изложены важнейшие события истории Франции от процесса тамплиеров и казни Жанны д Арк до конца Вликой Французской революции и Наполеона, но особый интерес по нашей теме представляют разделы, содержащие большой фактический материал, начиная с короля Франциска I и завершая разделом «Кардинал Ришелье и Анна Австрийская».
Структурно работа состоит из введения, двух глав (в каждой главе по два параграфа), заключения, списка использованных источников и литературы.
1. Причины перехода Франции к абсолютной монархии
1.1 Развитие экономики и ликвидация сословно-представительных учреждений
К началу XVI в. Франция почти завершила свое территориальное объединение и была сплоченным, сильным и самым большим по территории (около 500 тыс. км) и по количеству населения (15 млн.) централизованным государством в Европе. «Его одиннадцать провинций суть одиннадцать могучих органов одного и того же тела, - писал о французском государстве середины XVI в. современник, - которые, будучи связаны друг с другом, сообщают взаимно друг другу силу и жизненность». Отдельные области Франции уже не представляли собой экономически независимые и обособленные территории, а, напротив, являлись хозяйственными районами, связанными неразрывными узами такого торгового обмена, который предполагает производственную специализацию каждого из этих районов, систематически снабжающих другие районы своими изделиями. Париж был самым крупным европейским городом, с населением свыше 300 тыс. человек, с богатой и разнообразной промышленностью. Наряду с другими большими центрами - Лионом, Марселем, Руаном, Бордо, Орлеаном - имелось много средних по величине городов, промышленность в которых носила, по преимуществу, ремесленный характер, а также мелкие городки и поселки. Но основная масса населения жила в деревнях, и страна в целом оставалась аграрной. Причем большинство крестьян были уже свободными, хотя их личная независимость сочеталась с зависимостью земельной.
В XVI столетия во Франции продолжал господствовать феодальный способ производства, но страна вступила в период первоначального накопления. В недрах феодального общества начало зарождаться капиталистическое производство, подтачивавшее и разрушавшее устои феодальной экономики. В течение XVI века Франция сделалась в экономическом отношении одной из передовых стран Западной Европы.
На рубеже XVI-XVII вв. французское дворянство теряет свои позиции в социально-экономической и политической жизни страны - эти сферы деятельности все больше прибирают к своим рукам крепнущая буржуазия и «люди мантии». Стремление к сохранению влияния на политику государства и получение прибыльных должностей вынуждает феодальную аристократию идти на все новые и новые уступки королю, предоставляя ему полномочия, о которых ранее тот мог только мечтать.
Набирающая силу буржуазия, играя все более заметную и возрастающую роль в экономической и политической жизни Франции, тем не менее еще не представляла собой класса экономически достаточно сильного и осознавшего свои классовые интересы. Она пока не чувствовала в себе силы взяв власть и удержать ее в своих руках. На этом этапе своего развития буржуазия нуждалась в сильной, централизованной власти и поэтому также поддерживала короля.
Социально-экономические изменения, происходившие во Франции, и связанное с ними обострение классовой борьбы вынуждали господствующий класс искать новую, более подходящую к условиям времени форму государства. Таковой стала абсолютная монархия. Возникновение централизованного национального, а затем и абсолютистского государства было крупным историческим событием, знаменующим определенный этап развития феодального общества, нуждавшегося в увенчании его соответствующей формой политической надстройки.
Основы абсолютной монархии были заложены при трех преемниках Людовика XI - Карле VII (1483-1498), Людовике XII (1498-1515) и Франциске I (1515-1547). Королевская власть в это время сделала больной шаг вперед к ликвидации сословно-представительных учреждений, которые стали препятствием для усиления центрального аппарата абсолютизма. Генеральные штаты перестали созываться. Вместо них иногда созывались нотабли, т.е. немногочисленные собрания назначенных королем лиц. Были упразднены многие из провинциальных штатов и значительно ограничена компетенция оставшихся.
Король имел в своем распоряжении большую армию и собирал налоги при помощи своего аппарата. Все управление сосредоточивалось в Королевском совете, но самые важные дела решались в узком кругу близких советников короля. Несколько стесняли власть короля парламенты (особенно парижский), издавна являвшиеся высшим судебно-апелляционным и юридическим учреждением государства, его «хранителем законов». Парламент не только выносил свои решения по спорным судебным делам и не только регистрировал (т.е. вносил в старое законодательство новые королевские ордонансы), но и рассматривал королевские нововведения по существу. В случае, если парламент находил новый указ или финансовый эдикт короля противоречащим «основным законам королевства», он оспаривал их «законность», сообщая королю о несоответствии указов обычаям страны или смыслу предшествующего законодательства. Парламент выдвигал свои, по форме почтительные, но настойчивые представления и возражения об изменении или совершенной отмене данного королевского акта. Это право называлось правом ремонстраций, и парламент очень его ценил, видя в нем форму участия в законодательной власти. Если «представления» оставались королем без последствий, то парламент отказывал такому ордонансу в «регистрации». Тогда король прибегал к принудительной регистрации посредством торжественного заседания парламента в присутствии самого короля.
Об этом свидетельствует, например, протокол заседания 1527 г., созванного королем по случаю протестов парламента против переноса дел на рассмотрение в Большой совет, который своим существованием умалял значение парламента, сужал его традиционную компетенцию.
Монарх говорил: «Король вам воспрещает вмешиваться каким бы то ни было образом в дела государственные и все иные, кроме судебных, что вы должны буквально соблюдать как границы вашей власти… король воспрещает вышеуказанному суду применять в дальнейшем какие бы то ни было ограничения или изменения его ордонансов, эдиктов, хартий. Если же они найдут, что что-нибудь должно быть в этих актах изменено или уменьшено в интересах вышеуказанного короля и государства, они об этом доложат королю… Король хочет и требует, чтобы настоящий эдикт был зарегистрирован в его Малом совете, Большом совете и парламентах».
По мере того, как королевская власть превращалась в абсолютную, короли стремились подчинить себе и церковь. Важный шаг в этом направлении был сделан Франциском I, заключившим с римским папой в 1516 г. так называемый «Болонский конкордат», согласно которому король получал право представлять кандидатов на высшие церковные должности (в епископы и аббаты) с последующим их утверждением папой, но зато право папы на получение аннатов частично было восстановлено: «отныне в кафедральных и митрополичьих церквах вакантных, а также могущих в будущем стать вакантными, как это установлено добровольно произведенной нами уступкой, а также уступкой наших преемников, римских епископов, капитулы и каноники этих церквей не могут производить избрание или представление будущего прелата. Если откроется такая вакансия, король Франции, который в это время будет царствовать, будет обязан представить нам или нашим преемникам… магистра… или доктора,… имеющего не менее 27 лет и подходящего в других отношениях, в течение шести месяцев с момента, когда указанные церкви станут вакантными, дабы мы позаботились о замещении вакантной должности».
Король мог подолгу не замещать освободившиеся вакансии, а доходы с них обращать в свою пользу; соединять несколько должностей в одну и награждать ими своих приближенных. Таким образом, доходы католической церкви - крупнейшего землевладельца Франции - в большей степени оказались в распоряжении короля. Назначение на высшие духовные должности превратилось в особый вид королевского пожалования. Епископами и аббатами назначались преимущественно вельможи и дворяне, которые интересовались больше прибылью, чем церковными обязанностями, предоставляя ведать делами паствы (за сравнительно ничтожное вознаграждение) своим викариям, т.е. заместителям, людям обычно скромного происхождения.
Благоприятные экономические условия конца XV и первой половины XVI в. позволили Франции перейти к агрессивной внешней политике. Едва завершив объединение страны, французская монархия устремилась на захват итальянских земель. Обедневшее французское дворянство жаждало добычи, денег и славы. Французские купцы были не прочь укрепить свои позиции в средиземноморской торговле, превратив итальянские гавани в транзитные пункты торговли с Востоком. Итальянские войны длились всю первую половину XVI в. (1494-1559 гг.).
Ознаменовавшись походами французов в Италию, они скоро осложнились борьбой и соперничеством Франции с державой Габсбургов и переросли в столкновение этих двух наиболее крупных держав в Европе. В ходе войны Франциску I удалось в 1535-1536 гг. получить от турецкого султана так называемые «капитуляции» - особый договор, согласно которому французские купцы приобретали исключительные привилегии в Леванте (Средиземное море), в торговле с Османской империей. В остальном же агрессивные планы французской монархии потерпели неудачу не только на юге, но и в Милане укрепились испанцы. Но по условиям договора был уничтожен последний оплот англичан на европейском континенте - Кале, навсегда ставший французским портом. Мир в Като-Камбрези был подписан в результате полного финансового истощения обеих сторон.
Война потребовала невиданных ранее денежных средств. Государство выпускало займы, продавало должности и главное неудержимо поднимало налоги. С 20-30-х годов во Франции стали ощущаться последствия «революции цен». Правда, «революция цен» шла еще быстрее, чем рост налогов и отчасти компенсировала их повышение. Рост дороговизны на предметы первой необходимости раньше всего отразился на трудящихся городов, чья минимальная заработная плата отставала от повышения цен на припасы, одежду, жилье. Этим объясняется то, что идеи реформации, появившиеся в это время во Франции, нашли наилучшую почву именно в кругах городского плебса - подмастерьев, наемных рабочих, мелких ремесленников и лавочников. Отход от католицизма, освящавшего своим авторитетом феодальный порядок, и обращение в кальвинизм было выражением их социального протеста против существующего строя.
Народно-реформационное движение, переплетавшееся во многих городах с антиналоговыми восстаниями бедноты, достигло наибольшего напряжения в 30-40-х годах. Франция стала ареной таких бурных проявлений народного протеста, каких она не знала в предыдущее столетие. Протест был направлен в конечном счете против феодального порядка, который оставался главным источником бедствий народных масс. Особенно решительно и смело выступили трудящиеся слои юго-западных городов, где к тому же были очень сильны традиции провинциальных вольностей. Центром движения стала столица Гиени - цветущий город Бордо, где поднялись против королевского фиска и его агентов народные массы. Здесь впервые громко прозвучал народный призыв «Смерть габелерам!» (откупщикам табели - пошлины на соль). Этому призыву суждено было стать на столетия одним из боевых лозунгов народных возмущений во Франции. К этому лозунгу бордосцы присоединили другой: «Гиень! Гиень!» - требование сохранения старинных вольностей провинции Гиень, в которое вылилось их негодование против центральной власти. Бордо оказался во власти народных масс, которые подчинили себе городской магистрат. Но мощное антифеодальное движение было жестоко подавлено королевскими войсками.
1.2 Гражданские войны второй половины XVI века и укрепление абсолютизма при Генрихе IV
Не случайным явлением в истории Франции второй половины XVI в. была длительная кровавая и разорительная междоусобица, известная под названием «религиозных (или гугенотских) войн». Причины этих войн были чрезвычайно сложны, религиозная же оболочка прикрывала, как и в других странах Европы XVI в., социальные интересы борющихся сторон. Приобретшие характер столкновений на религиозной почве между протестантами (гугенотами) и католиками, эти войны по сути своей были гражданскими, - фактически между собой боролись разные социальные группы: стремившаяся к абсолютизму королевская власть, жаждущие восстановления феодальных привилегий крупные сеньоры, боявшаяся политической раздробленности буржуазия, требовавшая приоритета католическая церковь, добивавшаяся равенства протестантская церковь, соперничавшие между собой города северной и южной частей страны, ненавидевшие всех господ и стесняемые финансовыми поборами народные низы.
К моменту окончания походов в Италию во Франции уже остро чувствовалось большое внутреннее брожение, охватившее саше различные сдои населения. Росту брожения способствовали не только последствия сдвигов социально-экономического характера и изменения в политической надстройке страны в связи с укреплением абсолютизма, но и незначительность успехов, одержанных Францией в итальянских походах.
Территориальные приращения оказались более чем скоромными. Италия была потеряна для французского дворянства, казна - пуста, а государственный долг огромен. Армию распустили, не заплатив ей просроченного жалованья. Когда привыкшие к военным грабежам дворяне вернулись в свои поместья, они нашли там обветшалые строения и весьма сократившиеся доходы. Оппозиционные настроения не проявлялись особенно резко, пока Франция организовывала походы в Италию: дворянство и аристократия в значительной степени кормились ими; «беспокойные» социальные элементы поглощались военным наместничеством; горожане и крестьяне надеялись, что с окончанием войны наступит облегчение их участи. Однако то, что было награблено в ходе войн, было быстро прожито и растрачено дворянством.
Обстановка, сложившаяся во Франции, отличалась переплетением самых противоречивых социальных и политических интересов, приобретавших к тому же религиозную окраску. Тем не менее, эти противоречия объединялись в два основных направления.
Первое - антифеодальная оппозиция эксплуатируемых масс - феодально-зависимого крестьянства и городского плебса, боровшихся против феодального строя в целом. К этому направлению примыкала и оппозиция зарождавшейся буржуазии (купечества и мануфактуристов), в среде которой было немало приверженцев кальвинизма.
Силы феодальной реакции представляли собой другое направление антиабсолютистской оппозиции. Ядром их были еще сохранившиеся остатки сепаратистской феодальной аристократии в провинции и при дворе. Главную опору ей давали связи в среде рядового дворянства. Зависимость последнего от милостей и щедрости аристократии; возможности, которыми та располагала для оказания протекции своим приверженцам при дворе и в армии; сохранение, хотя и в значительно измененном виде, вассальных связей, - вот те узы, которые часто привязывали дворянство к своим непосредственным сеньорам вопреки общей тенденции подчинения дворянства в целом своему королю. Кроме того, рядовое дворянство, хотя и не являлось противником централизации, было недовольно внутренней и внешней политикой династии Валуа и подчас было готово на время примкнуть к оппозиционно настроенной знати, желая новых пожалований, должностей, пенсий и ведения выгодных войн.
Своеобразие обстановки заключалось еще и в том, что феодальная реакция выступала не сомкнутым фронтом, а как две соперничающие клики, претендовавшие на власть в стране. При этом каждая из них существовала в более или менее определенных географических границах.
Кальвинистская дворянская партия, именовавшаяся во Франции гугенотской (от западно-швейцарского - «объединенные союзом»), возглавлялась представителями боковой линии царствующей династии из дома Бурбонов (король Наваррский Антуан; после его смерти в 1562 г. - его сын Генрих Наваррский, будущий король Генрих IV; принц Конде), а также представителями знатного рода Шатильонов (адмирал Гаспар де Колиньи и др.). Эта группа локализовалась преимущественно в южных областях Франции, сравнительно недавно присоединенных к владениям французской короны и сохранивших еще много вольностей и привилегий.
Во главе католического дворянства стал могущественный дом герцогов Гизов. Эта группа и географически и по существу была близка к королевскому двору, а, следовательно, и к доходам казны. Гизам принадлежало до полутора десятка церковных должностей и имений, поэтому они считали себя защитниками престола и «истинной» веры (т.е. католической), хотя король опасался этих своих «защитников» не меньше чем своих «врагов» - гугенотов.
Гражданские войны длились с 1559 по 1598 г. Число сражавшихся на той и другой стороне было сравнительно невелико. В целом историю гражданских войн во Франции можно разбить на три периода, определенных следующими рубежами: 1) Варфоломеевской ночью (1572); 2) созданием Католической лиги (1576); 3) Нантским эдиктом (1598).
Первый период не отличался особым ожесточением. Инициатива почти всегда принадлежала гугенотам. Армии сражавшихся были невелики, т.к. на содержание больших армий не хватало денег. Сражались не только дворяне - XVI век - время наемных армий. Кто не прибегал к наемникам, рисковал потерпеть поражение.
Первый этап войны завершился в августе 1570 г. заключением в Сен-Жермене мира, который был вершиной успехов гугенотов. Протестантское богослужение допускалось по всему королевству, протестантам разрешалось занимать государственные должности. В качестве гарантии исполнения условий мира им были предоставлены в полное владение четыре крупных города-крепости: Монтобан, Коньяк, Ла-Рошель и Ла-Шарите. Но королевская власть, боясь чрезмерного усиления гугенотов, решила использовать ненависть Гизов к гугенотским вождям и покончить с ними разом, рассчитывая на помощь католического парижского населения, ненавидевшего бедных, но спесивых дворян-гугенотов. 24 августа 1572 г., в ночь на праздник святого Варфоломея, было устроено массовое избиение гугенотов, съехавшихся на свадьбу Генриха, короля Наваррского, с сестрой короля - Маргаритой Валуа.
Если двор, устраивая побоище, думал устранить гугенотов и, лишив их вождей, привести к покорности, то он жестоко ошибся. После военных действия, последовавших за Варфоломеевской ночью и не всегда удачных для короля, протестантам была подтверждена свобода вероисповедания (кроме Парижа и территории королевского двора), дано право судиться в судах, предоставлены 8 крепостей, кроме полученных раньше, и право иметь свою армию.
Не надеясь теперь на победу в масштабе всего государства, гугеноты создали на юге особую организацию - гугенотскую конфедерацию - настоящее «государство в государстве» со своей армией, системой налогов и самоуправлением. Это означало фактическое отделение Юга от Северной части страны, где находилось центральное правительство. Началась массовая конфискация церковных имуществ. Государственное единство Франции «вследствие реформации, на непродолжительное время было поставлено под вопрос». Целью гугенотов стала смена вероломной династии, т.е. борьба не столько против Гизов, сколько против Валуа.
В противовес гугенотской федеративной республике юга страны в 1576 г. возникает аналогичная организация, созданная Гизами - Католическая лига, принадлежность к которой была объявлена обязательной для всех католиков.
Однако рядовое дворянство и буржуазия, примкнувшие к лиге, скоро поняли, что аристократическая верхушка лиги - такие же сепаратисты, как и главари гугенотов. Рядовое дворянство и буржуазия стали под знамена лиги, поскольку она была направлена против гугенотской конфедерации, но не были намерены поддерживать своих вельмож сепаратистов. Внутренние несогласия ослабляли лигу. Этим воспользовался Генрих III. Опираясь на поддержку дворян и городов в лиге, он объявил себя ее главой, превратив ее в Королевскую и вырвав тем самым из-под влияния вождей северофранцузской знати.
Тогда Гизы с возникшей в 1585 г. мелкобуржуазной Парижской лигой вступили в союз и противопоставили ее центральной власти. Общее возбуждение и демагогическая агитация Гизов дали толчок к выступлению трудящихся масс и буржуазии Парижа, страдавших от возросшего налогового бремени и от гражданских войн. Эти слои выступали против абсолютизма и, хотя их выступления переплетались с действиями Гизов, по существу они были отличными от них. В мае 1588 г., соорудив баррикады, парижане вынудили Генриха III, решившего разогнать Парижскую лигу, уступить. Чтобы избавиться от братьев Гизов, Генрих III Валуа организовал в конце 1588 г. их убийство, за что сам был убит фанатиком из Парижской лиги, ставшей после убийства Гизов центром антикоролевского движения.
Королем стал Генрих Наваррский, именованный Генрихом IV - основатель династии Бурбонов (1589-1610). Но католическая Северная Франция его не признала. Лига выдвинула своим кандидатом одного из Гизов. Воспользовавшись этими событиями, Филипп II, король Испании, ввел в Париж испанский гарнизон. Ко всем бедствиям гражданских войн прибавилась еще иностранная интервенция.
Все это переполнило чашу народного терпения. В начале 90-х гг. во многих местах вспыхнули крестьянские и городские восстания. В 1592 г. началось крестьянское восстание кроканов, их лозунгом был клич: «На грызунов!» Так были прозваны дворяне, сборщики налогов и откупщики, вымогавшие из населения все, что только можно. Крестьяне громили дома и усадьбы, в свою очередь, наименовав себя грызунами - «кроканами», грызущими грызунов. К 1594 г. восстание охватило обширную территорию на юго-западе страны - в нем участвовало около 40 тыс. человек. Подъем народного движения сыграл решающую роль в резком изменении политической позиции как широких кругов дворянства, так и богатой буржуазии. Размах народных волнений в деревне, напряженная обстановка в городах, общее экономическое разорение страны угрожали их коренным классовым интересам. Этим объясняется их поворот к абсолютизму уже в начале 90-х годов. Силы мятежной знати слабели. Париж был готов признать Генриха Наваррского королем при условии его перехода в католицизм. Генрих IV принял в 1593 г. католичество, заявив: «Париж стоит мессы», и в 1594 г. Париж открыл перед ним свои ворота. Наступил конец гражданских войн, а в 1598 г. был заключен мир с Испанией.
Новый король, умело сочетал в своей политике решительность и гибкость, карательные действия и компромиссы. Равнодушный к вопросам религии, он хотел прежде всего примирить враждующие партии и добиться, установления долгожданного внутреннего мира во Франции. Спеша оправдать надежды, которые дворяне и буржуазия возлагали на сильную королевскую власть, он послал войска для расправы с «кроканами». В 1597-1598 гг. произошла последняя вспышка этого движения, отчасти подавленная силой, отчасти прекращенная при помощи некоторых уступок.
В 1598 г. Генрих IV, во имя государственного и национального единства заключил с ней настоящий мирный договор - Нантский эдикт, который регулировал религиозный вопрос и политические права гугенотов, предоставляя достаточно широкую свободу вероисповедания (при господстве в стране католической религии) и гражданские права, равные с правами католиков. Документ гласил: «Повелеваем, чтобы католическая апостольская римская религия была восстановлена во всех местах нашего королевства и повинующихся нам странах, где отправление ее было бы прервано, и да исповедуется она мирно и свободно без всяких смут и препятствий. Чтобы не дать никакого повода к смутам и распрям среди наших подданных, мы… позволяем исповедующим так называемую реформированную религию жить и обитать во всех городах и местах нашего королевства… без преследований, притеснений и принуждений делать что-либо в деле религии противное их совести… Мы разрешаем… исповедовать ее (религию) во всех городах и подчиненных местах… (Запрещается) также всякое проявление названное религии при нашем дворе… и… в наших землях и провинциях за Альпами, а также в нашем городе Париже и в окружности на пять миль от Парижа… Повелеваем, чтобы не было никакого различия в отношении названной религии при приеме учеников в университеты, коллегии и школы, а больных и бедных в госпитали… все, кто исповедует… так называемую реформированную религию, имеют право занимать и исправлять все общественные должности - королевские, сеньориальные или городские в нашем королевстве…и могут быть принимаемы и допускаемы к нам без различия…».
«Гугеноты «остались, таким образом, государством в государстве, началом, хотя побежденным, но не безвредным, с которым рано или поздно должна была вступить в борьбу центральная власть», - отмечал по этому поводу выдающийся русский историк Т.Н. Грановский. Нантский эдикт дал центральной власти необходимую передышку, которую она использовала для экономической и политической консолидации страны, отвечавшей ее насущным интересам.
Победа королевский власти значительно упрочила абсолютную монархию, которая вновь обрела опору в дворянстве и содействовала установлению более тесных связей между абсолютизмом и буржуазией. Такой исход пыл благоприятен для развития капиталистических отношений в рамках феодального государства.
К началу XVII в. были заложены основы национально-государственного единства Франции, чему, как это ни парадоксально, способствовали и религиозные войны. Франция второй половины XVI - начала XVII в. - это гигантский кипящий котел, в котором шел исторической важности процесс формирования французской нации, постепенно осознававшей свою общность и потребность в защите своих интересов от частных и религиозных эгоизмов, от экономической и политической разобщенности. Долгие годы военных действий непрерывные передвижения войск и перемещения населения из одного района Франции в другой способствовали, в частности, смешению диалектов и наречий в единый французский язык.
С прекращением гражданских войн XVI в. для Франции наступил новый подъем. В экономическом отношении он характеризовался более быстрым развитием капиталистических отношений, в политическом - представлял собой большой шаг вперед к полному торжеству феодально-абсолютистского порядка. Уже в царствование Генриха IV обозначились основные черты нового периода.
На рубеже ХVI-ХVII вв. во Франции кончилась «революция цен», что в немалой степени содействовало подъему экономики в разоренной стране. Окончание гражданской войны и восстановление внешнего мира вновь мобилизовали бездействовавшие в период разрухи капиталы буржуазии. Процесс первоначального накопления возобновился с новой силой, тем более что разорение и нищета во время междоусобицы способствовали экспроприации народных масс. Генрих IV понимал, что крестьянство должно несколько оправиться, чтобы стать снова платежеспособным, поэтому он несколько сокращает государственные расходы. Это позволило понизить прямой налог с крестьян, освободить их от уплаты накопившихся за время гражданских войн недоимок и запретить продавать скот и орудия земледельцев за долги. Однако одновременно с этим были значительно увеличены косвенные налоги, которые своей тяжестью ложились на сельские и городские трудящиеся массы.
Содействовало упорядочению государственных финансов и то, что министр финансов Сюлли сократил своеволие откупщиков и «финансистов», заставив их принять маловыгодные для них условия при расплате за прежние долги, и при оформлении новых откупов.
Экономическая политика Генриха IV была направлена на поддержку промышленности и торговли. В соответствии с пожеланиями буржуазии и рекомендациями некоторых экономистов, выходцев из буржуазии, правительство Генриха IV проводило протекционистскую политику и покровительствовало развитию промышленности с целью оградить французскую экономику от ввоза изделий северо-итальянской, голландской и английской промышленности.
Были созданы крупные казенные мануфактуры и поощрялось основание частных. Правительство помогало мануфактуристам субсидиями. При Генрихе IV впервые появилось значительное количество привилегированных мануфактур, получивших звание королевских. Особое развитие получило производство предметов роскоши. В эту пору положено начало вековой монополии Франции на мировом рынке в области производства предметов роскоши. Абсолютная монархия «покровительствовала торговле и промышленности, одновременно поощряя тем самым возвышение класса буржуазии, и видела в них необходимые условия как национальной мощи, так и собственного великолепия».
Правительство организовывало дорожные и мостовые работы и строительство каналов. Оно достигло также первых успехов в области колониальной экспансии (в 1604 г. компания нормандских купцов положила начало французским колониальным владениям в Канаде); заключало торговые договора с другими державами.
Все эти действия правительства способствовали восстановлению внутренних экономических связей в стране: процесс постепенного складывания общефранцузского внутреннего рынка протекал теперь в благоприятных условиях.
Во внутренней политике правительство привлекало вельмож на свою сторону пенсиями и подарками, но не отказывалось и от крутых мер, когда они были неизбежны. Возросло влияние «людей мантии» на государственные дела. Генрих IV стал систематически посылать на места специальных чиновников (интендантов) для контроля над управлением провинциями. Генеральные штаты не созывались, король предпочитал им более узкие и созываемые по специальным вопросам совещания нотаблей.
Таким образом, во внутренней политике вновь возобладало стремление к окончательному утверждению абсолютной монархии. В политической жизни Франции при Генрихе IV усилились две черты, типичные для французского абсолютистского строя - бюрократизм и централизация - идея о королевской власти как о единственной, бесспорной власти во Франции. Но эта централизаторская деятельность абсолютизма наталкивалась на сопротивление феодальной знати и обедневшего родовитого дворянства, ненавидевших своих удачливых соперников - чиновников, дворян нового происхождения. Борьба двух дворянских фракций - родовитого и нового - между собой давала правительству возможность усилить свою самостоятельность, используя соперничество сословий в своих интересах.
Однако Генриху IV не удалось полностью уничтожить феодально-аристократическую оппозицию, она существовала в скрытом виде, представляй опасную для абсолютизма силу. Нити большинства заговоров знати тянулись в Мадрид, а испанские Габсбурги продолжали оставаться в первой половине XVII в. наиболее опасными противниками Франции. Стремясь предотвратить возобновление смуты и сохранить внешний мир, Генрих IV придерживался осторожной политики. Только один из многих знатных заговорщиков - маршал Бирон - был казнен в 1602 г.
В области внешней политики Генрих IV ставил своей целью отстоять интересы Франции в Европе от гегемонистских притязаний Испании. Стремясь к ослаблению испанских и австрийских Габсбургов, он поддерживал силы, противостоящие им. Усилия Генриха IV были направлены прежде всего на то, чтобы заставить Испанию вернуть Франции захваченное в предшествующих войнах. В последние годы правления Генрих IV открыто стал готовиться к войне, организуя большой европейский союз против Габсбургов. С этим обстоятельством и связана его гибель. Он был убит в 1610 г. фанатичным католиком Равальяком.
Смерть Генриха IV развязала новую смуту, длившуюся около 10 лет. Католическая и гугенотская знать воспользовалась ослаблением королевской власти во время малолетства и юности сына Генриха IV - Людовика XIII (1610-1643) и регентства его матери Марии Медичи и выступила против правительства. В стране на время вновь возобладала неурядица. Однако надежды аристократии сделать орудием борьбы против абсолютизма Генеральные штаты, созванные по ее настоянию в 1614 г., потерпели крушение. Палата третьего сословия, состоявшая из провинциального одворянившегося чиновничества и представителей богатых горожан, поддержала правительство и отклонила требования знати, добивавшейся смены правительства и передачи управления государством в руки ее представителей. Новый ход событий свидетельствовал о том, что абсолютизм достаточно упрочился. Тогда знать и часть дворянства перешли к вооруженной борьбе с правительством, причем гугенотские и католические вельможи и дворяне выступали против абсолютизма единым фронтом.
Гражданские войны-1614-1620 гг. кончились победой королевской армии. Прогрессивные силы Франции - буржуазия и народные массы - сыграли при этом решающую роль, поддержав абсолютизм в его борьбе с феодальной знатью и сепаратистскими тенденциями.
2. «Эпоха» Ришелье
2.1 Борьба кардинала с гугенотами
Политические последствия событий 1610-1620 гг. были окончательно ликвидированы с приходом к власти первого министра Людовика XIII кардинала Ришелье, время правления которого (1624-1642) представляет важную страницу в развитии французского абсолютизма.
Личные качества неспособного к самостоятельному правлению Людовика XIII внушали знати большие надежды на подчинение короля своему влиянию. Ришелье, став фактическим правителем Франции, сумел к концу первой трети XVII в. преодолеть эти реакционные притязания, равно как и другие препятствия. В предисловии к «Политическому завещанию» Ришелье, характеризуя доставшееся ему наследство, писал: «Когда вы, ваше величество, решились предоставить мне одновременно и доступ в ваши советы и оказать значительное доверие в ведении ваших дел, то я могу удостоверить, что гугеноты разделяли государство с вашим величеством, что вельможи вели себя, как если бы они не были подданными вашего величества, а наиболее могущественные губернаторы провинции вели себя, как будто они были государями в своих должностях, Я могу сказать, что дурной пример тех и других был столь вреден для королевства, что наиболее упорядоченные корпорации (парламенты) испытывали расстройства и, в известных случаях, уменьшили ваш законный авторитет, насколько это было им возможно, чтобы вознести свой далее разумных пределов… Я обещал вашему величеству все свое искусство и весь авторитет, который вам угодно было дать мне, направить на то, чтобы сокрушить партию гугенотов, сломить спесь вельмож, привести всех подданных к исполнению их обязанностей и поднять ваше имя среди иностранных наций на ту ступень, на которой оно должно находиться».
Арман Жан де Плесси Ришелье родился в 1585 г. в семье небогатого провинциального дворянина, а по матери был внуком парижского адвоката. Сначала его предназначали к военной карьере, но обстоятельства сложились так, что он стал епископом одного из самых мелких и небогатых епископств Пуату. Военные звания, сослужившие ему затем большую службу, сочетались в нем с незаурядным образованием. Обладая чрезвычайным честолюбием, Ришелье начал свою политическую карьеру в качестве представителя духовенства - в Генеральных штатах 1614 г. Он уже твердо осознал свое призвание - посвятить себя служению Франции. Сутана - лишь удобное средство, облегчающее достижение желанного. Перед ним двуединая цель - кардинальство и министерство. «Убеждение в своем высоком предназначении, которое другого могло бы превратить в заурядного обитателя сумасшедшего дома, неустанное служение, можно даже сказать, поклонение государственному интересу, в сочетании с бесспорными талантами, сделали Ришелье выдающимся государственным деятелем Франции».
В 1622 г. Ришелье получает кардинальское звание, а в апреле 1624 г. становится председателем Королевского совета, главой министерства военного и иностранных дел. С момента назначения на должность министра и в течение шести последующих лет происходит постепенное укрепление влияния Ришелье, пока в 1630 г., он не восторжествует над всеми придворными партиями. Присвоение ему год спустя титула пэра и герцога увенчает его восхождение на вершину власти. Ришелье подчинил своему влиянию слабовольного короля и вплоть до смерти сохранял в своих руках бразды правления.
«Моей первой целью было величие короля, моей второй целью было могущество королевства», - если первое в словах Ришелье весьма сомнительно, то второе точно выражает суть стремлений и смысл всей его практической деятельности.
В области экономики правление Ришелье было продолжением политики меркантилизма, проводимой Генрихом IV. С 20-х гг. усилилось стремление французских купцов и мануфактуристов (особенно северных портов) к торговле с колониями и колониальной экспансии. Ришелье пошел им навстречу, стремясь оттеснить Голландию, которая к этому времени уже завоевала первое место в морской и колониальной торговле. Ему не удалось достичь этой цели, так как Франция продолжала отставать от Голландии в экономическом и политическом отношении. Все же меркантилистская политика абсолютизма помогла французской буржуазии добиться известных успехов в этой области, а также образовать торговые компании, построенные по образцу голландских и английских. Хотя большинство их просуществовало недолго, они способствовали расширению французских колоний в Канаде и обоснованию французов на Антильских островах, в Гвинее и т.д. В соответствии с экономическими интересами Франции Ришелье стремился дипломатическим путем обеспечить за французскими купцами рынки сырья и сбыта в Турции и Иране, а также в России.
При первом министре Людовика XIII окрепший французский абсолютизм переходит в решительное наступление на своих внутренних и внешних противников. Правительство кардинала не останавливалось перед крутыми мерами, когда дело шло о подчинении королю его подданных, независимо от того, были они гугеноты или католики. Такая политика пришлась не по вкусу многим знатным вельможам, которые не смирились с потерей своего влияния на государственные дела. Чтобы устранить всесильного министра, они устраивали заговоры, в которых были замешаны даже мать, жена и брат короля. Но Ришелье подавлял с необычайной жестокостью действительные и мнимые заговоры вельмож. По решению правительства были разрушены многие феодальные замки, представляющие собой оплоты дворянского сепаратизма, откуда мятежные вельможи и дворяне давали отпор королевским чиновникам и войскам. В «Королевской декларации о снесении замков» от 31 июля 1626 г. говорится:»… Мы заявляем, объявляем, приказываем, повелеваем и нам угодно:… чтобы во всех укрепленных местах, будь то города или замки, находящихся внутри нашего королевства и провинций и не расположенных в важных пунктах на границах и других важных местах, укрепления были снесены и разрушены;… чтобы отныне наши подданные не могли опасаться, что названные укрепления доставят им какое-либо беспокойство, и чтобы мы были освобождены от расхода, который мы принуждены производить на гарнизоны».
Под страхом смертной казни Ришелье запрещает дуэли-поединки, которые ежегодно лишали жизни сотни дворян, нанося тем самым заметный урон дворянскому офицерскому корпусу, обязанному, по мнению правительства, проливать свою кровь только на военной службе. Ришелье положил этому конец, издав в феврале 1626 г. «Эдикт против дуэлей».
Расправляясь с отдельными непокорными феодалами, подавляя и уничтожая дворянское своеволие, Ришелье тем не менее действовал ради всего феодально-дворянского класса, защищая прежде всего его интересы и собственность, незыблемость сословных перегородок, «благородство» и «чистоту» крови.
Рассматривая дворян как своих первых слуг и вернейших подданных, Ришелье писал:»… дворянство надо рассматривать, как один из главнейших нервов государства, могущий много способствовать его сохранению и упрочению. Оно, в течение некоторого времени, было столь унижено, благодаря большому числу чиновников, которых зло века создало в ущерб ему, что оно весьма нуждается в поддержке против посягательства этих людей… Хотя дворяне заслуживают того, чтобы с ними обращались хорошо, когда они поступают хорошо, но нужно быть с ними строгим, если они пренебрегают тем, к чему обязывает их рождение… те, кто, отстав от доблести предков, уклоняется от того, чтобы служить короне шпагой и жизнью с постоянством и твердостью, коих требуют законы государства, заслуживают быть лишенными выгод своего происхождения и принужденными нести часть бремени народа. Ввиду того, что честь для них должна быть дороже жизни, их следует карать скорее лишением первой, нежели последней. Многочисленные браки, совершающиеся в королевстве в каждой фамилии, тогда как в других государствах вступает в брак только старший, являются одной из истинных причин того, что в короткое время разоряются наиболее могущественные фамилии. Однако если этот обычай приводит к бедности отдельные фамилии, то он настолько обогащает государство, сила которого состоит в массе верных людей, что вместо того чтобы жаловаться, надо быть довольным им и, вместо того, чтобы изменять его, надо стараться лишь доставить тем, кто благодаря этому обычаю появляется на свет, средства существовать в чистоте сердца, которую они получают от своего происхождения. Этим путем следует отличать дворянство придворное от деревенского».
Выступая против браков с третьим сословием, Ришелье писал в «Завещании»: «Золото и серебро, которыми они (финансовые дельцы) захлебываются, дают им возможность вступить в союз с лучшими фамилиями королевства, которые унижаются таким образом до неравных браков и производят людей столь же далеких от великодушия их предков, сколь часть бывают они мало похожи на них лицом».
В этой связи становятся понятными усилия Ришелье, направленные к тому, чтобы укрепить могущество дворянского государства, сплотив, дисциплинировав дворян Франции и превратив их в представителей верноподданного военно-служилого сословия; облагодетельствовав за счет бесправного французского народа и тех побежденных народов, которым будет грозить оружие французских дворян, ставших под королевское знамя. Отвечая коренным интересам всего дворянства, абсолютизм защищал феодальную собственность на землю. Под его опекой продолжали оставаться незыблемыми главные налоговые и сословные привилегии класса феодалов в целом.
Серьезным препятствием на пути к централизации продолжала оставаться партия гугенотов. Борьба с гугенотами, имевшая целью ликвидацию их политической самостоятельности, растянулась на длительный срок и вылилась в несколько военных компаний. После неоднократных военных экспедиций на юг войска короля осадили в 1627 г. крепость и морской порт Ла-Рошель. 28 октября 1628 г., после тяжелой осады, город сдался. У Ла-Рошели были отняты привилегии и отменено прежнее самоуправление. Но имущественные права граждан сохранились, и им было предоставлено право свободно исповедовать кальвинизм. Одновременно с этим большая армия была направлена в горные области Лангедока. Здесь были ликвидированы последние очаги сопротивления гугенотов. По мирному договору в Але («Эдикт милости» 1629 г.) был подтвержден основной текст Нантского эдикта, но отменены все дополнительные статьи.
Ришелье писал в 1629 г. в своих «Мемуарах»:»… Сначала эти господа (гугеноты) имели большие претензии: они намеревались сохранить свое положение (своих городов) в качестве маленьких республик, но необходимость заставила их подчиниться тому, на что они не согласились бы добровольно, хотя этого требовало благоразумие. Они были вынуждены принять мир не так, как они желали, но как было угодно дать его королю, и не в форме договора, как то они всегда делали в прошлом, но в виде прощения и милости… теперь король приказал… срыть… укрепления тех городов, которые участвовали в мятеже и сделать это за их счет собственными руками; это должно показать, что король желает иметь ту честь, чтобы воздвигнутое против его авторитета было разрушено самими же строителями. Некогда в местах, занятых этими несчастными, можно было служить Богу тайно, теперь они были обязаны восстановить церкви,… чтобы с триумфом Бог вступил во все места, откуда его внешний культ был святотатственно изгнан». Гугенотское государство в государстве, таким образом, перестает существовать, что означает полное воссоединение Юга и Севера страны.
Подводя итог гражданским войнам второго и третьего десятилетия XVII в., необходимо выделить два основных этапа политической агонии аристократии. 1614-1620 гг. - заполнены борьбой знати и родовитого дворянства обоих вероисповеданий, выступавших против правительства и потерпевших поражений. Второй этап - 1620-1629 гг. - период борьбы, предпринятый правительством против политической партии гугенотов; и в этом случае победа тоже досталась абсолютизму. На обоих этапах победа правительства была обусловлена не столько военной мощью, сколько расстановкой социальных сил. В итоге в начале 1630 гг. с политической сцены сошли как самые реакционные феодальные сословия, так и не совместимая с национальным централизованным государством сепаратистская гугенотская «республика», не имевшая внутреннего социального сплочения.
В 1632 г. был разгромлен последний крупный очаг феодального мятежа в Лангедоке. Чрезвычайные судебные комиссии отправляли на плаху мятежных вельмож и дворян (был казнен губернатор герцог Монмаранси), а их замки подвергались разрушению. Большинство аристократов-губернаторов было смещено или бежало за границу. Этот энергичный натиск на феодальную знать сопровождался дальнейшим укреплением политической централизации.
2.2 Реформирование административно-финансового аппарата
Важнейшее место в деятельности кардинала занимали вопросы гражданской администрации. Считая себя продолжателем дела Генриха IV, Ришелье насаждал централизацию, энергично борясь с сословным и провинциальным партикуляризмом, мечтая дать стране единые законы и единую, строго организованную администрацию.
В Королевском совете теперь заседают послушные исполнители воли короля и первого министра. Из верхов, «людей мантии», он подбирал доверенных лиц для выполнения самых важных государственных задач. Они заседали в чрезвычайных судах, учреждавшихся для расправы над участниками аристократических заговоров, их посылали с чрезвычайными полномочиями в провинции для подавления Феодальных мятежей и для усмирения народных волнений; им поручались ответственные дипломатические переговоры. Все дела вели канцлер и государственные секретари из числа высшего чиновничества.
Ришелье как представитель подлинных интересов дворянства стал чаще приглашать дворян на дипломатическую службу, а также вовлекать их в торговлю и колониальные компании. Эти меры оказались достаточными, чтобы крепче привязать «дворянство шпаги» к абсолютной монархии, что очень помогло Ришелье в его борьбе с католической знатью и гугенотской партией.
Укрепление абсолютизма сказалось на парламентах, претендовавших на то, чтобы разделять власть с королем. В эпоху Людовика XIII, наряду с парижским, парламенты существовали еще в восьми городах Франции. Самое серьезное сопротивление усилению абсолютизма оказывал парижский парламент, взявший себе за правило всячески затягивать регистрацию королевских эдиктов. Особое упорство парламенты проявляли в отношении тех эдиктов, которые касались финансово-налоговых вопросов. Абсолютизм в лице Людовика XIII и его первого министра не мог долго мириться с посягательствами на свою власть. На протяжении всех 18 лет своего правления кардинал Ришелье последовательно и целеустремленно вел наступление на права парламентов и провинций, лишая их политических полномочий и региональных свобод. Письменные протесты парламентов были воспрещены, а их устные протесты не достигали цели. Чтобы заставить парламенты повиноваться, наиболее строптивым их членам предлагалось продавать свои должности, они подвергались изгнанию и даже тюремному заключению. Провинциальные парламенты вынуждены были склонить голову перед натиском первого министра, и лишь парижский парламент мог изредка позволить себе неповиновение. В феврале 1641 г. был издан «Эдикт, запрещающий парламентам вмешиваться в государственные дела и администрацию».
В нем говорится: «Мы… объявляем, что наш парижский парламент и прочие наши трибуналы были учреждены только для того, чтобы давать правосудие нашим подданным, мы делаем им строжайшие запрещения на будущее время… брать в свое ведение… все дела, которые могут касаться государства, администрации и правительства; эти дела мы оставляем исключительно за нами и нашими преемниками».
Сопротивление усилению королевской власти пытались оказывать и провинциальные сословные ассамблеи (штаты провинций), созывавшиеся для обсуждения региональных проблем. Наибольшую активность в этом отношении проявляли штаты провинций, издавна обладавших широкой свободой самоуправления (Лангедока, Бретани, Бургундии, Дофине, Прованса и графства ПО). Правда, все эти ассамблеи созывались, как правило, по распоряжению короля, который определял сроки и продолжительность их работы. Но Ришелье последовательно добивается окончательного роспуска штатов - еще одного препятствия на пути к полному абсолютизму. Ришелье с искренней горечью писал в «Политическом завещании»: «Губернаторства во Франции почти все так мало полезны…!»
Провинциальная администрация должна была стать в полном смысле правительственной. Для этого он в 1637 г. унифицировал провинциальную администрацию, возведя в систему, практиковавшуюся еще в XVI в., посылку в провинции королевских комиссаров с чрезвычайными полномочиями. Провинциальное управление повсеместно передавалось «интендантам юстиции, полиции и финансов», которые стали реальным противовесом отмиравшей власти губернаторов. Получая эту должность как временное поручение, т.е. не покупая ее, чиновники-интенданты целиком от центральной власти, отличаясь от прежних губернаторов своим повиновением короне и безотказным выполнением всех правительственных инструкций. Ревностные слуги Ришелье, они твердо и жестко проводили в жизнь его политику, являясь глазами и ушами государевыми, и ведя последовательную и непримиримую борьбу со своевольными аристократами. Институт интендантов, несомненно, сыграл важнейшую роль в утверждении абсолютной монархии, которой в отличие от сословной, нужны были не союзники, а только подданные. Ошибка Ришелье как политика состояла в том, что он основывал величие Франции только на государственной власти. Необходимость гармоничного развития и сосуществования государства и гражданского общества не была понятна Ришелье, хотя, впрочем, не им одним.
Ришелье, будучи министром финансов, проделал определенную работу и на этом поприще. Необходимо сказать, что в сфере финансов ему досталось тяжелое наследство. «Наихудшим злом для французской экономики в эти годы был царивший в ней беспорядок», - писал современник. Положение осложнялось тем, что успешно лечить финансово-экономические недуги можно было только в условиях длительного мира, а именно такой возможности министр-кардинал не получил. Едва покончив с внутренними волнениями, он втянул страну в изнурительную европейскую войну, поставив под сомнение выполнение своих финансово-экономических проектов.
В области управления финансами взгляды Ришелье вполне соответствовали духу эпохи - меркантилизму. Как и большинство его современников, Ришелье считал первейшим условием процветания государства изобилие в нем звонкой монеты, полученной, главным образом, путем развития экспорта при минимальном импорте. Но здесь все упиралось в крайне ограниченные производственные возможности аграрной страны с ее закрытой экономикой. Большие надежды он возлагал на развитие внешнеэкономических связей, чему активно пытался содействовать.
Взгляды Ришелье на финансы и экономику Франции впервые подробно были изложены им на ассамблее нотаблей в 1626 г. Впоследствии он развил и уточнил, их в «Политическом завещании». «Давно уже считается, - писал Ришелье, - что финансы - это нервы государства, и действительно они составляют ту точку опоры, которая, согласно Архимеду, позволяет перевернуть весь мир. Нуждающийся государь не может предпринимать никакие славные деяния, ибо нужда порождает презрение к нему и государство оказывается под угрозой нападения со стороны его врагов и завистников…».
Говоря о средствах оздоровления финансового положения государства, Ришелье писал в своем «Завещании»: «Искоренение злоупотреблений финансовых чинов является абсолютной необходимостью, в противном случае они разорят государство, которое до такой степени хиреет вследствие их воровства, что, если последнему не положить предела, государство через короткое время станет неузнаваемым… Отсюда я заключаю, что, оставив некоторых необходимых чиновников… и вознаградив частных лиц, которые с до-рым намерением отдали свои деньги, чтобы получить своевременное движение по службе, можно уничтожить всех остальных, оказав этим немалую услугу государству… Без этого никакими регламентами невозможно сохранить королевские деньги».
Как ни был настроен Ришелье против чрезмерных налогов и займов у финансистов, в практической политике он постоянно вынужден был прибегать к тому и к другому, особенно начиная с 1635 г., когда Франция вступила в Тридцатилетнюю войну. Налоги и займы давали правительству крупные суммы, необходимые для содержания многочисленной, в подавляющей массе, наемной армии. В этой связи Ришелье так формулирует отношение монархии к буржуазии, входящей в состав третьего сословия, с точки зрения ее обязанностей по отношению к государству: «Финансовые дельцы и участники откупов представляют особый класс, вредный для государства, но тем не менее, необходимый. Этот род чиновников есть зло, без которого нельзя обойтись, но который должен быть введен в границы терпимого… Я знаю, что с ними обходятся обыкновенно как… с губками, которым дают наполниться, потому что выжимая их, можно получить весь сок, ими перед этим впитанный».
В целом финансово-экономические проекты Ришелье вполне могли быть реализованы, если бы не война. Кардинал надеялся на скорое окончание военных действий и думал сам претворить в жизнь свои проекты, но этому не суждено было сбыться. Задуманные им реформы были осуществлены лишь спустя два десятилетия после его смерти. В принципе Ришелье не изобрел ничего нового, он лишь продолжал линию Генриха IV и его первого министра финансов - Сюлли.
Приведенные выше материалы позволяют выделить наиболее характерные черты, присущие абсолютизму XVII столетия:
1)стремление правительства повысить доходы дворянства, перенося тяжесть государственного обложения с деревни на торговлю и промышленность (одновременно при этом приходилось содействовать росту этой промышленности - отсюда покровительство промышленникам и торговым компаниям); 2) попытки вырвать из рук финансистов их доходы, что сталкивалось с необходимостью опираться на этих финансистов, чтобы время от времени укреплять режим, несколько раз оказывавшийся на грани государственного банкротства; 3) борьба против «дворянства мантии», засевшего в парламенте, при одновременной опоре на бюрократический аппарат, в том числе на интендантов на местах.
Этот противоречивый курс на безмерное возвышение дворянства обусловил углубление внутренних противоречий абсолютизма.
После разрешения наиболее важных внутренних задач Ришелье вплотную приступил к осуществлению внешнеполитических задач абсолютизма. Внешняя политика Франции по-прежнему была направлена, главным образом, против испанских и австрийских Габсбургов, но уже не в Италии, а в Германии. Ведя сначала «скрытую» войну, Ришелье оказывал систематическую финансовую и дипломатическую поддержку их врагам: немецким протестантским князьям, Голландии, Дании и Швеции. В мае 1635 г. Франция открыто вступила в Тридцатилетнюю войну (1618-1648), став во главе антигабсбургского блока (против Испании и Германской империи) и к 1642 г. добилась значительных успехов.
Победам Франции способствовало создание при Ришелье военного флота и реорганизации армии. Ришелье не дожил до победного для Франции окончания Тридцатилетней войны. Но как в Вестфальском (1648), так и в Пиренейском (1659) мирных договорах, установивших новую систему международных отношений в Европе, есть немалый его вклад. Ришелье был неутомимым поборником идей «европейского равновесия» и «естественных границ». В результате Тридцатилетней войны обе идеи кардинала были реализованы. История подтвердила правильность избранной Ришелье внешнеполитической стратегии противодействия папско-габсбургской гегемонии в Европе, в результате чего Франция становится самым сильным государством Западной Европы.
Свою внутреннюю и внешнюю политику Ришелье строил на жестоком угнетении и эксплуатации народных масс. Кардиналу принадлежит фраза, выражавшая его отношение к народу, а также точно определяющая классовую сущность любой абсолютной монархии: «…если бы народ слишком благоденствовал, его нельзя было бы удержать в границах его обязанностей…. Его следует сравнивать с мулом, который, привыкнув к тяжести, портится от продолжительного отдыха сильнее, чем от работы». Впрочем он тут же прибавлял: «Но подобно тому, как работа мула должна быть умерена, а тяжесть животного соразмеряется с его силою, то же самое должно быть соблюдаемо и относительно повинностей народа: будучи чрезмерными, они не перестали бы быть несправедливыми даже и в том случае, если бы они были полезны для общества». Это дополнение нередко забывалось им самим и было совсем забыто его преемниками.
Успехи Французского абсолютизма были достигнуты ценой чрезвычайного роста налогов (в годы правления Ришелье налоги возросли в четыре раза). Особенно увеличилось налоговое броня с того времени, когда Франция приняла открытое участие в Тридцатилетней войне. В несколько раз возрос государственный долг. Откупщики налогов, являвшиеся главными кредиторами государства, приобрели пограничную свободу грабить население под предлогом взимания податей. Сложная и разорительная система обложения (прямой налог - «королевская талья», косвенные налоги, проклинаемый крестьянами соляной налог - «габель»), а также военные поставки и содержание войск, расквартированных по селам и городам, доводили население до голода и отчаяния. Ответом на это был подъем крестьянско-плебейских восстаний, направленный преимущественно против королевского фиска и его агентов.
В период с 1624 по 1642 гг. можно отметить три волны больших крестьянских восстаний, не считая постоянных местных вспышек и выступлений городских бедняков. В 1624 г. происходило крестьянское движение в Керси; в 1636-1637 гг. - во многих юго-западных провинциях - новое восстание «кроканов»; наконец, в 1639 г. большое восстание «босоногих» в Нормандии. Самым популярным лозунгом восставших был призыв не платить налогов. Поскольку тяжесть налогов ложилась и на другие слои населения, входящие в «третье сословие», среди восставших, и даже руководителей движения, были и буржуа. Недовольная чрезмерным обложением торговли и промышленности косвенными налогами, а также принудительными «займами» - этими методами опустошения купеческого кошелька, буржуазия склонялась к тому, чтобы с сочувствием, относиться к протестам народа против тяжкого гнета налогов. К движению примыкали и зажиточные слои горожан, колебавшиеся между желанием использовать восстание трудовых масс в своих интересах и страхом перед народным выступлением.
Следует отметить, что хотя все эти восстания объективно наносили сильные удары по абсолютизму, они не ставили себе сознательной пели свергнуть королевскую власть или покончить с господством феодалов: по существу они никогда и не могли выйти за пределы одной или немногих провинций или найти поддержку всей страны. Восстания 20-40-х гг. - XVII в. было жестоко подавлены. Опасность народных восстаний для правительства усугублялась недовольством буржуазии.
Отдавая поручение по поводу неповиновений податного сословия интенданту юстиции и финансов Вилльмонте в 1637 г. Ришелье писал: «…Будучи хорошо осведомлены относительно того, что большинство мэров, прокуроров, синдиков и старшин городов и местечек под всякими предлогами и без всякого основания не прилагают заботы и старания, необходимые для обложения и для взимания названного займа, хотя это рекомендовалось посланной им нашей грамотой; (будучи осведомлены) также, что в некоторых провинциях, выборных округах и приходах жители злоупотребили свободой, которую допускают некоторые заседатели и сборщики, не приступая к составлению росписи и распределению королевской тальи; кроме того, желая прекратить, насколько это нам возможно, жалобы наших подданных на обманы, тягости и притеснения, которым они подвергаются во время прохождения и постоя наших войск, а также на строгие принуждения и взыскания наших налогов и повинностей, что практикует большинство наших чиновников вопреки нашим ордонансам,… - мы решили, что для ускорения поступления денег как от названного займа, так и от наших тальи, косвенных налогов и соляного налога и других обложений, и чтобы принять меры против злоупотреблений и беспорядков и гарантировать наших подданных от вымогательств, обременении и притеснений, от которых они страдают, будет целесообразным послать в каждую из наших провинций достойных и авторитетных лиц из первых людей наших советов с полномочиями интенданта юстиции, полиции и финансов».
Приведенный документ позволяет констатировать углубление пропасти между привилегированными сословиями Франции и трудящимися массами. Сама жизнь неуклонно толкала буржуазию к вступлению на путь оппозиции, на путь сопротивления и борьбы, результаты которой в дальнейшем привели к неизбежной гибели самой абсолютной монархии.
Такое тяжелое наследие после смерти Ришелье (1642) и Людовика XIII (1643) досталось правительству кардинала Мазарини, стоявшему у власти в годы детства и юности нового короля Франции - Людовика XVIII (1643-1715).
Главный итог государственной деятельности Ришелье состоит в утверждении абсолютизма во Франции. Именно он сумел глубоко и радикально перестроить сословную монархию и монархию абсолютную. Положив в основу своей политики выполнение программы Генриха IV, он укрепил государство, добился его централизации, обеспечил главенство светской власти над церковью и центра над провинциями, ликвидировал оппозицию феодальной знати. Дворянин до кончиков ногтей, герцог де Ришелье нанес смертельный удар по исключительным правам и привилегиям аристократии, подчинив ее, как и всех остальных подданных, государственным законам. В этом смысле Ришелье бессознательно готовил почву для будущего торжества третьего сословия.
Бесспорен вклад Ришелье и в развитие французской культуры: он способствовал развитию французского классицизма в области литературы и искусства. Основал французскую академию. При нем стала выходить «французская газета» (1631), которая была рупором правительственной внутренней и международной политики. Сам Ришелье писал для нее статьи и отбирал материалы, подлежащие публикации, поставив, таким образом, под контроль периодическую печать.
Заключение
XVI - первая половина XVII века - это время утверждения абсолютной монархии во Франции. Складывание абсолютизма связано с периодом правления короля Франциска I (1515-1547). При Франциске I возникли новые правительственные советы: Большой совет, деловой и частный, которые делили между собой отдельные сферы государственного управления. За годы своей власти король ни разу не созвал Генеральные штаты и держал под строгим контролем деятельность Парижского парламента. С его санкции стали практиковаться переносы дел из парламента в Большой совет короля. При Франциске I впервые в королевских указах появляется формула изъявления самодержавной власти - «ибо таково наше соизволение».
Но, несмотря на это, абсолютизму еще рано было торжествовать победу. 13 лет спустя после смерти Франциска I на ассамблее Генеральных штатов в Орлеане (1560) представители дворянства заявили о том, что король и дворяне, в сущности, равноправны; если король подобен солнцу, то дворянство может претендовать на роль луны. Дворянство безоговорочно признавало полноту власти государя лишь во время войны, отказывая суверену в праве посягать на свои привилегии.
Во второй половине XVI в. стали ощутимее последствия «революции цен» и тяжесть налогового бремени. В то же время стала сказываться реакция на политику абсолютизма в среде господствующего феодального класса, не расставшегося с мечтой о возврате своей привилегии вести себя независимо по отношению к королю. Франция вступила в период политического кризиса, проявлением которого стали религиозные (гражданские) войны, длившиеся с короткими передышками 32 года (1562-1594).
Следующий этап укрепления абсолютизма начался в период правления Генриха II (1594-1610), отрекшегося от кальвинизма (гугенот) и принявшего католичество: «Париж стоит мессы». Но своего расцвета абсолютная монархия в средневековой Франции достигла при кардинале Ришелье (герцог Арман Жан де Плесси) - первом министре (1624-1642) короля Людовика XIII (1610-1643). Ришелье выполнил свою программу, изложенную в «Политическом завещании» - он добился величия короля и могущества государства.
Подводя итог изучению проблемы абсолютизма, необходимо определить значение этого явления в историческом процессе развития общества.
На первом этапе абсолютизм играл в основном прогрессивную роль, борясь с сепаратизмом феодальной знати: уничтожая остатки политической раздробленности; подчиняя церковь государству; благоприятствуя успешному развитию капиталистических отношений; способствуя формированию наций, т.е. объективно содействуя экономическому единству страны. Однако покровительствуя национальным производительным силам и развитию торговли, абсолютизм действовал на пользу буржуазии лишь постольку, поскольку это было в интересах дворянства. Последнее получало от успешного экономического развития страны дополнительные доходы, как в форме налоговых поступлений, так и непосредственно от оживления экономической жизни. Новые экономические ресурсы использовались абсолютизмом для укрепления военной мощи государства - в целях подавления народных движений и осуществления военной экспансии.
К. Маркс справедливо отмечал временный и, в основном, политический характер той поддержки, которую абсолютизм на раннем этапе своей истории оказывал буржуазии. По мере укрепления капиталистического уклада феодальная основа абсолютистского государства начинает выступать в особенно неприкрытом виде. На последней стадии своего существования абсолютизм, всячески способствуя сохранению феодальной организации общества - «средневекового хлама», постепенно утрачивает прогрессивный характер и становится тормозом дальнейшего развития капитализма. Он вырождается во власть, которая стремится превратить трудящихся в безропотную рабочую скотину» что неизбежно приводит к ответному взрыву народной ненависти.
Такой критический момент назревает в разных странах по-разному и в разное время. Во многом это зависит от специфики абсолютизма в конкретной стране, что определяется соотношением сил дворянства и буржуазии, степенью влияния буржуазных элементов на политику абсолютизма. Во Франции, и особенно в Англии, это влияние было значительно больше, чем в Германии, Австрийской монархии. России. Так, в Англии и Франции абсолютизм был уничтожен в ходе ранних буржуазных революций XVII-XVIII вв. В странах более замедленного капиталистического развития, где буржуазия в страхе перед усиливавшимся пролетариатом шла на сделку с абсолютизмом, происходила постепенная трансформация феодально-абсолютистской монархии в монархию буржуазную (как это было в России).
Во второй половине XVIII в. характерной формой абсолютизма в ряде стран Европы был так называемый Просвещенный абсолютизм - попытка устранить наиболее острые противоречия новых капиталистических отношений с феодальными. Это была политика минимальных уступок новому буржуазному строю со стороны феодализма в целях его сохранения.
Но пока, до полного своего крушения, абсолютизму XVI - первой половины XVII в. предстояло пройти долгий исторический путь. После смерти Ришелье (1642) и Людовика XIII (1643), в годы регенства Анны Австрийской при малолетнем наследнике престола Людовике XIV Франция вновь будет переживать очередную смуту - абсолютная монархия, над укреплением которой трудился Ришелье, подвергнется новому испытанию.
Список литературы
1.История средних веков (XV-XVII века). Хрестоматия: В 3-х ч. / Сост. В.Е. Степанова и А.Я. Шевеленко. - М., 1974. - Ч. 2.
2.Практикум по истории средних веков / Сост. М.Л. Абрамсон, С.А. Сливко, М.М. Фрейденберг. - Вып. 2. - М., 1981.
.Хрестоматия по истории средних веков: В 3-х т. / Под ред. Н.П. Грановского и С.Д. Сказкина. - М., 1950. - Т. 3.
.Альбина Л.Л. Политическое завещание Ришелье: споры о подлинности // Новая и новейшая история. - 1982. - №1.
.Всемирная история: В 10 т. / Под ред. М.М. Смирина и др. - М., 1958. - Т. 4.
.Грановский Т.Н. Лекции по истории средневековья. - М., 1986.
.Гутнова Е.В. Историография истории средних веков. - М., 1985.
.История средних веков: В 2 т. / Под ред. С.Д. Сказкина. - М., 1977. - Т. 2.
.История средних веков: В 2 т. / Под ред. З.В. Удальцовой и В.П. Карпова. - М., 1991. - Т. 2.
.История средних веков: В 2 т. - Т. 2: Раннее новое время: Учебник / Под ред. С.П. Карпова. - М., 2000.
.История Франции: В 3-х т. / Под ред. А.З. Манфреда. - М., 1972. - Т. 1.
.Люблинская А.Д. Французский абсолютизм в первой трети XVII в. - М.-Л., 1965.
.Люблинская А.Д. Французские крестьяне в XVI-XVII вв. - Л., 1978.
.Люблинская А.Д. К вопросу о классовой природе французского абсолютизма (конец XV - середина XVII вв.) // Новая и новейшая история. 1979. - №4.
.Люблинская А.Д. Франция при Ришелье. Французский абсолютизм в 1630-1642 гг. - Л., 1982.
.Маркс К. Морализующая критика и критизирующая мораль // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 4.
.Маркс К. Гражданская война во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 17.
.Очерки истории Франции с древнейших времен до окончания первой мировой войны. - Л., 1957.
.Поршнев Б.Ф. Франция, Английская революция и европкйская политика в середине XVII в. - М., 1970.
.Сказкин С.Д. Проблема абсолютизма в Западной Европе (время и условия его возникновения) // Сказкин С.Д. Избр. труды по истории. - М., 1973.
.Черкасов П.П. Кардинал Ришелье. - М., 1990.
.Черняк Е.Б. Тайны Франции (заговоры, интриги, мистификации). - М., 1996.
.Чистозвонов А.Н. Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма // Вопросы истории. - 1968. - №5.
.Энгельс Ф. О разложении феодализма и возникновение национальных государств // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т. 21.