообразное зрелище»? Это сказал многий, лишенный имени. Нет берегов - правда, но такая правда прекрасна. Горизонт чист, правилен и глубок. Строгая чистота круга, полного одних волн, подробно ясных вблизи; на отдалении они скрываются одна за другой; на горизонте же лишь едва трогают отчетливую линию неба, как если смотреть туда в неправильное стекло. Огромной мерой отпущены пространство и глубина, которую, постепенно начав чувствовать, видишь под собой без помощи глаз. В этой безответственности морских сил, недоступных ни учету, ни ясному сознанию их действительного могущества, явленного вечной картиной, есть заразительная тревога. Она подобна творческому инстинкту при его пробуждении».
Но одна из ключевых фраз - это «Человека не понимают», не понимает и он сам себя и никто другой не в силах понять. Есть мечта, и только она позволяет утонуть в ней или плыть по течению, по волнам к этой мечте. Таким образом, можно сделать вывод, что в романе «Бегущая по волнам» образ волны воплощается в мечте, далекой и недосягаемой, периодически нахлынувшей и ощутимой и кажущейся близко, как волна.
Глава 5. Образ «волны» в поэме Александра Сергеевича Пушкина «Медный всадник»
«Мой Пушкин» - так назвал свою книгу о Пушкине Валерий Брюсов.«Мой Пушкин» - повторила Марина Цветаева. Каждый писавший о Пушкине мог бы сказать так же: важнейшая особенность Пушкина - многозначность; количество смыслов, которые можно вложить в пределы почти каждого его произведения, кажется безграничным. Продемонстрировать это можно прежде всего на Медном всаднике - о нем нередко отзывались как о произведении загадочном, подобном "вопросительному знаку". В эту "петербургскую повесть" разные читатели-критики вкладывали порой едва ли не противоположные смыслы. Познакомимся с литературной критикой.
В «Медном всаднике»наводнение, по мысли Благого, играет "служебную роль";главное событие - мятеж Евгения, наводнение только мотивирует этот мятеж. Друг другу противостоят две силы: Петр и Евгений. Петр был для Пушкина двойственной фигурой, соединением кровавого деспота с величайшим государственным деятелем - одновременно Наполеон и Робеспьер; Евгений - представителем древнейшего дворянского рода, уничтоженного Петром. Восстание декабристов было противостоянием таких же сил: "В Медном всаднике в символических образах Петра и Евгения Пушкин изображает социальную борьбу деклассированного русского дворянства с самодержавием, борьбу, одним из ярких эпизодов которой, происшедшим на глазах самого Пушкина, было восстание декабристов.
В книге Гаспарова «Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного языка» водная стихия принимает несколько значительный оборот: у священного города-камня, основание которого являет собой божественного творения, имеется мифологический антипод: демоническая сила восставшей стихии. Традиция закрепила за этим образом целую парадигму его символических воплощений: таких, как восстание адских сил, извержение вулкана, разлив вод, нашествие-нападение разбойников, вырвавшиеся на свободу дикие звери. Все эти символы тесно соотносятся друг с другом; любая жизненная ситуация, реально соответствующая одному из них (реальный потоп, или нашествие врага, и т.д.), может быть представлена посредством всей этой парадигмы в полной ее совокупности. В частности, многоразличные комбинации всех перечисленных образов использовались в свое время для символического изображения нашествия Наполеона.
Пушкин в полной мере реализует данную образную парадигму в своей картине петербургского наводнения. Потоп принимает образ апокалипсической казни (Народ // Зрит Божий гнев и казни ждет). Этот образ конкретизируется далее в виде картин военного нашествия и нападения разбойников: наступление воды названо приступом, злые волны сравниваются с ворами, свирепой шайкой, и т.д. В этом же образном ряду выступает сравнение реки с диким зверем:
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
(Клокотание вод отсылает также к образам восстания ада и извержения вулкана).
Всем этим образам, символизирующим временное торжество стихийных сил, соответствует на противоположном полюсе мифологической картины утверждение о победе над стихией Города-камня - града Петрова. Это утверждение, исполненное высокого одического пафоса, появляется в конце Вступления к поэме:
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
Другие источники дают нам несколько красочное описание:
Река Нева; больной в постели беспокойной; дышала, как с битвы прибежавший конь; её волны хищные толпились бунтуя злобно. Река Нева, на которой стоит вторая, ныне внеюридическая столица цивилизации России. Толпа - собрание людей, живущих по преданию и рассуждающих по авторитету вождей или предания. «Река времен» - глобальный исторический процесс, в котором с некоторой периодичностью (подобно волнам) появляются и исчезают поколения людей.
Наводнение, Божий гнев, божия стихия, злое Бедствие. Река Нева в период наводнения - природная стихия.
И вот
Редеет мгла ненастной ночи
И бледный день уж настает…
Ужасный день!
Для обыденного восприятия ужас - в надвигающемся на город наводнении, причиной которого является изменение направления течения реки Невы под влиянием сильного западного ветра.
Нева всю ночь
Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури…
И спорить стало ей невмочь…
Информация второго смыслового ряда раскрывается через несогласованное по падежам местоимение «их». М.М. Сперанский писал в своих «Проектах и Законах»: «Народ всегда и для всех ужасен, когда вопль его совокупится воедино…» Но чьей «буйной дури» не смогла преодолеть толпа? Кто эти «их», на которых поэт пытается сосредоточить внимание читателя? Ответ лежит на поверхности, хотя и не высказан прямо: в направлении ветра, вызывающего наводнение Невы, - ветра Западного.
Внешне революционные процессы всегда выглядят стихийными и неуправляемыми, т.е. как бы идущими снизу и потому естественным кажется, что «волны народного гнева» сами врываются в подземные подвалы тюрем. Однако, одним не русским словом в подземные «каналы» поэт предупреждает читателя о существовании второго смыслового ряда описываемых явлений, подразумевающего скрытый механизм искусственной канализации этих процессов извне.
Пред нею
Все побежало. Все вокруг
Вдруг опустело - волны вдруг
Втекли в подземные подвалы,
К решеткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь, как тритон,
По пояс в воду погружен.
И, наконец, наиболее близко к «волнам» в своем анализе поэмы подходит Александр Архангельский:
Для самого Пушкина волны неведомы, но не пустынны, а жизнь обладает ценностью независимо от того, велика ли она, государственная или, напротив, бедна и даже убога. Его герой поступает вопреки этой истине и тем самым еще более отдаляется от авторского идеала.
История растревожена, природа больна («Нева металась, как больной»), счастье Евгения разрушено, а сущность российского бытия осталась прежней - творческая воля царя ничего не смогла изменить в ее составе.
Так сквозной эпитет «бедный» оказывается точкой пересечения всех линий конфликта «Медного Всадника». Он напоминает волну, возникшую от столкновения воли державного основателя с убогой реальностью, окружавшей его, и прокатившуюся через все пространство повести. И эта потаенная волна оборачивается волной настоящей - наводнением, соединяя два сюжета «Медного Всадника», где кульминацией стала единственная встреча героев, которой лучше бы не было.
Таким образом, можно сказать, что Пушкинское понимание процессов намного глубже, чем у современников: он различает видимое обыденному сознанию структурное и невидимое бесструктурное управление. Значение образа волны многогранно, но, несомненно, несет в себе очень большую роль
Вывод
Зачастую писатели берут одни и те же символы, но каждый вносит свое значение, при этом кардинально меняя обыденное представление о слове, или же углубляется в корень его происхождения. Действительно, в ходе работы была выяснена многогранность слова «волна», его значение в мифологии и в творчестве каждого из писателей. И даже у одного человека это слово «перетекало» из одного смысла в другой. Как бы то ни было, все это можно объяснить целевыми задачами каждого из авторов. Если Пушкин был сторонником декабристов, революционно настроен, недоволен властью, то и его «волны» кипели страстью, будь то это толпа или же безумная стихия, восставшая против мнений света. Грин же придерживался более мирных мыслей и его «волна» - это в целом воплощение Несбывшегося, недосягаемой далекой мечты. Волна у Хлебникова - это и волны, изобилующие у него в контекстах влажной образности, и образ законов времени.
Использованная литература
1.В.В. Похлёбкин / Словарь международной символики и эмблематики. М.: «МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ». - 2001. - С. 104-106
.Е.А. Титаренко, Е.Ф. Хадыко /Литература в схемах и таблицах. М.: Эксмо, 2013. С.18
.А.А. Ревякина. А.Н. Островский, А.П. Чехов и литературный процесс ХIX-ХХ ВВ.: «Интрада». - 2003. - с. 458
.В.П. Григорьев/ Будетлянин. - М.: Языки русской культуры, 2000. - С. 725-726
.А.С. Грин /Бегущая по волнам. - М.: «Художественная литература». 1987. С. 3-6,8-10,12,15-16, 20, 68, 76, 80, 87, 90
.Ефим Эткинд /Сколько смыслов в "Медном всаднике"? - «Русский Журнал». 1999
.В. Спасович. Пушкин и Мицкевич у памятника Петра I. Пушкин, Сочинения, т. 2. Москва, 1885.
.Дмитрий Благой. Социология творчества Пушкина.1929. Второе издание. Москва, 1931, стр. 271, 277.
.Б.М. Гаспаров. Поэтический язык Пушкина как факт истории русского литературного языка. - С.-Петербург: «Академический проект» 1999. С. 297-298
.Внутренний предикатор СССР. Медный всадник - Это ВАМ не Медный змий… С.-Петербург. 1998.
.А.Н. Архангельский.Стихотворная повесть А.С. Пушкина «Медный Всадник». Учебное пособие.