Н.А. Тэффи - драматург серебряного века
«Ибо смех есть радость, а посему сам по себе - благо».
Б. Спиноза
тэффи фельетон театр творческий
Надежда Александровна Тэффи так говорила о себе племяннику русского художника Верещагина Владимиру: «Я родилась в Петербурге весной, а как известно, наша петербургская весна весьма переменчива: то сияет солнце, то идет дождь. Поэтому и у меня, как на фронтоне древнего греческого театра, два лица: смеющееся и плачущее».
Удивительно счастливой была писательская судьба Тэффи. Уже к 1910 году став одной из самых популярных писательниц в России, она печатается в крупных и наиболее известных газетах и журналах Петербурга, на ее сборник стихов «Семь огней» (1910) откликнулся положительной рецензией Н. Гумилев, пьесы Тэффи идут в театрах, один за другим выходят сборники ее рассказов. Остроты Тэффи у всех на устах. Ее известность столь широка, что появляются даже духи «Тэффи» и конфеты «Тэффи».
Вспоминая время учения, Тэффи в рассказе «Мой первый Толстой» писала, что его автобиографическая трилогия была для нее одной из важнейших книг. Здесь же она вспоминает, что, когда ей было тринадцать лет, она поехала к Л. Толстому с просьбой внести изменения в «Войну и мир», так как ей хотелось, чтобы Андрей Болконский не умирал. Но увидев писателя в его доме, она от волнения смогла только протянуть ему фотографию для автографа. О круге своего чтения в этот период, слегка иронизируя, Тэффи писала так: «Тургенев - весной, Толстой - летом, Диккенс - зимой, Гамсун - осенью».
Первым произведением Тэффи было небольшое стихотворение, опубликованное в сентябре 1901 года в журнале «Север» за подписью Надежда Лохвицкая. В автобиографии своим первым опубликованным прозаическим произведением Тэффи называет рассказ «День прошел» и указывает дату его выхода -1904 год. В действительности этот рассказ был опубликован в 1905 году в «Ежемесячных литературных и популярно-научных приложениях к журналу „Нива"» (№ 8). А еще ранее, во втором номере, вышел рассказ «Рубин Принцессы». Но Тэффи не ошибалась, когда писала, что «первое из моих напечатанных произведений было написано под влиянием Чехова».
Естественен и закономерен был приход Тэффи в сатирический еженедельный журнал «Сатирикон». Как справедливо отмечает один из исследователей, «не гоголевский „смех сквозь слезы", а смех вместо слез - такова была позиция „сатириконцев"». Одним из любимых афоризмов Тэффи, который она взяла в качестве эпиграфа к первому тому своих «Юмористических рассказов» (1910), была мысль из шестой части «Этики» Б. Спинозы: «Ибо смех есть радость, а посему сам по себе - благо».
Ирония над естественными слабостями человека, не переходящая в сатиру и в чем-то даже оправдывающая их. Это и явственные ноты печали и лиризма, которые будут усиливаться в последующих книгах, и трагическая струя, становящаяся столь пронзительной в одном из лучших сборников Тэффи «Неживой зверь» (1916), не понятая многими современниками и определяемая ими как неизвестно откуда идущий пессимизм.
Круг общения Тэффи в это время - петербургская литературная элита. Она была участницей «сред» на «башне» Вячеслава Иванова, читала свои стихи в доме Сологуба в присутствии таких поэтов, как А. Блок, В.Иванов, М. Кузмин, достаточно смелый поступок. Уже в Париже Тэффи вспоминала, что одним из ее самых близких друзей был Ф.Сологуб. Хорошо знала Надежда Александровна А. Белого, Н. Гумилева, Г. Чулкова. Даже из простого перечня этих имен видно, что она одинаково свободно входила и в круг символистов, и в круг противостоящих им акмеистов,- что и отразилось на ее творчестве. В подтексте ее произведний все чаще звучит грусть, печаль, меланхолия, даже трагизм. Но, ни в коем случае не безысходность. Против «плоского» пессимизма и безнадежного взгляда на жизнь Тэффи знает средство, всю жизнь выручавшее ее. Об этом средстве она хорошо сказала в стихотворении «Подсолнечник», строки из которого могут служить эпиграфом и к поэзии, и к прозе Тэффи:
И если черная над нами встала тень -
Мы смехом заглушим свои стенанья.
Следуя традиции Чехова, Тэффи представляет огромное разнообразие человеческих типов. В ее книгах изображены мелкие чиновники, журналисты, путешественники и целый ряд чудаков. Все вместе они создают образ «человеческой комедии». С большой изобретательностью Тэффи использует богатство комических приемов, ситуаций, каламбуров, острот. В отличие от юмора Аркадия Аверченко и Саши Черного юмор Тэффи добродушен в высоком смысле этого слова. Он выдает добрую душу самой писательницы. Она не унылый моралист. Ее рассказы - не только обвинительный приговор «человеческой комедии».
Основной эффект произведений Тэффи сравним с той характеристикой, которую немецкий философ Э. Кассирер определяет как «симпатическое видение». Оно приближает нас к реальности человеческого мира, растворяет наше презрение к человеку в смехе и благодаря этому делает нас свободными.
Писательница находит способ соединить смех и слезы, добродушную иронию и сатиру, улыбку и трагическое видение мира. Естественно, очень часто такие произведения продолжают традиционную для русской литературы тему «Маленького человека».
«Я родилась в Петербурге весной, а как известно, наша петербургская весна весьма переменчива: то сияет солнце, то идет дождь. Поэтому и у меня, как на фронтоне древнего греческого театра, два лица: смеющееся и плачущее».
Н.Тэффи
Складывается особый стиль Тэффи. Уже с начала 10-х гг. она имеет всероссийскую известность. Ее рассказы входят в эстрадный репертуар Е. Корчагиной-Александровской (сценка «Покаянная»), И. Лерского («После турне»), О. Озаровской («Сказка про кобылью голову»); много рассказов Тэффи исполняла М. Марадудина - рассказчица и конферансье.
Однако Тэффи связана не только с миром газетчиков-фельетонистов. Очень быстро она входит в круг символистов, становится завсегдатаем салона Ф. Сологуба, появляется на «средах» на «Башне» Вячеслава Иванова. Одновременно с А. Блоком, в февр. 1906 Тэффи.принята в кружок поэтов «Вечера К. К. Случевского». Следы «ученичества» у Ф. Сологуба, В. Брюсова и др. поэтов-символистов видны в первой книге Тэффи, анонсированной еще в 1908, но вышедшей только в 1910 в изд-ве «Шиповник» - книге «Семь огней».
Статья о книге Н. Евреинова «Введение в монодраму» (1909) обнаруживает знакомство рецензента со всеми символистскими теориями театра (Волошин, Вяч. Иванов, Сологуб и др.). Тэффи и сама была одним из популярных вначале XX в. драматургов, работавших преимущественно «в легком жанре», и входилав Союз драматических и музыкальных писателей.
Давайте немного обратимся к Петербургу, когда среди многочисленных клубов, возникших после революции 1905-1907 годов, был и Театральный клуб. Его учредил Союз драматических писателей, намеревавшийся открыть при клубе литературный центр и создать театр. Клуб расположился на Литейном проспекте в роскошномособняке князя Н. Юсупова, который сдал его почти задаром, взимая с Союза чисто символическую плату. Прогуляемся по залам и комнатам особняка. Повсюду ковры, покрывающие паркет многочисленных холлов, комнат и беломраморную лестниц, с бронзовыми люстрами и светильниками, хрусталем, настоящими Буше и Фрагонаром на стенах, с двумя залами - одним маленьким, перестроенным из зимнего сада, другим побольше, с ложами, бельэтажем, украшенным лепниной и позолотой.
Театр, который Союз задумал устроить в своем клубе, виделся ему совсем особым, непохожим на другие, а главное, театром новых форм - словом, передовым.
Имя театру после долгого обмена мнениями нашли - «Лукоморье» (еще одно - «Тихий омут» - оставилипро запас) ...В комитет, возглавляемый Холмской и Кугелем, вошли Н.А. Тихонов, Н.А. Тэффи, В.А. Мазуркевич, Бенедикт (Н. Н. Вентцель), В.А. Азов, А.А. Плещеев, Р.О. Бодяновский, З.Д. Бухарова, А.А.Измайлов - беллетристы, фельетонисты, публицисты, авторы петербургских газет и журналов.
А.А. Измайлов и предложил дать второму театру название своей недавно вышедшей книги пародий - «Кривое зеркало».
Кабаре «для своих», которое могло рассчитывать на спонтанно возникающие экспромты актеров, «Лукоморье» И «Кривое зеркало» открывались как театры - пусть необычные, особого типа, - но театры для публики и потому не могли брать в расчет актерские импровизации. Найти же репертуар было делом далеко не простым: «наши авторы пока ничего не создали для этого молодого дела». К тому же ни Вс.Э. Мейерхольду, ни Р.А. Унгерну, которого пригласили ставить программу «Кривого зеркала» (как, впрочем, и любому другому театральному режиссеру), ни с чем подобным прежде сталкиваться не случалось.
Так появляются номера и пародии, юмористические и сатирические сценки, принадлежащие А. Т. Аверченко, И. А. Потапенко, Е. Н. Чирикову, Н. А. Тэффи. Например, пьеса Тэффи «Мужской съезд» высмеивала суфражисток.
Еще в 1906 она входила в инициативную группу театра «Факелы». В 1908 ею была написана рекомендованная Ф. Сологубом Театру В.Ф. Комиссаржевской пьеса «Полдень Дзохары - легенда Вавилона» (др. название - «Царица Шаммурамат»). Кстати, она и посвящена Сологубу. Постановка не осуществилась, а пьеса была включена в книгу «Семь огней».
В 1908 Тэффи вошла в «совещательный комитет» по созданию кабаре при Театральном клубе, будущего «Кривого зеркала». Так Тэффи становится одной из участниц нового петербургского театрального предприятия - театра «Кривое зеркало». На открытии наряду с миниатюрой В. Азова «Автора» и др. шла ее комедия «Любовь в веках» (др. название «Круг любви»), где в коротких сценках-диалогах представала эволюция любовных отношений, начиная от древности. В сценке Н. А. Тэффи «Любовь в веках,) иронически осмыслялась эволюция любовных отношений, начиная от «века обезьян», рыцарского Средневековья, галантного XVIII века до «наших дней, где поэт объяснялся в любви... козе. Публика, разумеется, мгновенно улавливала злой намек на поэтов символистского круга - поэт был загримирован под К. Бальмонта, - проповедующих дионисийское слияние с миром природы, однако юмор этого «очаровательного веселого пустячка, созданного Надеждой Александровной в той особой манере, которая известна, как "манера Тэффи"», кое-кто нашел грубоватым.
В «Кривом зеркале» было поставлено еще две пьесы Тэффи. - «Эволюция дьявола» и «Страшный кабачок». С «Кривым зеркалом» Тэффи сотрудничает и в дальнейшем.
Давайте обратимся к театральному обозревателю газеты «Речь»: «Идея создаваемых театров заслуживает, конечно, полного одобрения: смех у нас монополизирован разухабисто- шантанными учpeждeниями и облагородить его, дать для него красивую, чистую и художественную пищу - дело благородное»
Работа в таком направлении позволяла многим авторам впрямую коснуться неизвестных прежде приемов гротеска, буффонады, пародии, пантомимы, иронической стилизации и кое-что в этой загадочной сфере приоткрыть.
Еще одно популярное место встречи - «Бродячая собака». Вековые своды кабаре огораживали как бы некое игровое пространство, в котором переливалась и отсвечивала разными гранями, расходясь волнами от одного кабаретьера к другому, непрерывная эстетизированная игра. Каждый входящий в этот круг и самому себе, и всем другим начинал казаться театральным персонажем. В кабаре устраивались так называемые «необычные среды и субботы «вечера веселого мракобесия., маскарады, участникам которых предписывалось являться только в карнавальных костюмах. Иногда в «Собаку» не переодеваясь и не разгримировываясь, приезжали сразу же после спектаклей актеры, смешиваясь с ночной публикой. Но даже и в этих случаях их облик мало чем отличался от завсегдатаев кабаре: сидевшие здесь художники, музыканты, поэты, их «музы». И сами зачастую выглядели кем-то сочиненными персонажами, казались пришельцами из каких-то неведомых стран и времен.
В такие вечера «Бродячая собака» превращалась в своего рода литературный клуб, где уже в прямых, непосредственных столкновениях продолжались жестокие литературные бои, которые постоянно велись в «верхней», «дневной» жизни. Сюда сходились «сатириконцы» - Н. Тэффи, П. Потемкин, изредка Саша Черный; «Бродячая собака» слышала И. Рукавишникова, В. Князева, Б. Садовского, Н. Клюева.
Надежда Тэффи была частым гостем «Привал комедиантов», «Лукоморья», «Черного кота», «Дома интермедий», «Троицкого театра». Сочиняя пьески для Троицкого театра, многие отечественные литераторы намеренно подражали манере письма различных народов и времен. Режиссеры и художники также старательно стилизовали сценическое действие; декорации и реквизит. Актеры, много раз за вечер переодеваясь в разные костюмы, представали перед зрителями то китайцами эпохи Тан, то французами ХVIII или начала XIX века, то итальянцами эпохи Возрождения, то древними греками.
В 1909 в «Летнем Фарсе» Б. С. Неволина поставлена мелодрама «Алмазная пыль».
В творчестве Тэффи-драматурга начинается период одноактных пьес, миниатюр, скетчей. Некоторые из них издавались отдельно: «Алмазная пыль» (1909), «Черный ирис» (1915), «Лешка выслужился» (1916). Кроме того, вышло 2 сб.: «Восемь миниатюр» (СПб., 1913) и «Миниатюры и монологи. Том II» (Пг., 1915).
В 1911-1912 в театре миниатюр «Мозаика» ставятся «Брошечка», «Выслужился», «Контора Заренко», «Наказанный зверь», «Счастливая любовь», «Тонкая психология».
Из утонченной программы Литейного Интимного театра выбивались фарсы, мелодрамы и гиньоли, доставшиеся театру в наследство от бывшей «Мозаики». Здесь же ставились фарсовые сценки и скетчи, переводные или написанные в той же манере А. Аверченко, Н. Тэффи и Е. Мировичем. В пьесе «Наказанный зверь» Н. Тэффи ее героиня, тиранящая безответного супруга, убеждала окружающих и самого мужа в том, что злодей и тиран именно он. Роль тряпки-мужа играл Б. Неволин, а глувную героиню Е. Мосолова.
В 1912-15 большинство одноактных пьес и миниатюр Тэффи ставились петербургским Литейным театром. В 1913 здесь была поставлена «Царица Таир». Появление этой пьесы связано с увлечением Тэффи Востоком и может быть рассмотрено как комическое или даже пародийное переосмысление ее ранней пьесы «Полдень Дзохары», написанной с явной ориентацией насимволистский театр, прежде всего пьесы Ф. Сологуба. Некоторые приемы, использованные в «Царице Таир», восходят к классической пародии «Кривого зеркала», знаменитой «Вампуке».Так же вЛитейном и Литейном Интимном ставились: «Алмазная пыль», «Четвертое „не», «Небольшой талант», «Страшный кабачок», «Эволюция дьявола» и др.
В шести небольших эпизодах пьсы Н. Тэффи «Эволюция дьявола» было показано постепенное нисхождение нечистого - от самых древних времен с их культом Сатаны, через Средние века, когда Мефистофель царил на шабаше и спорил с небесами, до «наших дней,). Дьяволу теперь уже не до «вечного спора,). Он пускается в мелкие аферы со спекулянтами, и они его надувают. Облезлый и заброшенный, сидит черт на болоте и воет: «Человек, гордость Божия, где ты? Чур меня, чур. Как и предыдущая, эта сценка - не только о вечных силах, деградирующих в «наши дни», но опять же - о современном человеке - «мелком бесе». Деградация Бога и Сатаны - это прежде всего его, человека, деградация.
В 1915 Тэффи пробует себя в большом жанре: создает 4-актную пьесу «Шарманка сатаны». Основная тема мелодрамы весьма традиционна: противостояние героини царству пошлости. В декабре 1915 драма принята к постановке московским Малым театром, через год «Шарманка...» идет в петербургском театре К. Н. Незлобина.
Опубликованные в авторских сборниках «Восемь миниатюр» (1913), «Миниатюры и монологи» (1915), шли по всей стране. В своем большинстве они рождались на основе юмористических рассказов, строившихся на диалоге, на остроумном сюжетном повороте. В них множество женских персонажей - «безгрешных грешниц», легкомысленных, бездумных, эгоистичных, наивных. Автор смеется над ними, но смех в этих сценических миниатюрах, как правило, не переходит в сатиру. Они привлекают тонкой наблюдательностью автора, изяществом стиля, чувством меры, непринужденностью остроумия.
Злоба дня на сцену, разумеется, проникала. Архаику и экзотику переслаивали, их оттеняя и заостряя, обозрения и пародии, юмористические сценки и скетчи из современного быта, чаще всего принадлежащие перу А. Аверченко, Н. Тэффи и Е. Мировича. В этих созданных их искушенной рукой бытовых картинках, при всей иронической отстраненности от в точности воспроизведенной ими жизни, были обаяние и пленительный уют. Этот мир, такой простой и узнаваемый, тоже, как и образы милой старины, но на иной лад, был способен защитить публику шестнадцатого года от наводящих ужас безжалостных истин большого мира.
В 1917 в соавторстве с Л. Г. Мунштейном (Lolo) Надежда Тэффи написала оперетту «Екатерина Великая».
После закрытия газеты «Русское слово» в 1918 году начинается одиссея Тэффи, которая в итоге приводит ее за границу, хотя, уезжая осенью 1919 года, она надеется, что уже весной вернется на родину.
«Из всего, чего лишила меня судьба, когда лишила Родины,
моя самая большая потеря - Театр»
Н.А. Тэффи «Ностальгия»
В феврале 1920 года два ее стихотворения появились в литературном журнале в Париже. Мы знаем и о том, что к апрелю того же года Тэффи организовала литературный салон, описанный Донон Аминадо в его автобиографической книге «Поезд на третьем пути». Среди тех, кто посещал салон Тэффи в Париже, расположившийся в маленьком гостиничном номере недалеко от церкви Мадлен, были граф П. Н. Игнатьев, Саломея Андреева, А. Н. Толстой с женой Н. Крандиевской, Т. И. Полнер, положивший начало эмигрантскому издательству «Русская земля», художник А. Е.Яковлев, который рисовал хозяйку салона, адвокат В. П. Носович и актриса Татьяна Павлова. Дон Аминадо настаивает на том факте, что именно в своем салоне Тэффи услышала рассказ о старом генерале, который стоял у обелиска на площади Согласия, наслаждался видом и бормотал: «Все это хорошо... очень даже хорошо... но que fair? Фер-то - ке?!» Тэффи переработала этот анекдот в известный рассказ «Ке-фер», который появился в первом номере газеты «Последние новости» и стал как бы визитной карточкой русских эмигрантов. Этот рассказ определил роль Тэффи в эмиграции как мягкой юмористки, приносившей смех и улыбки другим эмигрантам в их зачастую мрачную, нищую и одинокую жизнь. Признавая эту роль, Амфитеатров написал Тэффи в 1937 году: «Дорогая! Я просто не знаю, как мы будем существовать, не читая Вас по воскресеньям».
Тэффи до предела была занята общественной работой - различные клубы и общества выбирали ее то членом, то председателем. Организованный в 1926 году «Настоящий Русский Клуб» выбрал трех своих членов - Тэффи, А.Куприна и А.Давыдова - для участия в литературно-художественных вечерах. Вместе с М.Алдановым, Габриэлем Марселем, Жаком Маритеном, М.Слонимом, Б.Зайцевым, М.Цетлиным и другими писателями Тэффи участвовала в так называемых франко-русских беседах. На первом собрании Союза русских театральных деятелей и киноработников Мережковский был избран президентом, а Тэффи - его заместителем.
Писатели Дон Аминадо, Б. Зайцев, Д. Мережковский включали произведения Тэффи в программы своих выступлений. Блестящее остроумие, непринужденность, светскость делали Тэффи душой таких вечеров.
Скетчи Тэффи (в 1934 издала сборник «Пьесы») ставятся русскими труппами; в 1936 они вошли в репертуар открывшегося в Париже Русского театра. Но это был успех лишь у узкого крута зрителей. Тэффи тяжело переживала отсутствие своей широкой публики.
Надежда Александровна пишет статью «О том, как надо себя вести в театре» в «Театральной энциклопедии»: «Спутник Сатирикона», театральных фельетонов («Покаянный день» и др.), рецензий. На стихи Тэффи написаны романсы, песенки («Песня о трех пажах»А. Вертинскогои др.).
Что же отличает поэтику Тэффи? Лаконизм, выпадающий кристаллами афоризма; жесткая и вместе изящная драматургия сюжета и внимание к каждому слову, к каждому знаку препинания. Сама Тэффи писала об этом так: «В миниатюре взвешено каждое слово, каждое движение. Оставлено только самое необходимое».
В 1936 году в Париже открылся Русский театр, скетчи Тэффи вошли неотъемлемой частью в его репертуар. Драма интересовала писательницу на протяжении всего ее творческого пути. В эмиграции пьесы Тэффи пользовались таким же успехом, как и в дореволюционной России. По воспоминаниям Н. Берберовой (жены В. Ходасевича), пьесы Тэффи и Алданова выдерживали максимальное количество представлений - десять и даже двенадцать. В 1937 году состоялась премьера новой четырех актной пьесы Тэффи «Момент судьбы», действие которой происходит в современном Париже. После шумного успеха пьеса была поставлена в Монтражи, Ницце и Марселе и, кроме того, в русских театрах в Лондоне, Берлине, Риге, Варшаве, Праге, Белграде, Софии и Шанхае. Спустя два года эмигрантская печать с восторгом приветствовала ее новую пьесу «Ничего подобного», поставленную Н. Евреиновым в Париже.
Менее известна Тэффи как переводчик. В 1912 она и ее сестра Елена, писавшая под псевдонимом Элио, перевели с французского стихами комедию А. Ривуара «Король Дагобер». Через 3 года она была поставлена в Москве в театре К. Незлобина, а затем и в его петербургском театре на Офицерской.
Несмотря на постоянный успех, сопутствующий ее произведениям, Тэффи сознавала, что как драматург она лишена настоящей публики: эмигранты - это лишь маленькая часть огромного русского народа. Говоря об этом, она кратко и проницательно замечает: «Из всего, чего лишила меня судьба, когда лишила Родины, моя самая большая потеря - Театр».
Творчество продолжается, продолжается противостояние судьбе.
Говоря словами Блока:
И, наконец, увидишь ты,
Что сей несбыточной мечты
И на полжизни не хватило,
Что через край перелилась
Восторга творческая чаша,
И все уж не мое, а наше
И с миром утвердилась связь.
Писательская судьба Тэффи в эмиграции сложилась удачно: она много и плодотворно работала. Но мотивы тоски по родине, мотивы ностальгии определяли ее творчество на протяжении многих лет.
Что же отличает поэтику Тэффи? Лаконизм, выпадающий кристаллами афоризма; жесткая и вместе изящная драматургия сюжета и внимание к каждому слову, к каждому знаку препинания. Сама Тэффи писала об этом так: «В миниатюре взвешено каждое слово, каждое движение. Оставлено только самое необходимое».
В годы второй мировой войны писательница жила во Франции. Трудности военных лет, лишения, которые ей пришлось вынести в оккупированном Париже, подорвали ее здоровье. В. Васютинская вспоминала, что однажды, после выступления на сцене по настоятельной просьбе публики, Тэффи пришлось два месяца лежать в постели. Но, несмотря на это, писательница редко отказывала в просьбах о помощи. Ее щедрость всегда удивляла. Даже в последние годы жизни, испытывая материальные затруднения, вызванные тем, что она уже не могла работать так продуктивно, как раньше, из-за постоянных болей, не отпускавших ее, Тэффи старалась помочь хоть чем-нибудь окружающим ее людям.
К концу сентября 1952 года Тэффи, как бы чувствуя приближение смерти, начала прощаться с друзьями. Она умерла 6 октября 1952 года. Через два дня в Александро-Невском соборе в Париже ее отпевали, а потом похоронили на русском кладбище Сен-Женевьев де Буа. Б. Зайцев прочитал короткую эклогу на смерть близкого друга, а Г. Алексинский - стихотворение самой Тэффи:
Он ночью приплывет на черных парусах,
Серебряный корабль с пурпурною каймою.
Но люди не поймут, что он приплыл за мною,
И скажут: «Вот луна играет на волнах...»
Как черный серафим три парные крыла,
Он вскинет паруса над звездной тишиною.
Но люди не поймут, что он уплыл со мною,
И скажут: «Вот она сегодня умерла...»
тэффи фельетон театр творческий
БИБЛИОГРАФИЯ
.Дьякова Е.А. Писатели - «сатириконцы»: Аркадий Аверченко, Тэффи, Саша Чёрный //Русская литература рубежа веков (1890-е-начало 1920-х годов). - М., 2000
.Евстигнеева Л. А. Противление злу смехом (Чехов и Тэффи) // Чехов и его время. М., 1977;
.Нитраур Э. «Жизнь смеется и плачет...»: О судьбе и творчестве Тэффи // Тэффи. Ностальгия. Л., 1989. С. 3-18;
5.Русская литература ХХ века. Прозаики, поэты, драматурги Биобиблиографический словарь: в 3 томах. М.: ОЛМА-ПРЕСС Инвест, 2005.
6.Творчество Н. А. Тэффи и русский литературный процесс первой половины ХХ века. М., 1999;
.Тихвинская Л. И. Повседневная жизнь театральной богемы Серебряного века: Кабаре и театры миниатюр в России. 1908-1917. - М.: Молодая гвардия, 2005. - 527[1] с.: ил. - (Живая история: Повседневная жизнь человечества).
.Тэффи и др. Всеобщая история, обработанная «Сатириконом» //Тэффи, О. Дымов, А. Аверченко. - М., 1996
.Спиридонова (Евстигнеева) Л. А. Русская сатирическая литература конца XIX - нач. XX в. М., 1977;
.Трубилова Е. «Авантюрный роман» (1931) Н.Тэффи: прототипы, литературные переклички - догадки и версии//Текстологический временник: Вопросы текстологии и источниковедения. - М. 2009.