Комплексное исследование гибридных и интернационализированных трибуналов

  • Вид работы:
    Дипломная (ВКР)
  • Предмет:
    Основы права
  • Язык:
    Русский
    ,
    Формат файла:
    MS Word
    58,12 Кб
  • Опубликовано:
    2012-10-16
Вы можете узнать стоимость помощи в написании студенческой работы.
Помощь в написании работы, которую точно примут!

Комплексное исследование гибридных и интернационализированных трибуналов

Введение

В последние годы государства утвердил принцип недопустимости безнаказанности, утверждая, что лица должны быть привлечены к ответственности за совершение международных преступлений. Необходимо покончить с глобальной культурой безнаказанности. Международная юстиция построена на том, что безнаказанность международных преступлений, таких как геноцид и преступления против человечности, представляет вред для каждого из нас. У всех нас есть обязательства по предотвращению таких преступлений и наказанию лиц, ответственных за них . Уголовные процессы могут иметь важный эффект сдерживания преступников или будущее преступников .Однако принцип недопустимости безнаказанности - идеализированное понятие, так как политика и другие факторы будут определять тех лиц, которые должны быть привлечены к ответственности за преступления.

Развитие международного уголовного права, в том числе создание Международного Трибунала по бывшей Югославии, Международного Трибунала по Руанде, Международного Уголовного Суда были вызваны желанием избежать безнаказанности международных преступления. Один из путей достижения уголовной ответственности - производство в национальных судах. Однако эти процессы могут встать под угрозу из-за таких правовых явлений, характерных для внутреннего права как сроки давности, амнистия, иммунитеты. Кроме того они сталкиваются с отсутствием политической поддержки и нехваткой ресурсов.

Альтернативным механизмом является создание международных уголовных трибуналов. Эта модель имеет преимущество в правовом принуждении участи из-за универсального членства в Организации Объединенных Наций. Однако даже этот механизм является заложником политиканства, только уже на уровне Совета Безопасности. Пять постоянных членов могут наложить вето на любое решение о создании трибунала, если это может повлиять на их собственные интересы.

Гибридные и интернационализированные трибуналы были разработаны в качестве прагматичного решения проблемы неспособности международного сообщества, достичь идеал безнаказанности. Роль таких институтов заключается в заполнении пробелов между национальными судами и трибуналами, созданными Советом Безопасности. Они не являются идеальным решением, их создание требует серьезной вовлеченности государств и общества. А политические интересы всегда будут серьезным барьером в установлении правосудия. Тем не менее все это не должно подрывать потенциальную полезность в достижении идеи борьбы с безнаказанностью. Система международной уголовной юстиции еще не совершенна и продолжает развиваться. А гибридные и интернационализированные трибуналы - новая веха международных отношений, которая вселяет большие надежды.

Появление нового поколения международных судебных органов вызвало потребность во всестороннем изучении их легитимности, механизма функционирования, перспектив деятельности. Международно-правовая доктрина в этой области в нашей стране не развита. Исследования, посвященные международным уголовным трибуналам, в основном, проводятся учеными Европы и Америки. Все это предопределяет актуальность темы настоящей работы.

Методологической основой исследования выступают диалектический и проблемно-хронологический подходы к социальным явлениям. В целом в работе были использованы общенаучные (анализ и синтез, индукция и дедукция, сравнение, абстрагирование и восхождение от абстрактного к конкретному) и частно-научные методы исследования (формально-юридический, сравнительно-правовой, социологический, статистический, метод лингвистического анализа и др.).

Ее научная разработанность носит проблемный характер и представлена работами А.Г. Волеводза, А.Р. Каюмовой, В.Л. Толстых, P. Azan, A.Bali, S. Bertodano, D. Boyle, J. Cerone, D. Cochen, L. Condorelli, E. Bruch, A. Costi, L. Dickinson, B. Fassbender, N. Jurdi, S. Linton, M.E. Hartmann, S. Nouwen, D. Orentlicher, L. Raib, S. Williams, W. Schabas, M. Sharf, E. Skinnider, N. Stafford, C. Stahn, T. Parriello, D. Zolo.

Объект исследование - гибридные суды как новый этап развития органов международной уголовной юстиции. Предмет - международно-правовые основы организации и функционирования гибридных трибуналов.

Целью работы является комплексное исследование гибридных и интернационализированных трибуналов, созданных до настоящего времени. Для достижения упомянутой цели необходимо решить следующие задачи:

)Изучить процесс появления и развития международной уголовной юстиции в целом;

)Выявить и проанализировать предпосылки создания гибридных судов;

)Проанализировать признаки и особенности изучаемых трибуналов;

)Провести исследование основ деятельности гибридных судов;

)А также провести исследование вопросов юрисдикции данных органов;

)Изучить структуру трибуналов;

)Проанализировать их состав;

)Выявить проблемы реализации поставленных перед гибридными судами целей.

1.Гибридные и интернационализированные трибуналы как институт международной уголовной юстиции

.1Появление и развитие органов международной уголовной юстиции

Международное правосудие - это деятельность, посредством которой разрешаются социальные конфликты специально на то уполномоченным международными институтами. Криминализация деяний, противоречащих международному правопорядку, вызвала появление и развитие органов международной уголовной юстиции. Международные уголовные юрисдикционные органы оценивают по-разному. Иногда можно встретить и резко негативную оценку. «Международная уголовная юстиция - это просто селективная политическая форма правосудия, средство установить силовыми методами судебный апартеид, разделив всемогущий Запад и слабые страны». «Антрополог Н. Сундар, видит в ней «выражение лицемерной политики Запада, который поддерживает международные уголовные институты, когда те действуют против его противников, но оставляет за собой право выразить робкое сожаление, когда речь идет о его собственных преступлениях».

Впервые о создании международного уголовного суда высказал Густав Муанье после окончания франко-прусской войны 1870-1871 гг. Первую доктринальную попытку обоснования идеи международного правосудия предпринял Л.А. Комаровский в книге «О международном суде» (1881 г.).

Воплощение в жизнь идей создания международного уголовного суда началось после Первой Мировой Войны. Версальский мирный договор между Германией и 27 государствами от 28.06.1919 г. предусматривал создание специального международного трибунала в отношении Вильгельма II. Однако создание суда было «отложено» до Второй Мировой Войны, когда был создан Международный Уголовный Трибунал в Нюрнберге (далее - Нюрнбергский трибунал). Он был учрежден после окончания войны коалиционными силами России, США, Великобритании и Франции (страны Альянса). Ст.1 Устава Трибунала устанавливала основную цель его создания: «…для справедливого и быстрого суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси». Также был учрежден трибунал для наказания «главных военных преступников», совершивших преступления в Азиатско-Тихоокеанском регионе - Международный Военный Трибунал для Дальнего Востока (Токийский Трибунал), основанный на модели Нюрнбергского Трибунала. Свою работу он начал 3 мая 1946 года.

Оба трибунала критиковались как правосудие победителей («victors justice») : они не были независимыми, судьи и обвинители назначались странами Альянса, и фактически подчинялись указаниям правительств победивших держав. Кроме того, не поднимался вопрос об ответственности руководителей стран самого Альянса за не менее серьезные преступлений, такие как ядерная бомбардировка Японии в 1945 году. Материальное право, на которое опирались суды, противоречили действующему международному праву, в частности, принципу «nullum crimen sine lege». Однако, не смотря, на указанные недостатки, трибуналы стали отправной точкой в развитии международного уголовного права, создании органов международной уголовной юстиции. Их учредительные документы допустили возможность привлечения к индивидуальной уголовной ответственности за такие преступления как преступления против человечности, преступления против мира. А также поспособствовали утверждению процессуальных норм. ООН в 1946 году на заседании Генеральная Ассамблея ООН приняла Резолюцию 95 (I), подтвердившую принципы, установленные уставами Токийского и Нюрнбергского трибуналов. «Мировое сообщество энергично взялось за процесс превращения данных принципов в общие принципы обычного права, имеющие обязательную силу для государств, образующих международное сообщество в целом». Обычно-правовой статус Нюрнбергского устава был прямо подтвержден МТБЮ.

Ст. 6 Конвенции о геноциде предусмотрела возможность создания международного уголовного трибунала для преследования лиц, виновных в совершении деяний, попадающих под определение геноцида. После принятия текста Конвенции Генеральная Ассамблея ООН передала запрос Комиссии Международного Права о разработке статута уголовного трибунала. Первый проект был подготовлен в 1951 году. После окончания процессов над главными военными преступниками Второй Мировой Войны наступило затишье в процессе развития системы международной уголовной юстиции. Причина тому - политические противоречия, вызванные разделением государств-членов ООН во времена Холодной Войны.

События, приходившиеся на момент окончания Холодной Войны, стали основными предпосылками развития международного уголовного правосудия. «Правосудие переходного периода стало новой мантрой национальной и международной политики после окончания «Холодной Войны». Развал СФРЮ в 1991 году привел к возникновению серьезных конфликтов на Балканах. Попытки мирного урегулирования не увенчались успехом, и более того, завершились серьезными нарушениями международного гуманитарного права. Комиссия Экспертов начала работу в ноябре 1992 г., которая завершилась итоговым Докладом. Комиссия установила серьезные нарушения международного гуманитарного права, кроме того, была представлена на рассмотрение возможность создания специального уголовного трибунала. Совет Безопасности ООН поручил Генеральному Секретарю изучить возможность его учреждения. Основываясь на рекомендациях Секретаря, Совет Безопасности ООН посредством издания Резолюции учредил Трибунал для преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права на территории и Бывшей Югославии с 1 января 1991 г. (МТБЮ). Совет Безопасности ООН опирался на полномочия, установленные Гл.VII Устава ООН, определив, что ситуация на территории Бывшей Югославии угрожает международному миру и безопасности.

Следующий шаг развития международной уголовной юстиции связан с событиями в Руанде, которая с 1963 г. находилась в состоянии напряженности из-за конфликта между двумя главными этническими группами Хуту и Тутси, сопровождавшегося систематическими массовыми убийствами Тутси. В результате резни, закончившейся в июле 1994 г., было убито, по разным данным, от 500 000 до 1 000 000 Тутси и от 10 000 до 100 000 Хуту. Комиссия Экспертов зафиксировала серьезные нарушения МГП и акты геноцида. Она рекомендовала Совет Безопасности ООН отреагировать на эти факты посредством создания независимого и беспристрастного уголовного трибунала. Правительство Руанды попросило ООН как можно быстрей создать суд для преследования лиц, ответственных за совершение этих преступлений. В ноябре 1994 г. Совет Безопасности ООН учредил МУТР с юрисдикцией ratione temporis, охватывающей период с 1 января 1994 года по 31 декабря 1994 года. Совет Безопасности ООН, аналогично, опирался на Гл. VII Устава ООН.

Трибуналы ad hoc обещали высокие стандарты правосудия, однако результаты их работы привели к всеобщему разочарованию. Проблемы возникли в обосновании их легитимности, эффективности и результативности. Кроме того, их содержание обходилось дорого государствам-членам ООН. Процессы затягивались, что, явно, противоречило современным стандартам прав человека и международного права, в целом. Совет Безопасности ООН попросил Генерального Секретаря предоставить доклад, содержащий дату прекращения юрисдикции МТБЮ. Так называемая «стратегия завершения» предусматривала требования к Трибуналу окончить работу к 2010 г. В отношении МУТР был выдвинут план передачи незавершенной работы в национальные суды. В 1989 г. Комиссия Международного Права ООН начала работу по созданию постоянного международного уголовного суда. Статут был готов в 1994 г. А вступил в силу 1 июля 2002 г. Эта дата очень важна, поскольку международный Уголовный Суд имеет только перспективную юрисдикцию. Создание Суда стало значительным событием в развитии международного уголовного правосудия. Однако его юрисдикция довольно ограничена: юрисдикция ratione temporis распространяется на события, имевшие место после 1 июля 2002 г.; предметом рассмотрения могут стать только преступления, совершенные на территории государства-участника, или, если обвиняемый имеет гражданство государства-участника (кроме случаев, когда есть согласие заинтересованного государства, либо при наличии санкции Совета Безопасности ООН); он имеет полномочия только, если государство не желает или действительно не в состоянии принять меры по привлечению к ответственности виновных; юрисдикция ratione personae ограничена лицами, обвиняемыми в наиболее тяжких преступлений международного значения.

После учреждения МУТР И МТБЮ государства, задетые вооруженными конфликтами, и международное сообщество занялись формированием новой модели международного уголовного правосудия. Проблемы трибуналов ad hoc рассматриваются как одна из причин формирования гибридных судов. «Цель всех этих учреждений заключается в том, чтобы положить конец международным преступлениям».

Развитие международного права и сотрудничества после Второй Мировой Войны затронуло все сферы межгосударственных отношений. Данный процесс принято называть глобализацией. Развитие международных обязательств повлияло на расширение и усовершенствование возможностей по привлечению к международно-правовой ответственности. Опыт Нюрнберга позволил установить важнейшие для современного международного права принципы и стандарты правосудия. Среди прочего, общество признало и допустило возможность привлечения лиц к индивидуальной уголовной ответственности за совершение преступлений, признаваемых таковыми именно международным правом. Так как международная уголовная юстиция получила свое развитие только после окончания противостояния между Соединенными Штатами и СССР, опыт в этой области XX века повсеместно и вполне справедливо признается неудачным. Трибуналы Руанды и Югославии, тем не менее, не смотря на массу нареканий стали опытом, положительным не только с точки зрения установления правосудия и справедливости, но и с точки зрения наглядного образца ошибок, который было необходимо учесть и избегать в дальнейшем. На наш взгляд, создание постоянного органа международной уголовной юстиции (Международный Уголовный Суд) было поспешным. Опыт мирового сообщества основан только на практике Трибуналов в Нюрнберге и в Азиатско-Тихоокеанском регионе (международное право на тот момент было совершенно иным), трибуналов ad hoc на Балканах и в Руанде. Представляется, что создание постоянного института, а в особенности, отправляющего правосудие по делам о серьезнейших преступлениях, требует гораздо большей практики и ошибок прошлого. Которыми как раз должны были стать суды нового поколения - гибридные и интернационализированные уголовные трибуналы (суды).

1.2 Исторические предпосылки создания гибридных и интернационализированных судов

К гибридным судам принято относить Специальный Суд по Сьерра-Леоне (СССЛ), Палату по военным преступлениям Государственного Суда Боснии и Герцеговины (ПВП), Специальные Палаты по серьезным преступлениям в Восточном Тиморе (СПВТ), Чрезвычайные Палаты в судах Камбоджи (ЧПК), Программа международных Судей и Обвинителей в Косово (МПК), Специальный Трибунал по Ливану (СТЛ), Высший Трибунал по Ираку (ВТИ). Каждый из этих трибуналов появился как реакция на сложные и длительные социальные противоречия, массовые нарушения прав человека, угрозу международному миру и безопасности.

После 153 лет колониального господства, в 1961 г. Сьерра-Леоне получило независимость. 23 марта 1991 г. - Объединенный Революционный Фронт предпринимает попытку свержения правительства Сьерра-Леоне, что обернулось конфликтом между ОРФ (во главе с Ч. Тейлором) и сменяющими друг друга правительствами, поддерживаемых Нигерией и ЭКОВАС. А. Кости отмечает, что конфликт унес 75 000 жизней (что составляет одну треть мирного населения). Жители Сьерра-Леоне почти десятилетие переносили повсеместное нарушение прав человека, выразившееся в ампутации конечностей, использовании детей-солдат, сексуальном насилии, незаконном судебном преследовании, вероломном разрушении собственности, грабежах, массовых убийствах. В мае 1999 г. было подписано Ломейское Мирное Соглашение. В 1999 г. принято решение о создании МООНСЛ в целях предотвращения возобновления конфликта и реализации Соглашения. Правительство Сьерра-Леоне прекрасно понимало, что внутренняя судебная система слишком слаба, чтобы предать суду виновных. В связи с чем, оно попросило ООН «учредить сильный и заслуживающий доверия суд, который будет преследовать цель установления правосудия и гарантировать установление мира». Совет Безопасности обратился к Генеральному Секретарю ООН с просьбой достичь соглашения с правительством Сьерра-Леоне в вопросе создания специального судебного органа. В 2002 г. было принято Соглашение между ООН и властями Сьерра-Леоне об учреждении суда «sui generis со смешенной юрисдикцией и составом». Устав СССЛ является дополнением к Соглашению, в нем закреплены юрисдикция, состав, структура, полномочия Суда и ряд процедурных вопросов.

В ходе конфликта на Балканах на территории Боснии и Герцеговины было убито около 100 000 человек, среди которых около 16 000 детей. В 1995 г. после окончания вооруженного конфликта на территории Бывшей Югославии было подписано Дейтонское Мирное Соглашение, предусматривающее создание Офиса Высокого Представителя. По «стратегии завершения» работы трибуналов МТБЮ должен был рассмотреть дела, возбужденные в отношении лиц, несущих основную ответственность за преступления. Остальные дела должны были быть переданы в компетентные судебные органы. 28 августа 2003 г. Совет Безопасности ООН принял Резолюцию 1503 (2003), в которой было предусмотрено «скорейшее создание под эгидой Высокого Представителя и скорейшее начало работы специальной Палаты в рамках Государственного Суда Боснии и Герцеговины, а также последующая передача из МТБЮ в эту Палату дел обвиняемых нижнего или среднего уровня». Работа началась в 9 марта 2005 г.

ноября 1975 г. Восточный Тимор объявил о своей независимости. 7 декабря началась Индонезийская оккупация Тимора, которая продолжалась до 2002 г. За это время погибло около 200000 жителей Восточного Тимора, что составляло практически 1\3 населения. 30 августа 1999 г в стране был проведен референдум, в ходе которого местное население высказалось за независимость. В результате начался вооруженный конфликт между сторонниками автономии и проиндонезийскими силами Тимора и вооруженными силами Индонезии. Резолюцией 1264 (1999) от 15 сентября 1999 Совет Безопасности ООН предусмотрел «создание многонациональных сил под единой командной структурой, переданной Генеральному секретарю», которые уполномочены принимать «все необходимые меры для осуществления мандата». В результате конфликта судебная власть и судебная система практически прекратили свое существование на территории Восточного Тимора. 25 октября 1999 г. Совет Безопасности ООН Резолюцией №1272 (1999) предусмотрел создание ВАООНВТ, которая наделялась «всеми законодательными и исполнительными полномочиями, включая отправление правосудия». ВАООНВТ приняла Регламент 2000/11, предусмотревший создание Специальных Палат Окружного суда Дили.

В 60-х годах XX века на территории Камбоджи возникло движение Красных Кхмеров. В 1970 г. в стране произошел военный переворот, в результате чего начался вооруженный конфликт. Спустя пять лет руководитель Кхмеров Пол Пот пришел к власти и начал политику геноцида камбоджийского населения. В результате репрессий было убито, по разным данным, от 1 до 3 миллионов человек. В 1979 г. Вьетнам сверг режим Пол Пота и объявил об образовании Народной Республики Кампучии. 10 августа 2001 г. правительство Камбоджи приняло Закон об образовании ЧПК для расследования преступлений периода Демократической Кампучии. Однако разрушенная Камбоджа не смогла самостоятельно начать процессы. Поэтому национальные власти вступили в переговоры с Генеральным Секретарем ООН по вопросу реализации положений Закона с участием международного сообщества. Соглашение было подписано в Пномпене 17 марта 2003 г. 3 июля 2006 г. судебная структура официально начала свою работу.

В 1997 - 1999 гг. произошел очередной конфликт между сербскими и албанскими косоварами. В результате - тысячи погибших, гуманитарная катастрофа. В 1999 г. в судах Косово начались процессы по делам о военных преступлениях. Однако они были подвержены критике за предвзятость и нарушение процессуальных норм. В 1999 г Совет Безопасности ООН принимает Резолюцию 1244 (1999), указав «развернуть в Косово, под эгидой Организации Объединенных Наций, международные гражданское присутствие и присутствие по безопасности с необходимым персоналом и снаряжением». МООНК была, среди прочего, уполномочена заниматься вопросами обеспечения правосудия. В Докладе Генерального Секретаря от 12 июня 1999 г. предусматривалась возможность назначения Миссией международных судей в состав местных судов. Международные судьи были введены в структуру пяти окружных судов и Верховного Суда Косово.

февраля 2005 г. произошло нападение на бывшего премьер-министра Ливана Рафика Харири, вместе с которым погибли 22 человека из его охраны и окружения, более сотни были ранены. 13 декабря 2003 года правительство Ливана обратилось к ООН с просьбой учредить трибунал для привлечения лиц, ответственных за события февраля. В соответствии с Резолюцией 1664 (2006) между правительством Ливана и ООН были проведены переговоры по учреждению суда. Резолюцией 1751 был утвержден Устав Специального Трибунала, который с 1 марта 2009 г. начал свою работу.

Во время авторитарного режима Саддама Хуссейна жестоко подавлялись национальные группы и сообщества, велись войны против Ирана и Кувейта. Точные цифры не известны, но, по отдельным подсчетам, с 1968 по 2003 гг. было убито около 500 000 мирных жителей. После окончания военных операций сил США в Ираке Совет безопасности принял резолюцию 1483, в которой признал, что ситуация на территории Ирака продолжает создавать угрозу международному миру и безопасности, а также выразил поддержку процедуре создания Временной Администрации в Ираке. После этого был поднят вопрос о наиболее целесообразной форме осуществления правосудия над лицами, ответственными за нарушения международного права. Учитывая опыт международного правосудия, допустимым казалось создание трибунала ad hoc. Россия, Китай и Франция высказались категорически против всяческого юрисдикционного органа под эгидой «установления демократии», так как изначально вторжение США в Ирак противоречило международному праву и являлось его нарушением. Закон, регулирующий работу Трибунала, был разработан в 2003 году. Специальный Трибунал по Ираку был установлен Временным Управляющим Советом 10 декабря 2003 г., как специальный внутренний суд (ВТИ), но существующей за рамками внутренней системы.

Интернационализированные и смешанные трибуналы стали новой вехой развития международной уголовной юстиции. Их создание было вызвано серьезными нарушениями международного права, влекущими неотвратимую ответственность и наказание. Каждый из семи рассматриваемых нами трибуналов учреждался при уникальных обстоятельствах, с использованием различных средств и механизмов. Палаты в Косово и Восточном Тиморе развивались из деятельности миссий ООН, осуществляющих административное управление соответствующими территориями. В каждом из случаев ООН воспользовалось возможностью расширить мандат миссии до осуществления законодательных и исполнительных функций. СССЛ и Чрезвычайные Палаты Камбоджи создавались при наибольшем балансе учредителей: в ответ на запрос пострадавшего государства о возможности привлечения к ответственности лиц, виновных в совершении серьезных преступлений международного характера. Толчком для создания Палат в Боснии и Герцеговине стала стратегия завершения работы МТБЮ. Трибунал по Ираку стал продолжением политики навязывания демократии авторитарным режимом. И был фактически учрежден одним постоянным членом Совета Безопасности ООН. Его учреждение осуществлялось при международной поддержке, сопровождаемой критикой законности и допустимости. Трибунал по Ливану создан в связи с тем, что преступления терроризма в XXI веке стали признаваться в качестве угрозы международному миру и безопасности.

Обстоятельства, вызвавшие появление новых трибуналов, определили чрезвычайное разнообразие механизмов учреждения, вариантов юрисдикции и мандата, комбинаций состава и структуры судебных органов. Гибкость международного права позволила осуществить установление юрисдикционных органов не по шаблону, а с учетом специфики ситуации и возможностей того или иного пострадавшего региона мира. Это обстоятельство предопределило чрезвычайные различия трибуналов в юридических инструментах создания, юрисдикции, составе, структуре, финансировании, деятельности и т.п. Однако, что их, точно объединяет - это цель международного сообщества, которое стремится обеспечить правосудие над лицами, которые виновны в массовых убийствах и изнасилованиях, разжигании межнациональной и межрелигиозной розни, других преступлениях, угрожающих международному правопорядку. Трибуналы нового поколения стали следующим шагом в процессе разработки институтов международной уголовной юстиции.

.2Общие особенности и признаки гибридных и интернационализированных трибуналов

Развитие международного уголовного права показало, что чисто национальное или международное преследование имеет массу недостатков. Основная помеха в деятельности международных судов - это отсутствие связи с местным населением и государством, на территории которого имели место серьезные преступления. Кроме того, международное судебное преследование не способствовало развитию внутренних правовых систем, совершенствованию местного права. А МУС обладает слишком ограниченной юрисдикцией. Осознавая эти проблемы, международное сообщество искало новые механизмы осуществления правосудия.

Появление гибридных и интернационализированных трибуналов вызвано проблемами МУТЮ и МУТР. С. Ноуэн связывает гибридность со смешением национальных и международных компонентов. По ее мнению, такой «эксперимент» может решить проблемы чисто международного и чисто внутреннего правосудия. Это попытка объединить силу трибуналов ad hoc и преимущества внутренних судов. Таким образом, гибридные суды - это «совмещение лучшего из двух миров».

Такие трибуналы стали обозначаться как «гибридные» или «интернационализированные» суды, «совмещающие в себе одновременно международные и внутренние институциональные основы и применимое право». А.Кассезе определил их как: «…судебные органы, которые имеют смешанную структуру: состоящие одновременно из международных судей и судей, имеющих гражданство государства, где ведутся процессы. Может существовать два варианта таких судов и трибуналов. Первый, они могут быть органами этого государства, являясь частью его судебной системы. Альтернативно, суды могут быть международными по своей природе, то есть, установлены посредством международного соглашения, при этом, не быть частью внутренней судебной системы».

Число гибридных трибуналов, учрежденных в последнее время для преследования лиц, виновных в серьезных нарушениях международного уголовного права огромно: Программа международных Судей и Прокуроров в Косово; Специальные Палаты по серьезным преступлениям в Восточном Тиморе; Специальный Суд по Сьерра-Леоне; Чрезвычайные Палаты в судах Камбоджи; Палата по военным преступлениям Государственного Суда Боснии и Герцеговины, Высший Трибунал по Ираку; Специальный Трибунал по Ливану.

На сегодняшний день нет какого-либо общепринятого определения гибридного или интернационализированного трибунала, раскрывающего его главные свойства. В.Л. Толстых подразумевает под гибридными судами юрисдикционные органы, создаваемые ООН и заинтересованным государством, в состав которых входят национальные и международные судьи. По общему мнению, трибуналы должны исполнять судебные функции в сфере уголовного права, иметь различные смешанные элементы в самых различных аспектах их деятельности, обладать природой ad hoc. Э. Скиннидер отмечает, что гибридные, смешанные, интернационализированные суды - органы, вовлекающие международные и национальные элементы в организацию, структуру и функционирование, а также применяющие смешенное право. Э. Брач видит в гибридности смешанную природу, подразумевающую внутренний и международный штат, применение внутреннего и международного права. Трибунал может быть гибридным с точки зрения трех позиций: его происхождение (создан посредством внутренних и внешних процессов), его мандат (сращивание внутреннего и внешнего права), состав (комбинирование внутренних и внешних участников). Существует позиция, согласно которой, необходимо участие ООН в создании такого трибунала. Главной общепринятой характеристикой является их разнородность. Обстоятельства, повлиявшие на их учреждение, имеют различные социальные, экономические и политические аспекты, способы учреждения не отличаются единством, различные комбинации состава и структуры, юрисдикции, сроки. Это свойство было названо «ad-hocism». Однако кажущаяся привлекательной индивидуальность затрудняет выведение каких-либо критериев, которые позволили бы оценить их жизнеспособность и эффективность путем сравнительного анализа.

При рассмотрении различных критериев гибридности, приведенных в литературе, встает закономерный вопрос: выделены ли эти критерии на основе уже существующих трибуналов? Дело в том, что при появлении новых институтов уголовного преследования sui generis, не отвечающих подобным требованиям, есть возможность все же отнесения их к разряду гибридных судов. Поэтому справедливо будет отметить, что уникальность каждого появившегося интернационализированного трибунала - основание для отказа от четких критериев гибридности, которые так старательно многие авторы пытаются определить. Здесь, вероятно, играет свою роль неизменная гибкость международного права, отсутствие в нем всяческих клеше, его способность адаптироваться к динамично меняющимся общественным отношениям.

Сегодня в международно-правовой науке предлагается делить эти трибуналы на категории «гибридные» и «интернационализированные», не смешивая или приравнивая данные понятия. К представителям смешанной модели можно отнести СССЛ и СТЛ. Интернационализированные - по существу, внутренние институты, но с вовлеченностью иных государств или международных организаций, таких как ООН. Большинство из трибуналов подходят под это определение. В них международное сообщество осуществляет содействие «принимающему» государству: на пример, передачу специалистов, судей, юристов, финансовое, иное материальное обеспечение.

В.Л. Толстых отмечает четыре достоинства этой модели международных уголовных судов. Во-первых, «легитимность на международном уровне и на национальном уровне», обеспеченная волеизъявлением с обеих сторон в форме нормативных актов. Во-вторых, «процессуальная эффективность», связь с национальной правоохранительной системой и социальной средой, где они создаются. В-третьих, передача национальным правовым системам международно-правовых стандартов. В-четвертых, независимость от политической конъюнктуры национального или международного уровня. Аналогичные достоинства отмечает и A. Кости, Н. Джейн. Критики же заявляют, что большой риск гибридной модели - ее способность не только отразить «лучшее», но и «худшее» от обеих правовых систем.

Международный элемент в лице судей и обвинителей поддерживает работу национальных судебных институтов. Однако международные судьи и обвинители должны быть близки к международному праву и его стандартам, чтобы выполнять эффективную работу. Создание таких трибуналов обеспечивает переход слабых внутренних правовых систем на сверхновый качественный уровень. Однако здесь важно учитывать опасность отторжения «чужеродных» элементов. Кроме того, воплощая в себе все самое хорошее, они могут и слить воедино негативные аспекты деятельности внутренних и международных институтов. Пример такой несовместимости - это, когда в одном институте представлены судьи, мыслящие в духе континентальной и общей систем права. Расположение трибуналов на территории пострадавшего государства может иметь положительный результат, но автоматически встает вопрос безопасности. Назначение на должность международных судей и обвинителей может повлиять на беспристрастность, особенно когда международные судьи составляют большинство судейского корпуса. Трибуналы также могут не иметь явную стратегию преследования, в результате чего растрачивать драгоценные ресурсы на простые дела. Однако после их учреждения была решена главная проблема МТБЮ и МУТР - финансовая. В связи, с чем смешанные и интернационализированные уголовные суды стали восприниматься как «дешевое правосудие».

Неудачный опыт международной уголовной юстиции на Балканах и в Руанде в начале XX века вызвал необходимость поиска новой модели юрисдикционных органов. Такой моделью стали гибридные и интернационализированные трибуналы. При их разработке учитывался опыт предыдущих трибуналов, международное сообщество пыталось исправить допущенные ошибки. Прежде всего, в качестве первоочередной задачи стояло достижение механизма связи с населением пострадавших государств. Второе - более дешевые и эффективные процессы. В результате новые модели судов превратились в явление «дешевого правосудия», неудачно пытающегося осуществить передачу опыта правовым системам, переживающим переходный период. Последнее было вызвано «отторжением» чужеродных традиций и обычаев. А также невозможность скачка застоявшейся правовой культуры на сверхновый уровень. Однако гибридные и интернационализированные трибуналы, не смотря на все неудачи, имеют массу достоинств, среди которых, на наш взгляд, выделяется главная - разнородность. Возможность создания органа правосудия с учетом всех социальных, политических, исторических, культурных факторов, позволяющего развивать внутреннее право и институты общества и государства вселяет надежды на будущие успехи международного уголовного права и правосудия.

гибридный интернационализированный трибунал суд

2. Юридические основания и юрисдикционные аспекты деятельности гибридных и интернационализированных уголовных трибуналов

.1 Юридические основания деятельности гибридных и интернационализированных уголовных трибуналов

Существует две точки зрения на правовую природу Специального Суда по Сьерра-Леоне. Первая основана на положениях Соглашения об учреждении Суда и соответствует позиции ООН, в том числе Совета Безопасности. Генеральный Секретарь в своем Специальном Докладе указал, что «Специальный суд учреждается на основе Соглашения между ООН и правительством Сьерра-Леоне и, таким образом, представляет собой договорный суд особого рода со смешанной юрисдикцией и составом». Правовой статус СССЛ обусловлен его учредительным инструментом. В этом отношении Специальный Суд имеет общие черты с МУС, МУТР и МТБЮ. Суд является субъектом международного права sui generis. Вторая точка зрения делает акцент на использование Советом Безопасности полномочий, в соответствии с Главой VII Устава ООН. Использование, якобы, выражалось в активном участии Совета при создании Суда и вынесении Резолюции 1315. Однако Генеральный Секретарь отметил в своем Докладе, что Совет Безопасности ООН не учреждал трибунал и не выносил никаких решений, каким-либо образом связывающих третьи государства обязательствами, связанными с созданием. Первая точка зрения кажется более убедительной. Во-первых, до принятия мер, в соответствии с Уставом, Совет должен указать на то, что соответствующие события представляют собой угрозу международному миру и безопасности. Безусловно, Совет Безопасности ООН определил в Резолюциях 1270 (1999), 1132 (1997), 1315 (2000), что ситуация в Сьерра-Леоне представляет угрозу международному миру и безопасности. Однако в последующем он попросил «заключить путем переговоров соглашение с правительством Сьерра-Леоне в целях учреждения независимого специального суда».

Несколько обвиняемых оспорили законность трибунала в связи с тем, что он основан на нарушении Конституции Сьерра-Леоне. Основной Закон устанавливает, что любые изменения в судебной системе страны могут проводиться только путем принятия соответствующего закона Парламентом, в дальнейшем утвержденным референдумом. Соглашение об учреждении СССЛ изменило судебную систему Сьерра-Леоне, однако референдум не был проведен. Апелляционная Палата отклонила эти аргументы: во-первых, СССЛ не является частью судебной системы Сьерра-Леоне, во-вторых, он имеет уникальные юридические полномочия, которыми не обладают внутренние суды, в-третьих, это орган, основанный на договоре, в-четвертых, он, явно, был учрежден вне внутренней системы. СССЛ, действительно, является договорным институтом и работает за пределами национальной правовой системы. Ст. 11 Закона о Ратификации Соглашения об учреждении Специального Суда указывает, что трибунал не является частью судебной системы государства, а Раздел 13 прямо предусматривает, что судебное преследование осуществляется «не во имя Республики Сьерра-Леоне».

Полномочия МООНК и МООНВТ стали беспрецедентным примером участия ООН в управлении «проблемными» территориями. В связи с этим вставало множество вопросов о компетенции ООН, учреждать миссии с таким широким мандатом. Совет Безопасности наделил МООНК полномочиями по установлению «временной администрации Косово». Мандат Миссии включал обязанности по содействию установлению самоуправления, организации и контролю за развитием гражданских институтов, содействию политическому развитию. МООНК пыталась восстановить судебную систему региона, Специальный Представитель назначил судей и обвинителей для осуществления работы в чрезвычайных судах. После этого МООНК перешла непосредственно к созданию судебной системы.

МООНВТ аналогично МООНК имела чрезвычайно широкие полномочия. ООН осуществляла управление Тимором на протяжении всего переходного периода, то есть до получения им независимости 20 мая 2002 года. На территории Восточного Тимора также действовал Специальный Представитель Генерального Секретаря с законодательными полномочиями. МООНВТ начал работу по восстановлению судебной системы государственного образования, благодаря которой Распоряжением 2000/11 были учреждены окружные суды. В структуре судов были созданы специальные палаты для привлечения к ответственности лиц, виновных в совершении преступлений на территории Восточного Тимора.

Широкие полномочия оправдывались тем, что со стороны Югославии и Индонезии было согласие на распоряжение подмандатными территориями. Однако Совет Безопасности ООН не опирался исключительно на согласие как основу для международного управления. Это было неэффективным и недостаточным, так как миссия не признается международным сообществом как носитель власти. Совет Безопасности ООН, в большей степени, опирался на полномочия, предоставленные ему Гл. VII Устава ООН. На протяжении периода управления, ООН принял на себя всю ответственность за управление этими территориями и действовало как правительство, осуществляя эффективный контроль. МООВТ и МООНК можно оценивать как вспомогательные органы Совета Безопасности, в соответствии со Статьей 29 Устава ООН.

Юридические основы Программы Международных Судей и Обвинителей в Косово и Специальных Палаты по Серьезным Преступлениям в Восточном Тиморе остаются недостаточно ясными. Они были учреждены решением Представителя Генерального Секретаря ООН. Распоряжения имеют двоякий характер: основаны на положениях Устава и полномочиях Совета Безопасности ООН , что определяет их международный характер; направлены на управление конкретной территорией и определяют внутреннее право, что предопределяет их внутреннюю природу. Таким образом, мы можем говорить, что в период своей действительности миссия является не просто вспомогательным органом ООН, но и фактически правительством, осуществляющим эффективный контроль. Таким образом, мы можем предположить, что двойственность миссий предопределяет и двойственность гибридных судов, учрежденных в Тиморе и Косово.

Чрезвычайные Палаты Окружного Суда Дили - национальный институт, функционирующий при поддержке ООН. Учреждение осуществлялось инструментами, характерными для внутреннего права, кроме того ЧПК действуют в рамках системы камбоджийских судов и являются частью правопорядка Камбоджи. Применимое процессуальное право - право Камбоджи. В отличие от СССЛ, он не является договорным органом. Соглашение об учреждении регулирует исключительно взаимодействие ООН и Камбоджи, и устанавливает «юридические основы, принципы и способы такого взаимодействия». Совет Безопасности не участвовал в учреждении ЧПК, и сомнительно, что он должен был участвовать в учреждении трибунала там, где нет угрозы международным миру и безопасности, а нарушения были совершены более 20 лет назад. Таким образом, ЧПК не является вспомогательным органом Совета Безопасности или Генеральной Ассамблеи ООН. Хотя в качестве консультанта ООН все-таки выполняла свою роль.

Ст. 2(2) Соглашения об учреждении ЧПК подтверждает, что это международный договор, который подпадает под соответствующее определение венской Конвенции 1969 года. Таким образом, Камбоджа обязана исполнять свои обязательства по данному Соглашению, и не может ссылаться на внутреннее законодательство для того, чтобы оправдать неисполнение. Ст. 28 Соглашения устанавливает, что если правительство Камбоджи внесет изменения в структуру или организацию ЧПК, и это не будет соответствовать положениям Соглашения, то ООН может прекратить оказывать содействие.

Стоит отметить, что это единственная санкция, которую по Соглашению может применить ООН в отношении Камбоджи. Ст.28 определяет слабое влияние ООН на процессы, происходящие в Камбодже. Бертодано отмечает, что «Переговоры проходили в атмосфере подозрительности и недоверия. Ст. 28 отражает волнующее недоверие, при котором Соглашение обсуждалось в ООН».

Споры или разногласия относительно смысла Соглашения должны разрешаться путем переговоров. При возникновении политического спора, соглашение по которому не достигнуто, он передается на обсуждение Генеральной Ассамблеи. Отсутствие реальных механизмов влияния со стороны ООН и мониторинга со стороны международного сообщества резко снижает эффективность деятельности суда.

Учреждение Палат по военным преступлениям в Государственном Суде Боснии и Герцеговины было начато вместе со стратегией завершения МТБЮ. В отсутствие беспристрастного национального механизма Совет Безопасности поддержал «быстрое учреждение» и «заблаговременное функционирование» ПВП. Однако Совет Безопасности не предпринимал никаких действий по учреждению ПВП больших, чем поддержка пожертвований со стороны заинтересованных стран. ПВП были учреждены Высоким Представителем в структуре федеральных национальных судов. Власть Представителя, основана на Дейтонском Соглашении. Оно устанавливает, что он имеет основную власть «относительно толкования этого Соглашения в реализации мирного урегулирования». Представитель ранее учредил Государственный Суд Боснии и Герцеговины решением, которое в дальнейшем было подтверждено национальной законодательной властью. Создание Государственного Суда основывалось на полномочиях Высокого Представителя в отношении судебной власти Боснии и Герцеговины.

Очевидно, что Совет Безопасности ООН не учреждал ПВП при помощи полномочий главы VII Устава ООН. Пока Совет Безопасности получает информацию о ПВП в отчетах об МТБЮ в рамках «стратегии завершения», однако такая информация сфокусирована главным образом на МТБЮ. Таким образом, очевидно, что ПВП действуют как национальные судебные институты, которые имеют международную поддержку на протяжении.

Юридический статус ВТИ связан со статусом и властью оккупационной власти Коалиционных Сил и властью Государственного Совета Ирака. Совет Безопасности признал статус оккупации в Резолюции 1483. Для оккупационных властей допустимо - принимать законодательные меры «в порядке восстановления, сохранения, по мере возможности, правопорядка и безопасности».

Резолюция 1483 расширила обычные цели оккупации, включив восстановление институтов представительной власти и процесса международного признания представительной власти Ирака.

Признается, что Коалиционные Силы превысили свои полномочия, предоставленные международным правом при проведении некоторых реформ, в частности реформы иракской экономики. ВТИ был учрежден не Государственным Советом, а Коалиционными Силами, в связи с чем можно говорить, что ВТИ учреждался не как представитель суверенной власти, а как марионеточный институт оккупационных властей.

Государство-член Женевской Конвенции обязано как оккупационная власть задерживать и преследовать лиц, совершивших серьезные нарушения, осуществлять введение необходимых законов.

Юрисдикция ratione temporis ВТИ предшествует вооруженному конфликту и распространяется на преступления, совершенные режимом с 17 июля 1968 г. Юрисдикция ratione materiae также более широкая, чем обычно: преступления геноцида и против человечности, а также преступления по внутреннему праву.

ВТИ, не смотря на массу порождающих критику моментов, легитимен, так как впоследствии был одобрен властями Ирака и утвержден Конституцией 2005 г. Это значит, что юридическая основа - внутреннее право, установленное властями оккупирующей державы. Последняя действует как внутренний актор, следовательно, ВТИ - национальный институт.

Юридическая основа СТЛ - Соглашение об учреждении СТЛ, к которому прилагается Устав. Здесь видится сходство в учреждении с СССЛ (на основе международного договора). Соглашение СТЛ устанавливает, что оно должно вступать в силу в день после уведомления Правительством Ливана ООН, что юридические требования для вступления в силу соблюдены. Это включает ратификацию соглашения парламентом Ливана. Ратификация не была произведена.В связи с чем СТЛ был учрежден Резолюцией 1757. Это повлекло два последствия. Первое, Совет Безопасности ввел в действие Соглашение. Соглашение и Устав стали учредительными инструментами СТЛ, которые, следовательно, делают СТЛ схожим с МУС и СССЛ. Второе, Резолюция 1757 включила Статут и Соглашение и таким образом, Резолюция сама является юр основой. Здесь же у него больше сходства с МТБЮ и МУТР. СТЛ не имеет сходства с другими гибридными судами, которые основаны на внутреннем праве. Совет Безопасности определил, что терроризм угрожает международному миру и безопасности, и может влечь использование полномочий Главы VII Устава ООН. Резолюция 1757 направлена на введение в одностороннем порядке в силу договора между государством-членом ООН и ООН. Кроме того, Совет практически предопределяет ратификацию Соглашения Ливаном.

Допустимы ли такие полномочия Совет Безопасности? Прежде всего, безусловно, Ст. 41 Устава не указывает среди прочего полномочия по введению договорных обязательств, однако, важно то, что список открыт, и подразумеваемые полномочия не имеют четких границ. Совет Безопасности на практике не однократно предлагал государствам присоединиться к многосторонним соглашениям. Также он способствовал исключению некоторых договорных обязательств. Однако в отношении Ливана Совет сделал беспрецедентный шаг. Было высказано мнение, что его действия противоречат Венской Конвенции о праве международных договоров 1969 года, так как осуществил принуждение к участию в договоре суверенное государство. Совет Безопасности, не смотря на свои полномочия должен действовать в соответствии с международным правом. Ст. 51 и 52 Венской Конвенции о праве международных договоров предусматривают, что договор является недействительным, если согласие на обязательность договора явилось результатом принуждения. Однако ст. 51 касается принуждения представителя государства, а не самого государства. А ст. 52 касается угрозы применения силы или ее применения. Данные нормы не могут распространяться на резолюцию 1757.

Конечно, это не снимает сомнений относительно допустимости вмешательства Совет Безопасности в принцип добровольности договорных обязательств. Такой Акт может стать угрозой целостности международного права, доверию ООН.

Резолюция 1757 представляет собой несанкционированное вторжение во внутренние дела государства-члена в нарушение Ст.2 (7) Устава. Совет Безопасности своей Резолюцией вмешался в разрешение внутренних политических разногласий и отменил положения конституции государства.

Таким образом, СТЛ представляет собой орган с уникальной международной правосубъектностью, основанный на резолюции Совета безопасности, что характерно для вспомогательных органов ООН.

Рассматриваемые юрисдикционные органы в рамках вопроса об их юридическом основании можно условно разделить на две категории. К первой относятся суды, учрежденные при поддержке ООН: Палаты в Косово, Чрезвычайные Палаты в судах Камбоджи, Специальные Палаты по Серьезным преступлениям в Восточном Тиморе, Палата по военным преступлениям в Государственном Суде Боснии и Герцеговины, Трибунал по Ираку. Степень и характер участия ООН в каждом отдельном случае уникальны. ЧПК и ПВИ имели наименьшее влияние со стороны Организации и международного сообщества. При учреждении палат в Косово и Тиморе в действие был запущен уникальный механизм: миссии по поддержанию мира были наделены полномочиями фактического правительства управляемых территорий, которое действовало как вспомогательный орган Совета Безопасности, учредившие уголовные трибуналы. ВТИ в большей степени был учрежден государством-членом ООН, что a priori ставит вопрос на его легитимности. В целом, эту категорию трибуналов с определенной уверенностью можно определить как интернационализированные внутренние трибуналы, поддерживаемые международным участием в их создании и функционировании.

Вторая категория - суды, основанные на международном договоре между ООН и принимающим государством. К ним относятся СТЛ и СССЛ. Эти трибуналы по критерию «юридические основания» относятся к гибридным трибуналам. Это органы международного характера, в структуру и штат которых входят, помимо международных, также национальные представители.

Открытым остается вопрос легитимности полномочий Совета Безопасности ООН, который на основании Гл. 7 Устава ООН, устанавливающей концепцию подразумеваемых полномочий, в целях поддержания международного мира и безопасности может создавать самостоятельно или через свои вспомогательные органы международные или внутренние суды. Легитимность такого вмешательства будет ставиться под сомнение еще не раз в науке и международных отношениях. Однако наша позиция будет основываться на том, что Совет Безопасности, действительно, имеет соответствующие полномочия, утвержденные Уставом.

.2 Юрисдикционные основы функционирования гибридных и интернационализированных уголовных трибуналов

Объем юрисдикции любого судебного органа, а международного органа уголовной юстиции, в особенности, - это ключевой индикатор для оценки их эффективности и жизнеспособности. Трибуналы «не могут осуществлять преследование на территории, по преступлениям, которые прямо или косвенно не отнесены к их юрисдикции». Юрисдикция суда может быть территориальной, предметной, временной, персональной. Кроме того, выделяют универсальную юрисдикцию. Ограничения юрисдикции будут ограничивать и возможности суда при осуществлении правосудия. Умаление персональной юрисдикции, например, может исключить ключевых лиц или даже целую группу лиц, которые, по определению, должны были находиться в его подсудности.

Для недопущения безнаказанности у суда должна быть максимально возможная, но ограниченная разумными пределами, юрисдикция. Действующие гибридные и интернационализированные трибуналы имеют далеко на идеальные мандаты. Их учреждение проходило зачастую в обстановке постоянного давления и отсутствия диалога. В связи с чем приходилось идти на массу компромиссов, в том числе, «урезая» юрисдикцию.

Самую обширную юрисдикцию ratione temporis имеет Трибунал по Ираку, которая распространяется на период с 17 июля 1968 года по 1 мая 2003 года. Такой обширный объем полномочий позволяет трибуналу охватить огромное количество инцидентов, связанных с режимом С. Хусейна и американской оккупацией Ирака. Однако Трибунал просто не способен справиться с такими задачами из-за серьезной ограниченности ресурсов. Именно по этой причине, в целях рассмотрения максимального количества дел, Трибунал сосредоточился на мини-процессах, касающихся только наиболее важных событий. Данный факт порождает обоснованные сомнения в эффективности работы суда. Избирательно правосудие заставляет настороженно относиться к его непредвзятости и справедливости.

По меньшей мере печально выглядит ситуация в Камбодже. Палаты по военным преступлениям имеют чрезвычайно узкую временную юрисдикцию: 17 апреля 1975 года - 6 января 1979 года. Этот период связан с режимом Красных Кхмеров.

Судебные образования в Боснии и Косово вообще не были ограничены каким-то периодом времени. Палаты входят в национальную судебную систему, в связи с чем, они имеют полномочия, аналогичные полномочиям Государственного Суда. МПК обладают полномочиями по всем делам, связанным с конфликтом на Балканах, с учетом юрисдикции МТБЮ, и своей юрисдикции ratione personae, ratione materiae, ratione loci.

Палаты Окружного суда Дили не имеют опорной даты для осуществления своих полномочий. По смыслу создания, они обладают юрисдикцией в отношении преступлений, совершенных до введения международного присутствия. Однако все предположения теряют смысл, так как политика трибунала направлена на преследование преступлений, совершенных в с 1999 году целях экономия ресурсов.

СССЛ имеет два уровня юрисдикции ratione temporis: по международным преступлениям Суд может осуществлять свои полномочия в отношении действия, совершенных после 30 ноября 1996 года; по криминализированным внутренним правом деяниям установлен период с 7 июля 1999 года. При учреждении рассматривались и иные опорные даты временной юрисдикции, которые по политическим причинам были отклонены. Окончательный вариант «представляет значительные ограничения», так как исключает множество серьезных преступлений, совершенных до этого времени.

Специальный Трибунал по Ливану создавался как суд, предназначенный для преследования единственного преступления - покушения на бывшего премьер-министра Рафика Харири. Таким образом, временная юрисдикция теоретически ограничена одной датой, 14 февраля 2005 года. Однако Совет Безопасности обозначил, что мандат Трибунала должен распространяться на взаимосвязанные атаки, которые были совершены в Ливане с 1 октября 2004 года по 12 декабря 2005 года. При согласии Совета Безопасности юрисдикция может выходить за эти пределы.

СССЛ и ВТИ могут преследовать лиц, совершивших преступления за пределами затронутого государства. СССЛ воспользовался своим мандатом при выдаче обвинительного заключения Чарльзу Тейлору. Распоряжение о создании СПВТ указывает, что территориальная юрисдикция Палат зависит от юрисдикции ratione materiae. ВТИ и СПВТ ни разу не воспользовались этой частью своего мандата. Территориальная юрисдикция МПК, ПВП, ЧПК не указана в учредительных документах.

Наиболее существенное значение имеют предметная и персональная юрисдикция.

Ограничения, касающиеся лиц подпадающих под юрисдикцию трибуналов, могут относиться к определенным группам лиц, в том числе несовершеннолетним, миротворцам, представителям определенных национальностей, политических классов.

ВТИ имеет полномочия в отношении граждан или резидентов Ирака. Включение в юрисдикцию лиц в возрасте от 15 до 18 лет (на момент совершения преступления) в Статут СССЛ вызвало серьезные дебаты. Этот вопрос возник в связи с большим количеством детей-солдат, завербованных в тот период времени, который подпадают под юрисдикцию Суда. Критики утверждают, что они жертвы преступлений, а не преступники. В конечном итоге данное положение не применялось, Обвинитель заявил, что преследование лиц моложе 18 лет на момент совершения преступлений не возможно, так как дети не могут нести ответственность вместе с теми, кто совершил наиболее серьезные преступления, так как не подпадают под определенные критерии.

СССЛ имеет юрисдикцию в отношении действий миротворцев. Их преступления могут рассматриваться СССЛ, если государство их национальности не пожелает рассматривать данное преступление и имеется санкция Совета Безопасности ООН. Данные положения Устава не применялись. К тому же политика Суда основана на том, чтобы наказывать главных виновников преступлений, то есть командиров. Это приводит к безнаказанности большого числа преступников. Ограниченное число процессов и обвинений привело к слабому освещению событий в Сьерра-Леоне.

В рамках стратегии завершения Совет Безопасности указал, что трибуналы должны обеспечить «концентрацию на наиболее важных лидерах, подозреваемых в совершении серьезных преступлений под юрисдикцией соответствующего трибунала».

Персональная юрисдикция ЧПСК была «одним из главных источников разногласий между Камбоджи и ООН» в период переговоров. ЧПСК имеет юрисдикцию в отношении лидеров Демократической Кампучии и наиболее ответственных в самых серьезных преступлениях, подпадающих под предметную юрисдикцию ЧПСК.

Персональная юрисдикция ВТИ не ограничена наиболее ответственными лицами. Однако стратегия обвинителя заключалась в ведении нескольких мини-процессов, которые затрагивали наиболее важные инциденты: ВТИ осудил ряд высокопоставленных и авторитетных лиц в первую очередь, бывшего Президента, Саддама Хусейна, бывшего руководителя Главного управления разведки, бывшего вице-президента, главного судью Революционного суда, бывшего министра обороны, бывшего заместителя премьер-министра. Однако к ответственности не были привлечены преступники более «низкого ранга».

Устав СТЛ не содержит критерия важности. Однако изначально, по смыслу создания, планировалось привлекать организаторов и исполнителей террористического акта в отношении Харири.

Балканские трибуналы не имеют таких ограничений, так как данным вопросом все-таки занимается МТБЮ в регионе. Боснийский трибунал сосредоточен на военных преступлениях среднего уровня. До передачи дела учитываются сложность и серьезность дела, уровень ответственности и вины.

Все гибридные и интернационализированные трибуналы, как правило, создаются для преследования лиц, совершивших преступления против человечности, мира, нарушения МГП.

Пять из семи изучаемых судов могут осуществлять преследование лиц, совершивших преступления геноцида. Геноцид не был включен в предметную юрисдикцию СССЛ в связи с тем, что «нет доказательств массовых, широкомасштабных убийств в Сьерра-Леоне, направленных против определенной национальной, этнической, расовой или религиозной группы с намереньем уничтожить группу как таковую». Сомнительно, что геноцид совершался в Камбодже, преступления Красных Кхмеров были направлены против политических или экономических групп, которые не являются защищенными Конвенцией о геноциде. Однако возможно, что квалифицировать в качестве геноцида можно действия Кхмеров против китайцев, буддистских монахов, вьетнамцев.

В Восточном Тиморе, наоборот, были установлены факты геноцида, хотя это ставится под сомнение. Нападения были направлены против населения, боровшегося за независимость. И вряд ли самоцелью служило совершение преступлений против религиозной, этнической и т.д. группы. Поведение правительства и армии Индонезии могут быть оправданы военной необходимостью.

Интересно, что, геноцид не был введен в юрисдикцию Косовского Суда. Хотя отчеты о событиях на Балканах говорят обратное. Сербские силы целенаправленно истребляли албанское население. Данный факт не ставится под сомнение нигде, кроме как в юрисдикции суда. В его производство поступало 4 обвинительных заключения, однако ни по одному из них не было вынесено решения. В деле Вулкович двум косовским сербам были предъявлены обвинения в геноциде. Вторая инстанция отменила первоначальный приговор по данному делу, заявив, что преступления «не могут быть квалифицированы как геноцид, поскольку их целью было не уничтожение албанского населения в целом».

В Ираке и Боснии, наоборот, была поддержана позиция по включению преступлений геноцида в предмет юрисдикции судов. Это было подтверждено МС ООН. Судебная палата вынесла одно решение по делу о геноциде.

Множество доказательств преступлений геноцида оправдывают включение данного преступления в юрисдикцию ВТИ. Главным образом, обвинение направлено против нападения иракских сил в 1998-1999 годах на курдов с использованием химического оружия. Решения вынесены в отношении 5 обвиняемых.

Главное условие включения военных преступлений в предметную юрисдикцию - это наличие вооруженного конфликта. В зависимости от квалификации конфликта (международный или немеждународный) будет определяться и круг преступлений.

Ситуацию в Сьерра-Леоне принято считать немеждународным вооруженным конфликтом, не смотря на участие иностранного элемента. Следовательно, Статут СССЛ включает юрисдикцию в отношении серьезных нарушений Общей Статьи 3 и Дополнительного протокола III Женевских Конвенций, которые регулируют немеждународные конфликты. Статут СССЛ также содержит юрисдикцию в отношении трех конкретных серьезных нарушений МГП: умышленные атаки на гражданское население, не принимающего участия в боевых действиях; умышленные атаки против лиц, обладающих особой защитой, установок, материалов, подразделений или транспортных средств используемых в гуманитарной помощи или миротворческой миссии в соответствии с Уставом ООН; принуждение к участию и вербовка детей в возрасте до 15 лет в ряды вооруженных сил или группы.

ВТИ обладает юрисдикцией в отношении преступлений совершенных во время двух вооруженных конфликтов: международного и не международного. Три конфликта исторически охватываются временной юрисдикцией: Ирано-Иракская война, вторжение в Кувейт и первая Война в заливе; и вторжение в Ирак 2003 года. Таким образом, применимы нормы, касающиеся обоих видов вооруженных конфликтов.

Особые трудности квалификация конфликтов вызывала в отношении Восточного Тимора. С Декабря 1975 Восточный Тимор находился под индонезийской оккупацией, что регулируется общей статьей 3 Женевских Конвенций и обычным международным правом. Применимы нормы Женевских Конвенций, в частности четвертой. Состояние оккупации существовало до 20 сентября 1999 года, до того времени и применимы конвенции. Ситуация в Тиморе оценивается как международный вооруженный конфликт. Однако существует мнение, что существовал одновременно и немеждународный вооруженный конфликт в связи со столкновениями между сторонниками милиции за независимость и сторонниками милиции за интеграцию. Однако интенсивность столкновений не позволяет зафиксировать его наличие.

МТБЮ признал состояние международного вооруженного конфликта в Боснии с 1992 по 1995. В связи с чем применимы Женевские Конвенции и ДП I. Кроме того, Уголовный Кодекс Боснии и Герцеговины криминализует преступления против гражданских лиц, военные преступления против раненных и больных, преступления против военнопленных.

В отношении Косово МТБЮ установил, что существовал немеждународный вооруженный конфликт между Косовской Освободительной Армией и военными силами Югославии и продолжался до вторжения США. Верховный Суд установил, что «вооруженный конфликт в Косово между мартом 24 1999 по июнь 1999 включал международный вооруженный конфликт (Югославия -НАТО) наряду с немеждународным»

Преступления против человечности входят в юрисдикцию всех рассматриваемых судов, кроме СТЛ. Статья 2 СССЛ Статута включает преступления против человечности. Все решения, вынесенные СССЛ, включают пункт о преступлениях против человечности. Специальный Закон включает преступления против человечности в предметную юрисдикцию ЧПСК. Все лица, попадающие под следствие, скорей всего будут обвинены в преступлениях против человечности. Самым проблемным вопросом при вменении данной категории будет установление систематичности нападений, так как было заявлено, что многие зверства стали результатом случайности.

В Восточном Тиморе, в связи со сложностью привлечения к ответственности за геноцид, была выбрана линия обвинения в совершении преступлений против человечности.

Ст. 172 Уголовного Кодекса Боснии и Герцеговины дублирует определение преступлений против человечности Римского Статута. ПВП широко опирались на практику МТБЮ в установлении широких и систематичных атак на гражданско население Боснии.

МПК также обладают юрисдикцией в отношении преступлений против человечности, однако никогда не использовал ее. Возможно, что Суд просто избегал трудностей установления широко масштабности и систематичности нападений на гражданское население. Тем более что у него как у Боснийского не было полномочий на использование преюдиции. На сегодняшний день он не нашел состава в действиях Косовской освободительной армии.

Устав СТЛ первый учредительный документ интернационализированного трибунала, не содержащий юрисдикции в отношении преступлений против человечности. Совет Безопасности ООН не включил данный состав по соображениям недопущения сложности в расследованиях и судопроизводствах. Тем более, что суд учреждался для расследования террористических актов и нападения на Харири. Хотя остается сомнительным, что террористические акты не влекут преступления против человечности.

Было определено, что пять из семи рассматриваемых органов международной уголовной юстиции функционируют в качестве национальных институтов. Юрисдикция этих судов, как правило, основана на территориальном принципе, в некоторых случаях они наделяются экстерриториальной юрисдикцией. Наибольшее количество вопросов вызывают юрисдикционные основы деятельности гибридных трибуналов: СССЛ и СТЛ.

СССЛ - трибунал, основанный Соглашением между ООН и правительством Сьерра-Леоне, которое в последующем было имплементировано в национальное право. Возможно говорить о том, что процесс имплементации международного договора о создании международного суда является свидетельством делегирования территориальной юрисдикции Сьерра-Леоне Специальному Суду. Однако делегирование носит не абсолютный характер: СССЛ имеет ограниченную юрисдикцию ratione materiae, ratione personae, ratione temporis. Внутренние судебные учреждения Сьерра-Леоне обладают вспомогательной юрисдикцией. Однако данный механизм передачи государственной власти поднимет ряд проблемных вопросов, в частности, допускается ли передача своих полномочий суверенным государством международному юрисдикционному органу?

Прежде всего, государственный суверенитет предполагает свободу государства во внутренних делах и в международных отношениях. Однако в рамках международного правопорядка проблематично говорить об абсолютном государственном суверенитете. Прежде всего, он ограничивается международными обязательствами государств. Кроме этого, ограничения на суверенитет могут быть наложены в случае принятия Советом Безопасности, если имеют место события, действия, угрожающие международному миру и безопасности.

Вопрос допустимости делегирования поднимался при обсуждении юрисдикции Международного Уголовного Суда, мандат которого охватывает только преступления, совершенные на территории государства-члена Римского Статута, даже, если обвиняемый не является гражданином государства-члена. Профессор Акканде заключает, что «есть множество принципиальных причин и достаточных прецедентов, подтверждающих, что делегирование национальной юрисдикции международными судами [...] законно». Г. М. Даниленко ссылается на Конвенцию о геноциде и Конвенцию об апартеиде, которые призывают создать международный трибунал и передать юрисдикцию вновь учрежденному трибуналу. Орентличер указывает на важность делегирования юрисдикции как основы деятельности международного уголовного трибунала ad hoc.

СССЛ обладает универсальной юрисдикцией, что было отмечено в деле Lome Amnesty Апелляционная Палата СССЛ сослалась на то, что притупления, упомянутые в ст. 2-4 Статута - это международные преступления. Одно из следствий природы серьезных преступления - это то, что государство может осуществлять универсальную юрисдикцию в отношении таких деяний. В другом своем решении Апелляционная Палата утверждает, что Ломейское Соглашение «не устанавливает юридических препятствий для осуществления юрисдикции по международными преступлениями международным судом». То есть универсальная юрисдикция возникает без какого-либо делегирования. Она зависит исключительно от характера преступления и уникальной правосубъектности международного юрисдикционного органа.

Глава 7 Устава ООН является источником юрисдикции МУТР, МТБЮ, и что важно для нас, СТЛ. Профессор Моррис приходит к выводу, то юрисдикция трибуналов должна рассматриваться как производная полномочий Совета Безопасности ООН. Скафф и Аканде не согласны с такой позицией и придерживаются точки зрения, согласно которой, делегирование осуществлялось государствами-членами ООН, а не Советом, так как именно они выступают в качестве носителя юрисдикции. Подход подтверждается положениями ст. 24 (1) Устава ООН: «для обеспечения быстрых и эффективных действий ООН ее Члены возлагают на Совет Безопасности главную ответственность за поддержание международного мира и безопасности и соглашаются в том, что при исполнении его обязанностей, вытекающих из этой ответственности, Совет Безопасности действует от их имени». Таким образом, получается последовательный механизм делегирования полномочий: от государств Совету, от Совета трибуналам. «Силы, которые могут быть применены коллективно совокупностью суверенных государств больше, чем сумма отдельных сил каждого государства».

МТБЮ указал, что Совет Безопасности ООН не может осуществлять правосудие, однако может создавать такие органы. Которые будут помогать ему это делать, в соответствии с Гл. VII Устава.

Можно констатировать, что практика XX века в области учреждения международных уголовных судов предопределила новый компонент «концепции подразумеваемых полномочий» Совета Безопасности ООН.

Юрисдикционные основы деятельности каждого из рассматриваемых трибуналов вызывают массу нареканий. Прежде всего, юрисдикция ratione temporis либо чрезвычайно широкая, как у ВТИ, либо чрезвычайно узкая. В обоих случаях суды не могут реализовать ожидаемый потенциал. В связи с этим, для реализации хоть какой-то части своих функций руководство трибуналов берет курс на урезание временной юрисдикции, что приводит к политике избирательных процессов.

Юрисдикция ratione personae также имеет массу ограничений, выражающихся в том, что под категорию преследуемых лиц не подпадают миротворцы, которые не редко являются субъектами преступлений на подмандатной территории, Кроме того, аналогично временной юрисдикции урезается круг преследуемых лиц: до главных руководителей и командиров. В результат большое количество преступников остается на свободе. Создается эффект безнаказанности.

Предметная юрисдикция трибуналов не реализуется на практике, так как зачастую во многих деяниях обвинители не находят составы преступлений. Однако подобные выводы ставятся под сомнение, в том числе комиссиями по установлению фактов. Юрисдикция ratione materiae Специального Трибунала по Ливану охватывает новую для международной юстиции категорию преступлений - терроризм и связанные с ним акты. Что позволяет нам говорить о зарождении в международном праве новой стратегии преследования. Предполагаем, что в дальнейшем и иные представляющие угрозу миру и безопасности человечества деяния могут преследоваться на глобальном уровне.

В целом, юрисдикционные основы деятельности рассматриваемых нами судов вызывают нарекания именно из-за того, что они не используют дарованный им потенциал. Однако не редко встает вопрос легитимности юрисдикции вообще. Это связано с процессом передачи части полномочий от Совета Безопасности. Тем не менее, представляется, что данный механизм является новым направлением концепции подразумеваемых полномочий, в соответствии с Главой VII Устава ООН.

3. Проблемы функционирования гибридных и интернационализированных трибуналов: структура, состав, реализация поставленных целей

.1 Структура гибридных и интернационализированных трибуналов

Все рассматриваемые нами юрисдикционные органы можно разделить на две группы: учрежденные при действующих судах принимающих государств и обособленно функционирующие от каких-либо учреждений органы правосудия. Вторая категория немногочисленна и представлена двумя гибридными судами (СТЛ и СССЛ) и одним интернационализированным внутренним трибуналом (ВТИ). Остальные функционируют внутри судебной системы соответствующего правопорядка. Первая категория наиболее дорогостоящая, так как просто для учреждения приходилось осуществлять финансирование строительства специальных зданий судов. В рамках этой главы будет поднят вопрос «дешевого правосудия», который особо болезненно прозвучит на фоне выше сказанного.

В целом, структура уголовных трибуналов едина и представлена стороной обвинения, непосредственно судебными и техническими и обслуживающими подразделениями. Наиболее подробно структура представлена в Приложении 1.

На фоне каждого из трибуналов отдельно выделяются Палаты, созданные в Косово. Они осуществляют юрисдикцию ad hoc: нет специальных структурных подразделений, имеющих собственные полномочия. То есть, фактически, существует судебный состав, который может осуществлять досудебное следствие, разбирательство в первой и апелляционной инстанции. Подобный подход кажется совершенно не способствующим отправлению правосудия, отвечающего международным стандартам, способствующего соблюдению прав человека.

В остальных же трибуналах имеются специальные судебные палаты. В тех, которые встроены в национальные судебные органы, каждая функциональная единица принадлежит к соответствующему подразделению такого суда. То есть, фактически, они повторяют структуру внутренних юрисдикционных органов.

С точки зрения структуры интересен Трибунал по Ираку. Фактически он воплощает собой специализированную систему военных судов Ирака. Головной офис находится в Багдаде. Однако его подразделения могут быть созданы ad hoc в других районах государства по предложению Совета Министров Ирака.

Вторая инстанция как гарантия надзора за деятельностью судей первой инстанции представлена также во всех судах, кроме Косово.

Помимо судей, осуществляющих судебное производство, в ряде трибуналов были созданы должности судей, ведущих следствие (Тимор, Ливан, Камбоджа, Ирак). Они могут произвести заочное рассмотрение дела, либо, проведя расследование, передать дело для дальнейшего исследования в судебную палату. На наш взгляд, подобная практика не отвечает требованиям справедливости. Так как следственные судьи без участия стороны защиты осуществляют уголовное преследование, отсутствует состязательность процесса. В СССЛ и ПВТ вместо следственных судей предусмотрена процедура досудебного исследования, которое подразумевает безусловную передачу дела в палату для рассмотрения дела по существу.

Обвинители действуют во всех смешанных и интернационализированных трибуналах. Для целей ВТИ в Ираке была создана специальная прокуратура.

Административные подразделения также существуют при всех трибуналах, кроме палат в Косово. В задачу таких подразделений входит административная поддержка судей и обвинителей. Канцелярии обеспечивают организационное обеспечение судопроизводства.

Пять из семи рассматриваемых нами трибуналов имеют схожую внутреннюю структуру, представленную палатами первой и второй инстанции, обвинителями, административными подразделениями. Особое строение имеют палаты Программы международных обвинителей и судей в Косово. Если быть точными, то в них отсутствует всяческая структура в принципе. Неразработанный механизм деятельности Палат повлек за собой множество проблем с соблюдением современных стандартов правосудия. Далее более подробно будет раскрыта ситуация, в которой оказался этот юрисдикционный орган.

Трибунал по Ираку был наделен обособленностью в судебной системе Ирака. Это повлекло создание специального законодательства, отдельного механизма контроля, финансирования (ряд этих вопросов будет поднят далее в проблемном ключе).

Помимо выше указанных подразделений в некоторых гибридных и интернационализированных трибуналах создаются должности следственных судей, которые фактически проводят инквизиционное судопроизводство. В ситуации сложного переходного периода, которое переживает пострадавшее от конфликта государство, такой способ преследования может привести к отрицательному восприятию со стороны местного населения.

«Нововведения» в трибуналах не всегда связаны с негативными тенденциями. Положительным представляется опыт СТЛ, в структуре которого впервые была создана независимая от обвинения защита. Безусловно, независимость и самостоятельность будет еще проверяться временем и практикой, однако сама идея вселяет надежды.

3.2 Состав гибридных и интернационализированных трибуналов

Одним из признаков исследуемого нами поколения органов международной уголовной юстиции является смешанный состав судей, обвинителей, обслуживающего персонала. В связи с чем их все условно можно разделить на суды с преобладающим международным представительством (МПК, СПВТ, СССЛ, СТЛ) и суды с преобладающим представительством граждан принимающего государства (ЧПК и ПВП).

Единственное исключение из этого правила - Трибунал по Ираку, для которого не характерно наличие международных сотрудников. При рассмотрении вопроса о создании трибунала в Ираке международное сообщество хотело более интернационализированного суда, как МТБЮ или МУТ, либо значительного участия международных судей и персонала, назначаемых ООН, по типу СССЛ. Однако эта стратегия так и не была реализована. Судопроизводство в первой и второй инстанции осуществляют судьи от Ирака: пять в судебной палате и 9 в кассационной. Однако Совет Министров Ирака может назначить международных судей при наличии соответствующей рекомендации президента Трибунала. Специализированная Прокуратура также представлена гражданами Ирака. Ст. 1 Закона о ВТИ провозглашает независимость Трибунала. Однако этот же Закон предусматривает возможность перевода судей и прокуроров без объяснений и по любым причинам Советом Президента в любой иной суд государства. Отсутствие международного контроля ставит под угрозу гарантии прав обвиняемых на справедливое судопроизводство независимым составом суда. Кроме того, нормы регулирующего закона создают возможности для избирательных процессов над лицами, которые представляют угрозу действующей власти. Безусловно, здесь интересна позиция международного сообщества, которое не высказывалось относительно негативных последствия иракского «правосудия». В том числе не было дано никаких оценок тому, что 12 судей и ключевых сотрудников Трибунала были уволены из-за их связи с партией Баас.

Однако и международное представительство не всегда способно обеспечить необходимые международные стандарты справедливого судебного разбирательства.

Палаты в Косово, Восточном Тиморе, трибуналы Ливана и Сьерра-Леоне - модели судов с превалирующим международным представительством (смотреть в Приложении 2). Международные судьи и обвинители являются носителями, так называемого «наследия». Они должны иметь опыт работы в сфере международного публичного права, в частности международного гуманитарного права и права прав человека, а также в уголовном праве. Свой профессионализм они передают специалистам принимающего государства. Безусловно, в переходный период восстановления пострадавших от вооруженных конфликтов суверенных образований, связь с развитыми правовыми системами - чрезвычайно важный аспект возрождения и становления гражданских институтов и права. Однако «посторонний опыт» не всегда может быть передан, о чем уже говорилось ранее.

По Распоряжению 2000/64 Специальный Представитель Генерального Секретаря ООН утверждает по рекомендации Судебного Департамента дополнительных международных судей и обвинителей при наличии ходатайства сторон процесса из соображений безопасности. По состоянию на 15 декабря 2000 года в Косово было 10 международных судей. Интересно, что кандидаты на должности судей и обвинителей в МПК проходят собеседование по телефону. Качество служащих Палат оставляет желать лучшего. Некоторые местные судьи отмечают, что многие из международных представителей никогда не работали судьями до включения их в состав МПК. При осуществлении работы между национальным и международным персоналом возникают конфликты. Не преодолим языковой барьер, в том числе и из-за того, что в штате катастрофически не хватает переводчиков. Национальные судьи обвиняют международных в том, что последние совершенно не понимают специфику действующего местного законодательства, прецедентного права. Безусловно, Косово - пример того, что международное представительство способно свести к минимуму недоверие к трибуналам, исключить предвзятость, обеспечить беспристрастность. Однако не повысилась эффективность работы. Кроме того из-за непреодолимых разногласий не срабатывает механизм наследия.

Превалирующий национальный состав гибридных и интернационализированных трибуналов также не представляется оптимальной моделью. Примером тому также является Косово. Несколько судебных решений, вынесенных в албанском составе (до назначения международных представителей), позже были отменены международным составом судей по причине опасений в несоблюдении процессуальных норм и вынесении обвинений без достаточных на то доказательств.

Безусловно, разделение ответственности между международными и местными судьями не способно разрешить все существующие проблемы. Однако оно предопределяет один из ключевых моментов работы трибунала - субъект, осуществляющий контроль. При большинстве международного персонала создается неблагоприятная атмосфера влияния международных организаций, которое расценивается местным населением как влияние империализма. Однако, наоборот, низкий уровень международного контроля заставляет сомневаться в объективности принятия судебных решений. Совместная работа способствует обмену опытом и знаниями, профессиональному росту и повышению квалификации местных юристов.

Учитывая данные противоречия, мы приходим к выводу, что превалирующий международный контроль - наиболее оптимальный путь организации работы. Он позволяет гарантировать необходимые стандарты правосудия. А барьеры и негативное восприятие должны преодолеваться консультациями и освещением деятельности судов.

В Косово и Восточном Тиморе ООН отказалось проводить предварительные консультации с местным населением при назначении международного персонала, что вызвало широкий общественный резонанс. Назначение протекало в обстановке недоверия и критики. Напомним, что одним из достоинств смешанных судов принято считать связь международного трибунала с местным населением. В Косово и Тиморе еще на тапе, предшествовавшем учреждению, судов была исключена возможность установления всяческого доверия со стороны пострадавшего населения.

Одним из основных признаков гибридных и интернационализированных трибуналов, выделяемых повсеместно, является смешанный состав. На этом основании все рассматриваемые трибуналы можно разделить на те, в составе которых преобладает большинство национальных судей и те, в которых превалирует международное представительство. Исключением из данной классификации является Трибунал по Ираку. Опыт этого суда показывает, что уголовный трибунал государства переходного периода не должен состоять исключительно из представителей этого государства. Прежде всего, это влечет неквалифицированную работу судей, что отражается на справедливости разбирательства. Кроме того, отсутствие хотя бы минимального международного контроля допускает возможность воздействия на судейский корпус.

Наиболее сложным вопросом является выбор между двумя вариантами соотношения внутри состава. Национальное большинство сближает трибунал с местными обычаями, культурой, правовыми традициями. Восприятие таких судов местным населением более позитивное. Кроме того, при наличии международных судей имеет место столь необходимый международный контроль. А также механизм наследия. То есть наличествуют те элементы, которые являются приоритетными при обсуждении вопроса о необходимости международного представительства.

Как уже было сказано, доминирование международного штата настоятельно требует процедуры сближения с местной средой. Для этого необходимо, как минимум, проводить консультации с местным населением. Однако это представляется недостаточным. Более же глобальное сближение требует стабильного и усиленного финансирования, что является, безусловно, утопичной идеей.

Таким образом, можно говорить о том, что оптимальная модель гибридных и интернационализированных трибуналов - это состав с большинством судей и обвинителей, имеющих гражданство принимающего государства. К тому же эффективной гарантией справедливого правосудия может быть опыт Камбоджи, применяющий принцип «хотя бы одного голоса международного судьи».

.3 Проблемы реализация поставленных целей гибридными и интернационализированными уголовными трибуналами

Гибридные и интернационализированные трибуналы обладают основной юрисдикцией по делам, которые отнесены к их компетенции. Внутренние суды принимающих государств имею вспомогательную юрисдикцию. В связи с чем, первые уполномочены принимать к своему производству все, подсудные им дела. В том числе и те, которые уже рассматриваются национальными судебными органами. Со стороны аппарата внутренних государственных судов возникает негативная реакция на подобную практику, так как изъятие может быть осуществлено на любой стадии и, порой, демонстративно. Недовольство специалистов вполне оправдано. Это право необходимо применять, прежде всего, разумно, без ущерба ведущимся процессам. И производить изъятие только там, где этого, действительно, требуют обстоятельства.

При исправлении ошибок МТБЮ и МУТР международное сообщество взяло курс на «дешевое правосудие». Новые трибуналы столкнулись с проблемой недостаточного финансирования. При осуществлении задач судьи, обвинители и персонал испытывают недостаток даже в элементарной офисной технике, ощущается существенная нехватка переводчиков, административного персонала. Но самое главное - это влияет на заинтересованность квалифицированных кадров. Гибридные суды породили явление «дешевого правосудия», осуществляемое при постоянном недостатке ресурсов. Потенциал гибридных судов ломается в условиях отсутствия материальных стимулов.

Ожидания в квалификации международных судей в большей степени не оправдались в Косово, где те не могли привести аргументацию из релевантных дел МТБЮ. В Восточном Тиморе привлеченный международный персонал вызывал аналогичные проблемы.

Палаты в Восточном Тиморе были подвержены критике из-за их политики «избирательных» процессов. Действующая Судья СПВТ Мария Перейра высказалась по этому поводу: «Каждый должен быть ответственен за свои преступления. Но выступая как Тиморка, а не как судья, я думаю, что эта система не справедлива. Справедливо преследовать Тиморцев низшего социального положения, а не больших людей, которые совершили серьезные преступления?» Анисето Гуттерес, глава Фонда Восточного Тимора по правам человека высказался довольно жестко по одному из дел СПВТ: «Этот человек принимал участие в одних из самых страшных массовых убийствах, и они выдумали одно убийство … Доказательств полно. Возможно, им не до работы». В Восточном Тиморе огромное количество высокопоставленных лиц до сих пор не были привлечены к ответственности. При этом стоит отдать «должное» организации деятельности трибунала: слабое финансирование, отсутствие опытного и квалифицированного персонала, условия, не соответствующие международным стандартам. У судей нет помощников, исследователей, секретарей. Они размещены в трех офисах и сами отвечают на телефонные звонки. В решениях едва ли упоминается МГП. В таких условиях трудно удержать квалифицированных международных судей, которые предпочитают сидеть в составе МУТР или МТБЮ. В Обзоре Asia Pacific отражены и другие, не менее ужасающие примеры нежизнеспособности суда.

Группы по правам человека Amnesty International и Human Rights Watch выступают против деятельности ВТИ. Они считают, что иракским судьям не хватает квалификации для разрешения столь сложных международно-правовых вопросов. Кроме того, вызывает обеспокоенность наличие смертной казни в качестве меры наказания в праве Ирака. По этой же причине ООН, большинство стран ЕС и неправительственных организаций отказались оказывать поддержку ВТИ, а ООН запретило международному персоналу из других судов оказывать консультации судьям ВТИ. Безусловно, позиция международного сообщества, правозащитных организаций логична. Но вызывает сомнение, что она способствует достижению целей концепции прав человека. Бойкот, объявленный с их стороны, вызывает еще большие негативные последствия, так как Трибунал действует в ситуации абсолютного отсутствия международного, независимого контроля. А это, как уже было указано, благоприятная почва для пренебрежения независимостью и беспристрастностью, и, конечно, процессуальными нормами. Не менее иронично выглядит ситуация относительно права судей Трибунала использовать решения международных судов для обоснования позиций по вопросам геноцида, военных преступлений: не было обеспечено никакого перевода на арабский язык данных дел. При отсутствии консультаций для иракских судей реализация такого права имеет серьезный барьер. Что касается соблюдения прав обвиняемых, то в праве, регулирующем деятельность ВТИ, существуют серьезные пробелы. Статут ВТИ и Процессуальные Правила ВТИ устанавливают, что обвиняемый должен быть представлен защитником во время допроса судьей, ведущим расследование. Но они ничего не говорят о политики допроса до выступления в суде, или о доступе представителя во время содержания под стражей (до 180 дней). Судьи Ирака, безусловно, заверяют, что по их национальному праву полиция должна обеспечить общение с судьей максимально быстро, чтобы обвиняемый получил защитника. Однако, вряд ли, подобные заверения заслуживают доверия.

На фоне Трибунала по Ираку выделяется работа Палат в Камбодже. Во-первых, в стране не применяется смертная казнь, максимальная мера наказания - пожизненное заключение. Источником финансирования ЧПК являются государства-спонсоры. Прежде всего, Япония. В связи с этим Палаты не испытывают серьезного недостатка финансирования.

Судьи должны быть независимыми и не принимать никаких инструкций, они должны иметь опыт работы в уголовном или международном праве, включая международное гуманитарное право и право прав человека. Обвиняемые имеют гарантии, представленные международным Пактом о гражданских и политических правах на гласность, не дискриминацию, презумпцию невиновности. Неправительственные организации, расположенные на территории Камбоджи, помогают в поиске доказательств и свидетелей, способствуют информированию граждан. Камбоджийское законодательство исключает применение доказательств, собранных противоречащим закону путем. Закон гарантирует ознакомление с доказательствами на стадии расследования, конфиденциальное общение между защитником и обвиняемым, запрет на принуждение и давление. Задержание может длиться 48 часов. Вина связана с концепцией «вне всякого разумного сомнения».

Безусловно, деятельность этого трибунала тоже далеко не безупречна. Защитников прав человека не без оснований беспокоит реализация права на справедливое судебное разбирательство. Human Rights Watch пришла к выводу, что судебная система по-прежнему крайне слаба и не в состоянии обеспечить справедливость для тех, чьи права человека будут нарушены. Существуют опасения в способности обеспечивать безопасность должностных лиц. Кроме того, не удовлетворяют условия содержания подозреваемых и обвиняемых, осужденных. Средства массовой информации подлежат запугиванию. Представляется, что все указанные негативные аспекты вызваны отсутствием надлежащего международного контроля.

Таким образом, среди основных проблем, препятствующих достижению целей трибуналами, мы можем выделить следующие. Наличие механизма изъятия уголовных дел из производства национальных судов. Недостаток финансирования, влияющий на нехватку персонала, техники, квалифицированных кадров. Политика избирательных процессов как последствие слишком широкой компетенции трибуналов, которая влечет возрастание несправедливости. Отсутствие должной поддержки и контроля со стороны международного сообщества. Существующие пробелы процессуального законодательства влияют на нарушение прав обвиняемых. Кроме того, не редко встают вопросы безопасности деятельности судов.

Выделенные проблемы, на наш взгляд, не ставят крест на будущем гибридных и интернационализированных трибуналов. Прежде всего, это ошибки, которые необходимо учитывать и исправлять. А наличие механизма наследия гибридных судов делает его привлекательной моделью международной уголовной юстиции, которая нуждается в дальнейшем совершенствовании.

Заключение

Глобализация международных отношений, стартовавшая после окончания Второй Мировой войны, не обошла стороной и сферу международного уголовного права. Деятельность Нюрнбергского Трибунала дала человечеству новые стандарты международного правосудия, которые выразились в специальных Принципах Трибунала. Основным направлением в охранительном международном праве стала политика борьбы с безнаказанностью. Однако этот процесс протекал крайне тяжело из-за массы противоречий между постоянными членами Совета Безопасности ООН. Фактически развитие международная уголовная юстиция получила в конце XX века. На настоящий момент всеми констатируется безусловная неудача международного правосудия на Балканах и в Руанде. Однако нам представляется, что первый опыт никогда не может быть совершенным в своей реализации. И именно он дал толчок появлению нового поколения международных судов. При этом хочется отметить поспешность создания постоянного уголовного суда (МУС). Нам кажется, что область международного уголовного права столь щепетильна, что для его учреждения был необходим гораздо более насыщенный опыт деятельности трибуналов ad hoc.

Таких судов сегодня семь. Именно они стали предметом нашего рассмотрения. Трибуналы нового поколения - новый шаг в процессе разработки институтов международной уголовной юстиции. Обстоятельства, вызвавшие их появление, определили чрезвычайное разнообразие механизмов учреждения, вариантов юрисдикции и мандата, комбинаций состава и структуры судебных органов. Гибкость международного права позволила осуществить установление юрисдикционных органов не по шаблону, а с учетом специфики ситуации и возможностей того или иного пострадавшего региона мира. Это чрезвычайные различия в самых разных аспектах. Однако, что их, точно объединяет - это борьба с безнаказанностью.

При их разработке моделей гибридных и интернационализированных трибуналов учитывался опыт Руанды и Югославии, международное сообщество пыталось исправить допущенные ошибки. Прежде всего, в качестве первоочередной задачи стояло достижение механизма связи с населением пострадавших государств. Второе - более дешевые и эффективные процессы. В результате новые модели судов превратились в явление «дешевого правосудия», неудачно пытающегося осуществить передачу опыта правовым системам, переживающим переходный период. Последнее было вызвано «отторжением» чужеродных традиций и обычаев. А также невозможность скачка застоявшейся правовой культуры на сверхновый уровень. Однако гибридные и интернационализированные трибуналы, не смотря на все неудачи, имеют массу достоинств, среди которых, на наш взгляд, выделяется главная - разнородность. Возможность создания органа правосудия с учетом всех социальных, политических, исторических, культурных факторов, позволяющего развивать внутреннее право и институты общества и государства вселяет надежды на будущие успехи международного уголовного права и правосудия.

Рассматриваемы органы поддаются различным условным классификациям. Прежде всего, их можно выделить суды, учрежденные при поддержке ООН. Степень и характер участия ООН в каждом отдельном случае уникальны. Эту категорию трибуналов можно определить как интернационализированные внутренние трибуналы, поддерживаемые международным участием в их создании и функционировании. Вторая категория - суды, основанные на международном договоре между ООН и принимающим государством. Эти трибуналы относятся к гибридным. Это органы международного характера, в структуру и штат которых входят, помимо международных, также национальные представители.

Открытым остается вопрос легитимности полномочий Совета Безопасности ООН, который на основании Гл. 7 Устава ООН может создавать самостоятельно или через свои вспомогательные органы международные или внутренние суды. Легитимность такого вмешательства будет ставиться под сомнение еще не. Однако наша позиция будет основываться на том, что Совет Безопасности, действительно, имеет соответствующие полномочия, утвержденные Уставом.

Юрисдикционные основы деятельности каждого из рассматриваемых трибуналов вызывают массу нареканий. Прежде всего, юрисдикция ratione temporis либо чрезвычайно широкая, либо чрезвычайно узкая. В обоих случаях суды не могут реализовать ожидаемый потенциал. В связи с этим, для реализации хоть какой-то части своих функций руководство трибуналов берет курс на урезание временной юрисдикции, что приводит к политике избирательных процессов.

Юрисдикция ratione personae также имеет массу ограничений, выражающихся в том, что под категорию преследуемых лиц не подпадают миротворцы, которые не редко являются субъектами преступлений на подмандатной территории, Кроме того, аналогично временной юрисдикции урезается круг преследуемых лиц: до главных руководителей и командиров. В результат большое количество преступников остается на свободе. Создается эффект безнаказанности.

Предметная юрисдикция трибуналов не реализуется на практике, так как зачастую во многих деяниях обвинители не находят составы преступлений. Однако подобные выводы ставятся под сомнение, в том числе комиссиями по установлению фактов. Юрисдикция ratione materiae Специального Трибунала по Ливану охватывает новую для международной юстиции категорию преступлений - терроризм и связанные с ним акты. Что позволяет нам говорить о зарождении в международном праве новой стратегии преследования. Предполагаем, что в дальнейшем и иные представляющие угрозу миру и безопасности человечества деяния могут преследоваться на глобальном уровне.

В целом, юрисдикционные основы деятельности рассматриваемых нами судов вызывают нарекания именно из-за того, что они не используют дарованный им потенциал. Однако не редко встает вопрос легитимности юрисдикции вообще. Это связано с процессом передачи части полномочий от Совета Безопасности. Тем не менее, представляется, что данный механизм является новым направлением концепции подразумеваемых полномочий, в соответствии с Главой VII Устава ООН.

Трибуналы имеют схожую внутреннюю структуру, представленную палатами первой и второй инстанции, обвинителями, административными подразделениями. Особое строение имеют палаты Программы международных обвинителей и судей в Косово. Если быть точными, то в них отсутствует всяческая структура в принципе, что повлекло за собой множество проблем с соблюдением современных стандартов правосудия.

Трибунал по Ираку был наделен обособленностью в судебной системе Ирака. Это повлекло создание специального законодательства, отдельного механизма контроля, финансирования (ряд этих вопросов будет поднят далее в проблемном ключе).

Помимо выше указанных подразделений в некоторых гибридных и интернационализированных трибуналах создаются должности следственных судей, которые фактически проводят инквизиционное судопроизводство. В ситуации сложного переходного периода, которое переживает пострадавшее от конфликта государство, такой способ преследования может привести к отрицательному восприятию со стороны местного населения.

«Нововведения» в трибуналах не всегда связаны с негативными тенденциями. Положительным представляется опыт СТЛ, в структуре которого впервые была создана независимая от обвинения защита. Безусловно, независимость и самостоятельность будет еще проверяться временем и практикой, однако сама идея вселяет надежды.

Одним из основных признаков гибридных и интернационализированных трибуналов, выделяемых повсеместно, является смешанный состав. На этом основании все рассматриваемые трибуналы можно разделить на те, в составе которых преобладает большинство национальных судей и те, в которых превалирует международное представительство. Исключением из данной классификации является Трибунал по Ираку. Опыт этого суда показывает, что уголовный трибунал государства переходного периода не должен состоять исключительно из представителей этого государства. Прежде всего, это влечет неквалифицированную работу судей, что отражается на справедливости разбирательства. Кроме того, отсутствие хотя бы минимального международного контроля допускает возможность воздействия на судейский корпус.

Наиболее сложным вопросом является выбор между двумя вариантами соотношения внутри состава. Национальное большинство сближает трибунал с местными обычаями, культурой, правовыми традициями. Восприятие таких судов местным населением более позитивное. Кроме того, при наличии международных судей имеет место столь необходимый международный контроль. А также механизм наследия. То есть наличествуют те элементы, которые являются приоритетными при обсуждении вопроса о необходимости международного представительства.

Как уже было сказано, доминирование международного штата настоятельно требует процедуры сближения с местной средой. Для этого необходимо, как минимум, проводить консультации с местным населением. Однако это представляется недостаточным. Более же глобальное сближение требует стабильного и усиленного финансирования, что является, безусловно, утопичной идеей.

Таким образом, можно говорить о том, что оптимальная модель гибридных и интернационализированных трибуналов - это состав с большинством судей и обвинителей, имеющих гражданство принимающего государства. К тому же эффективной гарантией справедливого правосудия может быть опыт Камбоджи, применяющий принцип «хотя бы одного голоса международного судьи».

Среди основных проблем, препятствующих достижению целей трибуналами, мы можем выделить следующие. Наличие механизма изъятия уголовных дел из производства национальных судов. Недостаток финансирования, влияющий на нехватку персонала, техники, квалифицированных кадров. Политика избирательных процессов как последствие слишком широкой компетенции трибуналов, которая влечет возрастание несправедливости. Отсутствие должной поддержки и контроля со стороны международного сообщества. Существующие пробелы процессуального законодательства влияют на нарушение прав обвиняемых. Кроме того, не редко встают вопросы безопасности деятельности судов.

Указанные барьеры, на наш взгляд, не ставят крест на будущем гибридных и интернационализированных трибуналов. Прежде всего, это ошибки, которые необходимо учитывать и исправлять. А наличие механизма наследия гибридных судов делает его привлекательной моделью международной уголовной юстиции, которая нуждается в дальнейшем совершенствовании.

Подводя итоги нашей работы, мы считаем что цель и задачи данного исследования достигнуты, в связи с чем, на защиту выносятся следующие положения:

)Понятие гибридности является общим для гибридных и интернационализированных трибуналов, первые представляют собой международные суды со смешанной юрисдикцией и составом, вторые - внутренние суды, создаваемые и функционирующие при поддержке ООН;

2)Эта модель требует дальнейшего развития, так как она имеет довольно высокий потенциал. В связи с чем, кажется оправданным привлечение в будущем Комиссии Международного Права, правозащитных организаций для разработки концепции гибридных и интернационализированных трибуналов, которая учтет ниже следующие предложения;

)Наиболее оптимальным механизмом учреждения является использование Советом Безопасности своих полномочий, предоставленных Главой VII Устава ООН. Так как она позволяет создавать судебные органы, которые одновременно являются вспомогательными. Такой механизм позволит обеспечить надлежащий международный контроль за деятельностью судов;

)Следует признать, что в международном праве складывается новый обычай: Совет Безопасности может использовать концепцию подразумеваемых полномочий при учреждении судебных органов;

)При создании трибуналов необходима четкая постановка целей и задач их деятельности, контроль за беспрекословным их исполнением;

)Помимо этого, международное сообщество должно избегать игнорирования деятельности трибуналов, осуществлять поддержку, консультирование;

)Среди направлений такой поддержки особую важность играет большее финансирование;

)Кроме того, для борьбы с безнаказанностью требуется избегать четко ограниченную временными рамками юрисдикцию. Она должна быть привязана к датам, а к конкретному конфликту;

)В своей работе трибуналы должны отказаться от политики избирательных процессов, что позволит сохранить справедливость судопроизводства;

)В этих целях также необходимо отказаться от должностей следственных судей;

)Кроме того, при разработке штатной структуры полезно учитывать опыт Трибунала по Ливану, который обеспечил равное положение обеих сторон процесса;

)При наборе персонала важно учитывать опыт кандидатов в сфере международного права, их квалификацию и способность обеспечить надлежащую судебную процедуру;

)Все это позволит обеспечить механизм наследия, связь с местными культурой, традициями, населением, передать соответствующий опыт и навыки, выстроить правовую систему пострадавшего государства;

)Кроме того, чрезвычайно важным кажется международная оценка легитимности действующих трибуналов, в том числе Высшего Трибунала по Ираку, а также оценка работы иных гибридных судов.

Список источников и литературы

Нормативно-правовые акты:

1.Устав Организации Объединенных наций, 24 октября 1945 года.

2.Конвенция о предупреждении преступлений геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 года.

.Женевская Конвенция о защите гражданского населения во время войны. Принята от 12 августа 1949 года.

4.Римский Статут Международного Уголовного Суда от 17 июля 1998 года.

6.Соглашение между ООО и правительством Сьерра-Леоне об учреждении Специального Суда по Сьерра-Леоне S/2002/246 от 08 марта 2002 года.

.Устав Специального Суда по Сьерра-Леоне. S/2002/246.

8.Agreement between the UN and the Royal Government of Cambodia concerning the prosecution under Cambodian Law of crimes committed during the period of Democratic Kampuchea, 6 June 2003.

9.Устав Специального трибунала по Ливану S/RES/1757 от 30 мая 2007 года

.Резолюция Совета Безопасности ООН № 780 (1992) от 6 октября 1992 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН № 808 (1993) от 25 мая 1993 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН № 827 (1993) от 25 мая 1993 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/935 (1994) № 935 (1994) от 1 июля 1994 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/955 № 955 (1994) от 8 ноября 1994 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН, S/RES/1132 (1997) № 1132 (1997) от 8 октября 1997 года.

16.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1244 № 1244 (1999) от 10 июня 1999 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1264 № 1264 (1999) от 15 сентября 1999 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1270 № 1270 (1999), от 22 октября 1999 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1272 № 1272 (1999) от 25 октября 1999 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1315 (2000) № 1315 (2000) от 14 августа 2000 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1329 №1329 (2000) от 30 ноября 200 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1483 №1483 (2003) от 22 мая 2003 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1503 № 1503 (2003) от 28 августа 2003 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1534 № 1534 (2004) от 26 марта 2006 года.

25.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1624 №1624 от 14 сентября 2005 года.

26.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1664 № 1664 (2006) от 29 марта 2006 года.

.Резолюция Совета Безопасности ООН S/RES/1757 № 1757 (2007) от 30 мая 2007 года.

28.Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/95(I) <#"justify">Книги, продолжающиеся издания, периодическая литература:

37.Akkande D. The jurisdiction of the ICC over nationals or non-parties: Legal basis and limits. - 2003. - European Journal of International Law.

38.Bali A. Justice Under Occupation: Rule of Law and the Ethics of Nation-Building in Iraq. - 2005. - Yale Journal of International Law.

.Bassiouni, M.C. The United Nations Commission of Experts established pursuant to Security Council Resolution 780 (1994) // American Journal of International Law. - 1999.

.Bertodano, S. Problems Arising from the Mixed Composition and Structure of the Cambodian Extraordinary Chambers. - 2006. - Journal of International Criminal Justice.

.Boyle D. Establishing the Responsibility of the Khmer Rouge Leadership for International Crimes. - 2003. - Yearbook of International Humanitarian Law.

42.Cassese, A. International Criminal Law. - Oxford University Press, 2003. - P.343.

.Cryer R., Friman H., Robinson D. Wilmshurst E. International criminal law and procedure. - Cambridge University Press, 2007.

.Cerone, J. The Special Court for Sierra Leone: Establishing a New Approach to International Criminal Justice. - 2002. - International Law Students Association Journal of International Criminal Law.

.Cochen D. Seeking Justice on the Cheap: Is the East Timor Tribunal Really a Model for the Future?// Asia Pacific Issues Analysis from the East-West Center . - No. 61.

46.Condorelli, L. and Boutruche, T. Internationalized Criminal Courts: Sierra Leone, East Timor, Kosovo and Cambodia. - Oxford University Press, 2004. - P. 428.

.Bruch. E.M. Hybrid courts: examining hybridity through a post-colonial lens- Boston University International Law Journal. - 2010.

.Costi A. Hybrid tribunals as a valid alternative to international tribunals for the prosecution of international crimes// New Zealand Universities Law Review. - № 22 (2). - 2002.

.Crawford J. The ILCs Draft Statute for an International Criminal Tribunal. - 1994. - American Journal of International Law.

.Danilenko G. The Statute of the ICC and third states. - 2003. - Michigan Journal of International Law.

51.Dickinson, L. The Promise of Hybrid Courts. - 2003. - American Journal of International Law.

.Fassbender B. Reflections on the International Legality of the Special Tribunal for Lebanon - 2007. - Journal of International Criminal Law.

.Judging Dujail: The First Trial before the Iraqi High Tribunal. - Human Rights Watch, 2006.

.Jurdi, N. The Subject-Matter Jurisdiction of the Special Tribunal for Lebanon. - 2007. - Journal of International Criminal Justice.

.Human Rights Watch, East Timor: Trial Welcome but Justice Still Elusive in East Timor. - 26 January 2001.

56.Kirgis, F. Security Council Governance of Post conflict Societies: A Plea for Good Faith and Informed Decision Making. - 2001. - American Journal of International Law.

.Kosovos War Crimes Trials: A Review/ Organization for Security and Co-operation in Europe Mission in Kosovo. - September, 2002.

.Laura A. Dickinson. Note and comment: The Promise of Hybrid Courts. American Journal of International Law. - April 2003.

59.Lee M. Caplan. Sovereign immunity, human rights and jus cogens; a critique of the normative hierarchy theory. - 2003. - The American Journal of International Law.

60.Linton S., Safeguarding the Independence and Impartiality of the Cambodian Extraordinary Chambers. - 2006. - Journal of International Criminal Justice.

.Michael E. Hartmann. International Judges and Prosecutors in Kosovo: A New Model for Post- Conflict Peacekeeping.// Special Report of the United States Institute of Peace. - October, 2003.

62.Morris M. High Crimes and Misconceptions: The ICC and Non-Party States. - 2001, - Law and Contemporary Problems.

.Nouwen M.H. Hybrid courts: The hybrid category of a new type of international crimes courts// Utrecht Law Review. - Volume 2, Issue 2. - December, 2009.

.Orentlicher D. Striking a balance: Mixed law tribunals and conflicts of jurisdiction// Justice for crimes against humanity: International Law after Pinochet. - Oxford University Press. - 2003.

65.Report of the International Law Commission on the work of its Thirty-fifth session, 3 May - 22 July 1983// Official Records of the General Assembly. - No. 10 A/38/10. - 1983, vol. II (2).

.Raub l. Positioning hybrid tribunals in international criminal justice// International Law and Politic. - Vol. 41, 2009.

.Sarah Williams. Hybrid and internationalized criminal tribunals. Durham University, 2009.

.Sarooshi D. The United Nations and the Development of Collective Security. . - Oxford University Press. - 2000.

69.Sassoli M. Legislation and Maintenance of Public Order and Civil Life by Occupying Powers. - 2005. - European Journal of International Law.

.Schabas W. Conjoined Twins of Transitional Justice? The Sierra Leone Truth and Reconciliation Commission and the Special Court. - 2004. - International Journal of Criminal Justice.

71.Scharf M. The ICCs Jurisdiction over the Nationals of Non-Party States: A Critique of the US Position. - 2001. - Law and Contemporary Problems. - P.108.

.D Sarooshi. The United Nations and the Development of Collective Security. . - Oxford University Press. - 2000.

73.Sharf M. The Iraq High Tribunal: A viable experiment in international justice? - Journal of International Criminal Justice. - 2007.

.Skinnider E. Experiences and Lessons from «Hybrid» Tribunals: Sierra Leone, East Timor and Cambodia// International Centre for Criminal Law Reform and Criminal Justice Policy, 2007.

.Stafford N. A model war Crimes Court: Sierra Leone. - 2004. - ILSA Journal of International Criminal Law.

76.Stahn. C. The United Nations Transitional Administrations in Kosovo and East Timor: A First Analysis. - 2001. - Max Planck Year Book of United Nations Law.

77.The Yearbook of the International Law Commission// United Nations. - 1956.

.Tom Parriello. Lesson from the deployment of international judges and prosecutors in Kosovo// International Center for Transitional Justice. - March 2006.

79.Wilde R. The Complex Role of the Legal Adviser when International Organizations Administer Territory. - 2001. - American Journal of International Law.

.Williams S. Genocide: The Cambodian Experience. - 2005. - International Criminal Law Review.

81.Williams S. The Cambodian Extraordinary Chambers - A Dangerous Precedent for International Justice? - 2004. - The International and Comparative Law Quarterly. <#"justify">84.Волеводз А.Г. Исторические и международно-правовые предпосылки формирования современной системы международной уголовной юстиции // Международное уголовное право и международная юстиция. - 2008. - №2.

.Каюмова А.Р. Смешанные (гибридные) уголовные трибуналы и интернационализированные суды в системе международной уголовной юстиции. - Казань, 2008.

86.Толстых В.Л. Гибридные суды.

Судебная практика:

88.Judgment, The Prosecutor vs. Dusko Tadic, case № IT-94-1-T (ICTY, Trial Chamber, 7 May 1997).

89.Decision imposing the Law on the State Court of BiH, 12 November 2000.

.Prosecutor v Stupar et al, First Instance Decision of the Court of Bosnia and Herzegovina, 29 July 2000.

91.Prosecutor v Charles Ghankay Taylor, Indictment, Office of the Prosecutor, 7 March 2003.

.Prosecutor v Kallon, Norman and Kamara, Decision on Constitutionality and Lack of Jurisdiction, Appeals Chamber of The SCSL, 13 March 2004.

.Prosecutor vs. Gojko Jankovic, the Referral Banch, 22 July 2005. - Decision on referral of case under Rule 11 BIS.

.Prosecutor v Limaj, Judgment, Trial Chamber, 30 November 2005.

.Prosecutor v. Nedo Samardzic, Court of Bosnia and Herzegovina, 13 September 2006.

96.Case concerning application of the Convention on the Prevention and Punishment of the crime of genocide (Bosnia and Herzegovina v. Serbia and Montenegro), ICJ Judgment on 26 February 2007.

Другое:

97.Letter from President of Sierra Leone to the President of the United Nations Security Council, 12 June 2000, S/2000/786.

98.Доклад Генерального Секретаря ООН по делам Временной Администрации ООН в Косово S/1999/779 от от 12 июля 1999года.

.Доклад Генерального Секретаря об учреждении Специального Суда по Сьерра-Леоне от 4 октября 2000 года.

.Заявление Председателя Совета Безопасности ООН, S/2002/21 от 23 июля 2003 года.

.Письмо Генерального Секретаря ООН S/2005/10 от 17 февраля 2005 года на имя Председателя Совета Безопасности. Очередной доклад Генерального секретаря о Миссии Организации Объединенных Наций по поддержке в Восточном Тиморе ООН S/2005/96 от 18 февраля 2005.

Приложение 1

Структура гибридных и интернационализированных трибуналовМПКСПВТСССЛЧПКПВПВТИСТЛСудебная палатаНет структурного разделения. Полномочия ad hoc.Специальные палаты формируются в Окружном Суде Дили.21Секция I Уголовной Палаты Государственного Суда.Один окружной суд.1Апелляционная палатаСпециальная палата Окружного Суда Дили.1Палата Верховного Суда.Секция 1 Апелляционной Палаты Государственного Суда.Кассационная палата.1Судьи, ведущие следствие. Досудебное производство.Все Окружные Суды должны включать как минимум одного следственного судью.Отсутствуют. Существует досудебное производство.2Отсутствуют. Существует досудебное производство.Созданы.1 судья, ведущий досудебное производство.Обвинители1Обвинитель и его помощникОбвинитель и его помощник3Специальный департамент по военным преступлениям Офиса Прокурора Боснии и ГерцеговиныГосударственная специализированная прокуратураОбвинитель и его помощникКанцелярияНетЧасть Окружного Суда и отдельная в Апелляционном СудеСозданаСозданаСозданаСозданаСозданаЗащитаНет НетНетНетНетНетСоздана Канцелярия Защиты

Приложение 2

Структура гибридных и интернационализированных трибуналовМПКСПВТСССЛЧПКПВПВТИСТЛСудебная палата2 международных судьи, 1 национальный.2 международных судьи, 1 национальный. 2 международных судьи, 1 национальный. 3 национальных судьи, 2 международных.3 международных и 1 национальный.5 национальных судей.2 международных судьи, 1 национальный.Апелляционная палата3 международных, 1 национальный.2 международных судьи, 1 национальный.3 международных, 2 национальных.4 национальных, 3 международных.3 международных и 3 национальных, соотношение меняется.9 национальных судей.3 международных, 2 национальных судей.ОбвинительМеждународный.Международный.Международный обвинитель, национальный помощник обвинителя.1 международный, 1 национальный.Международный Прокурор.Национальный штат Прокуратуры.Международный обвинитель, национальный помощник обвинителя.КанцелярияНет.Смешанная.Международный штат.Международный штат.Международный штат.Национальный штат.Международный штат.ЗащитаНет НетНетНетНетНетНезависимый глава Канцелярии.

Похожие работы на - Комплексное исследование гибридных и интернационализированных трибуналов

 

Не нашли материал для своей работы?
Поможем написать уникальную работу
Без плагиата!