; энциклопедические издания, а также материалы периодических изданий.
В целом данные источники отражают современные точки зрения в правовой науке на принцип разделения властей. Так, например, в работах И.А. Исаева, Н.М. Золотухиной, М. Валуева показаны различные взгляды на роль и значение принципа разделения властей в государстве теоретиков права прошлого. В научно-учебных пособиях З.М. Черниловского, М.В. Баглая, Б.Н. Габричидзе, помимо общетеоретической трактовки содержания данного принципа представлен анализ его практического осуществления в различных государствах мира, в том числе и Российской Федерации. Нормативные акты, в частности Конституция Российской Федерации, помогут уяснить механизм действия принципа разделения властей в современной России.
Целью представленной дипломной работы является проведение анализа развития идеи разделения властей от зарождения до современности. А так же понять какую роль в современном мире играют средства массовой информации.
Предметом исследования является теория принципа разделения властей, раскрывание особенности каждой ветви власти, выявление уровня значимости средств массовой информации, как средства массовой информации воздействуют на подсознание людей.
В середине 80-х годов XX века Россия вступила в период реформ, которые, коснулись всех сфер жизни общества. На наших глазах изменились многие принципы жизни общества, появились новые идеологические основы функционирования, устройства, развития государства. Одной из базовых концепций построения нового государства стала теория разделения властей, которая была закреплена в качестве основы конституционного строя Российской Федерации в Конституции 1993 года.
Принцип разделения властей становится одним из эпицентров решения вопроса о демократическом обустройстве общества Российского государства. В этих условиях чрезвычайно важно знать, в чем значимость его для сегодняшней Росси и мира в целом, как он реализуется и почему его сохранение и реализация - одна из важнейших предпосылок продвижения Росси по пути демократии.
принцип разделение власть четвертая
Основными методами, используемыми в данной работе, являлись исследование научного материала по заданной теме, его позитивный и критический анализ.
Нормативно-правовую основу настоящей работы составили международно-правовые нормы и общепризнанные принципы, конституционно-правовые нормы, законодательсто Росси разных временных промежутков.
Структура выпускной квалификационной работы обусловлена актуальностью данной проблемы, объектом, предметом, целью и задачами настоящего исследования. Выпускная квалификационная работа состоит из введения, трех глав, заключительной части и библиографического списка.
Глава 1. Возникновение принципа разделения властей. Отцы - основатели
В истории политических учений разработано множество идей о разделении властей. Принцип разделения властей является важнейшим элементом функционирования демократического государства, исключающим возможность соединения законодательной, исполнительной и судебной власти в одних руках. Идея разделения законодательной, исполнительной и судебной власти сопровождает поиск человеком идеального государства на протяжении многих веков, в зачаточном состоянии она присутствовала уже во взглядах древнегреческих философов.
Разделение власти - одно из принципиальных условий и основной механизм функционирования всех видов политической и неполитической власти.
"Разделение власти возникает из свойства власти быть отношениями между субъектами (первым, или активным), от которого исходит волевой импульс, побуждение к действию, и субъектом (вторым, или пассивным), который воспринимает этот импульс и осуществляет побуждение, становится носителем власти, её исполнителем. " Эта простейшая структура разделения и передачи власти обычно усложняется, особенно в институциональном политическом (а также неполитическом - экономическом, правовом, идеологическом) процессе, когда второй субъект передаёт волевой импульс следующему субъекту и т.д. вплоть до конечного исполнителя (процесс, получивший наименование командования, или распоряжения и составляющий сущность власти)".
Таким образом, понятие "разделение власти" достаточно широкое и не отделимо от понятия "власти" и принимает при этом самые различные формы выражения. В связи с этим представляется целесообразным проследить исторический путь развития разделения власти к моменту его современного восприятия в правовом государстве в качестве одного из основополагающих принципов. Разделение власти исторически сложилось на самых ранних этапах формирования государства и вылилось в специализацию власти разных лиц и институтов, в которой рано обнаружились две устойчивые тенденции: концентрация власти в одних руках или в одном институте и потребность разделить власть, труд и ответственность.
Первое крупное разделение власти развело политическую и религиозную власти, власть государства и церкви. Оно же сопровождалось и длительной борьбой за унификацию власти, преобладание светской власти над религиозной, или господство церкви в светской жизни общества. Соперничество между ними продолжалось многие столетия, всё средневековье и начало Нового времени как в России, так и на Западе. Оно далеко не завершено для многих государств и обществ и поныне, при этом исход его далеко не однозначен в разных регионах мира.
Сама идея разделения власти на три ветви: законодательную, исполнительную и судебную сопровождает поиск человечеством идеального государства на протяжении многих веков. В зачаточном состоянии она присутствовала уже во взглядах древнегреческих философов.
Платон (427-347 гг. до н. э).
Древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля.
Правильное понимание политико-философского наследия Платона зачастую понимается сложно. Основным предметом его изучения является государство и государственная власть.
Многие исследователи политического творчества Платона обращали внимание на уподобление им государства человеческой душе. Трем началам человеческой души - разумному, волевому яростному и чувственному (вожделеющему), - равно как и трем добродетелям - мудрости, мужеству и воздержанности, - аналогичны в государстве три функциональных начала - совещательное, защитное и деловое. Гармоничное сочетание этих начал и есть справедливость. Именно эти начала Платон положил в основу сословного деления общества (государства) на правителей (философов и воинов) и простых производителей материальных благ (земледельцев, ремесленников и т.п.). Платон конструирует некое идеальное государство как продукт разума. Это государство основано на принципе справедливости, которая есть высшая добродетель. Применительно к государству справедливость состоит в том, что бы представители данного сословия занимались своим делом, к которому они имеют склонность от природы, и не вмешивались в сферу компетенции других сословий. "…Заниматься каждому своим делом это, пожалуй, и будет справедливостью".
Уподобление государства отдельному человеку приводило Платона к абсолютизации государственного единства, аналогичного с единством человеческого организма. Подобно тому, как в человеческом организме различные его органы не могут действовать сами по себе, так и между всеми частями государства не может быть расхождения ни по одному вопросу. Не лишена известных оснований позиция К. Поппера, который считал, быть может, излишне модернизируя Платона, его учение о государстве проектом построения тоталитарного общества.
Платоновское представление о "справедливом" государстве со всей остротой поднимает вопрос о взаимоотношениях правителя (правителей) и поданных в таком государстве. Ведь в соответствии с принципом справедливости (каждый должен заниматься своим делом) правящее сословие в государстве Платона представляет собой замкнутую касту, обладающую монополией на власть, тогда как представители сословия простолюдинов отстранены от участия в управлении государством как некомпетентные. Их дело - производить материальные блага, чтобы обеспечивать ими себя и высшее сословие. "…Внутри миросозерцания Платона, - отмечает К.А. Кузнецов, - намечается линия развития, которая, преодолевая греческое "государство-общество", приводит нас к "государству-обществу" эпохи греко-римской, вообще эпохи монархического абсолютизма". На мой взгляд, в идеях Платона о государстве, дает о себе знать и влияние древневосточной традиции (пирамидальная структура общества, полное и беспрекословное подчинение народа правителю, иерархия замкнутых сословий, где статус человека определяется его происхождением).
Впрочем, в проектируемом государстве Платон не допускает произвола правителей по отношению к поданным, т.к. взаимные распри подрывают единство государства и поэтому являются прерогативой неправильных, испорченных государств.
Аристотель (384-322 гг. до н.э.)
Древнегреческий философ, ученик Платона, воспитатель Александра Македонского.
Данного мыслителя обычно называют родоначальником т. н. "патриархальной" теории происхождения государства, поскольку государство в его трактовке "не есть искусственное изобретение людей", а возникает путем естественного объединения более мелких человеческих сообществ: отдельные люди сначала объединяются в семьи (отсюда и название самой теории), семьи - в селения, а уж селения затем складываются в государства.
Аристотель выступает против платоновской абсолютизации государственного единства. Он доказывает, что чрезмерное единство, в конечном счете, ведет не к укреплению государства, а к его распаду. Тем самым Аристотель отходит от уподобления государства отдельному человеку. "Организм живого существа не мог быть прообразом, какой бы то ни было государственной формы вследствие объединения людей, стремящихся к высшему единству, к цели, людей не перестающих, однако, в этом стремлении оставаться различными и по физической организации, и по имуществу, и главным образом, по способности к теоретической деятельности. Именно различие людей придает государству ту полноту, без которой невозможно достижение прекрасного и совершенного". Это приводит Аристотеля к несколько иному, отличному от платоновского, пониманию социальной структуры государства. Хотя Аристотель и отрицательно относился к насильственной смене государственных форм в результате переворотов, однако, в отличие от Платона, вовсе не отвергал идею прогресса и не считал всякое изменение в государстве абсолютным злом, ведущим к его порче и гибели. Напротив, он поддерживал идею почтенного эволюционного совершенствования государственного строя: "Старинные учреждения".
В работе В.Н. Сафонова можно встретить высказывание, будто бы именно Аристотель в числе первых выдвинул идею разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную. Однако В.С. Нерсесян, на мой взгляд, вполне справедливо отказывает Аристотелю, впрочем, как и Платону, в разработке теории разделения властей. Дело в том, что при анализе различных государственных форм, Аристотель (как и Платон) еще переносил всю полноту власти на правителей. Платон многим сходится с Аристотелем, тем, что был готов пожертвовать эффективностью управления ради некоего этического идеала (у Аристотеля им выступает справедливость, требующая, чтобы в управлении участвовали все горожане - и достойные, и не достойные).
Аристотель отмечал существование в государстве законодательного органа - магистратуры (исполнительного учреждения) и судебного органа который способствовал укреплению государственного аппарата. Все три ветви, получили доступ к власти, которая оказалась до известной меры разделённой и между сословиями и классами. Доступ этот был открыт, прежде всего, в нарождавшиеся центральные парламентские (законодательные и представительные) структуры.
Джон Локк (1632-1704).
Британский педагог и философ. Он широко признан как один из самых влиятельных мыслителей Просвещения.
Государство представляет собой, по Дж. Локку, совокупность людей, соединившихся в одно целое под эгидой ими же установленного общего закона и создавших судебную инстанцию, правомочную улаживать конфликты между ними и наказывать преступников. От всех прочих форм коллективности (семей, господских владений, хозяйственных единиц) государство отличается тем, что лишь одно воплощает политическую власть, т.е. право во имя общественного блага создавать законы (предусматривающие различные санкции) для регулирования и сохранения собственности, а так же право применять силу общества для исполнения этих законов и зашиты государства от нападения из вне. Государство есть тот социальный институт, который воплощает и отправляет функцию публичной власти. Джон Локк именно в указанных "естественных" свойствах индивида усматривал первоначальное право и источник как "законодательной и исполнительной власти, а равно и самих правительств и обществ". Здесь перед нами яркое проявление того индивидуализма, который пронизывает содержание практически всех либеральных политико-юридических доктрин. Государство получает от образовавших его людей столько власти, сколько необходимо и достаточно для достижения главной цели политического сообщества. Заключается же она в том, что бы все могли обеспечить, сохранять и реализовать свои гражданские интересы: жизнь, здоровье, свободу "и владение такими внешними благами, как деньги, земли, дома, домашняя утварь и т.д.". Все перечисленное называл Джон Локк - собственностью.
Поддержание режима свободы, реализации "главной великой цели" политического сообщества непременно требует, по Джону Локку, четко публично-властные правомочия государства, что бы они были четко разграничены и поделены между разными его органами. Правомочия принимать законы (законодательная власть) полагается только представительному учреждению всей нации - парламенту. Компетенция претворять законы в жизнь (исполнительная власть) подобает монарху, кабинету министров. Их дело ведать так же сношениями с иностранными государствами (отправлять федеративную власть). Джон Локк, однако, привнес в политическую теорию нечто гораздо больше, чем просто мысль о необходимости "уравновесить власть правительства (в данном контексте "правительство" есть синоним "государство".), вложив отдельные ее части в разные руки".
Имея ввиду не допускать, кем-либо всей полноты государственной власти, предотвратить возможность деспотического использования этой власти, он наметил принципы связи и взаимодействия "отдельных ее частей". Соответствующие типы публично-властной деятельности располагаются им в иерархическом порядке. Первое место отводится власти законодательной как верховной (но не абсолютной!) в стране. Иные власти должны подчиняться ей. Вместе с тем они вовсе не являются пассивными придатками законодательной власти и оказывают на нее (в частности, власть исполнительная) добровольно активное влияние.
По существу, нормальная "структура правления" рисовалась воображению Дж. Локка как комплекс официальных нормативно закрепляемых сдержек и противовесов. Эти представления о дифференциации, принципах распределения, связи и взаимодействии отдельных частей (слагаемых) единой государственной власти легли в основу рождавшейся в 17в. Доктрины буржуазного конституционализма. В особенности они были подхвачены и развиты Ш. Монтескье Столетие спустя после опубликования "Двух трактатов о государственном правлении" Декларация прав человека и гражданина, принятая 26 августа 1789г. Национальным собранием Франции, провозгласит: "Общество, в котором не обеспеченно пользование правами и не проведено разделение властей, не имеет конституции" (ст.16).
Непосредственный социально-классовый смысл представлений Дж. Локка о разделение властей ясен. Они идеологически оправдали тот компромисс между победившей английской буржуазией и лишившейся монополии власти феодальной аристократией, который сложился в итоге "славной революции"1688 г. В результате этого компромисса в парламенте возобладали пробуржуазные группировки (партия вигов), а в аппарате администрации осели по преимуществу сторонники знатного земельного дворянства (партия тори). Но концепция разделения властей заключала в себе и теоретико-познавательный смысл. В ней имелся момент осознания возникшей объективной потребности в разграничение деятельности публичного властвования, в технико-организационном и институциональном разделении усложняющегося труда по управлению государством
Вопрос о государственной форме, традиционный для европейской политической мысли со времен Аристотеля, тоже интересовал Дж. Локка. Правда, он не отдавал какого-то особого предпочтения ни одной из уже известных или могущих возникнуть форм правления; им лишь категорически отвергалось абсолютистское-монархическое устройство власти. Личные его симпатии склонялись скорее к той ограниченной, конституционной монархии, реальным прообразом которой являлась английская государственность, какой она стала после 1688 г. Для Джона Локка важнее всего было, что бы она имела надлежащую "структуру правления", охраняла естественные права и свободы индивида, заботилась об общем благе всех.
Дж. Локк отлично понимал, что нет таких идеальных государственных форм, которые были бы раз и навсегда застрахованы от опасности вырождения в тиранию - политический строй, где имеет место "осуществление власти помимо права". Когда органы власти (законодательной, исполнительной - все равно) начинают действовать, игнорируя, право и общее согласие, обходя, надлежащим образом принятые в государстве законы, тогда не только дезорганизуется нормальное управление страной и становится беззащитной собственность, но порабощается и уничтожается сам народ. Ссылки узурпаторов на стремление таким способом обеспечить порядок, спокойствие и мир в государстве Дж. Локк парировал указанием на то, что желаемое тиранами спокойствие есть вовсе не мир, а ужаснейшее состояние насилия и грабежа, выгодное единственно разбойникам и угнетателям.
Согласно Дж. Локку, главная угроза свободе состоит в неразделенности власти, в ее сосредоточении в руках абсолютного монарха, который сам устанавливает законы и принуждает к их исполнению. ''Абсолютная деспотическая власть или управление без установленных постоянных законов не могут ни в коей мере соответствовать целям общества и правительства", - констатирует Дж. Локк. Отсюда и следует главный вывод, составивший сердцевину концепции разделения властей: власть по принятию законов и власть по их исполнению должны быть разделены.
Дж. Локк не выступал против власти вообще. Он считал ее необходимым условием сохранения общества и порядка и был сторонником монархии. Но эта последняя должна была ограничиться лишь осуществлением исполнительной власти. Разделяя власти на законодательную, исполнительную и федеративную (регулирующую отношения с другими государствами), он подчинял эти власти
законодательным органам, поскольку "тот выше, кто может предписывать законы". В условиях ограниченной монархии на первое место выдвигается законодательная власть. Дж. Локк, не выделял отдельно судебную власть, считая ее составным элементом исполнительной власти - именно судебная власть и образует "первую ветвь власти".
Один из ярких представителей французского Просвещения, выдающийся юрист, писатель, философ, политический мыслитель.
Он вслед за Дж. Локком утверждал необходимость разделения властей. Основная цель разделения властей - избежать злоупотребления властью.
Ш. Монтескье придал теории разделения власти вполне завершенный и стройный вид. В его интерпретации концепция разделения властей получила свое отражение и закрепление в конституционных актах, многие из которых сохраняют свое действие и по сегодняшний день.
По своей природе, по задачам и функциям деятельность государства неоднородна. Она делится на законодательную, исполнительную и судебную.
В работе " О духе законов" Монтескье писал: " Когда законодательные исполнительные силы объединены в одном и том же человеке или органе магистратуры, то свобода невозможна, так как могут возникнуть опасения, что тот самый монарх или тиран сможет ввести тиранические законы. Опять же свободы не может быть, если судебная власть не разделена с законодательной и исполнительной. Если она объединена с законодательной властью, жизнь и свободы субъекта будут подвержены произвольному контролю, судья превращается в законодателя. Если она объединена с исполнительной властью, то судья может поступать со всей жестокостью угнетателя".
Этот принцип стал фундаментальным во Французской Декларации прав человека, принятой в 1879 году. В ней говорится: " любое общество, в котором гарантии прав не защищены или разделение властей не определено, не имеет конституции вообще".
Так, Монтескье утверждал, что сосредоточение власти в одних руках ведет к "ужасному деспотизму" и предлагал разделить государственную власть на три ветви: законодательную (парламент), исполнительную (король и министры) и судебную (независимые суды). Необходимо различать разделение властей как действительность, т.е. как реальное положение, и как идеал, т.е. который представлял себе Ш. Монтескье. Ж.-Ж. Руссо с позиции "неотчуждаемого, единого и неделимого народного суверенитета" критиковал идею Ш. Монтескье о разделении властей и одним из первых выдвинул предложение о разделении государственных функций, а не власти. Якобинская диктатура, считавшаяся пиком первой французской буржуазной революции, исходила из того, что равновесие властей является "химерой". Якобинский Конвент соединял как законодательные, так и исполнительные полномочия, а в якобинской Конституции 1793 г. принцип разделения властей отрицался. Однако победившая буржуазия в Конституции Франции 1795 г. определила разделение властей как "первое условие свободного правления", "вечный закон", без которого "общественный порядок не может быть характеризован".
Что бы пресечь возможность тирании, подчеркивает Монтескье, необходим такой порядок вещей, при котором различные власти могли бы взаимно сдерживать друг друга. Казалось бы, - пишет он, - эти три власти должны прийти в состояние покоя и бездействия. Но так как необходимое течение вещей заставит их действовать, то они будут вынуждены действовать согласованно. Причем ведущие и определяющие позиции в системе различных властей занимает, согласно Монтескье, законодательная власть. Разделение и взаимное сдерживание властей является, согласно Монтескье, главным условием для обеспечения политической свободы ее отношения к государственному устройству. Если, - утверждает он, - власть законодательная и исполнительная будут соединены в одном лице или учреждении, то свободы не будет, так как можно опасаться, что этот монарх или сенат станет создавать тиранистические законы для того, чтобы так же тиранистически применять их. Не будет свободы в том случае, если судебная власть не отделена от власти законодательной и исполнительной. Если она соединена с законодательной властью, то жизнь и свобода граждан окажутся во власти произвола, ибо судья будет законодателем. Если судебная власть соединена с исполнительной, то судья получает возможность стать угнетателем. Все погибло бы, если бы в одном и том же лице или учреждении, составленных из сановников, из дворян или простых людей, были соединены три власти: власть создавать законы, власть производить в исполнение постановления общегосударственного характера и власть судить преступления или тяжбы частных лиц. Монтескье при этом подчеркивает, что политическая свобода состоит не в том, чтоб делать то, что хочется. "В государстве, т.е. в обществе, где есть законы, свобода может заключаться лишь в том, что бы иметь возможность делать то, чего недолжно хотеть…Свобода есть право делать все, что дозволено законами".
Политическая свобода граждан в значительной степени зависит от соблюдения принципа соответствия наказания преступлению. Свобода, однако, по Монтескье, торжествует там, где уголовные законы налагают кары в соответствии со специфической природой самих преступлений: наказание здесь зависит не от произвола и каприза законодателя, а от существа дела. Такое наказание перестает быть насилием человека над человеком. Причем законы обязано карать одни только внешние действия.
Для обеспечения свободы необходимы и определенные судебные формальности (процессуальные правила и формы) - правда, в такой степени, что бы они содействовали целям и реализации закона.
Он формулирует, в частности, следующие правила составления законов, которыми должен руководствоваться законодатель. Слог законов должен быть сжатым и простым. Слова закона должны быть однозначными, вызывая у всех людей одни и те же понятия. Законы не должны вдаваться в тонкости, поскольку они предназначены для людей посредственных и содержат в себе не искусство логики, а здравые понятия отца семейства; Когда закон не нуждается в исключениях, ограничениях и видоизменениях, то лучше обходится без них.
Учение Монтескье о духе законов и разделении властей оказало существенное воздействие на всю последующую политико-правовую мысль, особенно на развитие теории и практики правовой государственности.
Глава 2. Принцип разделения властей в истории правовой мысли России
Российские государственные и политические деятели проявляли устойчивый интерес к трудам деятелей Просвещения уже в середине XVIII в. Авторитет Ш. Монтескье и разработанной им теории были использованы императрицей Екатериной II при написании знаменитого "Наказа Уложенной Комиссии". Однако труды Екатерины II не выражали подлинных идей Ш. Монтескье, нередко искажая их. Если Ш. Монтескье считал, что в отличие от деспотии монархия должна управляться посредством неизменных законов, ограничивающих власть короля, то в "Наказе" отсутствует даже намек на какое-либо ограничение полновластия монарха-самодержца, присутствуют общие рассуждения о необходимости соблюдения законов. "Надлежит быть закону такову, чтобы один гражданин не мог бояться другого, а боялись бы все одних законов". В духе просвещенного абсолютизма императрица подчеркивала отличие самодержавия от так называемого "самовластия". На вопрос: "Какой предлог державного правления" - следовал ответ: "Не тот, чтобы у людей отнять естественную их власть, но чтобы действия их направить к получению самого большого от всех добра".
Идея Екатерины II о том, что твердая законность и есть необходимое условие самодержавной власти и главный устой государственности, оказалась весьма плодотворной. Позднее время в "Основных Государственных законах" Российской Империи говорилось: "Империя Российская управляется на твердом основании положительных законов, учреждений и уставов, от самодержавной власти исходящих".
Вместо принципа разделения властей, направленного, по мысли Ш. Монтескье, на предотвращение произвола и злоупотребление властью, в екатерининском "Наказе" обосновывалось положение, согласно которому все учреждения империи должны быть "протоками, через которые изливается власть государя", а сам государь "есть источник всякие государственные и гражданские власти". Теория Ш. Монтескье предполагала необходимость существования независимого от монарха органа народного представительства, наделенного законодательной властью. При императрице же был создан Сенат, о котором в "Наказе" говорилось как о "хранилище законов", но в реальности же не играющий никакой самостоятельной роли.
В "Наказе" императрица давала такое обоснование существующему строю: "Пространное государство предполагает самодержавную власть, так как необходимо, чтобы скорость в решении дел, присылаемых из дальних стран, вознаграждала медленность, происходящую вследствие отдаленности мест. Вот почему всякая другая форма правления была бы для России не только вредна, но и крайне разорительна". При этом Екатерина II считала важным особо оговорить опасность, заключенную в "раздроблении власти".
Первый русский профессор-юрист С.Е. Десницкий в 1768 г. разработал проект "Представление о учреждении законодательной, судительной и наказательной власти в Российской империи". Здесь речь по существу шла о организации государственного механизма, структуре, компетенции и взаимоотношениях органов "законодательной, судительной и наказательной власти" с тем, "чтоб одна власть не выходила из своего предела в другую и чтоб притом всякая из сих властей имела надзирателей, которых опасению чтоб она была всегда подвержена".
Начало XIX в. в России характеризуется развитием идей дворянских либералов, одним из видных представителей которых являлся М.М. Сперанский. Его "план государственного преобразования" в известной мере опирался на принцип разделения властных полномочий при формулировании основной идеи - о переходе к конституционной монархии. По мнению М.М. Сперанского единая "державная власть", олицетворяемая "государем", должна находить свое проявление в трех властях: законодательной, исполнительной и судебной ("судной"). "Верховным законодателем, без коего никакой закон совершиться не может", "верховным началом силы исполнительной", "верховным охранителем правосудия" у М.М. Сперанского является император.
По замыслу М.М. Сперанского, "в порядке законодательном" Государственная дума действует как сословно-цензовый представительный орган государства, выражающий "народное мнение". Однако при принятии решений Государственная дума была связана словом монарха. "В порядке управления" действует правительство, министры которого назначаются императором и ответственны перед законодательной властью. "В порядке судном" выступает Сенат, члены которого избираются губернскими думами и утверждаются царем. "Общее соединение всех государственных сил" осуществляет Государственный Совет, основным назначением которого и является практическое руководство всеми другими органами. Но, как подчеркивал М.М. Сперанский, "ничто не выходит из Совета без высочайшего утверждения".
Представители первого в истории России революционного движения - декабристы - вынашивали решительное отрицание абсолютизма, сословных привилегий и крепостничества. Каждое из революционных обществ декабристов (Северном и Южном) создали свои проекты государственного устройства России. На Севере проект конституции разрабатывал Н.М. Муравьев, на Юге - П.И. Пестель. И конституция Н.М. Муравьева, и "Русская правда" П.И. Пестеля сходились по многим важным пунктам: провозглашали уничтожение самодержавия и крепостного права, декларировали гражданские свободы - равенство граждан перед законом, свободу слова, свободу передвижения, введение суда присяжных. Однако П.И. Пестель был безоговорочным сторонником республиканского строя, отстаивал сильную централизованную власть.
Согласно конституции Н.М. Муравьева, учреждалась конституционная монархия с предельно ограниченной властью монарха. Проект Н.М. Муравьева ориентировался на западноевропейское и североамериканское конституционное устройство. Будущая Россия представлялась жестко централизованным государством с федеративным устройством, объединяющем пятнадцать автономных "держав".
Выразитель взглядов наиболее радикальной части декабристов П.И. Пестель отвергал "правило равновесия властей", считая при этом необходимым установить "правило определенности круга действия". Отказываясь принять разделение или равновесие властей как средство ограничения самодержавия, он допускал лишь распределение компетенции между высшими органами государственной власти будущей республиканской России. Народное вече - однопалатное представительное учреждение, которое должно осуществлять законодательные полномочия. Державная Дума - правительство - призвано было совершить исполнительные функции, а Верховный собор - отправлять "блюстительные" функции, т.е. следить за соблюдением законности.
"Великая цель общественного блага, - писал П.И. Пестель, - достигается отнюдь не восстановлением одних государственных органов против других, но присвоением каждому из них точных и неизменных функций". Занимавший более умеренные позиции Н.М. Муравьев в своих воззрениях исходил из того, что только народу "принадлежит исключительное право делать основные постановления для самого себя".
Законодательная, исполнительная и судебная власти в конституции Н.М. Муравьева были разделены. Император есть только "верховный чиновник российского правительства", он является представителем только исполнительной власти. Император командовал войсками, но не имел права ни начинать войны, ни заключать мира. Император не мог покидать территорию страны под угрозой лишения императорского сана.
Согласно проекта Н.М. Муравьева, законодательную власть осуществляет двухпалатный парламент - Народное вече, состоящий из Палаты народных представителей и Верховной думы. Принятый обеими палатами законопроект нуждается в одобрении императора, пользующегося правом отлагательного вето. Высшие государственные лица государства были ответственны перед Народным вече. Палата народных представителей может потребовать судебного преследования каждого конкретного должностного лица, однако его дело должно рассматриваться Верховной думой, наделенной правом отрешать виновного от должности.
Устои и традиции деспотического правления не оставляли шансов на реальную возможность "ввести" республиканизм и его традиционные учреждения, политические свободы, принцип разделения властей.
Крупнейший представитель российской либеральной политической мысли второй половины XIX-начала XX вв. Б.Н. Чичерин признавал единство государственной власти, но "не в смысле единства лица, облеченного властью, а лишь в смысле единства юридического начала, или существа верховной власти, выражающегося в единстве владычествующей воли". Б.Н. Чичерин подчеркивал, что "государство составляет единое целое, а потому задача его состоит в согласном действии всех элементов". С точки зрения Б.Н. Чичерина, противоположные интересы различных классов необходимо согласовывать с "высшими требованиями государства". Будучи сторонником конституционной монархии как смешанной формы правления, являющейся, по его мнению, наилучшей, Б.Н. Чичерин писал: "Монархия представляет начало власти, народ или его представители - начало свободы, аристократическое собрание - постоянство закона, и все эти элементы, входя в общую организацию, должны действовать согласно для достижения общей цели".
Конституционная концепция Б.Н. Чичерина строилась на взаимодействии четырех властей: законодательной, правительственной, судебной и власти монарха. Аристократическая верхняя палата была призвана поддерживать стабильность общественной жизни. Нижняя палата, составляемая из народных представителей, должна была играть активную роль в установлении общеобязательных юридических норм. Вся полнота правительственной власти, наделенной полномочиями по управлению государством, сосредоточивалась в руках монарха, который назначал и сменял министров, ответственных перед парламентом. Назначением судебной власти, по Б.Н. Чичерину, являлась охрана законности, причем судебная власть была независима от других властей и в ее реализации должны были принимать участие "все элементы общества". Четвертую власть, которую Б.Н. Чичерин называл "княжеской" и определял как власть "умеряющую", представляло государственное единство, обеспечивала высшее благо "целого, а не какой-либо части", являлась ключом конституционного правления" и высшим представителем государства. Это - власть монарха.
Крупный русский юрист-государствовед конца XIX-начала XX вв.Н.М. Коркунов полагал необходимым заменить требование разделения властей более общим понятием "совместимости властвования", включающее в себя не только разделение отдельных функций между самостоятельными органами, но также и совместное осуществление одной и той же функции несколькими органами и выполнение различных функций одним органом, но различным порядком.
Достаточно полно отразил взгляды умеренной части российских конституционалистов - либерального дворянства - проект, получивший название конституции Муромцева, и составивший программную основу политической деятельности конституционно-демократической партии в думский период. В июле 1905 г. земским съездом проект был принят. Цель проекта - не столько заменить существующие законы, сколько постепенно наполнить их новым содержанием в стремлении обеспечить эволюционный переход от самодержавия к правовому государству. Предложенная модель государственного устройства России стремилась совместить сильную исполнительную власть (сконцентрированную в монархе) с развитым народным представительством как важнейшим элементом социального контроля. Конституционная монархия выступала как тип унитарного государства, противостоящего дуалистической сословной монархии, а принцип разделения властей уступал место принципу разделения функций.
Государственно-правовые взгляды, позиции русских ученых по проблеме разделения властей в конце XIX-начале XX вв. во многом характеризуют труды А.С. Алексеева, который впервые в 1887 г. опубликовал первоначальный текст "Общественного договора". По словам ученого, "никто ярче Руссо не определил природы государства как союза, основанного на начале равенства, другими словами как союза общественного, а не личного господства, никто решительнее его не выставил требования, по которому в государстве должна господствовать не личная воля правителя или правителей, а закон как выражение общей воли".
В своих исследованиях государственного строя А.С. Алексеев уделял основное внимание его юридической стороне, под которой понимал ту связь, каковою "государственная организация объединяет людей в одно целое и наделяет как органы, так и членов государства правами и обязанностями".
"Все государственные функции, - писал А.С. Алексеев, - сводятся к двум основным категориям: к функциям нормирующим, устанавливающим правила и директивы государственной деятельности, и к функциям нормированным, осуществляющим эту деятельность согласно установленным правилам и директивам. Органы, которые отправляют функции второго рода, называются органами подчиненными; к ним относятся все остальные государственные органы. И в том, что монарх и народное представительство отправляют верховные функции, и нужно видеть юридическое обоснование их безответственности. Но эта безответственность монарха и ставит предел его деятельности. Будучи безответственным органом, он не может отправлять ответственных функций; правительственная деятельность, связанная с нормами и директивами, установленными верховными органами, не может исходить от этих органов, а должна быть предоставлена органу связанному - ответственному министерству". Отсюда следовал вывод: "Министерство не слуга, не орган монарха или парламента, а слуга народа и орган государства, и при том орган, существующий не по соизволению какой-нибудь высшей, стоящей над ним инстанции, а в силу самого государственного устройства, в силу основных законов страны".
Таким образом, А.С. Алексеев обосновал принцип разделения властей. Именно этот принцип составляет, по мысли ученого, существо организации современного государства. Однако разделение властей не должно влечь за собой их обособление друг от друга. Напротив, закономерность управления требует установления органической связи между парламентом и правительством, объединяя их "общим политическим направлением, подсказываемым общественным голосом и предписываемым потребностями и интересами народа". Как полагал А.С. Алексеев, данную органическую связь может установить, только политическая или парламентская ответственность правительства. Ученый не разделял мнения, согласно которому политическая ответственность есть средство постоянного контроля парламента над правительственной деятельностью. Нельзя поэтому считать завершенным тот конституционный строй, в котором утратившее доверие народного представительства министерство "имеет в своем распоряжении легальные средства править страною и помимо парламента".
Таким образом, подлинный конституционализм с народным представительством, основами правового государства и разделением властей являлся исторически реальным, однако еще не достигнутым рубежом. Февральская революция открывала возможность перехода общества от авторитаризма к демократии. Одновременно революция обнаружила опасную альтернативу развития, связанного с катастрофической ломкой социальных отношений.
Особенностью социальной структуры российского общества того периода являлось отсутствие среднего класса. Это обстоятельство, в частности, отмечал И.А. Ильин. "Западная демократия, - писал он, - держится на многочисленном и организованном среднем сословии и на собственном крестьянстве. в России нет еще ни того, ни другого".
Захват большевиками политической власти в октябре 1917 г. был невозможен без острой потребности общества в радикальных государственных мероприятиях. В этот период значительная часть властных полномочий была делегирована негосударственным организациям, органам местного самоуправления. С другой стороны, функции законодательной и исполнительной власти в центре оказались слитными. Высшим органом государства по вопросам законодательства, управления и надзора стало Временное правительство. Ему же подчинялась и высшая судебная инстанция - Сенат.
Концентрация власти в центре в сложнейший для страны период, мало располагавший к реальной демократизации, не стала, однако, фактором укрепления государства. Этому во многом способствовала политика самой власти, вставшей на путь передачи властных полномочий вниз, массе "общественных организаций". Идеологии большевистской партии отвечала строго централизованная партийно-государственная власть с диктаторскими ("диктатура пролетариата") полномочиями. В книге "Государство и революция" В.И. Ленин писал: "Продажный и прогнивший парламентаризм буржуазного общества" Коммуна заменяет учреждениями, в коих свобода суждения и обсуждения не вырождается в обман, ибо парламентарии должны сами работать, сами исполнять свои законы, сами проверять то, что получается в жизни, сами отвечать непосредственно перед своими избирателями. Представительные учреждения остаются, но парламентаризма как особой системы, как разделения труда законодательного и исполнительного, как привилегированного положения для депутатов, здесь нет".
Одной из первых акций большевистского руководства стал роспуск всенародно избранного Учредительного Собрания, функции которого заключались в конституировании республиканско-демократический строя в России. Провозглашаемое большевиками превращение представительных учреждений в "работающие корпорации" (в одно и то же время действующие и исполняющие законы) означало принципиальное отрицание разделения властей. По мнению основоположников утопически-тоталитарной идеологии, именно эта мера должна была преодолеть пороки "буржуазной государственности".
В.И. Ленин многократно утверждал, что Советы суть новый государственный аппарат, дающий возможность соединять выгоды парламентаризма с выгодами непосредственной и прямой демократии, т.е. соединять в лице выборных представителей народа и законодательную функцию и исполнение законов. По сравнению с буржуазным парламентаризмом это такой шаг вперед в развитии демократии, который имеет всемирно-историческое значение.
Итак, в марксистско-ленинском понимании принципиальный отказ от разделения властей в государственном устройстве, замена этого принципа на сугубо противоположный - объединение, соединение властей в руках одного органа (Советов) является по своей значимости всемирно-историческим.
Объединение властей (законодательной, контроля за исполнением законов, исполнительной) в руках Советов, декларируемое марксистско-ленинскими идеологами, на деле обернулось фикцией. В работе "Советское государство и его учреждения" крупнейший специалист по теории и истории органов советской государственной власти Т.П. Коржихина подчеркивала, что "складывалась парадоксальная ситуация, при которой Советы, как реальная сила формально (по закону) обладали всеми правами и полномочиями, а фактически были отстранены от власти. Сам принцип полновластия Советов был сначала формализован, а позднее до неузнаваемости извращен".
В качестве важнейшего государственного механизма КПСС представляла собой особую систему органов и учреждений, связанных иерархической подчиненностью, явно и тайно совершавших действия, составляющие прерогативу государства.
Ложно-утопические посылки государственной организации власти на основе Советов - этих "работающих корпораций", обнаружили свою полную нежизненность и обернулись на практике всеохватывающим и сверхцентрализованным механизмом осуществления властной диктатуры над обществом. Симбиоз партийных и собственно государственных органов, в котором последние играли определяющую роль, а государственным отводилась второстепенная, во многом декоративная роль, существовал фактически, но не был закреплен конституционно. Поэтому советский режим можно охарактеризовать как мнимую конституционность. Даже в этих условиях господствующая политическая элита не решалась включить принцип "разделения властей" в тексты конституций, поскольку наряду с "плюрализмом", "правовым государством" и другими подобными понятиями понятие "разделение властей" признавалось понятием буржуазным, а, следовательно, классово чуждым, неприемлемым для господствующей официальной идеологии. Само использование этого термина даже в декларативно-пропагандистских целях становилось невозможным в силу его несовместимости со смыслом ленинских высказываний о буржуазном парламентаризме и всемирно-историческом значении Советской власти, объединяющей якобы функции законодательства, контроля за исполнением законов и непосредственного их исполнения. Со временем такая оценка принципа разделения властей стала настолько одиозной, что отдельные авторы предприняли попытки обосновать в той или иной мере применимость указанного принципа к Советской системе.
Так, в работе "Власть и управление в социалистическом обществе" Ю.А. Тихомиров писал о том, что социалистическая организация власти, отвергая в одном смысле принцип "разделения властей" (в смысле утверждения народовластия), "не отбрасывает, а использует его радикальную идею - разделение общественного труда по управлению государственными делами".
Нетрудно заметить, что подобное истолкование Ю.А. Тихомировым концепции разделения властей по существу сводится к пересказу давно известного изречения Ф. Энгельса, который свел весь смысл "буржуазного" принципа разделения властей к разделению труда в управлении государством, разделению государственных функций на законодательные, исполнительные, судебные.
Б.М. Лазарев в работе "Компетенция органов управления" (1972 г.) первоначально утверждал, что "проблемы "разделения труда" между представительными органами, с одной стороны, и исполнительным и распорядительным аппаратом, - с другой, решались и решаются в Советском государстве с иных позиций, чем те, которые выдвинула теория разделения властей". При этом Б.М. Лазарев высказывал мнение, будто бы Советское государство "не отвергало полностью системы "сдержек и противовесов" в государственном механизме "в смысле относительной независимости отдельных органов друг от друга". Однако в своей более поздней статье "Разделение властей" и опыт Советского государства" автор расширил рамки использования этого принципа в советской государственной практике, говоря о том, что на историческом протяжении развития "положительные стороны "разделения властей" находили все более широкое применение, а отрицательные отбрасывались".
В истолковании Б.М. Лазарева, принцип разделения властей имеет как "отрицательные", так и "положительные" стороны, которые могут быть заимствованы и использованы в практике организации и функционирования Советского государства. Так, в ходе серьезных изменений, которым подвергалась конституция, "некоторые из положений, касающихся государственного механизма, хотя и звучали демократически, но часто лишь камуфлировали нарушение демократии и законности текущим законодательством и особенно практикой, а некоторые другие прямо шли по пути восприятия отрицательных черт "разделения властей", т.е. того, чего брать не следовало".
Положительные стороны теории разделения властей Б.М. Лазарев видел в ее "общедемократических" идеях. "Но мы не копируем те постулаты, которые принижают роль высших представительных органов, препятствуя им решать вопросы управленческого характера", - писал он. Всемерно подчеркивая роль и значение органов, служащих "эпицентром и фундаментом" государственного механизма - Съездов народных депутатов, Верховных и местных Советов, - Б.М. Лазарев считал достоинством существующей системы то, что "аппарат управления ставится на подобающее ему место "инструмента в руках Советов".
Приведенные цитаты достаточно полно характеризуют видение Б.М. Лазаревым значения и смысла разделения властей. По существу - это полное невосприятие, непонимание конституционного назначения принципа разделения властей в условиях демократического гражданского общества при правовом государстве.
Говоря о ключевом значении обеспечения верховенства представительных органов власти - системы Советов, В.С. Нерсесянц писал, что обеспечение такого верховенства является вместе с тем необходимым условием "для правильной организации других властей - "исполнительной и судебной" и что "высшие представительные органы как авторитетные выразители народного суверенитета должны выступать в качестве не просто законодательных, а по существу учредительных органов, устанавливающих систему институтов, норм и процедур правовой государственности". "Они должны стать суверенно-властными гарантами учреждения и реального функционирования советской правовой государственности".
Отношение отдельных советских государствоведов к концепции разделения властей стало существенно трансформироваться в связи с началом в конце 80-х годов преобразований в обществе и государстве, получивших наименование "перестройка". Частично начали признаваться отдельные содержательные компоненты этой доктрины. При этом в числе властей, но с четко очерченными функциями и ответственностью за свои действия, называлась партийная власть. Примером может служить выступление на беседе в редакции газеты "Правда" в январе 1990 г. известного советского государствоведа М.А. Крутоголова. "В правовом государстве и это не отрицает и сама партия, существует разделение властей: законодательная, исполнительная, судебная. За это ратуем и мы, требуя в этой сфере более четкой дифференциации. Но при этом почему-то забываем или, вернее, стыдливо умалчиваем, что у нас есть и четвертая власть - власть партии, ее ЦК КПСС, Политбюро. И это, пожалуй, главная власть, стоящая над остальными".
В 1989 г. в статье "Правовое государство: от идеи к практике" М.В. Баглай положительно оценил предложения о целесообразности введения принципа разделения законодательной, исполнительной и судебной властей как определенной гарантии от непомерной концентрации власти в одних руках, средства стабилизации политической системы и предотвращения злоупотребления властью, хотя и оговаривал, что принцип этот "сам по себе" далеко не всегда срабатывал в пользу демократии (становление фашистского режима в условиях четкого разделения властей парламентского типа во времена Веймарской республики; деформация межпартийных отношений, активизация армии, приводившие к государственным переворотам в странах Латинской Америки, в которых много лет господствует даже более последовательное, чем это было в Германии, разделение властей на принципах президентской республики; усиление юридической власти в США при том, что четкое разделение властей здесь дополнено в целом эффективной системой сдержек и противовесов)". По мнению М.В. Баглая, свою эффективность принцип разделения властей, проявил в решении по крайней мере одной важной проблемы: признание самостоятельности судебной власти и ее правомочий применять право. В целом автор статьи считает принцип разделения властей применимым к реформируемому Советскому социалистическому государству в процессе его преобразования в государство правовое, "хотя не стоит видеть в разделении властей абсолютную, а тем более единственную панацею от всех нежелательных тенденций. Должны быть и другие гарантии. Правoвoе гocударcтвo в нашей cтране будет развиватьcя при авангарднoй пoлитичеcкoй рoли партии, и в этoм мoжет прoявитьcя гoраздo бoлее реальная гарантия как единcтва вcех звеньев гocударcтвеннoгo механизма, так и четкoгo иcпoлнения каждым из них cвoих функций - разумеетcя, при уcлoвии тoчнoгo их разграничения, и прежде вcегo, между партией и гocударcтвoм".
По моему мнению, значительно приблизилась к теории разделения властей только Конституция СССР 1936 г. В ней было заявлено о существовании законодательной власти. Правительство именовалось неопределенно как высший исполнительный и распорядительный орган государственной власти СССР. В отдельных главах Конституции о суде и прокуратуре устанавливались два важных принципа: правосудие осуществляется только судами; судьи независимы и подчиняются только закону.
Однако разделение властей не стало делом практики. Точнее было бы сказать, что режим стремился использовать в своих интересах достоинство рационального распределения задач. Управление страной оставалось жестко централизованным.
Конституция СССР 1977 г. закрепила отход от теории разделения властей. Это отразилось в наделении Советов качествами, возвращающими их к статусу 1920-х годов. Советам были подотчетны и подконтрольны все другие государственные органы (ст.2). Непосредственно и через создаваемые ими органы Советы руководили всеми отраслями государственного, хозяйственного и социально-культурного строительства.
Только с пересмотром прежних идейных установок и провозглашением необходимости построения правового государства ситуация кардинально изменилась. Стало возможным последовательно разрабатывать проблемы разделения властей, уделяя особое внимание институционализации, основанной на самостоятельности и независимости государственных структур, существовании системы сдержек и противовесов.
Суть конституционной реформы 1988 г. состояла, прежде всего, в создании Съезда народных депутатов, который объявлялся высшим органом государственной власти. Учреждение съезда народных депутатов СССР отчасти означало возвращение к системе высших органов, предусмотренных Конституцией СССР 1924 г.
По моему мнению, главным позитивным результатом конституционной реформы, стало создание системы работоспособных и наделенных реальными полномочиями органов представительной власти. Речь идет именно о системе органов. Была возрождена идея парламентаризма. Однако разработанные механизмы не представляли собой сбалансированную систему сдержек и противовесов. Кроме того разделению властей в государстве в 1988-1991 гг. сопутствовало не доведенное до конца отделение власти КПСС от государственной власти.
Вместе с тем анализ особенностей становления конституционализма на данном этапе развития общественных отношений в России показал, что основной причиной возникновения противоречий между исполнительной и законодательной властями стало бессистемное внесение поправок в Основной закон РСФСР.
Глава 3. Средства массовой информации - четвертая ветвь власти
Четвертая ветвь власти - слова английского историка и политика Томаса Маколея (1800-1859): "Галерея, где сидят репортеры, стала четвертой ветвью власти в Британской Империи".
Английский политик Лорд Маколей, нарекший этим именем прессу еще в XIX в., явно не ожидал, что оно будет принято всерьез, ибо его высказывание было пронизано иронией в большей степени, чем уважением к журналистской профессии.
Дело в том, что представители прессы в те годы настойчиво добивались права присутствовать на заседаниях парламента и публиковать отчеты о прениях в высшем органе законодательной власти. В состав членов парламента тогда входили представители духовенства, дворянской знати и так называемые "простолюдины" (т.е. депутаты, избранные голосованием в общинах), именовавшиеся также "третьим сословием". Закрытый характер заседаний считался особой привилегией парламента. И вот некое самозванное "четвертое сословие" покушается на эту привилегию! Если бы Маколей дожил хотя бы до конца XIX в., то ему пришлось бы стать свидетелем того, как это "четвертое" сословие уже не просто собирает и распространяет информацию о том, что происходит в политике, но и открыто вмешивается в решение важнейших вопросов внутренней и внешней политики государства, а равно и судеб претендентов на власть.
Путь длиной в четыре века, пройденный прессой, показателен прежде всего тем, что на всех его этапах он был тесно связан с крупнейшими переменами во всех областях политической, социально-экономической и культурной жизни цивилизованного мира. Общенациональная и региональная печать одновременно служит и как зеркало, в котором отражается все происходящее в стране и окружающем мире, и как важнейший инструмент общественного мнения страны.
В последние годы конкуренция со стороны телевидения и "всемирной паутины" (Интернета и т.п.) не могла не отразиться на тиражах массовых газет в сторону их сокращения. И все же, если взять, к примеру, ту же Великобританию, то, как показывает статистика, по крайней мере почти две трети английских семей регулярно покупают хотя бы одну ежедневную газету. Поэтому, видимо, по-прежнему сохраняет свою силу мнение, высказанное около трех десятилетий тому назад ветераном британской журналистики Ф. Уильямсом в книге "Опасное сословие. Анатомия газет": "Никакая другая нация на земле не является столь ревностной читательницей газет, как британская".
Вся история развития журналистики говорит о том, что главным и приоритетным направлением в истории СМИ всегда было удовлетворение человеческой потребности в коммуникации. Люди общались, получали и передавали информацию с помощью средств массовой информации. Сам человек в древнейшие времена выступал в качестве средства коммуникации. Знания передавались от одних членов племени к другим, от старейшин к молодым сородичам. Шаманы и оракулы сохраняли информацию на листах пергамента, в виде наскальной живописи, на глиняных дощечках. Если относить все эти способы сохранения знаний к примитивным средствам массовой информации, то можно говорить о том, что зачатки появления прессы относятся еще к 5-му веку до нашей эры. Тогда в Римской Империи стали появляться первые газеты. Современные печатные издания они стали напоминать во времена правления Юлия Цезаря (примерно 60-ый год до нашей эры). Имеются также сведения, что и в странах Азии выпускались доисторические газеты в виде еженедельных бюллетеней. Конечно, они не были печатными, так как до появления печатных станков было еще далеко, однако, явной их функцией было доносить информацию до общественности.
В Средние Века информационную функцию несли так называемые "летучие листки". Например, такие из них, как куранты, ревю или реляции, были очень широко распространены в то время. Но настоящий толчок к развитию прессы и, соответственно, журналистики, дало изобретение 1440-го года. Тогда Гуттенберг придумал процесс печатания с помощью подвижных литер. Родиной печатных изданий считают Западную Европу. Бельгийскую "Niewe Tydingen" ("Все новости") считают первой газетой в том понимании слова, как принято у современного человека. Эта газета стала выходить в Антверпене в типографии Авраама Вергевена, начиная с 1605-го года. Этот год можно считать годом рождения современной прессы. А в 1702-ом году стала издаваться первая ежедневная английская газета (историками зафиксирована даже точная дата - 11 марта) - "Daily Courant".
Важная причина, почему нельзя считать датой рождения прессы древнейшие времена, состоит в том, что в те столетия информация могла передаваться во множестве эпистолярных форм. К примеру, в летописях, жизнеописаниях, хрониках, путешествиях, в официальных посланиях, личных письмах, наказах, поучениях и т.д. Появление печати позволило объединить все эти разнообразные формы изложения мыслей в конкретные журналистские жанры. Сначала появились такие жанры, как репортаж, памфлет, информация-хроника. Позднее оформились и другие.
Религиозная журналистика имела место в Средние Века. Тогда, во-первых, было мало грамотных людей. А во-вторых, очень велико было влияние церкви на все сферы жизни общества. Инакомыслие пресекалось на корню. Потому и проникновение его в печать было недопустимо.
Феодальный строй общества характеризуется невысоким уровнем экономического развития. Активно шел процесс перехода от натурального хозяйства к товарно-денежным отношениям. Соответствующие черты носила и журналистика того времени.
Развитие торговли требовало обмена информацией (о прибытии кораблей, ценах на товары, о продукции). В свете этого, уже в 19-ом веке средства массовой информации, представленные тогда опять же лишь печатными изданиями, стали важнейшей частью жизни общества. Более того, они стали влиять на общественные настроения. А с усилением политической борьбы СМИ приобретают ярко выраженную политическую направленность. Именно в это время происходит разделение СМИ на качественную прессу (или элитарную) и на популярную (или массовую). К концу 20-го века выделяют и промежуточные виды прессы.
Социалистическую журналистику относят к особой категории опять же в свете идеологической направленности как всего общества в то время, так и непосредственно средств массовой информации.
В настоящее время можно констатировать формирование общегуманистической журналистики.
Ясно, что тот или иной тип существовал в свое время. Не во всех государствах сменились все рассмотренные мной типы. К примеру, буржуазная и социалистическая журналистика существовали параллельно друг другу и имели свои отличительные особенности. Именно последние упомянутые типы журналистики явили миру феномен массовой информации с его обращением к широкой аудитории и возможностью влиять на ее мнение.
В общегуманистической журналистике, выходящей на первые роли в 21-ом веке, проповедуется отказ от любого принудительного воздействия на членов общества. Средства массовой информации призваны выражать общественное мнение, а не навязывать чьи-либо идеалы. Но это в теории, на практике же это далеко не всегда так. Даже более того, в последнее время крайне сложно найти СМИ освещающие какие то события абсолютно не предвзято.
Современный человек, в отличие от своих предков, все реже находит время и возможность для обычного общения с окружающими его людьми и обмена важной жизненной информации. Основную часть информации, необходимой для адекватного поведения в обществе, он получает из теле - и радиопрограмм, газет и других периодических изданий. Особенно ярко эта тенденция проявляется при формировании мнения людей по вопросам, которые не находят отражения в их непосредственном опыте, - например, о политической жизни, экономической конъюнктуре, обстановке в других странах и регионах. В итоге одним из наиболее распространенных понятий современного мира стало понятие "средства массовом информации" (СМИ), объединяющее все каналы доведения информации до широкой общественности, в том числе печать, радио, телевидение, интернет, кино.
В нашей российской новейшей истории фактор медиакратии, вес "четвертой власти" проявился во всей полноте в период перестройки и либеральных реформ. Если до этого момента советское общество "централизированного Зрелища" (по Дебору) осуществляло свою социально-информационную стратегию единым фронтом, - идеологические институты, властные структуры и информационно-культурное обеспечение, сознательно приравненное в советском обществе к идеологической пропаганде, действовали как одно целое ради осуществления общего проекта, - то по мере отхода от советской модели СМИ заявили о своем особом и во многом исключительном положении.
Этот процесс шел параллельно с "демократизацией" и перенесением на российскую почву либерал-демократических западных образцов. Формально, речь велась о "свободе слова", о "независимости СМИ от прямого диктата иных властных инстанций". Но поскольку этот диктат исходил в начале перестройки из одного-единственного и тогда еще довольно солидарного центра, то эта "свобода" приобретала характер противостояния, фрондирования, оспаривания советской идеи.
В российском информационном пространстве принято выделять доминирование трех классических парадигм информационного вещания:
) тоталитарная, механистическая;
) манипулятивная, рядом с ней технология зомбирования;
) диалоговая.
В России сейчас действуют практически все эти технологии в смешанном виде. Но в то же время отсутствует информационно-конструктивный диалог государства и гражданского общества, общества и власти. Диалог истинный, а не манипулятивный, возможен при условии свободы слова и ответственности.
Функционирование социальных институтов, в том числе и институтов власти, во многом определяется качеством информационно-коммуникативной среды. Характер коммуникации детерминирует содержание политических процессов, меру экономической свободы, стиль поведения граждан, экзистенциальные ценности и нравственные установки. Журналистика является одной из важнейших составляющих взаимодействия в системе "общество - власть". В настоящее время наблюдается устойчивая тенденция институциализации журналистики в политическом пространстве, которая формально определяется в самостоятельную ветвь власти - так называемую четвертую власть.
Развитие любого общества идет по пути увеличения каналов и средств связи со вновь создаваемыми структурами социальной среды, ускорение и усложнение этих процессов - путь неизбежный, требующий иного обеспечения процессов политического и административного управления. Эта тенденция породила необходимость иметь по возможности всеобъемлющую полную информацию о происходящих в обществе процессах, что актуализировало деятельность в сфере журналистики и привело к увеличению числа печатных изданий, телевизионных каналов, радиостанций и соответственно росту числа журналистов. Сформировалась значительная социально-профессиональная группа, специализирующаяся на предоставлении регулярной информации о социальных процессах различным заинтересованным структурам общества. Специфика предоставляемых ими услуг состояла в том, что отсутствовала жесткая связь между производителями информации (журналистами) и ее потенциальными потребителями.
В силу социально-коммуникативного начала в деятельности журналистов они в большинстве своем демонстрировали и демонстрируют свою лояльность органам власти и в силу этого информация, предоставленная в СМИ, редко противоречила идеологии государства. Сегодня в эпоху "информационного общества" роль журналистов в социально-политической структуре остается прежней, но трансформировалась технология влияния и функционирования, а также масштаб и последствия взаимодействия в системе "общество-власть". Усилились элементы манипулирования сознанием, и власть получила возможность направлять действия общества (при отсутствии сильных институтов гражданского общества) в нужную для себя сторону (например, чрезмерно бурная дискуссия из-за мелодии гимна России или авторства текста, вместо решения актуальных социально-политических проблем).
Во всем этом огромная роль, принадлежит журналистике, так как в ее функции постепенно включается способность реализовывать интересы власти в управленческой сфере. В итоге информационная функция журналистики стала преобразовываться в технологию воздействия на общественное мнение и, в частности, на массовое политическое сознание.
В политической коммуникации журналисты становятся активными субъектами политических процессов, влияя на них, исходя из идеологии средств массовой информации, которые они представляют. Политическая функция журналистики начинает преобладать над другими, занимая все больше места на телевидении и в прессе, отодвигая на второй план журналистские жанры. Политизированным становится все пространство российской массовой коммуникации.
Востребованность журналистских кадров в связи с увеличением телевизионных каналов, газет, журналов, радиостанций привела к снижению качественных характеристик: профессионализм, нравственность.
Понимание, что в политических реалиях кроются определенные несоответствия представлениям о подлинной (идеальной) сущности демократического устройства, привело к попыткам привнесения в теорию идеи гражданского общества. Прежде всего, идея гражданского общества возникает как своеобразная антитеза такой практике представительской демократии, когда основная часть граждан отстраняется от участия в политике, когда формируется система, названная политологами "обществом спектакля". Следовательно, идея
гражданского общества - попытка возвращения человека в политику. Построение информационного общества в стране и вхождение ее в мировое сообщество возможно лишь при наличии эффективного информационного пространства.
С государственной точки зрения построение информационного пространства должно рассматриваться как основа социально-экономического, политического и культурного развития, что требует осуществления целенаправленной информационной политики, согласованной с экономической, культурной, социальной и другими базовыми государственными стратегиями. Переход России к новому типу экономического развития, гражданскому обществу и правовому государству и нынешний политический плюрализм порождают огромную общественную потребность в ин формации. Необходимость удовлетворения этой потребности обуславливает особую роль СМИ в жизни общества. СМИ есть действенный канал информирования общества о деятельности власти и учета его реакции на действия власти. Эти особенности делают СМИ важнейшим социальным институтом и системообразующим фактором информационного пространства России. С развитием информационных технологий появляются новые возможности создания личных и коллективных виртуальных сред. Сегодня уже совершенно очевидно, что к традиционным журналистским специальностям, таким, как газетная, радио - и тележурналистика, прибавилась еще одна: он-лайн журналистика, то есть журналистика в Интернете.
Оценки растущего влияния СМИ на политику и общество далеко не однозначны, а то и прямо противоположны. Некоторые авторы (например, американский философ О. Тоффлер) видят в нем ростки новой, более высокой и гуманной цивилизации информационного общества; усматривают реальное движение к "антибюрократическому, ищущему, мыслящему, творческому государству", способному успешно разрешить наиболее острые конфликты современного мира.
Другие мыслители, констатируя опустошающее и разрушающее воздействие СМИ на личность, общество и культуру в целом, оценивают возрастающую роль информационной власти весьма пессимистически.
Время показывает, что потенциально СМИ способны служить различным целям. "С одной стороны, они могут просвещать людей, помогать их компетентному участию в общественной жизни, способствовать личностному становлению. Но с другой - что сегодня происходит значительно чаще - духовно порабощать, дезинформировать, иногда не желая того, разжигать массовую ненависть, сеять недоверие и страх.
Одна из опасных для духовно-нравственной атмосферы в обществе тенденций СМИ состоит в их стремлении, ради пресловутых рейтингов, эксплуатировать самые низменные, разрушительные тенденции человеческого подсознания. Телевидение, радио, печатные СМИ хорошо знают и по полной программе используют тягу человека ко всему трагическому, страдательному. Есть очень точное определение знаменитого итальянского кинорежиссера Ф. Феллини: "Телевидение - это когда миллионы людей смотрят, как другим миллионам плохо".
Вместе с тем для успешной манипуляции сознанием людей как раз и нужна атмосфера страха, затяжного стрессового состояния, блокирующая творческий, критический разум. Это - лучшая питательная среда для формирования "неподвижного", догматического мышления и проверенное средство подавления познавательной активности человека. На фоне эмоционального дискомфорта можно "вбить" в головы людей любой миф и одновременно довести их до полной социальной апатии.
Средства массовой информации обладают заведомым преимуществом перед отдельным человеком и даже аудиторией. Люди вынуждены воспринимать информацию, но не могут на нее ответить. Их негативная реакция не находит разрядки и лишь усиливает эмоциональное напряжение. Аудитория зрителей (слушателей, читателей) территориально разобщена, и люди, потребляя информацию, находятся если не в одиночестве, то, по крайней мере, в малых группах и имеют возможность возразить разве что друг другу. При современной системе информирования люди обречены на пассивное исполнение роли лишь объекта воздействия.
Представители средств массовой информации с упорством, достойным лучшего применения, называют себя "четвёртой властью". Дело в том, что СМИ не осуществляют функций власти и не обладают властными полномочиями. Некоторые государственные СМИ осуществляют обязательное официальное опубликование законов и других правовых актов, принятых государственными органами, однако официальное опубликование осуществляется государственными СМИ от имени государственных органов. Другое дело, что они являются неотъемлемой составляющей политической системы общества, в демократическом государстве они являются гарантом идеологического и политического многообразия. Средства массовой информации информируют общество, в том числе и о деятельности государственных органов. Распространяя информацию, СМИ неизбежно оказывают влияние на общественное мнение (в том числе и на позицию при голосовании), на деятельность органов государственной власти и органов местного самоуправления. Не приходится говорить об организационной независимости СМИ, так как государственные СМИ находятся в ведении государственных органов, а негосударственные СМИ подконтрольны различным коммерческим и некоммерческим организациям. Характерно, что если государственное телевидение сосредоточено в ведении исполнительной власти, то печатные органы имеются практически у всех высших государственных органов.
Резкое повышение роли СМИ в политической и общественной жизни дало основания для появления целого ряда концепций, обосновывающих приоритетную значимость этого института в жизни общества и наступление эпохи "медиакратии" или "гипелекратии". Некоторые специалисты говорят даже о возможности появления нового вида мировой диктатуры, основанного на всевластии СМИ - информационного тоталитаризма. У философа А.А. Зиновьева были основания назвать СМИ "безликим божеством западного общества".
Американский социолог Р. Мертон прямо говорит: "Те, кто контролирует взгляды и убеждения в нашем обществе, прибегают меньше к физическому насилию и больше к массовому внушению. Радиопрограммы и реклама заменяют запугивание и насилие".
Четвёртая власть - фраза, определяющая и саму прессу, и её влияние в социуме. Утверждается, что журналисты обладают большой властью в обществе.
А учитывая современные тенденции к глобализации, зачастую СМИ становятся далеко не четвертой властью, а первой. Это серьезная сила на всем мировом пространстве, влияние которой может привести к необратимым последствиям. Достаточно вспомнить события в Южной Осетии, информационные войны и полную уверенность всего мира, порабощенного силой антироссийских СМИ, в том, что агрессоры именно русские.
Аналогичная ситуация развернулась в настоящее время вокруг событий на полуострове Крым. Где насмерть столкнулись две машины пропаганды: пророссийские и антироссийские. Которые искажают факты и представляют все в угодном им цвете.
И если уж я упомянул пропаганду, то нельзя не отметить министра пропаганды Третьего Рейха Йозефа Геббельса. Бесспорно, он был фашистом и военным преступником. Но надо отдать ему должное. Пропаганда в фашистской Германии прекрасно "промывала мозги", используя все возможные средства, в том числе и СМИ.
Так же следует упомянуть ставший классическим и показательным случай вмешательства СМИ в политику - Уотергейтский скандал.
июня 1972 года (за четыре месяца до президентских выборов 1972 года, на которых кандидат от республиканцев Ричард Никсон был переизбран на второй срок) в штабе кандидата в президенты от Демократов Джорджа Макговерна, который располагался в комплексе "Уотергейт" в Вашингтоне, были задержаны проникшие в отель 5 человек. Они занимались настройкой подслушивающей аппаратуры и, по некоторым данным, фотографировали внутренние документы штаба демократов.
До сих пор не доказана связь именно этого инцидента с администрацией Никсона. Однако известно, что у него действительно имелись плёнки с нелегально записанными переговорами демократов. Но та "прослушка" заведомо не имела, ни какого отношения к отелю "Уотергейт". В то же время, общественность интересовало не только то, стоял ли Никсон за конкретной группой этих пяти взломщиков, но и то, как он и его штаб реагировали на события постфактум - в том числе и с точки зрения объективного их расследования.
Роль СМИ в возникновении и развитии скандала можно считать главенствующей. Американский исследователь Самюэль Хатингтон в докладе писал: "В двух самых драматических внутриполитических конфликтах периода никсоновской администрации - конфликтах, вызванных публикацией документов Пентагона и Уотергейтом, - органы массовой информации страны бросили вызов и нанесли поражение главе исполнительной власти. Пресса фактически сыграла ведущую роль в том, что до сих пор не удавалось ни одному отдельно взятому институту, группировке или комбинации институтов в американской истории - лишить своего поста президента, который был избран менее двух лет назад, добившись поддержки большинства, ставшего одним из самых значительных в американской истории"
Опыт свидетельствует, что роль СМИ как формы власти имеет тенденцию к усилению. В информационном обществе они могут стать главенствующим фактором выработки и регуляции не только политических, но и психологических решений. Сегодня политикой можно назвать лишь то, что прошло через экран телевизора или печатную прессу. Без них нет идей, событий, громких скандалов, даже если они реально существуют. Средства массовой информации, прежде всего телевидение, нынче не столько отражают и интерпретируют действительность, сколько конструируют ее по своим правилам и установкам.
Имея все расширяющиеся возможности воздействия на людей, их психику, СМИ в будущем потенциально могут подмять под себя все другие ветви власти, поставить их в зависимость от собственных интересов. Это создает серьезную опасность для устойчивого развития современного общества, одним из главных принципов которого является принцип разделения властей. Выход из данного положения лежит на путях усиления правового регулирования деятельности СМИ.
Общий вывод можно сформулировать следующим образом. Информационная сфера, в особенности массовая коммуникация в эпоху информационного общества становится мощным средством воздействия и формирования общественного сознания и потому оказывает огромное влияние на состояние политической, экономической, оборонной и других структур общества. По этой причине массовая коммуникация и ее ключевое звено - журналистика как источник информации становятся одним из важнейших элементов системы социального (в том числе и государственного) управления.
Заключение
Практика показывает, что до сих пор ни в одном государстве разделение властей не является осуществлением идеала - даже в США, где, как порой считается, разделение властей получило идеальную реализацию. В литературе верно подмечено, что "разделение властей было хорошей фразой, но опытные политики в Филадельфии признали, что полное разделение невозможно. Вместо полномочий они разделили людей". Действительно, сторонники теории разделения властей выдают желаемое за действительное, необоснованно полагая, что существует некое "идеальное" состояние государственного механизма, при котором в большей или меньшей степени, но, в общем, обеспечено фактическое, а не формальное равенство всех властей. К этому идеальному состоянию и следует стремиться. Однако на самом деле это состояние не достигнуто нигде в мире и, более того, недостижимо в принципе, поскольку речь идет о единственной и единой государственной власти. Анализ показывает, что многие правоведы обоснованно критиковали и критикуют неточность самого термина "разделение властей". Так, дореволюционные русские авторы отмечали, что неверно говорить о разделении одной (единой) государственной власти. Предлагалось использовать иные определения: "разграничение деятельности власти", "разграничение властей" (Н. Ворошилов) , "распределение властей" (Ф. Кокошкин) , "обособление властей" (В.М. Гессен) .Ф. Кокошкин писал: "Монтескье вовсе не представлял себе три ветви в виде 3 самостоятельных субъектов или 3 отдельных воль государства. Слово "власть" он понимает иначе, чем немецкие юристы, и понимает гораздо более правильно с юридической точки зрения". По мнению Ф. Кокошкина, Монтескье пишет не о разделении, а о распределении и не властей, а полномочий между ними. Он вовсе не представлял себе три ветви власти в виде абсолютно самостоятельных субъектов или трех совершенно отдельных воль государства. Эта мысль французского философа наиболее ярко и отчетливо выражена в афоризме его последователя, деятеля революционной эпохи Мунье: "Чтобы власти были действительно разделены, они не должны быть обособлены друг от друга".А.Н. Пилипенко замечает, что Монтескье использует термин "distribution" - распределение, а не "se'perаtion" - отделение, разделение. Кроме того, слово "pouvoir" во французском языке довольно многозначно и помимо обозначения "власти", "органа" имеет и другой смысл - "полномочие". Говоря о власти, Монтескье пользуется термином "lаpuissаnse", различая, таким образом, власть и полномочие Англо-американский вариант "sepаrаtion of powers" также можно перевести как "разделения полномочий". В учении Локка, по Котляревскому, государство также понимается по преимуществу функционально: государственная власть, возникнув путем общественного договора, имеет строго очерченные функции - поддержание безопасности и охрана собственности. "Поскольку, - анализирует он, - регулируется применение государственной силы посредством общих правил, постольку создаются законы, и осуществляется законодательная функция: это основное проявление государственной деятельности. Рядом с этим стоит как функция выполнения этих общих правил, законов - исполнительная, так и функция, не связанная с законами и охраняющая интересы государства извне - конфедеративная. Последние две, хотя и весьма различные, неизбежно совмещаются в одних руках: разделение их между двумя органами создало бы опасность для существования и прочности государства. Монарх, носитель исполнительной и конфедеративной власти, наконец, участвует в силу своей прерогативы и в законодательной. Если бы Локк следовал формальному пониманию, ему пришлось бы выделить две власти - королевскую и парламентскую, тем более что в английском государственном праве весьма прочно укоренилась традиция формального разделения, сказывающаяся, например, в столь обычном противопоставлении статутов и ордонансов". Уместно отметить, что власть сама по себе не воля, а определенное соотношение одной воли с другой. Власть - это возможность сделать волю одного обязательной для другого. В цивилизованных, правовых государствах таковым является только народ, чью общую волю делить нельзя, потому что она формируется и делается общеобязательной посредством принятия конституции и других законов, это осуществляет в одном случае народ непосредственно, в других - через своих представителей. Все другие формы формирования общей воли народа и придания ей общеобязательного характера вытекают из первого. Иначе говоря, исполнительная и судебная функции единой власти являются подзаконными функциями, так как должны осуществляться в соответствии с конституцией и другими законами.
Список использованных источников и литературы
1. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 года. // Российская газета, 1993, 25 декабря.
. Жуйков В.М. Права человека и власть закона. М., 1995
. Политология. Энциклопедический словарь. М., 1993г.
. Кравчук С.С. Советское государственное право. М., 1980
. Платон. Государство // Платон. Диалоги. - М., 2001.
. Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. - М., 1992. Т.1.
. Нерсесянц В.С. Платон. - М., 1984.
. Чичерин Б.Н. История политических учений. Т.1 Древность и средние века. М. 1869
. Локк Д. Избранные философские произведения. М., 1960. т.2
. Александров Г.Ф. Аристотель. М. 1940
. Нерсесянц В.С. История политических и правовых учений. М. 2004
. "Верховенство права" Сборник М. 1992г." Прогресс"
. Руссо Ж. - Ж. Трактаты. М., 1969.
. Хрестоматия по всеобщей истории государства и права /Под ред.З.М. Черниловского. - М., 1994.
. Козлов И.Н. / История политико-правовых учений. Москва 2000г.
. Монтескье Ш. Избранные произведения. М., 1955.
. Чистяков О.И. Отечественное законодательство XI-XX века. М. 1999г.
. Исаев И.А. История государства и права России. М. 2004г.
. Мулукаева Р.С. История отечественного государства и права. М. 2009г.
. Шестаковская Т.В. История отечественного государства и права. М. 2009
. Ленин В.И. Полное собрание сочинений М. 1974
. Т.П. Коржихина, Советское государство и его учреждения. М. 1994г.
23. Frederick William Engdahl. Dangerous class. Anatomy of newspapers. London, 1981.
. Shtrum P. Prezidentiаl Power Аn Аmericаn Democrаcy. PаcificPаlisаdes (Cаl), 1972. P.
. Керимов А.Д. Исполнительная власть в системе разделения властей // Государство и право. 2001. N 9.
. Ворошилов Н. Критический обзор учения о разделении властей. Ярославль, 1872.
. Кокошкин Ф. Лекция по общему государственному праву. М., 1912.
. Гессен В.М. Теория правового государства. СПб., 1912.
Кокошкин Ф. К вопросу об юридической природе государства и органов государственной власти. М., 1896.
. Пилипенко АН. Конституционная регламентация статуса исполнительной власти в зарубежных странах // Журнал российского права. 1997. N 11.
. Сафонов В.Н. Политические взгляды Аристотеля // Социально-политический журнал. - 1998. - №4.
. Журнал "Охрана безопасности жизнедеятельности" 2008№3
. Журнал "Власть" 2005 №3
. Журнал "Полис" 2005№ 3
. Журнал "Социально - гуманитарные знания" 2006 №4
. Журнал "Человек и закон" 2006
. Журнал "Закон и право" №4 2008
. Журнал "Российского права" 1997 №11
. Журнал "Правоведение" 2006 №5
. Журнал "Федерализм" 2004 №1