Безусловно, Совет Безопасности ООН определил в Резолюциях 1270 (1999), 1132 (1997), 1315 (2000), что ситуация в Сьерра-Леоне представляет угрозу международному миру и безопасности. Однако в последующем он попросил «заключить путем переговоров соглашение с правительством Сьерра-Леоне в целях учреждения независимого специального суда».
Несколько обвиняемых оспорили законность трибунала в связи с тем, что он основан на нарушении Конституции Сьерра-Леоне. Основной Закон устанавливает, что любые изменения в судебной системе страны могут проводиться только путем принятия соответствующего закона Парламентом, в дальнейшем утвержденным референдумом. Соглашение об учреждении СССЛ изменило судебную систему Сьерра-Леоне, однако референдум не был проведен. Апелляционная Палата отклонила эти аргументы: во-первых, СССЛ не является частью судебной системы Сьерра-Леоне, во-вторых, он имеет уникальные юридические полномочия, которыми не обладают внутренние суды, в-третьих, это орган, основанный на договоре, в-четвертых, он, явно, был учрежден вне внутренней системы. СССЛ, действительно, является договорным институтом и работает за пределами национальной правовой системы. Ст. 11 Закона о Ратификации Соглашения об учреждении Специального Суда указывает, что трибунал не является частью судебной системы государства, а Раздел 13 прямо предусматривает, что судебное преследование осуществляется «не во имя Республики Сьерра-Леоне».
Полномочия МООНК и МООНВТ стали беспрецедентным примером участия ООН в управлении «проблемными» территориями. В связи с этим вставало множество вопросов о компетенции ООН, учреждать миссии с таким широким мандатом. Совет Безопасности наделил МООНК полномочиями по установлению «временной администрации Косово». Мандат Миссии включал обязанности по содействию установлению самоуправления, организации и контролю за развитием гражданских институтов, содействию политическому развитию. МООНК пыталась восстановить судебную систему региона, Специальный Представитель назначил судей и обвинителей для осуществления работы в чрезвычайных судах. После этого МООНК перешла непосредственно к созданию судебной системы.
МООНВТ аналогично МООНК имела чрезвычайно широкие полномочия. ООН осуществляла управление Тимором на протяжении всего переходного периода, то есть до получения им независимости 20 мая 2002 года. На территории Восточного Тимора также действовал Специальный Представитель Генерального Секретаря с законодательными полномочиями. МООНВТ начал работу по восстановлению судебной системы государственного образования, благодаря которой Распоряжением 2000/11 были учреждены окружные суды. В структуре судов были созданы специальные палаты для привлечения к ответственности лиц, виновных в совершении преступлений на территории Восточного Тимора.
Широкие полномочия оправдывались тем, что со стороны Югославии и Индонезии было согласие на распоряжение подмандатными территориями. Однако Совет Безопасности ООН не опирался исключительно на согласие как основу для международного управления. Это было неэффективным и недостаточным, так как миссия не признается международным сообществом как носитель власти. Совет Безопасности ООН, в большей степени, опирался на полномочия, предоставленные ему Гл. VII Устава ООН. На протяжении периода управления, ООН принял на себя всю ответственность за управление этими территориями и действовало как правительство, осуществляя эффективный контроль. МООВТ и МООНК можно оценивать как вспомогательные органы Совета Безопасности, в соответствии со Статьей 29 Устава ООН.
Юридические основы Программы Международных Судей и Обвинителей в Косово и Специальных Палаты по Серьезным Преступлениям в Восточном Тиморе остаются недостаточно ясными. Они были учреждены решением Представителя Генерального Секретаря ООН. Распоряжения имеют двоякий характер: основаны на положениях Устава и полномочиях Совета Безопасности ООН , что определяет их международный характер; направлены на управление конкретной территорией и определяют внутреннее право, что предопределяет их внутреннюю природу. Таким образом, мы можем говорить, что в период своей действительности миссия является не просто вспомогательным органом ООН, но и фактически правительством, осуществляющим эффективный контроль. Таким образом, мы можем предположить, что двойственность миссий предопределяет и двойственность гибридных судов, учрежденных в Тиморе и Косово.
Чрезвычайные Палаты Окружного Суда Дили - национальный институт, функционирующий при поддержке ООН. Учреждение осуществлялось инструментами, характерными для внутреннего права, кроме того ЧПК действуют в рамках системы камбоджийских судов и являются частью правопорядка Камбоджи. Применимое процессуальное право - право Камбоджи. В отличие от СССЛ, он не является договорным органом. Соглашение об учреждении регулирует исключительно взаимодействие ООН и Камбоджи, и устанавливает «юридические основы, принципы и способы такого взаимодействия». Совет Безопасности не участвовал в учреждении ЧПК, и сомнительно, что он должен был участвовать в учреждении трибунала там, где нет угрозы международным миру и безопасности, а нарушения были совершены более 20 лет назад. Таким образом, ЧПК не является вспомогательным органом Совета Безопасности или Генеральной Ассамблеи ООН. Хотя в качестве консультанта ООН все-таки выполняла свою роль.
Ст. 2(2) Соглашения об учреждении ЧПК подтверждает, что это международный договор, который подпадает под соответствующее определение венской Конвенции 1969 года. Таким образом, Камбоджа обязана исполнять свои обязательства по данному Соглашению, и не может ссылаться на внутреннее законодательство для того, чтобы оправдать неисполнение. Ст. 28 Соглашения устанавливает, что если правительство Камбоджи внесет изменения в структуру или организацию ЧПК, и это не будет соответствовать положениям Соглашения, то ООН может прекратить оказывать содействие.
Стоит отметить, что это единственная санкция, которую по Соглашению может применить ООН в отношении Камбоджи. Ст.28 определяет слабое влияние ООН на процессы, происходящие в Камбодже. Бертодано отмечает, что «Переговоры проходили в атмосфере подозрительности и недоверия. Ст. 28 отражает волнующее недоверие, при котором Соглашение обсуждалось в ООН».
Споры или разногласия относительно смысла Соглашения должны разрешаться путем переговоров. При возникновении политического спора, соглашение по которому не достигнуто, он передается на обсуждение Генеральной Ассамблеи. Отсутствие реальных механизмов влияния со стороны ООН и мониторинга со стороны международного сообщества резко снижает эффективность деятельности суда.
Учреждение Палат по военным преступлениям в Государственном Суде Боснии и Герцеговины было начато вместе со стратегией завершения МТБЮ. В отсутствие беспристрастного национального механизма Совет Безопасности поддержал «быстрое учреждение» и «заблаговременное функционирование» ПВП. Однако Совет Безопасности не предпринимал никаких действий по учреждению ПВП больших, чем поддержка пожертвований со стороны заинтересованных стран. ПВП были учреждены Высоким Представителем в структуре федеральных национальных судов. Власть Представителя, основана на Дейтонском Соглашении. Оно устанавливает, что он имеет основную власть «относительно толкования этого Соглашения в реализации мирного урегулирования». Представитель ранее учредил Государственный Суд Боснии и Герцеговины решением, которое в дальнейшем было подтверждено национальной законодательной властью. Создание Государственного Суда основывалось на полномочиях Высокого Представителя в отношении судебной власти Боснии и Герцеговины.
Очевидно, что Совет Безопасности ООН не учреждал ПВП при помощи полномочий главы VII Устава ООН. Пока Совет Безопасности получает информацию о ПВП в отчетах об МТБЮ в рамках «стратегии завершения», однако такая информация сфокусирована главным образом на МТБЮ. Таким образом, очевидно, что ПВП действуют как национальные судебные институты, которые имеют международную поддержку на протяжении.
Юридический статус ВТИ связан со статусом и властью оккупационной власти Коалиционных Сил и властью Государственного Совета Ирака. Совет Безопасности признал статус оккупации в Резолюции 1483. Для оккупационных властей допустимо - принимать законодательные меры «в порядке восстановления, сохранения, по мере возможности, правопорядка и безопасности».
Резолюция 1483 расширила обычные цели оккупации, включив восстановление институтов представительной власти и процесса международного признания представительной власти Ирака.
Признается, что Коалиционные Силы превысили свои полномочия, предоставленные международным правом при проведении некоторых реформ, в частности реформы иракской экономики. ВТИ был учрежден не Государственным Советом, а Коалиционными Силами, в связи с чем можно говорить, что ВТИ учреждался не как представитель суверенной власти, а как марионеточный институт оккупационных властей.
Государство-член Женевской Конвенции обязано как оккупационная власть задерживать и преследовать лиц, совершивших серьезные нарушения, осуществлять введение необходимых законов.
Юрисдикция ratione temporis ВТИ предшествует вооруженному конфликту и распространяется на преступления, совершенные режимом с 17 июля 1968 г. Юрисдикция ratione materiae также более широкая, чем обычно: преступления геноцида и против человечности, а также преступления по внутреннему праву.
ВТИ, не смотря на массу порождающих критику моментов, легитимен, так как впоследствии был одобрен властями Ирака и утвержден Конституцией 2005 г. Это значит, что юридическая основа - внутреннее право, установленное властями оккупирующей державы. Последняя действует как внутренний актор, следовательно, ВТИ - национальный институт.
Юридическая основа СТЛ - Соглашение об учреждении СТЛ, к которому прилагается Устав. Здесь видится сходство в учреждении с СССЛ (на основе международного договора). Соглашение СТЛ устанавливает, что оно должно вступать в силу в день после уведомления Правительством Ливана ООН, что юридические требования для вступления в силу соблюдены. Это включает ратификацию соглашения парламентом Ливана. Ратификация не была произведена.В связи с чем СТЛ был учрежден Резолюцией 1757. Это повлекло два последствия. Первое, Совет Безопасности ввел в действие Соглашение. Соглашение и Устав стали учредительными инструментами СТЛ, которые, следовательно, делают СТЛ схожим с МУС и СССЛ. Второе, Резолюция 1757 включила Статут и Соглашение и таким образом, Резолюция сама является юр основой. Здесь же у него больше сходства с МТБЮ и МУТР. СТЛ не имеет сходства с другими гибридными судами, которые основаны на внутреннем праве. Совет Безопасности определил, что терроризм угрожает международному миру и безопасности, и может влечь использование полномочий Главы VII Устава ООН. Резолюция 1757 направлена на введение в одностороннем порядке в силу договора между государством-членом ООН и ООН. Кроме того, Совет практически предопределяет ратификацию Соглашения Ливаном.
Допустимы ли такие полномочия Совет Безопасности? Прежде всего, безусловно, Ст. 41 Устава не указывает среди прочего полномочия по введению договорных обязательств, однако, важно то, что список открыт, и подразумеваемые полномочия не имеют четких границ. Совет Безопасности на практике не однократно предлагал государствам присоединиться к многосторонним соглашениям. Также он способствовал исключению некоторых договорных обязательств. Однако в отношении Ливана Совет сделал беспрецедентный шаг. Было высказано мнение, что его действия противоречат Венской Конвенции о праве международных договоров 1969 года, так как осуществил принуждение к участию в договоре суверенное государство. Совет Безопасности, не смотря на свои полномочия должен действовать в соответствии с международным правом. Ст. 51 и 52 Венской Конвенции о праве международных договоров предусматривают, что договор является недействительным, если согласие на обязательность договора явилось результатом принуждения. Однако ст. 51 касается принуждения представителя государства, а не самого государства. А ст. 52 касается угрозы применения силы или ее применения. Данные нормы не могут распространяться на резолюцию 1757.
Конечно, это не снимает сомнений относительно допустимости вмешательства Совет Безопасности в принцип добровольности договорных обязательств. Такой Акт может стать угрозой целостности международного права, доверию ООН.
Резолюция 1757 представляет собой несанкционированное вторжение во внутренние дела государства-члена в нарушение Ст.2 (7) Устава. Совет Безопасности своей Резолюцией вмешался в разрешение внутренних политических разногласий и отменил положения конституции государства.
Таким образом, СТЛ представляет собой орган с уникальной международной правосубъектностью, основанный на резолюции Совета безопасности, что характерно для вспомогательных органов ООН.
Рассматриваемые юрисдикционные органы в рамках вопроса об их юридическом основании можно условно разделить на две категории. К первой относятся суды, учрежденные при поддержке ООН: Палаты в Косово, Чрезвычайные Палаты в судах Камбоджи, Специальные Палаты по Серьезным преступлениям в Восточном Тиморе, Палата по военным преступлениям в Государственном Суде Боснии и Герцеговины, Трибунал по Ираку. Степень и характер участия ООН в каждом отдельном случае уникальны. ЧПК и ПВИ имели наименьшее влияние со стороны Организации и международного сообщества. При учреждении палат в Косово и Тиморе в действие был запущен уникальный механизм: миссии по поддержанию мира были наделены полномочиями фактического правительства управляемых территорий, которое действовало как вспомогательный орган Совета Безопасности, учредившие уголовные трибуналы. ВТИ в большей степени был учрежден государством-членом ООН, что a priori ставит вопрос на его легитимности. В целом, эту категорию трибуналов с определенной уверенностью можно определить как интернационализированные внутренние трибуналы, поддерживаемые международным участием в их создании и функционировании.
Вторая категория - суды, основанные на международном договоре между ООН и принимающим государством. К ним относятся СТЛ и СССЛ. Эти трибуналы по критерию «юридические основания» относятся к гибридным трибуналам. Это органы международного характера, в структуру и штат которых входят, помимо международных, также национальные представители.
Открытым остается вопрос легитимности полномочий Совета Безопасности ООН, который на основании Гл. 7 Устава ООН, устанавливающей концепцию подразумеваемых полномочий, в целях поддержания международного мира и безопасности может создавать самостоятельно или через свои вспомогательные органы международные или внутренние суды. Легитимность такого вмешательства будет ставиться под сомнение еще не раз в науке и международных отношениях. Однако наша позиция будет основываться на том, что Совет Безопасности, действительно, имеет соответствующие полномочия, утвержденные Уставом.
.2 Юрисдикционные основы функционирования гибридных и интернационализированных уголовных трибуналов
Объем юрисдикции любого судебного органа, а международного органа уголовной юстиции, в особенности, - это ключевой индикатор для оценки их эффективности и жизнеспособности. Трибуналы «не могут осуществлять преследование на территории, по преступлениям, которые прямо или косвенно не отнесены к их юрисдикции». Юрисдикция суда может быть территориальной, предметной, временной, персональной. Кроме того, выделяют универсальную юрисдикцию. Ограничения юрисдикции будут ограничивать и возможности суда при осуществлении правосудия. Умаление персональной юрисдикции, например, может исключить ключевых лиц или даже целую группу лиц, которые, по определению, должны были находиться в его подсудности.
Для недопущения безнаказанности у суда должна быть максимально возможная, но ограниченная разумными пределами, юрисдикция. Действующие гибридные и интернационализированные трибуналы имеют далеко на идеальные мандаты. Их учреждение проходило зачастую в обстановке постоянного давления и отсутствия диалога. В связи с чем приходилось идти на массу компромиссов, в том числе, «урезая» юрисдикцию.
Самую обширную юрисдикцию ratione temporis имеет Трибунал по Ираку, которая распространяется на период с 17 июля 1968 года по 1 мая 2003 года. Такой обширный объем полномочий позволяет трибуналу охватить огромное количество инцидентов, связанных с режимом С. Хусейна и американской оккупацией Ирака. Однако Трибунал просто не способен справиться с такими задачами из-за серьезной ограниченности ресурсов. Именно по этой причине, в целях рассмотрения максимального количества дел, Трибунал сосредоточился на мини-процессах, касающихся только наиболее важных событий. Данный факт порождает обоснованные сомнения в эффективности работы суда. Избирательно правосудие заставляет настороженно относиться к его непредвзятости и справедливости.
По меньшей мере печально выглядит ситуация в Камбодже. Палаты по военным преступлениям имеют чрезвычайно узкую временную юрисдикцию: 17 апреля 1975 года - 6 января 1979 года. Этот период связан с режимом Красных Кхмеров.
Судебные образования в Боснии и Косово вообще не были ограничены каким-то периодом времени. Палаты входят в национальную судебную систему, в связи с чем, они имеют полномочия, аналогичные полномочиям Государственного Суда. МПК обладают полномочиями по всем делам, связанным с конфликтом на Балканах, с учетом юрисдикции МТБЮ, и своей юрисдикции ratione personae, ratione materiae, ratione loci.
Палаты Окружного суда Дили не имеют опорной даты для осуществления своих полномочий. По смыслу создания, они обладают юрисдикцией в отношении преступлений, совершенных до введения международного присутствия. Однако все предположения теряют смысл, так как политика трибунала направлена на преследование преступлений, совершенных в с 1999 году целях экономия ресурсов.
СССЛ имеет два уровня юрисдикции ratione temporis: по международным преступлениям Суд может осуществлять свои полномочия в отношении действия, совершенных после 30 ноября 1996 года; по криминализированным внутренним правом деяниям установлен период с 7 июля 1999 года. При учреждении рассматривались и иные опорные даты временной юрисдикции, которые по политическим причинам были отклонены. Окончательный вариант «представляет значительные ограничения», так как исключает множество серьезных преступлений, совершенных до этого времени.
Специальный Трибунал по Ливану создавался как суд, предназначенный для преследования единственного преступления - покушения на бывшего премьер-министра Рафика Харири. Таким образом, временная юрисдикция теоретически ограничена одной датой, 14 февраля 2005 года. Однако Совет Безопасности обозначил, что мандат Трибунала должен распространяться на взаимосвязанные атаки, которые были совершены в Ливане с 1 октября 2004 года по 12 декабря 2005 года. При согласии Совета Безопасности юрисдикция может выходить за эти пределы.
СССЛ и ВТИ могут преследовать лиц, совершивших преступления за пределами затронутого государства. СССЛ воспользовался своим мандатом при выдаче обвинительного заключения Чарльзу Тейлору. Распоряжение о создании СПВТ указывает, что территориальная юрисдикция Палат зависит от юрисдикции ratione materiae. ВТИ и СПВТ ни разу не воспользовались этой частью своего мандата. Территориальная юрисдикция МПК, ПВП, ЧПК не указана в учредительных документах.
Наиболее существенное значение имеют предметная и персональная юрисдикция.
Ограничения, касающиеся лиц подпадающих под юрисдикцию трибуналов, могут относиться к определенным группам лиц, в том числе несовершеннолетним, миротворцам, представителям определенных национальностей, политических классов.
ВТИ имеет полномочия в отношении граждан или резидентов Ирака. Включение в юрисдикцию лиц в возрасте от 15 до 18 лет (на момент совершения преступления) в Статут СССЛ вызвало серьезные дебаты. Этот вопрос возник в связи с большим количеством детей-солдат, завербованных в тот период времени, который подпадают под юрисдикцию Суда. Критики утверждают, что они жертвы преступлений, а не преступники. В конечном итоге данное положение не применялось, Обвинитель заявил, что преследование лиц моложе 18 лет на момент совершения преступлений не возможно, так как дети не могут нести ответственность вместе с теми, кто совершил наиболее серьезные преступления, так как не подпадают под определенные критерии.
СССЛ имеет юрисдикцию в отношении действий миротворцев. Их преступления могут рассматриваться СССЛ, если государство их национальности не пожелает рассматривать данное преступление и имеется санкция Совета Безопасности ООН. Данные положения Устава не применялись. К тому же политика Суда основана на том, чтобы наказывать главных виновников преступлений, то есть командиров. Это приводит к безнаказанности большого числа преступников. Ограниченное число процессов и обвинений привело к слабому освещению событий в Сьерра-Леоне.
В рамках стратегии завершения Совет Безопасности указал, что трибуналы должны обеспечить «концентрацию на наиболее важных лидерах, подозреваемых в совершении серьезных преступлений под юрисдикцией соответствующего трибунала».
Персональная юрисдикция ЧПСК была «одним из главных источников разногласий между Камбоджи и ООН» в период переговоров. ЧПСК имеет юрисдикцию в отношении лидеров Демократической Кампучии и наиболее ответственных в самых серьезных преступлениях, подпадающих под предметную юрисдикцию ЧПСК.
Персональная юрисдикция ВТИ не ограничена наиболее ответственными лицами. Однако стратегия обвинителя заключалась в ведении нескольких мини-процессов, которые затрагивали наиболее важные инциденты: ВТИ осудил ряд высокопоставленных и авторитетных лиц в первую очередь, бывшего Президента, Саддама Хусейна, бывшего руководителя Главного управления разведки, бывшего вице-президента, главного судью Революционного суда, бывшего министра обороны, бывшего заместителя премьер-министра. Однако к ответственности не были привлечены преступники более «низкого ранга».
Устав СТЛ не содержит критерия важности. Однако изначально, по смыслу создания, планировалось привлекать организаторов и исполнителей террористического акта в отношении Харири.
Балканские трибуналы не имеют таких ограничений, так как данным вопросом все-таки занимается МТБЮ в регионе. Боснийский трибунал сосредоточен на военных преступлениях среднего уровня. До передачи дела учитываются сложность и серьезность дела, уровень ответственности и вины.
Все гибридные и интернационализированные трибуналы, как правило, создаются для преследования лиц, совершивших преступления против человечности, мира, нарушения МГП.
Пять из семи изучаемых судов могут осуществлять преследование лиц, совершивших преступления геноцида. Геноцид не был включен в предметную юрисдикцию СССЛ в связи с тем, что «нет доказательств массовых, широкомасштабных убийств в Сьерра-Леоне, направленных против определенной национальной, этнической, расовой или религиозной группы с намереньем уничтожить группу как таковую». Сомнительно, что геноцид совершался в Камбодже, преступления Красных Кхмеров были направлены против политических или экономических групп, которые не являются защищенными Конвенцией о геноциде. Однако возможно, что квалифицировать в качестве геноцида можно действия Кхмеров против китайцев, буддистских монахов, вьетнамцев.
В Восточном Тиморе, наоборот, были установлены факты геноцида, хотя это ставится под сомнение. Нападения были направлены против населения, боровшегося за независимость. И вряд ли самоцелью служило совершение преступлений против религиозной, этнической и т.д. группы. Поведение правительства и армии Индонезии могут быть оправданы военной необходимостью.
Интересно, что, геноцид не был введен в юрисдикцию Косовского Суда. Хотя отчеты о событиях на Балканах говорят обратное. Сербские силы целенаправленно истребляли албанское население. Данный факт не ставится под сомнение нигде, кроме как в юрисдикции суда. В его производство поступало 4 обвинительных заключения, однако ни по одному из них не было вынесено решения. В деле Вулкович двум косовским сербам были предъявлены обвинения в геноциде. Вторая инстанция отменила первоначальный приговор по данному делу, заявив, что преступления «не могут быть квалифицированы как геноцид, поскольку их целью было не уничтожение албанского населения в целом».
В Ираке и Боснии, наоборот, была поддержана позиция по включению преступлений геноцида в предмет юрисдикции судов. Это было подтверждено МС ООН. Судебная палата вынесла одно решение по делу о геноциде.
Множество доказательств преступлений геноцида оправдывают включение данного преступления в юрисдикцию ВТИ. Главным образом, обвинение направлено против нападения иракских сил в 1998-1999 годах на курдов с использованием химического оружия. Решения вынесены в отношении 5 обвиняемых.
Главное условие включения военных преступлений в предметную юрисдикцию - это наличие вооруженного конфликта. В зависимости от квалификации конфликта (международный или немеждународный) будет определяться и круг преступлений.
Ситуацию в Сьерра-Леоне принято считать немеждународным вооруженным конфликтом, не смотря на участие иностранного элемента. Следовательно, Статут СССЛ включает юрисдикцию в отношении серьезных нарушений Общей Статьи 3 и Дополнительного протокола III Женевских Конвенций, которые регулируют немеждународные конфликты. Статут СССЛ также содержит юрисдикцию в отношении трех конкретных серьезных нарушений МГП: умышленные атаки на гражданское население, не принимающего участия в боевых действиях; умышленные атаки против лиц, обладающих особой защитой, установок, материалов, подразделений или транспортных средств используемых в гуманитарной помощи или миротворческой миссии в соответствии с Уставом ООН; принуждение к участию и вербовка детей в возрасте до 15 лет в ряды вооруженных сил или группы.
ВТИ обладает юрисдикцией в отношении преступлений совершенных во время двух вооруженных конфликтов: международного и не международного. Три конфликта исторически охватываются временной юрисдикцией: Ирано-Иракская война, вторжение в Кувейт и первая Война в заливе; и вторжение в Ирак 2003 года. Таким образом, применимы нормы, касающиеся обоих видов вооруженных конфликтов.
Особые трудности квалификация конфликтов вызывала в отношении Восточного Тимора. С Декабря 1975 Восточный Тимор находился под индонезийской оккупацией, что регулируется общей статьей 3 Женевских Конвенций и обычным международным правом. Применимы нормы Женевских Конвенций, в частности четвертой. Состояние оккупации существовало до 20 сентября 1999 года, до того времени и применимы конвенции. Ситуация в Тиморе оценивается как международный вооруженный конфликт. Однако существует мнение, что существовал одновременно и немеждународный вооруженный конфликт в связи со столкновениями между сторонниками милиции за независимость и сторонниками милиции за интеграцию. Однако интенсивность столкновений не позволяет зафиксировать его наличие.
МТБЮ признал состояние международного вооруженного конфликта в Боснии с 1992 по 1995. В связи с чем применимы Женевские Конвенции и ДП I. Кроме того, Уголовный Кодекс Боснии и Герцеговины криминализует преступления против гражданских лиц, военные преступления против раненных и больных, преступления против военнопленных.
В отношении Косово МТБЮ установил, что существовал немеждународный вооруженный конфликт между Косовской Освободительной Армией и военными силами Югославии и продолжался до вторжения США. Верховный Суд установил, что «вооруженный конфликт в Косово между мартом 24 1999 по июнь 1999 включал международный вооруженный конфликт (Югославия -НАТО) наряду с немеждународным»
Преступления против человечности входят в юрисдикцию всех рассматриваемых судов, кроме СТЛ. Статья 2 СССЛ Статута включает преступления против человечности. Все решения, вынесенные СССЛ, включают пункт о преступлениях против человечности. Специальный Закон включает преступления против человечности в предметную юрисдикцию ЧПСК. Все лица, попадающие под следствие, скорей всего будут обвинены в преступлениях против человечности. Самым проблемным вопросом при вменении данной категории будет установление систематичности нападений, так как было заявлено, что многие зверства стали результатом случайности.
В Восточном Тиморе, в связи со сложностью привлечения к ответственности за геноцид, была выбрана линия обвинения в совершении преступлений против человечности.
Ст. 172 Уголовного Кодекса Боснии и Герцеговины дублирует определение преступлений против человечности Римского Статута. ПВП широко опирались на практику МТБЮ в установлении широких и систематичных атак на гражданско население Боснии.
МПК также обладают юрисдикцией в отношении преступлений против человечности, однако никогда не использовал ее. Возможно, что Суд просто избегал трудностей установления широко масштабности и систематичности нападений на гражданское население. Тем более что у него как у Боснийского не было полномочий на использование преюдиции. На сегодняшний день он не нашел состава в действиях Косовской освободительной армии.
Устав СТЛ первый учредительный документ интернационализированного трибунала, не содержащий юрисдикции в отношении преступлений против человечности. Совет Безопасности ООН не включил данный состав по соображениям недопущения сложности в расследованиях и судопроизводствах. Тем более, что суд учреждался для расследования террористических актов и нападения на Харири. Хотя остается сомнительным, что террористические акты не влекут преступления против человечности.
Было определено, что пять из семи рассматриваемых органов международной уголовной юстиции функционируют в качестве национальных институтов. Юрисдикция этих судов, как правило, основана на территориальном принципе, в некоторых случаях они наделяются экстерриториальной юрисдикцией. Наибольшее количество вопросов вызывают юрисдикционные основы деятельности гибридных трибуналов: СССЛ и СТЛ.
СССЛ - трибунал, основанный Соглашением между ООН и правительством Сьерра-Леоне, которое в последующем было имплементировано в национальное право. Возможно говорить о том, что процесс имплементации международного договора о создании международного суда является свидетельством делегирования территориальной юрисдикции Сьерра-Леоне Специальному Суду. Однако делегирование носит не абсолютный характер: СССЛ имеет ограниченную юрисдикцию ratione materiae, ratione personae, ratione temporis. Внутренние судебные учреждения Сьерра-Леоне обладают вспомогательной юрисдикцией. Однако данный механизм передачи государственной власти поднимет ряд проблемных вопросов, в частности, допускается ли передача своих полномочий суверенным государством международному юрисдикционному органу?
Прежде всего, государственный суверенитет предполагает свободу государства во внутренних делах и в международных отношениях. Однако в рамках международного правопорядка проблематично говорить об абсолютном государственном суверенитете. Прежде всего, он ограничивается международными обязательствами государств. Кроме этого, ограничения на суверенитет могут быть наложены в случае принятия Советом Безопасности, если имеют место события, действия, угрожающие международному миру и безопасности.
Вопрос допустимости делегирования поднимался при обсуждении юрисдикции Международного Уголовного Суда, мандат которого охватывает только преступления, совершенные на территории государства-члена Римского Статута, даже, если обвиняемый не является гражданином государства-члена. Профессор Акканде заключает, что «есть множество принципиальных причин и достаточных прецедентов, подтверждающих, что делегирование национальной юрисдикции международными судами [...] законно». Г. М. Даниленко ссылается на Конвенцию о геноциде и Конвенцию об апартеиде, которые призывают создать международный трибунал и передать юрисдикцию вновь учрежденному трибуналу. Орентличер указывает на важность делегирования юрисдикции как основы деятельности международного уголовного трибунала ad hoc.
СССЛ обладает универсальной юрисдикцией, что было отмечено в деле Lome Amnesty Апелляционная Палата СССЛ сослалась на то, что притупления, упомянутые в ст. 2-4 Статута - это международные преступления. Одно из следствий природы серьезных преступления - это то, что государство может осуществлять универсальную юрисдикцию в отношении таких деяний. В другом своем решении Апелляционная Палата утверждает, что Ломейское Соглашение «не устанавливает юридических препятствий для осуществления юрисдикции по международными преступлениями международным судом». То есть универсальная юрисдикция возникает без какого-либо делегирования. Она зависит исключительно от характера преступления и уникальной правосубъектности международного юрисдикционного органа.
Глава 7 Устава ООН является источником юрисдикции МУТР, МТБЮ, и что важно для нас, СТЛ. Профессор Моррис приходит к выводу, то юрисдикция трибуналов должна рассматриваться как производная полномочий Совета Безопасности ООН. Скафф и Аканде не согласны с такой позицией и придерживаются точки зрения, согласно которой, делегирование осуществлялось государствами-членами ООН, а не Советом, так как именно они выступают в качестве носителя юрисдикции. Подход подтверждается положениями ст. 24 (1) Устава ООН: «для обеспечения быстрых и эффективных действий ООН ее Члены возлагают на Совет Безопасности главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности и соглашаются в том, что при исполнении его обязанностей, вытекающих из этой ответственности, Совет Безопасности действует от их имени». Таким образом, получается последовательный механизм делегирования полномочий: от государств Совету, от Совета трибуналам. «Силы, которые могут быть применены коллективно совокупностью суверенных государств больше, чем сумма отдельных сил каждого государства».
МТБЮ указал, что Совет Безопасности ООН не может осуществлять правосудие, однако может создавать такие органы. Которые будут помогать ему это делать, в соответствии с Гл. VII Устава.
Можно констатировать, что практика XX века в области учреждения международных уголовных судов предопределила новый компонент «концепции подразумеваемых полномочий» Совета Безопасности ООН.
Юрисдикционные основы деятельности каждого из рассматриваемых трибуналов вызывают массу нареканий. Прежде всего, юрисдикция ratione temporis либо чрезвычайно широкая, как у ВТИ, либо чрезвычайно узкая. В обоих случаях суды не могут реализовать ожидаемый потенциал. В связи с этим, для реализации хоть какой-то части своих функций руководство трибуналов берет курс на урезание временной юрисдикции, что приводит к политике избирательных процессов.
Юрисдикция ratione personae также имеет массу ограничений, выражающихся в том, что под категорию преследуемых лиц не подпадают миротворцы, которые не редко являются субъектами преступлений на подмандатной территории, Кроме того, аналогично временной юрисдикции урезается круг преследуемых лиц: до главных руководителей и командиров. В результат большое количество преступников остается на свободе. Создается эффект безнаказанности.
Предметная юрисдикция трибуналов не реализуется на практике, так как зачастую во многих деяниях обвинители не находят составы преступлений. Однако подобные выводы ставятся под сомнение, в том числе комиссиями по установлению фактов. Юрисдикция ratione materiae Специального Трибунала по Ливану охватывает новую для международной юстиции категорию преступлений - терроризм и связанные с ним акты. Что позволяет нам говорить о зарождении в международном праве новой стратегии преследования. Предполагаем, что в дальнейшем и иные представляющие угрозу миру и безопасности человечества деяния могут преследоваться на глобальном уровне.
В целом, юрисдикционные основы деятельности рассматриваемых нами судов вызывают нарекания именно из-за того, что они не используют дарованный им потенциал. Однако не редко встает вопрос легитимности юрисдикции вообще. Это связано с процессом передачи части полномочий от Совета Безопасности. Тем не менее, представляется, что данный механизм является новым направлением концепции подразумеваемых полномочий, в соответствии с Главой VII Устава ООН.
3. Проблемы функционирования гибридных и интернационализированных трибуналов: структура, состав, реализация поставленных целей
.1 Структура гибридных и интернационализированных трибуналов
Все рассматриваемые нами юрисдикционные органы можно разделить на две группы: учрежденные при действующих судах принимающих государств и обособленно функционирующие от каких-либо учреждений органы правосудия. Вторая категория немногочисленна и представлена двумя гибридными судами (СТЛ и СССЛ) и одним интернационализированным внутренним трибуналом (ВТИ). Остальные функционируют внутри судебной системы соответствующего правопорядка. Первая категория наиболее дорогостоящая, так как просто для учреждения приходилось осуществлять финансирование строительства специальных зданий судов. В рамках этой главы будет поднят вопрос «дешевого правосудия», который особо болезненно прозвучит на фоне выше сказанного.
В целом, структура уголовных трибуналов едина и представлена стороной обвинения, непосредственно судебными и техническими и обслуживающими подразделениями. Наиболее подробно структура представлена в Приложении 1.
На фоне каждого из трибуналов отдельно выделяются Палаты, созданные в Косово. Они осуществляют юрисдикцию ad hoc: нет специальных структурных подразделений, имеющих собственные полномочия. То есть, фактически, существует судебный состав, который может осуществлять досудебное следствие, разбирательство в первой и апелляционной инстанции. Подобный подход кажется совершенно не способствующим отправлению правосудия, отвечающего международным стандартам, способствующего соблюдению прав человека.
В остальных же трибуналах имеются специальные судебные палаты. В тех, которые встроены в национальные судебные органы, каждая функциональная единица принадлежит к соответствующему подразделению такого суда. То есть, фактически, они повторяют структуру внутренних юрисдикционных органов.
С точки зрения структуры интересен Трибунал по Ираку. Фактически он воплощает собой специализированную систему военных судов Ирака. Головной офис находится в Багдаде. Однако его подразделения могут быть созданы ad hoc в других районах государства по предложению Совета Министров Ирака.
Вторая инстанция как гарантия надзора за деятельностью судей первой инстанции представлена также во всех судах, кроме Косово.
Помимо судей, осуществляющих судебное производство, в ряде трибуналов были созданы должности судей, ведущих следствие (Тимор, Ливан, Камбоджа, Ирак). Они могут произвести заочное рассмотрение дела, либо, проведя расследование, передать дело для дальнейшего исследования в судебную палату. На наш взгляд, подобная практика не отвечает требованиям справедливости. Так как следственные судьи без участия стороны защиты осуществляют уголовное преследование, отсутствует состязательность процесса. В СССЛ и ПВТ вместо следственных судей предусмотрена процедура досудебного исследования, которое подразумевает безусловную передачу дела в палату для рассмотрения дела по существу.
Обвинители действуют во всех смешанных и интернационализированных трибуналах. Для целей ВТИ в Ираке была создана специальная прокуратура.
Административные подразделения также существуют при всех трибуналах, кроме палат в Косово. В задачу таких подразделений входит административная поддержка судей и обвинителей. Канцелярии обеспечивают организационное обеспечение судопроизводства.
Пять из семи рассматриваемых нами трибуналов имеют схожую внутреннюю структуру, представленную палатами первой и второй инстанции, обвинителями, административными подразделениями. Особое строение имеют палаты Программы международных обвинителей и судей в Косово. Если быть точными, то в них отсутствует всяческая структура в принципе. Неразработанный механизм деятельности Палат повлек за собой множество проблем с соблюдением современных стандартов правосудия. Далее более подробно будет раскрыта ситуация, в которой оказался этот юрисдикционный орган.
Трибунал по Ираку был наделен обособленностью в судебной системе Ирака. Это повлекло создание специального законодательства, отдельного механизма контроля, финансирования (ряд этих вопросов будет поднят далее в проблемном ключе).
Помимо выше указанных подразделений в некоторых гибридных и интернационализированных трибуналах создаются должности следственных судей, которые фактически проводят инквизиционное судопроизводство. В ситуации сложного переходного периода, которое переживает пострадавшее от конфликта государство, такой способ преследования может привести к отрицательному восприятию со стороны местного населения.
«Нововведения» в трибуналах не всегда связаны с негативными тенденциями. Положительным представляется опыт СТЛ, в структуре которого впервые была создана независимая от обвинения защита. Безусловно, независимость и самостоятельность будет еще проверяться временем и практикой, однако сама идея вселяет надежды.
3.2 Состав гибридных и интернационализированных трибуналов
Одним из признаков исследуемого нами поколения органов международной уголовной юстиции является смешанный состав судей, обвинителей, обслуживающего персонала. В связи с чем их все условно можно разделить на суды с преобладающим международным представительством (МПК, СПВТ, СССЛ, СТЛ) и суды с преобладающим представительством граждан принимающего государства (ЧПК и ПВП).
Единственное исключение из этого правила - Трибунал по Ираку, для которого не характерно наличие международных сотрудников. При рассмотрении вопроса о создании трибунала в Ираке международное сообщество хотело более интернационализированного суда, как МТБЮ или МУТ, либо значительного участия международных судей и персонала, назначаемых ООН, по типу СССЛ. Однако эта стратегия так и не была реализована. Судопроизводство в первой и второй инстанции осуществляют судьи от Ирака: пять в судебной палате и 9 в кассационной. Однако Совет Министров Ирака может назначить международных судей при наличии соответствующей рекомендации президента Трибунала. Специализированная Прокуратура также представлена гражданами Ирака. Ст. 1 Закона о ВТИ провозглашает независимость Трибунала. Однако этот же Закон предусматривает возможность перевода судей и прокуроров без объяснений и по любым причинам Советом Президента в любой иной суд государства. Отсутствие международного контроля ставит под угрозу гарантии прав обвиняемых на справедливое судопроизводство независимым составом суда. Кроме того, нормы регулирующего закона создают возможности для избирательных процессов над лицами, которые представляют угрозу действующей власти. Безусловно, здесь интересна позиция международного сообщества, которое не высказывалось относительно негативных последствия иракского «правосудия». В том числе не было дано никаких оценок тому, что 12 судей и ключевых сотрудников Трибунала были уволены из-за их связи с партией Баас.
Однако и международное представительство не всегда способно обеспечить необходимые международные стандарты справедливого судебного разбирательства.
Палаты в Косово, Восточном Тиморе, трибуналы Ливана и Сьерра-Леоне - модели судов с превалирующим международным представительством (смотреть в Приложении 2). Международные судьи и обвинители являются носителями, так называемого «наследия». Они должны иметь опыт работы в сфере международного публичного права, в частности международного гуманитарного права и права прав человека, а также в уголовном праве. Свой профессионализм они передают специалистам принимающего государства. Безусловно, в переходный период восстановления пострадавших от вооруженных конфликтов суверенных образований, связь с развитыми правовыми системами - чрезвычайно важный аспект возрождения и становления гражданских институтов и права. Однако «посторонний опыт» не всегда может быть передан, о чем уже говорилось ранее.
По Распоряжению 2000/64 Специальный Представитель Генерального Секретаря ООН утверждает по рекомендации Судебного Департамента дополнительных международных судей и обвинителей при наличии ходатайства сторон процесса из соображений безопасности. По состоянию на 15 декабря 2000 года в Косово было 10 международных судей. Интересно, что кандидаты на должности судей и обвинителей в МПК проходят собеседование по телефону. Качество служащих Палат оставляет желать лучшего. Некоторые местные судьи отмечают, что многие из международных представителей никогда не работали судьями до включения их в состав МПК. При осуществлении работы между национальным и международным персоналом возникают конфликты. Не преодолим языковой барьер, в том числе и из-за того, что в штате катастрофически не хватает переводчиков. Национальные судьи обвиняют международных в том, что последние совершенно не понимают специфику действующего местного законодательства, прецедентного права. Безусловно, Косово - пример того, что международное представительство способно свести к минимуму недоверие к трибуналам, исключить предвзятость, обеспечить беспристрастность. Однако не повысилась эффективность работы. Кроме того из-за непреодолимых разногласий не срабатывает механизм наследия.
Превалирующий национальный состав гибридных и интернационализированных трибуналов также не представляется оптимальной моделью. Примером тому также является Косово. Несколько судебных решений, вынесенных в албанском составе (до назначения международных представителей), позже были отменены международным составом судей по причине опасений в несоблюдении процессуальных норм и вынесении обвинений без достаточных на то доказательств.
Безусловно, разделение ответственности между международными и местными судьями не способно разрешить все существующие проблемы. Однако оно предопределяет один из ключевых моментов работы трибунала - субъект, осуществляющий контроль. При большинстве международного персонала создается неблагоприятная атмосфера влияния международных организаций, которое расценивается местным населением как влияние империализма. Однако, наоборот, низкий уровень международного контроля заставляет сомневаться в объективности принятия судебных решений. Совместная работа способствует обмену опытом и знаниями, профессиональному росту и повышению квалификации местных юристов.
Учитывая данные противоречия, мы приходим к выводу, что превалирующий международный контроль - наиболее оптимальный путь организации работы. Он позволяет гарантировать необходимые стандарты правосудия. А барьеры и негативное восприятие должны преодолеваться консультациями и освещением деятельности судов.
В Косово и Восточном Тиморе ООН отказалось проводить предварительные консультации с местным населением при назначении международного персонала, что вызвало широкий общественный резонанс. Назначение протекало в обстановке недоверия и критики. Напомним, что одним из достоинств смешанных судов принято считать связь международного трибунала с местным населением. В Косово и Тиморе еще на тапе, предшествовавшем учреждению, судов была исключена возможность установления всяческого доверия со стороны пострадавшего населения.
Одним из основных признаков гибридных и интернационализированных трибуналов, выделяемых повсеместно, является смешанный состав. На этом основании все рассматриваемые трибуналы можно разделить на те, в составе которых преобладает большинство национальных судей и те, в которых превалирует международное представительство. Исключением из данной классификации является Трибунал по Ираку. Опыт этого суда показывает, что уголовный трибунал государства переходного периода не должен состоять исключительно из представителей этого государства. Прежде всего, это влечет неквалифицированную работу судей, что отражается на справедливости разбирательства. Кроме того, отсутствие хотя бы минимального международного контроля допускает возможность воздействия на судейский корпус.
Наиболее сложным вопросом является выбор между двумя вариантами соотношения внутри состава. Национальное большинство сближает трибунал с местными обычаями, культурой, правовыми традициями. Восприятие таких судов местным населением более позитивное. Кроме того, при наличии международных судей имеет место столь необходимый международный контроль. А также механизм наследия. То есть наличествуют те элементы, которые являются приоритетными при обсуждении вопроса о необходимости международного представительства.
Как уже было сказано, доминирование международного штата настоятельно требует процедуры сближения с местной средой. Для этого необходимо, как минимум, проводить консультации с местным населением. Однако это представляется недостаточным. Более же глобальное сближение требует стабильного и усиленного финансирования, что является, безусловно, утопичной идеей.
Таким образом, можно говорить о том, что оптимальная модель гибридных и интернационализированных трибуналов - это состав с большинством судей и обвинителей, имеющих гражданство принимающего государства. К тому же эффективной гарантией справедливого правосудия может быть опыт Камбоджи, применяющий принцип «хотя бы одного голоса международного судьи».
.3 Проблемы реализация поставленных целей гибридными и интернационализированными уголовными трибуналами
Гибридные и интернационализированные трибуналы обладают основной юрисдикцией по делам, которые отнесены к их компетенции. Внутренние суды принимающих государств имею вспомогательную юрисдикцию. В связи с чем, первые уполномочены принимать к своему производству все, подсудные им дела. В том числе и те, которые уже рассматриваются национальными судебными органами. Со стороны аппарата внутренних государственных судов возникает негативная реакция на подобную практику, так как изъятие может быть осуществлено на любой стадии и, порой, демонстративно. Недовольство специалистов вполне оправдано. Это право необходимо применять, прежде всего, разумно, без ущерба ведущимся процессам. И производить изъятие только там, где этого, действительно, требуют обстоятельства.
При исправлении ошибок МТБЮ и МУТР международное сообщество взяло курс на «дешевое правосудие». Новые трибуналы столкнулись с проблемой недостаточного финансирования. При осуществлении задач судьи, обвинители и персонал испытывают недостаток даже в элементарной офисной технике, ощущается существенная нехватка переводчиков, административного персонала. Но самое главное - это влияет на заинтересованность квалифицированных кадров. Гибридные суды породили явление «дешевого правосудия», осуществляемое при постоянном недостатке ресурсов. Потенциал гибридных судов ломается в условиях отсутствия материальных стимулов.
Ожидания в квалификации международных судей в большей степени не оправдались в Косово, где те не могли привести аргументацию из релевантных дел МТБЮ. В Восточном Тиморе привлеченный международный персонал вызывал аналогичные проблемы.
Палаты в Восточном Тиморе были подвержены критике из-за их политики «избирательных» процессов. Действующая Судья СПВТ Мария Перейра высказалась по этому поводу: «Каждый должен быть ответственен за свои преступления. Но выступая как Тиморка, а не как судья, я думаю, что эта система не справедлива. Справедливо преследовать Тиморцев низшего социального положения, а не больших людей, которые совершили серьезные преступления?» Анисето Гуттерес, глава Фонда Восточного Тимора по правам человека высказался довольно жестко по одному из дел СПВТ: «Этот человек принимал участие в одних из самых страшных массовых убийствах, и они выдумали одно убийство … Доказательств полно. Возможно, им не до работы». В Восточном Тиморе огромное количество высокопоставленных лиц до сих пор не были привлечены к ответственности. При этом стоит отдать «должное» организации деятельности трибунала: слабое финансирование, отсутствие опытного и квалифицированного персонала, условия, не соответствующие международным стандартам. У судей нет помощников, исследователей, секретарей. Они размещены в трех офисах и сами отвечают на телефонные звонки. В решениях едва ли упоминается МГП. В таких условиях трудно удержать квалифицированных международных судей, которые предпочитают сидеть в составе МУТР или МТБЮ. В Обзоре Asia Pacific отражены и другие, не менее ужасающие примеры нежизнеспособности суда.
Группы по правам человека Amnesty International и Human Rights Watch выступают против деятельности ВТИ. Они считают, что иракским судьям не хватает квалификации для разрешения столь сложных международно-правовых вопросов. Кроме того, вызывает обеспокоенность наличие смертной казни в качестве меры наказания в праве Ирака. По этой же причине ООН, большинство стран ЕС и неправительственных организаций отказались оказывать поддержку ВТИ, а ООН запретило международному персоналу из других судов оказывать консультации судьям ВТИ. Безусловно, позиция международного сообщества, правозащитных организаций логична. Но вызывает сомнение, что она способствует достижению целей концепции прав человека. Бойкот, объявленный с их стороны, вызывает еще большие негативные последствия, так как Трибунал действует в ситуации абсолютного отсутствия международного, независимого контроля. А это, как уже было указано, благоприятная почва для пренебрежения независимостью и беспристрастностью, и, конечно, процессуальными нормами. Не менее иронично выглядит ситуация относительно права судей Трибунала использовать решения международных судов для обоснования позиций по вопросам геноцида, военных преступлений: не было обеспечено никакого перевода на арабский язык данных дел. При отсутствии консультаций для иракских судей реализация такого права имеет серьезный барьер. Что касается соблюдения прав обвиняемых, то в праве, регулирующем деятельность ВТИ, существуют серьезные пробелы. Статут ВТИ и Процессуальные Правила ВТИ устанавливают, что обвиняемый должен быть представлен защитником во время допроса судьей, ведущим расследование. Но они ничего не говорят о политики допроса до выступления в суде, или о доступе представителя во время содержания под стражей (до 180 дней). Судьи Ирака, безусловно, заверяют, что по их национальному праву полиция должна обеспечить общение с судьей максимально быстро, чтобы обвиняемый получил защитника. Однако, вряд ли, подобные заверения заслуживают доверия.
На фоне Трибунала по Ираку выделяется работа Палат в Камбодже. Во-первых, в стране не применяется смертная казнь, максимальная мера наказания - пожизненное заключение. Источником финансирования ЧПК являются государства-спонсоры. Прежде всего, Япония. В связи с этим Палаты не испытывают серьезного недостатка финансирования.
Судьи должны быть независимыми и не принимать никаких инструкций, они должны иметь опыт работы в уголовном или международном праве, включая международное гуманитарное право и право прав человека. Обвиняемые имеют гарантии, представленные международным Пактом о гражданских и политических правах на гласность, не дискриминацию, презумпцию невиновности. Неправительственные организации, расположенные на территории Камбоджи, помогают в поиске доказательств и свидетелей, способствуют информированию граждан. Камбоджийское законодательство исключает применение доказательств, собранных противоречащим закону путем. Закон гарантирует ознакомление с доказательствами на стадии расследования, конфиденциальное общение между защитником и обвиняемым, запрет на принуждение и давление. Задержание может длиться 48 часов. Вина связана с концепцией «вне всякого разумного сомнения».
Безусловно, деятельность этого трибунала тоже далеко не безупречна. Защитников прав человека не без оснований беспокоит реализация права на справедливое судебное разбирательство. Human Rights Watch пришла к выводу, что судебная система по-прежнему крайне слаба и не в состоянии обеспечить справедливость для тех, чьи права человека будут нарушены. Существуют опасения в способности обеспечивать безопасность должностных лиц. Кроме того, не удовлетворяют условия содержания подозреваемых и обвиняемых, осужденных. Средства массовой информации подлежат запугиванию. Представляется, что все указанные негативные аспекты вызваны отсутствием надлежащего международного контроля.
Таким образом, среди основных проблем, препятствующих достижению целей трибуналами, мы можем выделить следующие. Наличие механизма изъятия уголовных дел из производства национальных судов. Недостаток финансирования, влияющий на нехватку персонала, техники, квалифицированных кадров. Политика избирательных процессов как последствие слишком широкой компетенции трибуналов, которая влечет возрастание несправедливости. Отсутствие должной поддержки и контроля со стороны международного сообщества. Существующие пробелы процессуального законодательства влияют на нарушение прав обвиняемых. Кроме того, не редко встают вопросы безопасности деятельности судов.
Выделенные проблемы, на наш взгляд, не ставят крест на будущем гибридных и интернационализированных трибуналов. Прежде всего, это ошибки, которые необходимо учитывать и исправлять. А наличие механизма наследия гибридных судов делает его привлекательной моделью международной уголовной юстиции, которая нуждается в дальнейшем совершенствовании.
Заключение
Глобализация международных отношений, стартовавшая после окончания Второй Мировой войны, не обошла стороной и сферу международного уголовного права. Деятельность Нюрнбергского Трибунала дала человечеству новые стандарты международного правосудия, которые выразились в специальных Принципах Трибунала. Основным направлением в охранительном международном праве стала политика борьбы с безнаказанностью. Однако этот процесс протекал крайне тяжело из-за массы противоречий между постоянными членами Совета Безопасности ООН. Фактически развитие международная уголовная юстиция получила в конце XX века. На настоящий момент всеми констатируется безусловная неудача международного правосудия на Балканах и в Руанде. Однако нам представляется, что первый опыт никогда не может быть совершенным в своей реализации. И именно он дал толчок появлению нового поколения международных судов. При этом хочется отметить поспешность создания постоянного уголовного суда (МУС). Нам кажется, что область международного уголовного права столь щепетильна, что для его учреждения был необходим гораздо более насыщенный опыт деятельности трибуналов ad hoc.
Таких судов сегодня семь. Именно они стали предметом нашего рассмотрения. Трибуналы нового поколения - новый шаг в процессе разработки институтов международной уголовной юстиции. Обстоятельства, вызвавшие их появление, определили чрезвычайное разнообразие механизмов учреждения, вариантов юрисдикции и мандата, комбинаций состава и структуры судебных органов. Гибкость международного права позволила осуществить установление юрисдикционных органов не по шаблону, а с учетом специфики ситуации и возможностей того или иного пострадавшего региона мира. Это чрезвычайные различия в самых разных аспектах. Однако, что их, точно объединяет - это борьба с безнаказанностью.
При их разработке моделей гибридных и интернационализированных трибуналов учитывался опыт Руанды и Югославии, международное сообщество пыталось исправить допущенные ошибки. Прежде всего, в качестве первоочередной задачи стояло достижение механизма связи с населением пострадавших государств. Второе - более дешевые и эффективные процессы. В результате новые модели судов превратились в явление «дешевого правосудия», неудачно пытающегося осуществить передачу опыта правовым системам, переживающим переходный период. Последнее было вызвано «отторжением» чужеродных традиций и обычаев. А также невозможность скачка застоявшейся правовой культуры на сверхновый уровень. Однако гибридные и интернационализированные трибуналы, не смотря на все неудачи, имеют массу достоинств, среди которых, на наш взгляд, выделяется главная - разнородность. Возможность создания органа правосудия с учетом всех социальных, политических, исторических, культурных факторов, позволяющего развивать внутреннее право и институты общества и государства вселяет надежды на будущие успехи международного уголовного права и правосудия.
Рассматриваемы органы поддаются различным условным классификациям. Прежде всего, их можно выделить суды, учрежденные при поддержке ООН. Степень и характер участия ООН в каждом отдельном случае уникальны. Эту категорию трибуналов можно определить как интернационализированные внутренние трибуналы, поддерживаемые международным участием в их создании и функционировании. Вторая категория - суды, основанные на международном договоре между ООН и принимающим государством. Эти трибуналы относятся к гибридным. Это органы международного характера, в структуру и штат которых входят, помимо международных, также национальные представители.
Открытым остается вопрос легитимности полномочий Совета Безопасности ООН, который на основании Гл. 7 Устава ООН может создавать самостоятельно или через свои вспомогательные органы международные или внутренние суды. Легитимность такого вмешательства будет ставиться под сомнение еще не. Однако наша позиция будет основываться на том, что Совет Безопасности, действительно, имеет соответствующие полномочия, утвержденные Уставом.
Юрисдикционные основы деятельности каждого из рассматриваемых трибуналов вызывают массу нареканий. Прежде всего, юрисдикция ratione temporis либо чрезвычайно широкая, либо чрезвычайно узкая. В обоих случаях суды не могут реализовать ожидаемый потенциал. В связи с этим, для реализации хоть какой-то части своих функций руководство трибуналов берет курс на урезание временной юрисдикции, что приводит к политике избирательных процессов.
Юрисдикция ratione personae также имеет массу ограничений, выражающихся в том, что под категорию преследуемых лиц не подпадают миротворцы, которые не редко являются субъектами преступлений на подмандатной территории, Кроме того, аналогично временной юрисдикции урезается круг преследуемых лиц: до главных руководителей и командиров. В результат большое количество преступников остается на свободе. Создается эффект безнаказанности.
Предметная юрисдикция трибуналов не реализуется на практике, так как зачастую во многих деяниях обвинители не находят составы преступлений. Однако подобные выводы ставятся под сомнение, в том числе комиссиями по установлению фактов. Юрисдикция ratione materiae Специального Трибунала по Ливану охватывает новую для международной юстиции категорию преступлений - терроризм и связанные с ним акты. Что позволяет нам говорить о зарождении в международном праве новой стратегии преследования. Предполагаем, что в дальнейшем и иные представляющие угрозу миру и безопасности человечества деяния могут преследоваться на глобальном уровне.
В целом, юрисдикционные основы деятельности рассматриваемых нами судов вызывают нарекания именно из-за того, что они не используют дарованный им потенциал. Однако не редко встает вопрос легитимности юрисдикции вообще. Это связано с процессом передачи части полномочий от Совета Безопасности. Тем не менее, представляется, что данный механизм является новым направлением концепции подразумеваемых полномочий, в соответствии с Главой VII Устава ООН.
Трибуналы имеют схожую внутреннюю структуру, представленную палатами первой и второй инстанции, обвинителями, административными подразделениями. Особое строение имеют палаты Программы международных обвинителей и судей в Косово. Если быть точными, то в них отсутствует всяческая структура в принципе, что повлекло за собой множество проблем с соблюдением современных стандартов правосудия.
Трибунал по Ираку был наделен обособленностью в судебной системе Ирака. Это повлекло создание специального законодательства, отдельного механизма контроля, финансирования (ряд этих вопросов будет поднят далее в проблемном ключе).
Помимо выше указанных подразделений в некоторых гибридных и интернационализированных трибуналах создаются должности следственных судей, которые фактически проводят инквизиционное судопроизводство. В ситуации сложного переходного периода, которое переживает пострадавшее от конфликта государство, такой способ преследования может привести к отрицательному восприятию со стороны местного населения.
«Нововведения» в трибуналах не всегда связаны с негативными тенденциями. Положительным представляется опыт СТЛ, в структуре которого впервые была создана независимая от обвинения защита. Безусловно, независимость и самостоятельность будет еще проверяться временем и практикой, однако сама идея вселяет надежды.
Одним из основных признаков гибридных и интернационализированных трибуналов, выделяемых повсеместно, является смешанный состав. На этом основании все рассматриваемые трибуналы можно разделить на те, в составе которых преобладает большинство национальных судей и те, в которых превалирует международное представительство. Исключением из данной классификации является Трибунал по Ираку. Опыт этого суда показывает, что уголовный трибунал государства переходного периода не должен состоять исключительно из представителей этого государства. Прежде всего, это влечет неквалифицированную работу судей, что отражается на справедливости разбирательства. Кроме того, отсутствие хотя бы минимального международного контроля допускает возможность воздействия на судейский корпус.
Наиболее сложным вопросом является выбор между двумя вариантами соотношения внутри состава. Национальное большинство сближает трибунал с местными обычаями, культурой, правовыми традициями. Восприятие таких судов местным населением более позитивное. Кроме того, при наличии международных судей имеет место столь необходимый международный контроль. А также механизм наследия. То есть наличествуют те элементы, которые являются приоритетными при обсуждении вопроса о необходимости международного представительства.
Как уже было сказано, доминирование международного штата настоятельно требует процедуры сближения с местной средой. Для этого необходимо, как минимум, проводить консультации с местным населением. Однако это представляется недостаточным. Более же глобальное сближение требует стабильного и усиленного финансирования, что является, безусловно, утопичной идеей.
Таким образом, можно говорить о том, что оптимальная модель гибридных и интернационализированных трибуналов - это состав с большинством судей и обвинителей, имеющих гражданство принимающего государства. К тому же эффективной гарантией справедливого правосудия может быть опыт Камбоджи, применяющий принцип «хотя бы одного голоса международного судьи».
Среди основных проблем, препятствующих достижению целей трибуналами, мы можем выделить следующие. Наличие механизма изъятия уголовных дел из производства национальных судов. Недостаток финансирования, влияющий на нехватку персонала, техники, квалифицированных кадров. Политика избирательных процессов как последствие слишком широкой компетенции трибуналов, которая влечет возрастание несправедливости. Отсутствие должной поддержки и контроля со стороны международного сообщества. Существующие пробелы процессуального законодательства влияют на нарушение прав обвиняемых. Кроме того, не редко встают вопросы безопасности деятельности судов.
Указанные барьеры, на наш взгляд, не ставят крест на будущем гибридных и интернационализированных трибуналов. Прежде всего, это ошибки, которые необходимо учитывать и исправлять. А наличие механизма наследия гибридных судов делает его привлекательной моделью международной уголовной юстиции, которая нуждается в дальнейшем совершенствовании.
Подводя итоги нашей работы, мы считаем что цель и задачи данного исследования достигнуты, в связи с чем, на защиту выносятся следующие положения:
)Понятие гибридности является общим для гибридных и интернационализированных трибуналов, первые представляют собой международные суды со смешанной юрисдикцией и составом, вторые - внутренние суды, создаваемые и функционирующие при поддержке ООН;
2)Эта модель требует дальнейшего развития, так как она имеет довольно высокий потенциал. В связи с чем, кажется оправданным привлечение в будущем Комиссии Международного Права, правозащитных организаций для разработки концепции гибридных и интернационализированных трибуналов, которая учтет ниже следующие предложения;
)Наиболее оптимальным механизмом учреждения является использование Советом Безопасности своих полномочий, предоставленных Главой VII Устава ООН. Так как она позволяет создавать судебные органы, которые одновременно являются вспомогательными. Такой механизм позволит обеспечить надлежащий международный контроль за деятельностью судов;
)Следует признать, что в международном праве складывается новый обычай: Совет Безопасности может использовать концепцию подразумеваемых полномочий при учреждении судебных органов;
)При создании трибуналов необходима четкая постановка целей и задач их деятельности, контроль за беспрекословным их исполнением;
)Помимо этого, международное сообщество должно избегать игнорирования деятельности трибуналов, осуществлять поддержку, консультирование;
)Среди направлений такой поддержки особую важность играет большее финансирование;
)Кроме того, для борьбы с безнаказанностью требуется избегать четко ограниченную временными рамками юрисдикцию. Она должна быть привязана к датам, а к конкретному конфликту;
)В своей работе трибуналы должны отказаться от политики избирательных процессов, что позволит сохранить справедливость судопроизводства;
)В этих целях также необходимо отказаться от должностей следственных судей;
)Кроме того, при разработке штатной структуры полезно учитывать опыт Трибунала по Ливану, который обеспечил равное положение обеих сторон процесса;
)При наборе персонала важно учитывать опыт кандидатов в сфере международного права, их квалификацию и способность обеспечить надлежащую судебную процедуру;
)Все это позволит обеспечить механизм наследия, связь с местными культурой, традициями, населением, передать соответствующий опыт и навыки, выстроить правовую систему пострадавшего государства;
)Кроме того, чрезвычайно важным кажется международная оценка легитимности действующих трибуналов, в том числе Высшего Трибунала по Ираку, а также оценка работы иных гибридных судов.
Список источников и литературы
Нормативно-правовые акты:
1.Устав Организации Объединенных наций, 24 октября 1945 года.
2.Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 года.
.Женевская Конвенция о защите гражданского населения во время войны. Принята от 12 августа 1949 года.
4.Римский Статут Международного Уголовного Суда от 17 июля 1998 года.
6.Соглашение между ООО и правительством Сьерра-Леоне об учреждении Специального Суда по Сьерра-Леоне S/2002/246 от 08 марта 2002 года.
.Устав Специального Суда по Сьерра-Леоне. S/2002/246.
8.Agreement between the UN and the Royal Government of Cambodia concerning the prosecution under Cambodian Law of crimes committed during the period of Democratic Kampuchea, 6 June 2003.
9.Устав Специального трибунала по Ливану S/RES/1757 от 30 мая 2007 года
.Резолюция Совета Безопасности ООН № 780 (1992) от 6 октября 1992 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН № 808 (1993) от 25 мая 1993 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН № 827 (1993) от 25 мая 1993 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/935 (1994) № 935 (1994) от 1 июля 1994 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/955 № 955 (1994) от 8 ноября 1994 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН, S/RES/1132 (1997) № 1132 (1997) от 8 октября 1997 года.
16.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1244 № 1244 (1999) от 10 июня 1999 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1264 № 1264 (1999) от 15 сентября 1999 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1270 № 1270 (1999), от 22 октября 1999 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1272 № 1272 (1999) от 25 октября 1999 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1315 (2000) № 1315 (2000) от 14 августа 2000 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1329 №1329 (2000) от 30 ноября 200 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1483 №1483 (2003) от 22 мая 2003 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1503 № 1503 (2003) от 28 августа 2003 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1534 № 1534 (2004) от 26 марта 2006 года.
25.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1624 №1624 от 14 сентября 2005 года.
26.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1664 № 1664 (2006) от 29 марта 2006 года.
.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1757 № 1757 (2007) от 30 мая 2007 года.
28.Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/95(I) <#"justify">Книги, продолжающиеся издания, периодическая литература:
37.Akkande D. The jurisdiction of the ICC over nationals or non-parties: Legal basis and limits. - 2003. - European Journal of International Law.
38.Bali A. Justice Under Occupation: Rule of Law and the Ethics of Nation-Building in Iraq. - 2005. - Yale Journal of International Law.
.Bassiouni, M.C. The United Nations Commission of Experts established pursuant to Security Council Resolution 780 (1994) // American Journal of International Law. - 1999.
.Bertodano, S. Problems Arising from the Mixed Composition and Structure of the Cambodian Extraordinary Chambers. - 2006. - Journal of International Criminal Justice.
.Boyle D. Establishing the Responsibility of the Khmer Rouge Leadership for International Crimes. - 2003. - Yearbook of International Humanitarian Law.
42.Cassese, A. International Criminal Law. - Oxford University Press, 2003. - P.343.
.Cryer R., Friman H., Robinson D. Wilmshurst E. International criminal law and procedure. - Cambridge University Press, 2007.
.Cerone, J. The Special Court for Sierra Leone: Establishing a New Approach to International Criminal Justice. - 2002. - International Law Students Association Journal of International Criminal Law.
.Cochen D. Seeking Justice on the Cheap: Is the East Timor Tribunal Really a Model for the Future?// Asia Pacific Issues Analysis from the East-West Center . - No. 61.
46.Condorelli, L. and Boutruche, T. Internationalized Criminal Courts: Sierra Leone, East Timor, Kosovo and Cambodia. - Oxford University Press, 2004. - P. 428.
.Bruch. E.M. Hybrid courts: examining hybridity through a post-colonial lens- Boston University International Law Journal. - 2010.
.Costi A. Hybrid tribunals as a valid alternative to international tribunals for the prosecution of international crimes// New Zealand Universities Law Review. - № 22 (2). - 2002.
.Crawford J. The ILCs Draft Statute for an International Criminal Tribunal. - 1994. - American Journal of International Law.
.Danilenko G. The Statute of the ICC and third states. - 2003. - Michigan Journal of International Law.
51.Dickinson, L. The Promise of Hybrid Courts. - 2003. - American Journal of International Law.
.Fassbender B. Reflections on the International Legality of the Special Tribunal for Lebanon - 2007. - Journal of International Criminal Law.
.Judging Dujail: The First Trial before the Iraqi High Tribunal. - Human Rights Watch, 2006.
.Jurdi, N. The Subject-Matter Jurisdiction of the Special Tribunal for Lebanon. - 2007. - Journal of International Criminal Justice.
.Human Rights Watch, East Timor: Trial Welcome but Justice Still Elusive in East Timor. - 26 January 2001.
56.Kirgis, F. Security Council Governance of Post conflict Societies: A Plea for Good Faith and Informed Decision Making. - 2001. - American Journal of International Law.
.Kosovos War Crimes Trials: A Review/ Organization for Security and Co-operation in Europe Mission in Kosovo. - September, 2002.
.Laura A. Dickinson. Note and comment: The Promise of Hybrid Courts. American Journal of International Law. - April 2003.
59.Lee M. Caplan. Sovereign immunity, human rights and jus cogens; a critique of the normative hierarchy theory. - 2003. - The American Journal of International Law.
60.Linton S., Safeguarding the Independence and Impartiality of the Cambodian Extraordinary Chambers. - 2006. - Journal of International Criminal Justice.
.Michael E. Hartmann. International Judges and Prosecutors in Kosovo: A New Model for Post- Conflict Peacekeeping.// Special Report of the United States Institute of Peace. - October, 2003.
62.Morris M. High Crimes and Misconceptions: The ICC and Non-Party States. - 2001, - Law and Contemporary Problems.
.Nouwen M.H. Hybrid courts: The hybrid category of a new type of international crimes courts// Utrecht Law Review. - Volume 2, Issue 2. - December, 2009.
.Orentlicher D. Striking a balance: Mixed law tribunals and conflicts of jurisdiction// Justice for crimes against humanity: International Law after Pinochet. - Oxford University Press. - 2003.
65.Report of the International Law Commission on the work of its Thirty-fifth session, 3 May - 22 July 1983// Official Records of the General Assembly. - No. 10 A/38/10. - 1983, vol. II (2).
.Raub l. Positioning hybrid tribunals in international criminal justice// International Law and Politic. - Vol. 41, 2009.
.Sarah Williams. Hybrid and internationalized criminal tribunals. Durham University, 2009.
.Sarooshi D. The United Nations and the Development of Collective Security. . - Oxford University Press. - 2000.
69.Sassoli M. Legislation and Maintenance of Public Order and Civil Life by Occupying Powers. - 2005. - European Journal of International Law.
.Schabas W. Conjoined Twins of Transitional Justice? The Sierra Leone Truth and Reconciliation Commission and the Special Court. - 2004. - International Journal of Criminal Justice.
71.Scharf M. The ICCs Jurisdiction over the Nationals of Non-Party States: A Critique of the US Position. - 2001. - Law and Contemporary Problems. - P.108.
.D Sarooshi. The United Nations and the Development of Collective Security. . - Oxford University Press. - 2000.
73.Sharf M. The Iraq High Tribunal: A viable experiment in international justice? - Journal of International Criminal Justice. - 2007.
.Skinnider E. Experiences and Lessons from «Hybrid» Tribunals: Sierra Leone, East Timor and Cambodia// International Centre for Criminal Law Reform and Criminal Justice Policy, 2007.
.Stafford N. A model war Crimes Court: Sierra Leone. - 2004. - ILSA Journal of International Criminal Law.
76.Stahn. C. The United Nations Transitional Administrations in Kosovo and East Timor: A First Analysis. - 2001. - Max Planck Year Book of United Nations Law.
77.The Yearbook of the International Law Commission// United Nations. - 1956.
.Tom Parriello. Lesson from the deployment of international judges and prosecutors in Kosovo// International Center for Transitional Justice. - March 2006.
79.Wilde R. The Complex Role of the Legal Adviser when International Organizations Administer Territory. - 2001. - American Journal of International Law.
.Williams S. Genocide: The Cambodian Experience. - 2005. - International Criminal Law Review.
81.Williams S. The Cambodian Extraordinary Chambers - A Dangerous Precedent for International Justice? - 2004. - The International and Comparative Law Quarterly. <#"justify">84.Волеводз А.Г. Исторические и международно-правовые предпосылки формирования современной системы международной уголовной юстиции // Международное уголовное право и международная юстиция. - 2008. - №2.
.Каюмова А.Р. Смешанные (гибридные) уголовные трибуналы и интернационализированные суды в системе международной уголовной юстиции. - Казань, 2008.
86.Толстых В.Л. Гибридные суды.
Судебная практика:
88.Judgment, The Prosecutor vs. Dusko Tadic, case № IT-94-1-T (ICTY, Trial Chamber, 7 May 1997).
89.Decision imposing the Law on the State Court of BiH, 12 November 2000.
.Prosecutor v Stupar et al, First Instance Decision of the Court of Bosnia and Herzegovina, 29 July 2000.
91.Prosecutor v Charles Ghankay Taylor, Indictment, Office of the Prosecutor, 7 March 2003.
.Prosecutor v Kallon, Norman and Kamara, Decision on Constitutionality and Lack of Jurisdiction, Appeals Chamber of The SCSL, 13 March 2004.
.Prosecutor vs. Gojko Jankovic, the Referral Banch, 22 July 2005. - Decision on referral of case under Rule 11 BIS.
.Prosecutor v Limaj, Judgment, Trial Chamber, 30 November 2005.
.Prosecutor v. Nedo Samardzic, Court of Bosnia and Herzegovina, 13 September 2006.
96.Case concerning application of the Convention on the Prevention and Punishment of the crime of genocide (Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro), ICJ Judgment on 26 February 2007.
Другое:
97.Letter from President of Sierra Leone to the President of the United Nations Security Council, 12 June 2000, S/2000/786.
98.Доклад Генерального Секретаря ООН по делам Временной Администрации ООН в Косово S/1999/779 от от 12 июля 1999года.
.Доклад Генерального Секретаря об учреждении Специального Суда по Сьерра-Леоне от 4 октября 2000 года.
.Заявление Председателя Совета Безопасности ООН, S/2002/21 от 23 июля 2003 года.
.Письмо Генерального Секретаря ООН S/2005/10 от 17 февраля 2005 года на имя Председателя Совета Безопасности. Очередной доклад Генерального секретаря о Миссии Организации Объединенных Наций по поддержке в Восточном Тиморе ООН S/2005/96 от 18 февраля 2005.
Приложение 1
Структура гибридных и интернационализированных трибуналовМПКСПВТСССЛЧПКПВПВТИСТЛСудебная палатаНет структурного разделения. Полномочия ad hoc.Специальные палаты формируются в Окружном Суде Дили.21Секция I Уголовной Палаты Государственного Суда.Один окружной суд.1Апелляционная палатаСпециальная палата Окружного Суда Дили.1Палата Верховного Суда.Секция 1 Апелляционной Палаты Государственного Суда.Кассационная палата.1Судьи, ведущие следствие. Досудебное производство.Все Окружные Суды должны включать как минимум одного следственного судью.Отсутствуют. Существует досудебное производство.2Отсутствуют. Существует досудебное производство.Созданы.1 судья, ведущий досудебное производство.Обвинители1Обвинитель и его помощникОбвинитель и его помощник3Специальный департамент по военным преступлениям Офиса Прокурора Боснии и ГерцеговиныГосударственная специализированная прокуратураОбвинитель и его помощникКанцелярияНетЧасть Окружного Суда и отдельная в Апелляционном СудеСозданаСозданаСозданаСозданаСозданаЗащитаНет НетНетНетНетНетСоздана Канцелярия Защиты