Философия права и современность
Контрольная работа
Философия права и современность
1. Мультикультурализм и право
В современном мире каждое государство имеет свое право, а бывает и так, что в одном государстве действует несколько конкурирующих правовых систем. Свое право имеют и внегосударственные общности, примеров достаточно: каноническое право, мусульманское право, иудейское право и т.д. Юрист - практик, отвечая на вопрос от чего зависят и в чем выражаются различия правовых систем, обязательно скажет, что в различных странах применяются различные нормы. Но различия зависят не только от входящих состав права норм. Видеть в праве только совокупность норм было бы поверхностным и неправильным.
Современное общество представляет собой совокупность различных культур. В одном жизненном пространстве существуют разнородные ценностные системы, каждая из которых претендует на статус самодостаточного мира, со своими представлениями о свободе, равенстве и справедливости. Даже в современных обществах Европы имеет место культурная полемика. Не менее остро, нежели для «чужих» друг другу культур, проблема сосуществования стоит и для различных культурных установок внутри одного и того же общества. Центральную же проблему составляют отношения между индивидуальностью и социальностью, между порядком и свободой.
На каждый существенный вопрос имеется несколько взаимоисключающих ответов. Конфликт мироинтерпретаций не может быть сглажен - он обусловлен различиями в способе существования тех, кто существует в этом мире. Глобализация как социально-экономическое явление сопровождается политическим универсализмом, но самосознание культур вступает в конфликт с ним.
Долгое время наиболее распространенной реакцией на разнородность интересов и ценностей считалась политика максимальной нейтрализации различий и сведение их к некой обобщающей формуле. Для эпохи модерна характерна ситуация когда право выполняло задачу обеспечения общественной солидарности через гарантирование равных свобод. Соответственно, сущность права видели в том, что оно выполняет эту задачу с помощью легального принуждения и ограничения свобод.
Многие исследователи указывали на необходимость подобного ограничения. Например, известный русский философ Е.Н. Трубецкой в «Трудах по философии права» пишет, что «где свобода отдельного лица не ограничена никакими правилами, никакими предписаниями, там нет вообще никакого права: «Существенным признаком права является правило, или норма, ограничивающая свободу».
Нельзя сказать, что эта точка зрения должна уйти в прошлое. Например, во Франции многие исследователи выступают в защиту закона 2004 года, запретившего ношение явных символов религиозной принадлежности в школах. Так, политолог Ален Турен выступая в защиту Закона, полагает, что важнейший признак демократического общества - не этническая толерантность, а светское государство, которое отделено от церкви, но не предполагает этническую дискриминацию. Демократия характеризуется прежде всего гражданскими правами и свободами, а принадлежность к той или иной культуре - дело настолько индивидуальное, что вполне может подчиняться общим светским интересам.
Ученые, стоящие на подобных позициях считают, что в современном обществе борьба за автономию и равноправие культур, может вылиться в «коммунотаризм» - раздробление общества как культурное, так и политическое (как когда то движение рабочих за естественные права вылилась в коммунистическую идею). В целях же ликвидации межконфессиональных волнений, сторонники подобных концепций предлагают перевести социальную политику на негосударственный уровень (ввиду кризиса социального государства послевоенного образца).
Другая точка зрения состоит в том, что в современном постмодернистском мире различия перестали быть признаком маргинализации, а превратились в важнейшее средство обеспечения индивидуальной и групповой идентичности. Идея постмодернизма заключается в принципиальном отказе от выработки универсальных ценностей. Например, А. Меркель (будучи еще лидером ХДС, а не федеральным канцлером Г ермании) заявляла, что «идеальным мультикультурным обществом является такое общество, где культуры существуют рядом, а не перемешиваются».
Во Франции оппонент А. Турена социолог Ален Рено, выступил противником вышеназванного закона, полагая, что он фактически узаконил дискриминацию национальных меньшинств. Только то общество, в котором признан культурный плюрализм, достойно, по мнению А. Рено, звания демократического. Для предотвращения же социальных эксцессов следует преодолеть замкнутость национальных общин, примирить интересы «белых» и «цветных» на основании общих социальных проблем. Далее следует признать важность культурных прав и свобод человека наряду с политическими и закрепить их в наднациональных хартиях.
Отсюда родилась идея «правового полицентризма» - идея создания правовой системы, чутко реагировала бы на культурный плюрализм. В данном случае, поведение соответствует более чем одному правопорядку, а несколько правовых систем существуют в одном социальном поле. Социальные пространства могут создавать свои внутренние законы (в форме символов и обычаев), но в целом подчиняться факторам внешнего мира. В итоге - индивиды инкорпорируются в общество без утраты своей отличительной особенности и ограничения прав.
Право в данном мире начинает выполнять главным образом коммуникативную функцию между «жизненными мирами». В западной цивилизации в качестве пути к такому правовому обществу выбрали отказ от содержательно нагруженных норм и приоритет предельно формальных принципов. Выяснилось, что такие понятия как «нравственный закон», «христианские ценности» и т.п. интерпретируются в современном западном мире как частные взгляды на мир, и не могут быть использованы в качестве общей нормы. Поэтому они и исключаются из законодательства (примером может являться так и не ратифицированная Конституция Европейского союза).
Не приходится доказывать, что в современном обществе правовые нормы - самый эффективный инструмент регулирования отношений между людьми. Еще Г. Кельзен утверждал, что существует некая непозитивная конституция, служащая только в качестве условия для определения материала позитивного права. «Поскольку все обоснования этики разбиваются о факт плюрализма, место этик занимает право». Эта точка зрения немецкого автора, но и в отечественной литературе высказывается мнение, что «принцип толерантности необходимо кодифицировать как гражданско-правовую норму. Только с помощью такой правовой легитимации толерантность станет предпосылкой диалога культур и приобретет впоследствии моральную норму».
Можем ли мы согласиться с такой точкой зрения? С одной стороны да. В русле мультикультурализма могут вызреть правовые нормы. Так произошло с нормой, разрешающей в некоторых государствах однополые браки. Первоначально это отступление от многовековой традиции было понято общественным мнением. И когда существенные различия по поводу однополых браков смягчились до уровня различий во мнениях - сложилась воля большинства, на котором и сформировался соответствующий Закон.
С другой стороны в данном случае мы можем видеть «странную инверсию права и морали», и подмену легитимности понятием легальности. Кроме того, обратившись в норму, толерантность перестанет быть продуктом свободного выбора человека. Можно ли научить человека свободе? - однозначного ответа на этот вопрос не существует.
Допущение в качестве основной нормы прав человека весьма рискованно, поскольку на практике это часто ведет к военным столкновениям из-за различного их понимания. Поэтому необходимо более детальное обоснование этой идеи. Многие государства с традиционной культурой очень болезненно реагируют на попытки насаждения западных стандартов прав человека.
Примером подобной позиции может служить деятельность Всемирного русского народного Собора, предложившего в апреле 2006 года так называемую «нравственную» концепцию прав человека. Русская православная церковь выбрала этот вопрос в числе приоритетных, так как современное прочтение прав человека нередко входит в прямой конфликт с вероучительными позициями. В 2005 году Европарламент принял резолюцию о гомофобии, трактуемой РПЦ как силовое (законодательное) внедрение гомосексуализма. В случае распространения этой нормы люди будут поставлены в ситуацию двойной лояльности: к закону и вере (культуре).
Русская православная церковь выразила намерение восполнить концепцию прав человека нравственным измерением. Права человека призваны защитить достоинство человека, которое не может быть безнравственным. Выбор в пользу зла не может быть ценностью, для православных же решающими признаются слова апостола Павла о том, что наша свобода - есть свобода от греха. Большинство прав человека, закрепленных в позитивном праве, вполне созвучны православному представлению об условиях свободной жизни. Но «антропоцентрическая политико-правовая система, защищающая только земные интересы человека, вряд ли полностью будет одобрена истинным христианством».
Проблема мультикультурализма в современной науке признается комплексной. Решения ее на бытовом уровне предлагаются чисто умозрительные, вроде рекомендаций активнее привлекать СМИ и общественное мнение к данному вопросу. Наличие мультикультурного общества говорит и о необходимости многоуровневой системы нормативного регулирования, на каждом из которых используются соразмерные способы обеспечения социального порядка.
мультикультурализм философский право либерализм
2. Обычай и право. Либерализм и право
Право может возникать непосредственно из религии, приобретая форму позитивного права. Из морали возникает естественное право, которое только потом оформляется в позитивное право. Если же мораль естественным образом превращается в обычай, то право возникает из обычая и приобретает форму живого права.
Ущерб, нанесенный некогда члену рода, затрагивал весь род. Обиженный род должен был как-то реагировать. Реакция могла быть только одна - роду обидчика следовало нанести не меньший ущерб. Кровная месть восстанавливала баланс сил и носила характер общего предупреждения. Так формировалось понятие и чувство справедливости. В итоге возникла новая форма регулирования отношений, отличная от морали и табуитета. Ее и принято называть обычным правом. В качестве сторон, отношения между которыми регулировались обычным правом, сначала выступали не индивиды, а только группы. Род, нарушивший правила, противопоставлял себя всему человеческому сообществу, что вело за собой множество угроз. Поэтому большинство родов соблюдало «правила игры». Таким образом, реализовывался «общественный договор», только его субъектами были не личности, как считали мыслители Нового времени, а роды. Если за табу стоял страх, то соблюдение договора связывалось долгом. Важнейшим понятием в обычном праве было понятие справедливости.
В условиях мультикультурного мира роль обычного права вновь возрастает. Обычное право сосуществует вместе с централизованными правовыми системами, то есть в одном пространстве с универсальными правами, что подтверждает практическое существование «правового плюрализма».
Юридический прагматизм имел свою предысторию в виде «школы свободного права», видным представителем которой был австрийский профессор Евгений Эрлих. Наиболее значительное произведение этого автора «Основы социологии права» (1913). Эрлих призывал исследовать только живое право. Право, по его мнению, существует и развивается, прежде всего, как «организованные нормы союзов», из которых состоит общество (семьи, хозяйственные союзы, творческие и т.п.)
Организационные нормы складываются в обществе сами собой - это право первого порядка. Для его охраны создается право второго порядка - нормы созданные деятельностью государства. В результате их взаимодействия и образуется «живое право», которое не устанавливается в правовых положениях, но господствует в жизни. Право - это внутренний порядок человеческих союзов. Закон - это не право, а один из способов обеспечения права. Применение закона должно быть подчинено только этой цели.
Обычай - это требование к человеку, подкрепленное традицией. Обычай имеет тенденцию превращения в право. Это происходит в тех случаях, когда общественное мнение теряет свою силу и люди перестают следовать тому, что принято. Обычай приобретает характеристику права, когда его исполнения начинает требовать суд и когда он записывается в признанных и стабильных кодексах. Впрочем, последнее требование не обязательно. По определению Л.И. Петражицкого, обычное право - это право «которое не будучи установлено законом (или государством) фактически соблюдается, или, - которое выражается в постоянном однообразном соблюдении известного правила поведения».
Взгляды ученых на природу обычного права расходятся. Согласно так называемой «материалистической» теории, существо и основа обычного права заключается в постоянно соблюдаемом однообразном поведении, то есть - в фактической привычке. Существования какого-либо правового убеждения в данном случае не предусматривается. Согласно другому определению, для наличия обычного права необходимо существование двух элементов: продолжительное соблюдение известного правила и «общее убеждение» что поведение это обязательно, так как оно соответствует праву.
Что же касается психологической теории права Л. Петражицкого, то в ней продолжительное соблюдение правила поведения с сознанием его правовой обязательности вовсе не означает существования обычного права как особого вида позитивного права. Подобное наблюдается и там где нет не только обычного, но и вообще никакого позитивного права а имеется успешно действующее интуитивное право. Согласно Л.И. Петражицкому, обычное право, как особый вид позитивного права, имеется лишь в том случае, если в чьей либо психике происходят императивные переживания с представлением соответствующего массового поведения других, как нормативного факта: «Поступай следующим образом, поскольку так поступали и поступают другие».
Важно отметить, что примеры возникновения права из обычая немногочисленны. Обобщением трансформации норм обычая в правовую систему занималась «Историческая школа права» (по определения Л.И. Петражицкого «спиритуалистическая школа»). Ее видные представители - это Густав Гуго и Карл Савиньи. Историческая школа права утверждает, что действующее в государстве право вовсе не сводится к предписаниям власти, законодатель только фиксирует, что уже в качестве права сложилось. Право - это продукт народного духа, то есть правового убеждения народа. Законодатель не может творить нормы по своему субъективному усмотрению. Его задача состоит в том, чтобы познать объективные потребности общественного развития и сформулировать их в качестве норм права.
Право - не является чем-то, что можно создать по произволу законодателя. Это важная и актуальная для наших дней мысль, хотя и неоднозначная. Если правовая политика полиэтничного государства не учитывает многообразия правовых культур народов и этносов, проживающих на его территории, то большинство правотворческих новелл обречено на провал. Законодательная деятельность должна учитывать этнокультурное измерение правовых норм и их реализации. С другой стороны в подобном мнении явно присутствует отрицание субъективного правотворчества, а значит - и отрицание законодательства в прогрессивных измерениях.
С точки зрения сторонников исторической школы права, обществу бесполезно предлагать ту или иную правовую систему. Если она не наполнена народным духом, то она не может быть и ему привита. Если народ, в ходе своего развития не пришел к определенному государственному устройству и соответствующим нормам позитивного права-то их и бесполезно навязывать. Можно, конечно, попробовать это сделать, но тогда государство будет существовать только благодаря принуждению и грубой силе.
Видимо представители исторической школы несколько сгущают краски, мы знаем, что есть исторические примеры, когда формы государственного устройства, а чаще - позитивное законодательство, шли вразрез с обычаями народа и в ходе более или менее продолжительной борьбы пропасть между ними постепенно сужалась.
Если же говорить о современной России, то в ней право формально индеферентно к большинству традиций, обрядов и ритуалов. Видимо, так оно и должно быть. Право в плюральном обществе сосредотачивается на фундаментальных принципах и на интересах, которые могут быть реализованы только сообща. Соответственно возрастает и роль судебной системы, которая обладает большей мобильностью в сравнении с законодательными органами (еще Г.Ф. Шершеневич писал, что судья призван играть роль «хранителя правопорядка в изменчивых и нестабильных условиях»).
Классический либерализм в настоящее время переживает определенный кризис, что, однако, не свидетельствует об его исчерпанности как политико-правовой модели, а скорее говорит о том, что либеральная теория нуждается в известном развитии, в новых решениях, учитывающих назревшие и острые потребности общества. И в этих решениях право должно занять известное место.
Магистральный путь развития человеческого общества - это движение от традиционных цивилизаций, в которых господствует ритуальная идеология к цивилизации либеральной, центром которой является человек, его достоинство и свобода, то есть его право. Постулаты классического либерализма, сложившиеся в свое время под влиянием Возрождения и Просвещения сводятся к следующему:
только отдельный человек знает, что ему нужно;
только отдельный человек совершает свободный выбор, решая за себя и за свои дела;
в человеческом обществе тенденции к развитию в оптимальном виде могут реализовываться только через свободу человека, поскольку она является основным элементом, характеризующим общество свободных существ. И только свобода не стесненная вмешательством и произволом порождает личную ответственность.
И в этой точке либерализм и право совпадают в самой своей сути.
Несомненно, кризис классического либерализма не в последнюю очередь связан с тем фактом, что идея либерализма - это идея индивидуализма. Но индивидуализм не стоит понимать как сугубо отрицательное явление. Индивидуализм взращен человеческой культурой и выражается в признании абсолютного приоритета взглядов человека в его собственной сфере деятельности. И такой индивидуализм вполне согласуется с естественными правами человека и правом в целом.
Вместе с тем нельзя не отметить, что в обстановке перемен, которыми отмечен конец XX - начало XXI века, потребовались известные коррективы, уточняющие характеристики демократического общества. Либеральные ценности, подобные институту частной собственности, конкуренции, состязательности, соревнования и т.п. необходимо понимать таким образом, когда упор делается на сохранении их потенциала и модернизации.
И это тем более актуально в современных условиях, когда либерализм не привел к исчезновению негативных сторон свободы: произвола, отрицанию этических критериев поведения, доминированию экономического эгоизма. Классический либерализм в своей рыночной интерпретации стал причиной многих бедствий, что подталкивает его критиков к иным способам управления социумом.
Учитывая подобные тенденции, в либерализме возник ряд направлений, нацеленных на учет критики. Общим их моментом стала идея консенсуса, то есть некая модификация идеи общественного договора, заключающаяся в усилении социальной деятельности государства, упорядочивающего капиталистическую стихию. Эта идея нашла свое воплощение в идее социального государства.
В основе идеи социального государства лежит преставление о втором поколении прав человека, (то есть, социальных и экономических правах), а также развитие начал солидаризма. По сути, идеология неолиберализма вытекает из кейсианских принципов, зафиксированных даже в конституции некоторых европейских стран (важнейшим из этих принципов является постоянное стимулирование занятости). Так, Юрген
Хабермас представляет себе гражданское общество как всеобщий консенсус, достигаемый в рамках рационального дискурса, в ходе которого каждый его участник, отстаивая собственный интерес, стремиться совместить его с общим нормативным стандартом.
Впрочем, идея социального государства подвергалась критике со стороны тех исследователей, которые усматривают за всеобщим согласием «мрачную тень тоталитаризма». Дело в том, что практическое осуществление кейнсианских принципов поставило перед теоретиками права ряд проблем, что и вызвало оппозицию, наиболее колоритным представителем которой был Ф.А. Хайек. В литературе Ф.А. Хайек «именуется» то неоконсерватором, то либералом. В свое время он сам обратил внимание на подобное смешение и подмену понятий в книге «Пагубная самонадеянность: заблуждения социализма» в главе «Наш отравленный язык». Своей политической философией австрийский мыслитель считал либерализм. Но в США его «узурпировали» сторонники усиления государственного вмешательства в жизнь общества, по европейским меркам заслуживающих наименования «социалистов». Во избежание терминологических недоразумений следует помнить, что классический либерализм Ф. Хайека является прямой противоположностью неолиберализму Ф. Рузвельта и Дж. Гэлбрейта.
Политико-правовой тематике повещена его работа «Дорога к рабству». Непосредственная тема «Дороги к рабству» - политические нравственные и духовные последствия тоталитаризма.
Главной его заслугой (по мнению последователей) является идея, что в высокоразвитых социальных системах существует «рассеянное знание». Своеобразие подхода Ф. Хайека состоит в том, что он сравнивает альтернативные социальные системы с точки зрения их эпистемологических возможностей. Хайек выделяет два основных типа систем или «порядков». «Сознательные порядки рождены человеческим разумом и работают по заранее выработанным планам, они направлены на достижение ясно различимых целей и строятся на основе конкретных команд и приказов. «Спонтанные порядки» складываются в ходе эволюционного процесса, они не воплощают чьего-то замысла, их координация достигается не за счет общей цели, а вследствие подчинения общим правилам поведения.
Тоталитаризм, по Ф. Хайеку, подступает постепенно и незаметно, так же постепенно теряется и свобода. Чтобы это произошло - надо совсем немного: поставить цель организовать общество по единому плану и последовательно стремиться реализовать эту цель на практике. Стоит только встать на этот путь - и остальное довершит логика событий. Вслед за заменой спонтанного рыночного порядка планированием, неминуемо начинают рушиться все ценностные основы свободного общества - демократия, законность, личная независимость, свободомыслие.
Там где существует одна общая высшая цель, - по мнению Ф. Хайека,
-не остается места ни для каких этических норм. Граждане тоталитарного государства совершают аморальные действия из преданности идеалу, действия эти вполне бескорыстны. Но это не относится к руководителям подобного государства, так как для управления тоталитарной системой недостаточно принимать на веру благородные объяснения неблаговидных действий. Необходимо быть готовым самому переступить нравственные законы, если того требует великая цель. Поскольку цель устанавливается лишь вождем, то всякий функционер, - по мнению Ф. Хайека, - не может иметь никаких убеждений.
Полной информацией, - считал Ф. Хайек, - обладает только общество в целом и в нем не может быть единого центра, способного направлять деятельность множества людей. Государственная власть имеет только одну задачу - обеспечить соблюдение гражданами общих правил поведения; правовое государство поддерживает верховенство частного права над публичным и даже над конституцией.
Мишель Фуко, развивающий свою концепцию в методологических рамках постмодернизма, также выступает оппонентом Ю. Хабермаса. Он полагает, что в гражданском обществе нет, и не может быть универсального согласия, что сама идея консенсуса не отвечает принципам демократии.
Непростой проблемой теории либерализма является равенство в его соотношении со свободой. Эта проблема особо актуальна в России, так как здесь идея социального государства связывается как с правом на труд, отдых и образование, так и с началами социальной справедливости, то есть равенством людей. При этом необходимо понимать, что неравенство, возникающее при господстве экономической свободы естественно. Таков закон человеческой жизни, закон, действие которого может прекратиться только при совершено немыслимом всеобщем уничтожении свободы. Фактическое равенство принципиально несовместимо с формальным равенством, то есть уравниловка несовместима с правом. Уравниловка извращает смысл самого принципа равенства, уничтожает суть правового равенства - свободу.
По мнению ряда исследователей, М. Фуко совершает общую для сторонников методологического индивидуализма ошибку, когда он рассматривает свободу как атрибут отдельных индивидов и небольших групп людей и противопоставляет ее тоталитаризму. Как это не парадоксально, тоталитаризм - это тоже порождение свободы, правда, ведущей к коллективному рабству. Негативное отношение к тоталитаризму со стороны всех здравомыслящих людей обусловлено переходом тоталитарным обществом той грани, за которой свобода коллективного субъекта превращается в абсолютный произвол. Между тем, коллективная воля может осуществляться и без нарушения индивидуальных и групповых интересов, если урегулирование этого момента будет предметом дискуссии: «Процедура…устанавливает, когда политическая воля, отнюдь не тождественная с разумом, все-таки имеет на своей стороне поддержку разума».
Свобода должна быть принята, взята и верно осуществлена снизу, человек должен понять ее правовую форму, ее цель и назначение, созреть для того, чтобы верно осознать ее духовные основы. Если этого не будет, то он превратит свободу в произвол.
3. Россия - путь к праву
Существует и другая точка зрения, согласно которой правовое прошлое России оказывается гораздо более сложным.
Согласно идеологии евразийства, к своему идеалу Русь идет не путем рационального сознания, а через религиозно-положительный опыт. Главная идея государства правды, которая она стремиться создать - это подчинение его непреходящим ценностям. В истории России под наслоениями многообразных взглядов и теорий всегда проглядывало желание соблюсти эту изначальную истину, обуздать стихию человеческой воли, добиться подчинения человека этой государственной правде. При этом государство правды - это вовсе не правовое государство в его западном понимании. Перед ними стоят совершенно разные задачи: первое должно вернуть «правду на землю», для второго характерны только «материальные устремления».
И в настоящее время некоторые российские политики открыто проповедуют отказ от либеральных ценностей, так как целью данного учения является построение «глобального всерхобщества - безнационального и безрелигиозного». В интерпретации Н. Нарочницкой, в России (православной империи) все народы имели возможность молиться своим богам, но принадлежность к целому была источником ценностей. При этом приводится в пример сцена приведения к присяге полка из «Поединка» Куприна: священник приводит к присяге православных, ксендз - нескольких поляков, штабс-капитан (за неимением пастора) - лютеран, мулла - татар, а единственному язычнику подносят на кончике шпаги хлеб и он клянется им, Луной и звездами в верности императору.
В данном случае в качестве основной нормы выступает именно верность государству, а не права человека. Государство в данной концепции культуры описывается как «демотическое». Это означает, что феномен народного суверенитета в нем рассматривается не как атомизированный суррогат западной культуры, а как органическое и организованное единство. Народ - это не случайный набор граждан, а совокупность исторических поколений: прошедших, настоящих и будущих.
«Демотическое государство» избегает принудительного внушения тотального миросозерцания (в отличие от исламского или тоталитарного государства). Механизм нормирования и запретов в таком государстве сводятся к двум формам: физическому принуждению и отношениям властвования - подчинения. В России традиционно обожествляли власть а не насилие, поскольку отношения властвования предполагают некоторую духовную связь с подвластными.
Считается, что в основу Конституции Российской Федерации, принятой в 1993 году, была положена человекоконцентрическая естественно-правовая доктрина с ее трактовкой права как системы, базирующейся на неотчуждаемых правах человека, что должно было означать новый этап в развитии теории права. Но этого не произошло. Практика показывает, что равенство перед законом не всегда обеспечивает формальное равенство, которое является сущностным признаком права.
Значительная часть граждан не слишком образованных, но имеющих право голосовать считает, что «признаком демократии является наличие поста президента». Несмотря на смехотворность подобного мнения, оно вполне объяснимо. Общество, окутанное сетью патриархальных стереотипов и не постигшее ценность конституционализма, «скорее всего, озаботиться поиском или сохранением «достойного правления», нежели переустройством системы власти. Трагизм подобного выбора станет очевиден не сразу».
Таким образом, в России, в силу естественных потребностей упорядочивания свободы есть предпосылки для правового развития, но эти предпосылки достаточно специфичны. Отсюда вытекает и противоборство «двух философий». Одна из них делает акцент на властное принуждение, опираясь на исторический опыт, показывающий, какие гигантские возможности имеет власть, особенно в условиях хаоса и нестабильности.
Вторая ищет в славянском духе естественно-правовые начала. Характерна в этом отношении мысль Н.Я. Данилевского: «свобода слова не есть право или привилегия политическая, а есть право естественное» а также «суд присяжных есть начало по преимуществу славянское, сродное со славянским духом и характером», так как гласность и изустность были в России исконными формами суда.
Российское право никогда не отличалось особой целостностью. В нем всегда присутствовали элементы мозаичности, сосуществования разнородных, не всегда совместимых элементов и прямых заимствований. Наши расчеты быстрыми темпами построить крепкую российскую государственность по западным образцам оказались опрометчивыми. Огромность территории страны, мультикультурализм и этническая перемешанность, привели к тому, что интенсивно вводимые в жизнь общества западные институты оказались неспособными обеспечить динамичное реформирование и модернизацию.
Между тем, авторитаризму есть достойная альтернатива. Если Россия не откажется от права силы и не поверит в силу права, если она не возжелает искренне и крепко духовной свободы и истины - она не когда не может иметь прочного успеха в делах своих, ни внешних, ни внутренних. Итогом правового развития России должны стать не просто хорошие законы, а постижение права. Постижение сущности и истины права является главной задачей философии права. Каким бы не был наш взгляд на право и соответствие его правде, оно, рассматриваемое в его целостности, содержит ряд атрибутов, неотъемлемых сущностных свойств, среди которых принципы свободы, правового равенства и справедливости, а также законодательная норма. Отрицание этих свойств приведет к отрицанию права в целом. Таким образом, их совокупность образует то, что, выражаясь с известной степенью условности можно обозначить как хранящее в себе сущность права. При этом надо учитывать, что право - это не просто свобода, а сложная и развивающаяся диалектика свободы и несвободы, и право утверждает не просто равенство, а равенство в специфическом отношении, когда формальное равенство не исключает фактического неравенства между людьми.
Конечно, функционирование свободной рыночной экономики требует достаточно эффективной, дееспособной власти; известный тезис «государство - ночной сторож», нуждается в существенном уточнении. Устрашение применяется в любом социуме, где нормы права регламентируют поведение: кара, которой подвергается преступник, должна помимо прочих функций, устрашать прочих членов общества, предупреждая возможные последующие нарушения закона.
Но усиление вмешательства в жизнь общества со стороны государства, как правило, вызывает новые трудности. В области практического преобразования экономики и других сфер общественной жизни, центральным звеном должно стать право.
Постигнуть право, значит, понять открыть для себя, отбросить упрощенные, чисто внешние представления. Необходимо увидеть в праве не просто законы, не просто некие веления и требования порядка, государственную волю и общеобязательные нормы, что-то сугубо внешнее, и, по большей части враждебное человеку, а исконно свое, реально гуманистическое, неотделимое ни от одного из людей.
Постижение права - это освоение права обществом и каждым индивидом, такое состояние общества, умов и культуры, когда право проникает в глубины общества и становится органической частью каждого человека.
Литература
1.Гранат Н.Л., Попов В.И. Различные подходы к пониманию права и их практическое значение. // Следователь. - 2011. - №4. - С. 54-58.
2.Керимов Д.А. Социология и правоведение. // Государство и право. -
3.- №8. - С. 84-88.
4.Кондратьев В.П. Метафизический подход в праве (опыт обоснования). // Человек в социальном мире. Научно-практический вестник. - 2010. - Вып. 3-4. - С. 2-30.
.Саидов А.Х. О предмете антропологии права. // Государство и право. 2014. - №2. - С. 63 - 69