Оренбургское казачье войско в освоении Южного Урала в XVIII веке
Федеральное агентство по образованию
Государственное образовательное учреждение
Высшего профессионального образования
«Челябинский государственный педагогический университет»
(ГОУ ВПО «ЧГПУ»)
Кафедра отечественной истории и Методики преподавания истории
Курсовая работа
Тема: «Оренбургское казачье войско в освоении Южного Урала в XVIII веке
Введение
Казачество - это историческая военно - земледельческая страта российского общества - плод самобытных групп народностей России, образовавших исторически сложившуюся этническую, а затем и социальную, общность людей со специфической историей и психологией воинов и хлеборобов с устойчивыми традициями социально - экономических и духовно - культурных интересов.
Как известно, Оренбургское казачье войско создано в 1748 - 1755 гг. Основным его ядром послужили самарские, уфимские, алексеевские и исетские казаки, а также солдаты ландмилицейских полков, переведенные на жительство и службу в Оренбургскую губернию. Казаки расселялись по станицам, крепостям и редутам, и должны были нести постовую службу по охране границ, заниматься земледелием и скотоводством. Возникшее войско было многонациональным по своему составу: при преобладании русских в нем были также украинцы, татары, башкиры, калмыки и представители других национальностей. Оренбургское войско занимало южную и юго-восточную часть Оренбургской губернии, от границ уральского казачьего войска до границ сибирского казачьего войска. На юге и юго-востоке войско граничило с казахскими степями.
Мы считаем, что деятельность Оренбургской экспедиции (позднее комиссии) является одним из самых важных и ярких эпизодов расширения российских пределов, освоения новых земель в XVIII в. Вместе с тем специально ей до сих пор не посвящено ни одной заметной работы. Литература по этой теме в основном сводится к небольшому числу трудов по ранней истории Оренбургской губернии, написанных еще в прошлом (В. Н. Витевский) и даже позапрошлом веке (П.И. Рычков), редким упоминаниям в обобщающих трудах по истории России и биографических очерках деятелей экспедиции. Региональные исследования и краеведческие публикации по своему характеру и объему не могут восполнить слабую изученность вопросов указанной темы.
Профессиональные историки все еще спорят, например, о том, откуда взялся термин «казак» и когда все - таки на самом деле начал свой значительный поход в Сибирь Ермак Тимофеевич. Это профессионалы. В массовом же сознании представление об истории казачества тем более, весьма приблизительное. Это относится и к истории казачества вообще и еще в большей степени к истории казаков Урала. Так как история казачества не изучалась и не изучается специально ни в вузах, ни в школах.
При работе над курсовой мы опирались на идеи следующих авторов:
А.П. Абрамовского, А.В. Апрелкого, В.Витевского, В.С. Кобзова, В.Ф. Мамонова и других - об Оренбургском казачьем войске;
А.И. Александрова, В.В. Пяткова и других - об истории Южного Урала.
а также источники:
Хрестоматия по истории СССР XVIII века под /ред. Л.Г. Бескровного и Б.Б. Кафенгауза; хрестоматия архивных документом по истории Южного Урала 1682-1918 гг. под/ ред. А.И. Потерпеева, В.Е. Четина.
Проанализировав научную литературу по теме «Оренбургское казачье войско в освоении Южного Урала в XVIII веке», мы пришли к заключению, что данная тема недостаточно полно изучена.
Исходя из вышеизложенного, мы можем сделать вывод об актуальности темы курсовой работы.
Цель исследования: изучить влияние оренбургского казачьего войска на освоение Южного Урала.
Объект исследования: Оренбургское казачье войско.
Предмет исследования: Оренбургское казачье войско в освоении Южного Урала в XVIII веке.
В соответствие с поставленной целью, объектом и предметом исследования, нами были сформулированы следующие задачи:
определить роль строительства Оренбургской оборонительной линии, его влияние на освоение Южного Урала;
изучить хозяйство Оренбургского казачества и рассмотреть его изменения в связи со сменой территориально - климатических условий проживания;
Данная исследовательская работа определяется следующими хронологическими рамками; - с 20 - х годов XVIII века до конца XVIII века;
Территориальные рамки исследования охватывают административные границы Оренбургского войска в том их виде, как они исторически складывались начиная с середины XVIII в. С 1748 г казаки Оренбургского нерегулярного войска находились в крепостях на территории от Ставрополя на западе до Звериноголовской крепости на востоке и от Красноуфимского укрепления в верховьях р. Уфы до южных крепостей Оренбургского края.
Методы исследования: анализ изученной литературы и источников по данной теме.
В историографии исследуемой темы можно выделить три основных периода развития литературы по изучаемой проблеме: дореволюционный, советский и постсоветский.
В дореволюционной историографии история оренбургских казаков первоначально являлась неразрывной частью истории Оренбургского края. Отметим, что первым историком Оренбургского края считается Пётр Иванович Рычков (1712 - 1777 гг.), он пишет свой труд на основе собственных записок относившихся к историческому прошлому края, который выходит в свет в 1759 г. под заголовком - «История Оренбургская по учреждению Оренбургской губернии». В работе освещена история Оренбургской экспедиции и её деятельность в Оренбургском крае.
В 1762 г. выходит другая работа П.И. Рычкова «Топография Оренбургской губернии», где подробно описывается история происхождения города Оренбурга и образования Оренбургской губернии в 1744 г. Приводятся сведения об административном делении губернии, имеется подробное описание народов населявших Южный Урал и другое. Работы П.И. Рычкова явились основополагающими исследованиями для дальнейших исторических поисков и построений.
В первой половине XIX в. появляются труды по истории Оренбургского края, в которых впервые публикуются некоторые статистические и архивные сведения. Так в 1832 г. в Санкт-Петербурге издаётся «Краткое обозрение достопамятных событий Оренбургского края расположенных хронологически с 1246 - 1832 гг.»,7 в котором автор И.П. Жуковский приводит данные о выходцах из киргизского плена людей разных национальностей и о расселении их в Башкирии по крепостям с информацией об обращении их в православную веру
В 1837 г. выходит труд И.Л. Дебу под названием «Топографическое и статистическое описание Оренбургской губернии в нынешнем её состоянии: Сочинения тайного советника Иосифа Дебу». Автор продолжает изучение вопроса о переселенцах на Оренбургскую пограничную линию. Можно сделать вывод о том, что с середины XVIII в. до середины XIX в. вышедшие работы, касающиеся истории Оренбургского края (с описанием истории Оренбургского войска), носили, в основном, описательный характер, при этом события излагались кратко и отрывочно.
В 1857 г. в Санкт-Петербурге издаётся исследование И.Ф. Штукенберга «Статистическое описание Оренбургской губернии с Уральско-Оренбургской линией». В них приведены сведения об общем числе оренбургских казаков на 1848 г. и о переселениях на Оренбургскую линию из Тамбовской, Пензенской, Курской и Воронежской губерний в 1832 г.
В 50-х гг. XIX в. появляется труд В.М. Черемшанского. Он характеризуется подробным логическим изложением материала, попыткой проследить историю Оренбуржья в определённых направлениях (этнографическом, хозяйственном, промышленном). В этой работе приведены сведения о народах, населявших Оренбургскую губернию и о присутствии их представителей в Оренбургском нерегулярном войске (русских, башкир, татар, мещеряков, чувашей, мордвы и т.д.).
В 60-70-е гг. XIX в. заметно возрос интерес историков к процессу заселения и освоения Южного Урала, что нашло свое отражение в появлении серии соответствующих историко-географических исследований. Можно выделить некоторые работы второй половины XIX в., в частности труды П.И. Авдеева - «Историческая записка об Оренбургском казачьем войске сост. в 1873 г.», А.Е. Алекторова - «История Оренбургской губернии», М.П. Хорошихина - «Казачьи войска», которые содержат общие сведения по составу оренбургского казачества.
Самым значительным исследователем истории Оренбургского войска по праву считается Фёдор Митрофанович Стариков (1840-1911 гг.). Его пять работ были опубликованы в 1881-1891 гг. Первый исторический очерк вышедший в 1881 г. под названием «Откуда взялись казаки» знакомит нас с историческим прошлым исетских, яицких, уфимских, самарских и других казаков, которые составили основу зарождающегося оренбургского казачества. В книге содержатся некоторые сведения о численности и национальном составе этих казачьих общин, приводятся факты зачисления в Оренбургское войско дворян, горожан, крестьян, казаков и представителей других сословий во второй половине XVIII - первой половине XIX вв., о чём подробнее будет описано в последующих работах Ф.М. Старикова.
В 1891 г. вышел труд В.Н. Витевского - «И.И. Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 г.». В своей работе автор подробно описывает период, начиная от возникновения Оренбургской экспедиции во главе с И.К. Кириловым, вплоть до 1758 г., когда уже сформировавшейся Оренбургской губернией управлял И.И. Неплюев.
В конце XIX в. начинает свою деятельность Оренбургская ученая архивная комиссия. Результатом ее работы становится издание «Трудов Оренбургской ученой архивной комиссии», где публиковались многие архивные материалы, недоступные широкому кругу читателей. На страницах «Трудов...» обсуждались спорные вопросы, относительно истории Оренбургского казачьего войска, публиковались казачьи описи, списки документов Оренбургского войска.
Начало XX в. ознаменовалось выходом сборника по историко-статистическому описанию Оренбургского казачьего войска. Всего было издано двенадцать томов, в которые удалось собрать огромное количество материала по истории Оренбургского войска. В частности, были опубликованы сведения о национальных меньшинствах служащих в войске, о причислении к оренбургскому казачеству калмыков, украинцев, нагайбаков и др. Указанный сборник содержал так же таблицы, включающие подробную информацию о народонаселении Оренбургского войска, списки дел, отражавшие широкий круг проблем внутренней жизни казачьего общества Оренбуржья.
Отдельно необходимо отметить работы А.И. Кривощёкова. В 1913 г. в Уфе выходит его труд - «Исторические судьбы Оренбургского края. Краткий очерк заселения и развития края». Приводятся сведения о численности и составе гарнизонов некоторых крепостей Оренбургской пограничной линии. Ценность исследования А.И. Кривощёкова состоит в некоторых попытках анализа процесса формирования оренбургского казачества.
В это же время выходят работы И. Ширяева «Оренбургская губерния. Исторический обзор Оренбургского казачьего войска», Д. Зеленина «У оренбургских казаков».
Подводя итог обзора работ по проблеме численности и национального состава Оренбургского казачьего войска, следует отметить, что основные достижения дореволюционной историографии сводились к сбору конкретно-исторического материала. Поэтому большинство трудов XVIII - начала XX вв. носили описательный характер.
Первый этап (20-е гг. XX в.) Первые работы по истории Оренбургского казачьего войска появились в советской историографии лишь в конце 20-х гг. XX в. Это труды И.Ф. Евсеева «О прошлом и настоящем оренбургских казаков» и А.Ф. Рязанова «На стыке борьбы за степь».
Работа И.Ф. Евсеева носит описательный характер, и основывается на уже известных ранее источниках. Исследование другого автора представляет для нас наибольший интерес, так как в нём используется более широкий круг источников и в том числе ранее не известных.
В отличие от дореволюционных авторов, советские исследователи были более склонны к анализу и систематизации излагаемого материала. Второй этап (30-е - пер.пол.50-х гг. XX в.) характеризуется отсутствием работ по истории Оренбургского казачьего войска. Такой перерыв в исследовании исторического прошлого Оренбургского войска связан с обстановкой в стране в период культа личности И.В. Сталина
Третий этап (втор, пол. 50-х - 80-е гг. XX в.) отмечен повышением интереса научного сообщества к изучению истории Оренбургского казачьего войска. В 1958 г. в «Ежегоднике по аграрной истории Восточной Европы» публикуется работа Н.В. Устюгова - «Из истории русской крестьянской колонизации Южного Зауралья в XVIII в.», которая содержала материал об исетских казаках и крепостях Зауралья - Челябинской, Еткульской, Чебаркульской и Миасской.
Автором были приведены точные статистические данные о количестве и составе гарнизонов вновь построенных крепостей с указанием процентного соотношения переселенцев из разных губерний России. Богатый архивный материал, его систематизация и глубокий анализ делает работу Н.В. Устюгова основательной и высоко научной.
В 60-х гг. публикуется монография П.Е. Матвиевского «Оренбургский край в Отечественной войне 1812 года: Исторические очерки». П.Е. Матвиевский большое внимание уделял изучению истории Оренбургского войска. Особый интерес представляют сведения о зачислении в оренбургские казаки казахов (киргиз-кайсаков). Приводятся фамилии новобранцев и их места службы.
Основательное исследование по истории Оренбургского казачьего войска принадлежит челябинскому историку М.Д. Машину. В своей работе «Из истории родного края. Оренбургское казачье войско», вышедшей в 1976 г., автор описал историю Оренбургского войска от его возникновения до Первой мировой войны. Здесь освещается процесс складывания состава оренбургского казачества, его численности и национального многообразия.
Исторической базой исследования послужили различные документы и материалы. К источникам можно отнести документы и указы, касающиеся Оренбургской экспедиции, хозяйственной о воинской жизни казаков, а также использовались труды историков и краеведов.
Глава 1. Строительство Оренбургской оборонительной линии
Оборонительные сооружения на южной и юго-восточной окраинах Русского государства строились в XVII-XVIII вв. Строительство их было вызвано необходимостью укрепления границ, усиления военного присутствия России в присоединенных землях, подчинения кочевых народов. Пограничные укрепленные линии состояли из крепостей и острогов, окруженных рвами и валами и соединенных непрерывной линией заграждений [3, с 21].
В 20-40 - е годы XVIII века Российское правительство осуществляет ряд крупных мероприятий по укреплению юго-восточной границы империи, повышению роли казачества в ее обороне. Два обстоятельства делали эти меры жизненно необходимыми: во-первых, быстрые успехи колонизации Россией Поволжья и Урала. На Урале в начале XVIII века была создана крупнейшая по тем временам в стране металлургическая база. И это мы можем подтвердить документом «Из царской инструкции И.К. Кирилову о задачах Оренбургской экспедиции от 18 мая 1734 года», в котором говориться: что касается до металлов и минералов, кои найтися могут в ближних местах, в Башкирском и Киргиз-кайсакском владениях, в том поступать надлежащим образом, ища интересу нашему пользы и приводя к тому тамошний народ ласкою и награждением, чтоб не точию известное скрывали и таили, но и, вновь сыскивая, объявляли, и для того сделать в городе лабораторию, где всякие руды и минералы пробовать и по усмотрению проб в действительное произведение вступать, сколько возможность допустит...» [9, с. 14].
Поволжье к этому времени становиться житницей страны. Но именно Урал и Поволжье были наиболее уязвимыми для нападения кочевников районами империи. Решить и эту проблему можно было строительством Оренбургской пограничной линии, о чем свидетельствует документ «Из царского указа о построении города Оренбурга и его привилегиях от 7 июня 1734 года», в котором говориться: «…И тако мы в рассуждении о сих новых наших подданных народах, кои с старыми нашими же подданными башкирцами и калмыцкими ордами в близости живут, и прежде всегда имели друг на друга нападения, и тем сами себя разоряли; наипаче же отправляющейся полезной коммерции в Великую Татарию, в Хиву, в Бухарию, в Ташкент, в Балх и в другие места многие в пути разорения наносили; за потребно изобрели вновь построить город при устье Орь-реки, впадающей в Яик; дабы чрез то в покос, как оные орды в подданстве содержать, так и коммерцию безопасную в пользу нашего интереса И наших подданных иметь и для строения того города особливую нарочную экспедицию в немалом числе штатских и воинских чинов отправили..».
Во-вторых, решив в результате кое-то время, сосредоточить основные усилия на востоке. И здесь сразу же выявилась слабость военно - политических позиций империи. Если на западе к этому времени были завоеваны берега Балтийского моря (что открывало возможность развитие российской торговли с Европой), а значительно ослабленные Швеция и Польша не могли угрожать Российскому государству, то на востоке сложилось совсем иное положение: выход в Азовское море был вновь утерян после неудачного Прутского похода Петра 1 и достаточно сильная тогда еще Турецкая империя в союзе с большим числом вассальных и полувассальных государств не только закрывала для России выход в теплые моря, но и представляла серьезную угрозу в военном отношении. Среднеазиатские же караванные торговые пути контролировали враждебные России ханства и эмираты. Причем неудачный поход в Хиву отряда Бековича - Черкасского, а затем крупные поражения казаков при отражении нападений кочевников на русские территории в 1723 и 1724 годах показали: в чисто военном отношении возможности России здесь ограничены на столько, что не только трудно проводить активную наступательную политику, но даже за безопасность собственно русских поселений нельзя быть уверенным.
В задачи Оренбургской экспедиции входило строительство г.Оренбурга и сооружение крепостей и редутов вдоль р.Самара, Сакмара и Яик Оренбургская Пограничная укрепленная линия проходила от р.Тобол до Каспийского моря и была разделена на 5 дистанций: от Звериноголовской крепости до Верхнеуральска, от Верхнеуральска до Орской крепости, от Орской крепости до Оренбурга, от Оренбурга до Уральска, от Уральска до Гурьева городка. Связь между крепостями поддерживали небольшие промежуточные укрепления - редуты, перед Пограничной укрепленной линией на расстоянии 2-7 верст друг от друга стояли укрепления для сторожевых отрядов - форпосты. Каждая крепость имела несколько застав. Между форпостами непрерывной линией тянулись заграждения из березовых или таловых прутьев (симы). Оренбургская Пограничная укрепленная линия заселялась служилыми людьми. [ ]. В документе «Из царской инструкции И.К. Кирилову о задачах Оренбургской экспедиции от 18 мая 1734 года» об этом говориться так: «…нужно, чтобы вышеупомянутый .город сделать и офундовать жительми, которому городу пожаловали нашу всемилостивейшую привилегию, дабы могли с надеждою в том городе купечество и пр. селиться и промыслы и торги порядочно и безопасно распространять; того ради стараться тебе всякими удобо возможными способы о строении того города, и о умножении людьми, и о распорядке гражданском во всем, как пространно в привилегии описано...» [9, с. 16].
Деятельность Оренбургской экспедиции (позднее комиссии) является одним из самых важных и ярких эпизодов расширения российских пределов, освоения новых земель в XVIII в. [12, с. 22].
Прежде всего, конечно, следовало позаботиться об укреплении оборонительных сооружений в Башкирии, непосредственно примыкающей к южно-уральским заводам и являвшейся тогда центральным участком обороны юго- восточной границы Российского государства, и где несли пограничную службу преимущественно уфимские казаки, насчитывающие в 20 - 30 е годы XVIII века свыше двух тысяч человек. Здесь в соответствии с Сенатским Указом от 15 марта 1728 года повсеместно вводится система сигнальных маяков. Вся Башкирия от города к городу, от крепости к крепости в 20 - 30 -е годы была покрыта сторожевыми вышками (маяками) на расстоянии видимости один от другого. Маяки размещались на вершинах гор и вообще на наиболее высоких участках местности. На маяках постоянно дежурили сторожевые казаки. При приближении опасности с помощью сигналов они давали знать от маяка к маяку о том, что приближается противник и какой он численности. В случае необходимости выставленный на границе отряд вызывал подкрепление. Когда такой необходимости не было, казаки сами атаковали врага, обычно успешно. Кроме маяков в самых труднодоступных для наблюдения районах устраивали различного рода посты и «секреты». И так на протяжении нескольких сотен верст от Башкирии до Поволжья [12, с. 23].
Слабым местом Закамской оборонительной линии было то, что она граничила с практически с необорудованными в военном отношении районами. Из них наиболее опасным был участок границы между Башкирией и средним течением реки Яик, где начиналось заселение яицкими казаками места. Этот практически никем не оборонявшийся участок привлекал особое внимание падких на наживу хищников, именно здесь проникавших на русскую территорию и проходивших практически беспрепятственно до Поволжья [4, с. 31].
В апреле 1725 в государственную коллегию обратился прибывший с Яика атаман легкой станицы Василий Арапов. Он предложил построить в устье реки Самары новый казачий городок, населив его охотниками из числа яицких казаков. По распоряжению императрица Екатерины I Военная коллегия Сената издала указ о строительстве Сакмарского городка. Яицкому атаману Григорию Меркурьеву предписывалось оказать казакам, желающим поселиться на новом месте, всю необходимую помощь. При этом Коллегия четко и недвусмысленно оговорила; населять городок исключительно вольными казаками, а ни в коем случае не беглыми из России крестьянами. Впрочем, в этой части указа, как и многие другие указы не сей счет, оказался невыполненным. У крестьян были и основания и желание бежать от помещика к казакам, где пусть даже трудная и опасная жизнь на границе, была все - таки жизнь вольных людей. И они бежали [2, с. 24]. У казаков были и желание и весьма серьезный материальный интерес для того, чтобы принимать беглых ( не говоря уж о прочем, бежавшие на Яик крестьяне по крайней мере первое время нанимались работать в хозяйство зажиточных казаков, особенно же старшины, да из беглых обычно легко вербовались также удальцы при организации различного рода военных предприятий). И казаки, на сколько это было возможно, старались беглых укрывать [12, с. 25].
Не случайно, что два с половиной года спустя именным указом Верховного Тайного Совета Сенату предписывалось выслать из города Сакмары беглых людей и крестьян на прежнее их жилище. Из текста указа видно, что к ноябрю 1727 года беглых в Сакмарском городке было уже довольно много. Правда и этот указ тоже оказался не выполненным [8, с. 32].
Следующими шагами по разработке правительственной стратегии в данном вопросе традиционно считаются русско-казахские переговоры 1731-1732 гг., в ходе которых А. И. Тевкелев выдвинул среди прочих предложение о постройке города на Яике при устье р. Орь, и ответное казахское посольство 1734 года с просьбой об этом строительстве [6, с. 47].
С 1732 года начинается строительство новой Закамской или Черемшанской оборонительной линии, руководить которым было поручено тайному советнику Ф.В. Наумову. Начиналась линия у пригорода Самары Алексеевска близ слияния рек Конели и Самары, затем шла прямо на север к реке Сок, через редут Красный к крепости Красный Яр, затем поворачивала на северо - восток, по левому берегу реки Сок, через Чернореченский фельдшанц при Сергеевской крепости; пересекала реку Сок и шла на Кандурчинский фелбдшанц и Черемшанскую крепость и, пересекая руку Шешму, оканчивалась у Кичигинского фельдшанца. Укрепления были заселены казаками и солдатами регулярных войск [2, с. 26].
Конечно, ни старая, ни даже новая Закамская линия не могли полностью предотвратить на беги кочевников. Громкие звучные названия «крепость», «фельшанц» не должны вводить в заблуждение. На деле это были небольшие сооружения, обнесенные, как правило, обычными деревянными заплотами с одной - двумя (тоже деревянными) сторожевыми башнями. Гарнизоны в них были малочисленны. Только благодаря мужеству солдат и казаков их удавалось оборонять. К тому же на востоке оборонительная линия примыкала к громадному по территории району реки. Исеть с ее притоками, где разбросанные на большом удалении один от другого казачьи острожки и слободы были слишком слабым прикрытием от набегов кочевников. Характерно, что проживавшие в этом Районе башкиры, вообще говоря очень ненадежные тогда поданные Российской короны, нередко сами нападавшие (зачастую с теми же киргиз - кайсаками) на русские поселения были вынуждены просить построить здесь дополнительно несколько крепостей, чтобы загородить дорогу кочевникам. Настолько эти нападения здесь были систематичны и настолько кочевники мало были склонны разбирать, кого следует грабить - русских или же готовых объединиться с ними для грабежа башкир. К середине 30-годов XVIII века вопрос о создании в этом районе системы укреплений был поставлен в повестку дня [7, с. 47].
Непосредственным поводом для этого послужили два события - формальное вступление в российское подданство в октябре - декабре 1731 года значительной части казахов во главе с предводителем Младшего Жуза Абулхаир ханом, а также башкирское восстание 1735 - 1741 годов.
Принимая русское подданство, казахи надеялись прежде всего на то, что Российская империя поможет в борьбе против наступавших на них джунгар. Русское военное присутствие в степи казалось им поэтому необходимым. Они и просили императрицу Анну Иоанновну построить в предгорьях Южного Урала крепость [7, с. 49].
Венчает замысел Оренбургской экспедиции знаменитый проект сенатского обер-секретаря И. К. Кирилова. В нем Кирилов «высказывает самые блестящие надежды на обширную торговлю со Среднеазиатскими ханствами и Индией; этот проект сильно старался поддержать и дать ему дальнейший ход тайный советник А. П. Бестужев-Рюмин. 1 мая 1734 года последовала высочайшая резолюция на проект Кирилова. Правительство, уступив доводам Кириллова, избрало его же самого для осуществления проектированных им планов, придав ему в помощники Тевкелева.» Кирилов получил подробную инструкцию, а городу, который еще только предстояло построить
июня 1734 года по докладу обер - секретаря сената И.К. Кирилова, императрица подписала указ, первый пункт которого гласил: сему городу «с Богом вновь строить назначенному, именоваться Оренбург, и во всяких случаях называть и писать сим от нас данным именем». Для осуществления экспансионистских планов на юго-восточных граница империи правительство снарядило специальную экспедицию. Наделенная широкими правами политического и военного характера она направилась на Южный Урал. Назначенный руководителем Оренбургской экспидиции И.К. Кирилов непосредственно возглавил строительство города, который и был построен в основном в 1735 году в устье реки Орь. Ближайшая цель Кирилова заключалась в том, чтобы построить на реке Обь крепость и, превратив ее в опорный пункт, приступить к сооружению целой системы крепостей по реке Яик и ее многочисленным притокам вблизи северо-западных границ Казахстана. Первоначально правительство намеривалось возвести крепости в промежутке, разделявшем исетских и яицких казаков, и тем самым, соединив их рядом укреплений, закрыть огромную брешь, простирающуюся от Сакмарского городка на юге до Бродокалмакской и Багарянской слодов на севере. В этом промежутке площадью более 700 км, который разделял исетских и яицких казаков, никаких русских поселений до 30-х годов XVIII века не было [6, с. 51].
Строительство Оренбурга было начато, казалось при самых благоприятных предзнаменованиях. Первым правительственным поселением на реке Яике между исетскими и яитскими казаками явилась Верхне-Ямцкая пристань (крепость), построенная Кириловым в 1734г. при впадении реки Урляды в реку Яик. Кирилов стремился превратить эту пристань в продовольственную и военную базу. Уже зимой 1735 г. сюда из Екатеринбурга начали поступать артиллерийские припасы, а из Исетских слобод - продовольствие. Строительства желали, кажется, все: русские, казахи, башкиры. Но желали для достижения разных, в сущности даже противоположных, целей. Намерения русского правительства, например, далеко не совпадали с намерениями местного населения. Строившийся город вполне мог быть использован не только для защиты казахов от джунгаров, башкир от кочевников киргиз - кайсацких степей, но и против тех, же казахов и башкир. Они довольно быстро сообразили это. Башкиры, которые в 1734 - 1735 годах даже помогали русской администрации подыскать место для строительства Оренбурга и возведения более мелких укреплений проектируемой оборонительной линии начинают чинить препятствия русским войскам [6, с. 52].
Летом 1735 года нападением на русские войска под командованием И.К. Кирилова башкиры начали открытые военные действия. Через два - три месяца мятеж охватил почти всю Башкирию. Повстанцы нападали на русские города и села, сжигали укрепления, которые им удавалось захватить, грабили провиантские склады и магазины , перехватывали купеческие и армейские обозы с продовольствием. Это была по существу невиданная по своим масштабам на юго - востоке Российской империи партизанская война, в которой обе воюющие стороны не стеснялись в выборе средств [3, с. 24].
Дважды башкирские отряды обступали со всех сторон Мензелинск, опустошали и жгли его окрестности, убивали жителей. Захватив Верхнеяицкую пристань (располагалась на месте, где впоследствии была построена Верхнеяицкая крепость, будущий Верхнеуральск) повстанцы не только захватили важнейшие склады, из которых снабжались продовольствием, боеприпасами и т.п. русские регулярные войска и казаки, но и перебили практически все местное население, невзирая на возраст, пол и национальность. Особенно частым нападением повстанцев, наряду с русскими селениями, подтвергались деревни мещеряков, тептерей, нагайбаков. Не случайно во время восстания они без колебаний поддержали правительственные войска [4, с. 33].
Для подавления восстания в Башкирию были брошены в 1736 году значительные воинские силы, в том числе до трех тысяч жителей калмыков, около тысячи донских, две тысячи яицких казаков. Главным начальником края был назначен генерал - лейтенант А.И. Румянцев. В мае 1736 года он одержал две крупные победы над отрядами мятежников - на реке Деме и в горах между Яиком и Сакмарой. В июне вся Башкирия была, казалось, опустошена и выжжена. Карательные отряды, составленные из солдат регулярных полков и казаков жгли деревни нередко с их жителями. Только в Мензелинске было казнено до 500 мятежников. Подобные казни совершались и в других районах Башкирии. И все же мятеж не ослабевал.
Окончательное замирение края было связано с деятельностью князя В.А. Урусова, которому правительство вручило командование войсками. Расправа над бунтовщиками была ужасной. Их четвертовали, садили на кол, в виде особой милости просто вешали или обезглавливали. По далеко не полным данным только воинскими командами за время восстания в Башкирии было казнено 17 тысяч человек; тысячам повстанцев, «помилованных» князем Урусовым обрезали носы и уши, было разорено и сожжено около 700 деревень. Дети и жены мятежников были розданы офицерам, казакам, в отдельных случаях даже рядовым солдатам в полную собственность. Башкирских же старшин, не поддерживавших мятежников, от имени императрицы Анны Иоанновны наградили кого шашкой, кого ружьем, кого сукном, кого деньгами. Впрочем не очень щедро. Так или иначе, но мир в Башкирии был установлен [1, с. 11].
Но правительство и местная администрация понимали: мир здесь не может быть долгим и прочным без создания надежной системы обороны. Уже в ходе Башкирского восстания 1735 - 1741 годов руководители российской администрации - И.К. Кирилов, А.И. Румянцев, В.А. Урусов, В.Н. Татищев принимают экстренные меры по завершению строительства Оренбургской оборонительной линии. Спешно создаются форпосты, редуты, крепости в которые переселяют на жительство самарских, Алексеевских, донских, малороссийских, яицких и уфимских казаков. В условия восстания правительство вынуждено было обратить внимание на закамскую или старокамскую линию крепостей. Оно стремилось превратить закамскую линию в опорный пункт для расправы с повстанцами. Но эта линия, как система крепостей, оказалась слабой. Поэтому ее пришлось срочно укреплять. В именном указе генерал - лейтенанту Румянцеву и статскому советнику Кирилову от 11 февраля 1736 г. предписывалось: « По Белой и Каме рекам и в других местах, где способность усмотрится, для опасности от нападения, сколько возможно для защиты укрепить палисадником, или по месту смотря, окопать рвами, самими жителями» [12, с. 29].
Напуганное размахом восстания, правительство предписало И.И.Кирилову временно отложить поход к реке Орь, до расправы с восставшими. Но это предписание запоздало; Кирилов заложил крепость Оренбург и вынужден был с вверенными ему регулярными и нерегулярными командами выступить против восставших, которые при появлении правительственных войск легко уходили от преследования, укрываясь в горах и лесах. К тому же войска следования. К тому же войска Кирилова, не имея опорных баз кроме Уфы, вынуждены были. Чтобы пополнить боеприпасы и продовольствие, преодолевать большие расстояния. В августе 1735 г. Кирилов доносил в сенат :
« …Никак не возможно одною Уфою, сколько бы она многолюдна ни была, такую великую обширность обнять, что по меньшей мере до Мензелинска 300, до Сакмарска 300, до Оренбурга 400, а к Верхотурью и Екатеринбургу 500, до Сибирских слобод - 700 верст».После поездки Кирилова в столицу, куда его вызвали для осуждения сложившейся ситуации, был окончательно обсужден план строительства крепостей. В частности вместо Яицкой ( Оренбургской ) крепостной линии предусматривалось построить Самарскую или вторую Закамскую укрепленную линию. Правительство предписывало Румянцеву « для прикрытия от башкирцев российских жилищ за рекою Камою сделать линию.» В январе 1736 г. Сенат дал ему указание возвести крепость в Мензелинске. В том же голу начелось сооружение крепостей по берегам рек Самара, Сакмара, Бузулук, Кинель и др.
На строительство крепостей по реке Сакмаре был отправлен отряд во главе с поручиком флота Бахметевым. В специальной инструкции, данной отряду, Кирилов предписывал «… сколь возможность допустить, по той реке построить городки, чтобы один от другого был в расстоянии от двадцати до тридцати и до сорока верст, и в тех городках оставил бы отправленных с ним … военных людей» [6, с. 55].
По свидетельству П.И. Рычкова, закамская линия включала Кинельский, Красный, Черный, Тарханский редуты, Красноярскую и Черешманскую крепости, Шешминский и Кичуйский фельдшансы.
В 1736 г. по берегам реки Самары и ее притоков появились Красносамарская, Бордская, Бузулукская, Тоцкая и Сорочинская крепости, в 1738 г. - Новосергиевская, в 1741 г. - Ольшанская и Ельшанская [7, с. 52].
Окончание строительства крепостей вдоль реки Самары и ее притоков позволило соединить Самарскую крепостную линию с Закамской линией. В результате с юго - запада и северо - запада башкирские земли оказались окруженными сплошной системой крепостей. Другим своим концом Самарская линия упиралась в реку Яик и и соединялась таким образом с Оренбургом. По мысли Кирилова новая линия крепостей должна была ускорить разгром восстания и создать плацдарм для строительства крепостей по реке Яик. Для обеспечения продовольствием и боеприпасами Оренбурга и Оренбургской линии крепостей вдоль Самарской укрепленной линии был продолжен тракт. Одноаременно с Самарской линией ведется строительство в центре восстания башкир [2, с. 56].
В 1735 г., следуя из Уфы в Оренбург, Кирилов заложил в Табанске земляной огород. В том же году были заложены Ельдятская и Красноуфимская крепости. В 1736 г. на большой Московской дороге возникла Нагайбакская крепость. Все эти крепости мощным заслоном встали на пути восставших башкир и, расчленяя их на две части, уменьшали тем самым силу их сопротивления [6, с. 57].
Особое внимание правительство уделяет укреплению обороны на Исети и в прилегающих к ней районах. Здесь строятся в 30 - е годы XVIII века Челябинская, Чебаркульская, Миасская, Еткульская крепости, которые с одной стороны защищают заводы Южного Урала от кочевников, с другой - разделяют башкир и киргиз - кайсацкие племена. Таким образом, башкирское восстание внесло серьезные изменения в первоначальные планы строительства крепостей только на берегах реки Яик и ее притоках. Пришлось широким фронтом сооружать укрепления на Белой, Каме, Самаре, Сакмаре, Бузулуке, Кинели, Миассе и берегах других рек. Лишь в августе 1736 г. Кирилов донес императрице Анне Ивановне и о строительстве крепостей на реке Яике. Первыми из них явились Озерная, Ильинская, Губерлинская, которые вместе с Верхнеяицкой пристанью и Углы - Карагайской крепостью положили начало созданию Верхнеяицкой укрепленной линии. Но крепости строились медленно.
В связи с этим правительство потребовало от начальников Оренбургской экспедиции Татищева, сменившего в 1737 г. Кирилова, а затем и от князя Урусова ускорить темпы работ. Именным указом от 20 августа 1739 г. на ряду с переносом города Оренбурга на новое место - на Красную горку - предписывалось « от того места вниз по Яику до пристани и от пристани по Самаре - реке до Красносамарска и от оной же Красной горы вверх по Яику до Верхнее яицкой крепости построить крепостницы…». Указ предусматривал также строительство Уйско - Тобольской линии: «… От Верхнеяицкой крепости, вниз по реке Ую и по реке Тоболу до Царева городища, так же строить крепостницы…» [12, с. 33].
В 1739 г. Татищев начинает строительство Сакмарской линии. Первоначально вдоль реки Сакмары предполагалось соорудить девять крепостей. Но вступивший в должность начальника Оренбургской комиссии действительный тайный советник Неплюев отверг эту идею. Вместо девяти крепостей было построено две. Первая, Пречистинска, расположилась в 30 верстах от Сакмарского казачьего городка, вторая, Воздвиженская, построенная в 1742 г., находилась в 42 верстах от нее. Помимо этих крепостей Сакмарсакая линия имела два редута: Никитинский и Желтый.
В 1737 г. началось строительство Нижнеяицкой линии. Тогда были заложены Чернореченская, Бердская, Камыш- Самарская ( переименованная затем в Татищевскую) крепости. В следующем году возникли Рассыпная и Нижнеозерская крепости. Кроме того, на линии имелось 19 казачьих форпостов.
Таким образом, во второй половине 30-х годов XVIII в сооружение Самарской линии было в основном полностью закончено и тем самым было положено начало строительству Нижнеяицкой, Верхнеяицкой, Сакмарской и Исетчкой линий крепостей. В течение 30-40 гг. все строительные работы были завершены. Кроме того, появилась и Уйско - Тобольская линия крепостей. В тоже время четко определились и границы крепостных линий.
В результате в 30 - 40 -е годы XVIII века на Урале и в Приуралье, в основном, завершается создание громадной по масштабам и протяженности системы приграничных укреплений. Она включала в себя шесть оборонительных линий: Самарскую - от Самары до Оренбурга (Краснокамская, Бордская, Бузулукская, Тоцкая, Новосергеевская, Ельшанская крепости); Сакмарская - от Оренбурга по реке Сакмаре (Пречистинская и Воздвиженская крепости, Никитский и Желтый редуты); Нижнеяицкая - от Оренбурга вниз по Яику до Илецкого города (Чернореченская, Бердская, Татищевская, Рассыпная и Нижнеозерная крепости и 19 казачьих форпостов); Верхнеяицкая - от Оребурга вверх по Яику до Верхнеяицкой крепости ( Орская, Карагайская, Губерлинская, Ильинская, Озерная, Каменноозерная, Красногорская, Таналыкская, Уртызымская, Магнитная, Кизильская, Верхнеяицкая крепости, три форпоста и тринадцать редутов); Исетская линия (Миасская, Челябинская, Еткульская и Чебаркульская крепости, Усть - Миасский и Исетский острожки); Усть - Тобольская линия от Верхнеуральска до Звериноголовской крепости (включала кроме того крепости Карагайскую, Уйскую, Петропавловскую, Степную, Коельскую, Санарскую, Кичигинскую, Троицкую, Усть - Уйскую).
Так выглядели главные укрепления крепостные линии, построенные на Южном Урале в 30-40-х годах XVIII в. Следует отметить, что строительство линии отвечало как внутренним, так и внешнеполитическим интересам господствующего класса. Сооружение большенства крепостей было вызвано его стремлением быстрее покончить с башкирским восстанием. По мере окончания строительства крепости превращались в опорные пункты борьбы с восставшими, в базы снабжения правительственных войск боеприпасами и продовольствием. Но этим их значение не исчерпывалось. С одной стороны, крепости должны были способствовать утверждению русской власти над башкирами и киргизами, с другой - проникновению влияния Росси в Среднюю Азию, для развития торговли с ее странами [4, с. 36].
Особо нужно сказать об Исетской линии. Являясь с самого начала своего существования главной продовольственной базой снабжения военных поселений Верхнеяицкой и Уйско - Тобольской системы крепостей, эта линия обеспечивала одновременно коммуникационное сообщение между Исетскими слободами и новыми крепостями. Это доказывается документом «Из указа об учреждении Исетской провинции от 13 августа 1737 года»: «Исетской провинции быть особо**, и в ней быть особливому провинциальному воеводе в Чебаркуле, в которой подчинить Исецкой, Окуневской и Шадринской уезды, а к тому всех зауральских башкирцов по реке Ай и вершину Яика, и оной провинции быть в ведении к Оренбургу так, как Уфимская провинция, понеже оные провинции для Оренбурга весьма способны. Воеводам же и приказным служителям на первое время, до рассмотрения жалованье определить, а с башкирцов подарки и взятки брать жестоко запретить, чтоб от того впредь какого вреда не произошло...».
С постройкой разветвленной системы крепостных линий возникли благоприятные условия для хозяйственного и экономического освоения обширного богатейшего Южного Урала. Укрепленные линии связали между собой все русские поселения, возникшие здесь в XVII и в первой половине XVIII в. Цепь военных поселений оградила мощной стеной всех жителей края от разорительных набегов степных кочевников. К тому же система крепостей изолировала кочевников друг от друга, лишила их возможности свободного общения. Так, Самарска линия отделила башкир от калмыков, Нижнеяицкая линия закрыла брешь, через которую на протяжении XVII и первой половины XVIII в. казахские и калмыцкие феодалы - кочевники совершали совместные разрушительные набеги. Верхнеяицкая укрепленная линия, протянувшаяся более чем на 600 верст с юга на север не только разделила Башкирию на две части, но и, отделив башкир и казахов, положила так же конец военно - феодальным набегам, корые они предпринимали сообща [3, с. 29].
Военные поселения Новокамской, Самарской, Сакмарской, Нижне- и Верхнеяицкой укрепленных линий позволили окончательно ликвидировать проникновение башкирских, калмыцких и казахских феодалов в Сакмарский, Сызранский и Черешманский районы. Юго - восточные границы русского государства были значительно укреплены.
Линии крепостей, вновь построенные по Яику, Самаре, Ую, Миассу и другим рекам, во многом отличались от крепостей Старо - Новокамской линии. Будучи прежде всего военно - стратегическими пунктами, они постепенно превращаются в крупные торговые и промышленные города. Среди них особенно выделяются Оренбургская, Орская, Верхнеуральская, Троицкая и Челябинская крепости [6, с. 59].
Центральным стратегическим, торговым и промышленным центром стал Оренбург. Уже осенью 1743 г. сразу же после того, ка город из устья реки Ори был перенесен в район наибольшего сближения рек Самары и Яика, к его стенам подошли караваны купцов. Началась меновая торговля с башкирами, хивинцами бухарцами, казахами. С этого времени Оренбург становится торговыми воротами между Европой и Азией. Город быстро превращается в крупный экономический и торговый центр. Объединив вокруг себя экономическую, торговую, хозяйственную и военную жизнь Южного Урала, он становится столицей края. С Оренбургом были связаны планы усиления торговли не только с Казахстаном и Средней Азией, но и с Индией [1, с. 17].
Система укрепленных линий, построенная на Южном Урале в XVIII в., оказалась вполне надежной для закрепления восточных и юго - восточных башкирских земель. Под прикрытием военных поселений начинается колонизация края. Однако, учитывая необходимость дальнейшего продвижения в глубь казахских и тем более среднеазиатских просторов, степень ее интенсивности оказалась недостаточной. Крепости, построенные в XVIII в., являлись небольшими и не справлялись с охраной границ, не говоря уже об отражении внезапных и многочисленных набегов степных кочевников.
Нельзя забывать, что Южный Урал интересовал Российскую империю не только с экономической, но и военно- политической точки зрения. Юго - восточные рубежи Росси в случае нападения внешних врагов были уязвимы. Бескрайние степные просторы чередовались в этом районе с пустынями. Равнинная, открытая и слабо пересеченная местность затрудняла возведение искусственных степных сооружений.
Сложными были и взаимоотношения с казахскими ханствами, которые продолжали переживать период феодальной раздробленности.
Подданство, принятое в 30-х годах XVIII в. Младшим и Средним жузами, продолжало носить скорее номинальный о формальный характер, чем реальный и действительный [2, с. 58].
Выводы по первой главе
Следуя из вышеизложенного, можно сделать вывод о том, что строительство Оренбургской оборонительной линии сыграло большую роль в укреплении границ, усилении военного присутствия России в присоединенных землях, подчинения кочевых народов. Это было необходимо для быстрой колонизации Россией Поволжья и Урала, т.к. на Урале в начале XVIII века была создана крупнейшая по тем временам в стране металлургическая база; было решено сосредоточить основные усилия на востоке, а здесь сразу же выявилась слабость военно - политических позиций империи.
А также, Оренбургская экспедиция, созданная по поручению правительства статским советником И.К. Кириловым, должна была осуществить петровский план строительства большого города и укрепленной линии на южной оконечности Урала с целью развития торговых связей со Средней Азией.
Таким образом, деятельность Оренбургской экспедиции является одним из самых важных и ярких эпизодов расширения российских пределов, освоения новых земель в XVIII в.
Глава 2. Хозяйственное освоение Южного Урала
В XVIII веке происходит довольно существенные изменения в хозяйстве и быте казаков. Казачьи городки, слободы, острожки все более теряют черты временных поселений. Казачество по настоящему обживает заселенные им районы. Хозяйство казаков становится более устойчивым, разносторонним [7, с. 34].
Прежде всего нужно сказать о правилах застройки в крепостях: «…когда кто будет вновь из казаков строица и для того под дворовое строение места требовать будет, таковым отводить из порозжих (из свободных незастроенных мест) против прежнего сподряд порядочно и по линии близ прежнего строения каждому в длину по двенадцати, в ширину по восьми сажен, и кому сколько отведено будет, о том иметь верную запись и для того сделать особливую книгу, а кровли крыть дранью и тесом, и улицы оставлять просторные, против прежнего большие, по восьми, а переулки по шести сажен.
Бани строить, не связывая с другим строением, далее на огородах или за дворами в пристойных местах.
В поземных хоромах печи класть со земли, а не с полу и к стене не прикладывать, а класть отступя от стены, чтобы около было порозжее место.
Будет кто похочет печи топить из сеней … велеть стену вырубить больше и закладывать кирпичом, чтоб опасности от огня не было.
Трубы строить широкие, чтоб можно было чистить. Однако по сему исполнению чинить, что вновь строица будет, а прежде переделывать не принуждать … однако бани где … непорядочно построены, то хозяевам велеть перенесть со временем в пристойное место» [5, с. 31].
Благосостояние казаков зависело, прежде всего, от размеров правительственного жалования, а также прав и привилегий [8, с. 47]. Об этом мы можем сделать вывод «Из царского указа о построении города Оренбурга и его привилегиях»: «Сей новый город сею первою нашею привилегиею всеми-лостивейше жалуем и в предбудущие вечные времена утверждаем:
) Сему городу, с богом вновь строить назначенному, именоватися Оренбург *, и во всяких случаях называть и писать сим от нас данным именем, в котором городе все-милостивейше жалуем и даем соизволение всем и всякого народа российским, кроме беглых из службы нашей, и людей и крестьян, в подушный оклад положенных, купечеству, мастеровым и разночинцам, также иностранных европейских государств иноземцам, купцам и художникам, и тутошним башкирскому народу, и живущим с ними, и новоподданным нашим киргизским, каракалпакским народам, и из азиатских стран приезжим грекам, армянам, индейцам, персам, бухарцам, хивинцам, ташкенцам, .калмыкам и иным, всякого звания и веры, жить, торговать и всяким ремеслом Лромышлять, и паки на свои прежние жилища отходить свободно и невозбранно, без всякой опасности и удержания.
2) Такожде в первые три года, то есть с 1735 по 1738 г. для новости сего места, ни с каких товаров в казну нашу пошлин, опричь определенной городской части, не имать; а кто похочет селиться и жить, тем не точию безденежно места под дворы, кладовые, анбары, лавки отводить, но и сколько возможно к строению как лесными, так и каменными припасами из казны нашей помогать, за которые истинные деньги выплачивать в нашу казну без процентов по расположению в десять лет... Важнейшей привилегией казачество было освобождение его от каких бы то ни было налогов и повинностей, кроме, конечно, военной службы. Эта привилегия полностью сохранялась в XVIII веке. Казаки в большой степени, чем даже уральские и сибирские крестьяне наделялись землей, сельскохозяйственными угодьями вообще. Земельные наделы казаков в среднем в 4-6 раз, а иногда и в 10 раз превышали наделы соседних с ними крестьян. Правда, на Урале в XVII - XVIII вв. это не имело такого существенного значения, как например, на Дону или на Украине - на восточных окраинах Российской империи земли для колонизации тогда было, в общем-то, вполне достаточно. Но зато немаловажное значение имело качество наделов, право на пользование озерами, богатыми рыбой, право вести промыслы ценнейших пород рыбы в Яике - у яицких казаков. Поэтому не случайно, что, в конечном счете, казачество реально сложилось в сословие, значительно более зажиточное и поставленное в существенно лучшие условия жизни, чем например, составляющее подавляющее большинство населения крестьянство.»
Жизнь казаков, особенно рядовых, не была простой и легкой, поскольку главной обязанностью казака была военная служба, защита Отечества.
Об этом мы сделали вывод «Из регламента Исетской провинциальной канцелярии комиссарам крепостей провинции о порядке управления различными сторонами жизни в крепостях от 19 ноября 1744 г.»: «Оных же казаков в летние и зимние свободные времена понуждать старшину подвахды в году обучать казачей экзерциции. Чтоб исправно умели владеть лошадью, заряжать ружье, стрелять в цель и тому подобное. Иметь попечение, чтоб каждой из них по казачьему обыкновению к воинскому делу исправность имел, то есть была б у него годная к службе лошадь, и конская верховая, также санная и тележная сбруя, и к строению домов и к произведению пашни нерадивых принуждать, чтоб праздно время не теряли, но всегдашнею работаю в лучшую исправность приходили. А для означенного из огненного ружья во всех крепостях казаков обучения пороху и свинцу казачьему атаману Савастьянову потребнее число дано» [13, с. 15].
Необходимо отметить также, что фактически основная масса казаков служила, получая мизерное жалование, которое нельзя принимать в расчет при определении реального уровня жизни станичников [7, с. 41]. Уже в середине XVIII века П.И. Рычков сообщал о том, что на все содержание Яицкого казачьего войска Военная Коллегия тратила деньгами 4138 рублей в год. Кроме того, ежегодно войску положено было выделить 1598 четвертей хлеба, причем обычно выдавали его не натурой, а деньгами по самарским ценам от шестисот до семисот, в отдельных же случаях до тысячи рублей. К этому надо добавить, что с сибирских казенных заводов казаками отпускалось в год по сто ведер вина на войско. В общем, все эти расходы составляли около пяти тысяч рублей в год. Учитывая, что по переписи полковника Захарова в Яицком войске значилось тогда 3196 человек, содержание одного казака обходилось, следовательно, казне 1 рубль 57 копеек в год. Но это общее содержание. Собственно же на жалование тратилось полторы тысячи рублей в год. Если добавить к этому стоимость полученного вина и хлеба, выйдет, что средний получал от казны до 60 копеек в год. Когда в 40-х годах XVIII в. И.И. Неплюев поставил вопрос о введении новых штатов, согласно которым казаку положено было выплачивать до полутора рублей ежегодно, то это рассматривалось, как большое прогресс и чуть ли не как расточительство. Не случайно, вопрос о введении новых штатов долго и упорно дебатировался в Оренбурге, потом в Санкт - Петербурге в Военной Коллегии. И прошло очень немало времени до того, как штат, наконец, был введен [8, с. 52].
Насколько та и другая цифра была мизерной можно судить уже хотя бы по тому, что примерно в это же время годовой оброк среднего крестьянина помещику достигал двух рублей. Разумеется, что сравнивать такие доходы не только с доходами вельмож, или даже средних дворян (300 - 400 рублей в год) не приходилось. Фактически и в сравнении с доходами зажиточных крестьян казачье жалование было крайне низким. Казаки в этом смысле жили, в сущности, на само обеспечении.
Какие реально уральский казак мог иметь статьи доходов кроме жалований? Их было несколько. Первое, что в связи с этим вспоминается сразу же - добыча, в военных походах. В случае удачи она могла быть довольно значительной, особенно если казакам удавалось захватить лошадей, которые ценились высоко. Не случайно поэтому, что захват башкирских, ногайских, киргиз - кайсацких табунов был одним из самых распространенных видов военного промысла у казаков, живших на пограничной линии. Впрочем, они в этом смысле тоже ничуть не уступали станичникам. Вообще, читая документы, связанные с постоянными инцидентами о захвате то казаками башкирских табунов, то башкирами табунов казачьих, можно сделать вывод о том, что это был для тех и других не только постоянный и повсеместный промысел, но и своего рода чуть ли не спорт [7, с. 44].
Русские переселенцы распахивали целину и разводили те же сельскохозяйственные культуры, что и у себя на родине: рожь, овес, пшеницу, горох, ячмень, репу, капусту морковь и другие [6, с. 32].
Земли, в основном, были плодородные, поэтому урожаи снимали довольно высокие [4, с. 28].
Господствовала переложная система землепользования. Это значит, распахивали участки и пользовались ими лет 10 - 12, пока они давали хорошие урожаи, а потом забрасывали их и переселялись на новые места, благо земли здесь хватало. Так довольно в короткий срок на Южном Урале были распаханы тысячи десятин целинных земель.
Основную массу земледельческого населения составляли здесь государственные крестьяне (85 процентов) и только 15 процентов - помещичьи.
Успехи русских в земледелии оказывали влияние и на башкир. По примеру новых соседей они тоже стали заниматься земледелием ( хлебопашеством и огородничеством ). Правда, хлеба башкиры сеяли мало, в основном только для своих нужд. Большая же их часть продолжала вести полукочевое скотоводство [2, с. 26].
Сельское хозяйство было важной статьей дохода . Правда, земледелие не было, да и не могло в XVI- XVII, даже в первой половине XVIII веков получилось значительное распространение. Мешала этому военная служба, из-за которой казаки вынуждены были слишком часто и подолгу отлучаться из дома. Еще в большей степени развитие земледелия сдерживала постоянная военная опасность со стороны кочевников, особенно охотно нападавших на работавших в полях, в удалении от крепости или форпоста казаков. Зато животноводство, прежде всего развитие лошадей, было развито довольно широко [8, с. 55].
Одной из главных статей дохода казаков была охота. Существовали определенные правила «об охране лесов», о которых мы узнаем «Из регламента Исетской провинциальной канцелярии комиссарам крепостей провинции о порядке управления сторонами жизни в крепостях от 19 ноября 1744 г.»: «...иметь крепкое и неослабное смотрение, чтоб леса бездельно никем трачены не были и на дрова годного к строению рубить не велеть, также и бересту на крышки и на дело с растущих и годных к строению дерев драть за претить, а снимать оные с валежника и дровяного лесу. Особливо ж великих огнищ в лесах раскладывать не леть, а ежели приезжие для варения себе пищи огонь роскладут, то при отъезде велеть заливать, чтоб пожару не учинилось. А ежели кто пожар спустит или паче чаяния хлебные скирды и сенные стоги от того погорят, то сыскивая оных ослушников, присылать в Исетскую провинциальную канцелярию. По усмотрению ж таких пожаров немедленно людей командировать и всеми мерами загашать, а для усмотрения в лесу, выбрав и оставив казаков семь человек, посылать попеременно в день но одному человеку смотреть же и того, чтоб на дрова употребляем был .кривой и валежник, а не растущий лес, дабы валежник напрасно не погнил...» [13, с. 18].
В уральских лесах и степях водилось много самой разнообразной дичи, а также рыболовство, которое, например, для казаков, живших по Яику было делом значительно более доходным, чем даже походы «за зипунами», не говоря уж о воинской службе. Не удивительно, что казаки так долго боролись с рыбопромышленниками Гурьевыми. В конечном счете, с помощью правительства удалось найти компромиссное решение проблемы. В 1743 г. правительство обязало откупщика гурьевских казенных чугунов в устье Яика отворять в них ворота с каждого берега по 8 сажей для свободного прохождения рыбы вверх по Яику [7, с. 47].
Позднее в 1735 г. по ходатайству И.И.Неплюева казаки получили в откупное содержание казенный учуг за определенную ежегодную плату и таким образом стали полноправными хозяевами нижнего течения реки Яик с его богатейшими рыбными запасами. Правда и то, что за исследование казенного учуга, казаки вынуждены были платить в Оренбургскую губернскую канцелярию деньги, равные тому доходу, который государство получало раньше от эксплуатации рыбных промыслов в низовьях Яика(по 4692 рубля 69 копеек с одной третьей копейки), да кроме того за таможенные и кабацкие сборы по 754 рубля 10 копеек ежегодно. Но, в общем дело стоило того. В Яике водились тогда в большом количестве самые ценные породы рыб. Ежегодно казаки отлавливали, продавали в центральные районы России по несколько сот тысяч осетров, белуг, севрюг свежих и просоленных, большое количество икры, получая за это деньги значительно превышающие стоимость их выплат казне. Рыба, выловленная в Яике, ценилась значительно выше, например, волжской. Казаки самым ревнивым образом оберегали эту свою привилегию - право багрения. К багрению допускались лишь исключительно служащие казаки (отставные или не служившие этого права не имели). Те из служилых казаков, кто не хотели или не могли багрить сами, могли продать это право за значительную сумму. Удачное багрение приносило казаку прибыль во много раз превышающую размеры жалования. «И как случается, - писал в середине XVIII века П.И.Рычков, - один казак, которому посчастливится во время багрения (кое иногда месяц на разных местах продолжается) от сорока до пятидесяти о более осетров поймает, и так рублев на двадцать и на тридцать выбагрит …». Напомним, что размер годового жалования казака составлял тогда около 60 копеек [8, с. 62].
Промысловое рыболовство было развито у казаков не только на Яике. Оно давало также довольно существенные доходы казакам, например тобольским, исетским, уфимским и другим. На Южном Урале этим искусством широко славились казаки станицы Верхне - Миасской. Они, например, еще в XVII начале XVIII веков в довольно больших масштабах практиковали разведение рыбы в соседних озерах, что тоже давало немалые доходы.
В целом же с учетом этих и других более или менее значительных доходов по представлениям людей XVIII века, казачество на Урале было довольно зажиточным, особенно по сравнению с крестьянством центральных губерний России. Но это более высокий уровень жизни достигался ценой постоянных, очень нелегких трудов мирных и военных [7, с. 48].
Таким образом, заселение Южного Урала русскими имело прогрессивное значение: прекратилась межплеменная вражда; создались условия для развития производственных сил: стало развиваться земледелие, ремесла. Башкиры стали переходить к оседлости. Положено начало экономическим и культурным связям между различными районами края.
Стали развиваться торговля и промышленность. И что не менее важно, нерусские народности края получили возможность приобщаться к более передовой культуре русского народа.
Наибольшего развития земледелие достигло в Исетской провинции (здесь и земли были плодороднее, и преобладающим населением были русские).
Успехи в сельском хозяйстве способствовали возникновению и развитию на Южом Урале горнозаводской промышленности: заводы в достаточном количестве обеспечивались хлебом и другими сельскохозяйственными продуктами, причем по дешевым ценам [2, с. 29].
Выводы по второй главе
Исходя из вышеизложенного, мы можем сделать вывод о том, что в Оренбургской губернии земледелие развито у крестьян и казаков. Система возделывания земли - преимущественно переложная или трехпольная; удобрения не употребляют. Башкиры пашут землю сабанами или плугами. У русских употребляется обыкновенно соха, известная под именем русанки, или косуля, сходная с обыкновенной косой. Яровых хлебов сеют больше чем озимых.
Скотоводство играет важную роль в жизни казаков и особенно башкир, владеющих обширными и прекрасными лугами и пастбищами. Разводят лошадей, рогатый скот, овец простых, овец тонкорунных, свиней, коз, верблюдов. Скотоводство часто страдает от небрежного обращения, особенно у башкир, которые мало запасают сена на зиму, и то по большей части для мелкого скота. Овечья шерсть и кожи в большом количестве идут на продажу во внутренние губернии.
Пчеловодством занимаются преимущественно башкиры и, отчасти, казаки; мед и воск служат предметом сбыта.
Садоводство почти не существует; огородничество удовлетворяет только местным нуждам. Лесная промышленность состоит в рубке леса и подвозе его к сплавным рекам и горным заводам; в малом количестве добывают деготь и смолу. Рубкой леса и вывозкой его занимаются преимущественно башкиры. Рыбная ловля ограничивается удовлетворением собственных нужд населения. Из других промыслов более других развиты: перевозка тяжестей (соли, металлов, купеческих товаров), работы на горных заводах, рудниках и золотых промыслах, добывание соли в Илецке, наем в судорабочие, работы на частных фабриках и заводах. За исключением горнозаводской промышленности, заводская и фабричная деятельность в губернии весьма незначительна и ограничивается почти исключительно обработкой сырых животных продуктов и переделкой хлеба в напитки.
оренбургский урал оборонительный казачество
Заключение
На Южном Урале «казачья ментальность» выступала уже не как естественное выражение волеизлияния определенной части российского общества, а как фактор, находившийся под жестким контролем и регламентацией государства. К началу XVIII в. правительство осознавало особое значение казачества в процессе расширения и укрепления границ государства, поэтому процесс освоения Россией степей Южного Урала и Приуралья органично сопровождался созданием здесь казачьего войска. Отсутствие в регионе этно - социальной казачьей базы было компенсировано тем, что государство впервые по собственной инициативе законодательным путем учредило на территории вновь образованной административной единицы - Оренбургской губернии - нерегулярное казачье войско.
В задачи Оренбургской экспедиции входило строительство г.Оренбурга и сооружение крепостей и редутов вдоль р.Самара, Сакмара и Яик. Оренбургская Пограничная укрепленная линия проходила от р.Тобол до Каспийского моря и была разделена на 5 дистанций. Связь между крепостями поддерживали редуты, перед Пограничной укрепленной линией стояли укрепления для сторожевых отрядов - форпосты. Каждая крепость имела несколько застав. Между форпостами тянулись заграждения из березовых или таловых прутьев (симы). Оренбургская Пограничная укрепленная линия заселялась служилыми людьми.
Таки образом мы можем сделать вывод о том, что строительство Оренбургской оборонительной линии сыграло большую роль в укреплении границ, усилении военного присутствия России в присоединенных землях, подчинения кочевых народов. Это было необходимо для быстрой колонизации Россией Поволжья и Урала, т.к. на Урале в начале XVIII века была создана крупнейшая по тем временам в стране металлургическая база; было решено сосредоточить основные усилия на востоке, а здесь сразу же выявилась слабость военно - политических позиций империи. А также, Оренбургская экспедиция, была созданная с целью развития торговых связей со Средней Азией.
Поэтому мы считаем, что деятельность Оренбургской экспедиции является одним из самых важных и ярких эпизодов расширения российских пределов, освоения новых земель в XVIII в.
Изучив литературу и проанализировав источники, мы пришли к выводу, что жизнь и хозяйство оренбургского казачества интересны и своеобразны.
Приграничные крепости заселялись казаками, которых избирали из государственных крестьян, казаков Дона и Кубани, беглых крепостных и разорившихся горожан. За свою службу они наделялись землей, не платили податей, имели право продавать соль из соленых озер, ловить «красную» рыбу в реках и беспошлинно торговать этой продукцией. Сами они и выбирали своих атаманов. За эти привилегии они должны были охранять пограничные линии.
Русские поселенцы распахивали целину и разводили те же сельскохозяйственные культуры, что и у себя на родине: рожь, овес, пшеницу, горох, ячмень, репу, капусту и др.
Земли были очень плодородные, поэтому урожаи снимали высокие. Господствовала переложная система земледелия. Успехи русских в земледелии оказывали влияние и на башкир. По примеру новых соседей они тоже стали заниматься земледелием (хлебопашеством и огородничеством). Но большая их часть продолжала вести полукочевое скотоводство.
Таким образом, мы можем сделаем вывод о том, что заселение Южного Урала русскими имело прогрессивное значение: прекратилась межплеменная вражда; создались условия для развития производительных сил: стало развиваться земледелие, ремесла. Башкиры стали переходить к оседлости; положено начало экономическим и культурным связям между различными районами края.
Стали развиваться торговля и промышленность. Нерусские народности получили возможность приобщаться к более передовой культуре русского народа.
Успехи в сельском хозяйстве способствовали возникновению и развитию на Южном Урале горнозаводской промышленности: заводы в достаточном количестве обеспечивались хлебом и другими сельскохозяйственными продуктами по низким ценам.
Список литературы
1.Абрамовский А.П. Судьбы казацкие. Челябинск, 2002.
2.Абрамовский А.П., Кобзов В.С. Оренбургское казачье войско в трёх веках.- Челябинск: Челябинск. гос. ун-т, 1999. - 450 с.
.Авдеев П.И. Историческая записка об Оренбургском казачьем войске сост. в 1873 г. - Оренбург: Изд. Оренбургского казачьего войска, 1904.- 182 с, Алекторов А.Е. История Оренбургской губернии. 2-е изд. -Оренбург, 1883. 128 с, Хорошихин М.П. Казачьи войска. - С-Пб.: Тип. Стасюлевича, 1884. - 141 с.
.Азаматов Д. Оренбургское магометанское духовное собрание (ХVIII-ХIХ вв.) // Ватандаш. - 1997. - № 4; 5.
5.Аксаков С.Т. Семейная хроника [// Собрание сочинений. М., 1986. Т.I. С.42-43].
6.Александров А.И. История Родного края. Учеб. Пособие по ист. Краеведению для учащихся 7-10 кл. школ Челяб. Обл. Челябинск, Юж.- Урал. Кн. Изд-во, 1978.
7.Алекторов А. История Оренбургской губернии. Оренбург, 1883.
8.Апполова Н. Г. Экономические и политические связи Казахстана с Россией в XVIII - начале XIX вв. - М.: Наука, 1960. - 373 с.
.Апполова Н. Г. Особенности возникновения и развития городов Оренбургского края в XVIII в. // Города феодальной России.- М.: Наука, 1966.- 563 с.
10.Витевский В. И.И.Неплюев и Оренбургский край в прежнем его составе до 1758 года. Т. I-III. Казань, 1897.
11.Государственный архив Челябинской области. фонд 63. дело 36, лист с 344 - по 353.
.Даль В.И. Письма к друзьям из похода в Хиву //. - 1863. - № 3.- С. 600-637.
13.Зеленин Д. У оренбургских казаков. - М., 1906. - 27 с.
14.Кабузан В. М. Изменения в размещении населения России в XVIII - первой половине XIX в. - М.: Наука, 1971.- 190 с.
.Кобзов В. С. Военно-административная структура Оренбургского казачьего войска в ХVIII - первой половине ХIХ века. Челябинск, 1996, с. 45 46
.Коржихина П. П., Сенин А. С. История Российской государственности.- М.: Интерпракс, 1995.- 352 с.
17.Краснощёкое И.А. Землеустройство казачьих войск. Исторический очерк. Составил И.А. Краснощёкое к столетию Военного министерства. 1802-1902 гг. С-Пб., 1911. - 114 с.
18.Кривощеков А.И. На Оренбургской пограничной линии: Очерки прошлого //Вестник Оренбургского учеб. округа. Вып. 1, 2. Уфа, 1914;
.Мамонов В.Ф. История казачества Урала. Оренбург - Челябинск, 1992.
.Матвиевский П.Е. Оренбургский край в Отечественной войне 1812 года: Исторические очерки // Уч. Зап. Оренбург, гос. пед. инст. -1962. - Вып. 17. -306с.
21.Машин М. Д. Из истории родного края. Оренбургское казачье войско. Челябинск, 1976, с. 24
22.Модестов Н.Н. Владимир Иванович Даль в Оренбурге// Труды Оренбургской ученой архивной комиссии. - Оренбург: Типография Тургайского областного правления, 1913. - Вып. 27. - С. 11-37.
.Перетяткович Г.И. Поволжье в ХVII и начале XVIII века: Очерки истории колонизации края. Одесса, 1882;
24.Пятков В.В. История Южного Урала. 18 век. Оренбургское нерегулярное войско. Челябинская городская ассоциация защиты российской культуры. Челябинск, 1995
25.Рычков П. И. История Оренбургская. Оренбург, 1896. С.23.
.Рязанов А.Ф. На стыке борьбы за степь (Очерк по истории колонизации Новолинейного района 1835-1845 гг.) // Труды Оренбургского отдела Географического общества.- Оренбург: Гос. типо-лит. ГСНХ, 1928. - Вып.26.-64с.
.Смирнов Ю. Н. Уездные, городские и временные органы управления в Самаре начала и середины XVIII в. // Самарский земский сборник. Самара, 1995. С.5-7.
.Серов Д.Е. Оренбургский казак, его экономическое положение и служба. Оренбург, 1900.
.Сосенков В.И. Дорогие мои земляки. Челябинск, 1994.
.Стариков Ф.М. Откуда взялись казаки: Исторический очерк. Оренбург, 1884.
.Устюгов Н.В. Из истории русской крестьянской колонизации Южного Зауралья в XVIII веке // Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. Таллин: Изд. АН Эс.ССР, 1958. - С.33-43.
.Футорянский Л. И. История Оренбуржья. Уч.пос. 1996.
.Черемшанский В.М. Описание Оренбургской губернии в хозяйственно-статистическом.,этнографическом и промышленном отношениях. - Уфа: Изд. иждевен. Учён. ком. м-ва гос. имуществ, 1859. - 472 с. С.109-202.
.Ширяев И. Оренбургская губерния. Исторический обзор Оренбургского казачьего войска. - Уральск, 1902. -96 с.