подведены основные итоги дипломной работы. В нем сделаны обобщения, сформулированы выводы и предложены варианты решения проблемы.
Глава 1. Молодежные субкультуры - раскрытие базовых понятий. Причины возникновения, идеология, сравнительная характеристика
В этой главе раскрываются базовые понятия, прямо или косвенно связанные с понятием «молодежная субкультура» (такими, как «молодежь», «субкультура», «контркультура», а также «культура для молодых»). Кроме того, в нашу задачу входит разграничение этих понятий и определение основных различий между молодежной субкультурой, контркультурой и культурой для молодых. Также в данной главе рассматриваются особенности, факторы формирования, динамику, имеющиеся типологии молодежных субкультур и тенденции в молодежной среде современного российского общества в контексте теории поколений.
1.1 Молодежные субкультуры - раскрытие понятия
молодежный субкультура конфликт постиндустриальный
1.1.1 Молодежь как социальная категория
В отечественной и зарубежной социологии нет единого мнения как о нижних, так и о верхних возрастных границах молодости. Современные социологические концепции исходят из того, что биологический и социальный возрасты индивида не совпадают. Таким образом, доминирующим фактором при определении молодежи для нас будет не этап развития в онтогенезе, а конкретно-историческое общество. Так, по определению немецкого ученого Г. Гризе, «Молодежь - это в первую очередь не возрастная фаза и не продукт природы, каким является пубертация, а социокультурный феномен, который в своих формах проявления подчинен историко-общественным параметрам».
С этой точки зрения социологические концепции при определении возрастных границ опираются на период, необходимый для получения традиционных форм образования (обучение в общеобразовательной средней школе - подростки, в вузе или техникуме - молодежь).
По определению российского социолога И. С. Кона, «Молодежь - социально-демографическая группа, выделяемая на основе совокупности возрастных характеристик, особенностей социального положения и обусловленных тем и другим социально-психологических свойств… Молодость как определенная фаза, этап жизненного цикла биологически универсальна, но ее конкретные возрастные рамки, связанный с ней социальный статус и социально-психологические особенности имеют социально-историческую природу и зависят от общественного строя, культуры и свойственных данному обществу закономерностей социализации". Таким образом, одним из главных социальных признаков молодежи является достигнутая в полной мере экономическая активность, которая напрямую зависит от конкретного общества на конкретном этапе развития.
Во второй половине XX века в связи с увеличением продолжительности периода обучения и обретения специальности верхняя возрастная граница была отодвинута до 30 и более лет, тогда как в ранних обществах переход в статус взрослого чаще всего носил ритуальный характер (обряд инициации), и молодежи как таковой просто не существовало. В современном же постиндустриальном обществе биологическое и психологическое созревание человека происходит намного раньше его социологической зрелости.
Что касается основных характеристик молодежи как социальной группы, стоит обратить внимание на работу немецкого ученого Г. Шельского «Скептическое поколение» (1957). Согласно его теории, юность - это «период перехода индивида из семьи, то есть микрогруппы, в общество, то есть макрогруппу». Эта социальная ролевая промежуточность между ребенком и взрослым приводит к несамостоятельности и, как следствие, неуверенности и неустойчивости. Автор книги «Молодежь и общество» Ф. Тенбрук, разделяющий концепцию Г. Шельского, также подчеркивал, что «молодежь, в сущности, является промежуточной стадией, переходом, подготовкой к исполнению ролей взрослых, введением в культуру… Быть молодым означает стоять на краю общества, быть во многих отношениях аутсайдером…» .
Таким образом, молодежь является социо-культурным продуктом и несет в себе все противоречия, которые присущи обществу в целом; поэтому различные виды молодежного протеста - лишь выражение общих исторических тенденций.
1.1.2 Соотношение понятий «контркультура» и «субкультура»
Понятие «контркультура» было введено преподавателем истории калифорнийского колледжа Теодором Рожаком в работе «Создание контркультуры» (1969) для обозначения культурных течений в какой-либо профессиональной, социальной или возрастной общности, которая находится в оппозиции к официальной культуре и пытается ее опрокинуть. Это понятие было отчасти применимо к Студенческой революции 60х годов на Западе. В дальнейшем же термин «контркультура» приобрел сверхрасширительное значение, и к нему стали относить любые эпатажные формы культуры. В этом смысле многие авторы отождествляют контркультуру и молодежную субкультуру. Однако не стоит путать эти 2 понятия, которые обозначают 2 разных типа культуры и лишь иногда могут образовывать «симбиоз».
Авторы учебного пособия по основам культурологи Г. М. Пономарева и Т. И. Тюляева указывают среди основных характеристик контркультуры резкое отрицание официальной культуры, насаждение своих ценностей и норм, агрессивность и нигилистический настрой, а также нонконформизм, радикальность и революционность. Идеология контркультуры строится на так называемом «Великом Отказе» (термин Г. Маркузе), или же разрушении существующей репрессивной культуры подавления личности в самой ее структуре. В рамках же нового типа культуры люди смогут реализовывать себя в игре, фантазии и творчестве. По Маркузе, этого можно достичь с помощью «высвобождения принципа удовольствия, что повлечет за собой появление новой чувственности» (другими словами сексуальные влечения, подавленные обществом, и искусство). При этом подлинными носителями контркультурой революции смогут стать лишь аутсайдеры, которые по тем или иным причинам не нашли своего места в обществе. Таким образом, теоретики контркультуры основной своей задачей видели создание нового человека с новыми формами сознания и поведения и возвращения человеку его природной целостности. Как пишет Ч. Рейч в книге «Зеленеющая Америка», высшими ценностями такого человека выступают братство, товарищество, дружба и любовь, а самое полное и яркое его выражение - это музыка. Для проведения этих ценностей в жизнь, по мнению Т. Рожака, необходимо организовывать малые неформальные группы энтузиастов, которые «располагаются между социальными клетками корпоративного общества».
Д. Янкелович в начале 70-х годов выделил несколько основополагающих ценностей контркультуры: ценность чувственности восприятия по сравнению с рационалистическим (как следствие, обесценивание научного знания и внимание ко всему мистическому и неизвестному); сотрудничество, а не состязание с природой, восприятие ее как гармонической связи всего сущего; отказ от жизни в изолированных ячейках общества в пользу коммун; выдвижение нового девиза: не «делать» («иметь»), а «быть»; отвержение любого типа принуждения и долга. Контркультура немыслима и не существует без официального общества - они взаимодополняемы и связаны.
Явление «контркультуры» очень легко переходит в «субкультуру», которая существует параллельно с официальной и не претендует на ниспровержение господствующей культуры. Такая культура не опасна для официальной культуры и сосуществует с ней. Принято считать, что субкультура - это подсистема целостной системы культуры, «отличающаяся собственным ценностным строем, обычаями, нормами».
Энциклопедия социологии дает следующее определение понятию «субкультура»: «Субкультура - система норм и ценностей, отличающих группу от большинства общества. С. (подкультура) - понятие, характеризующее культуру группы или класса, которая отличается от господствующей культуры или же является враждебной этой культуре (контркультура)». Среди более частных определений субкультуры в данной энциклопедии следует также выделить: «Субкультура - это особая форма организации людей (чаще всего молодежи) - автономное целостное образование внутри господствующей культуры, определяющее стиль жизни и мышления ее носителей, отличающееся своими обычаями, нормами, комплексами ценностей и даже институтами (М. Брейк, Р. Швендтер)».
Характерными признаками любой субкультуры являются: определенный стиль жизни и поведения; свойственное данной субкультуре нормы, ценности, мировоззрение; наличие инициативного центра, генерирующего идеи. Также Т. Рожак выделял богемность как общую черту, объединяющую битников, хиппи и другие молодежные субкультуры. Заметим, что в современном мире каждый человек принадлежит одновременно к нескольким субкультурам по тому или иному признаку. С этой точки зрения субкультура предлагает человеку сделать сознательный выбор, ведь она, в отличие от базовой культуры, не навязывается извне. Кроме того, еще одним признаком субкультуры является ее эзотерический характер, т. е. предназначенность исключительно для посвященных. Субкультура призвана держать социокультурные признаки в определенной изоляции от "иного" культурного слоя и выступает своего рода инновационной областью для базовой культуры.
Многие теоретики рассматривают явление субкультуры как процесс приспособления к господствующей культуре. В. Тэрнер, говоря об общинах западных хиппи, отнес их к «лиминальным сообществам», то есть возникающим и существующим в промежуточных областях социальных структур (от лат. limen - порог). Здесь собираются «лиминальные» личности, лица с неопределенным статусом, находящиеся в процессе перехода или выпавшие из общества.
Для такого рода «выпавших» культур А. С. Мыльников ввел термин «экстернальные», от лат. externus - чужой. Сфера экстернальной культуры включает, собственно, множество разных субкультур: например, криминальную, богему, наркомафию и т. д., - они экстернальны в той мере, в какой их внутренние ценности противопоставлены так называемым «общепринятым». Экстернальные культуры существуют и существовали в разных обществах: ранние христиане были экстерналами в Римской империи, в средневековой Европе это многочисленные ереси. Если основная культура - это те нормы и символы, которые задают основной принцип упорядочения данного общества, то в экстернальные стекается все, что осталось вне основного мифа - это остатки прежних мифов или же новая информация, не вписывающаяся в основной миф.
Щепанская в книге «Символика молодежной культуры» выделяет 3 состояния подобных экстернальных культур в соответствии с ролью экстернальной сферы: «изолят», «источник» и «инверсия».
Первое состояние характерно для стабильного общества, когда все выпавшие из него люди изолируются в психиатрических лечебницах или исправительных учреждениях или же просто изгоняются. Информация, не вписывающаяся в основной миф, в этом случае сохраняется экстернальной культурой, но практически не проникает в «большое» общество. В такие периоды «неформалов» изучают в основном в рамках криминологии, психиатрии - дисциплин, занимающихся отклонениями и направленных на поиск путей «нормализации» или изоляции изучаемых явлений.
В периоды социальных сдвигов («источник») подходы меняются. С началом перестройки появляются концепции, рассматривающие подобные группы как источник новых ценностей, моделей будущего развития. На этом этапе экстернальные ценности проникают в общество и перестраивают систему связей, обеспечивая реакцию общества на изменения среды.
Наконец, наступает момент, когда основная и экстернальная культуры меняются местами. Эта новая информация закрепляется в мифе - самоописании общества, получая, таким образом, возможность передаваться во времени. То, что было нормами и символами исключенной культуры, становится основой нового принципа построения общества, а прежний основной миф уходит в подполье.
.1.3 Соотношение понятий «молодежная субкультура», «молодежная культура» и культура для молодых
Зачастую термины молодежная культура и молодежная субкультура используют в качестве синонимов, однако подобная подмена понятий на данном этапе уже недопустима. Уже в 90х годах XX столетия в отечественной науке были предприняты первые попытки разграничить эти 2 понятия. В 1996 году Бобахо В. А. и Левикова С. И. в статье «Современные тенденции молодежной культуры: конфликт или преемственность поколений?» отмечали, что «понятие «молодежная культура» в широком смысле употребляют как собирательное для обозначения феноменов «молодежная субкультура», «молодежная контркультура». В узком - частичной, относительно конгерентной культурной подсистемы внутри базовой культуры общества, культивирующей собственно молодежную систему ценностей, норм и форм поведения, отношение к моде и т. д.».
Однако в настоящее время эта трактовка оказывается неполной, так как она не учитывает целый пласт массовой культуры, создаваемый для молодых людей, которую условно можно назвать «культура для молодых». Подмена понятий происходит на уровне причисления молодежной субкультуры (создание которой инициируется молодыми людьми) к культуре, создаваемой извне и внедряемой в широкие массы молодежи (назовем ее «культурой для молодежи»). Каковы же основные отличия молодежной субкультуры и культуры для молодых? С. И. Левикова выделяет следующие основные отличия данных типов культуры:
Отличия данных типов культуры
Молодежная субкультураКультура для молодыхСоздается самими молодыми людьми для молодыхИнициируется «отцами» для «детей»Явление элитарное и изолированное (через проходит лишь небольшая часть молодых людей)Явление всеобщее, массовое (оно затрагивает практически всех молодых людей независимо от их образа жизни)Распространение через узкие неофициальные каналы, конечная цель которого - адаптация к обществуНивелировка всех под определенный стандарт массового общества с целью удержания как можно большего числа молодых людей в рамках обществаЭзотерична, понятна лишь знающим и посвященным молодым людямПредельно доступна и апеллирует более к физиологическим, нежели к интеллектуальным реакциям молодых людейЭскапизм (молодые люди бегут в нее из общества)Стремление быть сопричастной к культуре, которую молодым людям навязывает массовое обществоНонкомформизмКомформизмФеномен урбанистический, характерный для крупных городовРассчитана на всех молодых людей, независимо от места проживания
На основе понятий «молодежь», «субкультура» и «контркультура» Левикова С. И. дает следующее определение молодежной субкультуры: «Молодежная субкультура - это эзотерическая, эскапистская, урбанистическая культура, созданная молодыми людьми для себя; это элитарная культура, нацеленная на включение молодых людей в общество; это частичная подсистема внутри системы «официальной», базовой культуры общества, определяющая стиль жизни, ценностную иерархию и менталитет (т. е. мировосприятие, умонастроение) ее носителей».
.1.4 Соотношение понятия «молодежная субкультура» с контркультурой
Как было продемонстрировано ранее, термин «молодежная субкультура», как и термин «контркультура» приобрел сверхрасширительное значение, совершенно не соответствующее его сути.
Здесь хотелось бы остановиться на основных характеристиках молодежной субкультуры. Данная культура отражает перемены, произошедшие в развитых странах во второй половине XX века с приходом индустриального общества и конвейерного производства, где не было места индивидуальности и свободе творческого самовыражения. Молодежные субкультуры (неформальные объединения молодежи, противопоставляющие себя по каким-либо признакам массовой культуре) появились в противовес базовой культуре общества и явились симбиозом эпатажных, эскапистких и протестных форм культуры. Возникновение данного явления совпало с переходом общества в эпоху постиндустриализма и формированием постмодернистского восприятия мира. Отсюда вытекают основные характеристики молодежной субкультуры как части данного мировосприятия: «плюрализм, множественность, децентрация, неопределенность, фрагментарность, прерывность, изменчивость, отсутствие бинарных оппозиций, эклектизм», а также игровая природа («карнавальность», театрализация, артизация, импровизационность жизни) и тяготение к вненациональным и неидеологизированным формам культуры (не случайно она практически не знает национальных границ и легко и быстро распространяется по странам, регионам и континентам).
Судя по вышеперечисленным характеристикам, молодежная субкультура тесно связана с контркультурой, которую мы выше определили как культурные течения в рамках господствующего стиля, которые резко контрастируют с ним и предстают как своего рода вызов господствующей культуре. Однако молодежная субкультура и контркультура - это 2 различных типа культуры, которые могут не иметь ничего общего между собой, взаимопересекаться или образовывать симбиоз.
С. И. Левикова выделяет несколько механизмов формирования контркультуры, которые соотносятся с молодежной субкультурой:
) неполное соответствие господствующей культуры реалиям Нового времени (в этом случае контркультура может образовывать «симбиоз» с молодежной субкультурой, как произошло в 60х годах прошлого столетия в США во время Студенческой революции).
) потребность в самоутверждении (наиболее вероятный механизм для слияния контркультуры с молодежной субкультурой). Разновидность данного механизма в «мягкой форме» - попытки подростков посредством молодежной субкультуры разыграть «игру во взрослую жизнь», используя для этого все запрещенные символы базовой культуры: асоциальное поведение, наркотики, неряшливый и специфический внешний вид и т. д.
) экономическое благополучие общества (первое молодое поколение, выросшее в достатке и благополучии, протестует против устоявшихся норм, стиля и образа жизни; оно отказывается жить ради денег и карьеры). При данном механизме также возможен «симбиоз» молодежной субкультуры с контркультурой.
С. И. Левикова выделяет несколько основных различий молодежной субкультуры и контркультуры:
Молодежная субкультураКонтркультураОсновная атмосфера - играОсновная стихия - митингНаличие оппозиции «они» - «мы»Наличие общего значимого врага (общества в целом либо каких-либо несоответствий реалиям времени)Конструктивная деятельность, направленная на создание своего мираДеструктивная деятельность, направленная на победу над «врагом»Закрытость, эскапизмОткрытость, противостояние и войнаПассивно-оборонительная позицияАгрессивная наступательная позицияВ итоге изменения для себя (самоутверждение, самовыражение, отработка социальных ролей и т. п.)В итоге изменения для общества
Очевидно, что в реальной жизни не существует в чистом виде данного разделения, однако те или иные явления молодежного протеста тяготеют к одной из этих групп. Таким образом, подытоживая вышесказанное, можно придти к выводу, что молодежная субкультура начинает перерастать в контркультуру, когда у них появляется общий враг. Здесь хотелось бы отметить, что в современной России наблюдается как раз данная тенденция, так в последнее время все большую силу набирают криминальные молодежные субкультуры (скинхэды, нацболы, нацисты и т. д.), которые тяготеют по своим характеристикам, скорее, к контркультуре.
.2 Причины возникновения, функции и базовые ценности, сравнительная характеристика молодежных субкультур.
.2.1 Причины возникновения молодежных субкультур и их функции
a)Социально-экономические причины
- достижение рядом обществ развитой стадии индустриализма и начало их перехода к постиндустриализму (резкое увеличение периода обучения и возникновение категории молодых людей, основным занятием которых до 30 лет является образование); при этом появление первых сытых поколений, которые не вынуждены приступать к трудовой деятельности по достижению работоспособного возраста. Таким образом, при биологической акселерации молодых людей происходит смещение границы «социального детства» в сторону старших возрастных групп.
кризис всех существующих моделей социализации и, прежде всего, утрата семьей своих традиционных функций (социальные и семейные структуры распадаются, семья больше не может в полной мере обеспечить успешную социализацию подростка), что рождает у молодежи чувство социальной неуверенности
неожиданные экономические спады и подъемы (жизненный опыт людей перестает соответствовать идеалам, воплощенным в социальных нормах, что приводит к запутанности и дезорганизации). Именно рост благосостояния стал причиной возникновения первых молодежных субкультур в Великобритании ('teddy-boys', 1956 год), США («битники», 1956 год) и других странах запада.
сбой в социализации в связи с той или иной «болевой точкой» в обществе:
* семья (излишний контроль или предоставление чрезмерной свободы)
* формальная группа/ организация (как правило, учебное заведение)
* локальная война (молодой человек, прошедший войну, не вписывается в мирную жизнь)
* безработные, в том числе молодые люди, которые временно или частично заняты работой (в настоящее время в России треть всех безработных составляет молодежь)
* несоответствие реального социального статуса уже приступившего к работе молодого человека желаемому, непризнание его способностей обществом
кризис трудовой этики, системы ценностей, в основе которой труд, как основа статуса и самоуважения (контркультура отказывается от активности, выступает за минимализацию деятельности и соответственно потребления)
b)Психологические причины
- длительный период образования оборачивается у части молодежи нежеланиям взрослеть и выйти из естественного процесса социального взросления
чрезвычайно быстрые темпы развития общества приводят к затруднению процесса социализации и адаптации человека к постоянно меняющимся условиям и требованиям жизни, а также к чувству эфемерности, скоротечности, и непостоянства в сочетании с многообразием ценностей и способов существования
особенности переходного возраста (желание освободиться от внешнего контроля, повышенная эмоциональность и восприимчивость, возбудимость, максимализм, неустойчивость нравственных позиций)
отвержение ранее принятых регламентирующих социальных нормативов (которые более не удовлетворяют молодых людей в виду изменившихся условий) и построение собственных «независимых» мировоззренческих систем
реакция группирования (поиск референтных групп со сходными целевыми установками с целью самоутверждения, обеспечение социально-психологической поддержки в борьбе против претензий и посягательств взрослых).
с) Культурологические предпосылки
Хосе Ортега-и-Гассет в книге «Восстание масс» говорит о том, что с конца XIX века в мировой истории начинает происходить беспрецедентное дотоле явление - достижение средним человеком того уровня жизни, который раньше был доступен только аристократам. Он называет это явление «восстанием масс», то есть проникновением среднего человека (человек в той мере, в какой он не отличается от других и повторяет общий тип; человек с характерными для общества мыслями, целями и образом жизни)
во все сферы жизни общества и навязывание своих ценностей меньшинству. Если раньше толпа подчинялась меньшинству, то теперь она вышла из повиновения и диктует свои правила. Здесь можно усмотреть величайшую трагедию человечества: торжество демократии, освобождение среднего человека от трудового гнета и узких социальных рамок, сказочный подъем жизненного уровня привели к оскудению духовной жизни общества. Как замечает Хосе Ортега-и-Гассет, «есть эпохи, которые бессильны обновить свои запросы и умирают от удовлетворенности, как умирает после брачного полета довольный трутень».
По мнению Э. Фромма, общество индустриально развитых стран является заведомо обществом несчастных людей, «которые радуются, если им удалось как-то убить время, которое они так усиленно стараются сэкономить».
По Бердяеву существует 2 вида «воли»: «воля к жизни» (нацеленность на плотскую и телесную «жизнь») и «воля к культуре» (духовная, бестелесная). Бердяев вслед за Шпенглером констатирует переход социальных систем от «культуры» к «цивилизации». Если основной ценностью культуры является «быть», то на стадии цивилизации она меняется на «иметь» («Я есть то, чем я обладаю и что потребляю»).
Дело в том, что с приходом цивилизации ожидаемое освобождение личности, в конечном счете, приводит к ее дезориентации и потере личностной оригинальности. Согласно Бердяеву, массовая культура порабощает личность, не давая ей раскрыться (коллективный труд вытесняет индивидуальное творчество), в то время как культура раскрывает личное начало в человеке.
Согласно Бердяеву, в противоположность культуре цивилизация не символична и не органична, а реалистична и механична. Именно поэтому культура выступает для молодых людей как возможность «быть» в мире «иметь». Э. Фромм говорил о молодежи, что «они заняты способами быть самими собой, а не обладать и потреблять». По мнению Т. Рожака, молодые люди начинают чувствовать себя личностями лишь в малых неформальных группах энтузиастов, заинтересованных в чисто гуманистических целях (так называемые «ситуативные группы»). Молодежи, особенно из обеспеченных семей, довольно просто выбирать между «быть» и «иметь», так как второе у них есть от рождения.
В послевоенной западной социологии утвердилось мнение, что молодежь оказывается постоянно лидирующей группой в истории. Сталкиваясь с культурным наследием и жизненными ценностями «отцов», молодежь во все эпохи стремилась сбросить с себя оковы прежних установок, что и обеспечивало культурную динамику. Развивая эту идею, западные исследователи пришли к выводу об историческом мессианстве молодежи. Впервые этот вывод был сформулирован К. Мангеймом, пытавшимся выявить движущие силы исторического развития. К. Мангейм рассматривал молодежь в качестве стимулятора изменений. Он полагал, что история движется рывками, пока одно поколение не примет эстафету другого. Чтобы общественная жизнь не стояла на месте, необходим кто-то, кто должен постоянно «щелкать бичом», функцию которого и берет на себя молодежь. Она присваивает себе из культурного наследия «отцов» только то, что отвечает ее жизненным принципам. Главная задача молодежи по К. Мангейму состоит в том, чтобы раскрепостить инстинкты и, отвергнув заповеди старшего поколения, выполнить свою «историческую миссию».
В шестидесятые годы идеи К. Мангейма получили «подтверждение» в молодежной контркультуре, которая явила собой новый жизненный стиль, новую систему норм и ценностей, альтернативных традиционной западной культуре.
Однако наиболее влиятельные деятели контркультуры не принадлежали к молодому поколению. Так что сама контркультура была созданием людей среднего и пожилого возраста, которые внесли ее в среду молодежи, так как верили, подобно К. Мангейму, в мессианскую роль молодого поколения.
1.2.2 Функции молодежной субкультуры
На основе вышесказанного я бы хотела выделить следующие функции молодежных субкультур:
a)социализирующая (тренировка в исполнении социальных ролей через признание первичного статуса личности и получение престижа в обществе товарищей-сверстников - социальная игра)
b)компенсаторная функция (компенсирует отсутствие личной
независимости и свободы в традиционных структурах; развитие самосознания и солидарности молодых людей)
с) инструментальная (инструмент для достижения сознательных или неосознанных результатов)
d) инновационная (преобразование культурного пространства; продуктивные «инновации» ассимилируются базовой культурой общества)
.2.3 Типология молодежных субкультур
Здесь приводятся несколько типологий молодежных субкультур по различным основаниям. Согласно Фролову, неформальные молодежные объединения могут быть типологизированы по признаку принадлежности следующим образом:
·ингруппы (группы, с которыми молодой человек идентифицируется; чувства, мнения и сфера активности членов группы идентичны)
Богардус предложил концепцию социальной дистанции, которая также может быть применима в контексте молодежных субкультур. По взаимоотношениям он делит группы на:
·первичные (каждый член группы видит в другом индивида и личность; потребности в общении полностью удовлетворены; в подобных группах личность социализируется)
·вторичные (контакты носят безличный, односторонний и утилитарный характер; группа ориентирована на цель)
Также Богардус разделяет группы по степени общения на:
·малые группы (присутствует личностные контакты каждого с каждым; контроль поддерживается через групповое мнение))
·большие группы (нет непосредственного общения со всеми членами группы; ориентирование на групповые цели и действия; контроль осуществляется сверху вниз)
Согласно Н. Фрадкину, молодежные субкультуры типологизируются следующим образом:
·просоциальные (приносят пользу обществу и решают социальные проблемы культурно-защитного характера, например, «Зеленые»), асоциальные (стоят в стороне от социальных проблем, но не представляют угрозу для общества; в основном выполняют рекреационные функции, например, «Система») и антисоциальные (носят ярко выраженный агрессивный характер, стремятся утвердить себя за счет других, например, «Банды», или объединения (чаще всего подростков) по территориальному признаку);
·группы принадлежности и референтные (группы, с которыми человек себя соотносит);
·большие и малые;
·постоянные и случайные;
·с демократическим и авторитарным подчинением;
·разновозрастные и одновозрастные;
·однополые и разнополые и т. д.
А. В. Толстых типологизирует молодежные субкультуры по направлениям деятельности групп:
● политизированные субкультуры (активно участвуют в политической жизни и имеют четкую идеологическую принадлежность);
● эколого-этические субкультуры (занимаются построением философских концепций и ведут борьбу за окружающую среду);
● нетрадиционные религиозные субкультуры (в основном, это увлечение восточными религиями, такими, как индуизм и буддизм);
● субкультуры образа жизни (группы молодых людей, формирующих свой образ жизнедеятельности: хиппи, панки и т. д.);
● субкультуры по интересам (молодые люди, объединенные общностью интересов - музыкальных, спортивных и др.: байкеры, сноубордисты, рэпперы, рокеры)
● радикальные молодежные субкультуры (отличаются организованностью, наличием лидеров старшего возраста, повышенной агрессивностью: люберы, скинхеды);
Однако данная типология не охватывает всех разновидностей молодежных субкультур.
Еще одну типологию на этот раз по критерию ценностных ориентаций предложил С.Сергеев, выделяя следующие типы субкультур:
·романтико-эскапистские (хиппи, толкиенисты, с некоторыми исключениями байкеры);
·гедонистично-развлекательные (мажоры, рейверы, реперы и пр.);
·криминальные (гопники, люберы);
·анархо-нигилистические или радикально-деструктивные (панки, металлисты, сатанисты и пр.).
По временному критерию он выделяет традиционные молодежные субкультуры, имеющие достаточно длительную историю (хиппи, панки и пр.) и новые, возникшие в последнее десятилетие (толкиенисты, униформисты, металлисты и пр.).
А. Тарасов, создавший типологию молодежных субкультур, которая отражает обстановку в России в начале 21 века, выделяет несколько почти не пересекающихся «молодежных миров»:
* «золотая молодежь»;
* наркоманская субкультура;
* уголовная среда;
* «голубая» тусовка;
* неофашисты и скинхеды;
* «нацболы» (национал-большевики);
* футбольные фанаты;
* «попсовики»;
* «старая контркультура» (субкультура, развивающая традиции хиппи 60-х годов);
* сатанисты;
* «новая контркультура» (соединяет традиции старых хиппи, национал-большевизма и левацкого революционизма);
Также А. Башлачев в статье «Игра в бунт» приводит довольно общую типологию молодежных субкультур по степени их конформности:
·конформный
·условно конформный
·нонконформный (протестная группа), наиболее распространенный в современной России.
В связи с тем, что молодежные субкультуры являются крайне непостоянным и мобильным явлением, то все их типологии правомочны лишь для конкретного исторического периода и социума. Такой подход характерен для вышеизложенных классификаций А. Толстых, С Сергеева и А. Тарасова.
В 2004 году Левикова предложила новую типологию, которая строится на доле участия молодого человека в той или иной субкультуре:
·чистые («регулярные») молодежные субкультуры (становятся самоцелью для молодых людей и закрыты для «чужих»);
·смешанные, или неполные («нерегулярные») (участие в них не самоцель, а дополнение, компенсация недополученного опыта в официальных социальных институтах).
Также Левикова предлагает классификацию молодежных субкультур по экономическому фактору (достаток семьи):
·субкультуры, члены которых происходят из семей со средним и большим достатком (субкультуры хиппи, музыкальных фанатов, «ролевиков», субкультурах по интересам);
·субкультуры, члены которых происходят из семей с малым достатком (криминальные молодежные субкультуры: «скины», фашисты, раситсты).
Стоит отметить, что принадлежность молодого человека к одной субкультуре не исключает его членства в других.
.2.4 Теория поколений и ее влияние на тенденции в российской молодежной среде
Согласно современным социологическим исследованиям, поколения сменяют друг друга каждые 20 лет. Следовательно в 20 веке на общественной арене сменилось 5 поколений:
) Молчаливое поколение V (люди, родившиеся с 1923 по 1942 год) - законопослушны и терпеливы; их ценности сформировали Вторая мировая война, голод и разруха. Часть из них ускользало от реальности, уходя в первые молодежные субкультуры битников и хиппи.
)Поколение W - (Бумеры, 1943-1963) - Названы в «честь» бума рождаемости, который наблюдался в послевоенные годы, как в СССР, так и в странах союзников. Это поколение с психологией победителей, именно в нем больше всего трудоголиков. Они хотят оставаться «активными и любознательными», что так ценилось в годы их детства. На этом этапе часть молодежи пыталась не уходить от реальности, а бороться с ней посредством массовых акций протеста и потасовок. Именно на это поколение пришелся расцвет панк-движения и его последующих модификаций.
) Поколение Х (1963-1982) - поколение «Холодной войны» и коммунизма. На это поколение пришелся бум разводов, так что дети вынуждены были проявлять гибкость, подстраиваться под нового мужа матери или жену отца. Их родители вкалывали на производстве посменно, поэтому они рано приучались к самостоятельности: сами делали уроки, сами разогревали себе обед, оставленный старшими на плите. Это поколение трудоголиков и клерков-исполнителей. Именно это поколение Х породило субкультуру яппи, ведущую конформистский общепринятый образ жизни человека современного западного общества; основной критерий принадлежности к «яппи» - это успешность.
) Поколение Y (1982-2000) - «Наглое поколение», креативные нарушители правил офисной и корпоративной жизни. Они выросли, споря с родителями, а теперь спорят с работодателями. Этому поколению родители уделяли столько внимания, сколько никогда прежде детям не доставалось. Настроены на самореализацию, независимость и успех. Хотят проявить себя, причем не как исполнители, а как движители процесса, создатели идей. «Игреки» ездят на работу на велосипедах, а на деловую встречу ходят без галстука. На это поколение приходится огромное количество молодежных субкультур различной направленности как досуговой, так и общественно-политической направленности.
) Поколение Z (2000-2020) - по прогнозам это поколение, в отличие от игреков, будет поколением сильных организаторов и администраторов. Их одинокий мятеж будет направлен против расхлябанности и безалаберности предыдущих поколений.
Применительно к российской действительности хотелось бы подробнее остановиться на поколении Y, которое является объектом данного исследования.
В июле 2007 года журнал «Русский репортер» провел исследование основных ориентаций продвинутой части современной российской молодежи, используя материалы «Живого Журнала». В результате исследования были сделаны выводы, которые полностью согласуются с теорией поколений. Авторы статьи выделяют 6 тенденций, характерных для современного поколения молодежи в противовес предыдущему поколению трудоголиков и карьеристов:
1) От карьеризма к пофигизму. Если поколение 90х готово было работать по 20 часов в сутки, то сегодняшняя молодежь равнодушна к карьере. «Она не приемлет работу, которая мотивирована исключительно зарабатыванием денег и не дает возможности для самовыражения, не хочет работать в офисе, по четкому графику и вообще не готова отдавать работе большую часть своего времени». Если пределом мечтаний предыдущего поколения была работа банкира, юриста, коммерческого и финансового директора, сейчас молодежь стремится реализовать себя в более творческих профессиях, как например, журналист, дизайнер, программист и PR-менеджер.
Снижению привлекательности карьеризма способствовала экономическая стабилизация и рост ценности свободы (как независимости от любых обстоятельств и возможность поменять работу, место жительства, образ жизни). Если поколение 90−х стояло перед альтернативой: работа или нищета, то поколение 2000−х выбирает между отнимающей все силы работой для построения карьеры или спокойной, «ненапряжной» творческой работой в свое удовольствие.
2) Побег из массовой культуры. Современные молодые люди четко осознают свою культурную «продвинутость» и всеми силами стремятся дистанцироваться от массовой культуры потребления. С их точки зрения, все остальные «средние» обыватели отличаются низким уровнем образования и культуры, отсутствием интересов и увлечений, за исключением примитивного потребительства.
Если для молодежи 90−х объектом постоянной иронии был «совок» (очень ограниченный, консервативный, непредприимчивый человек), то для молодых людей 2000−х объектами насмешек являются «гопники», «гламурные кисы» (девушки, смыслом жизни которых являются развлечения и потребление) и «офисный планктон» в связи с неприятием их образа жизни, а также отсутствием у них какой бы то ни было индивидуальности. Показателем этой неприязни служит, в частности, огромное количество пародий на массовую культуру, распространенных в современной молодежной среде. По мнению авторов статьи, у современной молодежи формируется неприязнь к фальшивости массовой культуры и тоска по романтизму и истинным ценностям. Это приводит к формированию мифологического образа советского прошлого как общества, где чувства были искренними, а люди - наивными и бескорыстными.
3) Политика без политики. Отношение к политике также отражает стремление дистанцироваться от общепризнанных авторитетов. Любые формы политической активности становятся в глазах современной продвинутой молодежи объектом сатиры не менее острой, чем в случае с телевидением и эстрадой. Такие молодые люди не участвуют в выборах, поскольку, по их мнению, результат выборов ни в коей мере не зависит от их участия. Левые политические активисты национал-большевистского толка вызывают чуть больше симпатии. При этом националистические движения достаточно резко отвергаются. Подавляющее большинство членов блогерского сообщества - интернационалисты, «граждане мира».
Некоторые молодые блогеры посещают различные политические мероприятия, но ходят туда главным образом для того, чтобы поразвлечься, а не отстоять свою точку зрения. Выражением такого легкого отношения стали абсурдистские флэшмобы, своеобразный протест против шаблонности и зашоренности политической и общественной жизни.
4) Путешественник, но не турист. Среди современной молодежи становятся все более популярными длительные поездки, часто с остановками на несколько месяцев в понравившемся месте. При этом они стараются вести такой же образ жизни, как местное население.
Что же касается увлечений, то в 90−е считалось нормальным, когда у молодых людей не оставалось времени ни на что, кроме сна, а для сегодняшней молодежи хобби занимает неотъемлемую часть жизни. «Современные молодые люди занимаются спортом (как правило, экстремальным), ищут заброшенные места в «городских джунглях», забираются на крыши высотных домов в поисках красивых видов (руферы), совершают прыжки с одной крыши на другую (паркур), спускаются в подземные коммуникации (диггеры), участвуют в исторической реконструкции различных эпох и культур (ролевики) - перечень увлечений бесконечен».
) Отказ от престижного потребления. В отличие от молодежи 90−х, которая была ориентирована на статусность, молодежь 2000−х уже не готова покупать товары только потому, что они свидетельствуют о материальном достатке. Повышенный интерес к шоппингу считается в молодежной среде признаком ограниченности. Если десять лет назад молодые люди стремились продемонстрировать свою финансовую успешность, то сейчас - подчеркнуть индивидуальность.
Выводы: В качестве вывода по первой главе представляется необходимым сказать, что молодежь является социо-культурным продуктом и несет в себе все противоречия, которые присущи обществу в целом; поэтому различные виды молодежного протеста - лишь выражение общих исторических тенденций.
На основе понятий «молодежь», «субкультура» и «контркультура» мы получаем следующее определение молодежной субкультуры: «Молодежная субкультура - это эзотерическая, эскапистская, урбанистическая культура, созданная молодыми людьми для себя; это элитарная культура, нацеленная на включение молодых людей в общество; это частичная подсистема внутри системы «официальной», базовой культуры общества, определяющая стиль жизни, ценностную иерархию и менталитет ее носителей».
Основными характеристиками молодежной субкультуры как части постмодернистского мировосприятия являются: «плюрализм, множественность, децентрация, неопределенность, фрагментарность, прерывность, изменчивость, отсутствие бинарных оппозиций, эклектизм», а также игровая природа («карнавальность», театрализация, артизация, импровизационность жизни) и тяготение к вненациональным и неидеологизированным формам культуры.
Молодежная субкультура тесно связана с контркультурой (культурные течения в рамках господствующего стиля, которые резко контрастируют с ним и предстают как своего рода вызов господствующей культуре). Однако молодежная субкультура и контркультура - это 2 различных типа культуры, которые могут не иметь ничего общего между собой, взаимопересекаться или образовывать симбиоз. Молодежная субкультура начинает перерастать в контркультуру, когда у них появляется общий враг. В современной России наблюдается как раз данная тенденция, так как в последнее время все большую силу набирают криминальные молодежные субкультуры (скинхэды, нацболы, нацисты).
Среди причин возникновения молодежных субкультур выделяются: социально-экономические, психологические и культурологические. Что касается функций молодежных субкультур, то самой важной из них является социализирующая (социальная игра). Также можно выделить компенсаторную функцию, инструментальную (инструмент для достижения сознательных или неосознанных результатов), а также инновационную (преобразование культурного пространства) функции.
В сфере классификации молодежных субкультур существует множество различных оснований. Для нас наибольший интерес представляет классификация Левиковой по экономическому фактору (достаток семьи): субкультуры, члены которых происходят из семей со средним и большим достатком и субкультуры, члены которых являются выходцами из семей с малым достатком (криминальные молодежные субкультуры). Если говорить о современных тенденциях в российской молодежной среде, то можно выделить 6 тенденций, которые согласуются с теорией поколений: 1)от карьеризма к пофигизму; 2) побег из массовой культуры; 3) аполитичность; 4) приоритет досуговой и творческой деятельности над трудовой; 5) отказ от престижного потребления; 6) скептицизм. Таким образом, можно сказать, что в российском обществе уже произошла первичная интеграция тех ценностей, которые составляли основу идеологии молодежных субкультур конца прошлого столетия.
Глава 2. Отличительные черты постмодернистской картины мира и ее влияние на массовую культуру. Связь явления постмодернизма и молодежных субкультур. Внутренние конфликты молодого человека в эпоху постмодернизма и способы их решения
В данной главе я хотела бы определить основные черты постмодернистской картины мира и ее отражение в науке, культуре и общественной жизни. Кроме того, я хотела бы проследить связь постмодернизма и молодежных субкультур и определить, какие внутренние личностные конфликты и возрастные кризисы, прежде всего, являются определяющими при уходе молодого человека в субкультурное пространство; а также показать, с какими проблемами сталкивается молодой человек при определении эгоидентичности в эпоху постмодернизма и показать возможные пути их решения.
.1 Постмодернистская картина мира и ее связь с молодежными субкультурами
.1.1 Смена научной парадигмы и переход к постнеоклассической научной методологии. Основные черты постмодернизма. Мифологизация истории в эпоху постмодернизма. Общество спектакля
До конца XIX века в науке господствовал классический тип мышления и соответствующая ему методология. Считалось, что ученый обладает объективным знанием, так как занимает позицию «абсолютного наблюдателя». При этом игнорировалось то обстоятельство, что с помощью любого используемого метода познания может получаться искаженное представление реальности, так как сам метод может ее изменять. Позиция исследователя в классическом научном методе отстраненно-созерцательная, при которой он извне наблюдает за реальностью.
В конце XIX-начале XX века на смену классическому пришел неоклассический метод познания. В его рамках осуществляется переход от описаний и классификаций к поиску конечных оснований теории, к анализу того, как методы и познавательные средства обуславливают сущность и форму теории. Теория теперь рассматривается не как зеркальное отражение реальности, а как идеализация и упрощение. Основной чертой неоклассической методологии становится рефлексия над методом. На данном этапе познающий субъект перемещается внутрь предметного мира и теперь составляет его часть. Знание уже не воспринимается как объективное, но оно еще не тождественно субъективизму, так как неоклассическая методология все же предполагает ряд средств по его преодолению (учет особенностей средств и методов познавательной деятельности). Классическим примером исследования такого рода в рамках молодежной субкультуры является работа Шерри Кейвен, которая поселилась в общине хиппи Хейт-Эшбери, чтобы затем написать научное исследование о хиппи.
Постнеклассическая методология, частным случаем которой является постмодернизм, начинает формироваться во второй половине XX века, когда, согласно Т. Куну, происходит смена научной парадигмы. К этому времени, по словам М. Фуко, «наука лишилась своей функции конституирующего мировоззрения… ее парадигмы… были оспорены в своих притязаниях на тотальность. Квантовая теория в противоположность физике Ньютона отменяет раздельность наблюдателя и наблюдаемого, вновь делает значимой реальность Субъекта в наблюдении… дух и природа больше не разделены… мировоззренческие изменения в физике проникают в философию и изобразительное искусство». Таким образом, стирается грань между объектом и субъектом познания, который теперь становится частью изучаемой реальности. Научная картина перестает рассматриваться как взгляд «извне» или «сверху» и превращается в одну из возможных точек зрения, своеобразного конструирования реальности. Среди внешних предпосылок для такого перехода выделяется изменение понимания роли науки в обществе, чья монополия на истину оказывается существенно подорванной, а также бурное развитие средств массовой коммуникации. Последнее повлекло за собой возникновение особой формы мышления, способа отражения и имитации действительности («журнализма», по определению Д. И. Дубровского), когда к специальному знанию мог приобщиться любой желающий. Однако в силу своей зависимости от определенных политических и экономических структур, конкуренции и рамок жанров журнализм представляет собой фрагментарное, ситуативное, одномерное и поверхностное изображение действительности. В период постнеклассики окружающая действительность окончательно рассыпалась на составляющие ее фрагменты. Основной принцип постнеклассики - «нельзя быть везде правым, но можно быть правым внутри своего сообщества». Одной из методологий постнеклассики является методология постмодернизма. Постмодернистская методология используется тогда, когда мы имеем дело с открытыми динамическими системами, для описания которых недостаточны и неприемлемы понятия традиционной философии, опирающейся на бинарные оппозиции. Постмодернизм зарождался, прежде всего, на почве неприятия формирующейся под воздействием масс-медиа стандартизации, однотипности и монотонности массового сознания (как и с случае с появлением явления молодежных субкультур). В основе методологии постмодернизма лежит тезис о том, что существует множество равнозначных истин, то есть представлений может быть столько, сколько людей (и, более того, принимаемое нами за действительность есть не что иное, как представление о ней). Для постмодернистского мировосприятия характерно отношение к миру как к объекту осознания, где мир предстает как текст со множеством смыслов, которые отсылают к другим текстам (отсюда понятие интертекстуальности).
Значение составляющих такого текста (знаков) определяется контекстами, поэтому оно бесконечно изменчиво. Постмодернизм снимает бинарные оппозиции, упраздняет центр и периферию, ликвидирует различные виды иерархии, а также стирает пространственные и временные границы. Это приводит к потере значимости традиции и авторитета, плюрализму культурных установок и релятивизации старых ценностей. (Лозунг «Долой авторитеты!» очень громко звучал в устах субкультурой молодежи в 60-е годы прошлого века). На смену предсказуемости приходит апофатика, открытость события навстречу самым неожиданным превращениям. Мир уподобляется игральной кости, действительность - результату карнавальных игр неведомых космических сил. Возникает понятие «карнавала» (о котором говорит Бахтин в работе «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и «Ренессанса»). Суть карнавала в том, что высокое и низкое меняются местами, снимая противоречия через иронию.
Кроме того, стоит упомянуть о мифологизации действительности как неотъемлемой черте постмодернистской картины мира. В статье «Мифология и история как коррелятивная пара» А. П. Бондарев пишет следующее: «Затеянная Просвещением наивная демифологизация истории, равно как и предпринятая XX в. ее мифологизация - лишь противостояние двух членов оппозиции… «историческое» понимается нами вслед за В.Н.Топоровым как «максимальное удаление от сферы сакрального и, в частности, от мифа. Если мифологическое мышление ассоциирует, историческое - дифференцирует и релятивизирует, т. е. разлагает на элементы и устанавливает между ними причинно-следственные связи…» К концу XIX - началу XX вв. проблематизируются как идея прогресса, так и идея эсхатологии, и начинается борьба за преодоление истории, выродившейся из эволюционной в инволюционную. Бондарев говорит о трех периодах мировой истории: древней мифологии, историзма нового времени и грядущего состояния, именуемого Шеллингом «абсолютом» (конечная цель эволюции). Смысл истории состоит, таким образом, в «возвращении индивида ко всеобщности, но не в качестве родового субъекта, а на правах развитой индивидуальности, которая, вобрав в себя всеобщее, свободно представительствует от его имени». Этим трем этапам соответствуют три рода искусства, каждое из которых отражает необходимые моменты этого становления: 1) аллегорическое (древнее), 2) историческое (новое) и 3) символическое -новейшее искусство как «облечение всеобщего в одежды единичного».
Несомненно, мы живем в переходную эпоху, во время синтеза мифологии и истории, синтеза, последствия которого привели к возникновению новой реальности, так называемого «Общества Спектакля». По словам Ги Дебора, который является создателем теории Общества Спектакля, «все, что раньше переживалось непосредственно, теперь отстраняется в представление… спектакль одновременно представляет собой и само общество, и часть общества, и инструмент унификации общества… спектакль - это не совокупность образов, но общественное отношение между людьми, опосредованное образами». Можно выделить несколько основных принципов Общества Спектакля: гегемония производства (по Дебору, капитал захватил общественную жизнь и подчинил ее себе: первичные потребности людей уже удовлетворены, поэтому приходится изобретать все более изощренные виды производства и услуг в целях создания новых рабочих мест и новых псевдо-потребностей); разобщение и отчуждение членов общества (все блага, создаваемые обществом служат для нарастания все большего разобщения людей, для роста «одиноких толп», реальная жизнь которых заменяется на зрелищную; отчужденное потребление становится некой обязанностью масс); фальшивые модели революции (в самом Обществе Спектакля уже заложен механизм самоотрицания: «Когда в спектакле возникает противоречие, оно, в свою очередь, опровергается оборачиванием его смысла… с блаженным принятием существующего может сливаться воедино чисто показной бунт, - и этим выражается не что иное как то, что сама неудовлетворенность стала неким товаром… в момент, когда товарная масса стремится к отклонению от нормы, само отклонение становится особым товаром…каждая новая ложь рекламы - это также признание ее предыдущей лжи…». Из этого вытекает очень важная для данной работы идея: в обществе, где установились псевдо-роди, где контрасты являются мнимостями, в обществе избыточного потребления «главная показная оппозиция между молодежью и взрослыми выводит на первый план эти фальшивые роли, ибо нигде не существует взрослого - хозяина собственной жизни, а молодость как изменяющее существующее - уж никак не свойство сегодняшней молодежи, но свойство экономической системы - динамики капитализма. Царствуют, наполняются молодостью, вытесняют и замещают друг друга именно вещи…».
2.1.2 Деконструкция в постмодернизме. Поиск гармонии через разрушение. Дегуманизация искусства
Деконструкция - это процесс «разбирания» текста на составные элементы для того, чтобы понять, как он сконструирован. Подвергшийся деконструкции текст представляет собой сумму фрагментов и элементов значения, искусственно связанную апелляцией к конвенциональным кодам, отсылкам к другим текстам и их скрытым цитированиям. В результате происходит переконструирование текста, игра смыслами, перекодировка основных его установок. Постмодернистский метод деконструкции предполагает не только «разборку», но и последующую «сборку» текста.
Деконструкция социокультурного текста, каковым является и молодежная субкультура, вскрывает его «полифонию». За внешней целостностью обнаруживается противоречивый набор фрагментов, отношения между которыми не являются однозначными и определенными.
Одним из следствий применения метода деконструкции явилась концепция симуляции Ж. Бодрийара. Суть этой концепции состоит в том, что в результате отказа от бинарных оппозиций происходит сначала возникновение воображаемого мира, его смешение с реальным, затем вытеснение симуляцией реальности с последующей заменой реальности симулякром (культурным актом творения новой реальности), что согласуется с концепцией Общества Спектакля, изложенной в пункте 1.3.1. По словам Жиля Делеза, «постмодернизм - это спонтанное самопожертвование философии; это распятие современной культуры и ее сошествие в ад. А симулякры - это призраки, духи, бесы, с которыми ведется невидимая брань. Их нужно распознать и разоблачить их претензии на подлинность, чтобы не принять небытие за бытие… это тактика и стратегия поведения человека в ситуации воплотившегося абсурда, господства чудовищного, перманентной катастрофы… это патология, когда норм стало слишком много… это жертвоприношение философии, это козел отпущения. Через крестное страдание и добровольную смерть философии в постмодернизме возможно искупление ее грехов… вполне возможно, что постмодернизм со своим разрушительным пафосом как хирургический скальпель расчищает место в больном теле философии для возвращения (второго пришествия) исцеляющей апофатики богоприсутствия.…». Делез усматривает в постмодернистском изгнании сакрального смысла - неравнодушие к нему, поиск гармонии через разрушение.
Далее я хотела бы обратиться к эссе Ортега-и-Гассета «Дегуманизация искусства», в котором раскрывается суть искусства нового времени, которое, по сути, представляет собой воплощение постмодернистской картины мира. По словам Ортеги-и-Гассета, новое искусство элитарно, так как преследует иные цели, нежели традиционное искусство. По мнению Ортега-и-Гассета, традиционное и новое искусство имеют различные объекты (первое - люди и людские страсти; второе - отход от человеческого бытия к дегуманизации, к «бегству от человеческого»). Он сопоставляет эти два вида искусства с садом, который мы видим через оконное стекло (можно сфокусировать свой взгляд на саде и даже не заметить стекла, а можно - на стекле, в результате чего сад предстанет расплывчатым пятном). Новее искусство стремится увидеть само стекло, оно отрицает собственно человеческое в целях пережить подлинно эстетическое удовольствие. Испанский философ отмечает следующие тенденции нового искусства: 1) дегуманизация (или отход от человеческого) 2) тенденция избегать живых форм, иконоборчество 3) понимание искусства как игры 4) тяготение к глубокой иронии 5) стремление избегать всякой фальши, а значит тщательное исполнительское мастерство 6) чуждость всякой трансценденции (искусство больше не претендует на роль спасителя человечества; единственное, от чего оно может спасти - это серьезность).
Ортега-и-Гассет обращает внимание на то, что в отрицании человеческого новому искусству не столь важно к кому (лат. - ad quem), нежели от кого (a que) оно бежит, «тот человеческий аспект, который оно разрушает». В этом состоит основная сложность творцов нового искусства - «создать нечто, что не копировало бы «натуры» и, однако, обладало бы определенным содержанием». Ортега-и-Гассет называет этот новый путь искусства «воля к стилю» в том смысле, что стилизовать - значит деформировать реальное (стилизация предполагает дегуманизацию). По мнению философа, новое искусство - это искусство очищения, изгнания всего человеческого, доведения до образцовой объективности. Таким образом, миссия искусства - это не отражение реальности, а создание несуществующего. Вместо того, чтобы пытаться нарисовать человека, художник рисует идею, схему этого человека (чем занимались экспрессионизм, кубизм, сюрреализм и т. д.): «художник ослеп для внешнего мира и повернул зрачок внутрь, в сторону субъективного ландшафта). Для того, чтобы создавать ирреальные горизонты необходимо не воспроизводить мир, не подражать реальности, а отрицать ее, возвышаться над ней с помощью фарса, самоиронии (новое искусство высмеивает самое себя).
В заключение своего эссе Ортега-и-Гассет замечает, что профиль нового искусства полностью сложился на основе отрицания старого». Новое искусство проявляет симпатию лишь к искусству наиболее отдаленному во времени и пространстве - к искусству первобытному. Философ задается вопросом, не прячется ли под маской любви к чистому искусству ненависть к Искусству как таковому, ненависть к науке и истории культуры в целом? Однако в этом жесте самоуничтожения новее искусство в силу диалектики утверждает себя через фарс и мальчишество, через игру и карнавал. Здесь мы непосредственно подошли к теме данного диплома: сегодняшнее искусство - это искусство юности, это культ тела, это «пробуждение мальчишеского духа в одряхлевшем теле», это нежелание взрослеть.
.1.3 Связь молодежных субкультур и постмодернизма
Как уже отмечалось ранее, феномен молодежной субкультуры связан с переходом к постмодернизму и поэтому должен рассматриваться в рамках постмодернистского восприятия действительности, для которой характерны плюрализм, снятие бинарных оппозиций, упразднение центра и периферии, ликвидация различных видов иерархии (в том числе и ценностной), стирание пространственных и временных границ, что привело к потере значимости традиции и авторитета, доминанте различия над множеством, случайного - над универсальным, релятивизации старых ценностей.
Рассмотрение феномена молодежной субкультуры приводит к совпадению основных принципов молодежных субкультур и постмодернистского мировосприятия. С. И. Левикова предлагает провести аналогию с одной из основополагающих категорий философии постмодернизма - так называемой «ризомой» (понятие из ботаники, перенесенное Ж. Делезом и Ф. Гваттари в гуманитарное знание). В основе ризомы лежат принципы связи («сцепление»: все точки связаны между собой независимо от их роли и положения), гетерогенности (множественность, неоднородность: нет ни субъекта, ни объекта, т. е. отсутствие стержневого элемента, центра и периферии), незначащего разрыва (корневище может быть разорвано или разрезано в любом месте, но оно все равно возобновит рост, причем в непредсказуемом направлении), картографии и декалькомании (ризома чужда всякой генетической оси в качестве глубинной структуры; она не простой механизм копирования, а карта со множеством входов, подверженная постоянной модификации, а значит не поддается калькированию). Все эти характеристики ризомы применимы к явлению молодежных субкультур:
длительность существования и число приверженцев молодежной субкультуры не имеют никакой роли, они все равноценны и равнозначны, так как ни один человек «жестко» не закреплен за той или иной ее разновидностью
в молодежных субкультурах нет четко фиксированного центра, их образование носит стихийный характер и лидеры могут сменять друг друга в зависимости от ситуации; кроме того, молодежные субкультуры не имеют четкой системы ценностей, это скорее, «антиценности» (протест против общепринятых норм и морали, выраженный в одежде, манерах, жаргоне, наркотиках, специфических увлечениях)
на молодежные субкультуры также распространяется принцип ризоматического разрыва, когда все попытки покончить с этим явлением приводят к их возобновлению в несколько модифицированном виде
молодежные субкультуры так же, как и ризома, не поддаются копированию и не могут быть воспроизведены в точности (примером тому служат попытки отечественных молодых людей копировать в 60-70 годах западную молодежь, что привело лишь к воспроизводству внешней атрибутики).
.2 Внутренние конфликты молодежи в постиндустриальном обществе и способы их разрешения
.2.1 Теории личности. Я-концепция
В данном разделе хотелось бы остановиться на тех теориях личности, которые непосредственно либо опосредованно связаны с процессом социализации индивидуума. Для начала рассмотрим интересующие нас положения психодинамической теории личности Фрейда. Фрейд выделял три основные личности: ид (примитивные, инстинктивные аспекты личности, в основе которых лежит принцип удовольствия); эго (отвечающее за принятие решений и контролирующее импульсы ид; в основе него лежит принцип реальности); суперэго (индивидуальная версия общественных норм и ценностей). Нас интересует, прежде всего, последнее образование, так как именно суперэго приобретается в процессе социализации посредством родительских наказаний и критической самооценки. Здесь стоит подробно остановиться на фаллической стадии психосексуального развития (3-6 лет), во время которой должен разрешиться так называемый эдипов комплекс, подготовив почву для развития суперэго ребенка. Во многих случаях на этой стадии социализация дает трещину, так как по различным причинам (фрустрация ребенка или же сверхзаботливость со стороны родителей) комплекс может не найти разрешения, что приводит к регрессии (возврат на более раннюю стадию психосексуального развития), либо фиксации (задержка или остановка развития на определенной стадии).
Кроме того, Фрейд исследовал природу тревоги и выделял 3 типа тревоги: реалистическая, невротическая (боязнь того, что неприемлемые импульсы со стороны ид станут реальными) и моральная (угроза наказания со стороны суперэго за безнравственные мысли и действия). Разновидностью моральной тревоги является тревога социальная (страх исключения из группы сверстников из-за неприемлемых установок или действий). Таким образом, в результате незавершенного процесса социализации молодой человек может не испытывать последнего вида тревоги, либо реагировать на нее асоциально (вместо того, чтобы идти на контакт со всеми сверстниками, прятаться в рамках субкультуры, сознательно исключая себя из «большого общества» сверстников).
Также хотелось бы рассмотреть некоторые выделенные Фрейдом защитные механизмы эго, которые помогают подавлять импульсы ид тревогу. Среди них: отрицание (игнорирование реальной действительности); подавление (подавление тех мыслей и желаний, которые противоречат принятым человеком моральным ценностям и нормам); рационализация (разумное оправдание любых поступков и действий, противоречащих нравственным нормам и вызывающих беспокойство обычно уже после их совершения); формирование реакции (защита от запретных импульсов путем выражения в поведении и мыслях противоположных побуждений); проекция (проецирование собственных отрицательных на другое лицо в преувеличенном виде); замещение (частичное, косвенное удовлетворение неприемлемого мотива каким-либо нравственно допустимым способом); регрессия (возвращение к ребячливым, детским моделям поведения); сублимация (адаптация своих импульсов и выражение их посредством социально приемлемых мыслей и действий). В контексте молодежных субкультур имеют место все перечисленные защитные механизмы, но наиболее яркое выражение находят отрицание, замещение, регрессия и сублимация. Человек приходит в субкультуру через отрицание по какому-либо параметру общества, затем в рамках субкультуры он удовлетворяет свои мотивы, которые, в отличие от социума, приемлемы в его субкультуре; становясь частью субкультуры, человек тем самым начинает повторно проходить социализацию, тем самым возвращаясь на предыдущую стадию развития); в рамках субкультуры человек адаптирует свои импульсы к принятым в данной субкультуре образцам поведения (что, как правило, сделать проще, нежели в социуме).
Также хотелось бы рассмотреть некоторые положения индивидуальной теории личности Альфреда Адлера, который рассматривал индивидуума как социальное существо, а конфликт между человеком и обществом считал патологией. Центральным понятием всей теории Альфреда Адлера является социальный интерес, или врожденное стремление вступать во взаимные социальные отношения сотрудничества для решения трёх основных жизненных задач: работа, дружба и любовь. Согласно Адлеру, социальный интерес не возникает автоматически и требует, чтобы его последовательно развивали. Он возникает в отношениях ребенка с родителями, поэтому в случае неадекватного воспитания (сосредоточение исключительно на детях, эмоциональная отгороженность, авторитаризм, плохие отношения родителей) происходит деформация социального интереса (преследование целей скорее личного превосходства, нежели превосходства, основанного на социальном интересе). В наиболее запущенных случаях это приводит к образованию невроза («естественное, логическое развитие индивидуума, сравнительно неактивного, эгоцентрически стремящегося к превосходству и поэтому имеющего задержку в развитии социального интереса, что мы наблюдаем при наиболее пассивных, изнеженных стилях жизни»). Здесь стоит отметить, что в первой главе мы выделяли как одну из причин появления молодежной субкультуры экономическое благополучие общества, в котором биологический возраст все больше отличается от возраста социального. В то же время в связи со своим промежуточным статусом представители молодежи не имеют четких социальных прав, так как имеют в обществе весьма ограниченные обязанности, а значит их стремление к превосходству (которое Адлер считал основной движущей силой общества) не находит должного выражения. Следует также принять во внимание, что, согласно теории Адлера, у личностей с низким социальным интересом стремление к превосходству выражено сильнее, чем у здоровых людей, из-за укоренившегося в них чувства неполноценности. Таким образом, человек попадает в замкнутый круг: чем меньше он социализирован, тем больше превосходства он хочет (и тем меньше он его получит). В этом смысле молодежная субкультура берет на себя психотерапевтические функции, помогая человеку развивать здоровый социальный интерес.
Далее я бы хотела рассмотреть некоторые положения в рамках аналитической теории личности Карла Юнга. Юнг разделял личность на три взаимодействующих структуры: эго (центр сферы сознания), личное бессознательное (подавленные конфликты или воспоминания, а также комплексы) и коллективное бессознательное (хранилище первичных психических образов, общих для всего человечества, или архетипов). Наиболее важные архетипы - персона (наше публичное лицо; множество ролей, которые мы проигрываем в связи с социальными требованиями); тень (подавленная, тёмная сторона личности; источник жизненной силы, творческого начала и спонтанности в индивидууме); анимус/анима (внутренний образ женщины в мужчине и наоборот, внутренний образ мужчины в женщине); самость (сердцевина личности, вокруг которой организованы и объединены все другие элементы). В рамках молодежной субкультуры, большую выраженность получает не персона, а тень, ведь одной из характеристик любой молодежной субкультуры является ее игровая природа (театрализация, артизация, импровизационность жизни) в противовес строгим социальным ролям. Следует также отметить, что, с точки зрения Юнга, основная цель жизни любого индивидуума - развитие самости, то есть интеграция всех психических функций, или же аспектов души. Чем более развита личность, тем больше психических функций ей нужно интегрировать, что крайне сложно осуществить в обществе, требующем от человека конкретной специализации. На мой взгляд, это одна из основных причин конфликта молодежи и социума, который зачастую не позволяет личности полностью проявить свой разнонаправленный потенциал (этот процесс Юнг называл индивидуацией). Это согласуется с концепцией Карла Роджерса о тенденции актуализации («свойственная организму тенденция развивать все свои способности, чтобы сохранять и развивать личность»).
Согласно Я-концепции Роджерса, «Я» - это дифференцированная часть поля восприятия человека; концепция человека о том, что он из себя представляет; набор образов «Я», связанный с ролями, которые играет человек в обществе. Содержание Я-концепции является продуктом процесса социализации, так как структура «Я» формируется через взаимодействие с окружением, со значимыми другими. По Роджерсу, каждый человек нуждается в позитивном внимании. Рождерс выделял безусловное и обусловленное позитивное внимание (уточняющее обстоятельства, в которых дети будут переживать позитивное внимание), считая второе ущербным для становления психически здорового человека. В условиях обусловленного внимания ребенок начинает оценивать себя как личность только с точки зрения тех действий, мыслей и чувств, которые получают одобрение, в результате чего такие люди впоследствии не могут полно и открыто взаимодействовать со своим окружением. Согласно теории Роджерса, единственный способ не вмешиваться в тенденцию актуализации ребенка - это дать ему безусловное позитивное внимание (или залог того, что его будут любить без критики и оговорок, при этом не исключая возможности наказания). Здесь следует добавить, что в каком-то смысле молодые люди в рамках субкультуры получают то безусловное позитивное внимание, которое они недополучили в семье.
В теории Роджерса когда люди осознают несоответствие между Я-концепцией и какими-то аспектами актуального переживания, возникает угроза дезорганизации личности, что влечет за собой тревогу, за которой, в свою очередь, следует защитная реакция. Роджерс выделял два основных механизма борьбы с несоответствием «Я» и переживанием: искажение восприятия (несоответствующее переживание допускается в сознание в той форме, которая совместима с каким-то аспектом «Я») и отрицание (отказ признать, что переживание имело место). Когда переживания совершенно не согласуются с Я-структурой, человек испытывает сильную тревогу и в отдельных случаях нуждается в помощи психотерапевта. По Роджерсу, если между «Я» и текущими переживаниями существует значительное несоответствие, то защита «Я» может стать неэффективной и Я-концепция разрушается. Таким образом, личностные расстройства и психопатология появляются тогда, человек не может защитить себя от угрожающих переживаний (психоз). По Роджерсу, психотическое поведение часто соответствует отрицаемым аспектам переживания, а не Я-концепции. Если смотреть на молодежные субкультуры через призму Я-концепции Роджерса, то получается, что она является одним из «прибежищ» для дезорганизованной личности, ведь в рамках субкультуры молодой человек может избавиться от чувства ущербности, которое ведет к внутреннему конфликту. К примеру, человек, которому родители внушили необходимость вступления в брак до начала половых отношений будет чувствовать большую тревогу, если нарушит это негласно данное себе и родителям обязательство; однако в рамках субкультуры, пропагандирующей свободную любовь, его тревога начнет стремительно убывать, так как теперь его действия получат статус дозволенности. Следует заметить, что одной из отличительных черт постмодернистской картины мира является отказ от традиционного Я и стирание границ личности (что и происходит в вышеизложенном примере).
.2.2 Возрастные кризисы и их влияние на последующую жизнь человека. Проблема эгоидентичности современной молодежи
В процессе взросления человек переживает возрастные кризисы, которые также приводят к временной (а в некоторых случаях затяжной) дезорганизации личности. Здесь я хотела бы рассмотреть эго-теорию личности Эрика Эриксона, в рамках которой он изложил эпигенетический принцип развития личности. Согласно ему, человек в течение жизни проходит через несколько универсальных для всего человечества стадий психосоциального развития эго. По Эриксону, каждая эпигенетическая стадия наступает в определенное для нее время и сопровождается кризисом, в ходе которого человек должен решить специфическую для данной фазы проблему в социальном развитии. Характерные для индивидуума модели поведения обусловлены тем, как разрешается (или не разрешается) каждый из этих социальных кризисов. Эриксон выделил восемь стадий психосоциального развития личности и для каждой из них он определил формирующиеся положительные и отрицательные социальные качества:
младенчество (базальное доверие - базальное недоверие);
раннее детство (автономия - стыд и сомнение);
возраст игры (инициативность - вина); 4-6 лет
школьный возраст (трудолюбие - неполноценность); 6-12 лет
юность (эго-идентичность - ролевое смешение); 12-20 лет
ранняя зрелость (интимность - изоляция); 20-25 лет
средняя зрелость (продуктивность - инертность);
поздняя зрелость (эго-интеграция - отчаяние).
Таким образом, на первой же стадии в случае неудачного разрешения кризиса младенчества человек не будет доверять социуму так же, как когда-то он не смог доверять собственной матери (по причине ее ненадежности и несостоятельности в этой роли). На второй стадии в случае чрезмерной опеки со стороны родителей или же игнорирования потребностей ребенка, у него формируются такие черты, как неуверенность в себе и слабоволие. Третья стадия, на которой у ребенка появляется возможность принимать участие в разнообразных общественных играх, формирует потенциальные способности ребенка трудиться продуктивно в будущем, его самодостаточность в контексте данной социально-экономической системы. Если родители не позволяют детям действовать самостоятельно, они провоцируют появление у ребенка чувства вины, которое впоследствии пагубно скажется на его инициативности в жизни общества. Во время четвертой стадии ребенок осваивает элементарные культурные навыки, обучаясь в школе. На этой стадии есть опасность развития у ребенка чувства неполноценности как следствие его непохожести на сверстников по признаку расы, религии, социально-экономического положения, школьной успеваемости и т. д.
Хотелось бы отдельно остановиться на фазе юности, когда основной задачей молодого человека является собрать воедино все имеющиеся к этому времени знания о самом себе и интегрировать эти многочисленные образы себя в личную эго-идентичность. Среди факторов, негативно влияющих на складывание эго-идентичности Эриксон называл уязвимость подростков для стрессов, сопровождающих резкие социальные изменения, современный информационный бум (который способствует возникновению чувства неопределенности, тревоги и разрыва связи с миром, влияние различных социальных групп, а также неспособность принять традиционные для их общества ценности. В результате молодой человек может испытывать кризис идентичности, или ролевое смешение, которое характеризуется неспособностью выбрать карьеру, продолжить образование или же завести семью. В современном мире во многих обществах определенной части молодых людей доступны отсрочки в принятии ими взрослых ролей (так называемый психосоциальный мораторий, по определению Эриксона), одной из которых является молодежная субкультура.
Стадия ранней зрелости означает формальное начало взрослой жизни, когда он готов к интимным отношениям с другим человеком как в социальном, так и в сексуальном плане (тогда как на предыдущих этапах большинство сексуальных отношений индивидуума были мотивированы поиском эго-идентичности). Таким образом, настоящее чувство интимности невозможно испытать до тех пор, пока не достигнута стабильная идентичность. Главная опасность на этой психосоциальной стадии состоит в излишней поглощенности собой и в избегании межличностных отношений. Неспособность устанавливать спокойные и доверительные личные отношения ведет к чувству одиночества, социального вакуума и изоляции. По мнению Эриксона, социальные условия также могут задержать становление чувства интимности (например, препятствуют интимности условия урбанизированного, мобильного, обезличенного технологического общества. Положительное же качество, которое связано с нормальном выходом из кризиса интимность-изоляция, - это любовь как способность вверять себя другому человеку и оставаться верным этим отношениям, даже если они потребуют уступок или самоотречения.
Основная проблема седьмой стадии развития (средняя зрелость) - выбор между продуктивностью и инертностью. Продуктивность выступает как забота более старшего поколения о том, кто придет ему на смену. Отсюда положительное качество данной стадии - забота. Те взрослые люди, которым не удается стать продуктивными, постепенно переходят в состояние поглощенности собой, при которым основным предметом заботы являются личные потребности и удобства. С утратой продуктивности прекращается функционирование личности как деятельного члена общества.
Результаты первых четырех стадий психосексуального развития практически полностью обусловлены влиянием окружающей среды, а разрешение кризисов, свойственных остальным четырем стадиям, в меньшей степени зависит от внешних факторов. Эриксон был твердо убежден в том, что у каждого человека, особенно в течение последних четырех стадий, есть определенная возможность разрешить и предыдущий, и актуальный кризисы.
Из всех психосоциальных стадий жизненного цикла Эриксон уделял наибольшее внимание подростковому периоду и тому, как разнообразный социально-эмоциональный опыт влияет на формирование идентичности у подростков и в годы ранней зрелости. По Эриксону, основными двумя вопросами, встающими перед современной молодежью, являются: «Кто я такой?» и «Как я впишусь в мир взрослых?». В культуре с жесткими социальными нормами, где действует большое количество предписанных социальных и половых ролей, эти проблемы идентичности минимизированы. В американском же обществе (как и отчасти в российском) молодежь имеет гораздо более широкое разнообразие потенциальных профессиональных, идеологических и социальных ролей, в результате чего в таких обществах подростки более уязвимы в отношении проблем идентичности. Таким образом, когда демократия сочетается технологически обусловленными искажениями социального мира, кризис идентичности усиливается. Проблема идентичности молодежи также неизмеримо усложняется в связи с чрезвычайно быстрыми социальными изменениями, требующими пересмотра основных ценностей и норм. Эриксон отмечал, что образование молодежных субкультур является на самом деле защитой против запутанной, неопределенной идентичности.
.2.3 Молодой человек в постидустриальном обществе. Проблема поиска себя в мире множества истин. Понятие свободы человека как неотъемлемой составляющей его экзистенции. Психотерапия постмодерна
Ранее я писала о том, что одной из черт постмодернистской картины мира является снятие бинарных оппозиций, ликвидация различных видов иерархии, что приводит к потере значимости традиции и авторитета, плюрализму культурных установок и релятивизации старых ценностей, следствием чего является возникновение у молодого человека непростой проблемы поиска себя в мире множества истин. «Одна из характерных особенностей постмодернизма состоит в том, - пишет А. Блатнер, - что индивид оказывается под перекрестным огнем тысяч советов, предложений, рекомендаций и т.д., о том, как ему стать лучше, иметь больше… это ведет к переизбытку выбора, или тому, что Герген назвал «насыщенным Я». Эти призывы апеллируют к множеству желаний и таким образом пробуждают различные, требующие удовлетворения части Я… современные технологии вовлекают людей в орбиты различных культур и субкультур, в результате базисное общественное согласие исчезает».
Кроме того, перед каждым индивидом стоит проблема выбор <#"justify">·«Богатые» субкультуры, члены которых происходят из семей со средним и большим достатком (субкультуры хиппи, музыкальных фанатов, «ролевиков», субкультуры по интересам);
·«Бедные» субкультуры, члены которых происходят из семей с малым достатком (криминальные молодежные субкультуры: «скины», фашисты, раситсты).
С. И. Левикова пишет, что экономические колебания в индустриально развитых обществах оказывают разное влияние на эти 2 типа. Согласно ее теории, колебания экономических волн находятся в прямой пропорциональной зависимости с «богатым» типом молодежной субкультуры и в обратной пропорциональной зависимости с «бедным». То есть механизмом для расцвета первого типа субкультуры служит «сытая жизнь», поэтому, когда экономическое положение в обществе ухудшается, то подобные субкультуры приходят в упадок. Для второго же типа субкультуры этим механизмом служит как раз экономическое неблагополучие в обществе. Когда уровень жизни падает, то этой категории молодых людей становится намного сложнее найти работу, что приводит к появлению большого количества здоровых и сильных молодых людей, не знающих, чем себя занять. Оба этих типа способны продуцировать контркультуру, однако причиной для ее создания может быть только «сытая культура», о чем мы уже говорили раньше.
В контексте событий начала 90-х годов в нашей стране можно проследить, как действует этот закон в жизни. Так, экономический кризис в России в 1991 году привел к тому, что миллионы людей остались без работы. Это привело к возникновению банд бритоголовых вначале в крупных и наиболее развитых городах (где особенно заметно социальное расслоение), а затем и в более мелких.
3.1.2 Символика молодежной субкультуры как отражение ее протеста против господствующей культуры или общества в целом
Здесь хотелось бы остановиться на книге Щепанской Т.Б. «Символика молодежной культуры», в которой автор выделяет несколько символов, лежащих в основе «Системного» мировоззрения и системы ценностей. Все они строятся, прежде всего, на основе их противопоставления символам базовой культуры общества. Т. Б. Щепанская говорит о так называемых «знаках непринадлежности» к обществу, среди которых она выделяет образы одиночества, смерти, сумасшествия, криминала и наркотиков, детства (отсутствие корысти, соперничества и лжи), чужих культур (символы, почерпнутые из других культур, удаленных в пространстве или во времени), бедности, бесполости и бесстатусности, а также естественности, пассивности, чертовщины (в христианских странах) или Бога (в атеистических), пути (в противопоставлении его Дому) и духа (в противопоставление материальным ценностям).
Таким образом, символами Системы служит то, что не используется в общепринятой культуре по причине непрестижности и чуждости, считается в ней страшным, отвратительным и неприемлемым. В. Тэрнер также указывает на аналогичный набор атрибутики у разнообразных сообществ в переходном (лиминальном) состоянии. Лиминальность, согласно Тэрнеру, «часто уподобляется смерти, утробному существованию, невидимости, темноте, двуполости, пустыне, затмению солнца или луны. Лиминальные существа… могут представляться как ничем не владеющие. Они могут наряжаться чудовищами, носить только лохмотья или даже ходить голыми…»
Кроме того, Щепанская акцентирует значение рок музыки и ее различных ответвлений как незанятого обществом взрослых коммуникативного канала, который также является своеобразным способом отчуждения. Рок использует все те же символы лиминальности: образы смерти, одиночества, пассивности, грязи и проч.
Еще одним незанятым общественным каналом является сленг, который в основном охватывает оценочную лексику, определения статусных позиций (классы своих и чужих), формы взаимодействий, основные символы, самоназвания общества в целом и группировок (внутренних и пограничных).
Как заключает Т. Б. Щепанская, «набор символов не только отражает экстернальность сообщества, но и закрепляет ее». Другими словами, подобные символы являются своеобразным фильтром «своих» и «чужих»: они отпугивают одних и притягивают других.
.1.3 Отражение в СМИ конфликта молодежь-социум
Для начала хотелось бы привести ряд публикаций отечественных социологов по проблемам интеграции молодежи в общество. Среди них статья Ю. А. Зубка «Исключение в исследовании проблем молодежи» в журнале социологические исследования», которая посвящена особенностям интеграции российской молодежи в структуру общества в переходный период. Он пишет, что в условиях резкого увеличения социальной дифференциации 90х годов и изменения самой общественной структуры молодежь стала чаще отрицать опыт старших. Кроме того, социально-экономический кризис ухудшил положение, прежде всего, этой возрастной группы. Зубок условно делит все конфликты, возникающие между молодежью и обществом, на 3 типа:
возрастное неравенство социального статуса молодежи и связанные с этим противоречия ее включения в различные сфера общества.
состояние противостояния молодежной субкультуры традиционной культуре.
Среди основных противоречий социальной интеграции российской молодежи в сфере труда Ю. Зубок выделяет разрушение трудовой этики (отсутствие стремления реализовать себя в труде), неудовлетворенность зарплатой, работа не по профессии, высокий уровень безработицы среди молодежи (на 1998 год каждый третий безработный был молодым человеком в возрасте до 30 лет), тенденция к снижению уровня профессионализма, а также крайне высокая степень риска в сфере частного предпринимательства.
В этом же выпуске журнала опубликована статья Т. В. Ковалевой и О. К. Степановой «Подростки смутного времени. (К проблеме социализации старшеклассников)», в которой речь идет о маргинализации молодежи в постреформенной России. По данным авторов статьи лишь в 1995 году свыше четверти миллиона подростков совершили преступления, причем источником этой преступности становится не маргинальная среда, а нормальные семьи, в которых накопилась взаимная неприязнь.
Ковалева и Степанова также обращаются к статистике по подростковому алкоголизму и наркомании. Так, на рубеже 1993-1994 гг. в 2 с лишним раза увеличилось число подростков, больных алкоголизмом и наркоманией.
Также в статье рассматриваются нравственно-этические ориентации подростков. Основной проблемой, по мнению авторов статьи, является обстановка моральной вседозволенности. Так, выделяется позитивное отношение 17% старшеклассников к стремлению разбогатеть «любой ценой».
Также хотелось бы отметить статью «Не бунт, а протест» Дмитрия Костенко, председателя профсоюза «Студенческая защита». Он рассматривает причины радикализации современного студенчества и противопоставляет их молодежным выступлениям во Франции 1968 года. Костенко указывает на то, что, в отличие от «сытых» студенческих бунтов 1968 года, акции протеста российского студенчества вызваны не появлением контркультурной молодежи, а банальными социальными проблемами (ликвидация бесплатных учебных мест, крошечные стипендии, отсутствие гарантии трудоустройства, резкое расслоение студенчества и падение качества образования).
Особого внимания в контексте студенческих беспорядков заслуживает статья А. Н. Тарасова в журнале «Политические исследования», которая, по признанию самого автора «выламывается из круга научно-издательских интересов журнала». В одном из эпиграфов к статье приведена цитата Анжело Дель Бока: «… периодические издания игнорируют целые сектора жизни…, такие как мир труда или мир университетский…» Тарасов исследует реакцию СМИ на студенческие беспорядки на примере 4 акций протеста российского студенчества (Москва, 12 апреля 1994 г.; Москва, 12 апреля 1995 г.; Тверь, ночь с 19 на 20 мая 1994 г. и Иркутск, 12 апреля 1995 г.). В результате оказывается, что все СМИ, кроме альтернативной оппозиционной прессы («Бумбараш-2017, газета «Русское сопротивление», еженедельник профсоюза «Студенческая защита», журнал «Черная звезда» и некоторые другие) либо умалчивали факт проведения акций протеста, либо выставляли события простым «пьяным дебошем». К примеру, в «Московском комсомольце» 26 апреля 1994 года была опубликована статья Екатерины Головацкой «Не бывает непробиваемых стекол. Бывают непробиваемые головы», которая начинается такими строками: «12 апреля у передового студенчества случилась пьянка. Прямо перед Белым домом. Как и любая настоящая русская пьянка, закончилась она дебошем. «Студенческая защита» любит высокопарные слова, поэтому сам дебош она называет «студенческими волнениями в Москве…» Таким образом, широкомасштабная акция протеста, в результате которых, по сведениям А. Тарасова, 200 студентов получили различные травмы при столкновении с ОМОНом, 30 - были задержаны на сутки, была поставлена в один ряд с обычным дебошем уличной шпаны.
Также хотелось отметить статью о разгоне фестиваля хиппи под названием «Радуга» в 1998 году, о котором написал первый и последний номер журнала с одноименным названием. Журнал «Хиппилэнд» привел в №8 1998 года выдержки из этой статьи. По словам Н. Самошко, ОМОН дал участникам «2 часа для того, чтобы собрать весь лагерь. Сказали - два часа, а после мы начинаем все, что осталось сжигать… при обысках (!) изымались деньги, вещи…девушки тащили по два-три рюкзака, их подгоняли пинками, всячески насмехались и издевались… по официальной версии причиной разгона был гепатит… нас стали бить только потому, что о нас никто не знает…». Налицо - конфликт молодежной (суб)культуры и социума, причем в качестве инициатора и агрессора выступает второй.
Также в качестве яркого примера конфликта молодежи и общества хотелось бы привести статью из газеты «Периферия» под названием «Так пусть же красная сжимает властно», в которой офицер запаса Быстров так рассказывает о своем армейском опыте: «Вот и все. Прощай, проклятый дурдом. Добраться, напиться, забыться. Забыть весь этот двухгодичный кошмар… всю службу у меня не пропадало ощущение, что я нахожусь в лабиринте, где из-за каждого угла в меня хотят плюнуть, пнуть, оскорбить…два года службы, два года унижений, армейской тупости, беззащитности солдат, самодовольства и необузданности офицерья…». На эту же тему статья «Успехи советского скотоводства. О военных сборах для старшеклассников», в которой сделаны следующие выводы: «Лагерь - свиноферма, казарма - свинарник, помыться - негде, питание - помойка, прапорщики - пьяные и ругаются матом, мы - свиньи…». На страницах этого издания, которое позиционирует себя как «издание движения молодежи за мир и свободу» мы видим, как реагирует молодежь на беспредел, творящийся в армии, о котором умалчивают государственные СМИ данного периода.
В качестве еще одного примера явного противоречия между молодежью и социальными институтами я хотела бы привести цитату из заметки в той же газете «Периферия», следующую после интервью с Ю. Шевчуком: «После концерта руководитель псковского художественного ансамбля «Кром» Игорь Попов сказал в интервью газете «Молодой Ленинец»: «Музыканты пьяные на сцене были оба концерта. И все. Только и делали, что трехцветным флагом российским помахали…» Редакция газеты опубликовала эти сомнительные фразы, чтобы продемонстрировать читателям, насколько они далеки от действительности, ведь «посвященные» прекрасно знают, что DDT не из тех групп, которые только и могут, что напиться перед концертом.
.2 Способы разрешения конфликта посредством СМИ
В этом параграфе, прежде всего, затрагивается освещение отечественными СМИ деятельности молодежных субкультур экстремистского характера, а также те пути выхода из конфликта, которые предлагаются на страницах прессы. В работе делается акцент именно на этот тип субкультуры (контркультуры), т. к. на данный момент она «громче» всех заявляет о себе в неформальной среде и чаще других субкультур становится предметом полемики на страницах СМИ.
.2.1 СМИ, администрируемые государством (для молодежи)
Теперь хотелось бы рассмотреть ряд публикаций в отечественных государственных СМИ, прямо или косвенно посвященных проблеме конфликта «молодежь-социум». Для начала рассмотрим статью Михаила Володина из журнала «Рабочая смена» за 1987 год. Эпиграфом к статье взят диалог из «Питэра Пэна», который как нельзя лучше подходит к обсуждаемой теме: «…ребята, которые вывалились из колясочек, пока их няньки зевали по сторонам…» Володин рассказывает о своем собственном «хипповстве», но уже с позиции «отца»: «Мы - валяли дурака. Ходили длинноволосые…. Ругались с родителями и учителями…» Журналист пытается разобраться, к чему пришли неформалы спустя 20 лет.
Вот, какие отличия он подмечает: во внешнем виде молодых неформалов нет того вызова, который был у поколения 60-х; сегодняшние «отцы» (к числу которых принадлежит и сам автор) не хотели быть похожими на старших, так как видели их фальшивую и монотонную жизнь, но для них «хиппизм» был, скорее, способом самоутверждения, модой и игрой (т. к. «… в любой момент можно было сказать: «Чура-чура» - и вернуться домой, и, изголодавшись, наброситься на только что снятый с плиты обед…»), сегодняшние же неформалы уходят не только из семей, из общества, но и от реальности (автор пускается в долгие описания наркотического опыта некоторых «системщиков»). Володин пишет, что их поколение хотело привлечь к себе внимание с «надеждой на то, что взрослые нас выслушают, постараются понять…»; сегодняшние же хиппи просто хотят «чтобы их не трогали: не задавали вопросов, не ждали ответов…»
На мой взгляд, наблюдения сделаны верные, но о выводах такого не скажешь. Вместо того, чтобы искать причину в обществе, г-н Володин списывает все на «оправдание собственного безделья, или средство добывания наркотиков, или клуб, в котором можно пообщаться с людьми, «близкими по духу». В итоге нарушается причинно-следственная связь: ведь все перечисленное является итогом «неврастания» в структуру общества, но не его причинами. Журналист пишет: «… они не могут найти своего места в обществе. И даже не пытаются его искать…» Он по-своему сочувствует этим людям, от которых «веет несчастливостью», но и осуждает их : «когда общество стремится рывком преодолеть трудности, перестроиться… когда ему требуется пусть не «скорая» - просто помощь… отсиживаться на острове просто бессовестно…» В итоге, вместо того, чтобы разобраться, почему эти люди не проявляют «гражданскую позицию», Володин просто называет их бессовестными бездельниками. Сравнивая свое поколение неформалов и нынешнюю «системную» молодежь, автор выпускает из внимания тот факт, что их «хиппизм» на самом деле был лишь простым копированием западных образцов, так как условий для формирования полноценного движения хиппи в СССР тогда еще не было (см. I главу), тогда как на вторую половину 80-х пришелся рассвет молодежных субкультур в СССР в «полноценном виде» (т. е. молодые люди действительно начали, как когда-то их предшественники на Западе, в массовом порядке уходить из общества, а не просто время от времени тусоваться и отращивать длинные волосы, называя себя «хиппи»).
Хотелось бы рассмотреть еще ряд публикаций этого периода. Среди них - статья А. Файна «Подростковый экстремизм», где Файн размышляет о причинах появления многочисленных экстремистских молодежных группировок. Среди них он называет: отсутствие других социальных институтов, которые бы могли взять на себя функции подростковых групп («официальные» места сбора подростков эту роль исполнять не могут); желание воспроизвести модели «тоталитарной идеологии и морали…, ориентированных на поиски и разоблачение врагов, культивировавших непримиримость к инакомыслию и инакодействию…»; отсутствие доверия ко взрослому официальному миру: отчуждение в семье, формализм в школе; утверждение в СМИ притягательного образа антигероя. В конце статьи автор говорит о том, что развязывание подросткового экстремизма в нашей стране произошло с исчезновением репрессивного аппарата. Среди возможных путей выхода из этой ситуации А. Файн видит создание условий для «реализации социально-культурных» потребностей, однако что именно имеется в виду под этой формулировкой автор так и не объясняет (последний подзаголовок статьи - «Кого винить?», но а вот «Что делать?» мы здесь не находим…)
Также хотелось бы обратиться к публикациям журналах «Молодой коммунист» («Лучше упредить взрыв»), «Агитатор» («Неформалы»: за и против») и «Подъем» («Молодежь: наши проблемы»). Их всех объединяет признание тяжелого положения молодежи в стране и опасения за то, что рано или поздно это может обойтись обществу дорогой ценой: «…созидательная энергия, не найдя применения, может превратиться в разрушительную…». Какие же пути выхода предлагают авторы статей? С. Литвинов видит решение проблемы в социальном обеспечении молодежи: благоприятствовать развитию центров научно-технического творчества, кооперативов учащихся и студентов, отменить все существующие привилегии для любого начальства, пересмотреть жилищную политику, предоставить молодым возможность брать ссуды и т. д. На мой взгляд, эти методы являются вполне эффективными для устранения тех самых тенденций молодежного экстремизма, о которых писал г-н Файн, так как именно социальная незащищенность и экономическое неблагополучие толкает молодых людей на вступление в маргинальные субкультуры (см. 2.1.1.).
В. Лисовский же предлагает поддерживать «просоциальные» неформальные объединения молодежи, а вот «асоциальные»… с ними, по его мнению, «должны работать специалисты, хорошо знающие дело». Жаль только, г-н Лисовский не уточняет, как различать эти самые «просоциальные» и «асоциальные» неформальные объединения молодежи и кто эти специалисты, «хорошо знающие дело»… По мнению г-на Лисовского, «действенным инструментом регулирования деятельности неформальных объединений…. является… Указ Президиума Верховного Совета СССР «О порядке организации и проведения собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций в СССР». Еще одним «действенным» методом, по мнению автора статьи, является объединение действующих групп «неформалов» вокруг районных молодежных досуговых центров и подключение неформальные организаций к жизни и конкретным делам. Однако он, на мой взгляд, не учитывает формальность этих самых «районных молодежных досуговых центров», которые никогда не смогут заменить любому уважающему себя «неформалу» его тусовки. Примером успешного применения этого метода автор называет ленинградский клуб «Дзержинец», где «трудные» подростки учатся прыжкам с парашютом, готовятся к службе в армии. Как замечает Лисовский, «им просто некогда «панковать» и «хипповать». Подобные методы, опять же, хороши лишь для маргинальных групп молодежи и абсолютно неприменимы к выходцам из «Системы», которая не приемлет общество и все его институты.
В этом контексте заслуживает внимания статья в журнале «Подъем», где один из участников круглого стола, г-н Гаврилов, рассказывает о том, как к нему пришла за советом опытная учительница средней школы с такими словами: «Я вдруг поняла, что теряю со своими детьми контакт… не могу им на их же языке объяснить, почему панки и металлисты - это плохо…Я бы с удовольствием поспорила и, быть может, даже открыла у себя этот самый рок-клуб или диско-клуб. Но где я в своей глуши возьму материал?! «Аргументы и факты»?» Вывод, который делает Гаврилов из сказанного - нужно не слепо запрещать те или иные неформальные организации, а для начала попытаться разобраться в них, устранить тот недостаток информации, о котором говорила провинциальная учительница.
Теперь хотелось бы привести несколько современных публикаций и посмотреть, как проблема конфликта «молодежь-социум» решается сейчас. В современной прессе преобладают публикации о деятельности скинхедов и других экстремистских движениях, причем, как правило, в них много фактического материала, но мало аналитики и конкретных путей выхода из сложившейся ситуации. Подобные публикации часто встречаются в газете «Московский комсомолец» («Будет и на нашей улице драка»; «В Москве сосчитали скинхедов»: «Ужесточением законов здесь не поможешь, - считает автор книги, ученый Виктор Шнирельман. - Прежде всего, нужно кардинально менять систему образования». Видимо, это единственный «рецепт»….); «Известия» («Их борьба. Скинхеды убили русского парня»; «Под прицелом. Столичная милиция готова к дню рождения Гитлера»: «…Мода эта рано или поздно обязательно схлынет, как только на смену ей придет что-то новое, что сможет объединить под своими знаменами подростков, не знающих, с кого им сегодня делать жизнь… Все эти "скины" - наши, доморощенные, и бороться с ними мы будем нашими методами…» Только вот, какими такими «нашими» методами так никто и не уточняет…; «Правозащитники насчитали в России 70 тыс. скинхедов»). Журнал «Огонёк» приводит в своих публикациях мнения экспертов, социологов, но конкретных мер борьбы с экстремистами мы здесь тоже не находим («Мы их еще не знаем»; «Модное убийство»; «Обыкновенный антифашизм»).
В статье из «Огонька» под названием «Дети смуты» я нашла призыв Леонида Гозмана бороться с молодежным экстремизмом следующим образом: «…Поскольку экстремизм отнюдь не только наша проблема… вполне можно пользоваться накопленной информацией. Ведь американские фашисты по психологическому типу мало отличаются от воронежских… Такие люди и их организации должны подвергаться остракизму, общественному осмеянию…. Вот когда общество в Западной Европе поняло, что экстремисты в лучшем случае опасные сумасшедшие, а в худшем - бешеные собаки, которых надо отстреливать, террор резко пошел на убыль…» Таким образом, можно сделать вывод, что г-н Гозман предлагает общественности смеяться над экстремистами, а неугодных еще и отстреливать, как бешеных собак… Интересно, где тут западный опыт, о котором он говорит?
.2.2 Смешанные СМИ (вместе с молодежью)
Здесь хотелось бы рассмотреть публикации в изданиях, которые занимают промежуточную позицию между СМИ, подконтрольными государству и СМИ собственно молодежных неформальных организаций.
Для начала приведу выдержки из статьи Петра Казначеева, посвященной российским скинхедам. Она является своеобразным ответом авторам статей, упомянутых в предыдущем пункте. Во-первых, Казначеев пишет, что РНЕ «молодежная организация, рекрутирующая в свои ряды по преимуществу юношей из социальных низов… а также молодых безработных с единственной жизненной перспективой уйти в запой… но политическая инициатива… исходит не от них, а от людей за сорок, с большим «жизненным опытом»: армия, милиция, КГБ… При официальной установке московских властей на войну с приезжими и беженцами… непорядочно притеснять тех, кто эту политику продолжает на низовом уровне…».
Во-вторых, Казначеев замечает, что «столичная пресса взахлеб рассказывает о скинхэдах… хуже всего, когда незнание заполняется домыслом в угоду сенсации. Информация о неонацистах стремительно «желтеет…».
В-третьих, по поводу использования западного опыта, которое предлагал один из авторов журнала «Огонек», П. Казначеев говорит следующее: «На Западе неонацистом быть позорно и небезопасно, причем как на неформальном, так и на политическом уровне… за пропаганду расиских идей и ксенофобии там садят за решетку… общественная обструкция в Западной Европе и США загоняет неонацистов в угол: их уделом в основном является Интернет, где они отводят душу, да самопальные журнальчики…»
Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы: в России движение бритоголовых развивается в силу своей безнаказанности и даже местами поощрения со стороны правоохранительных органов, а также из-за общей неблагоприятной социальной ситуации, когда в подобные организации легко рекрутируются подростки из социальных низов.
Также заслуживает внимания публикация в газете «RE: Акция» «Антифашисты, кто дал вам приказ?», в которой А. Бойко пишет следующее: «Пока госполитика в отношении фашистских уличных группировок состоит в отсутствии политики, пока милиция либо не может найти национальную составляющую в действиях погромщиков, либо не может найти их самих, жертвы устали быть жертвами, а наблюдателям надоело просто наблюдать… не надо иллюзий: скины - это армия, которую никто не может контролировать…» Примечательно то, что с статье приводятся выдержки из интервью с антифашистами, которые еще раз подтверждают сделанные автором выводы. Вместо того, чтобы закидывать читателей всевозможными фактами уличных погромов и цифрами журналист статьи указывает на отсутствие продуманной политики в отношении экстремистских молодежных организаций, а также приводит высказывания их представителей в подтверждение своих слов. Эта статья выглядит намного более убедительной на фоне администрируемой государством прессы. Также хотелось бы отметить статью «Антифашисты подняли файера» из этой же газеты. Поводом для публикации послужило нападение 17 сентября в Питере группы антифашистов на митинг участников «Движения против нелегальной иммиграции». Как замечает Тупикин, это всего лишь «ответ на многолетнее нацистское насилие, о котором не принято было говорить в СМИ». При этом питерские власти спокойно разрешили акцию ультраправых, «пытающихся извлечь политическую выгоду из криминальной разборки, освещая ее исключительно как межнациональный конфликт чеченцев и русских». Из этой публикации также становится ясно, что в некоторых ситуациях властям просто выгодны ультраправые движения, которые можно использовать для манипуляции общественным сознанием.
Кроме того, хотелось бы остановиться на публикации в «Независимой газете» «Жандарм и инопланетяне. Хватайте всех, губернатор разберет, где свои...» Статья написана в ироничной манере и посвящена выходу книги «Неформальные объединения молодежи на рубеже тысячелетий» («чудовищно безграмотная, чудовищно некомпетентная, полная подтасовок, ошибок и откровенных глупостей…»). Поводом для выхода книги, по словам Тарасова, стало нападение группы молодых людей (возможно, скинхедов) на подростков из престижного колледжа.
Он приводит некоторые примеры безграмотности и абсолютного незнания обсуждаемой темы, а также поясняет основные задачи пособия: «чтобы с помощью книги компетентные органы могли "выявлять" на ранних стадиях разных нехороших неформалов и успешно "переориентировать" их деятельность на что-нибудь социально полезное». Причем те, кто считается «социально-вредными неформалами» - это «экстремисты», которым не нравится политика администрации Самарской области.
Итак, СМИ, которые не находятся под прямым контролем государства, осмеливаются говорить об истинных причинах деятельности некоторых молодежных субкультур и видят пути выхода из сложившейся неблагоприятной ситуации в изменении политики государства, которая, к сожалению, пока лишь способствует развитию молодежного экстремизма в стране.
3.2.3 СМИ молодежных субкультур (посредством молодежи)
Прежде всего, хотелось бы рассмотреть некоторые публикации в журнале «Автоном» движения «Автономное действие» (анархическая антифашистская молодежная организация). Автор статьи «Но пасаран?!» указывает на то, что в последнее время «важной темой новостей постоянно становилось что-либо, связанное с фашистами». При этом реакция властей на действия фашистов заслуживает особого внимания. Как замечает Листьев, «абсолютно очевидно, что фашисты не создают никакой реальной силовой конкуренции правоохранительным органам. Подавляющее большинство фашистского актива - на учете. Если бы властям было нужно - их всех бы пересажали за несколько дней…» Таким образом, мы сталкиваемся со все той же аргументацией, что и на страницах независимой прессы. Однако, в отличие от этих изданий, журнал «Автоном», являясь рупором молодежного движения, призывает к активным действиям: «… защитить и остановить фашизм мы можем только самостоятельно…».
В журнале «Автоном» также можно найти статьи, призывающие проводить акции протеста против проведения Олимпиады Сочи-2014: «Призываем присоединиться к кампании протеста против проведения Олимпиады Сочи-2014!», а также рекомендации в организации движения FNB на территории России («Что такое Food not bombs?») и приглашения вступить в группу Анархического Черного Креста, занимающуюся поддержкой репрессивных анархических заключенных.
Теперь обратимся к сайту скинхэдов. Он сделан далеко не «тупым быдлом», как принято расценивать эту молодежную субкультуру в государственных СМИ. Вот, как характеризуют скинхэды сами себя: «Настоящие скинхеды - не расисты! Кажется, сейчас все думают, что все скинхеды - pасисты. Благодаpя СМИ, гоняющимся за искусственно раздуваемыми сенсациями, чтобы продавать больше газет и больше времени в эфире… наша субкультура была украдена у нас и опорочена…». Также заслуживает внимания статья на этом же сайте под названием «Аполитичность, так как я ее понимаю...», в которой написано следующее: «Когда ты идешь на свою первую работу и после месяца тяжелой пахоты получаешь пару копеек, остро встает вопрос: "Что делать дальше?"… в такие моменты очень кстати появляются милые улыбающиеся парни с кипой непонятной бесплатной литературы, всегда готовые выслушать и дать дружеский совет, а если они не помогут, тогда "приходи на собрание и наш лидер все тебе растусует"… Если ты молод, но уже сполна вкусил всех "радостей" жизни, то тебе нет нужды два раза повторять, что именно данная тусовка поможет тебе исправить свое незавидное положение…» Здесь мы видим, как в жизни работает тот самый принцип вступления в «бедную» молодежную субкультуру, о котором речь шла в пункте 2.1.1. Выходом из ненавистной окружающей действительности автор статьи видит вступление в ряды скинхедов и призывает к аполитичности: «Аполитичность, так как я ее понимаю - это значит быть самим собой, не обращая внимания на те рамки в которые тебя хочет загнать общество…»
Теперь я обращусь к панковскому сайту DIY PUNKSITE, где также имеются публикации на обозначенную тему. Например, в статье «Панк, антифашизм, мысли вслух» автор статьи пишет: «… некоторые недалекие люди благодаря пропаганде, либо искаженным сведениям воспринимают явление «антифашизм» в корне не правильно… «независимые» журналисты и прочие деятели говорят об этих темах с уничижительной оценкой... они утверждают, что это всего лишь разборки молодежных групп, которые не имеют под собой никакого идеологического основания… это не просто какие-то столкновения и драки, к сожалению, это война…». Здесь автор констатирует наличие в обществе тех тенденций, которые замалчивает официальная пресса.
А вот строки с другого панковского портала, призывающие к открытому противостоянию: «Ментовский террор набирает обороты. Кто как не панк - человек, понимающий, что пёстрый и роскошный зоопарк, окружающий его обречён на гибель, может без оглядки на последствия дать отпор этому профашистскому государству?! Человек, называющий себя панком должен понимать, что панк - это борьба и осознанный социально-политический протест, а не «помойка» (алкоголизм, наркомания, хождения и выезды на разного рода сейшена)… разрушайте это поганое общество потребителей! Оно основано на насилии и должно быть уничтожено!... Пока вы не берёте управление СВОИМИ ЖИЗНЯМИ в СВОИ РУКИ - вы обречены оставаться баранами…». Таким образом, мы видим два варианта разрешения конфликта с обществом, которые предлагают сами представители молодежных субкультур: активное противостояние либо полная аполитичность и игнорирование общественных институтов.
.3 Способы разрешения конфликта посредством литературы
В данном параграфе я хотела бы рассмотреть три литературных произведения, центральной темой которых является конфликт человека и социума, а также пути выхода из него. Я выбрала именно эти произведения, так они представляют собой три полюса отношений человека и общества: протест, уход из общества и продуктивное сотрудничество.
3.3.1 Кен Кизи «Над кукушкиным гнездом» (протест против господствующей системы)
В романе Кена Кизи речь идет о человеке, который взял на себя смелость пойти против так называемого Комбината в лице старшей сестры психиатрической больницы Мисс Гнусен и отдать за это свою жизнь. Какие же опасности таит в себе «Комбинат», что заставляет человека отдать самое ценное, что у него есть? Вот, как описывает «Комбинат» вождь Бромден: «На станции остановился поезд и отложил цепочку взрослых мужчин в зеркально одинаковых костюмах и штампованных шляпах, отложил, как выводок насекомых, полуживых созданий… или, к примеру, в пригороде на холмах пять тысяч одинаковых домов, отшлепанных машиной, - прямо с фабрики, такие свеженькие, что еще сцеплены, как сосиски… пять тысяч ребят в зеленых вельветовых брюках, белых рубашках и зеленых пуловерах играют в "хлыст" на гектаре гравия… все эти пять тысяч ребят жили в пяти тысячах домов, где хозяевами были мужчины, сошедшие с поезда. Дома были такие одинаковые, что ребята то и дело попадали по ошибке не в свой дом и не в свою семью. Никто ничего не замечал. Они ужинали и ложились спать». Здесь хотелось бы вернуться к теме 2 главы, где мы говорили об Обществе Спектакля, основными принципами которого являются гегемония производства; разобщение и отчуждение членов общества, а также фальшивые модели революции (о которых мы упомянем чуть позже), - что мы и видим и в романе Кизи.
Если большое общество - это «Комбинат», то психиатрическая лечебница - это «фабрика в комбинате… здесь исправляют ошибки, допущенные в домах по соседству, в церквах и школах». Так называемые «острые» больные в стенах клиники - это люди, которые по тем или иным причинам, в силу своей слабости и непохожести на других, не смогли существовать в обществе. Само название книги отсылает нас к игре, в которую любила играть с детьми бабушка Вождя Бродмена: «Не моргай. Не зевай, не моргай, тетка удила цыплят, гуси по небу летят... В целой стае три гуся... Летят в разные края, кто из дому, кто в дом, кто над кукушкиным гнездом... Гусь тебе кричит: в_о_д_и...Два-три, выходи». Этот заблудившийся гусь и есть тот самый отверженный обществом, о котором пишет Кизи, тот «маленький мальчик», который каждый раз «отлетал к изгороди, словно клубок шерсти» во время игры в «хлыст» пяти тысяч одинаковых ребят; тот мальчик, который «всегда приходил такой исцарапанный и побитый, что в нем сразу узнавали чужого». По выражению одного из «острых» больных, «мы здесь не потому, что мы кролики - кроликами мы были бы повсюду, - мы здесь потому, что не можем приспособиться к нашему кроличьему положению. Нам нужен хороший волчище вроде сестры - чтобы знали свое место… неудачные экземпляры - хилые, чахлые, слабые представители слабого народца…».
Несмотря на внешнее недовольство и возмущение, большинство из них добровольно пошли на заточение в клинике, обезопасив себя стенами психбольницы от «Комбината» и успокоив себя тем, что они смогут стать полноценными членами общества с помощью терапевтической общины. Ее идея красива и демократична по своей сути: человек должен научиться жить в группе, прежде чем сможет функционировать в нормальном обществе, и что группа в состоянии помочь ему, показывая, где у него непорядок; «цель терапевтической общины - демократическое отделение, полностью управляемое пациентами, их голосами, и стремится оно выпустить нас обратно на улицу, во внешний мир, достойными гражданами… задача - сделать отделение похожим на те свободные демократические места, где вы жили: пусть внутренний мир станет масштабной моделью большого внешнего, куда в один прекрасный день вам предстоит вернуться». Сама формулировка заставляет нас усомниться в «свободности» тех самых «демократических мест», где ты свободен только лишь в границах, допустимых «Комбинатом», пока не представляешь для него опасности, пока играешь по его правилам и ведешь себя, как большинство.
Что же происходит во время групповой терапии на деле? По словам Макмерфи, собрания пациентов напоминают «побоище на птичьем дворе… стая замечает пятнышко крови у какой-нибудь курицы и начинает клевать и расклевывает до крови, до костей и перьев...». Та самая терапевтическая община, призванная излечить «испорченные винтики» системы, просто все больше развивает в них страхи и комплексы; ведь в противном случае «острые» выйдут из-под контроля, как Макмерфи, и станут опасными для отлаженной системы «Комбината». Сестра - яйцерезка», по выражению Макмерфи, поддерживает свою власть в палате, ударяя всех и каждого ниже пояса, и следуя принципу: чтобы стать сильнее всех, нужно просто ослабить остальных: «не показывай ненависти, будь спокойным и жди, жди маленькой форы, маленькой слабины, а уж тогда накидывай веревку и тяни».
Система в отделении отлажена до мелочей, «все, что люди подумают, сделают, скажут, расчислено на несколько месяцев вперед по заметкам, сделанным старшей сестрой в течение дня»; музыка, играющая весь день с поста, записана на железной бобине, и сестра ставит ее на такую громкость, чтобы пациентам было сложно переговариваться между собой; даже время полностью подчинено сестре, что опять вызывает аналогию с Обществом Спектакля, где человек находится в мире опосредованном, в «псевдо-мире»: «простым поворотом регулятора на стальной двери старшая сестра может пускать стенные часы с такой скоростью, как ей надо: захотелось ей ускорить жизнь, она пускает их быстрее, и стрелки вертятся на циферблате, как спицы в колесе… и все носятся, как угорелые, чтобы поспеть за фальшивым временем…». Буйных пациентов посылают в «Шоковый шалман» и дают электричество в мозг, чтобы те «успокоились» и не могли связно думать; а особо «непослушным» делают лоботомию, или частичное удаление «неугодных» зон мозга. Парадокс заключается в том, что внешне этот ад выглядит вполне привлекательно и становится невыносимым только для бунтарей: «тут все усовершенствовалось в последние годы… телевизор, кожаные кресла, гигиенические фонтанчики для питья… они очень украсили жизнь при помощи краски, украшений и хромированной сантехники…», и только по-настоящему сумасшедший захочет сбежать из таких комфортабельных условий, где он чувствует себя в большей безопасности, чем в большом обществе.
Вождь Бромден, от лица которого ведется повествование, рассказывает о «туманной машине»: «Опять включают туманную машину, и она снежит на меня холодным и белым, как снятое молоко, так густо, что мог бы в нем спрятаться… в тумане не вижу на десять сантиметров… бывает, подолгу - по три дня, года - не видишь ничего, догадываешься, где ты, только по голосу репродуктора над головой, как по колокольному бою в тумане. ». Туман помогает острым забыться, забыть свою слабость и беспомощность, спрятаться там от жизни, от общества, в котором им не нашлось места: «Никто не жалуется на туман. Теперь я сообразил почему: худо, конечно, но можно нырнуть в него и спрятаться от опасности. Вот чего не понимает Макмерфи: что мы хотим спрятаться от опасности. Он все пытается вытащить нас из тумана на открытое место, где до нас легко добраться».
Что же отличает Макмерфи от других острых, почему на него не действуют все уловки старшей сестры, которые так отлажено работают на других? Роман буквально «пульсирует изнутри» смехом Макмерфи, смехом вызывающим и свободным, смехом человека, который знает: «надо смеяться над тем, что тебя мучит, иначе не сохранишь равновесия, иначе мир сведет тебя с ума. Он знает, что у жизни есть мучительная сторона… но не позволяет боли заслонить комедию, так же как комедии не позволяет заслонить боль». Макмерфи такой же человек из плоти и крови, но, по выражению Вождя Бродмена, «Комбинат его почему-то не обработал… может быть, он рос неприрученным, где попало, гонял по всей стране, мальчишкой не жил в одном городе больше нескольких месяцев, поэтому и школа не прибрала его к рукам, а потом валил лес, играл в карты, кочевал с аттракционами, двигался быстро и налегке и ускользал от комбината, так что ему не успели ничего вживить… потому что в движущуюся мишень трудно попасть… жена не требует новый линолеум. Не сосут водянистыми старыми глазами родственники…». Что же толкает такого сильного и свободного человека в сумасшедший дом, на край общества? Ведь Макмерфи сам признавался, что симулировал сумасшествие, чтобы попасть именно в это заведение… Макмерфи - человек асоциальный, ему так же нет места в структуре общества, как и «острым», но не «порка общества» толкает его в психушку, а протест против общественной системы как таковой. Он понимал, что находится в безопасности, пока владеет собой: «Случается, какое-нибудь дурацкое правило разозлит его, но тогда он разговаривает еще вежливее и почтительнее, покуда злость не сойдет и сам не почувствует, до чего это все смешно - правила, неодобрительные взгляды, с которыми эти правила навязываются, манера разговаривать с тобой, словно ты какой-нибудь трехлетний ребенок, - а когда почувствует, до чего это смешно, начинает смеяться - и бесит их ужасно».
Будучи сильной личностью, он не мог спокойно смотреть на все то унижение, которому подвергаются больные в клинике, и пошел на открытое противостояние. Макмерфи недоумевал, как могут «острые» терпеть «демократические» порядки в клинике: «Голосуйте против чего угодно. Неужели непонятно: вам надо как-то показать, что вы еще не всю храбрость растеряли… нельзя, чтобы она села вам на голову... знаешь, чем меня сразу удивила ваша больница? Тем, что никто не смеется. С тех пор, как я перешагнул порог, я ни разу не слышал нормального смеха…». Он сделал все, чтобы хоть как-то вернуть этому «стаду запуганных овец» способность отстаивать свои права, он учит их смеяться над своим страхом, а не потакать ему: «Он участвовал в каждом собрании, в каждом обсуждении - говорил с растяжкой, подмигивал, шутил сколько мог, чтобы выманить худосочный смешок у какого-нибудь острого, который улыбнуться боялся с тех пор, как ему стукнуло двенадцать».
Кульминацией романа служит выезд «острых» на рыбалку во главе с Макмерфи. Именно в этот момент «больные» поняли, что значит быть свободным и смелым, бесстрашно идти навстречу стихии и преодолевать ее с помощью силы воли и смеха. Именно на рыбалке Макмерфи исполнил свое обещание и вернул Вождю его прежнюю силу, сделал его снова «большим»: «я почувствовал, что на меня сходит громадный покой, и чем дальше уплывала от нас земля, тем глубже становился покой… я был не на катере, взлетел над водой и парил на ветру вместе с черными птицами, высоко над собой… смех наш гремел над водой, расходился кругами, все дальше и дальше, обрушивался на пляжи по всему берегу…». Если Макмерфи символизирует в романе дух свободы и смелости, то Вождь Бромден - природу и естественность. Этот человек, выросший на лоне природы в индейском племени, сумел сохранить в себе связь с природой, со своими корнями. Эта «двухметровая подметательная машина, которая шарахается от собственной тени» была человеком с очень тонким душевным миром, человеком, который предпочел прикидываться глухим, чем оглохнуть. На протяжение романа он вспоминает, как Комбинат обрабатывал его отца, а тот «был такой большой, что даже боролся с ними… папа долго боролся, но мать сделала его маленьким, и он уже не мог бороться, сдался… Комбинат сладил с ним. Он всех побеждает. И тебя победит. Не могут они допустить, чтобы гулял по свету такой большой, как папа, если он не ихний».
Однако побеждает ли на самом деле Комбинат Макмерфи? Формально - да, сестре все-таки удалось вывести его из себя: «он закричал. Под конец, когда он падал навзничь и мы на секунду увидели его опрокинутое лицо, перед тем как его погребли под собой белые костюмы, он не сдержал крика. В нем был страх затравленного зверя, ненависть, бессилие и вызов…». Макмерфи, как любой человек, оказался сделанным не из железа, но он довел свое дело до конца, он победил в своей локальной войне; ведь после его смерти пациенты стали выписываться один за другим, сестра потеряла свою власть в отделении, а Вождь сбежал из больницы и начал новую жизнь. Как сказал Бромден, «то, с чем он дрался, нельзя победить раз и навсегда. Ты можешь только побеждать раз за разом, пока держат ноги, а потом твое место займет кто-то другой». Вождь и оказался тем другим, который пришел на смену Макмерфи, он не допустил того, чтобы кукла, отдаленно напоминавшая Макмерфи с пришпиленной фамилией «двадцать или тридцать лет сидела в дневной комнате и сестра показывала бы: так будет со всяким, кто пойдет против системы». Здесь стоит вспомнить о «Великом Отказе», речь о котором шла в 1 главе в связи с понятием контркультуры. Действительно, Макмерфи олицетворяет собой того аутсайдера, который резко отрицает официальную культуру и борется за возвращение человеку его природной целостности.
.3.2 Саша Соколов «Школа для дураков» (уход из общества)
Постмодернистский роман Саши Соколова, по определению самого автора, повествует «об утонченном и странном мальчике, страдающем раздвоением личности… который не может примириться с окружающей действительностью». Роман пронизан истошным криком человека, которому нет места в отлаженной системе общества, криком, заполняющим, по выражению главного героя, «пустоту пустых помещений, покуда не заполню их все, чтобы не было мучительно больно». Что же заставляет мальчика кричать в пустые бочки и в длинных школьных коридорах, в ответ на увещевания отца и на речь директора школы? Исчерпывающий ответ на этот вопрос дает другой главный герой книги, учитель географии Павел (он же Савл) Норвегов, которого выжили из школы: «Так кричите же вы, способнейший из способных, кричите за себя и за всех обманутых, оболганных, обесчещенных и оглупленных, за нас, идиотов и юродивых, дефективных и шизоидов, за воспитателей и воспитанников, за всех, кому не дано и кому уже заткнули их слюнявые рты, и кому скоро заткнут их, за всех без вины онемевших, немеющих, обезъязыченных, - кричите, пьяня и пьянея: бациллы, бациллы, бациллы!». Как еще один из героев, «вы все равно будете кричать… это судьба вашего поколения».
Главный герой переживает острый внутренний конфликт своих двух «Я», одно из которых во что бы то ни стало стремится интегрироваться в общество и стать полноправным его членом а другое тянет к природе, естественности и свободе: «Я, подобно всем моим одноклассникам, мечтаю стать инженером. Я быстро, если не сказать стремглав, становлюсь инженером, покупаю машину и прочее… о, я ошибся, сударь, инженером мечтает стать тот, другой, который теперь не здесь, который теперь не здесь, хотя, может, и заглянет сюда с минуты на минуту. Я же - ни за что, лучше - петушков на палочке, лучше - учеником холодного сапожника, лучше - негром преклонных годов, но инженером - нет, ни за какие такие, и не просите даже».
Откуда такая неприязнь к обществу, откуда такое желание укрыться и «не высовываться»? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, достаточно посмотреть на образ отца мальчика, который считает, что весь свет состоит из негодяев, и если бы он верил людям, то никогда бы не стал ведущим прокурором города. Автор описывает его как человека с грузным навсегда усталым телом и большим лицом без морщин в противовес лицу учителя Норвегова с беспощадными морщинами (по замечанию Соколова, «следствие трезвой оценки Земли и человека на ней»). Отец представляет собой воплощение административно-командной системы, где любое творчество, любое отклонение от нормы считается непослушанием и общественно бесполезным занятием. В конце романа прокурор требует для учителя Норвегова самой строгой статьи наказания за то, что тот не убрал с крыши свой флюгер. Мальчик так отзывается о работе собственного отца: «Столько дел, столько загубленных судеб, бедный папочка!» Такой человек может привить только ненависть и отвращение к социуму, только еще большее желание замкнуться в своем внутреннем мире. Отец, который говорит: «кто там кричит, будь он проклят, мать, мне послышалось, где-то на пруду орал твой ублюдок, разве я не приказал ему заниматься делом», не способен научить своего сына любить так же, как не научил директор школы своих учеников «любить нежно и сильно… и он виноват в их идиотизме и похоти». Мальчик, который говорит: «Я живу с мамой и папой, но иногда получается, что я живу один», вряд ли способен интегрироваться в общество, когда он чужой в школе и даже в своей семье. Директор школы, так же, как и отец, предстает в роли командира-самодура, который изрекает фразу: «И до тех пор, пока вы считаете, что вас двое, вы должны иметь два мешка - ни больше, ни меньше», на что ученик отвечает: «Лучше бы нас вообще не было, вы не приставали бы к нам с вашими проклятыми мешками и тапочками… лучше бы мы навсегда обратились в лилию, в нимфею альба». Единственный человек, который понимает главного героя - это его учитель географии Норвегов. Он вместе с Насылающим Ветер почтальоном олицетворяет в романе всю природу, естественность и свободу, которые пытаются искоренить такие, как директор и прокурор. Это человек, который разве что зимой не ходил на босу ногу, человек, который «покидая сей свет, жаждал увидеть букет одуванчиков», который определял погоду по флюгеру и носил шляпу в дырочку и ковбойку с подвернутыми рукавами.
Имя Савл, или Павел, отсылает нас к Святому Писанию, цитата из которого приведена в эпиграфе: «Но Савл, он же и Павел, исполнившись Духа Святаго и устремив на него взор, сказал: о, исполненный всякого коварства и всякого злодейства, сын Диавола, враг всякой правды! Перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних?» Перед смертью Норвегов рассказывает ученикам притчу о плотнике, которого распяли на кресте, сделанном им самим ради высокого плотницкого мастерства. Здесь можно усмотреть намек на мученичество Норвегова, который был убит той самой школой, ради которой он готов был пожертвовать очень многим. Норвегов, как и главный герой, не мог долго уживаться в системе «народного оборзования», ведь, по его словам, «вы могли бы грести и плавать, бегать и прыгать, играть в ножички и разрывные цепи, закаляться, как сталь, писать стихи, рисовать на асфальте, играть в фанты… как много на земле дел… которыми можно бы занять себя вместо дурацкой писанины в часы нашей словесности!» Норвегову тесно в галстуке, который надели на его тело на похоронах, он кричит: «Я вам не какая-нибудь канцелярская крыса, я никогда - поймите же - не ваш, не ваш - никогда не носил никаких галстуков. Неразумные, неразумные бедняги, оставшиеся жить, больные бледной немочью и мертвее меня…».
Главный герой не сможет найти себе места в обществе уже потому, что относится к нему с пренебрежением, брезгливостью и ненавистью. Он говорит, что его класс глупый и дикий; учителя - «почти все дураки, они ничуть не умнее нас», а в качестве выхода из всей этой ситуации видит «аутодафе в масштабе всех специальных школ мира… мы устроим грандиозную массовую гражданскую казнь, и пусть все те, кто так долго мучил нас в наших идиотских спецшколах… сами решают задачи про велосипедистов, а мы, бывшие ученики, освобожденные от чернильного и мелового рабства, мы сядем на свои дачные велосипеды и помчимся по шоссе и проселкам…и пусть те проклятые дураки… решают задачи про нас и за нас, велосипедистов…». Парадокс состоит в том, что, по признанию самого главного героя (имя которого мы так и не узнаем), «мы, жалкие мошки… мы все же, по-своему, по-глупому любим ее, нашу ненавистную специалку… и если бы нам предложили перейти в нормальную, в обычную школу для нормальных… мы бы заплакали, утираясь поганым тапочным мешком… и если мы когда-нибудь закончим ее… то мы страшно расстроимся. Ибо тогда, покинув ее, мы потеряем все… мы останемся одни, станем одинокими, жизнь разбросает нас по углам своим, по толпам умников, рвущихся к власти… а нам - круглым дуракам - нам ничего такого не нужно, мы хотим лишь одного: сидеть на уроке, смотреть за окно на изглоданные ветром облака, не обращая внимания на учителя, за исключением Норвегова…». Именно в этой школе дураков они находят прибежище от жестокого общества конкуренции, где их затопчут по закону Джунглей. Подобно тому, как молодые люди укрываются от общества в субкультурах, ученики спецшколы прячутся от внешнего мира в стенах заведения, где учатся такие же неполноценные, ущербные, как и они.
Роман «Школа для дураков» - антисоциальный по своей сути, говорящий устами человека, призывающего к отходу от общества и от навязываемых им ролей. Описывая свой воображаемый опыт работы в Министерстве Тревог, герой сравнивает работу дворника и министра: «Если ты министр, ты не можешь как следует узнать и понять, что делается на улице и в небе, поскольку, хотя у тебя в кабинете окно, ты не имеешь времени посмотреть в него… и если дворник легко может узнать о снегопаде по снежинкам на шапках посетителей, то ты, министр, не можешь, ибо посетители оставляют верхнюю одежду в гардеробе». Герой говорит: «если вы желаете знать правду, то вот она: у вас здесь нет ничего - ни семьи, ни работы, ни времени, ни пространства, ни вас самих, вы все это придумали… на свете нет ничего, кроме Ветра!».
Глава «Теперь рассказы, написанные на веранде» состоит из маленьких рассказов, в каждом из которых речь идет о людях, живущих на краю общества (актер, которому всегда дают только эпизодические роли; молодой человек, не нашедший себя после прихода из армии и работающий в морге; телеграфистка на станции, так и не получившая образование; больная девушка, живущая на даче с дедушкой-пьяницей; жители вагончиков, стоящих на тупиковой станции, куда уже давно не ходят поезда; ночной сторож, бродящий в одиночестве по дачному поселку). Само общество предстает в виде «завшивого тараканьего племени», которое пора стереть с лица Земли: «Я когда-нибудь так крутану ваш скрипучий ленивый эллипсоид, что реки ваши потекут вспять, вы забудете ваши фальшивые книжки и газетенки, вас будет тошнить от собственных голосов, фамилий и званий, вы разучитесь читать и писать… гневный сквозняк сдует названия ваших улиц и закоулков и надоевшие вывески, вам захочется правды… я приду и приведу с собой убиенных и униженных вами и скажу: вот вам ваша правда и возмездие вам… бойтесь Насылающего Ветер… ».
Что делать в обществе человеку с экстраординарным мышлением и избирательной памятью, человеку, состоящего из двух несовместимых личностей, каждая из которых отстаивает свое право на владение его телом? Неудивительно, что такой человек мечтает исчезнуть, превратиться в речную лилию, раствориться в мире…; неудивительно, что он завидует рододендронам, которые «намного счастливее нас, ибо не знают ни любви, ни ненависти, ни тапочной системы имени Перилло…»; наконец, неудивительно, что он любит два скелета, стоящих в кабинете биологии за то, «что они как-то сами по себе, они независимы и спокойны в любых ситуациях». Единственным утешением для мальчика служит его учитель географии, который, несмотря на свою кончину, «еще будет» так же, как «грядущее, полное велосипедов и велонасылающих, - грядет».
Роман Саши Соколова также построен на «Великом Отказе»: возвращение к природной целостности; игра, фантазия, творчество как наиболее значимые аспекты человеческой жизни; высшие ценности братства, товарищества, дружбы и любви; ценность чувственности восприятия по сравнению с рационалистическим (как следствие, обесценивание научного знания и внимание ко всему мистическому и неизвестному); сотрудничество, а не состязание с природой, восприятие ее как гармонической связи всего сущего; выдвижение нового девиза: не «делать» («иметь»), а «быть»; отвержение любого типа принуждения и долга. Однако, в отличие от романа «Пролетая над гнездом кукушки», здесь нет призыва к открытому противостоянию; здесь упор делается не на борьбу против общего врага (что характерно для контркультуры), а на оппозицию «свой-чужой» и эскапизм (свойственные субкультуре).
.3.3 Ричард Бах «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» (отход от массового общества и выход на новый уровень развития)
Философская притча «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» рассказывает нам о птице, которая оторвалась от стаи ради того, чтобы посвятить свою жизнь мастерству полета, а не просто летать в поисках пищи, как большинство чаек. Джонатан Ливингстон не может довольствоваться жизнью обычной чайки, он хочет узнать как можно больше о полете и о скорости, несмотря ни на что: «Ну и пусть, мама, от меня остались одни перья да кости. Я хочу знать, что я могу делать в воздухе, а чего не могу. Я просто хочу знать». Стая не прощает Джонатану его самовольства («… безответственность не может тебя прокормить… мы брошены в этот мир, чтобы есть и оставаться в живых…»), его приговаривают жить в изгнании на Дальних Скалах. Джонатан недоумевал, как чайки не могли понять, что живут не ради рыбьих голов, а для того, чтобы познавать, открывать новое, быть свободными».
Джонатан Ливингстон прожил долгую и счастливую жизнь и понял почему так коротка жизнь других чаек: «ее съедают скука, страх и злоба». Будучи изгнанником в земной стае, он стал своим в стае на Небесах, где его приняли такие же чайки, для которых «полет - это то, что они любили больше всего на свете». Стая на Небесах символизирует новее общество, образовавшееся в результате «Великого Отказа»; общество, где люди свободно реализуют себя в игре, фантазии и творчестве; общество с новым типом сознания и поведения, для которого характерно стремление «быть», а не «иметь»; общество, где высшими ценностями выступают братство, товарищество, дружба и любовь. Стая на Небесах преодолела время и пространство: «…истинное «я», совершенное, как ненаписанное число, живет одновременно в любой точке пространства в любой момент времени», для них эти категории больше не являются преградой. Если на Земле чайки гоняются за пропитанием, то на Небесах их основная цель - постигнуть, что такое Любовь.
Чем больше трудился Джонатан Ливингстон над познанием природы Любви, тем больше ему хотелось вернуться на Землю и открыть новый мир для других чаек, которые так же не могли довольствоваться судьбой чаек-«обывателей»: «… его любовь проявлялась, прежде всего, в стремлении поделиться добытой им правдой с каждой чайкой, которая ждала только благоприятного случая, чтобы тоже ринуться на поиски правды…». Чайка Флетчер Линд была одной из таких: «…нет, он не перья да кости, он - совершенное воплощение идеи свободы и полета, его возможности безграничны». Джонатан Ливингстон взял на себя миссию помочь Флетчеру и таким, как он, понять подлинное предназначение чайки: «… разбейте цепи, сковывающие вашу мысль, и вы разобьете цепи, сковывающие ваше тело»; Закон Великой Чайки, который гласит: «ты свободен, ты вправе жить здесь и сейчас так, как тебе велит твое «я», твое истинное «я», и ничто не может тебе помешать».
Стая не прощает непохожих, и пытается убить Джонатана, который переманивает все больше чаек на свою сторону. Однако Джонатан уже неуязвим для Стаи, так как изменил собственное сознание и разбил те самые цепи, которые не позволяют нам быть свободными в физическом мире. Даже после попытки убийства он не теряет веру в чаек: «… ты не должен любить обезумевшую стаю птиц… ты должен тренироваться и видеть истинно добрую чайку в каждой из этих птиц и помочь им увидеть ту же чайку в них самих». Когда Джонатан понимает, что в достаточной мере передал Флетчеру мастерство полета, он прощается с ним со словами: «… не позволяй им делать из меня бога». Бог живет в каждом из нас, в каждой, даже в самой темной чайке.
Здесь стоит вспомнить о молодежных субкультурах, где произошла модернизация некоторых христианских идеалов во время кризиса христианской церкви. Возврат к евангельским заповедям произошел не в лоне церкви, а на улице и в театре. Духовная жажда привела к обновлению заповедей христианства идеями буддизма, к прививке Западу Востоком в лоне молодежной субкультуры. Подобно тому, как Джонатан Ливингстон возвращается на Землю для того, чтобы показать чайкам новую жизнь, так и молодежные культуры 60-70х годов XX века несут в себе мессианскую функцию привнесения в общество ценностей свободы, творческой реализации личности; чувственного восприятия по сравнению с рационалистическим; сотрудничества, а не состязания с природой; братства, товарищества, дружбы и любви.
Выводы: рассмотрев динамику молодежных субкультур на микро уровне, можно сделать вывод, что в России молодежные субкультуры развиваются, в основном, по волновой модели (как происходило с «Системой» и ее последователями).
Что касается макроуровня молодежных субкультур, то здесь следует сказать следующее:
)проблема конфликта поколений во многом надуманна; несоответствие во взглядах, вкусах, предпочтениях, ценностях различных поколений не может быть причиной возникновения молодежной субкультуры.
) колебания экономических волн находятся в прямой пропорциональной зависимости с «богатым» типом молодежной субкультуры и в обратной пропорциональной зависимости с «бедным» (с середины 90-х годов мы наблюдаем активизацию «бедного» типа молодежных субкультур, который является прямым следствием неблагоприятной экономической ситуации в стране).
Внешним проявлением протеста «молодежь - общество» во внешнем мире является символика молодежной субкультуры, ее сленг и музыкальные предпочтения. Кроме того, можно проследить основные тенденции конфликта «молодежь - общество» через публикации в прессе.
Предметом приведенных нами публикаций служат студенческие беспорядки, проблемы в армии, разгон фестиваля хиппи «Радуга», а также неадекватное отношение официальной прессы к выступлению рок-группы. Таким образом, можно убедиться в существовании острого конфликта молодежи и социума, причем в качестве инициатора этого конфликта выступает второй.
Анализ публикаций о проблемах молодежи и молодежных субкультурах в СМИ, контролируемых государством, позволяет сделать следующие выводы:
) В статьях первого типа зачастую нарушается причинно-следственная связь: итоги «неврастания» определенных групп молодежи в структуру общества выдаются за причины.
) Среди возможных путей выхода из конфликта «молодежь - социум» авторы данного типа публикаций видят в: создании условий для реализации социально-культурных потребностей, поддержка «просоциальных» неформальных объединений молодежи и устранение «антисоциальных» (без уточнения их отличий); объединение действующих групп «неформалов» вокруг районных молодежных досуговых центров (без учета официальности этих центров и их неспособности заменить «неформалу» его тусовку); устранение недостатка информации о молодежных неформальных организациях молодежи.
) В современной прессе, контролируемой государством, преобладают публикации о деятельности скинхедов и других экстремистских движениях, причем, как правило, в них много фактического материала, но мало аналитики и конкретных путей выхода из сложившейся ситуации.
При рассмотрении публикаций в СМИ «смешанного» типа мы приходим к выводу, что СМИ, которые не находятся под прямым контролем государства, осмеливаются говорить об истинных причинах деятельности некоторых молодежных субкультур и видят пути выхода в изменении политики государства, которая, к сожалению, пока лишь способствует развитию молодежного экстремизма в стране.
В третьем типе изданий мы сталкиваемся со все той же аргументацией, что и на страницах независимой прессы. Однако, в отличие от изданий второго типа, пресса собственно неформальных молодежных объединений видит два варианта разрешения конфликта с обществом: активное противостояние либо полная аполитичность и игнорирование общественных институтов.
При рассмотрении трех литературных произведений с позиции конфликта главных героев с обществом и выхода из него я сделала следующие выводы, которые можно представить в виде данной таблицы:
«Над кукушкиным гнездом»«Школа для дураков»«Чайка по имени Джонатан Ливингстон»обществоКомбинат, который «штампует» людей«завшивое тараканье племя»стая чаек в поисках пищиинструмент манипулирования обществомстрахМинистерство народного «оборзования»голодглавный геройсильная личность, свободен от условностей общества; ни к чему не привязанный бродяга по жизниодинокий непонятый мальчик с богатейшим внутренним миром и раздвоением личностиненормальная чайка, которая учится летать вместо того, чтобы просто добывать пищуреакция на обществосмехкрикполетобраз свободыоткрытый Океан (Вождь)Ветер (Насылающий)Небеса (Закон Великой Чайки)стремление«Великий Отказ»отношения с обществомоткрытый протест против общества и изменения в обществе (контркультура)уход от общества, эскапизм (субкультура)выход на новый уровень развития; построение нового общества (базовая культура)
Стоит отметить, что все эти три произведения объединяет, с одной стороны, маргинальность главного героя и его стремление к естественности, целостности, непосредственности бытия, а также к свободе личности от любых социальных, экономических, религиозных и других институтов, а также отвержение любого типа принуждения и долга (о чем говорили экзистенциалисты); а с другой стороны, образ репрессивного массового общества с низкими потребностями и устремлениями: Комбинат, который «штампует» людей (в романе «Над кукушкиным гнездом»); «завшивое тараканье племя» (в романе «Школа для дураков») и Стая чаек, единственной заботой которой является потребление.
Все эти произведения построены на так называемом «Великом Отказе» (разрушение существующей репрессивной культуры подавления личности в самой ее структуре), о котором писал Г. Маркузе. В рамках нового типа культуры, согласно теории Великого Отказа, люди смогут реализовывать себя в игре, фантазии и творчестве. По Маркузе, этого можно достичь с помощью «высвобождения принципа удовольствия, что повлечет за собой появление новой чувственности» (другими словами сексуальные влечения, подавленные обществом, и искусство). При этом подлинными носителями контркультурой революции смогут стать лишь аутсайдеры, которые по тем или иным причинам не нашли своего места в обществе. Теоретики контркультуры основной своей задачей видели создание нового человека с новыми формами сознания и поведения и возвращения человеку его природной целостности. Высшими ценностями такого человека выступают братство, товарищество, дружба и любовь.
В данных трех произведениях выражены основополагающие ценности контркультуры: ценность чувственности восприятия по сравнению с рационалистическим (как следствие, обесценивание научного знания и внимание ко всему мистическому и неизвестному); сотрудничество, а не состязание с природой, восприятие ее как гармонической связи всего сущего; выдвижение нового девиза: не «делать» («иметь»), а «быть». Тем не менее, по-настоящему «контркультурное» произведение - это роман К. Кизи «Над кукушкиным гнездом», главный герой которого идет на открытое противостояние с обществом. Макмерфи олицетворяет собой того аутсайдера, который резко отрицает официальную культуру и борется за возвращение человеку его природной целостности. Макмерфи, ценой своей жизни довел свою борьбу до конца и победил в своей локальной войне; ведь после его смерти пациенты стали выписываться один за другим, сестра потеряла свою власть в отделении, а Вождь сбежал из больницы и начал новую жизнь. Таким образом, Макмерфи добился перемен в своем локальном обществе, так же, как добивается их контркультура.
Как мы знаем, явление «контркультуры» очень легко переходит в «субкультуру», которая существует параллельно с официальной и не претендует на ниспровержение господствующей культуры. Главный герой роман Саши Соколова «Школа для дураков» демонстрирует именно «субкультурные» отношения с обществом: в отличие от романа «Над кукушкиным гнездом», здесь нет призыва к открытому противостоянию; здесь упор делается не на борьбу против общего врага (что характерно для контркультуры), а на оппозицию «свой-чужой» и эскапизм (свойственные субкультуре).
Наконец, произведение, «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» представляет собой третий полюс взаимоотношений с обществом, который представляется мне наиболее продуктивным и приемлемым: уход в субкультуру с последующим возвращением в общество и выходом на новый уровень развития через построение нового общества в рамках базовой культуры. Подобно тому, как Джонатан Ливингстон возвращается на Землю для того, чтобы показать чайкам новую жизнь, так и молодежные культуры 60-70х годов XX века несут в себе мессианскую функцию привнесения в общество ценностей свободы, творческой реализации личности; чувственного восприятия по сравнению с рационалистическим; сотрудничества, а не состязания с природой; братства, товарищества, дружбы и любви; а также модернизации некоторых христианских ценностей во время кризиса христианской церкви через их обновление идеями буддизма, через прививку Западу Востоком в лоне молодежной субкультуры.
Заключение
В ходе проведенного исследования были рассмотрены и уточнены понятия «молодежь», «субкультура» и «молодежная субкультура», на основе которых можно получить следующее определение молодежной субкультуры: «Молодежная субкультура - это эзотерическая, эскапистская, урбанистическая культура, созданная молодыми людьми для себя; это элитарная культура, нацеленная на включение молодых людей в общество; это частичная подсистема внутри системы «официальной», базовой культуры общества, определяющая стиль жизни, ценностную иерархию и менталитет ее носителей». Также была проведена сравнительная характеристика молодежной субкультуры, культуры «для молодых» и контркультуры, в ходе которого был сделан вывод о том, что это 3 разных типа культуры, которые необходимо разграничивать.
В данной работе выявлены факторы формирования (социально-экономические, психологические и культурологические) и функции молодежных субкультур: социализирующая (социальная игра), компенсаторная, инструментальная и инновационная, т. е. преобразование культурного пространства).
Кроме того, были рассмотрены имеющиеся типологии молодежных субкультур, среди которых наибольший интерес для нас представила классификация Левиковой по экономическому фактору (достаток семьи): субкультуры, члены которых происходят из семей со средним и большим достатком и субкультуры, члены которых являются выходцами из семей с малым достатком (криминальные молодежные субкультуры).
Эта типология представляется наиболее интересной, так как при рассмотрении динамики молодежных субкультур на макроуровне (экономика, политика, общественные отношения) можно придти к выводу, что колебания экономических волн находятся в прямой пропорциональной зависимости с «богатым» типом молодежной субкультуры и в обратной пропорциональной зависимости с «бедным» (с середины 90-х годов мы наблюдаем активизацию «бедного» типа молодежных субкультур, который является прямым следствием неблагоприятной экономической ситуации в стране). Также в работе была выявлена зависимость политического режима и динамики молодежных субкультур (любая «оттепель», либеральная обстановка свободы, граничащей со вседозволенностью, приводит к бурному расцвету молодежных субкультурных движений). Кроме того, был сделан вывод о том, что проблема конфликта поколений во многом надуманна и несоответствие во взглядах, вкусах, предпочтениях, ценностях различных поколений не может быть причиной возникновения молодежной субкультуры.
При рассмотрении динамики молодежных субкультур на микроуровне (семья, внутригрупповые отношения) можно заключить, что в России молодежные субкультуры развиваются, в основном, по волновой модели (как происходило с «Системой» и ее последователями).
Также представляется важным подчеркнуть, что теория поколений согласуется с тенденциями в современной российской молодежной среде. Поколение Y, которое рождалось с 1982-2000, в российском обществе имеет в среде прогрессивной российской молодежи следующие особенности: 1)неприятие карьеризма; 2) побег из массовой культуры; 3) аполитичность; 4) приоритет досуговой и творческой деятельности над трудовой; 5) отказ от престижного потребления; 6) скептицизм. Таким образом, можно сделать вывод, что в российском обществе уже произошла первичная интеграция тех ценностей, которые составляли основу «Системной» идеологии.
При изучении основных характеристик молодежной субкультуры мы приходим к выводу, что она согласуется с постмодернистским мировосприятием, в основе которого лежит плюрализм, множественность, децентрация, неопределенность, фрагментарность, прерывность, изменчивость, отсутствие бинарных оппозиций, эклектизм, а также игровая природа («карнавальность», театрализация, артизация, импровизационность жизни) и тяготение к вненациональным и неидеологизированным формам культуры.
Для более глубокого понимания явления молодежных субкультур как продукта эпохи постмодернизма мы проследили становление постмодернистской картины мира и определили ее основные характеристики, среди которых: отсутствие объективной истины, снятие бинарных оппозиций, упразднение центра и периферии, ликвидация различных видов иерархии, а также стирание пространственных и временных границ; что приводит к потере значимости традиции и авторитета, плюрализму культурных установок и релятивизации старых ценностей. В данной работе мы также показали, как постмодернизм отразился на общественной и культурной жизни в мировом масштабе. Синтез мифологии и истории привел к возникновению новой реальности, которую Ги Дебор именует «Обществом Спектакля», основными характеристиками которого являются: гегемония производства, разобщение и отчуждение членов общества, замена реальной жизни на зрелищную, фальшивые модели революции. В области искусства также происходят существенные перемены и смещение в область отрицания человеческого и реального. Теперь его основная задача не отражать реальность, а создавать несуществующее.
Рассмотрев постмодернистскую картину мира, мы пришли к выводу о том, что ее принципы полностью согласуются с основными характеристиками молодежной субкультуры и вторая является «законным» продуктом первой. В качестве обоснования данного утверждения мы привели одну из основополагающих категорий философии постмодернизма, введенных Ж. Делезом и Ф. Гваттари, - категорию ризомы - и проследили реализацию ее основных принципов (связи, гетерогенности, незначащего разрыва, картографии и декалькомании) в субкультурой среде.
Далее мы рассмотрели некоторые теории личности, которые непосредственно либо опосредованно связаны с процессом социализации индивидуума: психодинамическая (З. Фрейд), индивидуальная (А. Адлер), аналитическая (К. Юнг), феноменологическая (К. Роджерс) и эго-теория личности (Э. Эриксон). На основе данных теорий мы сделали следующие выводы: Фрейд, Адлер и Роджерс говорили о том, что социальное поведение человека обусловлено обстоятельствами воспитания и переживаниями его раннего детства. Эриксон также указывал на важность детского опыта, выделяя восемь стадий психо-сексуального развития, но был при этом твердо убежден в том, что у каждого человека есть определенная возможность разрешить и предыдущий, и актуальный кризисы. Также следует отметить, что зачастую молодежная субкультура берет на себя психотерапевтические функции, помогая человеку развивать здоровый социальный интерес, самость (засчет интеграции разнонаправленных психических функций), защищает молодого человека от запутанной, неопределенной личностной идентичности, а также дает безусловное позитивное внимание, которое, по Роджерсу, ведет к развитию Я-концепции личности и преодолению ее дезорганизации.
Что касается тех опасностей, которые таит в себе эпоха постмодернизма для становления личности молодого человека, следует выделить такие факторы, как уязвимость подростков для стрессов, сопровождающих резкие социальные изменения; современный информационный бум; условия урбанизированного, мобильного, обезличенного технологического общества; а также более широкое разнообразие потенциальных профессиональных, идеологических и социальных ролей (проблема выбора).
Нами также были рассмотрены некоторые положения экзистенциализма, касающиеся внутренней свободы человека от социальных, идеологических и экономических институтов и так называемых «пограничных ситуациях» как основном способе достижения свободы и непосредственности существования человека в социуме. В качестве возможных путей выхода из ситуации подавления обществом индивидуальности человека мы привели выдержки из статьи современного американского психотерапевта-постмодерниста Адама Блатнера, который выделяет восемь практических задач психотерапии для достижения человеком душевного равновесия в эпоху постмодерна.
В практической части работы рассмотрены проявления конфликта «молодежь-социум» через символику молодежных субкультур, а также отражение данного конфликта в СМИ и литературе. В работе выявлены следующие проявления конфликта «молодежь-социум», которые освещены в прессе: разрушение семьи как института социализации, студенческие беспорядки, проблемы в армии, разгон фестиваля хиппи «Радуга», а также неадекватное отношение официальной прессы к выступлению рок-группы. В итоге можно убедиться в существовании острого конфликта молодежи и социума, причем в качестве инициатора этого конфликта зачастую выступает именно общество.
В данной работе также была поставлена задача сделать сравнительную характеристику способов разрешения данного конфликта, предлагаемых в трех типах СМИ (СМИ, администрируемые государством; «смешанные» СМИ, а также СМИ самих молодежных субкультур). Анализ публикаций о проблемах молодежи и молодежных субкультурах в СМИ, контролируемых государством, позволил сделать следующие выводы:
) В статьях первого типа зачастую нарушается причинно-следственная связь: итоги «неврастания» определенных групп молодежи в структуру общества выдаются за причины.
) Среди возможных путей выхода из конфликта «молодежь - социум» авторы данного типа публикаций видят: создание условий для реализации социально-культурных потребностей, поддержка «просоциальных» неформальных объединений молодежи и устранение «антисоциальных» (без уточнения их отличий); объединение действующих групп «неформалов» вокруг районных молодежных досуговых центров (без учета официальности этих центров и их неспособности заменить «неформалу» его тусовку); устранение недостатка информации о молодежных неформальных организациях молодежи.
) В современной прессе, контролируемой государством, преобладают публикации о деятельности скинхедов и других экстремистских движениях, причем, как правило, в них много фактического материала, но мало аналитики и конкретных путей выхода из сложившейся ситуации.
При рассмотрении публикаций в СМИ «смешанного» типа можно заключить, что СМИ, которые не находятся под прямым контролем государства, осмеливаются говорить об истинных причинах деятельности некоторых молодежных субкультур и видят пути выхода в изменении политики государства, которая, к сожалению, пока лишь способствует развитию молодежного экстремизма в стране.
В третьем типе изданий стоит отметить наличие все той же аргументации, что и на страницах независимой прессы. Однако, в отличие от изданий второго типа, пресса собственно неформальных молодежных объединений видит два варианта разрешения конфликта с обществом: активное противостояние либо полная аполитичность и игнорирование общественных институтов.
Таким образом, проблема существования в обществе конфликта «молодежь-социум» рассматривается в СМИ в зависимости от идейной направленности изданий, причем налицо замалчивание либо искажение истинных причин формирования данного конфликта в СМИ, контролируемых государством. Результатом подобной политики государства являются разоблачительные публикации в оппозиционной прессе, а также в прессе молодежных субкультур (последние не просто констатируют факт, но и призывают к открытому противостоянию либо, напротив, к уходу из общества).
В данной работе также производится анализ трех литературных произведений («Над кукушкиным гнездом» К. Кизи, «Школа для дураков» Саши С. и «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» Р. Баха), центральной темой которых является конфликт человека и социума, а также разные пути выхода из него. В данной работе была поставлена задача сделать сравнительную характеристику способов разрешения данного конфликта, предлагаемых в данных трех произведениях. Стоит отметить, что все эти три произведения объединяет, с одной стороны, маргинальность главного героя и его стремление к естественности, целостности, непосредственности бытия, а также к свободе личности от любых социальных, экономических, религиозных и других институтов, а также отвержение любого типа принуждения и долга (о чем говорили экзистенциалисты); а с другой стороны, образ репрессивного массового общества с низкими потребностями и устремлениями.
Все эти произведения построены на так называемом «Великом Отказе» (разрушение существующей репрессивной культуры подавления личности в самой ее структуре), о котором писал Г. Маркузе. В рамках нового типа культуры, согласно теории Великого Отказа, люди смогут реализовывать себя в игре, фантазии и творчестве. При этом подлинными носителями контркультурой революции смогут стать лишь аутсайдеры, которые по тем или иным причинам не нашли своего места в обществе. Теоретики контркультуры основной своей задачей видели создание нового человека с новыми формами сознания и поведения и возвращения человеку его природной целостности. Высшими ценностями такого человека выступают братство, товарищество, дружба и любовь.
В данных трех произведениях выражены основополагающие ценности контркультуры: ценность чувственности восприятия по сравнению с рационалистическим (как следствие, обесценивание научного знания и внимание ко всему мистическому и неизвестному); сотрудничество, а не состязание с природой, восприятие ее как гармонической связи всего сущего; выдвижение нового девиза: не «делать» («иметь»), а «быть». Тем не менее, по-настоящему «контркультурное» произведение - это роман К. Кизи «Над кукушкиным гнездом», главный герой которого идет на открытое противостояние с обществом. Макмерфи олицетворяет собой того аутсайдера, который резко отрицает официальную культуру и борется за возвращение человеку его природной целостности; он добивается перемен в своем локальном обществе, так же, как добивается их контркультура.
Главный герой романа Саши Соколова «Школа для дураков» демонстрирует «субкультурные» отношения с обществом: в отличие от романа «Над кукушкиным гнездом», здесь нет призыва к открытому противостоянию; здесь упор делается не на борьбу против общего врага (что характерно для контркультуры), а на оппозицию «свой-чужой» и эскапизм (свойственные субкультуре).
Наконец, произведение, «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» представляет собой третий полюс взаимоотношений с обществом, который представляется мне наиболее продуктивным и приемлемым: уход в субкультуру с последующим возвращением в общество и выходом на новый уровень развития через построение нового общества в рамках базовой культуры. Подобно тому, как Джонатан Ливингстон возвращается на Землю для того, чтобы показать чайкам новую жизнь, так и молодежные культуры 60-70х годов XX века несут в себе мессианскую функцию привнесения в общество ценностей свободы, творческой реализации личности; чувственного восприятия по сравнению с рационалистическим; сотрудничества, а не состязания с природой; братства, товарищества, дружбы и любви; а также модернизации некоторых христианских ценностей во время кризиса христианской церкви через их обновление идеями буддизма, через прививку Западу Востоком в лоне молодежной субкультуры.
Список использованной литературы
Америка. 1968. №135. с. 9, 20.
Башлачев А. Игра в бунт. Алфавит (Москва). 2000. №045. 9 ноября.
Р. Бах. Чайка по имени Джонатан Ливингстон. Новосибирск, 1989.
Богомолов А. Обыкновенный антифашизм. Огонек. №40. 2006. 2-8 октября.
Бондарев А. П. Мифология и история как коррелятивная пара. Вопр. филологии. 1999. № 1. с. 58.
Бойко А. Антифашисты, кто дал вам приказ? RE:Акция. 2005. №30, «Лохотроны XXI века». 27 ноября- 8 декабря. 27 с.
Бобахо В. А., Левикова С. И. Современные тенденции молодежной культуры: конфликт или преемственность поколений? Общественные науки и современность. 1996. №3. с. 23, 57.
Быстров А. Так пусть же красная сжимает властно. Периферия. №2. октябрь 1990. 13 с.
Быстров А. Успехи советского скотоводства. О военных сборах для старшеклассников. Периферия. №1. июль 1990. 3 с.
Буторин И. Их борьба. Скинхеды убили русского парня. Известия. 2008. 7 февраля.
В Москве возрождена группа Анархического Черного Креста. Автоном. №29. Лето - очень 2007. 10 с.
Володин М. Остров «Система». Рабочая смена (Минск). 1987. №2. 34 с.
Грицанов А.А., Абушенко В.Л. Энциклопедия социологии. Книжный Дом, 2003. Статья И. Н. Красавцевой. URL: <#"justify">Дети смуты. Огонек. №20. 2008. 12-18 мая.
Зубок Ю. А. Исключение в исследовании проблем молодежи. Социологические исследования. 1998. №8. 49 с.
Кагарлицкий Б. Радикализация, но не по «парижскому» сценарию». Социологические исследования. 1998. №8. с. 31.
Казначеев П. Бильярдные шары. Скинхэды - новое поколение наци? Новое время. 1998. № 32. 17 с.
Карцев И. Е. Жиль Делез. Введение в постмодернизм. Философия как эстетическая имагинация.- М., 2005. URL: #"justify">Кенистон К. Юность, перемены и насилие. Америка. 1969. №150. с. 43.
Кизи К. «Над кукушкиным гнездом». М., 2009.
Ковалева Т. В., Степанова О. К. «Подростки смутного времени» (К проблеме социализации старшеклассников). Социологические исследования. 1998. №8. 34-35 с.
Костенко Д. Не бунт, а протест. Социологические исследования. 1998. №8. 23 с.
Кун Т. «Структура научных революций». М., 2002.
«Круглый стол» журнала «Подъем». Молодежь: наши проблемы. Подъем. 1988. №3. 29 с.
Левикова С. И. Молодежная субкультура. М., 2004.
Листьев. Но пасаран?! Автоном. №28. Зима 2006 - 2007. 16 с.
Литвинов С. Лучше упредить взрыв. Молодой коммунист. 1988. №8. 14 с.
Лисовский В. Неформалы»: за и против. Агитатор. 1989. №9. 28 с.
Мангейм К. Диагноз нашего времени. М., 1994. 445 с.
Не претендуй на легкие победы. История антифашистской сети Северной Америки. Автоном. №28. Зима 2006 - 2007. 38 с.
Остановим Олимпиаду Сочи-2014. Автоном. №28. Зима 2006 - 2007. 29 с.
Ортега-и-Гассет Х. Восстание масс. Дегуманизация искусства. Бесхребетная Испания. Москва, 2008. 49 с.
Пономарева Г. М., Тюляева Т. И. Основы культурологии. 11 класс. Учебное пособие: АСТ, Астрель, 2002. 26 с.
Правозащитники насчитали в России 70 тыс. скинхедов. Известия. 2007. 8 мая.
Раков Ю. Мы их еще не знаем. Огонек. №40. 2006. 2 - 8 октября.
Сергеев С. А. Молодежные субкультуры в республике. Социологические исследования. 1998. №11.
Соколов С. Школа для дураков. Санкт-Петербург. 2008.
Социология молодежи. Под ред. В. Т. Лисовского Из-во СПбГУ. 1996. 6 с.
Тарасов А. Жандарм и инопланетяне. Хватайте всех, губернатор разберет, где свои… Независимая газета. 2008. №08 (453). 06 марта. 12 с.
Тарасов А. Н. Затмение. Не по Антониони. Студенческие беспорядки и mass media: исследование одного явления. Политические исследования. 1997. №6. 86 с.
Тихомиров В. Модное убийство. Огонек. №14. 2006. 3 - 9 апреля.
Тупикин В. Антифашисты подняли файера. RE:Акция. 2006. №32, «Мадонна». 21 сентября - 1 октября. 48 с.
Файн А. Подростковый экстремизм. Человек. №4. 1990. 67 с.
Фочкин О., Самойлов С. Будет и на нашей улице драка. Московский Комсомолец. 2006. 27 ноября.
Фочкин О. В Москве сосчитали скинхедов. Московский Комсомолец. 2007. 8 мая.
Фрадкин Н. Введение в педагогическую специальность. М., 1996.
Фролов С. С. Основы социологии. М., 1997.
Фромм Э. Человек для себя. Иметь или быть? Минск, 1997. 67 с.
Хиппилэнд. 1998. №8. 12 с.
Хьелл Л., Зиглер Д. Теории личности. СПб, 2000.
Что такое Food not bombs? Автоном. №28. Зима 2006 - 2007. 6 с.
Шейхетов C., Ефимов К., Безденежных И. «Это наша молодеЖЖь». «Русский репортер» №8 (8)/12 июля 2007). URL: <#"justify">Шпенглер О. Закат Европы. Новосибирск, 1993.
Щепанская Т.Б. Символика молодежной культуры. СПб, 1993.
Roszak Th. The Making of a Counter-Culture: Reflections of the Technocratic Society and its Youthful Opposition. NY, 1969.
Электронные ресурсы
<http://old.kv.com.ua/index.php?rub=46&number_old=3629>
<http://skinheads.clan.su/realskins.htm>
<http://skinheads.clan.su/apolit.htm>.
<http://punxunite.ru/2007/12/19/pankantifashizm-mysli-vslukh.html>
<http://elena.romek.ru/blatner_1.htm>.
http://anthropology.ru/ru/texts/khrustaleva_yv/commnat02_35.html
http://www.lib.ru/HEIDEGGER/bytie.txt#_Toc459301224
<http://www.labirint-shop.ru/books/130871/>