Дать характеристику современным источникам дипломатического права и разобраться в особом порядке их применения.
Значительное внимание в работе уделено не только описанию современных источников дипломатического убежища, но и определению общих исторических тенденций развития института до настоящего времени. Ведь для отражения полной картины института сегодня - важно было не просто систематизировать подходы современной доктрин и позиций государств относительно легитимации дипломатического убежища, - но и указать предпосылки для такой расстановки. Понять, как политические, правотворческие устремления групп стран разных континентов - по - разному повлияли на становление этого института с поистине противоречивыми характеристиками.
Но XVI - XIX вв. - это иной перечень источников права. Потому, при историческом анализе института дипломатического убежища мне необходимо было обратиться к доктрине классического периода. А. Ривье выделял состав источников, который был взят за основу. Тем более что он близок к тому естественно-правовому видению права, которое было заложено в XVI веке самим Г. Гроцием, в его «О праве войны и мира». Это 1. Общее сознание как первоисточник любой нормы. 2. Обычай 3. Международный договор, «созидающий международные нормы».
Отмечу, что если бы для раскрытия темы были взяты источники по политическому убежищу, праву убежища, то есть работа с материалом строилась на дедуктивном методе правового исследования - она бы проигрывала в 1) самостоятельности исследования и 2) конкретике. Так как, даже обратившись к современным пособиям, видишь, что большая часть характеристик применима не к дипломатическому, а лишь к «классическому» территориальному убежищу. Зачастую из-за непризнания существования дипломатического убежища как юридического феномена, а более - восприятия его как особого исключения из права убежища.
Потому основную часть источников составляли редкие монографии XIX, XX вв., уделившие большое внимание вопросу именно данной формы убежища. Например, «Diplomatic Asylum. Legal Norms and Political Reality in Latin American Relations» Н. Роуннинг. Также - современные пособия английских авторов, посвященные темам European Asylum Law, Use and Abuse of Diplomatic Asylum. А также недавно вышедшие статьи зарубежных и Российских ученых, которые позволили увидеть немало оригинальных научных подходов к,скажем, обоснованию законности современного дипломатического убежища, а также содержали примеры свежей практики предоставления убежищ. К примеру, статья Р. Варк, «Diplomatic asylum: Theory, Practice and the Case of Julian Assange». Разумеется, использовались и тексты международно-правовых актов, например Каракасской конвенции о дипломатическом убежище 1954 г., а также выдержки из докладов членов Генеральной Ассамблеи ООН.
Преимущество отдавалось, разумеется, зарубежным источникам на оригинальном языке. Поскольку конкретно в данной теме дипломатического убежища - большую роль играет терминология. В частности, толкование норм Конвенций в определении статусов государств, «стоящих по разные стороны» дипломатического убежища, - государства пребывания, аккредитующие и т.д.
Один из исследовательских методов, который активно использовался во 2 главе, - это метод параллели. Когда была попытка в развитии института убежища увидеть общие черты развития всей системы международного права.
Новизна работы заключается в раскрытии достаточно узкой и малопроработанной теме по отдельной форме права убежища, отдельному виду политического убежища, в то время как большая часть ученических работ по теме убежища ведется в плоскости территориальной формы или приведении обширной практики предоставления Political Asylum, без акцента на сущностные признаки дипломатического убежища.
Работа имеет традиционную структуру и включает в себя введение, основную часть, состоящую из 4 глав, заключение, список используемой литературы и приложения.
Глава 1. Базовые правовые категории
В статье «Как за каменной стеной» приводится один исторический факт. Журналист А. Соломин описывает случай 1959 г., когда панамский дипломат Роберт Эмилио Ариас был вынужден 2 месяца скрываться в посольстве Бразилии. Против него выдвигали, по официальной формулировке, политически мотивированные обвинения - в контрабанде оружия и попытке свержения государственной власти. При этом со стороны Правительства Панамы Бразильское дипломатическое представительство осталось нетронуто. И это один из случаев международной практики, когда «сработал» институт «дипломатического убежища».
Но как составляющая системы международного права, оно не действует обособленно от других международно-правовых категорий. Поэтому в первой главе важно дать определения более универсальным международно-правовым понятиям, правовой «надстройке»: убежищу (asylum), родовому понятию «права убежища» («The right to asylum»), формам права убежища.
§ 1. Asylum. The right to asylum
Отправной точкой будет понятие «убежища» (asylum). - Как некого ядра практики, которое сложилось сразу в две международно-правовые оболочки.
В резолюции Института международного права (1950 г.) оно определяется следующим образом: «Убежище означает покровительство, которое государство предоставляет на своей территории или в каком-либо другом месте, находящемся под контролем его определенных органов, лицу, которое ищет его». Также убежище определяют как защиту, которое государство предоставляет иностранному гражданину против его государства. Автор этой трактовки, Л. Шустер, раскрывает определение «убежища» через этимологию. Это Слово происходит от Греческого asylos, что значит священное место или храм. Нарушив табу, окружающее это магическое место, человек переходил из области мирского в область Богов, которой единственно беглецы могли доверить самих себя и где не действовала больше юрисдикция светской власти. Так называемое temple asylum играло роль защиты прав человека до тех пор, пока государство само не установило более прочную протекцию.
Институт убежища как система формальных правил поведения, обеспечивающих государственное покровительство иностранному лицу, юридически берет начало с «права убежища» (The right to asylum). Согласно Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), «каждый человек имеет право искать убежища от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем».
Л. Оппенгейм определяет право убежища как компетенцию каждого государства, вытекающую из его территориального верховенства, разрешать подвергающемуся преследованию физическому лицу въезд и пребывание на своей территории. В этом определении признак «права убежища» - суверенитет, благодаря которому государство дает правовую возможность для безопасного пребывания лица. В отношении дипломатического убежища его роль выполняет иммунитет и неприкосновенность представительства, поскольку защита осуществляется не на территории самого государства.
По Н. А. Ушакову, это «предоставление политическому эмигранту права безопасного проживания при гарантии ему демократических прав человека и основных свобод со стороны государства-убежища». Это определение ценно тем, что в содержании института убежища выделен не только факт нахождения лица на определенной территории, свободной от власти его государства. Но и то, что предоставление убежища - это гарантии по осуществлению правовой защиты данного лица.
Таким образом, на основе базовой нормы международного права и доктринальной трактовки можно выделить основные черты права убежища (The right to asylum):
. У каждого человека есть право искать убежища от преследования у других странах и пользоваться убежищем.
. Право предоставления убежища на своей территории существует на основе государственного суверенитета. На чужой территории - благодаря иммунитету и неприкосновенности представительств.
. Государство, предоставившее убежище, становится для преследуемого лица гарантом его демократических прав и свобод.
Если выделить какие-то особые подходы к определению «права убежища», то это работа Л. Шустер, «The use and abuse of political asylum in Britain and Germany». Автор формулирует условия, которые необходимо соблюсти для дачи убежища (conditions that are necessary for the granting of asylum): отдельная юрисдикция (separate jurisdiction) и преимущества для преследуемого лица по сравнению с прежним режимом власти (an advantage to the asylum-granting body) - демократические, экономические или политические, в зависимости от характера обстоятельств, которые необходимо изменить.
Автор задается вопросом: какие базовые и вспомогательные функции может выполнить реализация права убежища? К - личной безопасности лица, - защите от преследования, добавлены возможность приобретения навыков и занятости, увеличение численности населения и для принимающего государства - легитимация его режима.
Основанием для предоставления убежища, следуя п.2 статьи 14 Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), является преследование, основанное на совершении политического преступления.
Однако, как устанавливают в совокупности различные источники «права убежища», из основания предоставления убежища выпадают не просто неполитические, а конкретные виды преступлений. Это:
международные преступники;
уголовные преступники, выдача которых предусмотрена многосторонними международно-правовыми документами;
лица, совершившие деяния, противоречащие целям и принципам ООН.
Тогда, при неправомерном предоставлении убежища, государство гражданства будет вправе требовать выдачи лица, получившего его, а государство убежища обязано его выдать.
Но юридическое оформление оснований для предоставления убежища - это пример того, что, несмотря на высшую юридическую силу, даже нормы международных договоров не гарантируют свое исполнение.
Приведем пример. А. Х. Закаев был генералом самопровозглашённой Чеченской республики Ичкерия. В 2001 он был объявлен Генеральной прокуратурой РФ во всероссийский и международный розыск по обвинению в терроризме, организации убийств мирного населения и сотрудников правоохранительных органов. Решением МВД Великобритании ему было предоставлено территориальное убежище. А в 2003 г. по решению Лондонского суда в его экстрадиции было отказано ввиду того, что Закаев преследуется «на основании наличия определенных политических взглядов». Генеральная Прокуратура РФ в своей правовой оценке указала на то, что Великобритания пытается усмотреть политическое основание в правонарушениях исключительно уголовной направленности.
В этом есть тенденция политизации права, в частности и права убежища, когда при столкновении права и политики верховенство в некоторых случаях отдается политике.
По кругу лиц, имеющих основание для убежища, Л. Н. Галенская одна из немногих, кто называет еще и лиц, «которые не подвергались и, возможно, не будут подвергаться никаким преследованиям, но политические взгляды которых не позволяют им остаться у себя на родине». Логика автора понятна, поскольку юридический факт преследования в отношении одних граждан (скажем, участников политической организации) может создавать основу для преследования иных лиц, статус которых близок к основанию данного преследования. Здесь в развитие позиции Л. Н. Галенской можно привести пример массового предоставления убежища Францией - гражданам России в 1917 - 1920 гг. Достаточно перечислить такие имена, как Д. С. Мережковский, И. А. Бердяев, И. А. Бунин.
«Право убежища» реализуется в нескольких правовых формах. В современных монографиях ученые по-разному называют эти формы. Дж. Андреополос, профессор Нью-Йоркского Колледжа Криминологии им. Дж. Джея, выделяет территориальное и экстратерриториальное убежище. Л. Шустер - территориальное, дипломатическое и церковное. Но последним автором перечислены формы, существовавшие как правовые за всю историю «права убежища». Потому, если церковное убежище отнести к исторической форме, то остается единый перечень из 2 форм убежища: 1) территориальное и 2) дипломатическое.
Такую же трактовку представил Международный Суд ООН, в прецедентном деле Colombian-Peruvian Asylum Case. Он определил:
) территориальное убежище (territorial asylum) как убежище, предоставленное государством, которому подано прошение, на его территории. Дж. Андреополос, давая трактовку данной форме, дополнил ее лишь тем, что указал как существенный признак -противопоставление территориального убежища институту экстрадиции.
Государство, предоставляющее убежище, юридически именуется «государство-пребывания». Лицо, запрашивающее территориальное убежище у конкретного государства - это не любой «беженец», в значении refugee. Это беженцы, юридически получившие статус «asylum seeker». Этот момент чаще всего упускается при характеристике института territorial asylum. Беженец («refugee») - это лицо, признанное либо национальным правительством, либо организацией the UNHCR как заслуживающее международной защиты в соответствии с положениями Конвенции о статусе беженцев 1951. А беженец («asylum seeker») - кто-то, кто уже запросил определенное государство о статусе refugee .
Однако, как для беженца, основаниями для предоставления территориального убежища остаются преследования по признаку расы, вероисповедания, гражданства, принадлежности к определенной социальной группе или политическим убеждениям. Все эти основания иногда трактуются наукой как политические мотивы, потому в источниках на русском встречается не территориальное, а «политическое убежище». А в иностранных - термин «political asylum».
Помимо Конвенции о статусе беженцев от 28 июля 1951 года, основное правовое регулирование территориального убежища осуществляется Декларацией о территориальном убежище, от 14 декабря 1967 года. А более подробный порядок процедуры предоставления убежища - национальным правом.
Один из самых известных современных «беженцев», получивших территориальное убежище в России, стал Эдвард Сноуден. Основанием для преследования со стороны государства стало то, что он рассекретил информацию о незаконном прослушивании со стороны американских спецслужб. 1 августа, Федеральная миграционная служба России предоставила бывшему сотруднику ЦРУ политическое убежище на 1 год. Таким образом, американец может в течение года пребывать на территории страны. «Я благодарю РФ за предоставление мне убежища в соответствии с законами этой страны и ее международными обязательствами», - цитирует "Интерфакс" заявление Сноудена.
2) дипломатическое убежище (diplomatic asylum) - предоставление конкретному лицу возможности укрыться от преследований по политическим мотивам в помещении иностранного дипломатического представительства или консульского представительства, а также на иностранном военном корабле, военных базах и самолетах.
Но нужно сделать уточнение - что такое определение будет справедливо только для института дипломатического убежища в рамках современной системы международного права. Если же брать институт в исторической ретроспективе - то, к примеру, основания предоставления будут иными.
Международный суд ООН в Asylum Case определил его как убежище, предоставленное государством вне его территории, чаще всего в дипломатической миссии. Л. Шустер дает определение защиты, предоставленной беглецу на территории его государства иностранной властью, используя иммунитет данный власти на этой же территории.
Ключевое отличие дипломатического убежища от территориального - преследуемое лицо остается по-прежнему на территории собственной страны и, следовательно, защита вмешивается в суверенитет другого государства.
§ 2. Право государства или право физического лица?
Классическим спором относительно права убежища, в частности его формы дипломатического убежища, является спор о том, что это: право индивида или право принимающего государства?
Предположим, что право убежища есть право государства. В этом усматривается приоритет решения государства в сравнении с волей индивида - об обращении или не- обращении за дипломатическим убежищем. Такое право отождествляется со свободой выбора государства - предоставлять ли данному конкретному лицу убежище в стенах своего представительства, или нет. Но такое право все равно нельзя считать абсолютным. Потому как, если руководствоваться формальными основаниями для предоставления убежища, то международными договорами установлены дополнительные запреты на предоставление его отдельным категориям лиц (например, дезертирам флота, военно-воздушных сил; лицам, совершившим преступление против мира, военное преступление). Если право убежища признать за государством, то нормы о круге лиц, не подлежащих защите, будут примером его ограничения.
М. Ю. Колосов, А. П. Зливко также признают право государства, а не право физического лица хотя бы потому, что на государстве нет обязанности по предоставлению убежища каким бы то ни было категориям лиц. Напротив, та же Декларация о территориальном убежище 1967 г статьей 1, п. 3 за предоставляющим убежище государством оставляет оценку оснований для предоставления убежища. Авторы также приводят в подтверждение тот факт, что во ни в одном внутригосударственном документе нет положения, по которому граждане имеют право просить убежища у государства. Такая просьба «являлась бы попыткой выйти из-под юрисдикции своего государства противоправным способом». Х. Батжес, используя ст. 14 Всеобщей декларации прав человека (1948 г.), делает акцент на формулировке права убежища: каждый может запросить убежище (to seek asylum), либо остаться там (to enjoy asylum). Но, ни то, ни другое не предусматривает обязательного выполнения требований.
М. Р. Гарсия Мора, автор работы «International Law and Asylum as a Human Right», принимает, скажем так, нейтральную позицию и не видит необходимости в разделении прав двух субъектов. Взамен выделены два различных подхода к институту убежища: с позиции суверенитета, а значит перевеса в сторону права государства, и с позиции индивида. Первый из них связан с реализацией суверенного права каждого государства на оказание убежища покровительствуемым лицам, со ссылкой на принцип невмешательства во внутренние дела другого государства; второй - с осуществлением государством гуманного права каждого индивида на убежище, без оглядки на внутренние интересы страны.
Есть также условное разделение научных подходов по данному вопросу на Американскую и Европейскую доктрины убежища. Американская правовая доктрина убежища в значительной степени основана на приоритете права государства в сфере убежища над правом ищущего его индивида. Оценивая характер государственного покровительства при территориальной форме убежища, Д. Крофорд и П. Хиндман отмечают, что «вследствие возможного вредного воздействия на отношения между страной убежища и страной гражданства лица, многие государства могут колебаться в своем решении по вопросу предоставления статуса беженца нуждающимся в нем лицам» и не имеют обязательств принятия положительного ответа.
Напротив, европейская доктрина убежища основана на естественно-правовой теории, где приоритетом являются неотчуждаемые права человека, осуществлению которых способствует государство. Например, Б. Вежбицкий указывает, что в связи с реализацией права убежища как права индивида у него существуют такие гарантии, как возможность въезда на территорию принимающего государства, пребывание на ней, невыдача и невысылка, отсутствие преследования. Или другой пример - пример позиции властных органов. В Рекомендации Европейского Комитета Министров «О защите лиц, формально не признаваемых беженцами» 1984 г. было предложено, чтобы принцип, в соответствии с которым «ни одно лицо не должно получить отказ в допуске в страну на границе, отклоняться, высылаться или подвергаться иным подобным мерам», ведущим к его возвращению в государство, где оно будет преследоваться, применялся бы независимо от признания этого лица беженцем. То есть право убежища призывается трактовать как безусловное право индивида.
На основе теоретического обзора данной главы можно сделать вывод: институт дипломатического убежища должен представлять собой систему норм по отдельной форме «права убежища». Это право позволяет преследуемому государством лицу искать и пользоваться территориальным и юридическим покровительством иного государства, на основании его государственного суверенитета или иммунитета и неприкосновенности представительства. В настоящее время правовым будет предоставление убежища лишь лицам, преследуемым по политическим мотивам.
Глава 2. Дипломатическое убежище - от Г. Гроция к договорам XX века
Теперь, в соответствии с целью работы, перейдем к характеристике института дипломатического убежища как части международного права. Задача данной главы - это описание развития института дипломатического убежища от его появления до начала современного периода международного права. Три главные позиции для характеристики института: 1. Его источники; 2. Характер преследования; 3. Место дипломатического убежища.
Первый вопрос - в рамках какой периодизации международного права удобнее рассмотреть развитие института убежища. Проследив временные рамки изменений в правовой модели дипломатического убежища, четкой связи с установлением Вестфальской, Венской систем международного права не увидено… а позиции, например, Европейских государств относительно предоставления данной формы убежища скорее созвучны, нежели разнятся в зависимости от расстановки политических сил. Поэтому историческая характеристика института была помещена в рамки периодизации международного права профессора И. И. Лукашука.
Предпосылки. Базой для появления в практике государств дипломатического убежища мог стать только институт постоянных дипломатических учреждений и наличие у них иммунитета или привилегий. Действительно, первые исторические факты «сокрытий» иностранцев датируется XV и XVI веками, когда временные посольства Европы активно преобразуются в постоянные и растет число привилегий для почетных послов. Например, появление правового принципа неприкосновенности жилья посла. Власти государства более не могли войти в его дом, потому там стали оставаться и прятаться беглецы . Дипломатические резиденции были наделены иммунитетом: местные власти не имели права вступать в здания дипломатических представительств и осуществлять там свои функции. Потому любое лицо, находящееся в здании миссии или жилище посла, оказывалось недосягаемым для местных властей, не могло быть оттуда изъято.
Доктрина выделила и иные предпосылки. - Продолжая традицию исследования раннего института убежища, Л. Шустер считает, что дипломатическое убежище обязано своим появлением не неприкосновенным жилищам послов, а гибели других, более традиционных и архаичных правовых форм убежища. Таких, как «города убежища», «священные», или «церковные» убежища, которые теряли авторитет вместе с падением влияния сакральности церкви. Развитие дипломатического убежища как международной нормы поддерживала и доктрина. Г. Гроций, в своем труде «О праве войны и мира» сформировал концепцию экстерриториальности власти государства, то есть о полноценном осуществлении суверенитета вне государственных границ. И предоставление дипломатического убежища - было проявлением такого полновластия. Необходимость превращения практики дипломатических убежищ в отдельный институт признавалась такими правоведами, как Алберико Гентили и Франциско Суарез.
После изучения международной практики государств 16-20 вв., комментариев юристов 19 века, отечественных ученых сделан вывод: правовое развитие дипломатического убежища можно условно разделить на 2 направления - Латинская Америка и Европейские державы.
§ 1. «Европейский» международный обычай
Начало Европейского развития института дипломатического убежища можно датировать периодом классического этапа международного права, 16 веком. Международное право для Великих Европейских Держав стало необходимым регулятором значительного объема международных отношений. Тогда наметились сдвиги и в национальном праве, которое закрепило привилегии иностранных дипломатов, установило правовой режим иностранцев.
В конце средних веков посольства, работающие на постоянной основе на территории Итальянских республик - появляются и в новых государствах Англии, Франции и Испании.XVII
В 1540 году, в Венеции секретарь Совета десяти и члены Совета передали сведения, составлявшие государственную тайну, послу Франции, Гильому Пелисье. Когда данные лица попытались воспользоваться правом дипломатического убежища в доме посла, Совет десяти объявил, что права убежища для.изменников не существует. В 1609 году на это случай ссылалось Правительство Англии, требуя у Венеции выдать лицо, обвиняемое в оскорблении королевы Елизаветы и получившего убежище в здании венецианского посольства. Когда герцог, бывший посол Нидерландов, поступил на службу к Королю Филиппу V, то впоследствии он был обвинен в злоупотреблении служебным положением и хищении крупной суммы денег. Герцог искал убежища в Британском посольстве в Мадриде, но Филипп V, видя в его преступление оскорбление власти, велел послать для его ареста в посольство 60 солдат. Это примеры evidence of a general practice accepted as law.
Кроме этого, в Венеции, например, в 1554 году был издан статут, регламентировавший предоставление права убежища. Согласно данному статуту, политические преступники из дипломатического убежища также исключались.
Таким образом, в XVI- XVII постепенно появляется обычай предоставления дипломатического убежища. Причем только уголовным преступникам, но не политическим. Порядок дипломатического убежища, сформированный в обычае - закреплялся в национальном праве, в форме статутов.
В ряде европейских городов, включая Мадрид, Венеция, Рим, Франкфурт-на-Майне - практиковалось создание franchise du quarti - целых районов, обладающих посольским иммунитетом. Порядок предоставления дипломатического убежища был таков, что над дверями жилищ помещался герб иностранной державы, и выдавались юридические акты - lettres de familiarite, дававшие статус неприкосновенности как приближенному к послу. Такой статус убежищ-районов именовался «свободой дипломатического квартала». Значит, Право убежища в рассматриваемый период осуществлялось не только в зданиях дипломатических миссий и жилищах послов, но и в целых дипломатических кварталах.
Но доступность и распространенность процедуры дипломатического убежища способствовали злоупотреблению иммунитетом консульских и дипломатических представительств, злоупотреблению привилегиями укрывающегося лица. М. Г. Шаргородский, изучая право убежища в рамках международного уголовного права, приводит пример Рима, где «под прикрытием такой защиты совершались любые преступления, и целые кварталы, временами достигавшие почти трети города, были изъяты из юрисдикции полиции».
Г. Гроций в De jure belli ac pacis libri tres дипломатический обычай этого времени относил к проявлению естественного стихийного права. Также «последний из великих схоластов», С. Франсиско, обычай предоставления дипломатического убежища в случае лишь уголовных преступлений, не политических измен, - относил к международно-правовому источнику «ius gentium».Важная веха - это вторая половина18 века, когда в международном праве появляется принцип невыдачи политических эмигрантов. За этим последовало, что и убежищем в дипломатических миссиях стали пользоваться только политические беглецы.. Vattel, швейцарский юрист, посол Саксонии в Швейцарии, категорически не соглашался с тем, что дипломатические привилегии использовались для предоставления убежища уголовных преступников. «Государи, - писал он в «Le droit des gens», - не должны сдерживаться в восстановлении власти над уголовными преступниками, чье наказание имело бы большее значение для государства. И было бы лучше воздержаться от подобного вторжения в отношении лиц, обвиняемых в преступлении меньшей силы, так как они часто оказываются более несчастными, нежели виновными!»
Интересная деталь - к началу 19 в. доктрина не признавалась источником международного права. На передовые позиции выходит форма международного договора. Не имели силы «Ни заявления, ни мнения даже коронных юристов, приглашенных для консультации правительства, потому что ученые - правоведы не суть органов государства». Однако, как отмечал Ривье, за доктриной признавали ее вспомогательную силу в выявлении «европейского государственного внешнего права».
В XIX в. - первой половине XX в.
Институт дипломатического убежища в целом трактуется Европейской наукой как злоупотребления дипломатическими привилегиями, цементирующее идеи исключительного территориального суверенитета. Большинство стран, разделяя господствующую в доктрине позицию о противоправности дипломатического убежища, через 1. Систему национального права (внутренние юридические акты) либо 2.двухсторонние международные договоры - вытесняют данный институт из международного правового поля.
Например, п. «с» ст. 2 договора о дружбе между Афганистаном и Великобританией 1926 г. в отношении «Консульств и миссий» предоставление убежищ запрещает. В Польско-Бельгийской конвенции от 12 июня 1928 г. сказано, что «иммунитет здания консульства не может быть понят как указание на право убежища», а в п. 3 ст. 3 еще более делается акцент: «Понятно, что здание консульское не может ни в каком случае служить местом убежища». Эти страны отказались от права дипломатического убежища как на своей территории, так и в представительствах своей страны.
Но иное правовое действие - это юридические акты, подобные принятому во Франции Уголовному Кодексу. Согласно ст. 98, «приказ об аресте, явке в суд, взятии под стражу и пр. должны выполняться на всей территории республики без всяких ограничений». Государство не признало возможность предоставления убежища лишь на своей территории, но не в своих представительствах.
Так же часто, как раньше, применялся, пожалуй, только международный обычай предоставления дипломатического убежища на территории военных кораблей. Так, США предоставляли дипломатическое убежище на корабле в Эквадоре в 1883 году, 1891 г. - Чили, в,Гондурасе, Парагвае - в 1893, 1866 году, в Гватемале и Мексике - 1895 и 1917 гг.
Итог - к формированию современной модели международного права большая часть Европейских стран через специальные оговорки в международных консульских и дипломатических конвенциях - отрицает правомерность института дипломатического убежища. Точнее - не признают юридическую силу такого убежища на своей территории.
§ 2. «Латиноамериканский» международный договор
Диссонанс с обычаем, «затухающим» Европейским направлением дипломатического убежища составляет правовая динамика института в Латинской Америке.
Предпосылки. Возникновение дипломатического убежища в международной практике стран Латинской Америки, затем и достаточно стремительное развитие его как регионального права непременно связывают с нестабильными политическими режимами государств, постоянной сменой - нагнетания духа военных переворотов их непосредственным воплощением.
В монографии «Diplomatic Asylum. Legal Norms and Political Reality in Latin American Relation» точно резюмируется значимость этого правового института для всего континента. - Юридическая формализация дипломатического убежища названа сложной технической задачей для международного права, однако жизненно необходимой в режиме политической нестабильности… Частые политические потрясения и гражданские воины в этой части мира приводили к состоянию дел, когда «сегодня ты можешь быть чиновником, а завтра - беженцем. И vice versa». С этим сложно не согласиться. Вспомнить, например, вынужденный побег в посольства Мексики, Панамы и Венесуэлы сотен сторонников Сальвадора Альенде после переворота Пиночета.
Начать следует с ситуации Конзеко, которая «дала толчок» к договорному оформлению процедур дипломатического убежища. В данном прецедентном деле было задействовано сразу несколько субъектов международного права (Правительство Перу, дипломатический корпус Лимы, французское посольство). В 1865 г. в Лиме генералу Конзеко и четырем министрам свергнутого правительства Перу было предоставлено убежище на территории Американского посольства. В связи с этим во французском посольстве также возникает вопрос - правомерны ли действия представительства США, возможно ли в будущем будет осуществлять подобную практику покровительства? Правительство Перу потребовало выдачи беглецов, не признавая данного права, а весь дипломатический корпус Лимы поддержал действия Американского посольства.
Тогда не только на уровне государства Перу, но и всех стран Латинской Америки был поднят вопрос о необходимости правового урегулирования условий и порядка предоставления дипломатического убежища. Потому, когда возникла возможность серьезных международных переговоров, ряд стран Латинской Америки твердо поддержали идею, отметив, что в условиях постоянной угрозы политической нестабильности подобные гуманитарные устремления должны быть преобразованы в Международный правовой порядок.
Можно сказать, что самые значимые источники дипломатического убежища Латинской Америки - «обязаны» своей ратификацией правовой традиции межамериканских конгрессов и конференций. Негативная сторона лишь одна - что международная законодательная инициатива американских государств возникала не на мирных основаниях - а в ходе войны за независимость, за объединение в единую конфедерацию с целью взаимной поддержки против иностранной агрессии.
Таким образом, на I южноамериканском конгрессе по международному частному праву, 20 января 1889 г., четыре латиноамериканских государства- Аргентина, Перу, Боливия и Уругвай -подписали конвенцию по международному уголовному праву. Статья 17 этой конвенции гласит, что право убежища в миссиях для лиц, преследуемых по политическим мотивам, должно быть уважаемо, но обязанность главы миссии - сообщать Правительству о каждом случае предоставления убежища. За последним остается право потребовать, чтобы укрывшийся в кратчайший срок покинул территорию государства. Те же условия установлены в отношении беглецов, нашедших убежище на борте военного корабля в территориальных водах.
То есть, В 1889 г. появилась первая договорная норма, предусматривающая предоставление дипломатического убежища, обусловленная лишь обязательством миссий уведомлять местные власти о факте предоставления убежища. Также, как и в Европе, к концу 19 века в международном праве Латинской Америки действует лишь предоставление убежища политическим преступникам. А по территории - также широко применяется убежище на военных суднах.
Как пример действия норм дипломатического убежища в данном регионе можно привести случай Бальмацеда. Во время революции в Чили 1891 г.свергнутый президент Бальмацеда просил убежище в аргентинском посольстве, а его семья и ряд чиновников - в американском. Несмотря на протесты Чилийского Правительства, Американское посольство от своего покровительств не отказалось. век.
В Латинской Америке развитие института в договорной форме продолжается и в XX веке. Решение об отмене действия на территории страны убежища принималось лишь органами единичных стран. И связано это было не с негативным отношением государства к институту как таковому, а его большому влиянию на политику в периоды переворотов. Например, против убежища выступило Правительство Гаити в 1908 г. Причиной наложения запрета на убежище в консульских представительствах и дипломатических миссиях стало массовое обращение за убежищем бывших руководящих работников Правительства, после поражения в революции.
В основной же массе, Страны Латинской Америки, наоборот, включали новые нормы об убежище в двусторонние консульские конвенции. Например, консульская конвенция, заключенная в 1928 году между Мексикой и Сальвадором, разрешила предоставление убежища в помещениях консульств, но лишь «в случае беспорядков». Такое уточнение было необходимо для наложения на право убежища статуса исключительных норм.
Но основные региональные международно-правовые нормы дипломатического убежища были установлены - в Гаванской конвенции об убежище от 20 февраля 1928 г., конвенциях, заключенных в 1933 и 1939 годах в Монтевидео, и Конвенции о дипломатическом убежище, заключенной в Каракасе 28 марта 1954 г.2, которая подтвердила положения Конвенции 1928г. Каждая Конвенция является действующей по настоящее время. Они установили временный характер убежища, единственно признанное политическое основание для его предоставления, территорию дипломатических и консульских представительств, военных кораблей, баз и самолетов как возможные места убежища и иные особенности.
Подводя итог исторического обзора, можно резюмировать:
такой источник дипломатического убежища, как международный договор - получил развитие в странах Латинской Америки. Однако нормы права дипломатического убежища в Латинской Америке неустойчивы и во многом их правовой статус, применение определяется соображениями целесообразности, устойчивостью политического режима, добрососедством и пр.
Институт дипломатического убежища Европейского направления периода XVI - XX вв. ученые характеризуют как обычно-правовой. Подходя к границе переходного и современного периодов системы Международного права, Европейские государства постепенно шли по пути юридического отказа от признания дипломатического убежища.
Глава 3. Два подхода к современному международно-правовому статусу дипломатического убежища
Само собой разумеется, что внешние знаки (герб и флаг) никогда не должны считаться дающими право убежища.
Из текстов Консульских конвенций России, XX в.
«Наши … правительства через представителей, собравшихся в городе Сан-Франциско, … согласились принять настоящий Устав Организации Объединенных Наций и настоящим учреждают международную организацию под названием «Объединенные Нации» - эти слова знаменуют собой начало отчета нового периода международного права, иной системы. Из совокупности правовых предписаний - международное право превратилось в строгую систему норм на базе единых целей и принципов. Если их назвать аксиомами, то любые международно-правовые институты должны отныне соответствовать этим принципам и быть с ними единообразны…
Ряд базовых норм - принципов международного права, дипломатического и консульского права поставили под сомнение существование института дипломатического убежища как международно-правового (в большей своей части) и, что оказалось еще важнее, его легитимность.
Можно с уверенностью сказать, что и после принятия Устава ООН этот институт не исчез из международной практики. Есть не один современный пример предоставления дипломатического убежища, причем как на территории Европейской страны, так и в Латиноамериканском регионе. Более того, ни у Гаванской конвенции, ни у иных региональных международных конвенций XX века нет юридического статуса утративших силу.
Возникает вопрос: как весь тот пласт норм, регламентирующий процедуры по предоставлению дипломатического убежища, которые еще к концу переходного периода признавались международно-правовыми, теперь соотносится с современной системой международного права? Каков статус современного дипломатического убежища с позиции международного права?
Образно говоря, уникальность доктринальных правовых позиций по этому вопросу сравнима с уникальностью отпечатков пальцев человека. Настолько разнятся комментарии ученых относительно как законности института в целом, так и состава его источников…
Мною условно выделено 2 подхода к позиции современного института дипломатического убежища в международном праве.
§ 1. Запретить, нельзя применять
Его можно обозначить так: любая система правил поведения, связанная с предоставлением дипломатического убежища, не имеет юридической силы; а сама международная практика убежища - будет является правонарушением и злоупотреблением дипломатическим иммунитетом со стороны государства.
Аргументация «противников» дипломатического убежища строится на следующем:
. Из базовой концепции суверенного равенства был выведен международный принцип невмешательства во внутренние дела государств. Он установлен в п. 7 ст. 2 Устава ООН, разъяснен в таких универсальных международных актах, как Декларация о принципах международного права 1970 г., Заключительный акт СБСЕ, Декларация о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств от 9 декабря 1981 года и др.
Из разъяснения Декларации 1970 г. это значит, что «Ни одно государство или группа государств не имеет права вмешиваться прямо или косвенно по какой бы то ни было причине во внутренние … дела другого государства». Ко внутренним делам отнесена правосубъектность государства, его политические, экономические и культурные основы. По логике п. 7 ст. 2 Устава ООН, внутренними признаются дела, по существу входящие во внутреннюю исключительную компетенцию государства. И, получается, что при реализации права дипломатического убежища - не так важен фактор территории. Важен факт прекращения действия юрисдикции страны-пребывания в отношении лица… А юрисдикция как раз включена в правосубъектность государства и подпадает под его внутреннюю компетенцию. Значит, институт дипломатического убежища будет считаться прямым нарушением принципа невмешательства во внутренние дела государства-пребывания и прямым нарушением Устава ООН.
Однако, как отмечает H. Батжес, решая вопрос о составе внутренней компетенции государств, важно осознавать, что развитие международного сотрудничества увеличило число вопросов, перешедших к международному регулированию. «Помочь в определении статуса компетенции могут международные обязательства государств, в том числе по Уставу ООН. Но не думаю, что вопрос о политическом преследовании подпадает под них». Блищенко также приводит рассуждение, что смена политических позиций и статусов, что часто оценивается как разумное основание для убежища, - это внутренние процессы государства. Потому решать эти вопросы может только само государство, распространяя свою власть на всю территорию и всех граждан.
2. Также, основываясь на императивности международного принципа невмешательства, в «выведении» преследуемого лица из юрисдикции государства доктрина видит грубое нарушение суверенитета страны-пребывания. По замечанию Л. Шустер, многие государства не принимают институт дипломатического убежища, или делают это только в очень ограниченных случаях, поскольку это есть «прямой вызов суверенитету государства пребывания».
. Декларацией о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств, п. 2.i, установлена обязанность государств воздерживаться от оказания давления и создания атмосферы недоверия и беспорядка в пределах государств. И такие авторы, как Лукашук, Блищенко, Л. Шустер, приводят примеры, когда покровительство дипломатических представительств стало довольно убедительным «свидетельством нанесения ущерба отношениям между государствами».
Из классических случаев приводится, скажем, дело кардинала Миндсенти. Из более современных подтверждений - можно привести прецедентное дело Дж. Ассанжа. Без оценки правомерности действий государства Эквадор по предоставлению убежища в посольстве, можно сказать: изначальная правовой позиция Великобритании об отсутствии у Эквадора права предоставления дипломатического убежища, попытка государства снять экстерриториальный статус и неприкосновенность посольства - вызвали осуждение и протест со стороны государств УНАСУР.
. Также высказывается мнение, что универсальными международными договорами, такими как Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 года, Венская конвенция о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г., дипломатическое убежище прямо запрещено. В п.3. ст.41 первого акта сказано вполне определенно: «Помещения представительства не должны использоваться в целях, несовместимых с функциями представительства, предусмотренными настоящей конвенцией или другими нормами общего международного права, или же какими-либо специальными соглашениями, действующими между аккредитующим государством и государством пребывания». Предоставление дипломатического убежища не входит в состав функций дипломатического представительства, перечисленных в п. 1 ст. 3. «Что следует из этого положения? Значит, его предоставлять нельзя», - такое мнение высказывает Ш. Содиков в своей статье «Современные проблемы дипломатического убежища». По аналогии с со ст. 3 Конвенции 1961 г., ст. 5 Венской конвенции 1963 г., «Консульские функции», также не предусматривает убежища в консульских учреждениях.
Это созвучно позиции известно теоретика, Л.Н. Галенской. Однако она применяет менее категоричную формулировку: не «запрещают», а «создают препятствия для осуществления дипломатического убежища». Для всех сторонников данной позиции, например, Зливко А. П., нарушение запрета на осуществление иных, чем законодательно установленные, функций - влечет злоупотребление дипломатическим иммунитетом, то есть является правонарушением.
дипломатическое убежище международный правовой
§ 2. Запретить нельзя, применять
Есть и иной подход, иная оценка статуса современного дипломатического убежища - как действующего правового института. Его сторонники считают, что в том или ином объеме, но дипломатическое убежище урегулировано международно-правовыми нормами. Просто на сегодняшний момент они носят характер региональных норм (таких, как установлены в группе Латиноамериканских Конвенций). А само дипломатическое убежище - это не базовый международно-правовой институт, регулирующий одну из основных форм межгосударственных отношений, а скорее чрезвычайный. Если идти по пути признания законности дипломатического убежища, будут приведены следующие контраргументы:
. Соглашаясь с наличием в процедурах дипломатического убежища ограничения суверенитета государства пребывания, Р. Варк, автор монографии «Diplomatic asylum: Theory, Practice and the Case of Julian Assange», характеризует это как «узаконенное ограничение суверенитета государства - пребывания». Если имела место совместная законодательная инициатива не одного, не двух государств, а почти всего Региона (имея в виду право дипломатического убежища Латинской Америки), то юридическая сила и существование такого института закладывались его жизненной необходимостью для регулирования международных отношений между этими странами. Потому, по мнению Р. Варк, при всей значимости государственного суверенитета, такое вторжение в независимость приемлемо, но только если оно имеет общепризнанную необходимость и прочную основу в международном праве.
. Многие теоретики аргументируют правомерность института, давая более широкое толкование статьям Венских конвенций 1961 г. и 1963 г. Например, вот как строится рассуждение. Венская конвенция не исключает дипломатическое убежище строго по двум причинам. - Во-первых, в соответствии с преамбулой, «нормы международного обычного права будут продолжать регулировать вопросы, прямо не предусмотренные положениями настоящей Конвенции ». И это создает почву для обычно-правовых норм дипломатического убежища, которые, по мнению многих правоведов, составляют значительно большую часть, в сравнении с положениями, скажем, Гаванской конвенции. Во-вторых, при формулировке правила о том, что помещения дипломатических и консульских представительств не должны использоваться в целях, не совместимых с перечисленными функциями, Венская конвенция указывает, что эти функции определены не только в ее тексте, но и в других нормах общего международного права или каких-либо специальных соглашениях между сторонами. Что дает возможность для расширительного толкования ст. 41.
. Такой аргумент против законности дипломатического убежища как злоупотребление дипломатическим иммунитетом подходит более для критики института, каким он существовал в классический период международного права. Так как что следует понимать под злоупотреблением в случае предоставления убежища? Например, несоблюдение основания для предоставления убежища, пособничество правонарушениям укрывшегося лица, как это показано у профессора Шаргородского в описании franchise du quarti. - Тогда лояльность государств при предоставлении убежища (lettres de familiarite), свобода передвижения по стране пребывания давали большую свободу прав. При условии уголовного характера преступления преследуемого это давало благотворную почву для новых правонарушений. Сейчас же такой аргумент менее убедителен.
. Близкий ему, но скорее неправовой аргумент приводится Х. Батжесом, автором авторитетного современного пособия «European Asylum Law And International Law». Можно, конечно, утверждать, что, предоставляя убежище, и, следовательно, отграничивая отдельных лиц от юрисдикции государства пребывания, дипломатическое представительство вмешивается во внутренние дела этого государства. Но что если вспомнить о территориальной форме убежища, общепризнанном, законном институте, занимающем твердую легитимную позицию в системе норм международного права? Решение принимающим государством вопроса «экстрадиции - политического убежища» имеет прямое отношение к действию юрисдикции государства преследуемого лица, его внутренней культурной, социальной политике. Автору видится, что предоставление любой формы убежища так или иначе вызывет столкновение между государствами, между их мнениями и пониманиями характера преступления преследуемого, его статуса, и приводит к некоторой степени вмешательства во внутренние дела.
. Несмотря на доводы теоретиков в пользу упразднения процедур дипломатического убежища, нельзя не принимать во внимание международную практику, которая прежде самого международного права служит отражением интересов стран и мирового сообщества. Она такова, что часто аккредитующее государство принимает на свою территорию преследуемого, несмотря на протесты и непризнание права дипломатического убежища со стороны государства пребывания. Так было в случае предоставления убежища Эквадорским посольством Дж. Ассанджу, в деле кардинала Йоз. Миндсенти. Правовая неурегулированность, неясность правового статуса дипломатического убежища поставили под угрозу неприкосновенность посольства, вызвали споры между УНАСУР и Европейскими странами в вопросе допустимости снятия статуса неприкосновенности представительства в «режиме» дипломатического убежища. Потому, возможно, главным доводом в пользу правомерности и,скорее, дальнейшего развития института дипломатического убежища будет лежать в плоскости практики.
Сегодня в вопросе определения правового статуса института дипломатического убежища не только теоретики, но и страны выстроились по разные стороны баррикад. Со стороны «против» незыблемо держится флаг из норм-принципов международного права, универсальных международных договоров; со стороны «за» - скорее, тонкости толкования этих договоров и требования международной практики.
Теперь, попробуем рассмотреть институт дипломатического убежища с позиции его законности, и дать характеристику его международно-правовым источникам.
Глава 4. Концепция дипломатического убежища как части современного международного права
В случае с дипломатическими убежищами дипломатические привилегии служат сокрытию преступников. Это настолько нелепо, что едва требует серьезного обсуждения.Ван Bynkershoek
Противоречивые оценки доктрины в отношении дипломатического убежища дают понять, насколько спорно его существование как института. За весь период с XVI в. до настоящего дня накопилась обширная практика его применения, однако ни точный правовой статус, ни перечень его источников не определен. Его можно даже образно назвать полумифическим институтом, по сравнению с территориальным убежищем (territorial asylum), стоящем на прочном фундаменте из международных деклараций и свай из национального права…
Задача данной главы - систематизировать нормы по дипломатическому убежищу, так или иначе относимые наукой к международно-правовым, и дать характеристику этим «спорным» институтам.
§ 1. Характеристика «спорных» источников
Право убежища (Asylum law) является как бы родовым понятием для права дипломатического убежища. Потому самым базовым источником справедливо назвать Всеобщую Декларацию прав человека, от 10 декабря 1948 года.
Статья 14 установила, что каждый человек имеет право искать убежище от преследования в других странах и пользоваться этим убежищем. В рекомендательном характере, но юридически закреплена сама возможность применения убежища.
Далее все источники условно разделены на уровни: Базовый и региональный.
Базовый уровень.
Это источники, установившие основу для предоставления дипломатического убежища - неприкосновенность, иммунитет специальных зданий. К ним относятся:
Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г.
Ст. 22. п. 1 установила, что помещения представительства неприкосновенны. Потому власти государства пребывания не могут вступать в эти помещения иначе, как с согласия главы представительства.
Все имущество и средства передвижения представительства пользуются иммунитетом. По п. 3 ст. 22, Он распространяется на такие действия, как реквизиция, обыск, исполнительные действия и арест.
Венская конвенция о консульских сношениях 1963 г.
В разделе 1, посвященном преимуществам, привилегиям и иммунитетам консульских учреждений, в ст. 31, п. 1 говорится о неприкосновенности части консульских учреждений, использующихся только для работы консульств. Имущество и средства передвижения наделены иммунитетом от реквизиций для общественных нужд или государственной обороны.
Неприкосновенность и дипломатических, и консульских представительств обеспечена еще и обязанностью государства-пребывания по защите помещений от вторжений, ущерба и нарушения спокойствия, что немаловажно для гарантии прав преследуемого лица. В работе Р. Валк, «...Theory, Practice and the Case of Julian Assange», также справедливо отмечено, что норма о неприкосновенности представительств имеет прямое отношение к правам и обязанностям государства - пребывания. Правило о недопустимости вступления на эту территорию должно без исключений соблюдаться и в период предоставления убежища. Поскольку неприкосновенность дипломатического и консульского помещения «священна», и его нарушение будет очень остро принято аккредитующим государством, даже если это нарушение было вызвано благими намерениями. «Поэтому, даже если принимающее государство не признает право на предоставление дипломатического убежища, он должен уважать неприкосновенность помещений дипломатических представительств».
Конвенция о специальных миссиях 1969 г.
Ст. 25 в п. 1 установила, что неприкосновенность помещения миссии ограничивается только с согласия глав специальной миссии или постоянного дипломатического представительства. П. 2 также установил на государство особую обязанность по принятию мер для защиты данного помещения.
Региональный уровень.
Рассмотренные ниже источники устанавливают основания для предоставления убежища; права, обязанности и гарантии укрывающегося лица, аккредитующего государства и государства пребывания; период времени; место предоставления дипломатического убежища и ограничения по использованию права дипломатического убежища.
Этот уровень я назвала «региональным», потому как большинство норм не универсальны, то есть не относятся к общему международному праву, а носят, скорее, региональный характер.
К ним относятся:
Гаванская конвенция об убежище 1928 г.
А. Я. Вышинский выделил главное значение конвенции: в ней впервые обличено в нормативные формы для группы государств Западного полушария международное право, основывавшееся ранее главным образом на международных обычаях, традициях, практике или же на внутреннем законодательстве отдельных стран. То есть, ратификация Гаванской Конвенции об убежище - важный переломный момент в развитии института. Ибо до этого - если были случаи его предоставления - они носили характер разрозненной практики, а сейчас - получают юридическое оформление.
Обсуждение, а затем и подписание Гаванской конвенции проходило в Гаване (Куба), на VI панамериканской конференции. На ней наряду с США были представлены все 20 латиноамериканских республик.
Территория. В соответствии с Гаванской конвенцией 1928 г. институт убежища распространяется на дипломатические представительства, военные корабли, военные лагеря и военные самолеты. Легализовано убежище на территории военных лагерей.
Период времени. Убежище может быть предоставлено только в экстренных случаях и на период времени, необходимый для того, чтобы данное лицо могло бы обеспечить свою безопасность каким-либо иным путем (diplomatic asylum may only be granted in urgent situations and for the period indispensable to ensure the safety of the person seeking asylum)
Основание для убежища. Государство предоставляет дипломатическое убежище только лицам, преследуемым по политическим мотивам. Особо подчеркивается, что лицам, обвиняемым в уголовных преступлениях и осужденным по таковым или дезертировавшим из армий или флотов, убежище не должно предоставляться, и они должны выдаваться по требованию местного правительства.
Обязанность аккредитующего государства. Как только предоставлено убежище, дипломатический агент, командир военного корабля, военного лагеря или самолета должен сообщить об этом министру иностранных дел государства, гражданином которого является данное лицо, или местным властям, если предоставление убежища имело место вне столицы. Также все процедуры по предоставлению лицу убежища должны осуществляться в соответствии с конвенциями или законами государства пребывания.
Право государства пребывания. Правительство государства пребывания может требовать, чтобы укрывшееся лицо было выслано за пределы национальной территории, а дипломатический агент государства, предоставившего убежище, в свою очередь, может требовать гарантий для отъезда укрывшегося лица с соблюдением неприкосновенности его личности. На государства не ложится никакой обязанности нести расходы, вызванные предоставлением кому-либо убежища.
Гарантия и ограничения в отношении преследуемого. Укрывшееся лицо не может быть высажено в каком-либо пункте национальной территории или в каком-либо месте, расположенном слишком близко от последней. Укрывшемуся во время пользования убежищем не будет разрешено совершать действия, противоречащие общественной безопасности.
В совокупности, эти условия, в большинстве собранные в ст. 2, сформировали базовый состав региональных, «Латиноамериканских» норм по предоставлению дипломатического убежища.
Важный для характеристики института факт: США при подписании конвенции сделало оговорку о том, что государство не признает как часть международного права доктрину убежища и не присоединяется к последней.
Тогда возникает вопрос - является ли США стороной Гаванской конвенции об убежище 1928 г., признает ли оно право дипломатического убежища сегодня? Мною найдено 2 правовые оценки поведения США.
Галенская комментировала это так: сделав оговорку о непризнании доктрины, США исключили какую бы то ни было возможность предоставлять дипломатическое убежище в своих представительствах. А. Сабанин же считает, что смысл формулировки дает возможность давать убежище политическим союзникам на территории стран Латинской Америки, оставив открытым вопрос о дипломатическом убежище на территории США. Это подтверждается практикой предоставления убежищ посольствами США в Латинской Америке после нератификации Гаванской конвенции. Более того, 2 октября 1930 г. американские дипломатические агенты в Латинской Америке получили инструктивный циркуляр в отношении предоставления убежища. А ст. VII-5, «Инструкции для дипломатических чиновников США» 1939 г. допускает временный приют лицу, «находящемуся в состоянии непосредственной опасности» нападения «толпы», «явно незаконных действиях властей».
Нужно указать, что не только США отказалось от признания Гаванской конвенции 1928 г. Перу денонсировала ее 6 мая 1955 г.
Конвенция о праве политического убежища 1933 г.
Она была подписана 26 декабря 1933 г. в Монтевидео на VII межамериканской конференции. Причиной для разработки нового акта стали некоторые недоработки текста Гаванской Конвенции, вызвавшие споры. А именно: необходимо было дать разъяснение основанию убежища - политическому деликту.
В статье 2 было указано: «Определение политического преступления принадлежит дающему убежище государству». Такая формулировка, по мнению И. Д. Козочкина, связана с нестремлением государств выработать дефиницию, оставить «широкое дискреционное поле для органов».
Интересна и ст. 3 Конвенции 1933 года: «Все могут быть под охраной, независимо от гражданства», но принимающее государство может осуществлять право дипломатического убежища в иностранных государствах только в тех пределах, в которых оно признается государством-пребывания. Таким образам, ст. 3 установила, что взаимность в вопросе предоставления дипломатического убежища не применима. А это означает, что если из двух стран одна признает, а другая не признает дипломатического убежища, то признающая страна не имеет права использовать данный институт на территории второй страны.
Южноамериканская конвенция об убежище 1939 г.
Парагвай, Чили, Боливия, Перу и Уругвай 4 августа 1939 г. подписывают еще одну - Южноамериканскую конвенцию об убежище, на II южноамериканском конгрессе, посвященном вопросам международного частного права. Она заменила собой положения Конвенции по международному уголовному праву 1889 г. (ст. 15-18).
Вопросу дипломатического убежища посвящена I Глава Конвенции.
Статья 1 устанавливает, что убежище предоставляется лицам любой национальности.
Территория. Местами убежища могут служить посольства, консульства, военные корабли, военные самолеты и военные лагеря; в них смогут укрываться только лица, преследуемые по политическим основаниям или за совершение политического преступления.
Характер преследования. Определение характера преступления по Конвенции 1939 года предоставляется государству, дающему убежище (п. 2 ст. 3); из права пользования убежищем исключаются лица, совершившие общие преступления, и дезертиры, кроме тех, кто совершил действия политического характера.
Права и Обязанности аккредитующего государства. Согласно статье 4, Дипломатический агент или военный командир должны сообщить имя беглеца местной администрации; дипломатический агент или военный командир могут переместить беглеца в другое место убежища в пределах данного государства под охраной своего флага (ст. 8).
Обязанность преследуемого. Пользуясь убежищем, беглец не должен совершать актов, направленных против местного правительства или заниматься политической деятельностью (ст. 5); по требованию правительства укрывшееся лицо должно немедленно покинуть данную страну при необходимой гарантии его безопасности (ст. 6);
Как видно из приведенных статей, Конвенция 1939 г. не внесла сущностных изменений в правовое регулирование института дипломатического убежища. Лишь во многом повторила положения конвенции 1933 года.
Каракасская конвенция о дипломатическом убежище 1954 г.
Каракасская конвенция о дипломатическом убежище 1954 г. на настоящий момент ратифицирована 14 государствами Центральной и Южной Америки. Она была принята в Венесуэле, на X Межамериканской конференции. В ней содержатся положения как более ранних источников: по месту убежища, определении принимающей стороной основания для предоставления убежища, экстренности данных оснований. И, помимо «старых» положений предыдущих Конвенций, установлен и ряд новых норм:
Установлено, что право дипломатического убежища должно признаваться тем государством, на территории которого оно будет организовано. Но, согласно ст. 2, право предоставлять убежище признано за каждым государством, при отсутствии обязательства сообщать причину отказа.
Гарантии. Важное положение содержится в статье 5 Конвенции. От начала до окончания действия убежища государство пребывания дает гарантии защиты жизни, свободы и личной неприкосновенности лица.
Убежище не предоставляется лицам, которые на время запроса об убежище осуждены, или обвинены в общеуголовном преступлении, или были осуждены компетентными судами. Не предоставляется дезертирам военно-морских, воздушных и сухопутных сил, за исключением, когда акты, послужившие основанием для преследования, носили явно политический характер.
Экстренность случаев предоставления убежища разъясняется как - наличие угрозы жизни, свободе или личной неприкосновенности лица. Также сюда относятся случаи, в которых человек преследуется группами (толпой), над которыми власть потеряла контроль или самой властью, если при этом есть угроза жизни и свободе лица, и только по политической причине.
Обязанности аккредитующего государства. Дипломатический представитель, командир военного корабля, военного лагеря или военного дирижабля должны как можно скорее после того, как убежище было предоставлено, сообщить об этом министру иностранных дел государства пребывания. Если, в случае разрыва дипломатических отношений государства пребывания с представительством, оно должно покинуть территорию данного государства, оно делает это вместе со своими беглецами. В статье 20 установлено, что дипломатическое убежище действует в отношении любого лица, не зависимо от его происхождения и национальности.
Право государства пребывания. Правительство государства пребывания может в любое время обязать вывести политических преступников за территорию государства, для чего государство предоставляет охранную грамоту и гарантии, предусмотренные в статье 5. Принимающее государство так же вправе требовать немедленного создания условий для вывоза лица за его территорию со стороны государства - пребывания. При этом все гарантии, данные государством пребывания, могут быть истребованы в письменном виде.
После прекращения действия дипломатического убежища, принявшее беглеца Представительство не обязано возвращать его на бывшую территорию. Но, оно может гарантировать невозвращение лица на территорию государства его гражданства, если лицо не попросит об обратном.
Прецедент. Дело Айа де ла Торре (The Asylum case)
Благодаря судебным разбирательствам в Международном Суде ООН 1950 и 1951 гг. по одному из случаев предоставления дипломатического убежища - было дано толкование Гаванской конвенции 1928 г. и даны разъяснения по правам и обязанностям аккредитующего и государства пребывания. Потому дело Айа де ла Торре признается прецедентным для отношений по предоставлению дипломатического убежища.
Суть спора. Впоследствии, Колумбийское посольство потребовало у Правительства Перу разрешения на беспрепятственный выезд преследуемого лица за территорию государства, ссылаясь на положения Конвенции 1928 г. Согласия Перу не последовало. Наоборот, на неоднократные встречные требования Правительства Перу выдать В. Ра. Айа де ла Торре, посольство Колумбии отвечало отказом. И 31 августа 1949 г. спор был передан на рассмотрение суда.
Позиция Суда. В первом решении, 20 ноября 1950 г., Суд установил, что вина и уголовный характер деяний беглеца Перу не доказана. Но Правительство Перу, в свою очередь, не обязано предоставлять документы для выезда В. Р. Айа де ла Торре из страны. Так как, согласно ст. 2 Гаванской конвенции об убежище, the territorial state may at all times request that the person granted asylum is removed from its territory. То есть право требовать выезда преследуемого с территории государства есть только у Правительства Перу. Потому как вопрос о правомерности предоставления убежища Колумбией решен не был, она вновь обратилась в Международный Суд с просьбой разъяснить первое решение.
ноября 1950 г. Суд отказывает в рассмотрении иска, объясняя тем, что в первом обращении данный вопрос не поднимался. Колумбия вновь подает заявление в Международный Суд с просьбой о новом рассмотрении дела. И 13 июня 1951 г. Суд выносит окончательное решение по спору между Перу и Колумбией. В нем он указал, что предоставление дипломатического убежища было неправомерным, поскольку Правительством Перу Право дипломатического убежища не признавалось.
Толкование. Международный Суд ООН по делу «The Asylum case» сделал ряд разъяснений, касающихся права дипломатического убежища, положений Гаванской конвенции.
Во-первых, прозвучало требование о четком разграничении понятий территориального и дипломатического убежищ. И второе определено как: «asylum by a state outside its territory, most commonly in its diplomatic missions».
Во-вторых, в решении государства о предоставлении кому-либо дипломатического убежища Суд видит отступление от суверенитета государства - пребывания, поскольку представительство изымает правонарушителя от территориальной юрисдикции и представляет собой вмешательство в вопросы, которые находятся исключительно в компетенции Государства. Потому дипломатическое убежище может быть предоставлено лишь тогда, когда оба государства (пребывания и аккредитующее) признают его и, следовательно, согласны на ограничение своего суверенитета. То есть, положение работает как бы в продолжение ст. 3 Конвенции о праве политического убежища 1933 г. Также было сказано, что лицо не изымается из - под нормального законодательства суверена.
В - третьих, Основанием предоставления указано не просто любое политическое преступление, а экстренность положения беглеца.
В-четвертых, по длительности предоставления убежища оно обозначено как «кратковременное».
В-пятых, была подтверждена юридическая сила Гаванской конвенции 1928 г. В частности, ее положения служили источником права для того, чтобы признать убежище Айя де ла Торре неправомерным. Поскольку превышен срок, необходимый для обеспечения безопасности, а также в положении адмирала не было установлено основания - срочной необходимости.
Доктрина по-разному оценила то, как данные судебные выводы повлияли на действие Гаванской конвенции об убежище 1928 г. И. П. Блищенко, В. Н. Дурденевский говорят об ограничительном толковании, поскольку предоставление дипломатического убежища ограничено кратковременным сроком. А также потому, что установлен запрет на изымание преследуемого из-под неисключительного законодательства государства пребывания. Галенская же, напротив, уравнивает «новый» принцип кратковременности убежища со «старым» правом государства пребывания требовать высылки лица; а действие в отношении преследуемого неисключительного законодательства возможно, если сам случай преследования будет экстренный (то есть исключительный).
§ 2. Порядок применения права дипломатического убежища
Хотелось бы еще раз остановиться на моменте, связанном с характером применения права дипломатического убежища. Вспомним Конвенцию о праве политического убежища 1933 г., положения которой специально разрабатывались для устранения спорных моментов дипломатического убежища. В ней сказано, что принимающее государство может осуществлять право дипломатического убежища в иностранных государствах только в тех пределах, в которых оно признается государством пребывания. Также, Международный Суд ООН, в своем «The Asylum case» разъясняет, что дипломатическое убежище может быть предоставлено лишь тогда, когда оба государства (пребывания и аккредитующее) признают его.
Идя по такой логике, право дипломатического убежища нельзя толковать расширительно и применять его нормы в тех странах, которые не признают данного института, считают такое ограничение своих суверенных прав недопустимым. Такой подход называется позицией суверенитета. Получается, что от (не-)признания государствами права дипломатического убежища будет зависеть правомерность практики предоставления дипломатического убежища на нем.
Тогда особо ценной видится классификация стран, выделенная в пособии Галенской, с небольшими современными корректировками:
Это выделение 4 групп стран, в зависимости от их признания права дипломатического убежища:
. Государства, которые не признают и не практикуют его. (Большая часть государств).
. Государства, которые не допускают дипломатического убежища на своей территории, но сами его предоставляют. (Сюда следует отнести Францию, Великобританию, США).
. Государства, которые сами предоставляют дипломатическое убежище и 'разрешают его предоставление на своей территории. (Это Латиноамериканские страны).
. Государства, которые сами убежище не предоставляют, но разрешают его предоставление на своей территории (некоторые государства Латинской Америки, Греция).
Но на практике, «позиция суверенитета» очень часто не соблюдается... Проиллюстрируем это современным примером - прецедентным на сегодняшний день делом Ассанджа.
АССАНДЖ.
Как отмечает М. Хейджер в своей монографии, посвященной анализу дела Ассанджа, передающее и принимающее государства искали для себя «правовые Козыри» - государство пребывания - свой территориальный суверенитет для предотвращения выезда беглеца; аккредитующее - неприкосновенность помещения для физического нахождения там преследуемого.
Обстоятельства. За лето 2012 года объем напряжения в отношениях между Эквадором и Великобританией мог привести к дипломатической катастрофе. Но это был не просто политический спор между двумя государствами. Он вполне может рассматриваться как столкновение 2 правовых идеологий между государствами, которые признают или отвергают право дипломатического убежища. В центре конфликта был Джулиан Ассанж, наиболее известный как основатель, пресс-секретарь и главный редактор WikiLeaks.
С ноября 2010 года Ассанж разыскивался шведскими властями по обвинению в изнасиловании и сексуальном нападении. Потому как он проживал в Соединенном Королевстве, после выдачи ордера на арест встал вопрос о его экстрадиции. Наконец, 14 июня 2012 года, после исчерпания Ассанжем всех средств правовой защиты в Соединенном Королевстве, решение о его экстрадиции в Швецию осталось в силе. Ему было дано 14 дней на подачу апелляции в Европейский суд по правам человека, но он решил выбрать альтернативный путь правовой защиты. 19 июня Ассанж вошел в здание Эквадорского посольства, где попросил о предоставлении дипломатического убежища.
Суть спора. 16 августа Эквадор сделал официальное заявление о том, что ими принято решение предоставить убежище Дж. Ассанджу, с объяснением причин своей позиции. Приводя аргументы, Эквадор указал в частности, что Ассанж попал в ситуацию, угрожавшую его личной безопасности.
Соединенное Королевство не согласилось с решением Эквадора, ссылаясь на свое непризнание права дипломатического убежища и нарушения, таким образом, Эквадором норм международного права по дипломатическому убежищу. После были угрозы со стороны Власти Великобритании о вторжении в здание посольства Эквадора и лишении его статуса неприкосновенности, однако таковых не последовало. С тех пор Дж. Ассандж остается в Помещении эквадорского посольства, а Великобритании фактически пришлось принять факт предоставления дипломатического убежища на своей территории…
Правовая оценка. Почему Ассанж выбрать небольшое государство Латинской Америки ? Наиболее очевидная причина в том, что Эквадор признает право на предоставление дипломатического убежища и является участником Каракасской конвенции 1954 г. Но, как было сказано, Великобритания стояла в правовой позиции непринятия права дипломатического убежища и не являлась участником каких-либо правовых документов, которые требуют признать гарантию дипломатического убежища иностранного посольства в этой стране. Значит, применяя «позицию суверенитета», можно заключить, что предоставление убежища Дж. Ассанджу на территории страны, не признающей права убежища, было неправомерным. Единственное, что можно добавить: в случае воплощения неофициального намерения проникнуть на территорию Посольства Эквадора, Власти Великобритании нарушили бы п. 1 ст. 22 Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. о неприкосновенности посольств в частности. Однако это не произошло.
М. Хейджер, завершая анализ политико-правового спора Дж. Ассанджа, делает вывод. На примере дела Ассанджа можно увидеть, что дипломатическое убежище существует в международной практике даже тех государств, которые категорически не признают ни доктрины, ни такого права. В таких редких случаях нормы международного права, к сожалению, не до конца соблюдены, а действуют только лишь политические интересы или гуманные соображения. То есть, правовой принцип «позиции суверенитета» заменен на политический принцип «государственных интересов».
Заключение
Институт дипломатического убежища имеет особый международно-правовой статус, поскольку им урегулирована очень специфичная группа отношений по поводу предоставления физическому лицу возможности укрыться от преследований по политическим мотивам в помещении иностранного дипломатического, консульского представительства, а также на иностранном военном корабле …
С самого своего возникновения институт получил два правовых вектора развития - Европейское и Латиноамериканское, поэтому нормы имеют ярко выраженный региональный характер. Среди Европейских держав расцвет обычая предоставления убежищ в зданиях миссий в XVI-XVII вв. был обусловлен развитием института постоянных дипломатических и консульских представительств. Уголовные преступники находили защиту от юрисдикции в жилищах послов, посольствах и целых дипломатических кварталах. К XVIII веку дипломатическое покровительство в отношении уголовных преступников полностью заменено на защиту лишь политических. А стремление государственной власти к централизации, сохранению незыблемости суверенитета привело к постепенному отказу Европейских государств от права дипломатического убежища на своих территориях. Из постоянной практики к XX в. обычай предоставления убежища стал скорее исключительной, неправовой мерой при особой угрозе безопасности граждан или исходя из государственных интересов и политической необходимости.
В странах же Латинской Америки конца XIX в. - XX в. договорное оформление процедур дипломатического убежища имело иные предпосылки. Постоянные пронунсиаменто создавало угрозу для личной безопасности сотен простых граждан и свергнутых политических руководителей. А дипломатическое убежище послужило гуманитарным правовым механизмом против посягательств на их жизнь и здоровье.
С приходом современной системы международного права, провозглашением ею принципа невмешательства во внутренние дела государств, универсальными Венскими конвенциями с ограничением функций дипломатических и консульских представительств - стало сомнительным правовое сосуществование общего международного права и «регионального» дипломатического убежища.
Потому часть мирового сообщества и научной доктрины не признает законность действий по предоставлению дипломатического убежища и правомерность соответствующего института.
Если все же исходить из соответствия института дипломатического убежища - современному международному праву, то можно сказать: в настоящее время дипломатическое убежище превратилось в прочный правовой институт Латинской и Центральной Америки. Его источники - это Гаванские конвенции 1928 г., Конвенция Монтевидео 1933 г., Конвенция об убежище 1939 г., Каракасская конвенция о дипломатическом убежище 1954 г., прецедентное судебное решение по Asylum case, а также двусторонние Консульские конвенции разных стран Латинской Америки. В этих источниках установлено, что дипломатическое убежище действует краткосрочно, только при политических преследованиях, при экстренной угрозе безопасности. Местом убежища могут быть дипломатические и консульские представительства, военные корабли, базы и самолеты. В совокупности источники предусмотрели «позицию суверенитета» для применения норм о дипломатическом убежище. Это значит, что предоставление покровительства государства преследуемому лицу в своих представительствах возможно только при признании права дипломатического убежища государством пребывания.
В других странах право дипломатического убежища скорее не признается - оно реализуется только в экстренных случаях, исходя из гуманитарной практики или политических интересов. Современное подтверждение - это Дело Ассанжа и вынужденное признание Великобританией Эквадорского Посольского покровительства в отношении данного гражданина. Даже тогда государства, ранее не признававшие права дипломатического убежища, заинтересованы в переговорах без отсечения возможности применения такового.
Список использованной литературы
Нормативно-правовая база
1.Устав Организации Объединенных Наций от 26 июня 1945 г.
2.Всеобщая Декларация прав человека от 10 декабря 1948 г.
.Конвенция о статусе беженцев от 28 июля 1951 г.
.Декларация о территориальном убежище от 14 декабря 1967 г.
.Конвенция о специальных миссиях от 8 декабря 1969 г.
.Приказ ФМС России № 451 от 05 декабря 2007 года «Об утверждении Административного регламента Федеральной миграционной службы по исполнению государственной функции по исполнению законодательства Российской Федерации по предоставлению политического убежища иностранным гражданам и лицам без гражданства» зарегистрированный в Минюсте РФ 28 февраля 2008 г. № 11245.
7.Польско-Бельгийская конвенция от 12 июня 1928 г.
8.Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций От 24 октября 1970 г.
.Декларация о недопустимости интервенции и вмешательства во внутренние дела государств от 9 декабря 1981 г.
.Конвенция по международному уголовному праву от 20 января 1889 г.
.Венская конвенция о консульских сношениях от 24 апреля 1963 г.
12.Венская конвенция о дипломатических сношениях от 18 апреля 1961 г.
13.Конвенция о праве политического убежища от 28 октября 1933 г.
.Южноамериканская конвенция об убежище от 4 августа 1933 г.
.Каракасская конвенция о дипломатическом убежище от 28 марта 1954 г.
16.Statute of the International Court of Justice 1945.
17.Havana Convention on Asylum 1928.
.Colombian-Peruvian Asylum Case (Colombia v. Peru), Judgment of 20 November 1950, [1950] ICJ.
1.Ривье А. Учебник международного права. М.: 2001.
2.А.П. Зливко. Конституционно-правовое регулирование предоставления убежища в странах Западной Европы:Сравнительно-правовой анализ.
.Блищенко И.П. Дипломатическое право. М.: 2001.
.Сало Э. Международные соглашения стран Латинской Америки. М., 1994.
.Галенская Л.Н. Право убежища. Международно-правовые вопросы. М.: 1968.
.Колосова Ю. М., Кривчикова Э. С.Международное право М.: 2007.
.Содиков Ш. Современные проблемы дипломатического убежища // Портал МГИМО. 2001.
.Козочкин И.Д. Уголовное право зарубежных государств. Общая часть. М., 2001.
9.Schuster L. The Use and Abuse of Political Asylum in Britain and Germany. P.: 2003.
10.Battjes Н. European Asylum Law And International Law. P.: 2006.
.E. de Vattel, Le droit des gens (1758/1867), Book IV, Ch. IV,
.Garcia-Mora M.R. International Law and Asylum as a Human Right. Washington, 1956.
13.Crawford, P.Hyndman J.Three Heresies in the Application of the Refugee Convention. // International Journal of Refugee Law, vol. 1, N 2, 1989.
14.Ronning N. Diplomatic Asylum. Legal Norms and Political Reality in Latin American Relations. The Hague, 1965. Martinus Nijhoff. Appendices. Bibliography. Index. Pp. 242. Paper.
.Wierzbicki B. Political Asylum in International Law. // Revue hellenique de droit international, 1985-1986.
.Diplomatic Asylum. Legal Norms and Political Reality in Latin American Relations. By C. NEALE RONNING. The Hague, 1965. Martinus Nijhoff. Appendices. Bibliography. Index. Pp. 242. Paper.
18.Värk R. Diplomatic asylum: Theory, Practice and the Case of Julian Assange. P.: 2013.
19.М. Д. Шаргородский, Выдача преступников и право убежища в международном уголовном праве, «Вестник Ленинградского университета», 1947 г., № 8
.Freedman J. Gendering the International Asylum and Refugee Debate. P.: 2008.
.Political Asylum // The American journal of international Law. - 1951. - Vol. 45. - №2.
.Материал РИА «Новости»
Сборник международных правовых документов, регулирующих вопросы миграции. М., МОМ, 1994.
23.UN General Assembly, Question of Diplomatic Asylum
24.Report of the Secretary-General, UN Doc. A/10139 (Part II) (1975)
.Report of the Secretary-General, Pt II, supra note 5
.Дипломатический словарь. - М.: Государственное издательство политической литературы. А. Я. Вышинский, С. А. Лозовский. 1948.
.Foreign Secretary Statement of the Government of the Republic of Ecuador on the Asylum Request of Julian
.Assange, Ecuadorian Ministry of Foreign Affairs, Trade and Integration, 16.8.2012, <www.mmrree.gob.ec/eng/2012/com042.asp> (29.9.2012).
Приложение 1.
Периодизация по И.И. Лукашуку
. Классическое международное право. В Средние века возникает наука международного права. Ее основоположником принято считать Гуго Гроция. В 1625 г. он издал труд «О праве войны и мира», охвативший все основные вопросы международного права. Большой шаг вперед в развитии международного права был сделан Великой французской революцией. Основами внешней политики Франции были провозглашены «всеобщий мир и принципы справедливости», отказ от всякой войны с целью завоевания. Международное право стало необходимым регулятором значительного объема международных отношений. Наметились сдвиги и в национальном праве, которое, например, закрепило привилегии иностранных дипломатов, установило правовой режим иностранцев.
. Переход от классического к современному международному праву (1919-1946 гг.). В 1919 г. державы-победительницы решили создать Лигу Наций и приняли ее уставный документ - Статут. Была учреждена первая всеобщая политическая организация, "призванная обеспечить мир и сотрудничество между государствами.
. На англо-советско-американской конференции 1943 г. в Москве было принято решение о необходимости учреждения всеобщей международной организации, основанной на принципе суверенного равенства. В июне 1945 г. Конференция Организации Объединенных Наций (ООН) в Сан-Франциско приняла Устав ООН, который положил начало современному международному праву.
Приложение 2.
: CONVENTION ON DIPLOMATIC ASYLUMAT: CARACAS, VENEZUELA : 03/28/54/ASSEM/MEETING: TENTH INTER-AMERICAN CONFERENCEINTO FORCE: 12/29/54, IN ACCORDANCE WITH ARTICLE XXIII OF THE CONVENTION: GENERAL SECRETARIAT, OAS (ORIGINAL INSTRUMENT AND RATIFICATIONS): OAS, TREATY SERIES, NO. 18 REGISTRATION: 03/20/89 No. 24377 Vol. :
GENERAL INFORMATION OF THE TREATY: A-46
COUNTRYSIGNATURERATIFICATION/ACCESSIONDEPOSITINFORMATION*Antigua & Barbuda----Argentina03/28/5402/15/9303/29/93 RA-Bahamas----Barbados----Belize----Bolivia03/28/54---Brazil03/28/5406/25/5709/17/57 RA-Canada----Chile03/28/54---Colombia03/28/54---Costa Rica06/16/5401/13/5502/24/55 RA-Cuba03/28/54---Dominica----Dominican Republic03/28/5411/17/6112/14/61 RAYesEcuador03/28/5403/20/5508/11/55 RA-El Salvador03/28/5409/06/5409/28/54 RA-Grenada----Guatemala03/28/5403/05/8305/13/83 RAYesGuyana----Haiti03/28/5401/18/5502/18/55 RAYesHonduras03/28/54--YesJamaica----Mexico03/28/5401/25/5702/06/57 RA-Nicaragua03/28/54---Panama03/28/5401/16/5803/19/58 RA-Paraguay03/28/5410/04/5601/25/57 RA-Peru01/22/6005/21/6207/02/62 RA-St. Kitts & Nevis----St. Lucia----St. Vincent & Grenadines----Suriname----Trinidad & Tobago----United States----Uruguay03/28/5406/06/6708/09/67 RAYesVenezuela03/28/5412/15/5412/29/54 RA-
*DECLARATIONS/RESERVATIONS/DENUNCIATIONS/WITHDRAWLS
A-46: CONVENTION ON DIPLOMATIC ASYLUM:
(Reservations made at the time of signature) make an express reservation to Article II wherein it declares that the States are not obligated to grant asylum; because we uphold a broad, firm concept of the right to asylum., we make an express reservation to the final paragraph of Article XX (twenty), because we maintain that any person, without any discrimination whatsoever, has the right to the protection of asylum.:
(Reservations made at the time of signature) Delegation of Honduras subscribes to the Convention on Diplomatic Asylum with reservations with respect to those articles that are in violation of the Constitution and laws in force in the Republic of Honduras.Republic:
(Reservations made at the time of signature) : The Dominican Republic does not agree to the provisions contained in Article VII and those following with respect to the unilateral determination of the urgency by the State granting asylum; and: The provisions of this Convention shall not be applicable, consequently, insofar as the Dominican Republic is concerned, to any controversies that may arise between the territorial State and the State granting asylum, that refer specifically to the absence of a serious situation or the non-existence of a true act of persecution against the asylee by the local authorities.:
(Reservations made at the time of signature) Government of Uruguay makes a reservation to Article II, in the part that stipulates that the authority granting asylum, is, in no case, obligated to grant asylum nor to state its reasons for refusing it. It likewise makes a reservation to that part of Article XV that stipulates: "the only requisite being the presentation, through diplomatic channels, of a safe-conduct, duly countersigned and bearing a notation of his status as asylee by the diplomatic mission that granted asylum. En route, the asylee shall be considered under the protection of the State granting asylum." Finally, it makes a reservation to the second paragraph of Article XX, since the Government of Uruguay understands that all persons have the right to asylum, whatever their sex, nationality, belief, or religion.
(Reservations made at the time of ratification) the reservations made at the time of signature.:: 08/01/67of Denunciation: 12/01/74