Ноо-программы и ноо-вирусы
Ноо-программы и ноо-вирусы
П.В.Полуян, Красноярск
Что
же автор подразумевает под терминами: "ноопрограмма" и
"ноовирус"?
Характер
использованной терминологии, полагаю, уже наводит на мысль: речь пойдет о сопоставлении
искусственного "интеллекта" компьютеров и естественного интеллекта -
человеческого разума. Как известно, подобные сопоставления появились с
рождением электронно-вычислительных машин, дали почву для множества философских
умозаключений и псевдофилософских спекуляций. Помогло ли это продвинуться в
понимании сущности интеллекта - вопрос отдельный, его мы касаться не будем.
Тем
не менее, сопоставление работы компьютера с функционированием мозга -
правомерно, особенно в той области, где рассматриваются психические функции,
играющие в разумней деятельности подсобную служебную роль. Здесь аналогия
практически превращается в тождество, - когда "счет в уме" заменяется
в образовательном процессе операциями с калькулятором, а для развлечения публики
проводятся шоу - соревнования, где "продвинутые"
профессионалы-счетчики соревнуются с компьютерами.
Именно
служебные психические функции традиционно связывались с работой материального
субстрата - мозга, а связь эта впервые была засвидетельствована в апреле 1861
года, когда Пауль Брока на заседании Парижского антропологического общества
продемонстрировал мозг больного, страдавшего речевой афазией, - с обширным
размягчением на конвекситальной поверхности левого полушария, захватывавшим
задние отделы третьей лобной извилины. В дальнейшем клиническая нейропсихология
дала обширный материал, показывающий связь данных служебных психических функций
с работой головного мозга.
С
появлением электронно-вычислительных машин грубый материалистический подход к
анализу этой связи был потеснен информационно-кибернетическим. В отечественной
нейропсихологии необходимость такого подхода первым декларировал И.М.Тонконогий
- в его монографии "Введение в клиническую нейропсихологию", изданной
в 1973 году, последняя глава имела название "Методы кибернетики в
нейропсихологических исследованиях нарушения узнавания".
Отмеченная
работа примечательна тем, что там впервые была построена блок-схема
функциональной анализаторной системы, описывающая нейропсихический механизм
распознавания образов, куда входили блоки кодирования информации и ее первичной
обработки, оперативная память, устройство сравнения, связанное с долговременной
памятью, и т.п. В работе отмечалось, что "такие системы должны
использовать определенные коды, "языки", "иерархии алфавитов",
однако как они используются в анализаторных системах мозга - остается
неизученным. Мы почти ничего не знаем о правилах решения, применяемых мозгом в
процессе распознавания образов".(И.М.Тонконогий, Введение в клиническую
нейропсихологию", Л.: "Медицина", 1973, с. 222, 229.)
Общий
уровень развития информационных технологий 60-70-х годов XX века предопределил
тогдашние выводы нейропсихологов. Афазийные нарушения - дислексия, аграфия,
агнозия и др. - даже при информационно-кибернетическом подходе однозначно
связывались с физическими нарушениями работы мозга-биопроцессора, с
"поломками" определенных блоков в выявленных блок-схемах. И лишь в
наличии "шумов" - искажений в каналах связи - угадывался
информационный аспект явления.
В
80-90 гг. компьютерные системы были принципиально усовершенствованы, сделаны
фактически безотказными, опто-волоконные каналы связи и системы фильтрации
сигналов позволяют передавать информацию практически без искажений, - все это в
области информационных технологий выдвинуло на первый план программные аспекты.
И когда компьютер "зависает", никто не говорит - "машина
сломалась", обычно ругаются: "Программа сбоит!"
Новое
положение дел позволяет по-новому взглянуть на проблематику нейропсихологии, а
именно - выявить в работе низших психических функций важнейший программный
аспект. К этому нас подталкивает и феноменологический материал, накопленный в
области нейро-лингвистического программирования. Полагаю, нет смысла
напоминать, что отцы-основатели этого направления Джон Гриндер и Ричард Бэндлер
- лингвист и математик - привнесли в психологию как раз то, что ей ранее
недоставало: представления о "языках" и "модальностях", о
кодах и программах и т.п.
Методы
НЛП используются по большей мере в области высших психических функций - для
коррекции психологических проблем, изменения моделей поведения, для оптимизации
целеполагающей деятельности. Однако, если программные аспекты характерны для
этой области, то в еще большей мере они должны проявляться в работе низших
психических функций. Иными словами, должны существовать реальные программы,
обеспечивающие выполнение мозгом таких функций как - распознавание визуальных
образов, членораздельных звуков, управление движением, таких операций как счет,
сравнение, кодирование сигналов, их дешифровка, не говоря уже об операциях,
обеспечивающих работу памяти - помещение и извлечение информации.
Высказанное
суждение, полагаю, нечто большее, нежели гипотеза. Такие программы - я
предлагаю именовать их ноо-программы (nouse-program) - должны существовать и
реально функционировать в процессе работы мозга. Более того, очевидно, что их
функционирование не является чем-то специфически человеческим, поскольку
большинство их осуществляет и мозг высших животных.
Таким
образом, в психологической проблематике мы должны выделить область, где
введение понятия о ноопрограммах позволяет отделить дело разума от низших,
служебных психических функций, на которые он опирается, которые он использует.
В то же время, мы должны выделить и те ноопрограммы, которые являются
специфически человеческими, к примеру - счет, распознавание знаков как ЗНАКОВ,
формирование членораздельных звукорядов, передающих информацию и пр. Ясно, что
здесь работают ноопрограммы на много порядков более сложные, нежели у животных,
но, тем не менее, их специфический программный характер не вызывает сомнений.
Или - более слабая формулировка: не вызывает сомнения конструктивность подхода,
при котором некоторые психические функции рассматриваются с такой
компьютерно-программной точки зрения.
Предлагаемая
гипотеза, конечно, ставит много вопросов. Во-первых, вопрос о генезисе таких
программ в ходе биологической эволюции. Во-вторых, о приоритете генетической
обусловленности или передачи их в процессе воспитания. И, наконец, главное, -
если эти операционные программы аналогичны компьютерным, то как они должны быть
представлены в чистом виде? Можем ли мы выделить в потоке информационных
сигналов, циркулирующих в мозге человека или животного, нечто, что является
ноопрограммой того или иного типа? Автор не берется предлагать исчерпывающие
ответы на поставленные вопросы.
Сформулированный
здесь концептуальный подход неизбежно приводит к некоторым выводам, которые мне
представляются хоть и пугающими, но чрезвычайно важными. В связи с этим,
позволю себе их вкратце изложить, не смотря на то, что они весьма абстрактны и
не подкреплены экспериментально. Речь пойдет о специфических ноопрограммах,
которые я именую ноо-вирусами (nous-virus).
Что
такое компьютерный вирус подробно пояснять нет надобности - это некая
специально созданная программа, которая способна вмешиваться в работу
нормальных операционных программ. Она может нарушать их работу определенным
образом, приводя к результатам, которые не были в них заложены, или, вообще -
полностью выводить их из строя. Любой вирус - это типичная программа, поскольку
в его основе лежат те же общие программные принципы.
Если
психические функции осуществляются на основе определенных ноопрограмм, и, если
интеллектуальная работа сопровождается модернизаций и изменением этих программ,
то, можно предположить, что в процессе такой работы могут естественным путем
появляться некие особые ноопрограммы, играющие деструктивную роль. Более того,
сама эта деструктивность обязательно должна иметь место, поскольку требуются и
изменение работающих ноопрограмм, и "уничтожение" кусков ноопрограмм,
которые уже не требуются для работы. Наверное, существует определенный
антивирусный механизм, предохраняющий операционную систему психики от
разрушения, и до сих пор его эффективной работе ничего не угрожало. Прежде, чем
говорить о гипотетических угрозах, хочу сказать несколько слов о том, как
ноопрограммы могут транслироваться вне человека.
До
сих пор, я связывал работу ноопрограмм с функционированием мозга-биопроцессора.
Полагаю, что наличие программного аспекта в его работе для всех более-менее
очевидно. В конце концов, представления о нейронных сетях и нервных импульсах
позволяют проводить аналогию с компьютером достаточно далеко. Иное дело, -
передача ноопрограмм от человека к человеку. То, что передача информации в общении
всегда происходит – факт несомненный, но как могут передаваться ноопрограммы?
Можем ли мы что-либо сказать об этом, если пока не ясно - что они представляют
из себя?
Допустим,
существуют некая компактная система сигналов, которая, при ее восприятии мозгом,
рождает в нервных сетях структуру импульсов, которая и является ноопрограммой.
Очевидно, что сама эта система сигналов нами не воспринимается как
ноопрограмма: для нас это может быть музыка, ритм, может быть визуальный образ,
который обегается глазами, череда движений, которые мы совершаем в танце или
при ощупывании предмета. Последнее замечание, заставляет вспомнить про работы
Э.В.Ильенкова и его учеников, создававших методику обучения слепоглухонемых
детей. В случаях, когда у человека действует только один кинестетический канал
восприятия, процесс передачи ноопрограмм становится в полном смысле слова
ощутимым. Таким образом, ноопрограммы так или иначе должны передаваться от
человека к человеку. Помимо прямой передачи осмысленной информации - знаний,
должны также передаваться некие информационные послания, которые играют в
работе интеллекта не смысловую, а программно-операционную роль.
В
начале статьи я сделал ссылку на свою работу десятилетней давности
"Концептуальное мышление. Метрика существования". Тогда я именовал
эти информационные послания "концептами" - название не очень удачное,
выбранное в связи с рассмотрением стандартного семантического треугольника и
нестандартной области искусства - концептуализма. Как видите, автору потребовалось
десять лет, чтобы проделать путь от философии и искусствоведения до клинической
нейропсихологии. В связи с этим, хочу сделать несколько, как мне
представляется, важных замечаний.
В
последнее время в рамках семиотических исследований обрисовались контуры,
скажем так, системно-программистского подхода, к человеческим коммуникациям.
Например, Умберто Эко в своей книге "Отсутствующая структура. Введение в
семиологию" (СПб, 1998) вводит в оборот термины "отправитель" и
"адресат", "код", "сообщение" и др. А в отечественной
науке Вадим Розин - ученик Г.П.Щедровицкого - в монографии "Семиотические
исследования" при анализе работы мозга в бессознательном состоянии
сновидения пишет о "психических замыканиях" и "психических
программах". (В.Розин, Семиотические исследования, М.: Университетская
книга, 2001, с. 81.) На мой взгляд, в области семиотики исследователи
прямо-таки наталкиваются на нечто, что является структурным элементом
коммуникации, но не имеет четко определяемого смысла. Это нечто, наличествующее
в процессе коммуникации, но проявляющееся только внутри психического процесса,
имеет явным образом ноопрограммный характер. А в области рекламы и PR, где
автор профессионально работает уже более шести лет, азбучными истинами
считаются представления о том, что рекламная коммуникация задает определенную
программу восприятия и усвоения послания.
Прежде
чем согласиться с тем, что в коммуникациях, наряду со смысловой информацией,
наряду с эмоциями и художественными образами, могут
передаваться-транслироваться и некие ноопрограммы, давайте вспомним хотя бы о
том, как ребенка учат распознавать образы. Все эти яркие погремушки, эти
приятные на ощупь шарики и кубики, книжки с контурами для раскраски... В них не
смысловая информация главное, а нечто иное - те системы сигналов, которые
рождаются в мозге ребенка, осваивающего мир. Пусть мы не можем пока отделить
ноопрограммы от смысловых содержаний, но то, что они передаются вместе с ними -
очевидно. Достаточно посмотреть на ребенка, неотрывно следящего за
передвижением анимационных картинок на экране телевизора.
И
здесь мы подходим к самому главному.
Если,
наряду с позитивными ноопрограммами, могут возникать и передаваться
разрушительные ноопрограммы - ноовирусы, то современные телекоммуникации несут
в себе скрытую угрозу.
Во-первых,
если ноовирусы появляются стихийно в процессе случайного сочетания тех или иных
кусков ноопрограмм, то конвейерно-компьютерное производство разнообразных
визуальных и слуховых рядов может непроизвольно порождать такие ноовирусы - без
злого умысла, без определенной цели. Во-вторых, если раньше такой ноовирус
появлялся изредка и, попав в канал коммуникации, передавался немногим людям,
уничтожался в их нейронных цепях антивирусными ноопрограммами, то теперь такой
случайный ноовирус по системе массовых телекоммуникаций может
"заразить" сразу миллионы людей. Наконец, в-третьих, у детей, чьи
психические функции только формируются, механизмы защиты еще не развиты - для
них ноовирусы представляют огромную опасность.
Из
опыта клинической нейропсихологии известно, что различные афазии - такие, как
дислексия и аграфия - возникают при травмах или болезнях головного мозга. Но
как быть, если они обнаруживаются у людей, чей мозг не подвергался ни
физически, ни инфекционным воздействиями, не имеет органического расстройства?
Не вправе ли мы предположить, что в таком случае в основе афазии скорее всего
лежит эффект депрограммирования, вызванный ноовирусом? Иными словами, в
информационном поле коммуникаций циркулируют эти вредоносные
информационно-смысловые блоки, которые поступают в мозг ребенка или взрослого
человека и, если его "антивирусная" защита не срабатывает, -
следствием деструкции является психическое нарушение, не сопровождаемое
органическим поражением мозга. Проникновение ноовируса в мозг человека я называю
"инвекция" (от латинского термина "инвектива" -
оскорбление).
Мы
все легко соглашаемся с тем, что кажется нам очевидным. Но разве не очевидно,
что все вышеизложенное очень похоже на правду? Чем дольше думаешь об этом, тем
больше убеждаешься: ноопрограммы существуют и функционируют, а ноовирусы
возникают как побочный продукт их функционирования. Так было всегда, но
современное развитие информационных технологий и телекоммуникаций сделало
ситуацию чрезвычайно опасной. Раньше ноовирусы "просеивались" через множество
работающих нейрокомпьютеров в умах людей, уничтожались там с помощью
антивирусных ноопрограмм. Сейчас размножению ноовирусов, их
распространению-инвекции способствуют достижения технической цивилизации и
средства массовой информации. А наиболее уязвимыми для этой напасти оказываются
страны, где телекоммуникациями охвачено большинство населения. Ситуация может
выйти из-под контроля общества, может привести к страшным последствиям.
Как
же мы ответим на этот вызов? Будем действовать порознь или объединим усилия? Отдадим
проблему на откуп журналистам и писателям-фантастам или же сделаем ее предметом
серьезного научного исследования?
Моя
статья не претендует на фундаментальность. Как читатель уже понял, эти заметки
достаточно абстрактны и декларативны. Я по большей части не доказываю свои
утверждения, а просто стараюсь убедить вас в конструктивности, намеченного
подхода. Однако, надеюсь, что даже самый критический анализ предлагаемого
текста позволит читателям ощутить наличие серьезной реальной проблемы.
Возможно, для ее решения придется в ходе дискуссии объединить усилия
исследователей из нескольких областей - психологии и семиотики, теории
информации, теории массовых коммуникаций и пр.
Так
или иначе, намечается широкое поле - как для серьезных научных исследований, так
и для выработки практических мер, призванных обезопасить человеческое
существование. Но прежде чем начинать работу, надо осознать: эта неожиданная
угроза, с которой нам пришлось столкнуться в области информационных технологий,
коренится не где-то в космосе или в потустороннем мире, - она прячется в нас
самих.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.sciteclibrary.ru