Ассимиляция в немецком и русском языках
Курсовая работа на тему:
«Ассимиляция в немецком и русском языках»
Оглавление
Введение
Глава 1. Теоретические предпосылки исследования явления ассимиляции
.1 Определения ассимиляции германистов и русистов
.2 Анализ основных исследований в русле ассимиляционных процессов, какие авторы занимались проблемой ассимиляции
Вывод к первой главе
Глава 2. Практическое исследование типов ассимиляции
.1 Типы ассимиляции
.2 Анализ типов ассимиляции в русском языке
.3 Анализ типов ассимиляции в немецком языке
Выводы ко второй главе
Заключение
Список использованной литературы
Введение
ассимиляция немецкий русский
Данная курсовая работа посвящена проблеме ассимиляции в немецком и русском языках. Порядок слов является одним из важнейших средств выражения коммуникативного членения предложения. В комплексе с другими языковыми средствами порядок слов участвует в установлении коммуникативной значимости членов предложения. Однако при выполнении коммуникативной функции словорасположение может иметь некоторые ограничения, связанные, прежде всего, с синтаксическими правилами того или иного языка. В настоящей курсовой работе предпринята попытка установления закономерностей, наблюдающихся между порядком следования членов предложения и их коммуникативной значимости в немецком языке.
Своё развитие теория актуального членения начала в трудах чешского ученого Матезиуса В., который перевел изучение актуального членения из области логики и психологии в область лингвистики. Среди российских учёных данным вопросом активно занимались Крушельницкая К.Г., Вардуль И.Ф., Лаптева О.А., Ковтунова И.И., В.З. Панфилов, Сиротинина О.Б.. Интерес к данному вопросу вызван, прежде всего, его многосторонностью и связью с большим кругом лингвистических проблем.
Выбор этой темы определяется фактом не уменьшения интереса к раскрытию механизма актуализации мысли посредством словорасположения в предложении.
Актуальность темы нашего научного исследования обусловлена необходимостью выявления общих и специфических особенностей ассимиляции в немецком и русском языках.
Цель настоящей курсовой работы - изучение ассимиляции в немецком и русском языках.
Глава 1. Теоретические предпосылки исследования явления ассимиляции
.1 Определения ассимиляции германистов и русистов
Различаются следующие формы порядка слов:
) контактный / дистантный;
) препозитивный / постпозитивный. Эти формы выделяются на основании того, предшествует ли какое-либо слово другому слову, рассматриваемому как отправной пункт в данной конструкции порядка слов, либо следует за ним. Для немецкого языка характерен в самостоятельном и главном предложениях контактный порядок слов в группе существительного, контактное расположение подлежащего и сказуемого (финитного глагола) и дистантное расположение сказуемого; дистантное расположение подлежащего и сказуемого в придаточном предложении. В русском языке, наоборот, не таким обязательным является контактное расположение подлежащего и сказуемого в простом и самостоятельном предложениях и их дистантное расположение в придаточном предложении: но контактное расположение превалирует в сказуемом.
) Фиксированный / нефиксированный порядок слов. Для немецкого языка характерно сочетание фиксированности и нефиксированности в системе порядка слов: ср. рубленый синтаксис по Ш. Балли. Для русского языка характерен нефиксированный порядок слов. Для английского и французского - строго фиксированный, так как выполняет смыслоразличительную функцию, функцию выражения члена предложения, в силу того, что английское и французское слово не имеет флексий, и отношения между словами в предложении передаются в значительной мере с помощью порядка слов. Ср.: They call him fynny-fynni / This evening he got a call. Die Mutter nannte den Vater Bubikopf./ Den Vater nannte die Mutter Bubukopf. Am Abend hatten sie einen Telefonanruf / Sie hatten einen Telefonanruf am Abend / Einen Telefonanruf hatten sie am Abend. Смыслоразличительная функция порядка слов, функция выражения членов предложения в немецком и русском языках сведена к минимуму: Die Mutter liebt die Tochter; Мать любит дочь. Однако, порядок слов в немецком языке является более связанным, чем в русском языке. Он имеет больше ограничений в расстановке членов предложения. Такое различие в возможностях порядка слов в двух языках связано с ролью и местом порядка слов в системе двух языков. В немецком языке порядок слов является ведущим синтаксическим средством для разграничения типов предложения: самостоятельное повествовательное, вопросительное и подчиненное предложения различаются, прежде всего, местом спрягаемой формы глагола. В русском языке эти типы предложения не зависят от расположения спрягаемой формы глагола. Порядок слов в немецком языке используется для обеспечения цельности и организации предложения как определенного законченного единства, что осуществляется с помощью глагольно-сказуемостной рамки.
Таким образом, порядок слов в немецком языке выполняет, прежде всего, структурно-грамматическую функцию. В русском языке порядок слов является свободным в грамматическом отношении, его роль в структурном оформлении предложения невелика. А.М. Пешковский определяет порядок слов в русском языке как вспомогательное средство второго ранга, подчеркивая при этом, что он имеет даже меньшее значение, чем интонация [11]. В русском языке отсутствует строгая определенность места членов предложения, однако их расположение нельзя считать абсолютно свободным. Существуют некоторые общие тенденции, определенные нормы расположения членов предложения в отношении друг к другу. В русском языке имеется широко развитая система согласования и управления, и слова в предложении располагаются в соответствии с этими грамматическими средствами. Говоря об определяющих факторах словорасположения в русском языке, А.А. Шахматов пишет: Порядок слов в словосочетаниях определяется в большей части случаев взаимоотношением господствующих и зависимых слов. Следует отметить, что и в немецком языке порядок слов выполняет не одну только грамматическую функцию. В отношении расположения главных членов предложения в обоих языках различают две возможности, а именно: прямой и обратный порядок слов. В отличие от немецкого языка расположение подлежащего и сказуемого в русском языке ни при прямом, ни при обратном порядке слов не связано с определенным местом в предложении. В русском языке подлежащее при прямом порядке слов может и не находиться непосредственно в начале предложения. Между подлежащим и сказуемым могут также располагаться второстепенные члены предложения (обычно не больше двух): И вдруг ее сердце сильно и часто забилось (Толстой, Сестры). В современном немецком языке наблюдается преобладание прямого порядка слов. Этот же факт отмечается в лингвистической литературе и по отношению к современному русском языку. Общим для немецкого и русского языков является при прямом порядке слов тенденция расположения подлежащего и сказуемого в непосредственной близости. При инверсии в отличие от немецкого языка составные части сказуемого в русском языке наряду с контактным расположением могут находиться и на расстоянии друг от друга. При этом вторая составная часть сказуемого часто стоит в начале предложения, а спрягаемая часть - в конце: Говорить о своем горе она не хотела, а с этим горем на душе говорить о постороннем она не могла (Л.Толстой, Анна Каренина). Ср.:... und mit dieser Trauer in der Seele konnte sie von Kleinigkeiten nicht sprechen.
Следовательно, для немецкого языка абсолютно невозможна постановка спрягаемой части в конец распространенного самостоятельного предложения. В отличие от немецкого языка в русском языке возможна инверсия частей составного сказуемого и при прямом порядке слов: Но они одеты были по строгим правилам лучшего вкуса (М.Лермонтов, Княжна Мэри). Ср., в немецком языке, где подобная перестановка частей сказуемого возможна только при инверсии:... gekleidet aber waren sie nach den strengsten Vorschriften des besten Geschmacks.
.2 Анализ основных исследований в русле ассимиляционных процессов, какие авторы занимались проблемой ассимиляции
Для расположения второстепенных членов в немецком языке имеет значение степень смысловой и синтаксической связи их с каким-либо членом предложения. Из всех второстепенных членов определение наиболее тесно связано с определяемым словом. Для него характерно непосредственное примыкание к определяемому слову, причем согласованные определения примыкают препозитивно. В русском языке такие зависимые слова как прилагательные, местоимения, числительные, причастие, согласующиеся с существительным при атрибутивных отношениях предшествуют определяемому слову, например: Его спокойствие, мягкий голос и простота лица ободряли мать (М. Горький, Мать). Однако, возможна и постпозиция притяжательных, указательных и отрицательных местоимений: Голос его звучал тихо, но твердо (М. Горький, Мать). Машина эта имела вид почти правильного котла (И.А. Тургенев Записки охотника). Если тело мое умрет, существования никакого уже не может быть? (Л. Толстой, А. Каренина). Для немецкого языка постпозиция указательных, притяжательных и отрицательных местоимений невозможна. Довольно часто в русском языке встречается постпозиция определения, если оно несет на себе логическое ударение. В немецком языке таким определением могут соответствовать также лишь препозитивные определения: То было время, когда любовь, чувства добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком (А.Чехов, Сестры). In jener Zeit galten die Liebe, gute und gesunde Gefuhle als U?berbleibsel. Расположение остальных членов предложения в немецком языке является более свободным и зависит от их участия в образовании структурной раки; в русском языке расположение второстепенных членов не связано с их отношением к сказуемому. Общим для немецкого и русского языков являются возможности постановки второстепенного члена предложения на первое место в предложении и его функции. На первом месте в немецком предложении, как и в русском, может стоять любой второстепенный член предложения. При наличии в одном предложении прямого и косвенного дополнений, в немецком языке косвенное дополнение предшествует прямому. В русском языке, напротив, прямое дополнение обычно предшествует косвенному. Из других второстепенных членов в немецком языке наиболее тяготеет к сказуемому обстоятельство образа действия, особенно выраженное наречием. Поэтому оно так же, как и прямое дополнение, реже выступает на первом месте. Однако, оно не имеет фиксированного места и обычно располагается внутри рамки сказуемого, ближе к его спрягаемой части: Sie laermten ungebu?hrluch auf der Treppe (Th.Mann, Buddenbrooks). Как указывается в лингвистической литературе, в русском языке расположение обстоятельства образа действия зависит от его значения и от того, какой частью речи оно выражено. Обстоятельство образа действия, выраженное качественными наречиями, а также наречиями со значением меры, количества обычно ставится перед сказуемым: Жизнь всегда была такова - она ровно и медленно текла куда-то мутным потоком годы и годы.... (М.Горький, Мать). Обстоятельство образа действия, выраженное существительным или наречием, образованным от имени существительного, обычно следует за глаголомсказуемым: Мы поехали шагом (И.А.Тургенев, Записки охотника). Менее связано со сказуемым в немецком языке обстоятельство места и времени (обычно относится ко всему предложению). Для обстоятельства времени в русском языке характерна препозиция по отношению к сказуемому. Среди явлений, характеризующих порядок слов в немецком языке, особое место по своеобразию занимает рамочная конструкция. В ее основе лежит принцип постановки на дальнем расстоянии друг от друга тесно связанных по смыслу слов. Структурная рамка осуществляется разными средствами в самостоятельном (главном) и подчиненном предложении. Рамочная конструкция в немецком языке выполняет функцию объединения предложения, благодаря чему возникает очень четкая структура предложения. Русскому языку рамочная конструкция не свойственна. Структура русского предложения является более гибкой. Здесь элементы сказуемого и члены группы сказуемого, наиболее тесно связанные с ним, а также подлежащее и сказуемое располагаются в непосредственной близости друг к другу. Таким образом, между порядком слов немецкого и русского языков наблюдаются как общие черты, так и черты различия. В обоих языках порядок слов может выполнять две основные функции: формально-грамматическую и семантико-стилистическую. Разница заключается в различной роли этих функций в обоих языках. В русском языке основной функцией порядка слов является функция семантико-стилистическая. Это вызвано тем, что порядок слов в русском языке является свободным, т.е. ни один член предложения не имеет твердого места. В немецком же языке обе функции играют большую роль: места сказуемого и определения выполняют преимущественно структурно-грамматическую функцию, а места подлежащего, дополнения, обстоятельства - преимущественно семанико-стилистическую. Такое соотношение функций порядка слов в немецком языке связано с сочетанием в нем относительно свободного (подлежащее, дополнение, обстоятельство) и твердого, фиксированного (сказуемое, частично определение) порядка слов. Наличие элементов фиксированного порядка слов делает структуру предложения в немецком языке более четкой, чем в русском языке. В расположении членов группы сказуемого наблюдаются две противоположные тенденции: в немецком языке слова, наиболее тесно связанные со сказуемым, располагаются в конце предложения или перед спрягаемой частью сказуемого, в русском языке - в непосредственной близости от спрягаемой части сказуемого.
В типах сказуемых между немецким и русским языками наблюдается, в общем, значительное сходство. Во-первых, в обоих языках имеется как глагольное, так и именное сказуемое. Во-вторых, и в немецком, и в русском языках глагольное сказуемое может быть простым и составным, а именное сказуемое - составным. Простое глагольное сказуемое выражено одним глаголом, либо в простой, либо в сложной форме: las, schrieb, lese, werde schreiben; читал, писал, читал бы, буду писать. Составное глагольное сказуемое состоит из так называемых функциональных глаголов и полнозначных глаголов в форме инфинитива. В качестве функциональных глаголов выступают:
) модальные глаголы;
) их семантические синонимы, такие как wu?nschen, begehren, brauchen, Lust haben, den Wunsch haben, vermo?gen, (es) no?tig haben, die Mo?glichkeit haben, imstande sein, au?erstande sein, wissen, verstehen, fаhi (bemu?ht, gezwungen, willig) sein;
) глаголы anfangen, beginnen, anheben, im Begriff sein, aufho?hren, schlie?en, Schluss machen, ferigbringen, zustande bringen, fortsetzen, fortfahren, bleiben, pflegen, gewohnt sein. Но в составном глагольном сказуемом имеются и некоторые расхождения. Так во-первых, в немецком языке составное глагольное сказуемое может быть не только двучастным, но и трехчастным, состоящим из функционального глагола + существительное / прилагательное / причастие + глагол: den Wunsch haben zu reisen, gewohnt sein zu reisen. В немецком языке инфинитив употребляется с особой частицей zu в подавляющем большинстве случаев, в русском языке - без какой-либо частицы.
В составном глагольном сказуемом в немецком языке с инфинитивом могут сочетаться такие функциональные глаголы как scheinen, glauben: Er scheint krank zu sein. В русском языке им соответствует простое глагольное сказуемое с вводным словом кажется . Конструкции lassen + Infinitiv, kommen + Partizip 11, bekommen, erhalten + Partizip 11; tun + Infinitiv являются также формами составного глагольного сказуемого. В русском языке им соответствует простое глагольное сказуемое. Значительные расхождения наблюдаются между формами составного именного сказуемого немецкого и русского языков. Прежде всего, следует подчеркнуть, что в немецком языке обязательно наличие связки во всех типах именного сказуемого; в русском же языке правилом является нулевая форма связки в настоящем времени изъявительного наклонения.
Немецкий предикатов всегда выражен неизменяемой формой, согласование с подлежащим наблюдается только в категории падежа; русский предикатив представляет собой, наоборот, изменяемую форму, которая согласуется с подлежащим прежде всего в роде и числе, и только в незначительном количестве случаев - в падеже, так как основным падежом предикатива в русском языке является творительный падеж в отличие от немецкого языка, где падежом предикатива является именительный падеж. В русском языке именительный предикатива употребляется только в настоящем времени изъявительного наклонения. Следствием такого рассогласования предикативного имени с подлежащим является такой вид грамматического плеоназма, который невозможен в немецком языке, а именно категория рода и числа выражается наряду с именем существительным и формой связки (для числа) еще и в предикативном имени. Ср.: Das Zimmer ist gefegt (род выражен один раз; единственное число - один раз). Комната подметена (род выражен два раза; единственное число - два, но не формой связки, а формой предикатива). Ср. также: Er(sie) war(en) muede - Он (она) (они) был, была, были усталым, усталой, усталыми. В немецком языке имеется два связочных глагола: sein, werden, которым соответствуют связочные глаголы русского языка быть, становиться . Но в немецком языке связочными могут быть и глаголы heissen, scheinen, bleiben. В русском языке им могут также соответствовать составные именные сказуемые с подобными связками: Trotz seiner schweren Leiden blieb Nikolai Ostrowski ein flammender Patriot, ein gro?er Schriftsteller. Mensch sein -hei?t Kаmpfer sein. Das hei?t gearbeitet: Несмотря на тяжелую болезнь Николай Островский оставался пламенным патриотом... Быть человеком - значит быть борцом. Вот это называется поработать!
Но подобным именным сказуемым немецкого языка может соответствовать и простое глагольное сказуемое с вводным словом кажется . Сходства между немецким и русским языками наблюдаются и в плане морфологической принадлежности предикатива, в качестве которого в обоих языках выступают существительные, прилагательные, местоимения, причастия, числительные. Это могут быть и наречия, но наречному предикативу немецкого языка не всегда соответствует наречие-предикатив русского языка. Ср.: Wer ist dort ? Alle sind hier, но: Drei Jahre sind vorbei. In einer Stunde bin ich zuruck. Die Stunde ist aus.Bist du schon auf? Предложные группы в качестве предикатива также не всегда находят себе соответствие в предложных группах русского языка. Ср.: Er ist in Not, но Die Sache ist von Wich- tigkeit. Er wurde zu einem guten Violinspieler. Ihre Augen waren von einem tiefen Blau. Das Handtuch ist zum Abrocknen. Das ist zum Lachen! Кроме этих форм сказуемого в немецком и русском языках имеются фразеологизированные сказуемые: vom Regen in die Taufe kommen, in Ohnmacht fallen, zum Wort greifen; попасть из огня да в полымя, упасть в обморок, взять слово, дать пощечину.
В немецком языке такие сказуемые больше распространены, чем в русском, вследствие тенденции немецкого глагола к двучастности формы. Поэтому в русском языке большинству таких сказуемых немецкого языка соответствует простое глагольное сказуемое: Abschied nehmen, Gebrauch machen, in Erfullung gehen, sich in Bewegeung setzen, zum Ausdruck bringen и.т. п. Все изложенное относительно простого предложения можно подытожить в следующих заключениях. В построении немецкого и русского простого предложения преобладают две противоположные тенденции - тенденция к синтаксически строгим моделям в немецком языке и тенденция к синтаксически более гибким моделям в русском языке.
Наличие общих тенденций к двусоставности, глагольности и номинативности предложения в сравниваемых языках не исключает существенной разницы в степени фронтальности этих черт. Для немецкого языка ведущей является тенденция к двусоставности предложения, для русского - тенденция к односоставности. Значительные отступления от номинативности и глагольности в предложениях русского языка приводят к качественным различиям между системами моделей элементарного предложения в сравниваемых языках.
Порядок слов выполняет в немецком и русском языках общие функции: структурно-грамматическую и семантико-стилистическую. Основные черты различия заключаются здесь в различной роли этих функций в каждом из языков, что обусловлено в свою очередь различными формами порядка слов: частично фиксированным в немецком языке и свободным в русском языке. Формы глагольного и именного сказуемых характеризуются довольно значительными частными различиями на фоне общего сходства.
Общей для немецкого и русского языков являются тенденции к двусоставности, глагольности и номинативности предложения, но между немецким и русским языками существуют чрезвычайно значительные различия в степени обязательности этих черт. Для немецкого языка характерно их доминирующее положение, для русского - наличие большого количества отступлений. Посмотрим, в чем это выражается. Двусоставность предполагает наличие в предложении двух главных членов: подлежащего и сказуемого. Этот типологический признак проявляется в немецком предложении даже в тех случаях, где само содержание противоречит этому, например, в безличных предложениях, в которых двусоставность поддерживается формальным подлежащим es: Es taut. Еs schneit - формально-двусоставные предложения. Критерий формальности играет в строе немецкого языка очень важную роль, поэтому все предложения классифицируются в первую очередь по формальному признаку на односоставные и двусоставные. Отдельно можно выделить, хотя это и не является общепринятым, формально-двусоставные предложения с формальным подлежащим es.
Следующим критерием классификации является семантика подлежащего, в зависимости от которой предложения немецкого языка классифицируются на личные, неопределенно-личные и безличные. Как личные, так и безличные предложения могут быть двусоставными и односоставными. Примером односоставных личных предложений могут служить императивные предложения, ср.: Komm sofort! Geht jetzt! Двусоставные безличные предложения приведены выше; односоставными безличные предложения, выражающие состояние человека или пассивный процесс, становятся при инверсии, например: Ihm wurde angst und bange. Im Saal wurde getanzt. Неопределенно-личные предложения немецкого языка всегда являются двусоставными: Hier wohnt man gemutlich. В русском же языке наблюдается значительное отклонение в сторону односоставности, даже когда предложение по содержанию двусоставно; так неопределенно-личные предложения являются формально-односоставными, хотя по смыслу в них предполагается действующее лицо: По вечерам поют песни. В русском языке односоставные глагольные предложения образуют особую подсистему простых предложений, они выделяются в особые самостоятельные типы простого предложения. В системе односоставных глагольных предложений русского языка выделяются как наиболее характерные и ярко очерченные типы следующие:
) определенно-личные предложения: предложения, организуемые первым лицом глагола: Пишу, читаю при лампаде; Идем лесом;
) неопределенно-личные предложения - предложения, организуемые третьим лицом множественного числа глагола: В соседней комнате тихо разговаривают;
) обобщенно-личные предложения - предложения, организуемые вторым лицом единственного числа глагола(чаще всего) и иногда первым и третьим лицом множественного числа глагола: Любишь кататься - люби и саночки возить; Что имеем - не храним, потерявши - плачем; Дураков не сеют, не жнут, сами родятся;
) безличные предложения: Светает; На улице тихо. Первый и второй из приведенных типов являются в немецком языке двусоставными. Обобщенно-личные предложения отсутствуют как тип. Между русскими и немецкими безличными предложениями имеются существенные различия. Тем не менее, межъязыковые параллели, как будет показано ниже, помогают разобраться в некоторых тенденциях развития сравниваемых языков. Так в русской грамматике при описании безличных предложений до недавнего времени господствовал формально-грамматический подход. Он представлен, например, у Е.М. Галкиной-Федорук, которая выделяет типы безличных предложений с глагольным и именным сказуемым. К предложениям с глагольным сказуемым она относит такие, в которых сказуемое может быть выражено следующим образом:
) невозвратным глаголом: светает, белеет;
) возвратным глаголом: смеркается, нездоровится, хочется, не спится;
) глаголами бытия, существования (которые в настоящем времени могут отсутствовать) в сочетании с родительным падежом: не хватает силы, хватает денег, нет воды, не было времени, не будет войны; у меня нет времени;
) формой инфинитива: не видать бы тебе злого горюшка. Не догнать тебе бешеной тройки. Быть бычку на веревочке. Вам не видать таких сражений;
) краткой формой страдательных причастий: Сказано - сделано; Куплено у него три аршина ситца [5].
Попытаемся найти соответствия приведенных типов в немецком языке. Первому типу в немецком языке соответствуют также безличные предложения: Es graut, Es dammert. Но в русском языке этот тип включает и такие предложения, которым в немецком соответствуют двусоставные: В это самое время меня сильно кольнуло в грудь пониже правого плеча - In dieser Zeit bekam ich...;. Надоумило меня сходить к нему - Ich kam auf den Gedanken..., Es ist mir eingefallen... Второму типу в классификации Галкиной-Федорук в немецком языке соответствуют безличные предложения частично с подлежащим es (формально двусоставные), частично с местоимением mich (формально односоставные): Es durstet mich; Mich durstet. Третьему типу в немецком языке соответствуют, как правило, двусоставные или формально-двусоставные предложения: Ich habe keine Zeit; Es mangelt mir an Zeit. Специфичной особенностью четвертого типа предложений русского языка является дательный субъекта; по семантике это двусоставные, но не номинативные предложения, речь о них пойдет чуть ниже. Они имеют идиоматический характер, в том смысле, как его понимает В.М. Савицкий [7] и приобретают в немецком языке черты регулярной двусоставности. Пятому типу можно найти как одно, так и двусоставные соответствия в немецком языке: Gesagt - getan; Es wurde...gekauft. Возвращаясь к классификации Е.М. Галкиной-Федорук, приведем типичные для русского языка безличные предложения с именным сказуемым. Е.М.Галкина-Федорук выделяет здесь следующие подгруппы. 1) Сказуемое выражено словами категории состояния, соотносимыми с наречиями на -о без инфинитива и с примыкающим инфинитивом: Холодно, стыдно, горько, надо, нужно, можно, нельзя, жарко, сыро, хмуро, пасмурно. Горько сознавать, что.. Стыдно лгать. Полно говорить! и т.п. 2) Сказуемое выражено словами категории состояния, восходящими к форме существительного без инфинитива и с примыкающим инфинитивом: Грех обижать; Стыд молчать [10]. В немецком языке им будут соответствовать, скорее всего, формально-двусоставные предложения с подлежащим es. Предложения, состоящие из предикативного слова на -о и инфинитива, называются безлично-инфинитивными предложениями. И в них возможен также дательный субъекта. Как отмечает Е.М.Галкина-Федорук, наличие или отсутствие дательного субъекта придает таким предложениям или более субъектный характер или более объектный: Ему стыдно было признаться.
Особой по значению группой безличных предложений является группа, выражающая модальное значение долженствования. В эту группу относятся предложения с глаголами: надлежит, (надлежало), следует (следовало), стоит (стоило), подобает (подобало). В немецком языке им соответствуют формально-двусоставные предлжения типа Es muss gesagt wеrden... Таким образом, среди подсистемы безличных предложений между немецким и русским языками наблюдаются существенные различия как в семантике, так и в структуре. По семантике в немецком языке это две подгруппы, выражающие состояние природы и внутреннее состояние человека, в русском же языке - это и состояние природы, и внешнее, а не только внутреннее состояние человека с различными оттенками субъективной модальности. По структуре в немецком языке это предложения глагольного типа, в русском языке - предложения глагольного или инфинитивного типа. Вторая тенденция в построении простого предложения, характерная для обоих языков, - это тенденция к глагольности. Под глагольностью понимается наличие в предложении спрягаемого глагола в функции сказуемого. Большинство предложений относятся в обоих языках к глагольному типу. К безглагольным и, следовательно, односоставным предложениям относятся в обоих языках номинативные предложения, из которых многие являются бытийными. Хрестоматийным примером таких предложений в русском языке являются строчки А. Блока Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. В немецком языке такие предложения тоже присутствуют, ср.: Tiefe Stille. К назывным предложениям относятся надписи разного рода, ср. нем.: Augenarzt; Gleis 3 и русск.: Хирург; 3 платформа. К предложениям, отступающим от глагольности, относятся в обоих языках, кроме того, двусоставные, а не только односоставные, подобные отмеченным выше, безглагольные предложения типа. В русском языке безглагольными являются предложения с именным сказуемым в настоящем времени, в которых в качестве глагола-связки подразумевается глагол быть: Юрий Гагарин - первый человек, полетевший в космос. В немецком языке такие структуры представляют собой исключение, ср.: Trаume - Schаume, Ein Mann - ein Wort. К формально безглагольным предложениям относятся в обоих языках повелительные предложения, выраженные инфинитивом, а в немецком языке еще и причастием, ср: Не двигаться! Stillgestanden! Schweigen!
Инфинитивные предложения немецкого языка очень однообразны по структуре, однозначны и непродуктивны. В русском же языке инфинитивные предложения очень богаты различными семантическими оттенками и очень продуктивны, имеют разнообразную структуру. Они могут приобретать следующие семантические оттенки.
) Оттенок объективной неизбежности действия или обусловленности его в силу тех или других обстоятельств: Кому назначено - не миновать судьбы.
) Оттенок субъективной обязательности действия, который создается императивными предложениями с императивом в роли единственного главного члена [9]: Не шутить! Прекратить разговоры!
) Оттенок вопросительности. В таких предложениях вопрос «связан с выяснением перспективы потенциально возможного действия»: Куда идти? Что написать? [cр.: Cкобликова 1997: 156].
) Оттенки желательности / нежелательности, колебания, нерешительности, сомнения, а также удивления, недоумения, сожаления и др. Е.С. Скобликова приводит такие примеры инфинитивных предложений для выражения нежелательности осуществления действия, в частности опасения последствий нежелательного действия: Соловьи не боятся света, но все-таки не спугнуть бы; Как бы не спугнуть! [10].
) Оттенки условия, уступительности и цели. Например, предложения для выражения целеустремленного желания-намерения обозначают «внутренний волевой импульс»: Только бы не промахнуться [11]. Таким образом, мы видим, что в русском языке существует богатая подсистема безглагольных (без финитного глагола) односоставных предложений,что яваляется еще одним подтверждением гибкости его языкового строя. Обратимся к третьей тенденции, свойственной предложению в индоевропейских языках, а именно номинативности. Номинативность означает выражение подлежащего именительным падежом. Для немецкого языка - это правило, отклонения от которого единичны: Der Gаste waren viele. В русском языке тенденция к номинативности проявляется не так ярко, о чем свидетельствует наличие большого количества определенно-личных, неопределеннои обобщенно- личных предложений, где какое-либо подлежащее вообще отсутствует. Кроме того, в русском языке, как пишет Г.А. Золотова, становится все «более очевидной необоснованность традиционного противопоставления именительного падежа косвенным как носителя субъектного значения носителям объектных значений» [12]. Наблюдения над функционированием некоторых косвенных падежей с субъектным значением «привело к более широкому, преодолевающему морфологический номинативизм, определению субъекта как носителя предикативного признака» [12]. По мнению многих исследователеи, вопрос о субъекте русского предложения должен решаться в аспекте соотношения синтаксиса и семантики. Дело в том, что в русском языке подлежащее как синтаксическая структура нередко не совпадает с субъектом как единицей семантической структуры. Например, в предложениях, выражающих состояние, типа 1) У сестры грипп; 2) Отцу не спится; 3) Больного знобит - субъект носителя состояния выражен разными падежами: в (1) родительным падежом с предлогом у, во (2) дательным падежом и в (3) винительным падежом [11]. Сопоставление с немецким языком показывает, что во всех этих случаях субъект будет выражен именительным падежом: Die Schwester hat Grippe; Der Vater kann nicht einschlafen; Der Kranke fro?stelt. Межъязыковое сопоставление подтверждает правильность определения субъекта как синтаксически независимого субстанциального компонента субъектно-предикатной структуры, обозначающего носителя предикативного признака [11].
Таким образом, опираясь на данные семантического синтаксиса, можно говорить о значительных отклонениях от номинативности в строе простого предложения русского языка и об ограниченной возможности таких отклонений в строе немецкого языка. Возникает вопрос, как расценивать предложения с неноминативным субъектом в аспекте односоставности / двусоставности. В традиционных грамматиках они опредляются как односоставные (ср. приведенную выше классификацию Е.М. Галкиной-Федорук). Однако, признавая в них наличие синтаксической позиции субъекта, следует, видимо, признать и их двусоставность. В заключение следует отметить, что в целом в системе простого предложения между немецким и русским языками наблюдаются сходства: в обоих языках имеются как двусоставные, так и односоставные предложения. Качественные различия заключаются в наличии в немецком языке формально-двусоставных предложений. Но между подсистемами двусоставных и односоставных предложений имеются существенные как качественные, так и количественные различия: в немецком языке отсутствуют обобщенно-личные и безлично-инфинитивные предложения (качественные различия); инфинитивные и безличные предложения ограничены специфическими сферами употребления, а следовательно и семантикой в немецком языке, имеют однообразную структуру, резко отличающуюся от подобных предложений русского языка, обладающих широкой сферой употребления и богатыми семантическими оттенками (количественные различия). В русском языке происходит своего рода компенсация: увеличение отклонений от номинативности влечет за собой уменьшение качественно-количественных отклонений от двусоставности.
Немецкий язык предоставляет составным частям предложения большую независимость. Парадоксальным следствием рамочной конструкции, имеющей синтаксическое происхождение, является то, что она предоставляет большую независимость элементам высказывания.
Вывод к первой главе
Итак, фонетическая ассимиляция (или уподобление) - это тип фонетических изменений в произношении звука под воздействием соседнего звука, в вследствие чего разница между взаимодействующими звуками путем передачи свойств одного другому становится меньше. Фонетическая ассимиляция появлилась из-за «неповоротливости» органов речи, не способных быстро перестроится с произношения одного звука на другой, из-за этого ассимиляция характерна для разговорного языка, более быстрого, чем язык официальной речи. Немецкий предикатов всегда выражен неизменяемой формой, согласование с подлежащим наблюдается только в категории падежа; русский предикатив представляет собой, наоборот, изменяемую форму, которая согласуется с подлежащим прежде всего в роде и числе, и только в незначительном количестве случаев - в падеже, так как основным падежом предикатива в русском языке является творительный падеж в отличие от немецкого языка, где падежом предикатива является именительный падеж. В русском языке именительный предикатива употребляется только в настоящем времени изъявительного наклонения. Следствием такого рассогласования предикативного имени с подлежащим является такой вид грамматического плеоназма, который невозможен в немецком языке, а именно категория рода и числа выражается наряду с именем существительным и формой связки (для числа) еще и в предикативном имени. Ср.: Das Zimmer ist gefegt (род выражен один раз; единственное число - один раз). Комната подметена (род выражен два раза; единственное число - два, но не формой связки, а формой предикатива). Ср. также: Er(sie) war(en) muede - Он (она) (они) был, была, были усталым, усталой, усталыми. В немецком языке имеется два связочных глагола: sein, werden, которым соответствуют связочные глаголы русского языка быть, становиться . Но в немецком языке связочными могут быть и глаголы heissen, scheinen, bleiben. В русском языке им могут также соответствовать составные именные сказуемые с подобными связками: Trotz seiner schweren Leiden blieb Nikolai Ostrowski ein flammender Patriot, ein gro?er Schriftsteller. Mensch sein -hei?t Kаmpfer sein. Das hei?t gearbeitet: Несмотря на тяжелую болезнь Николай Островский оставался пламенным патриотом... Быть человеком - значит быть борцом. Вот это называется поработать!
Но подобным именным сказуемым немецкого языка может соответствовать и простое глагольное сказуемое с вводным словом кажется . Сходства между немецким и русским языками наблюдаются и в плане морфологической принадлежности предикатива, в качестве которого в обоих языках выступают существительные, прилагательные, местоимения, причастия, числительные. Это могут быть и наречия, но наречному предикативу немецкого языка не всегда соответствует наречие-предикатив русского языка. Ср.: Wer ist dort ? Alle sind hier, но: Drei Jahre sind vorbei. In einer Stunde bin ich zuru?ck. Die Stunde ist aus.Bist du schon auf? Предложные группы в качестве предикатива также не всегда находят себе соответствие в предложных группах русского языка. Ср.: Er ist in Not, но Die Sache ist von Wich- tigkeit. Er wurde zu einem guten Violinspieler. Ihre Augen waren von einem tiefen Blau. Das Handtuch ist zum Abrocknen. Das ist zum Lachen! Кроме этих форм сказуемого в немецком и русском языках имеются фразеологизированные сказуемые: vom Regen in die Taufe kommen, in Ohnmacht fallen, zum Wort greifen; попасть из огня да в полымя, упасть в обморок, взять слово, дать пощечину.
Глава 2. Практическое исследование типов ассимиляции
.1 Типы ассимиляции
Глухость / звонкость согласных остается самостоятельным, ни от чего не зависящим признаком в следующих положениях:
) перед гласными: [су]д суд - [зу]д зуд, [та]м там - [да]м дам;
) перед [в], [в]: [св]ерь сверь - [зв]ерь зверь.
В указанных положениях встречаются и глухие, и звонкие согласные, причем эти звуки используются для различения слов (морфем). Перечисленные позиции называются сильными по глухости / звонкости.
В остальных случаях появление глухого / звонкого звука предопределено его положением в слове или соседством конкретного звука. Такая глухость / звонкость оказывается несамостоятельной, «вынужденной». Позиции, в которых это происходит, считаются слабыми по указанному признаку.
В русском языке действует закон, по которому звонкие шумные оглушаются на конце слова, ср.: дy[б]а дуба - ду[п] дуб, мa[з]и мази - ма[с] мазь. В приведенных примерах фиксируется фонетическое чередование согласных по глухости / звонкости: [б] // [п] и [з] // [с].
Кроме того, позиционные изменения касаются ситуаций, когда глухой и звонкий согласные оказываются рядом. В этом случае последующий звук воздействует на предшествующий. Звонкие согласные перед глухими обязательно уподобляются им по глухости, в результате возникает последовательность глухих звуков, ср.: лo[д]очка лодочка - лo[тк]а лодка (т.е. [д] // [т] перед глухим), готo[в]ит готовит - готo[фт]е готовьте (т.е. [в] // [ф] перед глухим).
Глухие согласные, стоящие перед звонкими шумными (кроме [в], [в]), меняются на звонкие, происходит уподобление по звонкости, ср.: моло[т]и?ть молотить - моло[дб]a молотьба ([т] // [д] перед звонким), про[с]и?ть просить - прo[зб]а просьба (т.е. [с] // [з] перед звонким).
Артикуляционное уподобление звуков одной природы, то есть двух согласных (или двух гласных), называется ассимиляцией (от лат. assimilatio уподобление). Таким образом, выше была описана ассимиляция по глухости и ассимиляция по звонкости.
Обозначение глухости / звонкости согласных на письме связано с использованием соответствующих букв: т или д, п или б и т.д. Однако обозначается на письме только самостоятельная, ни от чего не зависящая глухость / звонкость. Звуковые признаки которые оказываются «вынужденными», позиционно обусловленными на письме не обозначаются. Таким образом, фонетически чередующиеся звуки записываются одной буквой, действует морфематический принцип орфографии: в слове ду[п] дуб пишется буква б, как и в проверочном дy[б]а дуба.
Исключением будет правописание некоторых заимствованных слов (транскри[п]ция транскрипция при наличии транскри[б]ировать транскрибировать) и приставок на с /з (и[с]пoльзовать использовать при наличии и[з]учи?ть изучить). Графический облик таких примеров подпадает под действие фонетического принципа орфографии. Правда, в случае с приставками он действует не до конца, совмещаясь с традиционным: ра[ш:]евелить = ра[ш]шевелить расшевелить.
Традиционному принципу орфографии подчиняется выбор буквы в словарных словах типа во[г]зал вокзал, а[з]бест асбест. Их написание не зависит ни от проверки (она невозможна), ни от произношения.
Весьма распространённый тип ассимиляции согласных: ассимиляция по звонкости/глухости. Наиболее обычный тип в этом случае - требование того, чтобы два идущих рядом шумных согласных были либо звонкими, либо глухими. Кроме того, во многих языках (например, в русском, немецком, нидерландском) оглушению подвергаются звонкие согласные в конце слова. В ассимилятивных процессах могут участвовать и другие признаки, например твёрдость/мягкость (русский (литературный), украинский, польский, ирландский), место образования (русский язык, языки банту), способ образования (языки банту), назализация (австронезийские языки).
Наиболее распространённый тип ассимиляции - гармония гласных, то есть уподобление всех гласных в рамках слова по ряду признаков. Весьма обычна гармония гласных по ряду, подъёму и лабиализации (типична для тюркских языков); другой часто встречающийся тип гармонии - гармония по продвинутости корня языка, встречающаяся в африканских языках.
Немецкий язык являет нам картину рубленого синтаксиса с ограниченными сочетаниями, в которых слова сохраняют относительную свободу и сами по себе могут анализироваться в их отдельных элементах...» [9]. Но по сравнению с русским языком слово в предложении немецкого языка сохраняет свободу лишь в определенных словосочетаниях, а не в предложении в целом, и количество этих словосочетаний ограничено и сами они резко противопоставлены друг другу, чего нет в предложении русского языка. Поэтому в плане исторического развития структуры простого предложения немецкий и русский языки принадлежат к типологически разным группам, несмотря на генетическое родство. Типологические черты синтаксического построения предложения тесно взаимосвязаны, как видим, с типологическими чертам морфологического уровня языков. Отсутствие системы флексии у слова в английском и французском языках и обусловливает его связанность в предложении в этих языках, месторасположение каждого слова в них строго фиксировано, слово не обладает никакой автономностью. В немецком языке оно частично автономно на уровне словосочетания, что и обусловливает несколько промежуточное положение немецкого языка между языками с ярко выраженным закрепленно напряженным строем и языками с автономно-собранным строем, каким является русский язык, в котором слово автономно на уровне предложения. Общей тенденцией построения простого предложения в немецком языке является тенденция к синтаксически строгим моделям, что проявляется в обязательной сочетаемости целого ряда предикативных образований. Такова способность именительного падежа сочетаться со спрягаемой формой глагола, обязательная сочетаемость переходного глагола с дополнением, обязательная сочетаемость связки с предикативом, тенденция к обязательной сочетаемости вспомогательного глагола с глагольным именем; ср. в русском языке: А я - бежать! (именительный падеж сочетается с неличной, с неспрягаемой формой глагола). Ты прочитал книгу ? - Да, прочитал (отсутствует показатель лица в именительном падеже при личной форме глагола); аналогично: Пойдешь в кино ? - Пойду; Ты можешь плавать ? - Могу (отсутствие глагольного имени при вспомогательном глаголе); Он болен (отсутствие связки). Обязательная сочетаемость предполагает необходимую комплексность реального состава синтаксического образования: если в нем появляется один компонент, то здесь же должен появиться и другой соответствующий компонент. Сравним следующие примеры Русский языкПридать необходимую устойчивость предложению как единице речевой коммуникации может только сочетание подлежащее + связочный или вспомогательный глагол + предикатив или именная часть глагольной формы, или то и другое вместе (определенным заместителем третьей части данной формулы выступает местоимение es). Следовательно, обязательная сочетаемость компонентов предложения и требует закрытой схемы предложения, т.е. обязательного наличия всех компонентов структурной схемы. В русском же языке, как и в английском, мы можем наблюдать наличие открытой схемы предложения, т.е. такой, где возможно опущение каких-либо компонентов предикативного сочетания. Таким образом, тенденции к синтаксически строгим моделям в немецком языке противостоит в русском языке тенденция к образованию более гибких синтаксических моделей. Проявлением тенденции к синтаксически строгим моделям предложения немецкого языка является рамочная конструкция, монофлексия в группе существительного, однократное отрицание, соблюдение полной синтаксической схемы предложения. В русском языке монофлексия отсутствует, ср.: мой любимый друг, но mein lieber Freund; предложение может иметь полинегативный характер: Ничего никому не скажу; в русском языке отсутствует рамка, и часто не соблюдается полная структурная схема предложения, т.е. значительно количество предложений с открытой схемой. Все это и есть проявления тенденции к более гибким синтаксическим моделям в русском языке.
Категория глагольного времени ориентирует действие относительно некоторой внешней точки отсчета, прежде всего, относительно момента речи, независимого от действия, или относительно другого действия. В этом смысле категория времени имеет дейктический характер. Категория вида, или способа действия, не зависит от внешних условий номинации, является «внутренней» системой координат, структурирующей характер протекания действия [8].
Упомянутая выше тенденция размежевания германских и славянских языков по признаку видо-временных корреляций реализовалась постепенно в течение длительного времени. Этот сложный процесс затронул и ту, и другую группу языков. Виды были редуцированы не только в германских, но и в славянских языках, которые утратили индоевропейский аорист, сохранив двучленную оппозицию совершенного / несовершенного вида. Перестройка индоевропейского вида в древнерусском языке началась, согласно В. Климонову, с прошедшего времени вместе с исчезновением маркированной формы имперфекта и связанной с ней формы плюсквамперфекта. Следствием этого стало разделение функций первоначально синкретичных маркеров времени и вида. Постепенно функцию выражения времени принял на себя суффикс -лс- последующими окончаниями, а аспектуальная функция закрепилась за аффиксами основы. При этом стерлось различие между статальным значением, первоначально присущим перфекту, и акциональным значением аориста. Оба значения объединились в претерите с суффиксом -л-. Прошедшее время утратило маркировку вспомогательным глаголом быти [7]. Объяснение этому процессу может быть дано через закон поэтапного вытеснения маркированности, сформулированный Т. Веннеманном в качестве диахронической максимы.
.2 Анализ типов ассимиляции в русском языке
Немецкий язык полностью утратил маркировку вида как грамматической категории, однако в нем сохранились некоторые семантические признаки, которые в структуре глагола дополнительно маркируют совершенный вид. По мнению чешской исследовательницы Р. Козмовой, это происходит за счет определенных семантических перспектив: временной, пространственной, модальной и каузальной. Каждая из приведенных перспектив придает глаголу определенный семантический оттенок. Временная характеристика задает фазисность (schlafen - einschlafen), пространственная - направление движения (steigen - aussteigen), модальная - интенсивность действия (trinken - saufen), каузальная - каузативность (springen - sprengen) [6]. Таким образом, отсутствующая в немецком языке категория вида частично восполняется словообразовательными средствами, придающими глаголу определенные видовые оттенки. Другой способ частичной компенсации категории вида в немецком языке - создание видовой оппозиции между инфинитивом глагола и отглагольным существительным, обозначающим действие. Инфинитив, как правило, обозначая процесс, имеет несовершенный вид, а субстантивный дериват - совершенный. Например: Die Versandung des Haferflockens fu?hrte zu...; Das stаndige Versanden... [5]. Языки, обладающие этой категорией, меньше нуждаются в аспектуальной характеристике имен. Так в русском языке один и тот же девербатив может иметь различные характеристики способа протекания действия. Ср.: ход как процесс (крестный ход) и как однократное действие (ход конем). Типологическое сопоставление немецкой и русской видо-временных систем дает сложную картину. Шестичленной темпоральной системе немецкого языка соответствуют пять видо-временных ступеней современного русского языка. При этом распределение глагольных форм по темпоральным или видо-временных ступеням и в том, и в другом языке неравномерно. Настоящее время выражается в немецком языке презенсом, а в русском только имперфективным презенсом, ср.: ich lese - я читаю. В современном немецком языке презенс является самым частотным глагольным временем. Статистические подсчеты, основанные на мангеймском корпусе письменных текстов, содержащем романы, публицистику, научную прозу и драмы, оценивают его частотность на фоне других времен в 52 % [2]. В частности, в немецком языке значительно больше, чем в русском, распространено употребление настоящего времени вместо будущего. Одну из причин этого К.Г. Крушельницкая видит в отсутствии формы настоящего времени у русских глаголов совершенного вида [3]. Для выражения прошедшего времени в немецком языке используется трехчленная оппозиция: претерит - префект - плюсквамперфект. Некоторые исследователи полагают при этом, что в современном языке наблюдается процесс грамматикализации перфекта, который вытесняет претерит. Особенно активно этот процесс протекает в южно-немецких диалектах [Dahl 1995: 356-f.]. В разговорном языке распространение получает так называемый «ультра-перфект», содержащий удвоение перфектной формы типа: gesehen gehabt haben, getroffen gehabt haben. Благодаря Интернету подобные формы проникли и в письменный язык [5]. Тем не менее, пока преждевременно говорить об изменении парадигмы.
.3 Анализ типов ассимиляции в немецком языке
В контрастивном плане именно ступень прошедшего времени наиболее сложна для сопоставления. В русском языке в прошедшем времени реализуется видовая оппозиция: имперфективному претериту противостоит перфективный: я читал - я прочитал. Наиболее близок русскому прошедшему времени немецкий претерит, поскольку он выражает наиболее общее значение - предшествование данного действия моменту речи, независимо от его отношения к другим действиям [4]. По данным грамматики серии Дуден, основанными на статистическом обследовании значительного корпуса примеров в Институте немецкого языка г. Мангейма, претерит является наиболее употребительной формой выражения прошедшего в немецком языке. Его частотность на фоне всех других времен составляет около 38 %, на долю перфекта приходятся 5,5 %, а на долю плюсквамперфекта - 3,2 % [4]. В немецком языке грамматически реализуется категория предшествования, выражаемая плюсквамперфектом и отсутствующая в русском языке. Различие между претеритом и перфектом имеет функциональный характер, поскольку зависит от сферы употребления. В русском языке видовое различие реализуется системно и перекрывает все сферы употребления прошедших времен в немецком языке. Для выражения будущего действия в немецком языке представлена двучленная оппозиция футурума I и II, противопоставленных по признаку завершенности. Это противопоставление наиболее близко оппозиции простого и аналитического будущего в русском языке. Сходство состоит и в значении, поскольку в обоих языках будущее время обозначает событие, которого еще нет в действительности, которое только планируется, прогнозируется или предполагается. Из этого вытекает, что граница между временем и наклонением в сфере будущего становится расплывчатой [4]. Это обнаруживается во многих языках, в которых будущее время имеет модальный компонент значения и наоборот, модальные глаголы часто имеют футуральную ориентацию. Вспомогательные глаголы будущего времени в английском языке will, shall произошли от модальных глаголов. Немецкий модальный глагол sollen используется для выражения так называемого презумптивного будущего. Перевод подобных конструкций содержит и в русском языке модальный оттенок неизбежности действия. Ср. пример, приводимый К.Г. Крушельницкой и рекомендуемый ею вариант перевода: Als man Wallau zum zweiten Mal eingesperrt hatte, war es seiner Frau klar, dass sie ihren Mann nicht mehr wiedersehen sollte (A. Seghers) -...что ей не суждено больше его увидеть [6]. Функциональная сфера футурума в немецком языке перекрещивается с выражением значения предположения, релевантного либо для настоящего, либо для прошедшего времени. По мнению некоторых лингвистов, модальное значение будущих времен в немецком языке превалирует над временным. Такое употребление менее характерно для русского языка, в котором соответствующие модальные значения, как правило, передаются модальными словами. Ср.:wird krank sein - Он, вероятно, болен; Er wird das gesagt haben -Он, вероятно, сказал об этом. В русском языке значение предположения встречается только в разговорной речи, главным образом, в вопросах. Ср.: Вы будете здесь главный? А далеко еще будет до города? [Крушельницкая 1961: 127]. Модальное значение будущего времени в русском языке более весомо, чем в немецком языке, представлено в эмоционально-экспрессивной сфере. Оно может быть переосмыслено, например, как эмоционально-отрицательное, ср.: Придет он вам! (= Вовсе он не придет!) В сочетании с отрицанием будущее простое обозначает невозможность действия в настоящем [6]. Иллюстрируя справедливость этого утверждения, Е.М. Кубарев приводит примеры переводов русских предложений, содержащих отрицание в сочетании с простым будущим, на немецкий язык [6]. Переводы на немецкий язык и их обратные переводы эксплицируют модальные глаголы и слова: Исследователи отмечают и функциональную транспозицию русского будущего времени в сферу прошедшего, где оно выражает предстоящее по отношению к другому действию в прошедшем («будущее в прошедшем»). В немецком языке в таких случаях употребляется, как правило, претерит [7]. Таким образом, сфера функционирования будущих времен в немецком и русском языках существенно различается. В русском языке она значительно шире. Рассматривая немецкий язык на фоне других европейских языков, О. Даль полагает, что он, и особенно Плетью обуха не перешибешь («Дубровский», гл. 3) Ein Beil kann man mit einer Peitschenschnur nicht durchhauen (перев. А. Элиасберга) Обратный перевод: Топор нельзя перерубить кнутом. Не выгонишь дьяволенка! («Тихий Дон», ч.3, гл. 7) Der kleine Teufel ist nicht wegzujagen (перев. О. Гальперн) Обратный перевод: Чертенка невозможно выгнать. его нижненемецкие диалекты, вполне могут обходиться без футурума, во всяком случае, специальной маркировки отнесенности к будущему времени через глагольную категорию не требуется. Например, в русском предложении Завтра пойдет дождь будущее время обязательно, поскольку настоящее время у русских глаголов совершенного вида отсутствует. В немецком языке здесь возможны два варианта: Morgen wird es regnen / Morgen regnet es. На этом основании О. Даль относит немецкий язык к северному ареалу, в языках которого (за исключением английского) будущее время часто отсутствует [4]. Тенденция к ограниченному употреблению будущего времени поддерживается в немецком языке и тем, что сфера функционирования второго футурума чрезвычайно узка и охватывает, в основном, специальные тексты, содержащие разного рода прогнозы. Системные межъязыковые различия темпоральных парадигм влекут за собой различия в интерпретации их семантики и функционирования. В русистике семантика и функционирование глагольных времен интерпретируется, как правило, в категориях функционально-семантических полей (ФСП). Такой подход позволяет проследить взаимосвязи собственно темпоральных категорий с аспектуальными, с одной стороны, и финитных глагольных форм с инфинитными, прежде всего, с деепричастием, с другой. «Общетемпоральное» поле включает три характерных функционально-семантических группировки: аспектуальные ФСП, ФСП временной локализованности и таксисные ФСП. Конкретные описания перечисленных ФСП предпринимаются в терминах категориальных ситуаций, позволяющих конкретизировать системно-языковые связи при актуализации глагола в высказывании [Бондарко 2003]. В германистике интерпретация семантики и функционирования глагольных времен исходит из других теоретических посылок. Отсутствие в немецком языке категории вида и отсутствие деепричастия как гибридной глагольно-наречной формы размывает членение «общетемпорального» поля в понимании А.В. Бондарко. Акценты интерпретации делаются на различении таких категорий как «время действия» (Ereigniszeit oder Faktzeit), «время произнесения или восприятия (читающим или слушающим - О.К.)» (Sprechzeit) и «время рассмотрения» (в исторической перспективе - О.К.) (Betrachtzeit). Таким образом, признается двойная релятивация действия или события во времени, то есть двойная дейктичность: во-первых, по отношению ко времени произнесения или восприятия и, во-вторых, по отношению ко времени возможного рассмотрения, которое обозначается наречиями или конкретными датами [7].
Сопоставление подходов показывает, что в германистике интерпретация происходит, в основном, в рамках ФСП временной локализованности, хотя этот термин и не употребляется. Грамматические времена определяют локализованность действия или события на временной оси относительно говорящего. Немецкая темпоральная система позволяет и углублять временную перспективу при выражении предшествования. При этом возникают отношения независимого таксиса, реализуемого в сложносочиненном, темпоральном сложноподчиненном предложении или в цепочке предложений. Ср. выражение временной последовательности действий: Rieger hatte unbegrenzte Vollmacht zur Zwangsaushebung erhalten, und unter seinem Kommando kam es wаhrend des Jahres 1757 zu drei gro? angelegten Menschenjagden [1]; Seitdem das Theaterwesen sich emanzipiert hatte..., waren uerall die Theaterphilosophen...an der Arbeit [1]. В русских соответствиях приведенных примеров таксисные отношения временной последовательности сохраняются, хотя допустима, особенно во втором примере, их интерпретация как отношений совмещения в времени, поскольку в русском языке отсутствуют специальные показатели предшествования. Ср.: С тех пор как театральное дело эмансипировалось..., за работу принялись театральные философы (перевод наш - О.К.). Зависимый таксис, выражающий сопутствующие временные обстоятельства, имеет в немецком языке ограниченное применение в связи с невысокой частотностью причастных оборотов в самостоятельном употреблении. Особого внимания в плане сопоставления подходов заслуживает, на наш взгляд, понятие Betrachtzeit. В нашем понимании наличие специальных показателей этого времени в высказывании может свидетельствовать о релятивации двоякого рода. С одной стороны, это может быть указание на время рассмотрения в конкретной исторической перспективе, обозначенной датой или наречием, релевантной для определения истинности высказывания. Авторы трехтомной «Грамматики немецкого языка» приводят для иллюстрации этого понятия пример 1812 ist Napoleon Herrscher uber fast ganz Europa. Время рассмотрения обозначено здесь датой 1812, совпадающей со временем события и предшествующей моменту речи [1]. С другой стороны, на наш взгляд, время рассмотрения может быть сигналом обобщения, снятия конкретности, что может осуществляться наречиями типа gewohnlich, обобщенными субъектами типа man, die Leute. И в том, и в другом случаях понятие времени рассмотрения оказывается продуктивным для разграничения действий, локализованных и нелокализованных в времени, которое предлагает проводить А.В. Бондарко на русских глаголах [1]. Различия основных типов временной локализованности (конкретных и неконкретных действий) и временной нелокализованности (простой повторяемости, узуальности и временной обобщенности) реализуются в русском языке за счет видовых оттенков и средствами контекста [там же и далее].
В немецком языке различение смысловых оттенков происходит за счет лексического наполнения высказывания и контекста и категориально обобщается понятием «время рассмотрения». Приведем один пример:Hausgang begegnete er wieder Mina. Sie strich ihm im Vorbeigehen uber den Kopf. Das tat sie sonst nicht [5]. Выделенное наречие изменяет время рассмотрения действия последнего предложения относительно первых двух. В первых двух предложениях время рассмотрения совпадает с фактическим временем совершения действия и локализуется как прошедшее относительно времени говорения. В последнем предложении наречие sonst придает высказыванию обобщающий характер, следствием чего оказывается гораздо более глубокая временная перспектива, охватывающая многочисленные встречи с Миной, при которых она не гладила мальчика по голове. При этом конкретной локализации во времени последнее предложение не имеет.
Упомянутая выше проблема краткой формы прилагательного в немецком языке дискутируется в [2]. В.Г. Адмони разводит краткую форму качественного прилагательного и омонимичную ей форму качественного наречия на основании различий в их потенциальной сочетаемости. Одни краткие формы ассоциируются с определением предметов, например: gro?, niedrig, alt, другие ориентированы на определение действий или процессов: rasch, schnell, langsam. Тем не менее, продолжительное сосуществование омонимичных форм ведет к их функциональному совмещению в сознании носителей языка. Одним из следствий этого совмещения явилось выделение Г. Паулем предикативного определения как особого члена предложения, имеющего двойную синтаксическую зависимость. Специфика предикативного определения вытекает из неопределенности его морфологической формы, не привязывающей его к какому-то одному члену предложения. Именно поэтому предикативное определение как особый член предложения в русском языке отсутствует: здесь прилагательное должно быть определено по форме, что делает его не предикативным, а простым определением. Ср.: Ich trinke den Kaffеe warm. - Я пью кофе теплым. Другим следствием синкретичности краткой формы является процесс, обратный утрате флексии, а именно употребление в склоняемой форме даже таких слов, которые еще в недавнем прошлом воспринимались только как наречия. Б. Зик называет этот процесс «нелегальной адъективацией наречия» и приводит такие примеры: eine schrittweise Zunahme des Wachstums in Richtung..., eine gebu?hrenpflichtige Verwarnung, eine teilweise Zunahme, eine stufenweise Ausbildung [3]. В русском языке аналогами приведенных примеров будут прилагательные пошаговый, частичный, поступенчатый, которым не всегда соответствуют наречия, ср.: частично. Осмыслить типологическое значение проблемы краткой формы в немецком языке и ее аналогов в русском поможет обращение к ее функционированию и переводу. Посмотрим на эту проблему на материале поэтических текстов Р. Ауслендер и выполненных нами переводов. Особую сложность в стихах Р. Ауслендер представляет перевод заголовка, особенно в тех случаях, когда в заголовок выносится краткая форма прилагательного. Например, не удается найти подходящего эквивалента для заголовка стихотворения Zu kиrz, в котором речь идет о краткости момента, дня, месяца и целой жизни для того, чтобы решиться произнести да. Ср.:kurz - Слишком короткоim Haar - Снег в волосах ich zu dir - Прихожу к тебеdir meine Worte Zu Fu?en - К ногам кладу свои словаTraurig wie ich Weil der Tag zu kurz Das Jahr zu kurz Das Leben zu kurz - Ты Печален как я Ведь день такой короткий Год такой короткий Жизнь так короткаdas vollkommene JA Zu sagen Чтоб сказать окончательно ДА.
Наглядной иллюстрацией переводческих трудностей, связанных с краткой формой прилагательного, может служить стихотворение, посвященное Сезанну. Его вторая строфа содержит прилагательное в краткой форме unwiderruflich, синтаксическая функция которого остается открытой: ее можно истолковать либо как постпозитивное определение, либо как предикатив. Строй русского языка вынуждает переводчика более однозначно определить смысловые отношения внутри строфы: переводческое решение склонилось в пользу сказуемности в обобщенно-личной форме. Третья строфа содержит неразличимое по форме прилагательное-существительное Gru?n, которое в переводе должно быть определено как то или другое. Переводческие трансформации ведут, как правило, к более конкретным смыслам.
Таким образом, вопреки известной тенденции к большей автономности слова в русском языке [4] в поэзии Розы Ауслендер слово, благодаря краткой форме прилагательного-наречия, оказывается в синтаксическом смысле более свободным, чем в соответствующих русских переводах. В этом видится не только яркое подтвер-ждение индивидуального стиля поэтессы, но и свидетельство типологического расхождения языковых систем.
Выводы ко второй главе
Общим для немецкого и русского языков является при прямом порядке слов тенденция расположения подлежащего и сказуемого в непосредственной близости. При инверсии в отличие от немецкого языка составные части сказуемого в русском языке наряду с контактным расположением могут находиться и на расстоянии друг от друга. При этом вторая составная часть сказуемого часто стоит в начале предложения, а спрягаемая часть - в конце: Говорить о своем горе она не хотела, а с этим горем на душе говорить о постороннем она не могла (Л.Толстой, Анна Каренина). Ср.:... und mit dieser Trauer in der Seele konnte sie von Kleinigkeiten nicht sprechen.
Следовательно, для немецкого языка абсолютно невозможна постановка спрягаемой части в конец распространенного самостоятельного предложения. В отличие от немецкого языка в русском языке возможна инверсия частей составного сказуемого и при прямом порядке слов: Но они одеты были по строгим правилам лучшего вкуса (М.Лермонтов, Княжна Мэри). Ср., в немецком языке, где подобная перестановка частей сказуемого возможна только при инверсии:... gekleidet aber waren sie nach den strengsten Vorschriften des besten Geschmacks. В контрастивном плане именно ступень прошедшего времени наиболее сложна для сопоставления.
В русском языке в прошедшем времени реализуется видовая оппозиция: имперфективному претериту противостоит перфективный: я читал - я прочитал. Наиболее близок русскому прошедшему времени немецкий претерит, поскольку он выражает наиболее общее значение - предшествование данного действия моменту речи, независимо от его отношения к другим действиям [4]. По данным грамматики серии Дуден, основанными на статистическом обследовании значительного корпуса примеров в Институте немецкого языка г. Мангейма, претерит является наиболее употребительной формой выражения прошедшего в немецком языке. Его частотность на фоне всех других времен составляет около 38 %, на долю перфекта приходятся 5,5 %, а на долю плюсквамперфекта - 3,2 % [4]. В немецком языке грамматически реализуется категория предшествования, выражаемая плюсквамперфектом и отсутствующая в русском языке. Различие между претеритом и перфектом имеет функциональный характер, поскольку зависит от сферы употребления. В русском языке видовое различие реализуется системно и перекрывает все сферы употребления прошедших времен в немецком языке. Для выражения будущего действия в немецком языке представлена двучленная оппозиция футурума I и II, противопоставленных по признаку завершенности. Это противопоставление наиболее близко оппозиции простого и аналитического будущего в русском языке. Сходство состоит и в значении, поскольку в обоих языках будущее время обозначает событие, которого еще нет в действительности, которое только планируется, прогнозируется или предполагается. Из этого вытекает, что граница между временем и наклонением в сфере будущего становится расплывчатой [4].
Это обнаруживается во многих языках, в которых будущее время имеет модальный компонент значения и наоборот, модальные глаголы часто имеют футуральную ориентацию. Вспомогательные глаголы будущего времени в английском языке will, shall произошли от модальных глаголов. Немецкий модальный глагол sollen используется для выражения так называемого презумптивного будущего. Перевод подобных конструкций содержит и в русском языке модальный оттенок неизбежности действия. Ср. пример, приводимый К.Г. Крушельницкой и рекомендуемый ею вариант перевода: Als man Wallau zum zweiten Mal eingesperrt hatte, war es seiner Frau klar, dass sie ihren Mann nicht mehr wiedersehen sollte (A. Seghers) -...что ей не суждено больше его увидеть [6]. Функциональная сфера футурума в немецком языке перекрещивается с выражением значения предположения, релевантного либо для настоящего, либо для прошедшего времени. По мнению некоторых лингвистов, модальное значение будущих времен в немецком языке превалирует над временным. Такое употребление менее характерно для русского языка, в котором соответствующие модальные значения, как правило, передаются модальными словами.
Заключение
Итак, порядок слов является одним из важнейших средств выражения коммуникативного членения предложения. В комплексе с другими языковыми средствами порядок слов участвует в установлении коммуникативной значимости членов предложения. Однако при выполнении коммуникативной функции словорасположение может иметь некоторые ограничения, связанные, прежде всего, с синтаксическими правилами того или иного языка.
В настоящей курсовой работе предпринята попытка установления закономерностей, наблюдающихся между порядком следования членов предложения и их коммуникативной значимости в немецком языке. Своё развитие теория актуального членения начала в трудах чешского ученого Матезиуса В., который перевел изучение актуального членения из области логики и психологии в область лингвистики. Среди российских учёных данным вопросом активно занимались Крушельницкая К.Г., Вардуль И.Ф., Лаптева О.А., Ковтунова И.И., В.З. Панфилов, Сиротинина О.Б.. Интерес к данному вопросу вызван, прежде всего, его многосторонностью и связью с большим кругом лингвистических проблем.
Различаются следующие формы порядка слов: контактный - дистантный; препозитивный - постпозитивный. Эти формы выделяются на основании того, предшествует ли какое-либо слово другому слову, рассматриваемому как отправной пункт в данной конструкции порядка слов, либо следует за ним. Для немецкого языка характерен в самостоятельном и главном предложениях контактный порядок слов в группе существительного, контактное расположение подлежащего и сказуемого (финитного глагола) и дистантное расположение сказуемого; дистантное расположение подлежащего и сказуемого в придаточном предложении. В русском языке, наоборот, не таким обязательным является контактное расположение подлежащего и сказуемого в простом и самостоятельном предложениях и их дистантное расположение в придаточном предложении: но контактное расположение превалирует в сказуемом. Фиксированный - нефиксированный порядок слов. Для немецкого языка характерно сочетание фиксированности и нефиксированности в системе порядка слов: ср. рубленый синтаксис по Ш. Балли. Для русского языка характерен нефиксированный порядок слов. Для английского и французского - строго фиксированный, так как выполняет смыслоразличительную функцию, функцию выражения члена предложения, в силу того, что английское и французское слово не имеет флексий, и отношения между словами в предложении передаются в значительной мере с помощью порядка слов. Ср.: They call him fynny-fynni / This evening he got a call. Die Mutter nannte den Vater Bubikopf./ Den Vater nannte die Mutter Bubukopf. Am Abend hatten sie einen Telefonanruf / Sie hatten einen Telefonanruf am Abend / Einen Telefonanruf hatten sie am Abend. Смыслоразличительная функция порядка слов, функция выражения членов предложения в немецком и русском языках сведена к минимуму: Die Mutter liebt die Tochter; Мать любит дочь. Однако, порядок слов в немецком языке является более связанным, чем в русском языке. Он имеет больше ограничений в расстановке членов предложения. Такое различие в возможностях порядка слов в двух языках связано с ролью и местом порядка слов в системе двух языков. В немецком языке порядок слов является ведущим синтаксическим средством для разграничения типов предложения: самостоятельное повествовательное, вопросительное и подчиненное предложения различаются, прежде всего, местом спрягаемой формы глагола.
Таким образом, порядок слов в немецком языке выполняет, прежде всего, структурно-грамматическую функцию.
Список использованной литературы
1.Абрамова С.К. Теоретическая грамматика немецкого языка. Сопоставительная типология немецкого и русского языков: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений / под ред. А.А. Семенова, Е.Г. Радченкова, М.Л. Гришаев. - М.: Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 2012. - 142 с.
.Адмонов Л.С. Введение в синтаксис современного немецкого языка / В. Г. Адмони. - М.: Издательство литературы на иностранных языках, 2010. - 124 с.
.Богданова Н.В. Живые фонетические процессы русской речи (пособие по спецкурсу). СПб., 2001.- 186 с.
.Богомазова, Т.С. Подольская, Т.Е. Теория и практика немецкого языка. - М.: Лист Нью, 2004. - 240 с.
.Бондарко, Л.В. Ассимиляция // Русский язык: Энциклопедия. М., 1997.
.Бондарко Л.В. Звуковой строй современного русского языка. М., «Просвещение», 1977. - 175 с.
.Бондарко, Л.В. Фонетическое описание языка и фонологическое описание речи. Л., 1981. - 197с.
.Валгина Н.С., Розенталь Д.Э., Фомина М.И. Современный русский язык: Учебник / Под редакцией Н.С. Валгиной -- 6-е изд., перераб. и доп. - М.: Логос, 2002. - 528 с.
.Зарецкая, Е. В. Практическая фонетика немецкого языка. - М.: Эксмо, 2008. - 336 с.
.Князев С.В. Структура фонетического слова в русском языке: синхрония и диахрония. - М., Изд-во Макс-Пресс, 2006. - 226 с.
.Князев С.В. О прогрессивной ассимиляции в современном русском языке//Вестник МГУ. Филология. 1999, N4. - 33 с.
.Кодзасов С.В., Кривнова О.Ф. Общая фонетика. - М.: РГГУ, 2001. - 592 с.
.Мурашева Е.И. Изучение и преподавание немецкой фонетики. М.: Учпедгиз, 1961. -274 с.
.Потапова Р.К., Линднер Г. Особенности немецкого произношения. - М.: Высшая школа, 1991.-319 с.
.Реформатский А. А. Введение в языковедение/Под ред. В.А. Виноградова. - Аспект Пресс, 1996 - 536 с.
.Стариченок В.Д. Русский язык. Школьный словарь-справочник. Мн.: Интерпрессервис, 2002.-352с.
.Шевченко Т., Карпова Л. Коартикуляция звуков немецкой речи. М., 1985.
.Шишкова Л.В. и др. Вводный фонетический курс немецкого языка. Л. «Просвещение», 1977. - 248 с.
.Kohler K.J. Einfuhrung in die Phonetik des Deutschen. - Berlin: Erich Schmidt Verlag, 1995. - 249 S.
.Kozmin, O.G. Bogomasowa, T.S. Theoretische Phonetik der deutschen Sprache. - М.: НВИ-Тезаурус, 2002. - 254 с.
.Meinhold G., Stock E. Phonologie der deutschen Gegenwartssprache. - 2.durchgesehene Aufl. - Leipzig: VEB,1982. - 254 S.