Межконфессиональные взаимоотношения в современном регионе: социологический аспект

Межконфессиональные взаимоотношения в современном регионе: социологический аспект

Содержание

Введение

Глава 1. Межконфессиональные и государственно-конфессиональные отношения как объект социологического исследования

1.1 Понятие и сущность вероисповедной политики в России

1.2 Принципы взаимодействия религиозных объединений с государством и другими вероисповеданиями в законодательстве России и конфессиональных социальных доктринах

Глава 2. Межконфессиональные отношения в светском государстве в условиях свободы совести

2.1 Конфессиональная палитра современной России

2.2 Межконфессиональный диалог: условия и возможности (на примере Волгоградской области)

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность выбранной темы исследования определена рядом обстоятельств. Во-первых, с древнейших времен религия и право выступали в качестве важнейших социальных регуляторов общества. Религиозные нормы, как и нормы законодательства, определяли, что люди обязаны выполнять, что запрещается и что разрешается делать в тех или иных обстоятельствах, какое наказание должно постигнуть нарушителей.

Во-вторых, с истоков государства устанавливаемые нормы права в виде обычая получали религиозную санкцию: они рассматривались как непосредственно установленные божеством или основанные на религиозных канонах и текстах священных книг. В мифах излагалась история дарования людям законов, которые трактовались как часть божественного мироустройства. Религия при этом выполняла функцию легитимации политической власти, освящала ее действия и исходившие от нее распоряжения и законы. В Древнем Израиле Ветхий Завет рассматривался как основной источник норм права, регулировавших все аспекты жизни, определявший меру наказания за нарушения.

В-третьих, во многих религиях конфессиональная жизнь регулируется сводом норм религиозного или церковного (канонического) права. Каноническое право государственной Церкви (религии) может быть возведено в ранг системы обязательных норм поведения для всех граждан. Так, например, в мусульманских странах не имеется четкого разграничения между светским и религиозным правом. Шариат является основой правовой системы в исламском государстве, а мусульманское право (фикх) составляет неотъемлемую часть шариата. В царской России исполнение канонических норм Синодальной Церкви обеспечивалось государством и им же в некоторых случаях налагались санкции за нарушение церковных правил.

В-четвертых, в светских государствах нормы религиозного права относятся к числу внутренних установлений религиозных организаций. Государство уважает такие внутренние установления в случае, если они не противоречат нормам светского законодательства, но не обеспечивает их реализацию и не устанавливает санкций за их нарушение. К числу норм религиозного права относятся, например, правила назначения (возведения в сан) служителей культа и основания для их смещения, правила совершения религиозных таинств и обрядов, различные запреты и ограничения для последователей данной конфессии и т. п.

В современных условиях даже светское государство стремится поддерживать церковь, если она способствует гуманизации общества, его общей сплоченности на основе религиозных учений и постулатов. Подтверждением чему является концепция поправок в образовательные госстандарты, разработанная Русской православной церковью (РПЦ) и направленная в Минобрнауки. Согласно документу, ещё с 2009 года в школьной программе общеобразовательных школ мог появиться предмет «Православная культура». Однако это вызвало критику представителей других конфессий и чиновников образовательного ведомства. В рамках нового документа заняться нравственным воспитанием в школах смогут все традиционные конфессии.

С резкой критикой по поводу данных мероприятий выступили ученые и мусульмане, которые назвали попытку введения этой дисциплины «клерикализацией общества». В результате чего программа была доработана и в новом документе возможность заняться нравственным воспитанием подрастающего поколения была предоставлена уже не только православным, но и представителям всех традиционных конфессий (мусульманам, иудеям и буддистам).

Помимо «Православной культуры» в школьной программе могут появиться предметы, изучающие мусульманскую и иудейскую культуры. При этом учтены интересы и атеистов: если родители не захотят, чтобы основы нравственности их детям преподавались на религиозно-культурологической основе, будет введен предмет нерелигиозного, этического, философско-культурологического характера.

В-пятых, с изменением технологий, обеспечивающих коммуникацию между людьми, можно говорить о появлении новых форм общения, дополнительном измерении существующих письменных и речевых жанров. Интернет стал одним из модусов существования для ряда общественных структур, в том числе религиозных. В последнем случае виртуальное пространство не только дублирует аудиовизуальные и текстовые ресурсы религиозных традиций, но и представляет собой дополнительное пространство взаимодействия между последователями той или иной конфессии (движения) на уровне паствы и священников вплоть до возможности совместной виртуальной молитвы, исповеди или получения совета.

Таким образом, в современных условиях повышается значимость и роль конфессиональных организаций и межконфессиональных отношений в функционировании государства в целом. На основе создания эффективного обеспечения государственно-религиозных отношений в современных условиях происходит, развивается и укрепляется адекватный институт взаимодействия межконфессиональных отношений. А это в свою очередь, приводит к взаимопониманию людей различных вероисповеданий, а значит и к стабильности в обществе.

Степень научной разработанности проблемы. Актуальность и значимость темы подтверждается массивом научной литературы, достаточным количеством публикаций на основе социологических исследований относительно проблем и тенденций межконфессиональных взаимоотношений, как ретроспективе, так и в современном мире. Особый интерес представляют работы JI.X. Авшалумова, М.А. Алиева, М.Б Брольо, Е.Н. Базурина, М.М. Бахтина, И.В. Богачаевской, A.M. Буттаева, М. Вебера, А.В. Верещагина, Н. В Володиной, С.М. Глушковой, С. Глаголева, Н. Джавахишвили, Е.Н. Заборцева, И.А. Ермаковой, И.Я. Кантерова, В.Е. Кемерова, Н.Б. Костиной, И.А. Колосова, К.И. Колесниковой, А. Кукушкина, В.В. Лешкова, К. Маркса, О.В. Монина, Ф.Г. Овсиенко, Ю.М. Почта, Б. Путилина, М.В. Силатьева, Е.А Степанова, С. Хантингтона, Ю. Хабермаса, И.Д. Ягофаровой, К. Ясперса, и многих других.

В своей совокупности работы названных ученых представляют солидную теоретико-методологическую базу для разработки проблем межконфессиональных взаимоотношений.

Объектом исследования являются религиозные организации России.

В прямой зависимости от объекта находится предмет исследования, в качестве которого выступают межконфессиональные взаимоотношения.

Целью настоящей работы является выявление содержания межконфессиональных взаимоотношений в Волгоградской области.

Исходя из названной цели, определены задачи исследования:

-   рассмотреть понятие и сущность вероисповедной политики в России;

-       показать принципы взаимодействия религиозных объединений с государством и другими вероисповеданиями в законодательстве России и конфессиональных социальных доктринах;

-       определить конфессиональную палитру современной России;

-       показать условия и возможности межконфессионального диалога в Волгоградской области.

Теоретико-методологическая основа работы. При написании работы применялись общенаучные методы, используемые в социологии при рассмотрении проблем функционирования религиозных организаций, диалектический метод познания, структурно-функциональный, метод сравнения и другие научные методы познания социальных процессов (методы анализа, синтеза, обобщения и аналогии). Применение названных методов позволило исследовать рассматриваемые объекты во взаимосвязи, целостности, всесторонне и объективно.

В качестве методологических и теоретических оснований исследования были использованы работы отечественных и зарубежных ученых, разрабатывавших проблемы функционирования религиозных организаций в современном обществе.

Эмпирическую основу исследования составили результаты авторского социологического исследования, проведенные весной 2014 года, на основе интервью и опроса 18 представителей шести конфессий, членов религиозных общин г.Волгограда. Исследование проводилось для определения параметров, характеристик и факторов развития межконфессиональных отношений в Волгограде.

Научная новизна исследования состоит в том, что в научный оборот введены новые данные эмпирических исследований, позволяющих выявить особенности отношений религиозных организаций в многоконфессиональной Волгоградской области в современных условиях.

Выпускная квалификационная работа имеет следующую структуру: введение, две главы, заключение, список использованной литературы, приложения.

Глава 1. Межконфессиональные и государственно-конфессиональные отношения как объект социологического исследования

.1 Понятие и сущность вероисповедной политики в России

С древнейших времен религия и право выступали в качестве важнейших социальных регуляторов. Религиозные нормы, как и нормы законодательства, определяли, что люди обязаны делать в тех или иных ситуациях, что запрещается и что разрешается делать в тех или иных обстоятельствах, какое наказание должно постигнуть нарушителей норм.

Можно выделить три аспекта взаимоотношений религии и права:

) сакрализация норм законодательства;

) церковное (каноническое) право;

) правовое регулирование в сфере свободы совести, свободы вероисповедания и деятельности религиозных организаций.

Уже в древнейших государствах устанавливаемые нормы права получали религиозную санкцию: они рассматривались как непосредственно установленные божеством или основанные на религиозных канонах и текстах священных книг. В мифах излагалась история дарования людям законов, которые рассматривались как часть божественного мироустройства. Помимо этого, религия выполняла функцию легитимации политической власти, освящала ее действия и исходившие от нее распоряжения и законы. В Древнем Израиле Ветхий Завет рассматривался как основной источник норм права, регулировавших все аспекты жизни, определявший меру наказания за нарушения.

Во многих религиях конфессиональная жизнь регулируется сводом норм религиозного или церковного (канонического) права. Каноническое право государственной церкви (религии) может быть возведено в ранг системы обязательных норм поведения для всех граждан. Так, например, в мусульманских странах не имеется четкого разграничения между светским и религиозным правом. Шариат является основой правовой системы в исламском государстве, а мусульманское право (фикх) составляет неотъемлемую часть шариата. В царской России исполнение канонических норм Православной Церкви обеспечивалось государством и им же в некоторых случаях налагались санкции за нарушение церковных правил.

В светских государствах нормы религиозного права относятся к числу внутренних установлений религиозных организаций. Государство уважает такие внутренние установления в случае, если они не противоречат нормам светского законодательства, но не обеспечивает их реализацию и не устанавливает санкций за их нарушение. К числу норм религиозного права относятся, например, правила назначения (возведения в сан) служителей культа и основания для их смещения, правила совершения религиозных таинств и обрядов, различные запреты и ограничения для последователей данной конфессии и т. п.

Светское законодательство регулирует отношения, связанные с реализацией прав человека и гражданина на свободу совести и свободу вероисповедания, а также правовое положение религиозных объединений. В нормах международного права, в международных договорах определены гарантии свободы совести, мысли и религии (религиозной свободы) и основания для ограничения свободы проявлять свои верования или убеждения. В большинстве государств мира свобода совести входит в перечень основных прав и свобод, защищаемых нормами их конституций (в России это ст. 28 Конституции РФ).

Законодательство определяет порядок создания религиозных объединений, получения ими статуса юридического лица, устанавливает правила для осуществления их деятельности. При этом право некоторых стран регламентирует некоторые аспекты религиозной, в т. ч. богослужебной деятельности (например, в Великобритании - назначение архиепископа Кентерберийского, утверждение книги молитв государственной Церкви и т.п.).

В государствах светского типа регламентируется порядок осуществления только тех видов религиозной деятельности, которые имеют общественный характер: проведение публичных мероприятий, создание религиозных образовательных учреждений и т. п.). Законодательство определяет порядок предоставления религиозным организациям имущества культового назначения и земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, строительства культовых зданий, осуществления религиозными организациями благотворительной, культурно-просветительской, издательской и иной деятельности.

Отношения государства и религиозных объединений представляют собой совокупность исторически складывающихся и изменяющихся форм взаимосвязей и взаимоотношений институтов государства, включая органы власти и управления, государственные учреждения и организации, с одной стороны, и религиозных объединений (религиозных организаций, религиозных групп, руководящих или координирующих органов, духовных образовательных учреждений), а также учреждений и предприятий религиозных организаций - с другой стороны. В основе этих отношений лежат законодательно закрепленные представления о месте религии и религиозных объединений в жизни общества, их функциях, сферах деятельности и компетенции всех субъектов данных отношений.

В соответствии с положениями ст. 12 Конституции РФ, органы местного самоуправления, не входящие в систему органов государственной власти, надлежит считать третьей, самостоятельной стороной отношений между властью и религиозными объединениями. Действующим законодательством на них возложен ряд функций по взаимодействию с религиозными объединениями. В том числе, религиозные группы, имеющие намерение преобразоваться в религиозную организацию, должны уведомлять органы местного самоуправления о начале своей деятельности. Однако в получившей распространение терминологии существование этого третьего субъекта отношений «власть - религиозные объединения», как правило, не находит специального отражения.

Отношения государства с религиозными объединениями сегодня обозначаются различными терминами, далеко не все из которых могут быть признаны вполне корректными и достаточно универсальными. Наиболее употребительными являются термины: «государственно-церковные отношения»; «государственно-религиозные отношения»; «государственно-конфессиональные отношения»; «отношения государства и религиозных организаций (объединений)».

Государственно-церковные отношения (в православной литературе употребляется также обратная формулировка - церковно-государственные отношения) - привычное, часто употребляемое, в том числе в официальных документах, понятие. Однако это выражение некорректно употреблять применительно к религиозным объединениям мусульман, буддистов, иудеев, последователей других религий, в вероучениях которых нет понятия «церковь». Термин «церковь» в данном словосочетании многозначен, расплывчат и может восприниматься разными людьми и представителями разных государственных и конфессиональных структур в различных смыслах: как религиозный институт (в социологическом или правовом смысле), как синоним религиозной организации (объединения), как организованная религия, конфессия, имеющая свою внутреннюю структуру, а также как самоназвание централизованных христианских религиозных организаций.

Государство вступает в отношения не с религией как с мировоззрением, учением, а с религиозными объединениями, организованными обществами верующих людей.

Понятие государственно-конфессиональные отношения представляется более корректным. Его недостатком можно считать лишь то, что понятие «конфессия» не определено в законодательстве и может трактоваться как «вероучение», «вероисповедание» или же как совокупность религиозных объединений одного вероучения.

Наиболее адекватно отражающим суть дела представляется понятие отношения государства и религиозных объединений. Эта формулировка включает в себя юридически определенные термины и адекватно именует субъекты отношений. Однако для краткости в дальнейшем нами используется также и термин «государственно-конфессиональные отношения».

Отношения между государством и религиозными объединениями, будучи по своей природе коллективными, неразрывно связаны с обеспечением индивидуальной свободы вероисповедания каждого гражданина. С одной стороны, верующий человек испытывает потребность участвовать в коллективных богослужениях, в деятельности религиозных объединений совместно со своими единоверцами. Поэтому он постоянно вступает в отношения с властью и обществом не единолично, а в составе своего религиозного объединения. С другой стороны, обеспечение государством, его органами благоприятных условий для деятельности религиозных объединений благотворно сказывается на каждом верующем - участнике религиозного объединения, равно как и ограничение государством возможностей для деятельности религиозных объединений прямо или же косвенно ограничивает религиозную свободу каждого верующего.

Предметом отношений между современным российским государством и религиозными объединениями являются:

реализация конституционного права человека и гражданина на свободу совести и вероисповедания;

осуществление гарантированных законом прав религиозных объединений и контроль за соблюдением законов и исполнением ими возложенных на них законодательством обязанностей;

обеспечение взаимодействия государственных и муниципальных органов власти и религиозных организаций в осуществлении социально значимых программ;

реализация конституционного принципа отделения религиозных объединений от государства;

регулирование межконфессиональных отношений в случаях, порождающих общественный конфликт.

Субъектами отношений государства и религиозных объединений выступают:

со стороны государства - органы законодательной, исполнительной и судебной власти, государственные учреждения и другие организации (в том числе образовательные, научные, культурные, государственные средства массовой информации);

со стороны религиозных объединений - религиозные организации и религиозные группы, их руководящие либо координирующие органы, духовные образовательные учреждения, а также созданные при участии религиозных организаций учреждения и иные организации, осуществляющие различные виды социально-гуманитарной, образовательной, культурно-просветительской, информационной и иной деятельности. Религиозные группы, не обладающие правами юридического лица и не являющиеся субъектами права, тем не менее могут быть субъектами государственно-конфессиональных отношений, поддерживать контакты с органами власти.

Уровни отношений государства и религиозных объединений в Российской Федерации:

-       общегосударственный (федеральный),

-       субъекта Федерации,

-       местный (муниципальный).

На каждом из уровней в качестве субъектов отношений выступают соответствующие органы, учреждения и организации государства и религиозных объединений. Например, централизованная религиозная организация общероссийского масштаба заключает соглашение о сотрудничестве с федеральным министерством, епархия Русской Православной Церкви - с администрацией субъекта Федерации.

В случаях, когда решение того или иного вопроса, связанного с деятельностью религиозного объединения, находится в компетенции федерального органа или органа власти субъекта Федерации, возникают прямые межуровневые отношения. Например, в случае, если местная религиозная организация желает получить в безвозмездное пользование культовое здание, являющееся памятником истории и культуры общероссийского значения и находящееся в федеральной собственности, оно направляет соответствующее обращение для рассмотрения в уполномоченный федеральный орган исполнительной власти.

Религиозные объединения на законных основаниях осуществляют кроме богослужебной и иной религиозной деятельности самый широкий спектр видов деятельности. Ввиду этого органы государственной власти и религиозные объединения вступают во взаимодействие практически во всех областях жизни общества.

Среди наиболее важных сфер (областей) отношений государства и религиозных объединений: правовая (законотворчество и правоприменение), экономическая, социальной защиты, здравоохранения, культуры, образования, экологии, охраны общественного порядка, а также отношения с Вооруженными Силами и другими силовыми структурами государства, пенитенциарными учреждениями и т. д.

Сотрудничество органов, учреждений и организаций государства и религиозных объединений может осуществляться в формах: диалога, совместных мероприятий, предусмотренных соответствующими соглашениями и договорами.

Отношения государства с религиозными объединениями характеризуются участием в них множества субъектов, обладающих возможностью самостоятельно и независимо определять свою социальную позицию. Например, одни религиозные объединения в соответствии со своими вероучительными установками стремятся проявлять социальную активность, сотрудничать с государством и обществом, другие, напротив, пытаются максимально обособиться от мира, от всех, кто не разделяет их религиозных убеждений. Свобода, которой обладают в рамках закона субъекты государственно-конфессиональных отношений, предопределяет то, что государство не может управлять этими отношениями в одностороннем порядке. Государство как субъект отношений с религиозными объединениями обладает возможностью реализовывать свою вероисповедную политику, оказывая тем самым существенное влияние на эти отношения в целом.

В самом общем виде по характеру отношений с религиозными объединениями государства подразделяются на государства конфессионального типа и государства светского типа.

Понятие «государство светского типа» шире по содержанию, чем понятие «светское государство». В целом ряде стран (США, ФРГ, Португалия), где реализован принцип отделения религиозных организаций от государства, где обеспечена реальная свобода совести и свобода вероисповедания, светскость не включена в перечень конституционных характеристик (признаков) государства, они не именуются светскими. В то же время в светской Турции около 80 000 мусульманских имамов, муфтиев и проповедников имеют статус государственных служащих, обязательным является изучение религиозной культуры и этики в государственных школах (то и другое - в целях государственного контроля за религиозной ситуацией, сдерживания деятельности мусульманских радикалов, противников светскости государства). В светской Франции государство и коммуны как собственники несут расходы по содержанию, ремонту и реставрации свыше 30 000 католических (и только католических) культовых зданий, государство финансирует деятельность капелланских служб нескольких конфессий в армии. Таким образом, не существует универсальной, международно унифицированной и неизменной «формулы светскости», точного и постоянного набора свойств и признаков светскости государства.

Отсутствие государственной или обязательной религии, принцип отделения религиозных объединений от государства; принцип равенства религиозных объединений перед законом - те признаки, в отсутствие которых государство невозможно считать государством светского типа. Но их наличие не влечет автоматического признания (провозглашения) государства светским.

Для классификации типов государственно-конфессиональных отношений все государства, где обеспечена свобода совести и отсутствует государственная (обязательная) религия, можно отнести к «светскому типу», США - «государство светского типа», и Франция - «государство светского типа», принципиальных правовых отличий наличие/отсутствие в конституции страны принципа светскости не привносит), но с конституционно-правовой точки зрения следует различать немногочисленные страны, конституции которых формально провозглашают государство светским и значительно более многочисленные государства «светского типа».

Отделение религиозных объединений от государства - это самостоятельный и более распространенный в конституционном законодательстве многих стран мира фундаментальный принцип государственно-конфессиональных отношений, чем принцип светскости.

Сравнительно-правовой анализ реализации принципа отделения религиозных объединений от государства в различных странах мира позволяет выделить следующие наиболее характерные черты:

отсутствие государственной или обязательной для всех граждан религии или идеологии и воздействия со стороны государства на граждан с целью формирования у них какого-либо отношения к религии или идеологии;

светский характер государственной и муниципальной системы образования;

неучастие религиозных объединений в деятельности органов государственной власти и управления, отсутствие у религиозных объединений властных полномочий;

отсутствие государственного финансирования деятельности религиозных объединений, служители культов не получают заработную плату от государства;

- религиозные нормы, правила, предписания и запреты не являются источниками права в государстве, государство не устанавливает ответственности за нарушение норм религиозного законодательства[5] <#"798239.files/image001.gif">

Рис.1.1 . Современная типология государств

сегрегационный. Этот тип характерен для атеистического государства. Принцип отделения религиозных объединений от государства может, как это имело место в СССР, сопровождаться формальным декларированием свободы совести. Однако при сегрегационном варианте отношений государство рассматривает религию как отрицательное социальное явление и стремится максимально ограничить роль религии в жизни общества. Один из авторитетных исследователей принципа светскости И. В. Понкин полагает, что государства, имеющие официальную антирелигиозную идеологию, вообще нельзя относить к светскому типу по причине отсутствия идеологической нейтральности таких государств. Показательно, что СССР никогда не именовал себя светским государством;

сепарационный тип предполагает нейтральность государства в отношении религии, взаимное невмешательство государства и религиозных объединений в деятельность друг друга (при условии соблюдения последними норм законодательства). В качестве примеров сепарационного типа можно привести государственно-конфессиональные отношения во Франции, а также в США. (В последнем случае, несмотря на присутствие элементов христианской символики в деятельности государства, в США, в соответствии с Первой поправкой к Конституции, никогда не было государственной религии и государство не поддерживает какую-либо религию). Для отношений сепарационного типа не свойственно сотрудничество государства и религиозных объединений в социальной сфере. По словам Т. Рамбо, «во Франции сотрудничество существует, однако оно непрямое, косвенное, по той причине, что оно слишком часто воспринимается как нарушение принципа отделения»;

кооперационный тип (социальное партнерство), при котором государство решает социальные проблемы совместно с религиозными объединениями. Примером такого типа отношений можно считать государственно-конфессиональные отношения в Германии, где, при отсутствии государственной религии, Римско-католическая и Евангелическо-лютеранская церковь имеют статус «корпораций публичного права» и осуществляют различные формы социального служения во взаимодействии с государством. В современной России, являющейся, согласно Конституции, светским государством, идет поиск оптимального варианта взаимоотношений с религиозными объединениями. Отношения Российской Федерации с Русской православной церковью развиваются в направлении кооперационного типа. Отметим также, что в одном и том же светском государстве отношения с различными конфессиями могут складываться по различному типу. Например, кооперационный тип отношений между государством и традиционными для данного общества конфессиями может сочетаться с формированием между тем же самым государством и некоторыми новыми религиозными движениями или конфессиями, подозреваемыми в «экстремизме», «политическом сепаратизме» и т. д., отношений, близких к сепарационному и даже сегрегационному типу. Иногда жесткая политика государства в отношении отдельных конфессий в той или иной мере обусловлена социально проблемным поведением последователей этих вероучений, иногда действия властей мотивированы идейным неприятием конкурентов для «традиционных» религий. В последнем случае правомерно ставить под вопрос идеологическую нейтральность и, следовательно, светскость государства. Сосуществование в светском государстве разных типов государственно-конфессиональных отношений зависит от ряда факторов: от «социального поведения» различных конфессий, от меры применения принципа «конфессиональной нейтральности» государства, от степени согласованности в проведении вероисповедной политики различными органами власти, от уровня политической культуры власти и общества.

Вероисповедная политика государства. Отношения государства с религиозными объединениями характеризуются участием в них множества субъектов, обладающих возможностью самостоятельно и независимо определять свою социальную позицию. Например, одни религиозные объединения в соответствии со своими вероучительными установками стремятся проявлять социальную активность, сотрудничать с государством и обществом, другие, напротив, пытаются максимально обособиться от мира, от всех, кто не разделяет их религиозных убеждений. Свобода, которой обладают в рамках закона субъекты государственно-конфессиональных отношений, предопределяет то, что государство не может управлять этими отношениями в одностороннем порядке. Государство как субъект отношений с религиозными объединениями обладает возможностью реализовывать свою вероисповедную политику, оказывая тем самым существенное влияние на эти отношения в целом.

Под вероисповедной политикой государства понимается деятельность институтов государства, в которой объектом политического воздействия является религиозная составляющая общественной жизни. В государствах светского типа объектом вероисповедной политики государства является не вся религиозная жизнь, а лишь те ее стороны, которые связаны с какими-либо аспектами политики самого государства. В государствах конфессионального типа частью вероисповедной политики может быть контроль органов власти за соблюдением гражданами религиозных правил поведения, норм благочестия, участие государственных инстанций в процессе назначения и отрешения от должности священнослужителей, наличие ограничений свободы деятельности и даже преследования лиц и религиозных объединений, не принадлежащих к господствующей религии.

Вероисповедная политика государства определяется влиянием ряда факторов, среди которых: конфессиональная структура его населения, типы действующих на территории государства религиозных объединений (национальные или мировые религии), исторически сложившиеся традиции во взаимоотношениях государства и религиозных объединений, глубина процесса секуляризации в стране и др.

В наше время терминология в данной проблематике еще недостаточно унифицирована и наряду с термином «вероисповедная политика» применяются термины «религиозная» или «конфессиональная политика» и т. п.

Структурная модель вероисповедной политики - описание ее важнейших составных частей или структурных элементов и взаимосвязей между ними, которые в своей совокупности определяют общий облик, тип, характер политики.

Рис.1.2. Компоненты государственно-конфессиональных отношений

Структурная модель государственной вероисповедной политики может быть представлена в виде совокупности четырех взаимосвязанных компонентов: ценностно-целевого, нормативного, институционального и функционального (рис.1.2).

Ценностно-целевой компонент представляет собой совокупность идейно-мировоззренческих представлений о месте и роли религии и религиозных объединений в жизни страны, о свободе совести, которыми руководствуется государственная власть, определяя стратегические цели своей вероисповедной политики и пути их достижения. Доминирующие идеалы, духовные ценности определяют ответ на вопрос: чего власть стремится достичь своими действиями? В зависимости от ценностных установок, которые существенно различаются, например, в теократическом, атеистическом и в светском государстве, формируется представление о целях проводимой политики, о допустимых и недопустимых методах ее реализации. В современных демократических государствах, как правило, отсутствует официальная (государственная) идеология, однако это не означает отсутствия целей политики и непризнания никаких духовных ценностей.

Нормативный компонент включает в себя законодательство, регулирующее отношения в сфере свободы совести и свободы вероисповедания. Правовые нормы устанавливают, что обязаны делать органы власти в процессе реализации вероисповедной политики, что им делать запрещается и что они имеют право делать. Эти нормы определяют также запреты, предписания и пределы свободы деятельности для религиозных объединений и верующих граждан, соблюдение, исполнение и защиту которых обеспечивают органы власти.

Институциональный компонент - это органы государственной власти, реализующие вероисповедную политику. Эти органы создаются и наделяются конкретными полномочиями на основании правовых актов.

Функциональный компонент - это совокупность действий по реализации ГВП, совершаемых органами государственной власти. Часть из этих действий однозначно определена императивными нормами права, но в пределах полномочий, установленных диспозитивными нормами, органы власти могут избирать различные варианты законных действий, сообразуясь с общим направлением проводимой политики.

Можно провести некоторую (неполную) аналогию выделенных нами четырех компонентов структурной модели с аристотелевским учением о четырех причинах: целевой (для чего это?), формальной (что есть это?), материальной (из чего состоит?) и действующей (как это произведено?). В нашем случае компоненты могут быть соотнесены с целью действий, правилами их совершения, действующими органами власти и с конкретными действиями.

Компоненты структурной модели тесно взаимосвязаны, и существенные изменения в каждом из них не могут происходить изолированно и чаще всего (но не обязательно в каждом конкретном случае) влекут за собой изменения в остальных компонентах и в характере политики как системы в целом. Эти изменения, как правило, не синхронны, растянуты во времени. Например, вначале происходит осознание необходимости изменения законодательства или реформирования государственной машины и лишь по прошествии некоторого времени, в зависимости от эффективности механизма государства, осуществляются соответствующие перемены в нормативно-правовой базе, в системе органов власти.

Ценностно-целевой компонент модели является определяющим. Формирование остальных компонентов: нормативного, институционального и функционального - производится на основе идейно-мировоззренческих представлений, доминирующих во власти. Отметим, что в современных демократических государствах существуют развитые механизмы взаимодействия власти и общества, благодаря которым происходит согласование целей и идеалов различных социальных групп. В тоталитарных государствах власть навязывает обществу свою официальную идеологию и заставляет общество реализовывать поставленные ею цели.

Влияние идейно-мировоззренческих представлений на формирование и эволюцию системы права хорошо известно и находит выражение в различных формулировках (например: «Право есть воля господствующего класса, возведенная в закон»). Вся система социальных регуляторов, определяющая запреты, предписания и дозволения, основывается на представлениях о добре и зле, о том, какие социальные явления надлежит поддерживать, а какие изживать или видоизменять, приближая к некоторому идеалу.

Имеет место и обратное влияние нормативного компонента на ценностно-целевой. В состав последнего входит правосознание, предполагающее уважение к действующим правовым нормам, согласование выдвигаемых целей политики и методов их достижения с законодательством. В конкретных ситуациях руководители государства могут либо воздерживаться от выдвижения политических целей, противоречащих закону, либо обратиться к процедурам изменения норм закона. (Возможен и вариант конфликта между компонентами системы, когда власть, поставив противозаконные цели, для их реализации совершает (функциональный компонент) правонарушения. Но такое рассогласование компонентов системы означает ее нестабильность и может иметь только временный характер).

Институциональный компонент, как уже отмечалось, создается под воздействием нормативного, на основе правовых актов. Например, Комиссия по вопросам религиозных объединений при Правительстве РФ создана и осуществляет свою деятельность на основе постановлений Правительства РФ. В условиях разделения властей влияние институционального компонента на нормативный осуществляется прежде всего органами законодательной власти (в свою очередь их правотворческая деятельность определена правовыми нормами Конституции). Органы исполнительной власти могут принимать участие в формировании нормативного компонента, издавая подзаконные нормативные акты.

Непосредственное воздействие ценностно-целевого компонента на институциональный невозможно, так как любые изменения в последнем совершаются посредством издания правовых актов. Такое воздействие опосредовано нормативным компонентом, но имеет ценностно-целевую мотивацию: например, ликвидация Совета по делам религий при Совете Министров СССР, осуществленная на основе норм Закона РСФСР «О свободе вероисповеданий» от 25.10.1990 г. во имя обеспечения тех представлений о свободе совести, которыми руководствовались в то время власть и значительная часть общества.

Прямое воздействие институционального компонента на ценностно-целевой ярко проявляется в случаях, когда в системе органов государственной власти создаются структуры, осуществляющие разработку и пропаганду официальной идеологии. В современной России, ввиду установленного статьей 13 Конституции РФ запрета, не существует государственной идеологии. В СССР эти функции выполнялись такими организациями, как Институт марксизма-ленинизма, Академия общественных наук.

Функциональный компонент (правоприменительные действия власти) формируется под влиянием всех трех других компонентов. Содержанием нормативного компонента предопределяются запреты на конкретные действия власти, обязательное исполнение возлагаемых на них обязанностей, пределы свободы усмотрения при принятии ими управленческих решений. В пределах своих полномочий государственные органы могут совершать (или не совершать) действия, дозволенные законодательством. В рамках закона выбор конкретного варианта дозволенных действий определяется ценностно-целевым компонентом (например, в современной России органы власти могут варьировать в зависимости от приоритетов ГВП формы и размеры поддержки, оказываемой ими религиозным организациям в осуществлении социально значимой деятельности). Институциональный компонент определяет фактическую возможность выполнения действий (при отсутствии нужных структур или недостатке квалифицированных кадров они становятся неэффективными или вовсе невозможными).

Конкретный пример может проиллюстрировать, как перемены в двух компонентах - ценностно-целевом и функциональном - радикально меняют облик всей модели вероисповедной политики. В период горбачевской «перестройки», к моменту празднования тысячелетия Крещения Руси (1988 г.), идеологические представления руководства КПСС претерпели видоизменение: вместо прежнего воинствующего атеизма возобладало представление о необходимости обеспечения реальной свободы совести, была признана выдающаяся роль Русской православной церкви в истории русской государственности и культуры. В соответствии с этим было ограничено действие атеистической пропаганды, а органы власти, обладавшие возможностями по своему произволу удовлетворять или отклонять прошения о регистрации новых религиозных общин, были ориентированы на смягчение подхода к рассмотрению заявлений. В результате число общин, зарегистрированных в СССР в 1988 г., выросло по сравнению с числом зарегистрированных в 1987 г. в десять раз (1070 и 104 соответственно). При этом нормативный и институциональный компоненты оставались неизменными до осени 1990 г., но общий облик вероисповедной политики страны, благодаря переменам в двух компонентах, радикально изменился, что, в конечном итоге, привело к трансформации двух других компонентов.

Функциональный компонент не может непосредственно воздействовать на институциональный или нормативный компоненты. Однако результаты практических действий могут осознаваться властями как основания для корректировки своих ценностно-целевых установок, перемен в законодательстве и реорганизации институционального компонента. Например, длительное время старообрядчество воспринималось властями царской России как нелояльное им, оппозиционное и опасное для стабильности страны духовное движение. Это предопределяло создание дискриминационного законодательства, проведение систематических репрессивных мер против старообрядцев. Однако, хотя и с большим опозданием, к началу ХХ века власти на основе приобретенного опыта убедились, что старообрядцы - патриотически настроенные граждане, укрепляющие экономику страны, хранящие лучшие народные традиции, - не угроза, а опора стабильности в обществе. В результате вероисповедная политика по отношению к старообрядчеству существенно изменилась во всех компонентах.

Целостную картину конкретного наполнения каждого из четырех компонентов структурной модели и их взаимного влияния можно представить в коротких исторических примерах.

В Российской империи церковь рассматривалась как носительница единственного истинного вероучения, поддерживать которую является долгом государства. Другие религии представлялись в качестве заблуждений или ложных учений, к которым государство может проявлять ту или иную степень терпимости - в зависимости от их свойств, от поведения их последователей. Эта доминировавшая мировоззренческая установка предопределяла характер законодательства, которое предоставляло исключительные преимущества церкви и налагало различные ограничения на деятельность иных конфессий. Соответствующим образом была организована система органов власти, ведавших делами господствовавшей церкви (Святейший Синод) и других конфессий, вопросами деятельности которых в основном занимались органы Министерства внутренних дел. В практической деятельности властей могли применяться как гибкие, веротерпимые формы действий, например в отношениях с мусульманами, так и репрессивные, иногда неоправданно жестокие, интенсивность которых могла меняться под воздействием ценностно-целевого и нормативного компонентов. Например, в царствование Николая I, видевшего в старообрядчестве угрозу государству, были приняты дополнительные антистарообрядческие правовые акты и активизированы массовые преследования.

В Советском государстве религия рассматривалась как пережиток прошлого, которому предстоит отмереть в коммунистическом обществе. Законодательные нормы были ориентированы на максимальное ограничение деятельности религиозных объединений в обществе. Государственные органы по делам религий также были нацелены на обеспечение максимального надзора за жизнью религиозных объединений, на сдерживание их активности; они работали в тесном взаимодействии с органами государственной безопасности. Практическая деятельность органов власти и управления всех уровней за редкими исключениями может быть охарактеризована как более или менее интенсивное использование «административного ресурса» для проведения в жизнь атеистической идеологии. Характерным является также то, что на протяжении советской истории влияние нормативного компонента было относительно невелико. Во-первых, органы власти оставляли за собой возможность произвольного толкования советского законодательства о культах сообразно с политической целесообразностью; во-вторых, нормы законодательства могли игнорироваться, нарушаться властями; в-третьих, религиозные организации и верующие были фактически лишены возможности в судебном порядке защищаться от неправомерных действий властей.

Применительно к историческим исследованиям структурная модель может использоваться для целей периодизации, в качестве критерия, позволяющего констатировать переход вероисповедной политики государства в качественно новое состояние (при существенном и длящемся изменении двух и более компонентов ее структурной модели).

Применительно к современной Российской Федерации, являющейся светским государством, вероисповедная политика - часть политики государства в сфере свободы совести и вероисповедания, а именно: система действий государства, включающая целеполагание, правовое обоснование, комплекс организационно-практических мер по:

обеспечению и защите свободы совести и свободы вероисповедания человека и гражданина,

регулированию деятельности религиозных объединений,

осуществлению сотрудничества с ними в решении социально и государственно значимых проблем,

достижению межрелигиозного и межконфессионального мира.

Согласно принятым в современной политологии представлениям, «политика возникает и осуществляется ради определенных целей, которые внутренне противоречивы и разнообразны. Ее высшая цель в социальной системе - интеграция внутренне дифференцированного общества, увязывание конфликтующих частных устремлений граждан с общей целью всего общества. (…) Средства политики представляют собой инструменты, орудия практического осуществления целей, превращения идеальных мотивов в реальные действия. (…) Методы политики обычно характеризуют способы воздействия на ее объекты».

В настоящее время, ввиду отсутствия официально принятой доктрины или концепции государственной вероисповедной политики, ее цели, принципы и методы могут по-разному формулироваться различными исследователями или политическими деятелями в зависимости от их собственной мировоззренческой позиции. Однозначно определенными компонентами вероисповедной политики современной России являются те положения, которые закреплены в действующем законодательстве, например принцип равенства религиозных объединений перед законом.

1.2 Принципы взаимодействия религиозных объединений с государством и другими вероисповеданиями в законодательстве России и конфессиональных социальных доктринах

Конституция <consultantplus://offline/ref=45B9D0F40F91E131CA34ECE0FA48B2058A2BFA5A7564BBDC393F19MEg7K> Российской Федерации и российское законодательство определяют четыре основных принципа, на которых основано взаимодействие государства с религиозными объединениями.

Во-первых, в соответствии с Конституцией Российская Федерация - светское государство. «Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (ч. 1 ст. 14) <consultantplus://offline/ref=45B9D0F40F91E131CA34ECE0FA48B2058A2BFA5A7564BBDC393F19E7196E9EABFC7CA4707C4AM7gBK>.

Во-вторых, «религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом» (ч. 2 ст. 14) <consultantplus://offline/ref=45B9D0F40F91E131CA34ECE0FA48B2058A2BFA5A7564BBDC393F19E7196E9EABFC7CA4707C4AM7gAK>.

Основой для современных отношений между религиозными организациями и государством стало законодательство, сложившееся после принятия в 1993 г. новой Конституции <consultantplus://offline/ref=45B9D0F40F91E131CA34ECE0FA48B2058A2BFA5A7564BBDC393F19MEg7K> Российской Федерации, и в первую очередь Федеральный закон <consultantplus://offline/ref=45B9D0F40F91E131CA34ECE0FA48B2058F26FC587E39B1D460331BE0M1g6K> от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях». На нормативном уровне Закон внес ясность в содержание конституционных понятий «светское государство», «отделение религиозных объединений от государства», «равенство религиозных объединений перед законом».

В-третьих, как признано Федеральным законом <consultantplus://offline/ref=45B9D0F40F91E131CA34ECE0FA48B2058F26FC587E39B1D460331BE0163189ACB570A5707C4C7EM6g1K> «О свободе совести и о религиозных объединениях», приоритетным для государства во взаимоотношениях с религиозными объединениями является признание особой роли православия в истории страны, в становлении и развитии ее духовности и культуры и выражение особого уважения к христианству, исламу, буддизму и другим религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России.

Россия - одна из наиболее многонациональных и многоконфессиональных стран мира, она обладает уникальным по богатству и многообразию национальным и конфессиональным составом. На ее территории проживает свыше 160 наций и народностей, действует более 60 конфессий.

Россия обладает уникальным опытом межконфессионального диалога и сотрудничества. Достаточно сказать, что в нашей стране никогда не было религиозных войн. На протяжении многих столетий в мире и согласии живут последователи мировых религий, приверженцы множества традиционных национальных религий. История России, наш уникальный опыт интеграции различных традиций, религий и культур в сочетании с бережным отношением к самобытности народов - наглядное опровержение сомнительной концепции «столкновения цивилизаций». Культурное многообразие и одновременно цивилизационное единство России убедительно доказывает обратное - возможность эффективного межкультурного взаимодействия.

Одна из тенденций нашей эпохи - угроза обострения межнациональных и межрелигиозных противоречий, с которой столкнулись многие страны. Сохранение и укрепление межнационального мира и согласия в нашей многоконфессиональной стране - серьезная задача, которая требует согласованных усилий всех ветвей государственной власти и формирующегося гражданского общества.

В современной России сформирован эффективный механизм, содействующий межрелигиозному диалогу и конструктивному взаимодействию.

При Правительстве Российской Федерации успешно работает Комиссия по вопросам религиозных объединений.

Консультативные структуры, куда входят местные религиозные лидеры, существуют и при большинстве губернаторов и глав администраций субъектов Российской Федерации.

На федеральном и региональном уровнях сложилась практика заключения соглашений о сотрудничестве между органами исполнительной власти и различными религиозными организациями. Религиозные лидеры работают и в составе Общественной палаты Российской Федерации.

Для сохранения межрелигиозного мира и согласия немало делается и самими религиозными кругами. Религиозными организациями России учреждены авторитетные межконфессиональные организации, вносящие весомый вклад в развитие диалога и сотрудничества последователей разных религий. Здесь упомяну созданный в декабре 1998 г. Межрелигиозный совет России, который объединяет лидеров ведущих религиозных традиций России.

В марте 2004 г. был создан Межрелигиозный совет Содружества Независимых Государств, способствующий межконфессиональному диалогу и взаимопониманию на пространстве СНГ.

Для Российской Федерации одним из насущных вопросов является развитие диалога между православными христианами и мусульманами, на протяжении многих веков мирно живущими на одной земле. Этот диалог динамично ведется как внутри страны, так и в международном масштабе. Важным стимулом для его активизации на международном уровне стало вступление Российской Федерации в 2003 г. в Организацию Исламская конференция в качестве наблюдателя.

Убедительным подтверждением значительного потенциала межконфессионального диалога и сотрудничества, накопленного в России, стал и Всемирный саммит религиозных лидеров, который состоялся в москве в июле 2006 г.

Прежде всего, комиссия занимается анализом и совершенствованием законодательства. Но не только этим. Неоднократно члены комиссии были вынуждены на местах разбираться с инцидентами, которые могли привести к конфликтам на межнациональной или межконфессиональной почве. Факты свидетельствуют, что Объединенная комиссия способна погасить страсти, направить развитие ситуации в конструктивное русло.

В числе вопросов, рассмотренных на заседании комиссии, были состояние законодательства и приоритетные задачи законотворческой работы в сфере обеспечения государственной национальной политики, проблемы образования, практика работы органов государственной власти субъектов Федерации по нормативно-правовому регулированию вопросов межнациональных отношений, роль русского языка в культурной жизни страны и адаптации мигрантов и многое другое.

Поэтому в марте 2009 в Совете Федерации на заседании Объединенной комиссии, в котором приняли участие представители ведущих религиозных организаций страны, обсуждался законопроект «Об Общественном совете по телевидению». Дискуссия была очень острой. К ней присоединились известные общественные и партийные деятели, ученые и гражданские объединения.

При разработке законопроекта было принято во внимание и то, что практически во всех странах Европы существуют Общественные советы по телевидению, и никто не считает это нарушением свободы слова.

Вывод по 1 главе

В Конституции Российской Федерации 1993 г. светскость государства была закреплена в ст. 14 как одна из основ конституционного строя: «1. Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. 2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». В отличие от западноевропейских государств законодательство Российской Федерации закрепляет отделение церкви от государства. Принцип отделения церкви от государства указывает на вытеснение проблем, касающихся свободы совести, в сферу «частного» и подчеркивает императивный характер их взаимоотношений».

С принятием Федерального закона Российской Федерации от 26 сентября 1997 г. «О свободе совести и о религиозных объединениях» было заявлено о приведении в соответствии с европейскими нормами законодательства о свободе совести и вероисповедания. Закон остановил бесконтрольный въезд и деятельность религиозных организаций и деятелей в России, но породил новые вопросы: в преамбуле была закреплена «особая роль» православия в истории Российского государства.

Это привело к тому, что Русская православная церковь стала высказываться по некоторым политическим вопросам, стала демонстрироваться конфессиональная принадлежность высших государственных лиц страны, началось возрождение некоторых дореволюционных церковно-правовых институтов, например, церковных судов и т.д.

Исходя из вышесказанного, можно сделать вывод, что под государственно-конфессиональными отношениями в современных условиях следует понимать процесс взаимодействия государственных органов, конфессиональных организаций и верующей или неверующей личности, осуществляемый на основе международно-правовых стандартов, внутригосударственного законодательства и канонических норм.

Глава 2. Межконфессиональные отношения в светском государстве в условиях свободы совести

межконфессиональный религиозный политика

2.1 Конфессиональная палитра современной России

Религиозный фактор становится все более значимым в общественно-политической жизни многих стран и народов. С одной стороны, это связано с его важной ролью в определении этнокультурной идентичности в условиях глобализации. Стирая различия и внешне сближая народы, она, вместе с тем, порождает у них желание не потерять и сохранить свой лик, отличный от других, найти свое место в мире, путь и смысл национального бытия.

С другой стороны, нарастающая хаотизация современного мира, его нестабильность и непредсказуемость, хрупкость личного и семейного благополучия перед лицом экономического кризиса, который никак не кончается, всевозможные новые угрозы, - все это заставляет людей искать точку опоры и способы обретения внутренней стабильности. И они находят это в религии, в связи с Богом.

В современной России сложилась во многом уникальная религиозная ситуация. Но прежде чем оценить ее, скажем, что она вписана в общий контекст затяжного нравственного, политического и социально-экономического кризиса, в котором пребывает российское общество. Душа его страдает в относительно молодом, но искалеченном государственно-политическом теле, покрытом язвами коррупции, с бюрократической опухолью и повышенным государственным давлением. Некоторая часть его вообще перестала что-либо чувствовать и понимать. У многих повреждено зрение и гипертрофированно развит слух - за реальность принимается то, не что они на самом деле видят, а что им говорят и внушают СМИ. Иногда, наоборот, при остром зрении и ясном понимании утрачена способность слышать другого. Как правило, затруднено политическое и моральное дыхание наиболее честных и совестливых (вне зависимости от их религиозных или атеистических убеждений). Тяжело больно общество, но и в не меньшей степени церковь и другие религиозные организации. Вместе с тем, духовный пульс еще сохраняется, - в простых жизненных переживаниях, любви и сострадании, поисках смысла жизни миллионов людей, в подвижничестве простых верующих и священников, в живой вере.

Специфика религиозной ситуации связана с несколькими факторами.

Во-первых, не так много времени прошло после крушения советского строя с его атеистической идеологией. Свобода совести, провозглашенная в новой России, дала возможность менее чем за десятилетие восстановить, а точнее воссоздать практически заново все религиозные традиции, которые существовали до революции 1917 г., и вывести их из социального «гетто». Это вновь обретенное конфессиональное многообразие нужно принять как великое достижение и духовное богатство, питающее национальные культуры в нашей многонациональной стране.

Во-вторых, важно обратить внимание на то, что воссоздание религиозных традиций было делом еще вполне советских людей. И хотя на авансцену общественно-политической жизни вышло молодое поколение, оно оказалось в религиозном плане более фундаменталистским, чем старшее. В любом случае «постсоветский» верующий - будь он православным, мусульманином или последователем любой другой религии, - особое явление, и специфику его менталитета, в котором сохраняется многое от советского прошлого, нужно учитывать. Так и современное православие нельзя представлять себе как прямое продолжение дореволюционной традиции. Увы, оно также искажено советским наследием.

В-третьих, на волне пробудившегося интереса к религии граждане возлагали в 90-е годы очень большие, подчас неоправданные надежды на религиозные организации, прежде всего Русскую православную церковь, ожидая от них решения многих проблем, не только духовных или нравственных, но и социально-политических. Кроме того, в отличие от всех других социальных институтов, они не теряют высокую степень доверия граждан. Это относится, в первую очередь, к РПЦ, которая, несмотря на скандалы и «нестроения», сохраняет свой авторитет.

Вместе с тем, события последнего года, в том числе и с «кощунницами», фактически раскололи страну, а точнее, вывели на поверхность копившиеся идейные и духовные противоречия. Многие исследователи не без основания говорят о том, что сейчас в стране есть «два народа, две церкви». К этому добавляется возможность быстрого обострения межэтнических и межконфессиональных противоречий. Часто встречающиеся заявления о том, что якобы история многонациональной и многоконфессиональной России не знала религиозных конфликтов, не убеждают в том, что в будущем такие конфликты невозможны. В этой связи обращает на себя внимание высокий градус ксенофобии в российском обществе. Причем если раньше в ксенофобских настроениях преобладал антисемитизм, то теперь основное раздражение вызывают кавказцы, которые в большинстве своем представляют ислам. Однако о противостоянии православия и ислама речи, к счастью, пока нет.

В этой связи хотелось бы привлечь внимание к некоторым тенденциям, которые, как представляется, могут быть весьма опасными для стабильности и целостности России.

Во-первых, это политизация религии, которая свойственна сегодня в той или иной степени всем конфессиям. Прежде всего, это относится к исламу, поскольку политические вопросы в нем неотделимы от собственно религиозных. Обычно основную проблему видят в радикализации ислама и в том, что ваххабизм вытеснил так называемый традиционный ислам. «Парадокс в том, что, привычно пугаясь «ваххабизма», федеральная власть, - по словам А.В. Малашенко, - пребывает в твердой уверенности в конформизме традиционного ислама как на Кавказе, так и в Поволжье, не обращая внимания на его политизацию. И если кто-то из ответственных чиновников федерального уровня вдруг узнает, что традиционный ислам также содержит политическую составляющую, а его носители полагают себя не просто союзником, но и наставником для местных политиков, то они, скорее всего, удивятся и не поверят этому обстоятельству».

Но и православие не менее политизировано. В наибольшей степени это относится к РПЦ. Она все больше напоминает закрытую корпорацию с четкой политической державно-имперской программой, ориентацией на симфонию с государством, неприятием демократии, ясными представлениями об идеальных формах правления (монархии в ее абсолютистском варианте, «геополитическим проектом» (определение Патриарха) под названием «Русский мир». Глубоко политизирован вопрос о численности православных верующих. Построение в церкви властной вертикали повторило с запозданием аналогичный процесс в государстве. Год назад, казалось бы, обозначился и новый властный тандем - Президент и Патриарх. Симптоматично, что ряд крупных государственных деятелей возглавляют религиозные организации и фонды.

Во-вторых, это идеологизация религии. Православие играет роль идеологии, приверженность которой воспринимается как знак благонадежности, нравственности, патриотизма и становится почти «обязательной» для многих деятелей ведущих политических партий и государственных структур.

В целом церковную идеологию можно определить как державно-этатистскую. Важно обратить внимание на то, что политическая линия РПЦ претерпела за последние десятилетия существенную трансформацию. Начав с поддержки демократических преобразований, она стала ориентироваться с середины 90-х годов на антидемократические идеи и авторитарные формы правления. В идеале, судя по церковным документам и выступлениям высших иерархов, речь может идти о неограниченной монархии, которая была бы способна осуществить идеал «симфонии» с церковью, а это, в свою очередь, предполагает превращение православия в государственную религию.

Светский характер государства, кажется, неприемлем для многих православных идеологов, ориентированных на традиционную «симфонию» церкви и государства, при которой «мирская власть и священство относятся между собой как тело и душа». Причем, эта «идеальная форма исторически могла быть выработана лишь в государстве, признающем Православную Церковь величайшей народной святыней, - иными словами, в государстве православном» (III, 4). В российской истории, по мнению авторов «Основ социальной концепции», этот идеал реализовывался более гармонично, чем в Византии, откуда он был заимствован. На него и следует ориентироваться в современных условиях.

Демократия, как следует из текста «Основ», является наиболее низкой в духовном отношении, в то время как более высокой признается монархия, до которой русский народ еще должен «дозреть», и пастыри должны вести его к этому. При этом монархия понимается как абсолютная.

В принципе, - добавим от себя, - любая форма (монархия, демократия, режим личной власти) могут быть наполнены самым разным содержанием. Но делать идеалом Российскую империю XIX в. или государство времен Ивана Грозного (а именно к этому, судя по текстам, и призывают документы РПЦ), вряд ли целесообразно.

В этом отношении уместно вспомнить рассуждения известного православного богослова прот. А. Шмемана: «Высокий, святой даже, идеал «симфонии», выношенный Византией, желание светом Христовым просветить грешную ткань истории, требует очень тонкого, но очень ясного различения церкви и мира. Ибо только тогда церковь до конца выполнит свою миссию преображения мира, когда столь же до конца ощутит себя и «царством не от мира сего», - писал он. Трагедия, по его мнению, заключалась в том, что византийская церковь слила себя с империей не только «административно», но и психологически. В результате государство стало для нее высшей, бесспорной, самоочевидной, неприкосновенной ценностью. Не то ли происходит сегодня и в нашей стране? Но история России, как и многих стран, показала, насколько для церкви опасно отождествление с каким бы то ни было политическим режимом, и какие потери она несет в случае его банкротства.

Политическая активность РПЦ, однако, заметно обгоняет ее социальную деятельность. Благотворительность, забота о «сирых и убогих» во многом остается делом подвижников-одиночек. Однако именно в этом направлении может осуществляться плодотворное соработничество религиозных и общественных благотворительных организаций и государства.

В-третьих, и это, пожалуй, особенно опасно, происходит «национализация» религии, которая становится не просто важнейшим компонентом этнонациональной идентичности, но и основой для развития националистических тенденций. Это относится как к исламу, так и к православию, а также всем религиям и верованиям России, включая шаманизм северных народов.

Важно, что подавляющее большинство россиян (75%) называют себя православными, но при этом почти половина из них вообще не верят в Бога. Этнический принцип (русский - значит православный) закрепился не только в общественном сознании, но и богословски обоснован в официальных концепциях РПЦ (о «канонической территории» и особенно к примыкающей к этому менее известной концепции о «культурной канонической территории»). Другими словами, такая принадлежность к религии «по крови» не предполагает обязательности наличия веры как таковой, ни осведомленности об основах вероучения, ни тем более религиозной практики, ни исполнения заповедей, вообще ничего. Однако она реанимирует архаические пласты сознания, легко может стать инструментом политической мобилизации, орудием сплочения против любого надуманного общего «врага», средой для развития агрессии и насилия, совершаемого «во имя Божие», «ради защиты веры и церкви» и т.д.

Эта тенденция способна разнести страну на этноконфессиональные куски, породить этнические конфликты под религиозными знаменами. Причем тенденция национализации религии исходит как от общества, так и от религиозных организаций.

Так, общество воспринимает религию как основу национальной идентификации. Для русского населения характерно причислять себя к православным, для населения республик, где традиционно был распространен ислам и буддизм - к этим религиям. При этом в каждом случае «свой» национальный вариант той или иной религии видится высшим образцом.

Религиозные организации и, прежде всего, РПЦ не только поддерживают, но сознательно развивают эту тенденцию, что отражено в официальных документах, проповедях и пастырских посланиях.

В контексте успешно развивающегося альянса РПЦ с государством, православие превращается в религию русских, а в перспективе - в фактически господствующую официальную религию государства, которое, стремясь выглядеть демократично, допускает существование еще нескольких так называемых традиционных религий. Невозможно, однако, сначала всех провозгласить православными (мусульманами, буддистами, иудеями), а затем сделать «настоящими» верующими. Внешняя религиозность, как всякое фарисейство, губит, а не воспитывает духовность, стимулирует развитие агрессии и вражды ко всем «другим» - «инакомыслящим», «иноверцам», «инородцам», общему врагу - «проклятому Западу» и т.д.

Особенно опасными представляются все эти тенденции в условиях колоссального разрыва между:

религиозной самоидентификацией подавляющего большинства (более 80% россиян причисляют себя к тем или иным конфессиям), и его фактическим неверием.

внешней религиозностью и полным незнанием основ веры и возникающим на этой почве религиозным синкретизмом, возрождением язычества, архаических верований, магии и колдовства,

причислением себя к той или иной конфессии и слабой степенью соблюдения религиозных предписаний.

В-четвертых, нельзя не сказать и об ошибочном отождествлении нравственности с религиозностью. Она имеет давнюю историю и опирается на то, что нравственные заповеди получены от Бога, а не являются плодом человеческих измышлений. В современных условиях подобное отождествление используется монотеистическими религиями и наиболее активно православными и католиками для того, чтобы противостоять «моральному релятивизму» и «человекобожию».

Однако нравственность и духовная жизнеспособность не зависят от того, верит или не верит человек в Бога, а точнее, считает ли себя верующим или неверующим. С одной стороны, потому, что вера может появляться и исчезать, а затем, иногда на пороге смерти, вдруг возникать вновь, и граница между верой и неверием так тонка, что никто не может достоверно свидетельствовать о своей крепкой и нерушимой вере. С другой стороны, потому, что с даже богословской точки зрения «Дух дышит, где хочет», и, значит, может проявлять себя через веления совести в любом человеке, вне зависимости от его религиозных или атеистических убеждений. При этом в православии, в отличие от западного христианства с его понятием «естественного нравственного закона» и современными концепциями «людей доброй воли» и «анонимных христиан», сохраняется традиционная предубежденность по отношению к неверующим и «инославным», а «светский гуманизм» видится главным врагом. Это принципиальная ошибка, потому что именно светский гуманизм и искренняя вера, хотя и иная, могут быть главными союзниками в борьбе с подлинным врагом общего блага - злобой и ненавистью, уничтожением жизни в прямом и косвенном виде (через законы и постановления, сокращающие родильные дома, обрекающие на смерть брошенных больных детей и т.д.), унижением человеческого достоинства, попранием справедливости и т.д. Вместе с тем, общеизвестно, что существует общий для подавляющего большинства религий и философских учений нравственный знаменатель: «золотое правило», предполагающее уважение к «другому», отказ от любых проявлений агрессии и насилия, признание милосердия и сострадания императивами личного и группового поведения.

Сейчас существует множество интерпретаций идеального образа религиозной жизни страны. При этом иногда «забывают» об уже существующих конституционных и правовых основах. Поэтому нелишне напомнить о положениях Конституции (1993 г.), которая определяет Российскую Федерацию как светское государство, гарантирует свободу совести и провозглашает высшей ценностью человека, его права и свободы. Кроме того, в Конституции говорится и о социальном характере государства. Будем исходить из незыблемости этих и других конституционных положений. Они соответствуют необходимым параметрам духовного и нравственного здоровья общества и государства.

Особенно неоднозначной остается Преамбула ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях», которая, хотя и подвергалась переработке (в частности, был снят искусственно созданный и вызывавший недоумение термин «традиционные» религии), допускает самые различные толкования.

Исходный и главный принцип, закрепленный в Конституции - признание человеческой личности началом и целью всех социальных и государственных институтов, а земной жизни человека - величайшей ценностью. Однако с этим, казалось бы, очевидным положением, которое разделяет большая часть цивилизованного мира, дело обстоит в России не просто тяжело, но угрожающе плохо. Сейчас, как и раньше, господствует укорененная в веках этатистская психология, в соответствии с которой государство превыше личности, а человеческая жизнь и достоинство личности не ставится ни во что. Дело не только в живучести советского наследия, примером чего может служить идеализация «вождя народов», но и в особой трактовке человека и его земной жизни в русской православной традиции и современном постсоветском православии.

С одной стороны, все монотеистические авраамические религии, к которым относятся иудаизм, христианство и ислам, строят свою антропологию на основе Библии, в которой говорится о высоком достоинстве человеческой личности. Вместе с тем, все они признают грехопадение и помраченность личности грехом.

С другой стороны, по-разному расставляя акценты, каждое из них приходит к своему видению личности и связанному с этим социально-политического идеала. Что касается христианства, то каждое из христианских исповеданий (православие, католицизм и протестантизм) по-своему трактует соотношение богоподобия и помраченности грехом. Важно, что современный католицизм после Второго Ватиканского Собора (1962-1965)         делает акцент на богоподобии и на этой основе утверждает, что весь социальный и политический порядок должен подчиняться пользе личностей, а не наоборот. На этой же основе демократия признается лучшей из существующих форм правления (хотя и говорится о недопустимости поклонения ей как новому идолу и превращении ее из средства в цель). На этой же основе защищаются права человека, в том числе базовая из них - свобода совести, а также проповедуется политический и гражданский активизм. Протестантизм делает своего рода сальто-мортале: он начинает с пессимистического видения последствий грехопадения и заканчивает величием человека, при этом социал-демократия видится большинству протестантских богословов оптимальным путем.

В православии все обстоит сложнее. Во-первых, не отрицая богоподобия и даже развивая учение об «обожении» как высшей цели жизни, оно делает акцент на тяжелых последствиях грехопадения. Из современных, т.е. принятых начиная с 2000 г. официальных церковных документов, не говоря уже о текстах выступлений и проповедей высших иерархов, следует, что человек - грешное существо, которое не может без помощи церковных пастырей и государственных чиновников даже уразуметь, в чем заключается его благо, а тем более, к этому благу прийти. Отсюда альтернативное западному видение прав человека, отраженное в документе «Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека» (2008 г.)

Во-вторых, земная человеческая жизнь никогда не признавалась высшей ценностью, и «настоящая» жизнь полагалась после смерти.

Показательны сохраняющие свою актуальность для современной церковной жизни слова святых подвижников XVIII в. о том, что земная жизнь есть не более, чем «дым, пар, пепел, прах, смрад», и что спасение связано не столько с земными трудами, не с попытками усовершенствовать этот мир, как это было в западном христианстве и особенно протестантизме, а с тем, чтобы внутренне разорвать все связи и привязанности к земному. «Для получения Царствия надобно утвердиться в таком характере жизни, что крови и плоти словно нет».

Это соответствует эсхатологическому характеру православия и его сосредоточению на вопросах о Боге, а не на собственно человеческой земной жизни. Отсюда традиционное абстрагирование от социальных проблем. Показательно, что первый официальный и базовый для религиозной жизни церковный документ «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» был принят только в 2000 г. Этот документ, отличающийся крайней противоречивостью, обозначил великий прорыв в истории православия, поскольку признал, что «гнушение» земной жизнью не соответствует христианскому учению.

Следует добавить, что монашеский аскетический идеал, на который, согласно православной традиции, должны ориентироваться не только монахи, но и миряне (косвенно это подтверждается и в современных церковных документах), не способствовал ни признанию частной собственности, ни развитию стремления к достойным условиям жизни. Самоунижение всегда составляло его неотъемлемую часть.

Вместе с тем, «реабилитация» человека и земной жизни, как и связанная с этим разработка социальных и политических проблем, уже была сделана в православном богословии «Серебряного века», богатое наследие которого до сих пор не востребовано церковью. О необходимости его актуализации не раз говорил, например, один из крупнейших современных православных богословов арх. Иларион (Алфеев). Впрочем, этого до сих пор не произошло.

Другие базовые конституционные принципы состоят в утверждении светского характера государства и признании свободы совести основой прав и свобод человека сейчас также проходят проверку на прочность, и отрицать попытки клерикализации со стороны РПЦ невозможно. Однако, как не раз было в истории, попытки расширить зону влияния оборачивались потерей внутреннего духовного импульса, и церковь переставала играть предназначенную ей роль «закваски», постепенно преображающей общество. Живое пламя веры храниться в молитве и таинствах, а не политических речах и погоне за славой, властью и богатством.

Что касается свободы совести, которая расценивается в этом базовом современном церковном документе как «массовая апостасия», т.е. богоотступничество, то она, напротив, должна признаваться основой религиозной жизни - не только потому, что записана в Конституции, но и потому, что соответствует христианскому вероучению. Ведь право на свободу исповедовать какую-либо религию или не исповедовать никакой содержится в самом достоинстве человеческой личности. Подлинная духовная жизнь связана с верой, которая состоит из внутренних свободных актов, и их невозможно запретить. Религиозная жизнь, лишенная этой свободы, питающей живую веру, выхолащивается в обрядоверие, которое, в свою очередь, может легко превратиться в религиозно окрашенную идеологию.

В России сегодня не существует официальной статистики членства в религиозных организациях: закон запрещает требовать от граждан заявлений о их религиозной принадлежности. Общие данные по соотношению населения к принадлежности к той или иной религии представлены на рис.2.1.

Рис.2.1. Структурный состав населения РФ по принадлежности к конфессиям

Таким образом, о религиозности россиян и об их конфессиональной самоидентификации можно судить лишь по социологическим опросам населения. Результаты таких опросов весьма разнообразны. Так, в опросе от 2007 года, РПЦ утверждала, что в числе её последователей около 120 млн <#"798239.files/image004.gif">

Рис.2.2. Гендерное соотношение респондентов-участников интервью

Все респонденты были разделены на 2 возрастные группы: 1) 18-30 лет, 2) 30-и более. При ответе на вопрос о причинах приверженности к той или иной религии, и её привлекательности были даны следующие ответы (табл.2.1):

Таблица 2.1

Что людей привлекает в религии и почему они её придерживаются?

Полученные данные позволяют говорить, что верующих в религии привлекает в первую очередь возможность очищение души и покаяния (очевидно, это связано с негативными явлениями, которые присутствуют в современной жизни,2кой православной церкви (ый фессиональные связи. регионах России стало возможным в результате). Затем по убывающей следуют: моральные принципы поведения в повседневной жизни (очевидно на основе основных заповедей конфессионеров «Не убий! Не укради!», «Помоги близнему своему!», «Не прелюбодействуй!» и т..п.). Смысл жизни, который люди приобретают, потеряв жизненные ориентиры и приоритеты (что особенно актуально для России в виду известных событий, когда из социалистического государства с такими мощными социальными институтами как партия, комсомол, пионерия страна превратилось в страну с дикими рыночными отношениями, где пока во главу углу ставятся материальные блага). Шесть респондентов обратились к религии с целью спасения души, ища в путь к вечной жизни (как собственно и проповедуют в религиозных верованиях). Менее всего респондентов заботит примирение со смертью, что, очевидно, связано с возрастом, в котором пока не задумываешься «о вечном».

При ответе на вопрос «Чем Вас привлекла именно эта религия?» Были получены следующие ответы (табл.2.2):

Таблица 2.2

Чем Вас привлекла именно эта религия?

* Примечание: ответы, данные респондентами

Полученные данные свидетельствую о том, что значительная часть респондентов пришла к религии благодаря родственным отношениям (папа/мама - верующие, «меня бабушка привела в храм», мой любимый человек этой веры и т.п.).

При ответе на вопрос «Ваша работа связана с Вашим вероисповеданием?» из 18 респондентов 6 (33%) человек дали положительный ответ, 14 опрошенных ответили «нет» (77%) (рис 2.3).

Рис.2.3. Отношение респондентов к должности священослужителя

В процессе интервью было установлено, что 12 (66,7%) человек имеют друзей из числа представителей других конфессий, 4 человека (22,2%) - ответили, что поддерживают больше приятельские, чем дружеские отношения, и только 2 (11,1%) человека дали отрицательный результат.

Рис.2.4. Есть ли у Вас друзья, которые исповедуют другую религию?

Представления респондентов в отношении того, что по Вашему мнению, включает понятие религиозный (верующий ) человек представлены в таблице 2.3.

Таблица 2.3

Представления респондентов, участников интервью о том, что включает в себя понятие верующий человек

Понятие «степень религиозности» фиксирует интенсивность проявления признаков религиозности (религиозная вера, религиозные чувства, религиозное поведение), устойчивость религиозных свойств индивида, группы. Степень религиозности проявляется через ряд показателей:

религиозная практика (посещение храмов, собраний религиозных групп, совершение молитвы - как индивидуальной, так и коллективной, чтение религиозной литературы, соблюдение религиозных праздников;

религиозное поведение внутри и вне религиозной общины (соблюдение постов и других пищевых ограничений, наличие религиозной символики в повседневной жизни, особенности общения с единоверцами);

знание основ вероучения, религиозных догматов, норм и правил.

Респонденты видят проявления религиозности, как особого мировоззрения, главным образом, характером религиозного поведения, а именно: соблюдения заповедей (100%), и, прежде всего, очевидно степени участия в обрядах и ритуалах (посещение религиозных служб - 77,7%). Значительная часть интервьюируемых причисляют человека к конкретному вероисповеданию в силу множества побочных причин, например, по этническому признаку, по конфессиональной принадлежности родственников.

Одно из значимых проявлений религиозного поведения, которое считают особенно важным священнослужители, - посещение религиозных служб в храмах. Это, видимо, связано с тем, что в таких случаях речь идет о совместно совершаемых ритуалах, к тому же на виду у всех и поэтому доступных со стороны «клира и мира» (т.е. священников и единоверцев).

Согласно данным проведенного социологического исследования, в Волгограде ситуация в межконфессиональных отношениях стабильна. Около 85 % респондентов ответили положительно на вопрос «Как Вы думаете, соблюдается ли в России (в Волгограде) принцип свободы совести и свободы вероисповедания? ». 10% респондентов затруднялись дать ответ на данный вопрос, лишь 5% предпочли перейти к следующему вопросу (рис.2.5).

Рис.2.5. Мнение респондентов относительно соблюдения принципа свободы вероисповедания

По мнению большинства опрошенных, положительные стороны в религиозной обстановке на территории нашей области проявляются в отсутствии или малом количестве межрелигиозных и межэтнических конфликтов, в проведении правильной политики органов власти и управления в этом вопросе.

Подавляющее большинство респондентов считают, что в Волгограде и области соблюдается принцип свободы совести и вероисповедания. Наличие респондентов, которые уклонились от ответа либо вообще предпочли не отвечать, даёт основание предположить, что такое поведение связано с проправославной политикой власти и не всегда некорректным поведением ряда средств массовой информации. В большинстве случаев улучшение ситуации связывается со строительством новых храмов и увеличением количества прихожан. Позитивное развитие соотносится также с отсутствием религиозных конфликтов в регионе.

Нам представляется уместным здесь привести данные комплексного социологического исследования, проведенного под руководством д.ф.н., проф. О.И. Сгибневой, и при опросе специалистов, связанных в своей деятельности с реализацией вероисповедной политики в Волгоградской области осенью 2005 года.

Тем специалистам, которые при опросе отметили, что в регионе не соблюдается или скорее не соблюдается принцип свободы совести и вероисповедания, был задан открытый вопрос: «В чем, по вашему мнению, проявляется то, что в Волгограде и области не соблюдается принцип свободы совести и вероисповедания?». Результат обработки их ответов представлен в таблице 2.4.

Таблица 2.4

Распределение ответов экспертов на вопрос о том, в чем проявляется несоблюдение закона о свободе совести и вероисповедания в Волгограде и области

Большинство респондентов этой группы усмотрели нарушение этого принципа в доминирующем положении Русской православной церкви, в том числе в поддержке РПЦ со стороны административных органов.

По мнению экспертов, религиозные организации различных вероисповеданий нашего региона не всегда находятся в равных условиях в вопросах строительства культовых зданий и организаций религиозного обучения. В данных вопросах, по мнению респондентов, приоритет отдается Русской православной церкви. Однако в таких областях деятельности, как совершение обрядов, проведение богослужений, благотворительность, образование, социальная работа, сохранение и развитие религиозной культуры, распространение веры, религиозные организации региона обладают равными правами и возможностями.

Как представляется автору, за девять лет со дня проведения вышеупомянутого социологического исследования кардинальных изменений в этом вопросе не произошло. Хотя террористические акты в Волгограде в конце 2013-начале 2014 гг. (на вокзале и в троллейбусе, когда в первом случае погибли 17 человек, а во втором - 14 человек), как утверждают представители внешнеполитического ведомства РФ, являются попыткой вызвать межконфессиональную вражду в российском обществе. «Удар - еще одна попытка террористов открыть внутренний «фронт», посеять панику и хаос, вызвать межконфессиональную вражду и конфликты в российском обществе», - говорилось в сообщении на сайте МИД.

Терроризм как социальное явление имеет глубокие корни, его зарождение можно связать, на наш взгляд, со становлением государственности и формированием этноконфессиональных отношений. Биоантропологические детерминанты терроризма имеют психологическую природу и обусловлены этнополитическими составляющими социума. Понимание данной категории восходит к постижению архетипа Самости К.Г. Юнга. История терроризма насчитывает более 2 тыс. лет. Особое место занимает в ней терроризм, имеющий конфессиональную окрашенность.

Но если первые террористические акции имели локальный внутригосударственный характер, то терроризм XXI в. приобрел международный характер. Процессы глобализации, демократизации, кризис культурных парадигм, рост национального самосознания косвенно способствовали расцвету современного терроризма, особое место играет этноконфессиональная дифференциация общества. Существуют различные трактовки понятия террористической деятельности. Мы исходим из законодательного определения, согласно которому терроризм определяется как насилие в отношении физических лиц, которое сопровождается уничтожением различных материальных объектов, это действия, которые создают опасность гибели людей.

Период демократического транзита, который переживает современная Россия, качественно изменил ситуацию в стране. Резкий переход к рыночным отношениям усугубил ситуацию в России. Системный кризис, охвативший социальные системы, вызвал волну маргинализации в обществе, обострение этноконфессиональных отношений. Известно, что социальным системам, которые находятся в стадии развития или переживают кризис, имманентно присуши этноконфессиональные противоречия, актуализация которых происходит в форме конфликта либо имеет террористическую окрашенность. Волна террористических акций в России - это парадоксальная реакция на непродуманную политическую, социальную, экономическую политику, проводимую последние 15 лет в России. Терроризм как нежелательное проявление этноконфессиональных конфликтов можно рассматривать как нежелание или неумение властей разрешить социально-экономические, этнические и религиозные противоречия.

Каковы возможные варианты преодоления этноконфессиональной напряженности в стране. Один из них - это становление и развитие институтов демократии, второй - ужесточение мер по ликвидации негативных проявлений в стране.

При ответе на вопрос «В случае нарушения Ваших прав, как верующего, что Вы готовы предпринять?» ответы распределились следующим образом: «оставлю все как есть» - 3 чел. (1,61%), буду обращаться за защитой и помощью к руководству своей религиозной общины - 6 чел.(33,3%), в соответствующие органы государственной власти - 5 (27,7%), судебную защиту не исключают 5 чел. (27,7%), 3 чел.(1,61%) - предпочли не отвечать на заданный вопрос. Следовательно, имея религиозное самосознание, свои права собираются отстаивать большая часть верующих. Это является положительным моментом, т.к. респонденты считают возможным и необходимым защиту своих прав как верующих на территории нашего региона.

В современных условиях нуждается в дальнейшем совершенствовании и структура государственных институтов, осуществляющих взаимодействие с конфессиями. В настоящее время это направление государственной политики не представлено единой федеральной структурой, на уровне субъектов РФ соответствующие подразделения региональных органов управления имеют разный статус и различное кадровое обеспечение (в Волгоградской области в структуре Администрации области действует отдел по связям и содействию религиозным организациям; в Самарской и Пензенской областях координацию взаимодействия органов управления с религиозными организациями осуществляют по одном человеку в статусе помощника губернатора; в Саратовской области в Комиссии по общественным отношениям при Правительстве действует отдел национальной политики и взаимодействия с религиозными объединениями и т. д.).

Для выработки политики, соответствующей реалиям современной российской жизни и не вступающей в противоречие с международными актами, подписанными Россией, особую значимость имеет уточнение понятий в сфере государственно-конфессиональных отношений, их предмета и содержания, обеспечивающего каждому человеку свободу совести, то есть свободу исповедания любой религии или неисповедания религии.

Анализируя ответы на вопрос: «Есть ли в нашей стране, в нашем городе религиозные противоречия?» значительная часть респондентов дали положительный ответ - 13 чел. (72,2%) , связав это не конкретно с Волгоградским регионом, а с положением ситуации в Российской Федерации, в качестве проблем обозначив чрезмерное влияние на светскую жизнь страны РПЦ, терроризм (в лице мусульманских вахаббитов и леворадикальных его течений).

Данные противоречия должны решаться на государственном уровне с учетом интересов всех конфессий, а для этого необходим диалог.

Современные государственно-конфессиональные отношения в России опираются на концепцию светского государства и принцип свободы совести. В статье 14 Конституции определено, что Российская Федерация является светским государством. Это значит, что никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной, а религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.

Светское государство конфессионально нейтрально, оно не приемлет ни одну из религий в качестве составляющей официальной идеологии, обеспечивая своим гражданам свободный мировоззренческий выбор, в том числе по отношению к религии.

Отделение религиозных организаций от государства - основополагающая норма светского государства, одна из гарантий свободы совести. Отделение религиозных объединений от государства означает, что государство не вмешивается в определение гражданином своего отношения к религии и религиозной принадлежности, воспитание детей родителями в соответствии со своими убеждениями и с учетом прав ребенка на свободу совести и свободу вероисповедания; не возлагает на религиозные организации выполнение функций органов государственной, муниципальной власти и управления; не вмешивается в деятельность религиозных организаций, если она не противоречит Конституции и законам государства; обеспечивает светский характер образования в государственных и муниципальных образовательных учреждениях.

В то же время отделение религиозных организаций от государства не влечет за собой ограничение прав верующих участвовать наряду с другими гражданами в управлении делами государства, выборах органов государственной власти и местного самоуправления, деятельности политических партий и общественных движений и организаций.

В современных условиях диалог между государством и религиозными организациями имеет принципиальное значение для укрепления толерантности в поликонфессиональном обществе. Формы диалога сегодня отрабатываются как на общероссийском уровне, так и на уровне регионов. Этот процесс сложен и противоречив, не всегда стороны способны идти на компромиссы, порой совершают опасные ошибки. Наглядно видны негативные тенденции в государственно-конфессиональных отношениях, связанные с политизацией религии и клерикализацией отдельных государственных институтов и сфер. Их преодоление возможно лишь в правовом поле, на основе уважения конституционного права граждан на свободу совести. Тем более, что большинство населения негативно относится к укреплению клерикальных тенденций, активизации деятельности религиозных организаций в традиционно светских сферах общественной жизни. Это подтверждают социологические исследования, проведенные кафедрой социологии ВолГУ в 2006-2011 годах. Так, более 83 % процентов опрошенных жителей Волгоградской области высказались против участия религиозных организаций в политической жизни региона, поддержке тех или иных кандидатов на выборах в муниципальные, региональные и федеральные органы власти; 64,4 % не одобряют включения в учебный процесс в общеобразовательных школах курса «Основы православной культуры».

Исследование показало, что для большинства населения области вероисповедная ориентация - это более всего дань культурной традиции, верность обычаям и вере предков, реакция на недавние запреты, а не вероисповедная практика, регламентирующая образ жизни человека.

При ответе на вопрос «Взаимодействует ли Ваша религиозная организация с другими в нашем регионе?» 16 чел. (88,8%) дали положительный результат: особенно тесные отношения сложились между католиками и иудеями, православной и Армянской апостольской церквью, мусульманами и православными. В регионе накоплен колоссальный опыт мирного взаимодействия Православия, Ислама, Иудаизма и Буддизма в решении общенациональных задач. И, без сомнения, общих духовных основ много. Одной из них, наиболее важной в нравственном смысле, является утверждение в качестве главной заповеди - деятельного милосердия.

Религиозные организации города Волгограда и Волжского ведут социальное служение: поддержка одиноких, престарелых, больных, инвалидов, заключенных, сирот, организация питания в столовых церкви людей без определенного места жительства, оказание материальной помощи нуждающимся.

Роль органов местного самоуправления направлена на создание условий для гармонизации конфессиональных отношений. Взаимодействие осуществляется в рамках законодательства по вопросам культуры, образования, социального служения.

Религиозным объединениям города предоставляется организационная помощь в проведении культурно-просветительских мероприятий. Систематическими стали совместные мероприятия различных конфессий: организуются круглые столы (например, на тему «Государственные, муниципальные, религиозные и общественные организации в решении проблем ВИЧ/СПИДа - перспективы взаимодействия». По итогам работы было принято обращение-декларация о приверженности религиозных организаций противостоянию эпидемии ВИЧ/СПИДа), проводятся совместно с Федеральной службой по контролю за оборотом наркотиков по Волгоградской области встречи-конфренция с руководителем единственного в таком роде Душепопечительского православного центра по реабилитации наркозависимых доктором медицинских наук, профессором иеромонахом Анатолием). На встречу приглашались педагоги, врачи, общественность города.

В табл. 2.5 представлены ответы респондентов на вопрос, связанный с их участием в религиозных праздниках своей общины.

Таблица 2.3

Участвуете ли Вы в праздниках своей религиозной общины (прихода)?

Большая часть респондентов участвует в жизни общины, что подтверждает ранее сделанные нами выводы в отношении религиозного поведения верующих. Представляется, что, таким образом, они ощущают свою сопричастность и участие в жизни своей религиозной диаспоры.

При ответе на вопрос «Принимаете ли Вы участие в праздниках других вероисповеданий?» 7 чел. (38,8%) человек дали положительный результат, отметив что это происходит систематически, 5 чел (27,7%) время от времени, 3 чел. (16,6%) отметили, что это было единожды. Отрицательный ответ дали 3 человека (16,6%). В качестве совместных мероприятий были указаны встреча Нового года, Дня Победы и некоторых традиционных для религиозных общин праздников («Сабантуй», «Курбан-Байрам», «Рождество» и т.п.).

Большинство респондентов - 10 чел., более 50%, на вопрос «Какая возрастная группа является наиболее религиозно активной?» отвечали, что люди в возрасте от 40 лет. Очевидно, что это связано с уже сформировавшимся мировоззрением, определенной жизненной позицией. 7 чел. (38,8%) назвали молодежь. Например, главный раввин Волгограда Залман Иоффе отметил: «Ну, как без молодежи вообще? Это всегда идеи, движения». Его поддержал Президент Буддийского центра Алмазного пути традиции Карма Кагью Дудкин Александр: «Молодежь становится более ответственной не только за свою жизнь, но и за жизни других людей. Любовь, доброта, отечество, сочувствие, семья, здоровье и т.д. - становятся не просто словами. Люди стали больше изучать историю отечества, традиционных религий. Мы должны знать свои корни. Сейчас модным становятся - знания, просвещение, здоровье! Может именно это и есть духовность. Когда люди помогают друг другу стать счастливыми».

Результаты проведенного социологического исследования позволили автору сделать следующий ряд выводов:

Характеризуя религиозную ситуацию в Волгоградской области в 2014 году, следует отметить, что на ее формирование, направленность и динамику оказали существенное влияние ряд факторов, как имманентных, так и внешних, характерных не только для нашей области, но и для России в целом.

К числу внешних факторов, оказавших влияние на религиозную ситуацию в Волгоградской области, следует отнести:

. Несовершенство действующего Российского законодательства, регулирующего государственно-конфессиональные отношения в стране.

. Не достаточно широкий межконфессиональный диалог между отдельными конфессиями и деноминациями, вследствие канонических различий и установок.

. Отсутствие четкой концепции развития государственно-конфессиональных отношений, ее правовых форм и механизма обеспечения.

К внутренним факторам, влияющим на формирование религиозной ситуации в Волгоградской области следует отнести:

1. Многообразие вероисповеданий, характерное для конфессионального состава Волгоградской области.

2. Высокий уровень престижа традиционных религиозных организаций в регионе, их заметное влияние на общественные процессы.

. Значительное увеличение числа действующих в области религиозных объединений, как зарегистрированных, так и без регистрации.

. Рост активности религиозных объединений в социальной сфере, прежде всего, в оказании помощи малообеспеченным и престарелым людям, детским социальным и медицинским учреждениям.

. Сближение национального и религиозного факторов, как способа оказания определенного давления на органы государственной власти со стороны отдельных религиозных объединений.

. Формирование этноконфессиональных групп населения и активизация движения за конфессиональную самоидентификацию населения, как показатель степени влияния той или иной конфессии.

. Позитивная динамика социально-экономического развития области, отсутствие в регионе социальных потрясений, открытость власти, и её внимания к деятельности традиционных конфессий.

Таким образом, межконфессиональные отношения в таком мультикультурном регионе как Волгоград встраиваются достаточно сложно, с учетом исторически сложившихся паритетов и новых миграционных, глобализационных процессов, но в целом являются стабильно-устойчивыми.

По мнению автора, федеральные и региональные программы, направленные на реализацию бесконфликтного функционирования конфессиональных отношений, должны включать в себя стратегический план развития конфессиональных моделей как фундаментальной основы самосохранения регионального и мирового пространства как в условиях кризисного развития социума, так и дальнейшего перехода к институтам демократического гражданского общества. Необходимо философское осмысление архаических структурообразующих культурных доминант, определяющих конфессиональный ландшафт Юга России.

Заключение

В результате изучения межконфессиональных взаимоотношений в современном мире в целом, в Волгоградском регионе, в частности, автором были сделаны следующие выводы.

1) Россия - страна многонациональная. Конфессиональные факторы всегда присутствовали в ее истории. С самого момента зарождения российской государственности, начиная еще с Киевской Руси, межнациональное взаимодействие стало вопросом государственным, так как изначально территория Руси была заселена разными народами. В современной России стабилизация межконфессиональной ситуации является одной из важных задач государства.

) Гуманизм подчеркивает ценность индивидуального бытия со всеми его особенностями, что приводит к утверждению множественности центров бытия (сколько наций, сколько обществ, сколько людей - столько и центров) и к общему преклонению (имеется в виду чувство уважения) перед этим множеством. А соборность утверждает абсолютную ценность высшей универсальной Истины. Бог - в центре бытия, все люди устремлены к Нему, и в этом движении к центру они становятся все ближе друг к другу. Но для этого они должны быть одной веры - православной. Естественно, что в современных условиях, когда в российском обществе существуют разные религии со сложившимися традициями, о таком единстве не может быть и речи. Так как достигнуть единства вероучений и обрядов разных религий невозможно, такие попытки заранее обречены на провал. Каждая религия утверждает свое превосходство, свою исключительность, свою полноту обладания истиной. Поэтому невозможно согласовать догматы даже Православия и Католичества, что же говорить о различиях Христианства с Исламом или Буддизмом. Это неразрешимые вопросы. Вообще, если заострять внимание на отличиях, невозможно будет прийти ни к какому единству. Но ведь для совместного общественного бытия (в отличие от евхаристического общения) и не требуется полной религиозной идентичности.

) Гораздо важнее найти то общее, что присутствует в каждой религии, на основе чего возможно объединение их носителей в созидательной общественной деятельности. Именно здесь находится ключ и к плодотворному межнациональному взаимодействию. В этой же плоскости лежит и разрешение спорного вопроса о преподавании начал той или иной религии в школе.

) Историческое, географическое положение области, ее потенциальные экономические возможности, относительная самостоятельность, большая территория и численность населения создают особый климат для распространения и развития деятельности религиозных организаций. В плане существования и взаимоотношений конфессий Волгоградская область сегодня являет собой достаточно сложный и своеобразный регион. И тем не менее, религиозная ситуация в регионе оценивается автором, проведенного социологического исследования, как благоприятная и стабильная по сравнению с другими регионами РФ.

) С помощью социологического исследования получена информация о межрелигиозных отношениях на региональном уровне; о характере их возможных изменений, о факторах, способных повлиять на развитие региональной религиозной ситуации и некоторых ее характерных чертах.

Религиозная ситуация в регионе не имеет тенденций к ухудшению, созданию на территории региона межрелигиозных конфликтов и конфликтов с органами власти, и, наоборот, в настоящий момент присутствует благоприятный климат для перспектив диалога между с соответствующими структурами. Даже терракты в Волгограде 2013-2014 гг. не смогли дестабилизировать обстановку в регионе, а наоборот многие конфессии осудили их, сделав официальные заявления, направленные на поддержание мира и стабильности в регионе.

) В Волгограде и области соблюдается принцип свободы совести, а религиозные организации различных вероисповеданий имеют равные условия в большинстве сфер деятельности. Однако, как и по всей России, Русская православная церковь сохраняет свои лидирующие позиции в области, как по численности приверженцев, так и в общественной жизни.

) Взаимодействие между различными конфессиями осуществляется на культурной и социальной основах при совместном проведении общих праздников (Нового года, Дня победы и т.п.) и благотворительных мероприятий. Однако, это не исключает совместного участия общин и организаций в религиозных праздниках и мероприятиях.

) Анализ конфессионального взаимодействия на региональном уровне, выявление его структурообразующих доминант для социального пространства региона, дает возможность построить базовые модели развития межконфессионального взаимодействия Юга России. Следует признать, что на сегодняшний день отсутствуют аналитические модели конфессионального взаимодействия как на федеральном, так и региональном уровнях. В связи с этим возникает потребность в разработке теоретических стратегических программ, которые способны как развить позитивные аспекты, так и нивелировать возможные негативные проявления конфессионального взаимодействия в обществе.

Список использованной литературы

1.      Абакумова И.В. Отношение студентов к мигрантам как фактор и показатель этноконфессиональных установок современной молодежи // Российский психологический журнал. - 2013. - Т. 10, № 3. - С. 22-28.

2.      Адиев А.З. Этноконфессиональные аспекты земельных конфликтов на Северном Кавказе // Власть. - 2014. - № 1. - С. 177-179.

.        Анурин В.Ф. Религия как фактор социальной интеграции // Социологические исследования. - 2013. - №1. - С.44-47.

4.      Ахмедов Р.М. Государственно-конфессиональные отношения в экстремальных условиях развития советской государственности (1941-1950 гг. ) // История государства и права. - 2010. - № 9. - С. 45-47.

5.      Бабошина Е.В. Правовая политика стран западной Европы в сфере конфессиональных отношений // Философия права. - 2010. - № 1. - С. 62-65.

.        Баев В.Г. Государственно-конфессиональные отношения в зеркале современной отечественной юридической литературы // Государственная власть и местное самоуправление. - 2012. - № 4. - С. 6-11.

7.      Барышникова И.В. Экспертная оценка религиозной ситуации в Волгоградской области // Бюллетень Центра региональных социологических исследований Волгоградского государственного университета: науч.-практ. журнал. Вып. 1-2. 2007. / редкол. Т.И. Красильников и др. - Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2007. - С. 40.

8.      Белова Т.П. Городское пространство как сфера этноконфессиональных отношений // Социологические исследования. - 2010. - № 12. - С. 94-106.

9.      Богатова О.А. Социальные механизмы управления этническими и конфессиональными различиями в полиэтнических регионах Приволжского федерального округа // Власть. - 2014. - № 1. - С. 95-100.

10.    Богатырёв А. Евреи - добрые соседи // Вечерний Волгоград. - 2012. - 14 авг. (№ 55). - C. 17.

11.    Брольо М. Б., Мирабелли Ч.,Онида Ф. Религии и политические системы. Введение в сравнительное церковное право. - М.: МИР, 2008. - 354 с.

12.    Бушуев В.А. Имперская этнополитика и модель государственно - конфессиональных отношений: консервативный доктринально - правовой проект // Философия права. - 2010. - № 1. - С. 97-100.

.        Васильев А.А. Этноконфессиональная идентичность: исторический анализ роли этнокультурных факторов в жизнедеятельности российского общества: (на примере Саратовской губернии) Соловьев // Власть. - 2013. - № 11. - С. 40-43.

.        Вероисповедная политика Российского государства / Отв. ред. М. О. Шахов. М.: Гардарика, 2003. - 391 с.

15.    Волгоград в начале XXI века: учебное пособие / редкол.: И. О. Тюменцев и др. - Волгоград: Изд-во ФГОУ ВПО ВАГС, 2011. -С.197.

16.    Володина Н. В. Правовые системы государственно-конфессиональных отношений. - М.: Новый индекс, 2009. - 480 с.

17.    Гарипов Я.З. Мусульманская молодежь Татарстана: конфессиональная социализация и ценностные ориентации // Социологические исследования. - 2011. - № 8. - С. 123-131.

.        Гафиятов И.З. Межэтническая и межконфессиональная толерантность в местном сообществе // Власть. - 2010. - № 7. - С. 74-76.

.        Гожев К.М. Российский Кавказ как зона этноконфессионального и социокультурного отчуждения // СОТИС - социальные технологии, исследования. - 2011. - № 1. - С. 5-23.

.        Горохов С.А. Религиозная идентичность как фактор формирования конфессиональных регионов современного мира // Вестник Московского университета. - 2012. - № 5. - С. 49-55.

.        Джабраилов Ю.Д. Современная модель государственно-конфессиональных отношений в Республике Дагестан // Власть. - 2013. - № 8. - С. 65-67.

.        Добреньков Е. В. Общественная конфессиональная молодежная политика // Вестник Московского университета. - 2010. - № 3. - С. 220-232.

.        Доде З.В. Платок и хиджаб. Папаха и чалма. О национальных и конфессиональных традициях в костюме народов Северного Кавказа // Этнографическое обозрение. - 2013. - № 4. - С. 129-154.

.        Дринова Е.М. Конфессиональная геополитика: политические процессы в религии: монография. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2010. - 336 с.

25.    Дринова Е.М. Проблемы этноконфессионального взаимодействия на юге России// Общественные отношения и права человека на Юге России: история, современность и перспективы: Материалы Международной научно-практической конференции. - Волгоград: Волгоградское научное издание, 2006. - С. 334-337.

26.    Дронов М.Ю. Международная научная конференция «Церковь и славянские идентичности. Роль конфессионального фактора в формировании и развитии идентичностей славянских народов» // Славяноведение. - 2013. - № 4. - С. 118-119.

27.    Дюркгейм Э. Социология религии и теория познания // Религия и общество. - М.: Аспект Пресс, 1996.-С. 113-115.

.        Ефремова М. В. Взаимосвязь ценностей и экономических установок у российских студентов: межконфессиональный анализ // Культурно-историческая психология. - 2013. - № 2. - С. 18-26.

.        Залужный А. Г. Право. Религия. Закон. - M.: Просвещение, 2008. - 321 с.

.        Иваненко С.И. Вторжение антикультизма в государственно-конфессиональные отношения в современной России - СПб : Древо жизни, 2012. - 51 с.

.        Иваненко С. И. Основные религиозные центры России. - М.: Изд-во «Философская Книга», 2004. - 64 с.

.        Ислам и христианство: на пути к диалогу. К 40-летию принятия декларации Nostra aetate / серия «Диалог». - М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. - 75 с.

.        История религий в России / Под общей редакцией О. 10. Васильевой, Н. А. Трофимчука.- М.: Изд-во РАГС, 2004. - 696 с.

34.  Как воспитать взаимоуважение и толерантность. // Общество и власть. Толерантность: теория и практика. Выпуск 12. Якутск, 2003

35.    Каневский К. Религиозный ренессанс в России: Проблемы государственно-конфессиональных отношений. // Российская юстиция. 2002. № 11

.        Карпова Н. Г., Степанова И. Н. Диалог и исповедь как универсальные формы бытия толерантности. // Общество и власть. Толерантность: теория и практика. Якутск, 2003. Вып. 12.

37.    Карпушкин А. В. Конституционно-правовые аспекты религиозной толерантности во взаимоотношениях государства с религиозными объединениями // Известия высших учебных заведений. Поволжский регион. Общественные науки. - 2008. - № 4 (8). - С. 91-95.

38.    Карташев А. В. Очерки по русской истории. Том I. СПб.: Изд-во Олега Абышко 2004; Библиополис, 2004. - 718 с.

39.    Кашеваров А. Н. Православная российская церковь и советское государство 1917-1922). - М.: Издательство Крутицкого подворья. - 2005. -440 с.

.        Клёнов Г., Клёнов В. Немцы Поволжья // Диалог. - 2013. - 21 дек. (№ 290). - C. 5.

41.    Климов И.Ю. Этноконфессиональные ситуации в трудовых организациях // Социологические исследования. - 2012. - № 5. - С. 145-149.

42.    Ковалевский И. Принципы диалога христианства с другими религиями. Ислам и христианство: на пути к диалогу. К 40-летию принятия декларации Nostra aetate / серия «Диалог». М., Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2006. - 75 с.

43.    Конституция Российской Федерации принята всенародным голосованием 12.12.93 г. (по состоянию на 25 января 2014 г.). - М.: Эксмо, 2014. - 82 с.

44.    Кублицкая, Е.А. Конфликтный потенциал межнациональных и этноконфессиональных отношений // Вестник Московского университета. - 2013. - № 1. - С. 91-99.

45.    Куницын И. А. Правовой статус религиозных объединений в России: исторический опыт, особенности и актуальные проблемы. М., 2000. - С.432.

46.    Кырлежев А. Взаимоотношение концепции прав человека и религиозных ценностей // Континент. - 2007. - № 132. - С. 317 - 324. - . 86.

47.    Масленников А.А. Психологические особенности гражданской идентичности студентов разной этноконфессиональной направленности // Российский психологический журнал. - 2012. - Т. 9, № 2. - С. 48-54.

.        Межрелигиозные и межкультурные коммуникации в глобализующемся мире: материалы Междунар. науч.-практ. интернет-конф., 20 - 22 окт. 2008 г. / [ред.колл.: О. И. Сгибнева, Я. С. Яскевич и др.] ; Волгогр. гос. ун-т. - Волгоград : Изд-во ВолГУ, 2008. - 246 с.

.        Мельник С. В. Межконфессиональное согласие в современной России: концептуальные основания и практическая реализация // Россия и современный мир. - 2012. - № 2. - С. 162-173.

50.    Мирошникова Е. М. Кооперационная модель государственно-церковных отношений: опыт и проблемы. - М.: Филин, 2007. - С. 233.

51.    Москаленко С.Г. Специфика этноконфессиональной конфигурации Северного Кавказа // Философия права. - 2011. - № 3. - С. 77-81.

52.    Намруева Л.В. Конфессиональная идентичность монголоязычных народов // Социологические исследования. - 2012. - № 2. - С. 124-128.

53.    Научно-практический комментарий к Федеральному закону «О свободе совести и о религиозных объединениях» (постатейный) / Авт. колл.: Шахов М. О., ин. Ксения (Чернега О. А.), Ряховский В. В. и др. М.: Славянский правовой центр, 2011. - С. 241.

54.    Научно-практический комментарий к Федеральному закону «О свободе совести и о религиозных объединениях» (постатейный) / Авт. колл.: Шахов М. О., ин. Ксения (Чернега О. А.), Ряховский В. В. и др. М.: Славянский правовой центр, 2011. - С.246.

55.    Николаев Э.А Религиозная и светская культуры: проблема взаимоотношений (православный дискурс) // Власть. - 2010. - № 3. - С. 87-90.

56.    Нуруллина Р. В. Конфессиональная модель Республики Татарстан: роль и место ислама // Власть. - 2010. - № 9. - С. 113-115.

.        Нуруллина Р.В. Формирование толерантности в процессе конфессиональной социализации мусульманской молодежи: (на материале Республики Татарстан) // Власть. - 2010. - № 1. - С. 79-81.

58.    Одинцов М. И. Русская православная церковь в XX в.: история, взаимоотношения с государством и обществом. -М.: ЦИНО, 2002. - С. 173-176.

59.    Оздемир Э. Формирование культуры межрелигиозного диалога в истории ислама // Власть. - 2010. - № 4. - С. 154-156.

60.    Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. III, 4.М., 2001. - С. 423.

61.    Петюкова О.Н. Понятие и содержание государственно-конфессиональных правоотношений. // История государства и права. - 2011. - № 7. - С. 31-35.

62.    Поставнин В. «Отсутствие мероприятий по адаптации и интеграции мигрантов в значительной мере обостряет межнациональные и межконфессиональные отношения»: беседовал Николай Гуринович // Человек и труд. - 2013. - № 5/6. - С. 4-11.

63.    Причина и следствие // Новая философская энциклопедия. М.,2001. Т. 3. С. 353.

64.    Прот. А. Шмеман. Исторический путь Православия. - М.: Паломник, 1993. С. 267.

.        Прот. С. Булгаков. Православие. - М.: Терра, 1991. С. 367-368.

.        Пчелинцев А. В. Свобода вероисповедания и деятельность религиозных объединений в Российской Федерации. Конституционно-правовые основы.- М.: Мир, 2012. - С. 146.

67.    Разин А. С. Этноконфессиональные основы хозяйства: монография. - Волгоград : Волгоградский ГАУ, 2012. - 247 с.

68.    Разин А.С. Специфика этноконфессионального фактора и формирование этноконфессиональных отношений // Вестник Волгоградского государственного университета. - 2010. - № 2 (12). - С. 63-68.

.        Результаты мониторинга общественного мнения по вопросам межкультурного и межрелигиозного диалога в Волгоградской области (2011-2013 годы). - Волгоград, 2013. - 30 с.

.        Родионова О.В. Конфессиональное образование в России в контексте глобализации // Ученый совет. - 2013. - № 4. - С. 44-48.

.        Рязанова С.В. Новые религии: место в конфессиональном пространстве и роль в образовательном процессе // Философия образования. - 2013. - № 6 (51). - С. 281-287.

.        Садиков Р.Р. Процессы межконфессионального взаимодействия в этнически смешанных селениях Урало-Поволжья: история и современные тенденции развития // Этнографическое обозрение. - 2010. - № 6. - С. 9-22.

.        Сгибнева О. И. Религиозный фактор в современной общественной жизни // Научный вестник ВАГС. Сер. Политология и социология. - 2012. - № 1. - С. 30-36.

74.    Сгибнева О.И. Отношения государства и религиозных организаций в условиях свободы совести // Вестник Волгоградского гос. университета. Сер. 7. Философия. - 2012. - № 1(16). - С. 99-104.

75.    Сгибнева О. Современная религиозная ситуация: социологический анализ // Власть. - 2012. - № 3. - С. 74-76.

76.    Семенов В.В. Этноконфессиональная специфика проявления национального и религиозного в политике // Власть. - 2010. - № 2. - С. 110-113.

77.    Совет по делам религий - проводник государственно-конфессиональной политики СССР // Власть. - 2013. - № 9. - С. 117-120.

.        Сорокина Ю. В. Особенности русского религиозно-правового сознания и его влияние на взаимоотношения общества и государства: (к истории взаимоотношений церкви и государства) // История государства и права. - 2009. - № 13. - С. 7-11.

.        Сорокина Ю. В. Особенности русского религиозно-правового сознания и его влияние на взаимоотношения общества и государства : (к истории взаимоотношений церкви и государства) // История государства и права. - 2009. - № 12. - С. 5-9.

.        Топчиев М.С. Специфика государственной политики регулирования конфессиональных отношений в полиэтничном регионе (на примере Астраханской области) // Каспийский регион: политика, экономика, культура. - 2013. - № 1 (34). - С. 99-106.

81.    Туган Як - родной край // Новости Сарепты. - 2011. - 3 июня (№ 7). - С. 2.

82.    Устав Русской Православной Церкви. - М.: Миргород, 2000. - С.17.

83.    Федеральный закон <consultantplus://offline/ref=45B9D0F40F91E131CA34ECE0FA48B2058F26FC587E39B1D460331BE0M1g6K> от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и о религиозных объединениях» ( с доп. и изм.) [Электронный ресур]. - Режим доступа: СПС Гарант

.        Хайдаров Р.Р. Влияние исламской идентичности на этноконфессиональные отношения // Власть. - 2014. - № 3. - С. 160-164.

.        Хвостова Г.И. Государственно-конфессиональные отношения в Волгоградской области в 1975-1990 гг: автореферат дис. ... канд. ист. наук - Волгоград, 2010. - 24 с.

86.    Христиане // Энциклопедия Волгоградской области / гл. ред. О.В. Иншаков. - Волгоград, 2007. - С. 366.

87.    Цапко М. С. Интеллигенция в этноконфессиональном мире: пути выбора // Социологические исследования. - 2011. - № 10. - С. 149-150.

88.    Цыпин В., протоиерей. Каноническое право. - М.: Апостолия, 2009. - С.147.

89.    Чимирис Е.С. Межрелигиозный диалог: на пути к согласию // Свободная мысль. - 2011. - № 6 (1625). - С. 219-220.

90.    Шохин В. К. Межрелигиозный диалог и межрелигиозные отношения в российском социокультурном пространстве // Россия в диалоге культур / Рос. акад. наук, Ин-т философии ; [отв. ред. А. А. Гусейнов и др.]. - М. : Наука, 2010. - 430 с.

91.    Marody, M. On functions of religion in molding the national identity of poles / M. Marody, S. Mandes // Intern. J. of sociology. - Annonk, 2005. -2006. - №4. - P. 49-68.

92.    Schnee, W. Nationalism: A review of the literature / W. Schnee // J. of polit. a. milit. sociology. - New Brunswick, 2001. - № 1. - P. 1 -18.

93.    Архиепископ Иларион (Алфеев). Христос - Победитель ада [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.biblioteka3.ru/biblioteka/ilarion_alfeev/hristos_pobeditel_ada/txt01.html

94.    В Волгоградской области 402 религиозных организаций, представляющих 22 вероисповедания [Электронный ресурс]. - Режим доступа: <http://v102.ru/news/28830.html>

.        Декларация о правах и достоинстве человека X Всемирного Русского Народного Собора. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: // <http://www.mospat.ru/index.php?page=3072831>

.        Декларация принципов толерантности [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.pфc.ru/document/tolerant.shtml

.        Европейская межпарламентская ассамблея православия как новый фактор управления межправославного сообщества и развития общеевропейского диалога [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.duma.gov.ru/obschestvo/pages/documents/informsys/map/text l.html

.        Единство народов, сплоченность людей залог Победы над фашизмом и терроризмом. 9-10 марта 2005 года. Соборное слово IX Всемирного Русского Народного Собора. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.mospat.ru/index.php?page=30444

.        Жизнь российских немцев в Волгограде [Электронный ресурс] - Режим доступа: <http://blog.rusdeutsch.ru/sareptjane/%D0%BD%D0%B0%D1%88%D0%B0-%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D1%8F/>

100.  Зуев Ю. П. Проблемы конфессионального диалога в современной России [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.rlinfo.ru/proiects/suzdal/zuiev.html

101.  Игумен Вениамин (Новик). Духовный смысл толерантности [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.tolerance.ru/biblio/statii/igumen veniamin.html

.        Информация о заседаниях Комитета Государственной Думы по делам общественных объединений и религиозных организаций и иных мероприятий Комитета [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.duma.gov.ru/obschestvo/index.html

.        Малашенко А.В. Государство и ислам в постсоветской России [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://i-r-p.ru/page/stream- exchange/index-13339.html

104.  МИД: цель терактов в Волгограде - вражда конфессий [Электронный ресурс]. - Режим доступа: <http://www.bfm.ru/news/241933>

.        Солодовник С. Два народа, две церкви[Электронный ресурс]. - Режим доступа: <http://carnegie.ru/proetcontra/?fa=49070&reloadFlag=1>

.        Туган Як - этнографический центр татарского народа [Электронный ресурс]. - Режим доступа: <http://www.volgograd-trv.ru/news.aspx?id=6479>