Стилистические приемы как средство реализации прагматической установки в диалогической речи

Стилистические приемы как средство реализации прагматической установки в диалогической речи

Стилистические приемы как средство реализации прагматической установки в диалогической речи

стилистический прием речь метафора

Введение

Современный этап в развитии лингвистической мысли характеризуется закономерной переориентацией, продиктованной самой логикой развития науки о языке. Центр внимания лингвистики, в течение длительного времени сосредоточивавшейся на изучении одной из диалектически взаимосвязанных сторон языка - языковой системе, переносится на изучение речевой деятельности с акцентом на ее коммуникативную направленность, на речевое взаимодействие и ее продукт - связный текст. Все очевиднее становится несостоятельность попыток дать адекватное описание языка, его становления и развития, ограничиваясь рамками его системных параметров. Не вызывает уже сомнений несводимость реально функционирующих в коммуникации языковых единиц к тому теоретическому и практическому (лексикографическому) их описанию, которое бытовало в докоммуникативной лингвистике.

Диапазон современных коммуникативно - прагматических исследований чрезвычайно широк; одно из направлений - межличностная коммуникация на материале художественной речи. Данная работа выполнена в этом русле. Ее актуальность обусловлена принципиально новым подходом к изучению стилистических приемов: они рассматриваются в дипломной работе как структурный элемент коммуникативного акта, т.е. в процессуальном, деятельностном аспекте, что позволяет по-новому осветить стилистические приемы и раскрыть одно из их онтологических свойств - их прагматические характеристики. Актуальность работы определяется также необходимостью изучения процесса коммуникации, неотъемлемым компонентом которого является прагматическая направленность

Предмет данной работы - стилистические приемы в составе фрагмента речевого общения, представленного коммуникативно-прагматическим контекстом. Такой выбор обусловлен тем, что в выразительных средствах и стилистических приемах находит свое вербальное воплощение намеренная интенциональная заданность - именно благодаря выразительным и изобразительным средствам языка субъект речи оказывает воздействие на речевое / неречевое поведение адресата.

Новизна работы определяется лингвопрагматическим ракурсом рассмотрения стилистических приемов как явления, включенного в коммуникацию, что предполагает рассмотрение особенностей их коммуникативно - прагматической актуализации в конкретной ситуации общения. Новым является и анализ стилистических приемов в составе фрагмента речевого общения в плане соотнесенности их, с одной стороны, с фактором субъекта речи, а с другой - с фактором адресата, что позволило выявить прагматические функции стилистических приемов в составе интерактивного блока «персонаж - персонаж».

Основная цель дипломной работы - описание прагматического аспекта функционирования стилистических приемов в процессе межличностной коммуникации.

Из основной цели дипломной работы вытекает ряд частных задач:

• определение основных факторов прагматической обусловленности функционирования стилистических приемов в пределах коммуникативно - прагматического контекста;
• исследование основных типов прагматической информации, реализуемой тропом как коммуникативной единицей;
• выявление типов прагматических функций стилистических приемов, реализуемых ими в составе фрагмента речевого общения, представленного интеракцией персонажей художественного произведения.

Исследования проводились на материале англо-американской художественной литературы XIX - XX вв. в большей степени на материале романа Джона Голсуорси «Сага о Форсайтах».Результаты исследования стилистических приемов как единиц коммуникации значительно расширяют и дополняют традиционное представление об особенностях их стилистического функционирования данными о коммуникативно- прагматической актуализации приемов в конкретной ситуации речевого общения. Лингвопрагматическая интерпретация тропики вносит определенный вклад в изучение механизмов формирования различных типов прагматической информации, дополняет понятие стилистических функций изобразительных средств языка понятием их прагматических функций и прагматической эффективности коммуникативного акта. Разработанная комплексная процедура лингвопрагматического анализа доказывает правомерность изучения прагматических категорий собственно лингвистическими методами, способствуя тем самым наиболее адекватному описанию языковой и коммуникативной природы речевой образности, а также более углубленному пониманию художественного произведения в целом.

Дипломная работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографии и списка использованных художественных текстов. Во введении обосновывается выбор темы, ее актуальность, теоретическая значимость, формируются положения, выносимые на защиту, указывается материал исследования.

В первой главе - «Использование стилистических приемов субъектом речи» - рассматриваются исходные теоретические положения, обосновывается специфика лингвопрагматического подхода к стилистическим приемам в плане изучения их содержательно-прагматического аспекта, но основной акцент делается на анализ стилистических приемов, используемых в диалогах субъектом речи.

Вторая глава - «Стилистические приемы и фактор адресата речи» - направлена на исследование стилистических средств языка, используемых субъектом речи, в плане их воздействия на адресата коммуникативного акта.

В заключении представлены основные результаты работы.

Использование стилистических приемов субъектом речи

Стилистикой называется отрасль лингвистики, исследующая принципы и эффект выбора и использования лексических, грамматических, фонетических и вообще языковых средств для передачи мысли и эмоции в разных условиях общения.

Различают стилистику языка и стилистику речи. Стилистика языка исследует, с одной стороны, специфику языковых подсистем, называемых функциональными стилями и подъязыками и характеризующихся своеобразием словаря, фразеологии, синтаксиса, и, с другой стороны, - экспрессивные и оценочные свойства различных языковых средств. Стилистика речи изучает отдельные реальные тексты, рассматривая, каким образом они передают содержание, не только следуя нормам, известным грамматике и стилистике языка, но и на основе значащих отклонений от этих норм.

Для того, чтобы яснее представить себе предмет стилистики, заметим, что в разных ситуациях язык как средство общения используется по- разному. Сообщение об одном и том же факте действительности может принимать разные формы в зависимости от, например, происходит ли общение в официальной, деловой или бытовой обстановке, от того, каковы социальная принадлежность собеседников и отношения между ними, от того, каково субъективное, эмоциональное отношение говорящего к предмету разговора, и от того, наконец, как он расценивает обстановку. Все эти прагматические факторы коммуникативной ситуации факультативны, т.е. в акте общения они обязательно проявляются одновременно.

При толковании текста важно помнить, что информация в речи может быть двух видов:

а) информация, не связанная с обстановкой акта коммуникации, а составляющая самый предмет общения;

б) информация дополнительная, связанная с условиями и участниками акта коммуникации.

Рассматривая, соответственно, информацию, содержащуюся в сообщении на уровне слов, можно заметить, что слова наряду с денотативным значением, указывающим на предмет речи, имеют коннотативное значение (коннотации), которое складывается из эмоционального, экспрессивного, оценочного и функционально-стилистического компонентов. Так, например, слова girl, maiden, lass, lassie, chick, baby, young lady имеют одинаковое денотативное значение и могут называть одну и ту же девушку, но употребление того или иного слова из этого ряда будет определяться не только и не столько свойствами самой девушки, сколько отношением к ней говорящего и социальной ситуацией.

Указанное различие двух типов информации можно представить себе и в несколько ином плане, а именно исходя из функций языка. Первый вид информации связан с интеллектуально-коммуникативной функцией языка. Второй, т.е. дополнительная информация, - со всеми остальными функциями, а именно: с эмотивной функцией, т.е. с передачей чувств говорящего, с волюнтативной функцией или прагматической, т.е. с волеизъявлением или побуждением адресата к действию, аппелятивной функцией, т.е. привлечением внимания слушателя, побуждением его к восприятию сообщения, контактоустанавливающей функцией - в ситуациях, когда целью высказывания является не передача сообщения, а только проявление внимания к присутствию другого лица (например, в формулах вежливости) и, наконец, с эстетической функцией, т.е. воздействием на эстетические чувства.

Задачей стилистического описания и стилистического анализа текста является рассмотрение взаимодействия предметно-логического содержания сообщения, т.е. с проявлениями эмотивной, волюнтативной, аппелятивной, контактоустанавливающей и эстетической функций языка, с выражением субъективного отношения говорящего к предмету высказывания, собеседнику и ситуации общения, что, в принципе, является основными вопросами изучения прагматики. При анализе художественного текста такая взаимосвязь между лингвостилистикой и лингвопрагматикой нередко обращала на себя внимание языковедов, которые выражали свою точку зрения относительно сходств и различий между этими науками. Но прежде чем рассмотреть мнения разных лингвистов по данному вопросу, обратимся непосредственно к прагматике.

Что такое прагматика? Заимствованный из философско-семиотических концепций, термин «прагматика» получил в лингвистике самые различные толкования.

Э. Азнаурова считает, что прагматический аспект исследования речи предполагает рассмотрение интерактивного блока в широком социальном контексте. Это прежде всего учет коммуникативно-прагматической ситуации - комплекса внешних условий сообщения, присутствующих в сознании говорящего в момент осуществления речевого акта: кто - кому - о чем - где - когда - почему - зачем - как?

Г. Клаус определяет прагматику как теорию, изучающую прежде всего психологический и социологический аспекты изучения языковых знаков [Клаус 1957:130].

Н.Д. Арутюнова одной из главных задач прагматики считает разработку теории интерпретации речевых произведений, появляющихся в тех или иных коммуникативных контекстах [Арутюнова 1981:358].

Ю.С. Степанов понимает прагматику как дисциплину, предметом которой является связный и достаточно длинный текст в его динамике - дискурс, соотнесенный с главным субъектом, творящим текст человеком [Степанов 1981:327].

Г.В. Колшанский использует термин «прагматика» как теорию оценки эффективности текста («успешно-неуспешно»), включающий в себя как интра -, так и экстралингвистические факторы, способствующие достижению определенной цели, содержащейся в речевом акте. Таким образом, под прагматической направленностью текста понимается его целенаправленное воздействие на адресата с целью достижения определенной цели [Колшанский 1984:21].

Если обратиться к лингвистическому словарю под редакцией В.Н. Ярцевой, то можно найти следующее определение: «Прагматика - область исследований в семиотике и языкознании, в которой изучается функционирование языковых знаков речи» [Ярцева 1990:389].

Термин «прагматика» введен в конце 30-х годов XX века Ч.У. Моррисом как название одного из разделов семиотики, которую он разделил на семантику, изучающую отношение знаков к объектам, синтактику - раздел о межзнаковых отношениях, и прагматику, исследующую отношение к знакам говорящих. Лингвистическая прагматика не имеет четких контуров, в нее включается комплекс вопросов, связанных с говорящим субъектом, адресатом, их взаимодействием в коммуникации, ситуацией общения. Таким образом, не вдаваясь в полемику по этому вопросу, можно согласиться с тем, что в общих и главных чертах прагматика изучает функционирование языка в различных сферах коммуникации и в тесной связи с коммуникантами.

Возвратимся к вопросу отношений между прагматикой и стилистикой, сопоставительное изучение функций которых выявило их сложное взаимодействие.

«С одной стороны, стилистическая функция может входить составной частью в прагматическую, определяя характер прагматического воздействия, с другой - между ними существует органическое различие. Стилистическая функция может проявляться как в статике, так и в динамике; прагматическая же функция проявляется только в процессе осуществления «языка в действии», она реализуется в динамике и носит исключительно процессуальный характер» [Кутыбаева 1989:16].

Как следствие этого различными являются единицы анализа в этих дисциплинах. В лингвостилистических исследованиях предметом изучения может явиться любой отрезок речевой цепи. Лингвопрагматика же как аспект изучения языка, функционирующего в процессе общения рассматривает языковые явления в непосредственной связи с определенными конкретно-типизированными условиями коммуникации. В качестве минимальной единицы лингвопрагматического анализа выступает уже фрагмент речевого общения, интерактивный блок, где обязательное наличие обоих участников коммуникации позволяет учитывать фактор взаимопонимания, достижения прагматического эффекта коммуникации. Различия проявляются и в проблеме выбора. Как известно, выбор из наличного репертуара языковых средств является основой как практической стилистики, так и прагматики. Однако, если в первом случае в центре внимания сама природа этих средств, то в лингвопрагматических исследованиях в фокусе оказывается «человеческий фактор» - категория субъекта речи и фактор адресата.

При анализе художественного текста мы помним, что сам текст представляет собой неразрывное диалектическое единство, реализующее структурную, семантическую и прагматическую функции. Единодушно признается, что без одной из этих функций текст не может существовать как таковой. Однако, наряду со структурной и семантической функциями называют то прагматическую, то стилистическую функцию. Факт таких взаимоотношений между стилистикой и прагматикой А.Я. Алексеев объясняет следующим образом: «Чаще всего, видимо, это происходит потому, что прагматическая функция текста отождествляется со стилистической и наоборот. Однако, на наш взгляд, это не совсем верно. Хотя цели и задачи прагматики нередко соприкасаются с целями и задачами стилистики, между ними существуют очевидные различия. Недифференцированный подход ко многим языковым явлениям, а также нечеткие контуры самой прагматики порождали, и не без оснований, такие области лингвистического описания, как стилистику ролей (ролевую стилистику), стилистику получателя и отправителя речи, стилистику декодирования и др. В настоящее время многое, что способствовало возникновению подобных областей лингвистической стилистики, стало относиться к компетенции прагматики (ср. роль адресанта и адресата, речевой акт, речевая ситуация, коммуникативная установка и др.)» [Алексеев 1989:4-5].

Прежде чем перейти к анализу стилистических приемов, используемых субъектом речи в диалогах художественных произведений, подробнее остановимся на самом понятии художественного текста.

С точки зрения лингвистики наиболее точным является определение текста, предложенного Г.В. Ейегером и В.Н. Юхтом, как «упорядоченного определенным образом множества предложений, объединенных единством коммуникативного задания».

В семиотике термин «текст» получил более широкое толкование, чем в лингвистике. Так, по Ю.Н. Лотману, искусство рассматривается как особым образом организованный язык; под языком понимается любая упорядоченная система, а произведения искусства рассматриваются как сообщения на этом языке и называются текстами [Лотман 1970:11].

Обратимся к теории информации. Там под сообщением понимается информация о свойствах и состоянии одной системы, намеренно передаваемая другой системой. Целостное и связное сообщение, специальным образом организованное для передачи и хранения информации, называется текстом. Следовательно, текст, закодированный кодом языка, т.е. вербальный, и отвечающий свойствам канала, именуемого литературой, есть литературно-художественный текст.

И.В. Арнольд пишет следующее: «Будучи предназначенным не только для передачи, но и для хранения информации, литературно-художественный текст представляет собой внутренне связанное, законченное целое, обладающее идейно-художественным единством» [Арнольд 1981:39].

Главным конституирующим фактором текста является его коммуникативное назначение, т.е. его прагматическая сущность, поскольку текст предназначен для эмоционально-волевого и эстетического воздействия на тех, кому он адресован, а прагматическим в лингвистике называется функционирование языковых единиц в их отношении к участникам акта общения.

Э. Азнаурова называет одной из особенностей художественного текста его абсолютную антропоцентричность, что «определяется взаимодействием адресанта-писателя через систему создаваемых им действующих лиц с адресатом. Соответственно различают реальную коммуникацию (автор-текст-читатель) и изображенную (фиктивную) - общение между персонажами» [Азнаурова 1988:52].

Общение между персонажами, т.е. художественный диалог, в семантическом плане представляет собой целостное неразделимое явление и является опосредованной формой передачи авторского замысла [Азнаурова 1988:52].

За последние годы сложился подход, при котором во главу угла ставится не исследование формальных сторон диалога (применение определенного лексического пласта, отбор синтаксических конструкций, преимущественное использование определенных морфологических форм и т.д.), а его анализ как единого целого. При этом в центре внимания оказывается тематическое развитие диалога и коммуникативные установки участников речевой ситуации.

Основной структурной единицей диалога является реплика - отрезок речи, ограниченный сметой говорящих. Каждая реплика, представляя собой определенное речевое действие, взаимодействует с предшествующей или последующей репликой или репликой партнера по коммуникации.

Постоянными параметрами диалога являются: а) наличие по крайней мере двух коммуникантов; б) попеременная направленность коммуникации в плане адресации высказывания.

Переменными параметрами диалога являются: а) реализация одной или нескольких фундаментальных целей; б) сохранение количественного состава коммуникантов; в) единство темы; г) относительная завершенность диалога.

Речевая партия персонажа, т.е. все то, что он говорит, совокупность всех произнесенных им реплик, многоаспектно характеризует данное действующее лицо, выявляет степень его образованности, общей культуры, а также его социальный статус, положение в обществе, профессиональную принадлежность и т.д. [Шамиева 1991:10].

Если рассматривать диалог между участниками коммуникации, в данном случае - между персонажами художественного произведения, не осложненный стилистическими приемами, то следовало бы отметить следующий круг вопросов, связанных именно с субъектом речи:

) явные и скрытые цели высказывания, например, сообщение некоторой информации или мнения, вопрос, приказ, просьба, совет, обещание, извинение, приветствие, жалоба и т.п.;

) речевая тактика и типы речевого поведения;

) референция говорящего, т.е. отнесение языковых выражений к предметам действительности, вытекающее из намерения говорящего;

) установка говорящего или прагматическое значение высказывания: косвенные смыслы высказывания, намеки, иносказания, обиняки и т.п.;

) прагматические пресуппозиции: оценка говорящими общего фонда знаний, конкретной информированности, интересов, мнений и взглядов, психологического состояния, особенностей характера и способности понимания адресата;

) отношение говорящего к тому, что он сообщает: а) оценка содержания высказывания (его истинность или ложность, ирония, многозначительность и пр.); б) введение в фокус интереса одного из тех лиц, о которых говорящий ведет речь; в) организация высказывания в соответствии с тем, чему в сообщении придается наибольшее значение;

) правила разговора, подчиненные так называемому принципу сотрудничества, рекомендующему строить речевое сообщение в соответствии с принятой целью и направлением разговора, например, адекватно нормировать сообщаемую информацию (максима качества), сообщать только истинную информацию и обоснованные оценки (максима качества), делать сообщение релевантным относительно темы разговора (максима отношения), делать речь ясной, недвусмысленной и последовательной (максимы манеры речи); эти правила, сформированные Г.П. Грайсом, получили название конверсационных максим или максим ведения разговора [Ярцева 1990:390].

Однако, характерным признаком семантически осложненного диалога, в данном случае диалога с использованием стилистических приемов, является нарушение всех основных постулатов Принципа Кооперации, выдвинутого Г.П. Грайсом для участников диалога. Как субъект речи, так и адресат преследуют цели, прямо противоположные данным правилам. Суть семантически осложненного диалога определяется тем, что у его участников нет совместно принятой цели, они, как правило, руководствуются разными мотивами и стремятся не к пониманию суждения собеседника, а к его уничтожению и осмеянию, либо к достижению определенного перлокутивного эффекта. Все это удается коммуникантам при использовании стилистических приемов, придающих речи выразительность, эмоциональность, действенность.

Здесь необходимо более подробно остановиться на вопросе о стилистических приемах, чтобы лучше осознать их роль в ситуации речевого общения.

Анализ языка художественных произведений издавна осуществлялся и до сих пор еще иногда осуществляется с подразделением стилистических средств на изобразительные и выразительные.

Изобразительными средствами языка при этом называют все виды образного употребления слов, словосочетаний и фонем, объединяя все виды переносимых наименований общим термином «тропы». Изобразительные средства служат описанию и являются по преимуществу лексическими. Сюда входят такие типы переносного употребления слов и выражений, как метафора, метонимия, гипербола, литота, ирония, перифраз и т.д.

Выразительные средства, или фигуры речи, не создают образов, а повышают выразительность речи и усиливают ее эмоциональность при помощи особых синтаксических построений: инверсия, риторический вопрос, параллельные конструкции и т.д.

На современном этапе развития стилистики эти термины сохраняются, но достигнутый лингвистический уровень позволяет дать им новое истолкование. Прежде всего многие исследователи отмечают, что изобразительные средства можно характеризовать как парадигматические, поскольку они основаны на ассоциации выбранных автором слов и выражений с другими близкими им по значению и потому потенциально возможными, но не представленными в тексте словами, по отношению к которым им дано предпочтение.

Выразительные средства языка являются не парадигматическими, а синтаксическими, т.к. они основаны на линейном расположении частей и эффект их зависит от расположения.

Деление стилистических средств на выразительные и изобразительные условно, поскольку и изобразительные средства, т.е. тропы также выполняют экспрессивную функцию, а выразительные синтаксические средства могут участвовать в создании образности, в изображении.

Помимо деления на изобразительные и выразительные средства языка, довольно широкое распространение имеет деление на выразительные средства языка и стилистические приемы с делением средств языка на нейтральные, выразительные и собственно стилистические, которые названы приемами.

Под стилистическим приемом И.Г. Гальперин понимает намеренное и сознательное усиление какой-либо типической структурной или семантической черты языковой единицы (нейтральной или экспрессивной), достигшее обобщения или типизации, ставшее таким образом порождающей моделью. При таком подходе основным дифференциальным признаком становится намеренность или целенаправленность употребления того или иного элемента, противопоставляемая его существованию в системе языка. Однако И.В. Арнольд оспаривает такую точку зрения. Она полагает, что «для стилистики декодирования, как стилистики интерпретации, а не порождения текста такое понимание не подходит, поскольку у читателя нет данных для того, чтобы определить, намеренно или ненамеренно (интуитивно) употреблен тот или иной троп. Ему важно не проникнуть в творческую лабораторию писателя, хотя это и очень интересно, а воспринять эмоционально-эстетическую художественную информацию, заметить возникновение новых контекстуальных значений, порождаемых взаимообусловленностью элементов художественного целого» [Арнольд 1981:55].

Выразительные и изобразительные средства рассматриваются в стилистике декодирования только в связи с художественным целым, как его неотъемлемая часть. Каждый элемент художественного текста - слова, звуки слов, построение фраз и т.д. - воздействуют на разум и чувства читателя не по отдельности, не в изоляции, а в своей конкретной функции, в связи с художественным целым, включая микро- и макроконтектсы. Перечисление содержащихся в тексте выразительных средств и приемов, каким бы исчерпывающим оно ни было, стилистическим анализом не является и интерпретации не дает, если оно не служит единой цели и не показывает связи формы и содержания в целостном тексте. Определение и перечисление стилистических средств остается пустой тратой времени, если оно не служит раскрытию того, как эти средства выражают содержание.

В настоящее время все большее количество исследователей обращаются к анализу фактов процесса коммуникации, реализации коммуникативной стороны языка в процессе речевого общения. Однако функционирование образных средств языка в акте коммуникации, семантические и стилистические особенности данного процесса, а также закономерности их употребления, продиктованные социальным статусом коммуниканта, недостаточно освещены в лингвистической литературе.

Как известно, процесс ассоциативного переноса значений слов на другие предметы, явления действительности происходит в акте коммуникации, и этот процесс отражается в семантической структуре слова, расширяя и усложняя ее.

С этих позиций мы и будем подходить к анализу употребленных в речи изобразительных средств языка.

Из многообразия стилистических приемов, используемых в акте коммуникации персонажами, наиболее подробно остановимся на метафоре, которая чаще всего встречается в диалогах и которой отдается наибольшее предпочтение благодаря ее качествам и функциям.

И.В. Арнольд определяет метафору как «скрытое сравнение, осуществляемое путем применения названия одного предмета к другому и выявляющее таким образом какую-нибудь важную черту второго» [Арнольд 1983:81].

В.А. Банин характеризует метафору как «троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый объект для характеристики или наименования другого объекта, аналогичного данному в каком-либо отношении» [Банин 1995:8].

В рамках когнитивного анализа метафорического переноса основную роль играет значение. При помощи метафоры реципиент распредмечивает и осваивает те смыслы, которые опредмечивает в текстовой форме продуцент.

Метафора в акте коммуникации - стилистический прием усиления выразительности, экспрессивности речи.

К общению предъявляется ряд требований: простота и ясность, логичность и точность, информированность. Метафора лаконична. Она подчеркивает устойчивость признака. Источники создания речевых метафор неисчерпаемы, как не ограничены возможности выявления сходства различных признаков сопоставляемых предметов, действий, состояний.

Присутствие метафоры сталкивается с существенными ограничениями, налагаемыми целями и сферой коммуникации. Официальное общение избегает метафор. Преимущественное употребление связано со сферой бытовой коммуникации, для которой характерно использование лексики, специфика которой заключается в значительной прагматической детерминированности. Метафоры могут сознательно использоваться коммуникатами для достижения различного перлокутивного эффекта. С помощью метафоры говорящий выражает отношение к собеседнику или объекту речи.

Коммуникант употребляет метафору в зависимости от ситуации общения, психического состояния, цели общения, а также собственных социальных характеристик.

Мотив порождения того или иного метафорического высказывания нередко заключен в собеседнике. Итак, метафора употребляется при общении коммуникантом для выражения отношения к собеседнику, объекту речи, эмоциональной разрядки, создания неофициальной атмосферы общения, нарушения табу. Экспрессивная функция метафоры заключается в ее способности выступать в коммуникативном акте средством выражения отношения говорящего к содержанию или адресату речи. Метафора как экспрессивное средство способно выражать психическое состояние говорящего. Для нее важны оценочный компонент, четко выраженная положительная или отрицательная коннотация. Результатом переименования является усиление, гиперболизированное представление свойств человека или другого объекта.

Употребляя метафору в процессе коммуникации, говорящий дает характеристику лица по возрасту и полу, по социальному и материальному положению, по внешним признакам, по особенностям внутреннего склада, интеллектуальным способностям, по физическому состоянию, по манере поведения, образу действия, склонностям. В этом заключена характеризующая функция метафоры в процессе коммуникации. При этом направление характеризации следующее: коммуникант → слово → объект.

Для метафоры исходной также является характерологическая функция. Отличие данной функции от характеризующей мы видим в обратном направлении характеризации: коммуникант ¬ слово ¬ объект [Банин 1995:11].

Метафора в процессе коммуникации является маркером социального статуса говорящего. Описание значения языковых сущностей требует включения ментального и психологического состояния говорящего, которое он хочет довести до сведения слушающего.

Известно, что тенденция высказывания направлена на экономию или избыточность языковых средств. В процессе коммуникации метафора является важным средством компрессии, отличается высокой степенью информативной насыщенности, ее семантическая емкость отражает стремление речи к лаконичности, экономии средств.

Метафора характеризует свойства объекта в «концентрированном» виде. Процесс общения избегает распространенных метафор.

В рамках принятого нами лингвопрагматического подхода к исследованию метафорической тропики была сформулирована и доказана исходная посылка о том, что прагматическая обусловленность функционирующего тропа определяется, прежде всего, его семантическими и стилистическими потенциями, что определило разработку комплексной - поэтапной - методики его анализа: традиционный семантико-стилистический анализ тропа дополнен собственно прагматическими приемами исследования. Соответственно, лингвопрагматический подход к его изучению определяется как такой ракурс исследования, который имеет целью установление закономерностей формирования метафорических тропов, специфики их референциальной соотнесенности и характера синтагматического использования в зависимости, с одной стороны, от семантико-стилистического потенциала исходных единиц и контекстуально-ситуативных условий их использования, с другой - от собственно прагматических факторов.

Изучение с этих позиций содержательно-прагматического аспекта функционирующего тропа дало возможность выявить определенные типы прагматической информации, реализуемые метафорическим тропом в составе интерактивного блока «персонаж-персонаж», а также рассмотреть роль метафоры в реализации прагматической эффективности речевого общения, показателем чего является достижение участниками коммуникации взаимопонимания. Эти два плана диалектически взаимосвязаны, ибо взаимопонимание как результат уместного и, следовательно, успешного использования языка субъектом речевой деятельности, достигается, в конечном итоге, через создание и адекватное восприятие определенных прагматических смыслов в качестве приоритетных ситуаций.

Для иллюстрации первого из двух возможных планов изучения прагматического содержания тропа рассмотрим метафору white trash, извлеченную из пьесы Т. Уильямса «Orpheus Descending». Еще раз отметим, что единицей анализа является не изолированный метафорический троп, а метафора, включенная в коммуникативно-прагматический контекст.

Коммуникативно-прагматическая ситуация: коммуниканты - сестры богатого лавочника Джейка Торренса; предмет коммуникации (он же - референт метафоры) - родственники Долли, жены мелкого плантатора; место коммуникации - маленький городок на Юге США.

Sister: Both of those women (речь идет о Долли и ее приятельнице) are as common as dirt.: Dollys folks in Blue Mountain are nothing at all but the poorest kind of white trash…(Williams T., p. 245)

Обращение к толковому словарю английского языка (СОЕD) дает основание утверждать, что метафора white trash - одна из немногих, которая обладает уже системной прагматической заряженностью, т.е. узуально закрепленной прагматической информацией. В качестве коммуникативно-прагматического контекста здесь выступает словарная статья - (chiefly USA, derog.) Тhe poor white population in the Southern States. Уже в приведенной дефиниции мы находим «вербальные следы» потенциальной коммуникативно-прагматической ситуации: место коммуникации - южные штаты США (сигнал - chiefly USA, Southern States), референт метафоры, который в случае использования тропа в качестве обращения может стать его потенциальным адресатом - бедное население южных штатов (сигнал - графически выделенное слово POOR), цель коммуникации - выражение уничижительного отношения к предмету речи, что подтверждается наличием отрицательно-оценочной стилистической пометы derog.

Изучение приведенной словарной дефиниции позволяет сделать вывод о том, что в анализируемой метафоре прагматическая информация представлена сразу несколькими типами. Прежде всего это информация о потенциальных партнерах по коммуникации с их социально-мировоззренческими характеристиками и их ролевых отношениях. Правила ролевой деятельности, принятые в обществе и определяемые местом коммуниканта в системе социальных отношений, предполагают, что ролевой партнер, выступающий в качестве адресанта анализируемой метафоры, должен находиться в позиции обладателя более высокого социального статуса по отношению к адресату. Другими словами, использование данного тропа, как правило, предполагает социальную гетерогенность участников коммуникации, направленность коммуникации от обладателя более высокого социального статуса к представителям более низкого. Вербальные сигналы коммуникативно-прагматического контекста позволяют выделить в метафоре white trash также прагматическую информацию о месте коммуникации (Юг США) и цели, преследуемой субъектом речи - выражение уничижительного презрительного отношения к референту метафоры.

Таким образом, метафорическая номинация оказывается ограниченной определенными рестрикциями. «Разрешенный круг» ее функционирования закреплен в ее словарной дефиниции: здесь задается та коммуникативно-прагматическая ситуация, в пределах которой «уместно» ее использование. Сказанное подтверждается приведенным выше фрагментом речевого общения: троп white trash, ситуация использования которого моделируется в словаре, представляет здесь в живом общении. Все прагматические рестрикции, регулирующие его употребление, оказываются «задействованными»: отправитель метафоры (адресант) - сестра богатого лавочника, ее референт - жена мелкого плантатора, место коммуникации - маленький городок на Юге США, цель коммуникации - выражение уничижительного отношения к объекту вторичного переименования, получающего прагматическое обоснование в социальной гетерогенности партнеров по коммуникации.

Как уже было отмечено, метафор с закрепленной прагматической информацией в языке немного, и рассмотренные ниже примеры - это случаи употребления метафорического тропа, информация которого раскрывается коммуникативно- прагматической ситуацией.

Примеры взяты из произведения Дж. Голсуорси «Сага о Форсайтах».

Место коммуникации - дом Сомса Форсайт, коммуниканты - Сомс и его жена Ирэн.

Встревоженный близкими отношениями, возникшими между Ирэн и архитектором Филипом Босини и чувствующий, что жена, и так не питавшая к нему никаких чувств, все дальше и дальше отдаляется от него, Сомс решается ее спросить:

«Are you carrying on a flirtation with Bosinney?»

«No, Im not».eyes met his, and he looked away. The sight of her incrutable face, the thought of all the hundreds of evenings he had seen her sitting there like that soft and passive, but so unreadable, unknown, enraged him beyond measure.

«I believe you are made of stone», he said, clenching his fingers so hard that he broke the fragile cup. (Galsworthy J., p. 278)

Субъект речи, употребляя стилистический прием, не преследовал цели обидеть адресата. Использование данной метафоры - это лишь способ выражения адресантом отрицательных эмоций, переполнявших его в момент речи. Они получили не только словесное выражение - последовавшее за словами действие показывает всю степень накопившейся в Сомсе ненависти.

«I believe you are made of stone», брошенное субъектом речи, говорит читателю о многом. Зная Сомса Форсайта как человека спокойного, уравновешенного, редко выходящего из себя и тем более не вымещающего свою злость на обожаемой им жене, можно предположить, насколько сильны были в нем чувства злобы и ярости. Таким образом, употребленная в данном случае метафора субъектом речи служит для эмоциональной разрядки, и будучи экспрессивным средством, она выражает психологическое состояние говорящего.

Рассмотрим еще одну коммуникативную ситуацию с использованием метафоры.

Коммуниканты - двоюродные братья Джордж и Сомс Форсайты, место коммуникации - дом Роджера Форсайта, который давал бал, предмет коммуникации - архитектор Филип Босини.

Подойдя к Сомсу, Джордж спрашивает его о «Пирате», имея в виду Босини.

«Have you seen the «Buccaneer?» said this licensed wag; «hes on the warpath - hair cut and everything!»(Galsworthy J., p.229)

Метафора употреблена субъектом речи не столько для характеристики референта тропа, сколько для воздействия на чувства адресата речи.

Джорджу хорошо известно о любви Филипа Босини к жене Сомса - Ирэн, но неприязнь, которую он испытывает по отношению к своему кузену, служит причиной такого колкого замечания.

Подводя итоги функционированию метафоры в коммуникативной ситуации, можно сделать следующие выводы: метафорический троп наиболее эксплицитно реализует прагматическую информацию о социальном статусе субъекта речи, его национально-культурной принадлежности, о характере межличностных отношений коммуникантов, о месте коммуникации. Он может быть рассмотрен также как речевой поступок, характеризующий того, кто его совершает, в плане его индивидуально-психологических характеристик.

Анализ функционирования других стилистических приемов в речевой ситуации показывает, что их употребление так же, как и использование метафоры, способствует достижению субъектом речи определенных целей, преследуемых им в момент коммуникации, например, выражение отношения к собеседнику, оказание на него психологического воздействия и т.д.

Для иллюстрации рассмотрим следующие примеры, также извлеченные из романа Дж. Голсуорси «Сага о Форсайтах», точнее из произведения «Собственник».

Проанализируем ситуацию употребления в коммуникации метафорического эпитета.

Но прежде дадим определение эпитету. Как пишет И.Р. Гальперин, «эпитет - это выразительное средство, основанное на выделении качества, признака описываемого явления, которое оформляется в виде атрибутивных слов или словосочетаний, характеризующих данное явление с точки зрения индивидуального восприятия этого явления» [Гальперин 1958:138].

Эпитет всегда субъективен, он всегда имеет эмоциональное значение или эмоциональную окраску. Эпитет рассматривается как основное средство утверждения индивидуального, субъективно-оценочного отношения к описываемому явлению.

Рассмотрим пример. Метафорический эпитет использует в речи Суизин Форсайт в разговоре с тетей Эстер. Предмет коммуникации, следовательно, референт тропа - архитектор Филип Босини - молодой человек, посвятивший свою жизнь искусству, не имеющий достаточного состояния, чтобы внушать доверие Форсайтам и быть принятым в их семью, но тем не менее, он жених Джун Форсайт, а значит тот, с кем они вынуждены считаться.

Суизин Форсайт делится с тетей Эстер впечатлением, произведенным на него Филипом Босини при их последней встрече.

«… an extravagant sort of fellow - very odd way of looking at you - a bumpy beggar!» (Galsworthy J., p.172)

Четко выраженная отрицательная коннотация донного эпитета позволяет сделать вывод, что целью ее употребления в процессе коммуникации является выражение неприязненного отношения к референту метафорического эпитета, человеку, который своим поведением, взглядами, жизненной позицией противостоит мировоззрению Форсайтов.

К числу стилистических приемов, в какой-то степени родственных эпитету (по функции, но не по лингвистической природе), относится сравнение.

Сущность этого стилистического приема раскрывается самим его названием. Два понятия, обычно относящиеся к разным классам явлений, сравниваются между собой по какой-либо одной из черт, причем это сравнение получает формальное выражение в виде таких слов, как: as, such as, as if, like, seem и др.

Обязательным условием для стилистического приема сравнения является сходство какой-нибудь одной черты при полном расхождении других черт [Гальперин 1958:167].

Рассмотрим пример функционирования данного стилистического средства в коммуникативно-прагматической ситуации. Разговор ведется между Суизином Форсайтом и миссис Смолл. Предметом коммуникации является Филип Босини. Проследив за поведением молодого архитектора по отношению к Ирэн, Суизин делает для себя неожиданное открытие, которым делится с братом Тимоти:

«I shouldnt wonder a bit if that architect chap were sweet upon Mrs. Soams», и далее, уже в разговоре с миссис Смолл, он говорит: «The fellow follows her about with his eyes like a dog - the bumpy beggar. I dont wonder at it - shes a very charming woman and, I should say, the pink of discretion. But I wasnt sure of it, till I saw him pick up her handkerchief».. Smalls eyes boiled with excitement:

«And did he give it her back?» - she asked.

«Give it back?» asked Swithin.

«I saw him slobber on it when he thought I wasnt looking!». Small gasped - too interested to speak. (Galsworthy J., p. 173)

Сравнение «like a dog», с последующей характеристикой предмета коммуникации как «a bumpy beggar», в полной мере демонстрирует крайне негативное отношение субъекта речи к референту тропа.

Далекий от возвышенных чувств, от душевных переживаний, вызванных любовью, от желания быть всем для любимого человека, Суизин усмотрел во взгляде Босини к Ирэн лишь собачью преданность, выразив при этом уничижительное отношение к объекту сравнения. Перевод М. Лорие «Он смотрел на нее, как собачонка» подчеркивает эту мысль.

Негативность в отношении Суизина к молодому архитектору проявляется также в употреблении субъектом речи глагола to slobber, который в данном контексте приобретает резко выраженную отрицательную коннотацию.

Мы можем предположить также, что придавая своей речи экспрессию при употреблении тропа, адресант стремится оказать психологическое воздействие на собеседника - возбудить в нем негативное отношение к референту сравнения, но прежде всего - привлечь внимание собеседника, вызвать в нем живой интерес.

Цель субъекта речи достигнута, что подтверждается реакцией миссис Смолл на слова Суизина.

Рассмотрим еще один пример употребления сравнения уже в другой коммуникативно-прагматической ситуации: место коммуникации - дом старого Джолиона, коммуниканты - братья Форсайты. Николас Форсайт жалуется брату на плохое самочувствие и доктора, который не может объяснить причину такого состояния. На это Джеймс с раздражением замечает, что ни один доктор Лондона не может оказать нормальную помощь, и приводит пример Суизина, который сильно поправился и с весом которого доктора ничего не могут сделать. Далее диалог ведется непосредственно между Джеймсом и Суизином, подошедшим к братьям:

«Er - how are you?» - he said in his dandified way.

«We were just saying», said James, «that you dont get any thinner».protruded his pale round eyes with the effort of hearing.

«Thinner? Im in a good case», he said leaning a bit forward, «not one of your thread-papers like you!» (Galsworthy J., p. 51)

Если бы отношения между братьями были дружескими, основывались на уважении и взаимопонимании, то употребление данного тропа не вносило бы в речь такой отрицательной экспрессии, а даже могло бы сойти за шутку. Но в нашем случае это не так: атмосфера достаточно серьезная, что подтверждается реакцией Суизина, и тот факт, что и отправитель сравнения Суизин и его референты Джеймс и Николас недолюбливают друг друга, подчеркивает сам автор, обрисовывая ситуацию их встречи: «Each brother wore an air of aggravation».

Употребление сравнения «thread-papers» - это реакция уязвленного Суизина на замечание брата с целью отплатить ему той же монетой и, как ему кажется, достойно выйти из положения.

В данном случае троп реализует прагматическую информацию о характере межличностных отношений коммуникантов.

В произведении также часто встречаются случаи употребления персонажами перифраза. И.Р. Гальперин определяет это изобразительное средство как «стилистический прием, который в форме свободного словосочетания или целого предложения заменяет название соответствующего предмета или явления» [Гальперин 1958:158].

Пример перифраза находим в диалоге между старым Джолионом и его братом Джеймсом. Целью прихода старшего Форсайта было поговорить о покупке дома для сына Джеймса Сомса.

«I dont know anything about a white elephant», - said James, «I know hes lost his case, and I should say hell go bankrupt».

« I shouldnt wonder a bit!» he agreed, «and if he goes bankrupt the «the man of property» - that is, Soamesll be out of pocket.»(Galsworthy J.,p.358)

«Тhe man of property», употребленное старым Джолионом вместо имени своего племянника, ярко характеризует референта и одновременно выражает субъективное отношение адресанта к объекту перифраза.

Будучи, как любой Форсайт, собственником, старый Джолион все же не ставит ни себя, ни других членов семьи на одну планку с Сомсом - ярчайшим представителем форсайтовского мира, воплощением собственности, развитой в нем до такой степени, что черты ее проявляются у Сомса во всем, в мелочах и в главном. Старый Джолион, главным образом, из-за этого недолюбливает своего племянника, что во многом и объясняет причину употребления в речи данного стилистического приема.

Подводя итоги сказанному выше, выделим основные типы прагматической функции стилистических средств и рассмотрим характер их функционирования в речи. Как упоминалось, за единицу анализа нами принимается коммуникативный акт, получающий свое вербальное воплощение в коммуникативно-прагматитческом контексте, а стилистический прием предстает как микроэлемент этой единицы. Поэтому говорить о прагматической функции собственно тропа можно лишь условно - в смысле участия его, наряду с целым рядом других языковых средств, в реализации прагматической функции всего коммуникативного акта.

Исходя из обобщенного понимания функции как задачи, цели речевой деятельности, прагматическая функция стилистического приема в составе фрагмента речевого общения определяется нами в самом общем виде как его свойство, в соответствии с намерением субъекта речи, воздействовать на получателя информации (адресата) в плане регуляции его речевого /неречевого поведения. Самый широкий диапазон прагматических функций обнаруживается в интерактивном блоке, представленном диалогом «внутренних коммуникантов» - персонажей художественного произведения. Это правомерно объяснить тем, что в речи персонажей, которые всегда действуют в конкретной ситуации, особенно очевидна роль социальных и психологических факторов, ролевых отношений и т.д.

В результате выделяют следующие типы прагматических функций стилистического приема:

• функция каузации поведения адресата;
• - функция воздействия с целью изменения внутреннего мира адресата, его прагматически-ценностных ориентаций;
• функция самовыражения субъекта речи, направленная на особый тип прагматического воздействия - регуляцию адресантом собственного поведения (снятие эмоционального напряжения, выход из состояния дискомфорта и т.д.).

В зависимости от условий конкретного коммуникативного акта та или иная прагматическая функция может доминировать, но все они (за исключением четвертого типа) в конечном итоге направлены на каузацию речевого /неречевого поведения адресата.

Стилистические приемы и фактор адресата речи

Второй из декларированных подходов к изучению содержательно-прагматического аспекта стилистических приемов заключается в исследовании прагматического эффекта коммуникации. Учет воздействия, оказываемого знаком на адресата необходим: ограничивать себя моделью, ориентированной на говорящего, означало бы игнорировать саму сущность коммуникативной интеракции.

Мы уже отмечали круг вопросов, изучаемых прагматикой в связи с субъектом речи. Выделим теперь основные положения прагматики, относящиеся к адресату коммуникативного акта: во-первых, это интерпретация речи, в том числе правила вывода косвенных и скрытых смыслов из прямого значения высказывания; в этих правилах учитывается контекст, прагматическая ситуация и пресуппозиции, с которыми говорящий может сознательно отступать от принятых максим общения (например, нарушать принцип релевантности, сообщать очевидные адресату вещи и т.п.); во-вторых, это воздействие высказывания на адресата (перлокутивный эффект): расширение информированности адресата, изменения в эмоциональном состоянии, взглядах и оценках адресата; влияние на совершаемые им действия; эстетический эффект и т.п.; в-третьих, это типы речевого реагирования на полученный стимул (прямые и косвенные реакции).

Напомним основные компоненты, которые можно выделить на основании существующих исследований, в речевом акте: это, прежде всего, говорящий и адресат речи; также исходный материал высказывания (пресуппозиция говорящих); цель сообщения; развитие, внутренняя организация речевого акта; контекст и ситуация общения.

Эти компоненты речевого акта в структуре высказывания отображаются в ряде категорий, из которых одни ориентированы на говорящего, другие на слушающего, третьи отражают отношения между ними.

Человеческая речь эгоцентрична, поскольку именно говорящий отображает в своем сознании отношения между предметами действительности и компонентами речевого акта. К категориям, отображающим специфическое положение говорящего, относятся: а) локализация (локация) речи, определяющая факты по отношению к оси я-здесь-теперь. Как видно, выделяется три вида локализации: персональная, пространственная, временная; б) модальность в ее 2-х основных разновидностях: модальность диктула, отражающая отношение сообщаемого к действительности с точки зрения говорящего, и модальность модуса, выражающая знание, волю и чувства говорящего по отношению к тому, что сообщается; в) оценка (соответствие высказываемого нормам, существующим в представлении говорящего); г) эмотивность (эмоциональность); д) дистантность (степень заинтересованности говорящего в сообщаемом) [Гак 1982:11].

Направленность на адресата играет важную роль в организации высказывания. Э. Бенвенист отмечает, что в целом «акт высказывания характеризуется подчеркиванием устанавливаемого в речи отношения к партнеру [Бенвенист 1974:316].

В.Г.Гак выделяет следующие семантические категории, ориентированные на адресата: а) информативность, поскольку основная цель высказывания - сообщить информацию собеседнику; б) экспрессивность (она ориентирована на собеседника, т.к. имеет целью заинтересовать его, оказать на него воздействие, произвести впечатление); в) прозрачность (степень ясности для слушающего) [Гак 1982:12].

В высказывании отображаются и специфические межличностные отношения между участниками коммуникации, обусловливающие, в частности, социальный аспект общения, который отражается в формах вежливости и функционально-стилистических модификациях языковых средств. На собеседника ориентированы многочисленные модальные элементы, предупреждающие его возможную реакцию.

Как уже отмечалось, большую роль в акте коммуникации, если рассматривать диалог с позиции реципиента, или адресата речи, играет контекст. Именно благодаря контексту слушающий правильно воспринимает информацию, сообщаемую субъектом речи, выводит косвенные и скрытые смыслы из прямого значения высказывания.

Обратимся непосредственно к термину «контекст». В лингвистическом словаре под редакцией В.Н.Ярцевой контекст определяется как «фрагмент текста, включающий избранную для анализа единицу, необходимый и достаточный для определения значения этой единицы, являющегося непротиворечивым по отношению к общему смыслу данного текста» [Ярцева 1990:238].

И.В.Арнольд вкладывает в основу теории контекста положение о том, что текст не может быть просто линейной соположенностью слов. «Такой способ передачи информации, - пишет она, - был бы крайне неэффективным. Текст - структура с внутренней организацией, элементы которой значимы не только сами по себе, но и в своих отношениях с другими элементами, в том числе и с элементами внетекстовыми, с внеязыковой действительностью, ситуацией» [Арнольд 1981:45].

Таким образом, в контексте как необходимом условии коммуникации различают собственно лингвистический и экстралингвистический контекст, то есть ситуацию коммуникации, включающую условия общения, предметный ряд, время и место коммуникации, самих коммуникантов, их отношения друг к другу и т.п.

Собственно лингвистический, или вербальный, контекст противопоставляется невербальному контексту, т.е. мимике, жестам, телодвижениям. Невербальный контекст всегда сопровождается вербальным, а иногда его заменяет.

Контекст бывает эксплицитный, то есть явно выраженный как вербальными, так и невербальными средствами, и имплицитный, то есть явно не выраженный.

В ситуации общения большое значение для адресата речи имеют прагматические пресуппозиции.

Имплицитный контекст является одним из видов пресуппозиции: либо это фоновые знания коммуникантов о предшествующей ситуации, либо знание предшествующих текстов.

В лингвистическом словаре под редакцией В.Н.Ярцевой находим следующее определение пресуппозиции. «Пресуппозиция - термин лингвистической семантики, обозначающий компонент смысла предложения, который должен быть истинным для того, чтобы предложение не воспринималось как семантически аномальное или неуместное в данном контексте» [Ярцева 1990:396].

Кроме пресуппозиции как условия осмысленности и наличия истинного значения (семантическая пресуппозиция) имеется понятие прагматической пресуппозиции: предложение S имеет прагматическую пресуппозицию P, если при любом нейтральном (т.е. не демагогическом, не ироническом и пр.) употреблении S (предложения) в высказывании говорящий считает P само собой разумеющимся или просто известным слушателю [Ярцева 1990:396].

Таким образом, исходный материал высказывания, общие знания говорящих о мире, об обстоятельствах данного акта речи и о языке, которым они пользуются, определяют пресуппозиции. Пресуппозиция предопределяет такие стороны высказывания, как его структурно-семантическая избыточность или экономия.

С целью сообщения, неразрывно связанной с ориентацией на собеседника, сообразуются такие семантические особенности высказывания, как его коммуникативная установка и тип акта речи.

Если структура акта речи показывает, как говорят люди, то типология речевых актов показывает, зачем, с какой целью они говорят. Следует заметить, что пока еще не существует общей типологии речевых актов, а предлагаемые различными логиками и лингвистами классификации неустойчивы и быстро приходят на смену одна другой. Речевые акты могут к тому же классифицироваться на основании различных аспектов самого речевого акта. Наиболее широко обсуждаемой является классификация речевых актов по их целенаправленности. С этой точки зрения все речевые акты могут делиться на информативные и неинформативные.

Среди информативных речевых актов английский логик Дж. Остин различал два типа: констатирующие и перформативные высказывания (акты речи). Первые представляют собой сообщения о каком-либо событии, поступке, вторые равносильны самим поступкам (в этом случае произнесение фразы совпадает с совершением дела).

К неинформативным речевым актам относятся контактоустанавливаю-щие, эмоционально-оценочные и др. В контактоустанавливающих речевых актах обмен репликами служит не для обмена информацией, а для установления контакта между собеседниками либо для обозначения того, что между ними имеются определенные социальные отношения. В эмоционально-оценочных актах речи центр тяжести падает на выражение оценки события, а не на информацию о нем. В них отражается эмоциональное состояние говорящих, которое, в свою очередь, как показывает современная психология, носит в структуре человеческой деятельности мобилизирующий или компенсаторный характер. Компенсация проявляется и в том, что эмоции позволяют принимать решения при недостаточности информации. Эмоционально-оценочные высказывания имеют ряд характерных языковых особенностей, среди которых выделяются эмоционально-окрашенная лексика, экспрессивный синтаксис, специфическая интонация [Гак 1982:15].

Таким образом, анализ типов актов речи имеет важное практическое значение. В семасиологическом аспекте он показывает модификации значений языковых средств в зависимости от типа речевого акта, в ономасиологическом - выбор средств выражения в данном языке при реализации речевого акта определенного типа.

Весьма важным является различие между прямыми и косвенными речевыми актами. «В прямых актах речи, - отмечает В.Г.Гак, - иллокутивный эффект, т.е. направленность речи на реализацию обозначаемого действия, предопределяется прямым значением высказывания. В косвенных актах речи данный эффект не соответствует прямому значению высказывания, но обуславливается фоновыми знаниями (пресуппозицией) говорящих, условиями общения «[Гак 1982:15]. Способность высказывания производить эффект, не вытекающий непосредственно из семантики высказывания, называют также перлокутивным эффектом. Анализ косвенных высказываний сыграл большую роль в развитии лингвистической и логической прагматики. К прагматике лингвисты и философы первоначально обратились для истолкования тех высказываний, у которых реальный практический смысл не вытекает непосредственно из их значений.

Различение прямых и косвенных речевых актов и соответствующих им прямых и косвенных высказываний приводит к необходимости различать собственное и прагматическое значение языковых единиц. Их собственное значение вытекает из общеязыкового значения компонентов высказывания; прагматическое значение отражается в функциональной направленности высказывания. Различая эти два значения, разные авторы дают им различные наименования. Собственное значение называется также прямым, непосредственным, семантическим, описательным (дескриптивным), прагматическое - косвенным (а иногда оно интерпретируется как «прагматическая функция» высказывания).

Речевое высказывание всегда опирается на фоновые знания говорящих, на стратегию диалога, на общие законы мышления. Особенно большую роль в организации высказывания и порождения прагматических значений играют такие отношения между объектами и явлениями действительности, как род-вид, целое-часть, причина-следствие. Знание этих отношений позволяет говорящему обозначать часть вместо целого, причину вместо следствия без риска быть непонятым.

Всякое несобственное употребление языковых элементов позволяет не только обозначить необходимое, но и выразить дополнительное содержание. Например, метафорическое употребление слова дает возможность одновременно и обозначить предмет и охарактеризовать его. Так же косвенное высказывание одновременно выражает и свой прямой смысл и другое значение, выводимое адресатом речи контекстом, пресуппозицией и прагматической ситуацией.

Известно, что потребность в научном анализе возникает прежде всего там, где наблюдается расхождение между сущностью и явлением. Расхождения собственного значения высказывания и его функции в речи заставляют обратиться к прагматике. Прагматика выступает, следовательно, как раздел лингвистики, изучающий значения и употребления форм языка в зависимости от ситуации общения, от типов речевых актов. Она нацелена прежде всего на изучение коммуникативных категорий, в которых отражены различные аспекты (компоненты) речевого акта, и способов их выражения в языке, а также сдвигов в значении языковых форм в речевой реализации [Гак 1982:17].

Рассмотрев основные положения акта коммуникации, связанные с адресатом, перейдем непосредственно к главному предмету изучения - анализу стилистических приемов, используемых субъектом речи, с точки зрения их воздействия на адресата коммуникативного акта. То есть, анализируя примеры употребления в речи изобразительных средств языка, нас прежде всего интересует фактор адресата - степень воздействия на него со стороны отправителя речи и возможные при этом реакции реципиента.

В данной работе вопросы понимания/непонимания функционирующего в реплике субъекта речи тропа решались с учетом реакции адресата в двух возможных вариантах - вербальном и невербальном. А наиболее благоприятные возможности для этого предоставляет фрагмент речевого общения, представленный диалогом. Именно в системе диалога результат речевого акта, его эффективность выражена в самых простых формах, речевых и неречевых - в виде подтверждения или отрицания в ответной реплике адресата, в выполнении им какого-либо действия, невербальной реакции в авторском описании т.п.

В фрагменте речевого общения персонажей романа Дж.Фаулза «The French Lieutenants Woman» реакция адресата предстает сразу в двух вариантах: речевом и неречевом. Коммуниканты - Чарльз Смитсон, начинающий ученый-археолог, и его невеста, Эрнестина Фримен. Приведенный ниже интерактивный блок включает в себя в форме косвенной речи состоявшийся раннее диалог между отцом Эрнестины («You father») и Чарльзом, предмет ретроспективной коммуникации - теория Дарвина:

Your father ventured the opinion that Mr.Darwin should be exhibited in a cage in the zoological gardens. In the monkey-house. I tried to explain some of the scientific arguments behind the Darwinian position.I was unsuccessful. Et voila tout.

How could you - when you know Papas views!

I was most respectful.

Which means you were most hateful.

He did say that he would not let his daughter marry a man who considered his grandfather to be an ape. But I think on reflection he will recall that in my case it was a titled ape. (Fowles J., p.11)

Здесь нас заинтересовало метафорически актуализируемое существительное ape. Многоступенчатый дефиниционный анализ позволяет выявить на второй ступени метафорическое значение отрицательной стилистической направленности: ape - tailess monkey, esp. anthropoid, any monkey------ monkey - as term of playful contempt to or of person (СОЕD). Об актуализации именно этого метафорического значения позволяют говорить сигналы стилистического контекста: «…he wouldnt let his daughter marry a man who considered his grandfather to be an ape.»

Используемая мистером Фрименом метафора ape реализует его коммуникативную интенцию - показать свое враждебное отношение к эволюционной теории Дарвина - предмету, по которому его точка зрения резко расходится с мнением претендующего на руку его дочери молодого ученого.

Вербальная реакция Чарльза Смитсона представлена в его прямой речи: «But I think on reflection he will recall that in my case it was a titled ape».

Реакция Эрнестины на намеренно «уточненный» троп передана субъектом речи - автором паралингвистическими средствами (невербальный тип реакции):

She looked at him then as they talked, and moved her head in a curious sliding sideways turn away; a characteristic gesture when she wanted to show concern in this case, over what had been really the greatest obstacle in her view to their having become betrothed. ( Fowles J.,p.11)

Взаимопонимание состоялось. Метафора, нацеленная на определенное воздействие, достигает своей цели, прагматический эффект налицо:

He (Чарльз) smiled and pressed the gloved hand that was hooked lightly to his left arm. ( Fowles J., p.11)

В континууме повествования мы находим сигнал, который одновременно проясняет причину обеспокоенности Эрнестины и уверенности Чарльза: Her father was a very rich man , but her grandfather had been a draper, and Charless had been a baronet. (Fowles J., p.11)

Рассмотрим еще ряд примеров употребления субъектом речи метафорического тропа, обращая особое внимание на реакцию адресата.

Примеры извлечены из произведения Джона Голсуорси «Сага о Форсайтах», в большей степени из романа «В петле».

Нами уже отмечалось в главе I, что одной из многочисленных функций стилистического приема, используемого в диалогах, является функция установления субъектом речи эмоционального контакта с адресатом, т.е. это тот случай, когда мнение или образ мыслей отправителя речи согласуется со мнением реципиента. Рассмотрим это на примере. Анализу подвергается метафорический троп, употребленный в разговоре между Сомсом Форсайтом и его дядей Николасом. Предметом коммуникации и объектом стилистического приема является муж Уинифрид Форсайт - Тимоти Дарти. Читателю хорошо известно из произведения, что отношения между Форсайтами были далеко не дружескими, а скорее холодными, натянутыми. Однако, когда речь касалась Тимоти Дарти - человека, презираемого членами этой семьи, Форсайты находили общий язык и разговор их тогда основывался на поддержке и взаимопонимании. Обратимся непосредственно к диалогу.

«They tell me at Timothys», said Nicholas, lowering his voice, «that Dartie has gone off at last. Thatll be a relief to your father. He was a rotten egg.nodded. If there was a subject on which the Forsytes really agree, it was the character of Montague Dartie.

«You take care», said Nicolas, or hell turn up again. Winifred had better have the tooth out, I should say. No use preserving whats gone bad.»looked at him sideways. His nerves, exacerbated by the interview he had just come through, disposed him to see a personal allusion in those words.

«Im advising her», he said shortly. (Galsworthy J., p.83)

Используя выделенный метафорический троп, субъект речи преследует цель выразить свое отношение к предмету коммуникации, при этом он не старается оказать какое-либо воздействие на адресата, так как его мнение уже заведомо известно отправителю высказывания. Реакция реципиента - согласие с характеристикой субъектом речи объекта стилистического приема, который имеет резко выраженную отрицательную коннотацию.

Однако далее, в продолжении своей мысли, субьект речи утверждает: «No use preserving whats gone bad», т.е. « какой прок беречь то, что уже гниет» (перевод Богословской-Бобровой). И это несколько иначе воздействует на адресата: в словах, казалось бы направленных на предмет коммуникации Тимоти Дарти, адресат усматривает намек на себя лично, на свое семейное положение, являющееся таковым, что данный метафорический троп мог бы легко быть применен и к нему самому.

Реакция Сомса Форсайта представлена нам как его речевым поведением, так и невербальным способом - через авторское описание.

Рассмотрим еще один пример реализации в речи метафоры в аналогичной ситуации, когда стилистический прием, используемый субъектом речи, не направлен на воздействие на адресата с целью изменения его образа мыслей и т.д., а скорее выражает субъективное мнение отправителя информации, полностью совпадающее с мнением реципиента речи. И коммуникативно-прагматическая ситуация текста раскрывает причины такого эмоционального контакта, установленного между людьми, на самом деле чувствующими друг к другу неприязнь: собеседники - Джордж и Сомс Форсайты, объект стилистического приема - ненавистный им обоим Тимоти Дарти.

«Hallo, Soames! Have a muffin?»

«No, thanks,» murmured Soames; and nursing his hat, with the desire to say something suitable and sympathetic, added:

« Hows your mother?»

«Thanks», said George; «so - so. Havent seen you for ages. You never go racing. Hows the City?», scenting the approach of a jest, closed up, and answered:

«I want to ask you about Darbie. I hear hes-»

«Flitted, made a bolt to Buenos Aires with the fair Lola. Good for Winifred and the little Darties. Hes a treat».nodded. Naturally inimical as these cousins were Dartie made them kin.

Данный диалог позволяет нам лучше узнать героев произведения, т.к. реплика или действие каждого из них фактически является его самохарактеристикой. Так, Джорж Форсайт - настоящий остряк, готовый в любой момент уколоть, унизить собеседника, задеть его самолюбие. Его речь очень эмоциональна, экспрессивна. Говоря об уходе Тимоти Дарти из семьи, он употребляет метафору flitted, т.е. «упорхнул, улетел». Здесь чувствуется ироническое отношение субъекта речи к предмету коммуникации, что подтверждается и другими его выражениями: «made a bolt», «hes a treat.»

Адресат, напротив, человек сдержанный, неэмоциональный. В обществе такого собеседника как Джорж, Сомс, опасаясь издевательских острот в его адрес, чувствует себя достаточно напряженно, неловко. Однако одинаковое отношение к объекту коммуникации несколько сближает их, и колкости, направленные на Тимоти Дарти, встречают одобрение со стороны адресата речи. Его реакция на слова собеседника выражена невербальным способом - через описываемые автором действия.

Метафора также реализуется в диалоге между Сомосом Форсайтом и его женой Ирэн. Разговор ведется в квартире Ирэн, куда Форсайт приехал с намерением уговорить вернуться свою жену, с которой они были в разлуке в течение 12 лет. Ирэн отказалась принять от Сомса бриллиантовую брошь в честь ее дня рождения и в знак примирения.

Soames dropped his hand.

«Irene», he said, « let bygones be bygones. If I can, surely you might. Lets begin again, as if nothing had been. Wont you?gave a little gulp, and that was all her answer. Soames went on.

«Can you really want to live all your days half-dead in this little hole? Come back to me , and Ill give you all you want. You shall live your own life; I swear it».saw her face quiver ironically. (Galsworthy J., p.114)

Речь Сомса достаточно экспрессивна для человека неэмоционального, привыкшего скрывать свои чувства и переживания под маской равнодушия. Используя метафорический эпитет half- dead, имея в виду Ирэн, а также метафору little hole, подразумевая ее квартиру, субъект речи не только выражает свое отношение к объектам стилистических приемов, но прежде всего старается воздействовать на адресата, убедить его в своей правоте и заставить совершить соответствующие действия.

Какова же реакция адресата? Ирэн, не любившая своего мужа, и за три года их совместной жизни едва скрывавшая свою неприязнь к нему, никогда не проявляла при нем свои чувства, эмоции - ее разговор с ним ограничивался двумя-тремя общими фразами. В данной ситуации к чувству отвращения примешалось и чувство страха, но последние слова Сомса вызвали в ней иронию, пробудившуюся недоверием и негативным отношением адресата к субъекту речи. Невербальный способ выражения реакции реципиента речи все же достаточно ясно описывает его состояние.

Случай употребления метафоры вновь отмечен в диалоге между Сомсом и Ирэн, но уже в другой ситуации.

Решив во что бы то ни стало вернуть жену, Сомс отправляется за Ирэн в Париж и, проследив за ней, встречает ее в парке, где и завязывается беседа. Надо отметить, что до этого, еще в Англии, Сомс обратился в агентство, где ему предложили услуги женщины для слежки за его женой. Эта сыщица и является объектом стилистического приема в следующем диалоге:

«I didnt want to startle you; is this one of your haunts?»

«Yes»

«A little lonely». As he spoke , a lady , strolling by , paused to look at the fountain and passed on.s eyes followed her.

«No», she said , prodding the ground with her parasol, «never lonely. One has always ones shadow» .understood ; and looking at her hard , he exclaimed

«Well, its your own fault. You can be free of it at any moment. Irene , come back to me , and be free.»laughed. (Galsworthy J., p.191)

Употребляя в ответе слово «shadow», имея в виду женщину, которая за ней постоянно следит, Ирэн намекает Сомсу о том, что ей уже давно известно о мерах, принятых мужем по отношению к ней. Этим она ставит Форсайта, понявшего ее намек и раздосадованного своим промахом, в глупое, неловкое положение, что приводит его в ярость - эта реакция выражена невербальным способом, а слова Сомса дополняют картину.

Метафора получила реализацию в беседе Сомса Форсайта с матерью Аннет - девушки, с которой он думал связать свою жизнь. Мадам Ламот догадывалась о намерениях Форсайта и ждала того момента, когда Сомс сам заговорит с ней об этом, т.к. выдать свою дочь за такого богатого и респектабельного человека было для нее великим счастьем. Из-за проблем со своей женой Ирэн Сомс долгое время не посещал Аннет, а затем часто видел ее в обществе одного молодого человека. Цель приезда Форсайта к мадам Ламот - выяснить об отношениях Аннет с этим парнем и дать понять о своих видах на девушку.

«I want to talk with you, Madame.»quick lift of her clear brown eyes told him that she had long expected such words.

« I have to ask you something first. That young doctor- whats his name? Is there anything between him and Annette?»whole personality had become, as it were, like jet - clear-cut, black, hard, shining.

« Annette is young», she said; «so is monsieur le docteur. Between young people things move quickly; but Annette is good daughter. Ah! What a jewel of a nature!» (Galsworthy J., p.196)

Называя Аннет хорошей дочерью и характеризуя ее словами «a jewel of a nature» , мадам Ламот реализует свою коммуникативную интенцию - дает понять Форсайту, что она имеет огромное влияние на свою дочь, и выбор ее спутника жизни полностью зависит от нее. А так как для мадам Сомс - лучшая партия, то ему не стоит опасаться появления в жизни Аннет других мужчин.

Сомс разгадал смысл слов мадам Ламот. Его вербальная реакция представлена словами:

« Nothing definite than?»

« But definite - no, indeed! The young man is very nice, but - what would you? There is no money at present». (Galsworthy J., p. 196)

Коммуниканты поняли друг друга - обе стороны, получив необходимую им информацию, остались довольны беседой.

Далее анализу подвергаются другие стилистические приемы, используемые субъектом речи. Фактор адресата, по-прежнему, остается основным моментом данного изучения.

Рассмотрим пример употребления в диалоге такого стилистического приема как зевгма. Но прежде дадим ему определение. «Зевгма, пишет И.Р.Гальперин, - это отношение одного слова одновременно к двум другим в разных смысловых планах. Обычно это достигается при наличии однородных членов предложения, причем семантические связи данного слова с рядом однородных членов не одинаковы» [Гальперин 1958: 155]. В большинстве случаев основной функцией этого приема является функция более глубокого раскрытия черт описываемого понятия, чему сопутствует в зевгме сатирическая функция.

Перейдем непосредственно к примеру.

Коммуникативно- прагматическая ситуация следующая: коммуниканты - Джеймс Форсайт и его жена Эмили, предмет коммуникации - их зять Монтегью Дарти, место коммуникации - дом Джеймса Форсайта.

Монтегью Дарти, бездельник, сидящий на шее у жены и постоянно требующий денег для выпивки и развлечений, всегда был причиной для беспокойства всех Форсайтов. Его уход из семьи стал предметом постоянных обсуждений в семье старого Джеймса Форсайта, от которого, однако, все тщательно скрывалось, чтобы плохие новости не оказали негативного воздействия на его слабое здоровье. Но предчувствуя, что в семье его дочери Уинифрид не все гладко и связывая общее волнение с именем Дарти, Джеймс пытается разузнать что-нибудь у жены.

«Whats this about Darbie?» he said and his eyes glared at her.s self - possession never deserted her.

« What have you been hearing ?» she ask blandly.

«Whats this about Darbie?» repeated James. « Hes gone bankrupt».

«Fiddle».

«You never tell me anything», he said ; «hes gone bankrupt»

«He has not», she answered firmly. Hes gone to Buenos Aires».

«Whats he gone there for?» he said. «Hes got no money. What dad he take?»said calmly:

«He took Winifreds pearls and dancer».

«What!» said James, and sat down.sudden collapse alarmed her, and smoothing his forehead, she said:

«Now, dont fuss, James!»dusky red had spread over James cheeks and forehead.

«I paid for them», he said tremblingly; «hes a thief! I - I knew how it would be. Hell be the death of me; he -» words failed him and he sat quite still. (Galsworthy J., p.42)

В реплике Эмили Форсайт и реализуется рассматриваемый стилистический прием. Будучи хорошо знакомым с произведением, читатель знает субъекта речи как женщину добрую, мягкую, являющуюся своего рода связью между внешним миром и ее старым больным мужем Джеймсом. Именно благодаря ей любая негативная информация, которую необходимо сообщить старшему Форсайту, в ее передаче становится менее зловещей - щадя чувства мужа, переживая за его здоровье, она смягчает все отягощающие обстоятельства.

Факт исчезновения, вернее кражи жемчуга Уинифрид ее мужем Дарти, явился настоящим ударом для всех Форсайтов, большим даже, чем уход самого Монтегью из семьи: жемчуг - это немалые деньги, что для Форсайтов важнее всего.

Намеренное спокойствие Эмили, а также использование данного стилистического приема, который настраивает на более шутливый, юмористический лад, были рассчитаны на оказание определенного воздействия на адресата речи, с целью скрыть под ложным равнодушием настоящую тревогу и переживания. Однако субъект речи не достигает желаемого эффекта, что подтверждается как словами Джеймса Форсайта, так и его действием, т.е. вербальным и невербальным способами. Ответная реакция адресата, описание автором его состояния указывают на то, что несмотря на свою подачу, слова субъекта речи оказались для него настоящим шоком.

Далее проанализируем ситуацию употребление в речи эпитета.

Разговор ведется между Вэлом и Холли - это молодые Форсайты, представители третьего поколения. Впервые увидев в доме своего дяди Джолиона его дочь - красивую, хрупкую девушку, Вэл сразу в нее влюбился и старался, в свою очередь, произвести на нее впечатление. Его речь, что свойственно молодым эмоциональным людям, к тому же достаточно самоуверенным и чувствующим себя вправе оценивать других, довольно экспрессивна:

«Im afraid you dont know me», he said. «My names Val Darbie - Im once removed, second cousin, something like that, you know. My mothers name was Forsyte.»said:

«I dont know any of my relations. Are there many?»

«Tons. Theyre awful - most of them. At least, I dont know - some of them. Ones relations always are, arent they?»

«I expect they think one awful too,» said Holly.

«I dont know why they should. No one could think you awful, of course.»looked at him - the wistful candour of those gray eyes gave young Val a sudden feeling that he must protect her.

«I mean there are people and people», he added astutely. «Your dad looks awfully decent, for instance .»

«Oh yes!» said Holly fervently, «he is». (Galsworthy J., p.54)

Употребляя в речи эпитет awful, Вэл не только выражает субъективное отношение к своим родственникам, но и старается показать себя перед Холли человеком, разбирающимся в людях и знающим их настолько хорошо, что вполне может их охарактеризовать.

Холли довольно спокойно и сдержано реагирует на слова собеседника - она застенчива, но она и не знает своих родственником, чтобы соглашаться с определением Вэла.

Далее молодой Форсайт употребляет эпитет decent, имея в виду отца девушки. Сочетая прилагательное со словом awfully, субъект речи вкладывает в определение больше экспрессии - так он выражает свое отношение к объекту стилистического приема, но в первую очередь , старается понравиться девушке. Можно сказать, что субъект речи добивается определенного эффекта со стороны адресата - Холли живо реагирует на реплику собеседника, так отозвавшегося об ее отце. Реакция адресата выражена словами девушки, а также автором - паралингвистическими средствами, через описание ее внутреннего состояния.

Рассмотрим еще один случай употребления эпитета. Диалог ведется между Вэлом Дарти и его дедушкой Джеймсом Форсайтом в доме последнего. Предметом коммуникации и объектом стилистического приема является дом, с которым Форсайты связывают печальные события прошлого, т.к. именно этот дом, построенный архитектором Ф. Босини, предназначался для сына Джеймса Сомса Форсайта и его жены Ирэн, впоследствии ушедшей от него к Босини. Всвязи с этим любое упоминание о доме, несмотря на то, что его хозяином был уже другой Форсайт - Джолион, служило причиной горьких воспоминаний о семье Джеймса.

Приводимый ниже пример иллюстрирует сказанное.

« Cousin Jolyons got an awfully jolly place .I went down there with uncle Soames - ripping stables.»

«Ah?» murmured James profoundly. «That house - I knew how it would be!» And he lapsed into gloomy meditation over his fishbones. His sons tragedy and the deep clevage it had caused in the Forsyte family, had still the power to draw him down into a whirlpool of doubts and misgivings. (Galsworthy J., p.71)

Использование субъектом речи эпитета jolly в сочетании со словом awfully, утратившего в данном случае свое предметно-логическое значение и служащего для придания стилистическому приему большей экспрессии, можно объяснить двояко: во-первых, адресант выражает свое отношение к предмету, высказывания - Вэл Дарти, посетив дом в Робин-Хилле, был поражен его красотой, необычным дизайном, и данное стилистическое средство отражает его впечатление. Во-вторых, выражая свое восхищение таким образом, Вэл пытается затронуть собственнические чувства своего деда, подчеркивая богатство хозяина дома.

Речь Вэла, лишь понаслышке знающего о событиях, связанных с этим домом, оказывает определенное воздействие на собеседника - меняется его настроение, старый Джеймс вновь переживает за своего сына, чувствует тревогу и беспокойство за его судьбу. Это подтверждается и его вербальной реакцией и паралингвистическими средствами - через авторское описание.

Далее рассмотрим пример реализации в речи сравнения. Коммуникатовно-прагматическая ситуация следующая: коммуниканты Сомс Форсайт и его жена Ирэн, место коммуникации - квартира Ирэн. Потерпевшие неудачу попытки Сомса вернуть жену, а также ее инертность, пассивность, молчание в ответ на его слова, вывели Форсайта из себя. Будучи в нервном возбуждении, он сказал следующее:

«When I came here to-night I was - I hoped - I meant everything that I could to do away with the past, and start fair again. And you meet me with nerves and silence and sighs. Theres nothing tangible. Its like - its like a spiders web.»

«Yes.»whisper from across the room maddened Soames afresh.

«Well, I dont choose to be in a spiders web. Ill cut it.» He walk straight up to her. « Now!» (Galsworthy J.,p.117)

Сравнивая положение, в котором он оказался с паутиной, Сомс никак не ожидал такой реакции со стороны жены. Сказанное шепотом «Yes»- и было ответом Ирэн на экспрессивную речь мужа. Спокойно соглашаясь со сравнением сложившейся ситуации с паутиной, расставленной ею же, Ирэн дала понять, что любые попытки Сомса тщетны, что она непреклонна в своем решении - никто и ничто не заставит ее вернуться к нему.

Интересны случаи употребления в произведении иронии. Как пишет Гальперин: « Ирония - это стилистический прием, посредством которого в каком либо слове появляется взаимодействие двух типов лексических значений: предметно-логического и контекстуального, основанного на отношении противоположностей (противоречивостей)» [Гальперин 1958:133].

В романе ирония реализуется в следующей коммуникативно-прагматической ситуации: коммуникантами являются Уинифрид Форсайт и ее муж Монтегью Дарти.

Поступок мужа, уехавшего с любовницей за границу, а затем, как ни в чем ни бывало, вернувшегося в семью, глубоко поразил и оскорбил Уинифрид. Не зная как вести себя с Дарти, против которого она уже начала бракоразводный процесс, Уинифрид отправляется за советом в дом родителей. Вернувшись к себе она застает мужа в его комнате.said apathetically: «I suppose youve been to Park- Lane. Hows the old man?»could not help the bitter answer : «Not dead.»winced, actually winced.

«No.» (Galsworthy J., p.184)

Как видно из диалога, на вопрос Дарти о ее отце, Уинфрид с горькой иронией отвечает «Not dead», выражая свое презрительное отношение к мужу и намекая на то, сколько тревог и беспокойства причиняет он своим поведением старому Джеймсу Форсайту.

Такой ответ оказал настолько сильное воздействие на Дарти, что его реакция, переданная нам паралингвистическими средствами автором, заставила несколько смягчиться озлобленную жену.

Ирония также реализуется и в разговоре Джолиана Форсайта со своими детьми Холли и Джолли.

Джолион любил иронизировать, особенно если речь шла о его родственниках Форсайтах, как и в следующем примере. Разговор начал Джолли, вспомнив о своем приглашении на обед Вэла Дарти. Выражая отношение к кузену, Джолли отмечает:

«I dont like him much.»

«Why not?»

«Oh! I dont know. He seems to me rather showy and bad form. What are his people like, Dad? Hes only a second cousin, isnt he?»took refuge in a smiled.

«Ask Holly», he said; « she saw his uncle.»

«I liked Val.» Holly answered; «his uncle looked - awfully different.»

«Did you ever,» said Jolyon with whimsical intention, «here our family history, my dears? Its quite a fairy tale . The first Jolyon Forsyte - at all events the first we know anything of, and that would be your great -great -grandfather- dwelt in the land of Dorset on the edge of the sea, being by profession an agriculturalist, as your great-aunt put it, and the son of an agriculturalist - farmers, in fact; your grandfather used to call them, Very small beer». He looked at Jolly to see how his lordliness was standing it, and with the other eye noted Hollys malicious pleasure in the slight drop of her brothers face. (Galsworthy J.,p.105)

С иронией начав рассказывать историю рода Форсайтов, Джолион стремился оказать определенное воздействие на своих детей. Особенно интересна была для него реакция сына, тяготевшего к аристократизму и предпочитавшего ничего не знать о фермерах или другой «мелкоте» в роду Форсайтов. Его реакция на слова отца невербальна - она передана авторским описанием выражения лица Джолли.

На дочь, как и предполагал Джолион, его повествование не произвело никакого негативного воздействия, т.к. Холли не отличалась сноббизмом и спокойно воспринимала слова отца.

Далее следует отметить, что исследование языковых единиц в практическом аспекте ведется не только на лексическом уровне , но также на грамматическом , а в последнее время - синтаксическом, а также на уровне текста. Прагматический синтаксис и прагматика текста рассматривают значение предложений и отрывков текста с точки зрения отношения к ним участников коммуникации. Хотя прагматическая маркированность в большей степени характерна для лексических единиц, все же можно говорить и о прагматике синтаксических конструкций; синтаксис также признается одним из источников речевой выразительности.

Предметом изучения в данной работе были выбраны параллельные конструкции, по той причине, что они отличаются выразительностью, несут большую художественно-эмоциональную нагрузку и является одним из экспрессивно-стилистических синтаксических средств; кроме того, они весьма характерны для языка художественной прозы.

«Параллельными, - пишет Н.М. Перельгут, - считаются однотипно построенные предложения, в которых главные и структурно необходимые элементы расположены одинаково [Перельгут 1987: 75].

Рассмотрению подвергается как полный параллелизм, когда построение предложения полностью совпадает, так и частичный, когда только часть предложения структурно повторяется в другом. Аналогично построенные предложения могут находиться в непосредственной близости или на расстоянии друг от друга.

Необходимо подчеркнуть, что в данной главе особый акцент делается на восприятие адресатом языкового выражения, на воздействие, которое оно на него оказывает.

Для более точного определения роли и значения параллельных конструкций они рассматриваются не изолированно, а в пределах сверхфразового единства, которое представляет собой последовательность семантически связанных между собой предложений

Исследование проводится на материале художественной прозы, поскольку именно художественная проза характеризуется эмоциональностью и выразительностью, более того, прагматические значения считаются для нее ведущими, основными по сравнению с денотативными и семантическими.

Прежде всего необходимо отметить, что параллелизм характерен для предложений, выражающих сходные мысли, идеи. При этом он подчеркивает, усиливает это сходство.

Рассмотрим на примере.

Беседуя с архитектором Босини, молодой Джолион характеризует Форсайтов, как типичных представителей мира собственников. Он говорит:

«He knows a good thing, he knows a safe things, and his grip on property - it doesnt matter whether it be wives, houses, money, or reputation - is his hall-mark.»

«Ah» murmured Bosinney. «You should patent the word» (Galsworthy J., p.250)

В данном отрывке субъект речи определяет основные черты форсайтизма. Аналогичные по синтаксическому построению предложения объединены также и лексико-семантическим повтором - good thing, safe thing. Лексико-синтаксический параллелизм способствует эмоциональному выделению сходства предложений.

Адресат речи не знает, воспринимать ли слова собеседника всерьез - он не привык, чтобы Форсайты так иронично отзывались о самих себе.

Параллельные конструкции характерны и для перечисления. Перечисление может употребляться при передаче последовательного протекания действий, в описании предметов, ситуации, эмоционального состояния персонажа, а также в рассуждении.

В разговоре с племянником Вэлом Сомс Форсайт говорит следующее об его отце:

«He has always been a burden round your mothers neck. She has paid his debts over and over again; he has often been drunk, abused and threatened her; and now he is gone to Buenos Aires with a dancer . He took your mothers pearls to give it to her.jerked up his hand than. (Galsworthy J., p. 67)

Перечисляя действия, совершенные Монтегью Дарти, Сомс преследует цель - оказать воздействие на психику Вэла, дать ему понять, что развод его матери с отцом - это лучший выход из создавшегося положения.

Как видно из реакции адресата, прагматический эффект был достигнут.

Характерно также употребление параллельных конструкций в отрывках, передающих эмоциональное напряжение.

В разговоре с Ирэн, доведенный до отчаяния ее поведением, не понимая причину негативного отношения к нему, Сомс говорит:

«Im not lame, Im not loathsome, Im not a boor, Im not a fool. What is it? Whats the mystery about me?» Her answer was a long sigh. (Galsworthy J., p.117)

В данном отрывке однотипно построенные предложения передают внутреннее состояние субъекта речи, его переживания и огромное желание добиться от адресата какого-либо оправдания его действиям.

Но реакция адресата, переданная автором паралингвистическими средствами, дает понять, что все старания добиться от него разумных объяснений - тщетны.

Рассмотрим еще один пример использования в речи параллельных конструкций, передающих эмоциональное состояние героя.

Коммуникантами вновь явились Сомс и Ирэн. На очередные уговоры Сомса вернуться к нему Ирэн, негодуя, кричит:

«None! None! None! You may hunt me to the grave. I will not come»and on edge Soames recalled.

«Dont make a scene!» he said sharply.

«Thats your last word, then,» muttered Soames, clenching his hands; «you condemn us both».bent her head. « I cant come back. Good-bye»feeling of monstreous injustice flared up in Soames.

«Stop!» he said, and listen to me a moment. You gave me a sacred vow - you came to me without a penny. You had all I could give you. You broke that vow without cause , you mad a byword, you refused me a child ; youve left me in prison,- you still move me so that I want you. I want you . Well, what do you think of yourself!»turned, her face was deadly pale, her eyes burning dark.

«God made me as I am,» she said, «wicked if you like- but not so wicked that Ill give myself again to a man I hate.» (Galsworthy J., p.191)

Аналогичные по синтаксическому построению предложения в речи Сомса говорят о сильном эмоциональном возбуждении субъекта коммуникации, о его стремлении доказать адресату его вину за то положение, в котором они оба оказались.

Слова отправителя информации оказали резко отрицательное воздействие на реципиента - речь Сомса окончательно вывела из себя Ирэн и заставила ее прямо выразить свое отвращение к нему.

Подводя итоги сказанному выше, можно сделать определенные выводы.

Используя в речи стилистические приемы, отправитель информации старается реализовать свою прагматическую установку. Под прагматической установкой в нашей работе понимается осознанное адресантом и материализованное в тексте через отбор и дистрибуцию его языковых элементов намерение субъекта речи оказать соответствующее воздействие на партнера по коммуникации. Другими словами, установка на воздействие - понятие экстралингвистическое, получая свое вербальное воплощение, становится категорией текстовой.

Реакция адресата на реплику субъекта речи является показателем эффективности реализации его прагматической установки, степени достижения адресантом преследуемой цели.

Как показали приведенные выше примеры, реакция реципиента речи выражена двумя способами: вербальным - в ответной реплике адресата, и невербальным - через авторское описание, т.е. паралингвистическими средствами.

Субъект речи не всегда достигает намеченной цели - нередко его слова оказывают на адресата воздействие, противоположное намерениям отправителя информации. Однако, чаще всего использование в речи стилистических приемов, придающих ей больше экспрессии, эмоциональности, способствует достижению адресантом перлокутивного эффекта.

Заключение

Прагматический подход к анализу стилистических приемов, употребленных в диалогах героями художественных произведений, выявил тесную взаимосвязь между прагматикой и стилистикой. Основной задачей обеих наук является рассмотрение взаимодействия предметно-логического содержания сообщения с выражением субъективного отношения говорящего к предмету высказывания, собеседнику и ситуации общения. Однако между лингвопрагматикой и лингвостилистикой существуют определенные различия, проявляющиеся в единице анализа, в проблеме выбора, а также в способе реализации функций этих наук. Так, в отличие от стилистической, прагматическая функция проявляется только в процессе осуществления «языка в действии», т.е. реализуется в динамике. Единицей анализа лингвопрагматики является язык, функционирующий в процессе общения, языковые явления в непосредственной связи с определенными условиями коммуникации. При проблеме выбора языковых средств в лингвопрагматических исследованиях в фокусе оказывается « человеческий фактор»- категория субъекта речи и фактор адресата.

Таким образом, лингвопрагматика подразумевает двустороннее отношение: во-первых, со стороны субъекта речи, его намерение произвести определенное впечатление, создать нужный эффект, т.е. вызвать желаемую реакцию адресата, и, во-вторых, отношение адресата, его восприятие данного языкового выражения и соответствующая реакция. Кроме того, учитывается исходный материал высказывания, т.е. пресуппозиция говорящих, цель сообщения, контекст (лингвистическое окружение рассматриваемой единицы языка), ситуация (экстралингвистические условия общения).

Анализ семантически осложненных диалогов, извлеченных из художественных произведений, позволяет заключить, что их характерной особенностью является нарушение основных правил кооперации, выдвинутых Г.П. Грайсом - адекватно нормировать сообщаемую информацию, сообщать только истинную информацию и обоснованные оценки, делать сообщение релевантным относительно темы разговора, делать речь ясной, недвусмысленной и последовательной.

Употребляя в высказывании стилистический прием, субъект речи имеет целью воздействовать на получателя информации (адресата) в плане регуляции его речевого/ неречевого поведения.

Исследование стилистических приемов, проведенное в первой главе, где особый акцент делался на субъект речи, выявило их основные функции: функцию каузации поведения адресата, функцию воздействия с целью изменения внутреннего мира адресата, функцию установления эмоционального контакта, функцию самовыражения субъекта речи, направленную на регуляцию адресантом собственного поведения.

Анализ изобразительных и выразительных средств языка, проведенный во второй главе и акцентированный на факторе адресата речи, позволяет сделать определенные выводы относительно реакции получателя информации на стилистические приемы, используемые субъектом коммуникативного акта. Так, реакция адресата на семантически осложненную речь отправителя высказывания выражается в двух вариантах - вербальном и невербальном. Воздействие, оказанное стилистическим приемом на реципиента речи, определяется его речевым и неречевым поведением, что характеризует степень достижения адресантом прагматического эффекта, а также степень понимания реципиентом речи функционирующего стилистического приема.

Изучение стилистических приемов как единиц, включеенных в процесс межличностной коммуникации, раскрывает их возможности как коммуникативных единиц и вносит определенный вклад в изучение их коммуникативной природы.