Некоторые аспекты феномена гостеприимства в русской и бретонской традициях XIX века
Некоторые аспекты феномена гостеприимства в русской и
бретонской традициях XIX века
Нищих всегда готовы принять в доме крестьянина...
Евгений Ярославский
Древнейшие
свидетельства гостеприимства у древних славян и бретонцев;
народные
представления о нищем как о госте Бога в России и Бретани (по свидетельствам
ученых-путешественниках, в легендах и суевериях, народных песнях и пословицах);
милосердие
и прием нищих у русских и бретонских крестьян;
двойственная
природа нищих: вера в их сверхъестественную силу; характерная манера приема
нищих в доме крестьянина;
праздничное
застолье и обязательное участие в нем нищих в Бретани.
Испокон
веков русский и бретонский народы отличали гостеприимство и почтенное отношение
к гостю в доме. Известный французский путешественник XIX века А. Маэ де ля
Бурдонэ, пристально наблюдавший и изучавший нравы бретонского народа, отнес
гостеприимство в число 4 других добродетелей бретонцев таких как "Любовь к
Родине, почитание Бога, верность к людям и стойкость". Отмечая
приверженность бретонцев строгим правилам приема гостя, он писал:
"Гостеприимство - настолько естественно для бретонца, что стремление кого-нибудь
избежать посещение его дома и застолья, вызывает смертельную обиду
первого"(1). Древнейшее описание обычаев гостеприимства восточных славян,
мы находим у византийского историка Маврикия в VI веке. Он свидетельствовал,
что славяне постоянно сопровождали гостей, чтобы уберечь их от несчастий. Если
гостю хозяином была нанесена обида, то соседи мстили за пострадавшего(2).
Обычаи
гостеприимства в большей степени проявлялись в крестьянской среде нежели в
городской. Известный бретонский политический деятель и путешественник Жак
Камбри в самом конце XVIII века отмечал, что "...обитатели окрестностей
Карэ очень гостеприимны, они в случае необходимости будут заботиться о вас, о
ваших лошадях, всегда откажутся от вашего вознаграждения. Эти хорошие крестьяне
дадут вам все лучшее, что у них есть"(3).
Великий
князь Владимир Мономах в своих знаменитых "Поучениях" говорил, что
русские всегда с уважением относятся к чужаку-иноземцу, так как он много
путешествовал и много видел. А если он будет хорошо принят в гостях, то хорошая
репутация о хозяине дома, а по нему и всей страны, распространиться далеко за
ее пределы(4).
В
XIX веке в деревнях России и Бретани особым уважением пользовались
нищие-странники, а милостыня и гостеприимство, оказанное нищему, считалось
настоящей добродетелью в этой среде. Бретонский автор Абаск отмечает в своем
труде, что "Нижний бретонец - милосердный, верный и гостеприимный. Бедный
всегда имеет доступ к очагу крестьянина" (5). В то же время, русский
историк и любитель старины Иван Снегирев писал, что у православных людей
нищелюбие было делом христианского милосердия и средством очищения
души"(6).
Русские
и бретонцы в XIX веке были людьми глубоко верующими. Католичество в Бретани и
Православие в России имели огромное значение в их собственных обществах.
По-видимому, такие качества, как гостеприимность и религиозность, связаны между
собой тесными узами, а значит особое уважение, оказанное гостю радушным
хозяином, можно объяснить религиозными чувствами крестьянина. Исследователь
Бретани XIX века Александр Буэт подтверждает эту идею следующими словами:
"Право и привилегия наших нищих, их место в армориканской цивилизации
свидетельствуют о том, что семя Евангелия, не упало на безродную землю и
милосердие может считаться бретонской добродетелью" (7).
Мы
можем предположить, что главная причина теплого отношения крестьян к своим
гостям заключается в древнем веровании, что гости есть не кто иные, как
посланники Бога. В разряд таких гостей можно отнести и нищих, и
чужаков-иноземцев, оказавшихся волею судьбы в крестьянском доме. В дальнейшем
на базе русских и бретонских источников мы попытаемся доказать вышесказанное
нами предположение.
Нищий
- гость Бога, который требует особого уважения.
Свидетельства
ученых-путешественников.
Народное
представление, что нищий есть посланник Божий, находило широкое распространение
в Бретани и в России в XIX веке. Оно предоставляло нищим привилегию приходить в
дом без боязни получить отказ. В большинстве случаев нищий был незваным гостем,
т.н. "hote de passage", но всегда ожидаемый (подсознательно) и не
требующий специального приглашения.
Прием
нищих в бретонских домах интересовал многих исследователей в XIX-XX вв. А.Буэт
в своей "энциклопедии" повседневной жизни бретонских крестьян XIX
века пишет: "Странствующий путешественник, без кровли над головой, или
один из тех многочисленных лазарони Арморики, во все времена привыкший находить
себе место под солнцем и у очага, просачивается, как если бы это было у него
дома, в глубь скромного жилища, дверь которого почти всегда открыта, садится у камина
и закуривает свою трубку..."(8). Ирония автора позволяет нам представить
огромный масштаб распространения этого явления в бретонской деревни.
Э.
Сувестр в своем свидетельстве прямо использует выражения "les hotes de
Dieu" (гости Бога). Он говорит: "Нищие есть гости Бога. Никогда не
услышат они грубое слово на пороге дома крестьянина, поэтому и не
останавливаются в нерешительности около двери, а смело заходят, бросая
следующие слова: - Пусть Бог освятит всех, кто здесь находится. - И вас также,
- отвечает хозяин дома, указывая на место у очага"(9). Фраза "Пусть
Бог освятит всех, кто здесь находится" приобретает еще большое значение,
так как сходит с уст гостя Бога. Исследователь XX века Стефан Строфский также
обращается в своем произведении к этому народному поверью: "Нищий, либо
немощный, со страшными язвами и ранами, или просто нищий духом есть посланник
Бога или святых"(10).
В
России уважение к нищим имело глубокие корни, а понятие нищего было очень
широким. И. Снегирев дает нам целую классификацию русских нищих в XVII
столетии. Он пишет: "Под нищими на Руси разумеются неимущие, старые,
беспомощные, убогие, скудные, увечные, то - есть калеки разного рода"(11).
Нищими в России становились разными путями. Одни оказывались в таком положении
волею судьбы: разорялись, сгорало в пожаре все их имущество (погорельцы),
умирали кормильцы. Другие добровольно отказывались от своей собственности и шли
скитаться "жить на подаяния". Третьи, по словам И. Снегирева, были
"тунеядцы-попрошайки, для которых нищенство был промысел"(12).
Очень
часто нищий одновременно являлся и богомольцем, поэтому православная церковь
издавна была попечительницей и кормилицей всех бедных и убогих. Около
монастырей создавались целые слободы нищих.
Сюжет
"нищих-странников" нашел свое отражение в различных жанрах устной
народной литературы.
Устная
народная литература.
Легенды
и суеверия.
Легенды
рассказывают, что Иисус Христос со своими Апостолами ходит по земле в образе
странствующих нищих-путешественников и проверяют людское милосердие. Бог
вознаграждает людей гостеприимных и мягкосердечных к нищим, и наказывает жадных
и негостеприимныхю
В
сборнике бретонских христианских легенд Люзеля мы находим ту, которая
называется "Бог, башмачник и жадная женщина" (13). Речь в ней идет о
трех путешественниках: Боге, св. Петре и Иоанне Предтече. Однажды они попросили
ночлега в хижине бедного башмачника. Хозяин дома и его жена разделили с гостями
свою скудную трапезу и позже отдали им для ночлега свою единственную постель.
Спаситель вознаградил гостеприимных хозяев, совершив для них чудеса. В то же
время жадная соседка, узнав об этом, решила обогатиться. Она пригласила наших
героев к себе домой и сделала им шикарный прием, но так как делала все с
корыстными намерениями, то не получила ровным счетом ничего.
Две
важные идеи, содержащиеся в этой легенде, говорят нам о том, что Бог
вознаграждает гостеприимных, и что гостеприимство должно оказываться от чистого
сердца.
Сходную
легенду можно обнаружить в сборнике известного русского собирателя XIX века В.
Афанасьева "Русские народные легенды", которая называется
"Странствующий Христос"(14). Христос и св. Петр, переодевшиеся в
нищих, не нашли приюта в доме богатой женщины, но были приняты бедной вдовой .
В результате, Бог подарил ей за гостеприимство 60 золотых монет.
В
бретонской легенде "История св. Галонека", опубликованной
Э.Сувестром, Св. Галонек выступает в роли нищего, который вознаграждает. Он
превращает безродную землю гостеприимной, но бедной вдовы в "поля,
покрытые высокой травой "(15).
В
русской легенде "Марко-богач" из сборника Афанасьева мы обнаруживаем
сюжет о Божьем наказании богатого крестьянина за бесчувствие к нищим (16).
Легенда повествует о том, что Марко-богач, прознав, что сам Бог хочет прийти к
нему в гости, закатил грандиозный пир, созвав много знатных гостей к себе
домой. Бог же послал к нему нищих. Марко их прогнал, но старая бедная женщина
их приютила. В итоге, главный герой оказался в кипящем котле, а его состоянием
завладел сын нищенки. Борис Крэдер рассказывает историю о "Гаване-богаче",
которая представляет тот же сюжет с единственной разницей, что все происходит в
Югославии(17).
Жак
Камбри в своем знаменитом "Путешествии в Финистер" отмечает
любопытное народное суеверие в кантоне Кемперле. Он говорит: "...жадные,
негостеприимные, бесчувственные к бедным, иногда превращаются в камни, чтобы
послужить уроком потомкам на будущее и свидетельствовать о милосердии этим
значительным примером"(18). Кроме этого, народное суеверие объясняет
появление менгиров, остатков деятельности человека в эпоху неолита, которыми
очень богат местный край.
Сюжет
о Христе, его апостолах и других святых, представленных в виде странствующих
нищих можно назвать универсальным и встречающимся не только в Бретани и в
России, но и в других европейских странах. Все это говорит нам о глубоком
историческом пласте, который выходит на поверхность через народные легенды и
тем самым подчеркивается важное значение гостеприимства у русских и бретонских
крестьян.
В
народных песнях.
С
давних времен в Бретани существовала традиция эпических песней - поэм -
"gwerz". Конечно же сюжет приема гостей Бога широко представлен в
этом жанре устной народной литературы.
В
знаменитом сборнике "Барзаз Брейз" (поэтический сборник Бретани),
подготовленном Э. де ля Вильмарке мы находим "gwerz", который
называется "kentel ar beorien" (песня нищих) (19). Речь в поэме идет
о свадьбе в доме богатого крестьянина. "Он пригласил всех своих
родственников и нищих, которые являются друзьями святых", - повествует нам
песнь "(20). Обращение "друзья святых", использовано здесь
совершенно логично, потому что бретонские святые при их земной жизни были
всегда нищими. Далее в тексте этого "gwerz" можно заметить
"бедную женщину, пришедшую на свадьбу с маленьким ребенком на
руках"(21). Сразу же хозяин дома приглашает ее, сопровождает к огню, чтобы
она могла присоединиться к праздничной трапезе. Однако эта женщина не хочет ни
есть, ни пить. Она говорит: "Я не голодна, меня не мучает жажда, но у меня
к вам очень дружественные чувства, потому что вы меня пригласили от чистого
сердца, вы меня пригласили прийти во имя вашего сына"(22). В конце она
добавила при прощании благопожелание: "Пусть 1000 раз освятится этот дом,
до встречи в раю" (23). Бедная женщина была Св. Дева Мария с маленьким
Иисусом, и она вознаградила щедрого и милосердного хозяина, предвестив ему
попадание в рай.
Несколько
идей, провозглашенных в этой поэме, представляется очень важным: - нищая
приходит в дом случайно во время праздника, и ее приглашают есть и пить вместе
с другими гостями; и - хозяин дома приглашает от чистого сердца и это
обстоятельство Богоматерь оценивает выше, нежели просто приглашение принять
участие в трапезе. В финале радушный бретонец получает достойную награду.
Также
мы можем проследить другой прием нищего в gwerz "Ar Gernez" (голод)
из сборника " Gwerziou Breiz Izel" (Поэмы Нижней Бретани), собранного
Ф.-М. Люзелем (24). Gwerz повествует о том, что бедный человек приходит в некий
дом просить во имя Бога кусочек хлеба, чтобы не умереть с голода. Хозяин дома
говорит:
Un
druez-vraz am euz ont-han
Roet
un dra bennag d'ez -han
У
меня большая жалость к нему
Дайте
ему что-нибудь. (Он обращается к своей жене)(25).
Но
скупая хозяйка не дает хлеба несчастному и, в результате, последний умирает от
голода. По справедливости Божьей вскоре умирает и хозяйка. В день похорон,
священники с удивлением обнаруживают, что гроб пустой, а покойница исчезла.
Поэма объясняет этот факт следующим образом:
N'eo
ket Douе (gant) puniset
Gant ann diaoul et a oa et!
Это
не Бог наказал
Но
это дьявол забрал ее душу! (26)
Последние
строки поэмы наводят нас на примечательную мысль, что отказ в куске хлеба
бедному человеку, который повлек за собой его смерть, есть большой грех, такой
же как и отказ в гостеприимстве. А дьявол забирает душу того, человека, который
не уважает этот закон.
В
пословицах
Достаточно
любопытные представления о гостеприимстве и подаянии нищим мы обнаруживаем в
народных пословицах, которые также интересны в плане сравнения России и
Бретани.
В
бретонских пословицах больше отражается сюжет милостыни нищему и достойного
обращения с ним, чем прием их в доме.
Одна
их бретонский пословиц сообщает, что милостыня нищему позволяет жертвователю
обрести удачу:
Rei d'ar paour aluzenn aliez
Ne ziverreas biskoaz an danvez
Чаще
давай милостыню нищему
И
никогда не уменьшишь своей удачи (добра)(27) .
Другая
бретонская пословица советует обращаться с нищим очень деликатно, без унижения,
если он появится у вашего порога, а вы не сможете ему что-нибудь предложить:
Pa zeu ar paour da doull ho tor
Ma ne roit dezan, respontit gand
enor
Когда
нищий очутится у вашего порога,
Если
вы ему ничего не даете, отвечайте без унижения(28).
В
то же время в русских пословицах, которые мы выбрали, подчеркивается духовная
близость между нищим - гостем и Богом:
"Гость
- человек Божий", "Гость в доме - Бог в доме"(29).
Русская
пословица
"В
окно подать - Богу подать"(30)
и
бретонская:
Rei d'ar paour aluzenn aliez
Ne ziverreas biskoaz an danvez
позволяют
нам раскрыть интересную деталь отображения различий в традиции подавания милостыни
в русской и бретонских деревнях. В России - через окно, а в Бретани - на
пороге.
Кроме
этого некоторые русские пословицы подчеркивают отрицательные последствия приема
нищего или подавания ему милостыни. Не одобрялось милосердие, которое приводило
к ущербу собственного достатка: "Чего немножко, того не мечи в
окошко", "Приготовь домашним пищу, а потом давай и нищему",
"Не подавай за ворота, коли свой есть сирота"(31).
Много
иронии и сарказма содержится в пословицах по отношению к незваным гостям. Нет
ни одной - с положительной оценкой такого гостя. Вот несколько примеров:
"Званый гость, а незваный пес", "Не зван гость, не пасена и
честь", "Незваные гости гложут кости", "Незваный гость -
хуже татарина"(32).
Вероятно,
крестьяне придавали большое значение приглашению человека в гости, и поэтому
званый гость пользовался большим уважением, чем незваный. Хотя эта версия идет
в разрез с почитанием незваного гостя в народных легендах.
Опираясь
на рассмотренные выше примеры бретонских и русских пословиц, можно сказать, что
бретонские - больше отражают почитание милосердия и деликатного отношения к
нищим, в русских же более широко представлен сюжет приема гостя. Благодаря
сравнению русских и бретонских пословиц, мы имеем возможность выявить , что в
русской традиции каждый гость может быть расценен как посланник Бога, тогда как
в бретонской - исключительно нищий может удостоится такой чести.
Итак,
рассмотрев примеры некоторых жанров устной народной литературы в Бретани и в
России, мы можем сделать вывод, что главная причина особого отношения крестьян
к нищим кроется в народном представлении, что нищие есть гости Бога, которое
также широко представлено в повествованиях путешественников - исследователей
XIX века в Бретани и в России.
Милосердие.
Прием нищих как своеобразный тип милостыни.
Милосердность
- особенная черта русских и бретонских крестьян.
Говоря
о приеме нищих, нам представляется важным посмотреть, какое место занимали
понятия "милосердие" и "милостыня" в русской и бретонской
деревнях.
Милосердие
- это глубокое и философское понятие. Оно исходит от самого сердца и позволяет
открыть все самое лучшее в душе человека.
В
деревнях понятие милосердие имело религиозный смысл. Так, согласно христианской
доктрине, истинный верующий должен быть милосердным к несчастным, чтобы попасть
в рай. А поскольку русские и бретонские крестьяне в XIX веке были глубоко
религиозными людьми, милосердие имело большое значение в сельских общинах.
Многочисленные
путешественники не могли обойти стороной эту черту крестьянского характера.
В
Бретани милосердие имело более широкое распространение, нежели в других
французских провинциях. Вилерме и Бенуастон де Шатонеф писали: "Нет такого
места во Франции, где милосердие практиковалось бы больше, чем в
Бретани"(33).
В
России, в обществе, где люди строго подчинялись православным правилам в своей
повседневной жизни, милосердие также играло первостепенную роль. В
подтверждение этой идее можно обратиться к значительному числу русских
пословиц, призывающих людей быть милосердными, милостивыми. Например,
"Милостивому человеку и Бог подает", "Болезному милость творить
- с Господом говорить", "Всякое даяние благо"(34). И. Снегирев
свидетельствует: "Ничто не вызывает такого восхищения в русских
крестьянах, как их милосердность. Они готовы отдать последнее тому, кто просит
их о помощи"(35).
В
бретонском языке обнаруживается любопытное совпадение значений
"милосердие" и "любовь" в одном слове "karantez".
Возможно, что бретонцы понимали милосердие как любовь к Богу, как любовь к
человеку. Милосердие совершалось, а гостеприимство проявлялось во имя Бога.
Помимо
религиозного смысла, милосердие имело значение взаимопомощи у русских и
бретонских крестьян. А. Маэ де ля Бурдонэ отмечает в своей работе: "Эта
добродетель (гостеприимство - Е.Я.) председательствовала на патриархальных
свадьбах, общинных работах, в разных проявлениях взаимопомощи, а также в тысячи
других отпечатках самого трогательного милосердия"(36). Православный
священник А. Архангельский рассказывает нам о бескорыстных работах на земле
вдовы, погибшего на войне солдата (37). В этом случае речь идет не только о
милосердии, но и уважении памяти солдата, погибшего за свое Отечество и заботе
о его семье.
Милосердию
в сельской местности подчас бретонские авторы противопоставляли жестокость и
бесчувственность в городе. Э.Сувестр уделяет внимание этому противоречию в
"Последних Бретонцах". Он говорит: "...наименее дружелюбный к
корнуайцу крестьянин из нижних земель Леона не осмелится прогнать гостя Бога
(нищего) и пригласит его к своему очагу, но в городах, жители держали свои
двери закрытыми, они спокойно смотрели из своих окон на группы несчастных,
сражающихся с голодом, как солдаты с врагом. Привычка - безучастно смотреть на
страдания образовывала мозоль в сердцах"(38).
Таким
образом, большая разница в отношении сельских жителей и горожан к нищим
доказывает, что понятие милосердия, а вместе с тем и гостеприимство
воспринимались в деревнях более естественно, чем в городах.
Милостыня
есть дорога на Небо.
Гостеприимство,
проявленное к нищим, также как и милостыню, можно рассматривать как подаяние и
дело милосердия. А последнее, играет важную и необходимую роль в повседневной
жизни русских и бретонских крестьян, так как благодаря ей настоящий христианин
сможет обрести вечную жизнь на Небе.
Интересно,
что в отличие от русского языка, где слово "небо" может быть
использовано в смысле обычном и духовном, в бретонском языке - это два
различных слова "oabl"(в обычном понимании) и "nenv"(в
духовном понимании).
Стефан
Строфский пишет:"... но, чтобы подняться к Богу, он (бретонец - Е.Я.)
должен пройти еще другие эшелоны: нищих и святых. Вот те конкретные условия,
которые обеспечат религиозное преуспевание"(39). Вероятно, цитату
Строфского можно понять, что благодаря милостыни и другой форме оказания
уважения нищему можно "подняться к Богу".
В
русском обществе, особый статус милостыни существовал достаточно давно. В 1495
году Митрополит Симон говорил: "Милостыня от уз тяжких разрешает и к Богу
на Небеса возводит; творяй бо милостыню, той друг Божий наречется и воспримет
достойные дары от Спаса нашего Христа в Царствии Небесном"(40). В другом
не менее важном источнике, одном из основных сводов правил жизни русского
общества в XVI-XVII вв., "Домострое попа Сильвестра" в 64 главе
находим: "Нищих и малопомощных, и бедных, и скорбных, и странных
пришельцев призывай в дом свой и по силе накорми, и напой, и согрей, и
милостыню давай от трудов праведных и в дому, и на пути: тою бо очищаются
греси, те бо ходатаи богу о гресех наших"(41).
Прием
жертв кораблекрушения в Бретани.
Еще
к одному особенному проявлению милосердия в Бретани мы относим прием жертв
кораблекрушения. Бретань - это страна, связанная с морем на протяжении около
1000 км. Более половины береговой полосы Бретани представлено острыми утесами и
скалами, очень опасными для мореплавания. Поэтому кораблекрушения у берегов
Бретани происходили очень часто.
Кроме
скалистых берегов, в природные особенности Бретани входят многочисленные
маленькие островки вблизи "материка". Бретонские крестьяне, жившие на
этих островках, были очень сострадательными к морякам, жертвам кораблекрушений.
Эта доброжелательность проявлялась особенно сильно в наиболее опасных местах.
Жак Камбри в своих записях рассказывает: "Жители острова Сэн не любят,
когда чужаки пытаются прижиться на их острове: они однако все равно
гостеприимны. Несчастные, которые спаслись от страшной бури, получают еду, для
них приготавливается лучшая в доме постель, их вещи, выброшенные волной на
землю, никогда не будут взяты: уважение жертв кораблекрушения с таким чувством
сострадания незнакомо на берегу "большой земли"(42).
В
этом свидетельстве Камбри мы можем выявить несколько достаточно любопытных
моментов. А именно, островитяне были более чувствительны к жертвам
кораблекрушения, чем житель берега "материка". Они не могли украсть
вещей потерпевших кораблекрушения, тогда как на "материке" аморальное
правило присвоения чужого имущества в этой ситуации было нормой. Помимо этого,
в данном тексте содержится на первый взгляд явное противоречие. В начале
"островитяне" не любят, когда чужаки приезжают к ним на остров, а
потом оказываются гостеприимными, и всегда готовы приютить несчастных.
В
этом случае с позиции современного понимания гостеприимства такое противоречие
не поддается логике. Но не будем забывать, что Камбри писал в конце XVIII века
и, вероятно, по его мнению гостеприимство проявлялось лишь в том случае, когда
люди в нем действительно нуждались и не было другого выхода.
Итак,
рассмотрев многочисленные проявления милосердия, характерного качества русских
и бретонских крестьян, мы пришли к выводу, что милосердие, как и его
обязательное следствие - милостыня, служили теми понятиями, которые превращали
прием нищих в крестьянском обществе в норму. Поэтому они очень важны для
объяснения феномена гостеприимства.
Двойственная
природа нищих.
Вера
в их сверхъестественную силу: желание удачи и боязнь проклятий.
Чтобы
дать наиболее полное представление о нищих мы разберем некоторые аспекты,
касающиеся их природы и возможностей. Нам кажется, что эти определения могли бы
объяснить не только специфический характер нищих, но и то уважение и
гостеприимство, которые им оказываются. В этом представлении важнейшую роль
играет двойственная природа нищих. С одной стороны, нищие - это обыкновенные
люди, с другой - они обладают сверхъестественной силой и считаются в обществе
колдунами. В России такое верование было более акцентировано, чем в Бретани.
Крестьянин не знал, кто есть нищий и что будет делать последний, когда он
очутился на пороге крестьянского дома.
Вероятно,
поэтому хозяин дома оказывал незваному гостю особо почетный прием.
Существовало
две возможных мотивации приема "гостя-нищего": - хороший прием
поможет обрести удачу и благополучие; плохой прием или отказ в нем может
навлечь проклятия и несчастье. Отражение этих народных представлений мы можем
найти в текстах специальных песен для поиска новогодних подарков в Бретани,
которые называются "quetes des etrennes"(43) и в текстах колядок в
России (44).
Сверхъестественный
характер нищих попал в поле исследований одного из основателей антропологии и
социологии во Франции М.Мосса. В своем "Эссе о даре" он дает
определение милостыни в контексте архаических обществ как "следствие
морального понятия дара и фортуны с одной стороны и понятие жертвоприношения -
с другой. Щедрость обязательна, потому что Немезида мстит за бедных и богов
из-за излишков счастья и богатства у некоторых людей, обязанных от них
избавляться. Это древняя мораль дара, ставшая принципом справедливости: и боги,
и духи согласны с тем, чтобы доля, которую им выделяли и уничтожали в бесполезных
жертвоприношениях, служила бедным и детям" (45). То есть, в архаических
обществах нищие выполняли особую миссию богов и духов, служили как бы
посредниками между людьми и богами.
Итак,
мы можем полагать, что гостеприимство, оказанное нищим, также рассматривается
как жертвоприношение потусторонним силам, а следовательно прием такого гостя
носит уже ритуальный характер.
Характерная
манера приема нищих.
Нищий
остается на пороге.
Рассказывая
о приеме нищих в русских и бретонских крестьянских домах нельзя обойти
вниманием особенности манеры такого приема, которая в России и Бретани
достаточно отличалась.
В
Бретани мы можем отметить обычай, когда хозяин не хотел впускать нищего в свой
дом, вынося объедки на порог, где последний их и съедал. Этот обычай был скорее
исключением из правил, поскольку противоречил традиционному уважению нищего в
деревнях.
В
бретонской легенде "Перонник-дурак" содержится описание такой манеры
приема, а скорее милостыни (46). Э.Сувестр пишет, что "Перонник был один
из тех слабоумных нищих, которые являются для отца и матери христианским
милосердием... когда бывал голоден, он просил у женщин на пороге их дома
черствую корочку хлеба"(47). Однажды Перонник был голоден и попросил еду
на одной ферме, и хозяйка дала ему остатки в котле из-под каши, которые он съел
на пороге ее дома (48).
К
сожалению, другого описания такого взаимоотношения с нищими в XIX веке
обнаружено не было. Однако нельзя обойти вниманием этот случай, потому что
довольно часто народные легенды являлись отражением реальной жизни крестьян.
В
России существовал обычай давать остатки пищи нищим через окошко, если хозяин
не желал впускать нищего в дом. Об этом уже говорилось в рассмотренных ранее
русских пословицах.
И
в России и в Бретани такой своеобразный обычай общения с нищими был
исключением, хотя можно предположить, что хозяева дома просто боялись впустить
их по разным причинам.
Нищий
приглашается за стол и к очагу.
Обычно,
когда нищий входил в дом крестьянина в Бретани, хозяин приглашал его
приблизиться к очагу и погреться. Он говорил: "Deus - ta'kichen
tan"(Давай, подходи к огню) или "Deus - da' da dana ta
gorn-butun" (Давай, закуривай свою трубку)(49).
В
доме бретонского крестьянина очаг (le foyer) имел особое значение в
пространстве этого жилища. Разрешение приблизиться к огню для нищего означало
большую честь, которую ему оказывают. Часто приглашение войти в дом и
приглашение подойти к очагу (к камину) означало одно и то же, потому что камин
идентифицировал целый дом. Жан-Франсуа Симон в своей "энциклопедии"
дома бретонского крестьянина приводит один пример разговора между хозяином дома
и его гостем, где хозяин говорил: "Sell ta paotr manter ar chiminal da
well e peseurt ti emaout" (Посмотри, "старина", на манто камина,
ты увидишь в каком доме ты находишься)(50).
Э.Сувестр
в "Последних бретонцах" указывает, что после обмена благопожеланиями,
хозяин дома показывает нищему его место у очага(51). В "песне нищих"
из коллекции Э. де ля Вильмарке мы вспоминаем, что хозяин дома приглашает
нищенку к камину. "Хотя, вы пришли слишком поздно, старая милая женщина,
добро пожаловать", - говорит хозяин, а затем "он берет ее за руку и
препровождает к очагу"(52).
В
доме русского крестьянина, очаг в виде камина не существовал. Функционально эту
роль выполняла русская печь, но ее сакральная значимость в доме несколько
уступала камину в бретонском доме. В России гостя приглашали не к камину как в
Бретани, а прямо к столу. Поэтому, если нищий появлялся в доме русского
крестьянина, хозяин тут же приглашал его за стол, и точно так же он поступал с
любым другим гостем. Было в это время застолье или нет, ситуация не изменялась.
Обычно хозяин дома говорил: "Милости просим к столу, мил человек,
хлеба-соли кушать"(53).
В
Бретани нищий приглашался к столу, если он приходил во время семейной или праздничной
трапезы. А.Буэт отмечает: "...если это случалось во время семейного обеда,
он (нищий - Е.Я.) допускался без всяких церемоний принять участие и это не было
просто вежливостью, а вещью естественной"(54). Место нищего за столом в
Бретани было фиксировано. Ж.-Ф.Симон пишет, что "нижний конец стола обычно
предназначался для нищего... В то же время место напротив хозяина было
зарезервировано для почетного гостя"(55). В России специального места для
нищего за столом отведено не было.
Анри
Ле Каргет описывает в своем свидетельстве, что угощение нищих понималось как
вещь необходимая и как способ их опеки в приходе Св.Тугена. Он говорит:
"Настоящие нищие прихода, старцы и немощные, все кто не способен
зарабатывать своим трудом на жизнь, также участвуют в поиске подаяний. С другой
стороны, способ помощи этим людям есть обычная норма для крестьян: то-есть, они
зовут нищих к своему столу"(56). Кроме этого, нищие приходят принять
участие в трапезе крестьян в определенные, заранее установленные дни. Их ждут и
принимают с уважением как членов большой семьи данного прихода.
Сам
Пьер-Жаке Элиас в своем знаменитом произведении "Конь доблести"
рассказывает о фиксированных днях, когда приходская нищенка Мария Слепая, могла
участвовать в трапезе той или иной крестьянской семьи. Он пишет: "Она
приходит покушать ко мне два раза в год в определенные дни, которые знает
только одна моя мама. А в третий раз во время недели, когда убиваю свинью
(Масленица - Е.Я.). Другие жители нашего местечка и женщины из округи видят ее
у себя дома в дни, которые никогда не изменяются"(57). Такой обычай
встречал П.-Ж.Элиас во времена своего детства в 1920-е годы в бретонской
глубинке, который, вероятно, дошел до него из XIX века.
В
русской традиции аналогичных обычаев, по всей видимости, не существовало, и
нищий как правило, приходил в дом случайно и неожиданно.
Нищий
спит в хлеву.
Составной
и необходимой частью приема нищего у крестьянина была его ночевка в этом месте.
В многочисленных свидетельствах современников и в бретонских легендах мы обнаруживаем,
что нищий отправляется спать в хлев. Обычно, в бретонском доме хлев
располагался под одной крышей со всеми остальными помещениями. До начала XX
века, как утверждает Жан Ле Крэн в своей монографии "Сельское общество на
горе Дарэ. Св.Ривоал в начале XX века", дом бретонского крестьянина
представлял две части: penn an treh (верхняя часть) - для людей и penn an traou
(нижняя часть) - для домашних животных.(58). Ян Брекильен пишет в своих
"Бретонских крестьянах в XIX веке", что "во всей Бретани крестьянский
комплекс понимают как дом для проживания и хлев (kraou) как его
продолжения" (59).
Почему
же нищий спал в хлеву, вместе с животными, в Бретани? Это действительно
загадочная вещь и ответить на этот вопрос очень трудно. Мы можем только
предположить, что все это делалось по причине осторожности, боясь, что нищий
что-нибудь украдет в доме или произведет какие-либо магические действия в
сакральном пространстве дома, которым являлся камин и прилегающая к нему
территория.
В
легенде "Камни Плуинека" из сборника "Бретонский очаг",
опубликованного Э.Сувестром, мы встречаем случай, когда нищий (колдун) входит в
дом одного бретонского фермера во время рождественского ужина (60). После
угощения нищий отправляется спать в хлев. Э.Сувестр пишет: "Когда колдун
закончил есть, он попросил пойти спать и Бернез (хозяин фермы - Е.Я.) ушел
открывать ему хлев..."(61). Также, известный исследователь Бретани первой
трети XX века, Леон Ле Бэр отмечает в книге "Вчерашняя Бретань":
"...маленькому человечку, больше нищему, чем кротолову, был уготовлен ужин
и ночлег в хлеву"(62).
В
России нищие не спали в хлеву, но очень часто шли на чердак, на сеновал. При
этом, мы отмечаем, что он не спал в том же помещении, что и хозяева. В Бретани,
в отличие от России, чердак был местом, вовсе запрещенным для посещения
чужаков.
Изучив
некоторые особенности приема нищих в русских и бретонских крестьянских домах,
мы увидели, что все это, с одной стороны объясняется почетом и уважением нищих,
а с другой - предосторожностью и боязнью навлечь на себя несчастье.
Праздничное
застолье и обязательное участие в нем нищих в Бретани.
Уважение
и почет, оказываемые нищим в Бретани, наиболее ярко прослеживаются в описаниях
многочисленных праздников. Застолья, устраиваемые в честь этих праздников, были
хорошим поводом для участия в них нищих. Это означает, что если хозяин дома
организовывал большой праздник у себя, нищие приходили в этот дом.
Застолье
в честь праздника Пардона (дня святого покровителя прихода).
Наиболее
важным праздником у бретонских крестьян был Пардон. Празднование этого события
в некоторых бретонских деревнях было днем исключительным, когда каждый человек
мог придти в дом хозяина, который устраивал пир в честь Пардона.
А.
Ле Каргет пишет, что в приходе Св.Тугена "каждый входящий в дом приглашается
взять свою долю в огромной горе праздничных блюд"(62). Нищие не являются
исключением из этого правила. А. Ле Браз в своей статье "Св. Ив: Пардон
бедных" описывает Пардон в Трегере во имя Св. Ива, который по-бретонски
назывался pardonn ar bewien (63). Накануне Пардона Св. Ива нищие были
сакральными персонами в окрестностях Трегера. Главный персонаж этой статьи,
крестьянин Яоанк-коз обращается к автору: "А ты слышал когда-нибудь, чтобы
нищему в Керварзине отказывали накануне Пардона Св.Ива?" (64).
Далее
он продолжает: "У меня в гостях сейчас нет никого кроме нищих ... ваш отец
любил говаривать, что у Яоанк-козов всегда для друзей найдется суп и стакан
доброго сидра"(65). Следовательно, мы можем заключить, что в семье этого
крестьянина нищие могли всегда найти кров и угощение, но в праздник Св. Ива
гостеприимство приобретало особенный характер.
Рождественский
ужин.
Вторым
по значимости праздником после Пардона в бретонских деревнях было Рождество.
Рождественский ужин в Бретани был скорее семейным застольем, но иногда хозяин,
чтобы "показать свое доброе сердце" организовывал большой пир для
своих соседей, и всех остальных, кто хотел к нему прийти. В легенде "Камни
Плуинека" некий старец (нищий из Плувинера) заходит в дом радушного крестьянина
во время рождественского ужина и получает "табуретку с тремя ножками и
порцию приглашенного гостя"(66).
Le fest an hoc'h (праздник свиньи).
Нельзя
не сказать и про праздник, называемый fest an hoc'h, который сопровождался
обильным застольем, так как в это время "забивали свинью". Чтобы
ничего не пропало, нужно было быстро все съесть. Для этого хозяин дома
приглашал к себе как можно больше гостей. Ш. Ле Гоффик в своей "Бретонской
душе" отмечает, что во время угощения, которое происходит в период "забоя
свиньи" "нищий также имел здесь свою долю" (67). Фанш Постик и
Донасьен Лоран в их совместной статье "Эгинан, новогодний Ги? Загадка
собирания подарков с песнями" пишут, что "в провинции, группы нищих
часто дожидались жирных дней (Масленица - Е.Я.) так как в это время забивали
свинью и погребки были полны "(68).
Свадебное
застолье.
Но
самое поразительное угощение нищих в Бретани происходило на свадьбах, когда
один из дней ее празднования специально посвящали нищим. Обычно, это был третий
день свадьбы. А.Буэт нам дает очень красочное описание такого застолья:
"Это третий день, когда радушные хозяева праздника зовут к себе всех нищих
кантона принять участие в празднестве ... Они (нищие) прекрасно знают, что
можно хорошо поживиться! Там происходят любопытные исцеления, во время которых
все и вся нищей братии этого края воспринимаются как Божья монета на свадебном
излишестве, а праздничное застолье как застолье чудес"(69).
Также
и в "Барзаз Брейз"в Т. де ля Вильмарке мы находим описание угощения
нищих на свадьбе. Он говорит, что "на следующий день после свадьбы был
день нищих: их приходило целые сотни, весь дом и двор были заполнены. Они ели
остатки от предыдущего дня"(70).
Кроме
этого, известен специальный танец "гавот нищих", который являлся
важной частью всей свадьбы. А.Буэт фиксирует в своем труде, что "эта
честь, оказана богатством бедности и этих вакханалий всех нищих кантона
придерживаются и другие участники свадьбы в той же последовательности. Это
почти обязанность для людей, гуляющих на свадьбе, принимать участие в гавоте
нищих. Молодожены подают пример, вот Корантан делает активные реверансы перед
самой уважаемой нищенкой, чтобы оказать ей честь в танце с ней" (71).
Также Поль- Ив Себие отмечает в своей монографии "Фольклор Бретани",
что "после угощения следовали танцы, где новый муж приглашал танцевать
наиболее уважаемую нищенку, а его жена - наиболее уважаемого нищего" (72).
Приглашение
бедных на свадебную трапезу составляло хорошую репутацию для ее организаторов.
Традиция полагала, что участие нищих на этом празднике должно принести счастье
и благополучие молодоженам. В kentel ar beorien мы видим свидетельство
благопожеланий нищих в конце празднования. Автор говорит: "Близится ночь,
нищие перед тем, как покинуть супругов, желают их им всяческого благополучия,
милость Бога и рай после смерти"(73).
Специальные
угощение и танцы бедных во время свадеб в бретонских деревнях не обнаруживает
никаких аналогичных ситуаций в России. Без сомнения, нищие в России допускались
на праздничное застолье, но их участие значительно менее акцентировано чем в
Бретани. Чтобы сделать некоторое заключение, мы можем отметить два аспекта:
Если
хозяин дома организовывал большой праздник, каждый (нищий или нет) мог войти в
его дом и принять в нем участие, и если кто-либо уже входил в дом во время праздника,
то получала место за столом среди других гостей;
участие
нищих в застольях, посвященных тому или иному событию, имело важный смысл для
хозяев благодаря духовной близости первых к Богу, и угощение нищих было особого
рода жертвоприношением Богу, чтобы обрести удачу и благополучие в будущем.
Нищий
- сказитель. Его рассказы как символическая плата за гостеприимство.
Когда
нищие приходили в чей-либо дом, они часто рассказывали несколько историй,
рассказов, сказок или просто новости кантона.
Леон
Ле Бэр описывает этот случай, который происходит на одной вечеринке в деревне.
"Церковные сторожа порой бывают такие же авторитетные как священники! -
восклицает из своего угла, Гозетаер-Кус, маленький человечек скорее нищий, чем
кротолов. Он по меньшей мере платит одним своим рассказом за оказанное ему
гостеприимство"(74). Также Э.Сувестр в "Последних бретонцах"
отмечает: "Нищий садится, ставит на пол свою нищенскую торбу, в которую он
кладет наиболее весомые новые дары и начинает платить за гостеприимство хозяина
дома, рассказывая ему все то, что он узнал в своих последних
скитаниях"(75).
Таким
образом, рассказывая истории хозяевам дома, нищие играли своеобразную роль
"медиа" и участвовали в социальной интеграции деревенского общества.
Как говорит Э.Сувестр: "Нищий - это бард Нижней Бретани, это носитель
новостей и коммивояжер этой совсем патриархальной цивилизации"(76).
Нищие
в России так же являлись источниками различных новостей, как и в Бретани.
Мы
можем сделать заключение: гостеприимство, оказанное нищим, является абсолютно
бесплатным, но обязательно требующим компенсации в виде благопожеланий,
приносящих удачу, или прости рассказов о новостях.
Все
аспекты гостеприимства подчиняются основополагающим законам повседневной жизни
крестьян. Это законы взаимности, законы, позволяющие находить равновесие между
природой и обществом.
Сюжет
"нищие - гости Бога" очень широко представлен в устной народной
литературе в Бретани и в России. Он имеет универсальный характер и древние
индо-европейские корни.
Вера
в духовную близость нищих к Богу, в то же время их двойственная природа
вызывала особое их уважение в среде русских и бретонских крестьян, уважение,
которое объясняет традицию гостеприимства по отношению к нищим в деревнях этих
стран. Характерные аспекты приема нищих в крестьянских домах в Бретани и в
России, найденные в многочисленных свидетельствах путешественников и ученых XIX
и XX вв., позволяют выявить важную роль нищих в повседневной жизни и социальной
интеграции сельского мира Бретани и России этой эпохи.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://bretagne.celtic.ru/