Ч.Р. Миллз, его первый леворадикальный проект 'новой социологии'
ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО
ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «МОСКОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ПУТЕЙ СООБЩЕНИЯ» (МИИТ)
Гуманитарный институт
Кафедра «Психология, социология, государственное и муниципальное управление»
Специальность «Социология»
КУРСОВАЯ РАБОТА
На тему: «Ч.Р. Миллз, его первый леворадикальный проект «новой социологии»»
Выполнила
студентка ГСЛ-311
Грищенко А.С.
Москва 2014
Содержание
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы леворадикального проекта «новой социологии» Ч.Р. Миллса
.1 Идейно-теоретические истоки формирования радикально политических взглядов Ч. Миллса
.2 Отражение леворадикальных воззрений в работах Ч. Миллса
Глава 2. Критика современных исследователей леворадикальной концепции Ч.Р. Миллса
.1 Влияние работ Ч. Миллса на формирование течения - «новые левые»
.2 Критика леволиберальной концепции Ч.Р. Миллса
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Актуальность. С начала 60-х годов на Западе, вопреки провозглашенному Д. Беллом лозунгу "конец идеологии!", нарастали диаметрально противоположные процессы. Речь идет о тенденции гиперидеологизации западного сознания. Тенденция эта пробивала себе дорогу в связи с движением "новых левых". Но теоретически она была подготовлена гораздо раньше - в русле так называемого "неомарксизма", многие идеи которого и были взяты затем на вооружение "новой левой" молодежью.
Впервые такое понятие, как «новые левые» Чарльз Миллс. В последние годы жизни Ч. Миллс начал активно интересоваться марксизмом и проблемами третьего мира. Это нашло свое отражение в таких его последних работах как «Слушайте, янки: революция на Кубе» (1960) и «Марксисты» (1962). В первой из них Миллс защищал демократический характер кубинской революции, призывая к сближению капитализма и социализма. В последней своей книге Миллс, раскрывая идеи леворадикальных идеологов, обозначил проблему разрыва между марксистскими идеями и их практическим использованием в Советском Союзе и других странах «социалистического лагеря». В начале 1960-х, в эпоху Карибского кризиса, в США отношение к марксизму и вообще к левым идеям было довольно критическим, поэтому радикализм Миллса не пользовался популярностью. Его поддержка кубинской революции и критика американского империализма еще больше отдалили Миллса от современников. В последние годы жизни Ч. Миллс оказался в американской социологии практически изгоем.
Объект исследования Творчество Ч.Р. Миллса
Предметом исследования являются леворадикальные взгляды Ч.Р. Миллса
Цель исследования: проанализировать специфику воздействия левого радикализма в работах Миллса на социологию
Задачи исследования:
выявить научно-мировоззренческий контекст формирования и развития леворадикальных взглядов Ч. Р. Миллса
рассмотреть идейно-теоретические истоки формирования радикально политических взглядов
рассмотреть содержание леворадикальных воззрений в работах Ч. Р. Миллса
проанализировать влияние работ на формирование «новой социологии»
леворадикальный миллс социолог воображение
Глава 1. Теоретико-методологические основы леворадикального проекта «новой социологии» Ч.Р. Миллса
.1 Идейно-теоретические истоки формирования радикально политических взглядов Ч. Миллса
Одним из основоположников леворадикального направления в западной социологии, специализировавшийся по проблемам социальной структуры, являлся Чарльз Райт Миллс.
Чарльз Райт Миллс родился в 1916 г. в Техасе в католической семье. Умер он в 1962 г. в сорокашестилетнем возрасте от инфаркта, получив незадолго до этого профессуру в Колумбийском университете в Нью-Йорке. В студенческие годы Ч. Миллс испытал сильное влияние прагматизма с его акцентом на определяющую роль индивидуально-личностного освоения мира. Социологией он стал серьезно заниматься в университете Висконсина, под влиянием Говарда Беккера, где защитил докторскую диссертацию о прагматизме. В 1939 г. Миллс опубликовал в «American sociological Review» статью «Язык, логика и культура», принесшую ему известность среди профессионалов. В 1940 г. выходит в свет его статья о мотивационном словаре, используемом в науках о поведении. Но творческий стиль Миллса нашел наиболее полное выражение в его статье «Профессиональная идеология социальных патологов», которая вызвала шок среди американских социологов.
Проанализировав две дюжины учебников по социальной дезорганизации, двадцатисемилетний доктор социологии показал, что в основе "научных" представлений социологов и социальных психологов о социализации лежит расхожая мораль жителя небольшого американского городка. Впоследствии эта статья много раз переиздавалась как образец «социологии социологии».
В 1945 г. сбылась мечта Миллса - он был приглашен в Колумбийский университет в Нью-Йорке, где стал руководителем отдела социологии труда в Бюро прикладных социальных исследований, которое возглавлял Пол Лазарсфельд. Несколько летработы с Лазарсфельдом и Джорджем Ландбергом самым серьезным и причудливым образом повлияли на интересы и образ мышления Миллса. Успехом своих книг по социальному расслоению американского общества он в немалой степени обязан не только постоянному интересу к теоретическому наследию Макса Вебера, но и хорошо отработанной методике анализа эмпирических данных. В то же время Миллс испытывал органическую неприязнь к эмпирической рутине, которая в полной мере проявилась в резкой и местами несправедливой критике «методологического эмпиризма», что отражено в одной из глав «Социологического воображения».
Его отношение к теории было довольно противоречивым. Как и многие критически мыслящие американские интеллектуалы, Ч. Миллс находился под сильным впечатлением от работ Ч. Пирса, Д. Дьюи, Т. Веблена и одновременно считал себя последователем М. Вебера и К. Маркса. В начале 1950-х годов он вместе с Хансом Гертом опубликовал книгу «Характер и социальная структура», где его ранние прагматистские установки были вытеснены идеей обусловленности характера и поведения надличностными социальными структурами. С этого времени Миллс стал считать себя послеователем «классической традиции» в общественной мысли. Своей приверженностью идеям Вебера он обязан прежде всего X. Герту, вместе с которым издал в переводе на английский язык сборник эссе великого немецкого социолога. Несомненно, интерпретация
Миллсом социального класса в терминах доходов, власти и престижа определена веберовской теорией. При этом неокантианская «свобода от ценностей» Миллсу была совершенно чужда. Ирвинг Горовиц имеет все основания считать, что Миллс прагматизировал и радикализировал Вебера, в то же время не принимая марксовский постулат о возрастании анархии капиталистического производства и противопоставляя ему тезис Вебера о рационализации современного капиталистического общества. У К. Маннгейма Миллс заимствовал идею о революционной миссии интеллигенции. Он был убежден, что социолог не должен быть беспристрастным наблюдателем, а, наоборот, обязан активно участвовать в преобразовании социальных порядков, открыто отстаивая определенные цен-ности и нести всю полноту моральной ответственности. Вероятно, его восприятие теоретического классического наследия было по преимуществу эмоциональным. Во всяком случае в сухих теоретических выкладках Парсонса он не обнаружил ничего, кроме банальностей. Напряженная спекулятивная изощренность, казалось бы, близких по духу «франкфуртцев», Миллсу была столь же недоступна. Он остался независимым мыслителем и даже при своих антикапиталистических убеждениях не примкнул к леворадикальному движению.
Адаптацию Миллса в академическом сообществе затрудняла не только теоретическая эклектичность его воззрений. Он считался среди социологов аутсайдером и анархистом еще и потому, что характер правдолюбца позволял ему не признавать условностей. При этом Миллсу, как искреннему и бескорыстному человеку, многое сходило с рук. Будучи студентом, он препирался с преподавателями, но почти все они дали ему хорошие рекомендации для успешного завершения учебы. Ученую степень ему присудили, несмотря на то, что он отказался учесть замечания рецензентов. Работая в Бюро прикладных социальных исследований, он не справился с порученным ему проектом и был уволен со своей должности, но все-таки умудрился сохранить работу в одном из самых престижных университетов Америки. В 1956 г. Миллс получил звание профессора Колумбийского университета, хотя ему так и не разрешили преподавать социологию на старших курсах. Признание пришло к Миллсу уже после смерти, в 1960-е годы, когда на волне «критики социологического разума» он стал одним из героев «новых левых».
Апогей профессиональной карьеры Миллса пришелся на 1950-е годы, когда социологическая наука приобрела отчетливые институциональные очертания. Довоенная монополия Чикагской школы сменилась интенсивным развитием социологических центров в Колумбийском университете, в Гарварде, Мичигане, Калифорнии. Это был период, когда вера в возможности научного знания была практически безгранична. Профессионализация социологии выдвинула на первый план ее внутридисциплинарные, прежде всего теоретические и методологические проблемы. Эталоном исследовательской работы считался тогда проект «Американский солдат» (руководитель Сэмюэл Стауффер), в котором участвовали почти все ведущие американские социологи и социальные психологи. Социальные проблемы рассматривались в этой традиции лишь в той мере, в какой они сформулированы как проблемы науки. Миллс же не принимал автономии научного знания и считал обществоведа ответственным за несовершенство социальных порядков.
В центре научных интересов Миллса - проблема распределения власти в современном обществе. Он был последовательным критиком капитализма и считал, что западная демократия представляет собой власть олигархии. В книгах «Новые люди у власти» (1948), «Белые воротнички: средние классы в Америке» (1951) и «Властвующая элита» (1956)1 он показал взаимопроникновение финансового капитала, политической власти и стандартов престижа. «Властвующая элита» стала одной из самых популярных книг, написанных в жанре социологической публицистики. Наряду с «Человеком организации» Уильяма Уайта, «Одинокой толпой» Дэвида Рисмена, Н. Глейзера и Р. Дэнни, «Другой Америкой» Майкла Харрингтона, «Сексуальным поведением мужчин (и женщин)» Альфреда Кинси, «Академическим сознанием» Пола Лазарсфельда и В. Тиленса, книга Миллса стала бестселлером и сформировала у образованной публики 1950-х годов впечатление о социологической науке. Миллс развивал идею, что институты представительно демократии используются в интересах финансовой, военной и бюрократической олигархии, а на смену малому бизнесу приходит «новый средний класс» - менеджеры и профессионалы, зависящие от бюрократии. В 1958 г. Миллс опубликовал книгу «Причины третьей мировой войны», в 1959-м - «Социологическое воображение», в 1960-м - «Слушайте, янки», в которой в ярких красках убеждал американцев в демократическом характере кубинской революции и доказывал необходимость сближения капитализма и социализма. В 1960 г. под редакцией Миллса вышла небольшая хрестоматия «Марксисты», сыгравшая важную роль в пропаганде леворадикальной идеологии. В этой книге рассматриваются идеи Маркса, Троцкого, Ленина, Сталина, Мао Цзэдуна, Хрущева, Че Гевары, и завершается она вопросом, адресованным Коммунистической партии Советского Союза: «Используются ли идеалы классического марксизма лишь в качестве идеологии для циничного прикрытия власти или они воспринимаются правящей элитой вполне серьезно как направление политики и цель, к которой действительно следует стремиться?».
Книга «Социологическое воображение» многократно переиздавалась на английском языке и остается одной из классических работ по социологии. На русском языке книга издается впервые. Читая Миллса сегодня, в конце 1990-х годов, можно представить, будто он участник современных дискуссий. В книге есть удивительные прозрения. Например, он точно и ясно говорит о постмодерне, о котором ныне не пишет только ленивый. В то же время считать Миллса первым постмодернистом нет необходимости. Также нет нужды использовать идею «социологического воображения» для очередного опровержения эмпиризма. Миллс по преимуществу принадлежит американской социологии 1950-х годов. Вместе с тем, социальные структуры и человеческая деятельность, феноменологическое и реифицированное знание, социология и политика, призвание и судьба интеллектуалов - таковы «вечные темы» социологии, которые вряд ли могут компетентно обсуждаться без ссылок на работы Миллса. Поэтому «Социологическое воображение» лучше grano salis и рассматривать как одну из книг, которые занимают достойное место в социологической библиотеке.
.2 Отражение леворадикальных воззрений в работах Ч. Миллса
Первые работы посвящены социологическим концепциям знания, нововведений и мотивов, изучению логики и языков культуры. С 1945в Колумбийском университете, где занялся эмпирическими исследованиями, в частности, мелкого бизнеса и городской жизни. В 1954 предпринял попытку связать макроскопические и микроскопические методы социологического исследования, что положило начало третьему периоду его творчества. Занял социально-критическую позицию, выступив одним из основных критиков эмпирической социологии в американской традиции. В его концепции прослеживается влияние идей Веблена и М. Вебера. М. - виднейший представитель неомарксизма на американской почве, создатель «новой социологии» (как разновидности «радикальной социологии»). Сам свою позицию квалифицировал как среднюю между марксизмом и либерализмом. Основные работы: "Малый бизнес и гражданское благосостояние" (1946); «Беловоротничковый: американский средний класс» (1951); «Характер и социальная структура» (1953); "Властвующая элита" (русск. изд. - 1959); «Причины третьей мировой войны» (1958), «Социологическое воображение» (1959); «Марксисты» (1962), «Социология и прагматизм» (1964); «Власть, политика и народ» (1967) и др. Два лейтмотива творчества М. - тема властвующей элиты и роли интеллектуалов в обществе и тема культуры и социальной структуры. С позиций социальной критики оценивал состояния современного ему американского общества как кризисное, утратившее импульсы к своему развитию. Сложившуюся социальную структуру квалифицировал как разрушающую основополагающие человеческие ценности (свободу, творчество, способность к воображению и т. д.). Двигаясь в традиции, заложенной Р. Михельсом (1876-1936), Г. Моской (1858-1941) и Парето, развивал идею элитистской структуры общества. М. критикует взгляды, связывающие господство элит с их морально-психологическими особенностями, видя его причину в занимаемых элитами позициях в основных социальных институтах общества и образуемой этими институтами социальной структуре. Основной тип отношений между людьми - отношения господства и подчинения, конкретизирующиеся в наборах социальных ролей, закрепляемых в институциональных порядках, комбинация которых определяет лицо социальной структуры. Миллс различает и исследует пять основных институциональных порядков современного общества, имеющих тенденцию к интегрированию в единое целое, - политический (власть), экономический (труд, техника, хозяйство, отчасти распределение благ), военный, семейный и религиозный. М. считал, что в современную эпоху есть больше оснований говорить о «политическом» или «военном» детерминизме общественной жизни, чем о детерминизме "экономическом", а также о господстве промышленной, политической и военно-бюрократической элит, нежели о господстве какого-либо класса.
Классовая структура общества сохраняется, но формируется "новый средний класс" ("белые воротнички"), в силу уровня получаемых доходов и "вписанности" в институциональные порядки, не обладает импульсами к социальным изменениям. В силу того господство элит достаточно иерархически "простроено", монопольно и идеологически привлекательно обоснованно (принцип борьбы за статус и признание в социальной структуре классового индустриального общества). В связи с этим М. резко критикует сторонников плюралистических концепций власти (Рисмен и др.). Единственной группой, способной противостоять этим тенденциям и возродить "великую американскую общественность" времен Т. Джефферсона, М. признает интеллектуалов (прежде всего социогуманитарную интеллигенцию) в силу их особого места в культуре общества.
Культура рассматривается им как "тотальность", равнозначная социальной структуре. Культура -это интеллектуальные и моральные области человеческого бытия, способы мышления и чувствования, воображения и восприятия. Культура суть общий знаменатель духовных способов освоения человеком окружающего мира. В связи с этим М. вводится понятие "нации-государства" как институционального "культурного" носител социальной структуры. В культуре, вслед за Ч. Сноу М. выделяет две области: связанную с естественнонаучным знанием ("фальшивую", "претенциозную", "двусмысленную") и связанную с социо-гуманитарным знанием. Последнюю, в условиях отсутствия социальной науки представляет литература, которо никогда не хватало "интеллектуальной ясности".
В современном обществе ее место должна занять прежде всего социология ("новая социология", порождающая "социологическое воображение"). Миллс всегда отстаивал тезис о влиянии идей, взглядов и мнений на ход исторического развития. Здесь же он усиливает требование их критической обоснованности, что позволило бы задать новый знаменатель человеческому существованию (через набор понятий и категорий способов мышления и восприятия, которыми должен руководствоваться современный человек). С точки зрения культуры важно правильно определить эпоху. Миллс считает, что на смену Античности, Ориентализму (неправильно определенному как "Темные века") и Новому времени приходит четвертая эпоха. Она характеризуется тем, что обнаруживает историческую ограниченность всех понятий и представлений европейской культуры, их нарастающую дезорганизацию, их не операционализируемость (т.е. неприменимость к современным реалиям).
Это эпоха краха идей Просвещения (идей достижения прогресса посредством разума, идей демократии и науки как механизмов достижения благоденствия, идей либерализма и социализма и т.д.). В современных структурах идеи разума и свободы стали, как минимум, спорными, а идеи классового сознания (Маркс) и психоаналитической терапии (Фрейд) как средство "прояснения" разума вообще утратили под собой какую-либо реальную почву. Увеличение рационализации жизни не ведет к росту свободы человека.
Технологическое изобилие плохо отражает критерии культурного и человеческого прогресса. Возможны рациональность без разум и разум, не обладающий высокими качественными параметрами, т. е. отчужденный разум (как отсутствие свободы разума в человеческом бытии). Отсюда центральный вопрос современной эпохи - вопрос человеческой индивидуальности. Задача философии и науки - определение природы человека и предела его возможностей. Необходим анализ факторов, порождающих и противостоящих возможному наступлению эпохи "жизнерадостного робота". Порождающий источник, в конечном итоге, - властвующие элиты, "замыкающиеся на себя" и изживающие принципы свободного критического мышления. Противостоит этим тенденциям неотчуждаемость человека, его постоянный интеллектуальный вызов бытию, независимость и критичность его мышления. В разной мере эти проблемы исследовали, согласно М. , Маркс, Фрейд, Дж. Мид, Хорни и др. Однако уровень задачи требует порождения "третьей" культуры, "новой социологии" ("социологического воображения"), противостоящей как ограниченности "высокой теории" (Парсонс), так и "абстрактного эмпиризма" (П. Лазарсфельд).
Так как работы Ч. Миллса были посвящены критике американского общества, то в бывшем Соетском Союзе его воспринимали как друга и единомышленника. Кроме того, Миллс был сторонником концепции мирного сосуществования двух систем. Все это послужило поводом, чтобы американский социолог совершил визит в СССР. Но и здесь не обошлось без скандала. Произнесенный им на торжественном банкете тост «За день, когда полное собрание сочинений Льва Троцкого будет опубликовано в Советском Союзе!» был более чем вызывающим. Следует подчеркнуть, что критика капиталистического общества всегда соседствовала у Миллса (как и у его последователей - «новых левых») с критическим отношением к традиционному марксизму и к советскому строю.
В декабре 1960 ученый готовился к телевизионным дебатам, посвященным американской политике в Латинской Америке. Перенапряжение вылилось в сердечный приступ. Через 15 месяцев Чарльз Миллс умер в возрасте всего 45 лет от очередного сердечного приступа. Несмотря на то, что Чарльз Миллс написал за свою не слишком долгую жизнь довольно много научных трудов - например, Новые люди власти: лидеры Америки в сфере труда (1948) или Белые воротнички: американский средний класс (1951) - скандальную известность ему принесли две работы, написанные в последний период его жизни. Это Властвующая элита (1956) и «Социологическое воображение» (1959). Обе эти работы имели ярко выраженную критическую направленность: первая критиковала социальный строй США, вторая - американскую социологию. В работе Властвующая элита ((The Power Elite), М., 1959), Миллс осуществил институциональный анализ современной ему Америки Как он указывает, среди всех сфер жизни общества главенствующее место занимают три - экономическая, политическая и военная. Именно здесь и надо искать корни реальной элиты общества. Чарльз Райт сделал вывод, что во главе Америки находится более или менее постоянная группа семей. У представителей этой «правящей элиты» настолько много общего (начиная с религии и образования и заканчивая членством в одних и тех же клубах), что они представляют собой единую группу, постепенно концентрирующую в своих руках всю полноту власти. Хотя эти люди состоят в разных партиях, у них сходные интересы и взгляды. В результате это приводит к тому, что выборы президента или конгрессменов - это, по сути, фикция, не имеющая существенного значения. Таким образом, страной в своих интересах правит узкая властвующая элита, которая занимает самую верхнюю ступень в структуре власти. Нижнюю же ступень в этой структуре занимает большинство граждан, которые якобы являются опорой демократии, но на самом деле подчиняющиеся воле элиты. Единоличное правление властвующей элиты, как утверждал Ч.Миллс, не только представляет угрозу для демократии, но и может спровоцировать третью мировую войну. Резко критикуя засилье элиты, Ч.Миллс возлагал позитивные надежды на интеллектуалов, которые, по его мнению, должны были стать тем стержнем, который укрепит американское общество, вернув его к демократическим истокам.
Вторая работа Ч.Миллса была равносильна манифесту, клеймящему американскую социологию. «Основные объекты критики Социологическог воображения» (The Sociological Imagination) - это две ключевые концепции и связанные с ними две культовые фигуры американской социологии 1950-х. Главная проблема того направления, которое называли эмпирической индустрией (ее лидером был П. Лазарсфельд), по мнению Миллса, состояло в том, что оно содержание изучаемого вопроса подменяло методологией. В результате такого подхода ученые получают абстрактную эмпирику, которая уводит исследователя от изучаемой реальности. Другой побочный результат массовых эмпирических исследований - его бюрократизация, то есть зависимость от спонсоров, от отчетности, от лояльности определенным группам. Все это ведет к уменьшению творческого потенциала и к усилению догматизма в социологии. Второй объект нападок Ч. Миллса - «большие теории» в социологии (прежде всего, теории Т. Парсонса). Это теории Миллс считал избыточно переполненными всякого рода понятиями и слишком абстрактными, причем за высокоабстрактным теоретизированием скрывалась бедность содержания. Резко критикуя американскую социологию, Ч.Миллс предлагал искать выход из кризиса социологической науки, возвращаясь к традициям классической социологии времен О.Конта, Г.Спенсера, М.Вебера и др. Чтобы не впасть в «абстрактный эмпиризм» или не увлечься «большими теориями», ученый должен заниматься изучением индивидуумов с учетом структуры общества и того места, которое занимает это общество в общей истории человечества. Иначе говоря, Ч.Миллс выступал за объединение трех подходов в социологии - изучения биографий, исследования общества и его истории. Совокупность этих трех подходов и есть «социологическое воображение».
Последние годы жизни Миллса.
В последние годы жизни Ч.Миллс начал активно интересоваться марксизмом и проблемами третьего мира. Это нашло свое отражение в таких его последних работах как Слушайте, янки: революция на Кубе (1960) и Марксисты (1962). В первой из них Миллс защищал демократический характер кубинской революции, призывая к сближению капитализма и социализма. В последней своей книге Миллс, раскрывая идеи леворадикальных идеологов, обозначил проблему разрыва между марксистскими идеями и их практическим использованием в Советском Союзе и других странах «социалистического лагеря». В начале 1960-х, в эпоху Карибского кризиса, в США отношение к марксизму и вообще к левым идеям было довольно критическим, поэтому радикализм Миллса не пользовался популярностью. Его поддержка кубинской революции и критика американского империализма еще больше отдалили Миллса от современников. В последние годы жизни Ч.Миллс оказался в американской социологии практически изгоем.
Подъем его популярности начался посмертно, в конце 1960-х, когда «молодежная революция» резко радикализировала и научную общественность, породив движение «новых левых». В настоящее время Миллса считают, главным образом, основоположником современной элитологии.
Глава 2. Критика современных исследователей леворадикальной концепции Ч.Р. Миллса
.1 Влияние работ леворадикальных взглядов Ч. Миллса на формирование течения - «новые левые»
Одной из основных задач, которую поставили перед собой «новые левые» в 50-х годах, было создание «современного революционного» учения [Наиболее отчетливо эта точка зрения была выражена в «Письме к новым левым» Райта Миллса.], причем решение этой задачи мыслилось ими путем конфронтации с марксизмом на базе его «обновления» и «снятия». И хотя ряд теоретиков, на которых по тем или иным причинам обратили свои взоры «новые левые», либо заявляли о своих «симпатиях» к марксизму (Сартр), либо даже называли себя «марксистами» (Маркузе), за этим «интересом» к марксизму и даже заимствованием его отдельных положений скрывалась, по сути дела, чуждая, а нередко и враждебная, ему позиция. Так, замечая, что всякое «превзойдение» марксизма в худшем случае может быть только возвращением к домарксистской мысли, а в лучшем случае - «открытием заново того, что уже содержалось в философии, которую оно думало опровергнуть», Сартр объявил марксизм философией «недостаточной», нуждающейся в «дополнении» за счет экзистенциализма. Маркузе же, заявляя о своем «согласии» с некоторыми положениями Маркса, выступил, однако, в качестве одного из наиболее активных критиков марксизма среди леворадикалов.
На рубеже 1950-х - 1960-х годов среди молодежи США становилось все больше тех, кто отвергал навязываемые обществом потребления ценности. Сначала ими были битники, а затем появились хиппи.
Во время Движения за гражданские права чернокожих в США тысячи молодых белых американцев отправились в расистские южные штаты, чтобы помочь чернокожим в борьбе против дискриминации. Именно они затем стали основой массовых протестных движений шестидесятых годов.
В 1960 году была создана организация «Студенты за демократическое общество» (англ.) (СДО). Среди ее участников были как весьма умеренные либералы, так и радикалы, в том числе анархисты. «Движение является сообществом бунтарей, обладающих общими радикальными ценностями» - так характеризовал СДО один из его лидеров Том Хейден.
Большое значение для радикализации студентов имели события, развернувшиеся осенью 1964 года в Университете Беркли в Калифорнии, где возникло «Движение Свободное Слово» (англ.) «Движение Свободное Слово» (Free Speech Movement), выступившее за демократизацию образования, участие студентов в управлении университетом и право на создание политических организаций в вузах. Тогда же в Университете Беркли появилось, а затем распространилось за его пределами движение «антиуниверситета» - teach-in (англ.). Его идея заключалась в переходе к образованию в форме свободной дискуссии на темы, которые официальное образование старалось не затрагивать (власть, личность и свобода, война, расизм и т. д.).
С 1965 г. СДО активно участвовало в движении против войны во Вьетнаме. Лидеры СДО старались разъяснять студентам, что антивоенные выступления неотделимы от выдвинутого прежде лозунга «власть - студентам!» и борьбы за переустройство университетов.
Организованные йиппи и «Национальным мобилизационным комитетом за прекращение войны во Вьетнаме» (National Mobilization Committee to End the War in Vietnam, сокращенно - MOBE) протесты во время съезда Демократической партии США в Чикаго в августе 1968 г. привели к столкновениям с полицией, которая действовала крайне жестко.
Только с октября 1968 года по май 1969 студенческие выступления охватили около 200 университетов США. К концу шестидесятых годов в США свыше 750 тысяч человек участвовали в «новом левом» движении (в том числе более 100 тысяч были членами СДО), а три миллиона американцев ему симпатизировали.
Президент США Линдон Джонсон был уверен, что студенческие волнения 1968 года, охватившие как США, так и другие страны мира, являются результатом международного коммунистического заговора. Он приказал ЦРУ тщательно расследовать причины протестов, и 4 сентября 1968 г. директор ЦРУ Ричард Хелмс передал президенту доклад «Беспокойная молодежь». Вопреки ожиданиям Джонсона, никаких убедительных доказательств «контроля, манипуляции, спонсирования или финансовой помощи студентам-диссидентам со стороны коммунистических правительств обнаружено не было». Напротив, Хелмс подчеркивал, что молодежь с подозрением относится к «неандертальскому руководству большинства коммунистических партий, в том числе компартии США».
Анализируя идеологию современного левого радикализма, нельзя не упомянуть о довольно большой группе буржуазных философов и социологов, которые в отличие, например, от Маркузе или Сартра не принимали участия в политической борьбе или даже в теоретических дискуссиях во время активизации движения протеста, но теории которых, послужив во многом отправной точкой для самого Маркузе, Дучке или Кон-Бендита, сыграли существенную роль если не в непосредственном формировании взглядов леворадикалов, то в теоретическом обосновании леворадикального образа мышления и действия. К ним относятся Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Эрих Фромм, Эрнст Блох, Юрген Хабермас и др.
Идеология «новых левых» - весьма сложный и внутренне противоречивый комплекс. Это скорее даже совокупность идеологий, возникших на базе непролетарских (особенно мелкобуржуазных) социально-политических традиций и объединенных рядом общих черт.
Правда, комплекс идей, вошедший в социально-политическую литературу под именем «современной леворадикальной идеологии», не имел общезначимого для всех групп протеста характера, ибо каждая из них претендовала на выдвижение собственного идейного комплекса. Более того, за последние годы произошел ряд изменений, типичных для движения, претерпевающего эволюцию. Волна протеста, поднявшая на своем гребне ряд идей и представлений, а заодно и их создателей, многие из которых всю жизнь прозябали в безвестности, сегодня схлынула. «Новые левые» уже не ассоциируют себя столь жестко с былыми кумирами, как всего два-три года назад.
Неудивительно, что теперь встает закономерный вопрос: а не стала ли эта леворадикальная идеология достоянием истории; да и вообще - можно ли говорить о такой идеологии? Можно ли ставить в один ряд, например, Маркузе, Миллса, Адорно, Сартра?
Если брать теории каждого из этих идеологов, то бесспорно придется признать, что это разнопорядковые идейно-культурные явления, ибо перед нами представители различных философских направлений, различных мировоззрений и политических убеждений. С другой стороны, движения протеста выявили существование ряда более или менее однотипных философско-социологических и политических идей, установок, которые присутствуют (в том или ином сочетании) у леворадикальных идеологов. Таковыми являются: «критическое» отношение к «современному» (или «развитому индустриальному») обществу; отрицание рабочего класса в качестве основной движущей силы современного революционного процесса; отрицание революционной роли партий рабочего класса в развитых капиталистических странах и марксистско-ленинской теории революции; ориентация на стихийное, спонтанное действие, опирающееся на освобожденные силы подсознания; отказ от использования демократических институтов современного буржуазного общества, от «парламентской игры»; ориентация на абсолютное насилие; нигилистическое отношение к культуре современного буржуазного общества; возведение утопизма в основной принцип революционного действия; игнорирование классового подхода к анализу рассматриваемых социальных явлений, проектируемых моделей «нового общества» и «нового человека».
Хотя «новые левые» 70-х годов перестали узнавать свое лицо в зеркале леворадикальной идеологии 60-х годов, последняя, будучи поднята на щит движениями протеста, обрела тем самым относительную самостоятельность и по сей день выступает как леворадикальный вариант решения таких проблем, которые выдвигаются борьбой против капиталистического «истеблишмента», т. е. против сложившейся в рамках буржуазного общества системы социально-политических институтов.
Выступая как одна из форм приобщения непролетарской массы к мировому революционному движению (процесса, идущего сложными, извилистыми путями, принимающего нередко антипролетарскую и антимарксистскую окраску, выдвигающего претензии на «третий путь» в политике и идеологии), «новое левое» движение есть вместе с тем проявление хорошо известной «болезни левизны», но теперь уже за пределами коммунистического движения и в значительно более широких масштабах, нежели раньше. Как показали 60-е годы, идеология «новых левых» в определенной мере питает и левацкие настроения внутри некоторых компартий, примером чего может служить группа «Манифесте», члены которой были исключены из Итальянской коммунистической партии.
Все это диктует необходимость критического анализа леворадикальной идеологии, занимающей определенное место в борьбе идей, которая происходит в современном мире.
2.2 Критика леволиберальной концепции Ч.Р. Миллса
Пятьдесят лет тому назад один из самых неординарных социологов США Чарльз Райт Миллс опубликовал свою, ставшую впоследствии знаменитой, работу «Социологическое воображение» (Mills, C. Wright. The Sociological Imagination. - New York : Oxford University Press, 1959). Книга произвела большое, но далеко не однозначное впечатление на американское социологическое сообщество. Если несколькими годами ранее радикал Миллс выступил с резкой критикой американского общества в своей книге «Властвующая элита» (1956), то теперь объектом его критики стал сам американский «социологический истеблишмент». Под огонь уничтожающей и, заметим сразу, далеко не во всем справедливой критики попали такие видные социологи США, как Толкотт Парсонс и Пол Лазарсфельд, исследования которых вос-принимались как высшие достижения социологической мысли того времени. Почему это произошло? Как сотрудник одного из самых элитных науч- ных центров США - Бюро прикладных социальных исследований Колумбийского университета (Нью-Йорк) - стал ниспровергателем основ? И почему, несмотря на это, его книга «Социологическое воображение» принадлежит сегодня к классическому наследию социологической науки и входит в списки обязательной литературы для изучения студентами-социологами.
Итак, против чего протестует Миллс? Прежде всего он выступает против «Высокой теории» и «Абстрактного эмпиризма». Он обеспокоен тем, что если эти стили исследования станут доминирующими или вообще займут монопольное положение в интеллектуальной сфере, то они будут представлять серьезную угрозу социальным наукам. Миллс объявляет войну этим укореняющимся в американской социологии стилям научного исследования, принимая на себя роль борца за возвращение к классическим традициям.
Под «Высокой теорией» он подразумевает бесплодное формальное, оторванное от реальности и истории, теоретизирование, которое сводится к «умножению понятий и бесконечному манипулированию ими и, в конечном счете, является не более чем «неуклюжей высокопарной бессмыслицей». В качестве наиболее яркого примера «Высокой теории» Миллс рассматривает известную работу Толкотта Парсонса «Социальная система» (1951), предлагая сократить этот чарующий свой «восхитительной непостижимостью» 555 страничный труд до 150 страниц, переведя его на «вразумительный английский язык». При этом он язвительно замечает, что представленная в книге Парсонса «Высокая теория» на 50 % является простым набором слов, на 40 % - выдержками из хорошо известных учебников по социологии, и лишь оставшиеся 10 % могут получить, хотя и довольно неопределенное, политическое применение. Более того, он берется изложить ее вообще всего в двух-трех фразах, а именно: «Нас спрашивают: каковы основы социального порядка? Ответ, по всей видимости, таков: общепринятые ценности».
Миллс утверждает, что главный признак «Высокой теории» заключается в ее исходной ориентации на такой общий уровень рассуждений, который делает совершенно невозможным практическое наблюдение реальности. Основная проблема «Высокой теории» ему видится в оторванности от изучения конкретных проблем в их историческом и структурном контекстах, что в конечном итоге приводит к отказу от попыток «дать ясное описание и объяснение поведения человека и общества». В частности, в отношении «Высокой теории» Парсонса он саркастически заявляет, что «если в ней и есть что-либо «систематическое», так это систематическое избегание любой конкретной эмпирической проблемы»
Окончательный приговор Миллса суров: «Высокая теория» «представляется скорее бесплодной игрой в понятия, чем попыткой систематически, то есть ясно и последовательно, определять насущные проблемы и направлять усилия на их решение».
Очевидно, что это несколько упрощенный, но в то же время не лишенный основания подход к творчеству видного американского социолога. Труд Парсонса действительно отличался весьма сложным, нарочито наукообразным языком и еще более сложными абстрактными теоретическими конструкциями, что создавало сложности для его восприятия даже весьма подготовленными профессиональными социологами. Коллега Парсонса по Гарварду Джордж Хоманс, в принципе, с уважением к нему относившийся, как-то заметил, что подобные теории обладают всеми достоинствами, за исключением способности что-либо объяснить. Действительно, представляется весьма затруднительным, если не сказать совершенно невозможным, использовать теоретические положения парсоновской системы в прикладном социологическом исследовании.
Между прочим, как ни парадоксально, критика Миллса сыграла некоторую позитивную роль в популяризации теории Парсонса. Как не без иронии заметил Джордж Ритцер, «фактически многим социологам более знакома критика Миллса, чем подробности творчества Парсонса» [2, с. 86].
Под огонь жесткой критики Миллса попал и другой мэтр тогдашней американской социологии, к тому же его прямой начальник, руководитель знаменитого Бюро прикладных социальных исследований Колумбийского университета Пол Лазарсфельд. Миллс обвинил его, а также других лидеров американской прикладной социологии в «Абстрактном эмпиризме», а именн в склонности заниматься мелочами и культивированием метода ради самого метода. В качестве примера Миллс ссылался на известное исследование президентских выборов 1940 г. в Эри Каунти, штат Огайо, описанное Лазарс фельдом в книге «Народный выбор» (1948), а также на исследование Сэмуэла Стауффера «Американский солдат» (1949).
Миллс утверждает, что «Абстрактный эмпиризм» не заслуживает того признания, которым он пользуется, поскольку, абсолютизируя метод и тем самым предполагая «методологическое самоограничение», не формулирует какие-либо содержательные теории и выводы. По его мнению, абсолютизация метода препятствует рассмотрению важнейших проблем современности, волнующих человека и общество. «Абстрактный эмпиризм» вкупе с новым практицизмом опасен, по мнению Миллса, еще и тем, что ведет к развитию особого бюрократического стиля в науке. По его мнению, он неизбежно приводит к стандартизации и рутинизации исследовательских процедур и, как следствие, к «бюрократизации» социального познания. Все это заканчивается формированием научных работников с особым типом сознания, которые готовы служить своим заказчикам, т.е. тем, кто оплачивает, как правило, дорогостоящие исследования. Отсюда следует неутешительный, но во многом справедливый вывод
Миллса о том, что «обществоведы становятся интеллектуально все менее мятежными и все более административно практичными… усердно служат коммерческим и корпоративным целям в информационной и рекламной индустрии».
Кроме того, обе школы и «Высокая теория» и «Абстрактный эмпиризм» обвиняются Миллсом в антиисторичности. Он язвительно замечает, что «магическое устранение конфликта и чудесное достижение гармонии лишают «систематическую» и «общую» теорию возможности иметь дело с социальными изменениями, то есть с историей… «Высокой теории» вообще недоступны какие-либо систематические представления о действительном ходе истории, о ее механике и процессах». В качестве же доказательства антиисторизма «Абстрактного эмпиризма» он приводит цитату из статьи Лазарсфельда «Что такое социология?» (1948), в которой тот утверждает, что в социальных исследованиях «явный упор делается на изучении современных, а не исторических общественных событий». Миллс усматривает в этом «эпистемологический крен», противоречащий постановке насущных проблем, которые являются ориентирами для научного изучения общества.
Для Миллса союз истории и социологии был важной методологической установкой. Последовательно отстаивая традиции классической социологии, он утверждал, что «история является стержнем обществоведения». Ученый был абсолютно убежден в том, что каждое хорошо продуманное социальное исследование требует исторической концептуализации и максимально полного использования исторических материалов. Вывод, к которому он пришел, на основе серьезного анализа причин тесной связи между историей и социологией, таков: «…никакая общественная наука не может выйти за пределы истории. Вся социология достойна называться «исторической социологией». С этой точки зрения, по его мнению, социологию необходимо рассматривать как историческую дисциплину. Поскольку социолог, как, на его взгляд, верно выразился Пол Суизи, пытается записывать «настоящее как историю», он должен быть погружен в историю, свободно оперировать историческим материалом. Только это обеспечивает понимание исторического многообразия типов человеческого общества и социальных структур, как исторических, так и современных. Известия высших учебных заведений. Поволжский регионВ итоге Миллс глубоко разочарован как «Высокой теорией», так и «Абстрактным эмпиризмом». Первое направление он считает «формальным и туманным обскурантизмом», фетишизирующим понятия, а второе - «формальной и пустопорожней изощренностью», фетишизирующей метод .
Обе эти научные школы, как рассадники догматизма, паразитирующие на классической традиции общественных наук, согласно Миллсу, пропитаны «бюрократическим духом». Полагая, что это путь в никуда, Миллс констатирует моральный, научный, политический и интеллектуальный кризис общественных наук.
Выход из сложившегося кризиса он видит в возвращении к классическому наследию, которое, по мнению Миллса, избежало крайностей «Высокой теории» и «Абстрактного эмпиризма». Он убежден в том, что, следуя классической традиции, обществовед-аналитик избегает устанавливать жесткие процедуры, стремясь развивать и использовать в своей работе «социологическое воображение». Таким образом, «социологическое воображение» выступает как альтернатива «Высокой теории» и «Абстрактному эмпиризму». Миллс сам указывал на это, отмечая в качестве причины введения в научный оборот данного термина потребность аргументации критики указанных социологических школ. При этом он рассчитывал на его благожелательное восприятие коллегами, ссылаясь на то, что после прочтения рукописи некоторые политологи заговорили о «политическом воображении», а антропологи - об «антропологическом воображении» и т.д. Впрочем, следует отметить, что аналогичный термин «историческое воображение» наряду с терминами «историческое мышление» и «историческое сознание» использовал почти двумя десятилетиями ранее английский историк Робин Джордж Коллингвуд (1889-1943) в своей книге «Идея истории» (1946).
Что представляет собой концепция «социологического воображения»?
Это плод научного творчества и новаторства Миллса. В основе концепции лежит идея о том, что индивид может осмыслить свой жизненный опыт только в контексте своего времени и своего общества. Миллс считал, что индивидуальную судьбу творит история, которая складывается из миллионов личных биографий, утверждая: «Общественная наука имеет дело с биографиями, историей и их пересечениями в социальных структурах. Эти три измерения - биография, история и общество - составляют систему координат для объективного изучения человека» [1, с. 165]. Согласно Миллсу, только посредством социологического воображения человек может понять, «что происходит в мире и что происходит с ним самим - в точке пересечения биографии и истории общества» [1, с. 16]. С этой точки зрения социологическое воображение выступает наиболее плодотворной формой самосознания современного человека.
Обнаружим, кстати, насколько подход Миллса близок взглядам пионера российской социологии Николая Ивановича Кареева, который больше чем за полстолетия до него провозгласил: «Личность, общество и их история - вот три понятия, сблизившие между собой отдельные социальные науки и придавшие им действительно гуманитарный характер». Впрочем, конечно же, Миллс не был знаком с творчеством нашего соотечественника, иначе он, очевидно, включил бы его в ряд приверженцев союза истории и социологии, наряду с Контом, Дюркгеймом, Вебером и некоторыми другими.
Так в чем же суть концепции социологического воображения Миллса? Он полагал, что значение социологического воображения состоит в возможности различать «личные трудности» и «общественные проблемы». По его мнению, составляющие содержание повседневной жизни человека «личные трудности» определяются характером индивида и его отношениями с другими людьми. Осознание и преодоление этих трудностей не выходят за рамки компетенции индивида, т.е. до некоторой степени доступны его сознательному воздействию. «Общественные проблемы», напротив, обусловлены социальной структурой и выходят за пределы непосредственного окружения индивида и его внутренней жизни. Они не поддаются индивидуальному контролю.
Согласно Миллсу, социологическое воображение заключается в том, чтобы воспринимать личные трудности в контексте общественных проблем. По его мнению, социологическое воображение присуще всем тем, кто воспринимает факты личной биографии через призму развития общества. Он убежден, что только «тот, кто обладает социологическим воображением, способен понимать, какое влияние оказывает действие исторических сил на внутреннее состояние и жизненный путь людей». Миллс утверждает, что «социологическое воображение дает возможность постичь историю и обстоятельства отдельной человеческой жизни, а также понять их взаимосвязь внутри общества».
В чем же значение книги Ч. Р. Миллса для современной социологии? Время, безусловно, внесло свои существенные коррективы, поскольку значительно модернизировалось и продвинулось вперед само социологическое знание. В связи с этим во многом утратила свою актуальность и остроту бескомпромиссная критика Миллсом «Высокой теории» и «Абстрактного эмпиризма». Но задумаемся, возможно ли само развитие социологической науки, впрочем, как и любой другой, без критического осмысления осуществившихся научных достижений? Не является ли подобный критический подход необходимым условием развития науки, а именно, движением вперед через критическое осмысление достигнутого? Вспомним любимый девиз Карла Маркса - «Подвергай все сомнению!». Миллс дает нам урок столь необходимого критического отношения к любым научным авторитетам и школам, сколь бы ни был весом их вклад в развитие науки. Именно такая научная бескомпромиссность, способствует продвижению науки вперед.
Миллс дает также урок твердого отстаивания принципов творческого научного исследования, верности своей профессии. Он учит самоотверженному и преданному отношению к науке, ибо сам убежден в том, что «научная работа - это выбор не только карьеры, но и жизненного пути». На страницах своей книги он создает образ социолога как интеллектуального ремесленника, при этом слово «ремесленник» у него является синонимом высокого профессионального мастерства, уроки которого он дает начинающим социологам.
Будущим мастерам своего дела он рекомендует развивать и применять социологическое воображение, отстаивая приоритет индивидуального исследователя как самостоятельного теоретика и методолога, обладающего своей личной позицией, заявляя: «Каждый сам себе методолог!». Ученый предлагает строить любые формальные теории и модели, подробно изучая не только статистические факты и взаимосвязи между ними, но и уникальные исторические события, пытаясь охватить всю историческую эпоху. При этом он предупреждает о необходимости постоянно пересматривать взгляды на проблемы истории, биографии и социальной структуры. Заметим, что сам Миллс заплатил высокую цену за свою бескомпромиссную научную позицию, противопоставившую его большинству влиятельных членов американского социологического сообщества. Вызов академическому сообществу не прошел ему даром. При жизни он фактически был изгоем в научной среде. Его постоянно преследовали жесткая критика и непонимание коллег. Достаточно назвать разгромную рецензию Эдварда Шиллза на его «Социологическое воображение» под названием «Воображаемая социология».
По свидетельству биографа Миллса Ирвинга Горовица, он был чужаком среди своих коллег и, сознавая это, заявлял: «Я чужеземец, и не толь географически, но по своей сути, и это навсегда». Джордж Ритцер, комментируя это высказывание, констатировал, что радикализм Миллса отодвинул его на периферию американской социологии, он был отчужден от своих коллег и скончался будучи «изгнанником в социологии» [2, с. 87]. Видимо, сам Миллс тонко ощущал и глубоко переживал это. На его могиле выбита эпитафия со словами известного британского ученого Ральфа Милибэнда, с которых начинался первый параграф последней книги Миллса «Марксисты» (1962): «Я пытался быть объективным. Но я не претендую на исключительность».
Однако прошло совсем немного времени, и концепция социологического воображения Миллса была воспринята научным социологическим сообществом, возведя его тем самым в пантеон так жестко критикуемых им лидеров американской и мировой социологии. Показательно, что, согласно проведенному в 1997 г. опросу членов Международной социологической ассоциации,
«Социологическое воображение» Ч. Р. Миллса было признано книгой, оказавшей самое большое воздействие на социологическую мысль XX в. После «Экономики и общества» (1922) Макса Вебера. Сегодня солидарность с концепцией социологического воображения Миллса демонстрируют такие влиятельные и известные социологи, как Энтони Гидденс, Зигмунт Бауман, Петр Штомпка и др. Развивая идеи Миллса, британский социолог Э. Гидденс подчеркивает, что «социологическое воображение прежде всего предполагает способность «отстраниться» от привычной рутины нашей повседневной жизни, чтобы взглянуть на нее поновому». Так, за простой чашечкой кофе для человека с социологическим воображением может скрываться не только символическое значение одного из ежедневных ритуалов, но стоять целая система сложных социальных и экономических отношений, охватывающих весь мир и включающих процессы производства, доставки, продажи и потребления кофе.
Согласно Гидденсу, для развития социологического воображения чрезвычайно важно антропологическое направление, позволяющее увидеть калейдоскоп форм организации социальной жизни. Он полагает, что, сравнивая их с собственной жизнью, мы больше узнаем об уникальных особенностях нашего собственного поведения.
Кроме того, столь же фундаментально историческое направление социологического воображения, поскольку, по мнению Гидденса, мы можем постичь особую природу нашего современного мира только в том случае, если сравним его с прошлым. Прошлое ученый образно сравнивает с зеркалом, вглядываясь в которое, социолог может понять настоящее.
И все-таки Гидденс уверен, что основной упор Миллс делал на другом аспекте социологического воображения, а именно, на наших возможностях в будущем. Он утверждает, что социология не только помогает нам анализиро вать существующие типы социальной жизни, но также позволяет увидеть «возможное будущее», открытое для нас. Свободное стремление социологической мысли, по мнению Гидденса, дает возможность проникнуть не только в суть того, что происходит, но и что может произойти, если мы станем действовать каким-либо образом. Его вывод таков: «Наши попытки воздействовать на будущее окажутся тщетными, если они не будут базироваться на развитом социологическом понимании существующих тенденций».
Взглядам Гидденса близки мысли известного польского социолога Петра Штомпки, который под социологическим воображением понимает «способность распознавать и чувствовать взаимосвязь всего, что происходит в социальной жизни, со всеми структурными, культурными и историческими условиями и предпосылками, а также с действиями, предпринимаемыми в этих условиях отдельными или коллективными социальными субъектами, образующими в конечном итоге социум (общество) во всей его сложности и многосторонности». Потребность в социологическом воображении или в том, чтобы общество само себя осознало, по мнению Штомпки, является своего рода императивом, принятом в каждом обществе, при любом строе и укладе, но она неизмеримо возрастает в демократическом обществе, в котором гражданские действия гораздо сильнее сказываются на судьбах всех вместе и каждого в отдельности. Штомпка полагает, что исходной точкой формирования социологического воображения является овладение каноническими понятиями, получившими широкое признание. «Чтобы дать простор социологическому воображению, надо прежде всего научиться мыслить и говорить социологическим языком», - заключает он.
Штомпке вторит видный британский социолог польского происхождения Зигмунт Бауман, призывая «мыслить социологически». Свой призыв Бауман трактует вполне в духе Миллса - как необходимость постоянно сравнивать наш личный опыт с судьбой других людей, «увидеть социальное в индивидуальном, общее в частном», понимать «как наши индивидуальные биографии переплетаются с историей, которую мы разделяем с другими людьми». Результатом этого явится, по Бауману, возможность «раскрыть тесную связь между индивидуальной биографией и более общими социальными процессами, которые не всегда осознаются индивидом и которые отдельный индивид наверняка не способен контролировать». Для этого, как полагал Бауман, необходимо преодолеть стереотипы так называемого «здравого смысла», а именно, отойти от кажущейся самоочевидности предписаний рутинной, монотонной природы повседневной жизни, ее привычности и узнаваемости, взглянув на нее с социологической точки зрения. Искусство мыслить социологически, по его мнению, подталкивает к переоценке нашего опыта, обнаружению разнообразных способов его интерпретации, что делает нас более критичными и вместе с тем более понимающими мир и окружающих нас людей. Бауман утверждает: «Искусство социологического мышления ведет к увеличению объема и практической эффективности нашей с вами свободы». Согласно Бауману, индивидом, освоившим и применяющим это искусство, уже нельзя просто манипулировать, поскольку он сопротивляется насилию и регулированию извне, тем силам, с которыми, как до сих пор считалось, бороться бесполезно. Таким образом, выдающиеся социологи современности единодушны в признании значения социологического воображения. Для них, как и для Миллса, оно инструмент и признак высокого качества профессионального мастерства, требующий столь же высокой моральной ответственности исследователя.
Обладание им - необходимое требование для каждого ученого-социолога.
Заключение
Ч.Р. Миллс был одним из первых, кто максимально резко поставил вопрос о моральной ответственности обществоведа и тем самым бросил вызов академическому сообществу. Автор подвергает радикальной критике господство функционализма и эмпиризма. Наступило время, когда потребность в дальнейшем развитии социологической теории проявилась с большей отчетливостью. Сама идея воображения свидетельствует о том, что социологи должны стремиться не к механической обработке данных, а к творческому осмыслению социальных процессов. Социология оказывается определенным способом видения, когда обоснование действий индивидов соотносится с широким социальным контекстом. Социологическое воображение - это мастерство критически мыслящего интеллектуала. Цель социологии заключается, по мнению Миллса, в том, чтобы превратить бесформенную и темную человеческую массу, включая политиков, в просвещенную разумную публику - задача, которую ставили основатели американской социологии.
Адекватно сформулированные задачи общественных наук должны включать исследования общества, личности, биографий, исторического процесса и всевозможные взаимоотношения между ними. Внутри этих взаимоотношений оказываются индивид и общество. Именно социологическое воображение имеет шанс разобраться в качестве человеческой жизни, присущем нашему времени. Решение вопроса - может ли общество функционировать без политической элиты, возможно как на уровне политической философии, так и политической социологии. В рамках политической философии, являющейся преимущественно нормативной теорией, можно говорить об обществе без элиты как идеале общества, в котором высокая политическая культура населения позволяет добиться максимальной вовлеченности членов общества в управлении всеми общественными делами (т.е. поднять уровень масс до уровня элиты. В условиях информационного общества, его компьютеризации возможна эффективная система прямой и, главное, обратной связи между органами управления и всеми членами общества, позволяющая непосредственно и немедленно выявлять и учитывать мнение всех членов общества по всем вопросам социального управления. Не случайно ряд современных политологов и социологов признает, что широкое внедрение ЭВМ (особенно будущих поколений) может способствовать децентрализации политических решений, возрождению прямой демократии. Информационное общество создает условия для реализации тенденции расширения участия масс в управлении политической жизнью общества, для формирования компетентного информированного гражданина.
Таким образом, мы видим, что обратившись к изучению личных трудностей и общественных проблем, к формулированию их как задач общественных наук, мы получим наилучшую и, пожалуй, единственную возможность сделать разум демократически значимым для жизни людей свободного общества и, таким образом, воплотить классические ценности, на которых основываются перспективы применения нашего знания.
Список использованной литературы
1. БСЭ М: «Советская энцклопедия», 1974
. Бауман З. Мыслить социологически / З. Бауман. - М. : Аспект Пресс, 1996. -255 с.
. Гидденс Э. Социология / Э. Гидденс. - М.: Эдиториал УРСС, 1999.- 704 с.
. Голосенка И.Л. В поисках новых путей // Вопросы философии. - 1966. - № 6.
. Давыдов Ю. Критика «новых левых». «Вопросы литературы», 1970, № 2, стр. 74
. Замошкин Н.В. Мотрошилова. Критична ли «критическая теория общества» Герберта Маркузе? «Вопросы философии», 1968, № 10, стр. 66
. Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография / Р. Дж. Коллингвуд. - М. :Наука, 1980. - 486 с.
. Кареев Н.И. О сущности гуманитарного образования / Н.И. Кареев // Историко-философские и социологические этюды. - СПб., 1895. - 300 с.
. Кравченко А.И. Интеллектуальное мастерство// Социологические исследования. - 1994.
. Майерс Д. Социальная психология / Перев. с англ. - СПб.: ЗАО "Издательство "Питер", 1999. - 688 с.
. 4. Миллс Чарльз Райт. Социологическое воображение; Под общ. ред. Г.С. Батыгина; Пер. с англ. О.А. Оберемко.-М.:NOTA BENE, 2001.-263 с.
. Миллс Ч.Р. Социологическое воображение / Ч.Р. Миллс. - М.:Стратегия,1998. - 264 с.
. Миллс Ч.Р. Социологическое воображение. М.: Издательский Дом NOTA BENE, 2001- № 1. - С. 107-114.
. Монсон Пер. Лодка на аллеях парка. Введение в социологию. М., 1995. - 29 с.
. Морджинская Е.Д. Прогрессивное явление в современной американской социологии // Вопросы философии. 2001. 27 с.
. Новиков Н.В. Социальное содержание современного левого радикализма в США. - М.: Мысль, 1970.
. Российская историческая политология. Под ред. С. Кислицына. Ростов-на-Дону: Феникс, 1998
. Ритцер Дж. Современные социологические теории / Дж. Ритцер. -5-е изд. -СПб. : Питер, 2002. - 688 с.
. Социологическое воображение Чарльза Райта Миллса: к 50-летисо времени публикации / А.С. Попов // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. - 2009. - № 3 (11). -С. 41
. Штомпка П. Теоретическая социология и социологическое воображение. // Социологический журнал, 2001, № 1. - С. 148
. Штомпка П. Социология. Анализ современного общества / П. Штомпка. - М.: Логос, 2005. - 664 с.
. Цыпник Л.А. Современная буржуазная социология и ее критика Р. Миллсом // Марксистская и буржуазная социология. - М.: Наука, 1964
. Юлина Я.С. Буржуазные идеологические течения в США. М., 1971, стр. 10; см. также Ю.А. Замошкин. Кризис буржуазного индивидуализма и личность. М., 1966.