Лексико-грамматические трансформации в художественном тексте

Лексико-грамматические трансформации в художественном тексте

ВВЕДЕНИЕ

Художественный стиль (стиль художественной литературы) - это функциональный стиль, который обслуживает этическую сферу общения. Художественный стиль отличается от других функциональных стилей тем, что в нём используются языковые средства всех других стилей, однако эти средства (что очень важно) выступают здесь в изменённой функции - в эстетической. Кроме того, в художественной речи могут использоваться не только строго литературные, но и внелитературные средства языка - просторечные, жаргонные, диалектные и т. д., которые также используются не в первичной функции, а подчиняются эстетическому заданию.

Перевести - значит выразить верно и полно средствами одного языка то, что уже выражено ранее средствами другого языка. Преобразования, с помощью которых осуществляется переход от единиц оригинала к единицам перевода, называются переводческими трансформациями. Особое значение переводческие трансформации имеют в художественном переводе. Так, данная работа посвящена изучению переводческих трансформаций: их комплексного характера, классификаций, причин и случаев использования. В переводоведении существует уже немало научных трудов, посвященных этой проблеме, в частности, большое внимание вопросу переводческих трансформаций уделяется в работах В. Н Комиссарова, Т. А. Казаковой, Л. К. Латышева, А. В. Федорова, А. Попович, И. С. Алексеевой, и др. Следует отметить, что всё ещё отсутствует единое мнение относительно самой сущности трансформации, под понятие которой нередко подводятся самые различные явления.

Таким образом, объектом исследования нашей работы являются переводческие трансформации, предметом - их использование при переводе художественных текстов.

Цель данной работы - исследование природы переводческих трансформаций и их использования как основного средства достижения эквивалентности при переводе художественного текста.

Для реализации поставленной цели решаются следующие задачи:

рассмотреть понятие художественного текста, определить существенные его признаки, используемые средства выразительности и языковые отличия;

отметить основные принципы перевода художественных текстов: проблемы передачи временной дистанции, индивидуального стиля автора и характерных черт определенной литературной эпохи;

рассмотреть различные существующие классификации переводческих трансформаций, в частности, предложенные В. Н. Комиссаровым, Л. К. Латышевым, Т. А. Казаковой;

выделить общее, частное рассмотренных ранее классификаций;

рассмотреть наиболее частотные примеры использования трансформаций при переводе отдельных художественных текстов.

Актуальность данной темы обусловлена относительной неизученностью некоторых аспектов рассматриваемой проблемы, а также некоторой неопределенностью относительно выделения отдельных видов переводческих трансформации.

При освещении и изучении данной проблемы использовались описательный, сравнительно-сопоставительный методы, а также метод компонентного анализа.

Теоретическая и практическая ценность работы состоит в том, что автором делается попытка упорядочить и сравнить несколько существующих классификаций переводческих трансформаций, а также рассматривается использование комплексных лексико-грамматических трансформаций при переводе художественного текста. Результаты работы могут быть использованы для обучения различным переводческим дисциплинам.

ГЛАВА 1. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ТЕКСТ: ЯЗЫКОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ И ПРОБЛЕМЫ ПЕРЕВОДА

.1 Художественный стиль как синтез всех функциональных стилей речи

Художественный стиль как функциональный стиль находит применение в художественной литературе, которая выполняет образно-познавательную и идейно-эстетическую функции. Чтобы понять особенности художественного способа познания действительности, мышления, определяющего специфику художественной речи, надо сравнить его с научным способом познания, определяющим характерные черты научной речи.

Художественной литературе, как и другим видам искусства, присуще конкретно-образное представление жизни в отличие от абстрагированного, логико-понятийного, объективного отражения действительности в научной речи. Для художественного произведения характерны восприятие посредством чувств и перевоссоздание действительности, автор стремится передать, прежде всего, свой личный опыт, свое понимание и осмысление того или иного явления.

Для художественного стиля речи характерно внимание к частному и случайному, за которым прослеживается типичное и общее. Стоит только вспомнить классический пример - «Мертвые души» Н. В. Гоголя, где каждый из показанных помещиков олицетворял некие конкретные человеческие качества, выражал некоторый тип, а все вместе они являлись «лицом» современной автору России.

Мир художественной литературы - это «перевоссозданный» мир, где изображаемая действительность представляет собой, в определенной степени, авторский вымысел, а значит, в художественном стиле речи главнейшую роль играет субъективный момент. Вся окружающая действительность представлена через видение автора.

Но в художественном тексте мы видим не только мир писателя, но и писателя в художественном мире: его предпочтения, осуждения, восхищение, неприятие и т. п. С этим связаны эмоциональность и экспрессивность, метафоричность, содержательная многоплановость художественного стиля речи.

Лексический состав и функционирование слов в художественном стиле речи имеют свои особенности. В число слов, составляющих основу и создающих образность этого стиля, входят, прежде всего, как определяет Д. Э. Розенталь, «…образные средства русского литературного языка или, как принято определять с точки зрения литературоведения - тропы, а также слова, реализующие в контексте свое значение» [25].

Это слова широкой сферы употребления. Узкоспециальные слова используются в незначительной степени, только для создания художественной достоверности при описании определенных сторон жизни.

В художественном стиле речи очень широко используется речевая многозначность слова, что открывает в нем дополнительные смыслы и смысловые оттенки, а также синонимия на всех языковых уровнях, благодаря чему появляется возможность подчеркнуть тончайшие оттенки значений.

Это объясняется тем, что автор стремится к использованию всех богатств языка, к созданию своего неповторимого языка и стиля, к яркому, выразительному, образному тексту. Автор использует не только лексику кодифицированного литературного языка, но и разнообразные изобразительные средства - слова и выражения из разговорной речи и просторечья.

Как замечает И. Б. Голуб, «на первый план в художественном тексте выходят эмоциональность и экспрессивность изображения. Многие слова, которые в научной речи выступают как четко определенные абстрактные понятия, в газетно-публицистической речи - как социально обобщенные понятия, в художественной речи - как конкретно-чувственные представления [9].

Таким образом, стили функционально дополняют друг друга. Для художественной речи, особенно поэтической, характерна инверсия, т. е. изменение обычного порядка слов в предложении с целью усилить смысловую значимость какого-либо слова или придать всей фразе особую стилистическую окраску. Примером инверсии может служить известная строка из стихотворения А. Ахматовой «Все мне видится Павловск холмистый…». Варианты авторского порядка слов разнообразны, подчинены общему замыслу.

В художественной речи возможны и отклонения от структурных норм, обусловленные художественной актуализацией, т. е. выделением автором какой-то мысли, идеи, черты, важной для смысла произведения. Они могут выражаться в нарушении фонетических, лексических, морфологических и других норм.

По разнообразию, богатству и выразительным возможностям языковых средств художественный стиль стоит выше других стилей, является наиболее полным выражением литературного языка.

Как средство общения, художественная речь имеет свой язык - систему образных форм, выражаемую языковыми и экстралингвистическими средствами. Художественная речь наряду с нехудожественной выполняет номинативно-изобразительную функцию.

С точки зрения переводоведения, художественный стиль «представляет собой синтез всех имеющихся жанров переводных текстов, что, соответственно, осложняет перевод текстов художественного стиля, однако, вместе с этим, дает переводчику шанс для раскрытия своего творческого потенциала» [13].

Переводчик художественного произведения - он еще и творец, «соавтор» оригинального произведения. Об основных особенностях и трудностях перевода художественных текстов речь пойдет ниже.

.2 Языковые особенности художественного стиля речи

В общих чертах, к основным языковым особенностям художественного стиля речи можно отнести следующие:

. Неоднородность лексического состава: сочетание книжной лексики с разговорной, просторечной, диалектной и т.п.

Обратимся к примерам.

«Вызрел ковыль. Степь на многие версты оделась колышущимся серебром. Ветер упруго принимал его, наплывая, шершавил, бугрил, гнал то к югу, то к западу сизо-опаловые волны. Там, где пробегала текучая воздушная струя, ковыль молитвенно клонился, и на седой его хребтине долго лежала чернеющая тропа».

«Отцвели разномастные травы. На гребнях никла безрадостная выгоревшая полынь. Ночи истлевали быстро. По ночам на обугленно-черном небе, несчетные, сияли звезды; месяц - казачье солнышко, темнея ущербленной боковиной, светил скупо, бело; просторный Млечный Шлях сплетался с иными звездными путями. Терпкий воздух был густ, ветер сух, полынен; земля, напитанная все той же горечью всесильной полыни, тосковала о прохладе».

(М. А. Шолохов)

. Использование всех пластов русской лексики в целях реализации эстетической функции.

«Дарья на минуту замешкалась и отказала:

Нет, нет, я одна. Туды я одна.

Куда «туды» - она и близко не знала и, выйдя за ворота, направилась к Ангаре».

(В. Распутин)

. Активность многозначных слов всех стилевых разновидностей речи.

«Бурлит река вся в кружеве белой пены.

На бархате лугов алеют маки.

На рассвете родился мороз».

(М. Пришвин).

. Комбинаторные приращения смысла.

Слова в художественном контексте получают новое семантическое и эмоциональное содержание, что воплощает образную мысль автора.

«Я мечтою ловил уходящие тени,

Уходящие тени погасавшего дня.

Я на башню всходил. И дрожали ступени.

И дрожали ступени под ногой к меня».

(К. Бальмонт)

. Большая предпочтительность использования конкретной лексики и меньшая - абстрактной.

«Сергей толкнул тяжелую дверь. Под его ногой едва слышно всхлипнула ступенька крыльца. Еще два шага - и он уже в саду».

«Прохладный вечерний воздух был напоен дурманящим ароматом цветущей акации. Где-то в ветвях переливчато и тонко выводил свои трели соловей».

(М. А. Шолохов)

. Минимум родовых понятий.

«Еще один существенный для прозаика совет. Побольше конкретности. Образность тем выразительнее, чем точнее, конкретнее назван предмет».

«У Вас: «Лошади жуют зерно. Крестьяне готовят «утреннюю пищу», «шумели птицы»… В поэтической прозе художника, требующей зримой ясности, не должно быть родовых понятий, если это не диктуется самой смысловой задачей содержания… Овес лучше зерна. Грачи более уместны, чем птицы».

(Константин Федин)

. Широкое употребление народнопоэтических слов, эмоциональной и экспрессивной лексики, синонимов, антонимов.

«Шиповник, наверное, с весны еще пробрался по стволу к молодой осинке, и вот теперь, когда время пришло справлять осинке свои именины, вся она вспыхнула красными благоуханными дикими розами».

(М. Пришвин).

«В Эртелевом переулке помещалось «Новое время». Я сказал «помещалось». Это не то слово. Царило, властвовало».

(Г. Иванов)

. Глагольное ведение речи.

«Григорий спустился к Дону, осторожно перелез через плетень астаховского база, подошел к прикрытому ставнями окну. Он слышал только частые удары сердца…Тихо постучал в переплет рамы… Аксинья молча подошла к окну, всмотрелась. Он увидел, как она прижала к груди руки и услышал сорвавшийся с губ ее невнятный стон. Григорий знаком показал, чтобы она открыла окно, снял винтовку. Аксинья распахнула створки. Он стал на завалинку, голые руки Аксиньи схватили его шею. Они так дрожали и бились на его плечах, эти родные руки, что дрожь их передалась и Григорию».

(М.А. Шолохов «Тихий Дон»)

Доминантами художественного стиля являются образность и эстетическая значимость каждого его элемента (вплоть до звуков). Отсюда стремление к свежести образа, неизбитым выражениям, большое количество тропов, особая художественная (соответствующая действительности) точность, использование специальных, характерных только для этого стиля выразительных средств речи - ритма, рифмы, даже в прозе особой гармонической организации речи.

Художественный стиль речи отличается образностью, широким использованием изобразительно-выразительных средств языка. В нем кроме типичных для него языковых средств используются средства и всех других стилей, в особенности разговорного. В языке художественно литературы могут употребляется просторечия и диалектизмы, слова высокого, поэтического стиля, жаргонные, грубые слова, профессионально деловые обороты речи, публицистика. Средства в художественном стиле речи подчиняются основной его функции - эстетической.

Как замечает И. С. Алексеева, «если разговорный стиль речи выполняет по преимуществу функцию общения, (коммуникативную), научный и официально-деловой функцию сообщения (информативную), то художественный стиль речи предназначен для создания художественных, поэтических образов, эмоционально эстетического воздействия. Все языковые средства, включаемые в художественное произведения, меняют свою первичную функцию, подчиняются задачам данного художественного стиля» [1].

В литературе язык занимает особое положение, поскольку он является тем строительным материалом, той воспринимаемой на слух или зрение материей, без которой не может быть создано произведение.

Художник слова - поэт, писатель - находит, по выражению Л. Толстого «единственно нужное размещение единственно нужных слов», чтобы правильно, точно, образно выразить мысль, передать сюжет, характер, заставить читателя сопереживать героям произведения, войти в мир созданный автором [9].

Все это доступно лишь языку художественной литературы, поэтому он всегда считался вершиной литературного языка. Самое лучшее в языке, сильнейшие его возможности и редчайшая красота - в произведениях художественной литературы, и все это достигается художественными средствами языка. Средства художественной выразительности разнообразны и многочисленны. Прежде всего, это тропы.

Тропы - оборот речи, в котором слово или выражение употреблено в переносном значении в целях достижения большей художественной выразительности. В основе тропа лежит сопоставление двух понятий, которые представляются нашему сознанию близкими в каком либо отношении.

). Эпитет (греческое epitheton, латинское appositum) - определяющее слово, преимущественно тогда, когда оно прибавляет новые качества к значению определяемого слова (epitheton ornans - украшающий эпитет). Ср. у Пушкина: «румяная заря»; особое внимание теоретики уделяют эпитету с переносным значением (ср. у Пушкина: «дней моих суровых») и эпитету с противоположным значением - так наз. оксюморону (ср. Некрасова: «убогая роскошь»).

). Сравнение (латинское comparatio) - раскрытие значения слова путем сопоставления его с другим по какому-то общему признаку (tertium comparationis). Ср. у Пушкина: «быстрее птицы младость». Раскрытие же значения слова путем определения его логического содержания называется истолкованием и относится к фигурам.

). Перифраза (греческое periphrasis, латинское circumlocutio) - способ изложения, описывающий простой предмет посредством сложных оборотов. Ср. у Пушкина пародийную перифразу: «Юная питомица Талии и Мельпомены, щедро одаренная Аполлоном». Одним из видов перифразы является евфемизм - замена описательным оборотом слова, по каким-либо причинам признаваемого непристойным. Ср. у Гоголя: «обходиться с помощью платка».

В отличие от перечисленных здесь тропов, построенных на обогащении неизмененного основного значения слова, следующие тропы построены на сдвигах основного значения слова.

). Метафора (латинское translatio) - употребление слова в переносном значении. Классический пример, приводимый Цицероном - «ропот моря». Стечение многих метафор образует аллегорию и загадку.

). Синекдоха (латинское intellectio) - случай, когда целая вещь узнается по малой части или когда по целому узнается часть. Классический пример, приводимый Квинтилианом - «корма» вместо «корабль».

). Метонимия (латинское denominatio) - замена одного названия предмета другим, заимствуемым у родственных и близких предметов. Ср. у Ломоносова: «читать Вергилия».

). Антономасия (латинское pronominatio) - замена собственного имени другим, как бы извне заимствованным прозвищем. Классический пример, приводимый Квинтилианом - «разрушитель Карфагена» вместо «Сципион».

). Металепсис (латинское transumptio) - замена, представляющая как бы переход от одного тропа к другому. Ср. у Ломоносова - «десять жатв прошло...: здесь через жатву разумеется лето, через лето - целый год».

Таковы тропы, построенные на употреблении слова в переносном значении; теоретики отмечают еще возможность одновременного употребления слова в переносном и прямом смысле, возможность стечения противоречащих друг другу метафор. Наконец, выделяется ряд троп, в которых изменяется не основное значение слова, но тот или иной оттенок этого значения. Таковы:

). Гипербола - преувеличение, доведенное до «невозможности». Ср. у Ломоносова: «бег, скорейший ветра и молнии».

). Литотес - преуменьшение, выражающее посредством отрицательного оборота содержание положительного оборота («немало» в значении «много»).

). Ирония - выражение в словах противоположного их значению смысла. Ср. приводимую Ломоносовым характеристику Катилины у Цицерона: «Да! Человек он боязливой и прекроткой...».

К выразительным средствам языка относятся и стилистические фигуры речи или просто фигуры речи: анафора, антитеза, бессоюзие, градация, инверсия, многосоюзие, параллелизм, риторический вопрос, риторическое обращение, умолчание, эллипсис, эпифора. К средствам художественной выразительности так же относятся ритм (стихи и проза), рифма, интонация.

.3 Основные проблемы перевода художественного текста

Проблемам перевода художественного текста посвящено больше всего книг. Познакомившись с ними, можно сделать вывод: проблем при переводе художественной литературы возникает столько, и они так непредсказуемы и сложны, что лучше в них и не вникать, а «переводить «как бог на душу положит», очень при этом стараясь и проникаясь духом подлинника» [1].

Что ж, это неплохой путь. На интуитивном уровне можно случайно попасть в унисон и создать удачный перевод. А можно и не создать. И, скорее всего, неопытному переводчику удастся второй вариант.

О переводчике художественной литературы чаще, чем о переводчике нехудожественных текстов, говорят, что он «взялся не за свой текст». В этом суждении есть доля правды. Бывает, что при всем своем опыте и понимании текста у переводчика к автору, что называется, не лежит душа. И тогда, при всем умении передать сложные нюансы стилистики автора, переводчик не сольет их в прекрасную гармонию... «Но гораздо чаще встречаются «халтура» и невежество. Элементарное неумение обращаться с художественным текстом, нежелание вникнуть в азы подхода к нему, подкрепить вдохновение так называемым «холодным расчетом». Короче говоря, чаще встречается непрофессионализм» [1].

Наше описание переводческих проблем художественного текста не претендует на полноту, поскольку об этом можно говорить крайне долго, однако, оно ставит своей целью наметить азбуку приемов обращения переводчика с художественным текстом, определить базовую стратегию подхода к нему.

«Хочется, чтобы создалась ситуация, похожая на обучение вождению автомобиля: ты сдаешь экзамен на водительские права, но это не значит, что ты научился водить машину. Нет, ты только познакомился с необходимыми азами вождения, а настоящее умение придет потом, не скоро» [1].

Итак, проведем приблизительный анализ основных аспектов перевода художественного текста, остановившись на наиболее распространенных «трудных» моментах и местах, где переводчик чаще всего может споткнуться и потерпеть фиаско.

Для начала, следует разобраться, а для чего нам нужны художественные тексты? Может быть, это излишество? Извращение? Ведь никаким практическим задачам они не служат. Но мы читаем их, мы тянемся к ним, а некоторые люди и дня без них прожить не могут.

Более того, все остальные тексты живут недолго, у них короткий век: научная статья живет несколько десятилетий, инструкция - несколько лет, деловое письмо - несколько дней. Художественные тексты живут веками. И люди постоянно возвращаются к ним. Возвращаются к Шекспиру, написавшему свои трагедии и сонеты четыреста лет назад, возвращаются к Гомеру, создавшему «Илиаду» и «Одиссею» тридцать веков назад. Почему? А потому, что чтение текстов может быть удовольствием, изысканным наслаждением, доступным только человеку. И человек не устает себе это наслаждение доставлять.

Оказывается, художественная литература - это «тексты, специализированные на передаче эстетической информации» [1].

Средства ее оформления многообразны, и мы вернемся к ним позже. А теперь попытаемся определить, есть ли в этих текстах, и в каком виде, другие типы информации.

Во-первых, есть ли в них когнитивная информация, то есть объективные сведения об окружающем мире? В художественных текстах встречаются личные имена, но это имена вымышленные, как и многие даты; реальны обычно топонимы названия стран, городов, - но даже это далеко не обязательно, а в научно-фантастическом романе они, как правило, выдуманные. Правда, встречаются в художественном тексте документальные цитаты из других текстов, но их документальность иногда мнимая. Встречаются достоверные описания конкретных географических мест, но эту достоверность еще нужно проверить: не исключено, что автор что-то добавил от себя. Итак, когнитивная информация в художественном тексте существует на заднем плане, и она не вполне достоверна. Автор, несомненно, так или иначе, использует ее в своих художественных целях, иными словами - она подчинена эстетической информации.

В тех же целях используется и эмоциональная информация, вернее, средства ее оформления. Они получают в художественном тексте эстетические функции. Встречается, например, яркая разговорно-просторечная лексика, но вложена она в уста героя повести - вымышленного лица. Риторические вопросы обращены к читателю от имени автора-повествователя, то есть также включены в единую художественную систему произведения.

Теперь пора уточнить наши представления об источнике и реципиенте. Источником в данном случае, безусловно, является автор текста, причем не как представитель какой-либо группы людей или профессиональной среды, а автор лично, автор как индивидуум, и организует он свой текст, ориентируясь на свою авторскую индивидуальность, некоторыми ограничителями которой служат традиции литературного жанра (басня, сонет, драма требуют соблюдения определенного канона).

Но самое примечательное заключается в том, что автор пишет текст не только в расчете на читателя, но и для себя - ему необходим этот текст как средство самовыражения. А реципиентом, казалось бы, может быть любой человек. Да, в нашем жизненном обиходе мы все так считаем. И даже заботимся о том, чтобы «приобщить» к художественным произведениям всех и каждого. Но оказывается, что в художественном произведении, формально доступном всем, каждый читатель «вычитывает» свое, люди не сходятся во мнениях, они берут из этого текста разный набор информации!

Многослойность и разнообразие эстетической информации это позволяет. Что возьмет читатель из текста, зависит от самого читателя, от его читательской индивидуальности. Таким образом, в схеме источник-реципиент происходит передача информации от одной индивидуальности (автор) к другой индивидуальности (читатель).

Пора вернуться к средствам оформления эстетической информации. Нам не удастся перечислить и прокомментировать все. Тем более, что перечень их бесконечен - авторы неустанно изобретают все новые средства. Поэтому мы обратимся лишь к некоторым, частотным, и тут же постараемся оценить возможности их перевода, хорошо понимая, что при таком обилии языковых средств конфликт формы и содержания неизбежен - отсюда частое применение приема компенсации и неминуемый эффект нейтрализации некоторых значимых доминант перевода.

Заранее, не имея в виду конкретный текст, мы все средства оформления эстетической информации можем считать доминантами перевода, но в реальности часть из них будет представлена в переводе в ослабленном виде, либо ограниченным числом компонентов. Так, может уменьшиться количество компонентов лексического повтора или при передаче метафоры не удастся сохранить специфику образа.

Итак, средства оформления эстетической информации в художественном тексте выделяем следующие:

эпитеты - передаются с учетом их структурных и семантических особенностей (простые и сложные прилагательные; степень соблюдения нормативного семантического согласования с определяемым словом; наличие метафоры, метонимии, синестезии), с учетом степени индивидуализированности (устойчивый эпитет фольклора, традиционный эпитет-поэтизм, традиционный эпитет данного литературного направления, сугубо авторский), с учетом позиции по отношению к определяемому слову и ее функции;

сравнения - передаются с учетом структурных особенностей (нераспространенное, распространенное, развернутое), стилистической окраски входящей в него лексики (высокая, поэтическая, просторечная);

метафоры - передаются с учетом структурных характеристик (какой частью речи выражена, одно- или двухчастная, распространенная, метафорический контекст), с учетом семантических отношений между образным и предметным планом (конкретное - абстрактное, одушевленное - неодушевленное и т. п.), с учетом степени индивидуализированности;

авторские неологизмы - передаются по существующей в языке перевода словообразовательной модели, аналогичной той, которую использовал автор, с сохранением семантики компонентов слова и стилистической окраски;

повторы фонетические, морфемные, лексические, синтаксические, лейтмотивные - передаются по возможности с сохранением количества компонентов повтора и самого принципа повтора на данном языковом уровне;

игра слов, основанная на многозначности слова или оживлении его внутренней формы, - в редких случаях совпадения объема многозначности обыгрываемого слова в оригинале и переводе сохраняется и смысл, и принцип игры; в остальных случаях игра не передается, но может быть компенсирована обыгрыванием другого по значению слова, которое вводится в тот же текст;

ирония - для ее воспроизведения в переводе передается прежде всего сам принцип контрастного столкновения, сопоставления несопоставимого (нарушение семантической и грамматической сочетаемости, столкновение лексики с разной стилистической окраской, эффект неожиданности, построенный на сбоев синтаксической структуры и т. п.);

«говорящие» имена и топонимы - передаются с сохранением семантики «говорящего» имени и типичной для языка оригинала словообразовательной модели, экзотичной для языка перевода;

синтаксическая специфика текста оригинала - наличие контраста коротких и длинных предложений, ритм прозы, преобладание сочинительной связи, наличие/отсутствие причастных оборотов в стиле данного автора и т. п. - передается с помощью грамматических соответствий;

диалектизмы - которые, как правило, компенсируются просторечной лексикой; жаргонизмы, арготизмы, ругательства - передаются с помощью лексики языка перевода с той же стилистической окраской.

Так, И. С. Алексеева определяет, что «все переводческие решения при переводе художественного текста принимаются с учетом узкого контекста и широкого контекста всего произведения. Это касается выбора вариантных соответствий и трансформаций. Случаи внеконтекстуального перевода с помощью однозначных эквивалентов редки и касаются лексики основного словарного фонда (названия животных, растений и т.п.), а также реально существующих топонимов и названий фирм и организаций» [1].

Поскольку художественный текст, созданный в определенное время, живет затем долго, и хранит черты определенной эпохи, поскольку он всегда так или иначе связан с литературной средой и ее канонами, поскольку он несет на себе отпечаток творческой индивидуальности, - переводчику художественного текста приходится всегда сталкиваться с тремя основными проблемами:

передача временной дистанции текста;

передача черт литературного направления;

передача индивидуального стиля автора.

Рассмотрим подробнее данные проблемы.

Передача временной дистанции

Когда-то переводчики спорили о том, надо ли передавать архаичные черты текста, или читатель должен чувствовать себя современником автора, и язык произведения в переводе должен быть модернизирован. Сейчас споры, кажется, прекратились. Современная техника перевода модернизации текста не признает, основываясь на простой логике равенства впечатлений: восприятие произведения современным читателем подлинника должно быть аналогично восприятию произведения современным читателем перевода.

Ведь мы не берем на себя смелость модернизировать подлинник, чтобы читатель ощутил себя современником, скажем, Гомера? Значит, и перевод должен нести на себе отпечаток тех далеких времен. Однако, отпечаток не означает полного тождества. Речь не идет о филологически достоверной копии языка перевода на тот момент времени, когда был написан оригинал. Иначе текст перевода наполнится избыточной информацией о состоянии языка оригинала в то давнее время.

Современный перевод дает читателю информацию о том, что текст не современен, и с помощью особых приемов старается показать, насколько он древен. В создании временного колорита участвуют и содержание произведения, и его форма. Структуры содержания переводчик не касается, а вот форма целиком в его власти.

Свидетельством древности текста могут служить те доминанты перевода, которые мы уже называли. Специфика синтаксических структур, особенности тропов, характер повторов - все это имеет конкретную привязку к эпохе.

Но названные особенности передают время лишь опосредованно, ведь в первую очередь они связаны с особенностями литературных традиций того времени, с литературным направлением и жанровой принадлежностью. Напрямую же время отражено не в фигурах стиля, а в языковых исторических особенностях текста: лексических, морфологических и синтаксических архаизмах. Ими и пользуются переводчики, чтобы создать архаичную стилизацию. Стилизация - это не полное уподобление языка перевода языку прошедшей эпохи, а лишь маркировка текста с помощью архаизмов.

Первое обязательное условие создания временной дистанции - отсутствие в лексике перевода модернизмов - слов, которые не могли употребляться в то время, когда создавался подлинник. Далее «густота» архаизации зависит от времени создания подлинника. Для стилизации языка ХГХ века достаточно при переводе всякий раз стараться избирать наиболее устаревшее из возможных вариантных соответствий: «миновал», а не «прошел»; «превосходный», а не «отличный»; «неведение», а не «незнание». К устаревшим явлениям в области синтаксиса, типичным для ХIХ века, относятся в первую очередь инверсии, представляющие собой незначительные отклонения от современного узуса («Так изволь его в Питер отправить через три дня» - современный вариант был бы: «Так изволь отправить его в Питер через три дня», или: «Все сидели уже за столом» по сравнению с современным «Все уже сидели за столом»).

Колорит XVIII века может быть передан теми архаизмами, которые в ХIХ веке уже мало употреблялись в прозе, но вошли в число поэтизмов: «сия», «далече», «длань», «оный». Синтаксические инверсии более заметны: это постпозиция прилагательного («поучения отеческие», «языка греческого»), конечная позиция модального слова в предложении («Посему легко рассудить можно») и др. Проблема увеличения дистанции может быть решена путем увеличения числа архаизмов в тексте.

Передача черт литературного направления

Для прошлых времен характерна принадлежность автора к определенному литературному направлению: сентиментализму, романтизму, натурализму, реализму, импрессионизму, экспрессионизму и т. п. И хотя в проявлении этих черт наблюдаются авторские, индивидуальные особенности, все же, специфика литературного направления заметна отчетливо. Связана она с идеологией литературного направления, особенностями художественного восприятия, которое в те или иные периоды развития литературы свойственно целой группе авторов.

Так, для периода романтизма характерно широкое использование персонифицирующих метафор, цветовая символика, синестезия, ритм прозы, звукопись в прозе, смешение средств высокого стиля с архаичным просторечием фольклора, игра слов, особый устойчивый фонд лексики - «романтический словарь». Для выявления этих особенностей переводчику необходимо подробно ознакомиться с данным литературным направлением по научным источникам, почитать произведения других авторов - представителей того же литературного направления.

Доминанты перевода, отражающие специфику литературного направления, воспроизводятся вариантными соответствиями, с использованием языковых ресурсов, которые имеются в соответствующей художественной литературе на языке перевода.

При переводе художественного текста эта задача - самая сложная. Ведь индивидуальность автора проявляется и в том, как автор интерпретирует типичные черты литературного направления, какие средства для этого выбирает; и в том, в какой мере он придерживается литературной нормы языка; и в том, какие сугубо авторские черты характерны для его творчества. Расцвет авторской индивидуальности по отношению к художественному тексту произошел в XX веке, когда ее яркая специфика заслонила собой принадлежность к определенной литературной группировке.

Для выявления этой индивидуальной специфики необходим полный стилистический анализ подлинника, включающий не только определение значимых черт стиля, но и характеристику их частотности.

Тогда станет ясно, что, например, в прозе автора А, преобладают распространенные предложения с сочинительной связью между компонентами, их частотность достигает 90 процентов, следовательно, при переводе замена сочинительной связи подчинительной исказит авторский стиль. А автор Б. широко использует контраст канцелярских оборотов речи и высокого стиля, создавая комический эффект. Тогда любая нейтрализация высокой лексики, замена ее при переводе на нейтральную уничтожит прием иронического контраста. Таким образом, предварительный анализ поможет избежать неверных решений.

О роли так называемых параллельных текстов в обучении письменному переводу мы уже говорили. Знакомство с текстами инструкций на языке перевода поможет осилить перевод инструкции с иностранного языка - это касается любого нехудожественного текста. Существует даже очень старинная методика обучения иностранному языку через параллельные тексты - правда, переводные (кладешь текст на французском языке рядом с его готовым переводом и познаешь язык).

В художественной литературе параллельных текстов не существует - ведь каждое произведение уникально и по содержанию, и по форме. Зато может отыскаться аналог - конкретное произведение или авторский стиль, имеющий черты сходства с тем произведением и тем авторским стилем, который предстоит одолеть переводчику.

Это тот случай, когда крайне сложный алгоритм языковых средств одного автора аналогичен алгоритму средств другого. Именно по этим признакам стиль Флобера близок стилю Тургенева, стиль Хемингуэя - стилю Ремарка.

Обычно аналоговая близость бывает связана с близостью художественного видения автора, с принадлежностью к одному литературному направлению, близкие по духу писатели часто принадлежат к одному поколению. Аналоговый текст может дать переводчику образец гармоничного синтеза выявленных в ходе анализа стилистических средств, формирующих стиль автора. Вот почему всегда стоит попытаться найти его, прежде чем приступать к переводу.

ГЛАВА 2. ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ

.1 Классификация переводческих трансформаций по В. Н. Комиссарову

Преобразования, с помощью которых можно осуществить переход от единиц оригинала к единицам перевода в указанном смысле, называются переводческими (межъязыковыми) трансформациями. Поскольку переводческие трансформации осуществляются с языковыми единицами, имеющими как план содержания, так и план выражения, они носят формально-семантический характер, преобразуя как форму, так и значение исходных единиц.

В рамках описания процесса перевода переводческие трансформации рассматриваются не в статическом плане как средство анализа отношений между единицами ИЯ и их словарными соответствиями, а в плане динамическом - как способы перевода, которые может использовать переводчик при переводе различных оригиналов в тех случаях, когда словарное соответствие отсутствует или не может быть использовано по условиям контекста. В зависимости от характера единиц ИЯ, которые рассматриваются как исходные в операции преобразования, переводческие трансформации подразделяются на лексические и грамматические. Кроме того, существуют также комплексные лексико-грамматические трансформации, где преобразования либо затрагивают одновременно лексические и грамматические единицы оригинала, либо являются межуровневыми, т. е. осуществляют переход от лексических единиц к грамматическим и наоборот.

Основные типы лексических трансформаций, применяемых в процессе перевода с участием различных ИЯ и ПЯ, включают следующие переводческие приемы: переводческое транскрибирование и транслитерацию, калькирование и лексико-семантические замены (конкретизацию, генерализацию, модуляцию). К наиболее распространенным грамматическим трансформациям принадлежат: синтаксическое уподобление (дословный перевод), членение предложения, объединение предложений, грамматические замены (формы слова, части речи или члена предложения). К комплексным лексико-грамматическим трансформациям относятся антонимический перевод, экспликация (описательный перевод) и компенсация. Рассмотрим подробнее данные трансформации.

Транскрипция и транслитерация - это способы перевода лексической единицы оригинала путем воссоздания ее формы с помощью букв ПЯ. При транскрипции воспроизводится звуковая форма иноязычного слова, а при транслитерации - его графическая форма (буквенный состав). Ведущим способом в современной переводческой практике является транскрипция с сохранением некоторых элементов транслитерации. Поскольку фонетические и графические системы языков значительно отличаются друг от друга, передача формы слова ИЯ на языке перевода всегда несколько условна и приблизительна. Вилен Наумович приводит примеры англо-русского перевода, которыми мы будем пользоваться в этом разделе: «absurdist» - «абсурдист» (автор произведения абсурда), «kleptocracy» - «клептократия» (воровская элита), «skateboarding» - «скейтбординг» (катание на роликовой доске) [11, с. 173].

Для каждой пары языков разрабатываются правила передачи звукового состава слова ИЯ, указываются случаи сохранения элементов транслитерации и традиционные исключения из правил, принятых в настоящее время. В англо-русских переводах наиболее часто встречающиеся при транскрибировании элементы транслитерации заключаются, в основном, в транслитерации некоторых непроизносимых согласных и редуцированных гласных («Dorset» ['dasit] - «Дорсет», «Campbell» ['kaerabalj - «Кэмпбелл»), передаче двойных согласных между гласными и в конце слов после гласных («Bonners Ferry» - «Боннерс Ферри», «boss» - «босс»). Кроме того, в сохранении некоторых особенностей орфографии слова, позволяющих приблизить звучание слова в переводе к уже известным образцам («Hercules missile» - «ракета «Геркулес», «deescalation» - «деэскалация», «Columbia» - «Колумбия»). Традиционные исключения касаются, главным образом, освященных обычаем переводов имен исторических личностей и некоторых географических названий («Charles I» - «Карл I», «William III» - «Вильгельм III», «Edinborough» - «Эдинбург»). [11, с. 173].

Калькирование - это способ перевода лексической единицы оригинала путем замены ее составных частей - морфем или слов (в случае устойчивых словосочетаний) их лексическими соответствиями в ПЯ. Сущность калькирования заключается в создании нового слова или устойчивого сочетания в ПЯ, копирующего структуру исходной лексической единицы. Именно так поступает переводчик, переводя «superpower» как «сверхдержава», «mass culture» как «массовая культура», «green revolution» как «зеленая революция». В ряде случаев использование приема калькирования сопровождается изменением порядка следования калькируемых элементов: «firststrike weapon» - «оружие первого удара», «landbased missile» - «ракета наземного базирования», «Rapid Deployment Force» - «силы быстрого развертывания». Нередко в процессе перевода транскрипция и калькирование используются одновременно: «transnational» - «транснациональный», «petrodollar» - «нефтедоллар», «miniskirt» - «мини-юбка» [11, с. 174].

Конкретизация, генерализация и модуляция объединяются общим названием: лексико-семантические замены.

Лексико-семантические замены - это способ перевода лексических единиц оригинала путем использования в переводе единиц ПЯ, значение которых не совпадает со значениями исходных единиц, но может быть выведено из них с помощью определенного типа логических преобразований. Основными видами подобных замен являются конкретизация, генерализация и модуляция (смысловое развитие) значения исходной единицы.

Конкретизацией называется замена слова или словосочетания ИЯ с более широким предметно-логическим значением словом и словосочетанием ПЯ с более узким значением. В результате применения этой трансформации создаваемое соответствие и исходная лексическая единица оказываются в логических отношениях включения: единица ИЯ выражает родовое понятие, а единица ПЯ - входящее в нее видовое понятие:

«Dinny waited in a corridor which smelled of disinfectant». - «Динни ждала в коридоре, пропахшем карболкой». «Не was at the ceremony». - «Он присутствовал на церемонии» [11, с. 174].

В ряде случаев применение конкретизации связано с тем, что в ПЯ отсутствует слово со столь широким значением. Так, английское существительное «thing» имеет очень абстрактное значение («an entity of any kind») и на русский язык всегда переводится путем конкретизации: «вещь, предмет, дело, факт, случай, существо» и т. д.

Иногда родовое название на языке перевода не может быть использовано из-за расхождения коннотативных компонентов значения. Так, английское «meal» широко применяется в различных стилях речи, а русское «прием пищи» не употребительно за пределами специальной лексики. Поэтому, как правило, при переводе «meal» заменяется более конкретным «завтрак, обед, ужин» и др.:

«At seven o'clock an excellent meal was served in the dining-room».

«В семь часов в столовой был подан отличный обед» [11, с. 175].

Понятно, что выбор более конкретного наименования всецело определяется контекстом и в других условиях в семь часов (вечера) мог быть подан и ужин.

Конкретизация часто применяется и тогда, когда в ПЯ есть слово со столь же широким значением и соответствующей коннотацией, поскольку такие слова могут обладать разной степенью употребительности в ИЯ и ПЯ.

Выше уже отмечалась большая употребительность в английском языке слов с широким значением. При переводе таких слов конкретизация является весьма распространенным способом перевода. В романе Ч. Диккенса «Давид Копперфилд» следующим образом описывается поведение матери героя, испуганной внезапным появлением грозной мисс Бетси:

«My mother had left her chair in her agitation, and gone behind it in the corner»[11, с. 175].

Английские глаголы с общим значением «to leave» и «to go» не могут быть переведены здесь с помощью соответствующих русских глаголов «покинуть» и «пойти». Неприемлемость перевода «Матушка оставила свое кресло и пошла за него в угол» не вызывает сомнений, русский язык не описывает такую конкретную эмоциональную ситуацию подобным образом. Лучшим способом обеспечить эквивалентность русского перевода является конкретизация указанных глаголов:

«Взволнованная матушка вскочила со своего кресла и забилась в угол позади него».

Аналогичным способом следует перевести и другое предложение из того же романа:

«My old dear bedroom was changed, and I was to lie a long way off» [11, с. 175].

Приехав домой после долгого отсутствия, мальчик видит, что все в доме изменилось и стало ему чуждым. Использование прямых соответствий сделало бы перевод этого английского предложения малопонятным. Почему кто-то должен «лежать вдали от спальни»? Контекст показывает, что «лежать» означает здесь «спать», а «вдали» указывает всего лишь другую часть дома. Именно так и должно быть сказано по-русски:

«Моей милой старой спальни уже не было, и я должен был спать в другом конце дома».

Широко распространена конкретизация английских глаголов «говорения» «to say» и «to tell», которые могут переводиться на русский язык не только как «говорить» или «сказать», но и более конкретными «промолвить, повторить, заметить, утверждать, сообщать, просить, возразить, велеть» и т. п.:

«So what? I said».

«- Ну и что? - спросил я».

«Не told me I should always obey my father».

«Он посоветовал мне всегда слушаться моего отца».

«The boss told me to come at once».

«Хозяин велел мне прийти сейчас же» [11, с. 176].

Генерализацией называется замена единицы ИЯ, имеющей более узкое значение, единицей ПЯ с более широким значением, т.е. преобразование, обратное конкретизации. Создаваемое соответствие выражает родовое понятие, включающее исходное видовое:

«Не visits me practically every week-end».

«Он ездит ко мне почти каждую неделю» [11, с. 176].

Использование слова с более общим значением избавляет переводчика от необходимости уточнять, субботу или воскресенье имеет в виду автор, говоря о «уик-энде».

Иногда конкретное наименование какого-либо предмета ничего не говорит Рецептору перевода или нерелевантно в условиях данного контекста:

«Jane used to drive to market with her mother in their La Salle convertible».

«Джейн ездила со своей матерью на рынок в их машине».

«Не showed us his old beat-up Navajo blanket».

«Он нам показал свое потрепанное индейское одеяло» [11, с. 176].

Более общее обозначение может быть предпочтительным и по стилистическим причинам. В художественных произведениях на русском языке не принято с пунктуальной точностью указывать рост и вес персонажей, если это не связано со спортивными соображениями, и сочетание a «young man of 6 feet 2 inches» в английском оригинале будет заменено в русском переводе на «молодой человек высокого роста».

Порой переводчик имеет возможность выбирать между более конкретным и более общим вариантом перевода и оказывает предпочтение последнему:

«Then this girl gets killed, because she's always speeding». - «А потом эта девушка гибнет, потому что она вечно нарушает правила». (Ср. более «технический» вариант: «она вечно превышает скорость»).

«Who won the game? I said. It's only the half. - А кто выиграл? - спрашиваю. - Еще не кончилось». (Ср. «более спортивное»: «Это же только первый тайм») [11, с. 177].

Методом генерализации могут создаваться и регулярные соответствия единицам ИЯ: «foot» - «нога», «wrist watch» - «наручные часы» и т.д.

Модуляцией или смысловым развитием называется замена слова или словосочетания ИЯ единицей ПЯ, значение которой логически выводится из значения исходной единицы. Наиболее часто значения соотнесенных слов в оригинале и переводе оказываются при этом связанными причинно-следственными отношениями: «I don't blame them». - «Я их понимаю». (Причина заменена следствием: я их не виню потому, что я их понимаю). «He's dead now». - «Он умер». (Он умер, стало быть, он сейчас мертв.) «Не always made you say everything twice». - «Он всегда переспрашивал». (Вы были вынуждены повторять сказанное, потому что он вас переспрашивал).

При использовании метода модуляции причинно-следственные отношения часто имеют более широкий характер, но логическая связь между двумя наименованиями всегда сохраняется:

«Manson slung his bag up and climbed into the battered gig behind a tall, angular black horse».

«Мэнсон поставил свой чемодан и влез в расхлябанную двуколку, запряженную крупной костлявой черной лошадью» [11, с. 177].

Контекстуальная замена здесь явно необходима, особенно при переводе сочетания «behind a horse», поскольку по-русски нельзя сказать: «Он сел в телегу позади лошади». Перевод «slung his bag up» через «поставил свой чемодан», «behind a horse» через «запряженную лошадью» и «angular» через «костлявая» осуществлен с помощью модуляции. Хотя, на самом деле, довольно трудно с точностью определить, какова связь между соответствующими понятиями в оригинале и переводе.

В следующем примере эта связь более явная, но и здесь это скорее не «потому что», а «поскольку, постольку»:

«Не would cheer up somehow, begin to laugh again and draw skeletons all over his slate, before his eyes were dry».

«Он снова приободрялся, начинал смеяться и рисовал на своей грифельной доске разные фигурки, хотя глаза его еще были полны слез» [11, с. 178].

Синтаксическое уподобление (дословный перевод) - это способ перевода, при котором синтаксическая структура оригинала преобразуется в аналогичную структуру ПЯ. Этот тип «нулевой» трансформации применяется в тех случаях, когда в ИЯ и ПЯ существуют параллельные синтаксические структуры. Синтаксическое уподобление может приводить к полному соответствию количества языковых единиц и порядка их расположения в оригинале и переводе: «I always remember his words». - «Я всегда помню его слова». Как правило, однако, применение синтаксического уподобления сопровождается некоторыми изменениями структурных компонентов. При переводе с английского языка на русский, например, могут опускаться артикли, глаголы-связки, иные служебные элементы, а также происходить изменения морфологических форм и некоторых лексических единиц:

«One of the greatest events in the period following World War I and the Russian Revolution, and closely connected with them both was the growth of the world Communist movement».

«Одним из важнейших событий периода, последовавшего за первой мировой войной и социалистической революцией в России, событием, тесно связанным с войной и революцией, был рост коммунистического движения во всем мире» [11, с. 178].

При переводе этого предложения опущены артикли, опущены или добавлены некоторые предлоги, изменены морфологические формы слов, использованы некоторые слова, не имеющие прямого соответствия в английском тексте. Переводчик повторил слово «событие», добавил слово «социалистическая», заменил словосочетание «с ними обеими» более благозвучным «с войной и революцией». Все эти изменения не затрагивают основной структуры предложения, которая передана с помощью аналогичной русской структуры, сохраняя одинаковый набор членов предложения и последовательность их расположения в тексте. Синтаксическое уподобление широко используется в англо-русских переводах. Изменение структуры предложения при переводе объясняется, как правило, невозможностью обеспечить эквивалентность перевода путем дословного перевода.

Членение предложения - это способ перевода, при котором синтаксическая структура предложения в оригинале преобразуется в две или более предикативные структуры ПЯ. Трансформация членения приводит либо к преобразованию простого предложения ИЯ в сложное предложение ПЯ, либо к преобразованию простого или сложного предложения ИЯ в два или более самостоятельных предложения в ПЯ:

«The annual surveys of the Labour Government were not discussed with the workers at any stage, but only with the employers».

«Ежегодные обзоры лейбористского правительства не обсуждались среди рабочих ни на каком этапе. Они обсуждались только с предпринимателями».

«Both engine crews leaped to safety from a collision between a parcels train and a freight train near Morris Cowley, Oxfordshire».

В первом примере выделение последней части английского высказывания в отдельное предложение в переводе позволяет четко выразить имеющееся в оригинале противопоставление. Во втором примере трансформация членения дала возможность передать значение трудного для перевода английского сочетания «leaped to safety» и обеспечить более естественную для русского языка последовательность описания событий (сначала произошло столкновение, а потом удалось спастись членам бригады).

«A claim for a substantial wage increase and improved conditions for about 70,000 municipal busmen in the provinces was yesterday referred to a joint wages committee of the unions and employers which will meet on January 12».

«Около 70.000 водителей автобусов, находящихся в ведении провинциальных муниципалитетов, потребовали значительного увеличения заработной платы и улучшения условий труда.

Вчера это требование было передано в совместную комиссию по вопросам заработной платы, в которой представлены как профсоюзы, так и предприниматели. Комиссия будет рассматривать это требование на своем заседании 12-го января» [11, с. 179].

Нам уже известно, что для английских газетно-информационных сообщений характерно стремление вместить в рамки одного предложения как можно больше информации путем усложнения его структуры. Для стиля русской прессы более характерно стремление к относительной краткости предложений, содержащих информационные материалы.

Объединение предложений - это способ перевода, при котором синтаксическая структура в оригинале преобразуется путем соединения двух простых предложений в одно сложное. Эта трансформация - обратная по сравнению с предыдущей:

«That was a long time ago. It seemed like fifty years ago».

«Это было давно - казалось, что прошло лет пятьдесят».

«The only thing that worried me was our front door. It creaks like a bastard».

«Одно меня беспокоило - наша парадная дверь скрипит как оголтелая» [11, с. 180].

Нередко применение трансформации объединения связано с перераспределением предикативных синтагм между соседними предложениями, т.е. происходит одновременное использование объединения и членения - одно предложение разбивается на две части, и одна из его частей объединяется с другим предложением:

«But occasionally an indiscretion takes place, such as that of Mr. Woodrow Wyatt, Labour MP, when Financial Secretary to the War Office. He boasted of the prowess of British spies in obtaining information regarding armed forces of the USSR».

«Однако по временам допускается нескромность. Так, например, лейборист, член парламента Вудро Уайтт в бытность свою финансовым секретарем военного министерства хвастался ловкостью, проявленной английскими шпионами в деле получения сведений о вооруженных силах СССР» [11, с. 180].

Грамматические замены - это способ перевода, при котором грамматическая единица в оригинале преобразуется в единицу ПЯ с иным грамматическим значением. Замене может подвергаться грамматическая единица ИЯ любого уровня: словоформа, часть речи, член предложения, предложение определенного типа. Понятно, что при переводе всегда происходит замена форм ИЯ на формы ПЯ. Грамматическая замена как особый способ перевода подразумевает не просто употребление в переводе форм ПЯ, а отказ от использования форм ПЯ, аналогичных исходным, замену таких форм на иные, отличающиеся от них по выражаемому содержанию (грамматическому значению). Так, в английском и русском языке существуют формы единственного и множественного числа, и, как правило, соотнесенные существительные в оригинале и в переводе употреблены в том же самом числе, за исключением случаев, когда форме единственного числа в английском соответствует форма множественного числа в русском («money» - «деньги», «ink» - «чернила» и т.п.), или, наоборот, английскому множественному соответствует русское единственное («struggles» - «борьба», «outskirts» - «окраина» и т.п.). Но в определенных условиях замена формы числа в процессе перевода может применяться как средство создания окказионального соответствия:

«We are searching for talent everywhere».

«Мы повсюду ищем таланты».

«The invaders resorted to violence and atrocity to crush the resistance of the native population».

«Захватчики прибегли к насилию и зверствам, чтобы подавить сопротивление коренного населения».

«They left the room with their heads held high».

«Они вышли из комнаты с высоко поднятой головой» [11, с. 181]. Весьма распространенным видом грамматической замены в процессе перевода является замена части речи. Для англо-русских переводов наиболее характерны замены существительного глаголом и прилагательного существительным. В английском языке имена деятелей широко употребляются не только для обозначения лиц определенной профессии (ср. русские имена «писатель, художник, певец, танцор» и др.), но и для характеристики действий «непрофессионалов». Значения таких существительных регулярно передаются в переводе с помощью русских глаголов:

«Не is a poor swimmer». - «Он плохо плавает». «She is no good as a letter-writer». - «Она не умеет писать письма». «I am a very rapid packer». - «Я очень быстро укладываюсь» [11, с. 181].

Как видно из примеров, замена существительного глаголом часто сопровождается заменой прилагательного при этом существительном на русское наречие. Глаголом часто заменяются и отглагольные существительные другого типа:

«It is our hope, that an agreement will be reached by Friday». - «Мы надеемся, что к пятнице будет достигнуто соглашение» [11, с. 182].

Английские прилагательные, заменяемые русскими существительными, наиболее часто образованы от географических названий:

«Australian prosperity was followed by a slump». За экономическим процветанием Австралии последовал кризис» [11, с. 182].

Ср. также «the British Government» - «правительство Великобритании», «the American decision» - «решение США», «the Congolese Embassy» - «посольство Конго» и пр. Нередко также подобная замена применяется в отношении английских прилагательных в сравнительной степени со значением увеличения или уменьшения объема, размера или степени:

«The stoppage which is in support of higher pay and shorter working hours, began on Monday».

«Забастовка в поддержку требований о повышении заработной платы и сокращении рабочего дня началась в понедельник» [11, с. 182].

Замена членов предложения приводит к перестройке его синтаксической структуры. Такого рода перестройка происходит и в ряде случаев при замене части речи. Например, в приведенных выше примерах замена существительного глаголом сопровождалась заменой определения обстоятельством. Более существенная перестройка синтаксической структуры связана с заменой главных членов предложения, особенно подлежащего. В англо-русских переводах использование подобных замен в значительной степени обусловлено тем, что в английском языке чаще, чем в русском, подлежащее выполняет иные функции, нежели обозначения субъекта действия, например:

объекта действия (подлежащее заменяется дополнением):

«Visitors are requested to leave their coats in the cloak-room». - «Посетителей просят оставлять верхнюю одежду в гардеробе» [11, с. 182].

обозначения времени (подлежащее заменяется обстоятельством времени):

«The last week saw an intensification of diplomatic activity». - «На прошлой неделе наблюдалась активизация дипломатической деятельности» [11, с. 183].

обозначения пространства (подлежащее заменяется обстоятельством места):

«The little town of Clay Cross today witnessed a massive demonstration». - «Сегодня в небольшом городке Клей-Кросс состоялась массовая демонстрация» [11, с. 183].

- обозначения причины (подлежащее заменяется обстоятельством причины):

«The crash killed 20 people». «В результате катастрофы погибло 20 человек» [11, с. 183].

Замена типа предложения приводит к синтаксической перестройке, сходной с преобразованиями при использовании трансформации членения или объединения. В процессе перевода сложное предложение может заменяться простым («It was so dark that I could not see her». - «Я ее не мог видеть в такой темноте»); главное предложение может заменяться придаточным и наоборот («While I was eating my eggs, these two nuns with suitcases came in». - «Я ел яичницу, когда вошли эти две монахини с чемоданами».); сложноподчиненное предложение может заменяться сложносочиненным и наоборот («I didn't sleep too long, because I think it was only around ten o'clock when I woke up. I felt pretty hungry as soon as I had a cigarette». - «Спал я недолго, было часов десять, когда я проснулся. Выкурил сигарету и сразу почувствовал, как я проголодался»); сложное предложение с союзной связью может заменяться предложением с бессоюзным способом связи и наоборот («It was as hot as hell and the windows were all steamy». - «Жара была адская, все окна запотели» -. «Had the decision been taken in time, this would never have happened». - «Если бы решение было принято своевременно, это никогда бы не произошло») [11, с. 183].

Антонимический перевод - это лексико-грамматическая трансформация, при которой замена утвердительной формы в оригинале на отрицательную форму в переводе или, наоборот, отрицательной на утвердительную сопровождается заменой лексической единицы ИЯ на единицу ПЯ с противоположным значением:

«Nothing changed in my home town».

«Все осталось прежним в моем родном городе» [11, с. 184].

В англо-русских переводах эта трансформация применяется особенно часто, когда в оригинале отрицательная форма употреблена со словом, имеющим отрицательный префикс:

«She is not unworthy of your attention».

«Она вполне заслуживает вашего внимания» [11, с. 184].

Сюда относится и употребление отрицательной формы с отрицательными союзами «until» и «unless»:

«The United States did not enter the war until April 1917».

«Соединенные Штаты вступили в войну только в апреле 1917 г».

«Additional expenditures shall not be made unless authorized».

«Дополнительные расходы должны производиться лишь с особого разрешения» [11, с. 184].

В рамках антонимического перевода единица ИЯ может заменяться не только прямо противоположной единицей ПЯ, но и другими словами и сочетаниями, выражающими противоположную мысль:

«The railroad unions excluded negroes from their membership».

«Профсоюзы железнодорожников не принимали в свои ряды негров» [11, с. 184].

Следует учитывать, что отрицание может выражаться и другими средствами, например, при помощи союза «without»:

«Не never came home without bringing something for the kids».

«Приходя домой, он всегда приносил что-нибудь детям» [11, с. 184].

Применение антонимического перевода нередко сочетается с использованием иных трансформаций (лексических или грамматических):

«Their house had no screen doors».

«Двери у них были сплошные» [11, с. 184].

Замена отрицательной формы на утвердительную сопровождается модуляцией значения сочетания «screen doors».)

«The people are not slow in learning the truth».

«Люди быстро узнают правду» [11, с. 184].

Антонимический перевод сопровождается заменой части речи - прилагательного на наречие.)

Экспликация или описательный перевод - это лексико-грамматическая трансформация, при которой лексическая единица ИЯ заменяется словосочетанием, эксплицирующим ее значение, т.е. дающим более или менее полное объяснение или определение этого значения на ПЯ. С помощью экспликации можно передать значение любого безэквивалентного слова в оригинале: «conservationist» - «сторонник охраны окружающей среды», «whistle-stop speech» - «выступления кандидата в ходе предвыборной агитационной поездки». Недостатком описательного перевода является его громоздкость и многословность. Поэтому наиболее успешно этот способ перевода применяется в тех случаях, где можно обойтись сравнительно кратким объяснением:

«Саr owners from the midway towns ran a shuttle service for parents visiting the children injured in the accident».

«Владельцы автомашин из городов, лежащих между этими двумя пунктами, непрерывно привозили и отвозили родителей, которые навещали своих детей, пострадавших во время крушения» [11, с. 185].

Компенсация - это способ перевода, при котором элементы смысла, утраченные при переводе единицы ИЯ в оригинале, передаются в тексте перевода каким-либо другим средством, причем необязательно в том же самом месте текста, что и в оригинале. Таким образом, восполняется («компенсируется») утраченный смысл, и, в целом, содержание оригинала воспроизводится с большей полнотой. При этом нередко грамматические средства оригинала заменяются лексическими и наоборот. Героиня романа У. Теккерея «Ярмарка тщеславия» следующим образом описывает невежество своего хозяина, сэра Питта Кроули:

«Serve him right, said Sir Pitt; him and his family has been cheating me on that farm these hundred and fifty years ... Sir Pitt might have said, he and Ms family to be sure; but rich baronets do not need to be careful about grammar as poor governesses must be» [11, с. 185].

Неправильное употребление формы местоимения третьего лица в оригинале играет важную коммуникативную роль и должно быть как-то отражено в переводе. Но попытка воспроизвести такую неправильность в русском языке явно невозможна. В то же время утраченный элемент смысла может быть успешно компенсирован, если нелитературная речь сэра Питта будет воспроизведена с помощью иных (лексических) средств русского языка:

«Он со своей семейкой облапошивал меня на этой ферме целых полтораста лет!... Сэр Питт мог бы, конечно, выражаться поделикатнее, но богатым баронетам не приходится особенно стесняться в выражениях, не то что нам, бедным гувернанткам» [11, с. 186].

Особенно часто к компенсации приходится прибегать для возмещения утраченных стилистических и образных аспектов содержания оригинала:

«Вновь были вынуты из дипломатических сундуков всякого рода пронафталиненные знатоки России, изощрявшиеся в клевете на Советский Союз еще до второй мировой войны» [11, с. 186].

Утрата английского образа «cold storage» компенсирована в переводе метафорическим «дипломатический сундук» и ироническим «пронафталиненные знатоки».

.2 Типы переводческих трансформаций по Л. К. Латышеву

Перевод - это то же самое перефразирование. С той лишь разницей, что это перефразирование с одного языка на другой. Соответственно переводческие трансформации представляют собой один из двух основных видов операций, применяемых в процессе трансязыкового перефразирования (перевода). Другим основным видом переводческих операций, как мы помним, являются подстановки.

В предыдущих пунктах нашей работы уже говорилось о том, что масштаб и глубина переводческих трансформаций бывают весьма различными - от трансформаций, влекущих за собой относительно небольшое несходство переводного высказывания с исходным, до случаев так называемого парадоксального перевода. Парадоксальным мы можем назвать перевод тогда, когда внешняя непохожесть исходного и переводного высказываний такова, что в продукте, предложенном языковым посредником, трудно сразу же признать перевод, и лишь «по зрелому размышлению» становится ясно, что решение оптимально, что перевести ближе к тексту было просто невозможно, что перед нами перевод.

Разумеется, одной лишь констатации факта наличия столь широкого диапазона переводческих трансформаций мало. Очевидно, что переводчику полезно еще и знать основные, наиболее часто применяемые типы переводческих трансформаций и уметь пользоваться ими. Владение этим инструментарием столь же ценно для языкового посредника, как для шахматиста владение репертуаром стандартных решений в типичных ситуациях. Понятно, что, пользуясь одними лишь стандартными решениями, успешно ни играть в шахматы, ни переводить нельзя, - в возникающих нетипичных ситуациях как от шахматиста, так и от переводчика требуются еще и творческие решения. Однако, эти творческие решения практически всегда в большей или меньшей мере являются сочетаниями или вариациями стандартных решений. И, кроме того, именно знание стандартных решений позволяет переводчику экономить время и сосредоточиться на решении нестандартных, требующих творчества задач.

Разбиение переводческих трансформаций на типы, как и любая другая классификация, может осуществляться на разных основаниях. Весьма удобное основание - уровни языка. Это основание позволяет не только классифицировать переводческие трансформации, но и провести границу между ними и другим большим классом переводческих приемов - подстановками.

Языковые уровни - это подсистемы общей системы языка, каждая из которых характеризуется совокупностью относительно однородных единиц и категорий языка, а также правил, регулирующих их использование.

Выделяются следующие уровни языка: фонетический, морфологический, синтаксический и лексический. В соответствии с тем, единицы какого из названных уровней в процессе трансязыкового перефразирования (перевода) претерпевают изменения, мы будем говорить либо о переводе, целиком выполненном с помощью подстановок, либо о том или ином типе переводческих трансформаций.

Минимальной мерой переводческих преобразований является переход от фонетики ИЯ к фонетике ПЯ. Без замены «звуковых оболочек» значений перевод вообще немыслим. Если других изменений, кроме такой замены, не происходит, то мы говорим, что перевод выполнен (исключительно) с помощью подстановок. Фонетическое преобразование исходного высказывания не может считаться трансформацией, поскольку оно - обязательный, константный элемент процесса перевода. О трансформациях правомерно говорить только в тех случаях, когда трансязыковое перефразирование затрагивает еще и другие уровни языка: морфологический, лексический, синтаксический или же еще более глубокие структуры порождения речи (о чем будет сказано ниже).

Если в результате подстановок возникает переводное высказывание, симметричное исходному на всех уровнях, за исключением фонетического, то использование уровневых трансформаций ведет к их асимметрии на том или ином уровне - в зависимости от того, какая трансформация имела место.

Преобразования на уровне частей речи мы будем именовать категориально-морфологическими трансформациями, поскольку части речи одна из основных категорий морфологии. Этот тип трансформаций широко применяется в переводе. Их особенность в том, что они в минимальной степени отражаются на передаваемом содержании - не влекут за собой существенных содержательных потерь или модификаций.

Достаточно нейтральны в отношении передаваемого содержания и синтаксические трансформации, однако мы подробнее остановимся на лексических трансформациях.

Суть лексических трансформаций заключается в том, что в процессе перевода некоторые лексемы (слова, устойчивые словосочетания) исходного высказывания заменяются не системными (словарными) лексическими эквивалентами ПЯ, а некоторыми контекстуальными эквивалентами, то есть эквивалентами только на данный конкретный случай, которые при наложении друг на друга лексических систем ИЯ и ПЯ не пересекаются.

Это находит свое отражение в том, что контекстуальные эквиваленты не являются эквивалентами в рамках двуязычного словаря.

«Er setzte sich hin, nahm die Feder, rückte aber das Gesicht tief auf den Tisch». (St. Zweig.)

«Он сел, взял перо и низко нагнул голову над столом». (Ст. Цвейг) [18, с. 255].

Немецкое существительное «das Gesicht» не является системным (словарным) эквивалентом русского существительного «голова», а немецкий глагол «rücken» - русского глагола «нагнуть».

Лексические трансформации в большей степени, чем категориально-морфологические или синтаксические, могут затрагивать процесс передачи исходного содержания. Однако отнюдь не они являются самыми глубокими, самыми радикальными трансформациями. Так же, как синтаксические и категориально-морфологические трансформации, они (в своем чистом виде) затрагивают лишь поверхностный слой речемыслительного процесса - подбор средств языкового выражения в соответствии с уже имеющейся схемой построения мысли. Соответственно, в рамках названных трансформаций переводчик меняет лишь принципы этого подбора, не затрагивая более глубинное явление - саму схему мысли.

В процессе перевода, однако, имеют место и более радикальные трансформации, вторгающиеся в более глубинный слой речемыслительной деятельности, в результате чего претерпевает изменения сама схема мысли. Соответственно мы будем именовать этот тип трансформаций глубинными. Попробуем показать разницу между «поверхностными» и глубинными трансформациями на примерах одноязычного перефразирования:

.2. «Петров своим трактором разбил дорогу».

.2. «Трактор Петрова разбил дорогу».

.1. «Вдруг он выхватил нож».

.2. «Вдруг в его руке появился нож».

.3. «Вдруг в его руке все увидели нож».

.4. «В его руке вдруг сверкнул нож».

В первом случае меняется лишь языковое (синтаксическое) оформление мысли: если в первом высказывании действующий субъект представлен в форме синтаксического субъекта (подлежащего), а инструмент действия - в форме инструменталиса (существительного в творительном падеже), то в перефразированном варианте высказывания инструмент уже выступает как синтаксический субъект (подлежащее), а собственно субъект - деятель превратился в признак синтаксического субъекта, выраженный несогласованным определением в родительном падеже. Иными словами, в парафразе трактор представлен так, как если бы он был собственно деятелем и действовал самостоятельно. Отметим при этом нечто важное: при перефразировании не изменился набор признаков, с помощью которых описана ситуация: и в исходном и в перефразированном высказывании они те же самые: Петров, трактор, дорога, разбить.

В отличие от «поверхностных» трансформаций, в трансформациях глубинных меняется не только (и не столько) языковая форма высказывания, но и набор признаков, с помощью которых описывается ситуация. Таких признаков у любой - практически бесконечное множество. В ситуации, описанной с помощью ряда высказываний под цифрой 2, упомянуты следующие ее детали: некто (он); нож, находившийся у него (в кармане, за пазухой, за ремнем и т.д.); свидетели происшествия; быстрое движение (выхватил); внезапность произошедшего (вдруг). Не упомянуты такие детали, как место, время, количество и состав свидетелей, причины происшествия, погода, разновидность ножа, какой рукой действовал человек с ножом, как он был одет, как выглядел и т.д.

Совершенно очевидно, что все составляющие ситуации, во-первых, просто не могут быть использованы в ее описании, во-вторых, в этом нет необходимости - достаточно отобрать для описания только те из них, что наиболее существенны (с точки зрения говорящего или пишущего). Более того, излишнее количество упомянутых в описании ситуации деталей затрудняет восприятие.

Итак, суть глубинных преобразований (трансформаций) высказываний заключается в изменении набора деталей, используемых для описания ситуации.

В наших примерах это выглядит следующим образом:

.1. - ситуация описана напрямую, она представлена как свершившееся действие субъекта;

.2. - ситуация представлена как некий результат, само действие не упоминается, откуда появился нож тоже не упомянуто (эти детали перешли в разряд подразумеваемых, они «выводятся» из общего контекста);

.3. - ситуация описана через восприятие окружающих, т.е. появление ножа в руке описано косвенным образом;

.4. - ситуация также описана косвенным образом - через упоминание оптического эффекта, сопровождавшего действие.

Аналогичные трансформации применяют и переводчики.

Итак, мы назвали четыре основных типа уровневых трансформаций, каждый из которых связан с определенным уровнем языка / речи: категориально-морфологическим, синтаксическим, лексическим уровнями языка и уровнем глубинной структуры речи. Следует сказать, что в чистом виде эти типы переводческих преобразований встречаются не столь уж часто.

Более типичны комбинации трансформаций разного вида. Так, к примеру, категориально-морфологическая трансформация, как правило, возможна только в сочетании с преобразованием синтаксической структуры, поскольку «превращение» одной части речи в другую обычно связано и с изменением ее синтаксического статуса, поскольку у каждой части речи свои предпочтения в области синтаксических функций.

Подразделение переводческих трансформаций Л. К. Латышева на четыре основных типа (категориально-морфологические, синтаксические, лексические и глубинные трансформации) основывается на фундаментальном лингвистическом понятии уровня языка. Однако многообразие переводческих трансформаций может быть классифицировано не только на основании сопоставления оригиналов и переводов по этим универсалиям, но и на основании более частных, более специфических соотношений оригиналов и переводов. В отличие от четырех «фундаментальных» типов трансформаций, «специфические» трансформации наблюдаются реже. Но в тех случаях, когда они находят применение, они проявляют себя как эффективный инструмент при нахождении оптимального решения. Сравним:

«Der Kaplan spielte mit den weißen Fingern von Winnitous Schwester, die zart errötend ihm die Hand überließ». (L.Frank. «Die Räuberbande»).

«Викарий играл белыми пальчиками сестры Виннету, которая, зардевшись, не отнимала руки». (Л.Франк. «Шайка разбойников».) [18, с 261].

Использованный здесь переводчиком прием именуется антонимическим переводом. Суть его заключается в том, что средство выражения ИЯ заменяется противоположным по значению средством выражения ПЯ, то есть, образно говоря, «плюс» меняется на «минус». Для того, чтобы в результате такой замены высказывание в переводном варианте не получило противоположный смысл, в переводной вариант вводится отрицание (еще один «минус»). Вся операция, таким образом, имеет сходство с умножением одной отрицательной величины на другую отрицательную («минус на минус дает плюс»): überlassen - не отнимать.

К переводческому приему, именуемому антонимическим переводом, по своему содержанию близок прием, именуемый конверсной трансформацией (конверсией).

Ее суть заключается в том, что в переводе описывается то же самое отношение между субъектом и объектом, что и в оригинале, только с другой стороны:

«Dieses Problem tritt immer an jeden angehenden Lehrer heran».

«Каждый начинающий учитель сталкивается с этой проблемой» [18, с. 262].

В работах по переводоведению и учебных пособиях по переводу называется и такой переводческий прием, как адекватная замена. Наиболее часто он находит применение при переводе идиом, традиционных метафор и т. п.:

«Wenn das meine Freunde sehen, fallen ihnen die Augen aus dem Kopf». (K.Wurzberger. «Alarm am Morgen»).

«Мои друзья раскроют рты, когда увидят такое». (К.Вурцбергер. «Тревога на рассвете») [18, с. 262].

Как мы видим, суть этого приема состоит в замене всего или части высказывания на ИЯ высказыванием или частью высказывания на ПЯ с другим значением, но с той же (смысловой и / или эмоциональной) функцией.

Далеко не всегда идиома переводится идиомой, а метафора - метафорой:

«Gustav erzählte mir, daß er bald heiraten wolle. Es sei etwas Kleines unterwegs, da helfe alles nichts». (E.M.Remarque. «Drei Kameraden»)

«Густав сказал, что скоро собирается жениться. Его невеста ожидает ребенка, и тут, мол, уже ничего не поделаешь». (Э.М.Ремарк. «Три товарища») [18, с. 262].

Суть приема, примененного переводчиком, заключается в том, что нечто сказанное «не напрямик» (с помощью иносказания, идиомы и т.п.) в переводе выражено напрямую - с помощью прямых (непереносных) значений слов и словосочетаний. Соответственно мы предполагаем назвать этот прием деидиоматизацией.

Противоположный по содержанию прием соответственно именуется идиоматизацией:

«Aller Anfang ist schwer».

«Первый блин всегда комом».

В переводе нередко применяется такой прием, как экспликация, то есть придание содержанию более конкретной по сравнению с оригиналом формы выражения. Например:

«Was Diedrich stark machte, war der Beifall ringsum, die Menge, aus der heraus Arme ihm halfen, die überwältigende Mehrheit drinnen und draußen». (H.Mann. «Der Untertan»).

«Эту силу ему давало всеобщее одобрение, толпа, из которой ему протягивались руки на помощь, подавляющее большинство в школе и за ее стенами». (Г.Манн. «Верноподданный»).

Прием, противоположный экспликации - импликация.

«Aus dem offenen Fenster gegenüber quakte ein Grammophon den Hohenfriedberger Marsch». (E.M.Remarque. «Drei Kameraden»).

«Из полуоткрытого окна напротив доносились квакающие звуки военного марша». (Э.М.Ремарк. «Три товарища»). [18, с. 263].

.3 Виды трансформаций Т. А. Казаковой

К лексическим приемам перевода Т. А. Казакова относит переводческую транскрипцию / транслитерацию, калькирование, лексико-семантические модификации, а также выделяет в отдельную группу приемы перевода фразеологических единиц.

Рассмотрим подробнее каждый из видов выделенных лексических приемов перевода. перевод текст трансформация лексический

Переводческая транскрипция - это формальное пофонемное воссоздание исходной лексической единицы с помощью фонем переводящего языка, фонетическая имитация исходного слова. Другим приемом перевода является транслитерация - формальное побуквенное воссоздание исходной лексической единицы с помощью алфавита переводящего языка, буквенная имитация формы исходного слова. При этом исходное слово в переводном тексте представляется в форме, приспособленной к произносительным характеристикам переводящего языка, например, «Shakespeare» - «Шекспир».

Существующее в практике перевода правило применения к именам переводческой транскрипции или транслитерации нередко оказывается недостаточным, если имя собственное отягощается символической функцией, то есть становится именем уникального объекта, или используется не в качестве имени, а в качестве, например, клички, то есть является своеобразным именем нарицательным, так как отражает индивидуальные признаки и свойства именуемого объекта. В таких случаях помимо транскрипции либо вместо нее, используется сочетание семантического перевода с калькированием. Например, если мы встречаем в английском тексте имя «Chief White Halfoat», то оно может быть передано различными путями: «Чиф Уайт Хафоут» (транскрипция), «Вождь Белый Овес» (семантический перевод), «Вождь Уайт Хафоут» (смешанный перевод: сочетание семантического перевода и транскрипции).

Помимо имен собственных в группу единиц, переводимых посредством переводческой транскрипции, большинство специалистов включают также названия народов и племен, географические названия, наименования деловых учреждений, компаний, фирм, периодических изданий, названия-имена хоккейных и иных спортивных команд, устойчивых групп рок-музыкантов, культурных объектов и т. п. Большая часть таких имен сравнительно легко поддается переводческой транскрипции или, реже, транслитерации: «Bank of London» - «Бэнк оф Лондон», «Minnesota» - «Миннесота», «the Capitol» - «Капитолий», и т. д.

Наряду с переводческой транслитерацией, для языковых единиц, не имеющих непосредственного соответствия в переводящем языке, иногда применяется калькирование - воспроизведение не звукового, а комбинаторного состава слова или словосочетания, когда составные части слова (морфемы) или фразы (лексемы) переводятся соответствующими элементами переводящего языка. Калькирование как переводческий прием послужило основой для большого числа разного рода заимствований при межкультурной коммуникации в тех случаях, когда транслитерация была почему-либо неприемлема из эстетических, смысловых или иных соображений.

«глава правительства» - «head of the government», «Верховный Суд» - «Supreme Court», «mixed laws» - «смешанные законы», «non-confidence vote» - «вотум недоверия» и т. д.

В отличие от транскрипции, калькирование не всегда бывает простой механической операцией перенесения исходной формы в переводящий язык; зачастую приходится прибегать к некоторым трансформациям. В первую очередь, это касается изменения падежных форм, количества слов в словосочетании, аффиксов, порядка слов, морфологического или синтаксического статуса слов и т. п.

Выбор калькирования, транслитерации или смешанного способа часто задается словарем, однако многие случаи, особенно связанные с историко-культурными именами, редкими географическими названиям, новыми терминами, требуют самостоятельного решения переводчика. Несколько соображений могут помочь сформировать переводческую позицию: во-первых, выбор в пользу точности (буквальности) перевода не всегда бывает самым удачным, поскольку в результате создается слишком неудобная для восприятия языковая единица - это нередко случается при дословном калькировании (например, перевод Лондонский Тауэр предпочтительнее, чем Тауэр Лондона, хотя по поверхностной структуре последний ближе к исходной единице, однако в данном случае, как и в ряде других подобных, следует переводить не столько поверхностную структуру, сколько функциональную).

Во-вторых, калькирование нередко становится более предпочтительным способом перевода, чем транскрипция, поскольку в результате транскрипций создаются неудобопочитаемые и, что гораздо хуже, единицы, не имеющие смысла в переводящем языке, своего рода псевдослова. Если транскрипции вообще не удается избежать, то ее, как правило, сочетают с калькированной формой, что часто встречается при переводе имен-прозвищ.

Сужение, или конкретизация, исходного значения используется в тех случаях, когда мера информационной упорядоченности исходной единицы ниже, чем мера упорядоченности соответствующей ей по смыслу единицы в переводящем языке, например: русское понятие исследовать может относиться к различным ситуативным условиям, и в значительной мере упорядочивается контекстом; в английском языке ему будут соответствовать различные более узкие по значению единицы, в зависимости от контекста: «to explore» (ср. «исследовать местность» - «to explore the environment»).

Расширение (генерализация) исходного значения имеет место в тех случаях, когда мера информационной упорядоченности исходной единицы выше меры упорядоченности соответствующей ей по смыслу единицы в переводящем языке. Например, русское слово «лечение» соответствует английскому «treatment», которое обладает гораздо более широким спектром значений и для информационного упорядочения требует специальных контекстов, не совпадающих с контекстами лечения.

Существенное осложнение при переводе может быть вызвано несовпадением эмфатического потенциала слов, которые во всех других отношениях совпадают. Например, «a cow-eyed girl», в зависимости от контекста, может требовать разных соответствий: «девица с коровьими глазами» или «волоокая красавица»: первое создает отрицательную эмфазу, второе - положительную. Прием эмфатизации может оказаться весьма эффектным, но поскольку он очень сильно влияет на содержание коммуникации, с ним следует обращаться весьма осторожно и в некоторых, особо спорных, случаях можно прибегнуть к прямо противоположному приему нейтрализации эмоционально-оценочного компонента значения: например, то же самое словосочетание вполне может быть передано нейтральным вариантом девушка с большими глазами, если из контекста неясно, как именно трактуется это определение.

Наиболее сложной процедурой в процессе решения лексико-семантических проблем является функциональная замена. Необходимость в этом приеме, возникает, когда ни одно из соответствий, предлагаемых словарем, не подходит к данному контексту. Например, английское выражение «the relaxation of the well-earned rest» при переводе вызывает затруднение прежде всего потому, что ни одно из зафиксированных англо-русским словарем (The Oxford Russian Dictionary) значений слова «relaxation» («уменьшение», «смягчение», «ослабление», «развлечение», «разрядка») не подходит к данному контексту; вместо них переводчик может употребить русское функциональное соответствие «наслаждаясь заслуженным отдыхом».

Когда ни один из словесных приемов подбора соответствия не удовлетворяет ситуации, переводчики прибегают к описанию. Описательный перевод, как правило, употребляется параллельно с транскрипцией и применяется при переводе терминов, культуронимов, уникальных объектов и т. п. Так, при переводе с русского языка на английский текстов, посвященных русскому деревянному зодчеству и проблемам его реставрации, мы сталкиваемся с тем, что в англоязычной традиции отсутствует сам культурно-исторический феномен реставрации памятников деревянного зодчества, а, следовательно, отсутствуют и многие понятия, связанные с ним. Например, термин «кружало», имеющий, к тому же, диалектное происхождение, на английский язык передается именно таким способом: «kruzhalo» (ring-shaped base of the cupola of the wooden church). Приведенное в скобках описание является обязательным компонентом текста и может употребляться в дальнейшем тексте даже отдельно в виде именования «ring-shaped base of the cupola».

Различие грамматического строя английского и русского языков, с точки зрения перевода, выражается в двух категориях переводческих проблем: проблемы перевода в условиях сходства грамматических свойств языковых единиц и проблемы перевода в условиях различия грамматических свойств языковых единиц в исходном и переводящем языках. Кроме того, специфические осложнения связаны с преобразованием отдельных грамматических единиц (морфологические преобразования на основе словоформ) и составных грамматических единиц (синтаксические преобразования на основе словосочетаний, предложений и сверхфразовых единств).

Грамматические свойства языковых единиц состоят из целого ряда языковых явлений: форма слова, словосочетания, предложения, порядок элементов, грамматические значения форм, контекстуальные функции форм и значений. Всякий раз, рассматривая информационную мощность той или иной языковой единицы, подлежащей переводу, мы принимаем во внимание не только лексико-семантическое значение слов и их сочетаний, но и их грамматические свойства, которые могут весьма существенно влиять на меру упорядоченности переводимого сообщения.

Общность между грамматическими свойствами русского и английского языков задается их общей принадлежностью к индоевропейской семье и проявляется в наличии общих грамматических значений, категорий и функций, например: категории числа у существительных, категории степеней сравнения у прилагательных, категории времени у глагола, функциональной значимости порядка слов и т. п.

В то же время, различие принципов грамматического строя, выражающееся в принадлежности этих языков к разным грамматическим группам, отражается в существенных различиях между грамматическими свойствами, например, в существовании несходных грамматических категорий: артикли в английском языке, падежные формы в русском языке; герундий в английском языке, деепричастие в русском языке; полнозначное согласование в русском языке, фиксированный порядок слов в английском языке; и т. д.

Самый общий обзор проблем, связанных с переводом морфологически сходных грамматических форм, позволяет предусмотреть, помимо полного перевода, по крайней мере, следующие ситуации. Применение нулевого перевода достаточно эффективно в случаях традиционно-функционального несовпадения при условии сходства самих форм. Помимо уже приведенного примера, можно говорить о применимости нулевого перевода при несовпадении функций различных видов местоимений, например: «they say» - «говорят»; «you see» - «понимаешь».

Другой прием, широко употребимый при переводе местоимений, заключается в использовании частичного перевода, то есть использовании не полной формы, а только частично совпадающей по функции.

Наиболее часто переводчики обращаются к такому приему, как функциональное соответствие (функциональная замена). В частности, при переводе временных форм глагола, которые имеют прямое соответствие в обоих языках, следует принимать во внимание, что сами формы могут употребляться в различных функциях, которые, в свою очередь, не совпадают между собой в русском и английском языках.

Функциональные преобразования грамматических форм могут быть обусловлены не только чисто грамматическими различиями, но и лексико-семантическими особенностями исходного и переводящего языков, а также различием речевых традиций. Одна и та же форма может быть передана полным или частичным переводом в каких-либо контекстах, тогда как другие контексты потребуют функциональной замены, предусмотренной традиционным речеупотреблением.

Довольно часто функциональная замена может заключаться в возможности морфологической трансформации исходной формы в зависимости от контекста или ситуации употребления.

Уподобление, то есть придание общих грамматических свойств разным грамматическим формам, применяется, в частности при переводе английских оборотов с инфинитивом в тех функциях, которые инфинитив, как правило, не выполняет в русском языке, например для выражения последующего или постоянного действия.

Переводческая конверсия, или изменение морфологического статуса формы, обычно применяется в тех случаях, когда, как уже говорилось выше, имеет место традиционное несовпадение степени эксплицитности элементов сообщения или стилистическая неуместность экспликации.

Антонимический перевод позволяет переводчику создать более естественную грамматическую структуру на переводящем языке в тех случаях, когда грамматическая форма приходит в противоречие с правилами лексической сочетаемости и лишает переводной текст выразительности, утяжеляя его.

.4 Сравнительная характеристика различных классификаций переводческих трансформаций

Итак, в предыдущей главе мы рассмотрели три различных классификации известных лингвистов, переводоведов, все они имеют нечто общее и отличное между собой. Попытаемся рассмотреть и упорядочить общее и частное данных классификаций переводческих трансформаций, предложенных ранее.

Так, В. Н. Комиссаров переводческие трансформации разделяет на следующие уровни:

лексические;

грамматические;

лексико-грамматические.

При этом. Описывая данные три вида трансфомаций, он опирается на характер единиц ИЯ и ПЯ.

Далее Комиссаров рассматривает лексические трансформации, именуя их «переводческими приемами» и называет следующие:

переводческое транскрибирование и транслитерацию;

калькирование;

лексико-семантические замены (конкретизацию, генерализацию, модуляцию).

К грамматическим трансформациям он относит:

синтаксическое уподобление (дословный перевод);

членение предложения,

объединение предложений,

грамматические замены (формы слова, части речи или члена предложения).

К комплексным лексико-грамматическим трансформациям по В. Н. Комиссарову принадлежат:

антонимический перевод;

экспликация (описательный перевод);

компенсация.

Л. К. Латышев, в свою очередь, лексические трансформации рассматривает как подвид переводческих трансформаций, выделяя при этом следующие:

категориально-морфологические;

синтаксические;

лексические;

трансформации на уровне глубинной структуры речи.

Как видим, те трансформации, которые Комиссаров отнес к грамматическим (синтаксическое уподобление, членение предложения, объединение предложений, грамматические замены формы слова, части речи или члена предложения), Латышев назвал синтаксическими и категориально-морфологическими.

Глубинные трансформации Латышев выделяет в отдельную категорию, определяя отличие данных трансформаций от всех остальных, утверждая, что используя глубинную трансформацию, переводчик меняет схему мысли.

При этом Латышев рассматривает еще и т. н. «специфические» переводческие трансформации, выделяя при этом антонимический перевод, конверсию, адекватную замену, идиоматизацию, деидиоматизацию, экспликацию и импликацию.

Т. А. Казакова в своем описании переводческих трансформаций основывается на классификации, приведенной, В. Н. Комиссаровым, однако предлагает свою, отличную от вышеназванной. Прежде всего, Казакова выделяет лексические приемы перевода, среди них - переводческая транскрипция (транслитерация), калькирование, сужение (конкретизация) значения, расширение (генерализация), эмфатизация, функциональная замена, описательный перевод (переводческий комментарий).

Далее Казакова называет грамматические приемы перевода, определяя следующие их типы: полный перевод, частичный перевод, функциональная замена, описательный перевод, нулевой перевод, конверсия, стяжение, развертывание, перестановка компонентов предложения, добавление, опущение, антонимический перевод.

В первом случае (лексические приемы перевода), рассматриваются любые преобразования на уровне лексем, во втором (грамматические приемы перевода) - на уровне словосочетаний и предложений. Перевод фразеологизмов и клишированных выражений Казакова выделяет в отдельный раздел и описывает особые приемы их перевода. Также отдельно Казакова рассматривает стилистические приемы перевода, описывая особенности перевода метафор, метонимий, синекдохи и эпитетов.

Как видим, все названные классификации перекликаются между собой и, в любом случае, сводятся к тому, что следует, все же, беря за основу любую из классификаций, отталкиваться от того, что трансформации бывают фонетические (на уровне звуков и букв), лексические (на уровне лексем), грамматические (или синтаксические - на уровне словосочетаний и предложений).

Некоторые переводческие приемы можно выделить в отдельную группу, так, например, хотелось бы отметить, что особого внимания при переводе заслуживают трансформации, применяемые при переводе клишированных и фразеологических единиц, среди них - идиоматизация, деидиоматизация, адекватная замена.

Также хотелось бы отдельно отметить выделенные Латышевым т. н. «глубинные» трансформации, которые меняют не столько форму и содержание переводного текста, а, прежде всего, саму схему мысли подачи определенной информации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Итак, подводя итог проделанной работе, отметим следующее: художественный перевод принято считать наиболее сложным и многогранным видом письменного перевода; художественным переводом можно назвать вид переводческой деятельности, основная задача которого заключается в создании на языке перевода аналогичного произведения, способного оказывать то же художественно-эстетическое воздействие, что и текст оригинала; сопоставляя такие тексты, можно раскрыть внутренний механизм перевода, выявить эквивалентные единицы, а также выявить, какие трансформации надо произвести, чтобы достичь не только лексической и грамматической, но и стилистической эквивалентности перевода, что особенно ценно при переводе художественных текстов.

Трансформации являются неотъемлемой частью и главным инструментом достижения адекватного и эквивалентного перевода. Художественный перевод - очень сложный и серьезный процесс, в котором используются всевозможные переводческие трансформации, а именно: стилистические, морфологические, синтаксические, семантические, лексические и грамматические. Из них наиболее важными являются лексические и грамматические трансформации, которым и было уделено наибольшее внимание в данной работе.

Следует отметить, что в процессе переводческой деятельности трансформации чаще всего бывают смешанного типа. Как правило, разного рода трансформации осуществляются одновременно, то есть сочетаются друг с другом - перестановка сопровождается заменой, грамматическое преобразование сопровождается лексическим и т. д., то есть переводческие трансформации носят комплексный характер.

Таким образом, цель данной работы была достигнута путем решения поставленных задач: рассмотрено понятие художественного текста, определены основные принципы его перевода, сопоставлены различные классификации переводческих трансформаций, а также рассмотрены наиболее частотные примеры их использования при переводе отдельных текстов. Так, можно сделать вывод, что переводческие трансформации не используются в чистом виде. Чаще всего они используются в комплексе из нескольких трансформаций, что обеспечивает эквивалентный перевод художественного произведения. При этом нужно заметить, что перевод с близкородственного языка обычно представляет собой меньшую сложность для переводчика, поскольку требует менее комплексных трансформаций.ж

Есть множество книг, перевод которых требует особого мастерства, в силу особенностей стиля, используемых языковых оборотов, синтаксиса. Дословный перевод не всегда точен. Нужно сохранять музыку, ритм оригинала. Но это не просто, т. к. кроме лингвистических способностей здесь должно быть особое чутьё и качество перевода, которое является ключевым при переводе. Работа хорошего переводчика очень ответственна и кропотлива.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ

1. Алексеева И. С. Профессиональный тренинг переводчика: Учебное пособие по устному и письменному переводу для переводчиков и преподавателей / И. С. Алексеева. - СПб.: Союз, 2003. - 334 с.

. Александрова Е. П. Основы стилистики и редактирования / Е. П. Александрова. - М.: Просвещение, 1990. - 230 с.

. Алимов В. В. Теория перевода. Перевод в сфере профессиональной коммуникации / В. В. Алимов. - М.: Наука, 2006. - 160с.

4. Белошапкова В. А. Современный русский язык. - В. А. Белошапкова. - Режим доступа: <http://www.alleng.ru/d/rusl/rusl68.htm>

. Валгина Н. С. Современный русский язык. - Н. С. Валгина, Д. Э. Розенталь, М. И. Фомина. - Режим доступа: <http://www.hi-edu.ru/e-books/xbook107/01/part-005.htm>

. Виноградов В. С. Введение в переводоведение / В. С. Виноградов. - М.: Просвещение, 2001. - 327 с.

. Влахов С. Непереводимое в переводе / С. Влахов, С. Флорин. - М.: Международные отношения, 1980. - 257 с.

. Гак В. Г. Курс перевода / В. Г. Гак, Ю. Д. Львин. - М.: Наука, 1962. - 521 с.

. Казакова Т. А. Практические основы перевода / Т. А. Казакова. - СПб.: «Союз», 2001. - 320 с.

. Комиссаров В. Н. Теория перевода (лингвистические аспекты) / В. Н. Комиссаров. - М.: Прогресс, 1990. - 250 с.

. Комиссаров В. Н. Практикум по переводу с английского языка на русский / В. Н. Комиссаров, А. Л. Коралова - М.: Высшая школа, 1990. - 127с.

. Компаниченко В. В. Некоторые семантические проблемы перевода. - В. В. Компаниченко. - Режим доступа: <http://rudocs.exdat.com/docs/index-3429.html?page=11>

. Копанев П. И. Теория и практика письменного перевода / П. И. Копанев. - М.: Наука, 1986 - 515 с.

. Крупнов В. В творческой лаборатории переводчика / В. Крупнов. - М.: Наука, 1976. - 315 с.

. Латышев Л. К. Курс перевода: Эквивалентность перевода и способы её достижения / Л. К. Латышев. - М.: Просвещение, 1991. - 248 с.

. Латышев Л. К. Практический курс перевода / Л. К. Латышев. - М.: Просвещение, 2000. - 232с.

. Латышев Л. К. Технология перевода / Л. К. Латышев. - М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 2001. - 317 с.

. Львовская З. Д. Теоретические проблемы перевода / З. Д. Львовская. - М.: Наука, 1985. - 318 с.

. Миголатьева И. В. Теория перевода (курс лекций). - И. В. Миголатьева. - Режим доступа: <http://web-local.rudn.ru/web-local/prep/rj/index.php?>

. Миньяр-Белоручев Р. К. Как стать переводчиком / Р. К. Миньяр-Белоручев. - М.: Стелла, 1994. - 144с.

. Мучник Б. С. Основы стилистики и редактирования / Б. С. Мучник. - Ростов н/Д: Изд-во «Феникс», 1997. - 480 с.

. Попович А. Проблемы художественного перевода / А. Попович. - М.: Высш. школа, 1980. - 199 с.

. Рецкер Я. И. Теория перевода и переводческая практика / Я. И. Рецкер. - М.: Международные отношения, 1974. - 216 с.

. Розенталь Д. Э. Современный русский язык. - Д. Э. Розенталь, И. Б. Голуб, М. А. Теленкова. - Режим доступа: <http://www.tepka.ru/rozental/index.html>

. Швейцер А. Д. Теория перевода: статус, проблемы, аспекты / А. Д. Швейцер. - М.: Наука, 1988. - 358с.