Полемика между славянофилами и западниками
Введение
В 30-е годы XIX века русская общественно-политическая мысль оказалась в кризисе. Этому явлению предшествовало с одной стороны, возраставшее национальное самосознание, кризис феодальных отношений и сильное влияние европейского Просвещения, которое к тому же поддерживалось (хотя и выборочно) русскими императорами. И с другой стороны - смена политической конъюнктуры в сторону усиления самодержавия и реакции, обозначивших застой общественно-политической жизни после воцарения в 1825 г. Николая I. Кроме того, восстание декабристов против верховной власти на Сенатской площади потрясло русское общество.
В этих условиях образованная часть общества окончательно лишается возможности политической и социальной активности. Однако этими негативными обстоятельствами создаются предпосылки для рефлексии, для поисков нового мировоззрения. Ибо течения, господствовавшие в XVIII веке - вольтерьянство, масонство и другие, - были скорее умонастроением, чем мировоззрением. Им недоставало глубины, четкости, не говоря уже о самостоятельности. Реакционная эпоха Николая I (1825-1856) была эпохой пробуждения русской мысли.
Толчком к этому пробуждению явилось влияние немецкой идеалистической философии (Канта, Фихте и особенно Шеллинга и Гегеля), пришедшей на смену Вольтеру и французским энкциклопедистам. Еще вначале 20-х г. XIX в., вместо политических кружков в России начинают появляться философско-литературные кружки - молодых русских шеллингианцев и гегелианцев («любомудры»). В этих кружках в 30-е годы и произошел первый раскол между двумя мировоззрениями - национально-религиозным и религиозно-философским (славянофилы) и - космополитическим и социальным (западники). Именно с этого раскола берет свое начало самостоятельная русская философская мысль. Здесь впервые был поставлен вопрос об историческом предназначении России и ее верховном идеале. Один из основоположников славянофильства Иван Васильевич Киреевский писал: «Нам необходима философия, все развитие нашего ума требует ее…».
Западники считали, что России следует полностью идти по европейскому пути развития, славянофилы напротив, полагали, что России необходимо порвать с Европой и вернуться на «исконно русский» путь, прерванный реформами Петра I. Именно эти два направления русской общественно-политической мысли, а точнее их идейной дискурс в рамках одной (русской) культуры и выступает объектом нашего исследования.
В свое время известный русский философ Николай Александрович Бердяев так интерпретировал любовь к России со стороны славянофилов и западников: «первые ее любили как мать, вторые как дитя». Действительно, для первых Россия была великой державой, со своими сложившимися государственными институтами и особенностями быта. Она уникальна и самодостаточна, и претендует на звание отдельной цивилизации. Для вторых же Россия была молодой страной, народ которой обладает большими задатками и ко многому призван, однако мало преуспел в истории. Так, один из лидеров западничества, А. И. Герцен писал: «Удивляюсь, как славянобеснующиеся не понимают истории, не понимают европейского развития, - это помешательство. Славяне в будущем, вероятно, призваны ко многому, но что же они сделали со своим стоячим православием и чуждостью от всего человеческого?»
Противоположные позиции были обусловлены ответами на вопросы, поставленные уже упомянутым славянофилом Киреевским: «Изнутри ли собственной жизни мы должны заимствовать просвещение или получить его от Европы? И какое начало мы должны развивать внутри собственной жизни? И что мы должны заимствовать от просветившихся прежде нас?» Каждое из названных течений было по-своему глубоко и оригинально, ставило перед обществом важнейшие философские, исторические и общественно-политические проблемы, представляло выдающееся явление в интеллектуальной и культурной жизни страны.
Содержательные дискуссии между славянофилами и западниками и возникшими вокруг них вариациями и ответвлениями продолжались с переменным успехом весь ХIХ век и перешли в век ХХ-й, докатываясь отдельными «волнами» и до наших дней в страстных дискуссиях политиков, историков, социологов, экономистов и культурологов о дальнейших путях развития и будущем русского народа. Причем одна такая волна способна превратиться в самую настоящую стихию, которая не только напоминает, но и даже превосходит по своей остроте оригинальный спор славянофилов и западников в 40-е-50-е гг. XIX в. Речь, конечно, идет о современном дискурсе евразийцев и либералов о дальнейшем пути развития России. Первые видят будущее России в реализации концепции «русского мира», вторые в интеграции в европейские структуры ЕС и НАТО. В этом отношении спор славянофилов и западников не потерял своей актуальности и по сей день. Поэтому, что б осмыслить раскол современного русского общества на вышеназванные два политических течения, дебаты которых в силу обострения международных отношений после Крымской весны, становятся особенно острыми и злободневными, нам необходимо обратиться вглубь нашего исторического прошлого.
Было бы, конечно, ошибкой полностью отождествлять сущность и смысл полемики между западничеством и славянофильством вчера и сегодня, ибо эти понятия наполнились ныне во многом новым содержанием, ибо время неумолимо формирует другие условия существования в социальной среде, расставляет иные акценты, ставит свои задачи. Но еще большей ошибкой являлось бы полное игнорирование нашей истории, ее духовного и идейного наследия, ее уроков.
Соответственно, задача данного исследования заключается в том, что бы раскрыть суть разногласий о пути развития России между славянофилами и западниками. Отсюда вытекают следующие цели: - 1) раскрыть идейное содержание славянофильства и западничества, 2) показать, в чем они были не согласны, и в чем - солидарны, 3) пролить свет на историческое значение дискурса.
Предвестником идеологический дискуссии стали «Философские письма» (1836 г.) Петра Яковлевича Чаадаева. В них автор ясно сформулировал антитезу «Россия - Запад». По своим убеждениям Чаадаев был консервативным романтиком. Отсюда его пессимизм в отношении возможностей наверстать упущенное и утраченное в рамках цивилизационного выбора - православного «изоляционизма», совершенного в свое время Россией. Проблема состояла в том, что гонка, по мысли Чаадаева, разворачивалась на поле культуры и простое заимствование чуждых отечественной почве идей, моделей поведения, а тем более технологических инноваций в целом не решало проблемы. Развитие предполагает наличие элемента органичности, преемственности, чего в русской истории нет. Тем не менее, Чаадаев признавал, что любит Россию, хотя и по-своему. Прежде всего, он считал, что России предстоит перенять исторический опыт Западной Европы, и с помощью него обойти Запад в цивилизационном развитии.
Его выводы явились концентрированным выражением формирующегося национального самосознания, а также тех процессов, которые происходили в русской культуре и связывались, прежде всего, с разделением общества на приверженцев разума и сторонников веры, на защитников индивидуализма и сторонников общинности.
I. Славянофильство
Возникновение славянофильства связано с выходом в свет рукописной работы Алексея Степановича Хомякова <#"justify">Важно отметить, что славянофилы противопоставляли не Европу России, но старую Россию (Древнюю Русь) - новой (Империи). Мало того, они верили, что будущая русская культура впитает в себя все положительные начала европейской культуры, но ассимилирует их на основе православия. Их движущей силой была вовсе не ненависть к Западу, а именно борьба за русскую самобытность.
Идейной основой русской самобытности, согласно славянофилам, было восточное христианство. Западные ветви христианства, католицизм и протестантизм, содержащие в себе начала рационализма и индивидуализма, оказались неспособными направить народы Европы на тот путь, по которому издавна следовал русский народ, руководствовавшийся православием. Вместе с тем, славянофилы выражали недовольство современной им православной церковью из-за ее подчинения светской власти. Ведь она (церковь) должна быть не бюрократической организацией под названием «Святейший Правительствующий Синод», а способом мышления русского народа на добровольных началах без какого-либо принуждения сверху.
Особенностью православия являлась соборность. Под ней понималось единство людей на основе веры в традиционные христианские ценности. Идея соборности снимала с повестки дня проблему свободы личности, ведь именно соборность выступала гарантом духовной ценности личности, свободы каждого и единства всех членов общества. Западное общество и государство построено на начале личности, ставящей себя безусловным мерилом всего, поэтому они представляют собой искусственные ассоциации без духовного содержания. А для подлинного сплочения общества в его стремлении к нравственному обновлению нужен единый закон, обязательный для всех и каждого. Закон, осмысленный рациональным способом из либеральной идеи о свободе личности, является, в лучшем случае, его суррогатом. И только народы, сохранившие истинную веру (т.е. православие), могут открыть для себя этот закон путем мистического прозрения. Этот высший божественный закон - закон всеобщей любви. Под любовью подразумевается несколько индивидуальное психическое переживание, а взаимное уважение друг к другу, единодушие в вере и солидарность в разделяемых православных ценностях. Славянофилы ясно отдавали себе отчет, что лишь немногие способны на всеобщую любовь, более того, такая любовь ко всем людям, выражающаяся в психическом состоянии, является огромным подвигом. Кроме того, личность не подавляется в общине, а раскрывается, как в хоре. Сравнение соборного общения с хором ориентирует на восприятие соборности как единства, достигаемого совместными усилиями людей в общении. Все аспекты соборности (духовный, личностный, социальный, политический) рассматриваются славянофилами в диалектической связи двух начал - свободы и единства, противоречие которых примиряется в любви. Больше того, эти два начала взаимопроникают друг в друга благодаря гармонизирующей их любви. Это обстоятельство дало основание многим исследователям трактовать соборность посредством понятия «любовь». Например, Бердяев определят соборность, как свободное единство в любви. Другой русский философ Н. О. Лосский дает схожее определение соборности, как сочетания «любви и единства многих на основе их общей любви к одним и тем же ценностям».
Материальная реализация идеи соборности выражалась в виде сельской общины. Она была тем основным элементом, который определяет собой всю жизнь русского общества, и предохраняет его от пороков, особенно от эгоизма. Идея соборности очень органична русской духовной культуре. Она широко представляется в произведениях древнерусского искусства и литературы, однако она не подвергалась теоретическому анализу и не имела даже специального терминологического определения. Славянофилы первые придали соборности статус философской категории и объекта философских исследований.
Хомяков огромную историческую миссию возлагает не на дворянство, а именно на сельскую общину. Он страстно пытается доказать превосходство народа над образованной элитой. Высшими достоинствами народной жизни объявляются братство, цельность жизни, быт общинный. К. Аксаков отстаивает положение о народе как о «разумной стихии общества, имеющей нравственную волю» и «глубокие убеждения», а не как бессознательной массе людей. Именно народ являлся единственным и постоянным действователем в истории.
Идеалы патриархального крестьянства, в свою очередь, должны быть распространены на все русское общество в целом, тем самым будут устранены любые классовые противоречия, которыми так раздираемы нестабильные европейские. Мысли славянофилов о бесклассовом обществе были результатом влияния идей французского, утопического социализма. Так, упомянутый выше Кавелин писал, что славянофилы представляли человеческое общество, проникнутое нравственными стремлениями, без вражды сословий, без антагонизма власти и народа, общество, живущее между собой в любви, согласии и единении.
В политическом отношении соборность выражалась в самодержавии, составляющее государственную специфику России. Однако славянофилы критиковали современное им самодержавие за формализм, отсутствие связи с народом, бюрократизм и полицейский произвол. Самодержавие, по мысли славянофилов, - не аппарат принуждения, а нравственная сила, способная сплачивать общество. Они надеялись, что в будущем самодержавие сможет сочетаться с широкой гласностью и всенародным представительством.
Славянофильский кружок и славянофильство как особое направление в общественной мысли прекратили свое существование в самом начале 1860-х гг. со смертью в 1856 г. И. Киреевского, в 1860 г. - Хомякова и К. Аксакова. Из славянофильства ушли наиболее творческие силы, придававшие ему неповторимое своеобразие, делавшие кружок значительным явлением общественной жизни. Изменилась и сама объективная обстановка. Отмена крепостного права в 1861 г. и последующие реформы изменили соотношение сил в обществе, а вступившие в свои права капиталистические отношения, неизбежно разрушающие сельскую общину, полностью развеяли мечту славянофилов о возрождении России на основе крестьянской патриархальности. Вместо прежних проблем возникали новые, требовавшие иных подходов. Но полемика между славянофилами и западниками не потеряла своей актуальности - на смену славянофилами пришли народники, почвенники и толстовцы, а западникам - либералы и социал-демократы.
Очень важно отметить, что консервативные тенденции переплетались у славянофилов с либеральными: неприятие крепостного права и полицейского деспотизма не менее для них характерно. Как уже упоминалось выше, они верили в широкую гласность и народное представительство при самодержавии. Они выступали за промышленную модернизацию, считали неизбежным и нужным в России развитие банковских и акционерных обществ. Правительству они казались подозрительными как из-за либеральных тенденций своего учения, так и из-за свойственного им «русского патриотизма», выражавшегося в идеализации русского народа, которая сочеталась с критикой зависимости русских царей со времен Петра Великого от влияния немцев в России. Славянофильская народность не была тождественна теории «официальной народности» - государственной идеологии того времени, провозглашенная министром народного просвещения, графом С. С. Уваровым в его формуле «православие-самодержавие-народность». Как уже упоминалось выше, для славянофилов важнее всего было внутреннее содержание традиционных, русских ценностей, представляемых на добровольных началах любви и взаимопонимания. В формуле же Уварова славянофилы слышали лишь отзвуки истины, заглушаемые насилием и произволом жандармов.
В этих либеральных тенденциях (за исключением критики русский царей со времен Петра I) славянофилы были едины со своими оппонентами западниками (те критиковали царей за недостаточную последовательность в либеральном реформизме). Оба направления русской политической мысли выступали за широкие реформы, причем проводиться они должны только сверху без революционных потрясений. Они полагали, что через печать, через дискуссии в интеллектуальных кружках они смогут донести до правительства свои прогрессивные мысли. Отличие было в том, что каждый вкладывал, сквозь призму своих мировоззрений, свое понимание в необходимость преобразований в России. Мы пролили свет на основные идеи славянофилов, и их интерпретацию общественного прогресса. Теперь перейдем непосредственно к западничеству.
II. Западничество
Западничество представляло собой либеральное течение русской общественно-политической мысли, оформившееся в 40-х гг. XIX в. в полемике со славянофильством. Западники стремились, чтобы Россия усвоила высшие достижения европейских наук и плоды Просвещения, достигла тех же высот социально-экономического и политического развития, не преувеличивала бы различий в традициях и психологии, значения религии и церкви, научилась полностью ценить и признавать политическую и экономическую свободу и идеи человеческих прав и равенства людей не только перед Богом, но и в реальной социальной жизни. Классическое западничество представляло собой секулярное и космополитическое движение, хотя и не чуждое внецерковному христианству и патриотизму.
Образование западнического движения можно условно поделить на три этапа - первый связан с основанием философского кружка Николаем Владимировичем Станкевичем в 1831 г. для изучения немецкой классической философии, пришедший на смену кружку любомудров, который занимался тем же. Вокруг него собрались, как будущие идейные западники, в частности, Виссарион Григорьевич Белинский, Михаил Александрович Бакунин, Борис Николаевич Чичерин, Александр Иванович Герцен, Николай Платонович Огарев, Тимофей Николаевич Грановский, Василий Петрович Боткин, так и упомянутые в первой главе славянофилы. Второй этап связан с выходом в свет сильно нашумевших «Философских писем» Чаадаева, внесшие смуту, как в кружок, так и в общество. И третий этап ознаменует собой издание статей Белинского под общим название «Россия до Петра Великого» в 1840 г., которые стали своеобразным манифестом западничества. К этому времени, в связи с отъездом Станкевича за границу, его кружок перестал существовать.
Вместе с тем уже вначале 1840-х гг. выявилась неоднородность российского западничества. В их среде возникает полемика по целому ряду социально-политических и философских проблем. В результате движение оформилось на два направления - революционно-демократическое (левое западничество) и либеральное (правое западничество). К числу первому относились Белинский, Герцен и Огарев, ко второму Грановский, Константин Дмитриевич Кавелин, Боткин, Павел Васильевич Анненков, Иван Сергеевич Тургенев, Иван Александрович Гончаров и др. Правое крыло было более многочисленным, чем левое. Главное отличие заключалось в том, что если правые западники опирались в своих идеях на уже готовый и состоявшийся в своих формах и институтах Запад, то левые опирались на будущий, социалистический Запад, на идею, которая нигде и никогда предметно еще не воплощалась. Западноевропейский строй их привлекал потому, что давал возможность для простых масс бороться за свои интересы против капиталистов за социализм.
Окончательный разрыв между ними произошел после революции во Франции 1848 г., во время которой на почве разных интересов произошли серьезные столкновения между революционными демократами и буржуазией во время июньского восстания в Париже. Правые западники поддержали буржуазию, а левые радикалов, что привело к их окончательному отмежеванию.
Западники публиковались, в основном, в таких изданиях, как «Отечественные записки» (с 1839), «Современник», «Русский вестник» (с 1856), «Атеней» (1858 - 1859), газета «Московские ведомости», «Санкт-Петербургские ведомости», литературные сборники «Физиология Петербурга» (1845), «Петербургский сборник» (1846).
Философскую основу западничества составляло левое гегельянство (А. Руге, Б. Бауэр, Л. Фейербах). Признавая объективный характер естественноисторического процесса, западники особенно ставили ударение на его однонаправленности. История в этом свете становилась своего рода константным движением прогресса. Концом истории провозглашалось создание такой общественно-политической формации, которая обеспечит свободу и гармоничное развитие каждого. Именно в этом направлении движется Западная Европа. Российское же самодержавие является существенным препятствием на пути социального прогресса, поэтому должно быть заменено западным аналогом монархического строя - конституционной монархией с парламентом.
Западники ориентировались на либеральное понимание свободы личности. Самодостаточная и независимая личность была целью социально-политического развития общества и занимала центральное место в их философии. В противовес соборности славянофилов западники противопоставляли совокупность автономных и сознательных индивидов или «разумно-эгоистичных» индивидуалистов, умеющих разумно воспользоваться демократическими свободами. Сельскую общину ждет исчезновение, а на ее смену должно прийти фермерское хозяйство, по аналогии с развитием Западной Европы. Такая идея основана на либеральной вере в человека и его разум, который сможем очертить границы свободы, за которыми человек уже становится безвольным рабом своих страстей.
Полярная оценка народа среди западников и славянофилов обусловлена тем, что первые изучали его с точки зрения социальных свойств, а вторые - с национальных и религиозных. Западники рассматривали проблемы русского человека вне его конфессиональной принадлежности, без учета особенностей православного сознания, потому что были одни атеистами, другие - деистами, Чаадаев и вовсе был католиком. Неудивительно, что приобщение России к западной цивилизации мыслилось западниками отходом от православия, как от официальной идеологии.
Результатом деятельности западников можно считать формирование либерального направления в русской общественной мысли (Грановский, Кавелин и Чичерин). Появился специфический, русский либерализм, сторонникам которого не были чужды идеи патриотизма и даже православия. Его сторонники выступали за сильную власть с постепенным взращиванием либеральных идей с учетом русских реалий.
Заключение
Эпоха 40-х-50-х гг. XIX в. была замечательным временем в истории русской общественной мысли. Реформы по модернизации и либерализации России Петра Великого, просвещенный абсолютизм Катерины II и либеральные проекты при Александре I подготовили благодатную почву для рождения отечественной философии. Умственное движение в рассматриваемые годы неуклонно шло от идеализма к реализму и мало-помалу приобрело характер протеста против засилья сковавшей общественную жизнь и мысль официальной системы, кратко сформулированной в универсальной формуле: «православие-самодержавие-народность». В литературе и общественно-политической мысли того времени окончательно определились два основных направления: славянофилы и западники.
Они были некогда одним философским кружком, который занимался изучением немецкой идеалистической философии. Но голос «лирического поэта русского западничества» Петра Яковлевича Чаадаева, громко раздавшийся в 1836 г. в виде тезиса «Россия - Запад», пробудил всю мыслящую Россию и расколол не только кружок, но и общество в целом. Россия в данную эпоху вступает в период разложения феодально-крепостнических отношений, происходит рост национального самосознания после Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов 1813-14 гг. Соответственно, русская культура вступила в фазу рефлексии, встав перед актуальными вопросами бытия: кто мы, и куда мы идем? «Лирический поэт» отобразил эту рефлексию по-своему. С одной стороны, он видел путь России вместе с Европой и ее передовыми достижениями в области наук, культуры и философии. Однако мыслитель не нашел на русской почве соответствующих, благоприятных условий для воссоздания опыта Запада. Такие негативные строки о России, ее истории и культуре общество прочитало впервые. В них было достаточно субъективных, авторских искажений, но и горькой правды тоже было не мало. Стоит нужным отметить, что подобный пессимизм (хотя и явно преувеличенный) касательно оторванности России в ментальном, политическом и культурном плане от Европы для того времени, был, все-таки, простителен. Почему? Дело в том, что западникам той эпохи не были известны многие факты из геополитики, которые доказывают, что физико-географические условия среды любого государства (в частности, природные ресурсы, климат, наличие выхода к морю или океану, положение по отношение к другим государствам и т.д.) существенно влияют на формирование политического устройства государства, а также на ментальность и культуру его этноса (этносов). Формирование обуславливается стремлением занять доминирующее положение в регионе с целью надежно обезопасить свои границы или же оно диктуется элементарным выживанием в среде агрессивных стран-соседей. На протяжении многострадальной истории России, чаще всего, ведущую роль во внешней и внутренней политике занимал второй фактор. И вполне закономерным образом из него исходил первый - желание стать империей. Как писал еще выдающийся русский философ и политолог А. С. Панарин, «Россия может существовать только в качестве мировой империи. Не в силу особой геополитической алчности, а в силу законов высококонкурентной среды в Евразии, где слабое государство в важнейшем пространстве мирового хартленда никто терпеть не будет». Поэтому весьма страшно слышать русофобские изречения некоторых современных, идейных наследников западничества в свете вышеприведённых фактов. Особенно бездумными в этом отношении выглядят попытки искусственного насаждения западных институтов на русскую почву в 90-е гг. XX в.
И вместе с тем, также непонятны слова некоторых идейных наследников славянофильства о русской исключительности и неприятии западноевропейского, исторического опыта. Ведь не стоит забывать, что заимствование западного опыта в виде преобразований Петра Великого, просвещенного абсолютизма Екатерины II, и реформ Александра II существенно изменили облик России, причем в лучшую сторону. У нас появились университеты и ученые, светские поэты и писатели, создавшие неповторимые «золотой» и «серебряный» века в истории русской литературы. Появилась отечественная философия с очень богатым и ценным наследием, и своя политическая мысль. И современники с высоты своего времени могут по достоинству оценить западный опыт в России.
Кроме того, данный дискурс проходил внутри одной, русской, культуры, ставший возможным именно благодаря внешнему диалогу с европейскими культурами. И эта полемика питала русскую культуру, давала ей способность для творческого развития. Это было взаимное духовное обогащение, а не борьба на уничтожение. Вне этого диалога не могло быть никакой позитивной динамики и творческого развития.
Роль и значение этих двух «школ» в истории отечественной культуры и философии трудно переоценить: это, по сути, были два первых, глубоко национальных, самостоятельных, широких философских течения. Суть их полемики сводилась к желанию видеть свое Отечество на должном уровне с другими цивилизованными странами Европы. Но пути достижения они видели по-разному, и вкладывали в них свой смысл.
После крушения СССР в 1991 г. и сопутствующей ему коммунистической идеологии Россия снова встала перед вопросами: кто мы, и куда мы идем? И что б ответить на эти вопросы, нам стоит обратиться к результатам давней, но очень актуальной и плодотворной дискуссии, происходившей в последней трети XIX в. между сторонниками европеизации и приверженцами самобытности.
Список используемой литературы
1.Бердяев Н.А. Константин Леонтьев. Очерки из истории русской религиозной мысли. Алексей Степанович Хомяков. - М.: АСТ, 2007. - 445 с.
.Богданов А. В. П. Я. Чаадаев как критик концепций славянофильства // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота, 2011. - № 7 (13) - С. 31-36.
.Герцен А. И. Собрание сочинений: в 30 т. - М.: АН СССР, 1954. - Т. 2. Статьи и фельетоны, 1844-1846. Дневник, 1842-1845 - 512 с.
.Головятинская М.Д. Философия истории русского западничества: стратегия подражания (к постановке проблемы) // Вестник ВолГУ. - Волгоград, 2005. - Сер. 7. Вып. 4. - С. 41-49.
.Гросул В.Я., Итенберг Г.С., Твардовская В.А. Русский консерватизм XIX столетия. Идеология и практика. - М.: Прогресс-Традиция, 2000. - 440 с.
.Демидова Е. В. А. С. Хомяков как один из основателей славянофильского движения в России XIX века // Гуманитарные ведомости ТГПУ им. Л. Н. Толстого. - Тула, 2012. - № 1. - С. 3-10.
.Днепровская И.В., Засухина В.Н. Соборность, как принцип правовой организации общества в философии славянофилов // Исторические, философские, политические и юридические науки, культорология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. - Тамбов: Грамота. - № 6 (20) - 2012. - С. 93-99.
.Дмитриев С. С. Раннее славянофильство и утопический социализм // Вопросы истории. - М.: РАН, 1993. - № 5. - С. 24-40.
.Засухина В. Н. Идея соборности как органичный элемент русской духовной культуры // Гуманитарный вектор. - Чита, 2008. - № 4. - С. 20-26.
.Кавелин К. Д. Полное собрание сочинений: в 4 т. - СПб.: тип. Стасюлевича, 1899. - Т. 3. Наука, философия и литература : исслед. очерки и заметки. - 1256 с.
.Киреевский И. В. Избранные статьи. - М.: Современник, 1984. - 382 с.
.Киреевский И. В. Полное собрание сочинений: в 2 т. - М.: Путь, 1911. - Т. 1. - 289 с.
.Кантор В. Русский европеец, как явление культуры (философско-исторический анализ). - М.: РОССПЭН, 2001. - 704 с.
.Лосский Н.О. История русской философии. - М.: Советский писатель, 1991. - 480 с.
.Липич Т. И. Славянофильство и западничество: концептуальная оппозиция доктринам классической немецкой идеалистической философии? // Научные ведомости БГУ. - Белгород, 2010 - № 14 (85). - С. 5-16.
.Липич Т. И. К характеристике славянофильства // Научные ведомости БГУ. - Белгород, 2008. - № 8 (48). - С. 151-157.
.Левицкий С. А. Очерки по истории русской философии. - М.: Канон, 1996. - 496 с.
.Овсянникова Т.А. Православный тип личности в философском наследии славянофилов // Вестник МГТУ. - Майкоп, 2009. - № 3. - С. 3-6.
19.Панарин А. С. О державнике-отце и либеральных носителях «Эдипова комплекса» - <http://www.patriotica.ru/actual/panarin_edip.html>.
.Сильнова Е. И. Идея соборности и проблема социальной интеграции в учении славянофилов // Философия и общество. - М.: Наука, 2006 - № 4. - С. 112-125.
.Труды. Сборник IV. А. С. Пушкин. А. Н. Островский. Западники и славянофилы. - под. ред. Н. Л. Мещерякова. - М.: Соцэкгиз, 1939. - 236 с.
.Чаадаев П. Я. Полное собрание сочинений и избранные письма: в 2 т. - М.: Наука, 1991. - Т. 1. - 768 с.
.Чаадаев П. Я. Статьи и письма. - М.: Современник, 1989. - 622 с.
.Широкова М. А. Соотношение принципов личной свободы, народности и соборности в славянофильской социальной философии // Вестник ТГУ. - Томск, 2011 - № 349. - С. 64-66.
.Шнейдер К. Генезис русского либерализма: постановка проблемы // Власть. - М., 2009. - № 6. - С. 127-129.
.Янковский Ю. Патриархально-дворянская утопия. Страница русской общественно-литературной мысли 1840-1850-х годов. - М.: Худож. лит., 1981. - 373 с.