Глава 2. Обновленческий раскол в Русской Православной Церкви
в XX веке
С первых дней октябрьского переворота стал завязываться трагический конфликт Церкви с советской властью. Различные эксцессы, в том числе и по отношению к духовенству, не способствовали установлению лояльных отношений между ними. Почти сразу же они начали осложняться, и основная вина за это падает на советское правительство, так как церковная политика новой власти основывалась на двух предпосылках: мировоззренческой несовместимости марксизма с религиозной верой и отношение к Православной Церкви как союзнице царизма, стороннице эксплуататорского строя, который, безусловно, подлежит ликвидации. Поэтому советская власть с первых своих мероприятий начинает проводить антиклерикальную политику, активно вытесняя Церковь из политической, экономической и культурной жизни страны. Принимаемые правительством декреты, всё меньше оставляли надежд на нормализацию отношений. Ряд пунктов декрета «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» заложил основы бесправного положения Церкви, так 12-й и 13-й пункты гласили: «Никакие церковные и религиозные общества не имеют права владеть собственностью. Прав юридического лица они не имеют. Все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ объявляются народным достоянием». Началась опись церковного имущества, были закрыты домовые церкви и все духовно-учебные заведения. 10 июля 1918 г. V Всероссийский съезд Советов принял Конституцию РСФСР, которая вводила ограничение политических прав в отношении духовенства, в то же время продолжались и физические расправы над священнослужителями. С конца 1918 г. стали закрывать обители. Всего до 1921 г. было национализировано больше половины имевшихся в России монастырских комплексов - 722. С 1919 г. приобрела широкомасштабный характер кампания по ликвидации святых мощей. Эта кампания расценивалась как действенное средство антирелигиозной пропаганды. Но подрыв материальной базы и административные гонения не приблизили большевиков к поставленной цели - полному отмиранию Церкви и религии. Большинство населения страны, несмотря на все попытки большевиков оторвать людей от Церкви, продолжало оставаться верующими. Русская Православная Церковь вышла из гражданской войны в своей основе несокрушённой.
Руководство коммунистической партии убедилось, что уничтожить Русскую Церковь сразу и всю целиком не удастся, отсюда пришло понимание необходимости изменения тактики борьбы с Церковью, прекращение грубых нападок в лоб. Вместо этого акценты в борьбе начали смещаться в плоскость активизации пропагандистских усилий среди населения. По партийной линии была проведена централизация соответствующей работы. С августа 1920 г. начал функционировать отдел пропаганды и агитации ЦК РКП(б). 12 ноября 1920 г. Совнарком принял декрет о создании Главного политико-просветительского комитета Республики. При губкомах партии появились антирелигиозные семинары для подготовки квалифицированных пропагандистов. Но главная роль в борьбе с религиозными предрассудками отводилась карательным органам. Так, заведующий секретным отделом ВЧК Т.П. Самсонов в письме Ф.Е. Дзержинскому от 4 декабря 1920 г. пишет: «Тов. Лацис глубоко прав, когда говорит, что Коммунизм и Религия взаимно исключаются, а также глубоко прав и в том, что религию разрушить не может никакой другой аппарат, кроме аппарата ВЧК». Далее он приводит план действий: «...приняв во внимание то, что низшее молодое белое духовенство, правда, в незначительной своей части, безусловно, прогрессивно, реформаторски и даже революционно настроено по отношению к перестройке церкви, СОВЧК за последнее время в своих планах по разложению церкви сосредоточивает всё своё внимание именно на поповскую массу, и что только через неё мы сможем путём долгой, напряжённой и кропотливой работы разрушить и разложить церковь до конца... кроме того, непосредственно работая в верующей массе, низшие попы, проводя нашу линию, разложение будут вносить в самую гущу верующих, а это - всё». Л.Д. Троцкий в докладной записке от 30 марта 1922 г., без возражений утверждённой Политбюро, сформулировал программу действий по отношению к обновленческому духовенству и провоцированию раскола в Русской Церкви: «Если бы медленно определяющееся буржуазно-соглашательское сменовеховское крыло церкви развилось и укрепилось, то оно стало бы для социалистической революции гораздо опаснее церкви в её нынешнем виде... Поэтому сменовеховское духовенство надлежит рассматривать, как опаснейшего врага завтрашнего дня. Сегодня же надо повалить контрреволюционную часть церковников, в руках коих фактическое управление церковью. В этой борьбе мы должны опереться на сменовеховское духовенство, не ангажируясь политически, а тем более принципиально... Мы должны, во-первых, заставить сменовеховских попов целиком и открыто связать свою судьбу с вопросом об изъятии ценностей; во-вторых, заставить довести их эту кампанию внутри церкви до полного организационного разрыва с черносотенной иерархией, до собственного нового собора и новых выборов иерархии... Попутно расправляемся чекистскими способами с контрреволюционными попами... К моменту собора нам надо подготовить теоретическую пропагандистскую кампанию против обновлённой церкви. Просто перескочить через буржуазную реформацию церкви не удастся. Надо, стало быть, превратить её в выкидыш...». Практическое проведение в жизнь плана Троцкого было возложено на 6-е отделение секретного отдела ГПУ, возглавляемое Е.А. Тучковым. Во многом именно благодаря его усилиям появится обновленческий раскол. Таким образом, мы видим, что власти изначально планировали, используя реформаторски настроенное духовенство спровоцировать раскол в Русской Православной Церкви и разгромить ту часть Церкви, которая поддержала бы Патриарха Тихона. После же избавиться и от самих обновленцев.
Поводом для наступления на Церковь послужил один из самых страшных за всю российскую историю голод, случившийся летом 1921 г. Следует отметить, что Церковь практически сразу приняла посильное участие в помощи голодающим. Патриарх Тихон обращается с воззванием «К народам мира и к православному человечеству» по поводу голода в России, вот его слова, полные сострадания и мольбы о помощи: «К тебе, человек, к вам, народы вселенной, простираю я голос свой: Помогите ... Не до слуха вашего только, но до глубины сердца вашего пусть донесёт голос Мой болезненный стон обречённых на голодную смерть миллионов людей и возложит его на вашу совесть, на совесть всего человечества. На помощь немедля! На щедрую, широкую, нераздельную помощь!». Уже в начале августа 1921 г. был создан Всероссийский церковный комитет для оказания помощи голодающим. За короткий срок была собрана крупная денежная сумма. Но такая помощь значительно поднимала авторитет Церкви в глазах общества. Это никак не соответствовало планам советской власти. Решением правительства 27 августа 1921 г. церковный комитет был закрыт, собранные средства реквизированы. Вместо него была образована Центральная Комиссия помощи голодающим. В декабре 1921 г. эта комиссия обратилась к Патриарху с настоятельным призывом к пожертвованию. Патриарх откликнулся и 19 февраля 1922 г. выпустил послание, в котором приходским советам разрешалось «жертвовать не богослужебные предметы». В печати, однако, стали появляться статьи с обвинением церковной власти в глухоте к народному бедствию. 23 февраля ВЦИК издал декрет о немедленном изъятии церковных ценностей на нужды голодающих.
февраля Патриарх отреагировал на декрет новым посланием к пастве, в котором возбранял передачу священных предметов, а насильственное изъятие называл святотатством. Мнения духовенства по поводу изъятия церковных ценностей разделились: одна часть священнослужителей высказывалась за безоговорочную передачу всех ценностей, другая часть, хотя и не отрицала необходимость помощи голодающим, отказывалась отдавать священные предметы в руки атеистической власти и вообще не хотела, чтобы помощь голодающим шла через советское правительство. Советская власть, стремясь расколоть Церковь, взяла лояльное духовенство под своё покровительство. Об этом свидетельствуют секретные директивы из центра на места, вот, к примеру, телеграмма В.М. Молотова от 23 марта 1922 г. в Уралбюро: «Агитации придать характер чуждый всякой борьбы с религией и церковью, а целиком направленный на помощь голодающим. Одновременно с этим внести раскол в духовенство поощряя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту государственной власти тех священников, которые открыто выступают в пользу изъятия». Так, в Петрограде А. Введенский с бешеной энергией начинает вести агитацию в пользу передачи ценностей. Вскоре в «Красной газете» печатают его письмо о помощи голодающим. 15 марта 1922 г. в «Известиях» помещают призывы о помощи голодающим архиепископа Костромского Серафима (Руженцова) и московского священника Иоанна Борисова. 28 марта появляются аналогичные воззвания архиепископа Тихона Воронежского и епископа Антонина (Грановского). 29 марта в «Известиях» появляется декларация о помощи голодающим «Петроградской группы прогрессивного духовенства», за подписью уже известных нам священников: Боярского, Введенского, Красницкого и др. В декларации они призывали всемерно придти на помощь голодным, в том числе и церковными ценностями, а если потребуется, отдать «даже самые священные сосуды». Группа развила энергичную деятельность, Введенский и Боярский почти каждый день выступали с докладами, призывая отдать ценности. В. Д. Красницкий ни с какими докладами не выступал. Он становится главным организатором в группе, завязывая связи с различными учреждениями, в частности, с ГПУ и за короткое время выдвигается на руководящую роль в движении.
Между тем большевики по всей стране начали кампанию по изъятию церковных ценностей. Эта кампания вызвала возмущение верующих, иногда переходившее в ожесточённые столкновения с членами комиссий по изъятию, оканчивавшиеся арестами и расстрелами верующих красноармейцами, сопровождавшими комиссии. Но этого и добивались организаторы кампании, как замечает кандидат богословия протодиакон Сергий Голубцов: «В марте 1922 года атеистическое Правительство во главе с Лениным начало яростную борьбу с Церковью, с каковой целью был издан декрет об изъятии церковных ценностей под предлогом оказания помощи голодающим Поволжья. Кампания по изъятию имела целью спровоцировать народ и духовенство на оказание сопротивления, что давало бы повод применять к ним статьи Уголовного кодекса о сопротивлении властям и контрреволюции». Первые же спровоцированные столкновения при конфискации ценностей власть расценила, как удобный момент для того, чтобы перейти в наступление на Церковь. В.И. Ленин в своём письме В.М. Молотову для членов Политбюро 19марта 1922 г. писал: «…данный момент представляет из себя не только исключительно благоприятный, но и вообще единственный момент, когда мы можем 99-ю из 100 шансов на полный успех разбить неприятеля наголову… Именно теперь и только теперь, когда в голодных местностях едят людей… мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления... Сейчас победа над реакционным духовенством обеспечена полностью». Выполняя указания В.И. Ленина, власти организовали 1-й Московский процесс по делу «церковников», который проходил с 26 апреля по 8 мая 1922 г. К суду привлекли группу священнослужителей, они обвинялись в призывах к противодействию Декрету об изъятии церковных ценностей и распространении Послания Святейшего Патриарха Тихона. Процесс завершился вынесением одиннадцати смертных приговоров. Патриарха Тихона, проходившего свидетелем по этому делу, решено было привлечь к судебной ответственности и 6 мая его подвергли домашнему аресту.
.1 Начало раскола
мая 1922 г. никем не уполномоченная, но санкционированная властями группа петроградского духовенства, состоящая из священников А. Введенского, В. Красницкого, Е. Белкова с псаломщиком С. Стаднюком, явилась в Троицкое подворье к Патриарху Тихону. Этих клириков сопровождали два сотрудника ГПУ. Прибывшее духовенство потребовало от Святейшего оставить Патриарший Престол, в связи с тем, что он ,якобы, своим посланием от 28 февраля 1922 г. вовлёк Церковь в контрреволюционную политику, приведшую к кровавым эксцессам. В частности, петроградские священники возложили на Патриарха моральную ответственность за 11-ть смертных приговоров, вынесенных на Московском процессе по делу о сопротивлении изъятию ценностей. Они заявили, что теперь Церкви очень сложно нормализовать отношения с большевиками, и что только они смогут как-то смягчить это противостояние и восстановить нормальные отношения между Церковью и государством. Прямо посетившие Патриарха священники на власть не претендовали, они просили Патриарха заявить о своём уходе на покой и благословить созыв Поместного Собора, на котором были бы решены все спорные вопросы. Святейший согласия на созыв Собора не даёт, как не даёт согласия на свой уход. Но ввиду трудностей в церковном управлении, из-за привлечения его к гражданскому суду, Патриарх Тихон соглашается временно передать церковное управление митрополиту Ярославскому Агафангелу. В общем, посетители не получили того, на что они рассчитывали, но впоследствии день 12 мая был официально признан днём рождения обновленческого раскола.
мая появляется в газетах воззвание «Верующим сынам Православной Церкви России», в котором обновленцы, прямо не называя имени Патриарха, обвиняют Святейшего в неправильной церковной политике, ставят ему в вину то, что он благословил неучастие Церкви в помощи голодающим, что он несёт за это заслуженное наказание, а далее требуют немедленного созыва Поместного Собора для суда над виновниками церковной разрухи. Этот документ стал программным для «Живой Церкви», как обновленцы решили назвать своё новое движение, когда узнали, что в ближайшее время выйдет из печати первый номер журнала «Живая Церковь», основанного Калиновским.
Как обновленцы сумели получить доступ к арестованному Патриарху, почему так быстро получили возможность выступить в печати?
Рассмотрев выше приведённые документы и действия «прогрессивного духовенства» из них вытекающие, мы можем определённо сказать, что фактическим организатором обновленческого раскола в Русской Православной Церкви в XX веке стала советская власть в лице Л.Д. Троцкого, который, действуя через органы госбезопасности, организовал и руководил этой обновленческой кампанией, точно так же, как кампанией по изъятию церковных ценностей. Приведём выдержки из ещё одного государственного документа. Этот документ - письмо всё того же Л.Д. Троцкого членам Политбюро ЦК РКП(б), в котором он писал, что обновленческое движение нуждается в дальнейшей поддержке, и разъяснял какие главные пропагандистские задачи стоят перед прессой в отношении Церкви: «По поводу воззвания лояльной группы духовенства, во главе с епископом Антонином, в «Правде» напечатана небольшая заметка, в «Известиях» нет ничего. Опасаюсь, что пресса не обратит должного внимания на этот документ, который будет иметь, однако, огромные последствия, в смысле полного раскола между демократической сменовеховской частью церкви и её монархически контрреволюционными элементами. Сейчас мы, разумеется, полностью и целиком заинтересованы в том, чтобы поддержать сменовеховскую церковную группу против монархической... Сейчас, однако, главная политическая задача состоит в том, чтобы сменовеховское духовенство не оказалось терроризированным старой церковной иерархией... Одна из задач печати в этом вопросе в настоящее время состоит именно в том, чтобы поднять дух лояльного духовенства, внушить ему уверенность в том, что в пределах его бесспорных прав государство его в обиду не даст...».
мая 1922 г. обновленцев принимает М.И. Калинин, указавший, что правительство РСФСР принимает к сведению заявление Патриарха о его временном самоустранении. 17 мая появляется обращение «прогрессивного» духовенства к Калинину, в котором обновленцы просят отменить смертные приговоры, вынесенные на Московском процессе. Чтобы нарождающееся обновленческое движение укрепило свои позиции и завоевало хотя бы минимальный авторитет, власти, якобы идя навстречу ходатайству «прогрессивного духовенства», помиловали шестерых приговорённых к смерти из одиннадцати.
Следует заметить, что приговор по делу московских «церковников», датируемый 8 мая 1922 г., содержит в своём роде уникальное юридическое определение по отношению к Русской Православной Церкви. Московский Ревтрибунал установил незаконность существования организации, называемой «Православная иерархия», в частности, за организацию столкновений верующих с комиссиями по изъятию церковных ценностей. Хотя Ревтрибуналу было известно, что «противодействие носило, по существу, массовый характер, но оно было стихийным. Никакого заговора «контрреволюционной организации», называемой «Православная иерархия», в чём обвинялось духовенство и сам Святейший Патриарх, не существовало». Забегая несколько вперёд, отметим, что в результате такого решения Ревтрибунала, как пишет протоиерей Владислав Ципин: «...ситуация была такой: хотя канонические патриаршие приходы существовали легально, но в качестве органов управления власти признавали обновленческие епархиальные управления и обновленческий синод, прежнее Высшее Церковное Управление; именно они и были легализованы, зарегистрированы, а епархиальные органы патриаршей канонической Церкви и центральные её органы такой легализации не имели».
мая Красницкий выехал в Ярославль для переговоров с митрополитом Агафангелом. Красницкий поставил законному патриаршему заместителю ряд условий, которые должны были поставить его, в случае их принятия, в полную зависимость от обновленцев. Митрополит Агафангел заявил, что он не будет выполнять указания обновленцев и что он немедленно выезжает в Москву. Стало ясно, что договориться им не удастся. Власти, помогая обновленцам, запретили митрополиту Агафангелу покидать Ярославль.
мая состоялась ещё одна встреча обновленцев с Патриархом Тихоном, во время которой Введенский, Белков и Калиновский передали Святейшему прошение о благословении открытия канцелярии для управления церковными делами, до приезда заместителя Патриарха, так как по их уверениям выходило, что фактически сейчас Церковь осталась без всякого управления. Патриарх на документе наложил резолюцию, согласно которой протоиерею Введенскому, священникам Белкову и Калиновскому поручалось принять и передать митрополиту Агафангелу (Преображенскому) по приезде в Москву синодские дела, а по Московской епархии - епископу Клинскому Иннокентию, до его прибытия - епископу Верненскому Леониду.
В тот же день резолюцию Патриарха о передаче канцелярии обновленцы объявили актом передачи им церковной власти и, сговорившись с епископом Верненским Леонидом, а также с заштатным епископом Антонином (Грановским), заявили об образовании Высшего Церковного Управления. 19 мая 1922 г. Патриарх Тихон был переведён в Донской монастырь, а вместо него на Троицком подворье водворилось обновленческое ВЦУ с епископом Антонином во главе. Заместителями председателя были назначены протоиереи Введенский и Красницкий. Членами ВЦУ стали епископ Леонид и священники Калиновский и Белков, чуть позже к ним присоединился, по настоянию Красницкого, протоиерей Поликарпов. Так начал функционировать высший орган Русской Церкви, который, как мы видим, не имел никаких канонических оснований для своего возникновения. Сразу после этих событий обновленцы обратились с посланием во все епархии, призывая признать ВЦУ и выполнять его указания, предлагалось также вступать в «Живую Церковь». Вскоре обновленцам стало ясно, что духовенство Москвы категорически отказалось поддержать ВЦУ. Тогда, стремясь подчинить духовенство, заместитель председателя ВЦУ протоиерей В. Красницкий выработал своеобразную тактику борьбы с противниками новой церковной власти, впоследствии эта тактика в разных вариациях использовалась обновленцами повсеместно. Обычно Красницкий действовал так: выступал на собрании духовенства того или иного благочиния. В своём выступлении он излагал историю возникновения ВЦУ, его структуру и его задачи, свою речь иллюстрировал документами, «подтверждающими» каноничность обновленческого органа власти. После его выступления начинались прения, и предлагалась резолюция; главные оппоненты Красницкого через несколько дней после собрания обычно арестовывались и высылались из Москвы. При этом Красницкий не скрывал, что пишет на своих идейных противников политические доносы, даже часто открыто угрожал во время собраний своим оппонентам, что об их контрреволюционной деятельности будет сообщено властям. Надо сказать, что обновленцы борьбу со своими противниками подавали, как борьбу с церковной контрреволюцией. Так что практика политических доносов и беззастенчивое сотрудничество с карательными органами с самого начала активной деятельности обновленцев становится характерной чертой всего обновленческого движения. Как отмечает в своей работе иерей Александр Мазырин: «При содействии обновленцев были репрессированы наиболее достойные представители духовенства во главе со святым Патриархом Тихоном. С ролью доносчиков, провокаторов и сподручников преступной власти обновленцы справлялись очень хорошо». В результате такой деятельности Красницкого из более чем четырёхсот Московских церквей в подчинении у Патриарха Тихона остались только четыре.
Не менее важным было для обновленцев утвердиться в Петрограде, так как этот город тогда ещё не утратил своего значения церковной столицы, он всё ещё был главным центром религиозной интеллигенции в России, кроме того, Петроград являлся центром обновленчества. Но при этом питерские либералы весьма сдержано отнеслись к церковному перевороту. Священник Александр Боярский - один из авторитетных обновленческих лидеров не только отказался в своё время выехать вместе с членами петроградской группы в Москву, но и при известии об образовании ВЦУ занял весьма сдержанную позицию. ВЦУ решило направить в Петроград протоиерея Александра Введенского. 25 мая он явился к митрополиту Вениамину и предъявил ему удостоверение за подписью епископа Леонида (Скобеева) о том, что он, согласно резолюции святейшего патриарха Тихона, является полномочным представителем Высшего Церковного Управления и командируется по делам Церкви в Петроград и другие местности России. Митрополит Вениамин сразу же заявил Введенскому о том, что он не признаёт этого удостоверения, так как там отсутствует подпись Патриарха и считает для себя невозможным вести какие-либо переговоры с ВЦУ, состоящим из группы петроградских священников. Далее митрополит Вениамин подтвердил, что признаёт в качестве высшей церковной власти только Патриарха Тихона и Священный Синод. Таким образом, стало ясно, что переговоры с митрополитом Вениамином невозможны. 28 мая 1922 г. митрополит Вениамин обратился с посланием к петроградской пастве. В нём он опровергал распускаемые обновленцами слухи об отречении Патриарха и призывал подчиняться только власти митрополита Вениамина. В послании также содержалось запрещение в священнослужении лидеров обновленческого движения петроградских священников Введенского, Красницкого и Белкова. На следующий день митрополита Вениамина арестовали официально за сопротивление изъятию церковных ценностей, но реальная причина была иной. Протоиерей Георгий Митрофанов в своём труде приходит к такому выводу: «Они устранили митрополита Вениамина именно потому, что он был законный Местоблюститель, да к тому же ещё поставивший обновленческое духовенство вне церковных канонов, и добивались прежде всего того, чтобы у обновленцев были восстановлены их церковные полномочия». На это же указывает в своей монографии историк В. Мосс, он пишет: «Так, ещё до суда Введенский и петроградский комендант Бакаев приходили к нему и предлагали выбор: или снять отлучение с Введенского, или предстать пред судом. Но митрополит отказался снять отлучение». Тогда власти пошли другим путём. После ареста митрополита Вениамина вступил в обязанности Управляющего Петроградской епархией викарий епископ Ямбургский Алексий (Симанский), которому, как свидетельствует А. Левитин «…был предъявлен ультиматум: трое священников, отлучённых митрополитом от Церкви, должны быть восстановлены в своих правах - в противном случае митрополит будет расстрелян». После раздумий епископ Алексий 5 июня 1922 г. вынужден был снять прещение с Введенского и его товарищей. Но власти солгали, следствие по делу митрополита Вениамина продолжалось весьма интенсивно с перспективой вынесения ему смертного приговора, который и был, в конце концов, ему вынесен и сразу же приведён в исполнение. Как мы видим, не изъятие ценностей послужило главной причиной ареста, а затем и расстрела митрополита Вениамина (Казанского), а именно его принципиальная позиция в отношении обновленцев, его нежелание передавать им свои полномочия.
Таким образом, петроградские обновленцы были восстановлены в правах, а Православная Церковь была по-прежнему обезглавлена. Но народ осознал, какую роль в деле митрополита Вениамина сыграли обновленцы, и это оттолкнуло от обновленческого движения широкие массы верующих Петрограда. Со временем безобразное сотрудничество обновленцев с карательными органами, которое переставало быть секретом для очень многих, отшатнуло от них верующих повсеместно.
29 мая 1922 г. состоялось учредительное собрание новой общероссийской обновленческой организации «Живая Церковь». Она была создана по принципам политической организации, у неё была своя программа, был свой устав, членские взносы, центральный комитет. Руководителем организации избрали протоиерея Владимира Красницкого, который и разработал устав, главными лозунгами которого были: белый (женатый) епископат, пресвитерское управление и единая церковная касса. Так же ставилась задача проведения ряда реформ в области догматики и литургики, с целью приблизить Церковь к задачам и потребностям современной жизни. Официальным печатным изданием группы стал журнал с одноимённым названием «Живая Церковь».
Тем временем, для того чтобы захватить церковное управление на местах, пишет в своей рукописи А.И. Кузнецов: «ВЦУ решило образовать институт так называемых уполномоченных ВЦУ при Епархиальных Управлениях. Для этих целей ВЦУ выделило некоторых из своих единомышленников с широкими полномочиями участвовать во всех решениях епархиальных дел, опротестовывать постановления ЕУ (Епархиальных Управлений) и даже отменять решения епархиальных архиереев. Таких «уполномоченных» было разослано по епархиям 56 человек с диктаторской властью, располагающих некоторой поддержкой гражданских учреждений, а иногда и очень реальной». Уполномоченным по Московской области стал сам Красницкий, его методы работы мы рассмотрели выше, подобно действовали и остальные уполномоченные. Сначала они всюду объявляли, что Патриарх Тихон сам по собственной инициативе передал церковную власть ВЦУ, поэтому они являются представителями законной церковной власти, а так как сам Патриарх Тихон и его заместитель лишены были возможности опровергнуть эту ложь, то в большинстве случаев им верили. Обману способствовало и практически полное отсутствие на местах достоверной информации, какая же церковная власть существует в Москве. В Петрограде и в Москве духовенство в какой-то степени было в курсе происходящего, но чем дальше от центра, тем меньше было возможностей что-нибудь точно узнать. Правительство, поддерживая ВЦУ, со своей стороны так же пыталось утвердить в сознании населения «единственность» и законность обновленческой церкви. Когда же обман не удавался, то в ход шли угрозы, а далее и репрессии со стороны светской власти. Как обновленцы привлекали на свою сторону епископов, да и остальное духовенство, описывает Михаил Вострышев: «Моральная нечистоплотность, доносы и даже шпионаж были неотделимы от обновленцев. И благодаря подобным грязным делам они пополняли свои ряды. Ведь как только епископ заявлял о своём непризнании ВЦУ, так тотчас же попадал в ГПУ». Таким образом, арест Патриарха Тихона и его вынужденный отказ от управления Церковью, а также организация обновленческого ВЦУ и его деятельность совместно с государственной властью привели к тому, что вскоре из 97 правящих архиереев Русской Православной Церкви 37 признали ВЦУ, 36 высказались против, 24 колебались. К ВЦУ присоединился ряд известных церковных деятелей. Так в жизнеописании Патриарха Сергия (Страгородского) говорится: «К лету 1922 года до половины всех приходов и епископата заявили о поддержке Временного Церковного Управления. Вступил в ВЦУ и митрополит Сергий». 16 июня 1922 г. появилось воззвание трёх иерархов: митрополита Сергия (Страгородского), архиепископов Евдокима (Мещерского) и Серафима (Мещерякова). Вот его текст: «Мы, Сергий, митрополит Владимирский и Шуйский, Евдоким, архиепископ Нижегородский и Арзамасский, и Серафим, архиепископ Костромской и Галичский, рассмотрев платформу Временного Церковного Управления и каноническую законность Управления, считаем его единственной, канонически законной верховной властью и все распоряжения, исходящие от него, считаем вполне законными и обязательными. Мы призываем последовать нашему примеру всех истинных пастырей и верующих сынов церкви, как вверенных нам, так и других епархий». Это воззвание трёх правящих епископов, один из которых был авторитетнейшим иерархом Русской Православной Церкви, заставило многих задуматься. М.И. Одинцов описал к чему привёл этот шаг архиереев: «... каковы бы ни были побуждения Сергия и двух других иерархов, последствия воззвания были печальными для патриаршей Церкви: начался массовый переход верующих в обновленчество... десятки архиереев потянулись в обновленчество, не говоря уже о многочисленном рядовом духовенстве». Стоит сказать, что, признав обновленцев и даже формально став членом ВЦУ, митрополит Сергий никак более не проявил себя в обновленческом расколе, более того в своей епархии он не допускал никаких обновленческих нововведений.
Зная, как неохотно епископы принимают ВЦУ, что они могут в любой момент изменить своё решение и то, что осталось ещё много иерархов не признающих обновленческое церковное управление, раскольники начинают «рукополагать» своих епископов из идейных обновленцев. Новоиспечённых «иерархов» направляют в епархии, часто на кафедры правящих архиереев не признающих ВЦУ, тем самым, создавая двойную иерархию. К маю 1923 г. успели «рукоположить» 53 обновленческих епископа, как правило, даже без пострижения их в рясофор, некоторых из среды женатого духовенства не запрещая им и далее оставаться со своими жёнами.
.2 Группировки в расколе
С 6 по 17 августа 1922 г. в Москве в здании бывшей Московской Духовной Семинарии состоялся 1-й Всероссийский съезд сторонников «Живой Церкви». На съезд прибыло 190 делегатов из 24 епархий. Среди почётных гостей были представители Константинопольского и Александрийского Патриархов. С первого же заседания по требованию протоиерея Красницкого из зала были удалены все монахи (в том числе монахи-архиереи). Красницкий приложил все усилия, чтобы реализовать программу, дающую привилегии белому духовенству. В результате съездом были приняты резолюции о немедленном закрытии монастырей, как очагов контрреволюции, лишении сана Патриарха Тихона и прекращении его поминовения за богослужением, разрешении брачного епископата и второбрачного духовенства. Епархиальные Советы, не признающие ВЦУ, предлагалось распустить, а несогласных архиереев уволить.
Но вернёмся в 1922 год. С каждым днём противостояние двух групп нарастало и, наконец, 22 сентября «митрополит» Антонин заявил о своём выходе из ВЦУ. Поводом послужил публичный отказ епископа Сумского Корнилия (Попова) от монашеских обетов и введение его в ВЦУ. 23 сентября ВЦУ постановило снять Антонина со всех занимаемых должностей.
В это же самое время о своей солидарности с «епископом» Антонином объявили петроградские обновленцы Введенский, Боярский и Белков, так же отодвинутые в сторону Красницким, который всё более стремился к единоличной власти. В октябре в северной столице создаётся новый союз - «Союз общин древлеапостольской церкви», сокращенно СОДАЦ. Во главе его встали давние друзья Введенский и Боярский. Социальной платформой Союза был христианский социализм, первоначальные цели церковно-реформаторской программы были весьма близки к движению Антонина (Грановского), существенно отличаясь лишь тем, что Введенский не был сторонником столь радикальных литургических экспериментов Грановского. Введенского отличало от епископа Антонина также резко отрицательное отношение к монашеству. В этом, кстати, его взгляды полностью совпадали с воззрениями Красницкого. У «Живой Церкви» и СОДАЦ общей была и основная задача, которая для них заключалась в упрощении и модернизации богослужения, и, прежде всего они выступали за перевод богослужебных книг на более понятный для мирян язык. Оба течения декларировали неприятие Патриаршей системы церковного управления, противопоставляя ей другой принцип - максимально активного участия в делах церкви и в управлении ею мирян и низшего духовенства. Но стоит сказать, что «Живая Церковь», не имея своего оригинального интеллектуального и богословского содержания, в своей программе просто весьма бледно отражала идеи Введенского. В СОДАЦ было много идейных обновленцев, получивших академическое и университетское образование. Некоторые из них по личной инициативе пытались вводить прогрессивные реформы, проводили беседы на духовные темы, читали с народом акафисты на распев, вводили фисгармонию, привлекали к богослужению женщин в качестве чтецов, организовывали братства и сестричества. Число сторонников СОДАЦ постоянно увеличивалось, и в последние месяцы 1922 г. он становится второй по численности обновленческой организацией. Его отделения имеются во всех епархиях, СОДАЦ издаёт несколько журналов. Но столь быстрое распространение СОДАЦ объясняется не столько особыми симпатиями к нему духовенства, сколько тем отвращением, которое вызывала у всех «Живая Церковь» со своей нравственной нечистоплотностью.
Возникли и менее значимые обновленческие организации, не имевшие большого влияния. Так протоиерей Белков основал «Союз религиозных трудовых коммун». В Саратове появилась «Пуританская партия революционного духовенства и мирян», в Пензе - «Свободная трудовая церковь». В это время первый редактор журнала «Живая Церковь» московский священник С.В. Калиновский объявил о выходе из Высшего Церковного Управления в связи с утратой веры в Бога, после чего стал заниматься атеистической пропагандой.
В борьбе с конкурентами Красницкий решил прибегнуть к уже испытанному методу, то есть к помощи государственной власти. Он обратился в ГПУ с просьбой оказать содействие, но тут власти неожиданно заявляют, что это - внутреннее дело Церкви, они вообще во внутренние дела Церкви не вмешиваются. Красницкий был вынужден пойти навстречу оппонентам. После проведённых переговоров, митрополит Антонин дал согласие вновь возглавить ВЦУ с условием равного представительства всех групп, однако категорически отказался признать женатый епископат и второбрачие духовенства. В состав ВЦУ также были включены митрополит Владимирский Сергий (Страгородский) и архиепископ Нижегородский Евдоким (Мещерский). Таким образом, в октябре 1922 г. обновленческое движение представляло собой три основные течения: «Живая Церковь», «Союз церковного возрождения» и СОДАЦ.
Но и за этим компромиссным решением стояла власть, так как она осознала, что из-за внутренних противоречий обновленцы недостаточно активно борются с тихоновцами, а кое-где и теряют завоёванные позиции. Об этом можно узнать из доклада о работе антирелигиозной комиссии при ЦК за период с 12 по 27/XI-22г., приведём выдержки: «Принятыми мерами удалось приостановить разгоревшуюся «междуусобную» борьбу обновленческих групп в целях создания хотя бы временно их общего фронта против «тихоновщины», начавшей было заметно усиливаться в последнее время. Результатом явилось усиление репрессий со стороны ВЦУ по адресу «тихоновцев» (устранение нескольких десятков епископов) и принятие ряда постановлений, ярко демонстрирующих лояльность ВЦУ по отношению к Советской власти: в частности, признание 7-го ноября церковным праздником... В принципе решён ВЦУ и в недалёком будущем будет проведён в жизнь переход к новому стилю с соответствующей передвижкой всех праздников. Смысл означенных мер, прежде всего, сводится к дальнейшему углублению раскола церкви. За последнее время можно отметить беспрекословное исполнение со стороны ВЦУ всех директив надлежащих органов и усиление влияния на его работу... Работа по разложению церкви требует средств, которые должны быть отпущены в распоряжение комиссии».
2.3 Обновленческий «собор» 1923 года
декабря 1922 г. в Москве состоялся Всероссийский съезд уполномоченных ВЦУ и членов Московского Епархиального Управления, на котором было принято решение о созыве «Поместного Собора». Главной задачей «собора» провозглашалось преобразование Российской Православной Церкви соответственно новым условиям жизни России. Историки обновленчества Левитин А. и Шавров В. приводят программу церковных преобразований, которую должны были рассматривать на предстоящем «соборе»:. Реформа догматическая
. Восстановление евангельского первохристианского вероучения, с нарочитым развитием учения о человеческой природе Христа Спасителя в соединении с Его Божественной природой и борьбе со схоластическими извращениями христианства.
. Развитие христианского учения о Боге как об источнике правды, любви и милосердия в противовес древнееврейскому пониманию Бога, как грозного мстителя и карателя грешников.
. Развитие учения о происхождении мира от творческой воли Божией при участии производительных сил природы.
. Развитие учения о человеке как венце и завершении премудрых актов творческих сил.
. Развитие учения о спасении как восстановлении крестной любовью сыновства человека с Богом.
. Церковь Христова как богочеловеческий союз для осуществления на земле Правды Божией.
. Вечность, как органическое развитие и завершение нравственного устроения личности человеческой.
. Страшный суд, рай и ад как понятия нравственные.. Реформа этическая
. Развитие нравственного учения о спасении в мире, в обычных условиях трудовой жизни человечества.
. Опровержение монашеского учения о спасении личном, путем отрицания ими мира и попрания естественных потребностей человеческой природы, что ведет к нравственному разложению и уничтожению рода человеческого.
. Святая Семья как залог общественности и нравственности. Нравственное и общественное равноправие женщины.
. Труд как радостное проявление полноты жизни и залог общественного благосостояния.
. Равенство всех трудящихся в пользовании благами мира как основа государственности.
. Нравственная и материальная поддержка государственных мероприятий, направленных на пользу и улучшение быта обездоленных жизнью инвалидов, вдов и сирот.
. Справедливость социальной революции и мирового объединения трудящихся для защиты прав трудящегося и эксплуатируемого человека.. Реформа литургическая
. Пересмотр церковной литургии и устранение тех наслоений, которые внесены в православное богослужение пережитым периодом союза церкви и государства, и обеспечение свободы пастырского творчества в области богослужения.
. Устранение обрядов, являющихся пережитками древнего языческого миросозерцания.
. Борьба с суеверием, религиозными предрассудками и приметами, выросшими на почве народного невежества и монашеской эксплуатации религиозного чувства доверчивых масс.
. Приближение богослужения к народному пониманию, упрощение богослужебного чина, реформа богослужебного устава применительно к требованию местных и современных условий.
. Исключение из богослужения выражений и идей, противных духу всепрощающей Христовой любви.
. Широкое вовлечение мирян в богослужение, до церковного учительства включительно.
. Коренная реформа проповеди как обязательной части богослужения, изгнание схоластики и приближение к евангельской простоте.. Реформа каноническая
. Выделение из книги правил тех канонов, которые отжили свой век или созданы были по требованию гражданской власти или содержат в себе резкое националистическое понимание христианства, и признание необязательными в настоящее время, при современных условиях церковной жизни.. Реформа приходская
Составление нового приходского устава на нижеследующих основаниях:
. Приход как литургическое общество, объединяемое священником около своего храма.
. Широкое участие мирян в делах церковно-общественной жизни, проявляющееся:
а) в первохристианском обычае выбора духовных руководителей общины совместно с представителями мирян и духовенства;
б) в распоряжении церковными суммами совместно с членами своего клира;
в) в восстановлении первохристианской общинной благотворительности теми же силами;
г) в христианском просвещении подрастающего поколения соответственно вышеизложенным веро- и нравоучительным принципам.
. Открытие свободного доступа к епископскому званию пресвитерам, состоящим в брачном сожитии со своими супругами, применительно к практике первых веков христианства.
. Окончательная ликвидация епископского деспотизма как чуждого первохристианской церкви и утвердившегося в Церкви Российской под влиянием монархического самодержавия.
. Высшее и епархиальное пресвитерианское управление с участием епископов, клира и мирян - всех на равных правах.
. Освобождение духовенства от современного унизительного способа содержания, отдающего его во власть кулацких элементов и оскорбляющих его пастырское достоинство. Весь клир, от епископа до причетника, содержится общиной организационным путём.
29 апреля 1923 г. в Московском храме Христа Спасителя служением литургии открылся так называемый Второй Поместный Собор Российской Православной Церкви. 2 мая в «III Московском доме Советов», который занимал здание бывшей Московской Духовной Семинарии, начались его деловые заседания. Из 72 епархий прибыли 476 делегатов, в том числе 287 избранные от епархий и 189 назначенные ВЦУ. На «соборе» были представлены все три основных течения: 200 живоцерковников, 116 депутатов от «Союза общин древлеапостольской церкви», 10 - из «Союза церковного возрождения», 3 беспартийных обновленца и 66 депутатов, названных «умеренными тихоновцами». Почётным председателем «собора» был избран «митрополит» Московский Антонин (Грановский), а деловым «митрополит» Сибирский Пётр Блинов.
«Собор», заочно осудив Патриарха Тихона, лишил его сана и монашества как предателя церкви и вообще признал восстановление Патриаршества контрреволюционным актом. Под резолюцией подписалось 54 архиерея, из них 15 синодального поставления.
«Собор» признал капитализм смертным грехом, а борьбу с ним - священной для христианина. Было заявлено, что во всём мире лишь советское государство вышло на борьбу с этим социальным злом. «Собор» призвал помочь христиан, граждан России в борьбе с мировым злом, социальной неправдой. Также была осуждена международная и отечественная контрреволюция. Обновленцы признали Поместный Собор 1917-1918 гг. контрреволюционным сборищем реакционного духовенства, а Патриарха Тихона продолжателем их идей. «Собор» 1923 г. снял анафему с советской власти и призвал церковных людей не пытаться использовать Церковь в земных политических расчётах. Обновленцы признали, что всем гражданам советского государства предоставляется свобода совести, а обеспечивает эту свободу Декрет об отделении Церкви от государства. Как мы видим, это собрание более похоже на коммунистический митинг, чем на православный собор.
Далее «собор» принял постановление о возвращении к коллегиальному церковному управлению, а в последующих резолюциях подтвердил то, что было принято на съезде «Живой Церкви»: признавался брачный епископат и второбрачие священнослужителей. Разрешались браки священнослужителям с вдовами и с разведёнными. Также постановили монастыри закрыть, а вместо них создать христианско-трудовые общины. «Собор» постановил перейти на григорианский календарь.
мая 1923 г. в храме Христа Спасителя Александра Введенского «хиротонисали» в архиепископа Крутитского. 8 мая на «соборе» избрали новый орган высшей церковной власти - Высший Церковный Совет. Он состоял из 18 человек, возглавил его Антонин (Грановский), а заместителями стали «протопресвитер» Владимир Красницкий и «архиепископ» Александр Введенский. 9 мая 1923 г. «Второй Поместный Собор» завершил свою работу.
Сравнивая программу реформ, с которой обновленцы шли к «собору», с резолюциями принятыми на «соборе» можно сделать вывод, что были проведены именно те преобразования, которые вели к углублению раскола, к созданию между церковными группами полной канонической непримиримости. И, как мы можем догадаться, за этими решениями обновленческого «собора» стояло всё то же всесильное ГПУ, которое направляло через свою агентуру «соборные» постановления в нужное ей русло.
Нужно отметить, что решение «собора» о низложении Патриарха Тихона было ему беспрепятственно доставлено в тот же самый день, а по окончании обновленческого «собора», 23 мая 1923 г. Патриарх Тихон был переведён из Донского монастыря в тюрьму ГПУ на Лубянке. Многими это было воспринято как последний шаг к началу над ним суда с перспективой вынесения Патриарху Тихону самого сурового приговора.
После решений «собора» 1923 г. казалось, что обновленцы могут праздновать победу. В самом деле, Патриарх Тихон ожидает суда в застенках ГПУ, а обновленческий Высший Церковный Совет «освященный авторитетом Второго Поместного Собора» является в глазах властей единственным органом церковной власти. Но церковный народ всё больше сторонился обновленцев, как замечает Е.В. Белякова: «Действия обновленцев, направленные как против епископата, так и против мирян и преследовавшие узкие интересы, не могли вызвать сочувствия у верующих». Народ видел, что инициаторами постановлений «собора» движет не желание послужить Богу и Церкви, а карьеристские и кастовые интересы белого священства. В большинстве своём простые верующие отвернулись от реформаторов с их женатым епископатом и второбрачными священнослужителями, не желая посещать богослужения в их храмах и заказывать у них требы. Но, не смотря на это, большинство церквей, по-прежнему продолжало находиться под контролем обновленцев, а запуганное духовенство этих храмов не решалось ничего предпринять.
В такой обстановке происходит то, чего обновленцы никак не ожидали от вроде бы поддерживающей их власти. 16 июня 1923 г. Патриарх Тихон обратился в Верховный суд РСФСР с заявлением, в котором просил освободить его из-под стражи. В заявлении он писал: «...я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежёвываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции». Его ходатайство было удовлетворено и 25 июня 1923 г. Патриарх Тихон смог вернуться к отправлению своих Первосвятительских обязанностей.
Весть об освобождении Патриарха вызвала у православных верующих радость. Непрерывным потоком устремились епископы, священники и миряне в Донской монастырь, чтобы поклониться Патриарху Тихону. Православные люди надеялись, что возвращение законного Главы высшей церковной власти, поможет Русской Церкви справиться с обновленческим расколом.
июня Святейший обратился к Церкви с посланием, в котором он подверг критике обновленцев и их недавно состоявшийся «собор»: «Я, конечно, не выдавал себя за такого поклонника Советской власти, каким объявляют себя церковные обновленцы... но зато Я и далеко не такой враг её, каким они Меня выставляют... Я не такой враг Советской власти и не такой контрреволюционер, как меня представляет Собор... Вообще о Соборе не могу сказать похвального и утешительного. Во-первых, состав епископов его кажется мне странным. Из 60 прибывших архиереев Мне ведомы человек 10-15. А где же прежние... Во-вторых, как на бывшем Соборе, так и в пленум Высшего Церковного Совета входят только «обновленцы», да и в Епархиальном Управлении не может быть член, не принадлежащий ни к одной из обновленческих групп. Это уже «насилие» церковное... что занимает наших обновленцев, что интересует их, к чему они стремятся. Прежде всего, выгоды, чины, награды. Не согласных с ними стараются устранить, создают себе должности и титулы, называют себя небывалыми митрополитами всея России, архипресвитерами всея России, из викарных поспешают в архиепископы... И пусть бы дело ограничилось названиями. Нет, оно идёт дальше и серьёзнее. Вводится женатый епископат, второбрачие духовенства, вопреки постановлениям Трулльского Собора, на что наш Поместный Собор не имеет права без сношения с Восточными Патриархами, причём возражающие против лишаются слова».
июля 1923 г. Патриарх Тихон обратился к пастве с новым воззванием, заявив, что «Российская Православная Церковь аполитична и не желает... быть ни белой, ни красной Церковью... и всякие попытки, с чьей бы стороны они ни исходили, ввергнуть Церковь в политическую борьбу должны быть отвергнуты и осуждены». Далее в воззвании Патриарх вновь осудил обновленчество: «Обновленцы... толкают Церковь к сектантству, вводят совершенно ненужные реформы, отступая от канонов... Никакие реформы из принятых бывшим Собором Мы одобрить не можем. За исключением нового календарного стиля... и новой орфографии в церковных книгах, что и Мы благословляем».
июля вышло новое послание Святейшего. В нём Патриарх Тихон открыл правду обо всех действиях обновленческого ВЦУ: «Торжественно и во всеуслышание... свидетельствуем, что все эти столь решительные заявления о соглашении с Нами и о передаче Нами прав и обязанностей Патриарха Российской Церкви ВЦУ, составленному священниками Введенским, Красницким, Калиновским и Белковым, есть ложь и обман! И что перечисленные лица овладели церковной властью путём захвата, самовольно... Всем этим они отделили себя от единства тела Вселенской Церкви и лишились благодати Божией... А в силу этого все распоряжения не имеющей канонического преемства незаконной власти... недействительны и ничтожны».
В августе 1923 г. Патриарх с группой высших иерархов обращается к Русской Церкви с воззванием, в котором Церковь отмежёвывалась от всякой контрреволюции. В частности, в нём говорилось: «Церковь признаёт и поддерживает Советскую власть, ибо нет власти не от Бога. Церковь возносит молитвы о стране Российской и о Советской власти». Ряд этих посланий Патриарха Тихона выбил из рук обновленцев главное их оружие - обвинение православного духовенства в нелояльности к советской власти, а также развеял видимость законности передачи власти от Патриарха обновленческому ВЦУ. Православная Церковь хоть и не получила правового признания, но государство к ней стало относиться терпимее, что позволило Церкви консолидироваться и начать борьбу с обновленцами.
Летом 1923 г. Патриарх Тихон был как никогда популярен в самых различных слоях общества, где бы он ни появился в Москве, всюду его засыпали цветами. Началось массовое возвращение в Церковь священников, в основном примкнувшим к раскольникам не по убеждениям, а из-за страха подвергнуться репрессиям или будучи обманутыми лжеканоничностью обновленцев. Большая группа священнослужителей поддержала обновленчество, просто ориентируясь на своё непосредственное начальство. По этому поводу протоиерей Валерий Лавринов в своём исследовании пишет следующее: «Многие же рядовые священники, особенно сельские, попросту держались первого видимого им авторитета - благочинного. Благочинный священник в свою очередь ориентировался на знакомого ему епископа, всецело доверяя ему в выборе священноначалия». Стали возвращаться под омофор Патриарха и отпавшие архиереи, среди них митрополит Сергий (Страгородский), архиепископ Серафим (Мещеряков), епископы Филипп (Ставицкий), Севастиан (Вести), Софроний (Арефьев) и др.
В Москве по обновленческому движению был нанесён очень сильный удар. Постепенно и в провинции воссоздаются канонические церковно-административные органы управления во главе с православными епископами, хотя эти органы и не легальны, ибо не зарегистрированы местной властью, всё же обновленцы практически повсеместно стали сдавать позиции. Но в бывшей столице дела обстояли не столь радужно. В Петрограде обновленцы по-прежнему чувствовали себя очень прочно. Необходимо было применить здесь особые меры. Патриарх Тихон назначает на Петроградскую кафедру непримиримого борца с обновленцами архиепископа Фёдора (Поздеевского). Но он отказался ехать. Тогда Святейший, по просьбам петроградского духовенства, назначает викарием Петроградской епархии иеромонаха Мануила (Лемешевского) с возведением его в сан епископа Лугского. Епископ Мануил прибыл в Петроград 29 сентября 1923 г. На этот момент, как указывает в жизнеописании будущего митрополита владыка Иоанн: «...из 123 приходов 115 находились в обновленчестве и только 8 - в православии». Епископ Мануил начинает самоотверженную борьбу с расколом. Пять месяцев он ежедневно служит и проповедует в Петербургских храмах. И это имеет действие: постепенно маститые протоиереи и простые священники возвращаются в подчинение к Патриарху. Митрополит Иоанн приводит результаты деятельности епископа Мануила: «... в Петрограде из 115 обновленческих церквей перешло в Православие 83 прихода, а остальные 32 в силу сложившихся обстоятельств, вынужденно остались в обновленчестве... Борьба епископа Мануила с обновленчеством в Петрограде продолжалась 125 дней. И за этот краткий срок он сумел одержать победу над расколом, низложить его главную силу и дать торжество Православию».
Но окончательный разгром обновленчества не устраивал советскую власть в тот момент. В феврале 1924 г. епископ Мануил был арестован, вместе с ним арестовали около 100 священников и активных мирян. По приговору суда он был отправлен в ссылку на 3 года.
Вернёмся в Москву, где 25 июня 1923 г. Красницкий решил покончить с «митрополитом» Антонином и организовал постановление президиума ВЦС, согласно которому Грановского уволили на покой от должности «митрополита» Московского и освободили от должности председателя Высшего Церковного Совета. В ответ Антонин в своей резиденции в Заиконоспасском монастыре объявил об автокефалии возглавляемого им «Союза церковного возрождения». Среди последователей Антонина был лишь один епископ и несколько священников. В 1926 г. Грановский пытался вступить в контакт с заместителем Местоблюстителя митрополитом Сергием (Страгородским), но того арестовали. Умер Антонин (Грановский) в 1927 г., так и не примирившись с Православной Церковью. Сразу после его смерти созданный им Союз распался. Но это в будущем, а пока события 1923 года продолжались своим чередом, 8 августа на пленуме обновленческого Высшего Церковного Совета приняли постановление о роспуске внутриобновленческих течений и о переименовании ВЦС в «Священный Синод Российской Православной Церкви», который возглавил митрополит Евдоким (Мещерский). При этом Константинопольский Патриарх Григорий VII, фактически прервав отношения с Патриархом Тихоном, признал обновленческий «Синод». От наиболее скандальных фигур решили отделаться, и в первую очередь - от «протопресвитера» Владимира Красницкого. Красницкий молча уходит, но зная честолюбие и карьеризм этого человека, это может говорить только об одном: реорганизация обновленчества также проходила с подачи и под контролем ГПУ.
Между тем часть обновленцев, не желая приносить покаяние в содеянном, выражала намерение присоединиться к Православной Церкви. Патриарх ради мира церковного был готов к переговорам с обновленцами. В этом его поддерживал и Временный Патриарший Синод. Переговоры начались в сентябре, на них православные иерархи требовали отказа от женатого епископата, запрещения второбрачных клириков и признания Святейшего Патриарха Тихона законным Главой Российской Церкви. Обновленческие лидеры шли на уступки, и были готовы предложить женатым епископам отпустить от себя своих жён или уйти на покой. Второбрачных же готовы были запретить в служении. Но, под давлением властей, они упорно требовали ухода на покой Патриарха Тихона. В результате переговоры не привели ни к чему. А.И. Кузнецов так оценивает требования представителей обновленческого Синода на переговорах: «Требования обновленцев об уходе Патриарха со своего поста были наглыми. Никто не мог согласиться с этим, потому что это привело бы к признанию власти Синода, законно возникшей. Это означало бы сдачу православных позиций, укрепление авторитета обновленцев и признания суда над Патриархом законным и справедливым». После неудавшихся переговоров 15 января 1924 г. появляется постановление Патриарха Тихона и патриаршего Синода о непризнании каноничности обновленческой иерархии, а 15 апреля Святейший в своём послании прямо запрещал в священнослужении и предавал церковному суду группу обновленческих иерархов, и, прежде всего, «архиепископа» Евдокима (Мещерского) и Антонина (Грановского). Кроме этого, с 15 апреля 1924 г. все обновленческие хиротонии не признавались, а второбрачные лишались сана.
Весной 1924 г. с Патриархом Тихоном вёл переговоры о воссоединении оставшийся не у дел «протопресвитер» Владимир Красницкий, но они окончились ничем. После этого о Красницком ничего не было слышно, а через несколько лет он умер в одиночестве и безвестности.
Но, несмотря на то, что позиции «тихоновцев» значительно усилились, и иерархический аппарат Патриаршей Церкви в большинстве епархий был восстановлен, хоть и не полностью, обновленцы продолжали действовать, и всё ещё представляли собой значительную силу. Официальное признание обновленческого «Священного Синода» Вселенским Патриархом и советской властью, обещание лидеров раскола добиться возвращения духовенству потерянных прав привлекало к обновленческому движению многих священнослужителей. К тому же, имея легальные церковно-административные органы, обновленцы были лучше организованы. В отличие от православных, у раскольников продолжали действовать церковные учебные заведения такие, как Богословский институт в Петрограде, духовная академия в Москве, Высшая богословская школа в Киеве и Богословские курсы в Ростове-на-Дону, в Краснодаре, Курске, Оренбурге, Уфе и в других городах. Они продолжали издавать ряд журналов и газет. Советская власть в лице представителей гражданской власти в центре и на местах планомерно и организованно продолжала содействовать обновленцам, административно помогая им бороться с «тихоновцами». В частности, содействие выражалось в незаконном массовом отторжении церквей у православных и передаче их в пользование сторонников «Синода». Вот что об этом сказано в книге «Современники о Патриархе Тихоне»: «Произвол, незаконное отобрание храмов у приходов, находящихся в юрисдикции Святейшего Патриарха Тихона, и отдача их раскольникам принимает катастрофические для Церкви размеры в 1923-1924 годы… Происходит это путём расторжения всех договоров с группами верующих по различным поводам неизменно вымышленным и передаются незначительным группам обновленцев». В результате таких действий практически в каждом городе в руках обновленцев оказываются самые большие храмы, но из-за малочисленности синодальных общин они стоят полупустые, а священнослужители испытывают трудности с материальным обеспечением.
Главным идеологом и пропагандистом обновленческого движения в то время становится Введенский. Он беспрерывно курсирует по стране, выступая на бесчисленных диспутах и произнося красноречивые проповеди. Личная популярность Введенского как оратора всё возрастает. Все свои речи и проповеди он произносит экспромтом, не используя планы и конспекты. Вот как описывает его выступления А. Левитин: «Без всякого вступления или пролога - прямо с самого главного - содержание определяет форму выступления. Иной раз это лекция - мысль о величии науки, познающей мир, раскрывающей тайны мироздания, приводящей к Творцу, владеет им. Он говорит о великих открытиях, о новых теориях с поразительной ясностью, простотой и убедительностью, даты, специальные термины, сложнейшие понятия высшей математики приводятся им легко, свободно, по памяти, без малейшего напряжения - горячее увлечение, которое овладевает оратором, передаётся в зал... Но не всегда бывает так, не всегда оперирует он логическими методами. Вдохновение, бурное и неудержимое, порой овладевает им - высокая страсть сотрясает всё его существо, и тогда речь его уже не лекция - это потрясающий призыв народного трибуна - вулканическая тирада об обновлении Церкви, о необходимости идти к свободе, к свету, к преобразованию, обновлению жизни во Христе».
.4 Лжесобор 1925 года
В конце 1924 г. в руководстве обновленцев происходят изменения: ушёл на покой глава обновленческого «Синода» «митрополит» Евдоким (Мещерский). Его место занял клирик ещё синодального поставления «митрополит» Вениамин (Муратовский), человек более пассивный, преклонных лет. К началу 1925 г. в ведении «Священного Синода» обновленцев на территории СССР имелось 13650 церквей, 170 епископов и 17500 священников. Для активизации борьбы с «тихоновщиной» обновленцы предприняли ряд мер, они проводили губернские и уездные съезды, рассылали обращения и воззвания, устраивали диспуты с «тихоновцами», проповедовали, вели пропаганду обновленческих идей в своих газетах и журналах. При этом обновленцы продолжали тесно сотрудничать с ГПУ, донося на своих противников. В результате, обновленческое движение настолько усилилось, что приостановило натиск сторонников Патриарха.
апреля 1925 г. скончался Патриарх Московский и всея Руси Тихон (Беллавин). 11 апреля обновленческий «Синод» обратился к последователям Патриарха с предложением принять участие в грядущем «Поместном Соборе» для обсуждения спорных церковных вопросов, чтобы найти пути к объединению. 20 июля «Синод» направил в адрес Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского) письмо, в котором просил образовать согласительную комиссию для выработки условий примирения. 28 июля было обнародовано послание митрополита Петра всероссийской пастве, в котором созываемый «собор» назывался лжесобором, и всем православным запрещалось принимать в нём какое-либо участие. После смерти Патриарха Тихона обновленческие лидеры не раз обращались и напрямую к верующим, призывая сплотиться воедино, прекратить вредное разделение, забыть взаимные недоразумения и обиды, покрыть братским снисхождением недостатки друг друга. При этом захваты храмов тихоновцев продолжались. Следует сказать, что практически везде в епархиях любые действия, ведущие к примирению с обновленцами, встречали упорное противодействие со стороны староцерковников.
октября 1925 г. в Москве в храме Христа Спасителя открылся так называемый 3-й Всероссийский Поместный Собор. На «собор» прибыли 106 архиереев, 109 клириков и 133 мирянина. На то время в ведении «Священного Синода Российской Православной Церкви» состояло 87 епархий, не менее 12593 церквей, 192 епископа и 16540 клириков. 47 епархий были объединены в семь митрополий. В программе «собора» стояли следующие темы: «о мире в Церкви, о церковном благоустроении, об участии Русской Церкви во Вселенском Соборе, о выборе высшего органа церковного управления».
Что касается мира в Церкви, то на «соборе» с докладом «О современном положении православия» выступил «митрополит» Александр Введенский. По заслушивании доклада было вынесено «соборное» постановление о невозможности преодоления раскола в Церкви по вине «тихоновцев». Это решение подержали те, кто в силу канонических причин не мог рассчитывать на примирение с Патриаршей Церковью.
Ещё одним результатом «собора» был практический отказ от реформ, задуманных в 1923 г. «Протопресвитер» Павел Красотин в своём докладе «О деятельности Священного Синода и мероприятиях к примирению церковного разделения» отметил, что прежняя прямолинейная тактика в сложившихся обстоятельствах неприменима и «Синод» вынужден был перейти к тактике более осторожной, считаясь с мнением церковной массы, недоверчиво относящейся даже к законным новшествам. Пришлось внести коррективы в постановления «собора» 1923 г. по вопросу о брачном епископате, второбрачном духовенстве и новом стиле. После этого «хиротонии» женатых епископов замедлились и стали совершаться более осторожно. Второй брак священникам стал разрешаться с ограничением. Было разрешено пользоваться старым стилем. Как справедливо замечает профессор С.В. Троицкий, после «собора» «реформаторство, если не отбрасывается совершенно. То поддерживается лишь только для того, чтобы «сохранить лицо», а на первый план выступает перекрашивание под Православную Церковь. «Живая Церковь» уже выдаёт себя не за новую, а за старую Православную Русскую Церковь, единственным отличием которой от церкви Патриарха Тихона является «честное признание» советской власти».
«Собор» подтвердил решения лжесобора 1923 г. о законности низложения Патриарха Тихона и об отмене Патриаршества. Также на «соборе» обновленцы приняли решение возобновить борьбу с «тихоновцами», мотивируя это тем, что последние продолжают свою контрреволюционную работу. Среди деяний лжесобора было постановление о том, что настоятелями кафедральных соборов должны быть правящие архиереи.
После «собора» 1925 г. наступает относительная стабилизация обновленческого движения. Если в центральных районах страны обновленцы постепенно теряют своих сторонников, то на окраинах СССР они имели прочные позиции. В некоторых районах под их контролем находились буквально все церкви.
К 1 января 1927 в обновленческой организации имелось 84 епархии, 143 епископа и 10815 клириков. Приходов у обновленцев насчитывалось 6245, что составляло около 21% от общего числа приходов Российской Православной Церкви. Советская власть по-прежнему поддерживала раскольников, не запрещая им проводить съезды и собрания, как в центре, так и в провинции.
февраля 1927 г. в Москве под председательством «митрополита-благовестника» Александра Введенского открылся 1-й Всесоюзный миссионерский съезд по борьбе с сектантством. 17 февраля участники съезда избрали Центральный Миссионерский Совет во главе с Введенским, для общей координации миссионерской деятельности. Съезд предложил организовать на местах при Епархиальных Управлениях миссионерские отделы, а при общинах миссионерские кружки и братства. В епархиях же рекомендовал иметь миссионеров-благовестников и их помощников в окружных благочиниях. В конце участники съезда приняли резолюцию о том, что на сегодняшний день борьба с сектантством является первейшей задачей пастырей. При этом декларировалось, что основным методом борьбы с сектантами является проповедь, а не репрессии как было до революции. Но жизнь показала, что обновленцы не меняют своих привычек и продолжают действовать, используя административное давление государства. Власть же помогала в этом обновленцам потому, что контролировать сектантов, не имеющих централизованной системы управления, было очень сложно.
марта 1927 г. обновленческий «Синод» принял постановление об организации при всех общинах сестричеств, чтобы активизировать участие женщин в церковной жизни. Предполагалось, что сестричества станут действенной опорой приходских священников, так как в их задачу входила забота о благолепии храма (пение и чтение, участие в крестных ходах) и забота о храмовом имуществе (содержание в целости ризницы, утвари и пр.). Подчиняться же сестры должны были непосредственно настоятелю храма, а осуществлять свою деятельность в соответствии с решениями своих собраний и сестринского совета во главе с председательницей. Просуществовали сестричества недолго. Поскольку такие организации не были предусмотрены законом, уже весной следующего года объявили об их роспуске.
июля 1927 г. появилось на свет послание митрополита Сергия (Страгородского), вошедшее в историю под названием «Декларация», которая преследовала, по-видимому, две главные цели. Во-первых, легализацию церковного управления Патриаршей Церкви, что давало надежду на прекращение репрессий в отношении «тихоновцев», налаживание конструктивного диалога с государством и созыв Поместного Собора. Во-вторых, была направлена против обновленческой лжецеркви, считавшейся единственной законной церковью в СССР. Если первая цель была в какой-то степени достигнута и православная церковная организация была сохранена, получив относительно легальную регистрацию, то вторая цель оказалась на тот момент недостижимой. «Декларация» никак не повлияла на положение обновленческого движения, лишь расколола сторонников митрополита Сергия. Расколом в среде «тихоновцев» воспользовались обновленцы, которые повели решительные идеологические атаки и стали отбирать одну церковь за другой. По мнению советского историка А.А. Шишкина Церковь Патриарха Сергия, встав на позиции лояльности по отношению к советской власти, «пошла тем курсом, который проложили так называемые обновленцы».
Глава 3. Медленное угасание обновленческого раскола
.1 Положение обновленческой организации в период государственной политики, направленной на разгром религиозной жизни в СССР (1929-1938 гг.)
В 1929 г. курс государственной политики в отношении Церкви резко изменился. 8 апреля 1929 г. ВЦИК и СНК РСФСР приняли закон «О религиозных объединениях», который поставил Церковь полностью под контроль государства. Религиозные общества обязывались не заниматься никакой иной деятельностью, кроме удовлетворения религиозной потребности верующих, и только в пределах молитвенных зданий. В труде «Русская Православная Церковь в советское время» отмечается, что «декрет о религиях 1929 года открыл дорогу систематическому преследованию вероисповеданий».
Началось массовое закрытие церквей. Сбрасывались колокола, уничтожалась церковная утварь, сжигались иконы и богослужебные книги. Духовенство стали активно привлекать к трудовым повинностям, а в ряде случаев привлекать к уголовной ответственности, вменяя им в вину контрреволюционную пропаганду.
Кампания по закрытию церквей коснулась и обновленцев. Так к концу 1929 г. в Пермской обновленческой епархии осталось 40 храмов, из 49 имевшихся в начале года. В Тобольске закрыли две обновленческие церкви - Михаила Архангела и Ильинскую. Следует заметить, что церкви закрывали не только власти, но и сами общины, так как из-за малочисленности прихожан не имели средств на их содержание. К примеру, 15 декабря 1929 г. под председательством «епископа» Тюменского Павла (Громова) собрание обновленческой общины Знаменского собора города Тюмени постановило передать собор властям, ввиду невозможности его содержания. В 1930 г. было закрыто особенно много храмов в связи с упрощением порядка закрытия церквей - теперь право закрытия принадлежало облисполкомам и крайисполкомам. Обновленцы так же в 1930 г. лишились большинства своих крупных храмов. На 1930 г. приходится и начало репрессий обновленческого духовенства. В течение года были осуждены несколько обновленческих священнослужителей. С начала 30-х годов закрываются обновленческие духовные учебные заведения и печатные издания.
марта 1930 г. вышло постановление ЦК ВКП(б) «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном строительстве». Массовое закрытие храмов приостановилось, а кое-где церкви были возвращены верующим. Но, несмотря на некоторые уступки со стороны советской власти, закрытие храмов продолжалось.
марта 1932 г. на заседании «Священного Синода» с докладом выступил «митрополит» Александр Введенский. Он подчеркнул, что славянское богослужение является незыблемой основой обновленческого движения. Всякая ломка богослужения, в частности замена славянского языка русским, чревата последствиями и отпугивает широкие массы верующих. Между тем в ряде епархий русский язык самотёком, без благословения «Синода», стал входить в употребление. Обновленческий «Синод» постановил, что богослужение во всех храмах должно совершаться только на церковно-славянском языке. При этом никаких отступлений от прежнего текста (в виде чтения вслух тайных священнических молитв и т.п.) не должно быть.
мая 1932 г. в Москве началась работа расширенного юбилейного пленума «Священного Синода». На пленуме были подведены итоги десятилетней деятельности обновленческого движения и рассмотрены его перспективы. Было принято решение ввести всюду единообразие в богослужении, прекратить использование в нём русского языка, ограничить всякое творчество в области церковной жизни, подчинив в этом отношении священников всецело усмотрению архиерея.
В 1933 г. власти попытались обострить внутрицерковные отношения. Под их давлением 19 сентября 1933 г. обновленческий «Синод» на своём заседании признал староцерковничество еретичествующим расколом и предупредил всех верующих, чтобы они, во имя спасения своей души, избегали принимать святые таинства у староцерковников и не посещали храмы «тихоновцев». Этим постановлением все хиротонии, совершённые староцерковниками после 10 мая 1922 г., объявлялись недействительными. Клирики, переходящие в обновленчество, должны были приниматься через покаяние, а храмы - через переосвящение.
В 1934 г. началась кампания по запрещению колокольного звона и снятию колоколов. Надо заметить, что никаких поблажек обновленческим приходам в этом вопросе не делалось.
апреля 1935 г., под давлением властей, обновленческий «Священный Синод» объявил о самороспуске. На последнем его заседании было принято решение об упразднении коллегиальной системы управления в обновленческой церкви. Вся власть сосредоточилась в руках «митрополита» Виталия (Введенского), с 1933 г. носившего титул «Первоиерарха Московского и всех Православных Церквей в СССР». Были закрыты все Митрополитанские, Епархиальные и Викариальные Управления, а их функции передавались канцеляриям при правящих архиереях. Обновленцы оказались в странной ситуации. Они, противники единоличной власти, всегда выступавшие за коллегиальное начало в церковной жизни, вынуждены были сами перейти к единоличному управлению. Левитин А. пишет, что «... с ликвидацией Синода отпадал всякий осмысленный повод для раскола».
С 1935 г. стали нарастать гонения на Церковь. Аресты духовенства и мирян приобрели массовый характер, причём в жернова репрессивной машины всё чаще попадали обновленцы. По всей стране был арестован ряд обновленческих руководителей. Всем арестованным инкриминировалась контрреволюционная деятельность. Стоит сказать, что расстрельных приговоров в то время было мало. Например, арестованные в 1935 г. обновленческие иерархи после состоявшегося над ними суда получили различные сроки наказания: «архиепископ» Пермский Сергий (Иванцов) - 3 года лагерей, «епископ» Верхнекамский Василий (Зубарев) - 3 года ссылки, «митрополит» Челябинский Василий (Некрасов) - 10 лет лагерей. Разумеется, что кроме архиереев репрессиям подвергались и обновленческие священнослужители и миряне.
Но внешне государство по-прежнему поддерживало обновленцев, которые, несмотря на репрессии, продолжали захватывать храмы православных. В целом же положение обновленцев было таково, что в связи с закрытием церквей и арестами духовенства большинство обновленческих епархий прекратило своё существование.
декабря 1936 г. в стране была принята новая Конституция, согласно которой священнослужители больше не являлись «лишенцами» и получали право избирать и быть избранными в органы власти. Статья 124 гарантировала свободу отправления религиозных культов для всех граждан. Однако на деле советская власть не изменила своего принципиального отношения к религии.
января 1937 г. была проведена Всесоюзная перепись населения, которая включала вопрос о вере в Бога. Среди ответивших на него 56,7% назвали себя верующими. Отчасти это послужило сигналом к началу новых гонений против религиозных организаций. 30 июля 1937 г. нарком внутренних дел СССР Н.И. Ежов издал оперативный приказ №00447, согласно которому всем подразделениям НКВД предписывалось начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников. К антисоветским элементам были отнесены церковники и сектанты. Для того, чтобы привлечь к ответственности как можно больше церковников, был сфабрикован ряд дел о существовании антисоветских церковных организаций. Эти организации якобы имели конечной целью свержение советской власти. По всему Советскому Союзу прокатилась волна арестов духовенства и активных членов церковных общин. Часто по одному делу проходили и обновленцы, и священнослужители Патриаршей Церкви. И теперь уже выносились только расстрельные приговоры. При этом обновленцы продолжали сотрудничать с карательными органами, давая клеветнические показания на духовенство сергиевской ориентации. Игумен Дамаскин (Орловский) приводит в своём труде множество таких случаев. К примеру, в жизнеописании священномученика Владимира Мощанского он пишет: «16 февраля следователь продолжал допрос «дежурных свидетелей». Как почти всегда по делам о православных священниках, такими свидетелями были обновленцы, выполнявшие зачастую роль «судебных убийц». Обновленческий священник... показал: «... Контрреволюционную агитацию Мощанский проводил открыто и систематически, под всякими предлогами». В жизнеописании священномученика Василия Малинина всё повторяется: «Летом 1937 года власти решили арестовать священника. По соседству с приходом о. Василия был обновленческий храм, и власти, как это делалось с 1922 года, пригласили обновленческого священника свидетельствовать против православного пастыря. Был вызван и псаломщик обновленческого прихода». Среди этих доносивших священнослужителей было немало завербованных ГПУ и НКВД, верой и правдой им служивших, были и такие, кто это делал добровольно, усматривая в этом исполнение своего гражданского долга, были и такие, кто шёл на сотрудничество с властями, опасаясь за себя и за свою семью. Но по каким бы причинам они это ни делали, вскоре многие из них разделили участь тех, на кого они доносили.
В 1937-1938 гг. обновленцы разделили судьбу всей Русской Православной Церкви. Советская власть, подвергая духовенство страшным репрессиям, в то время совершенно перестала делать какое-либо различие между представителями разных церковных ориентаций. В результате репрессий от обновленцев «осталась горстка архиереев при одном-двух пустовавших храмах в каждой епархии».
.2 Ликвидация обновленческого раскола
В 1939 г. обновленческий первоиерарх «митрополит» Виталий (Введенский) издал распоряжение, запрещающее епархиальным архиереям посещать свои приходы, рукополагать и перемещать священников. С 1939 же года «митрополит» Виталий перестал назначать епископов на пустующие кафедры. Прекратились и все связи с Православным Востоком. Всё это говорит о том, что под давлением властей обновленчество фактически шло к ликвидации. Но перед самой войной наступает кратковременное оживление деятельности обновленцев. В апреле 1941 г. вновь было создано ВЦУ из «митрополита» Виталия и его заместителя Александра Введенского. Последний начинает проводить ревизию церковной жизни, для чего совершает поездки по стране. Уже в первый день Великой Отечественной войны обновленческий первоиерарх и его заместитель выпустили патриотическое воззвание. В сентябре 1941 г. «митрополит» Виталий ушёл в бессрочный отпуск, передав все полномочия новому «первоиерарху» Александру Введенскому. В октябре «первоиерарх» с семьёй и «митрополит» Виталий выехали в эвакуацию в Ульяновск. Буквально за день до отъезда, 12 октября состоялось последнее заседание обновленческого Высшего Церковного Управления, на котором было принято решение об упразднении ВЦУ и переходе всей полноты церковной власти к «первоиерарху».
Стоит отметить, что во время войны обновленческое духовенство честно исполняло свой патриотический долг, призывая народ к защите Родины и к доблестному труду в тылу. Под их руководством было собрано немало средств в фонд обороны и на нужды раненых.
Между тем, в годы войны неизмеримо вырос авторитет Московской Патриархии в глазах народа и уже «большинство окормляемых А. Введенским архиереев старались не афишировать свою юрисдикцию и как можно меньше отличаться от «староцерковников»». Исходя из этого, по мнению историка профессора М.И. Одинцова, Сталин подошёл к выбору между обновленцами и Патриаршей Церковью прагматически. Обновленцы не пользовались авторитетом у верующих и не имели поддержки со стороны Поместных Православных Церквей. «Таким образом, - заключает М.И. Одинцов, - политическая ситуация и в стране, и за рубежом диктовала Сталину выбор в пользу патриаршей Церкви».
И выбор был сделан. 4 сентября 1943 г. в Кремле И.В. Сталин принял руководство Московской Патриархии. Эта встреча означала фактическое признание государством тихоновской Церкви и окончание поддержки обновленцев властями. Через четыре дня в Москве состоялось избрание Патриархом Местоблюстителя Патриаршего престола митрополита Сергия (Страгородского).
Осенью 1943 г. в Москву из эвакуации вернулся А.И. Введенский. «В это время, - пишет А.Э. Левитин-Краснов, - были учреждены две правительственные инстанции - Совет по делам Русской Церкви и Совет по делам религиозных культов. А.И. Введенский хотел поставить бы обновленчество в ведение Совета по делам религиозных культов - это создало бы религиозную легализацию, и, наряду с католиками, протестантами, баптистами, могло бы существовать и обновленчество. А.И. Введенскому, однако, без каких бы то ни было оснований было отказано в его просьбе... власть упорно отказывалась рассматривать обновленчество как независимое религиозное течение - обновленчество оставалось частью Православной Церкви».
Стали учащаться случаи обращений со стороны обновленческого духовенства и верующих с просьбой о переходе их в Московскую Патриархию. Г.Г. Карпов, председатель Совета по делам РПЦ, с согласия И.В. Сталина направил на места секретное письмо, в котором ответственным лицам предлагалось не препятствовать переходу духовенства, групп верующих или в целом приходов из обновленческой в сергиевскую Церковь. По стране в течение нескольких месяцев прокатилась волна массового возвращения обновленческого духовенства и мирян. Конечно же, это произошло не без вмешательства гражданских властей. Условия приёма возвращающихся из раскола были весьма жесткие. В сущем сане принимались те, кто получил его до 1924 г., когда обновленцы были запрещены в служении Патриархом Тихоном, если они после не вступали в брак. Священнослужители обновленческого поставления принимались мирянами. Что касается покаянной процедуры, то «публичное покаяние, как правило, требовали лишь у обновленческих лидеров, а рядовое духовенство могло каяться келейно перед епископом Патриаршей Церкви». В июне 1945 г. сам А.И. Введенский попытался вернуться в Православную Церковь, при этом выставил условие, чтобы его приняли в сане действующего епископа. Но Введенскому ответили, что он может быть принят лишь мирянином с предоставлением ему места рядового сотрудника «Журнала Московской Патриархии». Воссоединение Александра Введенского с Православной Церковью не состоялось. 26 июля 1946 г. «первоиерарх» умер. Вскоре по предписанию Совета по делам РПЦ последнюю обновленческую церковь Москвы передали Патриархии. Таким образом, в 1946 г. обновленчество фактически прекратило своё существование. Лишь «архиепископ» Александр (Щербаков) и «митрополит» Филарет (Яценко) ещё несколько лет не сдавались, но не имели ни одного прихода.
.3 Каноническая оценка обновленческого раскола
Православная Церковь знает два вида отделившихся от Церкви религиозных обществ - ересь и раскол. По определению 1-го правила святителя Василия Великого, ересь составляют те, кто совершенно отделились и имеют различие в самой вере, раскол - это те, которые не согласны в некоторых церковных вопросах, в которых возможно примирение. Понятие ереси нельзя применить к обновленчеству, так как мы выяснили в работе, что идейные мотивы стояли в нём на втором плане, а первое место занимали мотивы практические, т.е. признание советской власти и выражение ей лояльности из конформистских соображений. Исходя из этого, канонист профессор С.В. Троицкий делает вывод: «Должно признать «Живую Церковь» раскольничьей… В случае обращения в православие «живцы» принимаются «третьим чином», через покаяние, т.е. как раскольники». Что касается присутствия благодати в таинствах, совершаемых обновленцами, то раскольники, разрушив церковное единство, лишили себя благодатного присутствия Основателя Церкви, который пребывает лишь в единой Святой, Соборной и Апостольской Церкви. В силу чего все таинства раскольничьих собраний недействительны, а действенность приобретают только при воссоединении с Церковью, в силу этого воссоединения.
Одна из основных идей обновленчества, идея узурпации церковной власти пресвитерами, получила осуждение в Священном Писании и в канонах. Новый Завет предоставляет епископам власть над пресвитерами (1 Тим. 5,17-22; Тит. 1,5), а «любящих первенствовать» нарушителей иерархического порядка подвергает строгим порицаниям (3 Ин. 9; Иуды 8,11; 2 Петр. 2, 10). Каноны Православной Церкви строго осуждают пресвитеров, восстающих против власти епископа. 39 апостольское правило гласит: «Пресвитеры и диаконы без воли епископа ничего да не совершают». 57 правило Лаодикийского Собора говорит: «Пресвитерам ничего не творить без воли епископа».
Ещё строже каноны относятся к тем, кто не подчиняется своему Патриарху, как это сделали обновленцы. 15 правило Константинопольского Собора 861 г. (Двукратного) гласит: «Если какой-нибудь пресвитер или епископ, или Митрополит дерзнёт отступить от общения со своим Патриархом, и не будет возносить имя его… но прежде Соборного оглашения и совершенного осуждения его, учинит раскол, - такому святой Собор определил быть совершенно чуждым всякого священства… Впрочем, сие определено и утверждено о тех, кои, под предлогом некоторых обвинений, отступают от своих предстоятелей и творят расколы, и расторгают единство Церкви». Чтобы придать своим действиям вид каноничности, обновленцы инсценировали суд над Патриархом Тихоном, но ещё до него они создали своё ВЦУ и прекратили подчинение Патриарху и его законному Местоблюстителю. Патриарха Тихона не обвинили в какой-либо ереси, и вообще весь судебный процесс против него был одним непрерывным нарушением канонических предписаний о таком процессе. Осуждение же Патриарха не было подтверждено никакой высшей инстанцией.
Соборы 1923 и 1925 гг. следует признать незаконными как по характеру своего созыва, так как вопреки 20-му правилу Антиохийского Собора, они не были созваны главой Русской Церкви, так и по своей организации, которая нарушила общие нормы православных Соборов.
В явном противоречии с канонами стоят и нововведения обновленцев, прежде всего разрешение второго брака священнослужителям, что противоречит 17 и 25 апостольскому правилу, 1 правилу Неокесарийского Собора, 12 правилу свт. Василия Великого, 3 и 6 правилам VI Вселенского Собора, и брачной жизни епископам, против чего выступает 12 правило VI Вселенского Собора.
Ещё более достойны осуждения средства, к которым прибегали обновленцы для достижения своих целей. Яркой иллюстрацией деятельности раскольников служат слова неизвестного автора: «Велики их грехи и против православного духовенства, против честных священников и архиереев, во главе со Святейшим Патриархом Тихоном. Обновленцы подняли против них открытое гонение и своими лживыми доносами и клеветой ввергли множество людей в тюрьмы и ссылки. Тяжко виноваты они и перед непризнавшим их верующим народом, у которого они по всей России насильно отбирали Православные храмы».
Из всего вышеприведённого мы видим, что как в антиканоническом порядке было основано обновленческое движение, так оно не в каноническом русле в дальнейшем и развивалось. Пока, наконец, обновленчество не было вовсе упразднено за ненадобностью своими же создателями, т.е. советской властью.
Заключение
Подводя итоги работы, мы приходим к следующим выводам. Можно утверждать, что обновленческий раскол, возникший в 1922 г., не является результатом развития идей дореволюционного движения за церковное обновление, так как появление советского обновленчества было вызвано изменениями в социальной, экономической и политической жизни России, произошедшими после октября 1917 г. В своём подавляющем большинстве советские обновленцы и не помышляли о необходимости подлинного обновления церковной жизни, к которому стремились дореволюционные церковные и общественные деятели. Основной массой обновленцев двигало желание приспособиться к новым условиям жизни в стране и забота в первую очередь о своём личном благополучии. Кроме этого, имело место давление со стороны советских силовых структур. Некоторые видели в обновленчестве способ сделать себе быструю карьеру, такие не смущаясь, шли по головам своих собратьев. Они активно сотрудничали с органами ОГПУ-НКВД. Были и принципиальные обновленцы, которые, стремясь приспособить Церковь к современным условиям, пытались отождествить социализм и христианство, заявляя при этом, что коммунистические идеи являются возрождением идей первоначального христианства. Основываясь на таких предпосылках, все группы и течения обновленческого движения выражали полную поддержку социальной политике советского государства и провозглашали своим принципом лояльность по отношению к большевикам, выступая против контрреволюционной деятельности, которой, по их мнению, занималась Российская Церковь во главе с Патриархом Тихоном.
Главным же вдохновителем и организатором обновленческого раскола стала советская власть, стремившаяся разделить Церковь на отдельные части и затем уничтожить её. Расчленению Церкви на непримиримые группы способствовали антиканоничные решения обновленческого собора 1923 г., подтверждённые на лжесоборе 1925 г. Конечно же, эти решения были приняты под давлением властей. Истинное своё отношение к Церкви советская власть показала, когда на словах выражая поддержку обновленцам, с 1929 г. репрессировало духовенство и верующих, не делая разницы между церковными ориентациями. Таким образом, обновленческое движение в 1929-1938 гг. в полной мере разделило судьбу Русской Православной Церкви.
Советская власть, выступив сначала инициатором обновленческого раскола, впоследствии при смене государственной церковной политики фактически сыграло главную роль в его ликвидации, отказавшись рассматривать обновленческое движение, как самостоятельную церковную организацию и способствуя переходу обновленцев в Московскую Патриархию.
В заключение, хотелось бы сказать, что печальный опыт обновленческого движения напоминает нам, как опасно для Церкви стремление пожертвовать свободой ради мнимого признания и поддержки её государством.
Библиографический список
Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. - М.: Изд. Российского Библейского Общества, 2000. - 1371с.
Акты Святейшего Патриарха Тихона и позднейшие документы о преемстве высшей церковной власти, 1917-1943/ Сост. М.Е. Губонин. - М.: Изд-во ПСТБИ, 1994. - 1064с.
Беглов А. Последний бой обновленцев. Эпизоды воссоединения с Патриаршей Церковью в 1944-1946 гг.//Альфа и Омега. - 2004. - №2 (40).- С.205-214.
Белякова Е.В. Церковный суд и проблемы церковной жизни. - М.: Духовная библиотека, 2004.- 664с.
Вострышев М.И. Патриарх Тихон.-2-е изд., испр. - М.: Молодая гвардия, 2004. - 304с.- (Серия ЖЗЛ).
Голубцов Сергий, протодиакон. Московское духовенство в преддверии и начале гонений 1917-1922 гг. - М.: Изд-во Православного братства Споручницы грешных, 1999. - 208с.
Дамаскин (Орловский), игумен. Мученики, исповедники и подвижники благочестия Российской Православной Церкви XX столетия: Жизнеописания и материалы к ним: В 7 кн. - Тверь, 1999. - Кн.3. - 624с.
Евлогий (Георгиевский), митр. Путь моей жизни: Воспоминания. - М.: Московский рабочий, 1994. - 621с.
Изъятие церковных ценностей в Москве в 1922 году: Сборник документов из фонда Реввоенсовета Республики. - М.: Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет, 2006. - 304с.
Иоанн (Снычев), митр. Жизнь и служение митрополита Мануила: Библиографический очерк. - Самара: Изд-во Парус, 1997. - 316с.
История Отечества в документах 1917-1993 гг. / Сост. Л.И. Ларина. В 4 ч. - М.: ИЛБИ, 1994. - Ч. 2. 1921-1939 гг. - 198с.
История Русской Православной Церкви. Новый Патриарший период 1917 - 1970 / Данилушкин М.Б, Никольская Т.К., Шкаровский М.В., свящ. Владимир Дмитриев, Кутузов Б.П.; Под общ. ред. Данилушкина М.Б. - СПб.: Изд-во Воскресение, 1997. - Т. 1. - С. 224.
Каннингем Дж. В. С надеждой на Собор. Русское религиозное пробуждение начала века. - Лондон: Overseas Publications Interchange Ltd, 1990. - 354c.
Каноны, или Книга Правил, Святых Апостолов, Святых Соборов, Вселенских и Поместных, и Святых Отцов. - СПб.: Общество святителя Василия Великого, 2000. - 432с.
Кузнецов А.И. Обновленческий раскол в Русской Церкви // «Обновленческий» раскол: (материалы для церковно-исторической и канонической характеристики)/ Сост. И.В. Соловьёв. - М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2002. - С. 129 - 605.
Лавринов Валерий, прот. Очерки истории обновленческого раскола на Урале (1922-1945). - М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2007. - 312с.
Левитин А. Очерки обновленческого движения в Русской Православной Церкви. - Б.и., 1960. - Ч. 1. - 498с. - Машинопись.
Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. - М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1996. - 672с.
Мазырин А., иерей. Высшие иерархи о преемстве власти в Русской Православной Церкви в 1920-х - 1930-х гг / Науч. ред. прот. Владимир Воробьёв. - М.: Изд-во ПСТГУ, 2006. - 444с.
Мосс В. Православная Церковь на перепутье (1917-1999) / Пер. с англ., ред. перевода Т.А. Сенина. - СПб., 2001. - 415с.
Митрофанов Георгий, прот. История Русской Православной Церкви 1900-1927. - СПб.: Изд-во Сатис, 2002. - 448с.
Николин Алексей, священник. Церковь и государство (история правовых отношений). - М.: Изд-во Сретенского монастыря, 1997. - 430с.
Одинцов М.И. Русские патриархи XX века: Судьбы Отечества и Церкви на страницах архивных документов. «Дело» патриарха Тихона; Крестный путь патриарха Сергия. - М.: Изд-во РАГС, 1999. - Ч. 1. - 334с.
Соловьёв И.В. Краткая история т. н. «обновленческого раскола» в Православной Российской Церкви в свете новых опубликованных исторических документов// «Обновленческий» раскол: (материалы для церковно-исторической и канонической характеристики) / Сост. И.В. Соловьёв. - М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2002. - С. 3-64.
Патриарх Тихон и история русской церковной смуты / Сост. и автор коммент. М.Е. Губонин. - СПб.: Изд-во Сатис, 1994. - 448с.
Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. - М.: Республика,1995. - 511с.
Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви 1917-1945 / Послесл. Прот И. Мейендорфа - Париж: YMCA-Press, 1977; М.: Крутицкое Патриаршее подворье, 1996. - 631с.
Сосуд избранный. История российских духовных школ / Сост. М. Склярова. - СПб.: Борей, 1994. - 464с.
Русская Православная Церковь и коммунистическое государство. 1917-1941. Документы и фотоматериалы. - М.: Изд-во ББИ св. апостола Андрея, 1996. - 352с.
Современники о Патриархе Тихоне: Сб. в 2 ч./ Сост. и автор коммент. М.Е. Губонин. - М.: Изд-во ПСТГУ, 2007. - Т. 1. - 720с.
Тихон (Затёкин), архим., Дёгтева О.В. Рождённый на Земле Нижегородской. Патриарх Сергий. - Нижний Новгород: Нижегородский Вознесенский Печерский монастырь, 2007. - 296с.
Троицкий С.В. Что такое «Живая Церковь»? // «Обновленческий» раскол: (материалы для церковно-исторической и канонической характеристики) / Сост. И.В. Соловьёв. - М.: Изд-во Крутицкого подворья, 2002. - С. 66-127.
Фирсов С.Л. «Рабочий батюшка». Штрихи к портрету обновленческого «митрополита» Александра Ивановича Боярского // Вестник ПСТГУ. История - 2005. - №4 - С.67-90.
Фирсов С.Л. Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х - 1918 гг.). - М.: Духовная библиотека, 2002. - 626с.
Цыпин Владислав, прот. История Русской Православной Церкви. Синодальный период (1700 - 1917). Новейший период (1917 - 2000): Учебное пособие. - М. Изд-во Учебного комитета Русской Православной Церкви, 2004. - 840с.
Цыпин Владислав, прот. О ситуации в церковной жизни 1920-30-х годов // Альфа и Омега. - 2002. - №3 (33). - С. 109-119.
Цыпин Владислав, протоиерей. Русская Церковь (1917 - 1925).- М.: Изд-во Сретенского монастыря, 1996. - 336с.
Цыпин Владислав, прот. Русская Православная Церковь 1925-1938. - М.: Изд-во Сретенского монастыря, 1999. - 430с.
Шишкин А.А. Сущность и критическая оценка «обновленческого» раскола Русской Православной Церкви. - Казань: Изд-во Казанского университета, 1970. - 367с. обновленческий раскол церковь лжесобор
Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939 - 1964 годах). - М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, 2000. - 400с.
Шмеман Александр, протопресвитер. Исторический путь Православия. - М.: Изд-во Паломник, 1993. - 392с.