смешной) - философская категория, обозначающая культурно оформленное, социально и эстетически значимое смешное. В эстетике комическое считается логическим коррелятом трагического (#"justify">Комическое является объектом изучения различных наук. Так, в эстетике комическое рассматривается как одна из главных эстетических категорий, в которой сохранен разнообразный опыт общественного сознания, осваивающей и познающей мир. По утверждению Н.С. Бандуриной, "амбивалентность смеха разительна. Некоторые его характеристики противоречат друг другу, оставаясь, однако, имманентным феномену смешного. Смех, как известно, бывает счастливым и несчастным, мажорным и минорным, ласковым и саркастическим, гомерическим и тихим, глупым и умным ... " (Бандурина, 2012: 68).
По мнению А.Д. Кошелева, теории комического настолько многочисленны и разнообразны, что трудно выделить в этой области какие-то основные работы. В истории исследований комического принято различать два направления: классическое, или философское, от Аристотеля и других философов античности и до настоящего времени, и гораздо более поздний психологический, опирающийся на достижения конкретных наук о человеке (психологии, физиологии, лингвистики и др.) и животных, прежде всего этологию (Кошелев, 2007: 277).
Проблему комического в XVIII веке исследовали И. Кант (Кант, 1994), Ф. Гегель (Гегель, 1971), в конце XIX века - А. Бергсон (Бергсон, 1992), З. Фрейд (Фрейд, 2011) и другие. Начиная с И. Канта, теория комического получила серьезную философскую разработку. Комическое выводится Кантом из игры представлений. В "Критике способности суждения" он писал: "Музыка и повод к смеху представляют собой два вида игры с эстетическими идеями или с представлениями ума, с помощью которых, в конце концов, ничего не мыслится и которые могут, благодаря лишь своей смене [...], живо доставлять удовольствие" (Кант, 1994: 351). Ф. Гегель связывает комическое со случаем: случайность субъективности, раздутой до уровня субстанциальных целей, случайность или противоречивость целей, принятых субъектом всерьез, "использование внешнего случая, благодаря разнообразным и удивительным хитросплетениям которого возникают ситуации, где цели и обстоятельства образуют комические контрасты, и приводят к столь же комическому решению" (Гегель, 1971: 581).
В рамках многовековой философской мысли А. Крикменн (Krikmann, 2006) выделят три доминирующих подхода к изучению категории комического. Первый подход - теория превосходства - заключается в том, что через юмор мы обнаруживаем свое превосходство над другими людьми или вещами, а смех - это реакция нашего организма на осознание такого преимущества. Второй подход - теория разрядки - определяет следующие психические и психологические функции комического: умственная разрядка, отдых, снятие напряжения. Теория несоответствия заключается в изучении юмора, то есть того, что делает объект смешным. Те общественные явления, которые теряют свою целесообразность, необходимость, но претендуют на историческое бытие, весомость, стоимостность, стремятся выдать себя не тем, чем они есть на самом деле, - именно те явления становятся объектом комического высмеивания (Krikmann, 2006: 27-28).
С точки зрения социологии, юмор является постоянной человеческой деятельностью, имеет место во всех типах социального взаимодействия. Большинство людей находят что-то смешное много раз в течение обычного дня. Хотя это форма игры, юмор выполняет ряд "серьезных" социальных, когнитивных и эмоциональных функций. Вопрос юмора и смеха затрагивает все области психологии (Martin, 2006: 17).
В рамках психологического направления А.Д. Кошелев (Кошелев, 2007) различает два подхода: когнитивный, нацеленный на структурное описание комического с помощью специальных (когнитивных) понятий, и биосоциальный, ориентированный на объяснение природы (биологических и социальных корней) и комического, и смеха.
С точки зрения психологии, комическое - "побуждение к смеху, обусловленное преднамеренным несоответствием между сущим и должным. Смех как эмоциональная реакция индивида на воздействие комических стимулов позволяет в символической форме преодолеть напряжение, вызванное видимой несоответствием между образом и оригиналом, исполнением и образцом, кажущимся и действительным. Смешное гармонизирует отношение человека к миру, позволяя ему изжить такие эмоции, как гнев, удивление, скука, страх" (#"justify">Для когнитивного подхода характерно описание ментальных структур и процессов человеческого сознания, реализующих комический эффект. Проблема комического также не может получить сколько-нибудь полного решения без объяснения природы и функции смеха. Центральная концепция биосоциального подхода трактует смех как сигнал "игровой агрессии", а юмор - как игру "в нарушение интериоризованных норм". Атрибутом такой игры всегда является смех (Кошелев, 2007: 279-280).
В возрастной психологии имеются данные о восприятии отдельных жанров: басни, комедии, серий юмористических картинок; видов комического: сатиры, шутки; о таких формах продуцирования комического, как нелицемерная шутки, несоответствующие названия для обозначения объектов и событий, рифмовки бессмысленных слов, двигательные истории, истории с персонажами, носящими смешные имена и т.п., произведения-перевертыши, ироничные реплики; есть сведения о динамике мотивов комического у детей разного возраста, об особенностях дифференцировки понятий "смешной" и "веселый", о факторах, детерминирующих восприятие комического у детей дошкольного возраста и др. (Попова, 2006: 3).
По З. Фрейду, комическое - один из способов компенсировать постоянную неудовлетворенность человека жизнью. "Комическое может довольствоваться лишь двумя лицами: одним, которое находит комическое, и вторым, в котором находят комическое. Третье лицо, которому сообщают комическое, усиливает комический процесс, но не добавляет к нему ничего нового" (Фрейд, 2011: 182).
Выделяются следующие разновидности комического: острота, наивное и собственно юмор (Фрейд, 2011: 10).
Острота - ловкое умение находить сходство между непохожими вещами, следовательно, находить скрытое сходство (Фрейд, 2011: 11).
Наивный юмор чаще находят у ребенка, затем в невежественном взрослом человеке, которого мы считаем ребенком по степени его интеллектуального развития. Например, трехлетняя девочка предостерегает своего брата: "Не ешь столько, а то ты заболеешь и должен будешь принять Bubizin". "Когда я была больна, - оправдывается ребенок. - Ведь я должна была принимать Mаdizin". (Ребенок думает, что прописанные врачом лекарства называются Madizin, если они предназначена для девочки (Madi), и делает вывод, что они будут называться Bubizin, если их должен будет принимать мальчик (Bubi)) (Фрейд, 2011: 185).
Юмор, по З. Фрейду, является "наиболее умеренным из всех видов комизма, его процесс осуществляется уже при наличии одного только человека, участие другого не добавляет к нему ничего нового" (Фрейд, 2011: 230). Как отмечает исследователь: "Я могу сам наслаждаться юмористическими удовольствиями, возникшими во мне, не испытывая потребности рассказать о них другому человеку" (Фрейд, 2011: 230). Самый грубый случай юмора - так называемый "юмор висельников", например: "Я, Франсуа, чему не рад? / Но петля ждет злодея. / И сколько весит этот зад, / узнает скоро шея" (Ф. Вийон).
Идеи З. Фрейда нашли последователей. Д. Флагел сместил акцент на значимость культурных традиций и положение социальных групп. Освобождение энергии связано с юмором и смехом и с разрушением социальных запретов (Кошелев, 2007).
М. Истмен, считал, что существует такой "раздел" юмора, как бессмысленные шутки (Eastman, 1921: 68). Да и народный юмор, по его мнению, не совсем вписывается в агрессивный подтекст. Так называемый детский анекдот, по М. Истмену, вообще отвергает тезис об агрессивности юмора. Он считал, что юмор, кроме сексуальной и агрессивных причин, может быть простым желанием человека отвлечься от неприятной ему реальности (Eastman, 1921: 191-192).
Серьезное внимание уделял теории комического А. Бергсон, пытаясь найти формулу смеха и вывести из него все разновидности комического (Matthewson, 1920: 3). А. Бергсон приходит к выводу, что независимо от того, хороший или нехороший характер, все равно, будучи приспособлен к обществу, он может стать комическим. "Комическое связано либо с человеческим, либо с чем-то, что принадлежит или может быть отнесено к человеку" (Бергсон, 1992: 93). Именно с А. Бергсона начинается всестороннее рассмотрение сущности комического.
Каждый комический эффект должен включать в себя противоречия в каком-либо отношении. Нас заставляет смеяться нелепость, воплощенная в конкретную форму - "видимая нелепость", или кажущаяся нелепость, сначала допущенная, а затем исправленная, или, наконец, то, что бессмысленно с одной стороны, но является естественно объясняемым - с другой, и т. д. (#"justify">Комическое является когнитивным феноменом (#"justify">В комическом объединяются эмоциональная и ментальная сферы личности при безусловном положительном принятии действительности. Также выявляются сконцентрированные тенденции, определяющие направление необходимого изменения мира, через латентную организацию, на основе комизма фрагментов произведений мировой художественной литературы и фольклора, выражающие отношение народа к событиям, явлениям, фактам, как наиболее широкому и глубокому способу установления связи между внешним миром и субъективным опытом человека. Комическое способствует глубокому осмыслению задач оценочного характера, с целью выяснения значения и их смысла для нынешнего бытия. Изменение модально-оценочной направленности человека, опосредованной тождеством противоположностей в игровом контексте комического, приводит к оптимизации психофизиологического состояния (Мусийчук, 2011: 7).
Таким образом, феномен комического является объектом изучения различных наук, в частности, эстетики, философии, социологии, психологии, литературоведения, лингвистики. Комическое является когнитивным феноменом, который проявляется как свойство человеческой психики отвлекаться от реальности. Под комическим понимается тот аспект эстетического освоения мира, который сопровождается смехом без сочувствия, страха и угнетения. В комической ситуации человек интуитивно постигает несоответствие между неполноценным, несовершенным содержанием явления и его формой, которая претендует на полноценность и значимость, между высокой целью и недостойными средствами ее достижения. Создание и восприятие комического базируется на отражении сознанием человека окружающей действительности и на возможности формирования стереотипного восприятия, поскольку комическое заключается в несовпадении понятий человека о том, как что-то должно происходить, и о том, как это происходит на самом деле.
.2 Особенности, функции и типология комического
По мнению И.В. Цикушевой, источником комического является отклонение от нормы (или от стереотипа). В основе комического лежит алогизм, противоречие между формальным и аксиологическим планами ситуации (Цикушева, 2010: 7).
Комический эффект является следствием карнавального переворачивания принятых в данной этнокультуре норм поведения - моральных, утилитарных и субутилитарных. Он положен в основу гедонистического потенциала таких литературных жанров, как сатира и памфлет. Для этих жанров наличие комического является определяющим (классифицирующим) признаком, что нельзя отнести к жанру сказки. Однако сказка представляет значительный интерес в плане выявления и анализа лингвистических средств выражения комического, изучения роли комического, закономерностей его функционирования в сказочном тексте (Цикушева, 2010: 7).
В процессе создания комического на глубинном семантическом уровне серьезное и возвышенное превращается в приземленное и смешное. В случае "подъема" объекта осмеяния типично привлекается ирония, все равно вызывается "снижение" (#"justify">Сущность комического В.Г. Белинский рассматривает в противоречии явлений жизни с его сущностью и назначением. По мнению исследователя, "источником комизма является сама жизнь, объективное положение вещей. Задача смеха - выявить нелепость и нецелесообразность явлений и показать их несоответствие здравому смыслу" (Белинский, 1953: 79).
Настоящий этически и эстетически значимый смех, считает В.Г. Белинский, оценивает, прежде всего, социальные явления: регрессивные, противоречащие объективным законам общественного развития, а также социально незначимые (Белинский, 1953: 80-81).
Цель комического - исправление и улучшение общества. В комическом произведении "жизнь для того показывается нам такой, как она есть, чтобы привести нас к ясному созерцанию жизни такой, какой она должна быть" (Белинский, 1953: 60). Такое понимание комического приобретает социально-нравственное значение как механизм обострения и дальнейшего разрешения противоречий сущего и должного. Комедия, по мнению В.Г. Белинского, "должна живописать бессмысленности жизни с целью, должна быть плодом горького негодования, возбуждаемого унижением человеческого достоинства, должна быть сарказмом, а не эпиграммой, судорожным смехом, а не веселой улыбкой, должна быть написана желчью, а не разведенной солью, словом, показывать жизнь в ее высшем смысле, то есть в ее вечной борьбе между добром и злом, ненавистью и эгоизмом" (Белинский, 1953: 80).
Ю.Б. Борев принципиально разделял понятия "смешное" и "комическое": "не все смешное является комическим, хотя комическое всегда является смешным" (Борев, 1997: 172). Такое разделение делал еще Ф. Гегель (Гегель, 1971: 581). В это разделение он вносит понятие общественного, социального. Таким образом, комическое имеет социальное значение, это понятие эстетическое, способное иметь воспитательное значение (Бандурина, 2012: 71).
Смешное, наоборот - категория внеэстетическая, естественная, или элементарная; воспитательного или общественного значения она не имеет. Как заявляет Ю.Б. Борев, "...комическое - явление, заслуживающее эмоционально насыщенной эстетической критики [...], что представляет реальность в неожиданном свете, раскрывает ее внутренние противоречия и вызывает в сознании воспринимающего активное самостоятельное противопоставление предмета эстетическим идеалам" (Борев, 1997: 170).
По мнению М.Л. Бутовской, "типичной чертой всякого невербального поведения человека является его заразительность [...] Общий смех объединяет людей, смеющихся вместе" (Бутовская, 2004: 75). Как известно, человеку свойственно инстинктивное стремление к групповому поведению. Эта "общесоциальная" функция присуща и смеху. Однако ее следует строго отличать от собственно комической (в частности, от перформативной) функции, нацеленной не на сплочение людей, которые смеются, а на сохранение их социальной близости в ситуации возникновения между ними некоторого негатива (Бутовская, 2004: 75).
К функциям комического относятся:
смеховая критика действительности на основе сопоставления с эстетическими идеалами (Каган, 1971: 201);
гармонизация действительности, примирение противоречий (Борев, 1997: 84);
снятие психических, эмоциональных, интеллектуальных, нравственных напряжений в эстетическом катарсисе (Бычков, 2004: 232).
В. Раскин (Raskin, 1985) определяет следующие условия возникновения комического: наличие людей-участников ситуации с определенным жизненным опытом и мировоззрением, наличие собственно комической ситуации (высказывания, действия и т.д.) [Raskin, 1985: 3-4]. Комическим может быть и выражение лица, и положение (ситуация), в котором человек оказался, и его жест или действие, а также предмет, принадлежащий ему и являющийся соотнесенным с ним (Raskin, 1985: 5).
Проблема определения комического с позиций лингвистического описания неразрывно связана с формами существования комического и создаваемыми в речи комическими эффектами. Преимущественно выделяются такие формы комического, как: юмор, ирония, сарказм, сатира (Цикушева, 2010: 7).
Общие сущностные свойства юмора связаны с тем, что он осмеивает предмет или явление, но при этом подразумевает наличие положительных черт, соответствующих идеалу (Борев, 1997). К сущностным свойствам иронии можно отнести двуплановость, оценочность, отрицание осмеиваемого явления в форме "скрытой насмешки". Типологические характеристики сарказма связаны с "нарочито обнажённой" двуплановостью контраста подразумеваемого и выражаемого (Макарян 1967: 57). Сатира "отрицает, казнит несовершенство мира во имя его коренного преобразования в соответствии с идеалом" (Борев, 1997: 89).
Г. Паррет предлагает следующую классификацию комического по типам контекста различных видов дискурса:
речевой контекст или контекст (касается когезии и когерентности дискурса, т.е. формальной и смысловой связности на макроуровне);
экзистенциальный контекст (мир объектов, состояний и событий, к которым отсылает коммуникативное сообщение в акте референции);
ситуационный контекст (время события, место события, персонажи события, статусно-ролевые отношения персонажей);
акциональний контекст (координация ситуаций, воспроизводится речевыми актами при рассмотрении речевого общения как обмена социальными действиями);
психологический контекст (интенции, верования, пожелания коммуникантов, вытекающие из определенных речевых актов) (Parret, 1980: 25-30).
Исследователи классифицируют комическое согласно коммуникативной цели дискурса и по характеру смеха или реакции на определенный комический текст, или комический речевой акт и по типам контекста различных видов дискурса.
1.3 Культурные особенности английского юмора
- Что такое "английский юмор"?
Это когда один очень интеллигентный джентльмен говорит другому весьма уважаемому джентльмену нечто такое, чего не понимают окружающие. Именно это обоих и забавляет (Анекдот).
Говоря о культурной специфике юмора, необходимо отметить, что само понятие "культурная специфика" является научной абстракцией, выделением одного из аспектов языковой ментальности и языкового поведения и мысленным превращением этого аспекта в самодостаточную сущность. Человек как языковая личность характеризуется общечеловеческими, этнокультурными, социально-групповыми и личностно-индивидуальными качествами, эти качества взаимосвязаны и представляют собой неразрывное единство. Другими словами, расчленение и установление границ этого единства является условностью (Карасик, 2001: 13).
Согласно В.П. Шестакову, "юмор - весьма существенная часть английского национального характера и чрезвычайно необходимый элемент национального самосознания. Англичане гордятся своим юмором и не без основания считают его своим национальным богатством. Они болезненно относятся к его оценке со стороны иностранцев. Можно усомниться в любом национальном достоинстве англичан, традиционно приписываемом их характеру - вежливости, изобретательности, терпимости, - ничто не ущемит их национального самолюбия так, как суждение об отсутствии у них юмора" (Шестаков, 2010: 64).
Англичане смогли сделать юмор своим "брендом", создав ему репутацию "тонкого", "интеллектуального" юмора, "до которого надо дорасти".
Само словосочетание "английский юмор" стало своего рода клише, ведь именно юмор имеет необыкновенную ценность в английской культуре (#"justify">Согласно мнению К. Фокс, "многие англичане […] уверены, что нам даровано исключительное право если и не на сам юмор, то, по крайней мере, на некоторые его "типы", самые "престижные" - остроумие и, главное, иронию. Возможно, английский юмор и впрямь особенный, но […] его главная "характерная черта" - ценность, которую мы ему придаем, центральное место, которое занимает юмор в английской культуре и системе социальных отношений…" (#"justify">Англичане, когда шутят, сохраняют маску серьезности, что является одной из наиболее характерных черт английского юмора. Английский юмор не афиширует себя.
Так, например, В.П. Шестаков утверждает, что "…в английских книжных магазинах вы никогда не найдете рубрики "Английский юмор". Очевидно, англичане полагают, что реклама убивает юмор, и настоящий юмор не следует продавать как залежавшийся товар"" (Шестаков, 2010: 65); "английский юмор, в отличие от американского, не спешит афишировать себя, предпочитая скрываться под покровом серьезности и благопристойности" (Шестаков, 2010: 66).
Вся английская литература, начиная с ее возникновения и вплоть до современности, полна юмора. Большинство английских писателей являются настоящими мастерами комического.
Английская юмористическая литература основана на традициях народного юмора и этими традициями питается. Корни английского литературного юмора в народных традициях, в сохраняемых веками традициях, способах поведения и общения (Шестаков, 2010: 67).
Если до XVII в. в английском юморе преобладала "комедия характеров" (Дж. Чосер, В. Шекспир), то с XVII в. распространение получает так называемая "комедия остроумия", широко использующая барочную эстетику и драматургию "острого ума" (Дж. Этеридж, У. Конгрив, У. Уичерли) (Шестаков, 2010: 68-69).
Позже наряду с "комедией остроумия" появляется большой интерес к политической сатире, что проявилось, прежде всего, в творчестве Дж. Драйдена и Дж. Свифта (Шестаков, 2010: 70).
Английский юмор не ограничивается только жанром комедии, он перекочевывает и на страницы общественных журналов. Например, с 1745 года, в "Спектейтере" открывается раздел "Приятный компаньон, или универсальная смесь остроумия и хорошего юмора", в котором публиковалась подборка юмористической поэзии и прозы. Это был своеобразный прообраз юмористического журнала.
На страницах "Зрителя" появляется описание путешествия по стране сэра Роджера, который посещает судебное заседание, Вестминстер, театр Дрюри-Лейн. Этот персонаж, по сути дела, оказывается предшественником тех экстравагантных персонажей, которые впоследствии появляются на страницах романов Г. Филдинга, Т. Смоллета, Л. Стерна, Ч. Диккенса и У. Теккерея (Шестаков, 2010: 75).
"Золотой век" английского литературного юмора относится к XIX веку. В эту эпоху национальное остроумие и юмор находят выражение буквально в каждом виде и жанре литературы. Об этом свидетельствует деликатный, тактичный юмор Дж. Остин, юмористические произведения Т. Смолетта и У. Теккерея.
Но особое значение юмор приобретает в творчестве Ч. Диккенса, где органично и сложно переплетаются фантазия, юмор и остроумие (Шестаков, 2010: 78-80).
Традиция литературного юмора продолжается и в литературе конца XIX - начала XX вв., где юмор приобретает сложные и многообразные формы. Прежде всего, это изысканная интеллектуальная литература игры слов и нонсенса - типично английский феномен, редко встречаемый в литературе других стран. На этом основано творчество Э. Лира, Л. Кэролла и Г.К. Честертона.
С другой стороны, в литературе XX века продолжается и традиция мягкого, безобидного юмора, основанного на сентиментальности и тщательно маскируемой чувствительности. В этом смысле особенно показательно творчество Джерома К. Джерома, автора популярной повести "Трое в лодке". Джером К. Джером продолжает традицию Диккенса, в особенности его "Записок Пиквикского клуба". Сфера его юмора - быт, повседневная жизнь, комические приключения неприспособленных к практичной жизни героев с миром неодушевленных вещей. Мягкий, незлобивый юмор Джерома получил огромную популярность не только в Англии, но и во многих странах мира (Шестаков, 2010: 82-84).
В XX веке возникает и остросатирическая литература, основанная на ощущении абсурдности мира, как, например, романы И. Во. Высокоинтеллектуальная сатира принадлежит О. Хаксли, автору полемических сатирических романов и антиутопических произведений.
В английский юмор огромный вклад внесли ирландцы, обладающие, по мнению В. П. Шестакова, прирожденным чувством юмора. О. Уайльд остро атаковал викторианскую мораль в своих пьесах, содержащих остроумные и парадоксальные афоризмы. Б. Шоу внес в английскую драматургию атмосферу универсального юмора, не исключающего, впрочем, серьезности социальных проблем, раскрываемых в его пьесах (Шестаков, 2010: 86).
Современная английская литература представлена именами талантливых юмористов - М. Бирбома, П. Вудхауса, Э. Нокса, Дж. Мортона, Дж. Микеша, П. Флеминга (Шестаков, 2010: 89).
Британское чувство юмора имеет много различных форм. На самом простом уровне юмор выражается в виде британской любви к фарсу - грубой плоской шутке, в ее физическом и наглядном выражении, как это делают клоуны в цирке, двумя комедийными актерами в двуплановом действии (например, в пантомиме или телешоу), или же одним комиком, разыгрывающим смешной эпизод. Для снятия напряжения даже в трагедиях У. Шекспира фарсовые эпизоды перемежаются с сильными эмоциональными сценами.
Такой наглядный юмор часто выходит за все границы и в этом виде может варьировать от образа мужчины в женском платье до комического подражания известной личности. В наиболее сложной форме юмор этого типа соединяет комедию с сатирой.
Низшим уровнем британского юмора является "грязный" или "туалетный" юмор, особенно когда он принимает форму плохо скрываемого намека или игры слов. В качестве предмета такого юмора выступают половые отношения или физиологические отправления, язык бывает часто примитивен, с большим количеством "нехороших" слов, таких, как, например, "заднее место" (Карасик, 2001: 122).
Характерной особенностью британского юмора является любовь к каламбуру. Английский язык, содержащий различные многозначные слова и выражения, представляет собой идеальную материю для такого юмора.
На самом высоком уровне Британский юмор представлен не каламбурами, а остроумными наблюдениями относительно жизни и общества, как у О. Уайльда. Такой юмор скорее остроумен, чем комичен. Например, "Хуже людской молвы может быть только ее отсутствие" или "Работа - это проклятие пьянствующего класса" (Изначальное высказывание: "Пьянство - это проклятие рабочего класса") (Карасик, 2001: 123)
Специфически американским считается "больной" или "черный" юмор, где темами шуток могут быть ядерная война, физическая немощь или недуг, т.е. те темы, о которых люди предпочитают молчать. Британские средства массовой информации традиционно избегали шуток такого рода, но в последнее время появились "модные" юмористы, начавшие с клубов и баров и перекочевавшие на телевидение.
Клоунский и фиглярский юмор также очень популярен на радио и телевидении в Британии (Карасик, 2001: 125).
В ряду способов вербализации английского юмора выделяются фарсовый юмор (грубая клоунада), каламбуры, специфические детские загадки, искажения слов (спунеризмы), граффити, карикатуры, розыгрыши (practical jokes), анекдоты и остроумные реплики.
Специфической формой выражения английского юмора является мягкая полуулыбка, в то время, как в России или Германии принята другая реакция на шутку - громкий открытый смех.
Англичанам нравится шутить при помощи приема переворачивания стиля, когда совершенно пустяковые дела показаны как серьезные события (Карасик, 2001: 136).
Таким образом, специфический юмор - одна из характерных черт английской культуры. Развиваясь от "комедии характеров" и "комедии остроумия", он достиг своего "золотого века" в XIX в., когда творили такие писатели, как Дж. Остин, Т. Смолетт, У. Теккерей и Ч. Диккенс. Среди способов вербализации английского юмора исследователи выделяют как грубый, фарсовый юмор, так и тонкий юмор, основанный на каламбурах, специфических загадках, искажении слов. Английский юмор также представлен в виде граффити, карикатур, розыгрышей, анекдотов и остроумных реплик.
Глава 2. Лингвистическая репрезентация английского юмора на примере повести Джерома К. Джерома "Трое в лодке, не считая собаки"
2.1 Общая характеристика повести
"Трое в лодке, не считая собаки" (англ. "Three Men in a Boat (To Say Nothing of the Dog)") - юмористическая повесть, написанная английским писателем Джеромом К. Джеромом в 1889 г. Повесть представляет собой отчет о лодочной поездке по реке Темзе между Кингстоном и Оксфордом (#"justify">Прототипами главных героев являются сам автор (рассказчик Джей) и его два друга, с которыми он часто катался на лодке: Джордж Уингрейв и Карл Хентшель. Пес Монморанси - персонаж вымышленный.
Первоначально планировалось, что книга будет путеводителем, освещающим местную историю по мере следования маршрута, она должна была сосредоточиться на Темзе и её ландшафтах и исторических памятниках, с использованием небольших смешных историй "для разрядки". Оказалось же, что всё стало "смешным для разрядки", и повесть превратилась в юмористическую.
Считается, что одной из наиболее замечательных черт книги является "вечная молодость"; шутки кажутся смешными и остроумными и сегодня. В предисловии к изданию 1909 г. Джером признавался в собственном недоумении по поводу неуменьшающейся популярности книги: "Мне думается, я писал вещи и посмешнее". Тем не менее, именно эту книгу в конце концов стали называть "едва ли не самой смешной книгой в мире".
К настоящему времени книга переведена почти на все языки мира, включая японский, "фонографию" Питмана, иврит, африкаанс, ирландский, португальский. Наибольшей популярностью при жизни Джерома "Трое в лодке" пользовались в Германии и России. На английском языке книга была экранизирована три раза (в 1920, 1933, и 1956), по ней был поставлен мюзикл, несколько раз адаптирована для телевидения и сцены, много раз читалась по радио и записывалась на кассету, как минимум дважды ставилась "театром одного актера".
На русском языке книга известна в переводе М. Донского и Э. Линецкой, в переводе Е. Кудашевой, а также в переводе М. Салье (#"justify">Книга начинается с представления читателю героев - Джорджа, Гарриса, Джея (рассказчика) и собаки по кличке Монморанси. Мужчины коротают вечер в гостях у Джея, курят и обсуждают болезни, от которых все они ужасно страдают. Они приходят к выводу, что все их беды из-за переутомления и им срочно нужен отдых.
После долгого обсуждения были отвергнуты каникулы в сельской местности и морская прогулка. В итоге троица решает отправиться вверх по Темзе на лодках, от Кингстона до Оксфорда, разбивая на ночь лагерь. Отплытие назначено на ближайшую субботу.
Джордж в этот день должен быть на работе, так что Джей и Гаррис должны самостоятельно добраться до Кингстона на поезде. На станции Ватерлоо они не могут найти нужный поезд, так что им приходится дать взятку машинисту, чтобы тот направил свой поезд именно в Кингстон. Там их дожидается нанятая лодка, и они начинают свое путешествие.
Джордж присоединяется к ним позже, в Вейбридже (#"justify">Остальная часть истории рассказывает об их путешествии и случающихся в ходе него инцидентах. Автор часто делает юмористические отступления, например, о ненадежности барометров в деле предсказания погоды, или о трудностях, с которыми сталкивается человек при обучении игре на шотландской волынке.
Самой частой темой становятся реалии путешествия по реке (например, рыбная ловля или гребля) и трудности, подстерегающие неопытных и излишне доверчивых путешественников. Книга включает в себя классические юмористические сценки: история о двух подвыпивших джентльменах, в темноте улегшихся на одну кровать, о гипсовой форели в семнадцатой главе, или ирландском рагу в четырнадцатой, приготовленном путем смешения остатков провизии из корзины с продуктами (#"justify">"I forget the other ingredients, but I know nothing was wasted; and I remember that, towards the end, Montmorency, who had evinced great interest in the proceedings throughout, strolled away with an earnest and thoughtful air, reappearing, a few minutes afterwards, with a dead water-rat in his mouth, which he evidently wished to present as his contribution to the dinner; whether in a sarcastic spirit, or with a genuine desire to assist, I cannot say" (Jerome, 1999: 146-147).
2.2 Средства репрезентации юмора в повести
Рассмотрим средства репрезентации юмора в повести Джерома К. Джерома "Трое в лодке, не считая собаки".
В первую очередь, юмор в повести создается с использованием определенных стилистических приемов, таких, как антитеза, повтор, персонификация, каламбур, парадокс, использование стилистически неуместной лексики, гиперболы, сравнения и ирония. Рассмотрим их более подробно.
Во-первых, комический эффект может быть создан при помощи антитезы, например:
I had walked into that reading-room a happy, healthy man. I crawled out a decrepit wreck (Jerome, 1999: 11).
В приведенном примере противопоставление заключается в том, что-по мнению главного героя, он вошел в библиотеку здоровым человеком, не зная ничего о болезнях, а вышел больным - то есть, ощутив на себе симптомы практически всех болезней, о которых он прочел в книге.
Во-вторых, повтор также может являться средством создания юмора, например:
Harris said he felt such extraordinary fits of giddiness come over him at times, that he hardly knew what he was doing; and then George said that he had fits of giddiness too, and hardly knew what he was doing (Jerome, 1999: 9).
Здесь повтор структур fits of giddiness … hardly knew what he was doing используется для того, чтобы показать, что каждый из персонажей считал болезнь именно "своей" и не хотел признавать, что этой болезнью может болеть кто-то другой.
В-третьих, персонификация часто используется в повести как юмористическая характеристика попыток персонажей перенести свою вину на неживой предмет, как в следующих примерах:
For lunch, he said, we could have biscuits, cold meat, bread and butter, and jam - but no cheese. Cheese, like oil, makes too much of itself. It wants the whole boat to itself (Jerome, 1999: 35).
"Why, our boats gone off !" they replied in an indignant tone. "We just got out to disentangle the tow-line, and when we looked round, it was gone!" And they seemed hurt at what they evidently regarded as a mean and ungrateful act on the part of the boat (Jerome, 1999: 88).
В приведенных примерах не люди, а именно сыр и лодка виноваты в бедах, которые происходят с персонажами повести. Таким образом, автор обращает внимание на то, что люди обычно стремятся обвинить в проблемах тех, кто часто имеет наименьшее к ним отношение.
Кроме того, комический эффект может быть создан с помощью персонификации и на основе противопоставления единого персонифицированного объекта (или группы объектов) безликому множеству таких же объектов, например:
That is my opinion of tow-lines in general. Of course, there may be honourable exceptions; I do not say that there are not. There may be tow-lines that are a credit to their profession - conscientious, respectable tow-lines - tow-lines that do not imagine they are crochet-work, and try to knit themselves up into antimacassars the instant they are left to themselves. I say there may be such tow-lines; I sincerely hope there are. But I have not met with them (Jerome, 1999: 87).
Характеризуя бечеву, как honourable exceptions, a credit to their profession, conscientious, respectable, that do not imagine they are crochet-work, try to knit themselves up into antimacassars, главный герой указывает на "одухотворенность" таких "исключений", в силу того, что их удовлетворительное состояние при правильном использовании расценивается ним как уважение к хозяину.
Персонификация может использоваться также и при описании объектов, которые, по мнению персонажей, ведут себя не в соответствии с тем, как должны, а в соответствии с тем, как им нравится, например:
It [barometer] evidently wanted to go on, and prognosticate drought, and water famine, and sunstroke, and simooms, and such things, but the peg prevented it, and it had to be content with pointing to the mere commonplace "very dry" (Jerome, 1999: 48).
В приведенном примере неправильно работающий барометр показан как некий организм, желающий прогнозировать жару и засуху.
Кроме того, персонификация используется также, чтобы продемонстрировать реакцию объектов на определенное поведение персонажей, часто в комической форме, например:
He pondered a good deal during the afternoon, and at one time it seemed to him that he had been eating nothing but boiled beef for weeks, and at other times it seemed that he must have been living on strawberries and cream for years. Neither the beef nor the strawberries and cream seemed happy, either - seemed discontented like (Jerome, 1999: 15).
В приведенном примере, показывая, что персонаж не был доволен мясом и клубникой, главный герой поясняет, что и персонаж "не вызывал положительных чувств" у этих продуктов.
В-четвертых, важным стилистическим приемом, который, как было определено в первом разделе, является характерным для английского юмора, является каламбур, например:
Harris said, however, that the river would suit him to a "T." I dont know what a "T" is (except a sixpenny one, which includes bread-and-butter and cake ad lib., and is cheap at the price, if you havent had any dinner) (Jerome, 1999: 18).
Фразеологизм to suit someone to a T имеет значение "очень хорошо подходить кому-то", где T можно рассматривать, как tea, воспринят главным героем буквально, т.е., "подойдет к чаю". Таким образом, вместо того, чтобы распознать фразеологическую единицу, главный герой начинает размышлять о том, к какому именно чаю подойдет река, что и создает комический эффект.
В следующем примере каламбурность основана на многозначности слова system, которое может значить и "система", и "организм":
Рассмотрим следующий пример:rises or falls for rain and fine, with much or less wind, and one end is "Nly" and the other "Ely" (whats Ely got to do with it?), and if you tap it, it doesnt tell you anything (Jerome, 1999: 49).
Здесь слово Ely также неправильно понимается главным героем. На компасе Nly и Ely означают "север" и "восток" соответственно. Главный герой, в свою очередь, понимает Ely как часть Кембриджшира, таким образом, он думает, что отметка на компасе указывает именно на эту часть, а не на восток в общем.
В следующем примере источником каламбура является сочетание синонимии и многозначности глагола to swear, который может означать как "клясться", так и "проклинать":
At the end of that trip we met together at midnight in a lonely field, under a blasted oak, and took an awful oath (we had been swearing for a whole week about the thing in an ordinary, middle-class way, but this was a swell affair) - an awful oath never to take paraffine oil with us in a boat again -except, of course, in case of sickness (Jerome, 1999: 35).
Здесь в контексте со словом oath глагол to swear понимается именно в первом из приведенных значений, хотя общий контекст предполагает именно значение "проклинать".
Каламбурность ситуации может также заключаться в неопределенности предмета разговора. Так, в следующем примере довольно трудно понять, что же на самом деле было легким - стирать или быть знакомым с людьми, которые умеют это делать:
We asked him if he had ever tried washing flannels in the river, and he replied: "No, not exactly himself like; but he knew some fellows who had, and it was easy enough," and Harris and I were weak enough to fancy he knew what he was talking about, and that three respectable young men, without position or influence, and with no experience in washing, could really clean their own shirts and trousers in the river Thames with a bit of soap (Jerome, 1999: 32).
Как выясняется впоследствии, персонаж не имеет понятия о процессе стирки.
В-пятых, важным средством репрезентации юмора в повести является парадокс, например:
Luckily you have a bottle of the stuff that cheers and inebriates, if taken in proper quantity, and this restores to you sufficient interest in life to induce you to go to bed (Jerome, 1999: 22).
В приведенном примере после еды, которая, по словам главного героя, вернула ему интерес к жизни, заставила его лечь спать. Парадоксальность ситуации заключается в том, что наибольшим интересом в жизни главного героя, судя из приведенного примера, является сон.
В-шестых, юмор в повести может быть создан также и с использованием стилистически завышенных слов по отношению к обычным вещам, как в следующем примере:
George said he felt thirsty (I never knew George when he didnt); and, as I had a presentiment that a little whisky, warm, with a slice of lemon, would do my complaint good, the debate was, by common assent, adjourned to the following night; and the assembly put on its hats and went out (Jerome, 1999: 24-25).
Использование таких слов, как debate, assent, adjourned и assembly, в большей степени относящихся к дипломатии, чем к обыденной жизни, придает нарочитой важности событию, что и является источником юмора в данном примере.
В-седьмых, художественное преувеличение (гипербола) также часто используется для создания комического эффекта в повести. Рассмотрим следующий пример:urged upon George, however, how much pleasanter it would be to have Harris clean and fresh about the boat, even if we did have to take a few more hundredweight of provisions; and he got to see it in my light, and withdrew his opposition to Harriss bath (Jerome, 1999: 32).
Здесь фраза a few more hundredweight of provisions используется для того, чтобы подчеркнуть склонность персонажа к обжорству, при этом словосочетание a few создает эффект незначительности, а значит, главный герой пытается сказать, что это не так уж много.
Гипербола используется и в следующем примере:
I rummaged the things up into much the same state that they must have been before the world was created, and when chaos reigned (Jerome, 1999: 41).
Использование гиперболы с аллюзией на Библию (before the world was created, and when chaos reigned) приводит к более образной и комичной характеристике состояния вещей в чемодане, где они сравниваются с хаосом, который царил до сотворения мира.
Рассмотрим еще один пример сочетания гиперболы с аллюзией:
One of them rubbed the cushion with the forefinger of her glove, and showed the result to the other, and they both sighed, and sat down, with the air of early Christian martyrs trying to make themselves comfortable up against the stake (Jerome, 1999: 67).
Дамы, которые стараются устроиться на лавках лодки поудобнее, сравниваются с христианскими мучениками (настолько трагичными были выражения их лиц), которые, к тому же, пытаются "поудобнее устроиться на крестах", что усиливает комичность ситуации.
В-восьмых, сравнение как стилистическая фигура также может быть использовано для создания юмора в повести, например:
I put the cheeses on the top, and we started off at a shamble that would have done credit to the swiftest steam-roller ever built, and all went merry as a funeral bell, until we turned the corner (Jerome, 1999: 35-36).
В приведенном примере "веселость" ситуации иронично сравнивается с веселостью звона похоронного колокола, т.е. комический эффект кроется не в самом сравнении, а в его парадоксальности.
Несмотря на обилие других стилистических приемов, основным стилистическим приемом создания юмора в повести является ирония. Рассмотрим несколько примеров.
Ирония в повести выражается чаще всего не на уровне фразы и предложения, а на уровне целого высказывания, например:
In the present instance, going back to the liver-pill circular, I had the symptoms, beyond all mistake, the chief among them being "a general disinclination to work of any kind." What I suffer in that way no tongue can tell. From my earliest infancy I have been a martyr to it. As a boy, the disease hardly ever left me for a day. They did not know, then, that it was my liver. Medical science was in a far less advanced state than now, and they used to put it down to laziness (Jerome, 1999: 12).
В приведенном примере главный герой описывает свою лень как болезнь печени, снисходительно относясь к тем, кто не понимал "серьезности" его проблемы вследствие неразвитости медицины во времена его детства.
В следующем примере главный герой иронично описывает свое негодование по поводу того, что его разбудила горничная, а тот, кто на самом деле должен был это сделать, спал:
I dont know why it should be, I am sure; but the sight of another man asleep in bed when I am up, maddens me. It seems to me so shocking to see the precious hours of a mans life - the priceless moments that will never come back to him again - being wasted in mere brutish sleep […] It was a terrible thought. Harris and I appeared to be struck by it at the same instant. We determined to save him, and, in this noble resolve, our own dispute was forgotten. We flew across and slung the clothes off him, and Harris landed him one with a slipper, and I shouted in his ear, and he awoke (Jerome, 1999: 45).
Свое недовольство ситуацией главный герой описывает как стремление помочь другу не проспать самые интересные моменты его жизни, а не как желание отомстить за опоздание.
Рассмотрим следующий пример:was full of weird and unnatural notions about being a credit to his parents and an honour to the school; and he yearned to win prizes, and grow up and be a clever man, and had all those sorts of weakminded ideas. I never knew such a strange creature, yet harmless, mind you, as the babe unborn (Jerome, 1999: 57).
Здесь главный герой описывает мальчика как странного только потому, что тот имел нормальные с объективной точки зрения жизненные ценности, а не стремился, как другие, бесполезно проводить свое время.
В следующем примере ироничность высказывания вызвана тем, что, поскольку недуг главного героя был надуманным (в сущности, это была обычная лень), то не медикаменты, а обычные телесные наказания помогали с ним справиться.
And they didnt give me pills; they gave me clumps on the side of the head. And, strange as it may appear, those clumps on the head often cured me - for the time being. I have known one clump on the head have more effect upon my liver, and make me feel more anxious to go straight away then and there, and do what was wanted to be done, without further loss of time, than a whole box of pills does now (Jerome, 1999: 12-13).
Рассмотрим еще один пример использования иронии:
I cant sit still and see another man slaving and working. I want to get up and superintend, and walk round with my hands in my pockets, and tell him what to do. It is my energetic nature. I cant help it (Jerome, 1999: 39).
Фактически, скрытый смысл имеет здесь первое предложение - I cant sit still and see another man slaving and working - которое стандартно понимается как нежелание бездельничать, когда другие работают. Но последующие пояснения свидетельствуют о том, что главный герой стремился не помогать тем, кто работает, а, наоборот, мешать, командуя и раздавая бессмысленные советы.
То же самое происходит и в следующем примере:
Thats Harris all over - so ready to take the burden of everything himself, and put it on the backs of other people (Jerome, 1999: 26).
В следующем примере ирония заключается в том, что наименее уставший выполняет, по его мнению, самую трудную работу, пока действительно уставшие люди выполняют "легкую":
He could not in conscience - not even Georges conscience - object, though he did suggest that, perhaps, it would be better for him to stop in the boat, and get tea ready, while Harris and I towed, because getting tea was such a worrying work, and Harris and I looked tired (Jerome, 1999: 86).
В данном примере под "трудной" работой понимается заваривание чая, а под "легкой" - тяжелый физический труд, что и создает комичность ситуации.
Как было выяснено в предыдущем разделе, Английский юмор отличается остроумными наблюдениями относительно жизни и общества. Рассмотрим несколько примеров.
Остроумные наблюдения могут казаться пагубных привычек персонажей. Например, в следующем отрывке персонаж высмеивает любовь Джорджа ко сну, утверждая, что он спит практически сутки напролет и не может спать меньше только потому, что в сутках не может быть больше часов:
He said he didnt very well understand how George was going to sleep any more than he did now, seeing that there were only twenty-four hours in each day, summer and winter alike; but thought that if he did sleep any more, he might just as well be dead, and so save his board and lodging (Jerome, 1999: 18).
Лень высмеивается и в следующем примере:
George goes to sleep at a bank from ten to four each day, except Saturdays, when they wake him up and put him outside at two (Jerome, 1999: 19).
Здесь главный герой говорит, что даже в банке (т.е. на работе) Джордж спит вместо того, чтоб работать:
George goes to sleep at a bank from ten to four each day, except Saturdays, when they wake him up and put him outside at two (Jerome, 1999: 19).
Совсем по-другому дело обстоит в субботу, но главный герой уточняет, что разница состоит лишь в том, что в субботу в банке короткий рабочий день, поэтому Джорджа просто будят пораньше.
Остроумные замечания могут также касаться необразованности и нежелания учиться, например:
I dont understand German myself. I learned it at school, but forgot every word of it two years after I had left, and have felt much better ever since (Jerome, 1999: 80).
В приведенном примере главный герой утверждает, что стал чувствовать себя намного лучше, когда бросил изучение немецкого языка. Имеется в виду, что исчезла очередная необходимость трудиться, поэтому он был рад заниматься бездельем.
Также остроумные замечания могут касаться гендерных особенностей людей:
There is an iron "scolds bridle" in Walton Church. They used these things in ancient days for curbing womens tongues. They have given up the attempt now. I suppose iron was getting scarce, and nothing else would be strong enough (Jerome, 1999: 83).
В приведенном примере главный герой намекает читателю, что женщины настолько болтливы, что материал, менее прочный, чем металл, не сможет удержать их языки в покое.
Следующей вредной привычкой, осмеянной в повести, является чрезмерная любовь к выпивке:
I wonder now, supposing Harris, say, turned over a new leaf, and became a great and good man, and got to be Prime Minister, and died, if they would put up signs over the public-houses that he had patronised: "Harris had a glass of bitter in this house;" "Harris had two of Scotch cold here in the summer of 88;" "Harris was chucked from here in December, 1886" (Jerome, 1999: 54-55).
Здесь главный герой утверждает, что если бы вывески на тавернах касались его друга, то они говорили бы о количестве выпитого им алкоголя, добавляя:
No, there would be too many of them! It would be the houses that he had never entered that would become famous. "Only house in South London that Harris never had a drink in!" The people would flock to it to see what could have been the matter with it (Jerome, 1999: 55).
Также остроумные замечания качаются чрезмерной чопорности, например:
At lunch they had a very bad time of it. People wanted them to sit on the grass, and the grass was dusty; and the tree-trunks, against which they were invited to lean, did not appear to have been brushed for weeks; so they spread their handkerchiefs on the ground and sat on those, bolt upright (Jerome, 1999: 68).
Остроумие также может выражаться и в форме "черного юмора", например:
[…] but there, everything has its drawbacks, as the man said when his mother-in-law died, and they came down upon him for the funeral expenses (Jerome, 1999: 31).
Таким образом, было выявлено, что, хотя в повести Джерома К. Джерома "Трое в лодке, не считая собаки" используются различный стилистические приемы создания юмора, основными средствами создания комического эффекта являются ирония и использование остроумных наблюдений относительно жизни и общества.
Заключение
Целью курсовой работы была характеристика лингвистических и когнитивных особенностей репрезентации английского юмора на примере повести Джерома К. Джерома "Трое в лодке, не считая собаки".
Анализ теоретических аспектов исследования английского юмора позволил определить, что феномен комического является объектом изучения различных наук, в частности, эстетики, философии, социологии, психологии, литературоведения, лингвистики. Комическое понимается как когнитивный феномен, проявляющийся как свойство человеческой психики отвлекаться от реальности и помогающий человеку выявить несоответствие между неполноценным, несовершенным содержанием явления и его формой. Это приводит к тому, что комическое превращается в средство речевого воздействия на коммуникативное поведение участников общения, призвано выявлять и исправлять черты личности. Хотя комическое может быть создано при участии неживых объектов, комическое немыслимо без участия человека.
Практический анализ специфики репрезентации юмора в повести Джерома К. Джерома "Трое в лодке, не считая собаки" позволил выявить следующие стилистические приемы создания комического эффекта в повести: антитеза, повтор, персонификация, каламбур, парадокс, использование стилистически неуместной лексики, гиперболы, сравнения и ирония. Основными же средствами создания юмора в повести являются ирония и использование остроумных наблюдений относительно жизни и общества. Кроме того, используя юмор, автор повести чаще всего высмеивает недостатки человека, такие, как лень, обжорство, безответственность и т.д., таким образом, юмор в произведении призван исправлять недостатки общества.
Перспективами дальнейших исследований в данной области является всестороннее исследование феномена комического в литературе и других видах искусства, а также сравнительный анализ комических картин мира различных народов с выявлением их общих и отличительных черт.
Список использованной литературы
1.Бандурина Н.С. Особенности интерпретации феномена комического в историко-литературном и философском контексте // Вестник Ивановского государственного энергетического университета. - 2012. - №3. - С. 68-73.
2.Белинский В.Г. Полн. собр. соч. - в 13и т. - М.: Издательство Академии Наук СССР, 1953. - Т. 2. - 356 с.
.Бергсон А. Смех. - М.: Искусство, 1992. - 127 с.
.Борев Ю.Б. Эстетика. - в 2х т. - Смоленск: Русич, 1997. - Т. 1. - 511 с.
.Бутовская М.Л. Язык тела. Природа и культура (эволюционные и кросс-культурные основы невербальной коммуникации человека). - М.: Научный мир, 2004. - 440 с.
.Бычков В.В. Эстетика. - М.: Гардарики, 2004. - 556 с.
.Гегель Г.В.Ф. Эстетика. - в 4х т. - М.: Искусство, 1971. - Т. 3. - 623 с.
.Каган М.С. Лекции по марксистско-ленинской эстетике. - Л.: Изд-во ЛГУ, 1971. - 768 с.
.Кант И. Критика способности суждения // Сочинения: В 6 т. - Т. 5 / под. общ. ред. А.В. Гулыги. - М.: ЧОРО, 1994. - 630 с.
.Карасик А.В. Лингвокультурные характеристики английского юмора: Дис. канд. филолог. наук. - Волгоград, 2001. - 196 с.
.Кошелев А.Д. О природе комического и функции смеха // Язык в движении. К 70-летию Л.П. Крысина. - М., 2007. - С. 277 - 326.
.Кулинич М.А. Лингвокультурология юмора (на материале английского языка): Монография. - Самара: СамГПУ, 1999. - 35 с.
.Латышев Ю.В. Феномен юмора в социально-информационном взаимодействии: теоретико-методологический анализ: Дис. канд. филос. наук. - Новосибирск, 2003. - 147 с.
.Макарян А. О сатире. - М.: Изд-во "Советский писатель", 1967. - 381 с.
.Мусийчук М.В. Когнитивные механизмы структур комического: философско-методологические аспекты: Автореф. дис. доктора филол. наук. - Новосибирск, 2011. - 35 с.
.Попова О.М. Особенности чувства комического у дошкольников и система его формирования в целях оптимизации эмоционально-нравственного развития: Автореф. дис. доктора психол. наук. - Нижний Новгород, 2006. - 45 с.
.Радина Е.М. Лингвостилистические особенности короткого юмористического рассказа: опыт социопрагматической интерпретации (на материале немецкого языка): Автореф. дис. канд. филол. наук. - Пятигорск, 2002. - 19 с.
.Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному / Пер. с нем. Р. Додельцев. - М.: Азбука-Аттикус, 2011. - 288 с.
.Цикушева И.В. Лингвостилистическая специфика комического в литературной сказке (на материале русского и английского языков): Автореф. дис. канд. филолог. наук. - Майкоп, 2010. - 26 с.
.Шестаков В.П. Английская литература и английский национальный характер. - СПб: Нестор-История, 2010. - 312 с.
21.Eastman M. The Sense of Humour. - New York: Charles Scribners Sons, 1921. - 283 p.
.Jerome J.K. Three Men in a Boat: To Say Nothing of the Dog! & Three Men On the Bummel. - London: Penguin Group (USA) Incorporated, 1999. - 392 p.
.Krikmann A. Contemporary Linguistic Theories of Humour // Folklore. - 2006. - №33. - P. 27-57.
.Martin R.A. The Psychology of Humor: An Integrative Approach. - Elsevier: Elsevier Academic Press, 2007. - 446 p.
.Mathewson L. Bergsons Theory of the Comic in the Light of English Comedy // University of Nebraska Studies in Language, Literature and Criticism. - 1920. - №5. - P. 3-27.
.Parret H. Contexts of Understanding. - Amsterdam: John Benjamin PC, 1980. - 109 p.
.Raskin V. Semantic Mechanisms of Humor. - Dordrecht, Boston; Lancaster: D. Reidel Publishing Company, 1985. - 284 p.
.#"justify">.#"justify">.#"justify">.#"justify">.#"justify">.#"justify">.#"justify">.#"justify">.http://www.vestnik.adygnet.ru//files/2007.3/525/utkina2007_3.pdf.