Книгоиздательское дело в странах Европы: в Германии
Реферат
Книгоиздательское дело в странах Европы: в Германии
1. Из истории книгопечатания Германии
книгопечатный университет печать
Гуманизм, появление книгопечатания, роль университетов, папские буллы, борьба протестантов и католиков; съезды князей и королевские постановления; тридцатилетняя война, возвышение Пруссии, узаконения по делам печати Фридриха II Фридриха-Вильгельма II; первые проблески освободительного движения и борьба за конституцию; политика Меттерниха; освобождение печати по мере политического освобождения; разгром социалистов, действующее законодательство.
В Германии, так же как и в других странах, законодательство о печати развивалось под влиянием стремления духовной и светской власти к неограниченному господству. Светская власть проявила себя в отношении печати значительно позже, чем духовная. С конца XIII столетия Германии, как единого государства, не существовало: она дробилась почти на сорок отдельных княжеств и 80 независимых городов. После несчастной 30-летней войны (1618-1648) Германия распалась более чем на 300 отдельных княжеств и до 50 городов. При подобной раздробленности сильной государственной власти в Германии не существовало. Император, избираемый на общем съезде князей, т.е. рейхстаге, находился в полной зависимости от своих избирателей.
Раздираемая внутренними неурядицами, Германия не представляла также условий для процветания науки. Единственными центрами просвещения в течение долгого времени были монастыри. Светской науки почти не существовало, а направлением духовного образования всецело завладели папы. Вот почему последние и выступили в качестве первых законодателей о печати, особенно же в тот момент, когда начавшееся стремление к светскому образованию (гуманизм) стало угрожать господству духовенства над умами. Гуманизм проник в Германию из Италии в половине XV столетия. Главнейшим деятелям просветительного движения - Иоганну Рейхлину (1455-1522), Эразму Роттердамскому (1467-1536) и Ульриху фон Гуттену (1488-1523) - пришлось встретить отчаянное сопротивление со стороны католического духовенства, прежних безраздельных властителей науки и религии. Общеизвестными литературными памятниками этого столкновения могут служить «Письма темных людей», одним из авторов которых был фон Гуттен, и «Похвала Глупости» Эразма Роттердамского. Уже на первых порах против гуманистов выступил Кельнский инквизиционный суд, обвинивший Рейхлина в распространении еврейских взглядов литературы, инквизиция попыталась зажать ее в тиски цензурных установлений. Книгопечатание появилось в Кельне в 1469 г., а с 1475 г. книги стали выходить с цензурными пометками местного университета.
. Появление книгопечатания
Первая книга, прошедшая через кельнскую университетскую цензуру, была издана в 1475 году.
Так молодые германские университеты (первый из них возник в Праге в 1348 г.) в отношении произведений мысли играли ту же роль, что и французская Сорбонна. Это естественно, так как германские университеты находились во власти католического духовенства. Но едва их успела коснуться волна гуманизма, как духовенство лишило университеты цензурных полномочий и сосредоточило их в особых, более надежных руках. Так, 4 января 1486 г. майнцский архиепископ Бертольд фон Геннеберг установил свои собственные цензурные органы, обнародовав следующее любопытное распоряжение: «При тех удобствах, какие божественное искусство книгопечатания дало для приобретения знаний, нашлись некоторые, злоупотребляющие этим изобретением, употребляющие во вред человеческому роду то, что предназначено к его просвещению. В самом деле, книги о религиозных обязанностях и доктринах переводятся с латинского языка на немецкий и распространяются в народе к бесчестию самой религии; а некоторые даже возымели дерзость сделать на обыкновенном языке неверные переводы церковных канонов, составляющих область науки столь трудной, что она одна может занять всю жизнь самого ученого мужа. Возможно ли думать, что наш немецкий язык может выразить то, что великие авторы писали на греческом и латинском языках о глубочайших тайнах веры христианской и о науке вообще? Конечно, это невозможно, а потому эти люди вынуждены изобретать новые слова или употреблять старые в извращенном смысле, - вещь опасная, особенно когда дело идет о Священном Писании. Ибо кто может поверить, чтобы необразованные мужи или женщины, в руки которых попадут эти переводы, могли найти истинный смысл Евангелия или посланий Апостола Павла? Еще менее способны они разобраться в вопросах, которые даже среди католических писателей вызывают разногласие. И так как это искусство изобретено в городе Майнце, и мы поистине можем сказать, с Божественной помощью, и так как мы обязаны сохранить его во всей его славе, мы строго воспрещаем всем и каждому переводить на немецкий язык или, переведя, распространять какие бы то ни было книги по какому бы то ни было вопросу, написанные на языках греческом, латинском и других, иначе, как с тем условием, чтобы эти переводы до их напечатания и до поступления в продажу были одобрены четырьмя нашими назначенными докторами, под страхом отлучения от церкви, конфискации книг и штрафа в размере ста золотых флоринов в пользу нашей казны». Заботясь о сохранении «божественного искусства» «во всей его славе», архиепископ Бертольд сделал что мог в пределах майнцского округа. Оставалось «позаботиться» о печати на более обширном пространстве. Последнюю миссию принял на себя папа Александр VI (1492-1503), с именем которого связана эпоха чудовищных злодеяний и разврата его детей, Лукреции и Цезаря. Еще в 1496 г. он присоединился к распоряжению Бертольда и выказал желание, чтобы еретические сочинения не читались и не распространялись среди населения. С этой целью он поручил духовным лицам просматривать все выходящие из печати произведения.
. Роль университетов и папские буллы
Очевидно, воля главы церкви не претворилась в дело, иначе он не издал бы в 1501 г. буллы, которой вполне определенно вводилась духовная цензура в четырех округах. Отдавая под строгую цензуру печатные произведения будущего, папа Александр VI распорядился, чтобы духовными лицами просматривались и, в случае надобности, сжигались и те книги, которые были изданы до появления буллы 1501 г. Но ни истребление текущей печати, ни уничтожение старых изданий не могли остановить все возраставших нападок на престол «наместника Христа». В булле 4 марта 1515 г. он возвестил о дошедших до него жалобах. Приведенная булла заслуживает внимания по двум соображениям: во-первых, ею установлена цензура во всех католических государствах, во-вторых, она внесла раздвоение в самое организацию надзора за книгопечатанием, так как с этого времени рядом с общей духовной цензурой была поставлена еще специально инквизиторская. Нуждаясь в деньгах, Лев X отдал на откуп банкирскому дому Фуггеров торговлю индульгенциями. В 1517 г. один из агентов Фуггеров, монах Тецель, появился со своим товаром около Виттенберга. Лютер был возмущен подобным глумлением над учением об отпущении грехов и открыто восстал сначала против злоупотребления папской властью, а вскоре и против последней, как таковой. Спекуляция отпущениями возбудила протест во всей Германии, и в возгоревшейся борьбе с папской курией были забыты все ее цензурные предписания.
Победой своей над цензурой реформация была обязана тому обстоятельству, что широкие массы населения в свободной печати увидели орудие для борьбы с феодализмом и деспотизмом князей, а эти последние, в свою очередь, ухватились за реформацию, как средство избавиться от папского гнета и централистических стремлений германского императора. Какие надежды немецкие князья связывали с протестантством, видно, например, из одного письма Мюнцера к Лютеру, в котором Мюнцер писал: «Что ты устоял перед рейхстагом в Вормсе, так за это ты должен благодарить немецкую знать, которую ты сумел так ловко умаслить; ведь дворянство только и мечтает о тех богатых подарках в Богемии, которые оно рассчитывает получить благодаря твоим проповедям о монастырях и обителях, которые ты сулишь теперь передать в собственность князей». Стараясь найти для себя опору в светской власти, Лютер ставил ее во главе церкви; проповедовал неограниченное господство князей над их подданными; доходил даже до того, что обращался к мирянам с поучениями вроде следующего: «Что два и пять составляют семь, ты можешь понять умом; но если высшая светская власть говорит тебе: «Два и пять составляют восемь», - то ты должен этому верить вопреки твоему сознанию и чувствам». С другой стороны, он открыто называл императора тираном. О князьях же он писал: «До сих пор они умели только мучить и обдирать народ, наваливали на него одну пошлину за другой, один налог за другим, терзали его, как волки или медведи. Напрасно было бы искать у них правды, веры или справедливости. Все их действия таковы, что даже разбойники и воры постыдились бы их признать своими. Их светское управление пало так же низко, как управление духовных тиранов».
. Борьба протестантов и католиков
Приведенная выдержка из произведения Лютера: «О светской власти и о том, до каких пределов ей надлежит повиноваться», изданного в январе 1523 г., относилась к характеристике католических князей, но она могла возбудить известного рода надежды и в подданных протестантских владетелей, так как все князья «одним миром мазаны». Словом, и подъяремный народ и разных наименований погонщики в искусной проповеди Лютера усматривали новые, более приятные перспективы.
Общеизвестно то широкое покровительство, которое оказывалось Лютеру курфюрстом Фридрихом Саксонским. Что касается городских властей, то они иногда выступали прямо в активной роли распространителей лютеранства. Так, в 1522 г. бременский городской совет послал одного книготорговца в Виттенберг, чтобы привезти оттуда протестантской литературы. Даже монастыри открыто объявляли себя принадлежащими к реформации. Так поступил, например, в 1521 г. монастырь августинов в Нюрнберге. Многие епископы если открыто не присоединялись к последователям Лютера, то не мешали распространению реформации, как-то: епископ Георг фон Лимбург (1522) в Гамбурге. В общем, реформация пользовалась в Германии таким успехом, что вполне был прав Эразм, писавший из Базеля в 1523 г. королю английскому Генриху VIII: «Здесь нет ни одного книготорговца, который осмелился бы хотя одно слово напечатать против Лютера; но против папы пишут все, что угодно. Это настоящее состояние Германии».Под напором реформационного движения во многих местностях Германии рухнула цензурная хоромина папской курии, но свою заразу она успела привить протестантизму. Уже сам Лютер часто просил курфюрста Саксонского воспретить проповедничество то одному, то другому лицу, потому что они выражали мнения, несогласные с его собственными. Сожжение Сервета женевскими кальвинистами Меланхтон считал «благочестивым и достопамятным для всего потомства примером». Последователи были не лучше апостолов. Последователи Лютера всеми средствами боролись с последователями Меланхтона. И те, и другие преследовали сочинения Цвингли. Первое протестантское цензурное постановление было издано в Базеле 23 февраля 1558 г. Тогда именно было запрещено печатание книг или других каких-либо произведений без предварительного одобрения суперинтендента, проповедника или совета данного города. За нарушение этого распоряжения был установлен штраф в 100 гульденов. Подобная же цензура фактически была введена в Кенигсберге в 1544 г., в Цюрихе в 1559 г. и т.д. Вообще, князья отдельных земель взаимно обязывались не допускать в печати произведений, предварительно не одобренных назначенными для этого цензорами. Печать, временно освобожденная реформцией от оков католицизма, вскоре попала в положение еще более тяжелое, чем раньше. Если прежде в печати хозяйничали одни католические цензоры, то после реформации пресса попала в зависимость от городских советов, княжеских соглашений и личных симпатий императора. Это многообразие цензоров не могло благоприятно отразиться на положении литературы. Столкновение разных влияний на первых же порах сказалось в деятельности императора германского Карла V (1519-1556). Будучи королем испанским, владея Неаполем, Сицилией, Сардинией, эрцгерцогством Австрией с Каринтией и Тиролем, а также Нидерландами с восточными провинциями Бургундии, Карл V был избран в 1519 г. в императоры Священной Римской империи. Сосредоточив в своих руках империю, в которой «никогда не заходило солнце», он старался действовать заодно с духовной владыкою мира - папой. Спустя два года после своего избрания Карл V собрал съезд князей в Вормсе, куда вызвал Лютера, рассчитывая заставить его замолчать. Постановлением съезда учение Лютера было осуждено и по делам печати были восстановлены все распоряжения духовных властей. Но, как известно, под зашитой курфюрста Саксонского, Фридриха Мудрого, Лютер продолжал свое дело. Религиозная распря между отдельными княжествами или даже между последователями разных верований в пределах одного и того же княжества возрастала, и князья снова должны были съезжаться для решения спора. Ближайший съезд произошел в 1524 г. в Нюрнберге. Здесь было решено, чтобы «каждое правительство по возможности чаще ревизовало все находящиеся у него на территории типографии, дабы с этих пор совершенно прекратилось приготовление и распространение пасквилей и карикатур». Таким образом, надзор за печатью был возложен на отдельные города и князей. Можно думать, что литературное производство ненавистного направления не прекращалось, если уже в 1529 г. пришлось князьям опять собраться в Шпейере. Постановление шпейерского рейхстага отличалось более решительным тоном, а именно, было постановлено, чтобы «все, что должно быть вновь напечатано или поступить в продажу, должно быть предварительно представлено компетентному лицу, назначенному для этого каждым отдельным правительством». Следовательно, принципиально была установлена светская цензура и будущее печати всецело зависело от усердия отдельных властей. Практика показала, что в землях Филиппа Гессенского, гроссмейстера прусского, герцогов брауншвейг-люнебургского и мекленбургского, князя ангальтского и других гонению подвергались произведения католические, а в марке Бранденбург, герцогстве саксонском, в Баварии и в землях наследственно-имперских искоренялись сочинения протестантские. Особенное усердие проявлял герцог Георг Саксонский, о котором еще Лютер говорил, как о «дрезденской свинье». Авторов антикатолических сочинений он немилосердно штрафовал и казнил смертью. Сохранилось известие, будто бы он даже съел одно произведение, благоприятное лютеранству.
. Съезды князей и королевские постановления
На шпейерском съезде раскол между князьями принял окончательную форму. Большинство, напуганное социально-революционными движениями массы населения, присоединилось к Карлу V, действовавшему в духе римской курии, а 5 князей и 14 городов решительно высказались за свободу совести и слова. В следующем 1530 г. император лично прибыл на съезд в Аугсбург. Охраняя интересы католичества, а также преследуя цели политического объединения, император на Аугсбургском съезде сказал: «После того как вследствие беспорядочного книгопечатания произошла масса зла, мы полагаем на вид и желаем, чтобы каждый курфюрст, князь и каждое сословие империи, все равно - светское или духовное, впредь до ближайшего съезда, во всех типографиях, а также и книжных магазинах - с полным усердием производили разыскания, чтобы ни одно новое произведение, особенно же ни один пасквиль, картина или что-либо в этом роде ни тайно, ни явно не сочинялись, не печатались, не поступали в продажу. Пусть лица, специально назначенные для того указанными светскими или духовными властями, следят за тем, чтобы на каждом печатном произведении верно обозначались имя и фамилия типографщика, а также город, где оно напечатано. Если по этим статьям будет замечено какое-либо нарушение, то произведения не должны допускаться в продажу. Все до сих пор напечатанные пасквили или тому подобные книги не должны быть в продаже, и если этот порядок и эти требования будут нарушены писателем, типографщиком или продавцом, то виновный, смотря по обстоятельствам, должен быть наказан имущественно или телесно тем правительством, которому он подвластен или которым он будет пойман на деле. Если же какое-либо правительство, а это при желании может случиться, обнаружит в этом отношении небрежность, то наш имперский фискал может и должен против этого правительства возбудить и поддерживать обвинение. Что же касается взыскания, то назначать его должен иметь власть наш имперский придворный суд, сообразуясь с делом каждого отдельного правительства и его нерадивостью». Аугсбургским предложением Карла V под надзор имперской власти, наряду с деятелями запрещенной литературы, были взяты отдельные правительства земель, входивших в состав империи. Таким образом, был сделан протестантским князьям резкий вызов, на что они ответили шмалькальденским союзом самозащиты.
. Освобождение печати по мере политического освобождения
Раскол правителей создавал благоприятную почву для развития прессы, поэтому император неустанно вырабатывал все новые и новые мероприятия для ее подавления. С 1532 г., в силу § 110 уголовного устава, авторы пасквилей и клеветнических сочинений подлежали преследованию даже в том случае, если опубликованное ими оказывалось вполне верным действительному положению дела. Но летучие листки возрастали. Франкфуртская ярмарка была главным рынком этого рода произведений. Оригинальным нововведением регенсбургского постановления является репрессия в отношении покупателей опальных произведений. Но опыт обнаружил вскоре бессилие и этого измышления. Спустя всего три года вышло обширное собрание пасквилей. В первом томе были собраны поэтические произведения, во втором - проза. Автор издания не был указан, а место напечатания было скрыто под вымышленным именем «Элейторополиса». За этим изданием последовали другие. В 1546 г. между Карлом V и чинами шмалькальденского союза началась война, со временем которой совпало высшее развитие пасквильной литературы в Германии. Война не отвлекла внимания императора от печати. При всяком удобном случае он обрушивался на нее то одной, то другой мерой. Например, в одном частном патенте, выданном в Лейпциге 20 июля 1546 г., император указал, «чтобы под страхом штрафа в 500 гульденов ни одна книга не была напечатана без правительственной цензуры». Самая многочисленность напоминаний и распоряжений в этом роде внушает мысль о малой достижимости преследовавшейся задачи. И в самом деле, каких результатов можно было достигнуть аугсбургским постановлением 1530 г. и последующими подтверждениями, если, например, совет города Нордлинга, вводя у себя цензуру, в протоколе 15 мая 1542 г. писал: «Впредь типографщик не должен ничего печатать без ведома бургомистра и Совета», причем было добавлено: «Постановлено по принуждению попов». Политика «принуждения» при Карле V достигла своего апогея, когда он разбил шмалькальденский союз. Разгромив протестантских князей при помощи испанских солдат, Карл V стал полным хозяином Германии. Но введение в империю испанских солдат, конфискация земель курфюрста Саксонского и ландграфа Гессенского - все это было прямым нарушением условий избрания Карла V на престол империи. В широких кругах немецкой нации неминуемо должно было заговорить оскорбленное чувство. Император хорошо понимал, какую роль в данном случае могла сыграть печать, и 30 июля 1548 г. он издал имперский полицейский устав. Объединяя все свои прежние распоряжения по делам печати, император писал в уставе: «Итак мы находим, что наши постановления не только нисколько не выполнялись, но что оскорбительные книги, писания, картины и изделия с течением времени все более и более сочиняются, печатаются, изготовляются, покупаются и распространяются». Полицейский устав 1548 г. признавал недозволенными: во-первых, пасквили и сочинения, противные католичеству или возбуждающие к восстанию; во-вторых, сочинения, не просмотренные предварительной цензурой; и, в-третьих, произведения, вышедшие без обозначения имени автора и типографщика, а также места напечатания. Сочинения второй и третьей группы воспрещалось печатать, продавать, покупать и даже иметь. Лица, у которых подобные произведения находились, были обязаны назвать автора или продавца. Если они не давали требуемых сведений, то их сажали в тюрьму и подвергали пытке. Преследование за нарушения устава возлагалось на местные власти. В случае бездействия последних выступал имперский фискал и каммергерихт. Полицейский устав сопровождался эдиктом, которым император вменял в обязанность курфюрстам, князьям и сословиям немедленное опубликование устава и строгое его выполнение; за нарушение установленных правил типографщики, сверх потери права на промысел, подвергались штрафу в 500 гульденов. Усиленно искореняя произведения печати одного направления и покровительствуя произведениям другого, Карл V пришел к мысли составить список запрещенных сочинений. В 1540 г. появился первый подобный указатель, который пополнялся в 1541, 1550 и 1570 гг. Изданием каталога запрещенных произведений император опередил даже католических инквизиторов. Папская курия выпустила свой первый каталог при Папе Павле IV только в 1559 г., впрочем, эти списки издаются папами и до настоящего времени, хотя из светских правительств с ними, к чести европейских народов, конкурирует одно русское. Шмалькальденская война была последним аккордом протестантского гимна. Аугсбургский мир 1555 г. закончил реформацию в Германии, где была, наконец, признана равноправность католиков и лютеран, с тем, однако, ограничением, что свобода избрания вероисповедания была предоставлена одним князьям, а население обязано было разделять вероисповедание своих владетелей.
Книжный рынок Германии: цифры и факты
Годовой оборот книжной отрасли приближается в Германии к 10 миллиардам евро. Впечатляют и другие цифры. Новая статистика Биржевого союза немецкой книготорговли (отраслевого объединения, в которое входит подавляющее большинство книжных магазинов Германии и издательств) обнадеживает. Годовой оборот отрасли составляет 9,6 миллиарда евро. Причем, по сравнению с прошлым годом, 2013-й начался с небольшим плюсом. Немцы больше стали покупать путеводителей и популярных справочных изданий, а также, что самое приятное, обратили свои взоры на полки с художественной литературой. Женщины читают больше мужчин. Согласно последним социологическим опросам, больше трети жителей Германии не может представить себе жизнь без книг и регулярно читает их. Лидируют здесь женщины: 45 процентов дам читает книги каждый день или несколько дней в неделю. Среди немецких мужчин таковых активистов - всего 29 процентов. Если считать женщин и мужчин вместе, то статистика печальна: 24 процента немцев очень редко берут в руки книгу или не читают вообще. Немцы «подсели» на русскую классику Истинные шедевры мировой литературы редко попадают в списки бестселлеров. Но в Германии они становятся все более популярными, особенно классические произведения русской литературы. Несмотря на этот последний и, без сомнения, огорчительный факт, в Германии наблюдается сейчас настоящий бум книжных магазинов. В одном только Берлине их насчитывается более трехсот. А всего в Германии 6760 книжных магазинов: один магазин приходится на 12 тысяч жителей. Половина всех книг в Германии продается именно через «старые, добрые» книжные магазины. Правда, доля их сетевых конкурентов растет с каждым годом, но все же через Интернет приобретается пока лишь 17,8 процента книг и специализированных журналов. Чуть больше (19,1 процента) составляют продажи самих издательств, которые предлагают книги в интернете без посредников. На их счета, таким образом, поступают напрямую 1,8 млрд евро. Защита книжных лавок. В Германии существует специальный закон, определяющий обязательную фиксированную цену на книги (Buchpreisbindung). Согласно этому закону, издательская цена может колебаться лишь в очень ограниченных пределах, и, скажем, филиалы крупной сети книжных магазинов, закупающие книги в огромных количествах, не могут продавать их по «демпинговым» ценам - существенно ниже, чем цены на те же издания в небольших книжных лавках. Такая система помогает последним довольно комфортно чувствовать себя в условиях жесткой конкуренции с отраслевыми гигантами. Налог на добавленную стоимость на выходящие в Германии книги - льготный (7 процентов), тарифы на пересылку книг по почте - тоже льготные. Это существенно снижает итоговую стоимость, но, тем не менее, книги в Германии считаются относительно дорогими. Однако немцы здесь не скупятся: средний житель Германии, включая грудных младенцев и глубоких стариков, тратит на книги и письменные принадлежности (почему-то статистика их объединяет) 208 евро в год. Среднестатистическая цена на новую книгу, по оценкам Биржевого союза немецкой книготорговли, составила в 2011 году (это последние данные) чуть меньше 26 евро. Издания в мягкой обложке - намного дешевле: 11 евро 80 центов, а в магазинах так называемого «современного антиквариата» вышедшую всего несколько месяцев назад книгу можно приобрести вдвое или даже втрое дешевле. Беллетристика, переводы, гаджеты В 2012 году в Германии было опубликовано свыше 82 тысяч названий книг. Более 15 тысяч из них - художественная литература, еще 8225 названий - книги для детей и юношества. 10726 названий - переводные издания. Тут с большим отрывом лидируют переводы с английского (6874 названия). С французского было переведено около тысячи книг. Остальные языки значительно отстают. Переводы с японского, итальянского, шведского, русского языков исчисляются уже не тысячами, а сотнями. Переводных книг с русского языка выпущено в Германии за год около двухсот. А как в Германии обстоит дело с электронными книгами? Больше половины всех немецких издательств уже предлагают электронные книги, и практически все остальные намерены сделать это в ближайшем будущем. Рынок электронных книг в Германии относительно невелик: они дают, в среднем, чуть больше шести процентов от общего оборота отрасли. Но растет этот рынок стремительно. В 2011 году за свои скачивания заплатили меньше пяти миллионов владельцев гаджетов. В 2012-м - 12,3 миллиона. Германия установила для себя в 2001 году национальный рекорд, подняв уровень выпуска до 90 тысяч наименований, хотя совокупный тираж при этом несколько снизился - до 526 миллионов экземпляров[3]. Но мировой книжный рынок не является на сегодняшний день простым механическим конгломератом национальных рынков, между которыми осуществляются внешнеторговые связи в виде импорта и экспорта книжной продукции, продажи авторских прав, лицензий на переводные издания и так далее. Глобализация отрасли проявляется в прямой экспансии транснациональных концернов. Это относится, прежде всего, кнемецким концернам «Бертельсманн» или «Хольцбринк», которые занимают доминирующее положение на книжных рынках многих стран мира. Поэтому взаимоотношения глобального, национального, регионального и локального измерений удобно именно на примере Германии. Швабский городок Вайнгартен находится неподалеку от Боденского озера, на границе с Австрией и Швейцарией. Это дальняя окраина Германии, а заодно и соседних стран. Когда-то здешние края считались нищими, в XIX веке местные швабы переселялись в Россию, позднее отсюда эмигрировали в США. Сейчас «еврорегион» вокруг Боденского озера слывет одним из самых богатых в Европе. В Вайнгартене, где немногим больше двадцати тысяч жителей, есть три небольших книжных магазина. Как раз столько и «полагается» по статистике немецкому населенному пункту подобных размеров. Причем именно таких книжных магазинов в Германии больше половины: 3759 из 7352.
В среднем по Германии один книжный магазин приходится примерно на 11 тысяч жителей. Реально же наблюдается статистический разброс от 5 до 20 тысяч жителей на книжный магазин. Если же учитывать соотношение между книжными магазинами и количеством домашних хозяйств, то получится, что один магазин обслуживает 5 тысяч домашних хозяйств, которых всего насчитывается в Германии 38,1 миллиона. При этом различие между провинцией и крупными городами выравнивается, поскольку в крупных городах больше книжных магазинов, зато там же непропорционально увеличивается количество домашних хозяйств за счет одиночек, бездетных пар или неполных семей, а, следовательно, и количество домашних библиотек. Разумеется, книги покупаются не только частными лицами и не только в домашние библиотеки. Книги покупаются кроме этого государственными учреждениями, коммерческими фирмами, общественными организациями, публичными и научными библиотеками, школами и так далее. Но индивидуальный покупатель остается главной фигурой немецкого книжного рынка. Далее, книги распространяются не только через книжные магазины, но и самими издательствами через прямые поставки (16,8% общего оборота книготорговли). Значительная доля книг реализуется через книжные отделы универмагов (18,1%). Немаловажными каналами распространения служат выездная и рассылочная торговля (5,1%), а также книжные клубы (6,7%). Возрастает доля книг, распространяемых через Интернет (3%). И все же абсолютное предпочтение немецкие покупатели отдают традиционному каналу - книжным магазинам (57,8% оборота). Если говорить о книготорговой сети, то в Германии нет одной книжной столицы. Выделяются Франкфурт и Штутгарт, за ними следуют Мюнхен и Кёльн, а уж только потом Гамбург и, наконец, Берлин. Особое место занимают, естественно, университетские города и научные центры, вроде Гейдельберга (140 тысяч жителей и 45 книжных магазинов) или Гёттингена (124 тысячи жителей и 22 книжных магазина). Однако количество магазинов в крупных городах оказывается применительно к охватываемой клиентуре не выше, чем в городах малых. Где нет столицы, там нет и провинции. Или, наоборот - провинция всюду? Так или иначе, во-первых, большинство книжных магазинов (51%) находятся в городах с населением до 50 тысяч человек и соответственно являются малыми магазинами. Во-вторых, большинство покупателей предпочитают малые книжные магазины, которые находятся поблизости от дома, причем это относится как к молодым людям, так и к взрослым, как к тем, кто приобретает немного книг, так и к тем, кто приобретает их много. Исключение не составляет даже так называемая «инфо-элита», выделенная исследователями группа людей, особенно интенсивно интересующихся литературой и книгами в силу профессиональных занятий или личных пристрастий. Конечно, большие магазины отличаются от малых, и, конечно же, они серьезно соперничают друг с другом, стараясь максимально использовать в конкурентной борьбе собственные преимущества. Такие гиганты, как «Hugendubel», располагающий 29 филиалами в 15 крупных городах, имеет огромные торговые залы, что позволяет устраивать на каждом этаже просторные «островки для чтения», где на мягких диванах десятки посетителей могут часами просматривать новинки, чтобы, посмаковав, отобрать заинтересовавшую новинку. Наличный ассортимент зашкаливает за сотню тысяч наименований. Это важный фактор, поскольку более четверти покупателей - самая большая группа - приобретают книгу не потому, что слышали о ней или получили информацию со стороны, а просто потому, что увидели ее. Всего же предлагается выбор из собственного электронного каталога с 600 тысячами немецких названий и полумиллионом английских. Но принимаются заказы и на другие издания, из каталогов иных фирм. Окунуться в живой океан книг, побыть рядом с другими людьми, поучаствовать в многолюдных встречах с известными авторами, в рекламных акциях - это само по себе событие, развлечение. У малых магазинов свои плюсы. Прежде всего, близость к дому. Более индивидуальный подход в обслуживании. Возможность неспешных, обстоятельных консультаций. Это тоже немаловажный фактор, поскольку следующие по значимости мотивации для покупки книги - это совет друзей, родных или знакомых (25,1%) и рекомендация продавца (18,1%). Однако решающее значение для немецкого книжного рынка имеет то обстоятельство, что независимо от масштабности магазина или его местонахождения в нем действуют следующие условия: - даже в самом маленьком магазине работает система заказов по единому «Каталогу поставляемых книг» (VerzeichnislieferbarerBücher), который сейчас насчитывает свыше миллиона наименований и к которому ежегодно добавляется более ста тысяч новых поступлений, что существенно превышает количество книг, выбывающих из каталога; - в любом из магазинов дается библиографическая консультация, то есть оказывается помощь в поиске нужного издания по упомянутому каталогу; предоставляются и иные услуги - от возможности ознакомиться со списками бестселлеров и самими бестселлерами до разнообразных рекомендаций (это стандартные принципы и нормы, которые дополняются индивидуальными и оригинальными методами работы с клиентурой); - все указанные услуги - от консультаций до доставки заказанных книг - осуществляются бесплатно; - местонахождение магазина практически не влияет на скорость доставки; обычно на это требуются сутки независимо от того, сделан ли заказ в маленьком магазине или большом; - и, наконец, главное - цена на книгу устанавливается издательством, она является твердой и единой для любого места продажи; все участники создания книги и ее распространения (автор и литагент, издатель и типограф, издательский агент, оптовик и розничник) получают установленную договорами долю объявленной цены, оплаченной конечной фигурой - покупателем.
Литература
1. Воронков Г.Н. Анализ факторов развития полиграфической продукции
. Золотых А.Д. Политическая власть Германии и СМИ: специфика взаимоотношений
. Евстигнеева Г.А. Мировой книжный рынок через призму Франкфуртской книжной выставки-ярмарки: обзор работы международной Франкфуртской книжной выставки-ярмарки (14-18 окт. 2009 г.)