в буквальном переводе - оленьи люди.
Существовали как оленные, так и оседлые группы эвенов, нередко входящие в одни и те же роды. Начиная с XVII в. эвены - оленеводы начинают продвигаться в более северные районы - в земли коряков и юкагиров, а так же на территории занимаемые чукчами и эскимосами.
К моменту когда русские впервые попали на Камчатку, там жили только чукчи, ительмены и коряки., в сказках Атласова, а так же в трудах Стеллера и Крашенинникова нет ни одного упоминания об эвенах. Первые сведения об этом народе на территории полуострова относятся к середине XIX в. «2 марта (1852г.) в Петропавловск явились в высшей степени замечательные гости, - отмечает в своем дневнике исследователь Камчатки К.Дитмар.- В первый раз сюда пришли ламуты. Четверо мужчин этого племени приехали утром прямо к Завойко, чтобы спросить у него, где бы всего выгоднее продать им свою охотничью добычу.» Местом их обитания первоначально был район Тигиля, (там и поныне сохранилась их небольшая группа). По тому же автору, они заняли обширные безлюдные части Камчатки, в основном Срединный хребет и Западное побережье, где нашли в избытке пастбища для своих оленей и богатые рыбные угодья. По началу ламуты избегали встречи с чужими людьми и всяких заселенных мест, из опасения, что будут прогнаны как самовольные пришельцы, но после убедились, что ни коренное население, ни власти их не преследуют, стали посещать некоторые камчадальские остроги и являться к уплате подати (ясака).
Эвены продвигались по Камчатке небольшими группами - об этом говорят отчеты чиновников, собиравших с местных народностей дань (ясак) в пользу государства и, за несколько предыдущих лет до появления их в Петропавловске, пытавшиеся закрепить новую народность за каким либо поселением. Проникнув на территорию центральной Камчатки, эвены в короткий период обособились от материковских сородичей в хозяйственном и культурном отношении.
Интересные сведения о переселении эвенов на Камчатку удалось обнаружить в Якутском Центральном государственном архиве. В 1861г. военный губернатор Приморской области сообщал в Якутск: «при проверке и пересоставлении мною ревизских сказок по 10-й переписи о камчатских инородцах оказались нигде не причисленными зашедшие сюда с давних времен ламуты Колымского округа, которые даже не знают, к какому роду колымских ламутов они принадлежат». Дальнейшее расследование показало, что эти ламуты относятся к нижнеколымскому роду старосты Саввы Балаганчикова и что за ушедших этот род продолжает платить ясак. Предания, бытующие среди быстринских эвенов, в целом подтверждают эту версию. На Камчатку эвены переселялись небольшими группами. «Первой ласточкой» был некто Тимашка со своим отцом, они посмотрели угодья и вернулись обратно в Гижигу с рассказом о возможной привольной жизни. Первыми семьями, по видимому, были Уяганы и Долганы. Потомки рода Долганов довольно многочисленны в Быстринском районе до сих пор. По преданию, записанного со слов Федора Коеркова, жителя Анавгая, сын шамана Эмгени Михаил из Долганского рода и Коярков из Уяганского рода были первыми эвенами на Камчатке. Предания об Эмгени распространены так же среди якутских эвенов на р. Уяндине. Судя по всему этот «князец» - реально существовавшая личность в начале XIXв. В этот период в бассейнах Колымы и Индигирки имели место жестокие голодовки среди местных эвенов и юкагиров, в связи с какой то откочевкой и гибелью диких оленей. Возможно это событие и явилось причиной крупных миграций эвенов, в том числе и на Камчатку.
За период своего «исхода» эвены контактировали со многими народностями, через территорию которых они проходили. Это оказало значительное влияние на их изначальную культуру и образ жизни. Однако это не помешало им органично сочетать эти множественные культурные нюансы и на базе всего выше обозначенного уже в XIX в. создать свои культурные традиции, в которых нашли отражение собственно эвенские, корякские, камчадальские, а так же якутские элементы. В частности от последних, эвены переняли конный транспорт, и в конце XIX в почти в каждом эвенском хозяйстве были лошади.
Со временем, основываясь на якутских корнях с добавлением множества других пород, обитавших на территориях, проходимых их хозяевами, выделилась отдельная порода. Невысокие, крепкие, неприхотливые «ламуты» всю зиму проводящие в лесу на подножном корму. Их оценили за высокопроходимость и широко используют как сами местные жители, так и все группы, исследующие малопроходимые районы полуострова. В наше время в «Быстринском» совхозе их разводят и как мясную породу, не требующую больших затрат на свое содержание.
Заимствования эвенов включали в себя в основном элементы материальной культуры. Как отмечает И.С.Гурвич, «от коряков быстринцы заимствовали упряжное оленеводство, дугокопыльные нарты… От ительменов и русских старожилов камчатские эвены восприняли лов рыбы путем запоров,(заездок) с мордами. Однако в одежде они сохраняли свои национальные особенности. Несмотря на изоляцию от основной массы своих единоплеменников, камчатские эвены сохраняли и черты своей духовной культуры (обычаи, обряды, фольклор)». Следует так же добавить, что оленьи нарты эвенами использовались лишь в летнее время, в отличии от тех же коряк. В летний период основным средством передвижения являлись лошади. Оленные эвены жили в основном за счет охоты. Они добывали диких оленей и баранов. Кроме того, В.Г.Богораз в своей работе «Ламуты: Из наблюдений в Колымском крае», упоминает о особой роли, которую играла охота на белок. «Белка служит для ламута денежной единицей, на которую они рассчитываются при своих покупках и продажах, исчисляют ею долги и т.п. Не так давно и ясак (налог) платили белками, но теперь полицейское управление требует денег». Охота являлась основным видом деятельности пенжинско-олюторских и тигильско-паланских эвенов, в хозяйственном комплексе быстринских, она отступила на второй план. Все исследователи особенно выделяют охоту на медведя, сопровождаемую особыми ритуалами. Богораз так же отмечает, что не каждый охотник мог охотиться на медведя, и на него охотились только когда пищи не было вообще. Согласно описанию Н.В. Слюнина, культ медведя был характерен и для быстринских эвенов: «когда тунгус убил медведя, он должен череп его повесить на сучке, подвязав нижнюю челюсть и вложив в зубы кусок железа».
В XIX в. эвены переходят к оленеводству чукотско-корякского типа. Изменяются соотношения отраслей хозяйства эвенов, на первый план выдвигаются потребности оленеводства, причем приобретя черты продуктивного производства, оленеводство у быстринских эвенов утратило главную специфическую особенность эвенского оленеводства - транспортную направленность. Охота стала, как упоминалось выше, второстепенным делом, причем преобладал пушной промысел. Как рассказывают сами быстринцы, их предки переселились на Камчатку с весьма небольшим поголовьем, но местные богатые пастбища позволили им значительно увеличить свои стада. На территории современного Быстринского района в 20-х годах XXв. выпасалось до 20 тыс. голов оленей. Средний размер оленьего стада зимой доходил до 500 голов. Крупные собственники имели стада по 1000 - 1600 голов. Со своими стадами быстринские эвены кочевали по всему Срединному хребту
Быт эвенов был максимально приспособлен для кочевой жизни. Зимой они жили в юртах, в целом не отличавшихся от тунгусских жилищ, что в целом только подтверждает теорию о эвенках (тунгусах) и эвенах, как о едином народе. Остов такой юрты составляется из скрепленных вверху жердей и покрывается «дымленными» шкурами, оставляя в конусообразной вершине отверстие для выхода дыма. Так же для быстринских эвенов становятся характерны избы, что говорит о начале их перехода к оседлой жизни. эвен камчатка оленеводство быстринский
Пищей эвеном служили оленина и мясо зверей, добываемых на охоте, так же у камчатских эвенов немалую роль играло рыболовство, о чем свидетельствует разнообразие способов приготовления рыбы, описанных Слюниным в своих исследованиях. Изменилось и отношение эвенов к грибам, ранее считавшимся пищей для оленей.
Эвены пришли на Камчатку, имея родовую организацию, которая постепенно разлагалась под влиянием развития оленеводства. Богораз, описывая структуру эвенского рода, отмечает, что «каждый род состоит из нескольких десятков семей и имеет во главе выборного старосту, или князя». Они выбирались из уважаемых, зажиточных семей. Его функции были обширны, и власть имела реальную силу. В частности, на нем был сбор ясака, разбор жалоб и ссор, нарушений норм обычного права. Староста служил посредником между русской администрацией и членами рода, через него полицейские чины давали указания о предоставлении транспорта, встрече священнослужителей, времени сбора на родовые собрания. В знак власти староста имел печать, его помощником являлся старшина.
В семейном укладе были сильны патриархальные позиции, об этом упоминает и Слюнин: «Все заботы по дому и весь хозяйственный труд лежит на женщине, тунгус знает только охоту и рыбную ловлю; даже пасти стада оленей он посылает молодых девушек… Между тем это не то подневольное, боязливо рабское положение женщины, какое мы видели, например, у коряков; в среде тунгусов отношения между мужем и женой дружественны и симпатичны». По свидетельству Слюнина, дети эвенов так же пользовались большой любовью и заботой.
Одним из элементов эвенской культуры, что быстринские эвены сохранили и на территории Камчатки, был традиционный эвенский костюм. По Слюнину «одежа тунгусов представляет много особенностей и отличается легкостью и франтовским покроем… Смотря по времени года кафтан шьется или из ровдуги, или из выделанных шкур шерстью наружу… Нижняя часть костюма одинакова как у мужчин, так и у женщин и состоит из торбасов, наколенников… и меховых или ровдужных штанов… Головной убор замужней тунгузки напоминает формой и покроем чепец китаянки, весь зашитый бисером и шелком». Единственное, что по большому счету изменили эвены в своем костюме с приходом на Камчатку, это смена запашной формы одежды на глухую закрытую, корякско- чукотского типа, более приспособленную к местному климату с его сильными, пронизывающими ветрами. Эвены придали ей более эвенский тип, украсив на свой манер.
С середины XIX до начала XX в. количество быстринских эвенов, по переписи 1926-1927гг., достигает 469 человек. Территория их проживания значительно расширилась и в 1932г. был основан Быстринский район, с основным населением - эвены. Таким образом, они прочно заняли особую нишу в истории и культуре Камчатки.