Особенности деятельности якобинского правительства в период Великой французской революции
ВВЕДЕНИЕ
Народное восстание 31 мая - 2 июня 1793 г., во главе которого стоял повстанческий комитет Парижской коммуны, привело к изгнанию жирондистов из Конвента и положило начало периоду правления якобинцев. Французская революция вступила в свой завершающий третий этап (2 июня 1793 г. - 27 июля 1794 г.). Государственная власть, уже сосредоточенная к этому времени в Конвенте, перешла в руки вождей якобинцев - небольшой политической группировки, настроенной на дальнейшее решительное и бескомпромиссное развитие революции.
Из составляющих знаменитой триады «Свобода, Равенство, Братство» наибольшей популярностью в годы Французской революции конца XVIII в. пользовался лозунг свободы. Это не было случайным. Идея свободы издавна была в центре внимания европейской общественной мысли. Со времен античности умы философов занимала проблема противоречий между потребностями общества и правами личности, властью и свободой. Христианские богословы рассуждали о соотношении божественного промысла и свободы воли человека. Вопрос о гражданской, политической и духовной свободе неизменно поднимался в философских учениях нового времени.
В век Просвещения во всех случаях, когда речь заходила о справедливом общественном устройстве, понятие свободы неизменно оказывалось ключевым. О какой же свободе мечтали люди во Франции XVIII в.? С одной стороны, тогда еще было живо представление о сословно-корпоративных свободах, которые основывались на устоявшихся традициях и выражались в форме привилегий. Их существование было одним из проявлений юридического неравенства, царившего во французском обществе Старого порядка. Каждая группа и каждый общественный институт защищали принадлежавшие им свободы. Так, духовенство пеклось о свободах галликанской церкви, дворяне - о привилегиях и вольностях дворянства, провинциальные штаты - об ослаблении налогов от гнета и иных привилегиях для своей провинции, городские власти - о вольностях для данного города.
С другой стороны, появилась мысль о свободе как естественном и неотъемлемом праве каждого человека, т.е. свободе, неотделимой от равенства. Деятели французской революции конца XVIII в. восприняли ее именно в этой трактовке и сделали своим знаменем.
Концепцию личной свободы, от рождения являвшейся неотъемлемым правом каждого индивида, в равной мере пропагандировали многие философы-просветители. При этом они полагали, что в окружающем их реальном мире царит тирания. Трактат Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре» открывала ставшая крылатой фраза: «Человек рождается свободным, но повсюду он в оковах». Этот несовершенный строй должен был исчезнуть, уступив место идеальному с точки зрения просветителей обществу, где частные свободы и привилегии сословий, провинций, городов, общин отвергались во имя всеобщей свободы человека и гражданина.
В спорах о Великой французской революции, которые вели отечественные исследователи в последнее десятилетие, немало внимания уделялось эпохе Конвента. Это не удивительно: после 1917 г. якобиноцентризм стал одной из наиболее характерных черт отечественной историографии данной темы. Но если в 30-х и 60-х годах полемика разворачивалась главным образом по вопросу о классовой сущности власти 1793 - 1794 гг., то в наши дни объектом критики стали авторитаризм и террористический характер якобинской диктатуры. Переоценки носят концептуальный характер, в основе их - признание приоритета общечеловеческих ценностей перед принципами революционной морали и целесообразности. Тем важнее кажется сегодня обращение к опыту иных, немарксистских направлений в изучении французской истории конца XVIII в. Этим и определяется актуальность данной работы.
В современной науке возникли разногласия по поводу названия, либо якобинская республика, либо якобинская диктатура. Этот термин носит двоякий характер, республика это внешняя форма организации якобинской власти, диктатура это сущность формы организации якобинский власти, поэтому и возникают разногласия.
Целью данной работы является рассмотрение особенностей деятельности якобинского правительства в период Великой французской революции. Данная цель позволила сформулировать следующие задачи курсовой работы:
. Показать путь якобинцев к власти.
. Проанализировать мероприятия якобинцев в политической сфере.
. Рассмотреть особенности якобинского террора.
Глава 1. Путь к власти
1.1 Образование, организационная структура и социальная база якобинского клуба
Начиная с XIX века термин «якобинцы» употребляется не только для обозначения исторических членов Якобинского клуба и их союзников, но также как название определённого радикального политико-психологического типа.
Якобинский клуб имел громадное влияние на ход французской революции 1789 г. Не без основания было сказано, что революция росла и развивалась, падала и исчезла в связи с судьбой этого клуба. Колыбелью Якобинского клуба был Бретонский клуб, то есть совещания, устроенные несколькими депутатами третьего сословия Бретани по прибытии их в Версаль на генеральные штаты ещё до открытия их.
Инициатива этих совещаний приписывается дЭннебону и де Понтиви, принадлежавшим к числу наиболее радикальных депутатов своей провинции. Вскоре в этих совещаниях приняли участие депутаты бретонского духовенства и депутаты других провинций, державшиеся разных направлений. Тут были Сиейс и Мирабо, герцог д'Эгильон и Робеспьер, аббат Грегуар, Барнав и Петион. Влияние этой частной организации дало себя сильно почувствовать в критические дни 17 и 23 июня.
Когда король и Национальное собрание перешли в Париж, Бретонский клуб распался, но бывшие его члены стали снова собираться сначала в частном доме, потом в нанятом ими помещении в монастыре якобинских монахов (Доминиканского ордена) близ манежа, где заседало Национальное собрание. В заседаниях принимали участие и некоторые из монахов; поэтому роялисты прозвали членов клуба в насмешку Якобинцами, сами же они приняли наименование Общества друзей конституции.
На самом деле политическим идеалом тогдашнего якобинского клуба была конституционная монархия, как её понимало большинство Национального собрания. Они называли себя монархистами и признавали своим девизом закон. С точностью дата открытия клуба в Париже - в декабре 1789-го или январе следующего года - неизвестна. Устав его был составлен Барнавом и принят клубом 8 февраля 1790 г. Неизвестно (так как сначала не велись протоколы заседаний), когда стали принимать в число членов посторонних, то есть не-депутатов.
Когда число членов разрослось, организация клуба значительно усложнилась. Во главе стоял председатель, избиравшийся на месяц; при нём было 4 секретаря, 12 инспекторов, и, что особенно характерно для этого клуба, 4 цензора; все эти должностные лица избирались на 3 месяца: при клубе было образовано 5 комитетов, указывающих на то, что самый клуб принял на себя как бы роль политического цензора по отношению к национальному собранию и Франции - комитеты по представлению (цензуре) членов, по надзору (Surveillance), по администрации, по докладам и по переписке. Сначала заседания происходили 3 раза в неделю, затем ежедневно; публика стала допускаться на заседания лишь с 12 октября 1791 г., то есть уже при законодательном собрании.
В это время число членов клуба достигло 1211 (по голосованию в заседании 11 ноября). Ещё раньше (с 20 мая 1791 г.) клуб перенес свои заседания в церковь Якобинского монастыря, которую он нанял по упразднению ордена и конфискации его имущества, и в которой заседания его происходили до закрытия клуба. Вследствие наплыва не депутатов изменился состав клуба: он стал органом того общественного слоя, который французы называют la bourgeoisie lettréе. («интеллигенция»); большинство состояло из адвокатов, врачей, учителей, учёных, литераторов, живописцев, к которым примыкали и лица из купечества.
Некоторые из этих членов носили известные имена: врач Кабаний, учёный Ласепед, литератор Мари-Жозеф Шенье, Шодерло де Лакло, живописцы Давид и К. Верне, Ла Гарп, Фабр д'Эглантин, Мерсье. Хотя с большим наплывом членов умственный уровень и образовательный ценз прибывающих понижался, однако парижский якобинский клуб до конца сохранил две первоначальные свои черты: докторальность и некоторую чопорность по отношению к образовательному цензу. Это выразилось в антагонизме по отношению к клубу Кордельеров, куда принимались люди без образования, даже безграмотные, а также в том, что самое вступление в Якобинский клуб обусловливалось довольно высоким членским взносом (24 ливра ежегодно, кроме того при вступлении ещё 12 ливров).
Впоследствии при Якобинском клубе было организовано особое отделение, под названием «братское общество для политического воспитания народа», куда допускались и женщины; но это не изменило общего характера клуба. Клуб обзавелся собственной газетой; редакция её была поручена Шодерло де Лакло, находившемуся в близких отношениях к герцогу Орлеанскому; самую газету стали называть «Монитером» орлеанизма. В этом обнаружилась известная оппозиция против Людовика XVI; тем не менее Якобинский клуб сохранял верность провозглашенному в его названии политическому принципу.
С этого пути его не сбило бегство короля и его задержание в Варенне. Вызванные этими событиями столкновения среди клуба произвели, однако, раскол между членами; более умеренные из них в большом числе вышли из клуба и основали новый, под названием фёльянов. Приверженцы этого направления составили потом правую ветвь в законодательном собрании. Между тем по образцу парижского Якобинского клуба стали возникать подобные клубы в других городах и даже деревнях: их было около тысячи; все они вступили в переписку и сношения с парижским, признавая себя его отделениями (affiliations).
Преобладание Парижа и стремление к централизации, присущие «старому порядку», резко выразились в этом явлении; воздействие парижского клуба на провинциальные сыграло большую роль в революционном перевоспитании Франции и значительно содействовало окончательному торжеству принципа централизации в этой стране. Отделение от Якобинцев более умеренных фёльянов усилило в Якобинском клубе его радикальные элементы. Для дальнейшей его судьбы было очень важно, что в распре между фёльянами и Якобинцами провинциальные клубы приняли сторону последних. На происходивших в начале сентября 1791 г. выборах в законодательное собрание Якобинцы успели в число 23 депутатов Парижа провести только 5 вождей клуба; но влияние его росло, и на выборах в парижский муниципалитет, в ноябре, Якобинцы одержали верх. «Парижская коммуна» с этого времени становится орудием Якобинского клуба.
1.2 Борьба Горы и Жиронды
Несмотря на уход фёльянов из Якобинского клуба, среди последнего с начала 1792 г. возник новый раскол: в нём стали выделяться две партии, которые потом боролись в конвенте под именем Жирондинцев и Якобинцев, сначала эта борьба скрывалась под антагонизмом двух вождей - Бриссо и Робеспьера.
сентября 1792 г. Законодательное Собрание уступило место Национальному Конвенту, избранному всеобщей, но двухстепенной подачей голосов. В торгово-промышленных областях Юга и Запада решительную победу одержали жирондисты. В новом Учредительном Собрании они заняли правую сторону. Общее число депутатов, приведенных этой партией, правда, составляло всего 165 человек на 745 членов Конвента; но благодаря поддержке центра или болота, как его называли, жирондисты имели за собой большинство нового Собрания. В их руках была теперь и исполнительная власть в лице министерства.
Жирондисты прошли в Конвент под флагом республиканцев, хотя после переворота 10 августа их симпатии к республике скорее ослабели, чем возросли. Став снова у власти, жирондисты считали теперь революцию законченной. Ее дальнейшее развитие отнюдь не входило в их программу. Жирондисты требовали роспуска революционной Коммуны и вели ожесточенную кампания против Марата и Робеспьера, выставляя против них нелепые обвинения в стремлении к личной диктатуре.
Левая Конвента или «Гора» (усаживались в зале заседаний на самые верхние скамьи) состояли из якобинцев-демократов и кордельеров. Наиболее видные представители Горы, как Марат, Робеспьер, Билью-Варенн, прошли от Парижа. Здесь выборы отличались большой сознательностью: наиболее влиятельные жирондисты - Бриссо, Верньо и Кондорсе - были заболотированы, как заведомые противники политического преобладания Коммуны; выборщики дали депутатам вполне определенный наказ - голосовать за республику.
Главнейшей опорой Горы служил Якобинский клуб, который уже в начале октября исключает из числа своих членов Бриссо; прочие вожаки жирондистов также вскоре были вычищены или ушли сами. Таким образом, состав клуба стал однородным, и слова якобинцы и монтаньяры стали разнозначащими.
Борьба между Горой и Жирондой, начавшаяся еще до 10 августа и обострившаяся в период двоевластия Коммуны и Законодательного Собрания, разгорелась с новой силой со времен открытия Конвента. Жирондисты сидели в министерствах и располагали большинством депутатских голосов. Но в распоряжении Конвента не было ни вооруженной силы, ни достаточно влиятельных общественных групп, на которые он мог бы опереться в случае столкновения с цитаделью парижской демократии - Коммуной: ведь национальная гвардия была теперь в руках политических противников Жиронды, а крупный торгово-промышленный капитал, интересы которого представляли Бриссо и его друзья, был слишком слаб в мелкобуржуазном Париже.
Процесс короля повел к новому серьезному столкновению партий. После взятия королевского дворца Тюильри были обнаружены документы, которые неоспоримо установили измену Людовика XVI народу; тайные сношения двора с заграницей и проекты подавления революции силою иноземных штыков, о которых прежде лишь подозревали, стали теперь фактом. Преступления короля требовали возмездия. 21 января 1793 года Людовик XVI был казнен.
Положение жирондистов значительно ухудшилось в связи с нарастающими экономическими трудностями. Политические позиции жирондистов значительно пошатнулись после неудавшегося суда над Маратом и последующим его убийством, а также в связи с усилившимся конфликтом между их лидерами и Парижской коммуной, ставшей оплотом якобинцев. Падению авторитета жирондистов способствовало и то обстоятельство, что они, отменив Конституцию 1791 г., не смогли дать Франции новый республиканский конституционный документ.
Народное восстание 31 мая - 2 июня 1793 г., во главе которого стоял повстанческий комитет Парижской коммуны, привело к изгнанию жирондистов из Конвента и положило начало периоду правления якобинцев. Французская революция вступила в свой завершающий третий этап (2 июня 1793 г. - 27 июля 1794 г.).
Глава 2. Мероприятия якобинцев в политической сфере
2.1 Конституция 24 июня 1793 года
Политическая решительность и радикализм якобинцев проявились в новой Декларации прав человека и гражданина и в Конституции, принятой Конвентом 24 июля 1793 г. и одобренной подавляющим большинством народа на плебисците (Конституция 1 года республики). Эти документы, составленные с использованием конституционных проектов жирондистов, испытали на себе сильное влияние взглядов Ж.-Ж. Руссо. Так, целью общества объявлялось общее счастье. Основной задачей правительства (государства) являлось обеспечение пользования человеком «его естественными и неотъемлемыми правами». К числу этих прав были отнесены равенство, свобода, безопасность, собственность.
Согласно конституции 1793 года во Франции был установлен республиканский строй правления.
Конституция якобинцев отвергла принцип разделения властей, как противоречащий, по мнению Ж.-Ж. Руссо, идее суверенитета народа, выступающего как единое целое. Она предусматривала простое и, казалось бы, демократическое по тем временам устройство государства. В противовес проявившимся в годы революции планам регионализации Франции в ст. 1 подчеркивалось, что «французская республика едина и неделима».
Упразднив деление граждан на активных и пассивных как несовместимое с идеей равенства, Конституция практически узаконила всеобщее избирательное право для мужчин (с 21 года). Своеобразное стремление якобинцев сочетать представительные органы с непосредственной демократией (влияние Ж.-Ж. Руссо) нашло свое отражение в том, что избираемый на один год Законодательный корпус (Национальное собрание) по ряду важных вопросов (гражданское и уголовное законодательство, общее заведование текущими доходами и расходами республики, объявление войны и т. д.) мог лишь предлагать законы.
Исполнительный совет являлся высшим правительственным органом республики. Он должен был состоять из 24 членов, избираемых Национальным собранием из кандидатов, выдвинутых списками от первичных и департаментских собраний. На Исполнительный совет было возложено руководство общим управлением и наблюдением за ним (ст. 65). Совет нес ответственность перед Национальным собранием в случае неисполнения законов и декретов, а также в случае недонесения о злоупотреблениях (ст. 72).
Но предусмотренная якобинской Конституцией система государственных органов на практике не была создана. В связи с трудными внутренними и международными условиями Конвент был вынужден отсрочить вступление конституции в силу. Будучи убежденными, фанатичными и бескомпромиссными революционерами, якобинцы полагали, что окончательное подавление контрреволюции и упрочение республики в сложившейся обстановке могут быть осуществлены лишь в результате энергичных действий правительства, путем установления режима революционной диктатуры.
2.2 Организация революционной власти якобинцев
Как только якобинцы пришли к власти, они сразу же с целью привлечения крестьянства на свою сторону занялись выполнением требований сельских жителей. Якобинский Конвент принял 3 июля декрет, который установил льготный порядок продажи конфискованных земель эмигрантов малоимущим крестьянам. Отныне земля продавалась мелкими участками с рассрочкой на 10 лет. Через несколько дней, Конвент издал новый декрет, который возвращал крестьянам все отнятые у них общинные земли, а также вводил порядок раздела общинных земель поровну на душу населения, если за это выступала треть жителей общины. И, наконец, 17 июля Конвент, осуществляя главное требование крестьянства, принял постановление о полном, окончательном и безвозмездном уничтожении всех феодальных прав, повинностей и поборов.
После этих новых аграрных законов крестьянство решительно перешло на сторону якобинской революционной власти.
Основы организации революционного правительства были определены Конвентом в ряде декретов, в частности в Учредительном законе от 4 декабря 1793 г. «О революционном порядке управления». В этом декрете предусматривалось, что «единственным центром управления» в республике является Национальный конвент. За ним признавалось исключительное право на принятие и толкование декретов. Такое закрепление руководящей роли Конвента в системе органов революционной диктатуры было обусловлено самим ходом политической борьбы. После изгнания жирондистов преобладающим влиянием в нем пользовались якобинцы.
Конвент был тесно связан с Парижской коммуной, народными обществами, т.е. был признанным центром революционных сил того времени, к тому же постоянно действовавшим органом, который оперативно реагировал на быстро меняющуюся политическую ситуацию, рассматривал большое количество вопросов и за сравнительно короткий срок принял огромную массу законов (декретов).
Правительственную власть в системе революционной диктатуры якобинцев осуществлял Комитет общественного спасения. Он выдвинулся на первое место среди комитетов Конвента, стал вдохновителем политики революционного террора. Роль этого комитета особенно возросла с июля 1793 г., когда во главе его вместо Дантона, проявлявшего нерешительность и склонность к компромиссам, встал выдвинувшийся на место лидера якобинцев М. Робеспьер. В состав комитета вошли и его ближайшие соратники - Сен-Жюст, Кутон и др.
Согласно декрету Конвента от 10 октября 1793 г., Комитету общественного спасения должны были подчиняться временный исполнительный совет, министры, генералы. Ему же вменялось в обязанность сначала ежедневно, а с декабря 1793 г. ежемесячно представлять отчеты о своей работе в Национальный конвент.
Для связи Конвента и правительственных учреждений с местами в департаменты и в армию посылались комиссары из числа депутатов Конвента, которые наделялись широкими полномочиями. Они осуществляли контроль за применением декретов революционного правительства и в случае необходимости могли отстранять должностных лиц в департаментах и генералов в армии. Сложная политическая ситуация (контрреволюционные мятежи, измены в армии) вынуждала комиссаров Конвента брать на себя иногда и непосредственные административные и организационные функции - издавать обязательные распоряжения, командовать воинскими частями и т.д.
К задачам революционной диктатуры было приспособлено управление на местах. Законом 4 декабря 1794 г. из ведения администрации департаментов были изъяты важнейшие вопросы, относящиеся к революционным законам и мерам управления и общественного спасения. По этим вопросам дистрикты и муниципалитеты сносились непосредственно с революционным правительством. Наибольшую активность в местном управлении проявляли муниципалитеты, из которых были изгнаны жирондисты. В работе коммун и их секций, в генеральных советах широкое участие принимали низы городского и сельского населения.
Еще по декрету 21 марта 1793 г. для надзора за враждебными республике иностранцами в каждой коммуне и ее секции избирались наблюдательные и иные специальные комитеты. При якобинцах функции этих комитетов значительно расширились, они получили название революционных комитетов. Эти комитеты, состоявшие из наиболее активных и фанатично преданных революции граждан, были созданы по всей стране. Они превратились в инструмент революционного террора и в главную опору Комитета общественного спасения на местах. Они не только последовательно проводили в своих округах политику центра, но в свою очередь сами оказывали давление на Конвент, вынуждая его в ряде случаев выполнять требования опьяненных революцией масс.
Важное место в системе революционной диктатуры занимали различные народные общества и клубы, прежде всего Якобинский клуб в Париже, выполнявший роль своеобразного политического штаба революции, и многочисленные его отделения по всей стране (свыше 40 тыс.).
Важную роль в организации борьбы с контрреволюцией сыграл Комитет общественной безопасности. На него законом 4 декабря 1793 г. был возложен особый надзор за всем тем, что касалось личности и полиции. Он не был подчинен Комитету общественного спасения и должен был ежемесячно представлять свои отчеты непосредственно в Конвент. Наделенный правом расследования контрреволюционной деятельности, ареста и предания суду врагов республики, этот комитет, нередко злоупотреблявший своей властью, стал одним из важнейших карательных органов в системе якобинской диктатуры. Особую роль в проведении карательной политики в дистриктах и коммунах играли упомянутые выше революционные комитеты. Их функции были существенно расширены законом 17 сентября 1973 г. о подозрительных. Эти комитеты имели непосредственную связь с Комитетом общественной безопасности, пересылали ему списки арестованных и изъятые у них документы. Круг лиц, считавшихся подозрительными и подлежащих аресту, был весьма широким и неопределенным. Это лица, которые своим поведением, связями, речами, сочинениями проявляют себя сторонниками тирании, федерализма и врагами свободы, члены дворянских семей, которые не проявляли постоянно своей преданности революции, лица, которым было отказано в выдаче свидетельств о благонадежности, и т.д. Революционные комитеты, тесно связанные с народными обществами, местными отделениями Якобинского клуба, нередко проявляли политическую нетерпимость. Они развернули энергичную деятельность по выявлению и разоблачению контрреволюционеров, не очень беспокоясь о том, что во многих случаях они преследовали и обезвреживали ни в чем не повинных людей.
В системе органов якобинской диктатуры чрезвычайно активную роль играл также Революционный трибунал. Он был создан по требованию якобинцев еще жирондистским Конвентом, но превратился в постоянно действующее орудие революционного террора лишь после его реорганизации 5 сентября 1793 г.
Судьи, присяжные заседатели, общественные обвинители и их помощники назначались Конвентом. Вся процедура в Революционном трибунале характеризовалась упрощенностью и быстротой, что позволяло ему вести целенаправленную, но в то же время и жестокую борьбу с политическими противниками революционного правительства - роялистами, жирондистами, агентами иностранных держав. До 10 июня 1794 г. по приговору Революционного трибунала было казнено 2607 человек. Военные победы революционной армии и упрочение республики с неизбежностью противников режима и против новых богачей, но он повлек за собой и рост казней невинных и оклеветанных людей (за 43 дней было казнено 1350 человек).
Но скоро якобинцы отказались от практического осуществления положений конституции 1793 года. Вся деятельность их отныне была направлена на подавление напряженности внешнего и внутреннего положения республики, которая сражалась с многочисленными врагами, на организацию и вооружение армии, на мобилизацию армии, на мобилизацию народа, на подавление контрреволюционных заговоров, на централизацию власти, концентрацию ее в одних руках.
Конвент и Комитет общественного спасения осуществляли свою власть при посредстве комиссаров, которые набирались из числа депутатов Конвента. Они направлялись на места с чрезвычайно широкими полномочиями для подавления контрреволюции и реализации мероприятий правительства.
К лету 1794 г., когда в результате побед революционной армии исчезла военная опасность и новый республиканский строй стал политической реальностью, внутренние противоречия, присущие якобинскому режиму, стали более острыми и неразрешимыми.
Новую денежную аристократию раздражали введенные якобинцами ограничения предпринимательства. Она не желала более мириться с террором, с ограничениями элементарных демократических прав, с фактическим разрушением созданного революцией конституционного механизма.
Сложившееся в ходе революции многомиллионное мелкособственническое крестьянство утратило свой революционно-демократический настрой, отвернулось от якобинцев. Как отмечалось выше, вожди якобинцев оттолкнули от себя в конечном счете и низы городского и сельского населения.
В условиях, когда правящий блок быстро разваливался, в Конвенте созрел заговор группы монтаньяров, выступивших, в том числе с целью самосохранения, против беспредела и вакханалии якобинского террора (Тальен, Баррас и др.). Поскольку вожди якобинцев исчерпали резервы своей революционной активности, а потому не могли вновь опереться на народные массы, их правление все более приобретало черты политического самоубийства. Планы заговорщиков, к которым примкнул ряд членов обоих правительственных комитетов, сравнительно легко осуществились 27 июля 1794 г. (9 термидора - по республиканскому календарю).
2.3 Организация отпора интервентам
С еще большей энергией правительство взялось за организацию победы над вторгшимися в страну армиями интервентов. Якобинцы во главе с Робеспьером сумели совершить то, что современникам - и врагам, и друзьям революции - казалось чудом. В кратчайший срок было создано 14 новых армий. К началу 1794 г. республика выставила против врагов свыше 600 тыс. бойцов. Страна была охвачена героическим порывом - добиться победы любой ценой.
В организации разгрома войск феодально-монархической коалиции, вторгшихся в республиканскую Францию, решающую роль сыграла преобразованная якобинцами армия. В августе 1793 г. Конвент издал декрет о всеобщем ополчении, согласно которому осуществлялся переход от добровольческого принципа к обязательному набору, т. е. созданию массовой народной армии. В ст. 1 декрета говорилось: «С настоящего времени впредь до изгнания врагов с территории Республики все французы должны находиться в постоянной готовности к службе в армии. Молодые люди должны отправиться воевать, женатые будут изготовлять оружие и перевозить продовольствие, женщины будут шить палатки и одежду и служить в госпиталях, дети будут щипать корпию из старого белья, старики будут в общественных местах возбуждать мужество воинов, ненависть к королям и взывать к единству Республики». Батальоны новобранцев, слитые с кадровыми частями (так называемая амальгама армии), привносили в армейскую среду революционный дух и укрепляли боеспособность воинских подразделений. На командные посты, в том числе и генеральские, выдвигались молодые, способные и волевые люди, многие из которых были выходцами из народа.
Беспощадные и невиданные по своей жестокости удары революционного террора не могли не сломить внутреннюю контрреволюцию. Осенью 1793 года был подавлен жирондистский мятеж на юге, потерпели поражение восставшие в провинции Вандея. В то же время республиканская армия остановила и отбросила назад войска интервентов. В декабре войсками Конвента был взят город Тулон, который являлся крупнейшим военно-морским портом и был ранее захвачен англичанами.
Это привело к тому, что весной 1794 года военное положение значительно улучшилось. Французская армия, перехватив инициативу на фронтах, прочно удерживала свои позиции.
июня 1794 года в ожесточенной битве недалеко от города Флерюса французская армия, которой командовал генерал Журдан, разбила войска коалиции.
В течение одного года якобинская диктатура выполнила то, чего не удалось добиться за предшествующие четыре года революции: она сокрушила феодализм, разрешила главные задачи буржуазной революции, а также сломила сопротивление ее внутренних и внешних врагов.
Последнее обстоятельство приобрело особо важное значение с расширением театра военных действий в 1793 г., поставившем французские армии перед необходимостью заниматься самоснабжением на территории только что занятых ими стран. С этого момента другим государствам пришлось привыкать к положению побежденных и к связанным с ним расходам, поскольку французы не скрывали своих финансовых аппетитов. Экономические выгоды Франции неизменно рассматривались как абсолютный приоритет. Так, 18 сентября 1793 г. Комитет общественного спасения приказал командующим французскими армиями, расположенными на оккупированных территориях, «находить, по мере возможности, во вражеской стране все то, что необходимо для снабжения армий провизией, для обеспечения их вооружением, формой, боеприпасами и транспортом». А в мае следующего года были созданы четыре торговых агентства для организации вывоза оттуда предметов первой необходимости. Для оккупированных стран - Испании, Бельгии, Прирейнских земель - из этих распоряжений вытекал вполне очевидный вывод: война носила завоевательный характер и велась ради удовлетворения аппетитов Франции.
Глава 3. Якобинский террор
Одной из существенных особенностей якобинской диктатуры было создание специальных органов, предназначенных для борьбы с внешними врагами и внутренней контрреволюцией. В своей деятельности, направленной на защиту республики и завоеваний революции, они использовали методы революционного террора.
Летом 1793 года значительно обострилось продовольственное положение внутри страны. Городские низы испытывали сильную нужду. Представители плебейства, в первую очередь «бешеные», выступали с критикой политики якобинского правительства, а также конституции 1793 года. Они считали, что она не обеспечивает интересов бедноты.
Началом движения «бешеных» следует считать весну 1792 г., когда вожди этого движения Жак Ру, Варле, Леклер и Клэр Лакомб выступили на арену широкой политической деятельности.
После 2 июня 1793 г. якобинцы не хотели и не могли хотеть осуществления данных ими обещаний. Вот почему изданный 4 мая 1793 г., т.е. еще при жирондистах, совершенно неудовлетворительный закон о продовольствии (так называемый первый максимум) не только не был улучшен, но и вообще почти перестал применяться на практике.
Столь же мало торопились якобинцы с осуществлением и других требований секций и «бешеных».
Естественным результатом этого был переход «бешеных» в наступление против якобинцев, виднейшим проявлением которого стало выступление Жака Ру на заседании Конвента 25 июня 1793 г. с петицией от имени Клуба кордельеров и двух парижских секций: Гравилье, в которой он жил и пользовался огромной популярностью, и Бон-Нувель. Важнейшим практическим предложением, содержавшимся в этой петиции, являлось требование дополнения проекта конституции статьей, устанавливавшей смертную казнь за спекуляцию продуктами и товарами первой необходимости. Но значительно более важной, чем само это требование, была содержавшаяся в петиции Жака Ру теоретическая мотивировка его правомерности: «Свобода не что иное, как пустой призрак, когда один класс может безнаказанно морить голодом другой. Равенство - пустой призрак, когда богач благодаря монополиям пользуется правом жизни и смерти над себе подобными. Пустой призрак и республика, когда изо дня в день действует контрреволюция, устанавливая такие цены на продукты, платить которые три четверти граждан могут, только обливаясь слезами... В течение четырех лет одни только богатые пользуются выгодами революции... Лишь прекращением разбоя торговцев... лишь предоставлением санкюлотам продовольствия вы привлечете их на сторону революции и объедините их вокруг конституционных законов».
Оглашение петиции Жака Ру вызвало в Конвенте взрыв негодования, причины которого нетрудно понять. Если предложение «бешеных» о введении в конституцию пункта, устанавливавшего смертную казнь за спекуляцию, было непосредственно направлено лишь против той «новой» спекулятивной буржуазии, интересы которой представляли в известной мере дантонисты, то и робеспъеристы не могли остаться равнодушными.
Якобинцы ответили на выступления «бешеных» репрессиями. В начале сентября Жак Ру и другие предводители «бешеных» были арестованы. Но плебейство оставалось важнейшей боевой силой революции, а поэтому 4 - 5 сентября в Париже произошли крупные уличные выступления. Главными требованиями народа, в том числе рабочих, которые принимали активное участие в этих выступлениях, были: «всеобщий максимум», революционный террор и помощь бедноте. Якобинцы, которые стремились сохранить союз не только с крестьянством, но и с городским плебейством, пошли навстречу требованиям санкюлотов: 5 сентября было принято постановление об организации особой «революционной армии» для «приведения в исполнение всюду, где это понадобится, революционных законов и мер общественного спасения, декретированных Конвентом».
сентября Конвент принял декрет об установлении твердых цен на основные продукты питания и предметы потребления - так называемый «всеобщий максимум». Для снабжения Парижа, прочих городов, и армии продовольствием с осени 1793 года стали широко практиковаться реквизиции зерна и других продовольственных товаров. В конце октября была создана Центральная продовольственная комиссия, которая ведала делом снабжения и осуществляла контроль за проведением «максимума». Реквизицию хлеба в деревнях вместе с местными властями проводили отряды «Революционной армии», которые состояли из парижских санкюлотов. С целью упорядочения снабжения населения хлебом по твердым ценам и прочими необходимыми продуктами питания в Париже и многих других городах были введены карточки на хлеб, мясо, сахар, масло, соль и мыло. Кроме этого, Конвент под давлением народных низов решил «поставить террор в порядок дня». Уже 17 сентября был принят закон о «подозрительных», который расширял права революционных органов в борьбе против контрреволюционных элементов.
Вскоре были преданы суду Революционного трибунала и казнены бывшая королева Мария-Антуанетта и многочисленные представители дворянской аристократии, в том числе некоторые жирондисты. Революционный террор стал распространяться по всей стране.
Революционный террор был направлен не только против политической, но и против экономической контрреволюции. Он широко применялся в отношении спекулянтов, скупщиков и всех тех, кто, нарушая закон о «максимуме» и дезорганизуя снабжение городов и армии продовольствием, играл тем самым на руку врагам революции и интервентам.
Период подъема якобинской диктатуры был непродолжительным. Дело в том, что в самой основе якобинской диктатуры, как и в их политике, скрывались глубокие внутренние противоречия. Якобинцы боролись во имя полного торжества свободы, демократии, равенства методами, которые для достижения этих целей являются недопустимыми.
Страна жила в состоянии жестокой диктатуры, которая подвергала строгой государственной регламентации продажу и распределение продуктов и других товаров, отправляла на гильотину всех, кто был не согласен с политикой якобинцев и нарушал законы о «максимуме».
Поскольку государственное вмешательство осуществлялось только в сфере распределения и не затрагивало сферу производства, вся репрессивная политика якобинского правительства и все его усилия в области государственной регламентации способствовали росту экономической мощи буржуазии. За годы революции эта экономическая мощь значительно возросла в результате ликвидации феодального землевладения и продажи национальных имуществ.
В то же время внутренняя противоречивость политики якобинцев привела к тому, что росло недовольство и в рядах плебейских защитников революции.
Не удовлетворила якобинская диктатура желаний деревенской бедноты. Распродажа национальных имуществ была на руку зажиточной верхушке крестьянства, которая скупила большую часть земли, что привело к безостановочному усилению дифференциации крестьянства. Беднота добивалась ограничения размеров ферм, владений зажиточных крестьян, изъятия у них земли и раздела ее между бедняками. Но якобинцы не решились поддержать их требования. Местные органы власти все чаще становились на сторону богатых крестьян в их конфликтах с сельскохозяйственными рабочими. Это вызвало среди малоимущих слоев населения деревни недовольство якобинской политикой.
В связи с тем, что в стране обострились социальные противоречия, начался кризис революционной диктатуры, в рядах самих якобинцев наметился раскол. Осенью 1793 года среди них стали формироваться две оппозиционные группировки. Первая из них образовалась вокруг Дантона.
Таким образом, вскоре определилась группировка дантонистов, они стали правым крылом якобинцев, которое представляло разбогатевшую на революции новую буржуазию.
Дантонисты требовали иногда более, иногда менее откровенно ликвидации революционно-демократической диктатуры.
Следует отметить, что Комитет общественного спасения, возглавляемый Робеспьером и робеспьеровцами, встречал оппозицию не только справа, но и слева. Это недовольство отражали Парижская коммуна и секции. Они искали пути к смягчению нужды бедного населения и требовали далее проводить политику суровых репрессий против спекулянтов, нарушителей закона по «максимуму» и т.п.
После разгрома «бешеных» наиболее влиятельной группировкой в Париже стали сторонники Шометта и Эбера - левые якобинцы, которых впоследствии стали называть эберистами. В какой-то мере их можно считать приемниками «бешеных». Степень сплоченности и однородности эберистов была невелика.
Весной 1794 г. в связи с ухудшением продовольственного положения в Париже эберисты стали усиленно критиковать деятельность Комитета общественного спасения. Эбер и его сторонники были арестованы. Их осудил Революционный Трибунал, и 24 марта они были казнены.
Жестокие репрессии, развязанные якобинцами привели к тому, что они стали убивать друг друга. Уже спустя неделю правительство нанесло удар и по дантонистам. 2 апреля Дантон, Демулен и другие были преданы Революционному трибуналу и 5 апреля их гильотинировали.
Революционное правительство шло к неминуемому самораспаду. Уже ничто не могло остановить внутренние репрессии, когда соратники стали убивать друг друга. Эти мероприятия вызвали широкое недовольство в столице. Таким образом, от робеспьеровцев отвернулась часть сил, которая ранее поддерживала якобинскую диктатуру. Внешне положение революционного правительства упрочилось. Прекратились оппозиции диктатуре. Но это внешнее впечатление силы и прочности якобинской диктатуры отныне было обманчивым.
На самом деле якобинская диктатура переживала острый кризис. Якобинцы стали встречать все возрастающую враждебность со стороны городской и сельской буржуазии, а террор, развязанный в ее рядах, отвернул от нее какую-то часть народа, преданную ей ранее.
июня 1794 г. Конвент по настоянию Робеспьера принял новый закон, который значительно усиливал террор. В течение шести недель после издания этого закона Революционный трибунал ежедневно выносил до пятидесяти смертных приговоров. Так люди, которые прикрывались высокими словами о добре и справедливости, окончательно превратились в кровавых палачей. В это время произошло сражение при Флерюсе с прусской армией и объединенными войсками коалиции. Войска интервентов были разгромлены, и эта победа укрепила намерения широких слоев буржуазии, крестьян-собственников, которые были недовольны усилением террора - что не удивительно! - избавиться от тяготившего их режима революционно-демократической диктатуры.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Роль Якобинского клуба во французской революции ещё недостаточно признана, хотя отдельные историки - как апологеты революции, так и критики её - не раз указывали на эту роль. На самом деле влияние этого клуба - один из самых характерных фактов в «эволюции» революционного движения. Если пресса того времени разжигала революционные страсти, то клубы, и во главе их - Якобинский, объединяли и направляли движение. Меткое выражение Герцена о «постановке» революций лучше всего определяет роль Якобинского клуба. Из французских историков Кине, идеализируя революцию, следующим образом подводит итог деятельности Якобинского клуба. «Идеи революции распространялись тысячами уст и раздавались отовсюду как эхо. Принципы революции, которые оставались бы в книгах мертвой буквой, вдруг озарили тысячелетнюю ночь. Никакая власть не была в состояния бороться с этими клубами. Они навязывали свои мнения трем великим законодательным собраниям, то являясь в их заседания, то своими адресами отдавая им приказы. Мысль, исходившая из Якобинского клуба, в несколько дней облетала Францию и, возвращаясь в Париж, раздавалась в законодательном собрании или конвенте, как безапелляционный плебисцит. В этом, может быть, заключалась самая новая сторона революции.
Не было машины более действительной, лучше сложенной, чтоб сфабриковать искусственное и ожесточенное мнение, придать ему вид национального и инстинктивного (spontan é) порыва, чтоб передать шумному меньшинству права молчаливого большинства и подчинить ему правительство. В двух последних трудах по революции роль Якобинского клуба стушевана. В объёмистом сочинении Жореса о ней нет речи; Олар, специалист в этом вопросе, издавший сборник документов по истории Якобинского клуба, посвящает ему лишь один параграф и, умаляя его влияние, говорит: «Якобинский клуб следовал в эту эпоху (сент. 1792 г.) за всеми перипетиями общественного мнения и выражал их верно и благоразумно».
Громадное влияние Якобинского клуба на ход революции не подлежит сомнению и может быть доказано отзывами современников. Оно проявлялось в двух направлениях: клуб подготовлял законы для конвента и заставлял его их принимать. В первом отношении можно сослаться на Сен-Жюста, который прямо признает, что ораторы представляли конвенту законопроекты, разработав их предварительно в Якобинском клубе. О способе внушения конвенту якобинских измышлений аббат Грегуар говорит: «Наша тактика была очень проста. По уговору один из нас пользовался удобным случаем, чтобы забросить свое предложение в одном из заседаний национального собрания. Он знал наперед, что оно встретит одобрение лишь очень малого числа членов собрания, большинство же разразится против него. Но это было не важно. Он требовал, чтобы его предложение было передано в комиссию; наши противники, надеясь его там похоронить, не возражали против этого. Но парижские Якобинцы овладевали вопросом. По их циркуляру или под влиянием их газет, вопрос подвергался обсуждению в трёх- или четырёхстах аффилированных клубах, и три недели спустя со всех сторон сыпались адресы к собранию, которое принимало значительным большинством проект, им ранее отвергнутый». Ввиду этого для полного освещения роли Якобинского клуба необходимо не только изучение деятельности центрального клуба, но и местных, что гораздо труднее.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
якобинец революционный власть
1.Беранже П.-Ж. Полное собрание песен: В 2-х т. - М.-Л.: Наука, 1976. - Т. 1. - 637 с.
2.Дантон Ж.-Ж. Избранные речи. - Харьков, 1964. - 312 с.
.Документы истории Великой французской революции: Уч. пос.: В 2 т. / Отв. ред. А.В. Адо. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 1992. - Т. 1. - 352 с.; Т. 2. - 352 с.
.Жорес Ж. Социалистическая история французской революции: В 6 т. / Пер. с фр. под ред. А.В. Адо. - М.: Прогресс, 1983. - Т. V, VI.
.Конституции и законодательные акты буржуазных государств XVII - XIX вв.: Англия, США, Франция, Италия, Германия: Сб. документов / Под ред. проф. П.Н. Галанзы. - М.: Госюриздат, 1957. - 587 с.
.Кропоткин П.А. Великая Французская революция. 1789 - 1793. - М.: Наука, 1979. - 575 с.
.Манфред А.З. Великая французская революция. - М.: Наука, 1983. - 431 с.
.Манфред А.З. Максимилиан Робеспьер - выдающийся деятель великой французской буржуазной революции: (к 200-летию со дня рождения). - М.: Знание, 1958. - 48 с.
.Марат Ж.-П. Избранные произведения: В 3 т. / Сост. В.П. Волгин, А.З. Манфред; Пер. С.Б. Кана. - М.: Изд-во АН СССР, 1956. - Т. 1. - 360 с.
.Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения: В 30-ти т. - 2-е изд. - М.: Политиздат, 1984. - Т. 6. - 483 с.
.Монтескье Ш.-Л. Избранные произведения / Общая ред. и вступит. статья М.П. Баскина. - М.: Госполитиздат, 1955. - 800 с.
.Олар А. Ораторы французской революции: В 2-х т. - М., 1907 - 1908. - Т. 1, 2.
.Олар А. Политическая история Французской революции: Происхождение и развитие демократии и республики. 1789 - 1804. - М.: Наука, 1968. - 462 с.
.Ревуненков В.Г. Очерки по истории Великой французской революции. Падение монархии 1789 - 1792. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1982. - 240 с.
.Робеспьер М. Избранные произведения: В 3 т. / Изд. подгот. А.З. Манфред и др. - М.: Наука, 1965. - 318 с.
.Руссо Ж.-Ж. Трактаты / Отв. ред. А.З. Манфред. - М.: Наука, 1969. - 703 с.
.Федоров К.Г. История государства и права зарубежных стран: Уч. пос. - 2-е изд., перераб. и доп. - Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1977. - 456 с.
.Французская революция XVIII века: Экономика, политика, идеология: Сб. ст. / Отв. ред. Г.С. Кучеренко. - М.: Наука, 1988. - 268 с.