Психиатрия в древности
Психиатрия в древности
душевный больной симуляция гиппократ
Если нельзя доказать, что душевные болезни появились одновременно с возникновением на земном шаре человека, то с несомненностью устанавливается знакомство с ними в период составления самых древних книг; а так как книги эти возникли из преданий, то этим самым устанавливается наличность душевных болезней задолго до составления книг, в эпоху зарождения преданий.
Так, из библии известны два случая душевного расстройства: первый из них относится к вавилонскому царю Навуходоносору, второй - к иудейскому царю Саулу. О Навуходоносоре в книге пророка Даниила повествуется, что исполнилось на нем слово господне: он был исторгнут из круга людей и питался травой подобно волам; его тело орошалось небесной росой, пока не покрылось волосами, как у орла перьями, а ногти его отросли, как у птиц. Только через семь лет он обратил свои глаза к небу - тогда разум возвратился к нему, и он прославил творца. Он сам рассказал потом о своих страданиях.
Состояния, подобные тому, в которых находился Навуходоносор, известны были в древности под названием ликантропии; в средние века таких людей принимали за оборотней (Werwцlfe, Preuss 27-28), посвятивший много труда изучению библейско-талмудистской медицины, полагает, что Навуходоносор страдал меланхолией.
По мнению того же автора, основанному на цитатах из библии, Саул страдал приступами падучей болезни, хорошо известной древним. Он вел войну с соседями, вызвавшую осуждение пророка; Саул знал, что его царство взято от него и отдано другому, который достойнее его; покинутый богом, оставленный верным другом Самуилом, развенчанный в глазах народа, Саул подпал унынию и тоске - злой дух, ниспосланный богом, внезапно овладел им. Саул послушал совета окружающих - развлекаться музыкой: он нашел искусного цитриста в лице Давида, и когда Давид играл в его присутствии, злой дух под влиянием звуков цитры оставлял его - Саул испытывал облегчение. Однако, скоро Саул распознал в Давиде опасного соперника; страх за трон овладел им; он сделал неудачную попытку убить Давида и в неудаче усмотрел злое предзнаменование; начинается преследование Давида; в борьбе пали три сына Саула, сам он пронзил себя мечом. Принимая во внимание все указанные обстоятельства, Preuss сомневается, чтобы Саул страдал клинической формой меланхолии; он был эпилептик, подвергавшийся также эпилептическим помрачениям сознания, что очень рельефно выразилось во время его посольства к Давиду: отправившись сам за послами, он снял с себя платье и оставался нагим весь день и всю ночь и при этом произносил бессвязные речи. В связи с эпилепсией и тяжелыми обстоятельствами жизни уныние и тоска Саула, конечно, могли принимать патологический характер.
В Книге Царств описывается случай притворной душевной болезни, случай симуляции помешательства: спасаясь от преследований Саула, Давид бежал к Гефскому царю Анхусу; но скоро здесь начала распространяться о нем молва, как о победителе Голиафа; испугавшись этого, Давид притворился безумным и обнаружил особенное, бессмысленное поведение; он царапал двери и пускал слюну по бороде.
Обратив внимание на такое странное поведение Давида, Анхус спросил людей, бывших при этом: вы видите помешательство этого человека, зачем его привели ко мне? разве у меня недостаток в таких?... По легенде у Анхуса была душевно-больная дочь *).
Из всего сказанного видно, что среди древних евреев наблюдались случаи душевных заболеваний; можно думать, что такие случаи не были редкостью, так как помешательство даже симулировалось с очевидной целью избегнуть ответственности.
Как видно из библии и из талмуда (Preuss), древние евреи смотрели на душевную болезнь, как на результат овладения злым духом; по их представлению, уже от одного страха перед злым духом могло развиться помешательство, напр., в форме меланхолии.
Наследственность, повидимому, не была известна евреям в числе причин душевных болезней вообще, но на нее было обращено внимание по отношению к падучей; так, талмуд предписывал не брать падучной жены, падучая жены делала недействительным брак, особенно, если до свадьбы болезнь скрывалась (Preuss).
Медицина евреев находилась в руках левитов; к числу распространенных лечебных методов принадлежало изгнание посредством заклинаний нечистых духов из тела больного.
Самые древние источники медицинских знаний встречаются в египетских папирусах, переносящих исследователя за 4000 и более лет до Р. X. Изучение этих папирусов и других древних рукописей показывает, что единственными медиками Египта были жрецы; в их руках искусство лечения было далеко не научным культом, посвященным различным божествам страны; с лечебною целью применялись аллегорические лекарства, жертвоприношения, молитвы, заклинания, устраивались торжественные процессии. Нередко больные оставлялись ночевать в храмах, и большое значение в дальнейшем течении их болезни придавалось испытывавшимся ими сновидениям (инкубация), которые приписывались влиянию божества и перетолковывались жрецами. Известностью пользовался храм Imhotep'a в Мемфисе и бога Chumsa в Карнаке. Храмы Сатурна пользовались репутацией благоприятного влияния на меланхоликов. По Геродоту в Египте для каждой болезни или больного органа были особые врачи; судя по некоторым данным, необходимо допустить, что среди таких специалистов встречались врачи, лечившие душевно-больных. Знакомство греков с египетскою медициной началось со времени открытия Псамметихом египетских гаваней для иностранцев в 650 т. до Р. X.30-31).
Книги Веды, написанные приблизительно за 1500 л. до Р. X., дают возможность заключить, что, несмотря на хаотическое состояние медицинских сведений у индусов, у них были специалисты по различным болезням; Sprеngе1*) насчитывает восемь специальностей, одна из которых заключалась в изгнании демонов из лиц, ими одержимых.
Медицинский культ древних греков восходит к мифологическим источникам: он ведет свое божественное начало от Орфея, поэта, изобретателя религиозных мистерий, волшебных гимнов и заклинаний. Феб-Аполлон - покровитель медицины, изобретатель лечебного искусства, Эскулап; он научил медицине своих потомков, Асклепиадов; Эскулапу, однако, придается и иное происхождение: одним из выдающихся медиков был Хирон, центавр, сын Сатурна; он оставил после себя много учеников, среди которых самым знаменитым оказался Эскулап или Асклепий - потомок божества. Эскулапу посвящались храмы, напр., на Крите, в Пергаме, Пелопонесе; были храмы, посвященные Артемиде; много храмов посвящалось Гигии, сестре или дочери Эскулапа, также Пеанацее, другой его сестре. Культ Эскулапа был направлен, главным образом, на то, чтобы посредством таинственных церемоний, помещением в храмах для инкубации и др. способами овладеть воображением больных, привести их в состояние экзальтации и этим достигнуть желаемого эффекта. Особенно славился храм Эскулапа в Эпидавре.
Древние греки смотрели на душевно-больных, как на преследуемых злыми фуриями или эвменидами: примером первого рода является Аякс, страдавший приступами бешенства и бросившийся на собственный меч; примером второго рода - Орест, страдавший меланхолическим состоянием. Меланхолическим состоянием страдал кентавр Беллерофон (morbus bellerophonteus); Геркулес страдал приступами эпилептического психоза. Причина помешательства - гнев богов; выздоровление - дар умилостивленного божества.
Характер душевного расстройства царя Аркадии Ликаона, будто бы превратившегося в волка, дал повод для возникновения термина ликантропии.
Древним грекам были известны не только случаи симуляции душевных болезней, но даже случаи ее изобличения: уклоняясь от Троянской войны, Одиссей велел сказать пришедшим за ним послам, что он сошел с ума; последние, однако, пожелали лично удостовериться в этом; их привели на берег моря, где Одиссей плугом, в который были запряжены конь и бык, распахивал песчаные дюны, засевая их солью; послы положили в борозду перед плугом маленького сына Одиссея, Телемака; Одиссей бережно поднял сына и снес его в сторону; этим поступком его симуляция была раскрыта, и ему пришлось отправиться в поход**).
Еще более замечательно описание случая, послужившего к прославлению имени Мелампа и относящегося к мифологическим временам: вследствие оскорбления статуи Геры заболели душевным расстройством три дочери Аргосского царя Протея; они превратились в коров и мычали, оглашая долины своими нечленораздельными криками; их безумие распространялось на других женщин Аргоса, которые оставляли свои семьи и нагими блуждали в лесах вместе с Протеидами. По одним источникам (Геродот) Меламп применил лечение чемерицей, по другим он заставил их пробежать 10 верст, после чего с них спала покрывавшая их шелуха; тогда он выкупал их в Анигрусе; старшая поправилась тотчас, другие же должны были еще подвергнуться таинственным церемониям в храмах.
Здесь дело идет уже об эпидемическом распространении помешательства, по всей вероятности, истерического происхождения (Morel)30)32).
Так, за 500 л. до Р. X. Алкмеон из Кротона один из первых провозгласил, что головной мозг есть орган ощущений и мысли; однако, он не считал его органом, поражение которого обусловливает душевную болезнь. Алкмеон был современником Пифагора, близким к учению философа, уже помещавшего разум в мозгу, а душу в сердце. Известно, что Пифагор рекомендовал своим ученикам нравственный образ жизни, умеренность и воздержание, занятия музыкой, как душевной гимнастикой, укрепляющей душу и предохраняющей ее от душевного расстройства; особенно он предостерегал от пьянства, считая его ядом для души, тропой к помешательству 30)32-33).
Основателем научной медицины, а вместе с тем и психиатрии, по справедливости признается Гиппократ.
Была целая семья Гиппократов, в разной мере знаменитых врачей древности; за период времени около 300 л. Sprengel насчитывает их до семи: самым знаменитым из них был Гиппократ II, являющийся предметом всеобщего внимания.
Гиппократ, сын Гераклида и Фенариты, родился за 460 л. до Р. X. на маленьком острове Косе (нынешний Станхо), отстоящем недалеко от малоазиатского берега. Большую часть жизни он провел в Фессалии, много путешествовал, слушал афинских философов, умер в Лариссе около 370 г. до Р. X. Как врач, лечивший душевные болезни, Гиппократ прославился исцелением македонского царя Пердикки и философа Демокрита*); жители Абдеры, обрадованные исцелением философа, которым они гордились, предложили врачу 10 талантов; но Гиппократ, очарованный мудрецом, отказался от гонорара.
Учение Гиппократа является древним основанием гуморальной патологии. Подобно тому, как в природе существуют четыре стихии - огонь, земля, воздух и вода, в человеческом теле находятся четыре основных жидкости: кровь, слизь, желтая и черная желчь; правильным смешением этих жидкостей (краза) обусловливается здоровье; болезни происходят от недостатка, избытка или нарушения взаимоотношения этих жидкостей; восстановление равновесия жидкостей есть восстановление здоровья. Головной мозг есть белое, губчатое, железистое образование, притягивающее влагу со всего тела, чему прекрасно способствует сферическая форма головы. Мозг - орган мыслительной деятельности, но мысли приходят в мозг при посредстве воздуха; чувства и страсти помещаются в сердце. Гиппократ первый заявил, что у душевно-больных страдает мозг, он признал их больными, подлежащими ведению и попечению врача, тогда как до него они нередко служили предметам насмешек.
В собрании сочинений, приписываемых Гиппократу, но принадлежащих ему лишь отчасти, нет систематического учения о душевных болезнях, но весьма ценные для того времени взгляды патриарха медицины черпаются из отдельных частей его сочинений.
Гиппократ часто говорит о меланхолии и мании; но эти термины не тождественны современным представлениям об этих клинических формах; соответственно учению о четырех кардинальных жидкостях, под меланхолией подразумевается расположение к душевной болезни, обусловленное преобладанием в организме черной желчи; таких людей Гиппократ называет меланхоликами; иногда же в понятие о меланхолии вкладывается содержание, близкое современным представлениям, но не очерченное так определенно, особенно в тех местах сочинений, где изображается ипохондрия. Понятие о мании еще менее определенно; хотя местами оно и приближается к позднейшему, но чаще смешивается с лихорадочным бредом или соответствует обозначению помешательства вообще, равно как и термин paranoia; встречается описание, напоминающее mania transitoria. Преходящее душевное расстройство, выражающееся помрачением сознания и бессмысленным бредом, носит название paraphrenitis; если эта форма принимает затяжной характер, то это - phrenitis; но и phrenitis нередко совпадает с понятием лихорадочного бреда. Гиппократ был, видимо, знаком с delirium tremens. Он выделял слабоумных, имбециллов, впрочем, независимо от прирожденного или приобретенного характера этого состояния; причиною слабоумия являлось затрудненное кровообращение и избыток воды в организме. Он отмечал связь эпилепсии с душевными болезнями, указывая, что меланхолия может переходить в эпилепсию и обратно. Гиппократ выделял людей, стоящих на границе между помешательством и здоровьем: они не душевно-больные, но раздражительны, гневливы, ворчливы или безучастны и замкнуты, их нервная система расстраивается при ничтожном заболевании (ύπομαινόμενοι). От наблюдательности Гиппократа не ускользало и состояние душевной деятельности при различных заболеваниях вообще. Он обращал внимание на обманы органов чувств. Судороги - опасное осложнение помешательства, также желтуха.
Помешательство - болезнь мозга, имеющая физические причины, а не ниспосылаемая богами. В возникновении душевных болезней играет роль наследственность, душевные волнения, истощение, подавление гемороидальных кровотечений, аменоррея, большие кровопотери, роды, отравления (мендрагора, чемерица), травма, старческий возраст.
Гиппократ смотрел на душевные болезни, как на излечимые в большинстве случаев. В качестве лечебных мероприятий он рекомендовал покой тела и духа, диэту, ванны, холодные обливания, легкий моцион и легкую гимнастику, рвотные и слабительные; из лекарственных веществ особенно охотно применялась чемерица и корень мендрагоры (при меланхолии и стремлении к самоубийству) 30-34-36).
Аристотель (384-323 г. до Р. X.), уделявший внимание и изучению душевных болезней, находился под сильным влиянием Гиппократа; однако, гений Аристотеля оставил заметный след в этой области: знаменитый философ определеннее и отчетливее выделил учение о прирожденных и приобретенных состояниях душевного расстройства, он удивительно тонко подметил наклонность эпилептиков к жестокости; по его словам, люди, одержимые эпилептическим психозом, могут совершать ужасные деяния, напр., матереубийство, поедать человеческое мясо и т.д. Понятие о меланхолии также начинает несколько дифференцироваться, но еще далеко не достаточно, так как под меланхолией подразумеваются различные состояния, связанные с черной желчью; по Аристотелю меланхолики выше (одареннее) других людей по своей природе31-33); Soury видит в этом замечании Аристотеля результат его наблюдения, что высокоодаренные натуры нередко носят черты невропатии, что впоследствии особенно выдвигал Lоmbrоsо*).
Асклепиад из Прузы в Вифинии, современник Цицерона, не дал отчетливого описания картин душевных заболеваний; он первый предложил лечить душевно-больных влиянием на их психику посредством музыки; при этом веселая и приятная фригийская музыка рекомендовалась для угнетенных, мрачных больных, тогда как серьезная и протяжная музыка считалась полезною при шумливых и веселых патологических состояниях. Далеко не исключая мер стеснения для возбужденных больных, Асклепиад советует в то же время не забывать других лечебных мероприятий, как ванны, кровопускания **) 30-32) 36).
Живший в I и II в. по Р.X. Авл Корнелий Цельз (Celsus), уроженец Рима или Вероны, относится к числу крупных медицинских авторов. Ему принадлежит деление душевных болезней на три класса: 1) Phrenitis - острое лихорадочное заболевание, отличающееся от бреда при лихорадке; сюда же относится, повидимому, известный Цельзу острый бред, delirium acutum позднейших авторов. 2) Хронические болезни, зависящие от влияния черной желчи и протекающие безлихорадочно. 3) Галлюцинаторные и бредовые формы. Особенно широко разработано Цельзом лечение душевнобольных: он развивает психотерапию, ведущую начало от Асклепиада, рекомендуя лечение убеждением, разумными занятиями (чтение книг); отказывающихся от пищи водит на пиры; одним он советует светлые помещения, для других темные; меры стеснения показаны лишь для самых возбужденных больных. При хронических формах - кровопускания, питание, промывательные, моцион, движение, нравственный покой, ободряющее слово, рассказы, игры. Рвотные и слабительные, особенно при галлюцинаторных формах. Советует перемену климата на время болезни и по выздоровлении годовое путешествие 32) 36).
Нельзя обойти молчанием Аретэя из Каппадокии (Aretaeus), жившего при Домициане, во второй половине I в. по Р. X.; его биография осталась, к сожалению, неизвестной, но о нем можно судить по дошедшим до нашего времени его сочинениям. Sprengе1***) считает Аретэя прекрасным наблюдателем, давшим систематические описания различных заболеваний; по отношению же к описаниям душевных болезней, сделанным этим замечательным автором, следует признать, что его наблюдательность граничит с гениальностью; его описания полны, кратки и в то же время детальны: они содержат ряд таких наблюдений и выводов, прочное установление и развитие которых считается приобретением последнего времени; описания Аретэя производят такое впечатление, как будто автор в качестве специалиста-психиатра изучал душевно-больных в условиях не существовавшей в его время больничной обстановки. К сожалению, в учении о происхождении душевных болезней Аретэй почти всецело держится взглядов Гиппократа, к горячим поклонникам которого он принадлежит. Аретэй дает описания эпилепсии, меланхолии, мании и описание острых душевных расстройств при соматических болезнях, phrenitis, острого лихорадочного заболевания.
Связь между эпилепсией и душевными болезнями, упоминаемая Гиппократом, находит у Аретэя дальнейшее развитие: в связи с эпилепсией может развиваться возбуждение, доходящее до неистовства, печальное настроение, тупоумие. Описание клинических картин меланхолии и мании соответствует впервые позднейшим представлениям об этих заболеваниях. Автору известны осложнения и неблагоприятные исходы меланхолии, а именно, неизлечимость, исход в слабоумие при хроническом течении болезни; последнее отмечается им впервые; при меланхолии и мании очень часто наблюдаются рецидивы; меланхолия может переходить в манию; есть меланхолики, обнаруживающие, несмотря на свое подавленное состояние, гневливость и раздражительность, но они все-таки остаются меланхоликами; меланхолия может быть началом и частью мании, при выраженной мании может быть основной меланхолический тон, наблюдается переход от меланхолии к экзальтации. Меланхолия - болезнь зрелого возраста, мания чаще наблюдается в юности. Эти две болезни, меланхолия и мания, имеют одну общую причину (сухость)*)37) 30-31) 33) 36)
Каждый психиатр, который прочтет приведенное изложение взглядов Аретэя, конечно, согласится, что современное учение о маниакально-депрессивном психозе, вытекающее из клинических сочетаний меланхолического и маниакального состояний, сближающее и роднящее эти состояния, рассматривавшиеся долго, как самостоятельные формы, является в сущности результатом запоздалой разработки наблюдений, отчетливо и ясно запечатленных Аретэем Каппадокийским почти за девятнадцать веков до нашего времени 38).
Знаменитый врач древности Клавдий Гален (Galenus) из Пергама, современник Марка Аврелия, Коммода, Септимия Севера, жил с 131-200- 210 г. по Р. X.; его значение велико, как анатома, уделившего много времени и изучению центральной нервной системы; головной мозг по Галену - местопребывание разумной души; аффекты (гнев, храбрость) локализируются в сердце, желания в печени. Принадлежа к школе пневматиков, Гален признает основою жизни пневму (πνεύμα), которая вырабатывается и приносится в мозг кровью; здесь она находится, преимущественно, в желудочках, приводится в движение дыханием и по нервам растекается по организму. Glandula pinealis является привратником, выпускающим пневму из среднего желудочка в четвертый и далее. Несмотря на то, что до нас дошло свыше восьмидесяти медицинских сочинений Галена, в них не оказалось стройных и связных психиатрических учений. Душевные болезни разделяются Галеном на острые и хронические; к первым относится лихорадочный бред, phrenitis, отличающийся от лихорадочного бреда и приближающийся к менингиту (Falk), и lethargus - заболевание, видимо, с органическими симптомами и ступором; к числу вторых принадлежит меланхолия, которая может быть первичным мозговым поражением или вторичным, если она развивается в связи с поражением внутренних органов живота (hypochondria); мания не выделяется так отчетливо, как у Аретэя, а к ней относится помешательство со спутанностью и явлениями ребячливости (moria), а также безумие, слабоумие. Гален первый высказался о первичном и вторичном характере душевных заболеваний**) 30-33) 39-41).
После Галена прошло не мало времени до появления врача, существенно подвинувшего учение о душевных болезнях; такой явился в лице нумидийца Целия Аврелиана (Caelius Aurelianus) из Сикки, жившего в конце IV или начале V в. по Р.X. Этот автор первый освободился от влияния гиппократовской теории о кардинальных жидкостях; он особенно подчеркивал ошибочность взгляда, что душевные болезни суть болезни души, а не тела, по его мнению, они представляют собой такие же телесные страдания, как и другие болезни; еще ни один философ, говорит Целий, не мог вылечить душевной болезни, а различные соматические симптомы обычно предшествуют проявлению душевного расстройства. Целий внимательно изучил клинические картины душевных заболеваний, ему было хорошо знакомо влияние эпилепсии на психику больных, он продолжал развивать учение о мании и меланхолии и других душевных заболеваниях, он обратил внимание на необходимость дифференциального распознавания, при чем придавал значение характеру пульса. Особую заслугу Целия Аврелиана следует также видеть в его наставлениях по уходу за душевно-больными и обращению с ними. Он рекомендует помещать больного в умеренно светлую, теплую и тихую комнату; не следует вешать на стены картин; лучше, если окна расположены выше обычного, чтобы больной не мог выпрыгнуть из окна; кровать укрепляется и располагается так, чтобы вид входящих в комнату лиц не раздражал больного; народа, особенно чужих, должно быть возможно меньше; служителя не должны противоречить бреду больных, чтобы не огорчать их и не укреплять бреда; даже сильно возбужденных больных не следует связывать на продолжительное время, так как это усиливает возбуждение больных; побои недопустимы, они ожесточают больных; возбужденных больных следует удерживать руками одного или нескольких служителей, смотря по надобности; рекомендуется при этом щадить больного; руки служителя мягче веревок. Выздоравливающим больным полезны прогулки, разговоры, чтение, театр, упражнения в риторике, игры; но все эти меры надо применять с осторожностью, индивидуально, не утомляя больных, помня, что умственное и телесное переутомление одинаково вредны31-32) 42).
Нельзя не признать, что предписания Целия об уходе за душевно-больными отличались значительной гуманностью, особенно ценной в древние, суровые времена; некоторые из указанных им мер не утратили своего значения и до настоящего времени; к числу таких мер принадлежит совет Целия Аврелиана укладывать душевнобольных, не исключая возбужденных, в постель.
Психиатрия древних, как видно из всего сказанного, успела достигнуть известной степени развития; она находилась на правильном пути, и можно было ожидать, что учение о душевных болезнях будет быстро и успешно развиваться. Однако, наступление христианской эры, падение Римской империи и тяжелые времена средневековья затормозили развитие науки, изменили ее направление; многое из старого было забыто, и прошло много лет, прежде чем психиатрия, как будет видно из дальнейшего изложения, снова вступила на правильный путь.