Драгоценные свидетели
ДРАГОЦЕННЫЕ
СВИДЕТЕЛИ
Историки
русского языка горько сетуют: скуден материал. Письменные источники сохранили
только малую часть всего богатства древнерусской речи. Еще хуже с
историко-диалектными данными. Поэтому непростительно упустить каждый источник.
А так редко привлекают имена собственные, которых не меньше, чем нарицальных.
Они не возникали "из ничего", основа каждого - употребительное живое
слово. Топоним и фамилия Осташков указывают, бытовало имя Осташ в характерной
для своего времени форме (из Евстафий).
Бесчисленны
донесенные до нас фамилиями и топонимами утраченные и забытые слова. В
названиях селений даже одной Тотемской волости (на р. Сухоне) по списку 1623 г.
их десятки: Булахтино, Варлыгино, Доможирово, Запинкино, Засыскино, Колыгино,
Копылово, Корепово, Кувакино, Лобаково, Лодыгинская, Обирково, Осовая,
Пигилево, Скребехово, Слудка, Тарабукино, Унжалово, Хороброво, Цывилево,
Черепаново, Чурилково... Они изобильны архаизмами и диалектизмами, многие из
которых ускользнули от записи.
Таковы и
фамилии. Взять наугад любой район, например, Пронский, Рязанской области: в с.
Елшино - Балабошины, Дворниковы (значение противоположно современному - не
'уборщик', а 'арендатор двора'), Колгановы, Хазовы, в Болотове - Алабины,
Жамновы, в дер. Алютово - Бушевы, Веретенниковы, Евдокухины, Толстоушкины, в с.
Красное - Жигалины, Камаевы, Шишеровы и т.д. Это не из архивов, это - сегодня,
рядом с нами. Ясно, что вся масса существующих фамилий рождена не
десятилетиями, а столетиями. Они сберегли слова и формы XVI - XVIII вв.
Непосредственно вокруг нас разбросаны сокровища, которых мы не замечаем.
Следы множества
старинных или диалектных слов уцелели только в фамилиях. Никем и нигде не
записаны слова засора, жижики, а фамилии Засорин, Жижикин в Городищевском
районе Пензенской обл. напоминают о них, как Шустановы, Буровкины в Вадинском
районе той же области - о словах шустан, буровка. Лишь фамилии свидетельствуют
о ряде исчезнувших профессий. Основы массы фамилий пока необъяснимы, например,
северных - Бурмагины, Водынины, Лихотуровы, Односторонних, Пересторонины.
Абсолютному
большинству русских неясна этимология фамилии Шаньгин, да и сама фамилия мало
где известна, зато на Севере она распространена и основа ее всем понятна -
шаньга ('лепешка со сметаной'), любимое кушанье северян. Не единичны случаи,
когда фамилия часта на одной территории, а слово, раскрывающее значение ее
основы, - на другой: Голдобины записаны в Шенкурском и Онежском уездах прошлого
столетия, а слово голдоба 'беднота' отмечено В. В. Палагиной в словаре
старожильческих говоров по среднему течению р. Оби. И обратно: фамилия
Пластинины бытует в Сибири, слово пластина - давний производственный термин
разделки рыбы на Северной Двине и Белом море, откуда и пришло в Сибирь.
Собственные имена - своего рода "меченые атомы", указывающие на
маршруты народных миграций.
Безгранично
множество таких примеров, но еще чаще - архаизмы и диалектизмы не лексические,
а фонетические (ведь, даже самое частое слово уступает по частоте самому
редкому звуку языка). На русском Севере характерно превращение канонических
имен Самуил, Эммануил в Самыл, Мамыл. Соответственно распространены там фамилии
Самылов, Мамылов. Нередки вологодские и вятсйие топонимы Манылово, Маныловцы,
Маныловский погост, Самылово, Самылково, Самылиха, южная граница их проходит
через север Калининской области, Ярославскую и Костромскую. Но сама замена уи
на ы произошла раньше прихода русских на Север: название с. Самылково в
Дедовичском районе Псковской области не могло быть занесено с Севера.
На Севере
топонимия сохранила и форму Патрак при повсеместном Патрикей (из лат.
patricius).
Там же не
единичны топонимы, удерживающие древнерусское е замененное вне ономастики на о:
Елень, Езеро.
Прославленное
еще былинами женское имя Олисава (каноническое - Елизавета) оставалось на
Севере нередким еще и в XVIII в,; перепись 1717 г., содержащая рожденных на
исходе XVII в., застала в дер. Дуброва (ныне Вельский район Архангельской обл.)
даже четырех носительниц этого имени (одна записана в промежуточной форме
Елисава). На Севере были распространены и фамилии Молоснов (из молосной
'молочный') и шире - Труфан (от Трифон - по древней колеблющейся передаче
греческого ипсилона, как Кипр, но купорос).
Фамилии Евтипов,
Евтишев (из канонических имен Евстигней, Евстафий) выдают свое происхождение -
результат псковской утраты согласного с из сочетания ст, ср. в Тамбовской обл.
- Евстюфейкины (Уметский р-н), на других территориях и Астаховы, Остаповы,
Осташковы, Астаповы, Останкины, Остафьевы, Стахеевы и во множестве прочих
метаморфоз. Не только не изучены, но и не собраны превращения Аким - Еким -
Яким (из Иоаким).
Фамилии
Востров, Вострецов, Востропятов обязаны говорам с протетическим согласным (для
датировки можно напомнить помещика Вострая Сабля при Петре I: его потомки стали
Востросаблины). Так и Гостроверховы (в с. Решетовка, Тамбовской области).
Напротив, Стрекопытовы (от петровского же дворянина Острое копыто) утратили оба
первых о - острое превращено в стре. И мелкие фонетические изменения, сплетаясь
с переосмыслением, когда основа стала непонятна, превращают фамилию в
неузнаваемую: Локтивонов (из Галактион), Ларьков (из Илларион), Политов (из
Ипполит) и т.п. В терминах теории информации это помеха в каналах связи. Для
изучения диалектов и истории языка это неоценимые свидетели!
Еще дороже
помощь собственных имен для самого запущенного раздела истории русского языка и
его диалектов - словообразования, самостоятельность которого (наравне с
лексикой, грамматикой, фонетикой) признана очень поздно, лишь в конце 50-х гг.
нашего столетия.
Достаточно
обратиться к карте: как размещены формы названий населенных пунктов?
Преобладающих форм - две: -ов (включая -ово, -ова, с их фонетическими
вариантами -ев, -ево, -ева, присоединяемыми к основам на гласный или мягкий
согласный), и -ка (включая -овка, -евка) - по данным середины прошлого века, в
%:
|
Зона
Похожие работы на - Драгоценные свидетели
|