Законодательное регулирование права граждан на свободу слова в Российской Федерации

Законодательное регулирование права граждан на свободу слова в Российской Федерации

Содержание

Введение

Глава 1. Понятие и содержание конституционного права человека и гражданина на свободу слова в РФ

.1 Место и роль права на свободу слова в системе конституционных прав и свобод личности

.2 Конституционные основы свободы слова в практике выборов и СМИ

.3 Реализация права на свободу слова в системе международного законодательства

Глава 2. Конституционно-правовые основы ограничения прав на свободу слова в РФ

.1 Основные ограничения свободы слова в РФ

.2 Основания, критерии и пределы ограничения свободы слова в международном праве

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность исследуемой темы определена, прежде всего, тем, что права и свободы человека и гражданина, их сущность и социальное значение традиционно вызывают повышенный интерес ученых, и правоведы здесь не исключение. За последние двадцать лет российское общество многократно обращалось к проблемам защиты права на свободу мысли и слова. В первую очередь это обусловлено тем, что, несмотря на требования времени в условиях реформирования российской государственности, очень трудно было отказаться от практики государственного контроля над всеми сферами общественной и государственной жизни. Прежние представления о свободе мысли и слова обнаружили свою несостоятельность, а новые политико-правовые стандарты еще не приняли развитой формы.

Закрепление на международном и национальном уровнях данного конституционного права оказалось недостаточным для эффективной его реализации, возникла необходимость в изменении общественного сознания, повседневной практической деятельности политических элит.

Сложилась двойственная ситуация: от свободы мысли и слова уже невозможно отказаться, но расширение границ этого права или необоснованное их сужение может привести либо к полному хаосу, либо к крупномасштабным конфликтам между властью и населением. В то же время право на свободу мысли и слова определенно теряет смысл вне его реализации и эффективной защиты.

Сказанное важно и в связи с усиливающимися процессами глобализации и интеграции стран мира. Общепризнанные принципы и нормы международного права, в том числе касающиеся прав и свобод человека, становятся неотъемлемой частью национальной правовой системы и во многом определяют направления дальнейшей модернизации государственно-правовых институтов.

Проблемы реализации права на свободу слова, определения границ законодательного регулирования в настоящее время приобретают особое значение в связи с необходимостью построения юридически четкой и согласованной системы прав и свобод человека, их действенного гарантирования, что должно послужить претворению в жизнь принципов демократического правового государства и гражданского общества.

Юридическое значение свободы ученые видят в том, что «все достоинство человека основано на свободе; на ней зиждутся права человеческой личности».

Свобода, будучи одной из краеугольных философских, нравственных категорий, занимает особое место в юридической действительности в виде института прав и свобод человека и гражданина, признаваемых и гарантируемых на международном и национальном уровне.

Изучение свободы как философско-нравственной категории на протяжении истории человеческой мысли позволяет в настоящее время формулировать конкретные и практически весомые ее юридические характеристики.

Свобода в праве - сложная, имеющая давнюю историю область научных и практических интересов. В дореволюционной юридической литературе подчеркивалось, что сама возможность существования правовых норм обусловлена свободой воли, при этом как таковой вопрос о свободе воли можно ставить применительно к сфере сознательных действий человека и только в тех случаях, когда представляется выбор из нескольких путей, по которым можно следовать. Современные исследователи обращают внимание на то, что понятие свободы не означает абсолютную независимость от государства, а предполагает формирование активной, инициативной и ответственной (в плане выбора способов осуществления своих интересов) личности. Действительно, вряд ли в цивилизованном обществе свободу можно рассматривать как ничем не ограниченное право человека поступать как ему вздумается.

Реализация свободы индивида связана с благополучием общества и государства и, следовательно, не должна нарушать публичный порядок. Таким образом, налицо две главные стороны свободы: субъективная (интерес и возможность совершения или несовершения каких-либо действий) и объективная (ограничение реализации субъективных притязаний личности интересами других людей, потребностями сохранения благополучия и безопасности общества, государства или мирового правопорядка в целом).

Главный признак правового измерения свободы заключается в сознательном выборе одного из нескольких возможных действий или в выборе между действием и бездействием. Сознательный элемент свободы предполагает, что ее носителем является физическое правосубъектное (для осуществления ряда прав и свобод - дееспособное) лицо, которое осознанно выбирает, как поступить. Сказанное показывает, насколько сложно определить оптимальный комплекс правовых средств, уравновешивающий и ограничивающий в необходимых случаях разнородные притязания участников общественных отношений и отражающий их нравственно-мировоззренческие ориентиры.

Противодействие углублению в современном обществе межцивилизационных и межконфессиональных противоречий предполагает разработку действенных политико-правовых мер их устранения и предотвращения, направленных в первую очередь на поиск путей мирного сосуществования представителей разных религий, точек их бесконфликтного соприкосновения, что подразумевает включение принципа толерантности в мировоззренческую основу бытия каждого человека.

Таким образом, главное в свободе - это возможность действовать в соответствии со своим выбором, границы которого должны быть предопределены нормами права и морали. При этом юридическое восприятие свободы нередко фактически сводится к институту диспозитивности (выбор одного из нескольких вариантов поведения в той или иной ситуации). Такое понимание свободы как возможности выбора человеком совершения тех или иных поступков, ограниченное определенными нормативными рамками, по большому счету и получило наиболее широкое признание в праве.

В настоящее время существует немало проблем, требующих разрешения. Это и недостаточная правовая регламентация права на свободу мысли и слова, и отсутствие действенных механизмов реализации и защиты данного права в современной России. В целях избежания злоупотреблений правом на свободу мысли и слова, назрела необходимость определения четких границ реализации и защиты данного права.

Целью данной работы является определение особенностей законодательного регулирования права граждан на свободу слова в Российской Федерации.

В соответствии с целью в работе поставлены следующие задачи:

исследовать место и роль права на свободу слова в системе конституционных прав и свобод личности;

изучить конституционные основы свободы слова в практике выборов и СМИ;

раскрыть особенности реализации права на свободу слова в системе международного законодательства;

определить конституционно-правовые основы ограничения прав на свободу слова в РФ;

выявить основания, критерии и пределы ограничения свободы слова в международном праве.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в связи с реализацией гражданами Российской Федерации права на свободу слова.

Предмет исследования составили нормы Конституции РФ, федеральных законов, направленные на обеспечение реализации права граждан на свободу слова, международный опыт обеспечения такого права. Структурно дипломная работа состоит из введения, двух глав, включающих пять параграфов, заключения, списка используемой литературы.

Глава 1. Понятие и содержание конституционного права человека и гражданина на свободу слова в РФ

1.1 Место и роль права на свободу слова в системе конституционных прав и свобод личности

Права человека представляют собой систему. Система прав формируется под влиянием объективных и субъективных факторов. Эффективность ее во многом зависит от внутренней согласованности. Система как философское понятие - это некое целостное явление, состоящее из частей (элементов), взаимосвязанных и взаимодействующих между собой. Как целое невозможно без его составляющих, так и отдельные составляющие не могут выполнять самостоятельные функции вне системы.

Единство прав и свобод заключается в том, что все они возникают на основе общественных отношений, которые составляют их содержание. Все они, так или иначе выражают интересы и потребности общества, его членов, а их содержание определяется конкретными условиями жизни людей. Система прав, свобод и обязанностей российских граждан едина и в материальном и в юридическом отношениях, как и отечественная правовая система в целом. Внутри системы конституционных прав и свобод связи между составляющими ее элементами проходят по многим направлениям.

Объем прав, входящих в единый правовой статус, в отдельной мере зависит от того, выступает ли индивид в качестве человека или в качестве гражданина. Так, Конституция Российской Федерации разграничивает основные права и свободы на права и свободы человека и гражданина.

Человеку как таковому отводится автономное поле деятельности, где движущей силой выступают его индивидуальные интересы. Реализация таких интересов осуществляется в гражданском обществе, основанном на частной собственности, семье, всей сфере личной жизни, и опирается на естественные права человека, принадлежащие ему от рождения.

Все статьи главы 2 Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина» последовательно различают права и свободы по указанному принципу. Это находит выражение в формулировках статей. Там, где речь идет о правах человека, Конституция использует формулировки: «каждый имеет право», «каждый может», «каждому гарантируется» и т. д. Использование таких формулировок подчеркивает признание указанных прав и свобод за любым человеком, находящимся на территории России, независимо от того, является ли он гражданином РФ, иностранцем или лицом без гражданства.

В этой связи следует обратить внимание на формулировки Международного пакта о гражданских и политических правах: «каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность» (ст. 9), «никто не может быть лишен свободы на том основании, что он не в состоянии выполнить какое-либо договорное обязательство» (ст. 11); «все лица равны перед судами и трибуналами» и др. Личные права сформулированы применительно к человеку, который может быть, а может и не быть гражданином того или иного государства. Однако ст. 5, закрепляющая политические права (право на участие в ведении государственных дел, право голосовать и быть избранным, допуск в своей стране на общих условиях равенства к государственной службе), применяет термин «каждый гражданин». Стало быть, за различением терминов и понятий «человек» и «гражданин» следует различение в правовом статусе индивида.

Принимая на себя обязательства по обеспечению прав человека, государство имеет право требовать от него поведения, которое соответствовало бы эталонам, зафиксированным в юридических нормах. Поэтому государство формулирует свои требования к индивидам в системе обязанностей, устанавливает меры юридической ответственности за их невыполнение. Государство как носитель политической власти располагает специальными механизмами обеспечения прав человека и выполнения им своих обязанностей. Человек, находясь в обществе, постоянно взаимодействуя с другими людьми, не может не иметь обязанностей и по отношению к обществу и по отношению к согражданам. Поэтому обязанность - столь же важный и необходимый элемент правового статуса, как право и свобода. Они связаны неразрывно и не могут существовать вне зависимости друг от друга. Такая зависимость создает нравственное взаимодействие людей.

Связь свободы и обязанностей раскрывается в статье 29 Всеобщей декларации прав человека: «Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие личности». Статья 1 Всеобщей декларации прав человека провозглашает: «Все люди рождаются свободными и равными в правах. Он наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства».

Таким образом, правовой статус человека и гражданина, включающий права, свободы и обязанности, целенаправленно влияет на создание сбалансированных способов взаимодействия людей друг с другом и формирование нормальных отношений индивида, общества и государства.

Права человека имеют сложную структуру: существуют определенные различия в понятиях «права человека» и «права гражданина», и «права», и «свободы» человека, «основные (фундаментальные) и иные права человека», «права индивида» и «коллективные права». Права человека различаются по времени возникновения («поколения прав человека»), по сферам жизнедеятельности - личные (гражданские), политические, экономические, социальные и культурные права и свободы. Прежде всего, требуется пояснить различения понятий и терминов «права» и «свободы». Так, в тексте статьи 2 и в ряде других статьей Конституции РФ речь идет о правах и свободах человека. Может возникнуть вопрос о признаках, отличающих права человека от его свобод. Следует сразу подчеркнуть, что по своей юридической природе и системе гарантий права и свободы идентичны. Они очерчивают обеспечиваемые государством социальные возможности человека в различных сферах.

Права человека универсальны и основаны на принципе равенства, они гарантированы каждому, кто находится под юрисдикцией данного государства.

Права человека - высшая ценность, а их уважение, соблюдение и защита - обязанность государства; права человека - средство контроля за властью, ограничитель всевластия государства, которое не должно переступать границ свободы, очерченных правами человека.

Обеспечение прав и свобод несовместимо с дискриминацией по какому-либо признаку, а осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц;

Основные права и свободы должны быть едины на всей территории государства. Личные, политические, экономические, социальные и культурные права и свободы равноценны; в единой системе этих прав нет иерархии. Коллективные права неотделимы от прав индивида. Они не должны противоречить индивидуальным правам, ограничивать правовой статус личности

Права человека регулируются Законом, но права и свободы человека могут быть ограничены Законом на основании обстоятельств, указанных в конституциях и важнейших международно-правовых актах: угрозы государственной и общественной безопасности, основам конституционного строя, здоровью и нравственности населения, правам и законным интересам других лиц. Так, временные ограничения прав и свобод человека возможны в условиях чрезвычайного или военного положения. Они должны быть соразмерны и пропорциональны ситуации, определяющей необходимость таких ограничений, и устраняться по мере нормализации обстановки, изменения причин, вызвавших их. Понимание прирожденного характера прав и свобод, принадлежащих человеку, освобождает его от чрезмерной зависимости от государства, позволяет ему отстаивать свои права от каких бы то ни было посягательств. В действующей Конституции личные права и свободы (ст. 20 - 29) не только открывают главу о правах и свободах человека и гражданина, но и представлены в значительно более широкой степени, чем это было в предшествующих, советских конституциях.

По мнению И.Е. Фарбера, к конституционному праву граждан на свободу слова относились правомочия на свободу творчества в науке, искусстве, литературе, кино, радио и телевидении, на свободное выражение своих мыслей и свободное пользование продуктами духовного творчества.

Идеологическое многообразие является закономерным следствием реализации таких конституционных прав и свобод человека и гражданина, как право на свободу мысли и слова, свободу совести, свободу творчества.

Специфические особенности личных прав и свобод заключаются в следующем:

) эти права и свободы являются по своей сущности правами и свободами человека, т.е. каждого, и не увязаны напрямую с принадлежностью к гражданству государства, не вытекают из него;

) эти права и свободы неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения;

) это такие права и свободы, которые необходимы для охраны жизни, свободы, достоинства человека как личности, и другие естественные права, связанные с его индивидуальной, частной жизнью.

К личным правам человека относится право на охрану государством достоинства личности (ст. 21 Конституции).

Значительное место в системе личных прав и свобод занимают права, закрепленные в ст. 22 - 25 Конституции: право на свободу и личную неприкосновенность, право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и достоинства; право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых и иных сообщений; неприкосновенность жилища. Названные права обеспечивают защиту частной жизни человека от какого-либо постороннего вмешательства, вторжения в те сферы, в которых человек должен быть свободен. Они отвечают естественному праву человека на анонимность его частной, личной и семейной жизни. Впервые в Конституции закреплено право человека на защиту своей чести и доброго имени (ст. 23). Причем законодательно установлен судебный порядок защиты, включая право на возмещение морального вреда.

Право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну проявляется в запрещении без согласия лица сбора, хранения, использования и распространения информации о его частной жизни (ст. 24).

Каждому должна быть предоставлена возможность ознакомления с материалами и документами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.

К личным правам и свободам относится право определять и указывать национальную принадлежность (ст. 26 Конституции).

Конституционное закрепление этого права вытекает из отрицания правового значения признака национальности для каждого конкретного человека, означает его свободу ассимилироваться в инонациональной среде, которая стала для него родной и близкой по языку и образу жизни.

В Международном пакте о гражданских и политических правах записано: «Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную; никто не может быть произвольно лишен права на въезд в собственную страну» (ст. 12). Важной сферой личных прав и свобод человека и гражданина являются свобода мысли и слова, право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом (ст. 29 Конституции).

Мысли, убеждения, мнения человека относятся к сфере его внутренней жизни, в которую без его согласия никто не может вторгаться. Свобода слова означает безусловное право человека делать свои мысли, убеждения и мнения общественным достоянием. Однако свобода слова не безгранична. Осуществление одних конституционных прав, свобод или обязанностей может быть основанием для реализации других прав и свобод: а) право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно распространять религиозные и иные убеждения основывается на возможности свободно выражать свои мысли, в данном случае религиозные убеждения, и сообщать о них другим людям (ст. 28 Конституции РФ).

«Никто не обязан сообщать о своем отношении к религии и не может подвергаться принуждению при определении своего отношения к религии, к исповеданию или отказу от исповедания религии, к участию или неучастию в богослужениях, других религиозных обрядах и церемониях, в деятельности религиозных объединений, в обучении религии» - ч.5 ст.3 Федерального Закона РФ «О свободе совести и религиозных объединениях» от 26.09.1997г.

«Религиозные организации вправе производить, приобретать, экспортировать, импортировать и распространять религиозную литературу, печатные, аудио- и видеоматериалы и иные предметы религиозного назначения», указано в ч.1 ст. 17. Для реализации своих уставных целей и задач религиозные организации в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, имеют право создавать культурно-просветительские организации, образовательные и другие учреждения, а также учреждать средства массовой информации»;

б) свобода деятельности любых общественных объединений, преследующих определенные цели, связана с осуществлением их участниками права на свободу слова (в числе прав, предоставляемых общественным объединениям Федеральный закон «Об общественных объединениях» от 19.05.1995 г. называет: право свободно распространять информацию о своей деятельности; участвовать в выработке решений органов государственной власти и органов местного самоуправления; право учреждать средства массовой информации и осуществлять издательскую деятельность; право выступать с инициативами по различным вопросам общественной жизни, вносить предложения в органы государственной власти, право участвовать в выборах и референдумах в порядке, установленном законодательством Российской Федерации и другие полномочия.

Однако «запрещается создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной и религиозной розни» (ч.5 ст. 13 Конституции РФ); осуществляющих экстремистскую деятельность; нарушающих права и свободы человека и гражданина, неоднократно или грубо нарушающих Конституцию Российской Федерации, федеральные конституционные законы, федеральные законы или иные нормативно-правовые акты, либо систематически осуществляющих деятельность, противоречащую его уставным целям.

После реформ политического режима 90-х годов Россия провозгласила демократический путь развития. Особое место отводится укреплению и защите такого демократического института, как свободные и независимые средства массовой информации.

Право на свободу слова часто называют базовым, так как без него невозможна реализация других фундаментальных прав человека: права на свободу собраний и объединений, свободу мысли, совести и религии.

В России на конституционном уровне закреплен принцип свободы слова. Ощутимое влияние на развитие современного законодательства о средствах массовой информации оказала глава 2 Конституции РФ «Права и свободы человека и гражданина». В статье 29 закреплены основные принципы: «Каждому гарантируется свобода мысли и слова. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Гарантируется свобода массовой информации. Цензура запрещается».

Таким образом, Конституция возлагает на государство обязанность не только неправомерно не вмешиваться в эту свободу, но и всячески осуществлять ее защиту.

Важным этапом в процессе формирования законодательной базы, регулирующей свободу слова в России, стала ратификация Россией в феврале 1998 г. Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Конвенция стала составной частью российской правовой системы. Россия признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека, а также обязательность всех его решений, которые являются официальным толкованием Конвенции.

В контексте прав журналистов следует обратить внимание на статью 10 Конвенции, закрепляющую право каждого выражать свое мнение. «Это право включает свободу придерживаться своего мнения и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ».

Постановление Пленума Верховного Суда РФ № 3 «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц», являющееся ключевым документом, регулирующим аспекты судебных дел о защите чести и достоинства, прямо ориентирует суды общей юрисдикции на использование положений Европейской конвенции и Постановлений Европейского суда.

Таким образом, в Российской Федерации имеются все необходимые конституционные основы для реализации свободы слова. При этом важное значение в этом вопросе играет открывшаяся возможность применения норм международного права наряду с национальными законодательством.

Однако на практике все не так однозначно. Проблем у российских СМИ много и вот только некоторые из них: чрезмерная экономическая и административная зависимость региональных СМИ от местных властей; ограничение доступа к официальной информации (использование законов о государственной тайне как повод для отказа в обнародовании информации о деятельности органов власти); политическая цензура на федеральном уровне.

Проанализировать такую проблему, как право журналиста на свободу слова, в сочетании с конституционным правом каждого на частную жизнь, личную и семейную тайну, и взаимосвязь указанной свободы и права.

В настоящее время при декларируемой гласности и открытости журналист свободен в освещении происходящих событий и вправе давать им свою субъективную оценку. Но на практике существует тонкая грань между правом журналиста выражать свое мнение и правом другого лица на деловую репутацию и честное имя, личную тайну.

В правовом государстве свобода реализации права любого гражданина, организации не может быть беспредельной. Она ограничивается правами и свободами других лиц. Часть 3 ст. 17 Конституции РФ предусматривает: «Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц». Так, в Конституции РФ, с одной стороны, есть статья 23, гарантирующая «право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту чести и доброго имени», а с другой - статья 29, где «каждому гарантируется свобода мысли и слова», свобода искать, получать, передавать и распространять информацию любым законным способом.

В своей деятельности журналист нередко балансирует на грани этих конституционных дозволений. В статье 10 Европейской конвенции о правах человека и основных свободах предусмотрено такое же разделение. С одной стороны, гарантируется свободное выражение мнения, получение и распространение информации и идей (ч. 1 ст. 10), а с другой - допустимо ограничение этой свободы в случаях, представляющих опасность для национальных интересов страны, территориальной целостности, общественного порядка, прав граждан (ч. 2 ст. 10).

Статья 56 Конституции РФ предусматривает дополнительные ограничения свободы слова в условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом. Но данная норма не касается абсолютного запрета на цензуру, которая вообще не может быть применена в России.

Для правильного и объективного применения этих норм Конституционный Суд дал следующее толкование «...ограничения конституционных прав, в том числе, следовательно, свободы массовой информации, должны быть необходимыми и соразмерными конституционно признаваемым целям таких ограничений; в тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он не может осуществлять такое регулирование, которое посягало бы на само существо того или иного права и приводило бы к утрате его реального содержания; при допустимости ограничения того или иного права в соответствии с конституционно одобряемыми целями государство, обеспечивая баланс конституционно защищаемых ценностей и интересов, должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные этими целями меры».

От степени открытости, свободы, независимости и профессионализма СМИ зависит демократический дух государства. Журналисту во избежание судебных споров необходимо соблюдать баланс двух конкурирующих прав: свободы слова и права граждан на защиту чести, достоинства и деловой репутации.

Конституционный Суд РФ встал на защиту конституционного права на свободу слова, свободу массовой информации, подтвердив свой статус независимого судебного органа, занимающего особое место в системе органов государственной власти и не зависящего от государственных структур, руководствующегося в своей деятельности Конституцией РФ и законами.

Правовые позиции Конституционного Суда РФ представляют собой результат истолкования Судом норм Конституции Российской Федерации, служат правовым основанием итоговых решений Конституционного Суда и носят общеобязательный характер и обеспечивают стабильное функционирование общественных и государственных институтов, единообразное понимание и применение конституционных норм . «... Решения Конституционного Суда по делам о проверке конституционности законов и иных нормативных правовых актов высокого уровня имеют, по сути, нормативный характер (обладают нормативной силой) и как таковые приобретают прецедентное значение».

За период деятельности Конституционного Суда РФ его роль в деле укрепления демократических основ и защиты прав и свобод человека и гражданина существенно возросла. По вопросам защиты конституционного права на свободу мысли и слова, свободу массовой информации, права на получение, поиск, распространение информации Конституционным Судом РФ был сформулирован ряд правовых позиций.

Одним из первых дел поступивших на рассмотрение Конституционного Суда РФ была жалоба членов журналистского коллектива редакции газеты «Известия» в связи с постановлением Верховного Совета РФ от 17.07.1992 г. «О газете «Известия»«. Постановление Верховного Совета РФ было признано не соответствующим Конституции РФ по ряду оснований:

Верховный Совет РСФСР предписал принять меры по приведению учредительных документов газеты «Известия» в соответствие с действующим законодательством, а также по проведению ее регистрации. Однако, только судом в порядке гражданского судопроизводства могла быть признана недействительной регистрация средства массовой информации. Приняв рассматриваемое Постановление, Верховный Совет вторгся в полномочия судебной власти; -Верховный Совет поручил Министерству печати и информации Российской Федерации принять меры по регистрации газеты «Известия». Обратившись с поручением непосредственно к министерству, Верховный Совет вторгся в сферу компетенции высших органов исполнительной власти;

Ограничения права искать, получать и свободно распространять информацию, относящегося к основным правам и свободам человека и гражданина, могут устанавливаться только законом и лишь в той мере, в какой это необходимо для защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других людей в демократическом обществе. Верховный Совет своим Постановлением, носящим характер индивидуального акта, не вправе был создавать условия, ограничивающие права газеты и возможности для ее издания. Решения, влекущие такие последствия, способствовали оказанию давления на газету, затрудняли ее существование как независимого средства массовой информации и ограничивали тем самым свободу массовой информации.

Категорию дел, рассматривавшихся в Конституционном Суде РФ, затрагивающих права на свободу слова, свободу массовой информации, право на поиск, получение, распространение информации составили дела о проверке конституционности ряда положений избирательного законодательства. Конституционный Суд РФ поддержал журналистов, признав неконституционной одну из норм закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан РФ», которая, по мнению заявителей, ограничивала свободу слова в предвыборный период.

В постановлениях Конституционного Суда по данной категории дел были выработаны четкие правовые подходы к определению юридических понятий и устранено неоднозначное их толкование.

Так, в Постановлении Конституционного Суда РФ от 30.10.2003 г. №15-П по делу о проверке конституционности пп. «б», «в», «г», «д», «е», «ж» п.2 ст. 48, п.5 ст. 45 Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» Конституционный Суд Российской Федерации разъяснил соотношение понятий «предвыборная агитация» и «информирование избирателей» в деятельности средств массовой информации и указал, в каких случаях свобода слова может быть ограничена.

Деятельность средств массовой информации по информированию избирателей должна быть свободной, объективной, достоверной, не должна нарушать равенство кандидатов, избирательных объединений, избирательных блоков.

Понятие «предвыборная агитация» включает в себя совокупность действий, имеющих целью побудить или побуждающих избирателей голосовать за или против кандидата, кандидатов или списков кандидатов и осуществляемых кандидатом, избирательным объединением, избирательным блоком самостоятельно либо в установленном законодательством порядке с привлечением иных лиц.

В конституционно-правовой науке к формам реализации свободы слова в период избирательной кампании обычно относят предвыборную агитацию и информирование, при этом право на предвыборную агитацию одновременно рассматривают как субъективное избирательное право. Вышеозначенный подход связан с тем, что, во-первых, «положения каждой части статьи 29 Конституции Российской Федерации закладывают основы установления правового режима распространения любой информации, в частности специальной информации о выборах и референдумах, в том числе в период избирательной кампании, кампании референдума». В то же время нельзя не отметить, что существует и иное мнение.

Во-вторых, Федеральный закон от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» включает в содержание избирательных прав граждан, помимо права граждан Российской Федерации избирать и быть избранными, право участвовать в иной электоральной деятельности, в том числе в предвыборной агитации (п. 28 ст. 2), и, как следует из его наименования и предмета регулирования (п. 1 ст. 1), определяет гарантии реализации гражданами Российской Федерации конституционного права на участие в выборах. Последнее, таким образом, понимается законодателем более широко, чем закреплено в ст. 32 Конституции Российской Федерации.

Право на предвыборную агитацию может рассматриваться с разных точек зрения. Так, в содержании права на предвыборную агитацию, по нашему мнению, различаются:

) право участвовать в избирательной кампании кандидатов или избирательных объединений;

) право распространять информацию о кандидатах и избирательных объединениях и (или) выражать мнения о них вне рамок их избирательных кампаний.

Несмотря на то что форма и содержание деятельности, в рамках которой реализуются оба права, могут совпадать и представляют собой чаще всего распространение связанной с кандидатами и избирательными объединениями информации и (или) мнений, только первое представляется, является составляющей субъективного избирательного права, в том числе в формах, характерных для реализации свободы слова (распространение информации, выражение мнения, призывы). Второе же пока представляет собой только составляющую свободы слова, ограниченную тем обстоятельством, что она реализуется в период избирательной кампании. Граждане, вне связи с их правом участвовать в том или ином качестве, в том числе агитатора, в избирательной кампании не могут быть лишены права свободно выражать свои мнения по поводу избирательной кампании, в том числе мнения оценочного характера и с целью повлиять на чей-то выбор.

Если предположить всякую реализацию свободы выражения субъективных и оценочных мнений о кандидатах, избирательных объединениях в период избирательной кампании составляющей субъективного избирательного права, то полностью лишим этой свободы (что невозможно объективно) иностранных граждан, лиц без гражданства, граждан, не достигших возраста 18 лет или находящихся в местах лишения свободы по приговору суда. Так, по действующему избирательному законодательству только гражданин Российской Федерации, который достигнет на день голосования возраста 18 лет, помимо прав избирать и быть избранным, вправе участвовать в предусмотренных законом и проводимых законными методами других избирательных действиях, в том числе в предвыборной агитации.

В этой связи представляет интерес предложение закрепить в избирательном законодательстве такое политическое право, как право на предвыборную агитацию, для общих субъектов избирательного права - граждан РФ. Для этого необходимо включить в понятие предвыборной агитации такой обязательный признак, как публичность, и выработать его критерии, а также расширить границы этого права. Ведь возможности выражения мнений и распространения информации по электоральному поводу гражданами, обладающими активным избирательным правом, однако реализующими свободу слова вне рамок избирательной кампании кандидатов, избирательных объединений, являются на сегодняшний день ограниченными законодателем.

Согласно п. 1 ст. 48 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» граждане Российской Федерации, общественные объединения вправе в допускаемых законом формах и законными методами проводить предвыборную агитацию. Так, право на предвыборную агитацию ограничено тем, что возможность самостоятельно определять содержание, формы и методы своей предвыборной агитации, самостоятельно проводить ее, а также в установленном законодательством порядке привлекать для ее проведения иных лиц предоставляется только субъектам, наделенным статусом кандидата или избирательного объединения (п. 4 ст. 48 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»). Как отметил Конституционный Суд РФ в ряде своих постановлений, граждане не могут рассматриваться лишь как объект информационного воздействия. К иным законным методам относится не требующая финансовых затрат реализация свободы слова, в том числе в формах, попадающих под агитационную деятельность согласно п. 2 ст. 48 Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Иными словами, одно из ограничений свободы слова по вопросам избирательных предпочтений граждан, не являющихся кандидатами, заключается в невозможности ими исключительно по своему усмотрению финансировать агитационную деятельность за счет собственных или иных средств помимо избирательного фонда кандидата или избирательного объединения. Соразмерность этого ограничения была предметом рассмотрения в Конституционном Суде РФ по заявлению Думы Астраханской области, которая полагала, что этим ограничением несоразмерно ограничиваются свобода мысли и слова и право граждан свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом.

Из правовой позиции Конституционного Суда РФ, выраженной им в Постановлении Конституционного Суда РФ от 16 июня 2006 г. № 7-П, следует, что, «гарантируя свободу выражения мнений в ходе избирательного процесса, федеральный законодатель... обязан обеспечивать реализацию права граждан на получение и распространение информации о выборах. Вместе с тем он должен исходить из необходимости поддержания баланса взаимосвязанных конституционно защищаемых ценностей - права на свободные выборы и права на свободу слова и свободу информации и с учетом природы этих прав и в целях соблюдения публично-правовых интересов».

В этом же Постановлении свободные выборы толкуются как предполагающие «наличие такой избирательной системы, которая обеспечивает гражданам равные возможности в реализации активного и пассивного избирательного права, что, в свою очередь, предполагает адекватное определение статуса кандидатов и такое регулирование предвыборной агитации и финансирования выборов, которое, основываясь на конституционном принципе равенства, учитывало бы при этом способы и условия реализации указанных прав, а также ее социально-политические и юридические последствия».

Следует отметить, что в настоящее время было бы неверным говорить об отсутствии конституционного закрепления свободы слова и независимости СМИ. Однако правоприменительная практика не всегда основывается на указанных принципах и складывается в соответствии с ними. Суды не всегда готовы выносить решения, исходя из конституционного права журналистов на свободу выражения мнения, они редко применяют нормы европейского права.

Сейчас скорее встает вопрос о реальном соблюдении этих принципов в правоприменительной практике и внедрении в российскую правовую систему опыта Европейского суда по правам человека.

Пока не будет выработана единая правоприменительная практика, строго соответствующая конституционным принципам свободы слова и европейскому праву, в условиях слабости редакций СМИ и распространенных фактов оказания на них давления со стороны власти и бизнеса конституционная свобода слова и независимость СМИ будет носить декларативный характер.

1.3 Реализация права на свободу слова в системе международного законодательства

Мировое сообщество прошло долгий путь, пока не признало, что свобода личности заключается не в воображаемой независимости от объективных законов общества, а в способности разумно выбирать свою линию поведения в нем. Признание самой возможности ограничения прав и свобод человека из области философских идей перешло и в область права.

В международно-правовых актах провозглашается, что «все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах. Они наделены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства» (ст. 1 Всеобщей декларации прав человека 1948 г.).

В российском законодательстве существуют специальные нормативные правовые акты, направленные на гарантирование и реализацию тех или иных прав и свобод человека и гражданина: свобода передвижения, выбор места пребывания и жительства; свобода совести и вероисповедания; общие вопросы судебной защиты прав и свобод и др.

Одним из важнейших конституционных прав личности является свобода мысли и слова, гарантированная ст. 10 Европейской конвенции о правах человека и ст. 29 Конституции Российской Федерации. В реализации этого права имеется много проблем, часть которых является предметом рассмотрения в судах общей юрисдикции.

В последние двадцать лет резко возросло количество исков о защите чести и достоинства, адресованных журналистам и средствам массовой информации. Зачастую данные иски представляют собой реакцию на критические выступления и разоблачительные материалы, предающие огласке злоупотребления чиновников и неудовлетворительную деятельность представителей исполнительной власти.

Порядок защиты прав и свобод человека и гражданина закрепляется в процессуальном законодательстве. Вместе с тем социальная практика неизбежно вносит коррективы в содержание признанных свобод, в том числе и в одну из наиболее неясных, «размытых» по своим юридическим параметрам - свободу слова.

Защита прав на международном уровне не ограничивается обращением в международные суды, российским гражданам предоставляется право на обращение в любые международные органы по защите прав и свобод человека в соответствии с международными договорами Российской Федерации (ст. 46 Конституции).

Обращение в международные органы по защите прав человека признается одним из способов защиты прав и свобод человека и гражданина, но необходимо учитывать, что такая возможность появляется в том случае, если Российская Федерация является участницей международного договора или иного документа, учреждающего такой международный правозащитный механизм. Тем самым Российская Федерация дополняет внутригосударственные способы защиты прав и свобод международными способами.

В последнее время много говорится о Совете Европы и роли данной организации в правозащитной сфере. Существуют утверждения, что Совет Европы создал самый эффективный механизм защиты прав и основных свобод человека в Европе, а Европейская конвенция «стала самым совершенным и эффективным договором в области прав человека в мире».

Совет Европы - старейшая и наиболее авторитетная международная организация континента. Ее уставной целью является обеспечение все более тесного единства между государствами - членами во имя защиты общих идеалов и содействия экономическому и социальному прогрессу. Членами организации (их в настоящее время 47 государств) могут быть только такие страны, которые разделяют принципы господства права, плюралистической демократии и защиты прав человека.

В 2012 году исполнилось 20 лет сотрудничеству между Россией и Советом Европы в области соблюдения прав и свобод человека. В январе 1992 года решением Бюро Парламентской Ассамблеи Совета Европы Верховному Совету РСФСР (Российской Федерации) был предоставлен статус специально приглашенного, а 7 мая 1992 года Российская Федерация подала заявку на вступление в Совет Европы в качестве полноправного члена. Спустя четыре года, 28 февраля 1996 года, выполнив ряд условий-рекомендаций, Россия стала полноправным членом Совета Европы, продолжив работу по приведению своего законодательства и правоприменительной практики в соответствие со стандартами этой авторитетной региональной международной организации.

Актуальность выбранной проблематики состоит в том, что, во-первых, вступив в Совет Европы, Российская Федерация на практике повседневно реализует положение ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, согласно которому «каждый вправе в соответствии с международными договорами Российской Федерации обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты».

С 1996 года Российская Федерация входит в состав Совета Европы. Россия перешла от общих принципов приверженности демократическому пути развития к системе международных и политических отношений с таким режимом, который связывает его участников юридически обязывающими соглашениями. В настоящее время все страны Европы объединены общими демократическими принципами. Эти принципы признаются высшей ценностью и общим наследием европейских народов. Наши государства не разделяют ни идеологические занавесы, ни внешнеполитические барьеры. Европа стала моделью цивилизованного общения, действенного, эффективного объединения усилий народов.

Так, в настоящее время в правовую систему России инкорпорирована Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, вступившая в силу для России 5 мая 1998 г. В заявлении, сделанном при ратификации Конвенции, было сказано, что Россия «признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении Российской Федерации». И Европейским Судом, и господствующей среди юристов доктриной она характеризуется как «конституционный инструмент европейского правопорядка». Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод действует в качестве конституционного инструмента признания и защиты прав и свобод человека и гражданина.

Конвенция еще раз подтвердила правосубъектность личности в международных отношениях. Концепция неприкосновенности государственного суверенитета, как одна из важнейших основ конституционного строя, получила качественно новое содержание относительно того, что является, а что не является вмешательством во внутренние дела государства.

Приверженность международным стандартам прав и свобод человека побуждает государство принимать эффективные меры для исполнения своих обязательств перед собственными гражданами, а также обновлять национальное законодательство и административную практику, противоречащие международным стандартам. В научной литературе неоднократно подчеркивается возрастающее влияние прецедентов Европейского Суда по правам человека на российскую судебную практику.

Важной проблемой реализации свободы мысли и слова является ее соотношение с политкорректностью и толерантностью, свободой высказывать мнения, для кого-либо неприятные, но важные.

Оценочные суждения, в частности, выражаемые в сфере политической жизни, пользуются особой защитой, что является необходимым условием плюрализма мнений, столь важного для существования демократического общества. Мнения, выраженные в резкой или несколько утрированной форме, тоже пользуются защитой. Степень защиты зависит от контекста, в котором они употреблены, и от той цели, которую преследует критика. В вопросах, касающихся политической борьбы или представляющих общественный интерес в ходе политических дебатов или предвыборных кампаний, резкие критические замечания не являются неожиданностью. В решении по одному из первых дел - «Хендисайд против Великобритании» (1976 г.) - Европейский суд заявил, что свобода выражения взглядов является одной из основ демократического общества и включает в себя свободу выражения мыслей, которые шокируют, возмущают или вызывают чувство беспокойства, а не только те мысли, которые нравятся или являются нейтральными. То есть журналист имеет право на выражение мнения, которое может оказаться нелицеприятным, например для политика. Далее обозначен принцип, в соответствии с которым всякое ограничение свободы, допускаемое Европейской конвенцией «на усмотрение государства», должно быть пропорциональным преследуемой цели. Принципиально важным является вывод Европейского суда о том, что национальные власти вольны поступать так, как они считают нужным, но их действия все равно будут контролироваться Европейским судом по правам человека.

В данном контексте представляет интерес дело «Санди таймс» против Великобритании» (1979 г.). В «Санди таймс» вышла очень острая статья, связанная с тем, что сотни англичанок принимали во время беременности лекарства, которые вызвали рождение детей-уродов. Во время рассмотрения этого дела судом в газете вышел первый материал на эту тему, а также была анонсирована вторая подача. В это время прокурор обратился в суд, чтобы добиться запрещения публикации второй подачи. Суды выносили разные решения по этому делу и пришли к выводу, что публикацию следует рассматривать как неуважение к суду. В Великобритании под понятием «неуважение к суду» подразумевается не просто защита чести и достоинства судьи, но защита процесса от вмешательства для того, чтобы он был объективным и справедливым. «Санди таймс» указала на то, что, в соответствии с законодательством, она не имеет права загодя формировать общественное мнение относительно вопроса, который находится в процессе рассмотрения в суде. Газета обратилась в Европейский суд по правам человека. В решении по этому делу Европейский суд еще раз повторил тезис о том, что в демократическом обществе свобода выражения взглядов является одной из основных свобод и что она охватывает такую область деятельности государства, как отправление правосудия. Далее суд отметил, что СМИ должны распространять информацию и мнения по вопросам, рассматриваемым судами, а общественность имеет право получать их. Европейский суд сделал вывод, что «Санди таймс» имела право на такую публикацию и что, решая, имели ли право журналист, СМИ обсуждать подобного рода вопросы, следует прежде ответить, имеет ли предмет обсуждения важный общественный характер. Суд постановил, что в данном случае это действительно был вопрос, интересующий все общество. А именно это является наиболее важным моментом. Если вопрос имеет важный общественный характер, тогда ограничение свободы выражения взглядов по данной проблеме считается необоснованным.

Другое дело, в котором поднималась рассматриваемая проблема, - «Обершлик против Австрии». В одной из своих статей г-н Обершлик критиковал премьера правительства одной из земель, известного политического деятеля правого толка Гайдера. На праздновании, посвященном годовщине окончания Второй мировой войны, он заявил, что и солдаты из гитлеровского лагеря, и солдаты из лагеря союзников сражались за идеалы свободы и демократии. По его мнению, все они боролись за мир, свободу и содействовали созданию основ развития современного демократического общества. Возмущенный Обершлик опубликовал статью, в которой назвал Гайдера дураком (недоумком). В 1997 г. Европейский суд, рассматривая это дело, отметил в своем решении, что публичные деятели должны проявлять максимум толерантности, когда они делают публичные заявления, которые могут дать повод для критики. Политический деятель, конечно, имеет право на защиту своей репутации даже вне пределов своей частной жизни, однако эту защиту следует соразмерять с интересами свободного обсуждения вопросов, которые имеют общественное значение. Поскольку выступление г-на Гайдера было намеренно провокационным, Европейский суд решил, что утверждение г-на Обершлика было просто элементом политической дискуссии.

В 1991 г. Европейский суд по правам человека рассмотрел другое дело Обершлика, в котором заявитель и несколько других лиц обвинили в совершении преступления австрийского политического деятеля, сделавшего заявления относительно семейных пособий, выплачиваемых австрийским женщинам и матерям иммигрантов. Полный текст этой информации был опубликован заявителем в одном из политических периодических изданий. После этого данный политический деятель выдвинул частное обвинение в диффамации, в результате чего заявитель был осужден и приговорен к штрафу. Кроме того, суд принял решение об изъятии соответствующего номера данного периодического издания. Европейский суд, рассматривая это дело, выразил мнение, что в отношении политического деятеля границы приемлемой критики шире, чем в отношении частного лица.

Политический деятель должен проявлять большую терпимость, особенно делая политические заявления, которые могут быть подвергнуты критике. Требования, касающиеся защиты его репутации, необходимо соотносить с интересами проведения открытой дискуссии по политическим вопросам. Публикация заявителя способствовала общественному обсуждению важного вопроса о разном режиме для граждан данной страны и для иностранцев в социальной сфере. Она была направлена на то, чтобы привлечь внимание общественности к шокирующим предложениям, выдвинутым политическим деятелем. Суд пришел к выводу, что данная публикация представляла собой простую констатацию фактов (предложение политического деятеля) и последующую оценку заявителя этих предложений. Эта оценка является субъективным мнением, в отношении которого требование, касающееся доказывания его справедливости, было невыполнимым и ущемляло свободу слова.

Европейский суд по правам человека установил, что в соответствии со ст. 10 ЕКПЧ нельзя требовать от ответчика или подсудимого доказательств справедливости оценочных суждений, так как доказать их невозможно. Например, в деле «Лингенс против Австрии» Суд исследовал обоснованность решения по делу гражданина Австрии, обвиненного в клевете. Заявитель-журналист был обвинен в распространении порочащих сведений об одном политическом деятеле, поскольку использовал в отношении последнего такие выражения, как «беспринципный оппортунизм», «бесчестный», «недостойный». Суд установил, что необходимо тщательно проводить различие между фактами и оценочными суждениями. Наличие фактов может быть доказано, тогда как справедливость оценочных суждений недоказуема.

Суд решил дело в пользу заявителя, посчитав, что его высказывания были добросовестными оценочными суждениями, сами же факты, на которых он основывал эти суждения, не оспаривались. В решении по данному делу Суд счел, что, признав заявителя виновным в клевете и потребовав от него доказать истинность его якобы клеветнических высказываний, австрийский суд нарушил ст. 10 Конвенции, поскольку недопустимым образом ограничил право заявителя на свободу выражения мнений.

Из практики Европейского суда по правам человека можно вывести принцип, очень важный для России: оценочное суждение не следует рассматривать как клевету, если оно основывается на фактах, пересказанных достаточно точно и добросовестно, и если цель его не состоит в том, чтобы внушить ложные представления, даже если такие представления могут возникнуть. В том случае, когда лицо обвиняется в клевете на основании того, что распространяемые им порочащие утверждения неверны фактически, Европейский суд считает, что в соответствии со ст. 10 Конвенции ему должна быть предоставлена возможность доказать приведенные им факты. Примером может служить рассмотренное Европейским судом дело «Кастеллс против Испании». Заявитель, гражданин Испании, парламентарий от оппозиционной партии, утверждал, что возбужденное против него в Испании уголовное преследование по обвинению в нанесении оскорбления правительству и государственным служащим нарушает гарантированное ему ст. 10 право на свободу выражения мнения. Европейский суд счел, что решающее значение в этом деле имеет то обстоятельство, что заявитель представил доказательства того, что приведенные им факты якобы клеветнического характера соответствуют действительности и широко известны, однако испанский суд признал эти доказательства недопустимыми. Европейский суд решил дело в пользу заявителя, которому должны были предоставить возможность доказать истинность приведенных им фактических утверждений и собственной добросовестности.

Данные решения Европейского суда актуальны для России. Федеральным законом от 28 июля 2012 г. № 141-ФЗ были внесены изменения в ст. 128.1 Уголовного кодекса Российской Федерации, ужесточающую ответственность: за клевету в виде штрафа в размере до 500 тыс. руб., за клевету, содержащуюся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации, - штрафом до 1 млн. руб. Клевета, совершенная с использованием своего служебного положения, наказывается штрафом до 2 млн. руб.

Журналисты встретили обновление Уголовного кодекса одиночными пикетами у здания Государственной Думы и собрали почти две тысячи подписей под петицией к депутатам. «Мы не требуем для себя возможности безнаказанно врать. Даже сейчас чиновники рассылают иски о защите чести и достоинства по факту любой не устраивающей их публикации, даже если изложенные в ней сведения не являются заведомо ложными. Увещевания авторов законопроекта о том, что статья не коснется тех, «кто пишет проверенные факты», нас не устраивают, мы знаем, как происходит на самом деле», - сказано в петиции, авторы которой напомнили, что только за 2009 - 2011 гг. по уголовной статье за клевету было осуждено около 800 человек. «Большинство из них - региональные журналисты и блогеры. Основными инициаторами уголовного преследования становились чиновники и представители властей», - сказано в петиции с требованием не рассматривать законопроект. Принятие поправок о клевете практически ликвидирует такой жанр, как журналистское расследование. Потому что фигурант такого расследования обязательно сочтет его клеветой на том основании, что решение суда о его виновности еще не принято.

О значимости для России вышеназванной правовой позиции Европейского суда свидетельствует решение Европейского суда по правам человека по жалобе курского журналиста Виктора Чемодурова.

Действуя, таким образом, она затронула крайне важную тему, представляющую всеобщий интерес, обсуждение которой в демократическом обществе должно осуществляться свободно. Ее решение сделать эту информацию публичной было основано на личном опыте и принято только после того, как она была лишена возможности участвовать в судебном разбирательстве в своем официальном качестве.

Важное значение для решения этого дела имеет мотив, которым руководствовалась заявительница. Европейский суд повторил, что действие, вызванное личным недовольством, личной неприязнью либо ожиданием личной выгоды, включая материальную, не требует высокого уровня защиты (Постановление Большой палаты по делу «Гуджа против Молдавии»). С другой стороны, политические высказывания пользуются особой защитой на основании ст. 10 Конвенции.

Европейский суд ранее указывал, что, даже если обсуждаемый вопрос имеет политический оттенок, этот факт сам по себе недостаточен, чтобы воспрепятствовать судье высказываться на данную тему. Европейский суд отметил, что, даже если заявительница допустила определенную степень преувеличения и обобщения, ее высказывания не были полностью лишены фактической основы и, таким образом, должны были рассматриваться не как необоснованный личный выпад, но как добросовестный комментарий по вопросу, представляющему всеобщий интерес.

Итак, Европейский суд по правам человека при определении границ приемлемой критики в контексте публичного обсуждения политического вопроса, представляющего общий интерес, обращает внимание на следующие обстоятельства: статус лица, подвергнутого критике, характер критических замечаний, соотношение между фактами и оценочными суждениями в тексте публикации; формулировки утверждений. Как правило, Европейский суд признавал нарушение государством ст. 10 Конвенции в тех случаях, когда публикация содержала главным образом оценочные суждения, не поддающиеся доказыванию, а проблема, освещаемая в публикации, представляла общий интерес в контексте политической дискуссии.

В решениях Европейского суда защита свободы выражения мнения распространяется на случаи добросовестной критики правительства, государственных учреждений и представителей публичной власти. Такая критика является центральным элементом демократического самоуправления. Представители публичной власти, указывает Европейский суд, самим фактом своего вступления в должность выражают готовность стать объектом пристального внимания и должны проявлять более высокую степень толерантности к критике. Это особенно важно, когда критика касается исполнения чиновниками возложенных на них государственных обязанностей.

В заключение следует отметить, что современные международные нормы, касающиеся реализации и защиты прав человека на свободу слова, должны всесторонне комментироваться, а на международном уровне необходимо создать механизм защиты прав человека в этой сфере.

Нужно также на международном уровне создать систему контроля за выполнением государствами своих обязанностей по защите и реализации прав на свободу слова. Эти предложения нуждаются в тщательной проработке и разработке для внедрения в мировую практику.

право свобода слово конституционный

Глава 2. Конституционно-правовые основы ограничения прав на свободу слова в РФ

2.1 Основные ограничения свободы слова в РФ

Установление границ осуществления прав и свобод человека и гражданина тесно связано с ограничением прав - давней и весьма дискуссионной проблемой юриспруденции. Согласно ч. 3 ст. 55 <consultantplus://offline/ref=62AC714E05BF9A830421F4638FF2693EDE1A11634A0DF47818E1FBD7706CCEF4561A5B7D632EX9Q8G> Конституции РФ «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства». Такие ограничения могут быть как постоянными, так и временными (предусмотренными, например, в законодательстве о чрезвычайном и военном положениях).

В литературе ограничение в праве определяется как сдерживание противозаконного деяния, создающего угрозу охраняемым законом правам и свободам иных участников общественных отношений; установление границ, в пределах которых субъекты должны действовать; исключение определенных возможностей в деятельности тех или иных лиц.

В связи с этим профессор В.В. Лазарев справедливо утверждает, что «личность и государство всегда противостоят друг другу в том, что касается ограничений: личность, вопреки ее интересу, ограничивается в интересах государства, стоящего на защите интересов других личностей и общества в целом, а государство (его органы и чиновники) ограничивается в интересах человека и гражданина». В конечном счете, речь идет о нахождении приемлемого баланса частных и публичных интересов, об ограничении притязаний требованиями разумности, о добросовестности и целесообразности, что и является одной из основных задач эффективного правового регулирования.

С этой точки зрения границы законодательного регулирования могут рассматриваться в нескольких аспектах. С одной стороны, это мера вмешательства государства в дела общества и сферу частных интересов, а с другой - ограничение возможных и установление должных поведенческих актов (как действий, так и бездействия) субъектов права. В этом отношении особенно значимы вопросы взаимодействия государственного регулирования и саморегулирования (в том числе религиозного). Ограничение государственного управления в отдельных сферах жизни общества немыслимо и без соответствующих ограничений прав граждан и их объединений с целью охраны и реализации публичных интересов.

При этом, на наш взгляд, свобода личности, лишенная ограничений, негативна для государства и может существовать лишь в условиях частичного ограничения прав и свобод для обеспечения жизнеспособности государства.

Свобода слова и мысли составляет одну из основ демократического общества, являясь главным условием развития и самореализации каждого его члена. Но эта свобода не может быть абсолютной, безграничной. Слово как главный инструмент человеческого общения способно оказывать воздействие на сознание людей, формировать их поведение, злоупотребление словом «ведет к дестабилизации обстановки, нарушению общественного согласия». Этим объективно обусловлена необходимость нравственных и правовых ограничений, связанных с осуществлением свободы слова.

В 1988 г., опираясь на ряд прецедентов, Европейский суд по правам человека суммировал критерии понятия «необходимость» и пришел к заключению, что она может быть связана только с острой общественной потребностью вмешаться в права личности, поэтому ограничения, которые накладывает государство, должны быть соразмерны соответствующим интересам как личности, так и общества в целом (по терминологии Суда, «соразмерны законной цели»).

То есть любые ограничения в области прав человека должны быть оправданными. Поэтому они должны быть соразмерны той цели, которая преследуется этими ограничениями. В свою очередь, цель определяется в соответствии с положениями, закрепленными в международных соглашениях, Конституции, федеральном законодательстве.

Одно из ограничений свободы слова по Конституции РФ связано с правом каждого на честь и доброе имя. Нарушение баланса двух конституционных дозволений (право на достоинство и свобода слова) приводит к диффамационным спорам в рамках гражданского права. Правовой основой для данной категории дел служит ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации. В этом случае цель оправдывает средство: лицо несет ответственность за распространение порочащих сведений, не соответствующих действительности, по сути, за злоупотребление свободой слова. Статья 152 действует в случае распространения сведений утвердительного характера, а не мнений и оценок.

Сегодня в российском праве не дается законодательного определения диффамации. Исходя из смысла ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации, учитывая правовую позицию Европейского суда по правам человека, можно дать следующее определение термину «диффамация»: диффамация - унижение чести, достоинства и деловой репутации путем распространения порочащих, не соответствующих действительности сведений (слово «диффамация» имеет латинское происхождение от defamatio, что означает «порочить»).

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в Постановлении от 24 февраля 2005 г. «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» пояснил, что для применения ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации имеют значение «факт распространения ответчиком сведений об истце, порочащий характер этих сведений, и несоответствие их действительности. При отсутствии хотя бы одного из указанных обстоятельств иск не может быть удовлетворен судом».

Политические и общественные деятели чаще других граждан выступают истцами в делах о защите чести и достоинства. Не является исключением участие в такой категории дел зарегистрированных кандидатов.

Во время предвыборной кампании у избирателей возникает повышенное внимание к личности кандидата на выборную должность, его деловым качествам. В данной ситуации неизбежно столкновение интересов журналистов в свободном и аналитическом освещении выборов и интересов кандидата в создании имиджа положительного и достойного политика. В данный период наиболее остро ощущается контраст двух статей Конституции Российской Федерации: ст. 29, гарантирующей свободу мысли, и ст. 23, предусматривающей право на защиту чести и доброго имени.

Главным информационным звеном, связывающим кандидата на выборную должность с избирателем, являются средства массовой информации. В соответствии с Федеральным законом от 12 июня 2002 г. №67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» можно выделить две функции СМИ в избирательном процессе. Первая связана с предоставлением эфирного времени или печатной площади избирательным комиссиям, кандидатам, избирательным объединениям. В этом случае материал должен даваться отдельным информационным блоком, без комментария. В нем не должно отдаваться предпочтения ни одному из кандидатов, избирательному объединению, в том числе по времени освещения их предвыборной деятельности, объему печатной площади, отведенной для таких сообщений. В данном случае речь идет о данных фактологического характера (биографические данные, имеющаяся недвижимость, доходы). В рамках этой функции Закон предусматривает предоставление эфира или печатной полосы для опубликования агитационного материала.

Вторая функция связана с конституционной гарантией на свободу слова и мысли, с правом каждого свободно искать, получать и распространять информацию любым законным способом (п. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации). Эти конституционные нормы позволяют выступить СМИ самостоятельным информационно-аналитическим субъектом в гражданском обществе, в том числе в период избирательной кампании.

В контексте второй функции рассмотрим допустимые ограничения свободы слова в деятельности журналистов в период выборов с точки зрения диффамационного права. Здесь можно говорить о таком специфическом виде диффамации, как диффамация во время выборов.

Данное выделение представляется оправданным по нескольким причинам. Во-первых, наличие специального субъекта - зарегистрированного кандидата на выборную должность. Во-вторых, наличие специального срока, который охватывает временной период со дня регистрации кандидата до окончания срока предвыборной агитации (за сутки до дня голосования). В-третьих, наличие административной ответственности за непредставление возможности обнародовать опровержение или иное разъяснение в защиту чести, достоинства и деловой репутации зарегистрированного депутата.

Рассмотрим некоторые положения Федерального закона от 12 июня 2002 г. № 67-ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации». Данный Закон в главе Закона «Гарантии прав граждан на получение и распространение информации о выборах и референдумах» определяет правовые рамки деятельности СМИ именно в период избирательных кампаний.

Законодателем предусмотрено большое количество дополнительных ограничений свободы слова в период предвыборной кампании. Все они подчинены одной цели - обеспечить равные возможности ведения агитации для зарегистрированных кандидатов на выборные должности. Указанные ограничения касаются печатных, аудиовизуальных и иных материалов, распространяющих информацию с целью побудить избирателей к участию в выборах, а также к голосованию за тех или иных кандидатов (списки кандидатов) или против них.

Следовательно, такие формальности и ограничения применимы только к тем выпускам средств массовой информации, которые распространяют агитационные материалы (это государственные или муниципальные СМИ или негосударственные СМИ на договорной основе. В любом случае, расходы на проведение агитации осуществляются исключительно за счет средств соответствующих избирательных фондов).

Теоретически все ясно. Но отличить допустимое освещение выборов от агитации, комментарий от высказанного мнения на практике очень сложно. По данным мониторинга, регулярно проводимого Фондом защиты гласности, избирательные комиссии на местах склонны рассматривать любые материалы, содержащие упоминание о соискателях выборной должности, как агитацию. Данный подход ставит под сомнение свободное освещение борьбы кандидатов в период избирательных кампаний, а жанр аналитических публикаций оказался под запретом.

Приведем некоторые выдержки из Федерального закона от 12 июня 2002г. № 67-ФЗ, которые противоречат международному законодательству и расходятся с практикой применения Европейским судом ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, также они представляют собой несоразмерное ограничение свободы слова журналиста.

Предвыборной агитацией (отметим еще раз, что финансирование производится только за счет средств из избирательного фонда кандидата), осуществляемой в период избирательной кампании, признаются:

) описание возможных последствий в случае, если тот или иной кандидат будет избран или не будет избран, тот или иной список кандидатов будет допущен или не будет допущен к распределению депутатских мандатов (ст. 48, ч. 2, п. «в»);

) распространение информации о деятельности кандидата, не связанной с его профессиональной деятельностью или исполнением им своих служебных (должностных) обязанностей (ст. 48, ч. 2, п. «д»);

) деятельность, способствующая созданию положительного или отрицательного отношения избирателей к кандидату, избирательному объединению, выдвинувшему кандидата, список кандидатов (ст. 48, ч. 2, п. «е»).

В ч. 2 ст. 48 используется словосочетание «описание возможных последствий». Следовательно, если журналист посвятит свою статью прогнозам насчет возможных последствий для общества прихода к власти того или иного политика, т.е. выскажет публично свое мнение и даст оценку, и это не будет оплачено из избирательного фонда кандидата, то административная ответственность неминуема. Сравнивая данную норму с п. 9 ст. 47 Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации», закрепляющей право журналиста «излагать свои личные суждения в сообщениях и материалах, предназначенных для распространения за его подписью», со ст. 29 Конституции Российской Федерации и практикой Европейского суда по правам человека, можно отметить их явное противоречие между собой.

Европейским судом еще в 1986 г. было дано толкование ст. 10 по данному аспекту. В решении по делу Лингенс против Австрии говорится: «Свобода слова охватывает не только «информацию» или «идеи», которые встречаются благоприятно или рассматриваются как безобидные либо нейтральные, но также и такие, которые оскорбляют, шокируют или внушают беспокойство. Таковы требования плюрализма, толерантности и либерализма, без которых нет «демократического общества». Эти принципы приобретают особое значение в том, что касается прессы... Необходимо проводить тщательное различие между фактами и оценочными суждениями». Суд далее указал на то, что журналисты могут быть привлечены к ответственности за распространение недостоверных сведений, «если только не сумеют доказать истинность своих утверждений. В отношении оценочных суждений выполнить это требование невозможно, и оно нарушает саму свободу выражения мнений, которая является основополагающей частью права, гарантированного статьей 10 Конвенции».

Из сказанного можно заключить, что п. «в» ч. 2 ст. 48 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» необоснованно ограничивает право журналиста на выражение мнения. Положения п. «д» и «е» ч. 2 ст. 48 ФЗ «Об основных гарантиях...» также не соответствуют практике Европейского суда по правам человека, особенно если их рассматривать в рамках проблемы разграничения интересов частного и публичного лица. Понятие «публичное лицо» имеет большое значение при рассмотрении дел о защите чести, достоинства, деловой репутации, подпадающих под действие ст. 8 и 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Но сегодня в российском законодательстве отсутствуют определения «публичного лица» и «общественного деятеля» (рассматриваем эти понятия как синонимы), хотя термин используется судьями.

Резолюция 1165 Парламентской Ассамблеи Совета Европы о праве на неприкосновенность личной жизни указывает, что «публичными фигурами являются те лица, которые занимают государственную должность и (или) пользуются государственными ресурсами, а также все те, кто играет определенную роль в общественной жизни, будь то в области политики, экономики, искусства, социальной сфере, спорте или в любой иной области».

В данном контексте кандидат является публичным лицом, так как его деятельность имеет общественный интерес и влияет на решение общественно важной задачи - формирование выборного представительного органа.

Анализируя решения Европейского суда, можно сделать вывод, что информация будет являться общественно значимой, если носит политический, публичный характер, хотя и затрагивает напрямую интересы и профессиональные качества конкретного кандидата. Поэтому согласно практике и разъяснениям Европейского суда информация, поданная общественности в виде политических дебатов, должна пользоваться более высокой степенью защиты, так как свобода выражения мнений, в частности свобода политических и общественных дебатов, составляет основу демократического общества. Так, в решении по делу Лингенс против Австрии говорится: «Свобода печати наделяет к тому же общество одним из самых совершенных инструментов, позволяющих узнать и составить представление об идеях и позициях политических лидеров. В более общем виде можно сказать, что свобода политической дискуссии составляет стержень демократического общества.

Соответственно, границы приемлемой критики, направленной против политического деятеля как такового, шире, чем для критики в адрес частного лица. В отличие от последнего первый неизбежно и сознательно ставит себя в такое положение, при котором каждое сказанное им слово и каждое его действие становятся предметом самого тщательного изучения как журналистом, так и широкой общественностью... Положения пункта 2 статьи 10 обеспечивают возможность защиты репутации других лиц... и эта защита распространяется и на политических деятелей... однако в таких случаях требования такой защиты должны взвешиваться по отношению к интересам открытой политической дискуссии».

Европейский суд указал, что любая информация и мнение, которые имеют отношение к выборам и распространяются во время предвыборной кампании, должны рассматриваться как часть дебатов по вопросам, интересующим общественность. При этом в соответствии с прецедентной практикой Европейского суда для оправдания ограничения «политической речи» требуются очень веские причины.

Описанный подход соответствует европейскому праву. Возвращаясь к п. «д» и «е» ч. 2 ст. 48 ФЗ «Об основных гарантиях...», можно увидеть прямо противоположный подход, при котором дополнительную защиту и гарантию получают не работники СМИ и сам принцип свободы слова, а кандидат как публичное лицо: является «странным положение п. «д» ч. 2 ст. 48, поскольку существенно ограничивает даже право избирателей на получение достоверной, объективной и всесторонней информации о кандидатах, ведь совершенно очевидно, что для формирования целостного представления о кандидате избирателю необходимо располагать сведениями не только о его служебной текущей деятельности, но и о том, где и как он учился, из какой он семьи, каковы его жизненные взгляды и т.п.»

Важно отметить, что пункты «в», «д», «е» ч. 2 ст. 48 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» были предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ в октябре 2003 г. Суд признал данные нормы не противоречащими Конституции РФ. Суд аргументировал свое решение следующим образом: «...данные пункты во взаимодействии со ст. 45, подпунктом «а» пункта 2 и подпунктом «ж» пункта 7 ст. 48 не допускают расширительного понимания предвыборной агитации применительно к ее запрету для СМИ... и предполагают, что противозаконной агитационной деятельностью может признаваться только умышленное действие». То есть информирование избирателей через СМИ не может быть признано агитацией «без выявления соответствующей агитационной цели». Однако критерии для установления или отсутствия данной цели не определены, что на практике приводит к формальному подходу судей при выяснении наличия или отсутствия этой цели. Так, во время избирательной кампании в Государственную Думу РФ 2007 г. в отношении главного редактора газеты «Петрозаводск» А. Смирнова 16 ноября 2007 г. было возбуждено дело об административной ответственности по ст. 5.11 Кодекса РФ об административных правонарушениях. 23 ноября состоялось заседание мирового судьи. Заседание было назначено на 10.30 утра, а проведенным оказалось в 10.00 утра, когда А. Смирнов еще и не пришел в зал заседания. По решению мирового судьи он был признан виновным и оштрафован на 2 тысячи рублей.

Указанные выше запреты, вытекающие из расширенного толкования законодателем понятия предвыборной агитации, существенно ограничивают журналиста в его конституционном праве распространять информацию о проблемах, представляющих общественный интерес, что, в свою очередь, лишает общественность возможности получать разноплановую информации о выборах. Кроме этого, в п. 6 ст. 56 ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» предусмотрена обязанность организаций, осуществляющих выпуск средств массовой информации, предоставить кандидату или избирательному объединению возможность до окончания агитационного периода бесплатно обнародовать (опубликовать) опровержение или иное разъяснение в защиту своих чести, достоинства или деловой репутации. Важно отметить, что эта обязанность возникает у СМИ в случае распространения не только не соответствующих действительности, порочащих сведений, но и при опубликовании агитационных и информационных материалов, содержащих достоверную информацию. Аналогичный механизм защиты предусмотрен и п. 3 ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации: «...гражданин, в отношении которого средствами массовой информации опубликованы сведения, ущемляющие его права или охраняемые законом интересы, имеет право на опубликование своего ответа в тех же СМИ».

Классический пример применения этой нормы, когда в отношении кандидата в депутаты, судимость которого снята или погашена, СМИ сообщили, что он был осужден и имел реальный срок лишения свободы. С одной стороны, верно, а с другой стороны, не сообщают, что судимость снята и погашена. Здесь нет диффамационного деликта (отсутствует признак несоответствия действительности), но вместе с тем очевидно, что права и законные интересы кандидата в депутаты ущемляются, в том смысле, что определенный элемент, порочащий его, имеется: СМИ сообщили неполную информацию.

Исследуя институт защиты чести и достоинства кандидата во время выборов, можно отметить, что закон обеспечивает кандидату в период предвыборной кампании повышенную защиту, тем самым существенно ограничивая свободу слова в обществе под угрозой административной ответственности. В период избирательной кампании законом предусмотрена двойная ответственность журналиста. В административном порядке - за проведение предвыборной агитации лицами, которым участие в ее проведении запрещено федеральным законом (штраф для юридических лиц - от двадцати тысяч до тридцати тысяч рублей) и за непредоставление до окончания срока предвыборной агитации возможности обнародовать (опубликовать) опровержение или иное разъяснение в защиту чести, достоинства или деловой репутации зарегистрированного кандидата (штраф для юридических лиц - от десяти тысяч до двадцати тысяч рублей).

В гражданском порядке - за распространение порочащих честь и достоинство сведений, не соответствующих действительности (ответственность в виде возмещения морального среда, опубликования опровержения), по ст. 152 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Выбирая между интересами общества на полную информацию о выборах, правом человека свободно высказывать свое мнение, с одной стороны, и правом кандидата на честь и достоинство, с другой стороны, законодатель в большей степени учел интересы последнего, нарушив баланс между двумя конституционными дозволениями. Что в итоге приводит к противоречию не только законов одного уровня - Закона Российской Федерации «О средствах массовой информации» и ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», но и к несоответствию ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» Конституции Российской Федерации и международным нормам.

2.2 Основания, критерии и пределы ограничения свободы слова в международном праве

Современный перечень прав и свобод человека, зафиксированный в международных документах и конституциях правовых государств, - результат длительного исторического становления эталонов и стандартов, которые стали нормой современного демократического общества. В большинстве конституций и законодательстве современных государств закрепляется право на свободу мысли и слова, на свободу выражения мнений, что является результатом длительной эволюции идеи прав и свобод индивида.

Впервые четко установила критерии ограничения свободы слова Французская декларация прав человека и гражданина 1789 г., которая провозгласила: «Свободное выражение мыслей и мнений есть одно из драгоценнейших прав человека; каждый человек поэтому может свободно высказываться, писать, печатать, отвечая лишь за злоупотребление этой свободой в случаях, предусмотренных законом». Более чем через столетие этот принцип лег в основу международных соглашений.

Международные документы как универсального, так и регионального характера установили, по сути, одни и те же стандарты при ограничении свободы слова.

Рассмотрим три основных международных документа, анализ которых поможет выявить общие и особенные черты ограничений свободы слова в практике мирового сообщества.

Статья 29 Всеобщей декларации прав человека провозгласила: «Каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности. При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе».

Международный пакт о гражданских и политических правах конкретизирует указанные ограничения.

Статья 19 Пакта подчеркивает, что особые обязанности и особая ответственность налагаются при пользовании правом на свободное выражение своего мнения. Оно может быть сопряжено с некоторыми ограничениями, которые должны быть установлены законом и являться необходимыми для уважения прав и репутации других лиц; для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения.

Статья 20 Пакта также устанавливает область запрета: «Всякая пропаганда войны должна быть запрещена законом.

Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом».

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. еще больше детализировала ограничение свободы слова. В статье 10 указывается: «Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или штрафными санкциями, предусмотренными законом и необходимыми в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного спокойствия, в целях предотвращения беспорядков и преступности, защиты здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия».

Е.Е. Гуляева в своей работе на основе анализа правовых позиций Европейского суда исследует пределы действия права на свободу и личную неприкосновенность, выявляет критерии правомерности его ограничения и детально раскрывает содержание заложенных в ч. 1 ст. 5 Конвенции правовых оснований такого ограничения. Она справедливо утверждает, что понятие «ограничение права на свободу и личную неприкосновенность», гарантированного Конвенцией, следует рассматривать как тождественное понятию «лишение свободы» в контексте ст. 5 Конвенции. Правомерность ограничения рассматриваемого права определяется наличием правового основания по Конвенции, соблюдением предусмотренных Конвенцией целей ограничения, законностью, обоснованностью, соразмерностью. Законность ограничения права на свободу и личную неприкосновенность по Конвенции предполагает соблюдение материальных и процессуальных норм внутригосударственного права с учетом соответствия данных норм принципу верховенства права, а также соблюдение цели ст. 5 Конвенции, заключающейся в защите лица от произвола.

Сопоставление этих трех документов позволяет сделать вывод, что в период с 1948 по 1966 г. ограничения свободы слова наполнились новым содержанием, стали носить более конкретный характер. Были сформулированы следующие требования к ограничениям свободы слова:

а) ограничения должны быть установлены законом;

б) быть необходимыми в демократическом обществе.

На первый взгляд, требования кажутся простыми. Однако применяемая в документах терминология не имеет однозначного толкования и нуждается в дополнительных пояснениях. Например, термин «закон», по мнению Европейского суда по правам человека, допустимо применять в широком смысле слова. В этом случае границы прав личности могут устанавливаться не только законом, но и иными нормативными актами, равно как и положениями неписаного права.

Такой подход связан с тем, что во многих странах, в том числе подписавших Конвенцию, традиционно важную роль играет прецедентное право, особенно в странах, где нет писаных конституций и применение термина в узком смысле слова, по мнению суда, лишило бы государство - участника Конвенции, в котором преобладает общее право защиты, предусмотренное пунктом 2 статьи 10, и ударило бы по самим основам правовой системы этого государства. В то же время Европейский суд исходит из того, что толковать термины должны, прежде всего, национальные органы. Не дав конкретного определения понятию «закон», Суд подчеркнул, что используемый в Конвенции термин отсылает назад, к внутреннему праву и, кроме того, касается качества закона, поскольку требует от него соответствия принципу господства права.

В 1988 г., опираясь на ряд прецедентов, Европейский суд суммировал критерии понятия «необходимость» и пришел к заключению, что оно может быть связано только с острой общественной потребностью вмешаться в права личности, поэтому ограничения, которые накладывает государство, должны быть соразмерны соответствующим интересам как личности, так и общества в целом (по терминологии Суда, «соразмерны законной цели»). Рассматривая дела, Суд выясняет степень серьезности вмешательства в права индивида и взвешивает относительный ущерб, который мог возникнуть вследствие того или иного решения, для лица и для государства.

Другими словами, любые ограничения в области прав человека должны быть оправданными. Поэтому они должны быть соразмерны той цели, которая преследуется этими ограничениями. В свою очередь цель определяется в соответствии с положениями, закрепленными в международных соглашениях, Конституции.

При этом ценностный подход приобретает существенное значение для определения пределов ограничений данного права. Конечно, шкала ценностей индивида и шкала ценностей общества, государства могут не совпадать. Чаще всего не совпадают. Но это не значит, что законодатель, определяя «собственные» приоритетные ценности, не должен заботиться о том, чтобы они максимально приближались к объективно заложенным в правах ценностям. Свобода слова рассматривается как основа всех других свобод, следовательно, ее сущностная ценность должна быть учтена во всех случаях, когда решается вопрос о границах свободы слова, о границах ответственности за злоупотребление ею.

В международных документах имеются две категории ограничений. Первая категория - положения, конкретно определяющие действия, на которые налагается вето: «Всякая пропаганда войны должна быть запрещена законом. Всякое выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию, должно быть запрещено законом».

Такие нормы не вызывают разночтения и, как правило, полностью имплементируются в законодательство стран - участников международных соглашений.

Вторая категория ограничений носит общий характер. Они не имеют четких определений, могут по-разному толковаться и менять свое содержание в зависимости от времени и пространства. К ним относятся следующие ограничения: «С целью защиты морали, общественного порядка, общего благосостояния, уважения прав и свобод других лиц».

Государство-участник может в данном случае в своем национальном законодательстве конкретизировать действия, на которые налагаются ограничения, но, разумеется, в рамках международной нормы.

Международное сообщество признает необходимым избегать в национальных законодательствах нечетких формулировок, предоставляя тем самым личности возможность дополнительной защиты прав против их произвольных ограничений, а также против произвольного толкования закона.

Европейский суд, в частности, подчеркивает, что «правовой акт лишается силы вследствие его расплывчатости, если предусмотренные в нем запреты определены нечетко. Во-первых, мы предполагаем, что человек волен выбирать между законом и незаконным поведением. Необходимо, чтобы законы давали человеку с обычным уровнем интеллекта разумную возможность знать, что запрещено, чтобы он мог действовать соответственно. Расплывчатые законы могут завлечь в ловушку невиновных, не предупредив их о запрете. Во-вторых, чтобы не допустить произвольного и дискриминационного исполнения законов, законы должны содержать четкие стандарты для тех, кто их применяет. Расплывчатый закон делегирует недопустимые полномочия полицейским, судьям и присяжным, позволяя им решать основные вопросы политики ad hoc и субъективно, что создает опасность произвольного и дискриминационного применения».

Стоит также заметить, что принцип ограничения прав налагается не только на права граждан, но и на право государства произвольно ограничивать права личности. «Ничто в настоящем Пакте не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа или какое-либо лицо имеет право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на уничтожение любых прав или свобод, признанных в настоящем Пакте, или на ограничения их в большей мере, чем предусматривается в настоящем Пакте», - говорится в статье 5 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Многие ограничения свободы слова неоднократно оказывались в центре внимания Европейского суда, например ограничения в целях защиты нравственности и частной жизни. Европейский суд считает, что точка зрения в отношении требований нравственности варьируется в различные периоды времени и в различных местах, особенно в нашу эпоху, для которой характерна существенная эволюция взглядов на данный вопрос. Поэтому невозможно найти какое-либо единое европейское понятие нравственности в правовом и социальном устройстве государств. При рассмотрении конкретных дел Европейский суд учитывает, что каждое государство формулирует свой подход к потребности защищать нравственность с учетом существующей на его территории ситуации.

Вместе с тем отдельные вопросы в данной области стали общими для многих государств. Еще в 1893 г. в Лозанне был созван первый международный конгресс «против аморальной литературы», а затем в мае 1908 г. в Париже состоялся международный конгресс против порнографии. 4 мая 1910 г., на международной конференции в Париже был выработан текст Соглашения между отдельными государствами о борьбе с распространением порнографических изданий. В 1949 г. в Соглашение были внесены изменения, которые для СССР вступили в силу с 14 мая 1949 г. В 1998 г. Беларусь заявила о правопреемстве международных договоров по вопросам борьбы с распространением порнографических изданий. Она стала и правопреемницей Международной конвенции о пресечении обращения порнографических изданий и торговле ими от 12 сентября 1923 г. (с изменениями).

Проблема запрета порнографии особенно обострилась в последнее время в связи с процессами, происходящими под воздействием информационных и телекоммуникационных технологий. Один из уникальных элементов киберпространства - Интернет сделал прозрачными границы информации любого рода и открыл к ней доступ всем, в том числе и детям. Обеспокоенность мирового сообщества проблемой распространения порнографических материалов по каналам Интернет отражена в ряде документов Совета Европы, государства - участники которого ищут совместные пути решения проблемы.

В резолюции № 1 «Влияние новых коммуникационных технологий на права человека и демократические ценности» (11-12 декабря 1997 г.) отмечается, что государства-участники могут принимать любые меры, которые считаются необходимыми, чтобы бороться с использованием новых коммуникационных и информационных служб для распространения какой-либо идеологии или осуществления действий, противоречащих правам человека, человеческому достоинству и основополагающим правам других лиц, а также защите несовершеннолетних, и сотрудничать в борьбе против такого использования. Применять любые меры рекомендуется и для создания гарантий защиты права тайны личной жизни и переписки при использовании новых информационных и коммуникационных служб.

В резолюции 428 (1970) Парламентской ассамблеи Совета Европы относительно Декларации о средствах массовой информации и правах человека разъясняется понятие «право на уважение личной жизни» как право вести свою жизнь по собственному усмотрению при минимальном постороннем вмешательстве в нее. Оно касается личной, семейной и домашней жизни, физической и духовной неприкосновенности, чести и репутации. Это право предусматривает возможность не допускать, чтобы человека представляли в ложном свете, раскрывали не имеющие отношения к делу неблагоприятные факты, несанкционированно публиковали частные фотографии.

Право предполагает защиту от шпионажа и неоправданных или недопустимых бестактных действий, защиту от неправильного использования материалов личной переписки, от раскрытия информации, предоставленной или полученной индивидом в конфиденциальном порядке.

В документе указывается на особую проблему, которая возникает в связи с необходимостью уважать личную жизнь общественных деятелей. Тезис «Там, где начинается общественная жизнь, личная жизнь заканчивается» признан не адекватным для охвата этой ситуации. Личная жизнь общественных деятелей должна защищаться, за исключением случаев, когда она может оказывать воздействие на общественно значимые события.

Думается, что требует дальнейшего рассмотрения также проблема, которая возникает в результате попыток получить информацию с помощью современных технических устройств (подслушивающие устройства, тайные микрофоны, использование компьютеров и т.д.), которые наносят ущерб праву на уважение личной жизни.

Заключение

Проведенная работа позволяет сформулировать выводы и предложения, которые сводятся к следующему.

Согласно статье 29 Конституции Российской Федерации право на свободу мысли и слова имеет свою структуру, элементами которой являются:

свобода мысли;

свобода слова, распространения и выражения мнений;

свобода от вмешательства в сферу распространения мнений;

право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом;

свобода массовой информации.

Свобода слова является принципом построения взаимоотношений человека с государством. Без эффективной реализации данного права невозможна действенная защита всех других прав человека.

Концепция свободы мысли и слова, провозглашенная Конституцией Российской Федерации, не имеет аналогов в истории нашего государства. Наряду со многими демократическими ценностями, такими как народовластие, приоритет прав и свобод человека и гражданина, верховенство Конституции РФ и другими, присущими российской государственности с момента принятия действующей конституции, право на свободу мысли и слова должно быть наполнено конкретным содержанием. Надо учитывать также и то обстоятельство, что становление правового государства в России, стержнем которого является наиболее полное повсеместное обеспечение, реализация и защита прав и свобод человека, находится только на начальной стадии. Но даже в странах с устоявшимися демократическими традициями имеют место нарушения прав человека, в том числе права на свободу мысли и слова. В Российской Федерации на данном этапе подобные нарушения встречаются достаточно часто. Возникает необходимость выработки единообразной судебной практики в России, соотносящейся с общепризнанными международными стандартами в области защиты прав человека в условиях глобализации, в частности, с правовыми позициями Европейского Суда по правам человека, в целях обеспечения эффективной защиты свободы мысли и слова. Это предполагает адаптацию правовых культур, сближение правовых систем европейского региона. Постановления Европейского Суда обладают большой силой убеждения, так как в них дается разумное толкование правовых норм и механизм решения проблем в области прав человека. Систематизация правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации и сравнительный анализ позиций Европейского Суда по правам человека в области защиты свободы выражения мнений представляет несомненный научный, а также практический и политический интерес.

На международном уровне принимаются документы, посвященные свободе слова и свободе массовой информации. Большинство государств мира признали практическую значимость данных прав в качестве составной части прав человека и основных свобод, являющихся существенным фактором укрепления мира и международного взаимопонимания.

Особое внимание вопросам защиты права на свободу выражения мнений на международном уровне уделяется в рамках Совета Европы. Предлагается авторское определение понятия «стандарт Совета Европы в сфере реализации и защиты свободы выражения мнений» - это правило, зафиксированное в официальном документе Совета Европы, правовая позиция, высказанная Европейским Судом по правам человека при рассмотрении конкретного дела о защите свободы выражения мнений, правовой обычай Совета Европы в сфере реализации данного права, многократно применяемый государствами-участниками организации.

За последние десятилетия в общественно-политической жизни страны произошли существенные сдвиги, связанные с пониманием и осуществлением свободы слова, однако проведенный анализ национального и международного законодательства, регулирующего институт свободы слова, судебной и правоприменительной практики, позволяет сделать вывод о том, что формирование исследуемого института не завершено, многие нормы, составляющие институт, представляются конкурирующими, конфликтующими, таким образом, требуется существенная доработка законодательства.

В связи с вышеизложенным представляется актуальным междисциплинарное исследование направлений совершенствования правового регулирования института свободы слова и определение его значения в контексте глобализации. Особую роль в процессе глобализации играет формирование эффективного правового механизма для реализации права каждого индивида на свободу слова.

Анализируя институт свободы слова в России, можно предложить собственное его определение: определяя институт свободы слова как совокупность правовых норм, регулирующих общественные отношения в сфере права человека и гражданина, принимать или не принимать, свободно выбирать, менять, распространять и выражать любые мировоззренческие системы, не подвергаясь дискриминации и преследованиям со стороны государства и общества.

Высказывается предложение о принятии федерального закона, регулирующего отношения в сфере реализации свободы слова, свободы массовой информации в сети Интернет. В нем необходимо определить четкие правила распространения информации по каналам сети с учетом ее специфики. В настоящее время отношения в данной сфере регулируются существующими законами: Законом РФ «О средствах массовой информации», Федеральным законом «О связи», Федеральным законом «Об информации, информационных технологиях и защите информации».

Предлагаемый закон способствовал бы определению баланса между контролем и саморегулированием данной системы, так как рано или поздно отсутствие любого контроля может вылиться в опасные злоупотребления.

Список источников

I. Нормативно-правовые акты

1.Всеобщая декларация прав человека (Принята 10.12.1948 Генеральной Ассамблеей ООН) // Российская газета. 1995. 5 апреля. № 64.

.Международный Пакт от 16.12.1966 «О гражданских и политических правах» // Бюллетень ВС РФ. 1994. № 12.

.Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 04.11.1950) (с изм. от 13.05.2004) (вместе с «Протоколом [N 1]» (Подписан в г. Париже 20.03.1952), «Протоколом N 4 об обеспечении некоторых прав и свобод помимо тех, которые уже включены в Конвенцию и первый Протокол к ней» (Подписан в г. Страсбурге 16.09.1963), «Протоколом N 7» (Подписан в г. Страсбурге 22.11.1984)) // Собрание законодательства РФ. 08.01.2001. № 2, ст. 163.

.Конституция Российской Федерации (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.02.2014 № 2-ФКЗ) //Собрании законодательства РФ. 03.03.2014. № 9, ст. 851.

.Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 30.12.2001 № 195-ФЗ (ред. от 05.05.2014) (с изм. и доп., вступ. в силу с 06.05.2014) // Собрание законодательства РФ. 07.01.2002. № 1 (ч. 1), ст. 1.

.Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 № 51-ФЗ (ред. от 05.05.2014) // Собрание законодательства РФ. 05.12.1994. № 32, ст. 3301.

.Федеральный закон от 26.09.1997 № 125-ФЗ (ред. от 02.07.2013) «О свободе совести и о религиозных объединениях» // Собрание законодательства РФ. 29.09.1997. № 39, Ст. 4465.

.Федеральный закон от 19.05.1995 № 82-ФЗ (ред. от 28.12.2013) «Об общественных объединениях» // Собрание законодательства РФ. 22.05.1995. № 21, Ст. 1930.

.Федеральный закон от 12.06.2002 № 67-ФЗ (ред. от 05.05.2014) «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 17.06.2002. № 24, ст. 2253.

.Федеральный конституционный закон от 30.05.2001 № 3-ФКЗ «О чрезвычайном положении» (ред. от 07.03.2005) // Собрание законодательства РФ 04.06.2001. № 23. Ст. 2277.

.Федеральный конституционный закон от 30.01.2002 № 1-ФКЗ «О военном положении» (ред. от 28.12.2010) // Собрание законодательства РФ, 04.02.2002, № 5, ст. 375.

12.Федеральный закон от 28 июля 2012 г. № 139-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" и отдельные законодательные акты Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ. 2012. № 31. Ст. 4328.

.Федеральный закон от 28.07.2012 № 141-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 30.07.2012. № 31, ст. 4330.

.Закон <consultantplus://offline/ref=62AC714E05BF9A830421F4638FF2693EDA131F654050FE7041EDF9D0X7QFG> РФ от 25 июня 1993 г. № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» (ред. от 06.12.2011) // Российская газета, № 152, 10.08.1993.

.Закон РФ от 27.04.1993 № 4866-1 «Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан» (ред. от 09.02.2009) // Российская газета, № 89, 12.05.1993.

.Закон РФ от 27.12.1991 № 2124-1 (ред. от 02.07.2013) «О средствах массовой информации» (с изм. и доп., вступающими в силу с 01.09.2013) // Ведомости СНД и ВС РФ. 13.02.1992. № 7, Ст. 300.

II. Учебные пособия

.Арутюнян Г.Г., Баглай М.В. Конституционное право: Энциклопедический словарь. М., 2006.

.Баглай М.В. Конституционное право Российской Федерации: Учебник. М., 1999.

.Большаков С.В., Головин А.Г. Информационное обеспечение выборов и референдумов в Российской Федерации. М.: РЦОИТ, «Весь Мир», 2006.

.Бусурманов Ж.Д. Евразийская концепция прав человека (новый взгляд на проблему). Астана, 2010.

.Гомьен Д., Харрис Д., Зваак Л. Европейская конвенция о правах человека и Европейская социальная хартия: право и практика. М.: МНИМП, 1998.

22.Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000.

23.Декларация прав человека и гражданина: Международные акты о правах человека: Сборник документов. М.: Норма-Инфра, 1998.

.Дженис М., Кэй Р., Брэдли Э. Европейское право в области прав человека: Практика и комментарии. М.: Права человека, 1997.

.Европейский суд по правам человека и защита свободы слова в России / Под ред. Г.В. Винокурова и др. Т. 1. М., 2002.

26.Избирательное законодательство и выборы в современном мире / В.И. Лысенко, А.Г. Головин; Под общ. ред. В.Е. Чурова. М.: МедиаПресс, 2009.

.Избирательное право и избирательный процесс в решениях Конституционного Суда РФ. 2000 - 2007: В 2 т. Т. 1. М., 2008.

.Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации с постатейными материалами. Части первая - третья / Под ред. Е.Л. Забарчука. М.: Экзамен, 2011.

29.Леони Б. Свобода и закон. М., 2008.

.Малько А.В. Стимулы и ограничения в праве. Саратов, 1994.

.Международно-правовые документы в области средств массовой информации. Мн.: Медисон, 1999.

.Мюллерсон Р.А. Права человека: идеи, нормы, реальность. М., 1991.

.Сборник практики российских судов по делам о диффамации / Центр защиты прав СМИ. СПб., 2010. Фарбер И.Е. Свобода и права человека в советском государстве. Саратов, 1974.

34.Цыганков А.М. СМИ: средства массовой имитации. Петрозаводск, 2008.

III. Статьи

.Васильева Д.В. Проблемы судебной защиты конституционной безопасности личности и права на достоинство // Российский судья. 2011. № 12. С. 29 - 33.

.Володина Н.В. Право на свободу совести и свободу вероисповедания в общепризнанных нормах международного права // Современное право. 2012. № 6. С. 129.

.Григорьев А.И. Конвенционный механизм Совета Европы в области защиты прав человека и Россия: перспективы развития // Международное уголовное право и международная юстиция. 2012. № 3. С. 16 - 20.

.Ерпылева Н.Ю. Международный коммерческий арбитраж: институционно-нормативный механизм правового регулирования // Законодательство и экономика. 2011. № 1. С. 38 - 58.

.Иванюк О.А. Свобода совести и свобода вероисповедания: соотношение понятий и границы законодательного регулирования // Журнал российского права. 2010. № 9. С. 46-47.

.Карасева И.А. Свобода выражения мнения как независимость и авторитет суда: конкурирующие конституционные ценности? // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 8. С. 31 - 35.

.Кондрашев А.А. Современный политический режим России: ограничения базовых гражданских прав и свобод посредством законодательных новаций и правоприменительной практики // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 2. С. 10 - 17.

43.Красуля против Российской Федерации: решение от 22 февраля 2007 г. // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2008. № 7. С. 62 - 73.

.Лазарев В.В. Ограничение прав и свобод <consultantplus://offline/ref=62AC714E05BF9A830421FB6891F2693EDF1A17614350FE7041EDF9D07F33D9F31F165A7D612E91XEQ0G> как теоретическая и практическая проблема // Журнал российского права. 2009. № 9. С. 36.

45.Нудненко Л.А. Решения Европейского суда по проблемам реализации свободы слова // Конституционное и муниципальное право. 2013. № 2. С.46 - 49.

46.Орлова О.В. Правовая свобода личности в гражданском <consultantplus://offline/ref=62AC714E05BF9A830421FB6891F2693EDD1B11644450FE7041EDF9D07F33D9F31F165A7D612E92XEQ1G> обществе // Журнал российского права. 2007. № 5. С. 80.

47.Пальцева Е.С. Границы свободы слова журналиста в контексте статьи 23 Конституции РФ // Законодательство и экономика. 2008, № 7. С. 29.

.Пальцева Е.С. Допустимые ограничения свободы слова во время избирательных кампаний с целью защиты чести, достоинства кандидата // Конституционное и муниципальное право. 2009, № 12.

.Сазонникова Е.В. Содержание свободы творчества в конституционном праве России //Журнал российского права. 2009, № 5. С. 43.

50.Шарнина Л.А. Человек, его права и свободы <consultantplus://offline/ref=62AC714E05BF9A830421FB6891F2693EDF1514614050FE7041EDF9D07F33D9F31F165A7D612E94XEQDG> как высшая ценность // Конституционное и муниципальное право. 2009. № 11.

51.Шишкина О.Е. О некоторых теоретических и практических проблемах реализации свободы слова на выборах // Конституционное и муниципальное право. 2011. № 12. С. 44 - 49.

.Энтин В. Реализация стандартов статьи 10 в российском законодательстве и судебной практике // Журналистика и право. Электрон. журн. 2010. Т. 1. № 32.

IV. Авторефераты и диссертации

.Виноградов М.В. Защита в Европейском суде по правам человека прав лиц, осужденных к лишению свободы: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010.

.Глухова О.Ю. Институт диспозитивности в праве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2009.

.Гуляева Е.Е. Правовые основания ограничения права на свободу и личную неприкосновенность по Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2011.

.Метлова И.С. Решения Европейского суда по правам человека в системе источников права: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2007.

.Хачатуров Н.В. Право на предвыборную агитацию. Правовое регулирование и особенности реализации: Дис. ... канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2004.

V. Материалы судебной практики

.Постановление Европейского суда по правам человека от 23.05.1991 «Обершлик (Oberschlick) против Австрии» [рус. (извлечение), англ.] // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1.- М.: Норма, 2000. С. 684 - 697. (Извлечение).

.Постановление Европейского суда по правам человека от 08.07.1986 «Лингенс (Lingens) против Австрии» [рус. (извлечение), англ.] // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1.- М.: Норма, 2000. С. 524 - 531. (Извлечение)

.Постановление Европейского суда по правам человека от 23.04.1992 «Кастеллс (Castells) против Испании» [рус. (извлечение), англ.] // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1.- М.: Норма, 2000. С. 743 - 754. (Извлечение)

.Постановление Европейского суда по правам человека от 26 апреля 1979г. «Санди таймс» против Соединенного Королевства» // #"justify">67.Постановление Конституционного Суда РФ от 30.10.2003 № 15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» в связи с запросом группы депутатов Государственной Думы и жалобами граждан С.А. Бунтмана, К.А. Катаняна и К.С. Рожкова» // Вестник Конституционного Суда РФ. № 6, 2003.

68.Обзор судебной практики Верховного Суда РФ по делам о защите чести, достоинства и деловой репутации, а также неприкосновенности частной жизни публичных лиц в области политики, искусства, спорта // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2007. № 12.

.Жалоба № 11798/85. Постановление Европейского суда. Страсбург. 23 апреля 1992 г. // СПС «КонсультантПлюс».