Психология толпы
Введение
Термин «внеколлективное поведение» относится к той чрезвычайно широкой области социально-психологических явлений, которые возникают в ситуациях, где индивиды лишены помощи, поддержки и направляющего влияния со стороны коллектива. О таких ситуациях много написано в зарубежной социальной психологии, поскольку они сплошь и рядом возникают в буржуазном обществе. Но иногда люди оказываются вне коллектива и в обществе социалистическом. Марксистская социальная психология изучает эти явления, прежде всего для того, чтобы общество могло своевременно оказать влияние на таких людей, изменить их поведение. Приведем пример. Ни одно даже самое совершенное общество будущего не застраховано от стихийных бедствий. Когда возникает опасность лишиться всего, что им дорого, когда люди вырваны из привычного строя жизни и не знают, что делать, может начаться паника. Она может причинить даже больше ущерба, чем само наводнение, землетрясение или пожар. Изучение паники как специфической формы внеколлективного поведения, знание методов ее предотвращения и борьбы с нею необходимо для того, чтобы не допустить подобных несчастий. Иногда людей постигает личное горе: человек потерял другого, близкого ему человека. И случается, что такой человек, особенно если к нему не проявили достаточно чуткости, не поддержали в нужный момент, в отчаянии «обращается к богу». Поведение верующих здесь также рассматривается как случай внеколлективного поведения: нельзя же, в самом деле, назвать коллективом изуверскую секту или даже «спокойную» группу верующих, организованную на основе принципов, весьма далеких от социализма. Но изучать психологию верующих, знать ее, чтобы бороться с религией, необходимо. Следует подчеркнуть, что, как показали исследования, «истинно верующих» в наши дни очень немного: значительно меньше, чем тех, кто иногда заходит в церковь, совершает обряды и т. п. Последние случаи иногда дань традиции, а то и просто - как ношение на груди золотого крестика - моде, навеянной зарубежными кинофильмами. Здесь действуют уже не те причины, которые породили религию, а иные, социально-психологические, которые в конце прошлого века Г. Тард представил как «законы подражания». Данную сферу явлений иногда обозначают как «массовидную психику», а исследуя последнюю, главное внимание обращают на стихийное влияние людей друг на друга в ситуациях неорганизованного взаимодействия. К категории внеколлективного поведения, наконец, должны быть отнесены и случаи взаимодействия нескольких лиц, случайно или умышленно оказавшихся вне влияния коллектива и образовавших «малую группу». Такие группы могут образоваться при соприкосновении людей в сфере жизни, не контролируемой коллективом. Их может свести вместе случай, взаимная симпатия, такого рода общие интересы, как коллекционирование, рыбная ловля, туризм и т. п. Люди могут быть вынуждены вступить в контакт на чисто утилитарной основе. Этот процесс представляет собой как бы одну из начальных стадий формирования коллектива. Вместе с тем в ряде случаев такие группы могут характеризоваться и внутригрупповой антипатией, эгоизмом, конфликтностью. Эти признаки возникают в результате стихийных влияний. Если подобные явления не встречают организованного противодействия, то они оказывают отрицательное влияние не только на каждого человека внутри этой группы, но и на смежные с ней группы и коллективы. Иногда такая группа может сложиться и внутри коллектива, предлагая свою защиту нерадивым и недисциплинированным лицам от влияния администрации и общественного мнения. Изучение подобного рода групп необходимо для того, чтобы найти способ изменения их направленности, определить пути «переделки» их и включения в коллектив. Социальная жизнь человека отливается в великое множество самых разнообразных форм. Некоторые из них обыденны и, привычны. Другие серьезно отличаются от того, что принято считать повседневной нормой. Существуют формы поведения сугубо индивидуализированные, целиком или в значительной степени зависящие от воли, желаний или нужд индивида. Но есть и такие, в которых проявления воли, желаний и нужд отдельного человека оказываются серьезно ограниченными прямым или опосредствованным влиянием других людей. Подчиняясь моде, например, мы бываем в положении, когда нам не нравится новый фасон одежды или обуви, но мы покупаем модные изделия, потому что старые «уже не носят», а носить устаревший фасон неприятно. Индивид, даже не испытывая на себе психического давления со стороны других, лишь на основе восприятия их поведения заражается этим поведением, подчиняется и следует ему. Разумеется, возможно и неподчинение, но оно должно быть рационально объяснено индивидом самому себе. В противном случае оно неизбежно вызовет внутреннее беспокойство, дополняемое работой воображения относительно возможной низкой оценки своей личности другими. В результате юбка укорачивается или удлиняется, брюки сужаются или расклешиваются, и личностное напряжение, возникшее из-за испытываемой по этому поводу неудовлетворенности, снимается. Этот простой пример показывает одну из форм массового внеколлективного поведения, под которым в социальной психологии подразумевается аналогичное по своему характеру поведение групп людей, возникающее в результате психического взаимодействия между ними вне коллективов и целесообразной коллективной деятельности. Люди, составляющие эти группы, сохраняют свою индивидуальность, но их поступки оказываются во многих чертах схожими. В массовых формах внеколлективного поведения играют большую роль неосознанные процессы. На основе эмоционального возбуждения, например, иногда возникают стихийные действия в связи с каким-либо впечатляющим событием, затрагивающим главные ценности людей в ходе классовой борьбы. Так начинались многочисленные «медные», «соляные» и прочие бунты городской и крестьянской голытьбы в русском средневековье. Аналогичным образом, т. е. на эмоциональной основе, начинались первые стихийные выступления европейских рабочих, выразившиеся в поломках ненавистных машин, в избиениях хозяйских прихвостней, т. е. в ситуациях, лишенных еще ясного идеологического контекста и четко осознаваемых классовых целей совершаемых действий. Массовые формы внеколлективного поведения в последние десятилетия стали предметом пристального внимания со стороны буржуазной социальной психологии из-за того, что в современном антагонистическом обществе растет число участников и повышается политическая значимость различных форм этого вида поведения. Это, прежде всего, объясняется углублением классовых противоречий и обострением классовой борьбы. Но помимо этих социальных есть причины психологические, связанные с психологией общения и влиянием средств массовой коммуникации, нарастающими личностными и групповыми напряжениями, возникающими как неизбежное следствие дальнейшего усложнения цивилизации в условиях антагонистического общества и сопровождающего ее роста противоречий.
1. Субъекты и признаки массовых форм внеколлективного поведения
Субъектом массовых форм внеколлективного поведения при возникновении соответствующих условии может выступить любая достаточно многочисленная группа людей, выделяющая себя по какому-нибудь более или менее заметному признаку и осознающая свое единство. Например, совокупность людей, населяющих определенную территорию, может до определенного момента не осознавать своего единства. Здесь каждый действует «сам по себе». Однако стоит возникнуть общей опасности, например стихийному бедствию или нашествию врагов, и постепенно сообщество начинает действовать как единое целое. Иными словами, для осуществления массового стихийного поведения такая аморфная социальная общность должна превратиться из статической в динамическую социальную группу с едиными установками, аналогичными по своему характеру чувствами и мотивацией относительно каких-то объектов, затрагивающих интересы ее участников. Субъектом массовых форм внеколлективного поведения может быть и часто становится публика, под которой понимается большая группа людей, складывающаяся на основе общих интересов, часто без какой-либо организации, но обязательно при наличии ситуации, которая затрагивает общие интересы и допускает рациональное обсуждение. Возникает публика вместе с появлением предмета общественного внимания. Им может быть событие, личность, научное открытие, «предмет искусства», который, по выражению К. Маркса, «создает публику, понимающую искусство и способную наслаждаться красотой». В качестве субъекта внеколлективного поведения может выступить во всем своем многообразии и толпа - контактная внешне не организованная общность, отличающаяся высшей степенью конформизма составляющих ее индивидов, действующая крайне эмоционально и единодушно. Элементы рациональной дискуссии, критики и борьбы мнений, характеризующие публику, у толпы, как правило, отсутствуют. И наконец, субъектом внеколлективного поведения может выступать масса как совокупность индивидов, составляющих весьма многочисленную аморфную группу и не имеющих в своем большинстве прямых контактов между собой, но связанных каким-либо общим более или менее постоянным - обычно классовым - интересом. Масса, составляющая, по В.И. Ленину, «огромное большинство народа», выступает в качестве субъекта всех революционных преобразований. Масса в значительно большей мере, чем другие субъекты внеколлективного поведения, характеризуется классовым признаком. Этот момент четко прослеживается во всех стихийных выступлениях «пролетарской», «крестьянской», «мелкобуржуазной» массы. Вместе с тем поведение массы (стихийное или преднамеренно организуемое) может и не иметь явно выраженного классового признака. Описаны такие формы «массового» поведения, как массовые увлечения, массовая истерия, массовые миграции, массовый военный лжепатриотический угар. Разные формы стихийного внеколлективного поведения обусловливаются специфическим для каждого случая набором объективных и субъективных факторов. Общая тенденция, однако, заключается в том, что чем дальше, по типу взаимодействия участников, субъект поведения отходит от «публики» к «толпе», тем больше рациональные способы регуляции поведения уступают место эмоциональным. Происходит это по ряду причин. Если в малой группе сравнительно небольшая сфера деятельности позволяет индивиду вести себя и действовать с большим ощущением личного контроля над ситуацией, то в большой группе такого ощущения индивид не испытывает. Наоборот, он чувствует силу человеческой ассоциации, которая оказывает на него влияние своим присутствием. Влияние этой силы выливается либо в поддержку и усиление, либо в сдерживание и подавление его индивидуального поведения. Так, люди в большой группе, ощущая психическое давление присутствующих, могут не сделать того, что они непременно сделали бы при иных обстоятельствах: они могут не оказать помощи жертве несправедливости, например, если толпа настроена враждебно к жертве. Подобный случай блестяще описал в романе «Война и мир» Л.Н. Толстой: никто не попытался защищать арестанта Верещагина, на которого губернатор Растопчин указал толпе как на виновника «гибели Москвы». Влияние большой группы на индивида может оказаться и поощряющим. Чувствуя такое влияние, индивид подчас оказывается в состоянии совершить то, что представлялось ему ранее невозможным. Другая причина - ощущение собственной анонимности. Затерявшись в «безликой массе», поступая, «как все», индивид утрачивает ощущение ответственности за собственные поступки. Отсюда подчас невероятная жестокость агрессивной толпы, подстрекаемой демагогами и провокаторами. В малых группах, как правило, между индивидами возникают прямые и непосредственные отношения. В больших группах личное общение фрагментарно. Отношения индивидов опосредованы другими людьми, возникают лишь с частью участников и по частному поводу и ориентированы на обобщенные и шаблонные представления о ценностях всей группы. Эта разница оказывает существенное влияние на процесс взаимодействия между людьми и на формы коммуникации. Особо важную роль при возникновении и осуществлении любой из форм внеколлективного поведения играет коммуникация как процесс обмена между людьми значимыми для них сообщениями. Некоторые виды такого поведения, например, паника, возникают в ситуации острого дефицита информации или неэффективности официальных систем передачи сообщений. Индивид становится участником стихийного группового поведения, либо «заражаясь» непосредственно наблюдаемым поведением окружающих, либо узнав о нем по каналам официальной или неофициальной коммуникации. Подмечено, что люди проявляют готовность поддаваться заражающему действию со стороны окружающих, когда это действие соответствует их идеям и убеждениям. Так происходило взаимное увлечение к боевому подвигу в ходе штурма казарм «Монкада» на Кубе, возникал взрыв трудового энтузиазма на массовых стройках ирригационных каналов в советской Средней Азии. Очевидно, что такого рода психическое заражение было бы невозможно, если бы участники этих действий не видели или не знали о действиях и поступках других, тут же присутствующих людей. Следует отметить, что иногда психическое «заражение» может порождать также чувства уныния и депрессии. Там, где индивид лишен возможности непосредственно воспринимать картину поведения окружающих, все большую роль играют системы массовой коммуникации. И чем в больших масштабах осуществляется массовое поведение, тем больше оно зависит от газет, радио, телевидения и кинематографии. Связано это и с тем, что, как отмечал Б.Ф. Поршнев, для условий современной жизни более характерным является отказ индивида поддаваться непроизвольному заражению. Эта тенденция проявляется более четко вместе с повышением уровня развития общества и, как следствие, развития самого человека. Чем выше этот уровень, тем критичнее относится человек к силам, которые автоматически увлекают его на путь тех или иных действий или переживаний, в том числе и совместных с другими людьми. Человек достаточно высокого уровня развития нуждается в убеждении - автоматическое заражение действует на него либо ослаблено, либо не действует совсем. Действие же массовых средств информации содержит в себе момент убеждения. Однако зависимость от систем официальной коммуникации не абсолютна. В любом обществе наряду с системами официальной коммуникации параллельно действуют и системы неофициальные. В разных точках они соприкасаются, и порой бывает трудно определить, где кончается влияние одной и начинает проявляться другая. Колонка тина «Столичные сплетни», столь характерная для многих буржуазных газет,- классический пример такого взаимопроникновения. Содержание неофициальной коммуникации - разговоров, сплетен, толков, слухов - переходит на страницы печатного издания или становится темой для беседы телевизионного комментатора, который способствует их распространению. И напротив, важные сообщения массовых средств коммуникации обычно обсуждаются в кругу близких друзей. Люди обычно пользуются обеими системами коммуникации, дополняя одну - основную - другой, которая служит вспомогательным средством для проверки и для интерпретации сведений, поступающих по каналам первой системы. Так, например подмечено, что для крестьян во многих странах неофициальная коммуникация имеет первостепенное значение. Вместе с экономическим укладом натурального хозяйства и духовно замкнутых мирков родилась традиция полагаться на сообщения «очевидцев». Беседа с соседом или с завсегдатаем деревенского кабачка, вернувшимся из города, куда тот ездил на рынок, для крестьянина традиционно кажется более надежным источником информации, чем сообщение, переданное по радио или напечатанное в газете. Поэтому в сознании индивида часто закрепляется интерпретация, разделяемая его соседями, родственниками, друзьями, попутчиками в дороге. В ходе интерпретации сообщения происходит взаимное стимулирование - первый шаг к подготовке группового поведения. Гнев, вызванный сообщением о введении нового налога или о росте цен на инвентарь, легко разделяется собеседником, и тот, кто сообщает, испытывает удовлетворение от возбуждения в получателе тех же чувств, которые испытывает он сам. При объединении малых групп, состоящих из индивидов, которые негодуют по определенному поводу, в достаточно большую группу резко возрастает вероятность возникновения стихийного поведения. Последнее может быть направлено либо на выражение испытываемых его участниками чувств, оценок и мнений, либо на изменение ситуации через действия. Очень часто субъектом внеколлективного поведения оказывается толпа.
2. Толпа как внеколлективная форма массового поведения
Представление о толпе, прежде всего, рождается из личного опыта. Каждый либо бывал в толпе, либо видел ее поведение со стороны. Иногда, поддавшись простому человеческому любопытству, люди присоединяются к группе, рассматривающей и обсуждающей появление пожарных машин около дома, из которого валит дым. Возрастая количественно, заражаясь общим настроением, люди, составляющие эту группу, постепенно превращаются в «нестройное, неорганизованное скопление людей», или толпу. Однако на нее совсем не похожи преднамеренно собранные толпы хулиганов, которые пытаются сорвать предвыборный митинг, созванный компартией в капиталистической стране, или проводимый ею массовый спортивный праздник. Иной будет и толпа, волнующаяся перед закрытыми воротами завода после объявления администрацией локаута или стихийно собравшаяся у тела убитого полицией студента и движущаяся с телом жертвы произвола к дворцу губернатора. Можно вспомнить и действия тысячных толп озверевших хунвейбинов и цзаофаней против «лиц, стоящих у власти и идущих по капиталистическому пути»; в свое время они стали стандартной процедурой осуществления «великой пролетарской культурной революции». Поведение групп, обозначаемых в толковых словарях русского и других языков как «множество сошедшихся вместе людей», «скопище», «сборище» или «нестройное, неорганизованное скопление людей», имеет иногда очень серьезные последствия в социальной жизни общества. Как агенты царского правительства в свое время работали «над разжиганием дурных страстей темной массы», вдохновляя толпы черносотенцев на погромы и избиения, сейчас агенты антикоммунистических групп и организаций подогревают массовые истерии против «красных», разжигают ненависть обывателя. О подобного рода явлениях еще в 1925 г. писал один из первых советских исследователей проблем социальной психологии - М.А. Рейснер, который отмечал, что «подобно тому, как это делал Бонапарт во Франции, современные диктаторы реакции стремятся сорганизовать люмпенпролетарские отбросы в качестве вооруженного авангарда фашизма, линчевания и всевозможных Ку-Клукс-Кланов». Марксистская социальная психология связывает поведение толпы с практической реализацией наиболее древнего по своему происхождению социально-психологического противопоставления «мы» и «они». «Толпа - это иногда совершенно случайное множество людей. Между ними может не быть никаких внутренних связей, и они становятся общностью лишь в той мере, в какой охвачены одинаковой негативной, разрушительной эмоцией по отношению к каким-либо лицам, установлениям, событиям. Словом, толпу подчас делает общностью только то, что она «против», что она против «них». Подтверждение этому мы находим и в художественной литературе. Так, один из героев У. Фолкнера воспринимает толпу, собравшуюся у ворот тюрьмы, где заключен негр, обвиняемый в убийстве белого, как «бесчисленную массу лиц, удивительно схожих отсутствием всякой индивидуальности, полнейшим отсутствием своего «я», ставшего «мы», ничуть не нетерпеливых даже, не склонных спешить, чуть ли не парадных в полном забвении собственной своей страшной силы...». Социальные психологи отмечают и другие особенности толпы: ее участники имеют между собой личный контакт, их поведение обусловливается более или менее одинаковыми установками, побуждениями и взаимной стимуляцией. По наблюдению Б. Ф. Поршнева, сформулировавшего свою мысль в виде метафоры, условия толпы - «это своего рода «ускоритель», который во много раз «разгоняет» ту или иную склонность, умножает ее, может разжечь до огромной силы». Поэтому игнорировать это явление мы не вправе. Психическое состояние индивида в толпе изменяется в сторону: 1) повышения эмоциональности восприятия всего, что он видит и слышит; 2) повышения внушаемости и соответственного уменьшения степени критического отношения к самому себе и способности рациональной переработки воспринимаемой информации; 3) подавления чувства ответственности за собственное поведение; 4) появления чувства силы и сознания анонимности. В различных видах толпы степень изменения психического состояния индивида будет неодинаковой в зависимости от ситуационных, субъективных и идеологических факторов. Понятие «толпа» охватывает собой ряд сходных, но далеко не одинаковых явлений внеколлективного поведения. Имеется несколько классификаций этого явления, помогающих найти как общее, так и отдельное в наиболее характерных случаях. Если за основу классификации взять характер осуществляемого поведения, то можно выделить четыре типа:
) случайную толпу, которую составляют зеваки, собравшиеся около места уличного происшествия; 2) экспрессивную толпу, представляющую собой группу людей, совместно выражающих радость или горе, гнев или протест; 3) конвенциальную толпу в виде зрителей футбольного или хоккейного матча, поведение которых укладывается в какие-то принятые для подобных ситуаций нормы, но далеко выходит за рамки обычного поведения: болельщики на стадионе неистовствуют так, как никогда не позволяют себе в других ситуациях; 4) действующую толпу, т. е. осуществляющую активные действия относительно конкретного объекта. Действующая толпа в свою очередь может быть подразделена по характеру идеологического фона, в котором осуществляется ее действие, и по характеру самого действия на несколько подвидов. Прежде всего, следует отметить повстанческую толпу, которую буржуазные исследователи либо обходят молчанием, либо походя упоминают, называя ее «мятежной». Повстанческая толпа - непременный атрибут всех революционных потрясений - характеризуется значительной классовой однородностью и безоговорочным разделением ценностей своего класса. Действиями повстанческой толпы уничтожались станки на первых механизированных фабриках в период промышленной революции, истреблялась французская аристократия, брались штурмом оплоты реакции, сжигались помещичьи усадьбы, освобождались из тюрем арестованные товарищи, добывалось оружие в арсеналах. Повстанческая толпа представляет собой вид действующей толпы, в которую может быть внесено организующее начало, превращающее стихийное выступление в сознательный акт политической борьбы. Для остальных разновидностей действующей толпы этот признак менее характерен. К другим подвидам действующей толпы относятся, во-первых, агрессивная толпа (линчеватели, погромщики участники расистских выступлений); во-вторых, спасающаяся толпа (люди, подвергнувшиеся панике в стихийном бедствии, катастрофе, в результате применения оружия полицией); в-третьих, стяжательная толпа (вкладчики обанкротившегося банка, требующие возвращения своих вкладов, грабители винных складов) и, наконец, экстатическая толпа, доводящая себя до исступления в совместных молитвенных или ритуальных действиях, как это происходит в ходе мусульманских праздников типа шах-сейвахсей или сектантских бдений. В экстатическую толпу превращались молодежные аудитории, собиравшиеся на гастрольные выступления заокеанских «королей» рок-н-ролла в Париже, Мюнхене, Ганновере в начале 60-х годов. Классификация разновидностей толпы достаточно условна, так как черты толпы одного вида могут быть у «скопления людей», которое отнесено к другому виду. Так, стяжательной толпе присуща агрессивность, которую активно проявляют мародеры самого различного толка. А те, кто составляет, по выражению Ф. Энгельса, «всякий сброд, используемый для шумных демонстраций», легко поддаются панике и всегда готовы превратиться в спасающуюся толпу, встретившись с решительным и хорошо организованным отпором. Часто поведение толпы облегчается наличием лидера, который становится им иногда в результате стихийного выбора, а иногда и в результате самоназначения. Такой самостийный лидер обычно подлаживается под настроения и чувства группы и сравнительно легко может побудить участников толпы к поведению определенного типа. Он рассчитывает обычно на дешевый успех, которого добивается высказываниями и выходками, «бьющими по нервам». Так, самозванные лидеры венгерских контрреволюционеров разбрасывали в толпу кредитки и награбленные вещи. Под воздействием совокупно влияющих факторов, таких, как руководство со стороны лидера, слухи, внешнее воздействие по отношению к собравшимся и т. д., толпа одного вида может трансформироваться в толпу другого вида. Так, случайная толпа может превратиться в действующую, а агрессивная - в спасающуюся и т. д. Наиболее характерным случаем такой трансформации является превращение случайной толпы в действующую с признаками агрессивности.
. Формирование и поведение толпы
Спонтанно толпа образуется в результате какого-либо происшествия, которое привлекает внимание людей и пробуждает в них интерес. Будучи взволнованным этим событием, индивид, присоединившийся к группе собравшихся, уже готов утратить некоторую часть своего обычного самообладания и получать возбуждающую информацию от объекта интереса. Начинается циркулярная реакция, побуждающая собравшихся к проявлению более или менее одинаковых эмоций и к удовлетворению новых эмоциональных потребностей через психическое взаимодействие. Циркулярная реакция составляет первый этап формирования толпы. Второй этап начинается вместе с началом процесса кружения, в ходе которого чувства еще больше обостряются, и возникает состояние готовности к реагированию на информацию, поступающую от присутствующих. Внутреннее напряжение индивидов, возбужденных событием, побуждает их к движению и разговору друг с другом. В процессе кружения на основе продолжающейся и интенсифицирующейся циркулярной реакции возбуждение нарастает. Люди оказываются предрасположенными не только к совместным, но и к немедленным действиям. Процесс кружения подготавливает собой третий этап формирования действующей толпы. Этот этап - появление нового общего объекта внимания, на котором фокусируются импульсы, чувства и воображение людей. Если первоначально общий объект интереса составляло возбуждающее событие, собравшее вокруг себя людей, то на этом этапе новым объектом становится образ, создаваемый в процессе кружения в разговорах участников толпы. Этот образ является продуктом группового творчества; он разделяется всеми, дает индивидам общую ориентацию и выступает в качестве объекта совместного поведения. Возникновение такого воображаемого объекта становится фактором, сплачивающим толпу в единое целое.
Последний этап в формировании действующей толпы составляет активизация индивидов через дополнительное стимулирование путем возбуждения импульсов, соответствующих общему воображаемому объекту. Такое - на основе внушения - стимулирование происходит чаще всего как результат руководства лидера и побуждает индивидов, составляющих толпу, приступить к конкретным, часто агрессивным действиям. Теоретический анализ механизмов формирования и действий толпы указывает на некоторые возможности контроля за ее поведением. Для того чтобы предотвратить образование толпы или расформировать уже образовавшуюся толпу, необходимо переориентировать внимание индивидов, ее составляющих. Сосредоточение внимания на одном объекте должно быть прекращено и перенесет на несколько других. Как только внимание индивидов в толпе оказывается разделенным между несколькими объектами, они сразу же образуют отдельные группы, и толпа, только что объединенная единым «образом», состоянием симпатии и готовностью к совместным действиям, тут же распадается. При этом подавленные влиянием толпы черты личностной структуры индивидов оживают и начинают регулировать их поведение. Толпа перестает быть действующей или распадается совсем. Выясняя характер экспрессивной толпы, следует отметить, что формирование и общие ее свойства те же, что и у действующей толпы. Однако экспрессивная толпа, в отличие от действующей, не вырабатывает образа, который становится объектом действий. Экспрессивная толпа менее подвержена внушению, поскольку она не испытывает острой потребности в немедленных действиях для достижения совместно выработанной цели. Широкую известность в специальной литературе приобрел случай трансформации спасающейся, близкой к панике толпы в экспрессивную. Публика, ринувшаяся к выходам из Зимнего велодрома в Париже после окончания одного из массовых митингов в 30-х годах, начала давить друг на друга, и происшествие, очевидно, закончилось бы полицейской хроникой в газетах о числе погибших, если бы группа присутствующих не начала громко и ритмично скандировать: «Не толкай!» Скандирование было подхвачено всеми, и паника прекратилась. Спасающаяся толпа превратилась в экспрессивную. Исследование поведения толпы представляет собой важную теоретическую задачу, диктуемую практикой современной политической борьбы. Буржуазная социальная психология, обслуживающая нужды правящего класса в своих странах, предоставила в его распоряжение обширный материал, опираясь на который капиталистическое государство и его органы, буржуазные политические партии и отдельные заинтересованные группы широко используют люмпен-пролетариат в активной антикоммунистической деятельности. С глубоким знанием дела осуществляется идеологическая подготовка, тщательно проводится соответствующее воздействие на общественное мнение, до высокого накала подогреваются страсти. Анализ многочисленных случаев дает основание считать, что в поведении толпы проявляются как идеологические влияния, с помощью которых осуществляется подготовка к определенным действиям, так и изменения в психических состояниях, происходящие под воздействием каких-либо конкретных событий или информации о них. В действиях толпы происходит стыковка и практическая реализация влияний идеологических и социально-психологических, их взаимопроникновение в реальном поведении групп людей. Совместные чувства, воля, настроения оказываются идеологически окрашенными. Обстановка массовой истерии, вспышек националистических и шовинистических настроений, антикоммунистической «охоты за ведьмами» неизменно становится фоном, на котором развертываются подчас самые трагические действия.
4. Паника как социально-психологический феномен
Одним из видов поведения толпы бывает паника - эмоциональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации, либо ее чрезмерного избытка и проявляющееся в импульсивных действиях. Случаи панического поведения в подавляющем большинстве были результатом того, что якобы подтверждались дезинформирующие слухи, содержавшие угрозу. В ходе «странной войны» во Франции в 1939-1940 гг., например, заранее заброшенная гитлеровская агентура с помощью слухов о неминуемом военном поражении и преднамеренно имитируемого панического поведения создавала среди французского населения панику в больших масштабах и приводила к полной дезорганизации тыла. Известны также многочисленные случаи возникновения паники в повседневной жизни - при скоплении в метрополитене, зрелищных мероприятиях и т. п.- и, конечно, как следствие катастроф и стихийных бедствий. В общепринятом смысле под «паникой» понимают массовое паническое поведение, о чем, кстати, напоминает и происхождение самого термина. Слово «паника», вошедшее без существенных изменений во многие языки, происходит от имени греческого бога Пана, покровителя пастухов, пастбищ и стад. Его гневу приписывалась «паника» - безумие стада, бросавшегося в пропасть, в огонь или в воду из-за самой незначительной причины. Начинаясь внезапно, это безумие распространялось с пугающей быстротой и влекло всю массу животных к гибели. Спасающаяся толпа представляет собой типичный случай панического поведения. Известны также многочисленные случаи панического поведения и вне толпы, например биржевая паника, сопровождающаяся массовой продажей акций или скупкой золота. Иногда эти случаи определяют как панический ажиотаж, которым обозначается массовое возбуждение, сопровождаемое лихорадочной деятельностью, направленной на избавление от возможной опасности. Не будучи групповым поведением в чистом виде, панический ажиотаж нередко приводит к далеко идущим последствиям. Панический ажиотаж, охвативший население Англии в конце 1968 г. по поводу нехватки вакцины против гонконгского гриппа, достиг таких размеров, что потребовалось специальное обращение министра здравоохранения для уменьшения спекуляции вакциной и нормализации деятельности и поведения населения. В случаях возникновения паники в среде людей, физически разделенных пространством и не составляющих групп с личными контактами, непосредственным побуждающим мотивом обычно была какая-либо пугающая своим содержанием информация - передаваемая либо изустно, либо через средства массовой коммуникации. В этом отношении очень характерен случай паники в Париже в день испытания американской термоядерной бомбы в атолле Бикини, возникшей как результат предшествующего нагнетания напряженности в прессе и ложной радиопередачи о непосредственной опасности радиоактивного заражения. Существует одна объективная трудность в изучении паники. Она заключается в том, что включенное наблюдение за паникой неизбежно оказывается искаженным, так как наблюдатель всегда подвергается воздействию со стороны наблюдаемых, а метод анализа мемуарной литературы - воспоминаний лиц, переживших или наблюдавших это явление, «это не прямой подход к изучаемому явлению и не путь его непосредственного и экспериментального изучения». Факторы, которые могут вызвать панику, многообразны и группируются по обобщающим признакам в три категории - физиологических, психологических и социально-психологических причин. К первой категории факторов следует отнести явления, способствующие возникновению условий, которые физически ослабляют людей. К ним относятся: усталость и физическая депрессия, голод и опьянение, долгая бессонница или предшествовавшее психическое потрясение. Каждая из этих причин серьезно ослабляет способность людей быстро и правильно оценивать внезапно возникшую ситуацию. Во вторую категорию факторов, ведущих к панике, включают такие психологические явления, как крайнее удивление, большая неуверенность, внезапный страх, чувство изоляции, сознание бессилия перед неотвратимой опасностью. Эти факторы вместе с явлениями социально-психологического порядка - отсутствием групповой солидарности, утратой доверия к руководству, дефицитом информации, снимающей личностные напряжения, или избытком информации, нагнетающей такие напряжения,- также приводят к уменьшению возможностей рациональной психической деятельности людей и правильной оценки ситуации. Эти причины, порознь и все вместе, порождают высокое эмоциональное напряжение и лихорадочную работу воображения, нагромождающего страхи. Указанные явления дают начало процессам внушения, подражания и психического заражения. В результате люди, охваченные паникой, превращаются в скопище ничем, кроме взаимного подражания, не связанных индивидов, спасающихся бегством от реальной или мнимой опасности.
. Возникновение и прекращение паники
В наиболее типичных случаях паника развивается как следствие шокирующего стимула. Будучи воспринят, этот стимул прерывает предшествовавшее поведение и, как это часто бывает, приостанавливает действия, ранее совершавшиеся людьми. Для того чтобы привести к панике, стимул должен быть либо достаточно интенсивным, либо длительным, либо повторяющимся; он также должен вызывать сосредоточение внимания на себе и реакцию страха. Первичная реакция на такой стимул - потрясение и восприятие ситуации как кризисной. Далее потрясение переходит в замешательство, т. е. в индивидуальные и неупорядоченные попытки интерпретировать событие в рамках личного опыта или путем лихорадочного припоминания аналогичных ситуации из косвенного опыта. Когда необходимость быстрой интерпретации стимула становится острой и требует немедленных действий, ощущение остроты часто мешает логическому осмыслению кризисной ситуации и вызывает страх. Первоначальная реакция страха обычно сопровождается криком, плачем, возбужденными движениями. Если на этом этапе первоначальная реакция страха не будет подавлена решительной командой, реакция будет нарастать. Далее нарастание идет по циркулярной реакции: страх одних отражается другими, что, в свою очередь, усиливает страх первых. Усиливающийся страх служит быстрому уменьшению уверенности в способности присутствующих коллективно противодействовать кризисной ситуации и создает смутное ощущение обреченности. Завершается этот процесс действиями, которые кажутся участникам панического поведения спасительными. Панику обычно характеризуют как индивидуалистическое и эгоцентрическое поведение. Это суждение справедливо в том смысле, что целью такого поведения служит попытка личного спасения, которая не укладывается в признанные нормы и обычаи. Однако паника - это одновременно и групповое поведение, поскольку при ее возникновении осуществляют свое действие механизмы циркулярной реакции, внушения и психического заражения - характерные признаки многих видов стихийного группового поведения. Окончание панического поведения уже не групповой процесс: паника заканчивается по мере выхода отдельных индивидов из группового бегства. Но паническое поведение не обязательно завершается с окончанием бегства от опасности. Обычные следствия паники - либо усталость и оцепенение, либо состояние крайней встревоженности, возбудимости и готовности к агрессивным действиям; реже - вторичное проявление паники. Это развитие и завершение цикла панического поведения должно быть дополнено двумя моментами. Первый заключается в том, что если интенсивность первоначального стимула очень велика, то всех предыдущих этапов возникновения паники, ведущих к бегству от опасности, может не быть, бегство в этом случае может стать непосредственной индивидуальной реакцией на стимул. Второй момент сводится к тому, что словесное обозначение пугающего стимула в условиях его ожидания может вызвать реакцию страха и привести к панике еще до реального его появления. Так иногда реагировали на полях первой мировой войны солдаты на крик «Газы!». При анализе каждого конкретного случая панического поведения следует принимать во внимание и ряд специфических факторов: общую атмосферу, в которой происходят события (степень социальной напряженности в первую очередь), конкретную ситуацию, характер происшедшего события и степень угрозы, которую оно несет, глубину и объективность информации об этой угрозе, общую моральную и психическую стойкость участников поведения и первое движение людей сразу же после получения информации об опасности. Большое значение имеет, в частности, характер первого движения. Те несколько мгновений сразу же после того, как стало очевидным то, что в театре появился дым, или то, что с кораблем не все в порядке, или прошел первый удар землетрясения, или упала первая бомба, составляют «психологический момент» для проявления реакций, которым будут подражать. На протяжении этих нескольких мгновений внимание всех участников оказывается сосредоточенным на вновь возникшем обстоятельстве; все готовы к действиям и выжидают какой-то момент времени дальнейшего развития событий. Именно в этот момент должно быть проявлено руководство, вносящее элемент организации и рационализма (например, властная команда «Всем стоять на месте!» или «Ложись!»). Первый, кто исполнит эту команду, становится образцом для подражания. Важным является вопрос о предотвращении и прекращении паники, если она уже началась. Способы предотвращения и прекращения паники столь же многообразны, как и причины, порождающие панику. Одним из основных методов считается организация эффективного руководства в сочетании с созданием доверия к этому руководству. Не менее важно для предотвращения паники знание членами группы своих функциональных обязанностей и знание обстановки, поскольку неизвестность всегда порождает неуверенность, а с ее появлением предотвращение паники становится более трудным делом. Предотвращение или сведение к минимуму физического ослабления рассматривается как один из самых надежных способов уменьшения вероятности возникновения паники. Способом предотвращения могущей возникнуть паники является также отвлечение внимания участников от возможного источника страха и, следовательно, разрядка или хотя бы снижение эмоционального напряжения. Каждый из перечисленных способов лишь содействует предотвращению паники, но не может быть применен для ее прекращения. Остановить уже начавшуюся панику может лишь преднамеренное и весьма интенсивное действие. Так, неоднократно и успешно применялся при театральных пожарах прием исполнения национального гимна. Мечущиеся в панике люди останавливались на мгновение, которое было необходимо для установления контакта с ними и начала руководства. Аналогичным образом удавалось остановить паническое поведение хоровым пением хорошо известной всем участникам песни: коллективное пение привлекало к себе внимание, прекращало распад объединения людей на асоциальные индивиды, возвращало их к мысли о возможной рациональной кооперации. Этот прием неоднократно применялся участниками американского движения за гражданские права для негров в ситуациях применения полицией и национальной гвардией оружия против мирных демонстрантов. Песня «Мы победим!», исполняемая подвергнувшимися нападению участниками выступления, стала своеобразным средством против паники. Мероприятия с участием больших групп людей, которые проводят компартии в капиталистических странах, нередко предусматривают организацию специальной системы руководства на случай возникновения паники. Такая система обычно включает размещение в массе специально проинструктированных работников, умеющих выполнять команды и не поддающихся панике, средства звуковещательной техники для немедленного - в случае необходимости - восполнения дефицита нужной информации и, если возможно, средства воспроизведения ритмичной музыки или популярной хоровой песни. Стихийное поведение не исчерпывается описанными выше формами. Его проявления многообразны, его масштабы и уровни различны. Оно может затрагивать большие контактные группы, но может распространяться и в среде людей, лишенных прямого контакта и соединенных лишь опосредованной информационной связью. Поддержание каналов официальной коммуникации, доставляющих людям достоверную информацию, служит надежной гарантией против всякой стихийности в массовом поведении. Важно при этом точно учитывать информационные нужды тех, кому адресуется поток сообщений.
Заключение
Субъектом стихийного массового поведения может быть любая, достаточно многочисленная группа людей, выделяющих себя по какому-либо признаку и осознающих свое единство в реализации совместных действий. Масса - это совокупность индивидов, составляющих многочисленную, аморфную группу людей, не имеющих в большинстве прямых контактов между собой, но связанных общим и постоянным интересом. Психология толпы очень резко отличается от психологии отдельной личности. Будучи частью толпы, человек неосознанно подчиняется ее движениям и требованиям. А если в толпе стихийно образуется лидер, который способен волевым действием подчинить ее себе, то толпа способна смести все на своем пути, охваченная общей идеей или целью. Одним из условий существования толпы как массового скопления людей являются паника и слухи. Паника - это состояние ужаса, сопровождающееся резким ослаблением волевого самоконтроля. Следствием оказывается либо ступор, либо дезорганизация планомерных действий. Поведение во внутренне конфликтной ситуации становится антиволевым: эволюционно примитивные потребности, прямо или косвенно связанные с физическим самосохранением, подавляют потребности, связанные с личностной самооценкой. Таким образом, биологические инстинкты побеждают над социальными нормами и ценностями, которые в данный момент вытесняются из сознания личности.
Список использованных источников
поведение толпа массовый психологический
1. Андреева Г.М. Социальная психология: учеб. пособие.- М., 2000.-270 с.
. Андриенко Е.В. Социальная психология: учебник - М., 2001.- 243 с.
. Стадниченко Л.И. Психология управления: Учеб. Пособие. - Воронеж: Изд-во ВГУ, 2006. - 18 с.
5. Столяренко Л.Д. Психология управления: Учеб. Пособие. - Ростов-н/Д.: Феникс, 2007. - 507 с.