Новейшие тенденции в развитии культуры
1. Новейшие тенденции в развитии культуры
.1 НТР, ее достижения и порожденные ею проблемы
ХХ в. называют веком НТР. Научно-техническая революция - это качественно новый этап в развитии науки и техники, связанный с их активным и плодотворным взаимодействием. Мы являемся свидетелями того, как открытия, сделанные учеными, приводят к быстрым изменениям в сфере техники и технологии, а технический прогресс стимулирует и обуславливает дальнейший научный поиск.
Когда началась НТР? Есть точка зрения, что это произошло еще на рубеже XIX - ХХ вв. и выразилось в появлении телефона, телеграфа, радио, летающих аппаратов тяжелее воздуха, конвейерной системы производства и т.д. Согласно другой точке зрения, историю НТР следует отсчитывать с середины ХХ в., когда возникли и стали развертываться электронно-компьютерные и биотехнологии, а также началось использование ядерной энергии и освоение космического пространства. Есть и третья точка зрения, примиряющая две первых. Она утверждает существование двух больших волн НТР, которые пришлись, соответственно, на конец XIX и середину ХХ вв.
НТР была подготовлена предшествующими успехами науки и промышленности, главным образом, в странах европейской культуры. Немаловажно то, что крупный капитал, государственный и частный, взялся финансировать прикладные аспекты науки, чтобы продолжить гонку производства и, кстати, гонку вооружения. Если провести более глубокий анализ ситуации, то нужно признать, что НТР произошла в русле общего процесса секуляризации европейской культуры. Из жизни европейцев уходило христианство, религия, которая призывает людей к аскетическому самоограничению в мире и работе, прежде всего, над своим духовным самосовершенствованием. «Царствие Небесное силою берется»,- этот призыв Иисуса Христа терял свою привлекательность, соответственно духу эпохи звучали лозунги типа: «Нам незачем ждать милостей у природы, взять их у нее - наша задача». Говоря коротко, НТР началась в условиях уже сложившегося в Европе индустриального общества.
Можно говорить о многообразных последствиях НТР. Благодаря ей усилилось человеческое вмешательство в природные процессы. Люди расщепили атом, люди изменяют наследственные свойства животных и растений, добывают полезные ископаемые с огромных глубин и земли и моря, штурмуют космическое пространство… За последние 100 лет общемировое промышленное производство выросло более чем в 50 раз, при этом 75% прироста получено с 1950 г. По словам русского ученого В. Вернадского (1863 - 1945), человечество стало крупнейшей геологической силой на нашей планете, биосфера (сфера жизни) Земли все быстрее превращается в ноосферу (сферу разума).
В странах, которые находятся в авангарде НТР, улучшилась общая комфортность жизни. «Цивилизованный человек» уже не может представить свое нормальное существование без автомобилей, холодильников, стиральных машин-автоматов, СВЧ - печей, телевизоров, телефонов, в т. ч. мобильных, компьютеров, ксероксов, сканнеров и т. д. В перспективе, утверждают некоторые авторы, НТР позволит прокормить многократно возросшее человечество и победить чуть ли не все известные нам заболевания. Нельзя не отметить и то, что научно-технический прогресс сделал «ближе» страны и континенты, интенсивнее процессы взаимовлияния и взаимопроникновения культур.
В развитых странах вырос авторитет ученых и инженерно-технических работников, часть которых прямо вошла в высшие, правящие слои общества наряду с лидерами политики и бизнеса. Утвердилась философия и идеология сциентизма (лат. scientia - наука, знание), связанная с верой во всемогущество науки и безусловно положительный характер ее достижений. Начались разговоры о наступлении эры технократии, власти технических специалистов, осуществляющих подлинно научное управление обществом. Как утверждают некоторые исследователи, изменился сам тип общества: в развитых странах на смену индустриальному обществу пришло общество постиндустриальное, или информационное. Его основным богатством является информация, ведущей отраслью экономики - интеллектуальное производство, благодаря компьютерным сетям достигается «демократия всеобщего участия».
Но достижения НТР имеют и свою обратную, негативную сторону. Безусловно, существует связь между НТР и глобальными проблемами современности, среди которых выделяются три. Во-первых, это глобальный экологический кризис, выражающийся в разрушении естественной среды обитания человека и истощении природных богатств Земли. Во-вторых, это угроза катастрофической всепланетарной войны, ведущейся с применением ядерного, химического, бактериологического и других видов страшного оружия, созданного учеными. В-третьих, это проблема «Север - Юг» - растущий разрыв в уровне жизни и развитии между странами, «оседлавшими» НТР (они находятся преимущественно в Северном полушарии) и отсталыми странами, условно говоря, Юга.
НТР содействует - прямо или косвенно - разрушению психического здоровья людей и их нравственных устоев. В нашей жизни выросло число стрессообразующих факторов (риск технологических катастроф, быстрый темп изменений условий существования, дефицит общения с живой природой и т. д.). По словам американского философа и социолога Л. Мэмфорда (1895 - 1990), общество, насыщенное машинами, само превращается в мегамашину, предельно заорганизованную, рационализированную систему. Зависимость людей от машин растет, и сами они становятся все более машиноподобными. Эти люди знают цену всему и не знают ценности ничего, горько заметил ученый К. Лоренц…
Реакцией на эти порожденные НТР проблемы стало распространение в обществе настроений технофобии и антисциентизма. Даже со стороны некоторых ученых и философов прозвучали предложения «заморозить» дальнейший научно-технический прогресс, ибо к нему уже не могут приспособиться ни природа, ни сами люди. Правда, им в ответ бросают такое возражение: мы слишком далеко зашли на пути познания и преобразования природы, попятное движение обернется нашей деградацией или даже гибелью, значит, надеяться надо на новые открытия ученых и их более разумное и гуманное использовании.
1.2 Традиции и новации в религиозной жизни человечества
ХХ век не стал веком окончательного торжества атеизма, как предсказывали на его заре некоторые мыслители, наблюдая упорную и во многом успешную борьбу европейцев за более комфортную, сытую и свободную жизнь на Земле. Все-таки большинство жителей нашей планеты продолжают причислять себя к приверженцам той или иной религии. Хотя доля неверующих в общем составе населения Земли значительно выросла. Если по некоторым подсчетам в 1900 г. из 1630 млн. землян неверующими можно было считать 5 млн. (0,3 %), то в 2000 г. на 6044 млн. землян приходилось 1208 млн. неверующих (20 %).
Развитие процесса секуляризации проявляется не только в расширении круга людей, прямо декларирующих свое безбожие. Заметно, что умаляется роль религиозных ценностей в жизни тех, кто причисляет себя к верующим. Так, 54% россиян считают себя православными, но половина из них не бывает в церкви даже раз в год!
Наступление атеизма и религиозной индифферентности обычно увязывают с научно-техническим прогрессом. Хотя среди ученых хватает верующих, но многих людей успехи НТП убеждают либо в полном отсутствии Божественного, либо в том, что и без оглядки на него человечество способно устроить свои дела на Земле.
НТП, а также особенности рыночной экономики стимулируют безудержную гонку производства и потребления материальных благ, которая превращает человека в «машину для зарабатывания денег». Если добавить к этому чрезвычайно навязчивую массовую культуру, изощренно эксплуатирующую человеческие страхи и надежды, то понятно, что современное индустриальное общество способно заглушить или перенацелить присущую людям религиозную потребность.
Режим стремительного обновления, в котором живет общество, приучает людей скептически относиться к традициям, завещанным предками, в т.ч. к их религиозному наследию. Религиозные традиции расшатываются также под влиянием процесса глобализации нашей жизни, который сближает и смешивает народы и культуры. У многих людей невольно возникает вопрос: «Если религии такие разные, и все настаивают на своей истинности, то стоит ли им вообще доверять?».
К тому же, развитие и популяризация исторической науки обрушили на массовое сознание множество удручающих фактов из религиозной истории человечества (истребление иноверцев, разврат священнослужителей, подделка священных реликвий и т.д.). Последний фактор не был бы настолько действенным, если бы за последние столетия не образовались влиятельные группы людей, поставившие своей целью победу над «религиозными предрассудками». В разное время и под разными лозунгами к этому стремились члены масонских лож, национал-социалисты, коммунисты и некоторые другие энтузиасты, желавшие радикально осчастливить человечество.
Перед лицом тех вызовов, которые ХХ век бросил религии, в рядах ее защитников наблюдается размежевание. Диаметрально противоположные позиции занимают те, кто поддерживает линию религиозного модернизма, и те, кто стоит на позициях религиозного фундаментализма. Модернисты разных конфессий, как правило, высказываются за упрощение культа, демократизацию религиозных институтов, приспосабливание вероучения к современной научной картине мира и светской морали. Фундаменталисты же выступают против всяких уступок религии «духу века сего», а самые ярые из них готовы даже прибегнуть к насилию над теми, кто просит послабления.
Одной из самых характерных особенностей религиозной жизни современного человечества стало распространение во многих странах нетрадиционной религиозности. В некоторых случаях речь идет о том, что та или иная религия начинает активно проповедоваться за пределами региона, где ода давно стала органичной частью национально-культурной традиции (например, буддизм проникает в Европу). Но часто мы имеем дело с религиозными движениями, которые возникли в последние годы или десятилетия и ни в одной стране мира еще не могут считаться исторически-укорененными. Такие религии называют новыми или альтернативными культами. К числу наиболее известных неокультов, действующих на территории нашей страны, относят: Церковь Объединения (Церковь Муна), Богородичный центр (Русскую Православную Церковь Божией Матери Державной), Церковь Последнего Завета (Церковь Виссариона), Международное Общество Сознания Кришны, Церковь сайентологии и т. д.
Неокульты часто подвергаются критике со стороны приверженцев традиционных конфессий, которые считают, что новые религии подрывают стабильность и духовное здоровье народов. Приводятся примеры того, что неокульты зомбируют своих адептов, эксплуатируют их дармовой труд и присваивают их имущество, доводят людей до самоубийства и т. д. В ответ звучат напоминания о том, что компромат можно собрать и на традиционные религии, а также апелляции к принципу свободы совести.
Этот принцип утверждает возможность человека добровольно определять отношение к религии, иметь любую конфессиональную принадлежность или не иметь ее вовсе и быть атеистом. Принцип свободы совести явился результатом многовекового выяснения отношений между государством, обществом и церковными институтами, итогом драматической борьбы с религиозной и антирелигиозной нетерпимостью. В настоящее время он закреплен целым рядом международных правовых документов, в т.ч. «Всеобщей декларацией прав человека» (1949 г.), «Декларацией о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии и убеждений» (1981 г.), «Итоговым документом Венской встречи представителей государств-участников совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе» (1989 г.), «Парижской хартией для Новой Европы» (1990 г.).
1.3 Тоталитаризм и культура
Одной из самых больших угроз, преследовавших человечество в ХХ в. и не отступивших до сих пор, является тоталитаризм. Тоталитарными (лат. totalitas - целостность, ит. totalitario - охватывающий все в целом) принято называть общественно-политические системы, в которых власть стремится поставить жизнь людей под полный (тотальный) контроль, придать ей однообразие и слаженность большого муравейника. Надо сказать, что тоталитарные государства в чистом виде пока существовали лишь на страницах романов-антиутопий («Мы» Е. Замятина, «О дивный новый мир» О. Хаксли, «1984» Дж. Оруэлла). На практике же были государства, более или менее похожие на тоталитарные. В качестве примера обычно называют СССР периода сталинизма и нацистскую Германию 1933 - 1945 гг. Обратимся и мы к этому примеру, чтобы проанализировать культурные предпосылки и последствия тоталитаризма.
Критики советского коммунизма и немецкого нацизма любят ставить между ними знак равенства. Между тем, первый явился попыткой модернизации традиционного общества России, а второй старался загнать современное (индустриальное) общество Германии в «Новое Средневековье». Коммунисты исповедовали идеал общечеловеческого братства и рассматривали насилие в качестве тактического, преходящего средства. А нацисты постулировали принципиальное неравенство людей (расизм) и право «высших» во веки веков угнетать и истреблять «низших». Так что полного совпадения между СССР и нацистским Третьим Рейхом, между советской и нацистской культурами не было и быть не могло!
Но и в России, и в Германии наступлению тоталитаризма предшествовал и содействовал кризис традиционных религиозно-нравственных ценностей. Имеется в виду, прежде всего, упадок церковного христианства, к которому охладели широкие массы. Значительная часть интеллигенции успела пресытиться и гуманизмом просветительского толка с его культом прав и интересов индивида. Как давно замечено, «свято место пусто не бывает». В жизнь россиян и немцев ворвались доктрины, которые с религиозной страстью призывали к грандиозному переустройству мира. Они вызвали тот взрыв народного энтузиазма и политических амбиций, который сделал приемлемой государственную тиранию и нетерпимой ситуацию инакомыслия. Религиозный голод дехристианизированных масс питал культ личности непогрешимых вождей - Сталина в СССР, Гитлера в Германии.
Укреплению тоталитарных режимов в обеих странах косвенно содействовал научно-технический прогресс. Он предоставил в распоряжение правящих верхушек средства (оружие, транспорт, связь …), позволяющие эффективно контролировать и обширные территории, и отдельных личностей. Например, радио, которое доносило до отдаленных уголков, до темных, малограмотных людей голоса народных кумиров и последние идеологические установки, а при случае - и фамилии тех, кого следовало поймать и уничтожить.
Если говорить о специфике немецкой ситуации, то сразу обращает на себя внимание атомизированный характер общества. Немцы уже успели почувствовать, что обратной стороной новоевропейской свободы являются одиночество и эрозия национальной идентичности. В начале ХХ в. растет популярность литературы, зовущей обновить пошатнувшееся народное единство и защитить культурную самобытность немцев. Эти настроения использовал Гитлер, соблазнивший своих соотечественников «бегством от свободы». Он, действительно, дал им радостное ощущение того, что они снова вместе - с одним вождем, одной партией, одной идеологией. Эта радость, многократно преувеличенная пропагандой и официальным искусством, позволила немцам почти 6 лет воевать с половиной мира.
В случае с Россией роковую роль сыграли невежество значительной части населения и многовековая традиция раболепства перед вышестоящими. Это почти с неизбежностью вызывало в послереволюционной России повторение ситуации, о которой поэт XIX в. сказал: «Внизу власть тьмы, вверху тьма власти». Можно заметить и то, что т.н. «сталинские репрессии» во многом были обусловлены неизжитыми противоречиями в отношениях между носителями разных типов и уровней культуры.
Культурное наследие изучаемых нами тоталитарных режимов очень неоднозначно. С одной стороны, можно долго перечислять крупных деятелей искусства и науки, которые приняли эти режимы и плодотворно работали под их властью. Можно вспомнить, что в период сталинизма значительно повысился образовательный уровень населения, а нацисты провели в своей стране большую работу по развитию спорта и физической культуры, Но с другой стороны, нетерпимость к инакомыслию, ограничение свободы творчества узкими рамками идеологии и вкусами вождей вели к деградации целых сфер культуры. Наибольшую скорбь вызывает дегуманизация морали, происходившая вследствие того, что массы людей были вовлечены в доносительство и палаческую деятельность. Был востребован и воспитывался тип человека безынициативного, с продавленным чувством собственного достоинства и нравственной ответственности. К счастью, в нашей стране он не стал преобладающим, иначе она не выдержала бы ожесточенную схватку с Третьим Рейхом и его союзниками!
Давно нет ни гитлеровской Германии, ни СССР. Но опасность тоталитаризма сохраняется и в чем - то даже стала острее. Мы стоим на пороге создания психотронного оружия, управляющего поведением людей на расстоянии, а по некоторым сведениям, оно уже создано. На примере США и некоторых других, так называемых демократических стран мы видим, что тоталитаризм может обходиться без концлагерей и существовать при полном уважении к свободе слова. При помощи отупляющей массовой культуры, особенно наркотического телевидения, при помощи школы, дающей частичные, несистематизированные знания, люди превращаются в толпу стереотипно мыслящих «одномерных» субъектов, чье поведение предопределено и просчитано власть имущими.
культура модернизм глобализация тоталитаризм
1.4 Массовая культура и ее «американизация»
Уже в XIX в. исследователи должны были обратить внимание на феномен человеческой массы, затопившей города Европы и Америки. Одним из первых это сделал французский социолог, психолог и публицист Г. Лебон (Ле Бон) (1841 - 1931) в своих книгах «Психология масс» и «Психология толпы». Он описывал массу (и ее самый крайний случай - толпу) как множество людей, которые в своем поведении руководствуются не традициями и принципами, не личным разумом и совестью, а стадным инстинктом. Масса склонна к внушению и безответственным поступкам, «она отворачивается от очевидности, не нравящейся ей, и предпочитает поклоняться заблуждению, если только заблуждение это прельщает ее…» Лебон это не объяснял, но фактически «омассовление» западного общества явилось следствием индустриализации и урбанизации, краха сословных, церковных и общинных структур докапиталистической Европы.
Испанский философ Х. Ортега-и-Гассет (1883 - 1955) в книге «Восстание масс» (1929 г.) констатировал, что масса («те, кто плывет по течению и лишен ориентиров», кто «не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью») в ХХ в. добилась господства. Перед «средним человеком» теперь заискивают политики, его прихотям потакают художники. Культура в целом стала «играть на понижение», и Х. Ортега-и-Гассет видел в этом признаки катастрофы цивилизационного масштаба.
Обсуждая причины и последствия «восстания масс», испанский философ давал очень строгую оценку современного «научного» и «демократического» образования, фабрикующего толпы узких специалистов. Он писал: «Мы должны были бы назвать его (специалиста - авт.) «ученым невеждой», и это очень серьезно, это значит, что во всех вопросах, ему неизвестных, он поведет себя не как человек, незнакомый с делом, но с авторитетом и амбицией, присущими знатоку и специалисту… Непризнание авторитетов, отказ подчиняться кому бы то ни было - типичные черты человека массы - достигают апогея именно у этих довольно квалифицированных людей. Как раз эти люди символизируют и в значительной степени осуществляют современное господство масс, а их варварство - непосредственная причина деморализации Европы».
С элитаристским, антидемократическим пафосом Ортеги-и-Гассета можно поспорить, но факт остается фактом: основным социальным типом культуры в Новейшее время (после 1918 г.) стала именно массовая культура. Мы называем ее массовой, потому что, во-первых, она ориентирована на стереотипы массового сознания, адресуется «человеку-как-все», во-вторых, ее продукция (фильмы, книги, музыка, спортивные зрелища…) производится массово, буквально поставлена на поток. Другие ее названия: поп-культура, коммерческая культура, развлекательная культура, культура антиусталости. А критики говорят, что это - полукультура или даже антикультура.
Роль массовой культуры в жизни современного общества очень неоднозначна. С одной стороны, можно приводить примеры того, что она:
.содействует популяризации подлинных научных, художественных, нравственных ценностей;
.выполняет важную интегрирующую функцию, объединяя массы людей («толпу одиноких»);
.представляет собой своеобразное продолжение или посильную замену народной культуры в условиях индустриального и постиндустриального общества;
.производит вещи, выполненные на высоком уровне профессионального мастерства.
Но с другой стороны, заметно, что творцы массовой культуры слишком часто обращаются к самым непритязательным вкусам, примитивным запросам, даже порокам людей. Про многих из них можно сказать, что они выступают с позиций вульгарного фрейдизма, названного так по имени известного психолога ХХ в. Вульгарный фрейдизм (его не стоит отождествлять с психоанализом, созданным З. Фрейдом, хотя и связь между ними несомненна) - это представление о человеке как о жестоком и похотливом звере, нуждающемся лишь в «хлебе и зрелищах».
В массовой культуре коммерческий интерес теснит нравственную и эстетическую оценку явлений. Как объяснял один западный телепродюсер, рынок заставляет его искать и показывать самые мерзкие сенсации; рассказ о священнике, который учит добру, банален, интереснее сообщить о священнике, который изнасиловал девочку, а еще лучше - мальчика или старушку… В этих словах есть значительная доля лукавства. Фактически массовая культура, как и вся современная рыночная экономика, не столько ориентируется на потребительский спрос, сколько его создает. Продавцы массовой культуры порой ведут себя подобно наркодиллерам - они сознательно развращают и отупляют свою аудиторию, чтобы всегда иметь под рукой людей, готовых покупать новые и более сильные «дозы» порнографии, хамства и садизма.
Эпицентром распространения массовой культуры в современном мире являются США. Почему? В этой стране с относительно куцей историей изначально смешивались, притираясь друг к другу, «усредняясь», разные культурные традиции. Кроме того, здесь очень рано возобладал «дух капитализма», вовлекающий массы людей в гонку производства и потребления. США сейчас - богатая и амбициозная страна, вкладывающая громадные средства в свою культурную экспансию. Поэтому приходится говорить об «американизации» современной культуры, об «американском культурном империализме» и даже о «культурной войне», которую США ведут против всего остального мира.
1.5 Модернизм и постмодернизм в культуре
На рубеже XIX - ХХ вв. в Европе и Америке зарождается модернистское (современное) искусство. Его ранние и наиболее бунтарские, экстравагантные проявления принято называть авангардизмом. Модернисты утверждали, что классический реализм устарел, что он не способен верно передать дух открывающейся эпохи, эпохи великих революций, открытий и катастроф. Как писал один из первых теоретиков модернизма, итальянский литератор Ф. Т. Маринетти (1876 - 1944): «Нужно вымести все уже использованные сюжеты, чтобы выразить нашу вихревую жизнь стали, гордости, лихорадки и быстроты».
Модернисты объявили свое творчество «чистым искусством», независимым от нравственных предрассудков и художественных пристрастий толпы. Они провозгласили право художника на сколь угодно смелое самовыражение, на безудержное экспериментаторство. То, что получилось в результате, Х. Ортега-и-Гассет назвал дегуманизацией искусства, т. е., его обесчеловечиванием. Он писал, что современный «художник заточает нас в темный, непонятный нам мир, вынуждая иметь дело с предметами, с которыми невозможно обходиться «по-человечески»». Кому-то это могло напомнить сумасшествие. Но как признался знаменитый художник-модернист С. Дали (1904 - 1989): «Единственная разница между мной и сумасшедшим - то, что я не сумасшедший».
Модернистское искусство изначально характеризовалось значительным стилистическим разнообразием. Так, художники-экспрессионисты (Ф. Марк, Э. Нольде…) выражали свои переживания при помощи «кричащих» красок и деформации облика предметов. Художники-кубисты (П. Пикассо, Ж. Брак…) старались изобразить вещь сразу с нескольких сторон и при этом свести ее к элементарным геометрическим фигурам. Художники-сюрреалисты (С. Дали, Х. Миро…) рисовали мир человеческих сновидений, кошмаров и галлюцинаций. Представители абстрактного, или беспредметного искусства (В. Кандинский, П. Мондриан…) заполнили свои картины цветными пятнами и линиями, совершенно свободными от всякой связи с видимой реальностью. Были еще футуристы, фовисты, минималисты, концептуалисты, поборники поп-арта и т. д. К модернизму относятся романы «потока сознания» М. Пруста и драмы абсурда С. Беккета, зооморфная архитектура А. Гауди, и атональная музыка А. Шенберга… Список громких имен и претенциозных названий мы могли бы продолжать достаточно долго.
Широкая публика поначалу встретила новое искусство с недоумением и настороженностью, тем более, что некоторые модернисты декларировали свое сочувствие социально-политическим радикалам (например, Маринетти поддержал фашистов, а Пикассо вступил в коммунистическую партию). Но, если в СССР (сталинском и послесталинском), а также в нацистской Германии модернизм отвергался как антиискусство, то в странах западной демократии он с течением времени сделался модным и доходным, пользующимся поддержкой политической и финансовой элиты. Впрочем, и там отношение к нему остается далеко не однозначным. Для кого-то модернизм - одно из величайших приобретений ХХ века, мощный прорыв к высотам Духа, а для других - это искусство блефа, искусство, затемняющее сознание, разрушающее человека.
В конце 60-х гг. появляется, а в 1980 гг. окончательно утверждается термин «постмодернизм», обозначающий ряд новых тенденций не только в искусстве, но в духовной жизни развитых стран вообще (потому культурологи говорят, что вся западная культура, все западное общество вступили в эпоху постмодерна). Постмодернизм генетически связан с модернизмом и провести четкую грань между ними трудно (например, поп-арт и концептуализм некоторые авторы считают уже «первыми ласточками» постмодернистского искусства). Все-таки можно выделить следующие отличия. Модернизм еще признает ценностную иерархию в культуре, возможность путем сравнения и анализа определить, что здесь лучше, что хуже; постмодернизм вообще отказывается от иерархии, от критериев суждения и оценки, он провозглашает радикальный плюрализм стилей и художественных программ, мировоззренческих моделей и языков культуры. Модернизм претендует на то, чтобы сказать новое слово о мире; постмодернизм объявляет, что дальнейшее творчество невозможно, все пути пройдены, и нам остается перекомбинировать известное. Модернизм подчеркнуто элитарен, а в постмодернизме снимается противопоставление элитарной и массовой культуры.
Искусству постмодерна свойственны цитатничество, коллажирование, ироничность, страсть к провокациям и кощунствам, интерес к человеку «ниже сердца». Впрочем, сами постмодернисты предпочитают говорить не об искусстве, а об арт-практиках. Типичным примером постмодернистских арт-практик явилась скандальная выставка «Осторожно: религия!», проходившая в 2003 г. в Москве. На ней были представлены изображения крестов, увешанных сосисками или образовавшихся из обнаженных тел, иконы с прорезями для желающих сфотографироваться, лик Иисуса Христа в рекламе «кока-колы» и т.д.
Коммерческое искусство, модернизм и постмодернизм не исчерпывают собой богатство художественной культуры XX в. В этом столетии продолжало существовать и развиваться высокое искусство, основанное на принципах реализма, человеколюбия и уважения к культурным традициям. Среди его замечательных представителей можно назвать, например, Дж. Голсуорси и У. Голдинга, Ф. Мориака и К. Льюиса, Т. Манна и Г. Белля, У. Фолкнера и В. Распутина… Тем не менее, растущее влияние масскульта, мода на модернистские и постмодернистские эксперименты весьма симптоматичны. По словам австрийского искусствоведа и культуролога Г. Зедльмайра (1896 - 1984), они свидетельствуют о том, что современная культура утратила свой Центр, то, условно говоря, место, которое раньше занимали Бог, Святыня, Высокий Идеал. Сложилась «не имеющая аналогий экстремальная ситуация, за пределами которой едва ли можно ожидать чего-либо кроме тотальной катастрофы - или начала возрождения. Положение похоже не на один из тех многочисленных кризисов, мучительное сознание которых само относится к типических признакам переживаемого времени, а на кризис человека как такового» .
1.6 Культурное измерение глобализации
Глобализация - слово, которое теперь на слуху. Им обозначают, прежде всего, процесс слияния национальных экономик в общемировую экономическую систему, в рамках которой свободно циркулируют капиталы, товары, рабочая сила. Большую роль в этом процессе играют современные средства транспорта и связи (реактивные самолеты, Интернет, телевидение и т.д.) - порождения научно-технического прогресса. Глобализация выражается и в том, что растет влияние наднационалных политических движений и структур (типа «Большой восьмерки», Евросоюза, масонских лож и т.д.), а вот суверенитет отдельных национальных государств подвергается серьезным ограничениям. В перспективе может встать вопрос об объединении всего человечества под властью Мирового Правительства, а некоторые авторы утверждают, что такая власть фактически уже существует.
Глобализация сопровождается активной миграцией населения. Массы людей стали, как говорят, «новыми кочевниками», «человеческой пылью», которую разносит по свету. Когда какой-нибудь африканец, получающий за свою работу 20 - 50 $ в месяц, видит американские или европейские «мыльные оперы», в нем рождается неукротимое желание прорваться на благополучный «Север», где проживает «золотой миллиард» нашей планеты, тем более, что сам «Север» время от времени нуждается в новых рабочих руках. В результате за последние десятилетия серьезно изменился облик многих европейских городов. Например, в Париже каждый второй ребенок в детских садах имеет смуглый цвет кожи, в Лондоне половина населения - небелые люди. По самым минимальным оценкам выходцы из стран мусульманского Востока составляют 3 млн. человек в Германии, 2 млн. - во Франции, миллион - в Британии и 750 тыс. - в Италии. Китайская община в Британии уже достигла 250 тыс. человек, а во Франции - 200 тыс.
В таких условиях, конечно, усиливаются процессы аккультурации. Пока в них доминирует западная культура, привлекательная своим динамизмом, раскрепощенностью, техническими достижениями и потребительскими соблазнами. И все-таки человечеству еще очень далеко до состояния полной культурной гомогенности (однородности), и является большим вопросом - будет ли вообще достигнуто это состояние. Культурные традиции разных народов показали свою исключительную живучесть, мало того, как отмечают культурологи, в них перед лицом вызовом глобализации активизировались архаичные элементы и слои - вплоть до родоплеменной солидарности.
Итальянцы, немцы, французы жалуются, что те полчища эмигрантов, которые нахлынули в их страны, не хотят перенимать западный образ жизни; посреди Европы они создают анклавы собственной культуры, отличной от европейской. Таким образом, возникает почва для взаимных подозрений и страхов. Характерным примером является скандальный роман-антиутопия Е. Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери» (2005 г.), где описывается мусульманский Париж и подпольная борьба последних рыцарей Европы и христианской Церкви.
Как предсказывает известный американский политолог С. Хантингтон.: «Фундаментальным источником конфликтов, в возникающем новом мире будет не идеология и не экономика. Величайшей разделяющей человечество основой будет культура. Нации-государства останутся наиболее мощными действующими лицами в мировых делах, но основные конфликты в мировой политике будут происходить между нациями и группами наций, представляющих различные цивилизации… Культурные разделительные линии цивилизаций станут линиями фронтов будущего». И, надо сказать, что события последних лет (атаки международных террористов, сплошь мусульманских радикалов, и контртеррористические операции западных стран - в странах мусульманского Востока) заставляют прислушаться к этому прогнозу…
Мы завершаем свое знакомство с историей мировой культуры на тревожной ноте. Культура стола зоной повышенного риска. Не будем закрывать на это глаза и заниматься самообманом. Будем стараться понять, куда несет нас поток событий, чтобы не быть в нем чем-то наподобие бревна, чтобы, если понадобится, поднять «течение встречное - течение против течения» (А. К. Толстой). И пусть нам в этом поможет наука культурология.
1. Ширшов И.Е. Культурология - теория и история культуры: учебное пособие / Ширшов И.Е. - Мн.: Экоперспектива 2010.
.Давидович В.Е. Сущность культуры / Давидович В.Е., Жданов Ю.И. - Ростов н/Д., 1973.
. Культурология. Учебное пособие Под редакцией А. А. Радугина - М., 2001.
. Эренгросс Б.А. Культурология. Учебник для вузов / Б.А. Эренгросс, Р.Г. Апресян, Е. Ботвинник - М.: Оникс, 2007.
.Маркарьян Э.С. Теория культуры и современная наука / Маркарьян Э.С. - М., 1983.