Оценочные понятия и термины в уголовно-процессуальном законодательстве

Оценочные понятия и термины в уголовно-процессуальном законодательстве

Содержание

Введение

Глава 1. Сущность, виды и значение оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве

.1 Развитие научных знаний об оценочных понятиях и терминах в праве

.2 Процедура оценки и классификация уголовно-процессуальных оценочных понятий

.3 Толкование и применение уголовно-процессуальных оценочных терминов

Глава 2. История и перспективы использования оценочных понятий и терминов при регулировании порядка производства по уголовным делам

.1 Исторический опыт использования оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве

.2 Использование оценочных понятий и терминов в современном уголовно-процессуальном законодательстве зарубежных стран

.3 Перспективы использования оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве России и гарантии их надлежащего применения

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Актуальность темы исследования. Суждения ученых, касавшихся в своих изысканиях задачи относительной определенности в праве и усмотрения субъекта, применяющего нормы закона, в части необходимости включения и перспектив применения в текстах нормативных правовых актов оценочных терминов, твердо отличаются, а в отдельных случаях носят взаимоисключающий нрав: от призывов к больше широкому их применению до предложений полного искоренения для предотвращения произвола.

Разные аспекты загвоздки оценочных представлений исследовались представителями всеобщей теории права (С.С. Алексеев, Т.В. Пиголкин, А.Ф. Черданцев), а также отраслевых юридических наук, в частности, в административном праве ими заинтересовались В.Н. Дубовицкий, И.Я. Дюрягин, Ю.П. Соловей; в уголовном праве - ЯМ. Брайнин, В.Е. Жеребкин, М.И. Ковалев, Г.Т. Ткешелиадзе, Е.А. Фролов, С.Д. Шапченко и др. Но развернувшаяся полемика фактически обошла стороной уголовно-процессуальную науку. Если в указанных отраслях оценочные представления были объектом монографических изысканий, то в работах ученых-процессуалистов дозволено встретить лишь отдельные, разрозненные данные по данному вопросу, имеющие в основном прикладное значение.

В разное время загвоздка оценочных представлений затрагивалась в работах: Л.Б. Алексеевой, В.И. Зажицкого, Г.П. Химичевой, А.А. Чувилева, П.С. Элькинд. Впрочем ими изучались лишь частные аспекты данной темы, почаще каждого на примере отдельных статей УПК, в границах изысканий, связанных с толкованием и использованием норм права, вероятностью усмотрения при принятии решений.

Оценочные термины в законе не разъясняются, не интерпретируются. Законодатель предоставляет право на это самим субъектам, применяющим такие нормы. Неудовлетворительная определенность оценочных терминов, многозначность, неконкретизированность их оглавления и, как водится, неимение в законе указаний на то, как их следует понимать, вынуждают правоприменителя "расшифровывать" оглавление таких предписаний по собственному усмотрению, вкладывать в него определенный толк, соответствующий личным представлениям.

Преобразование уголовного судопроизводства значительно расширило сферу судебного контроля за деятельностью органов заблаговременного расследования. Если ранее сходственный контроль являлся исключительной прерогативой надзирающего прокурора, то в текущее время законность и обоснованность отдельных действий и решений органов дознания и заблаговременного следствия могут быть предметом и судебной оценки. Впрочем в тех случаях, когда оценка соответствия таких решений и действий требованиям УПК зависит от установления смысла оценочных представлений, отличия в их истолковании со стороны правоприменяющих и надзирающих (контролирующих) органов будут служить не укреплению законности, а интересам обвиняемых (подозреваемых) и иных лиц, воспользовавшихся правом обжалования и желающих таким путем затянуть сроки расследования и разрешения уголовных дел, поставить под сомнение достоверность полученных доказательств, обоснованность принятых решений, что в финальном счете дозволит им избежать ответственности.

Цель исследования - раскрыть правовую природу и теоретические основы использования оценочных терминов в законодательстве об уголовном судопроизводстве.

Достижение указанных выше целей предопределило постановку и разрешение в ходе исследования следующих основных задач:

. уточнить определение оценочных представлений и их характерные знаки, узнать следует ли относить оценочные предписания к категории представлений либо терминов, установить критерии такого различия.

. проанализировать историческое уголовно-процессуальное право с точки зрения применения в его нормах оценочных терминов,

. разглядеть доктринальные законопроекты в области уголовного судопроизводства, определить перспективы существования оценочных терминов в данной ветви права.

. исследовать сложившуюся практику реализации норм, включающих оценочные термины, в процессе расследования и разрешения уголовных дел, выявить возникающие при этом сложности.

Объектом изыскания является действие органов заблаговременного расследования, прокуратуры и суда, связанная с реализацией уголовно-процессуальных норм, включающих в свою конструкцию оценочные термины.

В предмет изыскания входят непредвзятые и субъективные поводы предоставления законодателем права на собственное усмотрение правоприменителю, положительные и отрицательные итоги включения в уголовно-процессуальные нормы оценочных терминов, задачи, возникающие при их истолковании и использовании, допускаемые при этом ошибки и нарушения закона.

Глава 1. Сущность, виды и значение оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве

.1 Развитие научных знаний об оценочных понятиях и терминах в праве

Право, являясь регулятором социальных отношений, призвано адекватно отражать эти отношения, прогрессировать и изменяться совместно с ними, а порой и опережать их. Практика правового регулирования показывает, впрочем, что полного соответствия права и регулируемых им социальных отношений никогда не достигается.

Для функциональной точки зрения, представленной в большинстве современных определений термина, свойственно признание в качестве основного знака термина функции выражения особого профессионального представления. Термин неизменно связан с представлением, но представления выражаются и общеупотребительными словами. Согласно присутствующим взорам на понятийное оглавление терминов и общеупотребительных слов, последние выражают всеобщие представления либо бытовые представления, термины - особые, высокопрофессиональные, научные либо технические представления. Представление отображает значительные знаки предмета, всеобщее представление - внешние связи и отношения, то есть знаки несущественные. Отличие же между научными и обыденными, бытовыми представлениями состоит лишь в степени существенности, правильности и точности выделяемых знаков, лежащих в основе обобщения предметов; научные представления отражают знаки, образующие в целом сущность предмета.

Термин всякий ветви умения выражает особое профессиональное представление (научное, техническое), если он употребляется в условиях профессиональной коммуникации: в письменных текстах либо устной речи экспертов. Работая в художественных произведениях либо в условиях бытового общения, термин выражает бытовое представление либо всеобщее представление.

О.Г. Румянцев и В.Н. Додонов определяют юридические термины как "словесные обозначения государственно-правовых представлений, с подмогой которых выражается и закрепляется оглавление нормативно-правовых предписаний государства".

По А.С. Пиголкину юридический термин - "слово (либо словосочетание), которое употреблено в праве, является обобщенным названием юридического представления, имеющего точный и определенный толк, и отличается смысловой однозначностью, функциональной стабильностью"2.

В правовой литературе перечень требований, предъявляемых к терминам, гораздо сужен. Ученые-правоведы, рассуждая о терминах, используемых в данной сфере, обыкновенно ограничиваются следующими требованиями.

. Однозначность термина. Выделяют безусловную и относительную однозначность терминов. При безусловной однозначности термин должен владеть только одним значением в пределах словаря данного языка. Видимо, что достичь такой степени однозначности фактически нереально, потому что огромная часть слов имеет несколько значений. Следственно предпочтительнее говорить об относительной однозначности термина, то есть абсолютно довольно, дабы термин владел исключительным значением в пределах какой-нибудь ветви умений.

Стилистическая нейтральность термина. Термин не должен владеть чувствительной окрашенностью. Никакие нравственные оценки не могут находиться в сфере терминологии.

Автономность термина от контекста. "Смысловое оглавление термина, - подмечает Д.С. Лотте, - обусловлено тем представлением, которое данный термин должен выражать, его значение не может зависеть от того предложения, в котором он употреблен, а должно определяться лишь каждой системой представлений и соответственно терминологией данной дисциплины, области умений и т. п. "3.

Высказанные выше требования, предъявляемые к терминам, дозволили В.В. Питецкому сделать итог о том, что оценочные представления права терминами не являются, потому что, во-первых, они в тезисе не допускают вероятности определения досконального их оглавления, а во-вторых, значение оценочного представления дозволено установить лишь в контексте правовой нормы.

К настоящему времени в терминоведении разработаны и предложены критерии терминологичности, среди которых особенно хотелось бы выделить дефинитивный критерий. В соответствии с этим критерием дефинированность оказывается непременным знаком термина: имеющий определение - термин, не имеющий определения - не термин. При этом под дефиницией воспринимается логическое определение представления, его отличительных знаков. Дефиниции содержатся в терминологических словарях разных типов, учебниках и пособиях, реже - в подлинной научной и технической литературе.

Объяснить оглавление всех оценочных терминов непринужденно в тексте закона нереально, а потому значение большинства из них устанавливается в научно-фактических изданиях. Так, примерно в всем комментарии к УПК, учебнике по уголовному процессу и криминалистике приводится перечень "исключительных и не терпящих отлагательства случаев", обосновывается "достаточность доказательств", анализируется какое заболевание надлежит считать "тяжким".

Существуют и иные критерии терминологичности: критерий концептуальной целостности; информационный критерий; статистические критерии; критерий логических теорем. Согласно критерию концептуальной целостности, введенному В.М. Овчаренко, термином может быть только слово, с чем не согласны другие эксперты в области терминоведения. Информационный критерий применяется для отбора терминов при построении словарей разного типа.

Представления, которые выражаются оценочными терминами, в праве, как водится, не приводятся (в редких случаях дозволено встретить лишь приблизительное толкование оценочных терминов, скажем, в ст.ст. 146, 205 УПК). В оглавление оценочного термина могут входить и несколько представлений, которые также являются оценочными. Так, при установлении оглавления термина "почтительные поводы", применительно к обстоятельствам неявки обвиняемого на допрос к следователю, законодатель использует такие оценочные представления, как "болезнь, лишающая обвиняемого вероятности явиться", "несвоевременное приобретение повестки обвиняемым", а также "иные обстоятельства, лишающие обвиняемого вероятности явиться в определенный срок" (ст. 146 УПК). Впрочем в большинстве своем оценочные представления разрабатываются и раскрываются в науке, в нашем случае, в науке уголовно-процессуального права.

Невзирая на приведенные различия и критерии разграничения, представления и соответствующие им термины неразрывно связаны и неотделимы друг от друга. Так, Е.А. Пряшников рассматривает связь "явление - представление - термин" в качестве единства1. Значимое качество рассматриваемого солидарности, по его суждению, состоит в том, что основным, определяющим и первичным, в нем будет явление реальности. Представление же - это отражение такого явления в сознании людей, а термин служит словесным выражением понятия2. Данное мнение еще раз подтверждает закономерность итога о существовании и оценочных представлений, и оценочных терминов.

Оценочные представления, как и всякие другие, имеют две стороны: объективную и субъективную. В их основе лежат действительные свойства того либо другого явления, представление о котором применяется субъектом. Субъективная же сторона проявляется в том, что в процессе использования оценочных предписаний субъект вкладывает в них экстраординарно тот толк, тот, что соответствует его личным представлениям о свойствах какого-нибудь явления.

Наравне с знаками, присущими каждому представлениям и терминам, оценочные представления и термины владеют и рядом специфических различий, разрешающих выделить их в обособленный класс. Так, Я.М. Брайнин называет оценочными представления, не конкретизированные законодателем и уточняемые при использовании закона. В.Н. Кудрявцев подмечает, что к числу оценочных обязаны быть отнесены такие представления, применяя которые субъект "осуществляет две функции: он не только сопоставляет рассматриваемое явление с некоторым всеобщим представлением, но и формулирует, определяет в вестимых пределах оглавление самого этого всеобщего представления". В дальнейшем В.Н. Кудрявцев указывал также, что «оглавление оценочных представлений в существенной мере определяется правосознанием адвоката, применяющего закон,... с учетом обстоятельств определенного дела».

Различие оценочных представлений от всех иных состоит, по заявлению В.Е. Жеребкина, и в том, что знаки его могут устанавливаться и устанавливаются непринужденно субъектом, применяющим понятие2. Эта специфика, выделяемая и учеными-правоведами, рассматривалась ранее. Следственно еще раз исследовать ее с позиций логики нет необходимости.

Предполагаем, что оценочным представлениям присущи следующие специфические особенности, отличающие их от всех других правовых представлений.

.Оценочные представления отражают абстрактные явления, установить знаки которых досканальным образом нереально либо крайне затруднительно, а с точки зрения правового регулирования и не неизменно уместно.

.В силу первого знака оглавление оценочных представлений законодателем подробно не устанавливается и в большинстве случаев даже не конкретизируется. Помимо того, нередко оценочные представления вообще выпадают либо умышленно не включаются в цепь "термин -

представление - явление".

.В ходе реализации предписаний закона, содержащих оценочные представления, правоприменяющий субъект определяет оглавление такого представления с учетом обстоятельств определенного уголовного дела, при этом крупную роль играет профессиональное правосознание правоприменителя.

.В тексте разных норм УПК оценочные представления, обозначаемые одним и тем же термином, могут иметь несовпадающее значение, что объясняется отличием условий, в которых они используются.

.Содержание оценочного представления имеет незамкнутую конструкцию: оно неизменно остается открытым, к нему может быть добавлен еще один новейший значительный знак, на основании которого отдельное единичное явление относят к классу, обозначенному этим представлением.

Следственно, оценочными являются касательно определенные представления, используемые законодателем при неосуществимости детального урегулирования ряда аналогичных обстоятельств и служащие для обозначения абстрактных правовых явлений, оглавление которых имеет незамкнутую конструкцию, неизменно оставаясь открытым, и может быть установлено лишь посредством независимой оценки определенной правоприменительной обстановки со стороны лица, применяющего закон.

1.2 Процедура оценки и классификация уголовно-процессуальных оценочных понятий

Представление "оценка" имеет несколько независимых значений. Оценить обозначает: 1. Определить цену кого-чего-нибудь; 2. Установить качество кого чего-нибудь, степень, ярус чего-нибудь; 3. Высказать суждение, мнение о ценности либо значении кого-чего-нибудь. Как видно, в большей мере оценка сопоставляется с определением ценности того либо другого объекта. Именно следственно ученые, проводившие диссертационные изыскания по рассматриваемой нами теме, обращались к философским категориям и учениям о ценности и оценке, пытались проводить аналогии между оценкой - определением ценности (философской категорией) - и оценкой - установлением соответствия определенной обстановки оглавлению абстрактного правового представления.

В логике выделяют четыре "компонента" либо "части", которые, ориентировочно, являются конструкцией, характерной для всех (выраженных в языке) оценок: субъект, предмет, нрав и основание. Ступенчато проанализируем весь из названных компонентов.

Под субъектом (субъектами) некоторой оценки воспринимается лицо (либо группа лиц), приписывающее ценность некоторому предмету путем выражения данной оценки. Принято также считать, что оценка неизменно является чьей-то оценкой. В праве в качестве субъекта оценки могут выступать: 1) законодатель, формулирующий нормы права и вкладывающий при этом в них определенный толк; 2) правоприменитель, в ходе реализации нормативных предписаний; 3) лица, которым адресованы нормы права.

Предметом оценки становятся те объекты, "которым приписываются ценности, либо объекты, ценности которых сопоставляются"1. Распространение данного расположения на оценочные представления права по меньшей мере подозрительно. Определяя, что расследуемое дело относится к категории трудных, решая вопрос о том, являются ли поводы неявки свидетеля на допрос почтительными, а заболевание обвиняемого тяжким, правоприменитель непредвзято не может сделать итог о ценности этих явлений. В данном случае ценным является существование правовых норм, разрешающих рассматривать при принятии решения некоторые значительные для дела обстоятельства. Предполагаем, что судить о ценности явлений (предметов), обозначенных оценочными представлениями права, вряд ли допустимо. В зависимости от нрава все оценки могут быть поделены на безусловные и относительные. В формулировках безусловных оценок применяются такие термины, как "отличный", "дрянный", "благо", "зло", "равнодушное". В свою очередь сравнительные оценки выражаются с подмогой таких терминов, как "отличнее", "дрянней", "равноценно".

Т.А. Соловьева предполагает, что в уголовно-процессуальном праве оценочные представления имеют, как водится, трудный нрав, включающий элементы и безусловной и сравнительной оценок. Для примера она приводит оценочное представление "довольные данные", где слово "данные" представляет собой представление, выражающее безусловную оценку, а слово "довольные" выражает сравнительную оценку, то есть характеризует определенную степень, количественную сторону явления, в данном случае "данных".

Критерием разграничения безусловного либо относительного нрава оценок, имеющих место на разных этапах уголовного судопроизводства, должен служить, по нашему суждению, нрав истины, установленной на определенный момент. В процессе доказывания его субъекты тяготятся к достижению истины безусловной посредством выяснения относительных истин. В соответствии с этим и процедура оценки будет носить относительный нрав, когда в распоряжении компетентных лиц имеются лишь неполные, разрозненные познания о событии правонарушения и всех сопутствующих обстоятельствах. По мере же движения к безусловной истине и оценки будут становиться таковыми.

К основаниям оценок Т.В. Кашанина относит такие факторы, как политика, нормы морали, эстетические взоры, судебная практика, социальное суждение, теоретические воззрения, а также правосознание. И подлинно все перечисленные явления в той либо другой мере способны влиять на оценку, даваемую определенным правоприменителем. В юридической литературе данный перечень вызвал резонное примечание, относящееся к роли правосознания в оценочной деятельности.

Эталоны оценочных представлений могут складываться в самых разных сферах человеческой деятельности, в том числе и в отраслях права, фактической деятельности правоохранительных органов. Эталон оценочного представления дозволено рассматривать и как связующее звено между определенной жизненной обстановкой, которая подвергается оценке, и этим представлением, а в результате уголовно-процессуальной нормой, подлежащей использованию в данном случае. Через обнаружение эталона абстрактные нормы закона используются к жизненным обстановкам, подлежащим правовому урегулированию.

В УПК нормативно закреплено требование оценки доказательств по внутреннему убеждению (ст. 71), которое может быть рассмотрено как уголовно-процессуальное основание оценки. Тем не менее, внутреннее убеждение формируется под действием всех тех факторов, которые рассмотрены нами выше. В структуре процесса доказывания по уголовным делам выделяется самостоятельный элемент - оценка доказательств. Вопросам доказательственного права, в том числе и оценке доказательств, в уголовно-процессуальной науке традиционно уделяется повышенное внимание. Однако, несмотря на обилие работ, многие суждения и предположения остаются дискуссионными. В ходе судопроизводства правоприменителю приходится наряду с оценкой доказательств (правила которой закреплены при помощи оценочных терминов) устанавливать и содержание оценочных понятий применительно к конкретной ситуации. Поэтому анализ процедуры оценки, присущей оценочным понятиям уголовного судопроизводства, только с позиций логики и философии был бы, безусловно, неполным.

Критерии, позволяющие разграничивать оценочные понятия, не исчерпываются одним только характером признаков явлений, которые они обобщают, а потому представляется плодотворной попытка выделить и некоторые иные основания для их классификации.

В зависимости от сферы использования оценочные понятия можно разделить на:

. Сугубо правовые понятия, используемые только в юриспруденции (достаточные доказательства, деятельное раскаяние и др.).

. Не являющиеся строго правовыми, употребляемые как в области права, так и в повседневной жизни (уважительные причины, исключительный случай, тяжкая болезнь и др.). При ограничении сферы использования оценочных понятий рамками права, могут быть выделены:

. Оценочные понятия, нашедшие применение в нормах как материального, так и процессуального права (деятельное раскаяние, изменение обстановки и ДР)

. Оценочные понятия, применяемые в процессуальном праве при урегулировании порядка производства по уголовным и гражданским делам (сложность дела, особое общественное значение дела, достаточные доказательства и др.).

В зависимости от субъекта, оперирующего оценочными понятиями, могут быть сформированы следующие группы:

. Оценочные понятия, используемые исключительно следователем: "явные следы преступления", "случаи, не терпящие отлагательства", применительно к допросу обвиняемого в ночное время.

. Только прокурор, истолковав понятие "в необходимых случаях", может принять решение о личном производстве отдельных следственных действий или расследовании дела в полном объеме.

. Лишь суд (судья) оперирует такими оценочными понятиями, как: "тяжелая болезнь осужденного, препятствующая отбыванию наказания", "обстоятельства, могущие отрицательно повлиять на несовершеннолетнего".

. Большинство же оценочных понятий истолковываются и следователем, и прокурором, и судом в одной стадии уголовного процесса (когда принимаемое следователем решение требует санкции прокурора, либо его законность и обоснованность проверяются судом в стадии предварительного следствия) или в последующих стадиях (к примеру, достаточность доказательств анализируется сначала следователем, а затем прокурором, после чего эту совокупность доказательств оценивает и суд).

. Собственное понимание отдельных оценочных понятий могут приводить в своих ходатайствах, жалобах и другие участники уголовного процесса, не наделенные властными полномочиями. Это относится к понятиям достаточности доказательств, законности и обоснованности произведенных следственных действий и принятых решений.

Основанием классификации оценочных понятий выступают и выполняемые ими функции. По указанному основанию следует выделить:

. Оценочные понятия, допускающие при определенных условиях отступление от общего порядка производства по уголовным делам (исключительный случай, случай, не терпящий отлагательства и т. д.).

1. Оценочные понятия, являющиеся основанием принятия отдельных процессуальных решений, производства некоторых следственных действий (достаточные данные, достаточные основания полагать и т. д.).

4.Оценочные понятия, выступающие условием принятия ряда процессуальных решений (сложность дела, тяжкое заболевание, длительный срок, продолжительное время и т.д.).

.Оценочные понятия, регламентирующие оценку доказательств (относимость, допустимость, достоверность, достаточность доказательств).

Перечень критериев разграничения оценочных понятий, приведенный выше, не является исчерпывающим. Представляется, что могут быть найдены и иные основания их классификации.

Изложенное позволяет сформулировать следующие выводы:

. Норма права, содержащая общее правило поведения, абстрактную модель прав и обязанностей, в реальной жизни применяется к конкретным случаям, отличающимся сложностью индивидуальных особенностей данных отношений, их участников.

1. Данное противоречие может быть разрешено посредством творческого применения общей нормы права к конкретному случаю, а также установлением оптимального соотношения предписания нормы и возможности учета отдельных обстоятельств в процессе реализации норм права. Это достигается, в частности, введением в ткань правовой материи оценочных выражений, содержание которых устанавливается самим субъектом права с учетом различных обстоятельств.
2. Вывод о том, что оценочные понятия права терминами не являются представляется весьма сомнительным. По нашему мнению, законодательство в большинстве случаев насыщенно именно терминами, среди которых встречаются и оценочные, поскольку изложить в норме права все существенные признаки того или иного явления, которое ей урегулировано, невозможно.
3. Термин лишь выражает определенное понятие и служит для его отграничения от смежных, соприкасающихся по смыслу понятий. Поэтому в процессе изучения термина можно говорить лишь о том, насколько удачно, адекватно он выражает соответствующее понятие. Кроме того, в ходе реализации нормативных предписаний правоприменитель наполняет содержанием то или иное понятие, обозначаемое термином. При этом сложности возникают из-за отсутствия законодательных определений оценочных понятий. Поэтому подробному анализу были подвергнуты свойства оценочных понятий, а не терминов.

Основным признаком, позволяющим отграничивать оценочные понятия от понятий, не являющихся таковыми, является наличие процедуры оценки, в ходе которой устанавливается соответствие содержания данного абстрактного предписания конкретной жизненной ситуации, обстоятельствам дела. Последовательность и порядок такой оценки разработаны логикой, однако, в уголовно-процессуальном законодательстве имеются специальные нормы, регламентирующие оценку доказательств. В связи с этим смысл оценочных понятий может устанавливаться как в процессе оценки, правила которой установлены логикой, так и оценки - являющейся самостоятельным элементом процесса доказывания.

.3 Толкование и применение уголовно-процессуальных оценочных терминов

уголовный процессуальный законодательство оценочный

В специальной литературе совершенно справедливо отмечается, что "правоприменение - основной "полигон" проверки истинности правовых норм. Это то "опытное поле", где с самого начала выявляется степень истинности и качество принятой юридической нормы"2. Однако российская правовая действительность свидетельствует о большом количестве нарушений законности, допускаемых компетентными органами и их должностными лицами. По мнению К.Р. Мурсалимова правоприменительные ошибки резко снижают воспитательное значение правоприменительного процесса, отрицательно влияют на авторитет осуществляющих властные полномочия органов и должностных лиц. "Некачественная работа субъекта, применяющего право, создает у граждан неверное представление о направленности его деятельности. И самое главное - в результате совершения правоприменительных ошибок нарушаются права, свободы и законные интересы личности".

Все сказанное в полной мере относится и к реализации предписаний уголовно-процессуального законодательства, в том числе норм, содержащих оценочные термины. А потому далее представляется необходимым остановиться на характеристике процессуального правоприменения с тем, чтобы выявить трудности, возникающие в ходе оперирования указанными терминами.

Анализируя уголовно-процессуальное правоприменение, Р.Х. Якупов в числе его свойств называет цели, задачи, принципы, субъектов, процессуальную форму и другие общие положения уголовного процесса. Именно по причине множественности признаков, присущих правоприменению в уголовном судопроизводстве, он считает нецелесообразным специальное формулирование общего определения, ибо оно будет громоздким и поэтому не пригодным ни для теоретических целей, ни тем более практических.

Не вступая в полемику относительно отдельных признаков правоприменения и их содержания, отметим еще одно его свойство, выделяемое наряду с Р.Х. Якуповым и другими учеными, состоящее в том, что, несмотря на строгую правовую регламентацию, правоприменительная деятельность имеет творческий характер. Это обусловлено ее оценочно-познавательной направленностью, потребностью принятия процессуальных решений с учетом особенностей и многообразия фактических обстоятельств, необходимостью руководствоваться правосознанием.

Правоприменительный процесс как деятельность логически представляет собой определенную последовательность фактических действий. Поэтому для более правильного понимания содержания правоприменительной деятельности необходимо отличать стадии, составляющие логическую последовательность действий при вынесении акта применения права от стадий функционального характера, т.е. от этапов разбирательства всего дела, закрепляемых в разнообразных правоприменительных актах и преследующих цель достижения общего результата, предусмотренного рядом правовых норм.

Выделение стадий правоприменительного процесса в общей теории права основано главным образом на логической последовательности определенных действий в процессе реализации норм права в форме их применения.

Указанные стадии представляют собой ни что иное, как наиболее "свернутую" логическую структуру юридических, организационных (управленческих) и информационных (познавательных) компонентов правоприменения, поскольку в реальной действительности правоприменение и управление его осуществлением выступает как непрерывный, все более углубляющийся процесс познания фактической и юридической основы дела, в котором наблюдается попеременное обращение то к фактам, то к юридическим нормам.

Как указывает Ю.Н. Бро, разработке этой проблемы посвящено большое количество работ, в которых обосновано понятие стадий применения права, их последовательность, особенности проявления их в той или иной отрасли права. Вместе с тем исследование данного вопроса в конкретных отраслях права вызывает разногласия и споры о количестве стадий и значении каждой из них в правоприменительном процессе. В связи с этим им выделяются три группы авторов, предлагающих различное количество стадий и их назначение в правоприменительном процессе.

Большинство же современных авторов настаивает на том, что толкованию должны подвергаться все законы. Как пишет Е.Г. Мирошников, "толкование является методом познания права. А поскольку познаваема любая норма права, то и толкуема, следовательно, тоже любая норма, независимо от степени ясности ее субъекту толкования. Ясность или неясность текста нормативного правового акта обнаруживается только в процессе его применения. Субъект применения права, чтобы действовать согласно требованиям нормативного правового акта, изучает его текст, постигает его смысл, а следовательно, осуществляет толкование".

А.Ф. Черданцев отмечает, что оценочные понятия могут оказаться тождественными многим определенным понятиям, в которых отражаются те или иные признаки. В процессе толкования с учетом конкретной ситуации оценочные понятия должны быть раскрыты путем подстановки вместо них других, определенных со стороны своей видо-родовой характеристики понятия.

При этом, по словам А. Барака, проблема заключается в том, что юридическое толкование не может устранить неопределенность по каждому обстоятельству. В результате создается ситуация, в которой наряду с нормами, чью неопределенность правила толкования успешно устраняют в определенных обстоятельствах, есть другие нормы, неопределенность коих правила толкования в данных обстоятельствах устранить не могут. Это и приводит к судейскому усмотрению. Отсутствие неопределенности в рамках текста не устранено или устранено лишь частично, и судья остается в ситуации, когда правовая норма имеет ряд значений, которые все законны в контексте системы.

Важную роль в регулировании уголовно-процессуальных отношений играют и определения коллегий по уголовным делам Верховного Суда, а также судов субъектов Российской Федерации, которые в некоторых ситуациях являются своеобразным ориентиром, эталоном для правоприменителей.

В юридической литературе неоднократно поднимался вопрос об использовании судебных прецедентов в отечественном праве. Авторы единодушны в том, что хотя на протяжении многих лет в советской правоприменительной практике существование судебного прецедента отвергалось, в действительности, прикрываясь различными легальными формами, судебный прецедент и судебное правотворчество существовали.

Об этом свидетельствует и деятельность Пленума Верховного Суда, в одном из своих постановлений обязавшего нижестоящие суды "принять меры к безусловному выполнению процессуального закона и соответствующих постановлений Пленума Верховного Суда РФ при разбирательстве каждого уголовного дела".

Таким образом, "целью интерпретации оценочных терминов является... процесс замещения оценочных терминов точными, обозначающими эмпирические свойства конкретных явлений и предметов", выраженных в них. Правильное понимание и применение оценочного понятия, содержащегося в одной норме права, как считает П.А. Лупинская, требует обращения к другим нормам закона, раскрытия смысла оценочного понятия, исходя из совокупности норм, их целей и содержащихся в них понятий4. В связи с отсутствием законодательного разъяснения оценочных терминов значительно возрастает роль доктринального толкования, основанного на обобщении практики и различного рода оценках. Впрочем предпринимаемые усилия интерпретации оценочных терминов в нормативных актах высших судебных инстанций, а также посредством ведомственного правотворчества не оказывают серьезного могущества на практику их использования: множество фактических работников испытывают непредвзятые затруднения при оперировании оценочными предписаниями.

Преобразование уголовного судопроизводства значительно расширило сферу судебного контроля за деятельностью органов заблаговременного расследования. Если ранее сходственный контроль являлся исключительной прерогативой надзирающего прокурора, то в текущее время законность и обоснованность отдельных действий и решений органов дознания и заблаговременного следствия могут быть предметом и судебной оценки. В тех случаях, когда оценка соответствия таких решений и действий требованиям УПК зависит от установления смысла оценочных представлений, отличия в их истолковании со стороны правоприменяющих и надзирающих (контролирующих) органов будут служить не укреплению законности, а интересам обвиняемых (подозреваемых) и иных лиц, воспользовавшихся правом обжалования и желающих таким путем затянуть сроки расследования и разрешения уголовных дел, поставить под сомнение достоверность полученных доказательств, обоснованность принятых решений, что в финальном счете дозволит им избежать ответственности.

В то же время, учеными-процессуалистами предложено собственное осознавание оглавления большинства оценочных терминов, основанное на судебно-следственной практике, сложившейся при реализации предписаний действующего УПК. Закрепление непринужденно в уголовно-процессуальном законе трактовки отдельных оценочных терминов (даже примерной) дозволило бы унифицировать практику их использования, избежать бесчисленных правоприменительных ошибок.

Глава ІІ. История и перспективы использования оценочных понятий и терминов при регулировании порядка производства по уголовным делам

.1 Исторический опыт использования оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве

Введение в лексикон юристов термина "оценочные понятия" неразрывно связано с именем проф. СИ. Вильнянского, впервые употребившего данное словосочетание в одной из своих работ в 1956 году. Первые процессуальные нормы можно встретить уже в Законах Хаммурапи, царя Вавилона. Хотя текст законов составлен в основном в казуистической форме, употребляются в нем и оценочные выражения, но преимущественно в нормах материального, а не процессуального права. В качестве примера могут быть приведены такие оценочные понятия, как "тяжкий грех, достойный лишения наследства", "другой недостаток".

Порядок судопроизводства был урегулирован и при помощи ряда других оценочных понятий. Например, "если вещь была такова, что без неудобств нельзя было доставить ее в суд, то брали часть спорного предмета"; без дозволения претора не разрешалось вызывать в суд тех "лиц, которым должно быть оказываемо уважение"; в название Титула V Книги двадцать второй Дигестов вынесено знакомое каждому современному юристу понятие "достоверность доказательств".

До рецепции Римского права народы Западной Европы управлялись своеобразными франко-германскими юридическими началами4. В текстах Салической правды, Саксонской, Алеманнской и правды Бургундов оценочные понятия и термины встречаются крайне редко. К числу таковых, на наш взгляд, можно отнести лишь положения, закрепленные в главе 1 Салической правды "О вызове на суд": "Если же кто, вызвавши другого на суд, сам не явится и если его не задержит какое-либо законное препятствие, присуждается к уплате 15 сол. в пользу того, кого он вызовет на суд". Термин "законное препятствие" ни в данной главе, ни в других нормах Салической правды не расшифровывается, возможностью установления его содержания обладал суд, а потому, как мы полагаем, является оценочным. В то же время в соответствии со ст. 7 Книги II Саксонского зерцала законным препятствием явки в суд признавались следующие четыре случая: арест и болезнь, служба богу вне страны и имперская служба. В контексте приведенной нормы термин "законное препятствие" нельзя считать оценочным в связи с тем, что исчерпывающее его содержание установлено в законе.

В средневековый период был сделан переход от сеньориальной (вотчинной) юстиции, с ее главенствующим судебным разбирательством в виде судебного поединка, к состязанию сторон на словах, заложены зачатки отделения светского суда от духовного, создания единой государственной юстиции. Тогда утвердилась доктрина, что правосудие исходит только от верховной власти, которая для его отправления имеет целую систему судов, осуществляющих свою деятельность посредством сведущих в праве людей.

По мере развития законодательства появляется все больше норм, регулирующих порядок собирания и представления доказательств, судопроизводство в целом, а вместе с ними увеличивается и число вводимых в право оценочных понятий и терминов. Глава 39 Кутюмов Бовези, например, устанавливает восемь видов доказательств и дает их описание. Первый вид "состоит в том, что кто-либо признает то, что от него требуют, соглашается исполнить требуемое либо без всякого отказа, либо после некоторого отрицания факта. Это доказательство наилучшее, наиболее простое и наименее дорогостоящее из всех". Восьмой вид доказательства - "доказательство при помощи презумпции. Этот вид доказательства может иметь множество способов, так как одни могут представить дело так ясно, что оно становится доказанным при помощи предположения, а другие столь сомнительно, что злодеяние никак не доказывается".

Большое количество сугубо процессуальных оценочных понятий и терминов содержит Каролина - уголовно-судебное уложение "Священной Римской империи германской нации". Причинами подобного "изобилия" оценочных понятий и терминов явилось, во-первых, то обстоятельство, что введением в действие Каролины - единственного общеимперского закона раздробленной Германии - преследовалась цель упорядочения уголовного судопроизводства в местных судах. Именно поэтому первая часть Каролины посвящена исключительно регламентации уголовного процесса. Во-вторых, причиной подобного явления стало и то, что в Каролине, по сути впервые, предпринята попытка подробного освещения оснований применения пыток, а также вопросов доказательственного права.

К началу XIX века в большинстве развитых стран сформировалось законодательство об уголовном судопроизводстве, ставшее фундаментом действующего в настоящее время. Поэтому далее представляется возможным перейти от анализа права Нового времени к рассмотрению современного зарубежного уголовно-процессуального закона, но прежде необходимо остановиться и на отечественном историческом опыте использования оценочных понятий и терминов в интересующей нас сфере.

На наш взгляд, нет никаких оснований утверждать, что тенденции развития российского законодательства (применительно к использованию оценочных понятий и терминов) кардинально отличаются от зарубежных. Нормативным правовым актам, регламентировавшим общественные отношения у древних славян, присуща та же детальность (казуистичность) урегулирования, что и в других государствах. Даже введение в нормы права оценочных терминов не давало правоприменителю возможности хоть малейшего усмотрения в связи с тем, что устанавливался довольно жесткий порядок их реализации. Так, в ст. 18 Русской правды, говорящей о "ложном обвинении" ("поклепней вире"), закреплено и правило отведения такого обвинения. Для этого необходимо было "вывести" не менее семи послухов - свидетелей доброй жизни обвиняемого. В отношении же иностранцев (варягов и др.) число послухов ограничивалось двумя, по-видимому, в силу отсутствия у них широкого круга знающих их людей.

Исключительно важное значение Псковская Судная грамота приписывала такому доказательству, как присяга. Известны несколько видов присяги: вольная рота - очистительная присяга коллектива - и суднея рота - индивидуальная присяга на суде. Отказ от судней роты, согласно ст. 99, означал безоговорочное признание себя проигравшей стороной.

В XV - XVI вв. увидели свет Судебники 1497 и 1550 гг., в текстах которых также использовались оценочные термины. Ст. 8 Судебника 1497 г. вводила понятие "ведомый лихой человек". Указанное понятие не раскрывается ни в упомянутой статье, ни в других нормах Судебника в связи с чем современные ученые толкуют его по-разному. Тем не менее, признание "ведомым лихим человеком" влекло наказание в виде смертной казни.

Статьи 12-13 Судебника определяют порядок оценки показаний, изобличающих преступников.

Соборное Уложение 1649г. - первый в истории России систематизированный закон, поэтому в литературе его нередко называют кодексом, что, однако, неверно. Уложение содержит материал, относящийся не к одной, а практически ко всем отраслям права того периода. Это, скорее, не кодекс, а небольшой свод законов. В то же время, уровень систематизации в отдельных главах, посвященных конкретным отраслям права, еще не настолько высок, чтобы ее можно было назвать в полном смысле слова кодификацией. Таким образом, Соборное Уложение не является ни кодексом, ни даже совокупностью кодексов.

Отдельные оценочные термины, из числа закрепленных в тексте Уложения, были известны и законодательству предыдущей эпохи, некоторые появились вместе с этим актом. Так, ряд статей главы X Уложения включают предписания, требующие проводить разбирательство дел в суде безволокитно - лишней волокиты не было" ст.ст. 4, 15, 22, 24). Ст. 162 этой же главы, регулировавшая порядок разрешения споров, возникших в ходе проведения обысков (расспросов), предписывала для установления истины опросить более широкий круг лиц, в том числе и "лутчих людей". По-прежнему сурово наказывалось ложное обвинение в совершении преступления.

Число же оценочных терминов, ранее в законодательстве не использовавшихся и появившихся благодаря Соборному Уложению, весьма велико. Ст. 25 главы X Уложения, фактически регламентировавшая режим работы судебных учреждений, запрещала собираться в приказах, кого-либо судить и заниматься какими бы то ни было делами, "опричь самых нужных государственных дел", в воскресенье. Функционирование приказов и судопроизводство были невозможны и в дни церковных празднеств, а также в дни рождений "государя царя" и членов его семьи. В такие дни могли вершиться лишь "великие царственные делах.

Немало внимания уделено в Соборном Уложении и вопросам доказывания, а также процедуре производства судебных и сыскных действий. К примеру, при отдельных действиях пристава должны были присутствовать понятые, "тутошние сторонние люди, сколько человек пригоже". Согласно ст.ст. 139, 142 пристав или недельщик, посланные чтобы доставить в суд какое-либо лицо, в случае отказа явиться на суд, а также оказания сопротивления данным лицом, должны были прибегнуть к помощи понятых, которые впоследствии свидетельствовали по данному факту1.

В целом же "в конце XVIII - начале XIX вв. судебный процесс, как уголовный, так и гражданский не претерпел существенных изменений по сравнению с предыдущим историческим периодом. Он отличался чудовищным формализмом, чему способствовала строжайшая канцелярская тайна.

Устав уголовного судопроизводства, утвержденный императором Александром II 20 ноября 1864 г., стал новой, переломной вехой в развитии отечественного уголовного процесса. Профессор И.Я. Фойницкий так характеризовал судебные уставы: "Не политическими волнениями, не борьбой политических страстей вызван к жизни этот великий памятник законодательства, а потребностями правосудия.

Следует сразу оговориться, что многие оценочные понятия и термины, встречающиеся в Уставе уголовного судопроизводства, аналогичны тем, которые используются в действующем УПК, если не принимать во внимание некоторые особенности языкового выражения законодательных предписаний, характерные для той эпохи. Большая их часть, как представляется, благополучно "перекочевала" из уголовно-процессуального законодательства второй половины XIX века в действующее, и известна любому современному юристу.

В Общих положениях Устава уголовного судопроизводства было закреплено следующее правило: "Все судебные установления обязаны решать дела по точному разуму существующих законов, а в случае неполноты, неясности или противоречивости законов, коими судимое деяние воспрещается под страхом наказания, должны основывать решение на общем смысле закона" (ст. 12). В то же время ст. 13 УУС воспрещала останавливать решение дела под предлогом неполноты, неясности или противоречия законов. За нарушение этого правила виновные подвергались ответственности3. Из приведенных норм видно, сколь велико было доверие, оказываемое в подобных ситуациях правоприменителю: ведь исход дела полностью зависел от понимания буквы и духа законов должностными лицами соответствующих судебных учреждений.

Реформа уголовного судопроизводства России, начавшаяся 20 ноября 1864г., длилась более 50 лет: Устав уголовного судопроизводства, претерпев ряд изменений и дополнений, действовал до октября 1917г. Декретом революционного правительства о суде, опубликованном 24 ноября 1917г., новым местным судам предписывалось руководствоваться в своих решениях и приговорах законами свергнутых правительств, "поскольку таковые не отменены революцией и не противоречат революционной совести и революционному правосознанию". Немало норм Устава уголовного судопроизводства воспроизводилось в уголовно-процессуальных кодексах 1922, 1923, 1960 гг.2.

В первые годы своего существования советская власть столкнулась с проблемой подавления контрреволюции и саботажа, в связи с чем приоритет утвердился за силовыми приемами борьбы, максимально упрощавшими применение репрессий. По мере перехода страны к мирной жизни становилась очевидной дальнейшая неприемлемость такого рода форм, что, как известно, повлекло упразднение революционных трибуналов и некоторых других чрезвычайных органов, а вместе с ними и силовых, упрощенных процедур, применявшихся ими.

В такой обстановке 25 мая 1922 г. был принят первый советский УПК, который с полным правом можно назвать преемником Устава уголовного судопроизводства, хотя данное обстоятельство по идеологическим соображениям длительное время не афишировалось. Появление данного УПК во многом означало возвращение к процессуальным институтам, присущим Уставу.

УПК 1922 г. просуществовал слишком небольшой отрезок времени. Несколько месяцев спустя, 15 февраля 1923 г., был утвержден новый текст, откорректированный в соответствии с нормами принятого 11 ноября 1922 г. Положения о судоустройстве РСФСР. Поэтому представляется более целесообразным подвергнуть анализу предписания УПК 1923г.

Тот факт, что многие процессуальные институты были позаимствованы разработчиками УПК 1923 г. из Устава уголовного судопроизводства 1864 г., обусловил и перенесение без значительных изменений большинства оценочных понятий и терминов в советское уголовно-процессуальное законодательство. Но УПК 1923 г. не был точной копией Устава уголовного судопроизводства, а потому отдельные оценочные понятия и термины были изменены в его предписаниях, а некоторые из их числа вообще не нашли места в уголовно-процессуальном законе новой эпохи. Отдельные оценочные понятия и термины сохранились в неизменном виде.

Использовались в УПК и такие термины, как обстоятельства, имеющие значение для дела" (ст. ИЗ), "уважительные причины" (ст.ст. 62, 64, 131) и другие.

Таким образом, образование правовых понятий происходит медленно: для окончательного формирования отдельных из них потребовались даже не сотни, а тысячи лет, и, хотя нам они представляются окончательными, на самом деле они будут изменяться и в дальнейшем. Если сравнить понятия, встречающиеся, скажем, в законах Хаммурапи, с современными понятиями, то они будут выглядеть несовершенными, примитивными орудиями тогдашнего земледелия и ремесла рядом со сложными механизмами нашего времени.

Фактически и в этой области человеческая мысль, знания и практический опыт развивались по мере совершенствования материального производства и процесса интеллектуального творчества. Первые правовые понятия носили конкретный характер, поскольку способность к абстрагированию была еще очень незначительной. Постепенно развитие шло в направлении все более абстрактных и всеохватывающих понятий. Это привело к тому, что сейчас право получило возможность несколькими понятиями и нормами охватить богатую социальную реальность и осуществлять ее регулирование, тогда как прежде, с помощью недостаточно абстрактных понятий, оно могло охватить лишь небольшую часть действительности, что вело к созданию большого количества норм. Этим объясняется и тот факт, что на начальных стадиях развития права преобладал метод принятия частных, конкретных норм, который впоследствии все в большей мере вытеснялся методом принятия общих норм, кодификации2.

Вместе с тем, нельзя утверждать, что изменение количества оценочных понятий и терминов, видоизменение их форм, отдельные случаи исключения их из текста норм связаны с осмысленной деятельностью законодателя. Скорее эти процессы обусловлены общими тенденциями социально-экономического и политического развития общества.

Проблема использования оценочных понятий и терминов возникла сравнительно недавно, поскольку ранее уголовно-процессуальное законодательство носило репрессивный характер и ограничение прав и свобод граждан, вмешательство соответствующих государственных органов в частную жизнь рассматривались как явления естественные и необходимые.

.2 Использование оценочных понятий и терминов в современном уголовно-процессуальном законодательстве зарубежных стран

В последние годы в юридической литературе возникло много увлекательных и обстоятельных работ, посвященных зарубежному уголовному судопроизводству, информация о нем стала объективней. Как правильно подметил Б.А. Филимонов, пришло время изучать уголовный процесс зарубежных государств с научных позиций, "освобожденных от непременной в прошлом идеологической установки разоблачения реакционной сущности уголовного процесса империалистических государств, показа коллапса буржуазной законности".

Состязательный тип уголовного процесса именуют англо-заокеанским либо англосаксонским (по аналогии с соответствующей системой права). Сформировавшись в Великобритании, английская система процесса закрепилась в британских колониях и ряде других стран, в том числе и в США. По наименованию 2-х этих стран он и именуется англо-заокеанским. Название же "англосаксонский" объясняется следующими причинами. В V - VI вв. Британия была завоевана англосаксами - немецкими племенами (англами, саксами, ютами, фризами), из которых позже сложилась англосаксонская народность. Смешавшись с датчанами, норвежцами позже Нормандского завоевания Великобритании в 1066 г. и выходцами из Франции, англосаксы положили предисловие английской народности. Таким образом, термин "англосаксонский" происходит от наименования радикальный народности, населявшей Великобританию. Применение термина "англосаксонский" для обозначения английского либо заокеанского права встречает вне Европейского материка недопонимание.

Смешанный тип уголовного процесса существует в таких странах, как Франция, Германия, Италия, Австрия, Испания и некоторых других. Принципиальные отличия смешанного или континентального уголовного процесса от состязательного, англосаксонского, состоят в следующем.

1. Доминирующим значением в досудебном производстве обладает властная и негласная деятельность органов предварительного расследования. Права защитника в ходе дознания, следствия ограничены. Досудебное производство считается важнейшей составной частью уголовного процесса. В государствах же англосаксонской системы права исходят из того, что уголовный процесс начинается с момента представления уголовного дела в суд.
2. Движущим началом уголовного процесса является "публичный интерес". Личное усмотрение должностных лиц в уголовном судопроизводстве сведено к минимуму, тогда как в англосаксонской системе уголовного процесса "решающей пружиной уголовного судопроизводства всегда была частная инициатива сторон"1. Государственное обвинение (уголовное преследование) возложено на специальный орган - прокуратуру, представители которой обязаны принимать участие в судебном разбирательстве.
3. Основным источником континентального уголовно-процессуального права являются законы, как правило, уголовно-процессуальные кодексы, чем достигается нормативная определенность, урегулированность уголовно-процессуальных отношений на законодательном уровне. Значение судебного прецедента ограничено, сведено, в основном, к толкованию уже имеющихся правовых норм.

Поскольку судебное разбирательство подчинено принципам гласности, устности, непосредственности и состязательности, предусмотрена апелляционная проверка судебных приговоров, уголовный процесс Австрии, Франции, Германии, Италии, Испании и ряда других государств является, с одной стороны, розыскным, инквизиционным, а с другой - состязательным при разбирательстве уголовных дел в судах, он получил название смешанного3. Профессор И.Я. Фойницкий суть смешанного типа уголовного процесса на примере французского охарактеризовал так: это "розыскной, негласный и письменный для предварительного следствия, где нет защиты, и состязательный для окончательного судебного разбирательства".

Даже при беглом ознакомлении с зарубежным уголовным процессом нельзя не обратить внимание на такую его специфику, как активное использование прецедента в качестве источника уголовно-процессуального права. Однако вопрос об источниках последнего применительно к зарубежному уголовному процессу, особенно англосаксонского типа, не сводится только к прецедентам. Вместе с тем, в государствах англосаксонской системы (Англия, США, Канада, Австралия, Новая Зеландия) уголовно-процессуальные отношения в значительной степени регламентируются прецедентами и сложившимся на их основе прецедентным правом.

Применительно к американскому праву К.Ф. Гуценко отмечает, что одной из "технико-юридических причин живучести и большой роли прецедентного права в уголовном процессе, равно как и в уголовном праве, является традиционно американская чрезмерная эластичность многих предписаний норм писанного права. Уголовно-процессуальное законодательство до предела начинено формулировками и терминами, практическое применение которых невозможно без их судебного истолкования. Причем последние оказались "вкрапленными" именно в те нормы, которые касаются наиболее важных процессуальных институтов. Например, знакомясь с законодательством, регламентирующим условия и порядок производства ареста, можно столкнуться с такими формулировками и понятиями, как "разумные основания", "без ненужного промедления", "настолько быстро, насколько это практически возможно", "в пределах разумного срока" и т. д.

Доктрина прецедента включает в себя три принципиальных положения: уважение к отдельно взятому решению одного из высших судов; признание того, что решение такого суда является убеждающим прецедентом для судов, стоящих выше его по иерархии; отдельное решение рассматривается всегда как обязательный прецедент для нижестоящих судов.

Английские суды в силу доктрины обязательности прецедента связаны предыдущими судебными решениями. Лишь в 1966 г. Палата лордов признала принципиальную возможность пересмотра принятых ею решений. В отличие от английских американские суды в меньшей степени считают себя связанными имеющимися прецедентами, что объясняется, прежде всего, особенностями американской судебной и правовой систем: в США параллельно функционируют федеральные суды, суды штатов и законодательство.

Прецеденты подлежат обязательному опубликованию, чем обеспечивается их доступность. В Англии, например, прецеденты публикуются в "Еженедельнике судебных отчетов", где дела описываются очень подробно, за исключением прений сторон. Несмотря на огромное количество прецедентов (в Англии их насчитывается свыше полумиллиона, а в США - несколько миллионов), современные технологии дают возможность аккумулировать объемные массивы правового материала в компьютерных банках памяти с практически моментальным извлечением любой единицы информации, что снимает проблему ориентации и поиска соответствующих прецедентов в необозримом количестве нормативных источников.

Вместе с тем, прецедент нельзя полностью отождествлять с методами создания общих норм права. Как отмечает Р. Лукич, тот, кто создает прецедент, прежде всего, создает норму, призванную урегулировать определенный частный случай, и должен главным образом заботиться о том, чтобы она подходила для его разрешения. Отсюда проистекает и жесткость прецедентного права, с трудом приспосабливаемого для разрешения аналогичных случаев, что приводит к созданию все новых и новых прецедентов.

Причем никогда нельзя сказать наверняка, существует ли для данного конкретного случая обязательный прецедент или речь идет о пробеле в праве, который необходимо заполнить посредством создания нового прецедента. С одной стороны, это приводит к возникновению большого числа прецедентов, что делает такое право трудноприменимым, а с другой - обусловливает юридическую ненадежность, проявляющуюся в наличии значительных пробелов в праве либо возможности делать вид, будто они существуют.

В завершение хотелось бы подчеркнуть, что доктрина "здорового юридического смысла" знаменита и отечественной уголовно-процессуальной науке. В последнее время возникло много публикаций, посвященных данной проблематике1. Как предполагает Г. Печников, доктрина здорового юридического смысла "соответствует идее достоверно правового государства..., отвечает интересам нравственности, гуманизма, презумпции невиновности, объективной истины, интересам фигуры и не приемлет формализованные доказательства и связанный с ними обвинительный уклон в уголовном процессе".

В. Мельник считает, что "способность человека верно судить, понимать и думать в утилитарных делах, в том числе и судебных, определяется раньше каждого ярусом его здорового смысла".

"Под здоровым смыслом воспринимается общность познаний, взоров об окружающей реальности, навыков, форм мышления обычного типичного человека, используемых в его фактической повседневной деятельности. Следственно здоровый толк называют еще здоровым разумом, утилитарным разумом либо житейской премудростью".

Предполагаем, что как производство по уголовному делу в совокупности, так и принятие в ходе него всякого процессуального решения, осуществление какого-нибудь действия бесспорно должно выдерживать проверку с точки зрения здорового смысла.

Совместно с тем законодательное закрепление такого требования вряд ли будет уместным в силу его оценочного нрава и необходимости добавочного разъяснения. Следственно сформулированные зарубежным законодателем оценочные термины, содержащие ссылки на здоровый толк, умную осторожность человека, не являющегося тесным экспертом в области юриспруденции, и т.д., не владеют какими-нибудь превосходствами в сопоставлении с терминами, встречающимися в русском УПК.

В связи с этим, правильной склонностью, заслуживающей внимания отечественного законодателя, является детальное установление в праве, скажем, Великобритании и США перечней "исключительных и не терпящих отлагательства случаев", когда допускается производство ареста, обыска и других действий, врывающихся в сферу конституционно охраняемых прав и воль человека, без судебного решения.

.3 Перспективы использования оценочных понятий и терминов в уголовно-процессуальном законодательстве России и гарантии их надлежащего применения

Современные правоведы, разрабатывающие вопросы юридической техники, считают точность едва ли не основным требованием к языку законодательного акта. А.С. Пиголкин, скажем, называет следующие черты текста нормативного акта, обеспечивающие его максимальную точность:

использование слов и выражений в прямом, буквальном и точном смысле. Гиперболизация, подтекст, противоречивость смысла исключаются;

единство используемой терминологии;

применение терминов с отчетливым, однозначным и сурово очерченным смыслом;

использование слов и выражений в больше тесном, ограниченном значении, чем то, которое они имеют в общераспространенном языке;

единые методы изложения однотипных формулировок, неимение словесного украшательства;

логическая последовательность и стройность изложения мысли законодателя, его смысловая завершенность.

Присутствие оценочных представлений и терминов в уголовно-процессуальном праве весьма нужно. Они дозволяют учесть определенные обстоятельства данного дела и предпочесть применительно к ним одно из перечисленных в законе либо вытекающих из его смысла решений, что делает уголовно-процессуальное право универсальным, способным отреагировать на всякую жизненную обстановку.

Огромная часть норм УПК РСФСР, действующего теснее 40 лет, используется с момента введения его в законную силу. За это время собрана богатейшая практика реализации уголовно-процессуальных норм как официально-определенных, так и содержащих оценочные представления и термины. Суммирование практики дозволит выявить и положительные и отрицательные примеры, связанные с применением в уголовном процессе представлений и терминов, о которых идет речь. Помимо того, такое суммирование будет содействовать вычленению причин разного толкования оценочных представлений и терминов для дальнейшей их нейтрализации, а также станет в будущем основой упорядочения применения оценочных представлений и терминов в тексте закона.

С целью улучшения уголовно-процессуального права нужно воспользоваться следующими приемами юридической техники: 1) упорядочение применяемой в нем терминологии; 2) разъяснение в тексте закона отдельных оценочных терминов; 3) приведение приблизительных перечней. Сходственные меры предлагались Е.А. Фроловым и В.В. Питецким для упорядочения уголовного права.

Иным результативным средством упорядочения практики реализации оценочных терминов является, по нашему суждению, разъяснение оглавления части из них непринужденно в тексте уголовно-процессуального закона. Раскрывать все оценочные термины в УПК вряд ли уместно, впрочем, некоторые из них имеют определяющее значение при принятии тех либо иных процессуальных решений, а следственно, всенепременно обязаны быть объяснены на законодательном ярусе (скажем, "специальная трудность дела" (ст. 38, 97, 129, 333), "крупной объем дела" (ст. 129), "наибольшая быстрота, объективность и полнота расследования" (ст. 132), "тяжкое заболевание обвиняемого" (ст. 195, 231, 361, 362) и т.д.). Также следует объяснить и те оценочные термины, использование которых вызывает наибольшие затруднения и ошибки в фактической деятельности правоохранительных органов (скажем, "продолжительное время" (ст.ст.179, 242), "долгий срок" (ст. 432) и т. д.).

Довольно многообещающим направлением улучшения уголовно-процессуального права представляется и закрепление приблизительных перечней явлений, составляющих оглавление отдельных оценочных представлений. Фактически в всем учебнике по уголовному процессу, криминалистике, всем комментарии к УПК дается комплект "исключительных и не терпящих отлагательства случаев", "почтительных и неуважительных причин". Большое число позитивных и негативных примеров реализации норм, содержащих приведенные оценочные термины, знает и практика. Таким образом, составление указанных перечней не вызовет существенных сложностей. Совместно с тем, присутствие в законе открытых перечней дозволит правоприменителю свободнее ориентироваться в уголовно-процессуальной материи при оперировании нормами с оценочными представлениями и терминами.

В ходе изыскания рассматриваемого вопроса нас заинтересовало суждение утилитарных работников, которое во многом совпало с авторским. Так, на вопрос: "Какие из перечисленных ниже мер, на Ваш взор, будут содействовать единообразному и точному использованию норм, содержащих оценочные представления?" результаты распределились дальнейшим образом:

- Приведение в УПК определений оценочных понятий50%Разъяснение содержания оценочных понятий в постановлениях Пленума Верховного Суда России, а также в ведомственных нормативных актах (приказах, инструкциях и т.п.)39,5%- Разработка научных рекомендаций о порядке применения оценочных норм19%- Приведение в УПК примерных перечней явлений, входящих в содержание оценочных понятий18,5%- Разъяснение оценочных понятий в научно-практических комментариях к УПК16,3%- Иное1,1%Предлагаемые меры неминуемо повлекут увеличение объема УПК. Тем не менее, законодательное разъяснение оценочных представлений и терминов посредством перечисленных выше методов будет больше результативным, нежели толкование их оглавления в других нормативных актах. Как знаменито, ведомственные нормативные акты нередко подменяют собой нормы закона, расширяя либо изменяя их достоверное значение. Не исключена и двойственность при истолковании оценочных представлений и терминов разными субъектами в силу каких-нибудь сугубо ведомственных интересов. Принятие вышеперечисленных мер позволит добиться стабильности и единообразия в применении уголовно-процессуальных норм с оценочными понятиями и терминами, что в свою очередь будет способствовать укреплению законности в уголовном судопроизводстве.

Представляется возможным вести речь и о гарантиях организационного характера. В.Т. Томин совершенно обоснованно отмечает, что "уголовно-процессуальный закон, кроме гениальности законописцев, детерминируется еще рядом факторов. Среди них: социальные условия, в том числе состояние преступности, прогноз их развития; установки профессионального и общего правосознания; подготовленность персонала; традиции организации правоохранительной системы; идеология уголовно-процессуального права...; религиозные: христианство, ислам, буддизм, иудаизм - или атеистические истоки; наконец, технологичность законодательного процесса".

Унификация практики реализации оценочных понятий возможна в определенной мере и без законодательных изменений. Достичь этого можно за счет взаимодействия правоприменительных органов на уровне субъектов РФ, а также низовых структур следственных подразделений, прокуратуры, суда, в ходе которого будут разработаны единые подходы к определению содержания оценочных понятий. Кроме того, этому будет способствовать и кадровая политика, направленная на укрепление размытого в последние годы профессионального ядра аппаратов следствия, прокуратуры.

Результаты анализа исторического и современного зарубежного уголовно-процессуального законодательства, сопоставления мнений различных исследователей по проблеме усмотрения и допустимости использования в законе оценочных предписаний могут быть представлены таким образом:

Установление надлежащего смысла оценочных терминов и правильное применение норм, в структуру которых они входят, в немалой степени зависит от правосознания лица, ими оперирующего. Но уровень общественного и профессионального правосознания не является застывшим, способен изменяться как в лучшую, так и в худшую сторону. Следственно ставить должное использование оценочных предписаний в связанность экстраординарно от личностных свойств правоприменителя неприемлемо, от того что это способно привести к субъективизму и произволу. "Дешифровка" смысла, придаваемого законодателем оценочному представлению, должна вестись в сурово определенных рамках роли толкователя и не может переходить в независимое создание нового права. Вырастающие требования к законности и обоснованности решений, принимаемых в сфере уголовного судопроизводства, обусловливают надобность создания системы законодательных гарантий надлежащего использования оценочных представлений. Достичь этого дозволено за счет: 1) упорядочения применяемой в уголовно-процессуальном праве терминологии; 2) разъяснения в тексте закона отдельных оценочных терминов; 3) приведения приблизительных перечней явлений, входящих в их оглавление.

Заключение

Проведенное изыскание уголовно-процессуальных оценочных представлений и терминов разрешает сформулировать следующие основные итоги.

Принцип, согласно которому юридический термин может быть и многозначным, а следственно, оценочные предписания права могут устанавливаться как при помощи представлений, так и терминов. При конструировании нормативных правовых актов законодатель в большинстве случаев использует именно термины (в том числе и оценочные), что дозволяет добиваться краткости изложения. В тексте законов приводятся лишь особенно главные представления, имеющие определяющее значение для надлежащей реализации норм, в оглавление которых они входят. Основная же часть правовых представлений разрабатывается наукой.

Итог о том, что главнейшим знаком оценочных представлений является надобность процедуры оценки для установления их оглавления и вероятности использования в определенной обстановки. Оценочные термины применяются законодателем не для урегулирования определенного жизненного случая, а с целью регламентации ряда аналогичных обстоятельств, определить которые доскональным образом крайне затруднительно либо вообще немыслимо. Следственно предложенное отдельными учеными название таких выражений - "ситуационные" - не в полной мере соответствует их сущности и является, на наш взор, неприемлемым.

Применение оценочных представлений и терминов является устоявшимся приемом законодательной техники и обусловлено наравне с субъективными и объективными причинами: в ряде случаев законодатель вынужден прибегать к такому методу, дабы избежать конструирования массы казуистических норм взамен одной абстрактной. Право не торопится "избавляться" от оценочных представлений и терминов. Обзор планов УПК России, изменений и дополнений, вносимых в действующий закон, свидетельствует, что их число не только не уменьшается, но, наоборот, возрастает в связи с предлагаемыми нововведениями.

Оценочные термины не являются "изобретением" отечественной юридической техники, довольно обширно они применяются и в процессуальном праве зарубежных государств. При этом в связи со трудностью их утилитарного использования, невзирая на присутствие такого источника права, как прецедент, высшими судебными инстанциями принимаются меры для закрепления эталонов оценочных представлений, унификации практики их реализации посредством разъяснения особенно важных из них в своих решениях. Впрочем, в силу того, что толк одних оценочных представлений расшифровывается через обращение к иным, также требующим истолкования, ощутимого облегчения процесса оперирования ими не достигается.

Определяющую роль в интерпретации оценочных терминов играет правосознание лица, их реализующего. Но ставить должное использование оценочных предписаний в связанность экстраординарно от личностных свойств правоприменителя неприемлемо, потому что это способно привести к субъективизму и произволу. Извлечение смысла, придаваемого законодателем оценочному представлению, должно вестись в сурово определенных рамках роли толкователя и не может переходить в независимое создание нового права. Вырастающие требования к законности и обоснованности решений, принимаемых в сфере уголовного судопроизводства, обусловливают надобность создания системы законодательных гарантий надлежащего использования оценочных представлений. Достичь этого дозволено за счет: 1) упорядочения применяемой в уголовно-процессуальном праве терминологии; 2) разъяснения в тексте закона отдельных оценочных терминов; 3) приведения приблизительных перечней явлений, входящих в их оглавление.

Список использованной литературы

Нормативные акты, официальные материалы:

.Конституция Российской Федерации

.Уголовно-процессуальный кодекс РФ

.Постановление № 84 Пленума Верховного Суда РФ "О практике применения судами законодательства, регламентирующего направление уголовных дел для дополнительного расследования" от 8 декабря 1999 г.// Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. - 2000. - № 2;

Специальная литература:

.Баграк А. Судейское усмотрение. - М.: Норма, 209. - 376 с;

.Грозов Н.А., Полунин С.А. Санкции в уголовно-процессуальном праве России. - М.: "Городец", 2008. - 152 с;

.Емельямова И. В. Теоретические и методологические задачи оценки доказательств по внутреннему убеждению прокурора в уголовном судопроизводстве. - Орел: ЮИ МВД РФ, 2011. - 188 с;

.Зинагуллин 3. 3. Уголовно-процессуальное доказывание. - Ижевск: Изд-во Удмуртского гос. ун-та, 2011. - 178 с;

.Золотой В.В. Проверка допустимости доказательств в уголовном процессе. - Ростов: Феникс, 2010. - 288 с;

.Михаинов В.А. Меры пресечения в русском уголовном процессе. - М.: Право и закон, 2009. - 299 с;

.Ольгинов С.Г. Уголовно-процессуальные преступления в русском судопроизводстве и всеобщая теория общественного поведения. - Тюмень: ТВШ МВД РФ, 2013.-210 с;

.Томрин В.Т., Поляков М.П. Наброски теории результативного уголовного процесса / Под ред. проф. В.Т. Томрина. - Пятигорск: б.и., 2010. - 164 с.

.Якузов Р.Х. Правоприменение в уголовном процессе России. - М.: МВШМ МВД России, 2011.- 192 с.

.Белогоров Ю.Н., Марфицин П.Г. Обеспечение прав и законных интересов фигуры в стадии возбуждения уголовного дела. - М.: УМЦ при ГУК МВД России, 2011. -76 с;

.Булапов Б.Б., Николюк В.В. Уголовный процесс зарубежных стран. - Омск: ОмЮИ МВД России, 2009. - 52 с;

.Доря Е.А. Применение в доказывании итогов оперативно-розыскной деятельности. - М.: Спарк, 2013. - 111с

Периодические издания:

.Агаминов Н. И. Оценочные представления в праве (теоретические вопросы) // Загвоздки улучшения советского права. - Труды ВНИИСЗ. - М.: ВНИИСЗ, 1989. - вып. 43. - 144 с;

.Бойгов А.Д. К постижению производительности уголовно-процессуального закона // Производительность использования уголовного закона / Отв. ред. д.ю.н. Кузнерова Н.Ф., Михайлинская И. Б. - М.: Юрид. лит., 1973. - 208 с;

.Загжицкий В. И. Оценочные представления в уголовно-процессуальном законе: язык и жанр // Российская юстиция. - 2013. - № 13;

.Карнилова Л.М., Миньконов Г.М. Особенности пределов доказывания при принятии некоторых процессуальных решений в стадии заблаговременного следствия // Вопросы предупреждения преступности. - М.: Юрид. лит., 1966. - вып. 4. - 192 с;

.Пидулько К.В. Прблемы судебного контроля за использованием завершения под стражу в качестве меры пресечения и за продлением его сроков // Правоведение. 2010. - № 2;

.Соловьева Т.А. Оценочные представления и мнения в уголовно-процессуальном праве // Правоведение. - 2008. - № 3;

.Аширгекова М.Т., Кудрин Ф.М. «Умный срок» как оценочное представление в уголовно-процессуальном праве // Уголовное судопроизводство. 2011. № 2.