в узком, широком и предельно широком (употребленном в ч. 1 ст. 168 УПК РФ) смысле слова. В первых двух случаях специалистом лицо становится с момента получения лицом, обладающим специальными знаниями, вызова (приглашения) к следователю (дознавателю и др.) для участия его в процессуальном действии в соответствующем качестве. В том смысле, который заложен в понятие «специалист» ч. 1 ст. 168 УПК РФ, специалистом лицо, обладающее определенного рода специальными знаниями, становится с момента, когда у следователя (дознавателя и др.) появляется необходимость в использовании таких знаний в порядке, предусмотренном ст. 168 УПК РФ. Такое представление о специалисте, бесспорно, не соответствует общетеоретическим воззрениям на субъекта (участника) правоотношений, в нашем случае - уголовно-процессуальных правоотношений.
Во-первых, таких «специалистов» (лиц, обладающих необходимыми специальными знаниями) будет множество. Вряд ли кто-то рискнет всех их именовать субъектами уголовного процесса. Во-вторых, пока они не получили вызова (приглашения) принять участие в производстве процессуального действия, у них нет ни уголовно-процессуальных прав, ни соответственно уголовно-процессуальных обязанностей, без которых субъектом, а тем более участником уголовного процесса они быть не могут.
Можно было бы остановиться на точке зрения, согласно которой специалист появляется в уголовном процессе с момента вызова (приглашения) лица, обладающего специальными знаниями, для его участия в производстве по делу в соответствующем качестве. Однако в литературе высказана и иная позиция. Так, О.В. Качалова считает, что «лицо, обладающее специальными знаниями и привлекаемое для участия в деле в качестве специалиста, приобретает соответствующий процессуальный статус с момента разъяснения ему прав и ответственности, предусмотренных данной статьей перед началом следственного действия, для участия в котором привлекается специалист». Непоследовательность данного утверждения приводит автора к явным противоречиям в самой формулировке процитированного здесь предложения. «Привлекается специалист», - пишет автор в конце предложения. А в начале говорит о лице, привлекаемом в качестве специалиста, которое пока не является специалистом и станет им якобы только после разъяснения ему прав и ответственности, предусмотренных ст. 58 УПК РФ, перед началом следственного действия. Получается, что автор еще не сформировал четких собственных представлений о том, когда наступает момент, с наступлением которого в уголовном процессе появляется специалист.
Лицо, обладающее статусом специалиста, одновременно является соответствующим субъектом уголовного процесса. Участие же в данном качестве в производстве по уголовному делу является бесспорным основанием отвода (самоотвода) судьи, прокурора, следователя, дознавателя, начальника следственного отдела, руководителя (члена) следственной группы, (ст. 61 УПК РФ); переводчика (ч. 2 ст. 69 УПК РФ); защитника, представителя потерпевшего, гражданского истца или гражданского ответчика (п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ). Именно поэтому определение четких границ понятия «специалист» имеет реальное практическое, а не только теоретическое значение.
Подлежит ли отводу защитник только в связи с тем, что он обладает необходимыми по делу специальными (не только юридическими) знаниями? А если конкретный человек, по должности являющийся адвокатом, получив от следователя (дознавателя и др.) повестку, в которой было указано, что он вызывается по делу в качестве специалиста, не явился по вызову. Вправе ли такое лицо заключить с обвиняемым (подозреваемым) соглашение о защите последнего? Если после получения указанного вызова он уже стал специалистом, то такой адвокат не имеет права выступать по делу защитником (п. 1 ч. 1 ст. 72 УПК РФ). Если же, пока ему не разъяснены права и ответственность, предусмотренные ст. 58 УПК РФ, он специалистом не является, то после рассматриваемого вызова он может заключить с обвиняемым (подозреваемым) соглашение о защите последнего и заявить самоотвод по поводу своего участия в качестве специалиста.
Данные вопросы наводят на мысль, что термин «специалист» в главе 9 УПК РФ, которая называется «Обстоятельства, исключающие участие в уголовном судопроизводстве», законодателем употребляется в узком смысле этого слова. Под специалистом здесь понимается лицо, обладающее специальными знаниями, привлеченное к участию (участвующее) в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК РФ, для содействия в обнаружении, закреплении и (или) изъятии предметов (иных объектов), применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и (или) суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.
Наличие у лица прав и (или) обязанностей специалиста - бесспорное доказательство того, что оно является специалистом (наделено соответствующим статусом) с точки зрения уголовно-процессуального закона. Итак, если лицо, обладающее необходимыми по уголовному делу специальными знаниями, вызвано (приглашено) для участия в уголовном процессе в качестве специалиста, оно не имеет права выступать по этому же уголовному делу защитником. И данное правило действует, несмотря на то обстоятельство, что указанное лицо по должности является адвокатом, и тем более независимо от того, успели или нет ему разъяснить права, обязанности и ответственность специалиста.
Подведем итог, исходя из действующей редакции ст. 58 УПК РФ, мы вынуждены констатировать употребление законодателем термина «специалист», по крайней мере, в двух значениях: в широком и в узком смысле слова. Чтобы избежать такого положения вещей, законодателю следовало бы усовершенствовать ст. 58 УПК РФ так, чтобы в ней появился еще один помимо специалиста субъект - «лицо, ранее участвовавшее в уголовном деле в качестве специалиста». Здесь же следовало бы определить его правовой статус (права и обязанности). Усовершенствовать необходимо и ч. 1 ст. 168 УПК РФ. Здесь термин «специалист» рекомендуется заменить словосочетанием «лицо, обладающее специальными знаниями».
Специалистом же в УПК РФ следует именовать лишь «лицо, обладающее специальными знаниями, вызванное (приглашенное) в порядке, установленном УПК РФ для содействия в обнаружении, закреплении и (или) изъятии предметов (иных объектов), применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и (или) суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию», при производстве процессуальных действий, и (или) осуществляющее эту помощь. С одной оговоркой - статусом специалиста лицо может обладать лишь в рамках временного промежутка, в процессе течения которого осуществляется уголовно-процессуальное производство по конкретному уголовному делу.
Теперь приступим к дословной характеристике того определения понятия «специалист», которое дано законодателем в ч. 1 ст. 58 УПК РФ. «Специалист - лицо» - начинается ч. 1 комментируемой статьи. Под термином «лицо», использованном здесь законодателем, следует понимать отдельно взятое физическое, но никак не юридическое лицо.
Данное «лицо» должно «обладать специальными знаниями». Прежде чем определиться с тем, что следует понимать под специальными знаниями, проанализируем употребленное в ч. 1 и п. 1 ч. 3 комментируемой статьи понятие «обладать».
Когда в качестве специалиста приглашается (вызывается) аттестованный работник государственного судебно-экспертного учреждения (эксперт по должности), одной из должностных обязанностей которого является участие в качестве специалиста при производстве процессуальных действий, у следователя (дознавателя и др.) обычно не возникает сомнений в том, обладает ли данное лицо специальными знаниями. Ведь в соответствии со ст. 13 Федерального закона от 31 мая 2001 г. №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» должности экспертов в государственных судебно-экспертных учреждениях могут занимать лишь лица, имеющие высшее профессиональное образование (для федеральных органов исполнительной власти в области внутренних дел - среднее специальное экспертное образование) и прошедшие последующую подготовку по конкретной экспертной специальности в порядке, установленном нормативными правовыми актами соответствующих федеральных органов исполнительной власти. Причем каждые пять лет уровень их профессиональной подготовки проверяется экспертно-квалификационными комиссиями.
Другое дело, когда для участия в уголовном процессе в качестве специалиста вызывается иное (не занимающее должность в экспертном учреждении) лицо, обладающее специальными знаниями. Возможны ситуации, когда у такого человека есть специальный документ, подтверждающий наличие у него необходимых для содействия в обнаружении, закреплении и (или) изъятии предметов (документов), применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и (или) суду вопросов знаний, но сам гражданин может утверждать, что в настоящее время он забыл многое из того, что позволило бы ему оказать эту помощь на должном уровне. Возможна и противоположная ситуация, когда человек утверждает, что он обладает конкретными знаниями, но подтвердить их наличие у себя документально не может. В любой из приведенных ситуаций не рекомендуется признавать гражданина лицом, обладающим специальными знаниями с позиций ч. 1 комментируемой статьи. Обладать знаниями - это значит, с одной стороны, внутреннее убеждение лица о наличии у него необходимых для участия в качестве специалиста знаний, умений, навыков и способностей, с другой - обладание документом, подтверждающим соответствующее образование, специальность и т.п. В пределах этих знаний, которыми приглашенное для участия в уголовном деле в качестве специалиста лицо обладает, оно и оказывает содействие следователю (дознавателю и др.).
Обычно специалист обладает специальными знаниями в науке, технике, искусстве и (или) ремесле. На данное обстоятельство применительно к специальным познаниям эксперта было прямо обращено внимание в ст. 78 УПК РСФСР 1960 года. Именно поэтому в источниках, посвященных правовому статусу эксперта, урегулированному УПК РСФСР, указывалось, что эксперту не могут задаваться вопросы юридического характера. Это же правило распространялось и на специальные знания, которыми обладает специалист. Из содержания нового УПК РФ данное положение убрано. Указанный факт можно трактовать как предоставленную законодателем возможность отнесения в настоящее время к специальным знаниям и знаний юридического характера. Хотя следует признать, что до сих пор некоторые процессуалисты утверждают, что следователь (дознаватель и др.) вправе прибегнуть к помощи специалиста лишь в случаях, когда при производстве следственного действия необходимо использование специальных знаний «в области науки, техники, искусства или ремесла» или ж только в сфере «науки и техники», их еще иногда именуют неюридическими знаниями. Смирнов А.В. характеризует специалиста как лицо, обладающее специальными знаниями в области науки, техники, промышленного производства, искусства или других специальных отраслях человеческой деятельности Определение Смирнова А.В. не разъясняет понятия «специальные знания». Из него следует вывод, что таковые есть не только у специалиста. Оно порождает больше вопросов, чем ответов. А вопросы следующие. Каково содержание понятий «промышленное производство» и «другие специальные отрасли человеческой деятельности»? Является ли предварительное расследование специальной отраслью человеческой деятельности? Скорее всего, да. Тогда что получается - следователь является специалистом? Абсурд. Из-за непродуманности данного определения под понятие «специалист» можно подвести любого участника уголовного процесса, да и любое иное физическое лицо.
Во многом такой позиции способствует не только привычка, сформированная у процессуалистов Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1960 года и последующими публикациями, характеризующими уголовно-процессуальное понятие «специальные знания». По закрепленным в этом УПК РСФСР положениям большинство из авторов когда-то начинали изучать уголовный процесс, десятилетиями его применяли и преподавали. Исключению из круга специальных знаний всех сведений, связанных с правом, способствует и расширительное толкование содержания ст. ст. 2 и 9 Федерального закона от 31 мая 2001 года №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». В своем комментарии Сурыгина Н.Е., к примеру, пишет, что Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» «сформулировал понятие «специальных знаний» как знаний в области науки, техники, искусства или ремесла (ст. ст. 2, 9)».
Действительно, в указанных статьях названного Закона говорится лишь о специальных знаниях в области науки, техники, искусства или ремесла. Однако сам Закон посвящен не специалисту (специальным знаниям), не эксперту в уголовном процессе и даже не уголовно-процессуальной экспертизе. В нем характеризуется правовой статус государственных судебно-экспертных учреждений и государственных судебных экспертов. Соответственно в ст. ст. 2 и 9 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» закреплено правило, что эти государственные судебно-экспертные учреждения и государственные судебные эксперты могут проводить судебные экспертизы по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла. Но это положение никоим образом не касается правового статуса иных лиц, обладающих специальными знаниями и приглашенных для участия в уголовном деле в качестве специалиста.
Часть процессуалистов знания, которыми должен обладать специалист, именует знаниями, не являющимися «профессиональными для следователей, судей», используемыми «при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде в случаях и в порядке, установленных законом». Нам же представляется возможным объединение этих двух идей и формулирование следующей характеристики знаний, которыми должен обладать специалист. В качестве специалиста может быть приглашено лицо, у которого есть знания, выходящие за пределы тех, которые принято считать общеизвестными для следователей (дознавателей и др.). Соответственно, если появилась необходимость разъяснения сторонам и (или) суду вопросов, к примеру, международно-правового характера, вполне может быть приглашен специалист в этой области права.
Согласно правилам ч. 1 комментируемой статьи и дублирующим неточность формулировки законодателя утверждениям ученых специалист - это лицо, «привлекаемое» к участию в процессуальных действиях. Между тем следует отметить, что специалистом является не только «привлекаемое», но и «привлеченное» лицо, обладающее указанными в ч. 1 комментируемой статьи характеристиками.
2. Уголовно-процессуальные полномочия специалиста и формы их реализации на досудебных стадиях уголовного судопроизводства
В УПК РФ участник уголовного процесса - специалист приобрел новое качество. По УПК РСФСР предназначение специалиста заключалось в одном - используя свои специальные познания, содействовать следователю или суду в обнаружении и изъятии доказательств (ст. ст. 133, 253). Теперь согласно ст. 58 УПК РФ специалист может приглашаться для решения, кроме указанной, еще двух задач - постановки вопросов эксперту и разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Кроме того, претворяя в уголовное судопроизводство принцип состязательности и стремясь к равноправию сторон, законодатель предоставил защитнику новое полномочие - привлекать специалиста (п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК).
Безусловно, данные новшества следует приветствовать, поскольку они вызваны практическими потребностями и заметно расширяют рамки использования специальных знаний в уголовном процессе. С удовлетворением отметив это, обратимся к главному - уяснению того процессуального механизма, который должен быть в УПК для реализации названных возможностей специалиста. Именно этот аспект имеет определяющее значение, ибо в процессуальной деятельности важна не столько правовая идея, сколько порядок, процедура ее практического применения
В ч. 2 ст. 58 УПК РФ сказано: «Вызов специалиста и порядок его участия в уголовном судопроизводстве определяются статьями 168 и 270 настоящего Кодекса». Согласно ст. 168 «следователь вправе привлечь к участию в следственном действии специалиста в соответствии с требованиями ч. 5 ст. 164 настоящего Кодекса». Из сопоставления этих норм видно, что специалист привлекается только для содействия следователю в проведении следственного действия, т.е. лишь для обнаружения, закрепления и изъятия доказательств. О том, в каком порядке специалист помогает следователю или суду решать другие задачи, названные в ст. 58 УПК РФ, а именно: ставить вопросы перед экспертом и разъяснять вопросы, входящие в его профессиональную компетенцию, в ст. 168 и 270 УПК РФ ничего не говорится.
Наверное, нет необходимости подробно объяснять, что использование специалиста в двух последних направлениях не может осуществляться в форме предусмотренного ст. ст. 168, 164 УПК РФ «участия в следственном действии». Достаточно сказать, что при таком участии специалист ведет своего рода научно-техническое сопровождение действий следователя, выступая его советником, помощником, а полученная при этом доказательственная информация исходит не от специалиста, а от иных объектов. В случае же выяснения вопросов, входящих в профессиональную компетенцию, специалист не сопровождает действия следователя, а противостоит ему как объект исследования, как источник информации. По сути - это не что иное, как допрос специалиста. Не случайно, в ч. 4 ст. 271 УПК РФ закреплена такая норма: «Суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве… специалиста, явившегося в суд по инициативе сторон». Значит, УПК РФ дозволяет проведение допроса специалиста. Однако, обратившись к разделам УПК, регламентирующим следственные действия в предварительном расследовании и суде первой инстанции, мы не найдем среди них допроса специалиста. Получается, что в стадии предварительного расследования дозволения на производство допроса специалиста вообще нет, а в судебном разбирательстве подобный вопрос упоминается лишь в частной норме (ст. 271 УПК РФ) без закрепления порядка его проведения в главе 37 УПК РФ «Судебное следствие», что также означает отсутствие разрешения на его проведение.
Практика пытается выйти из ситуации путем допроса специалиста в качестве свидетеля, что, на мой взгляд, неправомерно. Специалист и свидетель - разнородные участники уголовно-процессуальной деятельности, что подтверждается закреплением статуса каждого в разных статьях УПК РФ (56 и 58), неодинаковой нормативной дефиницией этих субъектов, собственной совокупностью прав и обязанностей того и другого, а главное - различным характером приобретенного знания. Поэтому допрос специалиста есть самостоятельное следственное действие, подлежащее безотлагательному внесению в УПК РФ.
Однако проблема использования новых правомочий специалиста этим не исчерпывается. Результатом допроса, как известно, являются показания - особая фор специалиста. Только в суде первой инстанции защитник, используя правило ч. 4 ст. 271 УПК, может привлечь избранного им специалиста, да и то лишь для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Для двух других целей - содействия в следственном действии и постановки вопросов эксперту - суд сам призывает специалиста, а у защитника остается одно право на ходатайство
В настоящее время адвокаты-защитники, реализуя свое право на привлечение специалиста, получают так называемое «Заключение специалиста» - письменный акт, в котором лицо, обладающее специальными познаниями, отвечает на вопросы, поставленные защитником. Это непроцессуальный документ, так как в УПК РФ он вообще не упомянут, и поэтому непосредственного доказательственного значения у него нет. Такое заключение служит приложением к ходатайству защитника, его аргументом для назначения следователем, судом экспертизы по делу либо допроса специалиста
Итак, УПК РФ, с одной стороны, разрешил защитнику обращаться к сведущему лицу, назвав это «привлечением специалиста», но, с другой, не дал адвокату необходимого процессуального инструментария для полноценного использования возможностей специалиста. Полноценными же действия защитника будут в том случае, если закон придаст им то же доказательственное значение, что и результатам привлечения специалиста следователем. Ведь идея состязательности, провозглашенная в УПК РФ, предполагает равные правомочия сторон в доказывании и, значит, в использовании специальных знаний. С сожалением приходится отмечать, что проблема специалиста не получила в УПК РФ последовательного и полного нормативного решения.
Произошло это по следующей причине. Вопрос о специалисте - частность в масштабе всего уголовного судопроизводства, но частность, взаимосвязанная с целым. Проблема привлечения специалиста в конечном счете зависит от того, по какому типу (форме) построена вся уголовно-процессуальная деятельность. Если это целиком состязательное производство (как в досудебных, так и в судебных его стадиях), то стороны, как отмечалось, должны иметь равные полномочия в использовании возможностей лица, обладающего специальными знаниями. Если же предварительное расследование розыскное (инквизиционное), а судебное производство состязательное, то следователь и защитник обладают неодинаковыми правами в отношении специалиста, что имеет место в нынешнем УПК РФ. Но в таком случае правомочие защитника «привлекать специалиста» в сравнении с точно таким же правомочием следователя представляет собой юридическую фикцию. Отсюда предложение законодателю - вначале определиться с формой нашего уголовного процесса (на мой взгляд, он должен быть смешанного типа, таковым, по сути, он и остался, несмотря на объявление состязательным всего уголовного судопроизводства), а затем решать отдельные вопросы. В противном случае мы обречены иметь неконцептуальный, несистемный УПК, неспособный обеспечивать то, для чего он создан - эффективно регулировать уголовно-процессуальные отношения.
Специалист привлекается к производству процессуальных действий как на предварительном следствии (дознании), так и в ходе судебного заседания по уголовному делу. Специалист, в отличие, например, от свидетеля, лицо заменимое. Он должен обладать теми знаниями, которые необходимы для производства конкретного процессуального действия.
По смыслу ст. 71 УПК, предусматривающей отвод, привлечение одного и того же лица в качестве специалиста к участию в деле может быть многократным. В ст. 71 отсутствует указание на возможность привлечения специалиста, если он ранее участвовал по делу в качестве эксперта, как это указано в ст. 70.
Привлечению лица в качестве специалиста должно предшествовать установление его уровня знаний, навыков, необходимых для проведения следственного или судебного действия. Это может быть документ, свидетельствующий о специальном образовании, опыте работы в данной области и пр.
Назначение специалиста в процессе производства по уголовному делу состоит в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов. Закон не содержит прямого указания, что эти предметы и документы должны иметь отношение к делу, так как это их свойство, качество может быть установлено только после проведения специальных исследований (судебной экспертизы, осмотра, опознания и пр.). Специалист привлекается для постановки вопросов эксперту в целях всесторонности, полноты и объективности проведения судебной экспертизы.
Применение технических средств возлагается на специалиста в связи с улучшением качественного оборудования, оснащения органов внутренних дел, прокуратуры и суда. Лицо, в чьем производстве находится уголовное дело, не обязано знать и уметь пользоваться иногда достаточно сложными в обращении техническими устройствами. В этом ему оказывает помощь специалист.
На основании ст. 71 УПК специалисту может быть заявлен отвод на общих основаниях. Кроме того, специалист вправе заявить самоотвод.
Специалисту предусматривается выплата вознаграждения за его участие в производстве по делу (ч. 2 ст. 131 УПК).
Статья 164 УПК, регламентирующая общие условия следственных действий, предусматривает полномочие, т.е. право, а не обязанность следователя на привлечение специалиста к производству процессуальных действий (ст. 168 УПК).
Уголовно-процессуальным законом участие специалиста предусмотрено как обязательное или возможное при осмотре трупа (эксгумации) (ст. 178 УПК); при проведении освидетельствования (ст. 179 УПК); при проведении личного обыска (ст. 184 УПК); при осмотре и выемке почтово-телеграфной корреспонденции (ст. 185 УПК); при осмотре и прослушивании фонограммы (ст. 186 УПК); в процессе получения образцов для сравнительного исследования (ст. 202 УПК); при ознакомлении обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела следователь обязан выяснить, в том числе, какого специалиста необходимо пригласить в судебное заседание (ст. 217 УПК); участие специалиста в судебном заседании регламентируется ст. 251, 266, 270, 287, 290 УПК.
Повышение эффективности борьбы с преступностью во многом обусловливается использованием совокупности знаний, относящихся к различным областям науки, техники, искусства и ремесла. Учитывая значимость специальных знаний в исследовании обстоятельств события, Концепция судебной реформы в Российской Федерации рассматривает применение специальных (неюридических) знаний в целях реализации уголовного закона как одну из разновидностей деятельности правоохранительных органов.
Несмотря на то, что институт использования специальных знаний получил определенное развитие в новом законодательстве, некоторые проблемы, имеющие приоритетное значение для теории и практики, продолжают оставаться нерешенными. Одна из них связана с отсутствием в Уголовно-процессуальном кодексе и в Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» от 31 мая 2001 г. №73-ФЗ 2 разъяснения сущности специальных знаний, что обусловливает различное толкование учеными и практиками, как самого этого понятия, так и его содержания. Термин «специальные знания» законодатель употребляет применительно к понятию (основанию назначения) судебной экспертизы (ст. 9 Федерального закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации»), а также к характеристике эксперта и специалиста как лиц, обладающих специальными знаниями (ст. 57, 58 УПК РФ), не раскрывая при этом содержания термина.
Между тем четкое понимание сущности специальных знаний в уголовном судопроизводстве крайне важно для их эффективного использования в процессуальной деятельности: оно будет способствовать правильному определению области знаний, которые могут быть использованы; привлечению к участию в следственном действии соответствующего специалиста; определению оснований и назначения экспертного исследования, его предмета, а также решению других вопросов.
Одной из причин, породившей многолетнюю дискуссию, послужило то обстоятельство, что законодатель непоследователен в употреблении терминологии, поскольку, использовав в УПК РФ термин «специальные знания», в новой редакции ст. 80 УПК, введенной Федеральным законом от 4 июля 2003 г. №92-ФЗ, опять использует термин «специальные познания». Отсутствие единообразия в употреблении терминологии реанимировало проблему соотношения указанных терминов. Как отмечено, эта проблема активно дискутировалась и до принятия нового уголовно-процессуального закона, поскольку УПК РСФСР также использовал оба этих термина.
Надуманным представляется разграничение, заключающееся в том, что специальные познания рассматриваются в качестве процесса приобретения знаний в определенной сфере познавательной деятельности человека, а специальные знания - как совокупность сведений из какой-либо отдельной сферы человеческой деятельности, представляющей собой определенный объем информации, сформировавшейся на данном этапе развития.
Логическое противоречие рассматриваемого подхода состоит во внутренней несогласованности трактовки, ибо процесс получения знаний немыслим вне того объема информации, который существует в науке. В противном случае познание будет беспредметным. Кроме того, анализ законодательства приводит к однозначному выводу: говоря о специальных познаниях, УПК предусматривает наличие у лица знаний. При этом не имеется в виду процесс их получения.
С авторами данного подхода можно было бы согласиться, если бы речь шла не о специальных познаниях, а о процессе их приобретения.
Схоластической представляется позиция В.Д. Арсеньева и В.Г. Заблоцкого, которые специальными знаниями обозначают систему сведений, полученных в результате научной и практической деятельности, а специальными познаниями - знания, полученные соответствующими лицами в результате теоретического и практического обучения. Получается, что эксперты обладают познаниями, но применяют знания.
Неприемлемость этой позиции обусловлена рядом соображений:
а) далеко не всегда лица занимаются научной деятельностью, однако это обстоятельство не является препятствием для обладания специальными знаниями;
б) сведения, полученные в результате лишь практической деятельности, не могут сформировать специальные знания (освоение научных положений является неотъемлемой основой специальных знаний);
в) с философской и лингвистической точек зрения эти термины не являются синонимами, хотя их содержание частично совпадает.
В лингвистике термином «знание» обозначают как результаты познания, научные сведения, совокупность закрепленных в сознании и мышлении фактов действительности, относящихся к той или иной ее области, так и закрепленность в чьем-либо сознании и мышлении тех или иных фактов действительности. Термин «познание» толкуется как приобретение знания о закономерностях объективного мира, а также как совокупность знаний в какой-либо области.
В философии знание рассматривается как продукт общественной и духовной деятельности людей; идеальное выражение в знаковой форме объективных свойств и связей мира, природного и человеческого; субъективный образ объективного мира. Познание - это процесс творческой деятельности людей, формирующей их знания; создание новых понятий и теорий, ряда абстракций и идеализации, воображаемых и условных элементов, посредством которых и осуществляется отражение. Цель познания - адекватное отражение мира; путь к нему - творческая активность познающего субъекта. В современной гносеологии познание - процесс получения человеком нового знания, открытие неизвестного ранее. Аналогичное понимание сложилось и в других отраслях наук, изучающих особенности человеческого познания и формирования знания.
Изложенное позволяет сделать вывод о том, что наиболее приемлемым в уголовном судопроизводстве является употребление термина «знания» как результата познания. Законодатель должен применять в УПК и смежных законах единообразную терминологию с тем, чтобы не допускать возникновения подобных проблем.
После принятия в 1960 г. УПК, предусмотревшего использование в уголовном судопроизводстве специальных знаний, по поводу их понятия, содержания, структуры и других аспектов высказаны многочисленные соображения, нередко противоречащие друг другу.
Принципиальный подход к определению специальных знаний одним из первых наметил А.А. Эйсман, который понимал под специальными «знания не общеизвестные, не общедоступные, не имеющие массового распространения; короче, это знания, которыми располагает ограниченный круг специалистов, причем, очевидно, что глубокие знания в области, например, физики являются в указанном смысле специальными для биолога, и наоборот».
Некоторые авторы рассматривают специальные знания в уголовном судопроизводстве необоснованно широко, определяя их как не являющиеся общеизвестными и общедоступными знания, которыми обладает данное лицо в какой-либо области и которые должны быть гораздо шире и глубже знаний других лиц в аналогичных областях.
Рассматриваемое положение представляется ошибочным. В уголовном судопроизводстве помощь специалистов используется путем привлечения их к участию в следственных действиях, дачи заключения (ст. 58, 80 УПК РФ), проведения экспертиз (гл. 27 УПК РФ), а также в других формах. В отношении экспертов государственных судебно-экспертных учреждений проблема уровня профессиональной подготовки не актуальна с учетом того, что они занимают должность эксперта, аттестованы, в различных формах повышают свой профессиональный уровень. Конечно, их подготовка может быть различной, но она в абсолютном большинстве случаев не вызывает сомнений.
Что же касается иных специалистов, в том числе и привлекаемых для производства экспертиз, то критерием является не уровень специальных знаний (это определить в большинстве случаев невозможно), а их наличие, то есть констатация того, что лицо является специалистом в определенной области знаний. Предлагаемый «завышенный» критерий неприемлем. Прежде всего, закон его не содержит. В законе под специалистом понимается лицо, обладающее специальными знаниями (ч. 1 ст. 58 УПК РФ). Поэтому не исключается использование категории специалистов, уровень знаний которых соответствует современному состоянию науки.
Требование чрезмерно высокого уровня знаний может негативно отразиться на привлечении специалистов, так как из их числа будут исключаться лица, не отвечающие указанному критерию. В то же время, очевидно, что к участию в уголовно-процессуальной деятельности необходимо стремиться привлекать наиболее подготовленных лиц. Требование обязательного послевузовского опыта работы вообще лишено оснований для лиц, закончивших учебные заведения, которые занимаются подготовкой сотрудников для экспертной службы.
В качестве элемента специальных знаний рассматривает практический опыт В.И. Шиканов, определив их как «знания и практический опыт, оказавшиеся необходимыми для всестороннего, полного, объективного выяснения обстоятельств, входящих в предмет доказывания по уголовному делу, в уголовном судопроизводстве». Однако В.И. Шиканов не указывает на профессиональный характер специальных знаний, которые приобретаются конкретным субъектом в рамках специальной (профессиональной) образовательной программы.
Другое направление может быть определено как узкая трактовка специальных знаний. Так, 3. М. Соколовский считал, что «под специальными знаниями следует понимать совокупность сведений, полученных в результате профессиональной специальной подготовки, создающих для их обладателя возможность решения вопросов в какой-либо области», что «отнесение тех или иных знаний к числу специальных имеет процессуальное значение, только когда от этого зависит решение вопроса о необходимости назначения экспертизы. Вне указанных пределов оно имеет лишь общетеоретический интерес, но никаких процессуальных последствий не влечет»».
Обращает на себя внимание то обстоятельство, что автор ведет речь не о знаниях, а о сведениях. Между тем сведения как представления о чем-либо являются частью, элементом знания, то есть совокупности закрепленных в сознании и мышлении фактов действительности, относящихся к той или иной ее области. Однако вряд ли правильно относить к сведениям теоретические основы науки.
Очевидно также, что отнесение тех или иных знаний к числу специальных имеет процессуальное значение не только тогда, когда от этого зависит решение вопроса о необходимости назначения экспертизы, а во всех случаях использования специальных знаний в процессуальной форме, то есть в случаях, предусмотренных УПК.
Третье направление в понимании специальных знаний связано с их внутренней структурой. А.А. Закатов и Ю.Н. Оропай понимают под ними «…проверенные практикой профессиональные знания компетентных лиц, их умение пользоваться научно-техническими средствами и приемами для обнаружения, фиксации и исследования доказательств в ходе следственного действия». В структуре специальных знаний наряду со знаниями данные авторы выделяют также умения, то есть опыт, навык, способность лиц «…пользоваться научно-техническими средствами и приемами для обнаружения, фиксации и исследования доказательств».
Высказанные положения вызывают серьезные возражения. Прежде всего, авторы резко сужают пределы использования специальных знаний, так как помимо участия специалиста в ходе следственного действия специальные знания могут использоваться и в других (процессуальных и непроцессуальных) формах. Требование обязательности практического опыта неприемлемо в связи с тем, что это ставит под сомнение уровень профессиональной подготовки в вузе. Кроме того, надо иметь в виду, что специалисты, получившие подготовку в области отдельных родов и видов судебной экспертизы, например, в СЮИ МВД России, при таком требовании не могут по окончании учебного заведения работать по специальности, хотя их знания включают теоретическую подготовку и выработку практических навыков и умений. Обращает на себя внимание также нечеткость формулировки: что имеют в виду авторы, говоря о «проверенных практикой знаниях компетентных лиц»? Кстати, если лицо компетентно, то нет необходимости ставить под сомнение профессиональные знания специалиста.
Р.С. Белкин также включал в содержание специальных знаний профессиональные знания и умения в области науки, техники, искусства или ремесла, необходимые для решения вопросов, возникших при расследовании и рассмотрении в суде конкретных дел. Аналогичное содержание специальных знаний предлагают и другие ученые.
Ошибочной является трактовка специальных знаний - только как специальных умений и навыков. Исключение из их структуры профессиональных теоретических знаний принципиально неприемлемо, ибо оно создает иллюзию существования двух видов профессиональных знаний. Лишь сочетание (синтез) теоретической и практической основ образует специальные знания. Очевидно также, что ставить вопрос об оптимальном уровне или глубине профессионального мастерства (квалификации) некорректно, поскольку оптимальный, то есть наиболее благоприятный, наилучший, уровень - это высшая ступень развития. Измерить глубину профессиональных знаний невозможно, поэтому по отношению к профессиональному мастерству (квалификации) такая характеристика неприемлема: наличие у лица мастерства предполагает его высокое искусство в какой-либо области. В данной ситуации логичнее было бы вести речь не об оптимальном уровне или глубине, а о соответствии знаний требованиям Государственного образовательного стандарта профессионального образования по определенной специальности.
Требование определенного уровня знаний (обычно - высокого, глубокого, оптимального), которое предъявляется многими авторами к качеству знаний лица, вовлекаемого в уголовное судопроизводство, не согласуется с государственным критерием оценки знаний, согласно которому наличие такого уровня знаний означает возможность использования лица в качестве специалиста. Что касается практического опыта, то он может быть дифференцирован на обычный, то есть получаемый в процессе приобретения профессионального образования в качестве неотъемлемого его элемента, и опыт работы, приобретенный в ходе трудовой деятельности по окончании вуза. Бесспорно, наличие такого опыта желательно, однако рассматривать его в качестве необходимого условия представляется необоснованным.
В структуре практического опыта особое место занимает опыт работы в качестве специалиста в уголовном судопроизводстве. Своеобразие этого опыта состоит в том, что, не увеличивая объем специальных знаний, он адаптирует знания к условиям специфической среды: лицо овладевает соответствующими навыками и умениями применения своих знаний.
Очевидно, что говорить о единой структуре специальных знаний нельзя, поскольку в их содержание могут входить только теоретические знания, например, в области математики и некоторых других наук. О практическом опыте лица применительно к специальным знаниям в области таких наук можно говорить, только имея в виду его участие в качестве специалиста в уголовном судопроизводстве. Поэтому для ряда областей знаний практический опыт является факультативным признаком. Все специальные знания условно можно разделить на две группы:
а) сугубо теоретические;
б) знания с теоретическим и практическим элементами, то есть включающие опыт, навыки, умения, приобретенные в результате получения профессионального образования, а также в практической деятельности, связанной с применением теоретических знаний.
Спорные суждения относительно специальных знаний высказаны Е.В. Селиной, которая определяет их как приемлемые для выявления в определенной процессуальной форме обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, относящиеся к области материнских и (или) смежных наук либо иные, не имеющие достаточно широкого распространения знания сведущего лица, его адаптация к соответствующему восприятию явлений окружающего мира, соответствующий образ мышления и способность выявлять указанные обстоятельства, благодаря умениям и навыкам, подтвержденным (как и знания) данными о специальной подготовке и профессиональном опыте.
Предложенный Е.В. Селиной признак «приемлемость специальных знаний для выявления в определенной процессуальной форме обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела», крайне неудачен, так как неясно, кто определяет наличие или отсутствие приемлемости: орган расследования, суд, специалист, эксперт, защитник и т.д. Такая постановка вопроса приведет в процессе расследования преступлений к нарушению уголовно-процессуальной процедуры установления подлежащих доказыванию обстоятельств с помощью специальных знаний. Использование термина «приемлемость» может вызвать трудности в реализации специальных знаний в уголовном судопроизводстве, а его введение является неудачной попыткой заменить традиционную категорию «компетентность».
Определение приемлемости специальных знаний осуществляется лицом, назначающим экспертизу (ч. 2 ст. 21, ст. 38 УПК РФ и др.). Однако, учитывая состязательность процесса, сторона защиты в соответствии со своими полномочиями вправе оспаривать компетентность избранного специалиста.
В свою очередь такими же полномочиями обладает и сторона обвинения при поступлении ходатайства о привлечении к расследованию соответствующего специалиста. Наконец, из числа иных участников судопроизводства специалисты и эксперты при привлечении их к оказанию помощи вправе сами высказывать соображения о своей компетентности в решении вопросов, поставленных перед ними (ч. 6 ст. 57, п. 1 ч. 3 ст. 58 УПК РФ).
С точки зрения общеупотребительного смысла термин «компетентный» означает «знающий, сведущий в определенной области». Таким образом, применительно к сфере знаний он означает то же, что и термин «специальные знания», то есть наличие у лица знаний в определенной области. С этих позиций оперирование данным термином было бы бессмысленным. Однако он приобрел специфическое содержание при характеристике используемых в уголовном судопроизводстве знаний. На наш взгляд, он характеризует уровень, достаточность знаний для решения соответствующих вопросов.
Нецелесообразным представляется также выделение Е.В. Селиной адаптации к восприятию окружающего мира определенным образом, образа мышления, врожденных способностей, научного предвидения и т.д. в качестве самостоятельных признаков специальных знаний. Все эти признаки синтезируются в знаниях. Не говоря уже о том, что необходимые критерии их определения отсутствуют, указанное предложение существенно затруднит реализацию специальных знаний на практике.
Неприемлемость рассматриваемой концепции обусловливается тем, что специальные знания являются объективной категорией и не зависят от субъективного восприятия лиц, их реализующих. В данном случае речь может идти о компетенции, то есть наличии у лица практических навыков, уровне специальной подготовки и других обстоятельствах, которые следователи всегда должны учитывать при решении вопроса о привлечении специалиста к определенной деятельности. Однако во всех случаях в качестве специалиста в процессуальном смысле не могут привлекаться лица, которые не обладают способностью исследовать обстоятельства, интересующие следователя.
Что касается образа мышления, то он является субъективным качеством человека или имеет отношения к специальным знаниям.
Таким образом, опасность суждений Е.В. Селиной состоит в том, что ее предложения открывают реальные возможности для проникновения в уголовное судопроизводство ненаучных, непроверенных методов либо недостаточно апробированных средств и методик.
Говоря об отграничении специальных знаний от общедоступных и входящих в исключительную компетенцию органов расследования и суда, Е.В. Селина вводит категорию «границы специальных знаний», определяя их как «…черты, отделяющие специальные познания от познаний, которые в зависимости от региона, времени, состава участников уголовного судопроизводства и других факторов могут быть признаны общедоступными».
Введение данного термина представляется искусственным, не имеющим надлежащей научной обоснованности, поскольку подрывает само понятие специальных знаний: региональные и иные «границы» по существу обусловливают существование различных видов и уровней специальных знаний, что неприемлемо с точки зрения здравого смысла и фактического состояния научных знаний как объективной категории.
Проблема границ действительно имеет актуальный характер, однако она относится к другому аспекту рассматриваемого вопроса: переходу специальных знаний в общедоступные. Такое преобразование не является стихийным, так как оно представляет собой следствие развития научных знаний, их распространения в обществе до такого уровня, когда они становятся общедоступными.
Мы считаем, что объективным критерием отграничения специальных знаний от общедоступных служит наличие в программах общего среднего образования соответствующих научных данных. Таким образом, переход из одного качественного состояния (специальные знания) в другое (общедоступные знания) происходит не регионально, не стихийно, а закономерно. В связи с этим представляется сомнительной концепция А.А. Эксархопуло, который считает, что «…найти критерии, которые объективно отграничивали бы специальное от неспециального, невозможно, а невозможно уже потому, что то, что вчера было специальным, сегодня становится общедоступным; то, что вчера было специальным для определенного круга лиц, сегодня успешно осваивается другими; то, чем сегодня профессионально не владеет в силу новизны один следователь, другой уже использует вполне квалифицированно, личным примером «преобразуя» знания специальные в общедоступные». Для оценки потребности в знаниях, носящих специальный характер, автор считает более правильным исходить не из каких бы то ни было общих для всех «потребителей» критериев, а из субъективного отношения участника уголовного процесса к определенной области знаний как таковой, руководствуясь при принятии решения только тем, что он сам таковыми знаниями не обладает, но имеет право и намерен обратиться за помощью к сведущему лицу в соответствии с УПК.
Несогласие с изложенными положениями обусловливается тем, что при отсутствии критериев участнику уголовного процесса невозможно определить, является ли лицо экспертом или специалистом, то есть, обладает ли оно специальными знаниями. В ч. 1 ст. 57 и ч. 1 ст. 58 УПК закреплено, что эксперт, так же как и специалист, - лицо, обладающее специальными знаниями. Если исходить из того, что при принятии решения о привлечении специалиста или назначении экспертизы следователь будет руководствоваться только отсутствием у него каких-либо знаний, это объективно будет отрицательно отражаться на уровне профессиональной подготовки, он не будет стремиться к ее повышению: изучению нового законодательства, изменений и дополнений действующих нормативных актов и т.п., зная, что всегда может рассчитывать на помощь специалиста. Или, наоборот, без достаточных оснований следователь будет считать себя способным решать вопросы, действительно требующие специальных знаний. В то же время собственные знания следователя, носящие в уголовном процессе характер специальных, не могут быть реализованы таким образом, чтобы их результаты имели доказательственное значение, поскольку совмещение в одном лице функций различных процессуальных фигур недопустимо. Поэтому применять такие знания возможно только в качестве средств, с помощью которых следователь устанавливает информацию об интересующих фактах, выдвигает версии и т.п.
Не столько теоретически, сколько практически важным является определение областей знаний, которые в уголовном судопроизводстве следует рассматривать в качестве специальных. В криминалистической литературе давно дискутируется вопрос о принадлежности знаний из области права к специальным. Многие ученые и практики справедливо считают, что правовые (юридические) знания специальными не являются, хотя они не всегда последовательны в своих утверждениях. М.С. Строгович, утверждая, что экспертиза по вопросам действующего права была бы совершенно незаконной, так как законы обязан знать сам суд, вместе с тем допускал возможность юридической экспертизы по вопросам иностранного права в случаях, когда суду при решении дела необходимо выяснить те или иные положения права иностранного государства. И.Д. Перлов считал, что на эксперте не лежит обязанность правовой оценки определенных фактов, это право только суда и следствия. «Область правовых наук не применяется экспертом», - отмечали М.К. Александров и Н.В. Терзиев.
По мнению В.М. Никифорова, заключение эксперта должно носить строго технический характер и не вторгаться в область правовых вопросов.
О.В. Евстигнеева отмечает, что «…принципиально важным признаком, характеризующим сущность понятия специальных познаний, используемых в уголовном процессе, является исключение из их числа познаний в области права».
На неправовой характер специальных знаний указывает также Т.В. Сахнова: «…специальные знания - это всегда научные знания неправового характера, сопровождаемые адекватными (признанными) прикладными методиками, используемые для достижения определенных юридических целей. Автор отмечает, что данное определение носит оценочный характер и потому по своей природе изменчиво, зависит от уровня развития общественных отношений и адаптации научных знаний в повседневном опыте человека. С развитием познания окружающего мира знания о нем становятся более дифференцированными и одновременно системными.
Некоторые ученые изымают из совокупности специальных знаний в уголовном процессе профессиональные знания следователей и судей, а не правовые знания в широком смысле. В.Н. Махов считает, что специальные знания в уголовном процессе Российской Федерации - это знания, присущие различным видам профессиональной деятельности, за исключением знаний, являющихся профессиональными для следователя и судьи, используемые при расследовании преступлений и рассмотрении уголовных дел в суде в целях содействия установлению истины по делу в случаях и порядке, определенных уголовно-процессуальным законодательством.
По мнению В.И. Шиканова, «…в зависимости от конкретных обстоятельств дела специальные познания могут относиться к самым различным отраслям естественных и технических наук, различным видам искусств и ремесла, употребляться для обозначения любой возможной совокупности знаний (практического опыта, навыков), за вычетом общеизвестных, то есть таких, которые входят в общеобразовательную подготовку граждан, а также познаний в области права, связанных с уголовно-правовой оценкой фактических обстоятельств дела и с решением вопросов процессуального характера». Таким образом, В.И. Шиканов подчеркивает, что специальными не являются знания в области права, связанные с уголовно-правовой оценкой фактических обстоятельств уголовного дела и с решением вопросов процессуального характера. Следовательно, все иные правовые знания, по его мнению, будут специальными.
Что же касается проблемы правовой экспертизы, то ограничимся двумя замечаниями. Следует различать правовые основы и данные из других наук (психология, логика и т.д.). Если вопрос касается неправовых аспектов применения технических средств, тактических приемов и пр., то по существу они касаются других специальных наук (знаний), а не применения правовых норм. Поэтому их исследование осуществляется с помощью соответствующих отраслей знаний, не связанных с правом.
Ссылки специалиста (эксперта) на нормы права не свидетельствуют о правовой экспертизе. Речь в данном случае идет о нормативно-правовой регламентации различных областей человеческой деятельности (общественных отношений). Термином «правовая экспертиза» характеризуют деятельность, связанную с систематизацией законодательства, отысканием противоречий в различных правовых актах и т.д.
Специальные знания в уголовном судопроизводстве - это совокупность знаний в различных областях теоретической и практической деятельности, полученных в рамках высшего профессионального образования по определенной специальности, которые не являются правовыми и используются сторонами уголовного судопроизводства и судом в целях раскрытия, расследования и предупреждения преступлений в соответствии с уголовно-процессуальным кодексом.
Учитывая, что Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» имеет отношение не только к уголовному процессу, целесообразно регламентировать общее понятие специальных знаний, которое будет являться базовым. В соответствующих кодексах (Уголовно-процессуальном, Гражданском процессуальном, Арбитражно-процессуальном и др.) это понятие может быть воспроизведено, а при необходимости дополнено элементами, специфичными для данной отрасли права.
3. Процессуальное оформление результатов участия специалиста в досудебном производстве по уголовному делу
Новая редакция ст. 80 УПК ввела понятия заключение специалиста - т.е. представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами, и показания специалиста, к которым относятся сведения, сообщенные им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний, а также разъяснения своего мнения в соответствии с требованиями ст. 53, 168, 271 УПК.
В первоначальной редакции ст. 80 УПК РФ, введенного в действие с 1 июля 2002 г., дача заключения и показаний признавалась только за экспертом, что необоснованно принижало роль специалиста в уголовном процессе, т.к. это вело к тому, что результаты проделанной специалистом работы не входили затем в систему доказательств по уголовному делу. Федеральный закон от 4 июля 2003 г. исправил положение, внеся существенное дополнение в ст. 74 УПК: теперь в качестве доказательств по уголовному делу допускаются не только заключение и показания эксперта, но равно и заключение и показания специалиста.
Появление в уголовном судопроизводстве новых доказательств - заключения и показаний специалиста породило ряд вопросов, вызванных сложностью разграничения компетенции судебного эксперта и специалиста в связи с недостаточно ясными процессуальными полномочиями последнего. На это справедливо указывает, в частности, профессор В. Быков. И эксперт, и специалист могут иметь общий объект или предмет исследования. Отличие в основном состоит в том, что эксперт подвергает его полному и всестороннему исследованию с использованием специальных познаний, а специалист лишь ограничивается осмотром предметов, объектов, после чего излагает свое суждение, составленное с использованием специальных познаний по поставленным перед ним вопросам.
Одним из следственных действий, которое при необходимости может быть произведено с привлечением врача или другого специалиста является освидетельствование. Оно производится для обнаружения на теле человека особых примет, следов преступления, телесных повреждений, выявления состояния опьянения или иных свойств и признаков, имеющих значение для уголовного дела, если для этого не требуется производство судебной экспертизы. Освидетельствованию могут быть подвергнуты подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, а также свидетель с его согласия, за исключением случаев, когда освидетельствование необходимо для оценки достоверности его показаний. Постановление следователя о производстве освидетельствования является обязательным для освидетельствуемого лица (ст. 179 УПК).
Федеральный закон от 4 июля 2003 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» ввел в уголовное судопроизводство новый вид доказательств - заключение специалиста. Статья 80 УПК дополнена ч. 3 такого содержания: «Заключение специалиста - представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами».
Эта законодательная новелла сразу же поставила ряд вопросов: что собой представляет заключение специалиста как новый вид доказательств, чем оно отличается от заключения эксперта, каков порядок истребования и представления заключения специалиста, как оно может быть использовано в доказывании?
Как оценить рассматриваемую новеллу законодателя? Думается, только положительно. Новый вид доказательств расширяет возможности органов дознания, дознавателя, следователя и прокурора в доказывании по уголовному делу. Кроме того, заключение специалиста - это еще одна форма использования специальных познаний в уголовном судопроизводстве.
Рассмотрим, как соотносятся заключение специалиста и заключение эксперта. Общее у них то, что оба они - формы использования специальных познаний в уголовном судопроизводстве. С другой стороны, заключение специалиста по ряду признаков отличается от заключения эксперта. Рассмотрим эти различия подробнее.
Во-первых, если ст. 195 УПК регулирует порядок назначения экспертизы, который заключается в том, что следователь выносит специальное постановление о назначении судебной экспертизы, то правовой механизм истребования и представления заключения специалиста в УПК не определен.
Во-вторых, специалист, давая заключение по требованию следователя или в суд, не проводит, в отличие от эксперта, полного и всестороннего исследования объекта с использованием специальных познаний. Он ограничивается, как правило, осмотром представленных ему объектов - предметов, веществ и документов, а специальные познания использует лишь для формирования суждения о признаках объектов.
В-третьих, форма, структура и содержание заключения специалиста не регламентируются УПК, в то время как заключение эксперта в соответствии со ст. 204 имеет четкую форму, структуру и содержание. Таким образом, заключение специалиста как вид доказательства - это предварительное суждение, представленное в письменном виде, об отдельных признаках объектов - предметов, документов, веществ и др., основанное на результатах их осмотра с использованием специальных познаний.
В соответствии с ч. 2 ст. 74 УПК РФ перечень доказательств дополняется заключением специалиста. Заключение специалиста - представленное в письменном виде суждение по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами (ч. 3 ст. 80 УПК РФ). Несмотря на существование данной новеллы в уголовно-процессуальном законодательстве уже достаточно длительное время, до сих пор не сформирована единая позиция по вопросу соотношения заключения специалиста и заключения эксперта в науке уголовно-процессуального права. Как следствие, использование заключения специалиста в качестве источника доказательств на практике - чрезвычайно редкое явление.
Прежде чем перейти непосредственно к содержательному анализу заключения специалиста, представляется необходимым рассмотреть понятие специальных знаний и формы их использования в процессе расследования.
В современных условиях практически невозможно встретить уголовное дело, в котором в той или иной форме не использовались специальные знания.
Уголовно-процессуальный закон не содержит определения специальных знаний. Вместе с тем данный термин употребляется законодателем в тексте УПК РФ как минимум 5 раз: 1. В ст. 57: эксперт - лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в установленном порядке для производства судебной экспертизы и дачи заключения. 2. В ст. 58: специалист - лицо, обладающее специальными знаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в установленном порядке для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. 3. Пункт 1 части 3 названной статьи устанавливает, что специалист вправе отказаться от участия в производстве по уголовному делу, если он не обладает соответствующими специальными знаниями. 4. Часть 2 ст. 195 устанавливает, что судебная экспертиза производится государственными судебными экспертами и иными экспертами из числа лиц, обладающих специальными знаниями. 5. Ст. 199 устанавливает, что эксперт вправе возвратить без исполнения постановление, если представленных материалов недостаточно для производства судебной экспертизы или он считает, что не обладает достаточными знаниями для ее производства.
Использование знаний при производстве по уголовному делу в целом необходимо для установления истины и вынесения справедливого приговора.
Специальными знаниями в той или иной области обладают многие из участников уголовного процесса, например, следователь, прокурор, защитник и судья обладают специальными знаниями в области юридических наук. В некотором роде специальными знаниями являются и знания свидетеля, способного сообщить известные лишь ему одному сведения.
Какой же критерий необходимо заложить в основу, чтобы определить, какие знания являются специальными в смысле уголовно-процессуального закона?
Криминалистами и процессуалистами уже давно предложено понятие специальных знаний. Еще в начале XX века под ними начали понимать знания «в науке, искусстве, ремесле или каком-нибудь занятии». Сегодня ФЗ от 31.05.2001 №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ» устанавливает, что в результате деятельности экспертов разрешаются вопросы, требующие специальных знаний «в области науки, техники, искусства или ремесла».
Однако данные положения не вносят достаточной определенности в вопрос о понятии специальных знаний, так как остается невыясненным, с какого момента формирование специальных знаний может быть признано оконченным, относятся ли к специальным знания из областей всех наук или только некоторых из них и др.
Для разъяснения этих и других вопросов представляется необходимым выделить ряд дополнительных критериев, помогающих отграничить специальные знания от иных.
Так, проф. В.Я. Колдин указывает, что специальные знания приобретаются «посредством специального (профессионального) образования и опыта», иными словами, автор связывает формирование специальных знаний получением как высшего профессионального образования, так и практического опыта.
В то же время о длительности и качественности такого опыта в литературе говорится мало. Да и вполне понятно, что о предмете, в котором есть большая доля субъективного, сложно сказать что-либо определенное. По этой же причине невозможно установление в законе конкретных сроков практической работы, окончание которых дает право считать, что знания лица являются специальными. В каждом конкретном случае такие сроки будут различаться.
Тем не менее ряд положений, указывающих на необходимость установления опыта лица, привлекаемого к участию в процессе в качестве эксперта или специалиста, уголовно-процессуальное законодательство содержит. Так, эксперт вправе возвратить без исполнения постановление о назначении судебной экспертизы, если посчитает, что не обладает достаточными знаниями для ее производства (ст. 199 УПК РФ). Специалист по той же причине вправе отказаться от участия в следственном действии (ст. 58 УПК РФ). Следователь, привлекая к участию в следственном действии специалиста, должен удостовериться в его компетентности (ст. 168 УПК РФ).
Несмотря на то что в первом случае эксперт (специалист) сам оценивает собственные знания, во втором случае их оценивает следователь, то есть лицо, специальными знаниями не обладающее. В силу закона именно он должен удостовериться в знаниях специалиста.
Представляется, что неопределенность и расплывчатость указанных правовых норм, предписывающих лицу, не обладающему специальными знаниями, определять наличие таковых у другого субъекта на практике порождает определенные сложности. Следователь может удостовериться в наличии диплома и трудового стажа специалиста, но это еще не позволит ему с достаточной уверенностью говорить о его компетентности.
Следующими критериями, выделяемыми в литературе для характеристики специальных знаний, являются их необщедоступность, неповседневность, отсутствие массового распространения.
Однако, как нам кажется, принадлежность знаний малой группе лиц еще не позволяет считать их специальными. Так, не является видом специальных знаний банковская или коммерческая тайна, известная руководителю коммерческой организации и нескольким работникам банка (бухгалтеру организации), хотя данные знания могут относиться к такой науке, как экономика, т.е. формально подпадать под определение специальных знаний.
Примером наиболее необщедоступных, неповседневных, малораспространенных знаний могут являться знания единственного свидетеля совершенного преступления.
Исходя из этого, исключительные знания ввиду их ограниченного использования не следует отождествлять со знаниями специальными. Для отграничения специальных знаний можно выделить ряд признаков с той оговоркой, что два последних в большей части относятся к специальным знаниям эксперта.
. Возможность неоднократного применения специальных знаний. Свидетель приобретает свои знания потому, что им воспринимается информация, связанная с преступлением. Знания свидетеля могут быть использованы лишь при производстве по тому уголовному делу, которое возбуждается в связи с данным преступлением.
Применение специальных знаний возможно при расследовании любого преступления, если это необходимо для установления интересующих следствие обстоятельств. Специальные знания могут применяться такое количество раз, какое будет необходимо для формирования достаточной доказательственной базы, и по тем уголовным делам, которые потребуют их применения.
. Представление специальных знаний не в прямой, а в опосредованной форме. Свидетель представляет суду информацию, исходя из характера ее восприятия им самим. Причем он сообщает известные ему факты прошлых событий и не вправе при изложении обстоятельств дела менять их по своему усмотрению. Любое подобное изменение будет являться дачей ложных показаний. Значение свидетельских показаний состоит в том, что следователь, а затем и судья, выслушивая данные показания, получают возможность восстановить картину произошедших событий. Иными словами, знания, передаваемые свидетелем, должны точно отражать полученную им информацию.
В то же время непосредственная передача своих знаний следователю или суду экспертом может не дать совершенно ничего полезного для уголовного судопроизводства. Так, при расследовании преступления суд вряд ли будут интересовать математические, физические и химические формулы, а также способы их применения - те специальные знания, которыми обладает эксперт. Суду будет необходим лишь конечный результат проведенных с использованием данных знаний исследований.
Таким образом, экспертом представляются не сами «специальные знания», а лишь результат их применения для решения конкретной практической задачи. По меткому замечанию Л.Е. Владимирова, «заключение эксперта есть результат применения к отдельным явлениям общих начал науки или искусства».
. Суд не вправе переоценивать выводы эксперта, считая себя достаточно компетентным в вопросе, требующем специального исследования. Любые возникшие сомнения или противоречия в результатах проведенных экспертиз должны устраняться на основании повторных и дополнительных экспертиз, но не одних лишь выводов суда (ч. 2 ст. 207 УПК РФ). Отклонение судом выводов эксперта при отсутствии повторной экспертизы недопустимо.
Суд также не имеет возможности самостоятельно решать вопросы, требующие специальных знаний. Так, по одному уголовному делу, отказывая в проведении фоноскопической экспертизы аудиозаписи, суд указал, что при прослушивании звука записей никаких следов смонтирования не выявлено. Суд выступил в роли экспертного учреждения, каковым он не являлся, а разрешение данного вопроса требовало применения специальных технических средств и знаний. Приговор был отменен, а дело направлено на новое расследование. Обладание судьей необходимыми знаниями не дает дополнительных доказательств, находится за рамками уголовного процесса и не должно быть основанием оценки имеющихся выводов экспертов и специалистов. Таким образом, под специальными знаниями мы понимаем знания в области науки, техники, искусства, ремесла, которые могут быть использованы применительно к различным ситуациям расследования. В этом заключается отличие специальных знаний от исключительных знаний свидетеля и иной ограниченной группы лиц.
Затронув тему специальных знаний, было отмечено, что под ними понимаются знания в области науки, техники, искусства или ремесла.
Однако все ли из указанных знаний с учетом приведенных выше отличий эксперта и специалиста равным образом могут быть присущи данным участникам уголовного процесса?
Анализ научной и учебной литературы позволяет сделать вывод о том, что спорных вопросов в данной области не усматривается. Например, профессор Н.Г. Шурухнов указывает, что целью экспертизы являются «научные истолкования результатов исследования», однако не объясняет, какое научное истолкование и какие исследования возможны в области техники, искусства и ремесла.
Не рассматривается данный вопрос и другими авторами, считающими задачей экспертизы проведение специального исследования.
Однако актуальность данного вопроса очевидна ввиду того, что законодатель для характеристики специальных знаний указывает на четыре различные области человеческой деятельности: науку, искусство, технику и ремесло.
Обращаясь к трудам дореволюционных авторов, можно увидеть, что «опытность» в «каком-либо ремесле, занятии или промысле» признавалась за специалистами («справочными свидетелями»). В то же время обладание научными знаниями неразрывно связывалось с экспертами.
Заглянув в толковый словарь, мы увидим, что под техникой понимается «круг наук, связанных с изучением и созданием средств производств и орудий труда». И действительно, отдельные технические вопросы требуют проведения специального исследования (например, технико-диагностической экспертизы - для установления обстоятельств дорожно-транспортного происшествия).
Таким образом, понятия «техника» и «наука» соотносятся как частное и общее, поэтому установление обстоятельств в данной области должно поручаться эксперту.
Знания в области искусства принадлежат наукам культурологии и истории, изучающим определенные закономерности развития общества и государства. Поэтому проведение искусствоведческой экспертизы не противоречит общему принципу научности любой экспертизы: знание экспертом тех или иных фактов художественного письма можно сравнить со знанием свойств веществ и их соединений экспертом-химиком.
Последняя область - область ремесла, как нам кажется, в полной мере относится к компетенции специалистов, т.к. проведение экспертных исследований в данной сфере ввиду особенностей предмета не представляется возможным.
Таким образом, специальные знания в области науки, техники, искусства относятся к компетенции экспертов, что не исключает при отсутствии необходимости в специальном исследовании участие их в процессе в качестве специалистов. Знания в области ремесла к компетенции экспертов отнесены быть не могут.
Завершая рассмотрение вопроса, посвященного специальным знаниям, нельзя не отметить сохранившуюся неопределенность в использовании терминов «специальные знания» и «специальные познания». Хотя в большинстве статей нового Уголовно-процессуального кодекса, в отличие от ранее действовавшего УПК РСФСР, используется первый термин, все же законодатель не избежал смешения понятий и в ст. 80 применительно к деятельности специалиста говорит о «специальных познаниях». Объяснить такой подход различной ролью специалиста и эксперта не представляется возможным, т.к. в других статьях УПК РФ, регламентирующих статус специалиста, используется термин «специальные знания».
Какова же разница между данными понятиями и какое из них наиболее подходит для характеристики экспертизы?
Известно, что употребление многозначных слов в нормативном акте без указания на значение, в котором данные слова (выражения) должны пониматься, - один из признаков низкого уровня юридической техники. Представляется, что при наличии синонимов приоритет должен отдаваться тому слову, которое наиболее часто употребляется и имеет меньшее количество других значений. На наш взгляд, в данной ситуации предпочтительней употребление термина «знание», т.к. слово «познание» производно от него. Тем не менее и в философии, и в криминалистике предпринимались попытки разграничения данных терминов. С философской точки зрения «знание» есть «продукт общественной и духовной деятельности людей, идеальное выражение в знаковой форме объективных свойств и связей мира», а «познание» - это «процесс творческой деятельности людей, формирующий их».
Ученые-криминалисты В.Д. Арсеньев и В.Т. Заболоцкий предложили следующий вариант соотношения рассматриваемых понятий: «специальные знания есть система сведений, полученных в результате научной и практической деятельности»; а специальные познания - это «знания, полученные соответствующими лицами в результате теоретического и практического обучения».
Однако любое научное значение того или иного термина должно основываться на его лингвистическом значении. Исходя из этого, определения, содержащиеся в философском словаре, гораздо ближе значению исследуемых слов, нежели определения, предложенные вышеназванными авторами.
Вряд ли целесообразно проводить разграничение в зависимости от области получаемых знаний: целостное представление относительно исследуемого предмета формируется как в ходе теоретического осмысления вопроса, так и в результате решения конкретных практических задач.
Формы использования специальных знаний в процессе расследования подразделяются на процессуальную и непроцессуальную. К процессуальной форме относятся: приглашение специалистов в ходе производства отдельных следственных действий, производство экспертизы, заключение специалиста, представленные в письменном виде суждения по вопросам, поставленным перед специалистом сторонами, допрос эксперта (специалиста). К непроцессуальной форме относятся: производство предварительного исследования объектов, консультации, выполнение поручений технического характера, использование средств криминалистической регистрации, участие специалистов в оперативно-розыскных мероприятиях, в производстве ревизии и документальных проверок.
Чем же была вызвана необходимость расширения процессуальной формы использования специальных знаний включением в нее заключения специалиста?
Ответ на этот вопрос связан с решением другого принципиально важного вопроса: допустимо ли участие в уголовном процессе в качестве экспертов лиц, имеющих специальные знания в области права?
Еще Н.А. Терновский в 1901 году, ссылаясь на решение Правительствующего Сената, отмечал: «Эксперты не могут быть спрашиваемы по таким предметам, которые подлежат непосредственному ведению суда, или высказывать мнение о доказанности подсудимым преступного деяния, или определять квалификацию деяния». В данном высказывании прослеживается прямой запрет на вмешательство эксперта в правовую компетенцию суда. Многие авторы в настоящее время поддерживают эту позицию.
Однако отдельные ученые отстаивают точку зрения о необходимости участия в уголовном процессе в качестве экспертов лиц, обладающих специальными правовыми знаниями.
Как и ранее действовавший УПК РСФСР, новый УПК РФ не содержит указаний о запрете ставить эксперту на обсуждение правовые вопросы, как не входящие в его компетенцию. При этом в литературе встречаются мнения о невозможности разрешений экспертизой вопросов правового характера: «Вопросы, которые ставятся перед экспертом в постановлении, для разрешения должны требовать специальных познаний и не должны носить правового характера. Правовые вопросы обязано разрешать должностное лицо, осуществляющее производство по уголовному делу».
Однако судебная практика идет по пути привлечения экспертов для дачи заключений по соблюдению правил вождения, техники безопасности, отнесенности конкретной информации к государственной тайне. Так, в число вопросов, разрешаемых судебной финансово-экономической экспертизой, помимо прочих, входят: имеются ли нарушения требований нормативных актов в части установления цен на изготовляемую продукцию, получения завышенной прибыли (доходов), если да, то какие именно; составлен ли финансовый план предприятия (учреждения, организации) достаточно обоснованно, с соблюдением всех необходимых требований; не допущено ли фальсификации финансовых расчетов плана дохода и расхода (расчетов издержек на производство, образование специальных фондов, на ремонт основных средств, модернизацию их и пр.); соблюдаются ли при осуществлении финансово-кредитных операций требования законодательных актов, например, о распределении прибылей и дивидендов между отечественными и зарубежными партнерами, инвестиционным фондом и мелкими инвесторами и пр.
По своей сущности подобная оценка является не экспертизой, а указанием сведущего лица на нормативные акты, действующие в данной сфере и подлежащие возможному применению.
Это подтверждается тем, что выводы эксперта о соблюдении тех или иных правил могут быть подвергнуты судом сомнению, а противоречия - устранены самим судом с опорой на конкретный нормативный акт.
Указание в УПК РФ на исследование специалистом материалов уголовного дела, как нам кажется, не способно поколебать сущностных различий между экспертизой и заключением специалиста, а является очередным примером низкого уровня юридической техники нашего законодателя.
Уяснению сущности роли специалиста поможет и высказывание Л.Е. Владимирова. По его мнению, суждения «справочных свидетелей» (специалистов в современном понимании) могут быть вполне усвоены и оценены другими лицами. Отличие от заключения эксперта здесь состоит в том, что «суд не подчиняется… авторитету, мотивов заключения которого он не в состоянии критиковать; он имеет перед собой истолкователей, дающих ему справки и сведения, необходимые для решения возникшего вопроса».
Таким образом, после получения необходимых сведений от специалиста суд получает возможность самостоятельно ориентироваться в интересующем его вопросе.
Указанные отличия дают основание полагать, что «правовые экспертизы», встречающиеся в судебной практике, по своей сути являются заключениями специалистов, помогающих суду сориентироваться в специфической и малознакомой области правового регулирования. Подобные правовые заключения специалистов-юристов необходимы в уголовном процессе. «Значимость заключения ученого-правоведа несомненна, ибо не все следователи, судьи и прокуроры обладают специальными научными познаниями во всех без исключения областях юриспруденции».
Однако окончательное закрепление роли специалиста-правоведа в уголовном процессе в соответствии с его действительным статусом потребует большой теоретической и законодательной работы.
Итак, в соответствии со ст. 58 УПК специалист - это лицо, обладающее специальными познаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях в порядке, установленном УПК РФ, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, для постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. В этой статье ничего не говорится ни о праве, ни об обязанности специалиста давать какие-либо заключения. В ст. 168, регламентирующей участие специалиста в следственных действиях, также нет указаний о порядке дачи им заключений. Это обстоятельство следует считать упущением законодателя.
На основании ч. 1 ст. 38 УПК, которая предоставляет следователю полномочия по осуществлению предварительного следствия по уголовному делу, он вправе истребовать от специалиста заключение. Это может быть сделано путем направления специалисту соответствующего письма, в котором следователь формулирует вопросы, требующие разрешения на основе специальных познаний. Следователь обязан предоставить для осмотра объекты - предметы, документы, вещества и другие объекты, а затем предложить специалисту оформить свои суждения и мнения по результатам осмотра объектов в виде заключения. Специалист представляет свое заключение в письменном виде Оно может составляться по аналогии с требованиями ст. 204 УПК, которая определяет форму, структуру и содержание заключения эксперта. Понятно, что заключение специалиста будет более кратким, так как в нем отсутствует исследовательская часть. Кроме того, в заключении специалиста, в отличие от заключения эксперта, не должно содержаться указание о предупреждении об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, так как уголовная ответственность в отношении специалиста УК не предусмотрена.
В заключении специалиста нужно указать следующие сведения:
) дату, время и место дачи заключения;
) должностное лицо, по требованию которого представляется заключение;
) сведения о специалисте: фамилия, имя, отчество, образование и специальность, стаж работы по специальности, ученая степень и ученое звание, место работы и занимаемая должность;
) объекты - предметы, документы, вещества, материалы уголовного дела и т.д., представленные специалисту для дачи заключения;
) вопросы, поставленные перед специалистом;
) его ответы (суждения и мнения) на поставленные вопросы.
По своему характеру выводы, суждения и мнения специалиста могут быть краткими и лаконичными либо подробными и развернутыми, а по форме - категорическими или вероятными. В связи с тем что специалист не проводит исследование объектов, следует ожидать, что количество вероятных заключений у специалиста будет значительно больше, нежели у эксперта. Следует иметь в виду: если специалист не в состоянии ответить на поставленные вопросы без всестороннего исследования объекта, то он вправе отказаться от дачи заключения, порекомендовать назначить по уголовному делу соответствующую судебную экспертизу.
Оценка заключения специалиста должна производиться в соответствии с общими правилами оценки доказательств. Часть 1 ст. 88 УПК устанавливает, что каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, а вся совокупность собранных доказательств должна быть достаточной для разрешения уголовного дела.
Для разъяснения своего заключения специалист может быть допрошен как на предварительном следствии, так и в суде. Часть 4 ст. 80 УПК устанавливает, что показания специалиста - это сведения, сообщаемые им на допросе об обстоятельствах, требующих специальных познаний, а также разъяснения своего мнения. Не исключается, на наш взгляд, и допрос специалиста без предварительного составления им соответствующего заключения. Это объясняется тем, что специалисту не нужно проводить какие-либо исследования, чтобы ответить на вопросы следователя и суда - в ряде случаев он в состоянии после осмотра объекта, ознакомления с представленными ему предметами, документами или веществами высказать суждение и мнение об осмотренных объектах.
Каким образом заключение специалиста может быть использовано в доказывании по уголовному делу? Этих направлений несколько. Рассмотрим их подробнее.
Заключение специалиста может активно использоваться в доказывании в стадии возбуждения уголовного дела. Дело в том, что новая редакция ч. 1 ст. 144 УПК предусматривает: при проверке сообщения о преступлении орган дознания, дознаватель, следователь и прокурор вправе требовать производства документальных проверок, ревизий и привлекать к их проведению специалистов. Эта новелла уголовно-процессуального закона позволяет в стадии возбуждения уголовного дела истребовать заключение специалиста. Оно может заменить собой так называемые предварительные или специальные исследования вещественных доказательств, которые хотя ранее и использовались на следственной практике, но всегда были за рамками уголовного процесса. Результаты таких предварительных исследований даже не приобщались к материалам уголовного дела.
Второе направление использования заключения специалиста связано с назначением органом дознания, дознавателем, следователем, прокурором или судом судебной экспертизы. Поскольку заключение специалиста, как и заключение эксперта, является формой использования специальных знаний в уголовном судопроизводстве, то между ними просматривается тесная связь. При назначении судебной экспертизы следователь может получить помощь в виде консультации либо заключения специалиста. После получения заключения специалиста при достаточной ясности и убедительности суждения его по поставленным вопросам следователь может ограничиться этим заключением и не назначать соответствующую судебную экспертизу.
Однако не следует ограничиваться заключением специалиста в тех случаях, когда в соответствии со ст. 196 УПК назначение и производство судебной экспертизы обязательно.
Кроме того, и при наличии заключения специалиста следует назначать соответствующую судебную экспертизу во всех случаях, когда:
·заключение специалиста противоречит другим доказательствам, собранным по уголовному делу;
·вызывает сомнения в его обоснованности и достоверности;
·сам специалист указывает на необходимость назначения и производства судебной экспертизы;
·после ознакомления с заключением специалиста стороны ходатайствуют о проведении судебной экспертизы.
Третье направление использования заключения специалиста основано на его роли при оценке заключения эксперта. Заключение специалиста может быть необходимо для оказания помощи дознавателю, следователю, прокурору или суду для объективной и правильной оценки результатов судебной экспертизы. Известно, что участники уголовного процесса нередко испытывают трудности при оценке заключений экспертов, особенно в части примененных методов исследования и обоснованности и достоверности выводов эксперта. В этих случаях ознакомление специалиста с заключением судебной экспертизы и на этой основе представление дознавателю, следователю, прокурору и суду своего заключения может оказать неоценимую помощь. В дальнейшем заключение специалиста может быть основанием для назначения повторной, дополнительной или комплексной экспертиз.
Так, суд Ленинского района Саратова, рассматривая уголовное дело по обвинению врача Г. в мошенничестве и злоупотреблении должностными полномочиями, пригласил в судебное заседание доктора медицинских наук, профессора А. и предоставил ему возможность ознакомиться с заключениями всех проведенных судебно-медицинских экспертиз. Суд предложил профессору высказать свои суждения и мнения по поводу научной обоснованности судебно-медицинских экспертиз. Тот подверг состоявшиеся судебно-медицинские экспертизы обоснованной критике, указал на научную несостоятельность их выводов, что позволило суду признать заключения судебно-медицинских экспертиз недопустимыми доказательствами и обоснованно постановить по делу оправдательный приговор.
О том, что суждение специалиста в его заключении не может быть признано допустимым и относимым доказательством, пишет профессор В. Божьев. А в солидном Комментарии УПК РФ под редакцией профессора В. Лебедева (Москва, Спарк, 2004), комментируя положения ч. ч. 3 и 4 ст. 80 УПК РФ, профессор Е. Доля пишет: «Как и заключение, показания специалиста не образуют отдельного вида доказательства, не имеют самостоятельного доказательственного значения», а лишь способствуют «правильному собиранию, проверке и оценке самостоятельных видов доказательств».
Диаметрально противоположные позиции высказаны относительно природы заключения специалиста. Одни утверждают, что основой заключения не могут быть исследования (В. Быков), другие говорят, что заключение специалиста основывается на проведенном им исследовании. И. Овсянников пишет, что заключение специалиста «по глубине, полноте и всесторонности может не уступать исследованию, проводимому экспертом, или даже превосходить его» (Законность, 2005, №7, с. 33). Словом, специалист и эксперт, по мнению этого автора, друг от друга не отличаются. Более того, он даже сомневается, что у следователя есть право получить заключение от специалиста, а такое право есть лишь у эксперта. Основание для такого сомнения он видит в сопоставлении ч. ч. 1 и 3 ст. 80 УПК. В ч. 1 говорится, что заключение может получить у эксперта лицо, ведущее производство по делу, а в ч. 3 этого не сказано. Там сказано другое: заключение может получить сторона по делу и по вопросам, которые сторона поставит перед специалистом. А следователь, выходит, не сторона по делу.
Все эти противоречивые мнения ставят следователя, судью в тупиковую ситуацию, выход из которой - вообще пока не применять ч. ч. 3 и 4 ст. 80, что мы, следователи, подчас вынуждены делать. Иногда при решении вопроса, стоит ли просить у специалиста заключение, приходится получить у него вместо заключения нужную консультацию и назначить соответствующую экспертизу (чтобы избежать ходатайства защиты).
Нет сомнений, что заключение специалиста может получить дознаватель, следователь, прокурор. Им, как представителям стороны обвинения, это право предоставлено (как и суду) в соответствии с ч. 1 ст. 86 УПК.
Представляется, что в этом случае специалист все-таки выходит за рамки своей компетенции и не может решать сходных с экспертом вопросов, требующих специальных познаний. В соответствии со ст. 80 УПК заключение эксперта - представленные в письменном виде содержание исследования и основанные на этом исследовании выводы по вопросам, поставленным перед экспертом. Заключение специалиста - это лишь представленное им в письменном виде суждение по вопросам, поставленным судом или сторонами. Суждение - форма мышления в логике, представляющая собой сочетание понятий, из которых одно определяется и раскрывается через другое. То есть суждение как чисто мыслительный, умозрительный процесс не может формулироваться на основании каких-либо практических действий.
Специалист не имеет права и не должен проводить каких-либо исследований, поскольку это исключительная компетенция эксперта, в связи с чем его заключение не должно содержать исследовательской части. При этом надо иметь в виду, что осмотр, даже самый простой и поверхностный, - это уже исследовательская деятельность. Исследовать - это и есть осмотреть с целью выяснения чего-либо.
Специалист выступает в уголовном процессе по сути в двух разных качествах. В первом случае - в роли технического помощника, оказывая содействие в обнаружении, закреплении и изъятии следов, предметов и документов, в применении технических средств. При этом он вправе оказать содействие в осмотре того или иного объекта, но не имеет права на самостоятельное исследование, его роль носит вспомогательный характер.
Во втором случае специалист выступает в качестве консультанта, при изучении материалов уголовного дела для постановки вопросов эксперту, а также разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. При этом правом на какие-либо действия с объектами или предметами, имеющимися в распоряжении следователя или суда, он не наделен.
Таким образом, специалист составляет свое суждение на основании специальных познаний, а не получает новые данные в результате проведения даже самых простых исследований, например осмотра.
Так, инженер-технолог, выступающий в роли специалиста, может сообщить о порядке протекания технологических процессов, врач-терапевт - рассказать о симптомах какой-либо болезни, химик-токсиколог - о физических, химических свойствах того или иного токсического вещества и т.д. Речь может и должна идти об освещении довольно широкого круга вопросов, не касающихся конкретных объектов и предметов, подлежащих исследованию с использованием специальных познаний.
Обычно при расследовании убийств «без трупа» мы сталкиваемся с затруднениями при оценке правдивости показаний подозреваемого о механизме причинения телесных повреждений жертве. Судмедэксперт в такой ситуации справедливо отказывается отвечать на поставленные ему вопросы об оценке, с судебно-медицинской точки зрения, показаний подозреваемого, так как отсутствует предмет исследования - труп жертвы, а значит, его заключение не будет содержать исследовательской части, что противоречит требованиям п. 9 ч. 1 ст. 204 УПК. Но тот же судебный медик, выступая в роли специалиста в этом случае, основываясь на имеющихся у него профессиональных познаниях, может высказать общее суждение о возможности наступления смерти при тех или иных обстоятельствах, в том числе и названных подозреваемым. Для такого суждения не требуется проведения исследования.
Не ясно, на каком основании делаются попытки привлечения специалистов к оценке заключений эксперта. Законом специалист наделен лишь правом оказать помощь следователю и суду назначить экспертизу, но не оценивать ее результаты. Оценка заключения эксперта, как любого другого доказательства, в соответствии со ст. 17 УПК - исключительная компетенция следователя, прокурора, суда.
В случае сомнений в обоснованности выводов эксперта следователь и суд вправе допросить эксперта, а также в соответствии со ст. 207 УПК назначить повторную экспертизу. Законом в этом случае не предусмотрена возможность использования суждений специалиста, потому что правильно разобраться с заключением эксперта с узкопрофессиональной точки зрения возможно лишь в ходе изучения не только самого заключения, но и непосредственно тех объектов, обстоятельств, которые были предметом экспертного исследования. Это опять же компетенция не консультанта-специалиста, а, как правило, полноценной экспертной комиссии.
При этом важно и соблюдение процессуальной формы назначения и проведения экспертизы, как гарантии соблюдения прав участников процесса. Такие гарантии при получении заключения специалиста в УПК РФ не предусмотрены.
На практике встречаются случаи, когда специалисты, пытаясь оценивать заключения экспертов, идут дальше и делают выводы по вопросам, для решения которых должна быть назначена судебная экспертиза. Такого рода заключения специалистов следует признавать недопустимыми доказательствами.
Они нередко представляются стороной защиты и выглядят как своего рода эрзац-экспертизы, которыми пытаются подменить выводы полноценного экспертного исследования.
Думается, что при оценке заключений специалистов, представляемых стороной защиты, следует выяснять условия их привлечения к участию в деле. Зачастую они привлекаются на платной основе и, соответственно, с заранее заданной стороной защиты целью - получить заключение конкретного содержания. В этой ситуации встает вопрос об объективности специалиста, возникают основания для его отвода.
Расширение возможностей специалистов, безусловно, важно, так как является дополнительным способом использования специальных познаний в уголовном процессе. Но приоритетная роль в решении вопросов, требующих специальных познаний, должна принадлежать судебной экспертизе, потому что ее назначение и проведение (в отличие от использования познаний специалистов), составление экспертного заключения регламентировано УПК и подзаконными актами.
Таким образом, заключение специалиста расширяет возможности дознавателя, следователя и прокурора в доказывании по уголовному делу. Вместе с тем уголовно-процессуальное законодательство относительно заключения специалиста нуждается в совершенствовании. Так, в ст. 58 УПК необходимо, на наш взгляд, указать на право и обязанность специалиста давать заключения по требованию органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда, а в ст. 168 определить порядок истребования и представления специалистом заключения.
4. Ответственность специалиста
Специалист несет уголовную ответственность за заведомо ложное заключение. Теория и практика проведения судебных экспертиз, особенно в государственных судебно-экспертных учреждениях, имеет строгую научную и методическую регламентацию. В соответствии со ст. 8 ФЗ РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности» эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объеме. Исключительно важно требование закона, согласно которому заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных.
Все это позволяет и следователю, и суду полно и всесторонне оценить экспертное заключение как форму использования специальных познаний при осуществлении доказывания в уголовном судопроизводстве.
Нельзя полагаться только на сознательность специалиста. За нарушение им уголовно-процессуальных норм предусмотрена ответственность.
В ст. 58 УПК перечисляются действия, которые специалист не вправе осуществлять. Он может быть привлечен к уголовной ответственности в двух случаях: в соответствии со ст. 307 УК - за дачу заведомо ложного заключения и в соответствии со ст. 310 УК - за разглашение данных предварительного расследования. Эти виды ответственности эксперта и специалиста не новые, они существовали и раньше.
Условия привлечения к ответственности специалиста за ведение переговоров с участниками уголовного судопроизводства по вопросам, связанным с производством судебной экспертизы без ведома следователя и суда; самостоятельный сбор материалов для экспертного исследования; проведение без разрешения дознавателя, следователя, суда исследований, которые могут повлечь полное или частичное уничтожение объектов либо изменение их внешнего вида или основных свойств; уклонение от явки по вызовам дознавателя, следователя, прокурора или суда в ст. 58 УПК не оговариваются.
Возникает вопрос: а что будет, если специалист допустит такие нарушения? В ряде случаев это может послужить основанием для отвода специалиста или признания не имеющими доказательственного значения результатов экспертизы, как полученных с процессуальными нарушениями. Кроме того, согласно ст. 117 УПК, на специалиста как участника уголовного судопроизводства за нарушение своих процессуальных обязанностей может быть наложено денежное взыскание в размере до двадцати пяти минимальных размеров оплаты труда. Налагается оно только судом. При этом, если нарушение допущено в ходе судебного заседания, взыскание налагается в том судебном заседании, где это нарушение было установлено, о чем выносится определение или постановление суда. Если же нарушение допущено в ходе досудебного производства, то дознаватель, следователь или прокурор составляют протокол о нарушении, который направляется в районный суд и рассматривается судьей в течение пяти суток с момента его поступления в суд. В судебное заседание вызывают специалиста, на которого может быть наложено денежное взыскание, и лицо, составившее протокол. Неявка нарушителя без уважительных причин не препятствует рассмотрению протокола. По результатам рассмотрения протокола судья выносит постановление о наложении денежного взыскания или об отказе в этом. Копия постановления направляется лицу, на которое наложено денежное взыскание, и лицу, составившему протокол. При наложении денежного взыскания суд вправе отсрочить или рассрочить исполнение постановления на срок до трех месяцев.
Можно выделить два направления производства судебной экспертизы: в экспертном учреждении и вне экспертного учреждения. Это предусматривалось и в УПК РСФСР. Но появились некоторые нюансы, объясняемые в значительной степени все тем же увеличением доверия к специалисту и, как следствие, изменением его прав и условий для привлечения к ответственности.
Особенности производства экспертизы вне экспертного учреждения в целом не изменились. Только в новом УПК детали этой процедуры не столь подробно регламентированы, как в УПК РСФСР, где этому была посвящена ст. 189. Среди прочего она содержала указания о том, что следователю необходимо удостовериться в личности специалиста, его специальности и компетентности, его отношении к обвиняемому, подозреваемому и потерпевшему, нет ли оснований для отвода специалиста.
Сейчас согласно ст. 199 УПК РФ «если судебная экспертиза производится вне экспертного учреждения, то следователь вручает постановление и необходимые материалы специалисту и разъясняет ему права и ответственность, предусмотренные статьей 58 настоящего Кодекса».
При этом в УПК РФ, как уже упоминалось, есть перечень действий, которые эксперт ли специалист делать «не вправе». Их можно расценивать как процессуальные обязанности, за нарушение которых возможно наложение на эксперта денежного взыскания. Возникает вопрос: кто должен предупреждать эксперта об этом? Ведь руководитель экспертного учреждения, за исключением руководителя государственного судебно-экспертного учреждения, или следователь разъясняет эксперту только его права и ответственность, предусмотренные ст. 58 УПК, которая не содержит упоминания о возможности штрафных санкций.
Заключение
Основные выводы по работе:
. Специальные познания - это совокупность профессиональных знаний, умений, навыков, а также опыта их применения, используемых в порядке, предусмотренном настоящим Кодексом, сторонами и судом при расследовании и разрешении уголовных дел с целью установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу».
. Специалист - лицо, обладающее специальными познаниями, привлекаемое к участию в процессуальных действиях и производству следственных действий в порядке, установленном настоящим Кодексом, для содействия в обнаружении, закреплении и изъятии предметов и документов, применении технических средств в исследовании материалов уголовного дела, постановки вопросов эксперту, а также для разъяснения сторонам и суду вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, посредством дачи показаний в качестве специалиста, дачи заключения специалиста, составления письменных справок и документов.
Наряду с экспертом в числе лиц, обладающих специальными познаниями, по действующему законодательству можно указать специалистов (в том числе и педагогов, судебных медиков, названных в УПК РФ «судебно-медицинскими экспертами), переводчиков, ревизоров. В этот перечень закон не внес свидетелей по специальному вопросу, так как современное процессуальное законодательство не выделяет среди свидетелей такую категорию участников, В рамках предпринятого нами исследования интерес представляют именно те обладатели специальных познаний, результатом деятельности которых являются самостоятельные источники доказательств: заключения, показания, акты ревизий (как документы-доказательства). Поэтому в данной работе проблемы правового статуса переводчика не рассматриваются.
Что касается процессуальной фигуры специалиста, то следует отметить, что правовой институт специалиста является относительно новым в российском уголовном процессе: ст. 133 (1), определяющая основные моменты правового статуса специалиста, была введена в УПК РСФСР в 1966 году. Ее закрепление в законе явилось закономерным итогом дальнейшего развития учения о сведущих лицах в уголовном судопроизводстве, а также объективных процессов дифференциации научных знаний в обыденной жизни и специальных знаний в рамках правоприменительной деятельности.
Действующее уголовно-процессуальное законодательство устанавливает достаточно подробную регламентацию участия специалиста в уголовном судопроизводстве. Так, права специалиста регламентируются ст. ст. 58, 131, 123, 251, 270 УПК РФ. Отвод специалиста производится в соответствии со ст. ст. 61, 62, 70 и 71 УПК РФ. Участие специалиста в производстве следственных действий - ст. ст. 164, 168, 178, 179, 184, 185, 191, 202 УПК РФ. В УПК РСФСР не было нормативного определения специалиста, что вело к расширенному толкованию его правового статуса следователями на практике, либо, наоборот, - к «сужению» его роли в процессе, игнорированию в ряде случаев его прав. Следует отметить, что впервые законодатель предпринял попытку дать нормативное определение понятия специалиста в проекте УПК РФ, однако, и это определение, и то, которое сформулировано в части 1 ст. 58 УПК, по нашему мнению, далеки от совершенства.
. Необходима реализация предусмотренного п. 3 ч. 1 ст. 53 УПК РФ права защитника на привлечение специалиста путем разрешения ему самостоятельно получать заключение специалиста и представлять его дознавателю (следователю) для приобщения к уголовному делу в качестве доказательства с помощью: внесения соответствующих изменений в ст. 53 и 86 УПК РФ, применения разработанного процессуального бланка заключения специалиста, получаемого защитником, а также разъяснения Пленумом Верховного Суда Российской Федерации порядка оценки заключения специалиста, представленного защитником.
. Важным выступает вопрос об установлении уголовной ответственности специалиста за дачу заведомо ложного заключения и изложении ч. 1 ст. 307 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК РФ) в следующей редакции: «1. Заведомо ложные показания свидетеля, потерпевшего либо заключение или показание эксперта, заключение или показание специалиста, а равно заведомо неправильный перевод в суде либо при производстве предварительного расследования…», а также дополнении ст. 58 УПК РФ частью 5 следующего содержания: «За дачу заведомо ложного заключения специалист несет ответственность в соответствии со статьей 307 Уголовного кодекса Российской Федерации».
. Также можно сделать вывод о необходимости отнесения полученных от специалистов письменных документов, содержащих сведения консультативного, справочного, разъясняющего характера, к иным документам путем дополнения ст. 84 УПК РФ новой частью следующего содержания: «Письменные документы, содержащие сведения консультативного, справочного, разъясняющего характера, имеющие значение для установления обстоятельств, указанных в статье 73 настоящего Кодекса, представленные сторонам и суду специалистом, допускаются в качестве иных документов».
. Необходимо поставить вопрос о дополнении установленных ст. 196 УПК РФ оснований обязательного назначения судебной экспертизы случаями, когда специалист указывает на необходимость назначения экспертизы, либо когда стороны после ознакомления с заключением специалиста заявили ходатайство о назначении экспертизы.
Список литературы
1.Конституция Российской Федерации от 12.12.1993 (с изм. от 25.03.2004) // Российская газета. - 1993. - №237. - 25 дек.
2.Федеральный закон от 31 мая 2002 г. №63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. - 2002. - №23. - Ст. 2102.
.Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. №174-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1996. - №52 (ч. 1). - Ст. 4921.
.Федеральный закон от 31 мая 2001 г. №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. - 2001. - №23. - Ст. 2291.
.Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 24 ноября 1998 г. №82 О задачах прокуроров, участвующих в рассмотрении судами уголовных дел.
.Приказ Генеральной прокуратуры РФ от 18 июня 1997 г. №31 Об организации прокурорского надзора за предварительным следствием и дознанием.
.Алексеев Н.С., Даев В.Г., Кокорев Л.Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж - 1980.
.Аленин А.П. Виды и система следственных действий // Правоведение, 2004, №1, с. 87 - 102
.Арсеньев В.Д. Основы теории доказательств в советском уголовном процессе. Иркутск - 1970.
.Афанасьев B.C., Сергеев Л.А. Рассмотрение сообщений о преступлениях. М. - 1972.
.Афанасьев К.С. Словарь юридических терминов, М. - 1999
.Балашов А.Н., Ефимов И.Л., Королев В.А., Курбанов А.А. Прокурорский надзор за исполнением законов о применении научно-технических средств при расследовании преступлений. М. - 1977.
.Батурин Ю.М., Жодзинский А.М. Компьютерная преступность и компьютерная безопасность. М - 1991.
.Башкатов Л.Н., Ветрова Г.Н. Глава 8. Иные участники уголовного судопроизводства // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. И.Л. Петрухина. М.: ООО «ТК Велби», 2002.
.Быков В. Заключение специалиста. // Законность. - 2004. - №9.
16.Быков В.М., Жмурова Е.С. Следственные действия по Уголовно-процессуальному кодексу РФ // Правоведение, 2003, №2, с. 125 - 135.
17.Бычков А.Н. Требования, которым должен отвечать педагог, приглашаемый для проведения следственных действий с участием несовершеннолетних / А.Н. Бычков // Актуальные проблемы права России и стран СНГ - 2007: Материалы ΙX Международ. науч.-практ. конф. - Челябинск, 2007. - С. 123-126 - 0,4 п.л.
18.Бычков А.Н. Некоторые вопросы участия малолетних в уголовном процессе / А.Н. Бычков // Ученые записки. Вып. 3. - Оренбург, 2006. - С. 345-351.
.Бычков А.Н. Некоторые вопросы обеспечения права на защиту при рассмотрении уголовных дел о преступлениях несовершеннолетних в суде / А.Н. Бычков // Обеспечение законности в российском уголовном судопроизводстве: Материалы Международ. науч.-практ. конф. - Саранск, 2007. - С. 98-100. - 0, 3 п.л.
.Бычков А.Н. Некоторые вопросы получения информации от лиц, признанных невменяемыми или недееспособными / А.Н. Бычков, Л.Г. Татьянина // Вестник Южно-Уральского государственного университета. №6. Серия «Право». Выпуск 8 (2). - Челябинск, 2006. - С. 150-153.
.Бычков А.Н. Некоторые вопросы проведения опознания с участием несовершеннолетних / А.Н. Бычков // Российское законодательство в современных условиях: Материалы ΙΥ ежегодной науч.-практ. конф. - Брянск, 2006. - С. 284-288. - 0, 4 п.л.
.Бычков А.Н. Некоторые вопросы участия педагога при решении вопроса о применении меры пресечения в отношении несовершеннолетних / А.Н. Бычков, М.Р. Муртазин // Черные дыры в российском законодательстве. №4. 2007.
23.Бычков А.Н. О содержании понятия «особый порядок судебного разбирательства» / А.Н. Бычков // Механизм реализации норм Уголовно-процессуального кодекса РФ: проблемы и пути их разрешения: Межвуз. сб. - Ижевск, 2004. - С. 82-84
.Бычков А.Н. Процессуальные особенности проведения допроса с участием малолетних / А.Н. Бычков // Состояние и перспективы развития юридической науки: Материалы Международ. науч.-практ. конф. Ч. 4. - Ижевск, 2006. - С. 77-82
.Бычков А.Н. Сравнительная характеристика применения особого порядка судебного разбирательства по российскому и зарубежному законодательству / А.Н. Бычков // Наука и образование в ВУЗе: направления и пути интеграции: Первая межвуз. конф. - Ижевск, 2005. - С. 133-134
.Бычков А.Н. Участие защитника по делам о преступлениях несовершеннолетних как гарантия обеспечения их права на защиту / А.Н. Бычков // Актуальные проблемы юридической науки и образования: Сб. науч. статей. Вып. 4. / Под ред. С.Н. Иванова. Ижевский филиал Нижегородской академии МВД РФ. - Ижевск, 2006. С. 43-46.
.Васильев В.Л. Юридическая психология. - СПб.: Питер, 2005 - 640 с.
.Волчецкая Т.С. Криминалистическая ситуалогия. Монография. Калининград, 1997. - 248 с. Электронная библиотека Ихтика. www.ihtik.lib.ru
.Герасимов Я.Л. Криминалистика. М. Высшая школа, 2000 - 672 с.
30.Головко Л.В. Новый УПК Российской Федерации в контексте сравнительного уголовно-процессуального права // Государство и право, 2002, №5, с. 51 - 61.
31.Гольдман А.М. Правовые основы и формы применения специальных познаний в советском уголовном процессе / Вопросы экспертизы в работе защитника. Л. - 1970.
32.Гончаренко В.И. Использование данных естественных и технических наук в уголовном судопроизводстве. Киев - 1980.
.Гуев А.Н. Постатейный комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. - М.: Юридическая фирма «Контракт»; Издательский Дом «ИНФРА-М», 2003.
.Гуценко К.Ф. Сущность и основные понятия уголовного процесса // Уголовный процесс /Под ред. К.Ф. Гуценко. М. - 2007.
35.Зажицкий В.И. О направлениях совершенствования Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации // Государство и право, 2004, №4, с. 28 - 35.
36.Ищенко П.П. Специалист в следственных действиях. - М.: Юридическая литература, 1990.
37.Каневский Л.Л. Криминалистика. Уфа: Восточный университет, 2003 - 158 с.
38.Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ /авт.-сост. Е.Л. Мизулина. М.: ЮНИТИ - 2003 - 756 с.
39.Криминалистика / Отв. ред. Н.П. Яблоков. - М., 2001.
40.Криминалистика / под ред. В.А. Образцова М.: Юрист, 2005 - 592 с.
.Мазурин Я.М. О соотношении тактики предварительного и судебного следствия // Правоведение, 2004, №5, с. 171-180.
42.Махов В.Н. Понятие и формы использования специальных знаний при расследовании преступлений // Укрепление законности в уголовном судопроизводстве. - М., 1986.
43.Моисеева Т.О. Комплексное криминалистическое исследование потожировых следов человека. М.: городец,
44.Орлов Ю. Лица, обладающие специальными познаниями, как субъекты уголовного процесса // Советская юстиция. - 1988. - №8.
45.Орлов Ю. Специалист в уголовном процессе // Российская юстиция. - 2004. - №1.
.Победкин А.В., Яшин В.Н. Уголовный процесс. Учебник / Под ред. В.Н. Григорьева. - М., 2004.
.Руководство по расследованию преступлений / Рук. авт. кол. д.ю.н. А.В. Гриненко. - М., 2002.
48.Теория доказательств /под ред. В.Е. Лоера М.: Юрист, 2002 - 432 с.
49.Уголовное право. Особенная часть /под ред. Н.И. Ветрова и Ю.И. Ляпунова - М.: Новый Юрист, 2004 - 400 с.
50.Уголовный процесс / под редакцией В.П. Божьева. М.: Спарк - 2002 - 704 с.
.Уголовный процесс России: Учебник / А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков, С.П. Сереброва; науч. ред. В.Т. Томин. М.: Юрайт-Издат, 2003.
.Уголовный процесс/ Под ред. К.Ф. Гуценко, М.: Юристъ, 2005 - 400 с.
.Шейфер С.А. Правовая регламентация следственных действий в новом УПК РФ // Государство и право, 2002, №, 3, с. 55 - 60.
.Шмонин А.В. Понятие и содержание специальных познаний в уголовном процессе // Российский судья. - 2002. - №11.