население неоккупированной территории, которое при приближении неприятеля стихийно берется за оружие, не успев сформироваться в регулярные войска, если оно открыто носит оружие и соблюдает обычаи войны.
Статья 4 Женевской конвенции III и соответствующие статьи других Женевский конвенций относят к числу комбатантов личный состав ополчений и добровольческих отрядов, включая личный состав организованных движений сопротивления. Речь идет об иррегулярных вооруженных силах, которые обычно именуются партизанами.
Впервые вопрос о статусе иррегулярных вооруженных сил рассматривался при разработке Брюссельской декларации 1874 г. Принципы, разработанные в данном документе, были подтверждены Гаагским положениями, Женевской конвенцией об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 г. (Конвенция III). Эти международно-правовые документы обязали иррегулярные вооруженные силы:
иметь во главе лицо, ответственное за своих подчиненных;
иметь определенный и явственно различимый издали отличительный знак (для регулярных вооруженных сил - форменная одежда);
открыто носят оружие: во время каждого военного столкновения, а также в то время, когда находятся на виду у противника в ходе развертывания в боевые порядки, т. е. при любом перемещении в направлении места, откуда или где начнутся боевые действия;
соблюдают в своих действиях законы и обычаи войны.
Рассмотрим подробнее каждый пункт. При формулировании требований, предъявляемых к партизанам, возникает вопрос: какая цель должна быть достигнута с помощью этих требований? В самом общем виде, эта цель - защита интересов воюющих и мирного населения от любых проявлений произвола со стороны участников вооруженного конфликта, ограничение в максимально возможной степени разрушительного действия войны, сохранение тех гуманных ценностей, которые находятся под защитой международного права. Эта цель и подлежит трансформированию в международно-правовые условия.
В качестве первого условия закрепляется требование, чтобы во главе партизан находилось лицо, ответственное за своих подчиненных. Конечно, наличие командира еще не гарантирует ведения боевых действий в рамках, установленных международным правом. Данное требование не должно рассматриваться расширительно. С учетом такого подхода строит свои рассуждения Л. Оппенгейм. По его мнению, лица, которые взялись за оружие или совершают враждебные действия в одиночку или группами в несколько человек, должны рассматриваться как преступники и подлежат расстрелу.
Основное в данном условии это гарантия того, что иррегулярные вооруженные силы организованы (значит - управляемы, дисциплинированы) и находятся под руководством определенного командира, существует взаимная ответственность за отданный приказ и его исполнение и именно это обстоятельство обеспечивает способность к исполнению правил права вооруженных конфликтов. Например, в середине 1942 г. был создан Центральный штаб партизанского движения, являвшийся координационным центром партизанской борьбы и призванный осуществлять общее руководство советским партизанским движением. Приказы Верховного главнокомандования издавались по армиями по партизанским отрядам. Инструкции, указания, планы крупных военных операций разрабатывались для партизан Государственным Комитетом обороны. При проведении боевых операций партизаны тесно взаимодействовали с частями советской армии. Полученные партизанами разведывательные данные сообщались центральному армейскому руководству. Личный состав партизанских отрядов приносил боевую присягу. За участие в боевых операциях партизаны получали государственные награды. Неоднократно руководство страны подчеркивало необходимость и важность партизанского движения для достижения победы над фашисткой Германией. Это свидетельствовало об организованности партизанского движения, осуществлении четкого продуманного руководства и недопустимости отнесения партизан к преступникам, подлежащих расстрелу.
Вторым и третьим пунктом являются условия об отличительном знаке и открытом ношении оружия.
Очевидно, что одной из основных задач права вооруженных конфликтов является защита гражданского населения. Обязательным условием предоставления такой защиты гражданскому населению является то, что он не будет непосредственным участником боевых действий. Условие о том, чтобы иррегулярные вооруженные силы имели знаки отличия от гражданского населения, служит один из средств защиты населения в период вооруженного конфликта.
В доктрине международного права встречаются немногочисленные высказывания по поводу того, каким требованиям должен удовлетворять отличительный знак. Так, Барклай доказывал, что ношение отличительного знака должно обеспечивать, чтобы силуэт нерегулярного комбатанта невооруженным глазом был отличим от очертаний мирного жителя. Д. Биндшедлер-Робер писала, что отличительный знак должен быть виден с такого расстояния, что и военная форма. В докладе генерального секретаря ООН на ХХV сессии Генеральной Ассамблеи говорится: «Возможно, определенный и явственно видимый отличительный знак должен быть, по крайней мере. Во всех тех случаях, когда его отсутствие непосредственно грозит жизни или свободе мирных жителей».
Такие утверждения вызывают определенные трудности в теоретико-правовом и практическом применении. Как установить и на основе каких требований можно определить ситуацию, когда отсутствие отличительного знака у подразделений иррегулярных вооруженных сил непосредственно угрожает жизни и свободе мирных жителей? Как в практическом плане реализовать посылку: отличительный знак ополченца должен быть видим с такого расстояния, что и военная форма? При всех условия нельзя ставить партизан в худшее положение, чем солдат регулярной армии. А между тем сколько-нибудь расширительное толкование понятия «отличительный знак» действительно в ряде ситуаций ставило бы участников движения сопротивления в худшие условия по сравнению с личным составом регулярных армий, ибо, в конечном счете, лишает их возможности прибегать к использованию тех правомерных способов ведения войны, которые составляют суть партизанской тактики.
Условие об отличительном знаке для иррегулярных вооруженных сил при ведении боевой (не штабной) партизанской деятельности является с практической стороны невыполнимым, исходя из специфики партизанской войны.
Другое условие связано с открытым ношением оружия личным составом иррегулярных вооруженных сил. Например, Д. Биндшедлер-Робер, как сторонник открытого ношения оружия, полагает, что само открытое ношение оружия не означает чего-либо отличительного от требований, предъявляемых к солдатам регулярной армии. Это означает, что его нельзя прятать при приближении противника, чтобы партизана не приняли за безоружного местного жителя. А.И. Полторак и Л.И. Савинский справедливо утверждают, что данное условие выглядит подлинным анахронизмом, если принять во внимание характер тех средств ведения войны, которые широко используются партизанами.
Четвертым является условие о соблюдении в своих действиях законов и обычаев войны. Это условие бесспорное и подлежит неукоснительному соблюдению и в его выполнении не может быть различий между адресатами. Участники иррегулярных вооруженных сил пользуются правом военнопленного только при соблюдении законов и обычаев войны, а лица из состава регулярных вооруженных сил получают этот статус независимо от их соблюдения.
Это требование, обращенное исключительно к участникам движения, имеет реальную основу. В основном личный состав иррегулярных вооруженных сил не имеет специальной военной подготовки, военного образования, в процессе получения которого происходит основательное изучение не только специальных военных дисциплин, но и юридических вопросов правил ведения военных действий. Именно соблюдение законов и обычаев войны предоставляет партизанам международно-правовую защиту, показывает прогрессивную роль в освободительном движении, обеспечивает поддержку местного населения и отличает их от вооруженных преступных групп, занимающихся мародерством, грабежом, торговлей оружием и т. д. и игнорирующих любые правовые предписания. Справедливым представляется утверждение, что условие о соблюдении законов и обычаев войны для партизанов имеет большое значение, чем для других комбатантов, поскольку для первых это единственный способ получить статус военнопленного в случае пленения.
К комбатантам относятся военные разведчики, проникающие в расположение противника с целью ведения разведки, т. е. сбора информации о противнике, если они действуют тайно в военной форме армии своего государства. Кроме того, положения Протокола I указывают на то, что военные разведчики не должны действовать обманным путем или не прибегать к тайным методам. Такие указания достаточно противоречивы и создают трудности в их практическом применении. Деятельность военной разведки в период боевых действий напрямую связан с тайнами, конспиративными, замаскированными от противника методами, проникновения в тыл врага с целью сбора информации, захвата «языков», а иногда и физическим устранением вражеских командиров, карателей и предателей. Для выполнения таких задач военные разведчики используют специальные, тайные методы деятельности.
Говоря о законных участниках вооруженных конфликтов, нельзя не упомянуть о шпионах и наемниках.
Наемник - это лицо, завербованное для использования в вооруженном конфликте, фактически принимающее участие в военных действиях в целях получения материального вознаграждения (ст. 47 Дополнительного протокола I). Важность этого определения состоит в том, что в нем проводится четкое разграничение между иностранцами-наемниками и иностранцами-военными советниками. Наемничество представляет собой серьезную опасность, особенно для небольших развивающихся государств. В 1989 г. Генеральная Ассамблея ООН приняла Конвенцию о запрещении вербовки, использования, финансирования и обучения наемников. Конвенция признала наемничество серьезным преступлением, затрагивающим интересы всех государств, и обязала ее участников либо предавать виновных суду своего государства, либо выдавать их тем государствам, гражданами которых они являются. В Уголовном кодексе РФ специально включена ст. 359, предусматривающая уголовную ответственность за вербовку, обучение, финансирование или иное материальное обеспечение наемника, а равно его использование в вооруженном конфликте или военных действиях.
Как в международном гуманитарном праве, так и в уголовном праве государств содержится понятие шпионажа. В международном гуманитарном праве под шпионажем понимается сбор на территории противника информации военного значения лицом из состава вооруженных сил либо спецслужб страны, находящейся в конфликте, осуществляемый тайно или обманными методами. Речь идет о специальном понятии шпионажа в период вооруженного конфликта. Такое лицо, захваченное противником, подлежит суду военного трибунала. Оно не может претендовать на статус военнопленного. Но если такое лицо будет захвачено после выполнения задания и присоединения к своим войскам, то на него распространяется режим военного плена.
Уголовный кодекс РФ (ст. 276) содержит более широкое общее понятие шпионажа. Это передача, собирание, похищение или хранение в целях передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну, а также передача или собирание по заданию иностранной разведки иных сведений для их использования в ущерб внешней безопасности РФ, если эти деяния совершены иностранным гражданином или лицом без гражданства. Граждане Российской Федерации, совершающие действия, образующие объективную сторону преступления «шпионаж», а также выдачу государственной тайны либо иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации, привлекаются к уголовной ответственности за государственную измену (ст. 275 УК РФ).
От шпионов следует отличать военных разведчиков, которые собирают информацию в форменной одежде своих вооруженных сил. В случае захвата противником они пользуются правами военнопленных. Пойманный лазутчик (шпион) таким правом не обладает. Он подвергается уголовному преследованию.
Часть III Дополнительного протокола I напоминает о правилах поведения комбатантов в ходе военных действий. Основной принцип, лежащий в основе этих правил, заключается в том, что право сторон в конфликте выбирать методы и средства ведения войны не является ограниченным.
Например, запрещается использоваться оружие, снаряды, вещества и методы военных действий, применение которых влечет за собой нанесение чрезмерного ущерба, а особенно такие, которые имеют своей целью нанести или могут нанести обширный, долговременный и серьезный ущерб природной среде. Нельзя также использовать присутствие гражданских лиц для защиты определенных пунктов или районов от военных действий.
Запрещается убивать, наносить ранения или брать в плен противника, прибегая к вероломству. Вероломство считаются действия, направленные на то, чтобы вызвать доверие противника и заставить его поверить, что он имеет право на защиту или обязан предоставить такую защиту согласно нормам международного права, применяемого в период вооруженных конфликтов, с целью обмана такого доверия. Запрещается преднамеренно злоупотреблять общепризнанными эмблемами (белым флагом, защитной эмблемой культурных ценностей и другими общепризнанными защитными знаками) и особенно знаком красного креста или красного полумесяца. Запрещается использовать национальные символы и эмблемы государств, не являющихся сторонами в конфликте. Запрещается использовать национальные символы (флаги, военные эмблемы, форменную одежду и т. п.) стороны противника во время нападения или для прикрытия военных действий, содействовать им, защиты или затруднения их.
Таким образом, Дополнительный протокол I утверждает, что право вооруженных конфликтов требует от комбатантов хотя бы минимальной честности.
Другой категорией, которая в разной степени затрагивается вооруженным конфликтом, являются некомбатанты. Они отличаются он от комбатантов и мирного населения характером причастности к боевым действиям. К некомбатантам Гаагское положение 1907 г. относит корреспондентов, репортеров, маркитантов, поставщиков. Женевские конвенции сохранили деление на комбатантов и некомбатантов и увеличили круг лиц, причисляемых к некомбатантам. К числу лиц, которые следуют за вооруженными силами, но не входят в их состав, непосредственно отнесены: гражданские лица, входящие в экипажи военных самолетов, личный состав команд по бытовому обслуживанию вооруженных сил. Дополнительным протоколом I к некомбатантам отнесен медицинский и духовный персонал.
Медицинский персонал означает лиц, назначенных стороной, находящейся в конфликте, исключительно для медицинских целей, для административно-хозяйственного обеспечения медицинских формирований, для работы на транспортно-санитарных средствах и для их санитарно-технического обеспечения. В Дополнительном протоколе I указывается, что медицинские формирования означают военные и гражданские учреждения, созданные исключительно для медицинских целей. Медицинскими целями, по смыслу Дополнительного протокола I, считаются: розыск, подбирание, транспортировка, установление диагноза, лечение, включая оказание первой медицинской помощи, раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, а также профилактика заболеваний.
Медицинский персонал может быть гражданским и военным, т. е. медицинские работники, находящиеся на военной службе по призыву или контракту. Гражданский и военный медицинский персонал должен быть «назначен стороной, находящейся в конфликте». Это предполагает издание соответствующих нормативных правовых актов (приказов, распоряжений и т. д.) военным командованием о назначении конкретных лиц в медицинские формирования. Такие акты в каждом конкретном случае будут являться подтверждением принадлежности конкретного лица (гражданского или военного) к медицинскому формированию (лазарету, санитарной группе и т. д.) и служить, в определенной мере, «охраной грамотой» перед противником в случае выяснения принадлежности захваченных в период боевых действий лиц, отличия их от членов преступных групп, занимающихся разбоем, мародерством и т. д. Именно на основе приказа военного командования весь медицинский персонал получает персональные удостоверения личности, определяющие их особый статус.
Нормы права вооруженных конфликтов содержат основополагающие принципы, которыми медицинский персонал должен неукоснительно руководствоваться.
Медицинский персонал должен воздержаться от проявления любых враждебных действий по отношению к другой воюющей стороне, в том числе, раненым и гражданскому населению.
Медицинский персонал находится под защитой норм международного права и обязан соблюдать нейтралитет в вооруженном конфликте, в ходе которого он занимается оказанием медицинской помощи. Нейтралитет в данном случае означает всяческий отказ и недопущение любого вмешательства в вооруженный конфликт. Это является главным и базовым условием, на основании которого медицинскому персоналу предоставляется особая защита. В случае, если медицинский персонал перестал быть нейтральным и использует свой статус для оказания помощи одной из сторон конфликта (сбор и передача данных о передвижении противника, обеспечение оружием, продуктами питания для разведывательных групп и т. д.), он теряет право на защиту и другая воюющая сторона вправе рассматривать такой медицинский персонал как комбатантов.
Медицинскому персоналу разрешено иметь только личное оружие и использовать его для самообороны и защиты раненых и больных. В силу исполнения служебных обязанностей медицинскому персоналу приходится выполнять медицинские функции в различных чрезвычайных ситуациях вооруженного конфликта. Это, как правило, связано с проявлением актов насилия, грабежа, разбойных нападений и т. д. Принимая во внимание возможность и реальность возникновения таких ситуаций, нормы Дополнительного протокола I наделяют медицинский персонал правом иметь личное оружие для строго целевого использования. Положение Дополнительного протокола I специально определяет случаи, в которых наличие оружия у медицинского персонала не рассматриваются как действия, наносящие ущерб противнику. Это наличие у медицинского персонала легкого личного оружия для самообороны и защиты раненых и больных, находящихся на их попечении, а также стрелкового оружия и боеприпасов, изъятых у больных и раненых. Кроме того, охрана медицинских формирований может осуществляться караульными, часовыми или конвоем.
Медицинский персонал должен располагать опознавательными знаками и документами.
После принятия в 1977 году двух Дополнительных протоколов к Женевским конвенциям 1949 г. особое значение придается тому, чтобы отличительный знак был явно виден издалека. Например, на белом фоне большой красный крест (или другие эмблемы) на груди и спине сотрудника медицинского персонала, а также на транспортных средствах. Кроме того, сотрудники медицинского персонала должны иметь удостоверение личности. Сторонам, находящимся в конфликте, строго предписано осуществлять постоянный контроль за использованием отличительной эмблемы, удостоверений личности, пресекать и предотвращать злоупотребления ими.
Медицинский персонал предоставляет помощь всем нуждающимся в ровной мере, без каких либо различий, т. е. больным и раненым как своего государства, так и другой воюющей стороны.
Принцип недискриминации имеет свои корни в медицинской этике. Он означает недопустимость различий в обращении, обусловленных такими факторами, как раса, политические взгляды, вероисповедание, пол, происхождение, язык, национальность, социальное и имущественное положение. Очередность оказания помощи, определяется исключительно медицинскими требованиями.
Исторически важным является принцип запрещения проведения медицинских опытов над ранеными, больными, лицами потерпевшими кораблекрушение, военнопленными и гражданским населением. Женевские конвенции 1949 г. определяют медицинские эксперименты на военнопленных и покровительствуемых лицах, как тяжкое преступление.
Медицинскому персоналу предоставляется право посещать военнопленных и оказывать им необходимую помощь. В каждом лагере для военнопленных старший по званию или по стажу военный врач несет ответственность перед военными властями лагеря за все действия, задержанного медицинского персонала. Особенно указывается, что медицинский персонал подчиняется внутренней дисциплине лагеря, однако он не может быть принужден выполнять работу, не связанную с медицинскими обязанностями.
Нормативное положение Дополнительного протокола I развивают правила Женевской конвенции III, вводят несколько новелл и тем самым усиливает особую защиту медицинского персонала. Прежде всего, четко указывается, что медицинские формирования не могут быть объектом нападения. Далее предусмотрено, что у медицинских формирований не может быть реквизировано оборудование и материалы. Затем определяется, что лица, выполняющие медицинские функции, не могут принуждаться к совершению действий или выполнению работ в нарушении норм медицинской этики. И, наконец, стороны, находящиеся в конфликте примут все необходимые меры, для обеспечения опознавательными знаками, эмблемами и сигналами все медицинские формирования с целью их эффективной защиты.
Таким образом, комбатанты в международном праве - это лица, входящие в состав вооруженных сил и ведущие во время войны боевые действия против неприятеля. К комбатантам причисляются добровольцы, ополченцы, партизаны, участники организованных движений сопротивления, население, добровольно взявшееся за оружие для борьбы с вторгающимися войсками противника.
Комбатанты, оказавшиеся во власти противника, вправе требовать обращения с ними как с военнопленными. Только за комбатантами признается право применять военную силу. К ним самим допустимо применение в ходе боевых действий высшей меры насилия, т. е. физического уничтожения.
За партизанами, согласно Женевским конвенциям 1949 г., признается статус комбатанта, если они имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных, имеют отличительный знак, открыто носят оружие, соблюдают в ходе боевых действий законы и обычаи войны.
К некомбатантам относятся лица из состава Вооруженных Сил, которые не принимают непосредственного участия в боевых действиях, в том числе медицинский персонал и духовенство.
Категории лиц, относящиеся к комбатантам, их права и обязанности определены Гаагскими конвенциями 1899 и 1907 гг., Женевскими Конвенциями о защите жертв войны 1949 г. и Дополнительными протоколами к ним 1977 г.
Дополнительным протоколом 1977 г. к Женевским Конвенциям 1949 г. (Протокол I) предусматривается, что в ходе подготовки или проведения военных операций комбатанты обязаны отличать себя от гражданского населения (носить открыто оружие, соответствующую форму, знаки отличия и т. п.) с тем, чтобы содействовать защите гражданского населения от последствий военных действий.
Вопросы, связанные с правовым положением лиц, участвующих в вооруженном конфликте современных международных отношениях представляются достаточно актуальными. От правильности применения и толкования международно-правовых предписаний во многом зависит безопасность конкретных лиц и миропорядок в целом. Такие вопросы требуют дальнейшего детального научного и практического изучения.
§2. Защита жертв войны
Термин «жертвы войны» впервые был введен в теорию и практику международных отношений в процессе разработки Конвенций от 12 августа 1949 г. о защите жертв войны и принятии их на Женевской дипломатической конференции 21 апреля - 12 августа 1949 г. В последующем в процессе работы очередной Дипломатической конференции по вопросу о подтверждении и развитии международного гуманитарного права, применяемого в период вооруженных конфликтов, 1974-1977 гг. были приняты Дополнительные протоколы I и II, в полном названии которых также употребляется этот термин.
Судя по названию четырех Женевских конвенций о защите жертв войны, не трудно понять, кто является объектом их защиты:
а) раненые и больные в действующих армиях (Женевская конвенция I);
б) раненые, больные и лица, потерпевшие кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море (Женевская конвенция II);
в) военнопленные (Женевская конвенция III);
г) гражданское население (Женевская конвенция IV).
В Дополнительном протоколе I раскрывается содержание этих понятий.
В частности, «раненые и больные» означают лиц, как военнослужащих, так и гражданских, которые вследствие травмы, болезни, или другого физического или психического расстройства или инвалидности нуждаются в медицинской помощи или уходе и которые воздерживаются от любых враждебных действий.
В содержание этого понятия включаются также роженицы, новорожденные дети и другие лица, которые нуждаются в медицинской помощи или уходе, например беременные женщины или немощные, и которые воздерживаются от любых враждебных действий.
К «лицам, потерпевшим кораблекрушение», относятся как военнослужащие, так и гражданские, которые подвергаются опасности на море или в других водах в результате несчастья, случившегося либо с ним, либо с перевозившим им судном или летательным аппаратом, и которые воздерживаются от любых враждебных действий. Они продолжают считаться потерпевшими кораблекрушение во время их спасения до тех пор, пока они не получат другой статус в соответствии с Конвенциями о защите жертв войны или Протоколом I при условии, что они продолжают воздерживаться от любых враждебный действий (ст. 8).
Наиболее уязвимыми категориями являются военнопленные и гражданское население. Рассмотрим данные категории более подробно.
Женевская конвенция об обращении с военнопленными (Женевская конвенция III) подробно регламентирует правила обращения с военнопленными с момента попадания в плен до репатриации из плена. В ней закреплены правила в отношении личных вещей военнопленного, создания лагерей для военнопленных, их интернирования, питания, одежды, гигиены и медицинской помощи, медицинского и духовного персонала для военнопленных, правила об отправлении религиозных обрядов. Специальные статьи посвящены дисциплине в лагерях, сохранению воинских званий, привлечению военнопленных к работам и оплате этого труда, сношения военнопленных с внешним миром.
Особая часть конвенции посвящена взаимоотношениям военнопленных с властями. Она содержит правила подачи жалоб по поводу режима плена, причем военнопленные (кроме лагерей для офицеров) каждые 6 месяцев избирают доверенных лиц, которые представляют их интересы. В офицерских лагерях таковым является старший по званию. Рассматриваемая конвенция подробно регламентирует наложение уголовных и дисциплинарных взысканий. Ст. 82 закрепляет: «Военнопленные подчиняются законам, уставам и приказам, действующим в вооруженных силах держащей в плену Державы». Другие нормы устанавливают недопустимость коллективных наказаний за индивидуальные проступки, телесных наказаний, лишения дневного света. Более того, нормы Женевской конвенции III ориентируют воюющих в каждом конкретном случае рассматривать возможность замены судебного преследования и наложения уголовного наказания мерами дисциплинарного взыскания.
Под военным пленом понимается ограничение свободы лиц, принимавших участие в военных действиях, в целях пресечения их дальнейшего участия в вооруженной борьбе. «Военнопленными», как правило, становятся комбатанты, которые попадают во власть противной стороны (п. 2, ст. 44 Дополнительного протокола I). Военнопленными считаются также лица: следующие за вооруженными силами, но не входящие в их состав непосредственно (ст. 4 а, параграф 4 Женевской конвенции III), они должны иметь специальное удостоверение личности; входящие в экипажи судов торгового флота, которые не пользуются более благоприятным обращением (ст. 4 а, параграф 5 Женевской конвенции III); население неоккупированной территории, которое при приближении неприятеля стихийно, по собственному почину берется за оружие для борьбы с вторгающимися войсками, не успев сформироваться в регулярные войска, если открыто носит оружие и соблюдает законы и обычаи войны (ст. 4 а, параграф 6 Женевской конвенции III). Если на оккупированных территориях оккупирующая держава решит по соображениям безопасности интернировать личный состав вооруженных сил, вернувшийся к гражданской жизни, она должна обеспечить ему статус военнопленных. Вместе с тем нейтральная держава, которая интернирует военнослужащих, оказавшихся в поисках укрытия на ее территории, должна при отсутствии более благоприятного обращения предоставить им обращение, предусмотренное для военнопленных (ст. 4 в, параграфы 1 и 2 Женевской конвенции III).
Под началом военного плена следует понимать захват комбатанта противника (принудительное лишение возможности оказывать сопротивление) либо его добровольную сдачу в плен (оставление оружия, поднятые вверх руки, выброшенный белый флаг и др. конклюдентные действия). Может иметь место коллективная сдача в плен в результате местной или общей капитуляции. Военный плен не имеет карательного или позорящего характера, его единственная цель - обезвредить комбатанта и лишить его возможности снова участвовать в военных действиях. Лица, которые сдаются либо вышли из боя в результате ранения или болезни, потерпели кораблекрушение, не должны подвергаться нападению. Со своей стороны они должны воздерживаться от любого враждебного акта и не пытаться совершить побег (ст. 4, п. 1 и 2 Дополнительного протокола II).
Лагеря для военнопленных должны размещаться на суше, за исключением случаев, когда существуют иные, более благоприятные условия временного размещения (например, для военнопленных лагерь на отапливаемом судне лучше, чем палатки на открытой местности в необычно холодном климате) - ст. 22 Женевской конвенции III. Лагеря для военнопленных не могут быть размещены в районах, подвергающихся опасности из зоны боевых действий. Соответственно, если возникает такая опасность, сам лагерь или, по меньшей мере, военнопленные должны быть эвакуированы в другой район (ст. 23 Женевской конвенции III). Удерживающая в плену держава должна предоставить всем заинтересованным сторонам (воюющим, а при необходимости и нейтральным) при посредничестве державы-покровительницы сведения, относящиеся к географическому положению лагерей для военнопленных (ст. 23 Женевской конвенции III).
Лагеря для военнопленных необходимо оборудовать убежищами на случай воздушных бомбардировок и других опасностей войны так же, как это предусмотрено для защиты местного гражданского населения (ст. 23 Женевской конвенции III). Лагеря могут быть обнесены оградой и находиться под охраной (ст. 21 Женевской конвенции III).
Помещения для женщин необходимо отделить от помещений для мужчин. Женщины находятся под непосредственным наблюдением женщин (ст. 25 Женевской конвенции III). Помещения для детей должны быть отделены от помещений для взрослых, кроме случаев, когда вместе размещена семья (ст. 77 Женевской конвенции III). Для отправления религиозных обрядов нужно выделить соответствующие помещения (ст. 34 Женевской конвенции III).
Принципы обращения с военнопленными изложены в ст. 12, 13, 21 Женевской конвенции III и состоят в том, что по отношению к ним следует проявлять гуманность при любых обстоятельствах.
Военнопленные находятся во власти удерживающей их в плену державы, которая несет ответственность за обращение с ними, независимо от того, находятся они в лагере или вне его. Военнопленные пользуются защитой от актов насилия, запугивания, оскорблений или любопытства толпы; применение к ним репрессалий воспрещается (ст. 13 Женевской конвенции III). Они имеют право на уважение их личности и чести (ст. 14 Женевской конвенции III). Удерживающая в плену держава должна со всеми военнопленными обращаться одинаково с учетом:
а) положений Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1949 г. и I Дополнительного протокола 1977 г. к Женевским конвенциям, относящихся к их званию, возрасту, полу;
б) привилегированного режима, предоставленного в зависимости от состояния здоровья, возраста, профессиональной квалификации. С женщинами и детьми следует обращаться с особой гуманностью.
По прибытии военнопленных в лагерь должен быть составлен их список (ст. 20 Женевской конвенции III) и идентифицированы их личности (ст. 17 Женевской конвенции III). В случае сомнений относительно того, имеет ли захваченное лицо право на статус военнопленного, этот статус устанавливается компетентным судебным органом. Вместе с тем это может быть орган административной юстиции (ст. 5 Женевской конвенции III, ст. 45-47 Дополнительного протокола I). Все это вызывает необходимость размещения военных судов вблизи мест расположения лагерей для военнопленных.
В течение недели со дня поступления в лагерь военнопленным предоставляется возможность отправить карточки-извещения о взятии в плен: одну - непосредственно своей семье, вторую - непосредственно в Центральное агентство по розыску (ст. 70 Женевской конвенции III и Приложение 4Б к ней).
Военнопленные подчиняются законам, правилам, приказам, действующим в вооруженных силах удерживающей в плену державы (ст. 82 Женевской конвенции III). В каждом лагере для военнопленных на видном месте должны быть вывешены на языке военнопленных тексты Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1949 г., а также тексты любых других правил, приказов, объявлений и прочие печатные материалы, имеющие отношение к вопросам поведения военнопленных (ст. 39, ст. 41 Женевской конвенции III). Приказы и распоряжения должны отдаваться на понятном для военнопленных языке (ст. 41 Женевской конвенции III). Им разрешено носить знаки различия и государственной принадлежности, а также знаки отличия (ст. 40 Женевской конвенции III). Удерживающая в плену держава не может лишить ни одного военнопленного его звания или возможности носить знаки различия (ст. 87 Женевской конвенции III). Военнопленные обязаны приветствовать (отдавать честь) в установленном порядке старших по званию офицеров удерживающей в плену державы, а начальника лагеря - независимо от звания (ст. 39, ст. 44 Женевской конвенции III).
За нарушение законов, уставов и приказов удерживающей в плену державы последняя имеет право принять судебные или дисциплинарные меры в отношении любого военнопленного (ст. 82 Женевской конвенции III). При этом военнопленный может быть наказан только один раз за один и тот же проступок или по одному и тому же обвинению (ст. 86 Женевской конвенции III). Дисциплинарные взыскания ни в коем случае не должны быть бесчеловечными, жестокими или опасными для здоровья военнопленных (ст. 89 Женевской конвенции III). Действия, представляющие собой нарушения дисциплины, должны быть немедленно расследованы.
Конвенцией установлены следующие виды дисциплинарных взысканий: штраф в размере, не превышающем 50% аванса в счет денежного довольствия и платы за работу на срок не более 30 дней; лишение предоставленных преимуществ (сверх предусмотренных этой же Конвенцией); внеочередные наряды не свыше 2 часов в день; арест. В интересах поддержания порядка и дисциплины в лагере военнопленные, обвиняемые в дисциплинарных проступках, могут содержаться в предварительном заключении до 14 дней (ст. 95 Женевской конвенции III). С момента принятия решения о наложении дисциплинарного взыскания и до его исполнения должно пройти не больше месяца (ст. 90 Женевской конвенции III). Продолжительность одного наказания не может превышать 30 дней. Военнопленные, отбывающие дисциплинарное наказание, не должны подвергаться более строгому обращению, чем то, которому подвергаются лица соответствующего воинского звания из состава вооруженных сил удерживающей в плену державы (ст. 88 Женевской конвенции III). Учет (реестр) налагаемых дисциплинарных взысканий ведет начальник лагеря.
Применение оружия против военнопленных, в частности против совершающих побег или попытку к побегу, является мерой чрезвычайного характера. За попытку совершить побег, а также за соучастие в побеге военнопленные могут привлекаться только к дисциплинарной ответственности. Побег считается удавшимся, если: военнопленный присоединился к своим или союзным вооруженным силам; покинул территорию, находящуюся под властью пленившего его государства или его союзника; попал на судно, плавающее под флагом его государства или союзной с ним державы. Военнопленных, которые после удавшегося побега вновь попали в плен, нельзя подвергать какому бы то ни было наказанию за побег.
По окончании военных действий военнопленные в возможно короткий срок должны быть освобождены и репатриированы, необходимо возвратить им деньги и ценные вещи, принятые на хранение, и разрешить вывоз личных вещей. Однако это положение не распространяется на военнопленных, против которых возбуждено уголовное преследование, а также на тех военнопленных, кто осужден по законам удерживающего в плену государства за воинские преступления (преступления против военной службы) или преступления против мира и безопасности человечества, если последние совершены ими до взятия в плен. К военнопленному, схваченному во время попытки к бегству, может быть применено только дисциплинарное взыскание. Вместе с тем он может быть поставлен под особый надзор (ст. 92 Женевской конвенции III).
Уголовное преследование военнопленных, как указано в ст. 99 III Женевской конвенции, возможно за правонарушения, предусмотренные действующим в момент их совершения законодательством удерживающей в плену державы или нормами международного права. Лица, на которых распространяется режим военного плена, могут быть интернированы, но не могут быть наказаны в уголовном порядке, пока не будут признаны виновными в совершении военных преступлений. Наиболее важной отличительной чертой правового статуса военнопленного является запрещение наказания лишь на том основании, что соответствующее лицо принимало участие в военных действиях. Военнопленный может содержаться в предварительном заключении не более трех месяцев. Этот срок должен засчитываться в срок лишения свободы, к которому он будет приговорен. Решение таких вопросов (о зачете предварительного заключения) должно быть указано в резолютивной части обвинительного приговора.
Военнопленный имеет право: пользоваться услугами квалифицированного адвоката по своему выбору (либо будет назначен адвокат удерживающей в плену державы); требовать вызова в суд свидетелей; прибегать к услугам компетентного переводчика; подавать апелляционную или кассационную жалобу на вынесенный ему приговор или просить о пересмотре дела. Приговор в отношении военнопленного должен быть вынесен теми же судами и в том порядке, какие установлены для военнослужащих удерживающей в плену державы (ст. 102 Женевской конвенции III). Осужденные военнопленные отбывают наказания в тех же учреждениях и в тех же условиях, что и лица из состава вооруженных сил удерживающей в плену державы (ст. 108 Женевской конвенции III). В случае вынесения военнопленному смертного приговора последний приводится в исполнение не ранее чем через шесть месяцев со дня получения державой-покровительницей сообщения, содержащего текст приговора, отчет о предварительном следствии и суде, с указанием места, где приговор будет приводиться в исполнение (ст. 101, ст. 107 Женевской конвенции III).
В процессе кодификации и прогрессивного развития международного права попытки ввести институт военного плена в контекст внутренних вооруженных конфликтов предпринимались неоднократно. В Дополнительном протоколе II нет специальных норм, направленных на защиту комбатантов противника, и правовой статус таких лиц, находящихся во власти противника, определяется ст. 4-6 этого Протокола. Сдающийся в плен или вышедший из строя вследствие ранения или болезни, в том числе находящийся в бессознательном состоянии, комбатант может быть объектом нападения, поскольку в Дополнительном протоколе II нет соответствующих запретительных норм. У захваченных комбатантов имеется шанс на спасение от репрессивных мер со стороны государства по амнистии (п. 5 ст. 6 Дополнительного протокола II) по окончании боевых действий. Представляется, что во внутригосударственном вооруженном конфликте, коль скоро захват комбатантов противника неизбежен, должны применяться нормы, сформулированные в разделе II Дополнительного протокола I (ст. 43-47), по аналогии.
Здесь приведены далеко не все условия содержания и права военнопленных, которые закрепляет Конвенция, но в целом их можно охарактеризовать как гуманные, за нарушения которых военнопленные вправе обращаться к державе-покровительнице или в Общество Красного Креста.
Таким образом, военнопленные лица, принадлежащие к вооруженным силам, а также входящие в ополчение, добровольческие отряды, участники организованного движения сопротивления, восставшее население, а также другие лица, оказавшиеся во власти противника.
Правовое положение военнопленных регулируется Положением о законах и обычаях сухопутной войны, являющимся приложением к 4-й Гаагской конвенции 1907 г., Женевской конвенцией 1949 г. и Дополнительными протоколами к ней 1977 г., другими международными соглашениями об обращении с военнопленными.
Этими документами определено, что с военнопленными надлежит обращаться гуманно, без какой-либо дискриминации по расовым, этническим, религиозным, национальным, политическим, социальным или иным признакам. Военнопленные имеют право на уважение их личности и чести, к ним нельзя применять меры насилия, запугивания или оскорбления.
Трудоспособные военнопленные могут привлекаться к работам, связанным, как правило, с управлением, оборудованием и содержанием в порядке своего лагеря. В воюющих государствах должны учреждаться специальные бюро для передачи сведений о военнопленных, направления им посылок и т. п.
В отношении лиц, нарушающих права военнопленных, предусматриваются уголовным законодательством многих государств строгие санкции.
§3. Защита гражданского населения
Выше мной упоминалось, что наиболее уязвимой категорией является гражданское население. Рассмотрим подробнее данный вопрос.
В период вооруженных конфликтов чаще всего испытывает страдания и тяжелые последствия войны ни в чем не повинное гражданское население, отдельные гражданские лица, не принимающие никакого участия в военных действиях. Именно они расплачиваются за деятельность военно-политического руководства, тех, кто так или иначе заинтересован в войне. Правовое положениегражданского населения в период вооруженных конфликтов определяется Конвенцией о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г., Конвенцией IV, Дополнительными протоколами I и II 1977 г. к Женевским конвенциям 1949 г.
В частности, ст. 51 Дополнительного протокола I содержит норму, согласно которой "гражданское население как таковое, а также отдельные гражданские лица не должны являться объектами нападений". Эволюция этой нормы основывается на учете исторического опыта вооруженных конфликтов, свидетельствующего о росте числа жертв среди гражданского населения.
«Гражданское население» означает гражданских лиц, не принадлежащих ни к одной из категорий законных участников вооруженных конфликтов и непосредственно не принимающих участие в боевых действиях. Присутствие среди гражданского населения отдельных лиц, не попадающих под определение гражданских лиц, не лишает это население его гражданского характера (ст. 50 Дополнительного протокола I).
Правовая защита гражданского населения осуществляется в вооруженных конфликтах как международного, так и немеждународного характера даже в том случае, если одна из воюющих сторон не признает состояния войны.
Современное международное право, применяемое в период вооруженных конфликтов, предусматривает предоставление гражданскому населению и отдельным гражданским лицам как общей, так и специальной защиты от последствий военных действий. Различие заключается в том, что общая защита предоставляется всему гражданскому населению и отдельным гражданским лицам независимо от пола, возраста, расовой и национальной принадлежности, политических или религиозных убеждений. Специальная защита предоставляется отдельным категориям гражданского населения и обусловлена либо их повышенной уязвимостью в условиях боевых действий (раненые, больные, женщины, дети и т. д.), либо особенностями профессиональных функций, выполняемых ими в период вооруженного конфликта (персонал медицинских формирований и организаций гражданской обороны, журналисты и т. д.).
Рассмотрим вопросы общей защиты мирного населения от опасностей, возникающих в связи с военными операциями.
К гражданскому населению не должны применяться никакие меры физического или морального воздействия в целях получения от него или от третьих лиц каких-либо сведений.
Запрещается причинять физические страдания гражданскому населению или принимать какие-либо меры, приводящие к его гибели. Это запрещение распространяется не только на убийства, пытки, телесные наказания, увечья, медицинские, научные опыты, но равным образом и на всякое другое грубое насилие со стороны гражданских или военных представителей воюющей стороны. В отношении гражданского населения запрещаются коллективные наказания, использование голода в качестве метода ведения войны, террор, грабеж, взятие заложников. Запрещается под каким бы то ни было предлогом депортация (высылка) гражданского населения с оккупированной территории на любую другую территорию (за исключением временной эвакуации либо интернирования по причинам военного характера).
Гражданское население, а также отдельные гражданские лица не должны подвергаться нападениям. Термин «нападение» означает акты насилия в отношении противника не зависимо от того, совершаются ли они в наступлении или обороне. Запреты нападений применяются к любым военным действиям на суше, в воздухе или на море, которые могут причинить ущерб гражданскому населению, отдельным гражданским лицам или гражданским объектам, находящимся на суше (ст. 49 Дополнительного протокола I).
Не допускаются акты насилия или угрозы насилием, имеющие цель терроризировать гражданское население, а также нападения неизбирательного характера. К такого рода действиям относятся: нападения, которые не направлены на конкретные военные объекты; нападение с применением методов или средств ведения военных действий, которые в каждом случае поражают военные объекты и гражданских лиц или гражданские объекты без различия; бомбардировки любыми методами или средствами, при которых в качестве единого военного объекта рассматривается ряд явно отстоящих дуг от друга и различимых военных объектов, расположенных в городе, деревне или другом районе, где сосредоточены гражданские лица или гражданские объекты; нападения, которые могут повлечь за собой потери среди гражданского населения, ранение гражданских лиц и ущерб гражданским объектам.
Кроме того, гражданское население или отдельные гражданские лица не должны использовать для прикрытия определенных пунктов, военных объектов или районов военных действий от нападения (ст. 51 Дополнительного протокола I).
Запрещается нападения на гражданское население или на отдельных гражданских лиц в порядке репрессалий.
Лица, относящиеся к гражданскому населению, не вправе отказываться (частично или полностью) от прав, которые обеспечивают им нормы международного гуманитарного права.
Специальной проблемой в международном гуманитарном праве является защита детей в период вооруженных конфликтов (как одной из наиболее уязвимых категорий гражданского населения). По некоторым подсчетам, в настоящее время в военных действиях приблизительно в пятидесяти странах мира принимает участие около 300 тыс. лиц в возрасте до 18 лет, причем некоторым из них по 7 или 8 лет. На протяжении последнего десятилетия в связи с конфликтными ситуациями погибло два миллиона детей, свыше одного миллиона детей стали сиротами, более шести миллионов получили серьезные ранения и стали инвалидами, свыше десяти миллионов детей пережили тяжелую психологическую травму.
Довольно сложно решить вопрос, до какого возраста человек остается ребенком и когда он становится взрослым (как физически, так и по умственному развитию). Конвенция о правах ребенка 1989 г. установила, что таковым «является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста, если по закону, применимому к данному ребенку, он не достигает совершеннолетия ранее». Российская Федерация является участницей Конвенции о правах ребенка с 1989 г. 25 мая 2000 г. в Нью-Йорке принят Факультативный Протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся участия детей в вооруженных конфликтах, который вступил в силу 12 февраля 2002 г.
В указанной Конвенции в полном объеме сформулированы политические, гражданские, экономические, социальные и культурные права детей; в нее инкорпорированы нормы гуманитарного права; она полностью остается в силе в ситуациях вооруженного конфликта. Конвенция обязывает государства-участники содействовать физической и психосоциологической реабилитации и социальной реинтеграции детей, являющихся жертвами вооруженных конфликтов, она обязывает государства участники принимать ее положения ко всем детям, находящимся под их юрисдикцией, без какой-либо дискриминации. Статья 38 Конвенции распространяет действие статьи 77 Дополнительного протокола I на немеждународные вооруженные конфликты. Она предписывает государствам-участникам принять все возможные меры для обеспечения того, чтобы лица, не достигшие 15-летнего возраста, не принимали прямого участия в военных действиях, а при вербовке из числа, достигших 15-летнего возраста, но которым еще не исполнилось 18 лет, стремились отдавать предпочтение лицам более старшего возраста. Таким образом, Конвенция не ввела запрещения на непосредственное или косвенное участие детей в военных действиях, которое было установлено в Дополнительном протоколе II.
мая 2000 г. был принят Факультативный Протокол к Конвенции о правах ребенка, касающийся участия детей в вооруженных конфликтах. Факультативный протокол в целом усиливает защиту детей во время вооруженных конфликтов:
государства-участники принимают все возможные меры для обеспечения того, чтобы военнослужащие их вооруженных сил, не достигшие 18-летнего возраста, не принимали прямого участия в военных действиях (ст. 1);
не допускается обязательный призыв в вооруженные силы лиц, не достигших 18-летнего возраста (ст. 2);
государства-участники повышают минимальный возраст добровольного призыва лиц в их национальные вооруженные силы, устанавливая его на уровне свыше 5 лет. Данное правило не распространяется на военные учебные заведения (ст. 3);
вооруженные группы, отличные от вооруженных сил государства, ни при каких обстоятельствах не должны вербовать (как на принудительной, так и на добровольной основе) или использовать в военных действиях лиц, не достигших 18-летнего возраста. Государствам подлежит принять законодательные меры по запрещению подобной практики и криминализовать ее (ст. 4).
Однако, Факультативный протокол не защищает детей он непрямого участия в военных действиях, многие формы которого являются не менее опасные, чем прямое участие. Положительным моментом в протоколе явилось повышение минимального возраста обязательного призыва, поскольку аналогичные положения Конвенции о правах ребенка и Дополнительного протокола I к Женевским конвенциям говорят лишь о том, что государства-участники «стремятся отдавать предпочтение лицам более старшего возраста». Несмотря на ряд недостатков, Факультативный протокол к Конвенции о правах ребенка явился важным шагом на пути обеспечения защиты детей от участия в вооруженных конфликтах. Контроль за исполнением обязательств, взятых на себя государствами по данному Протоколу, осуществляет Комитет по правам ребенка, который является контрольным органом в отношении самой Конвенции о правах ребенка.
Дети имеют право на гуманное обращение, которое включает уважение к жизни, физическую и психическую неприкосновенность. В случае международного вооруженного конфликта дети, не принимающие непосредственного участия в военных действиях, находятся под покровительством Женевской конвенции IV о защите гражданских лиц и Дополнительного протокола I. На них распространяются основные гарантии, предоставляемые этими договорами, в том числе право на жизнь, запрещение принуждения, телесных наказаний, пыток, коллективных наказаний и репрессалий (Женевская конвенция IV, ст. 27-34; Дополнительны протокол I, ст. 75). А также нормы Дополнительного протокола I, касающиеся ведения военных действий, в том числе принцип проведения различия между гражданскими лицами и комбатантами и запрещение превращать гражданских лиц в объект нападения (ст. 48 и 51).
Нормами международного права, касающимися защиты детей, предусмотрены:
защита от последствий военных действий (допуск в санитарные зоны и зоны безопасности, эвакуация из осажденных или окруженных зон);
право на заботу и получение помощи (например, получение посылок с медицинскими и санитарными материалами, продуктами питания и носильными вещами);
сохранение культурных традиций, системы воспитания детей, сохранение семей;
содержание детей в помещениях, отделенных от помещений для взрослых, в случае ареста, задержания или интернирования;
не исполняется смертный приговор в отношении лиц, не достигших 18-летнего возраста на момент совершения правонарушения, поскольку такое лицо не способно полностью принять правильное решение, не всегда понимает значение своих поступков и часто действует под влиянием (если не по принуждению) других;
освобождение, репатриация и возвращение в места постоянного проживания или размещение в нейтральной стране детей и матерей с малолетними детьми.
Если дети, не достигшие 15-летнего возраста, принимают непосредственное участие в военных действиях и попадают в плен, они продолжают пользоваться особой защитой, предоставляемой международным правом. Запрещена вербовка в армию лиц моложе 15 лет, а при вербовке лиц в возрасте от 15 до 18 лет предпочтение должно отдаваться лицам более старшего возраста. В немеждународных вооруженных конфликтах дети, задержанные за участие в них с оружием в руках (независимо от того, включены ли они в состав вооруженных сил), могут быть привлечены к ответственности в соответствии с нормами внутригосударственного законодательства.
Более 25 статей Женевских конвенций и их Дополнительных протоколов регламентируют порядок защиты детей. К ним относятся правила о запрете смертной казни, обеспечении доступа к продовольствию, медицинской помощи и образованию в зонах конфликта, содержанию под стражей, разлуке с родными и участию детей в военных действиях. Права, гарантированные детям Конвенцией о правах ребенка, которую ратифицировали почти все страны мира, действуют также во время вооруженного конфликта.
Таким образом, нормы международного гуманитарного права обеспечивают защиту гражданского населения, отдельных гражданских лиц в процессе международных вооруженных конфликтов. Причем, за последние сто лет произошел огромный скачок в расширении объема и содержания защиты гражданского населения, вызванный прежде всего грубейшими нарушениями норм международного гуманитарного права в период Второй мировой войны, последовавших войн, в региональных конфликтах, что вызвало необходимость разработки новых норм, нашедших отражение в названных международно-правовых актах.
Глава 2. ОБЕСПЕЧЕНИЕ ПРАВ СОТРУДНИКОВ ОРГАНОВ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИИ, УЧАСТВУЮЩИХ В ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТАХ
§1. Правовой статус комбатантов в деятельности органов внутренних дел в вооруженных конфликтах
С формально-правовой точки зрения договоры по международному гуманитарному праву, участником которых является Россия, адресованы Вооруженным Силам государства, которые составляют основу обороны Российской Федерации. Именно вооруженные Силы Российской Федерации предназначены для отражения агрессии, вооруженной защиты целостности и неприкосновенности территории Российской Федерации, а также для выполнения задач в соответствии с федеральными конституционными законами, федеральными законами и международными договорами Российской Федерации (ст. 10 Федерального закона «Об обороне» РФ).
В тоже время к обороне государства в соответствии со ст. 1 п. 5 этого закона привлекаются внутренние войска Министерства внутренних дел Российской Федерации, именуемые в законе как «другие войска» (относятся также войска гражданской обороны), а для выполнения отдельных задач в области обороны - воинские формирования (инженерно-технические и дорожно-строительные воинские формирования при федеральных органах исполнительной власти) и органы (Служба внешней разведки Российской Федерации, органы федеральной службы безопасности, федеральный орган специальной связи и информации, федеральные органы государственной охраны, федеральный орган обеспечения мобилизационной подготовки органов государственной власти Российской Федерации), а также создаваемые на военное время специальные формирования.
Вооруженные Силы Российской Федерации, другие войска, воинские формирования и органы выполняют задачи в области обороны в соответствии с Планом применения Вооруженных Сил РФ (ст. 1 п. 7 Федерального закона «Об обороне»). Из этого факта вытекает, что в случае возникновения международного вооруженного конфликта с участием России на внутренние войска МВД России как законных участников боевых действий (комбатантов, некомбатантов) будут в полном объеме распространяться принципы и нормы международного гуманитарного права.
В недалеком прошлом военнослужащие внутренних войск НКВД СССР и сотрудники органов внутренних дел принимали активное участие в боевых действиях против фашистских захватчиков в годы Великой Отечественной войны, на начало которой Советский Союз был участником практически всех действующих на тот время международно-правовых документов, относящихся к международному гуманитарному праву, за исключением Конвенций о военнопленных 1929 г. Поэтому с юридической точки зрения на личный состав внутренних войск, структурно входивших в Красную Армию с 1939 г., а также сотрудников внутренних дел, участвующих в боевых действиях против вражеских войск в составе истребительских батальонов (полков), партизанских отрядов или в рядах Красной Армии, распространялся правовой статус комбатантов (ст. I, III Положения о законах и обычаях сухопутной войны).
Великая Отечественная война внесла существенные изменения в несение службы внутренними войсками. Главным видом их деятельности по-прежнему являлось выполнение специальных задач. Вместе с тем, как и в годы Гражданской войны, многие соединения, части, подразделения и военнослужащие войск, особенно в трудные для страны 1941-1942 гг., принимали участие в боевых действиях. Активно сражались против фашистов и сотрудники органов внутренних дел.
Внутренние войска МВД СССР и органы внутренних дел в 80-х гг. ХХ в. принимали активное участие в вооруженных конфликтах за пределами территории своего государства, на боевые действия которых также распространялись нормы международного гуманитарного права. Речь идет об Афганистане, куда в 1979 г. по просьбе правительства этого государства был введен Ограниченный контингент советских войск и направлена группа советников по военным и другим вопросам. Участие в афганской войне по оказанию помощи противоборствующим сторонам таких великих держав, как СССР и США, фактически превратило ее в международный вооруженный конфликт.
С января 1981 г. в стране, уже охваченной огнем гражданской войны, вместо небольшой группы советников начали функционировать Представительство МВД СССР и оперативно-разведывательный отряд «Кольбат», подразделения которого формировались из числа высококлассных специалистов уголовного розыска и других служб органов внутренних дел Союза ССР. Перед правительством была поставлена задача оказать практическую помощь МВД ДРА не сколько в решении традиционных правоохранительных задач, сколько в ускоренном создании, оснащении и обучении оперативных частей царандоя (своего рода внутренних войск) для усиления защиты народной сласти. В работе по созданию и боевой выучке оперативных частей царандоя принимали непосредственное участие советники МВД СССР, которые, как правило, участвовали в планировавшихся боевых действиях вместе с афганскими командирами, а поэтому на них как на законных участников международного вооруженного конфликта распространялся правовой статус комбатантов.
Как отмечал профессор И.П. Блищенко, вооруженный конфликт в Афганистане своеобразен прежде всего тем, что с самого начала от приобрел характер международного, когда во внутренние дела независимой и суверенной страны вмешались иностранные государства. Пакистан предоставил афганским мятежникам свою территорию и в ряде случаев оказывал им вооруженную помощь; США и ряд других государств активно снабжали их оружием и иным военным снаряжением. Возникла реальная угроза независимости Афганистана. Вооруженный конфликт в Афганистане поставил вопрос о применении Женевских конвенций о защите жертв войны 1949 г., участниками которых являлись Афганистан, Пакистан, СССР и США. Очевидно, что в данном конфликте были воюющие стороны, независимо от объявления войны друг другу. Тот факт, что против законной власти Афганистана сражается вооруженная оппозиция, поддерживаемая Пакистаном и США, не означал, что в отношении оппозиции и вооруженных сил законного правительства, а также СССР нельзя применять положения Женевских конвенций 1949 г. Наоборот, неукоснительное их соблюдение с самого начала ослабило бы жестокость конфликта и создало более благоприятные условия для разрешения возникших проблем. Одна из них - проблема военнопленных советских граждан, оказавшихся в руках оппозиции как в самом Афганистане, так и на территории Пакистана.
Как выше уже было отмечено, Российская Федерация является участницей международно-правовых актов, применяемых в период внутренних вооруженных конфликтов, к которым относятся: ст. 3 общая для четырех Женевских конвенций 1949 г., ст. 19 Гаагской конвенции о защите культурных ценностей 1954 г. и Второй протокол к ней 1999 г., Дополнительный протокол II 1977 г., Протокол II с поправками 1996 г., Конвенция о запрещении или ограничении применения конкретных видов обычного оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерное повреждения и имеющими неизбирательное действие, 1980 г., а также Римский статус Международного уголовного суда 1998 г. (Россией подписан, но пока не ратифицирован).
Знание правил ведения боевых действий военнослужащими внутренних войск МВД России было востребовано в конце 80-х начале 90-х гг. прошлого века в связи с участием в разрешении многочисленных вооруженных конфликтов в Средней Азии, Молдавии, на Кавказе и других «горячих точках».
В различные периоды чеченского конфликта группировка внутренних войск и органов внутренних дел включала до 25 тыс. человек, состояла из тактических групп и выполняла следующие задачи: участие в полномасштабных боевых действиях с разделение зон ответственности с группировкой Вооруженных Сил Российской Федерации, в последующем - проведение специальных операций по изъятию оружия у населения, охрана коммуникаций, сопровождение колон и грузов, охрана правительственных зданий и жизнеобеспечивающих учреждений.
Боевые действия Объединенной федеральной группировки войск РФ по ликвидации бандформирований в Чечне, даже когда речь идет о первой чеченкой кампании, не получили официальной политической оценки, хотя по формальным признакам, содержащимся Дополнительном протоколе II (вооруженные столкновения федеральных войск происходили с антиправительственными организованными незаконными вооруженными формированиями; последние находились в разное время под ответственным командованием президента Республики Ичкерия и полевых командиров; бандформирования в определенные периоды времени осуществляли контроль над частью территории Чеченской Республики), представляли собой внутренний вооруженный конфликт. Конституционный суд РФ высказался за применимость в Чечне воюющими сторонами Дополнительного протокола II, применяемого в период вооруженных конфликтов немеждународного характера.
Профессор А.В. Наумов отмечает, что всплеск терроризма в России совпал с распадом Советского Союза, с ослаблением государственности, последствиями проводившихся политических и экономических реформ начала 90-х гг. Х века и в особенности с чеченской войной (официально именуемой контртеррористической операцией).
Лабунец Б.Г. считает, что территорию Чечни нужно рассматривать не только как зону чрезвычайного положения и проведения контртеррористических операций, но и как часть территории государства, на которую должен быть распространен режим немеждународных вооруженных конфликтов в соответствии с нормами Дополнительного протокола II 1977 г. Такая квалификация по международному гуманитарному праву позволила бы урегулировать положение местного гражданского населения республики, закрепила правовое положение военнослужащих внутренних войск как законных участников вооруженных конфликтов и позволила привлекать к ответственности сепаратистов-преступников не только по национальному законодательству, но и в соответствии с международными нормами.
В то же время, судя по содержанию публиковавшихся нормативных актов федеральных органов власти, в середине 90-х - начале 2000-х гг. Ни у кого не вызвало сомнения, что в Чеченской Республике имеет место вооруженный конфликт. Так, в Федеральном законе РФ от 16 мая 1995 г. № 75-ФЗ предписывалось: «Правительству Российской Федерации определить зону вооруженного конфликта в Чеченской Республике, время выполнения военнослужащими, а также лицами рядового и начальствующего состава, курсантами и слушателями учебных заведений Министерства внутренних дел Российской Федерации задач в этой зоне и порядок предоставления им дополнительных гарантий и компенсаций» (ст. 2).
Более того, как правильно заметил профессор Б.Р. Турмухамедов, различные федеральные органы государственной власти в принимаемых ими правовых документах по-разному подходят к определению временных рамок, в пределах которых к ситуации в Чеченской Республике было бы применимо понятие «вооруженный конфликт». Так Правительство РФ в Постановлении от 9 февраля 2001 г. № 96 определяет их 1994-1995 гг., в Постановлении от 11 октября 2001 г. № 712 - как 1994-2001 гг. При ознакомлении с Распоряжением Правительства от 5 июля 2001 г. № 887-р вообще может сложиться впечатление, что правительство признает существование вооруженного конфликта в Чечне с 1994 по 2000 г. В Послании Президента РФ к Федеральному собранию от 18 апреля 2002 г. применительно к ситуации в Чечне было заявлено «Военную стадию конфликта можно считать завершенной». Поскольку с момента предыдущего послания прошел год и две недели, можно, по мнению Б.Р. Тузмухамедова, предположить, что условия, позволившие главе государства сделать такой вывод, сформировались именно в этот период.
И, тем не менее, чеченский кризис не был признан официальными властями России внутренним вооруженным конфликтом, хотя Дополнительный протокол II, применяемый в таких ситуациях, подчеркивает, что ничто «не должно истолковываться как затрагивающее суверенитет государства или обязанность правительства всеми законными средствами поддержать или восстанавливать правопорядок в государстве или защищать национальное единство и территориальную целостность государства» (ст. 3).
В начале августа 1999 г. чеченские незаконные вооруженные формирования численностью до 3 тыс. боевиков вторглись на территорию Республики Дагестан и провозгласили Цумадинский и Ботлихский районы территорией, независимой от Дагестана и России. Боевые действия против незаконных вооруженных формирований на Северном Кавказе официальными властями были названы контртеррористическими операциями, для проведения которой была создана Объединенная группировка федеральных сил. Для формально-правового обоснования осуществления контртеррористичской операции в таком случае был использован Федеральный закон «О противодействии терроризму» 2006 г.
Указанные в законе правовые основы борьбы с терроризмом обязывают соблюдать также общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры Российской Федерации (ст. 1 Федерального закона «О противодействии терроризму»).
С учетом масштабности контртеррористической операции, а также того, что в ней принимали участие с обеих сторон десятки тысяч вооруженных людей с использованием танков, ракетных установок, артиллерийских систем и боевой авиации, очевидно, что боевые действия и в процессе второй чеченской войны фактически переросли в вооруженный конфликт и его стороны обязаны были руководствоваться действующими международными договорами РФ, например об ограничении воюющих в выборе методов и средств ведения войны, относящиеся к международному гуманитарному праву.
Комментируя ст. 1 Федерального закона «О противодействии терроризму», вменяющую в обязанность правоприменителям руководствоваться «общепризнанными нормами и принципами международного права, международными договорами Российской Федерации», Б. Тузмухамедов верно отмечает, что «столь открытая формулировка позволяет без особой натяжки толковать ее как обязательство субъектов, осуществляющих борьбу с терроризмом, руководствоваться также и нормами международного гуманитарного права».
В современных условиях в связи с существованием значительных угроз безопасности и внутренней стабильности России боевой потенциал сотрудников органов внутренних дел (далее - ОВД) также может быть востребован.
В целях обеспечения национальной безопасности и территориальной целостности России в случае возникновения международного вооруженного конфликта подразделения ОВД могут быть включены в соответствии с международно-правовыми актами в состав Вооруженных Сил России, и на их сотрудников как комбатантов будут распространяться принципы и нормы международного гуманитарного права.
Правильность такой аргументации подтверждается мировой практикой ведения международных вооруженных конфликтов, когда в состав национальных войск государства включают иные вооруженные формирования, например милицию в период Великой Отечественной войны. Эта практика нашла в последующем отражение в международном гуманитарном праве, в частности, согласно Дополнительному протоколу I «всякий раз, когда сторона, находящаяся в конфликте, включает в свои вооруженные силы полувоенную организацию или вооруженную организацию, обеспечивающую охрану порядка, она уведомляет об этом другие стороны, находящиеся в конфликте» (ст. 43).
Профессор Э. Давид, ссылаясь на эту же статью, отмечает, что полицейские силы и другие военизированные организации могут, однако, быть приравнены к вооруженным силам, если только, сторона, включившая их в состав вооруженных сил, объявит об этом всем другим сторонам в конфликте. При невыполнении данного условия члены личного состава этих сил будут рассматриваться как гражданские лица. Аналогичной точки зрения придерживается К. Де Ровер, бывший заместитель директора Института общественного порядка и безопасности полиции Нидерландов, указывая, что после включения в состав вооруженных сил сотрудников правоохранительных органов приобретают статус комбатантов и, соответственно, попадают под действие всех установленных для комбатантов норм.
Следует отметить, что еще в Проекте международной конвенции о законах и обычаях войны, внесенным Россией на Брюссельской конференции (1874 г.), к комбатантам были отнесены не только войска, но, наряду с другими категориями воюющих, и милиция.
Изначально международным гуманитарным правом предусматривается гражданский статус правоохранительных органов, включая ОВД. Поэтому те сотрудники милиции, которые в период вооруженных конфликтов непосредственно не принимают участия в боевых действиях, выполняют свои задачи в соответствии с законодательством РФ, включая закон «О милиции», а также международными договорами Российской Федерации (ст. 4). В данном случае речь идет о Женевской конвенции о защите гражданского населения, в которой закреплено, что «... полицейские и другие власти, которые во время войны несут ответственность за покровительствуемые лица, должны иметь текст конвенции и быть специально ознакомлены с ее положениями» (ст. 144 п. 2). Известно, что война существенно затрудняет деятельность правоохранительных органов, так как вносит дезорганизацию и хаос в жизни мирного населения, существенно усложняется их деятельность по обеспечению безопасности граждан и поддержанию установленного правопорядка.
В период вооруженных конфликтов правоохранительные органы, отмечает К. Де Ровер, должны функционировать как можно дольше. В этот период важно бороться не только с различными преступлениями, связанными с военными действиями, но и поддерживать общественный порядок. Для выполнения этих двух задач вооруженные силы не имеют не соответствующей подготовки, ни технических средств. Должно быть совершенно ясно, что когда такие обязанности возлагаются на вооруженные силы, страдает качество борьбы с преступностью и мероприятий по поддержанию правопорядка.
В военное время огромные массы людей стремятся покинуть свое постоянное место проживания и искать убежища в других более безопасных регионах страны или за ее пределами. С учетом того, что современные вооруженные конфликты порождают миллионы вынужденных переселенцев и беженцев, перед правоохранительными органами встает задача обеспечения их прав и законных интересов.
В частности, в период международных вооруженных конфликтов беженцы и апатриды находятся под защитой Женевской конвенции IV (части I и III), Дополнительного протокола I (ст. 73) при всех обстоятельствах и без какого-либо неблагоприятного различия. Женевские конвенции 1949 г. требуют от воюющих сторон в случае вооруженных конфликтов немеждународного характера относится ко всем лицам, не принимающих непосредственного участия в военных действиях, гуманно, без всякой дискриминации (ст. 3, общая для всех Женевских конвенций I- IV). Дополнительный протокол II также содержит ряд положений о защите гражданского населения (ст. 13).
На власти воюющих сторон, включая правоохранительные органы, распространяются нормы международного гуманитарного права, касающиеся оказания помощи в розыске, производящимся членами разрозненных войной семей с целью установления связи друг с другом и, при возможности, принятия мер для их соединения (ст. 26 Женевской конвенции IV, ст. 74 Дополнительного протокола I), а также как только позволят обстоятельства - осуществления розыска лиц, о которых противная сторона сообщает как о пропавших без вести (ст. 33 Дополнительного протокола I).
Женевские конвенции 1949 г. также обязывают воюющие стороны разыскивать лиц, обвиняемых в том, что они совершили или приказали совершить серьезные нарушения, предусмотренные конвенциями, и каково бы ни было их гражданство, предавать их своему суду (ст. 49, 50, 129 и 146 п. 2 соответственно Женевских конвенций I, II, III, IV).
Как показывает опыт Второй мировой войны, на органы НКВД (МВД) СССР возлагались задачи, связанные с соблюдением договоров, относящихся к международному гуманитарному праву (в данном случае имеется в виду Положение о законах и обычаях сухопутной войны, глава II которого содержит нормы о военнопленных). Речь идет о создании в сентябре 1939 г. Управления по делам о военнопленных и интернированных (УПВИ) - структурного подразделения НКВД-МВД СССР, к основным функциям которого были отнесены: разработка мобилизационных планов по подготовке сети приемных пунктов и лагерей для военнопленных и интернированных; их создание и руководство деятельностью; распределение по лагерям и учет военнопленных и интернированных; составление и издание инструкций и правил, касающихся содержания и трудового использования военнопленных и интернированных; руководство политработой; организация снабжения, медицинского и бытового обслуживания лагерного контингента; подготовка к осуществлению обмена военнопленными.
В послевоенный период широко стали применяться операции по поддержанию мира, проводимые под эгидой Совета Безопасности ООН. Наряду с военнослужащими в них участвуют гражданские лица - полицейские, наблюдатели за соблюдением прав человека и проведением выборов, специалисты по оказанию гуманитарной помощи, разминированию и т. п. Особенности современных операций по поддержанию мира стало то, что они учреждаются для содействия урегулированию не только межгосударственных, но и, причем все чаще, внутренних конфликтов.
Опыт участия сотрудников ОВД России в операциях такого рода свидетельствует о том, что они должны владеть знаниями международного гуманитарного права и навыками их применения. Так, в течение 1992-2003 гг. численность российских полицейских, а точнее, милицейских наблюдателей, принимавших участие в миротворческих операциях, возросла более чем в 10 раз. Только в 2004 г. более 100 сотрудников ОВД принимали участие в качестве наблюдателей в различных миссиях ООН. Всего же за последнее десятилетие опыт миротворчества приобрели более 500 сотрудников ОВД, и их число с учетом расширения масштабов и географии миротворческой деятельности ООН будет расти.
Деятельность такого рода полицейских миссий нередкое явление в рамках ООН, а также Европейского союза. Так, например, 22 февраля 2007 г. Совет Безопасности ООН продлил мандат интегрированной миссии ООН в Тимор-Лешти (восточный Тимор) на 12 месяцев и дал согласие на развертывание в стране дополнительного полицейского контингента. Миссия ООН по поддержанию правопорядка в Восточном Тиморе была впервые развернута в 1999 г., когда страна была взята под управление ООН, и свернута в мае 2005 г. Однако, спустя год в столице страны Дили вспыхнули беспорядки, инициированные уволенными из армии военнослужащими, которые переросли в волну насилия по всей стране. В ответ на обращение правительства молодого государства в августе 2006 г. Совет Безопасности принял решение учредить в Тимор-Лешти Интегрированную миссию ООН с сильными полицейскими подразделениями.
Отдельным направлением деятельности внутренних дел войск МВД России и органов внутренних дел с участием других силовых структур является пресечение преступлений терроризма и международного терроризма в период вооруженных конфликтов.
Как известно, 1 июля 2002 г. вступил в силу Римский статус Международного уголовного суда 1998 г., содержащее положение об индивидуальной уголовной ответственности за более чем 50 международных преступлений. Давно уже назрел вопрос о ратификации Россией этого документа и имплементации его норм в национальное законодательство, что имеет непосредственное отношение к правоприменительной деятельности органов внутренних дел. Дело в том, что приведение национального законодательства в соответствие нормами международного права, это способствует решению не только внешнеполитических, но и внутриполитических, правовых проблем, основными из которых являются следующие:
укрепление законности и правопорядка в стране, обеспечение профилактики правонарушений в мирное время и в период вооруженных конфликтов;
повышение эффективности деятельности органов исполнительной власти, судов, прокуратуры и ОВД;
высококвалифицированная подготовка специалистов с высшим юридическим образованием с учетом происходящих изменений в уголовном законодательстве.
Таким образом, можно сделать вывод, что принципами и нормами международного гуманитарного права должны руководствоваться:
внутренние войска МВД России как законные участники международных вооруженных конфликтов, в тех случаях, когда они привлекаются к обороне страны и выполняют задачи в соответствии с Планом применения Вооруженных сил Российской Федерации;
внутренние войска МВД России и органы внутренних дел, выполняющие задачи в условиях вооруженных конфликтов немеждународного характера;
подразделения органов внутренних дел в случае включения их в состав Вооруженных сил Российской Федерации в период международных вооруженных конфликтов или участия в боевых действиях в составе партизанских и добровольческих отрядов, организованных движениями сопротивления, не входящих в состав Вооруженных сил;
сотрудники органов внутренних дел, участвующих в проведении миротворческих операций ООН по поддержанию мира;
сотрудники органов внутренних дел, обеспечивающие законные права и интересы гражданского населения в период вооруженных конфликтов, включая беженцов и апатридов, оказывающие помощь в розыске, производящимся членами разрозненных войной семей с целью их воссоединения, а также в розыске лиц, совершивших серьезные нарушения норм международного гуманитарного права.
С принятием Дополнительного протокола I внесена ясность в деле различия личного состава вооруженных сил на две категории:
те лица из состава вооруженных сил государства, кто имеет право воевать, являются комбатантами.
те категории законных участников вооруженных конфликтов, которые такого права не имеют, относятся к некомбатантам.
§2. Обеспечение деятельности сотрудников органов внутренних дел в «горячих точках» России
В последние годы оперативная обстановка на объектах транспорта в Северо-кавказском регионе остается весьма напряженной. Чеченская Республика по прежнему является наиболее криминогенным регионом России. Несмотря на достижение определенных положительных результатов по восстановлению конституционного порядка, к сожалению, здесь все еще совершаются вооруженные нападения на представителей органов законной власти республики, сохраняется угроза совершения террористических актов.
Определенную сложность для работы правоохранительных органов представляет также то, что в последнее время изменилась форма и тактика противостояния «чеченских» экстремистов законной власти. Остатки бандформирований, трансформированные в мирное гражданское население, держат в постоянном напряжении силовые структуры республики, что, естественно, отнимает немалые по численности людские резервы для борьбы с правонарушениями и выявления оперативным путем «затаившихся» боевиков.
Основное место концентрации «непримиримых» переместилась из центра республики в пограничные с Грузией районы. Часть бандформирований, используют «прозрачность» российско-грузинской границы и лояльность грузинских властей к ним, скрываются в горных ущельях на территории грузинской автономии. Длительное непризнание этого факта грузинской стороной, по сути, покровительствовало международному терроризму и осложнило и без того напряженные российско-грузинские отношения, а соответственно, и оперативную обстановку в приграничных районах.
Непростая обстановка сложилась на транспортных объектах в соседних с Чечней республиках. Так в Ингушении усилиями территориальных сотрудников внутренних дел был предотвращен очередной акт. Под видом вынужденных переселенцев в республику с территории Грузия на станицу Галашки было совершено вооруженное нападение отряда из бандформирования Гелаева.
С учетом сложившейся оперативной обстановки подразделения Северо-Кавказского УВД на транспорте вынуждены предпринимать адекватные меры. За последние годы более 120 раз вводился в действие оперативный план «Ураган», предусматривающий комплекс первоочередных мер по противодействию терроризму на объектах железнодорожного транспорта и других объектах зоны оперативного обслуживания.
На территории Северного Кавказа действует информационная сеть, которая обеспечивает проверку через системы АИС «Розыск» и ПТК «Розыск-Магистраль» не только определенное число передвигающихся по ветвям Северо-Кавказской железной дороги пассажиров, но и лиц так или иначе пользующихся различными услугами транспортных перевозок. Вся система постоянно осуществляет сбор, обработку и анализ поступающей оперативной информации, полученные как в процессе оперативно-розыскных мероприятий, так и при взаимообмене с иными правоохранительными органами. В результате этой планомерной и кропотливой работы было предотвращено и раскрыто более 12 терактов. Проверено около 13 млн. человек. Задержано более тысячи граждан, находившихся в розыске.
Не мало проблем у транспортной милиции и помимо Чечни. Не секрет, что через этот регион в глубь страны преступные формирования и отдельные граждане пытаются тайно провозить оружие, боеприпасы, наркотики, спиртосодержащую продукцию и другие предметы, запрещенные к перевозке. Полумерами тут не обойдешься, нужна систематическая, целенаправленная работа по борьбе с преступностью. Мастерства тут мало, необходим полный объем информации, в частности, о первопричинах происходящего, о мотивах действий и сферах влияния преступных сообществ.
Вот уже несколько лет весьма серьезные усилия предпринимались подразделениями Северо-Кавказского УВД по борьбе с незаконным ввозом на территорию России фальсифицированной алкогольной продукции. В целях организации тесного взаимодействия по предотвращению незаконных перевозок спирта и алкогольной продукции между Северо-Кавказским УВД на транспорте и МВД Республики Северная Осетия - Алания разработан и успешно действует план совместных мероприятий. В соответствии с ним функционирует совместная рабочая группа, координирующая действия заинтересованных служб, получающая и отслеживающая необходимую информацию о движении незаконных потоков алкогольной продукции. По мере надобности силами милиции общественной безопасности и ОМОНа производится обработка пассажирских поездов в парках отстоя вагонов станции Владикавказа, а также проверка всего автотранспорта на подъездных к этому транспортному узлу автомагистралях и дорогах.
Специальные мероприятия, позволяющие быстро и оперативно реагировать на продвижение так называемых поездов - «спиртовозов», проводятся и по линии служб и подразделений криминальной милиции.
Кроме того, совместно с Северо-Кавказской железной дорогой Северо-Кавказскими таможенным управлением разработана временная технология проверки перевозимой грузовыми вагонами спиртосодержащей продукции, функционирует система контроля за соответствием сопроводительных документов реально перевозимым грузам. Для опломбирования потолочных люков и не используемых в пути следования технологических отсеков пассажирских вагонов также разработана специальная технология, и это в значительной степени препятствует незаконному провозу алкогольной продукции.
Все пассажирские поезда, следующие с территории Республики Северная Осетия - Алания, в обязательном порядке «обрабатываются» не только на участке обслуживания Владикавказского линейного отдела внутренних дел на транспорте (далее - ЛОВДТ), но и других линподразделений (Минеральные Воды, Прохладная, Ростов-Главный, Лихая). По всем фактам изъятия спирта и алкогольной продукции у членов поездных бригад пассажирских поездов сотрудниками Северо-Кавказского УВД на транспорте направлены представления в соответствующие транспортные администрации, на основании которых к их работникам принимаются жестокие меры дисциплинарного характера, в плоть до увольнения без права работы на транспорте.
Наркобизнес тоже не стоит на месте. В последние годы в структуре «наркорынка» преобладают высококонцентрированные полусинтетические и синтетические наркотики. Поэтому в комплекс принимаемых милиционерами мер входит использование служебных собак. За последние годы численность милиционеров-кинологов возросла более чем в пять раз. В Северо-Кавказском УВД на транспорте разработана и действует специальна методика и тактика применения служебно-розыскных собак, работающих по поиску и обнаружению наркотических средств на объектах транспорта, в подвижном составе, пассажиропотоке. Ежегодно службами по борьбе с незаконным оборотом наркотиков регистрируется более 1200 преступлений.
К сожалению, год от года в России, и особенно в Республиках Северного Кавказа, увеличивается количество молодежи, употребляющей наркотики, растет и доля потребления высококонцентрированных наркотических средств, таких, как героин.
В конце февраля 2003 г., на перроне станции Минеральные Воды, днем, при попытке сбыта, оперативниками Минераловодского ЛУВДТ был задержан неработающий 50-летний житель Грозного. При личном досмотре у него было обнаружено более 339 грамм героина. В ходе расследования установлена причастность задержанного к поставкам героина и в другие регионы России.
В целом противодействие миру криминала сейчас носит более системный и координированный характер. Кардинальным образом пересмотрены критерии и методы подготовки личного состава. Сотрудники стали лучше владеть различными видами оружия, повысили физическую и психологическую подготовку и это, разумеется, придает им определенный оптимизм.
Нельзя сбрасывать со счетов и положительный опыт, приобретенный благодаря плодотворному сотрудничеству с другими правоохранительными органами, пограничниками, таможенниками. Взаимодействие и совместная координация работы - большое подспорье в борьбе с преступностью, которая, как известно, не имеет ни национальности, ни границ.
Общими усилиями российские и украинские милиционеры делают все возможное для предотвращения угрозы совершения террористических актов; раскрывают такие преступления на объектах транспорта, как перевозка наркотиков, оружия, боеприпасов взрывчатки. Реализация договоренности по обмену информацией о передвижениях лиц, подозреваемых в совершении преступлений на территории обоих стран, а также при следовании их в поездах, при пересечении пограничных и таможенных терминалов, дает хорошие результаты.
Неплохие отношения сложились и с Республикой Азербайджан. Обслуживание транспортных объектов, приграничных с республикой, осуществляет Махачкалинское ЛУВДТ. Общая протяженность участка оперативного обслуживания - 610 км. На нем имеется почти 40 станций, из которых 16 осуществляются погрузо-разгрузочные работы.
Нахождение в непосредственной близости от границы вооруженного конфликта и наличие в республике членов незаконных вооруженных формирований, экстремистов и террористов, руководимых и оплачиваемых из-за рубежа, создают в республике реальную угрозу для работы транспортных коммуникаций: как железнодорожных, так и водных. В этих условиях сотрудники вынуждены уделять повышенное внимание организации работы по предупреждению диверсионно-террористической опасности на участках оперативного обслуживания и недопущению незаконного проникновения на территорию иностранных граждан и лиц без гражданства.
Так только за последние несколько месяцев в ходе совместного проведения полицией Республики Азербайджан оперативно-профилактических мероприятий в полосе административной и государственной границы раскрыто 23 преступления.
В феврале 2002 г. на станции Кизляр, в прицепном вагоне пассажирского поезда № 85, следующего по маршруту «Махачкала-Москва», у проводницы 6-го вагона, жительницы г. Кизляр, оперативниками было обнаружено и изъято пять мешков, в которых находилось 930 банок с контрабандной икрой рыб осетровых пород. Несколькими днями позже в другом пассажирском поезде «Гудермес - Москва» также был задержан проводник, у которого милиционерами было изъято 670 кг свежемороженной рыбы осетровых пород. В марте 2003 г. в парке отстоя станции Кизляр во время рейда оперативниками Северо-Кавказского УВД на транспорте была обнаружена упакованная для перевозки и реализации в Москве контрабандная партия икры рыб осетровых пород, общим весом более 642 кг.
Это всего малая часть той большой кропотливой работы, которую проводят сыщики подразделений Северо-Кавказского УВД на транспорте в этом неспокойном регионе.
Остановимся еще на одной весьма важной требующей серьезного и взвешенного подхода проблеме - охране биоресурсов страны при их транспортировки железнодорожным транспортом. В зоне оперативного обслуживания Северо-Кавказским УВД на транспорте находится четыре речных порта: а Ростове, Волгодонске, Усть-Донецке, Калаче и частично один морской - Махачкалинский, состоящий из торгового терминала, сухогрузной, а также нефтеналивной гавани, где осуществляется перевалка нефти, нефтепродуктов, минерально-строительных и генеральных грузов. Грузооборот Махачкалинского морского порта составляет 20,2 тыс. т в год и 7 тыс. т морепродуктов. За этими цифрами кроется серьезная работа не только правоохранительных органов, но и других структур, обеспечивающих бесперебойную работу этого стратегически важного транспортного узла.
Говоря о недопущении незаконного использования биологических ресурсов Азово-Донского бассейна и Каспийского моря, антитеррористической устойчивости связанных с ними транспортных объектов, стоит отметить, что нормальное с правовой точки зрения функционирование этих узлов в современных условиях возможно лишь при четком налаженном взаимодействии с администрациями и МВД-УВД регионов, подразделениями пограничной, налоговой, таможенной служб и ФСБ. Подразделения Северо-Кавказского УВД на транспорте наладили четкие взаимоотношения с заинтересованными этой проблемой структурами. Разработаны целые комплексы совместных мероприятий по пресечению деятельности преступных групп и сообществ, пытающихся незаконным образом осуществлять контрабандную добычу, переработку и сбыт биоресурсов. Соответствующие планы предусматривают мероприятия по усилению пропускного и контрольно-досмотрового режимов на территории портов, железнодорожных объектов; совместное патрулирование и охрану наиболее важных транспортных узлов; ежедневное обследование производственных, административных, складских помещений, причалов и нефтепроводов, объектов для охраны и эксплуатации взрывоопасных, легковоспламеняющихся предметов и веществ; досмотр автотранспорта и граждан при въезде и выезде, систематическое обследование судов, а также профилактическую работу с членами экипажа.
При возникновении чрезвычайных ситуаций для выявления лиц, занимающихся незаконным ловом, погрузкой и выгрузкой, а также транспортировкой водных биоресурсов, предусмотрено усиление природоохранных органов личным составом патрульно-постовой службы и ОМОНа Северо-Кавказского УВД на транспорте. Кроме того, усиливаются посты ВОХР по охране особо важных объектов и КПП на въездах и выездах в режимную зону.
Актуальной проблемой остается выявление новых видов преступлений. Как правило, в рамках железнодорожных перевозок это касается раскрытия мошеннических действий, связанных с неоплатой перевозочных железнодорожных тарифов, хищением денежных средств с расчетных карточек, хищением подвижных единиц (вагонов, платформ) подвижного состава.
В течение двух с половиной лет над разоблачением должностных махинаций Минераловодского отделения Северо-Кавказской железной дороги трудилась бригада высококвалифицированных профессионалов. В процесса расследования было установлено, что в хищения, совершенных с октября 2000 по сентябрь 2001 г., виновны сами железнодорожники, которые, используя свое служебное положение в корыстных целях, попросту воровали подвижной состав.
Механизм зарабатывания «черной налички» за счет Министерства путей сообщений ими было проработано довольно четко. У каждого члена преступной группы своя роль и свой круг обязанностей. Например, дежурный по Минераловодскому отделению дороги, 45-летний местный житель Б., заступив на смену, с помощью подложных документов отдавал распоряжение о поиске и отправке к пункту приема металлолома необходимого количества цистерн либо платформ, т. е., то, что в данный момент, как говорится, имелось под рукой и содержало наибольшее количество черных металлов.
Вагонный мастер этого же «предприятия», житель Минеральных Вод, 33-летний гр. М. Продавал похищенный подвижной состав на подъездные пути и обеспечивал современное прибытие его в пункт назначения. Осмотрщик-ремонтник, 29-летний вагонного депо гр. А., кроме подачи и сопровождения украденных вагонов, обеспечивал недопущение прохождения информации о движении похищенных объектов через компьютерную сеть Минираловодского отделения Северо-Кавказской железной дороги. Составитель поездов, 34-летний местный житель И. Обеспечивал беспрепятственное прохождение похищенного через промежуточные пункт; в его обязанности также входило заключение соглашений о приеме цистерн и платформ для последующей их разрезки на металлолом, получение и распределение вырученных денежных средств. Машинист Ч. Непосредственно перегонял похищенный подвижной состав в конечный пункт назначения. Маневровый диспетчер по станции Беслан гр. Ч. Принимал похищенный подвижной состав, подыскивая для него заранее покупателей, а также договаривался с различными Акционерными обществами о превращении вполне пригодных к использованию железнодорожных вагонов в груды металлолома.
В поле деятельности преступной группировки периодически попадали такие уважающие себя фирмы, как «Исток», «Втормет», «Максимум», «Сельхозтехника» и другие.
Может быть, это преступное сообщество так и работало бы и сегодня, если бы не сотрудники Северо-Кавказской транспортной милиции. Благодаря кропотливой работе оперативников и следователей была отлажена вся цепочка, по которой преступники похищали и реализовывали подвижной состав. Сумма нанесенного Министерству путей сообщений материального ущерба составила более 13 млн. рублей. Сегодня, организаторы этой преступной группы осуждены.
Спектр оперативно-служебной деятельности содержит и другие не менее важные вопросы. Более пристального внимания требует проблема укрепления дисциплины и уважения к закону среди личного состава. Для ее решения и производятся структурные, функциональные изменения в системе МВД России. Касаются они «святая святых» - критериев оценки деятельности милиции. Не секрет, что они не совершенны, остаются лазейки для различного рода манипуляций. Сейчас важным показателем работы милиции является мнение населения о милиции, о ее успехах или недостатках.
Таким образом, в последние годы сотрудники ОВД постоянно привлекаются к выполнению сложных оперативно-служебных задач в «горячих точках» и, прежде всего в Северо-Кавказском регион и Чеченской республике, обеспечивая поддержание конституционного порядка, пресечение преступных действий бандформирований и организованной преступности. В этот период они зачастую несут службу в усиленном режиме, в специальном снаряжении, включая спецсредства и различные виды оружия, находясь в постоянной готовности к изменению обстановки. Правовое положение сотрудников ОВД в период вооруженного конфликта немеждународного характера, определяется нормами международного гуманитарного права. Также как и лица, участвующие в вооруженном конфликте международного характера они имеют право на уважение своей личности, своей чести и убеждений, к ним должны применяться нормы международного права по аналогии.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
комбатант вооруженный конфликт внутренний
Комбатанты в международном праве лица, входящие в состав вооруженных сил и ведущие во время войны боевые действия против неприятеля.
Только за комбатантами признается право применять военную силу. К ним самим допустимо применение в ходе боевых действий высшей меры насилия, т. е. физического уничтожения. Комбатанты, оказавшиеся во власти противника, вправе требовать обращения с ними как с военнопленными.
За партизанами признается статус комбатанта, если они имеют во главе лицо, ответственное за своих подчиненных, имеют отличительный знак, открыто носят оружие, соблюдают в ходе боевых действий законы и обычаи войны.
К некомбатантам относятся лица из состава Вооруженных Сил, которые не принимают непосредственного участия в боевых действиях, в том числе медицинский персонал и духовенство.
В ходе подготовки или проведения военных операций комбатанты обязаны отличать себя от гражданского населения (носить открыто оружие, соответствующую форму, знаки отличия и т. п.) с тем, чтобы содействовать защите гражданского населения от последствий военных действий.
Под жертвами войны понимаются лица, которые не принимают непосредственного участия в военных действиях или прекратили такое участие с определенного момента (раненые и больные в действующих армиях и лица, потерпевшие кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море; военнопленные; гражданское население, в том числе оккупированных территорий).
Наиболее уязвимыми категориями являются военнопленные и гражданское население.
С военнопленными надлежит обращаться гуманно, без какой-либо дискриминации по расовым, этническим, религиозным, национальным, политическим, социальным или иным признакам. Военнопленные имеют право на уважение их личности и чести, к ним нельзя применять меры насилия, запугивания или оскорбления.
В отношении лиц, нарушающих права военнопленных, предусматриваются уголовным законодательством многих государств строгие санкции.
Исключительно важным элементом международного гуманитарного права являются положения, касающиеся защиты гражданского населения. Статья 51 Дополнительного протокола I содержит норму, согласно которой «гражданское население как таковое, а также отдельные гражданские лица не должны являться объектами нападений».
Специальной проблемой в международном гуманитарном праве является защита детей в период вооруженных конфликтов.
Четыре Женевские конвенции 1949 г. и Дополнительные протоколы к ним 1977 г. обеспечивают особую защиту детей во время вооруженного конфликта. В частности, можно сказать, что дети пользуются двойной защитой в соответствия с международным гуманитарным правом: общей защитой как все мирные жители и лица, прекратившие принимать участие в боевых действиях, и особой защитой, которой они пользуются, являясь детьми.
Различия между гражданскими лицами и комбатантами состоят в следующем.
Гражданское лицо не участвует в боевых действиях, не имеет права браться за оружие, в противном случае оно может быть подвергнуто преследованиям. Запрещено подвергать его нападению, ему гарантировано уважение и гуманное обращение.
Комбатант участвует в боевых действиях, имеет право убивать, не может быть подвергнут преследованиям за участие в боевых действиях и за применение силы в рамках положений международного гуманитарного права, разрешается подвергать его нападению, он является военной целью, а будучи захвачен в плен, пользуется статусом военнопленного.
Вооруженные Силы Российской Федерации, другие войска, воинские формирования и органы выполняют задачи в области обороны. В целях обеспечения национальной безопасности и территориальной целостности России в случае возникновения международного вооруженного конфликта подразделения ОВД могут быть включены в соответствии с международно-правовыми актами в состав Вооруженных Сил России, и на их сотрудников как комбатантов будут распространяться принципы и нормы международного гуманитарного права.
В период вооруженных конфликтов правоохранительные органы должны функционировать как можно дольше. В этот период важно бороться не только с различными преступлениями, связанными с военными действиями, но и поддерживать общественный порядок. Таким образом, сотрудники ОВД России должны владеть знаниями международного гуманитарного права и навыками их применения.
Также довольно сложный вопрос стоит перед сотрудниками ОВД о защите прав личности во время вооруженного конфликта. Это не секрет, что права личности сильно ущемляются во время ведения военных действий. И это благодаря не внутригосударственному законодательству, которое справедливо ограничивает права личности в период военных действий и чрезвычайного положения, учитывая сложность и нестандартность складывающейся ситуации. Права граждан зачастую нарушаются рядовыми солдатами, которые сами находятся в экстремальных условиях, и зачастую просто не знают определенных норм международного права регламентирующих отношения в возникшей ситуации. Эти вопросы должны решаться в действующих армиях, других войсках и воинских формированиях при подготовке личного состава. Должны проводиться соответствующие занятия по доведению норм международного гуманитарного права до сведения солдат и офицеров, которые помогут не только понять свои права, но и осознать обязанности во время ведения боевых действий.
Учитывая сказанное, можно сделать вывод, что данный вопрос требует серьезных доработок, которые должны проводиться на основе межгосударственных соглашений и закрепления их в соответствующих международных актах.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
Нормативные правовые акты
1.I Женевская конвенция «Об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях» от 12 августа 1949 г. // Международные нормативные акты. М., 1993.
2.II Женевская конвенция «Об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море» от 12 августа 1949 г. // Международные нормативные акты. М., 1993.
.III Женевская конвенция «Об обращении с военнопленными» от 12 августа 1949 г. // Международные нормативные акты. М., 1993.
.IV Женевская конвенция «О защите гражданского населения во время войны» от 12 августа 1949 г. // Международные нормативные акты. М., 1993.
.Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям от 08 июня 1977 г. // Международные нормативные акты. М., 1993.
.Дополнительный протокол II к Женевским конвенциям от 08 июня 1977 г. // Международные нормативные акты. М., 1993.
.Дополнительный протокол III к Женевским конвенциям от 08 декабря 2005 г. // Международные нормативные акты. М., 1993.
.Гаагская конвенция 1907 г. «О законах и обычаях сухопутной войны» // Международные нормативные акты. М., 1993.
.Гаагская конвенция от 14 мая 1954 г. «О защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта». // Международные нормативные акты. М., 1993.
.Протокол I (1954 г.) к Гаагской конвенции от 14 мая 1954 г. // Международные нормативные акты. М., 1993.
.Протокол II (1999 г.) к Гаагской конвенции от 14 мая 1954 г. // Международные нормативные акты. М., 1993.
.Римский статус Международного уголовного суда 1998 г. // Международные нормативные акты. М., 1999.
.Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами Российской Федерации о поправках к Конституции Российской Федерации от 30 дек. 2008 г. № 6-ФКЗ и от 30 дек. 2008 г. № 7-ФКЗ) // Собрание законодательства РФ.2009. № 4.
.Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ : принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 24 мая 1996 г. : одобр. Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 5 июня 1996 г. (ред. от 6 мая 2010 г.) // Собрание законодательства РФ.1996. № 25.
.О противодействии терроризму: федер. закон Рос. Федерации от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ: принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 26 февр. 2006 г.: одобр. Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 1 июня 2006 г.(с изм. и доп. от 1 янв. 2010 г.) // Рос. Газ. 2006. 10 марта.
.О распространении действия Закона Российской Федерации «О дополнительных гарантиях и компенсациях военнослужащим, проходящим военную службу на территориях государств Закавказья, Прибалтики и Республики Таджикистан, а также выполняющим задачи в условиях чрезвычайного положения и при вооруженных конфликтах» на военнослужащих, а также на лиц рядового и начальствующего состава, курсантов и слушателей учебных заведений Министерства внутренних дел Российской Федерации, выполняющих и выполнявших задачи в условиях вооруженного конфликта в Чеченской республике: фед. закон Рос. Федерации от 16 мая 1995 г. № 75-ФЗ: принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 12 апр. 1995 г. // Рос. газ. 1995. 20 июня.
.Об обороне: федер. закон Рос. Федерации от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ: принят Гос. Думой Федер. Собр. Рос. Федерации 24 апр. 1996 г.: одобр. Советом Федерации Федер. Собр. Рос. Федерации 15 мая 1996 г. (ред. от 5 мая 2010 г. с изм. от 8 мая 2010 г.) // Рос. Газ. 1996. 6 июня.
.О милиции: закон Рос. Федерации от 18 апреля 1991 г. № 1026.(ред. от 29 дек. 2009 г. с изм. от 8 мая 2010 г.) // Газ. Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1991. 18. апр.
.О Федеральной целевой программе восстановления экономики и социальной сферы Чеченской Республики в 2001 году: постановление Правительства Рос. Федерации № 96 от 09 февр. 2001 г. (с изм. и доп. внесенным постановлением от 23 окт. 2001 г.) // Рос. газ. 2001. 20.февр.
.О распространении действия абзаца четвертого пункта 1 постановления Правительства Российской Федерации от 25 августа 1999 г. № 936 на детей военнослужащих, сотрудников органов внутренних дел, учреждений и органов уголовно-исполнительной системы, погибших (пропавших без вести) в 1994 - 1997 годах при выполнении задач в условиях вооруженного конфликта немеждународного характера в Чеченской Республике: постановление Правительства Рос. Федерации № 712 от 11 окт. 2001 г. // Рос. Газ. 2001. 17 окт.
1.Алешин В.В. Международное гуманитарное право: понятие, содержание, основные институты. М., 1999.
2.Арцибасов И.Н. Егоров С.А. Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия. М., 1989.
3.Батырь В.А. Международное гуманитарное право. М., 2006.
.Борщев А.Д. Опыт локальных воин (вооруженных конфликтов) второй половины ХХ века и его влияние на строительство Вооруженных Сил и развитие военного искусства. М., 2002.
.Гайдов В.Б. Органы внутренних дел в вопросах и ответах. М., 2009.
.Григорьев А.Г. Международное право в период вооруженных конфликтов. М., 1992.
.Давид Э. Принципы права вооруженных конфликтов. М., 2000.
.Дмитриев Ю.А. Правоохранительные органы Российской Федерации. М., 2009.
.Казаков В.Г. История органов внутренних дел России: Курс лекций. М., 2001.
.Капустин А.Я. Международное гуманитарное право. М., 2009.
.Ковалев А.А., Черниченко С.В. Международное право. М., 2006.
.Котляров И.И. Международное гуманитарное право. М., 2006.
.Кузнецов В.И., Тузмахамедов Б.Р. Международное право. М., 2007.
.Лабунец Б.Г. Деятельность органов внутренних дел по пресечению терроризма в условиях немеждународных вооруженных конфликтов. СПб., 2003.
.Мелков Г.М. Международное право в период вооруженных конфликтов. М., 1988.
.Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. Особенная часть. Т. 2. М., 2004.
.Оппенгейм Л. Международное право. Т. 2. М., 1949.
.Полторак А.И., Савинский Л.И. Вооруженные конфликты и международное право. Основные проблемы. М., 1979.
.Ровер К. де. Служить и защищать. Права человека и гуманитарное право для сил безопасности правопорядка. М., 2006.
.Тарасенко В.В. Юридический справочник военнослужащих - участников вооруженного конфликта и контртеррористических операций на территории Чеченской республики. М., 2003.
.Тиунов О.И. Международное гуманитарное право. М., 2000.
.Тузмухамедов Б.Р. Контртеррористическая операция на Северном Кавказе и международное гуманитарное право: подходы к проблеме. СПб., 2000.
.Тузмухамедов Б.Р. Хронологические пределы состояния «вооруженного конфликта» на Северном Кавказе. СПб., 2006.
.Фердросс А. Международное право. М., 1959.
.Алешин В.В. Правовое положение лиц, участвующих в вооруженном конфликте // Черные дыры в Российском законодательстве. 2008. № 2.
.Алешин В.В. Правовое положение лиц, участвующих в вооруженном конфликте // Черные дыры в Российском законодательстве. 2008. № 3.
.Аль-Аражи Мохамед Хайтейм Ахмед. Проблема защиты прав отдельных категорий лиц в период международных вооруженных конфликтов // Право и политика. 2008. № 10.
.Анисимов А.Ф. О месте института защиты прав человека в профессиональной культуре сотрудника внутренних дел // Философия права. 2009. № 3.
.Блищенко И.П. Афганистан: проблема освобождения советских военнопленных и международное право // Советское государство и право. 1983. № 1.
.Волох Е. Некоторые аспекты правового статуса военнопленных в международных конфликтах // Зарубежное военное обозрение. 2005.№ 4.
.Добромысова О., Рощупкин В. Спецоперации без секретов // Юридический мир. 2003. № 7.
.Жуков А.И. «Горячая точка» России // Закон и право. 2003. №7.
.Никонов Катажина. Правовые аспекты защиты детей в вооруженных конфликтах // Московский журнал международного права. 2007. № 4.
.Котляров И.И. Ходжабегова К.Л. Деятельность внутренних войск МВД, органов внутренних дел России и международное гуманитарное право // Московский журнал международного права. 2008. № 3.
.Чеботаров А. Награда - спасенные жизни // Воин России. 2008. № 7.
.Газета «Коммерсант». 2003. 15. янв.
.Газета «Коммерсант». 2003. 11. февр.
.Российская газета. 1995. 11 авг.
.МККК. Основные положения Женевских конвенций и Дополнительных протоколов а ним. М., 1994.
.ООН. Генеральная Ассамблея. ХХV сессия. А/8052.